Святейшему всех владыке и блаженнейшему брату и сослужителю Сергию, архиепископу и патриарху константинопольскому, Софроний, безполезный раб святаго Господа Христа Бога нашего.
Отцы! отцы! всеблаженнейшие! как мне любезна теперь тишина, и гораздо любезнее, чем прежде, потому что свободный от занятий из тишины я попал в бурю дел и обуреваюсь земными делами. Отцы! отцы! боголюбезные! как мне приятно теперь ничтожество, и несравненно приятнее, чем прежде, потому что из навоза, грязи и несказаннаго и великаго ничтожества я взошел на иерархический трон. Я вижу также поднявшуюся волну и за волною следующую опасность. Потому что приятное не кажется так приятным, пока не испытано и не узнано неприятное, как представляется оно по испытании и по наступлении горькаго. Так здоровье весьма желательно тому, кто болит после того, как был здоров; так тишина весьма приятна тому, кто обезпокоен после тишины; так богатство весьма любезно тому, кто после богатства терпит бедность. И таким образом иной видит то, чтo происходит, (видит), что оно и существует и всегда остается по физическим и существенным свойствам таким же, каким казалось и до испытания противоположнаго, и однакож то, чтo существует по испытании этого последняго, привлекательнее и гораздо дороже (кажется) тому, кто испытал это, хотя бы (то, чтo происходит по испытании противоположнаго) не было что нибудь особенное, и приятнейшее, и гораздо более желательное. Это весьма ясно показывает нам и достохвальный Иов, испытавший то и другое, и произнесший справедливые приговоры, и могущий быть правдивым судиею сказаннаго нами, и произнести безпристрастный и неподкупный приговор. Итак чтo говорит этот адамантовый подвижник, потерявший приятное и погрузившийся в неприятное? «Кто мя устроит по месяцам преждних дней, в нихже мя Бог храняше? Якоже егда светяшеся светильник Его над главою моею, егда светом Его хождах во тме: Егда бех тяжек в путех, егда Бог посещение творяше дому моему: Егда бех богат зело, окрест же мене раби: Егда обливахуся путие мои маслом кравиим, горы же мои обливахуся млеком: Егда исхождах изъутра во град, на стогнах же поставляшеся ми престол. Видяще мя юноши скрывашася, старейшины же вси воставаша. Велможи же преставаху глаголати, персть возложше на уста своя. Слышавшии же блажиша мя» (Иов. 29:2—10). Следовательно и я, блаженнейшие, достойно буду взывать с Иовом, пять раз оставшимся победителем, будучи побуждаем воспоминанием о прежних благах. Это была жизнь тихая и молчаливая, и ничтожество, не знавшее никакой бури: «кто мя устроит по месяцам преждних дней, в нихже мя Бог храняше безпечальным, якоже егда светяшеся светильник Его над главою моею», когда я проводил жизнь мирную и безмятежную? егда светом Его хождах во тме; когда я собирал плоды молчания, когда я был обременен отростками тишины: когда я в изобилии вкушал произрастения душевнаго спокойствия; когда я услаждался цветами беззаботности; когда я был увенчан бутонами безбоязненности; когда я веселил свою душу радостями беззаботности: когда я наслаждался земною бедностию; когда я возделывал борозды безопаснаго навоза; когда я переплывал море не знающей бурь бедности; когда я наслаждался красотами бедной кельи; когда я вкушал медоточивую манну земной пищи, и когда на самого меня можно было смотреть, как на какого-то другаго Израиля; когда я безропотно и с благодарностию в душе в изобилии вкушал пищу мирную и небесную. Итак поелику, мудрейшие, это и бoльшее этого случилось со мною, троекратно оскорбленным, вследствие великой необходимости и принуждения со стороны боголюбезных клириков, и достопочтенных иноков, и верующих мирян, которые все суть граждане святаго города Христа Бога нашего, насильно принудивших меня и жестокостию заставивших (принять епископский сан): то я и не знаю и не понимаю, какое (достойное) наказание (понесу), чтобы умилостивить вас, всесвятые, и склонить вас, не только чистыми молитвами ко Господу живо содействовать мне, так обуреваемому и находящемуся в опасности, и укреплять меня, впавшаго в малодушие, но и наставлять меня в богодухновенном учении для практическаго руководства. (Сделайте для меня) это, как отцы и родители, а также и как братья и единокровные. Итак дайте мне отечески и братски просимое, потому что моя просьба справедлива, а я буду следовать вашему руководству и вступлю с вами в союз, каким вера соединяет единомыслящих, надежда объединяет правомыслящих и любовь связует богомыслящих. Эта трехсоставная веревка, свитая из этих трех божественных добродетелей, не знает разрушения, не допускает разрыва, не терпит разделения; напротив она неразделима, приводит к одному благочестию пребывающих в этом божественном союзе ея. А за тем некоторое апостольское и древнее предание, существующее во всех святых церквах, находящихся во всей вселенной, служило руководством к тому, как возводимые в иерархическое достоинство должны искренно во всем приноравливаться в тем, которые прежде их занимали иерархическия степени, как мудрствовать и как содержать веру, которую мудрейший Павел передавал им весьма точно, чтобы они ненапрасно совершали свои подвиги, потому что если бы в чем-либо была неправа их вера, то все течение их было бы тщетно. Так этот божественный (Павел), слышавший божественные звуки, и самое небо имевший своим руководителем, и преждевременно сделавшийся созерцателем рая, и слышавший слова необъяснимыя для других людей, боялся и трепетал, и, как сам он говорит, страшился, чтобы, проповедавши спасительную проповедь другим, самому каким-либо образом не сделаться недостойным. Поэтому и в Иерусалим восходил этот небесный ученик Христов, и поклонился бывшим прежде него божественным ученикам, и проповедуемое им евангельское учение заявил тем, которые считались предшественниками прочих, и сделал их общниками этого учения, тем самым приобретши твердую опору для себя и для тех, кто после него принимает его учение, и соделавшись прекрасным образцом спасения для всех, желающих идти по следам его. И мы, рабски держась этого обычая и считая прекрасным законом все, что в древности совершалось прилично, в особенности же подтвержденное апостольским наставлением, пишем о том, как содержим веру, и к вам, богомудрые, посылаем на благоусмотрение, чтобы, не прелагая вечных пределов, положенных нашими отцами, в глазах знающих показаться могущими и имеющими силу не только тщательно различать истинное учение от ложнаго, но и восполнять недостающее ради совершенной любви во Христе. Итак я буду говорить то, что от начала изучил, будучи рожден и воспитан во святой вселенской Церкви, и что с детских лет привык думать, и что слышал из вашей, богодухновенные, проповеди.
Итак, блаженные, я верую, как и первоначально веровал, во единаго Бога Отца, вседержителя, совершенно безначальнаго и вечнаго, творца всего видимаго и невидимаго. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия единороднаго, вечно и безстрастно рожденнаго от самого Бога и Отца, и не знающаго другаго начала, как только Отца, и получившаго ипостась не откуда-либо из другаго источника, как от Отца, единосущный свет от света, совечнаго Бога истиннаго от Бога истиннаго. И во единаго Духа Святаго, исходящаго от Бога Отца, котораго надобно признать и светом и Богом, и истинно совечным Отцу и Сыну, единосущным и единоестественным, и имеющим тоже существо и естество, а равно и божество. В Троицу единосущную, единочестную и единопрестольную, единоестественную, одинаковую по естеству и одинаковую по славе; во единое божество, имеющее одно общее главенство (συγκεφαλαιομένης), и во единое соединяемое общее господство, не знающее ни личнаго слияния, ни ипостаснаго разделения. Потому что мы веруем в Троицу в единице, и прославляем единицу в Троице: в Троицу, потому что три ипостасти, а в единицу по единичности Божества. Святая Троица исчисляется по личным ипостасям, а всесвятая единица не знает никакого исчисления. И Она делится неразделимо, и неслитное допускает соединение. Разделяясь по исчисляемым ипостасям и исчисляясь по личным особенностям, Она соединяется с тем же существом и естеством и не допускает полнаго разделения. Едина есть и несоставная единица и не допускает никакого исчисления по отношению к сущности. Мы не видя веруем во единаго Бога, потому что ясно проповедуем одно Божество, хотя Оно и познается в троичности лиц. И мы возвещаем об едином Господе, потому что верно знаем, что одно господство, хотя оно и познается в трех ипостасях. Так как Бог, как Бог, есть един и божество едино, то Он не делится и не распадается на трех богов и не переходит в три божества. Так как един Господь, как единый Господь, то Он не разлагается и не переходит в трех господов, и не обнаруживается в трех господствах. Это — нечестивое учение ариан: оно делит единаго Бога на неравных богов и одно божество разделяет на неравныя божества, а равно одно господство разлагает на три разнородных господства. Хотя единый Бог и троичен и познается (в Троице), и возвещается в трех ипостасях, и почитается в трех лицах, и называется Отцом, Сыном и Святым Духом, однакож Он не называется сложным, или составным, или слитным, а также сливающим самого Себя в одну ипостась и соединяющим в одно лице, не допускающее исчисления. Это — беззаконное учение савеллиан; оно сливает три ипостаси в одну и смешивает три лица в одно. Где же, нечестивейшие, Троица, если, по вашему мнению, Троица сводится в одно лице, и если Она стекается в одну слитную ипостась? Или где, безумнейшие, единица, если единица сводится к трем сущностям, и распространяется в три естества и размножается в три божества? То и другое для православных нечестиво, и совершенно несогласно с благочестием — ни единичность относительно ипостасей, ни троичность относительно естеств. Одно тотчас склоняется к иудейству и увлекает за собою того, кто говорит так; а другое уклоняется к язычеству и с собою увлекает того, кто говорит это. И следовательно или совершенно язычествует тот, кто безумно говорит это (последнее) с Арием, или иудействует тот, кто нечестиво принимает первое вместе с Савеллием. Поэтому хорошо богословами постановлено, чтобы мы благоразумно считали единицу одним и единственным Божеством, имеющим тоже единосущное и естественное господство, а Троицу тремя неслитными ипостасями, различающимися тречисленным личным отличием, чтобы «одно» ничуть не было тем, чем оно было у Савеллия, который везде видел одно и удалял всякое ипостасное множество; а также чтобы (выражение) «три» не оправдывало (подобнаго выражения) у Ария, у котораго три мыслятся совершенно (отдельными сущностями), устраняющими всякое выражение об единстве божества, существа и естества. Итак мы, как научились мыслить единаго Бога, также и приняли (за правило) исповедывать единое Божество. И как мы научились почитать три ипостаси, также точно мы наставлены прославлять и три лица, зная, что единый Бог есть не другой (отличный) от этих трех лиц, и также зная, что эти три единосущныя лица Троицы, которыя суть Отец, Сын и Святый Дух, суть не другия (отличныя) от едннаго Бога. И поэтому мы проповедуем, что эти три, в которых находится Божество, суть одно, и возвещаем, что это одно есть три, в которых находится Божество, или, точнее и яснее сказать, которые суть Божество и познаются (как Божество). Потому что одно и тоже есть и одно и (в тоже время оно) верою принимается за три, и прославляется как три и возвещается истинно как одно. И одно принимается как три не потому, что оно одно, а три называются одним не потому, что они три. Это было бы странно и совершенно полно всякаго неразумия. Тоже самое исчисляется и не допускает исчисления: исчисляется относительно трех ипостасей своих, а не допускает исчисления по отношению к единичности Божества, потому что единичность сущности и естества совершенно не допускает исчисления, чтобы не ввести различия (в понятие) Божества, а затем чтобы сущности и естества и единоначалия (μοναρχεία) не обратить в многобожие. Потому что всякое число имеет спутником своим различие, а всякое различие и различение влечет за собою и сродное себе число. Итак блаженная Троица исчисляется не сущностями, или естествами, или различными божествами, или тремя господствами. Да не будет этого; так безумно думают ариане, вводящие почитание новаго трехбожия и пустословящие, будто (в Боге) три сущности, и три естества, и три господства, а равно и три божества. А (исчисляется Она) ипостасями, и разумными совершенными свойствами, которыя существуют сами по себе, разделяются относительно числа, но не делятся по отношению к божеству. Поэтому всесвятая Троица делится нераздельно и опять соединяется раздельно. Потому что, имея деление по отношению к лицам, Она остается неделимою и неразрывною по существу и естеству, равно и но божеству. И поэтому мы не говорим: три бога, и не прославляем трех естеств в Троице, и не проповедуем, что в Ней три сущности, и не исповедуем трех божеств, ни единосущных, ни имеющих различныя сущности, ни имеющнх одно, ни разныя начала (происхождения); чтo проповедуется о Ней единично, в том мы не допускаем множественности, а также не дозволяем кому-либо разделять единство Ея. Мы ни трех каких-либо богов не знаем, ни трех каких-либо естеств, или трех каких-либо сущностей, или трех каких-либо бижеств не признаем, ни однородных, ни разнородных, ни одинаковых, ни различных по (внешнему) виду; даже совершенно не знаем ни богов, ни сущностей, ни божеств, и не знаем, кто-бы знал их, но и принимающаго их, или помышляющаго об них, и знающаго их подвергаем анафемам. Мы знаем одно начало, одно божество, одно царство, одну власть, одну силу, одно действие, одну волю, одно хотение, одно господство, одно движение, которое для всего явившагося после него служит (силою) или творческою, или промыслительною, или поддерживающею, или охраняющею; одно господство, одну вечность, и все, чтo есть в трех личных ипостасях единичнаго и несоединимаго с одною сущностию и естеством. Мы не сливаем ипостасей и не сводим их в одну ипостась. А также не разделяем одной сущности и не разсекаем ее на три сущности и не делим для этого единаго божества. Но (для нас) один Бог, одно божество, сияющее в трех ипостастях, и три ипостаси и (три) лица, познаваемыя в одном божестве. Поэтому Отец есть совершенный Бог, Сын совершенный Бог, Дух Святый совершенный Бог, так как каждое из этих лиц имеет тоже и единое, неделимое, не имеющее недостатка и совершенное божество. И так как Он Бог, то каждое (из этих лиц), если разсматривать Его само по себе, остается тем же, между тем как ум делит и неделимое. Так Отец и Сын и Святый Дух не называются как одно, другое и третие, и потому богонаученными они проповедуются как Бог, Бог и Бог: но эти три суть един Бог, потому что Отец не другой Бог, и Сын не другой Бог, и Дух Святый не другой Бог, так как Отец не есть другое естество, и Сын не другое естество и также Дух Святый не другое естество. Это и многих и различных богов выдумывает (ум наш); но Отец есть Бог, и Сын Бог, а равно Бог же и Святый Дух, так как одно божество нераздельно и вполне наполняет три лица и в каждом из них находится вполне и совершенно. Божество не допускает деления и в (каждом из) трех лиц (оно находится) вполне и совершенно, а следовательно не по частям и не отчасти наполняет их, но в каждом (из них) оно находится полнейшим образом, и, оставаясь единым, является в трех лицах. И хотя находится в трех ипостасях, однако-же не влечет за собою множества божеств, чтобы не потерпело какого-либо телеснаго разделения совершенно безстрастное и безтелесное и не могущее переносить того, чтo свойственно творению. Итак Отец, будучи Богом Отцом и не будучи уже ни Сыном, ни Святым Духом, по существу есть тоже, что и Сын, и по естеству тоже, что и Дух Святый. И Сын, будучи Богом Сыном и не будучи уже ни Отцом, ни Святым Духом, по естеству проповедуется тем же, чем и Отец, и по существу созерцается тем же, чем и Дух Святый. И Дух Святый, будучи Богом Духом Святым и не будучи разсматриваем как Отец и не будучи принимаем за Сына, по существу верою приемлется за тоже, чтo и Отец, и по естеству проповедывается тем же, чем и Сын. Последнее — по естеству и по тождеству существа и по сродству сущности, а первое — по различию свойств трех (лиц) и по неодинаковости личных свойств, характеризующих каждое лице неслиянно. Как каждое из них имеет неотъемлемое (название) «Богъ», также точно имеет неизменное и постоянное, остающееся тем же и личное характеристическое свойство, ему одному присущее, отличающее его от других лиц, в силу котораго единоначальная и единочестная, единосущная и единопрестольная Троица пребывает неслитною. Итак Троица есть Троица совершенная не только по совершенству единаго божества, но Она и пресовершенна и пребожественна, славою и вечностью и царством неделима и неотчуждаема. Нет в этой Троице ничего ни сотвореннаго, ни служебнаго, ни привходящаго, чего бы не было прежде и что привзошло бы после. Итак никогда Отец не был без Сына, ни Сын без Духа, но всегда была таже непреложная и неизменная Троица. И о святой и единосущной, вечной и изначальной, всезиждительной и царственной Троице как я думаю, прославляю и почитаю ее, чтобы сказать кратко, я вам ясно и наглядно изложил. Больше этого ничего не допускает сказать сокращение этих соборных определений (συλλαβῶν). А как содержу я (учение) и как думаю и как научился от святых и, по вашему мнению, богодуховенных отцов, проповедывать о человеколюбивом и преславном воплощении одного от этой всечестной Троицы, Бога Слова и Сына, то есть, о величайшем уничижении и о божественном и боготворящем снисхождении к нам земным, это, как пред самою истиною, видящею все, я изложил в этом соборном послании и посылаю на ваше всемудрое усмотрение.
