O различных недоумениях у святых Дионисия и Григория (Амбигвы к Фоме)

Отцу духовному и учителю Фоме

Освященному рабу Божию, отцу духовному и учителю Фоме, смиренный Максим и грешный, недостойный раб и ученик.

Непрелестного созерцания неизменный навык [2] приняв от прекрасного поучения в божественных [вещах], ты стал, о, Богом весьма возлюбленный [3], не просто премудрости, но красоты ея благоразумнейшим любителем [4]. Премудрости же прекрасное есть ведение деятельное (γνωσις εμπρακτος) или деяние с мудростью, которых отличительною чертою является посредством обоих совосполняемый логос божественного промысла и суда [5]. Согласно которому, соединив ум с чувством посредством Духа, ты показал воистину, как Богу свойственно творить человека по образу Божию [6], богатство благости делая знаемым [7], добрым смешением противоположного [8] обильно в себе самом показуешь Бога овеществляемым добродетелями, Его же высоте соразмерив подражанием смирение, не несподобил снизойти ко мне, спрашивая о том, что сам познал на опыте.

Суть же главы у Дионисия и Григория, этих святых и прехвальных, и блаженных мужей, поистине избранных свыше, по предложению веков [9] Богу предложенных, приявших в себя все воистину возможное для святых излитие премудрости [10], и отложением жизни по естеству существо души окачествовавших (πεποιημένων), и сего ради живущим в себе единого Христа приобретших, и - скажу даже больше – душою души их для них ставшего, и посредством всех их деяний, слов и разумений всем являющегося, посему это как бы и не их уже предстоит нам послушать, а Христа, Себя по благодати ими представившего.

Но как реку Господа Иисуса [11], не приняв Духа святости? Как возглаголю силы Господни [12] я, гугнивый [13] и ум пригвоздивший к обладанию [вещами] тленными? Как слышаны сотворю хотя некие хвалы Его [14], я, глухой [15], и слух души имея посредством дружбы со страстями совершенно отвратившимся от слов того блаженного гласа? Как сделается явным мне, побежденному мiром, привыкшее побеждать мiр [16], а не являться мiру [17] Слово, если оно по естеству непознаваемо для привязанных к матерьяльному? Как не дерзость [будет] приступать со своим мнением ко святым скверному [18] и к чистым нечистому? Посему я отказался бы от повеленного предприятия, опасаясь упрека в дерзости, если бы не более боялся опасности непослушания. Итак, находясь между этими двумя [опасностями], я пренебрегаю скорее упреком в дерзости, как более терпимым, убегая от опасности преслушания [19], как не прощаемого. И заступничеством святых и при помощи ваших молитв, [по дару] Христа, Великого Бога и Спаса нашего [20], подающего благочестиво разуметь и должным образом говорить, о каждой главе отвечу кратко (слово ведь мое к учителю), ибо возможно малым достигать великого, начиная с богомудрого Григория, как ближайшего к нам по времени.

Примечания:
2. Климент Александрийский, Строматы, VI, 7,61.
3. Дионисий Ареопагит, Послание 10// Сочинения, Спб. (издательство Олега Абышко), 2002, стр.854 (р.п., там же, стр.855).
4. Прем.7:30; 8:2.
5. Одним из ключевых в богословии св. Максима является понятие "логосов", точного соответствия которому нет в русском языке. Дореволюционный исследователь богословия преподобного отца С.Л. Епифанович разъясняет, что "В отношении к Богу логосы – это божественные идеи или хотения; в отношении ко всякой вещи – ее формирующий принцип, по которому она получила бытие, ее определение, закон; в отношении к деятельности – ее смысл, цель, намерение, план, правило. Как предмет нашего познания, логосы являются божественными озарениями нашего ума и воспринимаются (субъективно) как помыслы, созерцания, истины" ("Преподобный Максим Исповедник и византийское богословие", М., "Мартис", 1996, стр. 65, Примечание 1). Все логосы превечно содержатся в Логосе – Слове Божием как Его энергии, посредством которых все бытие причастно Богу. Логосы промысла суть божественный замысел о мiре в целом и каждом творении в отдельности, каким оно должно быть согласно воле Творца; логосы суда – оценка Богом того, как творение реализовало этот божественный план своего бытия. Существуя вне времени в Боге, они являются началом и концом временного бытия, одни – предшествуя его возникновению, а другие – следуя за его прекращением, и являя Логоса одни – Творцом, без Негоже ничтоже бысть, еже бысть (Ио.1:3), а другие – Судией, Которому Отец весь суд предаде (Ио.5:22).
6. Быт.1:27; 5:1.
7. Григорий Богослов, Слово 38, 11 (р.п. Творения иже во святых отца нашего Григория Богослова, Архиепископа Константинопольского., т.1, Спб., издательство П.П. Сойкина, стр.527)
8. Там же.
9. Еф.3:11, ср. Рим.8:28.
10. Дионисий Ареопагит, О небесной иерархии, 7, там же, стр.102 (р.п. стр.103).
11. 1Кор.12:3.
12. Пс.105:2, ср. Мк.7:37.
13. Ис.35:6, Мк.7:32.
14. Пс.105:2.
15. Ис.35:5, Мк.7:32.
16. Ио.16:33.
17. Ио.14:22.
18. Дионисий Ареопагит, Послание 10, стр.854 (р.п., там же, стр.855).
19. Григорий Богослов, Слово 2, 113 (р.п. Слово 3, стр.62).
20. Тит.2:13. 

