Беседа о милосердии

   Есть добродетель, без которой невозможно улучить спасение и избавиться от греха. Эта добродетель более всего делает нас подобными Всемогущему Богу и будучи свойством Всемогущего Бога, она так же всемогуща. Речь идет о милосердии.
   Описывая предстоящий Суд, Господь упомянул лишь об этой добродетели. «Кто имеет уши слышать, да слышит! Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне. Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? или жаждущим, и напоили? когда мы видели Тебя странником, и приняли? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне. Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его: ибо алкал Я, и вы не дали Мне есть; жаждал, и вы не напоили Меня; был странником, и не приняли Меня; был наг, и не одели Меня; болен и в темнице, и не посетили Меня. Тогда и они скажут Ему в ответ: Господи! когда мы видели Тебя алчущим, или жаждущим, или странником, или нагим, или больным, или в темнице, и не послужили Тебе? Тогда скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф. 25: 30-46). Как видим, помилованы будут только милостивые (Мф. 5:7), «ибо нет милости не сотворшим милости» (Иак. 2:13).
    «На Суде Христовом потребуется в оправдание милость как деятельное выражение любви, и заслужит помилования одна милость, как опытное доказательство любви», – говорит св. Игнатий Брянчанинов. Милостыня очищает грехи (Притч. 16:6) и «избавляет от смерти» (Тов. 4:10). Св. Иоанн Златоуст, ублажая целомудрие и девство, все же считал, что милосердие и без девства может возвести на Небо, а девство без милосердия не в силах сделать этого. Поясняя притчу о десяти девах, он ее толкует в том смысле, что девы не смогли попасть в Царствие Небесное потому, что не имели милосердия. «Ведь девство есть огонь, а милостыня — елей. Потому как огонь гаснет, когда не будет в него подливаться елей, так гаснет и девство, когда не имеет милостыни».
   Велик полет у милостыни! Она рассекает воздух, проходит луну, восходит выше лучей солнечных, достигает до самых небес, но не останавливается там, а проходит и небо, обтекает сонмы Ангелов, лики Архангелов, все высшие Силы и предстоит самому престолу Небесному, ходатайствуя о спасении каждого человека и спасая не только грешников, но и праведников. Это такая добродетель, которая человека уподобляет Богу. И «кто не умеет быть милосердным, тот перестает быть и человеком, и чему удивляешься ты, что милосердие служит отличительным признаком человечества, оно есть признак Божества», – говорит св. Иоанн Златоуст. «Ничто не может так приблизить человека к Богу, – по словам св. Исаака Сирина, – как милостыня». Исходя из такого положения преп. Петр Дамаскин сделал такое заключение: «Бедный может быть жив и без того, что у нас просит, но мы без того, чтобы быть милостивыми по возможности, не можем быть живы или спастись». Чувство милосердия свойственно человеческой природе, но оно ныне требует немалых побуждений.
   Чтобы расположиться к милосердию, надо иметь в виду, во-первых, достоинство просящего, потому, что просящий есть Господь, во-вторых, потребность нужды, ибо алчет Просящий, в-третьих, легкость подаяния, ибо Он просит напитать его и требует только хлеба, а не наслаждений, в-четвертых, величие воздаяния, ибо за эту малость обещается Царство Небесное. Поэтому «подавай всем, подавай всегда, подавай все, что можешь»! – это принцип, выраженный св. Иоанном Златоустом. «Устрой жилище, куда бы приходил Христос, хотя бы это жилище было не богатым, Он не гнушается. Следовало бы Его принимать в верхней части дома, но если не хотите этого, то хотя бы внизу, там, где помещаются ослы, где слуги, там хотя бы примите Христа». Милосердие — отличительная черта всех чистых сердцем. По словам св. Исаака Сирина, милующее сердце горит о всем творении: о человеках, о птицах, о животных и даже о демонах… Оно ежечасно со слезами приносит о них молитву, чтобы сохранились и очистились, а так же и о естестве пресмыкающихся молится с великой жалостью, которая без меры возбуждается в сердце его до уподобления во всем Богу.
