Лекции по Патрологии

1. Святой Ириней Лионский

    Непосредственный ученик Поликарпа. Его называют иногда основателем богословия. Может быть, это сказано слишком громко, но он изложил основные богословские церковные истины. Мы не можем сказать, что это изложение было очень удачным и исчерпывающим, но вместе с тем это, действительно, начало богословия. Он принадлежал к малоазийской богословской школе. Я считаю, что это наиболее спокойная богословская школа. Родоначальником она имеет отца богословия — святого Иоанна Богослова. Там вы не встретите часто безбрежного александрийского аллегоризма, ни антиохийского буквализма и рационализма. К этой школе и принадлежал святой Ириней Лионский. Когда мы будем говорить об отцах I Вселенского Собора, мы отметим, что термины «оряоиоюс;» и «ек ouoias той Патрос;» («единосущный» и «из сущности Отца») некоторые были склонны называть нецерковными. Впервые мы этот термин мы встречаем в трудах св. Иринея — самого выдающегося богослова II века.
    Неизвестная точная дата его рождения. Диапазон предлагается очень большой: 130—160. 160 следует заведомо отбросить, потому что его в 177 году Церковь отправляет в Рим в качестве пресвитера. Профессор Сагарда склоняется к 130 году как к году его рождения. Если в 165—66 году умер св. Поликарп Смирнский, то Ириней был тогда уже довольно зрелым человеком, когда слушал св. Поликарпа. Ириней — уроженец Малой Азии, вероятнее всего г. Смирны. Мы о нем знаем только из его литературного наследия. В письме к Римскому пресвитеру Флорину он вспоминает о Поликарпе Смирнском; там содержатся сведения об этом епископе-мученике. Факт личного знакомства Иринея с Поликарпом не оспаривается даже самыми резкими критиками.
    Письмо Флорину: «Когда я был ещё юношей, то встречал тебя в Малой Азии в доме Поликарпа. Ты тогда пользовался почетом в царском доме (видимо, ппавителя Смирны) и стремился завоевать благорасположение Поликарпа. Я помню события тех дней яснее, чем случившиеся недавно, ибо то, что мы узнаём детьми, укореняется в душе и не исчезает с её взрослением. Поэтому я помню место, где сидел благословенный Поликарп во время бесед, помню, как он входил и выходил, какую вед жизнь, как выглядел, с какими речами обращался к людям, как рассказывал о своих встречах с апостолом Иоанном и с другими, кто знал Господа, какие их слова запомнил, и что услышал о Господе, о чудесах и об их учении, о том, как свидетели Слова Жизни поведали это учение Поликарпу, и как он изложил его в соответствии с Писанием».
    «Изложение в соответствии с Писанием» до наших дней не дошло, но, очевидно, оно было.
    «Еще тогда я жадно внимал этому, делал заметки, но не письменно, но в своем сердце и в памяти своей, и с тех пор взысканный милостью Божией не уставал размышлять об этих вещах».
    Он пишет увещавательное письмо Флорину, который стал уклоняться в ересь. Он говорит, что, если бы Поликарп был бы жив, он бы сказал: Господи, зачем ты допустил меня дожить до такого возраста, чтобы увидеть подобные вещи. т.е. куда склоняется Флорин, бывший ученик Поликарпа. Этот отрывок нам свидетельствует, что, благодаря Поликарпу, Ириней ощущал живую связь с традицией, восходившей к евангелисту Иоанну — к веку апостолов.
    Ириней покидает Малую Азию неизвестно в каком году и неизвестно по каким причинам, и переезжает в Галлию, г. Лион (Лугдунум) (поэтому иногда его называют «Ириней Лугдунскии»). В 177 или 178 году, будучи пресвитером Церкви Лиона, он был послан членами Церкви этого города к епископу Римскому Елевферию в качестве посредника при обсуждении вопроса о монтанизме. В этом письме, которое приводит Евсевий в 5-й книге, было следующее:
    «Мы поручили нашему брату Иринею передать тебе это письмо и просим оценить его по достоинству, ибо он усерден в заповедях Христовых. Поскольку нам известно, что сан сообщает праведность человеку, то, прежде всего, сообщаем, что он — пресвитер этой, Лугдунума, Церкви».
    Святой Ириней имеет переговоры с еп. Елевферием, обсуждает вопрос о монтанизме, в данном вопросе они, очевидно, были единомышленниками, и вскоре он возвращается в Лион. Здесь умирает еп. Пофин Лионский (190), — он становится мучеником. Кафедра оказалась вакантной, и св. Ириней наследует его кафедру, становится епископом Лионским.
    Пасхальные споры. Малаазийская, традиция празднования Пасхи 14 Нисана, а традиция других Церквей в т.ч. Римской, празднования Пасхи в воскресный день. Папа Виктор довольно сурово хотел поступить с епископами Азии, считал, что они должны быть отлучены от церковного общения. Здесь св. Ириней вступает в переписку с Виктором. Он согласен с празднованием Пасхи в воскресный день, но он говорит, что практика празднования Пасхи в 14 день Нисана довольно древняя, и малоазийцам трудно её изменить. Святой Ириней пишет о том, что предшественник папы Виктора Елевферий тоже знал о разности празднования Пасхи, но он никогда не заострял этот вопрос так, и тем более не стремился кого-то отлучить от церковного общения. Святой Ириней убеждает папу Виктора примириться. Его деятельность, действительно, увенчалась успехом, и Евсевий прямо замечает, что имя Иринея соответствовала его жизни, он был истинным миротворцем. Это последний штрих из жизни св. Иринея, после чего никто о нем ничего не сообщает, даже не был известен год его смерти. В календаре св. Ириней именуется священномучеником. Но такой человек, как Евсевий, который был серьезным историком, он приводит труды св. Иринея, которые не дошли до нашего времени, но он ни слова не говорит о его мученической кончине. Впервые об этом пишет блаж. Иероним в своем «De viris illustribus», второе упоминание в «Истории франков» Григория Турского: св. Ириней мученически скончался во время гонения Септимия Севера в 202 году. 202 год считается приблизительным годом кончины св. Иринея Лионского. Но определенного ответа на вопрос о смерти св. Иринея Лионского дать нельзя. Был ли св. Ириней мучеником или не был? Может быть, блаж. Иероним имел под рукой латинское предание. Это не столь важно, главное, что он причислен Церковью к лику святых.

1.1 Богословская атмосфера II века

    Монтанизм с его культом пророков волновал в то время Церковь, но монтанисты не искажали в богословии, они не вносили ничего фантастического в вероучение.
    Применительно к св. Игнатию Антиохийскому, мы уже говорили о богословских искажениях, которые вносятся в церковную жизнь. Самое главное, что расцвело пышным цветом во II веке — это гностицизм. Молодой Церкви во II веке приходилось противостоять как внешним, так и внутренним опасностям. Извне угрожали Церкви гонения языческого римского государства, которые то утихали, то вспыхивали с новой силой. Но более страшную опасность представляли собой гностические движения, которые довольно широко распространились среди христиан и в Церкви, и вне Церкви. О докетизме пишет уже св. Игнатий Антиохийский: «Если Он страдал мнимо, то и я спасен мнимо». Гностицизм собой объединял людей определенной психологической и богословской ментальности. Среди гностиков было много людей, одержимых совершенно фантастическими идеями, которые пользовались среди современников большой популярностью, там много было таинственного, мистического, некоего сокровенного знания, которое не было доступно всем. Сегодня гностицизм пользовался бы очень большой популярностью. Только тогда было другое отношение к религии, и это было неким добавлением к религии.