I. На слова святого Григория Богослова из первого слова о Сыне: "Посему Единица, от начала подвигшаяся в двоичность, остановилась на Троице" [21], и

Если по причине кажущегося разногласия, рабе Божий, ты недоумеваешь об истинном согласии, то невозможно найти слов более близких по смыслу, чем эти. Ибо одно и то же – "прейти двоичность", или "не остановиться на двоичности"; также и "определиться Троицей", или "остановиться на Троице движению Единицы", если только мы защищаем единоначалие [23] не нелюбообщительное [24], как бы ограниченное единым лицом, или беспорядочное, как бы изливающееся в бесконечность [25], но то, которое [составляет] равночестная по естеству Троица, Отец и Сын, и Дух, святое соединение [26] (συνίστησιν όγιον), Коих богатство сращенность и единое исторжение (τό εξαλμα) светлости [27], а не сверх этого изливающейся божественности, дабы нам не вводить толпу богов, и не меньшим сего ограничиваемой, дабы нас не осуждали за скудость божества [28]. Это, однако, не изъяснение причины для сверхсущной Причины сущих, но изложение благочестивого о сем учения: поскольку [божественность] - Единица, но не двоица; Троица, но не множество, как безначальная, бестелесная и непротиворечивая (αστασίαστος). Ибо Единица воистину единична, ибо она не есть начало того, что после нее, по сжатию протяженности (κατά διαστολης συστολήν), чтобы ей изливаться, естественным образом устремляясь ко множеству, но воипостасно есть бытие (ενυπόστατος οντότης) единосущной Троицы. И Троица – воистину троична [29], не разлагаемым числом [30] совосполняемая (ибо она не есть сложение единиц, чтобы Ей претерпевать разделение), но всущественное бытие (ενούσιος υπαρξις) триипостасной Единицы. Ибо Троица – воистину единична, потому что Она так есть, и, Единица – воистину троична, потому что так Она осуществовалась. Ибо едино божество, существующее единично и осуществующееся троично [31]. И хотя ты, услышав о движении, удивился, как непостижимое движется божество; нам прежде [надлежит] не свойства его, но само понятие (λόγον) о бытии его разъяснить, а потом уже прояснить и тропос [32] того, как оно реально существует, поскольку само бытие всяко логически предшествует тому, как оно существует [33]. Итак, движение божества – это бывающее через откровение тем, кто способен его принять, ведение о том, что Оно существует и как Оно осуществляется.

Примечания:
21. Григорий Богослов, Слово 29,2 (р.п., стр.414).
22. Его же, Слово 23,8 (р.п., "[Божество] выступившее из Единицы по причине богатства, прейдя двоицу, ибо [Оно] выше материи и формы, из которых [состоят] тела, определилось Троицей по причине совершенства", Слово 22, там же, стр.332).
23. Слово 29,2 (р.п., стр.414).
24. Слово 23,8 (р.п. Слово 22, стр.332).
25. Там же.
26. Слово 29,2 (р.п., стр.414).
27. Его же, Слово 40,5 (р.п., стр.546).
28. Его же, Слово 38,8 (р.п., стр.525) и Слово 45, P.G. 36, p.628C (р.п., стр. 664).
29. Слово 23,10 (р.п., Слово 22, стр.333).
30. Там же.
31. Μονάς γάρ αληθως η Τριάς, οτι ουτως εστί, καί Τριάς αληθως η μονάς, οτι ουτως υφ, έστηκεν. επειδή καί μία θεότης ουσά τε μοναδικως, καί υφσταμένη τριαδικως. Это предложение можно перевести: "Троица – воистину единична, потому что Она такова по существу, и, Единица – воистину троична, потому что такова Она по ипостаси. Ибо едино божество, пребывающее по существу единым, а по ипостаси – троичным", т.к. слово "существо", "ουσία" – производное от глагола "ειμι", "быть"; а "ипостась", "υπόστασις" - от "υφίσταμαι" - осуществляться, реально существовать конкретным, личным образом.
32. Τρόπος, наряду с логосом, – одно из ключевых понятий богословия преп. Максима, образующее с последним категориальную пару. Означает образ или способ, реализацию к.-л. принципа в конкретном его проявлении. О соотношении логоса и тропоса см. ниже прим. 79.
33. Иными словами: "понятие о бытии вообще предшествует уразумению к.-л. конкретного проявления бытия", хотя бытие невозможно в отвлеченном виде вне своего реального осуществления в конкретных ипостасях.
 

II. На его же из того же первого слова: "Одним словом, речения более возвышенные относи к божеству и к природе, которая выше страданий и тела, а более

Божественный Логос, будучи весь сущностью полной, ибо Он есть Бог, и весь – ипостасью, не имеющей недостатка, ибо есть Сын, но истощив Себя [35] содеялся семенем Своей плоти, сложившись с ней неизреченным зачатием, и стал ипостасью для воспринятой плоти. И посредством этого нового таинства поистине непреложно весь став человеком, явился Сам ипостасью из двух природ, нетварной и тварной; бесстрастной же и страстной, и все без исключения естественные законы (τούς φυσικούς λόγους) природ , из которых Его ипостась, явился применившим к Себе. Если же существенно принял Он все естественные (из которых естеств Его ипостась) законы, при том, что Сам Он стал сложным по ипостаси от принятия плоти, весьма мудро учитель, дабы не напрасными считались они, приложил страсти своей Ему плоти (ведь это Его собственная плоть) к сущему по ней поистине Богом, страждущим [в борьбе] против греха [36].