   Такое милующее сердце имел современный нам святой – Силуан Афонский, хотя и не сразу. О своем раннем жестокосердии он вспоминает следующее: «Один раз без нужды я убил муху, и она, бедная, ползала по земле больная с выпавшими внутренностями. И трое суток я плакал за свою жестокость к твари и до сих пор помню этот случай». В другой раз «как-то у меня в магазине, где работал на послушании, завелись летучие мыши, и я облил их кипятком, и снова пролил много слез из-за этого. С тех пор никогда не обижал я тварь». Со временем он научился жалеть даже растительный мир. Как рассказывает его ученик. Однажды, мы вместе шли по тропинке, ведущей от монастыря к его домику. В руках у нас были палки, обычные для горных мест. По обеим сторонам тропинки росли отдельно редкие кустики высокой дикой травы. С мыслью не допустить зарастание тропинки этой травой, я ударил палкой по одному стволику около верхушки так, чтобы, надломив стволик, воспрепятствовать созреванию семян. Это движение старцу показалось грубым, и он недоуменно покачал головой. Я понял, что это значило и мне стало стыдно. Потом старец пояснил: «Дух Божий учит жалеть всю тварь так, что без нужды и листа на дереве не хочется повредить. Листок на дереве зеленый, и ты его сорвал без нужды, хотя это и не грех, но почему-то жалко. И листок, и всю тварь жалко сердцу, которое научилось любить».
   И хотя старец очень любил всю тварь по благодати Божией, но тем не менее он считал, что обращаться к твари, оставив мысль о Боге или заботиться о животных так, чтобы забывать страдания ближнего – это уже нарушение законов любви. Сколько бы мы не читали Евангелие, мы не найдем случая, чтобы Господь остановил Свое внимание на животных. Любя животных, Он, однако, обращал внимание на людей. Поэтому «животному и скотине дай пищу и не бей их, в этом милость к ним человека».
   По отношению к людям милосердие бывает не только телесное, но и душевное, и духовное сообразно частям человеческой природы. Следовательно, как справедливо замечает авва Дорофей, «никто не может сказать: «я нищ и мне не из чего подавать», ибо если ты не можешь дать столько, сколько оные богачи, влагавшие дары свои в сокровищницу, то дай две лепты, подобно оной убогой вдовице, и Бог примет это от тебя лучше, чем дары оных богатых. Если и того не имеешь, имеешь силу и можешь служением оказать милость немощному брату. Не можешь и того? Можешь словом утешить брата своего; и так окажи ему милосердие словом и услышь сказанное: «слово благо паче даяний» (Сир. 18:17). Если же и словом не можешь помочь, то можешь, когда огорчится на тебя брат твой, оказать ему милость и потерпеть ему во время его смущения, видя его искушаемым от общего врага, и вместо того, чтобы сказать ему одно слово, и тем более смутить его, ты можешь промолчать; сим окажешь ему милость. Можешь также, когда согрешит брат твой перед тобою помиловать его и простить ему его грех, чтобы и ты получил прощение от Бога, ибо сказано: «отпущайте, и отпустится вам» (Лук. 6:37); и так ты окажешь милость душе брата своего, прощая его, в чем он согрешил против тебя, ибо Бог дал нам власть, если хотим, прощать друг другу согрешения, между нами случающиеся. И таким образом, не имея, чем оказать милосердие к телу, милуешь душу его. А какая милость более той, чтобы помиловать душу? И как душа драгоценнее тела, так и милость, оказанная душе, больше оказанной телу». Поэтому прав св. Игнатий Брянчанинов, говорящий, что милостыня приведет к Богу не только тех, кто совершал ее вещественно, но и тех, кто творил ее сокровенно в душе своей, «охраняясь осуждать ближнего при его преткновениях, прощая ему оскорбления и обиды, воздавая ему за клятву благословением и за злодеяние благотворением».
   Так же «приведет милость пред Христа пастырей церковных, которые преподавали братии своей истинную пищу – Слово Божие, которые обнаженных грехом одевали в ризы добродетелей, доставляя духовное врачевство болящим душами, и долготерпеливо посещали назиданиями своими заключенных в темницах неверия и мрачного заблуждения. Приведет милость пред Христа смиренных иноков, которые стяжали существенное познание живущего в себе Христа, взалкались блаженной алчбой евангельской правды, потщались облечь себя в преподобие и святыню, очистились от самых утонченных недугов человечества – житейских пристрастий, и тем достигли евангельской свободы.