Верую, святейшие, и относительно того, как Бог Слово, единородный сын Отца, прежде веков и времен безстрастно рожденный от самого Бога и Отца, сжалившись и умилосердившись над нашим человеческим падением, по добровольному хотению, и по воле Бога родителя, и по божественному соизволению Духа, не разлучившись от недр рождающаго, снизшел к нам уничиженным. Потому что Он как одно и тоже хотение имеет с Отцом и Духом, так и существо неограничное и естество непостижимое; Он никаким образом не (может быть) описуем, и не переменяет места подобно нам, по естеству может производить божественныя действия и вошел в неискусобрачную, украшенную чистотою девства, утробу святыя, преславныя, и богомудрыя, и чистыя от всякой скверны по телу и по душе и по мысли, Марии; воплощается безплотный, и принимает наш образ, будучи по божественному существу, чтo касается образа и вида, не имеющим образа, и подобно нам воплощается безплотный, и делается истинным человеком Тот, кто познается как вечный Бог. И находящийся в недрах вечнаго Отца является носимым в материнской утробе, и неограниченный временем принимает временное начало. Не воображаемо Он соделался всем этим, как это кажется безумным манихеям и валентинианам; но истинно и на самом деле отказался (κενώσας) от отеческой и собственной воли и воспринял весь состав (φύραμα) наш, то есть, единосущную нам плоть и разумную душу, однородную нашим душам, и ум, совершенно одинаковый с нашим умом. Потому что это есть человек и познается (как человек). И Он соделался по-истине человеком со времени этого высочайшаго зачатия от пресвятой Девы. Он благоволил быть и называться человеком, чтобы подобным было очищено подобное, и однородным спасено однородное, и сродным прославлено сродное. Поэтому Дева избирается святая, освящается и тело и душа ея, и таким образом она служит воплощению Творца, как чистая, невинная и непорочная. Итак Бог Слово воплощается, как свойственно нам, не чрез соединение с прежде созданной плотию, или чрез соединение с прежде образованным и самостоятельно существовавшим до того времени телом, или чрез соединение с прежде существовавшею душею; напротив они тогда только получили свое бытие, когда с ними соединился сам Бог Слово; естественно, что они соединились одновременно с началом своего существования и сами по себе до истиннейшаго снисхождения к ним Слова никогда не существовали, но имеют существование, совпадающее (по началу) с естественным снисхождением Слова; ни на мгновение ока существование их не предшествовало снисхождению Его, как это шумно выражает (βόμβει) Павел самосатский и Несторий. (Плоть Иисуса Христа) вместе (соделалась) и плотию (просто) и вместе плотию Бога Слова; вместе (просто) одушевленною разумною плотию, вместе также и одушевленною разумною плотию Бога Слова. В Нем (получила) она свое бытие и не имела бытия сама по себе. Все это (чтo входит в состав человеческой природы в Иисусе Христе) приведено было в бытие одновременно с зачатием Слова и соединилось Ему в ипостась одновременно с тем, как приведено было в бытие, — бытие истинное, а не частичное, не допускающее деления, не принимающее ни изменения, ни слияния. Им (Иисусом Христом) оно приведено в бытие, в Нем и с Ним получило существование и вместе с Ним составлено. Оно не допускает решительно нисколько времени, в которое бы оно имело существование прежде неслитнаго и нераздельнаго соединения. Итак Слово, воплотившись от непорочных и девических кровей всесвятыя и непорочныя Девы Марии, сделалось поистине человеком; хотя Оно и было носимо в девическом чреве и исполнило время законнаго чревоношения, во всем естественном и не имеющем греха уподобилось нам людям и не презрело нашей низости, весьма сильно подверженной страстям, однакож родилось как Бог в человеческой плоти, равно как и в (человеческом) образе, в (плоти) имеющей душу разумную и безтелесную; эту плоть само Оно оживотворило в Себе самом разумным духом, а не другой кто. И родившую Деву Оно само соблюдает и показывает ее в собственном смысле и воистину Богородицею, хотя бы и бесился сумасбродный Несторий и плакало и рыдало и выло его богопротивное воинство и опять снова терзалось вместе с ним. Потому что родившийся от Девы, святыя Богородицы Марии, был Бог, принявший ради нас второе и временное рождение после перваго своего и вечнаго рождения от Отца, — рождение естественное и несказанное, хотя воплотившийся и рождался для того, чтобы уподобиться нам плотским. Он воспевается как всецелый Бог, Он же принимается как всецелый человек; Он же признается как совершенный человек, потому что Он имел единение двух естеств: божества и человечества, и познавался в двух совершенных естествах: божестве и человечестве. Потому что ни соединению не способствовало какое-либо изменение или смешение, ни различием и двойственностью естеств или существ после соединения не вводится разделение и разсечение; хотя это (последнее) и печалит безумнаго Нестория, а то (первое) приводит в изступление безразсуднаго Евтихия. Соединяющееся между собою ипостасно не принимает изменения, не познает разделения, не знает того, чтo достунно слиянию, и не допускает признаков сечения. Чтo, как известно, (допускают) невежды Евтихий и Несторий и не знающие силы ипостастнаго соединения, по которой Слово воплотилось и плоть одушевленная и разумная неизменно обожилась: один увлекает в море слияния, а другой уносит в пропасть разделения. И поэтому один избегает исповедывать двойственность естеств, а другой затрудняется исповедывать одно воплощенное естество Бога Слова и боится говорить, что у Него одна составная ипостась: они беглецы, боящиеся страха там, где нет никакого страха. Мы же, мужественною мыслию отогнавши безумие, рабски (следующее) тому и другому из них, и безбоязненно утвердившись на камне благочестия, проповедуем ипостасное снисхождение Слова в плоть, от нас (заимствованную) разумную и одушевленную, и воплотившееся Слово почитаем за единаго Христа и Сына, и говорим, что у Него едина составная ипостась, и возвещаем, что Он в двух естествах, и веруем, что у этого Бога Слова два рождения: одно от Бога Отца, которое знаем как неограниченное временем и вечное, а другое от Богородицы Матери, которое признаем за новое и происшедшее во времени; и прославляем одно воплотившееся в Нем естество Бога Слова, но не так, как говорят Аполлинарий, Евтихий и Диоскор, но так, как передал нам мудрый Кирилл. Кроме того мы говорим, что сохранились особенности естеств, и возвещаем различие соединившихся, как называемое естественным и состоящее в качестве, так и мыслимое в существенном и заключающееся в количестве. И мы ни Несториева сечения не боимся, ни Евтихиева изменения не уважаем. Потому что мы не говорим, как пустоголовый Несторий, что соединение относительное, и не пустословим, будто снисхождение (состоит) в одинаковости чести и подобии воли и в порыве и одинаковости хотений, а также не говорим попусту, как богоотверженный Евтихий, о каком-либо слиянии и изменении Бога Слова и разумно одушевленной плоти, или о соединении естеств и сущностей и образов, из которых во Христе произошло чудесное сочетание. Поэтому, идя путем царским и средним, мы отвращаемся слияния и ненавидим разсечение, а душевно почитаем одно неслитное и вместе нераздельное соединение божества и человечества, которое одно и может быть допущено при естественном и ипостасном соединении. Взаимно соединившияся божество и человечество сохраняли его для того, чтобы не допустить изменения и не потерпеть разделения. Учение о соединении, разумеется, естественном и ипостасном (я не знаю, кроме этого, другаго соединения во Христе), не знает различия, а разделение оно совершенно изгоняет, и пришедшее в соединение сохраняет неизменным и не допускает разделения в соединившемся. И поэтому, называя Христа состоящим из божества и человечества, мы проповедуем, что Он и Бог и человек, состоит из двух естеств (διφυᾶ) и двойствен по отношению к естествам. А равно и по божеству Он совершен, и по человечеству совершен. Поэтому, уча, что Он в двух естествах, мы изображаем Его Богом единосущным Отцу и говорим, что Он также единосущен и Матери и нам, как человек, что Он видим и невидим, также, что Он создан и несоздан, что Он и плоть и безплотен, что Он и описуем и неописуем, что Он и земный и небесный, что Он разумная одушевленная плоть и божество, что Он явился недавно и вечен, что Он и уничижен и превознесен и все, что найдется (свойственнаго) нераздельно (соединившемуся) двойственному естеству, хотя одно существовало всегда, как имеющее естество вечное, а другое неизменно получило бытие ради нас в последния времена, как восприявшее естество человеческое. Потому что если соединение было неизменное и нераздельное, как оно и (теперь) пребывает неизменным и нераздельным, и эти два являются неизменно различными и нераздельно показывают различие, то это были естества и сущности и образы, из которых произошло несказанное соединение и в которых созерцается один и тот же Христос. Единое, происшедшее из них, остается единым; оно за тем уже не разделяется и, не допуская разсечения или изменения, показывает, из чего состоит. Это есть ипостась и лице составное; оно состоит из неслитнаго смешения и не знает разделения в соединившемся, но сохраняет нераздельное бытие и существование; и не два, потому что соделалось одним, и не слитно и не ведет к одному единству и к естественному и существенному тождеству того, из чего естественно составлено; но одно и в тоже время познается и (как) одно и (как) два. Одно по ипостаси и по лицу, а два по отношению к самим естествам и естественным особенностям их, от которых оно и получило (возможность) быть единым и сохранило (возможность) оставаться по естеству двояким. Поэтому Он, пребывая тем же, созерцается как единый Христос, и Сын, и единородный, нераздельный в обоих естествах, и естественно совершает то, чтo свойственно тому и другому существу, в силу присущаго тому и другому существеннаго качества и естественной особенности. Если Он имеет естество единичное и несовокупное, то как же у Него не будет такова же и ипостась и лице? И неужели один и тот же стал бы вполне совершать то, чтo свойственно тому и другому естеству? Каким же образом божество, непричастное плоти, будет физически совершать дела плоти? Или каким образом тело, не имеющее божества, стало бы совершать дела, по существу признаваемыя божественными? Еммануил же, будучи единым и в одном и том же будучи тем и другим, то есть, и Богом и человеком, по-истине совершает свойственное тому и другому естеству, производя совершаемое Им одно так, другое иначе. Как Бог, Он совершает божественное, а как человек — человеческое. Он всем хочет показать Себя и как Бога и как человека, и поэтому Он совершает и божественное и человеческое, а равно и говорит и произносит (то и другое). И не было так, как желает Несторий, чтобы один творил чудеса, а другой совершал человеческое и терпел страсти. Но один и тот же Христос и Сын совершал и божественное и человеческое, — одно так, другое иначе, как учит божественный Кирилл, потому что Он в том и другом имеет власть несливаемую, но ничут и неразделимую. Как Бог Он был вечен и совершал чудеса, а как человек Он был известен, как недавно явившийся, и совершал уничиженное и человеческое. Потому что как во Христе то и другое естество сохраняет неизменно свою особенность, так и каждый образ в соединении с другим — то, что ему свойстенно. Так Слово, (находясь) в общении именно с телом, совершает то, чтo свойственно Слову, а тело совершает то, чтo свойственно телу, тогда как с ним находится при этом в общении именно Слово. И это познается в одной ипостаси и отгоняет нечестивое сечение. Они не действовали отдельно, чтобы мы не подумали, что они раздельны. Пусть не торжествует поэтому Несторий, безразсудно обманывающий сам себя, потому что тот и другой образ во едином Христе и Сыне после соединения обоих (естеств) совершал то, чтo было ему свойственно. Потому что он сам по себе, не отделяясь от другаго, совершал то, чтo было ему свойственно. Мы прославляем в Нем не двух христов и сынов, из которых один, будучи Сыном и Христом по естеству, совершает чудесное, а другой, будучи Сыном и Христом по благодати, совершает уничиженное. Хотя мы учим, что два образа действуют вместе, каждый согласно с своею естественною особенностью; но мы говорим, что один и тот же Сын и Христос естественным образом совершает высокое и уничиженное, согласно естественному и существенному качеству каждаго из двух естеств своих, потому что эти естества, пребывая неизменными и неслитными, и будучи ясно познаваемы как два, и будучи соединены неслитно, не были лишены этих (свойств своих) и являлись в одной ипостаси. Пусть не торжествуют напрасно Евтихий и Диоскор, распространители несуществующаго безбожнаго смешения; после соединения того и другаго естества каждое из них совершало то, чтo ему свойственно, избегая разделения, не принимая изменения, и сохраняя различие по отношению к другому, и удерживая общение и соединение нераздельным и неразрывным. Поэтому, оставаясь благочестивыми и держась пределов православия, мы горим, что один и тот же Христос и Сын совершает то и другое, потому что Он Бог и человек; и не выдумываем никакого смешения. Равным образом мы говорим, что тот и другой образ после взаимнаго общения совершает то, чтo ему свойственно, так как в одном и том же Христе находятся два образа, естественным образом совершающие то, чтo им свойственно. Мы ничуть не допускаем никакого разделения, как желал оклеветать нас здесь Евтихий, а там Несторий, вышедшие из взаимно противоположных (начал) и разделившие воздвигнутую против нас благочестивых нечестивую брань. Их мы считаем ни за что, и познаем в том и другом естестве то и другое действие, то есть, существенное и естественное, а также взаимное, нераздельно происходящее из того и другаго существа и естества, по причине прирожденнаго ему естественнаго и существеннаго качества, а вместе нераздельнаго и неслитнаго, сопутствующаго ему взаимнодействия того и другаго существа. Это служит причиною различия действий во Христе, а равно естествам дает бытие естеств, потому что божество и человечество суть не одно и тоже по отношению к присущему каждому из них естественному качеству, хотя они и несказано соединились между собою в одну ипостась и неслитно совокупились в одно лице, сошедшись и соединившись между собою ипостасно, соделали для нас одного и тогоже и Христом и Сыном. Бог Слово есть Бог Слово, а не плоть, хотя Он и принял плоть разумно одушевленную и соединил ее ипостасно естественным соединением. Эта плоть есть плоть разумно одушевленная, а не Слово, хотя она и созерцается как плоть Бога Слова. Поэтому после естественнаго и неслитнаго, то есть, истиннаго и ипостастнаго соединения, они не показывают этого действия безразличным но отношению к тому и другому, и мы не называем этого действия их единым и единственным или существенным и естественным и совершенно безразличным, чтобы не соединить их насильно в одну сущность и в одно естество, которое последователи акефалов сделали предметом забавы и в самых речах безстыдно называют его составным. Как мы исповедуем то и другое естественное действие в том и другом существе и естестве, из которых для нас соделалось во Христе неслитное соединение и соделало единаго Христа и Сына всецелым Богом, котораго надобно признавать также и всецелым человеком, чтобы нам не слить неслитно соединеных естеств, хотя из действий и одних только действий познаются естества, по учению тех, которые могут (это знать), а различие сущностей всегда обыкновенно замечается из различия действий: так мы учим и тому, что всякое изречение и действие, будет ли оно какое-нибудь божественное и небесное, или человеческое и земное, происходит от одного и тогоже Христа и Сына и одной сложной и единичной Его ипостаси. Воплотившись, Он пребыл Богом Словом и естественным образом сам по Себе проявляет нераздельно и неслитно то и другое действие, сообразно со своими естествами: по божественному своему естеству, по которому Он единосущен Отцу, — божественое и несказанное, а по человеческому, по которому Он соделался единосущен нам людям, — человеческое и земное, тому и другому естеству желательное и согласное. И это не перестает соблазнять инаго из видящих, как будто совершающий то и другое естественным образом не был вместе и Богом и человеком. Тем, что сам Он, единый Христос и Сын, совершает то и другое, уничтожается гнусный поток (учения) Нестория. Потому что, как мы сказали, мы утверждаем, что в Нем не два Христа и Сына, которые совершают то и другое, (а один). А когда показывается, что свойственное тому и другому естеству после соединения пребывает неслитным и в тоже время проявляет действие, свойственное тому и другому из них, то этим ниспровергается стремящийся к слитию отпрыск (учения) Евтихия, потому что естества познаются естественным образом и естественным образом обнаруживают свое естество, из котораго нераздельно и естественно произошло и существенно развилось (лице Христа). Поэтому, родившись нашим рождением, Он питается молоком и возрастает и проходит телесные возрасты до тех пор, пока не достигает совершеннаго возраста человеческаго; терпит свойственный нам голод и жажду и переносит подобно нам утомление от путешествия, потому что Он, подобно нам, совершал действие хождения также почеловечески. И оно, будучи совершаемо согласно с человеческой субстанцией, служило доказательством человеческаго Его естества. Поэтому Он, подобно нам, переходил с места на место, потому что Он был по-истине человеком и имел наше естество в полном составе, также принял описуемость плоти и был облечен в приличный нам образ. Потому что образ вида его был телесный, то есть, образ тела; сообразно с этим, будучи зачат во чреве, Он формировался, удержал этот образ навсегда