Однако, показывая разницу между существом, по которому - хотя и воплотился Он - пребыл Логос простым, и ипостасью, по которой приятием плоти стал Он сложным и назвался домостроительно страждущим Богом, учитель говорит так, дабы не впали мы подобно арианам в ошибку, определяя относящееся к ипостаси по незнанию природы, и поклоняясь Богу страстному по природе. А слова: "не хуже сказать, и вочеловечился", присовокупил он не только ради ариан, полагающих вместо души божество, или аполлинариан, учащих о лишенной ума душе и таким образом усекающих совершенство сообразной нам природы Логоса, и делающих Его страстным по природе Божества, но и чтобы показать нам Единородного Бога [37] ставшим воистину совершенным человеком, Который, посредством действующей по естеству плоти, разумно и словесно одушевленной, Сам совершает наше спасение, и Который хотя и по всему без единого греха [38], ни один логос коего никак не всеян в природу, но не без природного действия, воистину сделавшись человеком, коего [т.е. – природного действия] логос - таков уж закон сущности - все характеризует естественно, с чем сращен по существу. Ибо то, что говорится в общем об относящемся к роду некоторых [существ], есть определение их естества, и лишение его [т.е. этого признака] всяко производит распад природы, поскольку ничто из сущих, лишенное свойственного ему по природе, не остается тем, чем оно было.

Примечания:
34. Слово 29,18 (р.п., стр.426).
35. Ср. Фил.2:7.
36. Слово 30,1 (р.п., стр.429).
37. Ио.1:18.
38. Евр.4:15.
 

III. На его же и из того же слова: "Ибо Сей, тобою ныне презираемый, был некогда выше тебя. Ныне Он человек, а был и несложен. Чем Он был - остался; и

Он говорит: "ибо Сей, тобою ныне презираемый, был некогда выше тебя", конечно же, будучи Сам по себе запределен [по отношению ко] всякому веку, и всякой природе, хотя бы Он ныне и сделался для тебя – [Сам] желая того – под властью того и другого. Тот, Кто ныне человек, а был и несложен, был прост по природе и по ипостаси; ведь Он был только Бог, не облеченный в тело и в то, что относится к телу, хотя бы ныне приятием плоти, обладающей разумной душой, Он и сделался тем, чем не был – сложной ипостасью, оставшись тем, чем Он был – простым по природе, дабы спасти тебя, человека. Ибо только это имел Он причиной Своего плотского рождения – спасение природы, которой страстность приняв на Себя словно некую дебелость, посредством ума приобщился плоти. И стал человеком долу Бог, быв за всех [нас] всем [40], чем [являемся] и мы, кроме греха [41]: телом, душой, умом, - среди которых и смерть, - из чего вместе [составляется] человек, будучи видим по причине умопредставляемого как Бог [42]. 

Итак, Само Слово воистину без пременения в нашу естественную страстность, истощило Себя и, став воистину через воплощение чувственно постигаемым, назвалось Богом видимым и Богом дольним, соделывая явной через посредство по природе страстной плоти сверхнепостижимую силу. Ибо очевидно, что плоть смешалась с Богом и стала с Ним едино, так что лучшее победило в ипостасном тождестве воистину воспринявшего ее и обожившего Слова. Стала же "едино", но не "одно", сказал учитель, показывая, что даже и в тождестве единой ипостаси сохранилась неслитной природная инаковость соединенного, поскольку одно служит признаком ипостаси, а другое – природы.

А "дабы стать мне настолько богом, насколько Он – человеком" - не мне говорить, запятнавшему себя грехом и совершенно не стремящемуся к поистине сущей жизни, но вам, которые по совершенном укрощении природы познаетесь только по благодати и имеете по ней настолько украситься силою, насколько естеством сущий Бог, воплотившись, нашей приобщился немощи, соразмеряя, как Сам Он знает, Своему истощанию обожение спасаемых благодатью – всецело боговидных и вмещающих [в себя] всецелого Бога и [Сего] единого. Вот совершенство, к коему поспешают [43] уверовавшие в то, что таково поистине есть обетование.

Примечания:
39. Слово 29,19 (р.п., стр.426, - существенно искажает смысл. Конец этого пассажа там выглядит так: "…презираешь Божество за то, что Оно приняло на Себя твою грубость, и посредством ума вступило в общение с плотью; и дольний человек стал Богом, после того, как соединился с Богом и стал с ним едино; потому что препобедило лучшее, дабы и мне быть богом, поколику Он стал человеком". Дальнейшие слова преп. Максима подтверждают наше прочтение св. Григория).
40. 1Кор.9:22.
41. Ср. Евр.4:15.
42. Слово 30,21 (р.п., стр.443).
43. Слово 30,6 (р.п., стр. 433).
 