    Гностики утверждали, что они обладали неким высшим знанием — гносисом. В каком-то смысле и все христиане утверждают то же самое: они обладают знанием о Троичности, Боговоплощении, о будущей судьбе мира, другое дело, что люди не могут объяснить эти тайны, но эти тайны в Церкви существуют. Различие же между христианами и гностиками касаются того, каким образом эти знания приобретаются. Гностическое знание приобретается на «сокровенно-индивидуальном уровне», а церковное знание просто принадлежит всей Церкви и проповедуется Церковью. Этому различию в образе передачи истины соответствует и фундаментальная разница в содержании церковной веры и той, которую проповедовали гностики. Во II веке это различие было предметом очень горячих споров, обсуждений. В Церкви очень рано поняли, что важно установить границу между церковным и гностическим, ибо гностицизм не всегда противопоставлял себя христианству, и когда он не противопоставлял себя христианству, он представлял собой особую угрозу, особенно когда гностики не отделяли себя от Церкви. Во II веке опасность была ещё и в том, что Церковь только зародилась и не обладала внешними вероучительными авторитетами, как Вселенские Соборы. Она ещё не имела и канона Священных книг Нового Завета, были распространены апокрифические евангелия.
    Совокупность всех религиозно-философских систем, которые именуются «гностицизмом», основывалось как будто на христианском учении. Гностики старались подкрепить своё учение ссылками на СП и Господа Иисуса Христа, они говорили, что Он — источник этого тайного эзотерического знания, которое передавалось от человека к человеку. Некоторые гностики вплели здесь, же Марию Магдалину, говорили, что Господь после Своего воскресения передал ей многие тайны, а она — другим. От неё эти знания передались последующим поколениям, но не просто Церкви, а через целый ряд избранных духовных людей — своего рода интеллектуальную элиту, которая была достойна хранить знание, которое недоступно простым членам Церкви.
    Гностических систем было великое множество, и все они несли определенные элементы, которые роднили их друг с другом. Общие элементы:
    1. Дуалистическое мировоззрения.
   В отличие от дуализме манихейства, говорившего о существовании самостоятельных начал добра и зла, гностики говорили уже о существовании двух богов: верховного, трансцендентного, и низшего — демиурга, управляющего физическим миром. Низшим богом они считали ВЗ-го Яхве.
    2. Отсюда их отношение к ВЗ либо пренебрежительное, либо полное отрицание ВЗ.
    3. Отрицание возможности воскресения человека в плоти.
    Говорить о всем многообразии гностических сект говорить нет смысла, приведу лишь 3 имени, которые повлияли и на все остальные гностические системы, которые лишь варьировались в каких-то элементах.
    Святой Ириней излагает сущность этих ересей. Некоторые исследователи считали, что св. Ириней просто не понял эти ереси, что он излагает их предубежденно и гипертрофирует некоторые моменты в этих еретических движениях. В 1950 году в сирийском поселении Наг-Хаммади были найдены гностические рукописи, и когда сравнили эти рукописи с тем, что пишет св. Ириней, многое совпало почти буквально, так что он — надежный свидетель в этом отношении.
    Первый гностик, на которого мы обратим внимание -Валентин. Он говорил о существовании двух богов; одни — это тот, кто явлен творению во Христе, который представляет собой благое верховное божество, истинный источник всего. До его явления на землю об этом боге никто не знал. Другой бог — ВЗ-й Иегова, наподобие платоновского димиурга, который организует и распоряжается всем творением под тайным руководством верховного божества. Бог Ветхого Завета мелочный, злой, в сущности очень антропоморфный, в этическом отношении он как бы нейтрален, и мир, который ему подчиняется, в основном, характеризуется темнотой, беспорядком и злом. То, что Валентин узрел антропоморфизмы в ВЗ — это неудивительно, но выводы он делает неверные, и сказать, что Иегова явил себя в ВЗ как этически нейтральный — в корне неверно. Предпотопные высказывания: и раскаялся Бог, что сотворил человека -всеведущий Бог не может раскаяться, это — антропоморфный элемент, который внесен писателем. Многие гностики с водой выплеснули и ребенка из ВЗ.
    Такое представление о миропорядке было прямым вызовом христианству, которое утверждало, что Бог един, что Он явил себя не только в НЗ, но и в истории Древнего Израиля, поэтому перед христианскими богословами стояла довольно сложная задача объяснить своим современникам важность понимания ВЗ-й истории как истории спасения, приуготовления людей к Боговоплощению. Это было проще объяснить христианам из иудеев, потому что они мыслили библейскими категориями, но это было труднее объяснить язычнику, особенно философствовавшему, для которого эти исторические моменты представляют нечто второстепенное, для него главное — определенные идеи.
    Следующий момент учения Валентина — увлечение искусственными триадами: триады на небе и триады на земле. Он считал, что как бы 3 бога: верховный бог, димиург и диавол. На антропологическом уровне этому соответствует триада духа, души и тела. В космологии тоже существуют триады: высшие сферы, подведомственные высшему божеству, затем царство Иеговы, т.е. весь космос, и, наконец, земля, которая находится под юрисдикцией диавола, князя мира сего. И люди в истории разделяются на 3 категории в зависимости от происхождения. Здесь он немного грешит в логике: потомки Сифа -последователи Валентина, обыкновенные христиане ведут свой род от наивного Авеля, а язычники — наследники Каина.
    Помимо Валентина выдающейся фигурой был Василид, который даже написал собственное евангелие и составил комментарий к нему. В системе Василида реальность также описывается как некая многослойная сфера, па самой высшей ступени находится верховный бог — нерожденный Отец Иисуса Христа. Этот верховный бог рождает Nous-Разум, который, в свою очередь, рождает Лоуое-Слово. От Логоса происходит Фронисис-Целомудрие, от Фронисис-Целомудрия рождается ЯофСа-Премудрость и Дигаˆие-Сила. Премудрость и Сила вступили в брак и породили всё разнообразие существ, которые мы называем «силами небесными». Ещё ниже на иерархической лестнице находятся 365 небес; ап. Павел в своё время был взят лишь для 3-го неба, а для гностиков доступны высшие сферы. Каждое из небес руководствуется соответствующим ангелом. Самым низшим небом управляет Иегова. В книге «О Небесной иерархии» св. Дионисия вы не прочтете подобного, но можете найти очень много соблазнительного. Там тоже некая многослойность, субординация; прежде, чем доберешься до Бога, надо пройти через 9 ангельских чинов, причем, перескакивать через чин нельзя — как в Армии. Это интересно своей загадочностью, но надо ещё спросить, насколько оно соответствует церковному богословию и насколько отражает гностические элементы, а они, бесспорно, там есть.
    Христос в системе Василида — это Разум, посланный на землю нерожденным Отцом. К Воплощению Василид подходит докетически, потому что божественный Разум никогда не мог вполне стать человеком. Отсюда Христос не мог страдать, и Василид даже говорил, что на кресте был распят Симон Киринеянин, а Христос стоял в толпе и смотрел, как страдал Симон. Гносис даёт человеку непосредственный доступ в высшие сферы. Ничего нет нового под солнцем — и ныне некоторые пытаются с помощью знания проникнуть в высшие сферы: зачем мученичество, зачем подвижничество, подлинный гностик сразу может проникнуть на 365-е небо благодаря своему знанию.