и сохраняет его во веки невредимым. Поэтому, чувствуя голод, Он принимал пищу; поэтому, томясь жаждою, Он искал питья и пил, как человек; поэтому Он был носим, как дитя, подъятый девическими руками, и покоился у материнской груди; поэтому, чувствуя утомление, Он садился и, нуждаясь в сне, засыпал. Также, получая удары, Он чувствовал боль, будучи бичуем, страдал, и, когда пригвождали ко кресту Его руки и ноги, Он переносил боли, потому что Он дал, как и хотел, человеческому естеству время делать и терпеть то, чтo ему свойственно, чтобы преславное Его воплощение не было сочтено каким-нибудь вымыслом и пустым призраком. Потому что не по принуждению и не по необходимости Он принимал это, хотя и терпел это естественным образом и почеловечески и делал и совершал по человеческим побуждениям. Да удалится это гнусное подозрение. Потому что Бог был Тот, кто решился телесно претерпеть это и спас нас от наших страстей и таким образом даровал нам безстрастие. Но (принимал это) потому, что сам восхотел страдать и делать и действовать почеловечески и решился оказать помощь видящим, ради которых и соделался истинным человеком. И это не потому, чтобы естественныя и телесныя движения естественным образом побуждали Его соделать это, хотя безбожные и коварные люди и дерзко услаждались, приводя в исполнение свое коварство, но потому, что Он облекся в страстное и смертное и тленное и неизбежно подлежащее нашим естественным страстям тело, и в этом теле, согласно с собственною его природой, благоволил страдать и действовать даже до воскресения из мертвых. В нем-то Он разрешил и страстное наше, и смертное, и тленное, и даровал нам свободу от них. Таким образом Он добровольно и вместе естественным образом обнаруживал уничиженное и человеческое, пребывая и при этом Богом, потому что Он сам был виновником (ταμίας) для себя человеческих страданий и действий, и не только виновником, но и посредником, хотя Он естественным образом воплотился в страстное естество. И поэтому то, что было в Нем человеческаго, было потому, что Он был человек. Не потому, что бы естество Его не было человеческим, но потому, что Он добровольно соделался человеком и, соделавшись человеком, добровольно принял это. И не насильственным образом или по необходимости, как бывает у нас (и в большей части случаев), и не против желания, но, когда и как восхотел, Он сам благоволил и снизойти к нам, одержимым страстями, теми самыми страстями, которыя возбуждаются по природе. Божественное же и преславное и возвышенное и очевидно возвышающееся над нашим ничтожеством, каковы были чудеса и знамения и проявления преславных дел, как то: безсеменное зачатие, играние Иоанна во чреве, нетленное рождение, непорочное девство, пребывшее невредимым прежде рождества, в рождестве и после рождества, небесное наставление пастырям, и призвание волхвов посредством звезды, принесение при этом даров и поклонение, знание Писаний без научения, потому что, говорять: «како сей книги весть не учився» (Иоан. 7:15), (знание) отчасти обличающее превратную любовь страстных приверженцев невежества, преложение вина (претвореннаго) из воды, исцеление больных, дарование зрения слепым, выпрямление горбатых, возвращение сил разслабленным, дарование хромым способности быстро двигаться, совершеннейшее очищение прокаженных, быстрое насыщение алчущих, ослепление преследующих, укрощение ветров, установление тишины на море, телесное хождение по водам, изгнание нечистых духов, бурное возмущение стихий, отверзение гробов самих собою, тридневное воскресение из мертвых, нескончаемое разрушение тления, непрестанное уничтожение смерти, исшествие из гроба, тогда как печать на камне и на гробе осталась невредимою, безпрепятственное вшествие (в дом) при заключенных дверях, чрезвычайно удивительное и телесное вознесение от земли на небо и все подобное этому, превосходящее природу нашего слова и силу выражения и побеждающее всякое разумение человеческое, — все это, будучи совершаемо Богом Словом, вне пределов ума и природы человеческой, служило доказательством существа и естества божественнаго, хотя и было совершаемо посредством плоти и тела и совершалось не без (участия) плоти, разумно одушевленной. И поэтому мы не считаем Бога Слово безплотным и не учим, что Он вне тела, хотя Он и совершал то, чтo превышает телa. Ибо Слово истинно воплотилось и, неложно воплотившись, облеклось телом и было познаваемо как единый Сын, производящий из Себя всякое действие: божественное и человеческое, уничиженное и величественное, телесное и безтелесное, видимое и невидимое, описуемое и неописуемое, соответствующее двойственности естеств Его, и само по себе непрестанно проповедующее и постоянно возвещающее эту двойственность. Один и тот же, будучи по ипостаси неделимым Сыном и будучи познаваем в двух естествах, однимь из них творил чудеса, а другим совершал уничиженное. И поэтому богомудрые, венчанные Христом, истинным Богом, и от Бога получившие (дар) говорить и открывающие нам божественное разумение говорят: когда слышишь об едином Сыне противоположныя выражения, то приличным образом разделяй между естествами то, что говорится, — великое и божественное приписывай естеству божественному, а малое и уничиженное относи к естеству человеческому. Таким образом ты и избежишь разногласия в выражениях, отдавая каждому естеству то, чтo ему свойственно, и согласно священному писанию исповедуешь единаго Сына и сущим прежде всех веков и недавно явившимся. А также об едином Сыне говорят и вот что: никто да не отчуждает никакого действия от единаго сыновства, а которому естеству принадлежит то, чтo происходит, это пусть определяют по свойству самого действия. Итак они весьма прекрасно учили исповедывать, что один Еммануил, ибо так называется воплотившийся Бог Стово, и что Он совершает все, а не иной высокое и иной низкое, без всякаго разграничения. Посредством этих естеств своих Он познается неслитною двоицею и ничуть не разделяется на две ипостаси и два лица, но один и тот же есть несекомый Сын и Христос и нераздельно познается в двух естествах. И мы утверждаем, что все это принадлежит одному Сыну, и веруем, что все изречения и действия суть Его, хотя одни из них и приличны Богу, а другия опять приличны человеку, а иныя занимают какое-то среднее положение, как имеющия в себе и приличное Богу и человеческое. Мы говорим, что той же силе принадлежит и так называемое общее (новое) и богомужное действие, которое по существу своему неодинаково, но разнородно и различно, как назвал его божественным образом восхищенный из Ареопага божественным Павлом богоглаголивый Дионисий, так как оно заключает в себе и приличное Богу и человеческое и посредством весьма искуснаго и сложнаго выражения вполне обозначает всякое действие того и другаго существа и естества. Итак, прославляя Бога Слово предвечнаго и совечнаго Отцу, мы утверждаем, что Он воспринял временное рождение, которым Он родился, воплотившись от Девы Марии, называемой в собственном и истинном смысле Богородицею. И поэтому благочестивые веруют, как и прилично веровать, что Он родился двумя рождениями; и, будучи совершенным по божеству, Он был совершенным и по человечеству; не разделяясь по различию сущностей, Он не отождествляет существенным образом естеств в силу тождественности лица. Но из каких естеств Он соделался ипостасию, в тех же пребывал нераздельно, совершая мудро и истинно все дела наши, — и естественныя и непорочныя действия, далекия от скверны и порока, и такия, в которых не находится никакого признака греха, потому что Он греха не сотворил и совершенно не было никакой лести в устах Его. Он обращался между нами, как человек; будучи познаваем, как совершенный человек, и вместе не преставая быть Богом, Он совершал и чудеса, как было прилично. Был познаваем как совершенный Бог, хотя и был облечен человеческою, разумно одушевленною плотию. Он идет на вольное страдание и добровольно продается иудеям, или, лучше, самого Себя добровольно предает ради спасения людей; также заключается в узы и терпит удары по щеке, и оплевается, и бичуется, и осмеивается, и облачается в багряную одежду, как царствующий над всем, и принимает трость в руки, как скипетр царский, и судится судом пилатовым, и наконец пригвождается к древу, и, будучи вознесен на спасительный крест, обагряет кровию и руки и ноги, и возносится (на крест) наряду с разбойниками, и напояется уксусом, и вкушает желчи, и, воскликнув громко, предает душу Отцу, и прободается копьем в ребро, и по смерти у мертваго истекает спасительная кровь и вода; затем мертвый снимается со креста, и приготовляется к погребению, и помазуется смирною, и принимает тридневное погребение, и, тридневно воскресши, выходит из гроба, и с Собою воскрешает всех мертвых, чрез свое воскресение из мертвых возводя от гроба и тления к нескончаемой своей жизни, и, возставши из мертвых, является ученикам своим, и принятием пищи и питья и прикосновением рук апостольских удостоверяет воскресение своей плоти, и преподает им Духа Святаго, как сроднаго Себе и единосущнаго; затем возносится на небеса, или, лучше, восходит туда как господствующий над небесами, и садится одесную Отца, имея престол отеческий и царский и высочайший. Оттуда опять придет, чтобы совершить суд над живыми и мертвыми и воздать каждому по делам, какия кто совершил, — делал ли дела благия и добрыя, или злыя и постыдныя. Мы веруем, что Он с Отцом и Духом имеет истинно нескончаемое, не знающее никакого конца или предела, владычество над всем. Итак, как я говорю и думаю о домостроительстве воплощения, то есть, о воплощении Бога Слова и об уподоблении Его нам грешным, это я кратко показал; а о первоначальном появлении и устройстве видимаго мира, какое он получил недавно, исповедую, боголюбезные, что все не только видимое, но и невидимое, сотворил единый Бог, Отец, Сын и Святый Дух, вечное и безначальное естество; Он из небытия привел в бытие и без всякаго затруднения впервые даровал всему бытие, и мудро произвел весьма многия и разнообразныя (вещи); ибо все произвел Отец чрез единороднаго Сына во Святом Духе и содержит это мудрым промыслом, как Бог, имеющий господство над своими делами. Даровавши всему временное начало, Он чувственному назначил временный передел, а разумное и невидимое удостоил лучшей чести. И оно никогда не умирает и не предается тлению подобно тому, как течет и преходит видимое; впрочем оно безсмертно не по естеству и не превратилось в существо несказанное (нетленное), но Он даровал ему благодать, не допускающую его подвергаться тлению и смерти. Так души человеческия пребывают нетленными, так ангелы остаются безсмертными не потому, чтобы они в самом деле, как мы прежде сказали, имели естество нетленное или существо в собственном смысле безсмертное, но потому, что получили от Бога в удел благодать, обильно подающую безсмертие и пекущуюся о доставлении им безсмертия. Но хотя души человеческия благодатию Божиею и освободились от смерти, естественным образом преследующей (ἐμφολεύουσαν) все в созданной природе, однакож ради этого мы не будем предполагать, что оне существовали прежде тел, и не будем думать, будто оне до появления и до основания этого видимаго мира жили какою-то вечною жизнию, не будем говорить, что оне обладали жизнию небесною, живя жизнию безтелесною и безплотною и вечною на небе, некогда не существовавшем, как желал этого заблуждавшийея Ориген и сообщники и единомышленники его, Дидим и Евагрий, и остальное полчище их, выдумывающее басни. Они не только это проповедуют ошибочио, увлекаясь языческими учениями и оскверняя высокое происхождение христианское, но даже безумно отвергают воскресение этих тел, которыми мы ныне облечены, и безтолково болтают многое множество того, чтo достойно нечестиваго баснословия их. В укор им довольно сказать то, чтo сказано Павлом к коринфянам: «и аще воскресения мертвых несть, то ни Христос воста» (1 Кор. 15:13) и прочее; а когда таким образом они стали бы увлекаться пустыми мыслями, то пусть будет присовокуплено следующее: значит, тщетна вера ваша, если вы не имеете участия в нашем честном исповедании и в воскресении этой плоти? Исповедывать воскресение плоти нас заставляли еще тогда, когда мы приступали к спасительному крещению. Поэтому, как кто-то из мудрых созерцал, и все преславное и величественное домостроительство Единороднаго было преславно совершено для того, чтобы и спасти образ и даровать безсмертие телу. Не только в этом они, безумные, обманываются и сбиваются с прямаго пути (это было бы, как и при измышлении зол, нечестие сносное), но и многое другое говорят противно апостольскому и отеческому преданию: отвергают насаждение рая, не хотят (допустить), что Адам был создан во плоти, порицают образование из него Евы, отрицают голос змия, не допускают, чтобы таким образом Богом установлено было стройное распределение небесных тел, а фантазируют, будто оно произошло вследствие первоначальнао осуждения и превращения. Они безбожно и вместе баснословно бредят, будто бы в единичности умов произошло все разумное, охуждают создание превышенебесных вод, хотят, чтобы был конец наказанию, допускают совершенное повреждение всего чувственнаго, говорят о возстановлении всех разумных существ: ангелов, людей, демонов, и опять сливают разныя свойства их в мифическую единичность. (Говорят), что Христос ничем не отличается от нас: о Нем они учат насмешливо, а не так, как мы благочестиво проповедуем о Нем, и демонски распространяются о славе, чести, царстве, и господстве; и тысячи (нелепостей) извлекают эти несчастные из дьявольскаго и нечестиваго сокровища своего сердца; не только одним мутным извращением, но тысячами их напояют ближняго и умерщвляют души людей, ради которых Христос благоволил умереть и во искупление которых Он излил свою божественную кровь и принес в дар превосходящую всякое достоинство божественную свою душу. Мы же, будучи напоены разумным млеком правой и непорочной и разумной веры и вкусивши благаго Божия глагола, отвергая все темныя учения их, и будучи свободны от всех безсвязных пустословий их, и идя по стопам отцов своих, говорим и об окончании настоящаго мира, и веруем, что после настоящей жизни будет вечно продолжаться та другая жизнь, а также принимаем и нескончаемое наказание. Первая (вечная жизнь) будет вечно доставлять радость творившим прекрасныя дела, а последнее (наказание) будет непрестанно удручать и непременно мучить тех, которые здесь были приверженцами зла и не хотели покаяться до отбытия и отшествия отсюда. Ибо червь их не умирает, говорит Христос — Судия и Истина, «и огнь их не угасает» (Мк. 9:46). Так думать и веровать, мудрейшие, я научился из апостольской и евангельской, из пророческой и содержащейся в законе, отеческой и учительской проповеди, и ясно изложил вам, мудрейшие, и ничего не скрыл пред вами. Впрочем мое изложение последовательно и связно: а также (мы поступаем) согласно с древним преданием предавать письмени и делать известными святые соборы и священнейшия собрания отцов наших, которых мы почитаем светильниками душам нашим, и молим, чтобы и вечно они считались такими же, чтобы и нам вместе с ними соделаться общниками блаженной жизни, в качестве благовоспитанных детей их и преемников. Итак по отношению к божественным догматам Церкви мы принимаем четыре великих и святых и вселенских собора, блиставших евангельскими светлостями и украшенных (полным) количеством евангельских качеств. Мы говорим, что между ними первое место занимает собрание, бывшее в Никее, 318-ти богоносных отцов; оно, будучи составлено по божественному внушению, уничтожило скверны ариева неистовства. После этого по (обстоятельствам) времени, а не из-за славы или милостей, собирается второе собрание, состоявшееся в сем царствующем городе; 150 богомудрых отцов Богом были посланы составить это собрание, истребить блиставшее, как три молнии, нечестие Македония, Аполлинария и Магна, и разрушить союзы такого труднаго огненнаго испытания благочестивых. Третие собрание прославляю, бывшее в первый раз в Ефесе, (состоявшееся) только по (обстоятельствам) времени и имевшее заседания согласно божественному хотению; потому что второе собрание, так называемое Диоскорово, оказывается согласным с нечестивым мнением Евтихия; это первое собрание 200 святых отцов является совершенством, отвергает Несториево человекообожание и все нечестивое его нечестие. За тем по нуждам только времени после трех собирается четвертое богомудрое собрание 630-ти приснопамятных отцов, светильников веры; оно по божественному мановению божественным образом собирается в Халкидоне и имеет сподвижницею своею мученицу Евфимию, которая и до нынешняго дня подвизается за сохранение их определения веры и много и непрестанно говорит в защиту славнаго и величайшаго этого собрания. Оно уничтожает грубую двоицу (ξυνωρίδα), я разумею Евтихия и Диоскора, и останавливает их зломыслие, истекающее как-бы из аполлинарианскаго источника и наполняющее все потоки нечестия. Вместе с нечестивою ересью этих оно отвергает посредством православных своих изречений и пребеззаконную ересь богопротивнаго Нестория. Оно собиралось и против этой ереси, так как она до сих пор безстыдно продолжала еще испускать вздохи; поэтому и убило ее окончательно и выгнало за ворота церковныя. Кроме этих великих и вселенских и всесвященных четырех равночестных собраний святых и блаженных отцов, принимаю еще и другой, сверх этих и после этих состоявшийся, пятый святый и вселенский собор, бывший также в этом царствующем городе во время Юстинианова управления скиптром римской империи, а также (принимаю) и все определения его. Он был собран для утверждения знаменитаго собора халкидонскаго. Он уничтожает и исторгает в погибель прежде всего безумнаго Оригена и все его напыщенныя бредни, а также и вымыслы, полныя нечестием всякаго рода; вместе с ним и учение Евагрия и Дидима и все языческия и