IV. На его же из второго слова о Слове и Сыне: "Ибо как Слово, не был Он ни послушлив, ни непослушлив (ибо сие принадлежит подвластным и второстепенны

Ибо как по природе Бог, Слово совершенно свободно – говорит он – от послушания и преслушания, потому что естественно является, как Господь, давшим все заповеди, коих исполнение есть послушание, а преступление – преслушание. Ибо закон заповедей и исполнение его относится к тем, кто по природе подвержен движению (των φύσει κινουμένων), а не к Тому, Кого бытие по природе является покоем (στάσις).

А как зрак раба, то есть - став по естеству человеком, снисшел к сорабам и рабам, вообразившись в чуждое, вместе с естеством приняв на себя и свойственную нашему естеству страстность. Ибо чужда для по природе безгрешного епитимья согрешившего, каковой является страстность всей природы, на которую осужден он по причине преступления.

Если же истощив Себя до рабьего образа, которым является человек, и снизойдя, воображается в чуждое, то есть становится человеком по природе страстным, то истощание (κένωσις) видится в отношении Его, как благого и вместе человеколюбивого, также и снисхождением. Первое – что Он стал воистину человеком, и второе – что стал воистину человеком по природе страстным.

Посему говорит учитель: "всего меня нося в Себе вместе со всем моим", то есть - всецелое человеческое естество в ипостасном соединении с его неукоризненными страстями, коими расточив худшее (потому что естеством осудилась страстность, - я имею в виду произошедший от непослушания закон греха [47], сила которого в противоестественном расположении нашего произволения (γνώμη), пристрастие, прившедшее в естественную страстность сообразно ослаблению [одних ее проявлений] и усилению [других]), Он не только спас одержимых грехом [48], но и сообщил - разрешив в Себе нашу епитимью - тем, кто делом старается почтить благодать, божественную силу [49], соделывающую [в них] непреложность души и нетление тела в тождестве произволения (γνώμης) [пекущегося] о том, что по естеству добро. Чему, как я полагаю, научая глаголет святой: "чтобы в Себе истощить худшее, как огонь воск, или как солнце – пар от земли, и чтобы я приобщился Его свойств посредством срастворения", то есть, чтобы стал по благодати чист от страсти так же как и Он.

Знаю также и другое рассуждение о "воображается в чуждое", которому я научился от некоего святого мудрого словом и жизнью. Он говорил, будучи спрошен, что Слову по естеству чуждо послушание, равно как и подчинение, которое совершил Он ради нас, преступивших заповедь, все соделав рода [человеческого] спасение [50], посредством усвоения Себе нашего. Сего ради делом почитает послушание, новым Адамом по естеству ради [Адама] ветхого становясь [51], и навыкает ему в страдании, через добровольное принятие на Себя наших страстей. Поскольку, согласно этому поистине великому учителю, утрудился, взалкал, возжаждал, претерпевал борение и плакал [подчиняясь] закону плоти, что есть ясное доказательство действенного расположения и признак снисхождения к сорабам и рабам. Ибо Тот, кто по естеству пребыл Владыкой, сделался ради меня, по естеству раба, - рабом, чтобы соделать [меня] владыкой над тем, что обманом тиранически стало господствовать надо мной, и для сего надлежащее рабу владычественно совершая, то есть: относящееся к плоти – по-божески, бесстрастную и по естеству владычествующую над плотскими [силами] показует силу, страстью уничтожив тление и смертью устроив негиблемую жизнь; а приличествующее владыке творя рабски, то есть: относящееся к божеству – плотски, являя неизреченное истощание, страстною плотию обожив весь род, тлением оземленившийся. Ибо взаимообщением этих [свойств] ясно удостоверил Он о природах, из которых была Его ипостась, и об их существенных энергиях [52], - то есть, движениях (κινήσεις), - которых Сам Он был неслитным соединением, безо всякого разделения по обеим природам, из которых Сам Он был ипостасью, поскольку единственно свойственным Себе образом - то есть, единовидно - действуя, посредством всего содеянного Им силою Своего божества нераздельно явил и действие своей Ему плоти. Ибо ничего нет более единого, нежели Его единство, и даже у Него Самого совершенно ничего нет более единого или более цельного.

Потому и Страждущий воистину был Богом, и Он же чудотворящий был воистину человеком, что и истинных природ Он был по неизреченному соединению истинной ипостасью. Действуя же сообразно и свойственным каждой из них образом, показался Сохраняющий их поистине неслитными сохраняемым [т.е. спасаемым] [53], поскольку Один и Тот же – по естеству пребыл бесстрастным и страстным, бессмертным и смертным, видимым и умопостигаемым, как естеством Бог и естеством человек. И таким образом – сказать по-моему – почитает послушание Тот, Кто по естеству Владыка, и навыкает ему в страдании, не только, чтобы спасти Своими [действиями] все естество, очистив от худшего, но и чтобы наше послушание испытать, изучив опытом нашего наше [54] (хотя по естеству и содержит в Себе все знание): сколько с нас требовать и сколько прощать, [приводя] к совершенной покорности, которой свойственно Ему приводить спасаемых ко Отцу, являя их подобными Себе силою благодати. Ибо действительно велико и страшно таинство нашего спасения. От нас требуется столько, насколько Он [стал] естеством как мы; нам прощается столько, насколько Он ради нас единством [Своей ипостаси соединил Себе] то, что свойственно нам. Εсли только привычка грехолюбивой воли (φιλαμαρτήμονος γνώμης) не делает немощь естества веществом злобы [55].