    Маркион. Его идеи не были столь фантастичны, как у других гностиков. Он был отлучен от Церкви своим собственным отцом-епископом. Маркион не только проповедовал свои идеи, но и основал свою Церковь, и преподавал свой вариант христианства. Он отвергал весь ВЗ, из НЗ он признавал только Евангелие от Луки и 10 посланий св. ап. Павла. Согласно Маркиону, служение Иисуса началось с Галилеи, и был Он не Спасителем, не Сыном Божиим, а просто просвещенным еврейским Учителем-Раввином. Учение, которое Он проповедовал, лучше всего изложил св. ап. Павел. Если мы возьмем его исходные богословские позиции, то и у Маркиона говорится о двух началах бытия, о злом и о добром, которое характерно для всех гностических учений, наряду с отрицанием ВЗ-й истории и воскресении из мертвых.
    Почему так, а не иначе говорит св. Ириней Лионский? Очень важно для Патрологии явление последующего в предыдущем. Как св. Ириней Лионский противостоял гносису? В своем богословии он ставил перед собой задачу обнажить гностическую ересь; он дает очень хороший критический разбор лжепостроений гностиков. Большинство серьезных исследований считают, что св. Ириней в своем творчестве выявил глубокое знание еретических источников. Кроме того, он выявил хорошее знание церковного предания, которому он был обязан знакомству со св. Поликарпом и другими учениками апостолов, которые жили в Азии, но от которых ничего не дошло, и всё это было великим подспорьем в его борьбе против ереси.
    К сожалению, труды св. Иринея были очень рано утеряны, сохранились только две работы. Самая главная работа, написанная на греческом, дошла в буквальном латинском переводе; это его и положительная, и отрицательная сторона, потому что этот перевод передает точно текст св. Иринея, но труден для чтения и даже для перевода на русский. Это сочинение в пяти книгах озаглавлено довольно пространно: «Обнаружение и ниспровержение притязающего на истину, но ложного гноси са». Обычно это сочинение называется «Против ересей», как оно и озаглавшего в латинском переводе: «Adversus heresis». Впервые на греческом языке этот труд появился в 190—198 годах. В более поздние времена он был опубликован в латинском переводе Эразмом Роттердамским в 1526 году. Как явствует из пространного названия, трактат св. Иринея состоит из двух основных частей. В первой части говорится о том, как распознать гностическую ересь, и эта часть полностью ограничивается первой книгой трактата. Для истории гностицизма его труд имеет особое значение. Святой Ириней начинает с подробного разбора доктрины Валентина, перемежает своё изложение полемикой, переходит к истокам гностицизма, и считает первоисточником гностицизма Симона-волхва, и затем перечисляет других основателей гностических школ: Валентин, Василид, Карпократ, Керинф, Николай и николаиты, Кердон, Маркион, Татиан и гностики-эвиониты и энкратиты. Перечислив 11 сект с их родоначальниками, он подчеркивает, что ими не ограничивается круг людей, которые отступили от истины и которые во многом единомысленны с гностиками.
    Вторая часть — это 2, 3, 4 и 5-я книги — это опровержение претендующего на истину, но ложного знания.
    Во 2-й книге он опровергает гносис с точки зрения разума, человеческой логики.
    В 3-й книге — с точки зрения учения Церкви о Боге и Иисусе Христе.
    В 4-й книге — на основании слов самого Господа Иисуса Христа.
    5 -я книга почти целиком посвящена воскресению во плоти, отрицаемому всеми гностиками.
    В заключении св. Ириней говорит о 1000-летнем Царстве Христовом, что позволяет его причислить к хилиастам, правильнее сказать, к миллениаристам.
    Работа его отличается некоторой композиционной рыхлостью, отсутствием единства мысли. А у гностиков было ли единство в мыслях? Это была такая мозаика, что трудно представить, как св. Ириней вообще разобрался в этом многообразии, и даже в его изложении можно утонуть во всех этих хитросплетениях. Встречаются длинноты, довольно частые повторения. Это — не идеальный материал для чтения, эта книга довольно трудна для чтения. Эти недостатки, возможно, объясняются тем, что автор создавал свой труд с перерывами, был написан не на одном дыхании, а требовал очень больших усилий, большой работы, знакомства с источниками, против которых он возражает. Согласно предисловию к 3-й книге, св. Ириней переслал сразу 2 книги своему анонимному другу, по просьбе которого они были написаны. Остальные были выпущены св. Иринеем также в отдельных рукописях. Исследователи считают, что он мыслил свой труд не как 5 книг, а как нечто единое целое, потому что в 3-й книге он, например, говорит об ап. Павле, и эти замечания более развернуто появляются только в 5-й книге. Когда он завершает 4-ю книгу, он пишет, что хочет написать следующую книгу о воскресении во плоти.
    Скрупулезное исследование привело к мысли о том, что он время от времени вносит некие добавления, увеличивает некоторые разделы. Можно констатировать, что св. Ириней не обладал особыми писательскими дарованиями, чтобы представить свой труд в виде единого органического целого. Тем не менее, когда заходит речь об учении Церкви, то мысль св. Иринея становится довольно ясной и убедительной. Его труд «Против Ересей» имеет огромное значение для выявления богословия ранней христианской Церкви, практически, для выявления апостольского богословия, наследником которого был св. Ириней. Кстати, он сам в своей 1-й книге пишет своему анонимному другу; он прекрасно понимает, что он не искусен в письме: «Не ожидай от меня, живущего среди кельтов и привыкшего пользоваться варварским наречием, ни красот риторики, которую я никогда не изучал, ни совершенства композиций, искусством которой я никогда не владел, ни красоты и убедительности стиля, на которую я нимало не претендую, но с благорасположением в сердце приими то, что я, укрепившись подобным же чувством, пишу тебе просто, искренне и как могу, безыскусственно и задушевно».
    При изложении гностических доктрин св. Ириней руководствуется как трактатами гностиков, которые он читал во множестве, так и мнением некоторых своих предшественников, которые выступали против -гностицизма. Правда, выявление источников, на которые ссылается св. Ириней, представляется чрезвычайно сложной, почти невыполнимой задачей, потому что все они утеряны. Это относится даже к тем его источникам и пособиям, наименования которых он дает. Например, «Изречения Папия Иераподьского», «Изречения старцев Малой Азии», «Трактат против Маркиона» св. Иустина — всё это мы не знаем. Известно, что св. Ириней пользовался этими работами, он ссылается на них, но мы не в состоянии определить, в какой степени они повлияли на его взгляды, потому что ни одна из них не дошла. Один из исследователей 30-х годов Лоовс считал, что св. Ириней использует труды Феофила Антиохийского; эта мысль мало чем подкреплена, потому что от Феофила Антиохийского мы ничего не имеем, может быть, им написано послание к Автолйку, а больше ничего не дошло.
    26.09.98
    Когда появился впервые перевод на латинский язык, неизвестно, да это и не столь важно; считают, что, возможно, ещё до 250 года, один из исследователей говорит, что ок. 200 года. Сохранилось значительное количество фрагментов утерянного греческого оригинала у Ипполита Римского, Евсевия и Епифа-ния. Епифаний жил в IV-V веках, это был охотник за еретиками и пытался выявить ересь в любых суждениях, и это у него продвигалось довольно успешно: он написал труд «Прожектор», который высвечивает еретические мысли, где он насчитал 20 ересей в ВЗ и 80 ересей в НЗ. Круглая цифра настораживает. В чем Епифаний преуспел, что тщательно собирал еретическую литературу, писал он на греческом языке, будучи кипрским иудеем по происхождению, а христианином по крещению. Сохранились фрагменты и в «Катенах» — собрание высказываний отцов Церкви по вопросам богословия, составленные в хронологической последовательности.