чудовищныя и совершенно баснословныя пустословия. За ними исторгает Феодора мопсуестскаго, бывшаго учителем богопротивнаго Нестория, и как нечестивый плевел вырывает его вместе с нечестивыми его вымыслами. Он также (уничтожает) злые и нечестиво составленные вымыслы Феодорита против поборника благочестия Кирилла и все, чтo он говорил против двенадцати глав этого божественнаго Кирилла в обвинение его, также перваго святаго ефесскаго собора и православной нашей веры, пользуясь покровительством нечестиваго Нестория. Причастным этого осуждения делает и то, чтo было написано в защиту Диодора к Феодора. Вместе с этим исторгает с корнем и так называемое послание Ивы, написанное к Маре Персу, как не только противное правым догматам, но и наполненное всяким нечестием. Итак эти священные и великие и вселенские четыре собора с любовию принимаю и одинаково уважаю. Кроме их почитаю, прославляю и уважаю и этот пятый собор. И охотно принимаю все, чтo содержится в их учении и в их анафемах, направленных против еретиков, и в их определениях. Поэтому охотно одобряю и принимаю тех, кого они принимали и охотно одобряли, а также анафематствую и отвергаю тех, кого они анафематствовали и отвергали и почитали изверженными из вселенской и святой Церкви нашей. Следуя этим святым и блаженным пяти соборам, я признаю одно и единственное определение веры, а также и учение признаю одно и один символ, провозгашенный по внушению Святаго Духа всемудрым и блажениым божественным собранием в Никее 318-ти богоносных отцов. Его подтвердило и бывшее в Константинополе собрание 150-ти богодухновенных отцов, и утвердил первый ефесский собор, состоявший из 200 божественных отцов, а также приняло и подтвердило и бывшее в Халкидоне собрание 630-ти святейших отцов и вызсказало ясное повеление сохранить его неизменным, невредимым и незыблемым. Принимаем и теми же руками с радостию объемлем и все божественныя и богомудрыя сочинения божественнаго Кирилла, как совершенно правильныя и разрушающия всякое нечестие еретиков, в особенности же два соборныя послания, отправленныя к богоненавистному и богоотверженному Несторию, а именно второе и третие, к которому присовокупляются и двенадцать глав. Оне равными по числу святых апостолов углями сожгли все зломыслие Нестория. С тем вместе принимаю и послание, написанное собором к святейшим предстоятелям востока; в нем изречения их названы священными и утвержден мир между ними. К ним мы сопричисляем и самыя послания предстоятелей восточных, как например полученныя тем же Кириллом, о которых он и засвидетельствовал в недопускающих сомнения выражениях, что оне православны. Подобно этим священным памятникам всемудраго Кирилла принимаю за священное и равночестное им и служащее к насаждению тойже православной веры и богодарованное и богодухновенное послание великаго и преславнаго и богомудраго Льва, светильника святейшей церкви римской или, лучше (сказать), всей находящейся под солнцем; его он написал, находясь видимо под влиянием Святаго Духа, в обличение зломысленнаго Евтихия и богопротивнаго и безумнаго Нестория, к почтеннейшему Флавиану, предстоятелю этого царствующаго города. Это послание я называю и почитаю столпом православия, последуя так хорошо определившим его святым отцам, как с одной стороны научающее нас всему православному, а с другой стороны погубляющее всякое злославие еретическое и изгоняющее его за богохранимыя двери святой нашей кафолической Церкви. Вместе с этим божественным изложением и сочинением принимаю и все его послания и учения, как исходящия из уст старейшаго из апостолов Петра; лобызаю и почитаю и от всей души уважаю их. Принимая эти, как я сказал прежде, пять священных и божественных собраний блаженных отцов и все сочинения премудраго Кирилла и в особенности написанныя против безумия Несториева, и краткое изложение восточных предстоятелей, написанное к этому божественнейшему Кириллу, о котором он и засвидетельствовал, что оно православно, и все, чтo написал Лев, святейший законоположник святейшей церкви римской, и в особенности то, чтo составлено им против евтихианскаго и несторианскаго безстыдства, признаю за определения — это последнее как-бы Петра, а первое как-бы Марка. Равным образом принимаю и все богомудрыя учения всех известных учителей нашей кафолической Церкви, содержатся ли они в словах и писаниях, или в каких-либо посланиях. И, кратко сказать, принимаю и уважаю все, чтo принимает святая вселенская Церковь наша; и опять отвергаю и анафематствую и считаю непотребным все, чего она премудро гнушается и чтo считает враждебным своему благочестию, не только книженки и изреченьица и богопротивныя и извращенныя (παρέγγραπτα) учения, но и еретическия и злославныя и вводящия злославныя ереси лица. И чтобы вполне удовлетворить вас, я обозначаю те лица, которыя анафематствую и предаю осуждению не только языком и устами, но и сердцем и душею, как оказавшияся во всем враждебными святой и кафолической нашей вере. Итак да будут навсегда под анафемою и отчужденными от святой и единосущной и поклоняемой Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, во-первых Симон волхв, первый мерзейшим образом положивший начало всем мерзейшим ересям; за ним Клеовий, Менандр, Филит, Гермоген, Александр медник, Досифей, Горфей, Сатурнин, Масвофей, Адриан, Василид, Исидор, сын этого и превзошедший его в безумии, Евион, Карпократ, Епифан, Продик, Керинф и Меринф, Валентин, Флорин, Власт, Артемон, Секунд, Кассиан, Феодот, Ираклеон, Птолемэй, Марк, Колорвас, Адемис каристийский, Феодот кожевник, другой Феодот, Евфрат персианин, Моноим араб, Гермоген, Татиан сириец, Север, Асклепиодот, Вардесан, Армоний, сын этого и подобный ему по заблуждению, Гермофил, Кердон, Сакердон, Маркион понтийский, Апеллес, Аполлонид, Потит, Препон, Пифон, Синер, Феодот меняльщик, Монтан, Прискилла и Максимилла, ярыя ученицы этого, Непос, Ориген елкесеянин, другой Ориген адамантовый, Савеллий ливийский, Новат, Павел самосатский, Епиген, Клеомен, Ноэт смирнский, Манес, соименный своей безбожной мании, Савватий, Арий, Мелетий, Аетий, Евномий, Астерий, Евдокосий, Донат, Македоний, враждовавший против Святаго Духа и получивший достойное наименование духоборца; Аполлинарий лаодикийский, и сын его Аполлинарий, Магн, Полемон, Целестий, Пелагий, Юлиан, защитники тогоже безумия; Феодор мопсуестский и Несторий, гнуснейшие проповедники гнуснаго человекообожания, киликийцы Кир и Иоанн, безбожнейшие распространители тогоже безбожия; Евтихий, Диоскор, защитник Евтихия, и авдокат Варсума, Зоора, Тимофей, называемый Элуром; Петр Монг и Акакий, защищавшие пустоту (κενωτικόν) Зенона; Лампетий, начальник безславной ереси маркионистов; Дидим и Евагрий, первые гнусные учители тайной лжи оригеновской; Петр суконщик, осмелившийся к трисвятой песни присовокупить крест; другой Петр, иверийская безсмысленная зараза, и Исаия, товарищ этого Петра, введшие между акефалами другую ересь акефалов; вместе со всеми этими, и прежде всех, и после всех, и подобно всем, и больше всех, да будет под анафемою Север, злейший ученик их и оказавшийся тираном жесточайшим из всех новых и древних акефалов, и злокозненнейший враг святой кафолической Церкви, и беззаконнейший прелюбодей святейшей церкви антиохийской, и гнуснейший развратник; Феодосий александриец, Анфим транезунтянин, Иаков сириец, Юлиан галикарнасский, Фелициссим, Гаиан александриец, от которых получила начало ересь гаианитов или юлианистов; Дорофей, распространитель тойже безбожной ереси, Павел черный не только по названию, но и действительно бывший таким; Иоанн грамматик, по прозванию трудолюбивый (Филопон), или лучше по пусту трудящийся (Матеопон), Конон и Евгений, — три трепроклятые распространители требожия; Фемистий, беззаконнейший отец и родитель и насадитель (учения о) неведении; он пустословил, что Христос, истинный Бог наш, не знает о дне суда, тогда как сам он, богоотверженный, не знал, чтo говорил, и не понимал, чтo болтал, колеблясь сомнениями, потому что если бы он знал силу своих слов, то не породил бы губительнаго неведения и не защищал бы жарко гнусности своего неведения, из безумных мыслей своих изрыгая, что Христос, не как вечный Бог, но поколику Он соделался истинным человеком, не знает о дне кончины (мира) и суда, и называя Его простым человеком, и тем самым усвояя себе чудовищность акефалитскую и проповедуя, что одно составное естество у Спасителя нашего, Иисуса Христа. Да будет вместе с ним под анафемою и Петр сириец и Сергий арменский, учители ничтожной ереси трехбожия, ни сами с собою несогласные, ни один с другим не сходившиеся в учении; Дамиан, рьянейший противник их, оказавшийся новым Савеллием в наши времена; вместе с ними да будут под анафемою и отлучением и преемники их нечестия — Афанасий сириец, Анастасий апозигарийский и несогласно и ненаучно принимающие несогласное согласие их, и подобно безсмысленным скотам обманываемые ими, как будто согласные между собою, а между тем вражески уязвляющие друг друга анафемами. Вместе с ними да будут облечены и накрыты анафемою и отлучением (от Церкви) Вениамин александриец, и Иоанн, и Сергий, и Фома, и Север сирийцы, все еще живущие позорною жизнию и безумно враждующие против благочестия. Да соделается вместе с ними общником этих анафем и александриец Мина, распространитель и защитник ереси гаианитов и открыто враждовавший против проповедания благочестия; а вместе с ним и сообщники и соучастники его и одинаковые по нечестию. Да подвергнутея одинаковым с ними анафемам и все ереси, возникшия после явления Христа (во плоти) и дерзавшия враждовать против Церкви Христовой, то есть, (ереси) николаитов, евхитов, каиан, адамиан, марвилиотов, ворвориан, насенов, стратиотиков, афонитов, пиеиан (сифиан), софиан, офитов, антитактитов, ператиков, идропарастатов, енкратитов, маркионистов, фригиян, пепузиан, артотиритов, таскодургов, (абродиков), четыренадесятников, назореев, мелхиседекитов, антидикомарионитов, тафириан, мартиан, (цирциан, спатириан, сфэронистов), дулиан, антропоморфитов, иеракитов, мессалиан, евтихитов, акефалов, версунофитов (венустиан), исаиан, агноитов, яковитов, трехбожников, и если еще какая-либо другая нечестивая и богоотверженная появлялась ересь. Итак всех вышепоименованных ересиархов, и за ними названныя нечестивейшия ереси и расколы анафематствую и отвергаю душею и сердцем и устами, мыслию и словами и речами; и всякаго другаго зловреднаго ересиарха и всякую другую нечестивейшую ересь, и всякий другой богоотверженный раскол, каких только анафематствует святая и вселенская наша Церковь. Анафематствую и отвергаю и всех единомышленников их, ревностных приверженцев одинаковаго с ними нечестия, остававшихся нераскаянными в этом, и враждовавших против проповедания кафолической нашей Церкви и отвергавших нашу православную и непорочную веру. И опять точно также анафематствую и все богопротивныя сочинения их, какия они составили против святейшей нашей кафолической Церкви и написали против нашей правой и непорочной веры. С этими гнусными ересями анафематствую и всякую другую богопротивную и злославную ересь, какую обыкновенно анафематствует и осуждает святая кафолическая наша Церковь, и их виновников и производителей и их постыдныя и прегнусныя изреченьица и книженки. Почитая и содержа, имея в мысли и уважая только учение святой кафолической и апостольской Церкви, которое я отчасти уже в кратком виде изложил вам чрез сокращение, как я сказал, соборных посланий, молю, чтобы (мне суждено было) с ними и отойти отсюда в назначенное для этого Богом время. Поэтому и вашу отеческую святость, принимающую от моего смирения эти сочинения согласно соборному определению, прошу смотреть на них отеческими глазами и взирать братскими взорами. Если же я в чем-либо по неведению погрешил, или по забвению что-либо опустил, или на что-либо в поспешности мало обратил внимания, или по краткости изложения только глухо упомянул об чем-либо, или и совсем не упомянул, или же если по неповоротливости языка своего я умолчал о чем-либо, или же что-либо прошел молчанием по неудобоподвижности языка и по величайшей слабости голоса, или по безсилию весьма грубых слов, даже против своего желания, то (прошу) восполнить это прибавлениями и изречениями, исходящими из отеческой полноты, и улучшить исправлениями, и даровать прелюбезнейшую силу, возбужденную братскими надеждами и орошенную отеческими предложениями, чтобы недостающее и несовершенное не осталось навсегда таким, и чтобы слабое и по неведению часто извращаемое не осталось навсегда немощным и на всю жизнь слабым. Когда это будет с любовию и искренно сделано вами, то с одной стороны оно обогатит и исцелит меня, а с другой стороны оно будет свидетельствовать о вашем, блаженнейшие, сострадании и любвеобилии, то есть, о братолюбии и чадолюбии. Когда я таким образом буду обогащен вами и получу восполнение в недостающем и исцеление в том, в чем слаб, и буду исправлен в том, в чем храмлю, и буду увенчан силою и богатством отеческим и братским, то какую придумаю оказать вам благодарность, а с нею вместе какую радость, или какое съумею выразить веселие и величайшее удовольствие? Но это было бы известно, боголюбезнейшие, во-первых Богу, а во-вторых мне самому, испытывающему такое сострадание, и пожинающему такое очевидное благодеяние. Узнали бы это, может быть, и вы сами и поняли бы, если бы узнали горячность сердца моего к благочестию и духовными очами стали бы наблюдать великое расположение души моей к любви. Не буду больше просить вас об этом словесно, потому что я знаю, что вы исполните это раньше наших ничтожнейших прошений, будучи воспламеняемы огнем братской любви и опаляемы отеческою ревностию; но о том умоляю и не перестану умолять, чтобы вы возсылали самыя горячия молитвы и моления к Богу обо мне, одержимом страхом и трепетом и не могущем поднять тяжести возложеннаго на меня ига; и не об этом только, но и о том, чтобы вы вместе со мною пасли это стадо, которое я сам получил в управление, но без вашей помощи не могу ни упасти его, ни напитать какими-либо божественными и полезными произрастениями, и сохранить здравым и невредимым. И поэтому прошу и молю, чтобы оно не потерпело какого-либо вреда по моей неопытности и неискусности и неповоротливости, не дающей возможности пасти его как должно, и чтобы в день суда мне не быть судиму за то, что я сам причинил ему вред, и не получить того нескончаемаго наказания, которое получают крадущие и закалающие и погубляющие драгоценнейших овец Христа Бога. Потому что их спасение и возрастание и качество, улучшаемое прекрасными пажитями, я хорошо знаю и понимаю, будучи наставлен пастыреначальником Христом; но если, благочестивейшие, можете помочь в чем-либо, то, при помощи дарованной от Христа силы, пособите мне, чтобы и я сам и эти драгоценнейшия овцы Христовы не сделались добычею диких зверей, вследствие моего безсилия. Такое же обильное воззвание я обращаю к вам, чтобы вы возносили к Богу усердное и непрестанное моление и прошение о христолюбивых и светлейших наших императорах, от Бога получивших бразды правления государством, чтобы милосердый и человеколюбивый Бог, имеющий силу, соответствующую хотению, умилостивившись вашими богоугодными молитвами, даровал им великое множество лет, дал великия победы над варварами и трофеи, увенчал их детьми детей, и возвеселил божественным миром, и дал им скипетры державные и могущественные, низпровергающие высокомерие всех варваров, в особенности же сарацин, ныне нечаянно возставших на нас за грехи и все разрушающих с жестокою и зверскою целию, с нечестивою и безбожною дерзостию. Потому в особенности просим вас, блаженнейшие, возсылать усерднейшия моления ко Христу, чтобы Он, благосклонно приемля их от вас, скорее ниспроверг их безумное тщеславие и их ничтожных, как и прежде, обратил в подножие нашим богодарованным императорам, чтобы и они, имеющие императорскую власть над нашею землею, успокоившись от военных ужасов, проводили счастливые дни, а вместе с ними проводило счастливую жизнь и все государство их, будучи твердо охраняемо их скипетрами и вкушая возбуждающие радость плоды дарованнаго ими возстановления мира. Достойно молю вашу братскую любовь также за Леонтия, боголюбезнейшаго диакона святаго воскресения Христа Бога нашего и канцелярия досточтимаго секретариата нашего и протонотария, и почтеннейшаго брата нашего Пол?евкта, несущих обязанности, касающияся этого соборнаго сочинения; взгляните на них благосклонными очами и примите их с приличным снисхождением. Это сделалось вашим и притом отличительным качеством, которым вы всегда поражаете видевших вас; находясь на величайшей высоте, вы облеклись и величайшим смирением, и духовно и светло пленили их всеми вашими блистательными свойствами и обнаружили пред ними духовныя и блистательныя способности души, и скорее, как нас самих, вы отослали их исполненными радости и веселия, что они удостоились (чести) повествовать о таком предстоятеле византийском; они радуют наше ничтожество, когда с удовольствием разсказывают нам о вас, о богодарованной силе души, о данном от Бога здоровье тела и о вашем желании отправить (vέμειν) послание, освещающее нам правую веру и просветляющее состояние души, наставляющее в уменьи управлять паствою и делающее более смелыми в управлении здешними паствами Христовыми, (дабы будучи обезопашены оградою разсудительности и знания, при помощи Божественнаго провидения, жезлом пастырской бдительности нам отгонят свирепых и хитрых волков от вверенной нам божественной овчарни, и представить Творцу вверенный нам народ свободным от всякой опасности, в надежде получить награду за наши труды от праведнейшаго Судии).
Все, находящееся с вами, всесвященными, боголюбезное и светлое, особенно же во Христе Боге, братство приветствуем я, смиренный и ничтожный, и все находящиеся со мною братия. Молись о мне, святейший брат, сильный о Господе.