Такой мысли явно придерживается и великий сей учитель, подтверждая это нам нижеследующим. Ибо он говорит: "Ибо если и свет, светящий во тьме [56] жизни сей, гоним был по причине покрова иною тьмой (разумею лукавого и искусителя); то кольми паче тьма, как более немощная? И что удивительного, если при том, что Он избежал совершенно, мы бываем несколько настигаемы? Ибо по правому о сем рассуждению, для Него быть гонимым – больше, нежели для нас – настигаемыми" [57].

Примечания:
44. Фил.2:7.
45. Ср. Евр.5:8.
46. Слово 30,6 (р.п., стр.432).
47. Рим.7:23.
48. Слово 30,3 (р.п., стр. 430).
49. Ср. 2Пет.1:3-4.
50. Пс.73:12.
51. Ср. 1Кор.15:45.
52. В дальнейшем мы безразлично переводим греческое "ενέργεια" русским "энергия" или "действие".
53. Когда, например, спасался от гнева Ирода бегством в Египет (Мф.2:14-15) или когда, чтобы не быть побитым камнями, скрыся и изыде из церкви (Ио.8:59). В греческом тексте для "сохраняющий" и "спасаемый" употреблены однокоренные слова: "σώζων αυτάς αληθως ασυγχύτους σωζόμενος".
54. Ср. Евр.5:8.
55. Т.е. если не считать, что влечение ко греху стало частью человеческой природы.
56. Ио.1:5.
57. Григорий Богослов, Слово 30,6. (ср. р.п., т.2, стр.432). Смысл данного места в том, что если диавол, по причине покрова плоти, не увидел света Христова Божества и потому гнал Его, как если бы Он был простым человеком, то тем более он преследует простого человека, который, будучи лишен славы божественного света по причине грехопадения, является тьмою.
 

Послание второе к тому же

Господину Фоме.

Освященному рабу Божию, отцу духовному и учителю Фоме, смиренный Максим и грешный, недостойный раб и ученик.

Говорят, что ипостась мудрости – добродетель, существо же добродетели есть мудрость. Поэтому тропос поведения созерцателей есть явление непрелестной мудрости, а прочным основанием добродетели стал логос созерцания делателей. Обоих же вернейшая примета (χαρακτηρ αψευδέστατος) – непоколебимое устремление к Тому, Что собственно является бытием ( το κυρίως ον), которое подразделяется на желание (πόθος) и страх: желание привлекающее к прекрасному, страх же ужасающий величием Создавшего, из соединения которых образуется подлинное [113] единение с Богом, тем по положению (θέσει) соделывающее претерпевающего его, чем Соделывающий именуется по природе.

Так, предпочетший их [т.е. мудрость и добродетель] всему сотворенному, - ты ли, или иной кто, о, освященный, - мудрость показал, непрелестно являемую тропосом содеваемых, а добродетель представил, твердо подтверждаемую логосом разумеваемых, и отличительную черту (χαρακτηρα) обеих – устремление к Тому, Что собственно является бытием, - содеял, заключающееся в желании и страхе к Создавшему, по которому [устремлению] всего себя всему Богу духовным отношением (σχέσει πνευματικη) срастворив, неложно верою ходишь [114] к созерцательному [115] причастию благ, коих проявлением является обожение, наделяющее тебя одними лишь теми признаками, посредством коих Бог делается познаваемым сущим под [законом] рождения [116]. Отсюда, упражняясь единственно в ненасытном желании (απληστία) боготворящего знания, приснодвижимым имеешь стремление (εφεσις), соделывающее для тебя сытость отцом желания (πόθος), странным образом [лишь] увеличивающую аппетит ко причащению.

Поэтому ты – бисер – вопрошаешь грязь [117]; питаемый на багряницах - облекаешься в гной [118]; чистый, говорю, и светлый, и никаких не носящий [на себе] признаков вещества – [вопрошаешь] плотского и ничем не лучшего сей развязной жизни, к коей крепко привязан; наслаждающийся светлыми и пламенными разумениями – соделавшего единственным признаком [своей] жизни зловоние страстей. И отягощает меня сверх силы бремя, не носящего [в себе] твоего крайнего богоподражательного истощания, снова касаться духовных словес, никак для этого не стяжав на практике Иоанново крещение [т.е. покаяние], но ниже аще Дух Святый есть посредством духовного слышав [119] созерцания.

И снова я берусь [за это], хотя это и опрометчиво (ибо что есть более опрометчивое, нежели когда неученый учит?), исполняя твою заповедь, священного владыки моего и отца, коего молитвы меня поддерживают, и настоящее краткое творю слово, начиная с первого из предложенных [вопросов].

Примечания:
113. ακραιφνης – дословно "ничем не нарушаемое", "не омрачаемое".
114. 2Кор.5:28.
115. Буквально "в видении", чем продолжается аллюзия: "верою ходим а не видением".
116. εκείνοις σε μόνοις σημαίνουσα, δι'ων ο Θεος τοις υπο γένεσιν καθίσταται γνώριμος – это место возможно перевести также: "одним лишь тем тебя являя, через кого Бог становится познаваем сущим под рождением".
117. Ср. Мф.7:6.
118. Плач.4:5,
119. Деян.19:2-3.
 