    По этому множеству фрагментов можно почти полностью восстановить греческий оригинальный текст; остаются лишь некоторые темные пятна.
    Армянский ученый Тер-Минасянс обнаружил и опубликовал буквальный перевод на армянский язык 4-й и 5-й книг. Он сопоставил армянский текст с латинским переводом, и они буквально совпали.
    На сирийском языке также существует 23 отрывка.
    Поэтому текст этого памятника достаточно четко выверен.
    2. Вторая работа «Доказательства апостольской проповеди». Долгое время было известно только название этого сочинения из 5-й книги «Церковной истории» Евсевий. В 1904 году его полный текст был обнаружен в армянском переводе армянским ученым Тэр-Мкртчаном («тэр» — значит из среды свещеннослужителей) и опубликован в 1907 году. К 1911 году профессор Сагарда перевел это сочинение на русский язык.
    Эта работа состоит из 97 глав. Пока этот труд не был открыт, некоторые считали, что это некий катехизис, но оказалось, что это — апологетический трактат, который состоит из 2-х частей. После краткого введения, где автор излагает причины, побудившие к написанию труда, в 1-й части по 42 главу рассматриваются основы христианского вероучения. В ней излагается учение о 3-х Лицах Божества, о сотворении и грехопадении человка, о боговоплощении, о спасительной Жертве Господа Иисуса Христа — т.е. дается полный обзор истории Божественного Откровения человечеству, начиная от Адама и до Христа.
    2-я часть с 42 по 97 главу содержит доказательства истинности Откровения о пришествии Господа Иисуса Христа, которое было дано пророкам ВЗ, и ими провозглашено. Иисус Христос называется здесь «Сыном Давида», «Мессией». Ириней утверждает, что, если пророки предсказали, что Сын Божий явится на землю, если они сказали, где и как это произойдет, если Господь исполнил всё, что о Нем было предсказано, то наша вера в Него утверждена незыблемо, и предание нашего учения истинно, и истинно свидетельство апостолов, посланных Господом. В заключении своего труда св. Ириней призывает самому главному — вести жизнь в соответствии с верой и отвращаться всеми возможными способами ереси, которую он называет «безбожною». Как ясно из содержания, трактат не отличается особой полемической направленностью, просто апологетический трактат, в котором св. Ириней ограничивается положительными доказательствами истины христианского учения. Здесь он вообще не касается опровержения гностической ереси, потому что полемика по этому вопросу содержится в его основном труде: «Против ересей».
    Итак, 2 труда дошли до нашего времени. Ещё нам известно от Евсевия, что св. Иринеем было написано:
   1. Послание Иринея римскому пресвитеру Флорину «О единствнной власти или О том, что зло происходит не от Бога». Евсевий в 5-й книге ЦИ приводит обширный отрывок из этого послания,
   2. После того, как Флорин отпал от Церкви, св. Ириней выступил против него с трактатом «Об осмерице». Евсевий также приводит значительный отрывок из заключительной части этого трактата.
   3. Послание «О схизме». Адресовано некоему Власту, который жил в Риме и, подобно Флорину, был склонен к богословским нововведениям. Евсевий приводит только заглавие этого послания.
   4. Отрывок из письма папе Виктору. В этом письме св. Ириней просит Виктора предпринять санкции против Флорина и наложить запрет на его сочинения.
   5. Ещё у Евсевия сохранился отрывок письма св. Иринея пане Виктору «О вычислении дня Пасхи».
    Пособия к экзамену о св. Иринее: Сагарда, Квастен, Мейендорф.

1.2 Богословие св. Иринея

    1. Во-первых, он обнажил псевдохристианский характер гносиса, чем ускорил процесс отпадения от Церкви сторонников
    этой ереси. То, что для многих было тайным, просто как некий своеобразный метод богословствования, св. Ириней высветил, что это — не метод богословствования, а безбожная ересь, которой в Церкви быть не должно.
    2. Он настолько успешно раскрыл основные положения вероучения Кафолической Церкви, которые либо отрицались гностиками, либо неправильно истолковывались, что его некоторые называли основателем христианского богословия. Будучи христианским богословом, св. Ириней не был склонен к отвлеченному теоретизированию, он не делал открытий в области богословия и относился с известным подозрениям к философским спекуляциям, которые часто увязывались с богословием. Во 2-й книге против ересей он прямо пишет, что лучше не иметь никакого знания о том, почему та или иная тварь была создана, но верить в Бога и пребывать в любви к Нему, нежели, возгордившись через такое знание, отпасть от любви, в которой есть жизнь человеческая; и лучше не искать иного знания, кроме как в Иисусе Христе, Сыне «Божием, за нас распятом, нежели через начетничество и излишнее любопытство впасть в нечестие. Итак, он проявляет известную сдержанность в своем богословии, не позволяет опускаться на уровень часто поверхностной богословской словоохотливости. Но, несмотря на отрицательное отношение к философским спекуляциям, именно Ириней первым определенно сформулировал догматы христианского вероучения.
    Учение св. Иринея о Святой Троице.
    Слово «триадология» неприменимо по отношению к Иринею. Его современник Феофил Антиохийский первым стал употреблять термин «Троица». Ириней великолепно знает о Трех Ипостасях, но он не использует термин «Троица». В своей борьбе с гностицизмом он и излагает учение о Святой Троице, и основное внимание он сосредотачивает на идентификации Единого Бога с Творцом мира, Богом Ветхого Завета, Отцом Логоса; нет никакого низшего или злого божества, Бог един и является Творцом и промыслителем мира. Больше всего он подчеркивает единство Ипостасей внутри божественной жизни. Он не очень много говорит о взаимоотношении Ипостасей, этот вопрос тогда не стоял остро, но он говорит о бытии Отца, Сына и духа как раздельных Ипостасей, но единых по своей природе. Существование Отца, Сына и Святого Духа — это не только вера людей Нового Завета, но это доказано как бы всей историей человечества. Божественные Ипостаси существовали до сотворения мира и человека; он приводит слова из первых глав Библии: «сотворим человека...», и определяет, что эти слова были обращены Отцом к Сыну и Духу — Совет Святой Троицы. Отец и Сын — это «Руки Господа». Очевидно, что о Совете Святой Троицы должны были говорить и Поликарп, и Иоанн Богослов.
    Святой Дух наделил пророков даром прозрения, и всё это было сделано по соизволению Отца. Поэтому ВЗ — это не какие-то пустые книги, которые можно принимать или не принимать, а ВЗ — это прообраз Спасения, это наглядный пример взаимодействия Трех Ипостасей в Едином Боге ещё в ВЗ.
    Святой Ириней большее внимание уделяет на отношение Бога-Сына к Богу-Отцу и говорит прямо и недвусмысленно. «Как Сын был рожден Отцом»? Святой Ириней говорит, что ни один человек не может осознать и осмыслить это рождение, какими бы словами его ни называть, потому что это появление Непостижимого; мы можем сказать только одно: что Отец — это Тот, Кто родил, а Сын — Тот, Кто Рожден. Поскольку появление Сына неизъяснимо на языке человеческом, то Ириней считает, что не правы те, кто пользуется понятием человеческого рождения, хотят повести какие-то аналогии, эти люди хотят выразить то, чего выразить нельзя.