Отцы! отцы! всеблаженнейшие! как мне любезна теперь тишина, и гораздо любезнее, чем прежде, потому что свободный от занятий из тишины я попал в бурю дел и обуреваюсь земными делами. Отцы! отцы! боголюбезные! как мне приятно теперь ничтожество, и несравненно приятнее, чем прежде, потому что из навоза, грязи и несказаннаго и великаго ничтожества я взошел на иерархический трон. Я вижу также поднявшуюся волну и за волною следующую опасность. Потому что приятное не кажется так приятным, пока не испытано и не узнано неприятное, как представляется оно по испытании и по наступлении горькаго. Так здоровье весьма желательно тому, кто болит после того, как был здоров; так тишина весьма приятна тому, кто обезпокоен после тишины; так богатство весьма любезно тому, кто после богатства терпит бедность. И таким образом иной видит то, чтo происходит, (видит), что оно и существует и всегда остается по физическим и существенным свойствам таким же, каким казалось и до испытания противоположнаго, и однакож то, чтo существует по испытании этого последняго, привлекательнее и гораздо дороже (кажется) тому, кто испытал это, хотя бы (то, чтo происходит по испытании противоположнаго) не было что нибудь особенное, и приятнейшее, и гораздо более желательное. Это весьма ясно показывает нам и достохвальный Иов, испытавший то и другое, и произнесший справедливые приговоры, и могущий быть правдивым судиею сказаннаго нами, и произнести безпристрастный и неподкупный приговор. Итак чтo говорит этот адамантовый подвижник, потерявший приятное и погрузившийся в неприятное? «Кто мя устроит по месяцам преждних дней, в нихже мя Бог храняше? Якоже егда светяшеся светильник Его над главою моею, егда светом Его хождах во тме: Егда бех тяжек в путех, егда Бог посещение творяше дому моему: Егда бех богат зело, окрест же мене раби: Егда обливахуся путие мои маслом кравиим, горы же мои обливахуся млеком: Егда исхождах изъутра во град, на стогнах же поставляшеся ми престол. Видяще мя юноши скрывашася, старейшины же вси воставаша. Велможи же преставаху глаголати, персть возложше на уста своя. Слышавшии же блажиша мя» (Иов. 29:2—10). Следовательно и я, блаженнейшие, достойно буду взывать с Иовом, пять раз оставшимся победителем, будучи побуждаем воспоминанием о прежних благах. Это была жизнь тихая и молчаливая, и ничтожество, не знавшее никакой бури: «кто мя устроит по месяцам преждних дней, в нихже мя Бог храняше безпечальным, якоже егда светяшеся светильник Его над главою моею», когда я проводил жизнь мирную и безмятежную? егда светом Его хождах во тме; когда я собирал плоды молчания, когда я был обременен отростками тишины: когда я в изобилии вкушал произрастения душевнаго спокойствия; когда я услаждался цветами беззаботности; когда я был увенчан бутонами безбоязненности; когда я веселил свою душу радостями беззаботности: когда я наслаждался земною бедностию; когда я возделывал борозды безопаснаго навоза; когда я переплывал море не знающей бурь бедности; когда я наслаждался красотами бедной кельи; когда я вкушал медоточивую манну земной пищи, и когда на самого меня можно было смотреть, как на какого-то другаго Израиля; когда я безропотно и с благодарностию в душе в изобилии вкушал пищу мирную и небесную. Итак поелику, мудрейшие, это и бoльшее этого случилось со мною, троекратно оскорбленным, вследствие великой необходимости и принуждения со стороны боголюбезных клириков, и достопочтенных иноков, и верующих мирян, которые все суть граждане святаго города Христа Бога нашего, насильно принудивших меня и жестокостию заставивших (принять епископский сан): то я и не знаю и не понимаю, какое (достойное) наказание (понесу), чтобы умилостивить вас, всесвятые, и склонить вас, не только чистыми молитвами ко Господу живо содействовать мне, так обуреваемому и находящемуся в опасности, и укреплять меня, впавшаго в малодушие, но и наставлять меня в богодухновенном учении для практическаго руководства. (Сделайте для меня) это, как отцы и родители, а также и как братья и единокровные. Итак дайте мне отечески и братски просимое, потому что моя просьба справедлива, а я буду следовать вашему руководству и вступлю с вами в союз, каким вера соединяет единомыслящих, надежда объединяет правомыслящих и любовь связует богомыслящих. Эта трехсоставная веревка, свитая из этих трех божественных добродетелей, не знает разрушения, не допускает разрыва, не терпит разделения; напротив она неразделима, приводит к одному благочестию пребывающих в этом божественном союзе ея. А за тем некоторое апостольское и древнее предание, существующее во всех святых церквах, находящихся во всей вселенной, служило руководством к тому, как возводимые в иерархическое достоинство должны искренно во всем приноравливаться в тем, которые прежде их занимали иерархическия степени, как мудрствовать и как содержать веру, которую мудрейший Павел передавал им весьма точно, чтобы они ненапрасно совершали свои подвиги, потому что если бы в чем-либо была неправа их вера, то все течение их было бы тщетно. Так этот божественный (Павел), слышавший божественные звуки, и самое небо имевший своим руководителем, и преждевременно сделавшийся созерцателем рая, и слышавший слова необъяснимыя для других людей, боялся и трепетал, и, как сам он говорит, страшился, чтобы, проповедавши спасительную проповедь другим, самому каким-либо образом не сделаться недостойным. Поэтому и в Иерусалим восходил этот небесный ученик Христов, и поклонился бывшим прежде него божественным ученикам, и проповедуемое им евангельское учение заявил тем, которые считались предшественниками прочих, и сделал их общниками этого учения, тем самым приобретши твердую опору для себя и для тех, кто после него принимает его учение, и соделавшись прекрасным образцом спасения для всех, желающих идти по следам его. И мы, рабски держась этого обычая и считая прекрасным законом все, что в древности совершалось прилично, в особенности же подтвержденное апостольским наставлением, пишем о том, как содержим веру, и к вам, богомудрые, посылаем на благоусмотрение, чтобы, не прелагая вечных пределов, положенных нашими отцами, в глазах знающих показаться могущими и имеющими силу не только тщательно различать истинное учение от ложнаго, но и восполнять недостающее ради совершенной любви во Христе. Итак я буду говорить то, что от начала изучил, будучи рожден и воспитан во святой вселенской Церкви, и что с детских лет привык думать, и что слышал из вашей, богодухновенные, проповеди.
Итак, блаженные, я верую, как и первоначально веровал, во единаго Бога Отца, вседержителя, совершенно безначальнаго и вечнаго, творца всего видимаго и невидимаго. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия единороднаго, вечно и безстрастно рожденнаго от самого Бога и Отца, и не знающаго другаго начала, как только Отца, и получившаго ипостась не откуда-либо из другаго источника, как от Отца, единосущный свет от света, совечнаго Бога истиннаго от Бога истиннаго. И во единаго Духа Святаго, исходящаго от Бога Отца, котораго надобно признать и светом и Богом, и истинно совечным Отцу и Сыну, единосущным и единоестественным, и имеющим тоже существо и естество, а равно и божество. В Троицу единосущную, единочестную и единопрестольную, единоестественную, одинаковую по естеству и одинаковую по славе; во единое божество, имеющее одно общее главенство (συγκεφαλαιομένης), и во единое соединяемое общее господство, не знающее ни личнаго слияния, ни ипостаснаго разделения. Потому что мы веруем в Троицу в единице, и прославляем единицу в Троице: в Троицу, потому что три ипостасти, а в единицу по единичности Божества. Святая Троица исчисляется по личным ипостасям, а всесвятая единица не знает никакого исчисления. И Она делится неразделимо, и неслитное допускает соединение. Разделяясь по исчисляемым ипостасям и исчисляясь по личным особенностям, Она соединяется с тем же существом и естеством и не допускает полнаго разделения. Едина есть и несоставная единица и не допускает никакого исчисления по отношению к сущности. Мы не видя веруем во единаго Бога, потому что ясно проповедуем одно Божество, хотя Оно и познается в троичности лиц. И мы возвещаем об едином Господе, потому что верно знаем, что одно господство, хотя оно и познается в трех ипостасях. Так как Бог, как Бог, есть един и божество едино, то Он не делится и не распадается на трех богов и не переходит в три божества. Так как един Господь, как единый Господь, то Он не разлагается и не переходит в трех господов, и не обнаруживается в трех господствах. Это — нечестивое учение ариан: оно делит единаго Бога на неравных богов и одно божество разделяет на неравныя божества, а равно одно господство разлагает на три разнородных господства. Хотя единый Бог и троичен и познается (в Троице), и возвещается в трех ипостасях, и почитается в трех лицах, и называется Отцом, Сыном и Святым Духом, однакож Он не называется сложным, или составным, или слитным, а также сливающим самого Себя в одну ипостась и соединяющим в одно лице, не допускающее исчисления. Это — беззаконное учение савеллиан; оно сливает три ипостаси в одну и смешивает три лица в одно. Где же, нечестивейшие, Троица, если, по вашему мнению, Троица сводится в одно лице, и если Она стекается в одну слитную ипостась? Или где, безумнейшие, единица, если единица сводится к трем сущностям, и распространяется в три естества и размножается в три божества? То и другое для православных нечестиво, и совершенно несогласно с благочестием — ни единичность относительно ипостасей, ни троичность относительно естеств. Одно тотчас склоняется к иудейству и увлекает за собою того, кто говорит так; а другое уклоняется к язычеству и с собою увлекает того, кто говорит это. И следовательно или совершенно язычествует тот, кто безумно говорит это (последнее) с Арием, или иудействует тот, кто нечестиво принимает первое вместе с Савеллием. Поэтому хорошо богословами постановлено, чтобы мы благоразумно считали единицу одним и единственным Божеством, имеющим тоже единосущное и естественное господство, а Троицу тремя неслитными ипостасями, различающимися тречисленным личным отличием, чтобы «одно» ничуть не было тем, чем оно было у Савеллия, который везде видел одно и удалял всякое ипостасное множество; а также чтобы (выражение) «три» не оправдывало (подобнаго выражения) у Ария, у котораго три мыслятся совершенно (отдельными сущностями), устраняющими всякое выражение об единстве божества, существа и естества. Итак мы, как научились мыслить единаго Бога, также и приняли (за правило) исповедывать единое Божество. И как мы научились почитать три ипостаси, также точно мы наставлены прославлять и три лица, зная, что единый Бог есть не другой (отличный) от этих трех лиц, и также зная, что эти три единосущныя лица Троицы, которыя суть Отец, Сын и Святый Дух, суть не другия (отличныя) от едннаго Бога. И поэтому мы проповедуем, что эти три, в которых находится Божество, суть одно, и возвещаем, что это одно есть три, в которых находится Божество, или, точнее и яснее сказать, которые суть Божество и познаются (как Божество). Потому что одно и тоже есть и одно и (в тоже время оно) верою принимается за три, и прославляется как три и возвещается истинно как одно. И одно принимается как три не потому, что оно одно, а три называются одним не потому, что они три. Это было бы странно и совершенно полно всякаго неразумия. Тоже самое исчисляется и не допускает исчисления: исчисляется относительно трех ипостасей своих, а не допускает исчисления по отношению к единичности Божества, потому что единичность сущности и естества совершенно не допускает исчисления, чтобы не ввести различия (в понятие) Божества, а затем чтобы сущности и естества и единоначалия (μοναρχεία) не обратить в многобожие. Потому что всякое число имеет спутником своим различие, а всякое различие и различение влечет за собою и сродное себе число. Итак блаженная Троица исчисляется не сущностями, или естествами, или различными божествами, или тремя господствами. Да не будет этого; так безумно думают ариане, вводящие почитание новаго трехбожия и пустословящие, будто (в Боге) три сущности, и три естества, и три господства, а равно и три божества. А (исчисляется Она) ипостасями, и разумными совершенными свойствами, которыя существуют сами по себе, разделяются относительно числа, но не делятся по отношению к божеству. Поэтому всесвятая Троица делится нераздельно и опять соединяется раздельно. Потому что, имея деление по отношению к лицам, Она остается неделимою и неразрывною по существу и естеству, равно и но божеству. И поэтому мы не говорим: три бога, и не прославляем трех естеств в Троице, и не проповедуем, что в Ней три сущности, и не исповедуем трех божеств, ни единосущных, ни имеющих различныя сущности, ни имеющнх одно, ни разныя начала (происхождения); чтo проповедуется о Ней единично, в том мы не допускаем множественности, а также не дозволяем кому-либо разделять единство Ея. Мы ни трех каких-либо богов не знаем, ни трех каких-либо естеств, или трех каких-либо сущностей, или трех каких-либо бижеств не признаем, ни однородных, ни разнородных, ни одинаковых, ни различных по (внешнему) виду; даже совершенно не знаем ни богов, ни сущностей, ни божеств, и не знаем, кто-бы знал их, но и принимающаго их, или помышляющаго об них, и знающаго их подвергаем анафемам. Мы знаем одно начало, одно божество, одно царство, одну власть, одну силу, одно действие, одну волю, одно хотение, одно господство, одно движение, которое для всего явившагося после него служит (силою) или творческою, или промыслительною, или поддерживающею, или охраняющею; одно господство, одну вечность, и все, чтo есть в трех личных ипостасях единичнаго и несоединимаго с одною сущностию и естеством. Мы не сливаем ипостасей и не сводим их в одну ипостась. А также не разделяем одной сущности и не разсекаем ее на три сущности и не делим для этого единаго божества. Но (для нас) один Бог, одно божество, сияющее в трех ипостастях, и три ипостаси и (три) лица, познаваемыя в одном божестве. Поэтому Отец есть совершенный Бог, Сын совершенный Бог, Дух Святый совершенный Бог, так как каждое из этих лиц имеет тоже и единое, неделимое, не имеющее недостатка и совершенное божество. И так как Он Бог, то каждое (из этих лиц), если разсматривать Его само по себе, остается тем же, между тем как ум делит и неделимое. Так Отец и Сын и Святый Дух не называются как одно, другое и третие, и потому богонаученными они проповедуются как Бог, Бог и Бог: но эти три суть един Бог, потому что Отец не другой Бог, и Сын не другой Бог, и Дух Святый не другой Бог, так как Отец не есть другое естество, и Сын не другое естество и также Дух Святый не другое естество. Это и многих и различных богов выдумывает (ум наш); но Отец есть Бог, и Сын Бог, а равно Бог же и Святый Дух, так как одно божество нераздельно и вполне наполняет три лица и в каждом из них находится вполне и совершенно. Божество не допускает деления и в (каждом из) трех лиц (оно находится) вполне и совершенно, а следовательно не по частям и не отчасти наполняет их, но в каждом (из них) оно находится полнейшим образом, и, оставаясь единым, является в трех лицах. И хотя находится в трех ипостасях, однако-же не влечет за собою множества божеств, чтобы не потерпело какого-либо телеснаго разделения совершенно безстрастное и безтелесное и не могущее переносить того, чтo свойственно творению. Итак Отец, будучи Богом Отцом и не будучи уже ни Сыном, ни Святым Духом, по существу есть тоже, что и Сын, и по естеству тоже, что и Дух Святый. И Сын, будучи Богом Сыном и не будучи уже ни Отцом, ни Святым Духом, по естеству проповедуется тем же, чем и Отец, и по существу созерцается тем же, чем и Дух Святый. И Дух Святый, будучи Богом Духом Святым и не будучи разсматриваем как Отец и не будучи принимаем за Сына, по существу верою приемлется за тоже, чтo и Отец, и по естеству проповедывается тем же, чем и Сын. Последнее — по естеству и по тождеству существа и по сродству сущности, а первое — по различию свойств трех (лиц) и по неодинаковости личных свойств, характеризующих каждое лице неслиянно. Как каждое из них имеет неотъемлемое (название) «Богъ», также точно имеет неизменное и постоянное, остающееся тем же и личное характеристическое свойство, ему одному присущее, отличающее его от других лиц, в силу котораго единоначальная и единочестная, единосущная и единопрестольная Троица пребывает неслитною. Итак Троица есть Троица совершенная не только по совершенству единаго божества, но Она и пресовершенна и пребожественна, славою и вечностью и царством неделима и неотчуждаема. Нет в этой Троице ничего ни сотвореннаго, ни служебнаго, ни привходящаго, чего бы не было прежде и что привзошло бы после. Итак никогда Отец не был без Сына, ни Сын без Духа, но всегда была таже непреложная и неизменная Троица. И о святой и единосущной, вечной и изначальной, всезиждительной и царственной Троице как я думаю, прославляю и почитаю ее, чтобы сказать кратко, я вам ясно и наглядно изложил. Больше этого ничего не допускает сказать сокращение этих соборных определений (συλλαβῶν). А как содержу я (учение) и как думаю и как научился от святых и, по вашему мнению, богодуховенных отцов, проповедывать о человеколюбивом и преславном воплощении одного от этой всечестной Троицы, Бога Слова и Сына, то есть, о величайшем уничижении и о божественном и боготворящем снисхождении к нам земным, это, как пред самою истиною, видящею все, я изложил в этом соборном послании и посылаю на ваше всемудрое усмотрение.