   Приведет милость пред Христа и тех, которые возмогли оказать милость лишь самим себе, посетив себя рассматриванием себя и освободив себя от нищеты, от болезни, от темницы греховной покаянием… Человек, который окажется способным только для милости к самому себе, и сотворит эту милость, напитав Словом Божиим голодную душу свою, напоив ее ощущениями, исходящими из Святого Духа, отвлекши от гибельного странствования по различным видам греха, введши в дом благочестия и добродетели, одеяв ее добрыми делами, исцелив прежние согрешения исповеданиями и противоположной деятельностью, изведши себя из темницы плотского мудрования и состояния, в разум и состояние духовные – признан будет соделавшим все это Самому Господу Иисусу Христу».
   Милосердием отличается истинный христианин от язычника. Поэтому, хотя мы неизвестны, но нас узнают, хотя мы нищи, но многих обогащаем и хотя мы ничего не имеем, но всем обладаем (2Кор. 6: 9-10). Язычники, жившие во времена апостольские, удивлялись любви и милосердию христиан. Именно этими добродетелями и привлекались люди к христианству. Вот вам типичный случай того времени из жития одного святого. В молодости он был язычником, служил в императорской армии. Много трудов и опасностей пришлось ему перенести. Особенно утомляла походная жизнь с ее бесконечными маршами по тяжелым дорогам, так как в то время вспомогательных обозов для армии не было и вся амуниция навьючивалась на солдат, утомление увеличивалось еще и от плохого питания, от беспокойных ночлегов в наскоро поставленных лагерях. В селениях останавливались неохотно, так как языческое население относилось к войскам почти враждебно, зная, что военный постой всегда связан с реквизициями и насилием. Однажды после длинного утомительного похода по раскаленным дорогам, под палящими лучами южного солнца войска вступили в деревню, где вынуждены были остановиться для отдыха, и необыкновенное явление поразило солдат. Обычно во всех селениях, где предполагалась остановка, неизменно повторялось одно и то же: лишь только передние шеренги солдат оказывались на окраине, как жизнь на улицах замирала, захлопывались окна, запирались на засовы двери и все старались куда-нибудь спрятаться, чтобы не пустить к себе солдат и не делиться с ними своими скудными запасами. К таким встречам войска давно привыкли, этого все ожидали и перестали этим раздражаться. Но та деревня, в которую вступили они, была какая-то необыкновенная. Когда отряд достиг центральной площади, он был окружен поселянами, наперебой предлагавшими свои услуги. Мужчины и женщины тащили большие корзины с хлебом и плодами, молодые девушки с милыми улыбками потягивали глиняные кувшины полные холодной воды. – Должно быть тут много родственников наших легионеров, – заметил молодой солдат, наблюдая эту картину. – Родственников? Нет, – возразил седоусый воин, проведший в походах полжизни, – это христиане. Их Бог велит любить людей и служить всем... – Какой хороший Бог, – подумал юноша, – наш Юпитер этого не велит. Хорошая вера! Надо узнать о ней получше. Только бы кончить поход. Этого юношу звали Пименом. Впоследствии он стал великим христианским подвижником, говорившим, что «три главных дела необходимы нам: бояться Бога, молиться и делать ближним добро».
   Но делать добро можно по-разному. Мера преуспеяния сообщает добру тот или иной вид и характер. Проходящие телесное жительство творят телесное добро, живущие жизнью душевной способны на душевное добро и только возшедшие на высоту духовной жизни могут подать милостыню духовную. Но как дух по природе своей противоположен телу, так и милостыня духовная внешне противоречит принципам телесного милосердия. Разве не странным выглядит такой поступок великого в духовной жизни Пимена, говорившего о милосердии к ближним как главном деле. Однажды к нему пришел правитель и хотел увидеться, но Пимен отказал ему, не желая нарушать безмолвие. Тогда правитель взял его сродника и посадил в тюрьму. Потом передал Пимену, что если он придет и походатайствует за него, тогда отпустит его. Мать прибежала в пустыню и кричит: – Иди, спасай родственника! Пимен даже двери не отворил ей. Мать обвиняла его в жестокосердии и пыталась плачем склонить к его милосердию, но услышала от Пимена лишь такой ответ, который был ей передан через одного брата: – Пимен детей не родил и не имеет скорби. Когда об этом узнал правитель, то сказал: – Пусть хотя бы письмо напишет. И старец написал ему письмо следующего содержания: «Да повелит благородие твое тщательно исследовать вину заключенного и если он сделал, что достойно смерти пусть умрет и насильственной смертью очистит свои преступления в нынешнем веке, чтобы избежать вечной муки, если же он не сделал ничего достойного смерти, то учини о нем распоряжения указанные законом». Правитель, получив такое письмо и не добившись прихода Пимена, отпустил этого пленника. Поведение аввы Пимена св. Игнатий Брянчанинов объясняет тем, что «всякая милостыня безмолвника или любовь, или милосердие – отвлекают его от безмолвия».