    Впервые у св. Иринея мы встречаем попытку объяснить отношение между Отцом и Сыном с помощь богословского рассуждения. Он рассуждал: Бог явил себя через Сына, Который в Отце, и в Котором Отец. Сын единосущен Отцу. Ириней предугадал то, что станет предметом обсуждения Отцов на I Вселенском Соборе, поэтому нельзя сказать, что Константин с подачи Осии Кордубского внес этот термин на обсуждение отцов Церкви, что это была чуть ли не полнейшая новизна; напротив, многие отцы знали св. Иринея, как и знали Павла Самосатского, который единосущие истолковывал в еретическом смысле. Подобно тому, как Ириней отстаивал от гностиков единство Отца и библейского Творца мира, так он утверждает, что существует единый Христос, Которому мы просто даем разные имена: Сын Божий, Логос, Богочеловек, Иисус, Спаситель, Господь.
    Его учение о Святой Троице неразрывно связано с учением «о Спасении, очень большое внимание он уделяет спасительному аспекту в жизни рода человеческого. Он рассматривает Спасение с двух сторон: с точки зрения объективной сотериологии — то, что дано людям через Господа Иисуса Христа вне зависимости от них и от их устремлении, и с точки зрения субъективных факторов — как усваивается Спасение, как оно осуществляется человеком. Для св. Иринея основой сотериологии является теория «возвращения к Богу», «воссоздание человека». Ириней заимствовал эти идеи у св. ап. Павла, но он значительно их развивает. Для св. Иринея возвращение к Богу — это как бы повторение во Христе всего того, что было изначально, от начала мира. Когда Господь посылает Своего Сына, Он как — бы возобновляет божественный план спасения человечества, жизни человека в атмосфере спасаемости, которая была прервана падением прародителей. Всё Он в акте спасения предуготовляет к обновлению, преображению, воссозданию через Своего воплощенного Сына, и потому Он становится для нас вторым Адамом. Поскольку после грехопадения человечество в Адаме погибло, то Сын Божий должен был воплотиться, стать человеком, чтобы как бы повторить это творение. «То, что было прахом, обрело плоть и кровь, ибо Господь, взяв прах от земли, создал человека, и по Его же предначертанию случилось всё, связанное с пришествием Господа. Спаситель Сам был тоже из плоти и крови, повторяя Собой никакое либо иное, но то самое первоначальное творение Отца».
    Когда Ориген говорил о некоем идеальном состоянии людей, о некоем совершенно ином духовно-телесном составе, то малоазийская школа не знала такого подхода к этому вопросу: Господь повторил не иное какое-то творение, а первоначальное творение Бога-Отца. Этим повторением первого человека был обновлен и возвращен к жизни не только сам Адам, но и весть род человеческий.
    «Когда Он воплотился и вочеловечился, то повторил в себе долгую историю человека, подведя черту под его историей и даровав нам спасение, чтобы мы обрели в Иисусе Христе то, что утратили в Адаме, т.е. образ и подобие Божие. Одновременно уничтожается и зло, вызванное непослушанием Адама».
    Ириней очень часто размышляет о том, что Бог во Христе воссоздал как бы древнюю суть человека, не омраченную ещё грехом, и эта древняя суть человека позволила Ему победить грех, возобладать над смертью, возродиться к жизни, поэтому Новый Адам, Иисус Христос, возобновил древний спор с диаволом и низверг его. Удивительно, что у св. Иринея мы не сталкиваемся со словом «искупление» (как некий выкуп). «Сын Божий стал Сыном Человеческим, чтобы Сыны Человеческие стали Сынами Божиими». Эта крылатая фраза была сказана впервые св. Иринеем. Воссоздание природы человека для Иринея — ключевой момент пришествия на землю Господа Иисуса Христа.
    Ириней говорит, что древняя вражда против змия возобновлена потому, что была обещана Создателем первым людям: семя жены сотрет главу змия. Этот спор не был бы возобновлен, если бы Христос не был подлинным Сыном Бога-Отца. Но будучи единосущен Тому, Кто создал нас в начале (Богу-Отцу) и послал Своего Сына в конце, Он исполнил Его волю и, родившись от жены, уничтожил врага, воссоздал человека по образу и по подобию Божию. Т.е. Христос как бы этим повторением преобразил всё сущее.
    Что нового Господь принес Своим приходом. Явившись, Он принес новое Откровение, новые взаимоотношения человека и Бога, обновление человека, возрождение человека, дарование жизни. «Бог стал человеком для того, чтобы человек стал Богом».
    Когда св. Ириней говорит о спасении человека, то основой его сотериологии является положение о том, что каждый человек нуждается в спасении, и каждый человек может быть спасен — здесь опять противление гностической доктрине, где никакой речи не идет о спасении (потому что, зная тайны, гностик может возноситься до 365 неба и общаться с Богом непосредственно, и спасение ему не нужно).
    Святой Ириней отмечает потомственность грехопадения прародителей: они не только извратили в себе образ Божий, подпали под власть греха и смерти, но и передали эти греховные навыки своим потомкам. Жертва Сына Божия освободила человечество от рабства греха и от рабства смерти, но она в первую очередь ознаменовала воссоединение человека с Богом. Жертва крестная и пришествие на землю Господа Иисуса Христа ознаменовала усыновление человечества Богом, уподобление Богу. Ириней ходит рядом, но не употребляет слово «обожение», а использует «соединяться с Богом», «приникать к Богу», «быть верным Богу», он старается не стирать границы, которые существуют между Богом и человеком, как это было в языческих религиях и у некоторых гностиков. Поэтому Ириней, изложив объективную сторону спасения, инициатором и совершителем которой является Сам Бог, говорит и о субъективной стороне спасения, что спасение даровано всем людям, и каждому конкретному человеку. Это спасение осуществляется Церковью и в Церкви через таинства, существующие в Церкви. Таинства для нашей человеческой природы являются тем же, чем новый Адам, Господь Иисус Христос, стал для ВЗ-го Адама — эти таинства нас исцеляют. В то же время, Ириней неоднократно обращается к мысли о необходимости личных усилий человека в деле спасения, открытости человека навстречу исцеляющей благодати Божией. Он не видит в таинствах механического избавления от чего-то. Человек в таинствах может шествовать к совершенству, он «усовершается». Таинства — высший момент воссоздания творения во Христе. Он много говорит о таинствах Крещения, Евхаристии. Крещением человек рождается для жизни в Боге. В то же время, Ириней впервые в христианской литературе упоминает о крещении младенцев — конец II века, крестить можно всех,«ибо Он пришел спасти всех, всех, говорю я, которые благодаря Ему вновь рождаются для Бога:
    младенцев и детей, юношей, взрослых, и старцев». Это не было простой оговоркой. Широкого распространения практика крещения младенцев, очевидно, не имела, но эта богословская точка зрения св. Иринея вряд ли является просто достоянием его мысли, она помогла Церкви в последствии перейти на практику крещения людей в младенческом возрасте (правда, забыли, что необходимо ещё и научение).
    Мариология.