I. На слова святого Григория Богослова из первого слова о Сыне: "Посему Единица, от начала подвигшаяся в двоичность, остановилась на Троице", и паки

Поскольку ты повелел согласовать тебе содержащиеся в этих отличающихся [друг от друга] словах причины движения пребезначальной Единицы, и трудящийся в них ум [заставляющие] остановиться от недоумения, я, владыко богочестный, одну вижу (хотя я и лишен ока души по причине дебелости помысла) и ту же причину, разумеемую в обоих [случаях], которую сам учитель четко и ясно, и без всякой загадочности представил, говоря в Слове о Сыне: "Но мы чтим единоначалие; не то, впрочем, единоначалие, которое определяется единством лица (ибо бывает, что и одно, будучи в раздоре с самим собою составляет множество), но то, которое составляет равночестность природы, единодушие воли (γνώμης) и тождество движения, и общее направление к Единому Тех, которые из Него" [120]…

[лакуна в тексте]

… приводит для обоих ту же [причину] движения, говоря, что человеческому знанию о том, как Единица является Троицей, невозможно сочетать видение логоса бытия Божества, и тропоса того, как оно осуществуется, даже при их совместном явлении.

Итак, Единица движется по причине богатства, дабы не скудным было Божество, по-иудейски стесненное в рамках одного лица, превосходит двоицу, дабы не почитали божественное телом, созерцаемым в объеме, виде, явлении и образе, определяется же Троицей по причине совершенства, чтобы не противоречащим [само себе] было божественное, по-эллински баснословимое во множестве. Ибо Оно по природе есть совершенно единственнейшее, несложное, нерассеиваемое и равно удаляющееся как единсва по ипостаси, так и двойственности по веществу, так же и множественности по существу, как и в посланном [тебе] томе кратко изложив я сказал: "Ибо одно и то же – "прейти двоичность", или "не остановиться на двоичности"; также и "определиться Троицей", или "остановиться на Троице движению Единицы", если только мы защищаем единоначалие не нелюбообщительное, как бы ограниченное единым лицом, или беспорядочное, как бы изливающееся в бесконечность, но то, которое [составляет] равночестная по естеству Троица, Отец и Сын, и Дух, святое соединение" [121]. И также: "поскольку [божественность] - Единица, но не двоица; Троица, но не множество, как безначальная, бестелесная и непротиворечивая" [122].

И ничего я, сэкономив, не скрыл из отобранного, отче священный, приберегая некое таинственнейшее слово для лучших слушателей (ибо кто лучше тебя способен и воспринимать, и возвещать божественное?), но все, что было в моих силах высказал, хотя бы и слово мое, по причине моего убожества, и не исполнило, как должно было, обещанного.

Примечания:
120. Слово 29,2 (р.п., стр.414).
121. См. выше, стр.
122. Там же.
 

II. На его же из того же первого слова: "Посредством ума приобщившийся плоти и ставший человеком дольний Бог, потому что смешалась она [т.е. дебелост

И это также, отче священный, я не оставил неисследованным, но, по присущей мне силе и умственному восприятию, подверг и сие в посланном тебе писании должному испытанию, сказав: "Итак, Само Слово без пременения в собственном смысле в нашу естественную страстность, истощило Себя и, став воистину через воплощение чувственно постигаемым, назвалось Богом видимым и Богом дольним, соделывая явной через посредство по природе страстной плоти сверхнепостижимую силу. Ибо очевидно, что плоть смешалась с Богом и стала с Ним едино, так что лучшее победило в ипостасном тождестве в собственном смысле воспринявшего ее и обожившего Слова" [123].

Как было иначе возможно, рабе Божий, мне, нищему словом и разумением, яснее высказаться о сем? Ведь я сказал, что плоть смешалась с Богом и стала с Ним едино, так что лучшее победило. И по еще одной причине, я, показывая, как и насколько сделалась победа, говоря: "в собственном смысле воспринявшего ее и обожившего Слова", прибавил "в ипостасном тождестве", дабы отчетливо представить, что по причине ипостасного тождества Слово, воплотившись, одержало победу. А как и насколько? – "Воистину" и настолько, насколько обожает Оно воспринятое по ипостаси [человечество]. Ибо если без преложения неизреченное Слово, истощившись, сделалось семенем собственной плоти, то Его, стало быть, воспринятая плоть имела [своей] ипостасью, своим логосом (я имею в виду ипостась) от Него не отличаясь. Если же по ипостаси ко Слову…

[лакуна в тексте]

…веруя, что Господь опытом испытал свойственное человеку кроме только греха [124].

Ибо иными словами, по сущности характеризующими воспринятую природу, говорить о победе не безопасно, дабы естественным различием умно одушевленной плоти [от божества] не пренебречь нам по единении, как побежденным лучшим и не подающим никаких признаков своего существования. Как Севир, которого я полагаю нечестивого Аполлинария нечестивейшим учеником, стал учить о единой сложной природе Христа и едином Его действии, отчуждая Его этим явственно и от Отца, и от Матери по природе и по энергии. Ибо если по Севиру сложная природа есть Христос, то всяко и Христос сложен по природе. Если же по природе сложен Христос, то и Христом Он является по природе. Если же по Севиру Христос по природе является Христом, то ни Отцу, ни Матери Он не единосущен, поскольку ни Отец не является по природе Христом, ни Матерь не является по природе Христом, и будет Христос промежуточной природой, имеющей соответствующее действие, сущностно ее характеризующее, что невозможно. Ибо среднее некое между сими естество, между тварью то есть и Богом, или непричастное ни тому, ни другому, или из обоих сложенное, не выдумать даже творящим козло-оленей [125].