   Вещественная милостыня есть принадлежность мирян и когда у Варсануфия Великого спросили, что если кто-то дает деньги и говорит, что если ты не возьмешь и не раздашь, то я сам ничего не раздам, то должно ли в таком случае презреть нищих, страдающих от голода? Он ответил так: «Если хочешь оплакивать грехи свои, не обращай внимания на сие чуждое тебе дело, хотя бы ты и перед келией твоей видел кого-либо томящегося голодом. Не принимай участия в раздаче чужого, чтобы не лишиться тебе плача и безмолвного пребывания». Вот как «милостивы» к ближним пустынники!? Объяснить такой ответ можно лишь тем, что для безмолвника прилична милостыня духовная, а для того, чтобы давать эту милостыню, ему надо пребывать в безмолвии, не нарушая вещественными делами свое внутреннее единение с Богом.
   Вспомним тех двух подвижников, которые, идя по пустыне, нашли большой кусок золота. Один, увидев золото, перепрыгнул и побежал, а другой взял его, вернулся в мир и на это золото построил много больниц, школ, церквей и до конца жизни занимался делами милосердия. А когда он молился Богу, то Господь ему явился и сказал: «Все дела твоего милосердия не стоят того прыжка, который сделал первый через золото. Потому, что тот, кто удаляется в пустыню на безмолвие приобретает богатства духовные». Но и с другой стороны, действия Пимена можно оправдать, если взять во внимание рассуждение св. Феофана Затворника, согласно которому «любовь всем законам и добродетелям, не только евангельским, но и человеческим, гражданским, есть основа. Следовательно, всякое действие согласное с законом, согласно и с любовью и всякая оценка действия, сообразная с законом или правосудная, сообразна и с любовью». Правда «любовь выше и шире закона. Есть действия любви, которые не определяются законом, но и не являются противозаконными; действия же, определяемые законом и не исполняемые лицом подзаконным суть беззаконны и любви противны, хотя бы они клонились к благу кого-нибудь. Особенно это имеет значение в смысле юридическом. Если судья оправдывает виновного против закона, награждает недостойного награды, то, хотя и доброе, по-видимому, окажет дело виновному, то есть дело милосердия сотворит, но больше сделает зла, чем добра, нарушив любовь к общему благу, власти, правителям. Скажете: «хвалится, милость на суде». Так похвально поступлю я, если окажу милость без нарушения прав до суда. Иначе милость мою стоит бить батогами. Милость должна сочетаться с истиной».
   Не противоречит такому рассуждению и снисходительное отношение к согрешающим. Когда у того же Пимена спросили: «Если мы увидим брата согрешающего, должно ли сказать ему об этом»? Старец ответил: «Что касается меня, то если встретится мне нужда идти мимо и увижу, кого грешащего – пойду мимо, ничего не говоря». Преп. Макария Египетского называли земным богом именно по той причине, что он как Бог прикрывал согрешения своих братьев. Обличается чья-либо греховность только тогда, когда она вредит окружающим. Тогда нужно, как говорит Священное Писание, обличить согрешающего наедине, потом при двух-трех свидетелях, а потом всей Церковью и если он не покается, тогда придется отсечь этот больной член чтобы он не заразил остальные члены тела Христова (Мф. 18:17).
   Но способность к духовному милосердию дается не сразу, а развивается постепенно через совершенствование в милосердии телесном, имеющем свои степени и правила. У желающих обучиться милосердию естественно возникают различные недоумения, вопросы, ответы на которые можно найти у преуспевших в этом делании. К примеру, для желающих выработать привычку подавать милостыню всегда, преп. Варсануфий Великий советует напоминать себе о воздаянии, обещанном Богом, и начинать с самых последних вещей, то есть сначала отдавать то, что не нужно. «Давай сначала то, без чего можешь обойтись, – говорит св. Иоанн Златоуст, – потом дойдешь и до того, что отдашь все что имеешь». На вопрос, что давать нищим, преп. Варсануфий отвечает словами Писания: «Яко обретает рука твоя (Еккл. 9:10), или немного хлеба, или монеты, только подавай без скорби, со страхом Божиим». А если при желании подать милостыню возникает сомнение о необходимости это делать в отношении того или другого? В этом случае важно выявить причину производящую сомнение. «Испытай помысл, – говорит преп. Варсануфий, – не сразу подавай и если найдешь, что он (помысл) делает так по скупости, то дай еще больше, нежели хотел и это вменится в милостыню». Если же сомнение вызывает сам нищий, то пусть подающий поступает так, как ему кажется справедливей.