    Кто не почитает Божию Матерь, говорят, что Церковь этого не знала — она просто уважаемый человек, и молитвенного предстательства она не имеет. Действительно, в I веке не было такого почитания Божией Матери, которое существовало во II или в IV веке; нельзя сказать, что Церковь менялась, просто Господь Себя открывал через Божию Матерь с тех времен. Ириней был учеником Поликарпа, который был учеником св. ап. Иоанна Богослова, у которого жила Божия Матерь после смерти Спасителя. Уже Йустин Философ провел параллель между Евой и Девой Марией. Ириней об этом, возможно, знал (точно сказать трудно). Он углубляет этот параллелизм: Дева Мария изъявила послушание, когда в день Благовещения сказала: се, раба Господня, будет мне по слову твоему. Ева имела мужа, но была ещё девой, но она проявила непослушание, и стала причиной смерти своей и всего человеческого рода. Мария тоже имела мужа — обручника, была Девой, повиновалась гласу Архангела и стала причиной нашего спасения. Ириней не говорит, что Мария спасла нас, но явилась причиной нашего спасения. В тексте, где об этом говорится (3 кн.) эти слова даны в разрядке. Т.о. проводится некая обратная связь от Девы Марии к Еве. Первые узы Евы разрешаются послушанием Марии. «Господь, родившись и став первенцем Мертвых, и приняв Себе на грудь древних отцов, переродил их жизнь в Боге; Он сделался началом тех, что живут, как Адам стал началом тех, кто умирает. И Лука, завершая родословную Господом, возвел её начало к Адаму, указывая, что именно Он переродил их в Евангелие жизни. Также и узы непослушания Евы были разрешены послушанием Марии, ибо то, что дева-Ева связала неверием, то Дева-Мария разрешила верою». Для св. Ириней процесс спасения повторяет последовательность событий, связанных с давней историей человечества, с историей грехопадения; Бог как бы требует от человека возмещения за ложные шаги, совершенные человеком после того, как он был соблазнен сатаной. Ириней считает, что это делается для того, чтобы победа человека над врагом рода человеческого была полной и всецелой.
    Вместо Адама человечество обретает нового прародителя — Христа, но, поскольку, женщина тоже была вовлечена в этом падении и даже активно в нем участвовала, процесс избавления начинается с женщины, с изъявления ею повиновения Богу и воле Божией. Дав жизнь Новому Адаму, Мария становится подлинной Евой. «Мария стала истинной матерью всех живущих». Если первая дева ослушалась Бога, то вторая Дева Ему повиновалась всю жизнь, она как бы стала заступницей своей далекой прародительницы Евы. Как через деву род человеческий попал под власть смерти, так через Деву он и спасает. Он считает, что Мария является новой вселенской матерью, Ириней называет её «лоном человечества». Вот насколько его точка зрения близка к тому, что сегодня исповедует Церковь, прославляя Матерь Божию.
    Экклезиология.
    Он, пожалуй, первый из отцов Церкви уделяет очень большое внимание экклезиологии. Вызвано это было не просто его взыскующим богословствующим философствующим разумом, а именно потребностями времени, потому что ересь гностицизма часто находилась в лоне Церкви, хотя и разрушала всякую идею о Церкви. Поэтому когда св. Ириней говорит о Церкви, для него это очень важный момент; для него Церковь -это место, где происходит воссоздание человеческой природы. Господь пришел на землю, принес спасение, и воссоздание, обновление рода человеческого совершается в Церкви.
    Догматические взгляды в вопросе экклезиологии. Он повторяет ап. Павла, говорит о Церкви как Теле Христовом, о столпе и утверждении истины. Этому он не уделяет значительного внимания потому, что ап. Павел об этом хорошо сказал, и Ириней не дерзает сказать что-то лучшее или что-то большее. О Церкви он говорит:
    «Существует один Бог и одни Иисус Христос, Господь наш, Который приходит по всевышнему предначертанию и воссоздаёт в Себе всё сущее. Всё сущее включает в себя человека — создание Божие. Значит, Иисус Христос воссоздаёт в Себе человека. Невидимое становится видимым, непостижимое -постижимым, непреодолимое — преодолимым. Логос вочеловечивается, воссоздавая в себе всё сущее, и как Он первый среди существ небесных духовных и невидимых и превосходит их, так Он первый в Церкви среди существ видимых и телесных; Он сам возлагает на Себя главенство, и, утвердившись во Главе Церкви, призывает и обновляет в Себе всякую тварь, и призовёт её в назначенное время».
    По мысли св. Иринея, Церковь — это то место, где пребывает неизменным учение апостолов. Апостольское предание является источником, нормой веры, критерием истины. Мы соприкасаемся с этим критерием истины, как бы входим в него при крещении, но вместе с тем Церковь не только дарует людям благодать крещения, но она и сохраняет эту веру, сохраняет апостольское предание, апостольскую традицию. Следующий отрывок в одной части является кратким исповеданием веры:
    «Церковь, хотя и разбросанная по всему миру вплоть до самых его окраин, получила от апостолов их учение и веру, и они в Церковь положили, как богач кладет в сокровищницу. И они положили веру в Бога-Отца Вседержителя, Творца небу и земли, морей и всего, что в них...»
    Это серьёзный выпад против гностических искажений, которые Творца мира называли димиургом, чуть ли не злым началом.
    «„И в Иисуса Христа, Сына Божия, воплотившегося нашего ради спасения, и в Святого Духа, через пророков возвестившего о пришествии, о непорочном рождении, страстях и воскресении из мертвых, и о вознесении во плоти возлюбленного Господа нашего Иисуса Христа на небеса, о грядущем Его пришествии в славе Отца Своего, чтобы призвать к Себе всё сущее и. даровать жизнь плоти человеческой, дабы всё, что ни есть на небе, на земле и под землею, склонило колена перед Иисусом Христом, нашим Господом и Богом, нашим Спасителем и царем в согласии с волей невидимого Отца, чтобы всякий язык глаголал Ему, Он бы вершил праведный суд над всеми, и вверг бы духов зла и ангелов, которые согрешили и отступили, и всех злодеев, нечестивцев, беззаконников в вечный огонь, но чтобы в благости Своей даровал бы нетление и вечную славу тем, кто соблюдал Его заповеди и пребывал в Нем с начала жизни или же после покаяния».
    Обращаю внимание, что Христос, совершив праведный суд, ввергнет духов и ангелов, которые отступили, а также нечестивцев и беззаконников. Заметим это.