Посему ни соединением не станем пренебрегать, дабы не имело места несториево разделение, послужив для нас причиной чуждого идолопоклонства, ни различие отлагать, дабы не нашла лазейку стремительная аполлинарьева со-ересь [126], привносящая нам рождение новоявленной природы. Но первое [т.е. соединение] благочестиво да познаем в тождестве [состоящей из] существенно различных [между собой божества и человечества] единой ипостаси, второе же [т.е. различие] да исповедуем в разности естественных свойств соединенных по ипостаси [природ], из коих ни одна не урезает, не скрадывает и не повреждает относящееся к другой, дабы, похулив как-либо, логос согласного с природой бытия [127], нам не лишиться всего (ибо у несовершенной природы вовсе нет никакого логоса) и не быть осужденными получить в жребий долю несовершенного спасения, или же и от всего спасения совершенно отпасть, по малодушию или неведению [128] попуская или соделывая для себя самих его лишение [129].

Ибо по естеству Бог, поистине ставший по естеству человеком, весь есть Бог воистину, и весь есть человек воистину, и все [признаки] по которым Он естественно воспринимается, Он имеет от обеих этих [природ] без умаления, кроме греха, который изобрел ум, двигаясь [т.е. действуя] вопреки природе, потому что [грех] воистину не есть ни одно из сих, даже если считать его имеющим недостаточно то и другое [130]. Если же Он есть воистину и то, и другое, как обладающий без недостатка всем, в чем они [т.е. оба естества] естественно созерцаются, то будем понимать победу так, как нам предано, веруя, что поистине Творец всего, при сохранении непреложным Своего божества, во утробе девственной зачался так, как [Сам] восхотел, соделав Своим воспринятое Им естество, неизреченно став для него ипостасью от самого зачатия, по которому (я имею в виду – по естеству) от Матери родился Сам Рожденный от Отца прежде всех веков и был человеком, имея без изъяна [свойственное человеку] по природе, как [был Он] и Богом. Если же по природе каждое из них имел Он без изъяна (ибо Он совершен по обоим), ясно, что вместе с природами, коих Он был ипостасью, имел Он и их сущностные движения, коих Он был единением, как естественные для Себя, неслитно соединив их друг с другом сообразным с единением образом. Без них же Он не познался бы, что Он, кто Он и как Он есть, хотя бы Аполлинарий с Севиром и перестали, творя изъяны природных свойств Его умно одушевленной плоти, чтобы создать одну лишь во образе плоти пустую видимость или, точнее говоря, название, по-манихейски прилагая его к Богу, и показывая Его лишенным самой вещи.

Примечания:
123. См. выше, стр.6.
124. Евр.4:15.
125. Слово 31,6 (р.п., стр.446).
126. "Со-ересь" по отношению к несторианству, т.е. такая ересь, которая, будучи противоположным уклонением от заключающейся посередине между ними истины, являет вместе с первой пару, как бы две стороны одной фальшивой монеты.
127. "τον του ειναι και πεφυκέναι λόγον" – т.е. дословно "бытия и бытия-по-природе".
128. Слово "неведение" (αγνοια) носит явно негативный оттенок и означает также "небрежение", "ошибка". Последнее значение приближает его и к понятию "грех"; ср. русское "погрешность".
129. "παθόντες η δράσαντες καθ'εαυτων ταύτης την αλλοτρίωσιν" - буквально: "претерпевая или соделывая", т.е. по неведению принимающие ересь, хотя и деятельно не лишают себя спасения, но, тем не менее, претерпевают лишение их оного другими, и их пассивность в вопросах веры так же оборачивается "против себя самих" (καθ'εαυτων), как и еретическая деятельность других.
130. Мысль преподобного здесь та, что хотя грех, как и вообще зло есть не особая сущность, а недостаток блага, как и болезнь есть недостаток здоровья, он все-таки не является естеством этого блага, т.к. естество вовсе не может быть ущербным, лишенным какой-либо своей части без того, чтобы совсем перестать существовать. Грех, следовательно, не является частью человеческой природы; и Господь, будучи, во всем подобен нам, "кроме греха", воспринял всю целиком без исключения нашу природу.
 