   По учению св. Иоанна Златоуста нужно подавать без всяких подозрений, упреков и обвинений в праздности. Он вообще был сторонник того, чтобы подавать всем без рассуждения: «Если придет бедный, имеющий нужду в хлебе, тысяча у тебя упреков и клевет, обвинения в праздности, злословия, оскорблений, насмешек, и не подумаешь о себе, что ты живешь в праздности, однако же Бог дает тебе блага Свои». Поступать надо так же как поступает Господь, в равной мере давая блага и праведным и неправедным (Мф. 5:45). Поэтому «не в лености должен ты упрекать, но подавать руку помощи, не нравы осуждать, а утолять голод». Если даже нищий лицемерит, но лицемерит скорее от нужды и бедности. По мнению Златоуста, истинная милостыня тогда и бывает, когда она оказывается грешникам; милосердие в том и состоит, что милуют не тех, которые исправны, а тех, которые согрешили, когда увидишь кого-нибудь страждущего – не исследуй о нем ничего, он имеет право уже потому, что страждет. Милосердие есть пристань для нуждающихся, а пристань принимает всех потерпевших кораблекрушение, злые они или добрые, все, кто в опасности имеют возможность спастись в пристани.
   Но есть и такие, которые считают, что не противно христианской любви, если мы заставим неблагонамеренного нищего немного поголодать, чтобы этим расположить его к труду. Безразборчиво же, каждый раз подавать милостыню, значит поощрять ленивого к его лености и нетрезвого к нетрезвости. Милостыня без всякого разбора и пытливости людей достаточных привлекает к благотворительности, а тунеядцев к попрошайничеству. Всякая добродетель должна соединяться с благоразумием и милостыня тоже должна быть с этим соединена.
   Бывает еще такого рода недоумение, когда не знаешь, что отдать нищему из двух вещей худшее или лучшее? Наше решение в данном случае будет зависеть от степени нашего духовного преуспеяния. «Если мы не достигли того, чтобы считать всех равными и любить ближнего как самого себя, то, зная свою немощь, сделаем что можем и отдадим им то, что менее ценно», – считает преп. Варсануфий. Когда у него же спросили, что делать если просят милостыни, а дать нечего, – должно ли взять взаймы и дать просящему? Он ответил: «Когда кто-нибудь просит другого подать ему то, чего и сей не имеет, от он не будет осужден, если не подаст ему, потому что и апостол Петр, когда хромой просил у него милостыню, сказал: «Сребра и злата несть у мене» (Деян. 3:6) и не взял взаймы, чтобы подать ему. Также, если кто имеет только необходимое, нужное ему самому, то и сего не должен издерживать на милостыню, как случится, чтобы после, при собственном недостатке, не стал он скорбеть, не в силах будучи понести скудости. А когда просящий будет докучать ему и он скажет: «Прости, мне нечего тебе дать», то это не будет ложью, потому что тот, у кого есть только необходимое, нужное только для него самого, не имеет что дать другому. Пусть он скажет просящему: «Прости меня, я имею только то, что мне нужно самому». Вспомним тех пять дев, которые когда их просили поделиться елеем для светильника, ответили: «Егда како не достанет нам и вам» (Мф. 25:9).
   Апостол Павел к Коринфянам пишет: «Да будет ваше избыточествие во онех лишение (2Кор. 8:14), и не бо да иным убо отрада, вам же скорбь» (2Кор. 8:13). Значит нельзя подавать милостыню так, чтобы после этого скорбеть от нужды. Но в то же время может возникнуть такое недоумение: как же скорбеть кому-либо о том, что он сделал по своей доброй воле? На подобный вопрос св. Симеон Новый Богослов ответил бы так: «Если кто и одного нищего презрит, повинным делается огню вечному. Так как имеющий ближнего как самого себя не может дозволить себе иметь что больше ближнего, то если кто имеет не раздать независтно, пока не сделается сам бедным и не уподобится ближним своим, тот не оказывается точным исполнителем заповедей Владычных». А преп. Варсануфий говорит, что «все должно делать с рассуждением… Делать же сверх силы милостыню или что-либо другое – нерассудительно, потому что это приводит впоследствии делающего к смущению, унынию и ропоту.