    Размышляя о Церкви, св. Ириней обращает большое внимание на кафоличность Церкви. Св. Игнатий Антиохийский тоже говорил о кафоличности Церкви, но не очень пространно:
    «Где есть епископ, там и есть кафолическая Церковь». Т.е. любая малая Церковь является неотрывной частью Церкви Вселенской, и вместе с тем она обладает той полнотой, которой обладает и Церковь Вселенская. Св. Ириней в этом отношении идет дальше. Во-первых, «кафолическая Церковь» — наиболее точно перевел о. Иоанн Мейендорф — «согласная целому». У нас переведено словом «соборность», которое у нас сейчас употребляют на все лады все кому не лень, подразумевая под этим не кафоличность, а канцелярность — коллективное решение каких-то вопросов внутри церковной жизни. Это не та кафоличность, которую имели в виду св. Игнатий и св. Ириней. Под кафоличностью св. Ириней понимает, в первую очередь, сохранение и проповедание апостольского учения, которое осуществляет Церковь, будучи рассеянная по всему миру. Он говорит:
    Церковь соблюдает это с таким усердием, будто бы она находится в одном доме. Церковь верует так, как будто бы она имеет один разум и проповедует его так, как будто бы эта проповедь исходит из одних уст. Вот что такое для св. Иринея кафоличность. Он говорит, что много существует различных языков, различных наречий в мире, но и даже на этих языках проповедуется одно и то же учение. Св. Ириней приводит примеры, что эта же вера исповедуется, передается из поколения в поколение в Церквах, которые существуют у германцев, у испанцев (берет западную часть Церкви), среди кельтских племен, а также на Востоке, в Египте, Ливии, в Иерусалиме, который называет центром мира. Он говорит: как солнце, созданное Богом, одно для всей земли, так и свет истинного учения покоится и пребывает во всех людях, которые принадлежат Церкви и которые жаждут истины. Когда св. Ириней говорит о Предании, он приводит различные примеры, приводит старцев Малой Азии, что он говорит не на основании каких-то собственных суждений, а передаёт ту веру, которой жил его учитель Поликарп Смирнский, Папий Иерапольский, старцы Малой Азии. Св. Ириней прекрасно это знает и говорит, что гностики проповедуют нелепость, а то, что пишет св. Ириней — это отражение церковной веры. Он отмечает, что в деле исповедания веры следует полагаться, в первую очередь, на Церкви, которые основаны апостолами, потому что он считает, что непрерывное наследование духовной апостольской власти епископами этих Церквей, «апостольское преемство» гарантирует сохранение чистоты церковного учения. Он говорит о двух аспектах апостольского преемства:
    1. преемство в вере;
    2. преемство в благодати.
    «Каждый, кто хочет распознать .истину, может убедиться, что апостольское учение излагается всеми Церквами мира ясно и определенно. Мы можем перечислить епископов, назначенных апостолами, и их преемников вплоть до наших дней, и все они никогда не только не знали, но и не проповедовали ничего похожем на их (гностиков) нелепое учение. Если бы апостолы знали какие-либо подобные тайны, которые они якобы скрытно поверяли посвященным, то в первую очередь они сообщили бы тем людям, которых они поставили предстоятелями Церквей, потому что они, несомненно, хотели, чтобы наследующие их власть были безупречны во всём, и в первую очередь в вопросах веры».
    Размышляя об этом, св. Ириней говорит, что еретики в силу этой причины лишены очень важного качества — они — не наследники апостолов в вере. Те нелепости, которые они проповедуют, никогда никто не слышал из уст апостольских, поэтому они не имеют преемства, а потому они не имеют и благодати. Впервые Ириней говорит так четко об этих двух важных аспектах апостольского преемства: в вере и благодати. Поэтому св. Ириней говорит, что следует повиноваться епископам Церкви, именно тем, которые наследовали апостольство «и получили вместе с саном дар благодати к радости Отца Небесного». Итак, преемство веры, получение сана и вместе с ним благодати. Итак, апостолы положили благовестие в Церковь, как в сокровищницу, и другой сокровищницы, кроме Церкви, нет.
    Некоторые курсы Патрологии умалчивают (Н.И. Сагарда тоже об этом не говорит) об его отношении к Римской Церкви. Мы должны правильно уяснить себе этот вопрос. Св. Ириней заявляет, что может перечислить всех епископов, которые были поставлены апостолами, которые стали преемниками апостолов вплоть до своего времени. Правда, он оговаривается, что, если бы он стал составлять эти списки, то это слишком отвлекло бы его от темы. Жаль, что он этого не сделал, он внес бы большой вклад в церковную историю и облегчил бы труды Евсевия, который пытался составлять списки, но для многих церквей он не смог вспомнить все имена. В частности, в списках преемников апостольских Антиохийской Церкви, к которой принадлежал Поликарп Смирнский, есть пробелы. Св. Ириней, сославшись на апостольское предание и на Символ веры, который дошел до его времени, мог сказать о поколении епископов «великой и наиболее древней и хорошо известной Церкви», которая основана двумя достославными апостолами — Петром и Павлом, основанной в Риме. Если я прослежу, — говорит он, -преемство римских епископов, то этим самым дай как бы отповедь всем тем, которые из тщеславия, слепоты, нечестия, гордыни проповедуют что-то иное. Во времена св. Иринея, хотя он находился в Лионе, он канонически не зависел от Церкви Рима. Тогда все Поместные Церкви были автокефальными, и лишь потом произошло укрупнение. В то же время, св. Ириней с большим уважением относится к этой Церкви. Вот его ключевая фраза:
    «С этой Церковью в связи с её более опытными руководителями должны быть в согласии другие Церкви, т.е. верующие повсюду, потому что в ней апостольское предание всегда сохранялось».
    Представители Римско-Католической Церкви воспринимают эту фразу как категорический императив — все обязаны. Но можно ли представить, чтобы св. Ириней написал: «и должны подчиняться епископу этой Церкви, как наместнику Господа Иисуса Христа»? Это не могло прозвучать из уст св. Иринея. Православные подходят по-другому. Это просто констатация факта: это, действительно, уважаемая Церковь, кроме того, она первая в церковном диптихе, об этом никто не спорит, это одна из древнейших Церквей, основанная двумя апостолами, и с ней все Церкви должны быть согласны. Если другие Церкви не находятся с ней в согласии, то большая опасность заключается в том, что они просто могут уклониться в ересь. В значительной степени такое истолкование оправдывается и контекстом, потому что св. Ириней пытается показать, что измышления гностиков чужды апостольскому преданию, и поэтому в приведенном отрывке речь идет не о церковной организации (да её тогда и не было, и не было, и не было канонического подчинения), а о вере Римской Церкви, с чем и мы можем согласиться, потому что в те и в более поздние времена в этой Церкви очень бережно хранилось церковное предание. Св. Ириней считает, что это учение противостоит учению гностиков. И всё же этот отрывок имеет определенное значение для понимания того, как постепенно исторически формировалась идея первенства Рима. Св. Ириней считает, что в Римской Церкви более опытные руководители, чем у других Церквей. Кроме того, он полагает, что, благодаря тому, что она основана Петром и Павлом, в силу сохранения апостольского учения и непрерывной апостольской преемственности, он даже в одном месте говорит, что она является «ultima ratio» — т.е. «последний довод» в вопросах христианского вероучения. Возможно, что внутренним мотивом к признанию такого выдающегося положения этой Церкви была идея о первенстве кафедры, и в этом не было ничего невероятного, потому что позже I Вселенский Собор официально провозгласит диптих, в котором Церковь ветхого Рима будет первой. Св. Ириней перечисляет всех епископов: Лина, Анаклета, Климента и до Елевферия (189 г.). Все эти епископы до одного -мученики, никто из них не умер своей смертью. Св. Ириней говорит, что на примере этой Церкви он может сказать, что именно при таком наследовании до нас было доведено церковное предание, которое шло ещё от века апостолов, и нам было вверено это учение истины. Он говорит, что это — великое доказательство тому, что существует только одна животворящая вера, вера апостольская, полученная Церковью от апостолов и сохраненная доныне и проповеданная в истине.
    О Евхаристии.
    Об этом довольно много говорил св. ап. Павел в послании к Коринфянам и других местах. После этого были упоминания об этом и у других отцов. Св. Ириней говорит об этом более подробно и именно так, как мы ныне веруем. Он убежден в реальности присутствия Тела и .Крови Господа Иисуса Христа в Евхаристии. Он считает, что воскресение человеческого тела — прямое следствие того, что человек вкушал Тела и Крови Христовых в Евхаристии. Мы можем определенно сказать, что это — теологумен св. Иринея. Главное — не этот вывод, который он делает несколько неоправданно, а его учение о пресуществлении, которое совершается в этом таинстве, когда хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христовыми.