Верую, святейшие, и относительно того, как Бог Слово, единородный сын Отца, прежде веков и времен безстрастно рожденный от самого Бога и Отца, сжалившись и умилосердившись над нашим человеческим падением, по добровольному хотению, и по воле Бога родителя, и по божественному соизволению Духа, не разлучившись от недр рождающаго, снизшел к нам уничиженным. Потому что Он как одно и тоже хотение имеет с Отцом и Духом, так и существо неограничное и естество непостижимое; Он никаким образом не (может быть) описуем, и не переменяет места подобно нам, по естеству может производить божественныя действия и вошел в неискусобрачную, украшенную чистотою девства, утробу святыя, преславныя, и богомудрыя, и чистыя от всякой скверны по телу и по душе и по мысли, Марии; воплощается безплотный, и принимает наш образ, будучи по божественному существу, чтo касается образа и вида, не имеющим образа, и подобно нам воплощается безплотный, и делается истинным человеком Тот, кто познается как вечный Бог. И находящийся в недрах вечнаго Отца является носимым в материнской утробе, и неограниченный временем принимает временное начало. Не воображаемо Он соделался всем этим, как это кажется безумным манихеям и валентинианам; но истинно и на самом деле отказался (κενώσας) от отеческой и собственной воли и воспринял весь состав (φύραμα) наш, то есть, единосущную нам плоть и разумную душу, однородную нашим душам, и ум, совершенно одинаковый с нашим умом. Потому что это есть человек и познается (как человек). И Он соделался по-истине человеком со времени этого высочайшаго зачатия от пресвятой Девы. Он благоволил быть и называться человеком, чтобы подобным было очищено подобное, и однородным спасено однородное, и сродным прославлено сродное. Поэтому Дева избирается святая, освящается и тело и душа ея, и таким образом она служит воплощению Творца, как чистая, невинная и непорочная. Итак Бог Слово воплощается, как свойственно нам, не чрез соединение с прежде созданной плотию, или чрез соединение с прежде образованным и самостоятельно существовавшим до того времени телом, или чрез соединение с прежде существовавшею душею; напротив они тогда только получили свое бытие, когда с ними соединился сам Бог Слово; естественно, что они соединились одновременно с началом своего существования и сами по себе до истиннейшаго снисхождения к ним Слова никогда не существовали, но имеют существование, совпадающее (по началу) с естественным снисхождением Слова; ни на мгновение ока существование их не предшествовало снисхождению Его, как это шумно выражает (βόμβει) Павел самосатский и Несторий. (Плоть Иисуса Христа) вместе (соделалась) и плотию (просто) и вместе плотию Бога Слова; вместе (просто) одушевленною разумною плотию, вместе также и одушевленною разумною плотию Бога Слова. В Нем (получила) она свое бытие и не имела бытия сама по себе. Все это (чтo входит в состав человеческой природы в Иисусе Христе) приведено было в бытие одновременно с зачатием Слова и соединилось Ему в ипостась одновременно с тем, как приведено было в бытие, — бытие истинное, а не частичное, не допускающее деления, не принимающее ни изменения, ни слияния. Им (Иисусом Христом) оно приведено в бытие, в Нем и с Ним получило существование и вместе с Ним составлено. Оно не допускает решительно нисколько времени, в которое бы оно имело существование прежде неслитнаго и нераздельнаго соединения. Итак Слово, воплотившись от непорочных и девических кровей всесвятыя и непорочныя Девы Марии, сделалось поистине человеком; хотя Оно и было носимо в девическом чреве и исполнило время законнаго чревоношения, во всем естественном и не имеющем греха уподобилось нам людям и не презрело нашей низости, весьма сильно подверженной страстям, однакож родилось как Бог в человеческой плоти, равно как и в (человеческом) образе, в (плоти) имеющей душу разумную и безтелесную; эту плоть само Оно оживотворило в Себе самом разумным духом, а не другой кто. И родившую Деву Оно само соблюдает и показывает ее в собственном смысле и воистину Богородицею, хотя бы и бесился сумасбродный Несторий и плакало и рыдало и выло его богопротивное воинство и опять снова терзалось вместе с ним. Потому что родившийся от Девы, святыя Богородицы Марии, был Бог, принявший ради нас второе и временное рождение после перваго своего и вечнаго рождения от Отца, — рождение естественное и несказанное, хотя воплотившийся и рождался для того, чтобы уподобиться нам плотским. Он воспевается как всецелый Бог, Он же принимается как всецелый человек; Он же признается как совершенный человек, потому что Он имел единение двух естеств: божества и человечества, и познавался в двух совершенных естествах: божестве и человечестве. Потому что ни соединению не способствовало какое-либо изменение или смешение, ни различием и двойственностью естеств или существ после соединения не вводится разделение и разсечение; хотя это (последнее) и печалит безумнаго Нестория, а то (первое) приводит в изступление безразсуднаго Евтихия. Соединяющееся между собою ипостасно не принимает изменения, не познает разделения, не знает того, чтo достунно слиянию, и не допускает признаков сечения. Чтo, как известно, (допускают) невежды Евтихий и Несторий и не знающие силы ипостастнаго соединения, по которой Слово воплотилось и плоть одушевленная и разумная неизменно обожилась: один увлекает в море слияния, а другой уносит в пропасть разделения. И поэтому один избегает исповедывать двойственность естеств, а другой затрудняется исповедывать одно воплощенное естество Бога Слова и боится говорить, что у Него одна составная ипостась: они беглецы, боящиеся страха там, где нет никакого страха. Мы же, мужественною мыслию отогнавши безумие, рабски (следующее) тому и другому из них, и безбоязненно утвердившись на камне благочестия, проповедуем ипостасное снисхождение Слова в плоть, от нас (заимствованную) разумную и одушевленную, и воплотившееся Слово почитаем за единаго Христа и Сына, и говорим, что у Него едина составная ипостась, и возвещаем, что Он в двух естествах, и веруем, что у этого Бога Слова два рождения: одно от Бога Отца, которое знаем как неограниченное временем и вечное, а другое от Богородицы Матери, которое признаем за новое и происшедшее во времени; и прославляем одно воплотившееся в Нем естество Бога Слова, но не так, как говорят Аполлинарий, Евтихий и Диоскор, но так, как передал нам мудрый Кирилл. Кроме того мы говорим, что сохранились особенности естеств, и возвещаем различие соединившихся, как называемое естественным и состоящее в качестве, так и мыслимое в существенном и заключающееся в количестве. И мы ни Несториева сечения не боимся, ни Евтихиева изменения не уважаем. Потому что мы не говорим, как пустоголовый Несторий, что соединение относительное, и не пустословим, будто снисхождение (состоит) в одинаковости чести и подобии воли и в порыве и одинаковости хотений, а также не говорим попусту, как богоотверженный Евтихий, о каком-либо слиянии и изменении Бога Слова и разумно одушевленной плоти, или о соединении естеств и сущностей и образов, из которых во Христе произошло чудесное сочетание. Поэтому, идя путем царским и средним, мы отвращаемся слияния и ненавидим разсечение, а душевно почитаем одно неслитное и вместе нераздельное соединение божества и человечества, которое одно и может быть допущено при естественном и ипостасном соединении. Взаимно соединившияся божество и человечество сохраняли его для того, чтобы не допустить изменения и не потерпеть разделения. Учение о соединении, разумеется, естественном и ипостасном (я не знаю, кроме этого, другаго соединения во Христе), не знает различия, а разделение оно совершенно изгоняет, и пришедшее в соединение сохраняет неизменным и не допускает разделения в соединившемся. И поэтому, называя Христа состоящим из божества и человечества, мы проповедуем, что Он и Бог и человек, состоит из двух естеств (διφυᾶ) и двойствен по отношению к естествам. А равно и по божеству Он совершен, и по человечеству совершен. Поэтому, уча, что Он в двух естествах, мы изображаем Его Богом единосущным Отцу и говорим, что Он также единосущен и Матери и нам, как человек, что Он видим и невидим, также, что Он создан и несоздан, что Он и плоть и безплотен, что Он и описуем и неописуем, что Он и земный и небесный, что Он разумная одушевленная плоть и божество, что Он явился недавно и вечен, что Он и уничижен и превознесен и все, что найдется (свойственнаго) нераздельно (соединившемуся) двойственному естеству, хотя одно существовало всегда, как имеющее естество вечное, а другое неизменно получило бытие ради нас в последния времена, как восприявшее естество человеческое. Потому что если соединение было неизменное и нераздельное, как оно и (теперь) пребывает неизменным и нераздельным, и эти два являются неизменно различными и нераздельно показывают различие, то это были естества и сущности и образы, из которых произошло несказанное соединение и в которых созерцается один и тот же Христос. Единое, происшедшее из них, остается единым; оно за тем уже не разделяется и, не допуская разсечения или изменения, показывает, из чего состоит. Это есть ипостась и лице составное; оно состоит из неслитнаго смешения и не знает разделения в соединившемся, но сохраняет нераздельное бытие и существование; и не два, потому что соделалось одним, и не слитно и не ведет к одному единству и к естественному и существенному тождеству того, из чего естественно составлено; но одно и в тоже время познается и (как) одно и (как) два. Одно по ипостаси и по лицу, а два по отношению к самим естествам и естественным особенностям их, от которых оно и получило (возможность) быть единым и сохранило (возможность) оставаться по естеству двояким. Поэтому Он, пребывая тем же, созерцается как единый Христос, и Сын, и единородный, нераздельный в обоих естествах, и естественно совершает то, чтo свойственно тому и другому существу, в силу присущаго тому и другому существеннаго качества и естественной особенности. Если Он имеет естество единичное и несовокупное, то как же у Него не будет такова же и ипостась и лице? И неужели один и тот же стал бы вполне совершать то, чтo свойственно тому и другому естеству? Каким же образом божество, непричастное плоти, будет физически совершать дела плоти? Или каким образом тело, не имеющее божества, стало бы совершать дела, по существу признаваемыя божественными? Еммануил же, будучи единым и в одном и том же будучи тем и другим, то есть, и Богом и человеком, по-истине совершает свойственное тому и другому естеству, производя совершаемое Им одно так, другое иначе. Как Бог, Он совершает божественное, а как человек — человеческое. Он всем хочет показать Себя и как Бога и как человека, и поэтому Он совершает и божественное и человеческое, а равно и говорит и произносит (то и другое). И не было так, как желает Несторий, чтобы один творил чудеса, а другой совершал человеческое и терпел страсти. Но один и тот же Христос и Сын совершал и божественное и человеческое, — одно так, другое иначе, как учит божественный Кирилл, потому что Он в том и другом имеет власть несливаемую, но ничут и неразделимую. Как Бог Он был вечен и совершал чудеса, а как человек Он был известен, как недавно явившийся, и совершал уничиженное и человеческое. Потому что как во Христе то и другое естество сохраняет неизменно свою особенность, так и каждый образ в соединении с другим — то, что ему свойстенно. Так Слово, (находясь) в общении именно с телом, совершает то, чтo свойственно Слову, а тело совершает то, чтo свойственно телу, тогда как с ним находится при этом в общении именно Слово. И это познается в одной ипостаси и отгоняет нечестивое сечение. Они не действовали отдельно, чтобы мы не подумали, что они раздельны. Пусть не торжествует поэтому Несторий, безразсудно обманывающий сам себя, потому что тот и другой образ во едином Христе и Сыне после соединения обоих (естеств) совершал то, чтo было ему свойственно. Потому что он сам по себе, не отделяясь от другаго, совершал то, чтo было ему свойственно. Мы прославляем в Нем не двух христов и сынов, из которых один, будучи Сыном и Христом по естеству, совершает чудесное, а другой, будучи Сыном и Христом по благодати, совершает уничиженное. Хотя мы учим, что два образа действуют вместе, каждый согласно с своею естественною особенностью; но мы говорим, что один и тот же Сын и Христос естественным образом совершает высокое и уничиженное, согласно естественному и существенному качеству каждаго из двух естеств своих, потому что эти естества, пребывая неизменными и неслитными, и будучи ясно познаваемы как два, и будучи соединены неслитно, не были лишены этих (свойств своих) и являлись в одной ипостаси. Пусть не торжествуют напрасно Евтихий и Диоскор, распространители несуществующаго безбожнаго смешения; после соединения того и другаго естества каждое из них совершало то, чтo ему свойственно, избегая разделения, не принимая изменения, и сохраняя различие по отношению к другому, и удерживая общение и соединение нераздельным и неразрывным. Поэтому, оставаясь благочестивыми и держась пределов православия, мы горим, что один и тот же Христос и Сын совершает то и другое, потому что Он Бог и человек; и не выдумываем никакого смешения. Равным образом мы говорим, что тот и другой образ после взаимнаго общения совершает то, чтo ему свойственно, так как в одном и том же Христе находятся два образа, естественным образом совершающие то, чтo им свойственно. Мы ничуть не допускаем никакого разделения, как желал оклеветать нас здесь Евтихий, а там Несторий, вышедшие из взаимно противоположных (начал) и разделившие воздвигнутую против нас благочестивых нечестивую брань. Их мы считаем ни за что, и познаем в том и другом естестве то и другое действие, то есть, существенное и естественное, а также взаимное, нераздельно происходящее из того и другаго существа и естества, по причине прирожденнаго ему естественнаго и существеннаго качества, а вместе нераздельнаго и неслитнаго, сопутствующаго ему взаимнодействия того и другаго существа. Это служит причиною различия действий во Христе, а равно естествам дает бытие естеств, потому что божество и человечество суть не одно и тоже по отношению к присущему каждому из них естественному качеству, хотя они и несказано соединились между собою в одну ипостась и неслитно совокупились в одно лице, сошедшись и соединившись между собою ипостасно, соделали для нас одного и тогоже и Христом и Сыном. Бог Слово есть Бог Слово, а не плоть, хотя Он и принял плоть разумно одушевленную и соединил ее ипостасно естественным соединением. Эта плоть есть плоть разумно одушевленная, а не Слово, хотя она и созерцается как плоть Бога Слова. Поэтому после естественнаго и неслитнаго, то есть, истиннаго и ипостастнаго соединения, они не показывают этого действия безразличным но отношению к тому и другому, и мы не называем этого действия их единым и единственным или существенным и естественным и совершенно безразличным, чтобы не соединить их насильно в одну сущность и в одно естество, которое последователи акефалов сделали предметом забавы и в самых речах безстыдно называют его составным. Как мы исповедуем то и другое естественное действие в том и другом существе и естестве, из которых для нас соделалось во Христе неслитное соединение и соделало единаго Христа и Сына всецелым Богом, котораго надобно признавать также и всецелым человеком, чтобы нам не слить неслитно соединеных естеств, хотя из действий и одних только действий познаются естества, по учению тех, которые могут (это знать), а различие сущностей всегда обыкновенно замечается из различия действий: так мы учим и тому, что всякое изречение и действие, будет ли оно какое-нибудь божественное и небесное, или человеческое и земное, происходит от одного и тогоже Христа и Сына и одной сложной и единичной Его ипостаси. Воплотившись, Он пребыл Богом Словом и естественным образом сам по Себе проявляет нераздельно и неслитно то и другое действие, сообразно со своими естествами: по божественному своему естеству, по которому Он единосущен Отцу, — божественое и несказанное, а по человеческому, по которому Он соделался единосущен нам людям, — человеческое и земное, тому и другому естеству желательное и согласное. И это не перестает соблазнять инаго из видящих, как будто совершающий то и другое естественным образом не был вместе и Богом и человеком. Тем, что сам Он, единый Христос и Сын, совершает то и другое, уничтожается гнусный поток (учения) Нестория. Потому что, как мы сказали, мы утверждаем, что в Нем не два Христа и Сына, которые совершают то и другое, (а один). А когда показывается, что свойственное тому и другому естеству после соединения пребывает неслитным и в тоже время проявляет действие, свойственное тому и другому из них, то этим ниспровергается стремящийся к слитию отпрыск (учения) Евтихия, потому что естества познаются естественным образом и естественным образом обнаруживают свое естество, из котораго нераздельно и естественно произошло и существенно развилось (лице Христа). Поэтому, родившись нашим рождением, Он питается молоком и возрастает и проходит телесные возрасты до тех пор, пока не достигает совершеннаго возраста человеческаго; терпит свойственный нам голод и жажду и переносит подобно нам утомление от путешествия, потому что Он, подобно нам, совершал действие хождения также почеловечески. И оно, будучи совершаемо согласно с человеческой субстанцией, служило доказательством человеческаго Его естества. Поэтому Он, подобно нам, переходил с места на место, потому что Он был по-истине человеком и имел наше естество в полном составе, также принял описуемость плоти и был облечен в приличный нам образ. Потому что образ вида его был телесный, то есть, образ тела; сообразно с этим, будучи зачат во чреве, Он формировался, удержал этот образ навсегда и сохраняет его во веки невредимым. Поэтому, чувствуя голод, Он принимал пищу; поэтому, томясь жаждою, Он