   Хорошо и весьма хорошо, подобно евангельской вдовице подавать нуждающемуся и в сем нет ничего худого, но если человек благо делает сверх силы, то он не может понести сего, да и Бог требует только того, что по силе». Помните, что выше сил, то от бесов. Поэтому каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; «ибо доброхотно дающего любит Бог» (2Кор. 9:7). Важно не то, что человек делает или подает, но как он это делает. Вспомним хотя бы ту самую вдовицу, которая больше подала, чем благочинный.
   Св. Иоанн Кронштадтский говорит, что «все жертвы и милостыни нищему не заменяют любви к ближнему, если нет ее в сердце. Потому, что при подаянии милостыни всегда нужно заботиться, чтобы она подаваема была с любовью, от искреннего сердца, охотно, а не с досадой или огорчением». Поэтому св. Исаак Сирин и говорит, что «когда подаешь милостыню, то подавай с великодушием, с ласковостью на лице и снабдив в большей мере, нежели просили и пусть веселость лица твоего предваряет даяния твои и добрым словом утеши скорбь его». Само слово «милостыня» показывает, что она должна быть делом и жертвой сердца и подаваема с умилением или сожалением о бедственном положении нищего.
   Св. Феофан Затворник разделяет дела милосердия и сердечную милостивость. Первое получает цену от последнего, когда с делом милосердия соединяется чувство сострадания. Но и просто подаваемая милостыня имеет свою цену. Вспомним мытаря Петра, который бросил хлеб, чтобы отогнать нищего. Потом ему было видение, в которому Господь показал ему, как ангелы спорят за его душу и говорят, что у него нет добрых дел, разве что вот то, что он бросил хлеб. Правда при подаянии милостыни, особенно душевной, надо всеми силами заботиться о том, чтобы удерживалась определенная дистанция, позволяющая сохранять себя от посягательства на свое имущество, как душевное, так и телесное. Если, к примеру, мы желаем подать Слово Божие просящему нас об этом еретику, то, как говорит преп. Варсануфий, должно увещевать его, но при этом стараться избегать споров с ним, чтобы не заразиться его ядом. И если мы увидим, что он по первом и втором увещании не исправится, то такового, по слову Апостола, «отрицайся» (Тит. 3:10).
   Ибо Бог, как говорят Отцы, не хочет, чтобы человек делал что-либо выше силы своей. Если видишь, говорят они, кого утопающего в реке, не подавай ему руки своей, чтобы он не увлек тебя за собой, и таким образом, и ты не утонул бы вместе с ним; но подай ему жезл свой и тогда если возможешь извлечь его – хорошо, если же нет, то оставь в руках его жезл свой и ты спасешься». Жезлом может быть слово, молитва, какое-то благодеяние. Утопающий цепляется мертвой хваткой, потому неразумно давать ему руку свою. Подай ему лучше палочку и пусть за нее хватается мертвой хваткой, чтобы была возможность освободиться в любой момент. Так что нужна некоторая дистанция с ближним, чтобы не получить вред от него.
   Кроме всего прочего, надо помнить правило, что когда «творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою. У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя, т.е. тщеславие не знает, что делает правая», чтобы не осквернялось тем милосердие (Мф. 6: 2-3). Пример этому дает преп. Моисей Оптинский. Один раз у него были гости и в это время в переднюю вошла женщина пожилая, одетая бедно, с подушкой в руках. Преп. Моисей увидел ее и по обычаю вышел к ней в переднюю с вопросом: – Что тебе надо? – Батюшка, сделайте милость! Возьмите, у меня дома дети голодные, есть нам нечего. – А что эта подушка стоит? – Полтора рубля. – Это дорого. Возьми рубль! – с этими словами отец Моисей пошел в спальню, взял пятирублевую бумажку и отдал старухе под видом рубля. – Дорого, дорого, – приговаривал он. Женщина поклонилась и вышла. Отец архимандрит пошел в гостям, но едва успев вернуться, старуха, рассмотрев в сенях ассигнацию, опять отворила со словами: – Батюшка! Вы никак ошиблись? – Да ступай, я сказал, что больше не стоит. Так он укрывал свои благодеяния.