III. На слова толкования на Послание к Гаию святого Дионисия: "и все остальное, посредством чего Он, двигая (по обычаю души самодеятельно [т.е. своею

Удивляюсь твоей мудрости, о, поистине освященный, и не перестаю поражаться ее крепости. Ибо ты спрашивая учишь и обучаясь умудряешь, и уничижаясь возводишь, и противным достигая противного, подражаешь спасительному во всем и для всех истощанию Господа, от Которого приняв духа кротости [132], непреткновенное учительство и то соделал вопрошением, сказав: "И что, всякое ли просто у Христа движение назовем единым и божественным, или и после этого [соединения] сохраняется движение души, посредствующей [133] между Богом Словом и плотью, на которую и страсти плоти естественно переносятся по определению божественного Григория?", и, в немногих слогах все заключив благочестия ведение, показал, что ничего нет непреодолимее действительно истины, избегающей словесной демагогии любителей спорить и требующей, по причине нищеты духовной, словно несколько пресных хлебов, могущих освободить от солености страстей, и рыбарски избавить как от волн житейских от искушений, и ничего фарисейского не терпящих и не надувающихся, и приобщившихся огню ведения, и которым поэтому вверяется благовестие. С ними же и ты, освященный, был взыскан по причине подобного расположения, обретен и вверено тебе было слово службы [134]; и ты не присвоенное человеческим избранием для сего улучив достоинство, но по суду Божию и очищением жития потребную прияв благодать, апостольски учишь о воплощении Господа, утверждая, что Он посредством разумной души [135] соединился с плотью и движет ею свойственным ей образом, и великого Григория слова полагая пределом благочестия, дабы нам научиться, как воспринятая природа соблюдается в хранении составляющего ее сущностного движения, без которого слово о домостроительстве [человеческого спасения] всяко не может быть истинным, как не имеющее во Христе удостоверения нашей природы через подтверждение ее сущностным движением, отрицание коего есть уничтожение природы, которой оно принадлежит.

И об этом ясно свидетельствует лик безумствующих – я имею в виду Симона и Валентина, и Мани, Ария же и Аполлинария, и Евтихия, и Диоскора, и Тимофея, и Севира, коварно на погибель многим применяющих к себе христианское именование и, отвержением воспринятой природы сопровождающих отрицание ее движения, и посему называющих Господа скорее просто в пустом образе плоти явившимся, нежели поистине без пременения осуществовавшимся умно одушевленной плотью, дабы, уча о единой природе и едином божественном действии у Христа, показать божественную сущность либо делающей вид и ложно представляющей наше [естество], либо изменившейся и противоестественно впавшей в свойственное нам. Вот кому действительно [нужно] единое естество и движение у Христа; вот кому – делающее вид плоти божество и противоестественно впадающее в свойственное плоти; вот кому – противоположные проявления одной и той же энергии Христа, то по естеству обладающего силою и творящего чудеса, то противоестественно лишающегося ее и подпадающего страстям; вот кому [нужно] Самого Христа по одной и той же природе и энергии определять как бесстрастного и как страстного и ничего не считать славнейшим спутанной веры: они отвергают Христа…

[И спустя немного]

…Услышим, как началом словес Божиих называет великий Давид Истину [136], и верно научимся от Ездры, что она есть все побеждающая, как единственно сильная [137]. Ибо она есть осуществление (ουσίωσις) сущих и несокрушимое основание божественнейших логосов их бытия, вмещающим [ее] как [она] есть непрелестно соделывающая явление всякого слова и вещи.

Если же истину, насколько это мне возможно, изобразило [мое] слово, то ничего нет необходимее истины. И все, что действительно истинно, то и всячески необходимо. Итак, поскольку мы веруем, что Христос воистину по сущности и природе является истинным Богом, и Он же по сущности и природе – воистину истинным человеком, то ничего нет более важного, нежели говорить и мыслить о Нем и то и другое, и, посредством являющего количество числа, удостоверять о едином сущностном различия [природ], из которых, в которых и которыми Он является, наипаче же, присоединяя правое [в отношении] разума и меры слово, когда надлежит встать на сторону истины и явственно выразить свое к ней расположение, чтобы нам не только оправдаться, благочестиво сердцем веруя, но и спастись, усты всем повсюду право исповедуя [138]…

[В конец]

…Но хорошо же, честная моя глава! Теперь будь мне более, нежели прежде, человеколюбивым судией написанного, и настолько [более], насколько по ослаблению добродетели стал я ниже себя самого и тлением страстей ослабил умственную силу души, дабы бремя моей , легко увлекающей меня в свои сети, злобы [139] объяв величеством твоей добродетели, утешить меня, бывшаго яко мех на слане [140], иссушенного хладом греха, и стесненного памятованием адских мучений, и соделать [меня] совлечением ветхости новым, восприимчивым к одному лишь Христову таинственнейшему учению, коим тебе таинственно сообщается горячность духа [141], воздвигающая и как бы распаляющая душу к любви к одному лишь Творцу, Ему же слава и держава во веки, аминь.

Примечания:
131. См. выше, Amb.Thom., V, стр.11.
132. 1Кор.4:21.
133. Григорий Богослов, Слово 38,13 (р.п., стр.529).
134. Деян.6:4.
135. Слово 38,13 (р.п., стр.529).
136. Пс.118:160.
137. 1Ездр.3:12; 4:35.
138. Рим.10:10.
139. τον ογκον της εμης ευπεριστάτου κακίας – ср. Евр.12:1,- ογκον αποθέμενοι πάντα και την ευπερίστατον αμαρτίαν, переводимое по-церковнославянски: "гордость всяку отложше и удобь обстоятельный грех", а по-русски, в Синодальном переводе: "…всякое бремя и запинающий нас грех".
140. Пс.118:83.
141. Григорий Богослов, Слово 17, PG 35, 965B (р.п., стр.254).