искал питья и пил, как человек; поэтому Он был носим, как дитя, подъятый девическими руками, и покоился у материнской груди; поэтому, чувствуя утомление, Он садился и, нуждаясь в сне, засыпал. Также, получая удары, Он чувствовал боль, будучи бичуем, страдал, и, когда пригвождали ко кресту Его руки и ноги, Он переносил боли, потому что Он дал, как и хотел, человеческому естеству время делать и терпеть то, чтo ему свойственно, чтобы преславное Его воплощение не было сочтено каким-нибудь вымыслом и пустым призраком. Потому что не по принуждению и не по необходимости Он принимал это, хотя и терпел это естественным образом и почеловечески и делал и совершал по человеческим побуждениям. Да удалится это гнусное подозрение. Потому что Бог был Тот, кто решился телесно претерпеть это и спас нас от наших страстей и таким образом даровал нам безстрастие. Но (принимал это) потому, что сам восхотел страдать и делать и действовать почеловечески и решился оказать помощь видящим, ради которых и соделался истинным человеком. И это не потому, чтобы естественныя и телесныя движения естественным образом побуждали Его соделать это, хотя безбожные и коварные люди и дерзко услаждались, приводя в исполнение свое коварство, но потому, что Он облекся в страстное и смертное и тленное и неизбежно подлежащее нашим естественным страстям тело, и в этом теле, согласно с собственною его природой, благоволил страдать и действовать даже до воскресения из мертвых. В нем-то Он разрешил и страстное наше, и смертное, и тленное, и даровал нам свободу от них. Таким образом Он добровольно и вместе естественным образом обнаруживал уничиженное и человеческое, пребывая и при этом Богом, потому что Он сам был виновником (ταμίας) для себя человеческих страданий и действий, и не только виновником, но и посредником, хотя Он естественным образом воплотился в страстное естество. И поэтому то, что было в Нем человеческаго, было потому, что Он был человек. Не потому, что бы естество Его не было человеческим, но потому, что Он добровольно соделался человеком и, соделавшись человеком, добровольно принял это. И не насильственным образом или по необходимости, как бывает у нас (и в большей части случаев), и не против желания, но, когда и как восхотел, Он сам благоволил и снизойти к нам, одержимым страстями, теми самыми страстями, которыя возбуждаются по природе. Божественное же и преславное и возвышенное и очевидно возвышающееся над нашим ничтожеством, каковы были чудеса и знамения и проявления преславных дел, как то: безсеменное зачатие, играние Иоанна во чреве, нетленное рождение, непорочное девство, пребывшее невредимым прежде рождества, в рождестве и после рождества, небесное наставление пастырям, и призвание волхвов посредством звезды, принесение при этом даров и поклонение, знание Писаний без научения, потому что, говорять: «како сей книги весть не учився» (Иоан. 7:15), (знание) отчасти обличающее превратную любовь страстных приверженцев невежества, преложение вина (претвореннаго) из воды, исцеление больных, дарование зрения слепым, выпрямление горбатых, возвращение сил разслабленным, дарование хромым способности быстро двигаться, совершеннейшее очищение прокаженных, быстрое насыщение алчущих, ослепление преследующих, укрощение ветров, установление тишины на море, телесное хождение по водам, изгнание нечистых духов, бурное возмущение стихий, отверзение гробов самих собою, тридневное воскресение из мертвых, нескончаемое разрушение тления, непрестанное уничтожение смерти, исшествие из гроба, тогда как печать на камне и на гробе осталась невредимою, безпрепятственное вшествие (в дом) при заключенных дверях, чрезвычайно удивительное и телесное вознесение от земли на небо и все подобное этому, превосходящее природу нашего слова и силу выражения и побеждающее всякое разумение человеческое, — все это, будучи совершаемо Богом Словом, вне пределов ума и природы человеческой, служило доказательством существа и естества божественнаго, хотя и было совершаемо посредством плоти и тела и совершалось не без (участия) плоти, разумно одушевленной. И поэтому мы не считаем Бога Слово безплотным и не учим, что Он вне тела, хотя Он и совершал то, чтo превышает телa. Ибо Слово истинно воплотилось и, неложно воплотившись, облеклось телом и было познаваемо как единый Сын, производящий из Себя всякое действие: божественное и человеческое, уничиженное и величественное, телесное и безтелесное, видимое и невидимое, описуемое и неописуемое, соответствующее двойственности естеств Его, и само по себе непрестанно проповедующее и постоянно возвещающее эту двойственность. Один и тот же, будучи по ипостаси неделимым Сыном и будучи познаваем в двух естествах, однимь из них творил чудеса, а другим совершал уничиженное. И поэтому богомудрые, венчанные Христом, истинным Богом, и от Бога получившие (дар) говорить и открывающие нам божественное разумение говорят: когда слышишь об едином Сыне противоположныя выражения, то приличным образом разделяй между естествами то, что говорится, — великое и божественное приписывай естеству божественному, а малое и уничиженное относи к естеству человеческому. Таким образом ты и избежишь разногласия в выражениях, отдавая каждому естеству то, чтo ему свойственно, и согласно священному писанию исповедуешь единаго Сына и сущим прежде всех веков и недавно явившимся. А также об едином Сыне говорят и вот что: никто да не отчуждает никакого действия от единаго сыновства, а которому естеству принадлежит то, чтo происходит, это пусть определяют по свойству самого действия. Итак они весьма прекрасно учили исповедывать, что один Еммануил, ибо так называется воплотившийся Бог Стово, и что Он совершает все, а не иной высокое и иной низкое, без всякаго разграничения. Посредством этих естеств своих Он познается неслитною двоицею и ничуть не разделяется на две ипостаси и два лица, но один и тот же есть несекомый Сын и Христос и нераздельно познается в двух естествах. И мы утверждаем, что все это принадлежит одному Сыну, и веруем, что все изречения и действия суть Его, хотя одни из них и приличны Богу, а другия опять приличны человеку, а иныя занимают какое-то среднее положение, как имеющия в себе и приличное Богу и человеческое. Мы говорим, что той же силе принадлежит и так называемое общее (новое) и богомужное действие, которое по существу своему неодинаково, но разнородно и различно, как назвал его божественным образом восхищенный из Ареопага божественным Павлом богоглаголивый Дионисий, так как оно заключает в себе и приличное Богу и человеческое и посредством весьма искуснаго и сложнаго выражения вполне обозначает всякое действие того и другаго существа и естества. Итак, прославляя Бога Слово предвечнаго и совечнаго Отцу, мы утверждаем, что Он воспринял временное рождение, которым Он родился, воплотившись от Девы Марии, называемой в собственном и истинном смысле Богородицею. И поэтому благочестивые веруют, как и прилично веровать, что Он родился двумя рождениями; и, будучи совершенным по божеству, Он был совершенным и по человечеству; не разделяясь по различию сущностей, Он не отождествляет существенным образом естеств в силу тождественности лица. Но из каких естеств Он соделался ипостасию, в тех же пребывал нераздельно, совершая мудро и истинно все дела наши, — и естественныя и непорочныя действия, далекия от скверны и порока, и такия, в которых не находится никакого признака греха, потому что Он греха не сотворил и совершенно не было никакой лести в устах Его. Он обращался между нами, как человек; будучи познаваем, как совершенный человек, и вместе не преставая быть Богом, Он совершал и чудеса, как было прилично. Был познаваем как совершенный Бог, хотя и был облечен человеческою, разумно одушевленною плотию. Он идет на вольное страдание и добровольно продается иудеям, или, лучше, самого Себя добровольно предает ради спасения людей; также заключается в узы и терпит удары по щеке, и оплевается, и бичуется, и осмеивается, и облачается в багряную одежду, как царствующий над всем, и принимает трость в руки, как скипетр царский, и судится судом пилатовым, и наконец пригвождается к древу, и, будучи вознесен на спасительный крест, обагряет кровию и руки и ноги, и возносится (на крест) наряду с разбойниками, и напояется уксусом, и вкушает желчи, и, воскликнув громко, предает душу Отцу, и прободается копьем в ребро, и по смерти у мертваго истекает спасительная кровь и вода; затем мертвый снимается со креста, и приготовляется к погребению, и помазуется смирною, и принимает тридневное погребение, и, тридневно воскресши, выходит из гроба, и с Собою воскрешает всех мертвых, чрез свое воскресение из мертвых возводя от гроба и тления к нескончаемой своей жизни, и, возставши из мертвых, является ученикам своим, и принятием пищи и питья и прикосновением рук апостольских удостоверяет воскресение своей плоти, и преподает им Духа Святаго, как сроднаго Себе и единосущнаго; затем возносится на небеса, или, лучше, восходит туда как господствующий над небесами, и садится одесную Отца, имея престол отеческий и царский и высочайший. Оттуда опять придет, чтобы совершить суд над живыми и мертвыми и воздать каждому по делам, какия кто совершил, — делал ли дела благия и добрыя, или злыя и постыдныя. Мы веруем, что Он с Отцом и Духом имеет истинно нескончаемое, не знающее никакого конца или предела, владычество над всем. Итак, как я говорю и думаю о домостроительстве воплощения, то есть, о воплощении Бога Слова и об уподоблении Его нам грешным, это я кратко показал; а о первоначальном появлении и устройстве видимаго мира, какое он получил недавно, исповедую, боголюбезные, что все не только видимое, но и невидимое, сотворил единый Бог, Отец, Сын и Святый Дух, вечное и безначальное естество; Он из небытия привел в бытие и без всякаго затруднения впервые даровал всему бытие, и мудро произвел весьма многия и разнообразныя (вещи); ибо все произвел Отец чрез единороднаго Сына во Святом Духе и содержит это мудрым промыслом, как Бог, имеющий господство над своими делами. Даровавши всему временное начало, Он чувственному назначил временный передел, а разумное и невидимое удостоил лучшей чести. И оно никогда не умирает и не предается тлению подобно тому, как течет и преходит видимое; впрочем оно безсмертно не по естеству и не превратилось в существо несказанное (нетленное), но Он даровал ему благодать, не допускающую его подвергаться тлению и смерти. Так души человеческия пребывают нетленными, так ангелы остаются безсмертными не потому, чтобы они в самом деле, как мы прежде сказали, имели естество нетленное или существо в собственном смысле безсмертное, но потому, что получили от Бога в удел благодать, обильно подающую безсмертие и пекущуюся о доставлении им безсмертия. Но хотя души человеческия благодатию Божиею и освободились от смерти, естественным образом преследующей (ἐμφολεύουσαν) все в созданной природе, однакож ради этого мы не будем предполагать, что оне существовали прежде тел, и не будем думать, будто оне до появления и до основания этого видимаго мира жили какою-то вечною жизнию, не будем говорить, что оне обладали жизнию небесною, живя жизнию безтелесною и безплотною и вечною на небе, некогда не существовавшем, как желал этого заблуждавшийея Ориген и сообщники и единомышленники его, Дидим и Евагрий, и остальное полчище их, выдумывающее басни. Они не только это проповедуют ошибочио, увлекаясь языческими учениями и оскверняя высокое происхождение христианское, но даже безумно отвергают воскресение этих тел, которыми мы ныне облечены, и безтолково болтают многое множество того, чтo достойно нечестиваго баснословия их. В укор им довольно сказать то, чтo сказано Павлом к коринфянам: «и аще воскресения мертвых несть, то ни Христос воста» (1 Кор. 15:13) и прочее; а когда таким образом они стали бы увлекаться пустыми мыслями, то пусть будет присовокуплено следующее: значит, тщетна вера ваша, если вы не имеете участия в нашем честном исповедании и в воскресении этой плоти? Исповедывать воскресение плоти нас заставляли еще тогда, когда мы приступали к спасительному крещению. Поэтому, как кто-то из мудрых созерцал, и все преславное и величественное домостроительство Единороднаго было преславно совершено для того, чтобы и спасти образ и даровать безсмертие телу. Не только в этом они, безумные, обманываются и сбиваются с прямаго пути (это было бы, как и при измышлении зол, нечестие сносное), но и многое другое говорят противно апостольскому и отеческому преданию: отвергают насаждение рая, не хотят (допустить), что Адам был создан во плоти, порицают образование из него Евы, отрицают голос змия, не допускают, чтобы таким образом Богом установлено было стройное распределение небесных тел, а фантазируют, будто оно произошло вследствие первоначальнао осуждения и превращения. Они безбожно и вместе баснословно бредят, будто бы в единичности умов произошло все разумное, охуждают создание превышенебесных вод, хотят, чтобы был конец наказанию, допускают совершенное повреждение всего чувственнаго, говорят о возстановлении всех разумных существ: ангелов, людей, демонов, и опять сливают разныя свойства их в мифическую единичность. (Говорят), что Христос ничем не отличается от нас: о Нем они учат насмешливо, а не так, как мы благочестиво проповедуем о Нем, и демонски распространяются о славе, чести, царстве, и господстве; и тысячи (нелепостей) извлекают эти несчастные из дьявольскаго и нечестиваго сокровища своего сердца; не только одним мутным извращением, но тысячами их напояют ближняго и умерщвляют души людей, ради которых Христос благоволил умереть и во искупление которых Он излил свою божественную кровь и принес в дар превосходящую всякое достоинство божественную свою душу. Мы же, будучи напоены разумным млеком правой и непорочной и разумной веры и вкусивши благаго Божия глагола, отвергая все темныя учения их, и будучи свободны от всех безсвязных пустословий их, и идя по стопам отцов своих, говорим и об окончании настоящаго мира, и веруем, что после настоящей жизни будет вечно продолжаться та другая жизнь, а также принимаем и нескончаемое наказание. Первая (вечная жизнь) будет вечно доставлять радость творившим прекрасныя дела, а последнее (наказание) будет непрестанно удручать и непременно мучить тех, которые здесь были приверженцами зла и не хотели покаяться до отбытия и отшествия отсюда. Ибо червь их не умирает, говорит Христос — Судия и Истина, «и огнь их не угасает» (Мк. 9:46). Так думать и веровать, мудрейшие, я научился из апостольской и евангельской, из пророческой и содержащейся в законе, отеческой и учительской проповеди, и ясно изложил вам, мудрейшие, и ничего не скрыл пред вами. Впрочем мое изложение последовательно и связно: а также (мы поступаем) согласно с древним преданием предавать письмени и делать известными святые соборы и священнейшия собрания отцов наших, которых мы почитаем светильниками душам нашим, и молим, чтобы и вечно они считались такими же, чтобы и нам вместе с ними соделаться общниками блаженной жизни, в качестве благовоспитанных детей их и преемников. Итак по отношению к божественным догматам Церкви мы принимаем четыре великих и святых и вселенских собора, блиставших евангельскими светлостями и украшенных (полным) количеством евангельских качеств. Мы говорим, что между ними первое место занимает собрание, бывшее в Никее, 318-ти богоносных отцов; оно, будучи составлено по божественному внушению, уничтожило скверны ариева неистовства. После этого по (обстоятельствам) времени, а не из-за славы или милостей, собирается второе собрание, состоявшееся в сем царствующем городе; 150 богомудрых отцов Богом были посланы составить это собрание, истребить блиставшее, как три молнии, нечестие Македония, Аполлинария и Магна, и разрушить союзы такого труднаго огненнаго испытания благочестивых. Третие собрание прославляю, бывшее в первый раз в Ефесе, (состоявшееся) только по (обстоятельствам) времени и имевшее заседания согласно божественному хотению; потому что второе собрание, так называемое Диоскорово, оказывается согласным с нечестивым мнением Евтихия; это первое собрание 200 святых отцов является совершенством, отвергает Несториево человекообожание и все нечестивое его нечестие. За тем по нуждам только времени после трех собирается четвертое богомудрое собрание 630-ти приснопамятных отцов, светильников веры; оно по божественному мановению божественным образом собирается в Халкидоне и имеет сподвижницею своею мученицу Евфимию, которая и до нынешняго дня подвизается за сохранение их определения веры и много и непрестанно говорит в защиту славнаго и величайшаго этого собрания. Оно уничтожает грубую двоицу (ξυνωρίδα), я разумею Евтихия и Диоскора, и останавливает их зломыслие, истекающее как-бы из аполлинарианскаго источника и наполняющее все потоки нечестия. Вместе с нечестивою ересью этих оно отвергает посредством православных своих изречений и пребеззаконную ересь богопротивнаго Нестория. Оно собиралось и против этой ереси, так как она до сих пор безстыдно продолжала еще испускать вздохи; поэтому и убило ее окончательно и выгнало за ворота церковныя. Кроме этих великих и вселенских и всесвященных четырех равночестных собраний святых и блаженных отцов, принимаю еще и другой, сверх этих и после этих состоявшийся, пятый святый и вселенский собор, бывший также в этом царствующем городе во время Юстинианова управления скиптром римской империи, а также (принимаю) и все определения его. Он был собран для утверждения знаменитаго собора халкидонскаго. Он уничтожает и исторгает в погибель прежде всего безумнаго Оригена и все его напыщенныя бредни, а также и вымыслы, полныя нечестием всякаго рода; вместе с ним и учение Евагрия и Дидима и все языческия и чудовищныя и совершенно баснословныя пустословия. За ними исторгает Феодора мопсуестскаго, бывшаго учителем богопротивнаго Нестория, и как нечестивый плевел вырывает его вместе с нечестивыми его вымыслами. Он также (уничтожает) злые и нечестиво составленные вымыслы Феодорита против поборника благочестия Кирилла и все, чтo он говорил против двенадцати глав этого божественнаго Кирилла в обвинение его, также перваго святаго ефесскаго собора и православной нашей веры, пользуясь покровительством нечестиваго Нестория. Причастным этого осуждения делает и то, чтo было написано в защиту Диодора к Феодора. Вместе с этим исторгает с корнем и так называемое послание Ивы, написанное к Маре Персу, как не только противное правым догматам, но и наполненное всяким нечестием. Итак эти священные и великие и вселенские четыре собора с любовию принимаю и одинаково уважаю. Кроме их почитаю, прославляю и уважаю и этот пятый собор. И охотно принимаю все, чтo содержится в их учении и в их анафемах, направленных против еретиков, и в их определениях. Поэтому охотно одобряю и принимаю тех, кого они принимали и охотно одобряли, а также анафематствую и отвергаю тех, кого они анафематствовали и отвергали и почитали изверженными из вселенской и святой Церкви нашей. Следуя этим святым и блаженным пяти соборам, я признаю одно и единственное определение веры, а также и учение признаю одно и один символ, провозгашенный по внушению Святаго Духа всемудрым и блажениым божественным собранием в Никее 318-ти богоносных отцов. Его подтвердило и бывшее в Константинополе собрание 150-ти богодухновенных отцов, и утвердил первый ефесский собор, состоявший из 200 божественных отцов, а также приняло и подтвердило и бывшее в Халкидоне собрание 630-ти святейших отцов и вызсказало ясное повеление сохранить его неизменным, невредимым и незыблемым. Принимаем и теми же руками с радостию объемлем и все божественныя и богомудрыя сочинения божественнаго Кирилла, как совершенно правильныя и разрушающия всякое нечестие еретиков, в особенности же два соборныя послания, отправленныя к богоненавистному и богоотверженному Несторию, а именно второе и третие, к которому присовокупляются и двенадцать глав. Оне равными по числу святых апостолов углями сожгли все зломыслие Нестория. С тем вместе принимаю и послание, написанное собором к святейшим предстоятелям востока; в нем изречения их названы священными и утвержден мир между ними. К ним мы сопричисляем и самыя послания предстоятелей восточных, как например полученныя тем же Кириллом, о которых он и засвидетельствовал в недопускающих сомнения выражениях, что оне православны. Подобно этим священным памятникам всемудраго Кирилла принимаю за священное и равночестное им и служащее к насаждению тойже православной веры и богодарованное и богодухновенное послание великаго и преславнаго и богомудраго Льва, светильника святейшей церкви римской или, лучше (сказать), всей находящейся под солнцем; его он написал, находясь видимо под влиянием Святаго Духа, в обличение зломысленнаго Евтихия и богопротивнаго и безумнаго Нестория, к почтеннейшему Флавиану, предстоятелю этого царствующаго города. Это послание я называю и почитаю столпом православия, последуя так хорошо определившим его святым отцам, как с одной стороны научающее нас всему православному, а с другой стороны погубляющее всякое злославие еретическое и изгоняющее его за богохранимыя двери святой нашей кафолической Церкви. Вместе с этим божественным изложением и сочинением принимаю и все его послания и учения, как исходящия из уст старейшаго из апостолов Петра; лобызаю и почитаю и от всей души уважаю их. Принимая эти, как я сказал прежде, пять священных и божественных собраний блаженных отцов и все сочинения премудраго Кирилла и в особенности написанныя против безумия Несториева, и краткое изложение восточных предстоятелей, написанное к этому божественнейшему Кириллу, о котором он и засвидетельствовал, что оно православно, и все, чтo написал Лев, святейший законоположник святейшей церкви римской, и в особенности то, чтo составлено им против евтихианскаго и несторианскаго безстыдства, признаю за определения — это последнее как-бы Петра, а первое как-бы Марка. Равным образом принимаю и все богомудрыя учения всех известных учителей нашей кафолической Церкви, содержатся ли они в словах и писаниях, или в каких-либо посланиях. И, кратко сказать, принимаю и уважаю все, чтo принимает святая вселенская Церковь наша; и опять отвергаю и анафематствую и считаю непотребным все, чего она премудро гнушается и чтo считает враждебным своему благочестию, не только книженки и изреченьица и богопротивныя и извращенныя (παρέγγραπτα) учения, но и еретическия и злославныя и вводящия злославныя ереси лица. И чтобы вполне удовлетворить вас, я обозначаю те лица, которыя анафематствую и предаю осуждению не только языком и устами, но и сердцем и душею, как оказавшияся во всем враждебными святой и кафолической нашей вере. Итак да будут навсегда под анафемою и отчужденными от святой и единосущной и поклоняемой Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, во-первых Симон волхв, первый мерзейшим образом положивший начало всем мерзейшим ересям; за ним Клеовий, Менандр, Филит, Гермоген, Александр медник, Досифей, Горфей, Сатурнин, Масвофей, Адриан, Василид, Исидор, сын этого и превзошедший его в безумии, Евион, Карпократ, Епифан, Продик, Керинф и Меринф, Валентин, Флорин, Власт, Артемон, Секунд, Кассиан, Феодот, Ираклеон, Птолемэй, Марк, Колорвас, Адемис каристийский, Феодот кожевник, другой Феодот, Евфрат персианин, Моноим араб, Гермоген, Татиан сириец, Север, Асклепиодот, Вардесан, Армоний, сын этого и подобный ему по заблуждению, Гермофил, Кердон, Сакердон, Маркион понтийский, Апеллес, Аполлонид, Потит, Препон, Пифон, Синер, Феодот меняльщик, Монтан, Прискилла и Максимилла, ярыя ученицы этого, Непос, Ориген елкесеянин, другой Ориген адамантовый, Савеллий ливийский, Новат, Павел самосатский, Епиген, Клеомен, Ноэт смирнский, Манес, соименный своей безбожной мании, Савватий, Арий, Мелетий, Аетий, Евномий, Астерий, Евдокосий, Донат, Македоний, враждовавший против Святаго Духа и получивший достойное наименование духоборца; Аполлинарий лаодикийский, и сын его Аполлинарий, Магн, Полемон, Целестий, Пелагий, Юлиан, защитники тогоже безумия; Феодор мопсуестский и Несторий, гнуснейшие проповедники гнуснаго человекообожания, киликийцы Кир и Иоанн, безбожнейшие распространители тогоже безбожия; Евтихий, Диоскор, защитник Евтихия, и авдокат Варсума, Зоора, Тимофей, называемый Элуром; Петр Монг и Акакий, защищавшие пустоту (κενωτικόν) Зенона; Лампетий, начальник безславной ереси маркионистов; Дидим и Евагрий, первые гнусные учители тайной лжи оригеновской; Петр суконщик, осмелившийся к трисвятой песни присовокупить крест; другой Петр, иверийская безсмысленная зараза, и Исаия, товарищ этого Петра, введшие между акефалами другую ересь акефалов; вместе со всеми этими, и прежде всех, и после всех, и подобно всем, и больше всех, да будет под анафемою Север, злейший ученик их и оказавшийся тираном жесточайшим из всех новых и древних акефалов, и злокозненнейший враг святой кафолической Церкви, и беззаконнейший прелюбодей святейшей церкви антиохийской, и гнуснейший развратник; Феодосий александриец, Анфим транезунтянин, Иаков сириец, Юлиан галикарнасский, Фелициссим, Гаиан александриец, от которых получила начало ересь гаианитов или юлианистов; Дорофей, распространитель тойже безбожной ереси, Павел черный не только по названию, но и действительно бывший таким; Иоанн грамматик, по прозванию трудолюбивый (Филопон), или лучше по пусту трудящийся (Матеопон), Конон и Евгений, — три трепроклятые распространители требожия; Фемистий, беззаконнейший отец и родитель и насадитель (учения о) неведении; он пустословил, что Христос, истинный Бог наш, не знает о дне суда, тогда как сам он, богоотверженный, не знал, чтo говорил, и не понимал, чтo болтал, колеблясь сомнениями, потому что если бы он знал силу своих слов, то не породил бы губительнаго неведения и не защищал бы жарко гнусности своего неведения, из безумных мыслей своих изрыгая, что Христос, не как вечный Бог, но поколику Он соделался истинным человеком, не знает о дне кончины (мира) и суда, и называя Его простым человеком, и тем самым усвояя себе чудовищность акефалитскую и проповедуя, что одно составное естество у Спасителя нашего, Иисуса Христа. Да будет вместе с ним под анафемою и Петр сириец и Сергий арменский, учители ничтожной ереси трехбожия, ни сами с собою несогласные, ни один с другим не сходившиеся в учении; Дамиан, рьянейший противник их, оказавшийся новым Савеллием в наши времена; вместе с ними да будут под анафемою и отлучением и преемники их нечестия — Афанасий сириец, Анастасий апозигарийский и несогласно и ненаучно принимающие несогласное согласие их, и подобно безсмысленным скотам обманываемые ими, как будто согласные между собою, а между тем вражески уязвляющие друг друга анафемами. Вместе с ними да будут облечены и накрыты анафемою и отлучением (от Церкви) Вениамин александриец, и Иоанн, и Сергий, и Фома, и Север сирийцы, все еще живущие позорною жизнию и безумно враждующие против благочестия. Да соделается вместе с ними общником этих анафем и александриец Мина, распространитель и защитник ереси гаианитов и открыто враждовавший против проповедания благочестия; а вместе с ним и сообщники и соучастники его и одинаковые по нечестию. Да подвергнутея одинаковым с ними анафемам и все ереси, возникшия после явления Христа (во плоти) и дерзавшия враждовать против Церкви Христовой, то есть, (ереси) николаитов, евхитов, каиан, адамиан, марвилиотов, ворвориан, насенов, стратиотиков, афонитов, пиеиан (сифиан), софиан, офитов, антитактитов, ператиков, идропарастатов, енкратитов, маркионистов, фригиян, пепузиан, артотиритов, таскодургов, (абродиков), четыренадесятников, назореев, мелхиседекитов, антидикомарионитов, тафириан, мартиан, (цирциан, спатириан, сфэронистов), дулиан, антропоморфитов, иеракитов, мессалиан, евтихитов, акефалов, версунофитов (венустиан), исаиан, агноитов, яковитов, трехбожников, и если еще какая-либо другая нечестивая и богоотверженная появлялась ересь. Итак всех вышепоименованных ересиархов, и за ними названныя нечестивейшия ереси и расколы анафематствую и отвергаю душею и сердцем и устами, мыслию и словами и речами; и всякаго другаго зловреднаго ересиарха и всякую другую нечестивейшую ересь, и всякий другой богоотверженный раскол, каких только анафематствует святая и вселенская наша Церковь. Анафематствую и отвергаю и всех единомышленников их, ревностных приверженцев одинаковаго с ними нечестия, остававшихся нераскаянными в этом, и враждовавших против проповедания кафолической нашей Церкви и отвергавших нашу православную и непорочную веру. И опять точно также анафематствую и все богопротивныя сочинения их, какия они составили против святейшей нашей кафолической Церкви и написали против нашей правой и непорочной веры. С этими гнусными ересями анафематствую и всякую другую богопротивную и злославную ересь, какую обыкновенно анафематствует и осуждает святая кафолическая наша Церковь, и их виновников и производителей и их постыдныя и прегнусныя изреченьица и книженки. Почитая и содержа, имея в мысли и уважая только учение святой кафолической и апостольской Церкви, которое я отчасти уже в кратком виде изложил вам чрез сокращение, как я сказал, соборных посланий, молю, чтобы (мне суждено было) с ними и отойти отсюда в назначенное для этого Богом время. Поэтому и вашу отеческую святость, принимающую от моего смирения эти сочинения согласно соборному определению, прошу смотреть на них отеческими глазами и взирать братскими взорами. Если же я в чем-либо по неведению погрешил, или по забвению что-либо опустил, или на что-либо в поспешности мало обратил внимания, или по краткости изложения только глухо упомянул об чем-либо, или и совсем не упомянул, или же если по неповоротливости языка своего я умолчал о чем-либо, или же что-либо прошел молчанием по неудобоподвижности языка и по величайшей слабости голоса, или по безсилию весьма грубых слов, даже против своего желания, то (прошу) восполнить это прибавлениями и изречениями, исходящими из отеческой полноты, и улучшить исправлениями, и даровать прелюбезнейшую силу, возбужденную братскими надеждами и орошенную отеческими предложениями, чтобы недостающее и несовершенное не осталось навсегда таким, и чтобы слабое и по неведению часто извращаемое не осталось навсегда немощным и на всю жизнь слабым. Когда это будет с любовию и искренно сделано вами, то с одной стороны оно обогатит и исцелит меня, а с другой стороны оно будет свидетельствовать о вашем, блаженнейшие, сострадании и любвеобилии, то есть, о братолюбии и чадолюбии. Когда я таким образом буду обогащен вами и получу восполнение в недостающем и исцеление в том, в чем слаб, и буду исправлен в том, в чем храмлю, и буду увенчан силою и богатством отеческим и братским, то какую придумаю оказать вам благодарность, а с нею вместе какую радость, или какое съумею выразить веселие и величайшее удовольствие? Но это было бы известно, боголюбезнейшие, во-первых Богу, а во-вторых мне самому, испытывающему такое сострадание, и пожинающему такое очевидное благодеяние. Узнали бы это, может быть, и вы сами и поняли бы, если бы узнали горячность сердца моего к благочестию и духовными очами стали бы наблюдать великое расположение души моей к любви. Не буду больше просить вас об этом словесно, потому что я знаю, что вы исполните это раньше наших ничтожнейших прошений, будучи воспламеняемы огнем братской любви и опаляемы отеческою ревностию; но о том умоляю и не перестану умолять, чтобы вы возсылали самыя горячия молитвы и моления к Богу обо мне, одержимом страхом и трепетом и не могущем поднять тяжести возложеннаго на меня ига; и не об этом только, но и о том, чтобы вы вместе со мною пасли это стадо, которое я сам получил в управление, но без вашей помощи не могу ни упасти его, ни напитать какими-либо божественными и полезными произрастениями, и сохранить здравым и невредимым. И поэтому прошу и молю, чтобы оно не потерпело какого-либо вреда по моей неопытности и неискусности и неповоротливости, не дающей возможности пасти его как должно, и чтобы в день суда мне не быть судиму за то, что я сам причинил ему вред, и не получить того нескончаемаго наказания, которое получают крадущие и закалающие и погубляющие драгоценнейших овец Христа Бога. Потому что их спасение и возрастание и качество, улучшаемое прекрасными пажитями, я хорошо знаю и понимаю, будучи наставлен пастыреначальником Христом; но если, благочестивейшие, можете помочь в чем-либо, то, при помощи дарованной от Христа силы, пособите мне, чтобы и я сам и эти драгоценнейшия овцы Христовы не сделались добычею диких зверей, вследствие моего безсилия. Такое же обильное воззвание я обращаю к вам, чтобы вы возносили к Богу усердное и непрестанное моление и прошение о христолюбивых и светлейших наших императорах, от Бога получивших бразды правления государством, чтобы милосердый и человеколюбивый Бог, имеющий силу, соответствующую хотению, умилостивившись вашими богоугодными молитвами, даровал им великое множество лет, дал великия победы над варварами и трофеи, увенчал их детьми детей, и возвеселил божественным миром, и дал им скипетры державные и могущественные, низпровергающие высокомерие всех варваров, в особенности же сарацин, ныне нечаянно возставших на нас за грехи и все разрушающих с жестокою и зверскою целию, с нечестивою и безбожною дерзостию. Потому в особенности просим вас, блаженнейшие, возсылать усерднейшия моления ко Христу, чтобы Он, благосклонно приемля их от вас, скорее ниспроверг их безумное тщеславие и их ничтожных, как и прежде, обратил в подножие нашим богодарованным императорам, чтобы и они, имеющие императорскую власть над нашею землею, успокоившись от военных ужасов, проводили счастливые дни, а вместе с ними проводило счастливую жизнь и все государство их, будучи твердо охраняемо их скипетрами и вкушая возбуждающие радость плоды дарованнаго ими возстановления мира. Достойно молю вашу братскую любовь также за Леонтия, боголюбезнейшаго диакона святаго воскресения Христа Бога нашего и канцелярия досточтимаго секретариата нашего и протонотария, и почтеннейшаго брата нашего Пол?евкта, несущих обязанности, касающияся этого соборнаго сочинения; взгляните на них благосклонными очами и примите их с приличным снисхождением. Это сделалось вашим и притом отличительным качеством, которым вы всегда поражаете видевших вас; находясь на величайшей высоте, вы облеклись и величайшим смирением, и духовно и светло пленили их всеми вашими блистательными свойствами и обнаружили пред ними духовныя и блистательныя способности души, и скорее, как нас самих, вы отослали их исполненными радости и веселия, что они удостоились (чести) повествовать о таком предстоятеле византийском; они радуют наше ничтожество, когда с удовольствием разсказывают нам о вас, о богодарованной силе души, о данном от Бога здоровье тела и о вашем желании отправить (vέμειν) послание, освещающее нам правую веру и просветляющее состояние души, наставляющее в уменьи управлять паствою и делающее более смелыми в управлении здешними паствами Христовыми, (дабы будучи обезопашены оградою разсудительности и знания, при помощи Божественнаго провидения, жезлом пастырской бдительности нам отгонят свирепых и хитрых волков от вверенной нам божественной овчарни, и представить Творцу вверенный нам народ свободным от всякой опасности, в надежде получить награду за наши труды от праведнейшаго Судии).
Все, находящееся с вами, всесвященными, боголюбезное и светлое, особенно же во Христе Боге, братство приветствуем я, смиренный и ничтожный, и все находящиеся со мною братия. Молись о мне, святейший брат, сильный о Господе.
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
В Православной электронной библиотеке
использованы материалы
"Издательства сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского";
онлайн-библиотек
pagez.ru,
lib.eparhia-saratov.ru,
wco.ru,
sedmitza.ru,
pravbeseda.ru,
orthlib.ru
и других открытых ресурсов.