   Тайная милостыня позволяет человеку свое сознание отвратить от внешнего фактора, ведущего к тщеславию, к внутреннему и сосредоточиться на рассмотрении различных движений, возникающих в душе во время совершения актов милосердия. Когда сознание наше установится, таким образом, на рассмотрении милосердия совершаемого падшим естеством, тогда оно ясно начнет усматривать все несовершенство такого совершения. Тогда оно побудит человека признать все свои благодеяния греховными действиями, обманывающими своей благовидностью не только других, но и себя самого. Тогда скажет он себе вместе со святителем Игнатием, что хотя я кажусь людям милосердным, но с точностью проверив себя, исследовав себя нахожу в себя одну глупую личину милосердия. Милосердствует во мне тщеславие; милосердствуют во мне пристрастие; милосердствует во мне корысть, милосердствует во мне плоть, милосердствует во мне кровь; но чтобы подвигла меня к милосердию заповедь Христова, чистая, святая – этого я не нахожу в себе. Когда же я, мрачный грешник, опомнюсь на краткое мгновение и пожелаю быть милосердным сообразно заповеди Христовой: то вижу, что должен учинить сердцу своему ужасное насилие. Обличается сердечный недуг мой святой заповедью, убеждаемый ею признаю себя, по естеству милосердного, жестокосердным, человеконенавистным по отношению к Евангелию. Мое сердце согласно быть милосердным по движению крови; но быть милосердным по заповеди Христовой для него – распятие».
   Очевидно, надо обуздывать свое естественное милосердие, заменяя его на милосердие евангельское и тем исправляя его. Мы обязаны побуждать себя к милосердию сообразно заповедям Евангелия, хотя бы это было сопряжено с насилием сердца. Милосердие как произведение плоти и крови не может быть богоугодной добродетелью; она враждебна заповедям евангельским. По словам св. Игнатия, владеющий естественным милосердием пребывает во мраке, под влиянием лютого, всезлобного миродержца. Вспомним милосердие Петрово. Когда Господь сказал, «что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников, и книжников, и быть убиту». Он воскликнул: «Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою»! На что Господь ответил: «Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф. 16: 21-23). Этими словами Господь показал, что мысли и чувства падшего человека находятся под властью сатаны, хотя может быть и кажутся не таковыми.
   Это кажущееся милосердие надо заменить на действительное, евангельское милосердие, которое появится только тогда, когда человек приобретет смирение, потому что на смирении основывается настоящая любовь и настоящее милосердие. Кто не отвергает сего и не погубляет души своей (Лук. 17:33), как требует того Евангелие, кто действует по влечению чувств сердечных от движения крови, тот непременно осуществляет свое «я», видит добро в своих действиях, оживляет падение в себе и приобретает мало-помалу высокое мнение о себе. В таком случае, как говорит св. Иоанн Златоуст, это «не есть уже дело милосердия, но тщеславия и жестокосердия, ибо, когда ты подаешь милостыню не из милосердия, но для того, чтобы показать себя, тогда она не только есть не милостыня, но даже обида, ибо сим ты публично осмеиваешь брата своего». Случается, что кто-нибудь находит сироту убогую, но красивую собой. Она нравится ему и он берет ее, чтобы воспитать ее как сироту убогую, но вместе, как и красивую. Последним оскверняется богоугодное милосердие. Значит нужно увидеть это и исправить.
   «Посмотрите, – говорит св. Феофан Затворник, – когда творите милостыню, милостивость ваша есть и есть ли это природное расположение, исходит ли из любви к Богу. И природное расположение к добру, Богоугодно, потому что оно от Бога, но если им одним руководствоваться, то такой порядок будет иметь меньше добротности. Надо освятить свое сердоболие боголюбием и покорностью воле Божией». Когда благодатью Божией воспитаем мы в себе истинное милосердие, тогда есть надежда, что оно исходатайствует нам у Христа помилование и блаженство, тогда есть надежда услышать милостивый глас милосердного Владыки, который скажет нам: «Придите благословении Отца Моего и наследуйте уготованное вам Царство Небесное» (Мф. 25:34).

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).