    «Когда чаша и хлеб принимают слова Господа и становятся Телом и Кровью Христа, от которых наша телесная сущность приумножается и укрепляется, как еретики смеют утверждать, что плоть неспособна получить дар Божий — вечную жизнь. Это плоть, которая вкушает от Плоти и Крови Господа, та Плоть, что приумножается от Хлеба, который есть Его Тело, и пьет из Чаши, в которой Его Кровь. И как отрезанный и посаженный в землю побег виноградной лозы плодоносит в своё время, или как пшеничное зерно, упавшее в землю, изгнившее, вырастает многократно, умноженное Духом Божиим, и становится Евхаристией, которая есть Тело и Кровь Христа. Так и наши тела, вкушающие Евхаристии, будучи преданны земле и ставши перстью, восстанут в назначенное время».
    Он прямо как будто бы не говорит о тех, кто не вкушает Евхаристию, но вывод напрашивается как бы сам собой. Его глубочайшая вера в реальность присутствия Тела и Крови под видом хлеба и вина пронизывает всё его евхаристическое богословие. Ясно, почему он делает подобные выводы из Евхаристии — гностики вообще исключали телесное воскресение после смерти, поэтому св. Ириней и говорит, что как они могут говорить, что та плоть, что питается Кровью и Телом Господа, не может наследовать жизнь вечную. «Пусть они либо изменят своё мнение, либо пусть они не приносят Жертву, о которой идет речь. Наше мнение согласно с Евхаристией, и Евхаристия согласна с ним. Мы предлагаем Ему то, что Ему принадлежит, высказывая наше исповедание единства веры, и веруем в воскресение плоти и духа. Ибо как хлеб земной, получая Божие благословение, не есть уже обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из двух частей: земной и небесной, так и наши тела, вкусив от Евхаристии, более неподвластны тлению, имея надежду на вечное воскресение».
    Совершенно четкое недвусмысленное учение о Теле и Крови Христовой, а не просто о некоем «воспоминании», что свойственно некоторым отпадшим церквам.
    Говоря о том, что хлеб и вино освящаются эпиклезисом, он говорит о жертвенной природе Евхаристии, потому что он усматривает в ней новую жертву, предсказанную в своё время ещё пророком Малахией. В 4-й книге против ересей содержится это высказывание. Многие протестанты считают, что жертвенный характер Евхаристия приобрела только в IV веке.
    «Наставляя учеников приносить в дар Богу плоды созданного Им не потому, что Он в этом нуждался, но чтобы они не чувствовали себя бесплодными и неблагодарными. Он взял это, Им созданное — Хлеб — благодарил и сказал: Cue есть Тело Моей, и о Чаше, которая принадлежит к тому же творению, что и мы, Он свидетельствует, что это — Кровь Его, и учил о новой жертве Нового Завета, которую Церковь, узнав это от апостолов, приносит Богу по всему миру, приносит эту бескровную жертву Тому, Кто дает нам в качестве хлеба насущного первые плоды Своих даров в Новом Завете, о чем один из пророков, Малахия, сказал заранее так: нет моего благоволения к вам, говорит Господь Саваоф, и приношения из рук ваших не благоугодны мне, ибо от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, и чистую жертву приносить будут Мне».
    Св. Ириней говорит, что это ещё одно подтверждение, что иудеи прекратят приносить жертву Богу, что и случилось после разрушения Иерусалимского храма. Но по всей земле на всяком месте будет приноситься Ему жертва чистая, и имя Его будет велико между людьми.
    О Священном Писании.
    Канона ещё нет, множество апокрифов, которые усерднейшим образом распространяются гностиками, но св. Ириней перечисляет книги Священного Писания, не называя это каноном Нового Завета. Для него совершенно бесспорно, что существуют только 4 Евангелия. Он упоминает о всех посланиях ап. Павла, кроме послания к Евреям, говорит о книге Деяний святых апостолов, о посланиях св. ап. Иоанна Богослова, об Апокалипсисе, как написанном св. Иоанном Богословом, о посланиях ап. Петра, кроме того дополняет то, что не вошло в канон: недавние пророчества, изложенные в «Пастыре» Ерма. У него нет послании ап. Иакова и ап. Иуды.
    Св. Ириней считает, что вышеназванные книги, исчерпывают тот объем, который известен ему и Его Церкви. Он называет книги Нового Завета «Писания»(урафг\), и подчеркивает, что эти книги отличаются тем же благодатным характером, что и книги ВЗ, он не употребляет слово «богодухновенно», но говорит описательно, что эти книги написаны под просвещающим воздействием Святого Духа. О происхождении четырех Евангелий (3-я книга):
    «Когда Петр и Павел проповедовали в Риме и закладывали основание Церкви, Матфеи написал и распространил среди иудеев Евангелие, созданное на их наречии. После отъезда Петра и Павла Марк, ученик и истолкователь Петра, также записал и довел до нас проповеданное Петром. Также и Лука, спутник ап. Павла, записал в Евангелии проповеданное Павлом. И уже значительно позднее Иоанн, ученик Господа, приклонявший главу на Его груди, сам написал Евангелие в то время, когда жил в Ефесе в Азии».
    Для св. Иринея лишь 4 Евангелия потому, что прочие для него, несмотря на очень занимательное содержание, являются апокрифическими. Он считает, что не может быть, чтобы было меньше иди больше, чем 4 Евангелия, потому что мы знаем север, юг, запад, восток — 4 основных стороны света, и 4 основных ветра, их дуновение мы испытываем. Церковь — это семя, которое посеяно для всего мира. Евангелие — это как бы основа, опора Церкви, и поэтому Церковь опирается на эти 4 столпа. Поэтому Создатель всего сущего даровал нам 4 разных Евангелия, которые соединены единым Духом.
    Интересен текст св. Иринея, в котором он говорит о 4-х Евангелиях, руководствуясь тем, что херувимы имеют 4 лика:
    «У херувимов 4 лика, каждый из которых есть образ возвещаемого о Сыне Божием, ибо сказано, что первый лик был подобен льву — св. Иоанн (уже расхождение с нашей символикой), и это говорит о его направляющей силе и царском достоинстве. Второй лик был подобен тельцу — Лука, что означает в нем приносящего жертву и священника; третий лик имел лицо человека — св. Матфей, что явно отображает. Его существование в образе человеческом; и четвертый лик подобен был орлу летящему — св. Марк, что свидетельствует о даре Духа, слетающего на Церковь».
    В отличие от современной символики, св. Иоанн изображен со львом, а Марк — с орлом. Эта традиция существовала у нас на Руси на некоторых очень древних иконах св. Иоанн изображался со львом, а св. Марк с орлом.
    Как определить каноничность того или иного текста? Св. Ириней видит 2 начала: с одной стороны, это руководство апостольским и церковным преданием, с другой стороны, это только Церковь имеет решительный голос при истолковании Священного Писания и при определении того, что принадлежит и что не принадлежит к Священному Писанию. Нам необходимо избегать учения еретиков и опасаться, чтобы оно нам не повредило, прибегая к Церкви, укрываясь у нее на груди, насыщаться Писанием Господа, которое она хранит, ибо Церковь была насаждена в этом мире, подобно раю, и Дух Божий говорил: от каждого древа в саду ты будешь есть, разумей же, что можешь брать только те книги Священного Писания, которые есть у нее, не проникаясь гордыней и не прибегая к ереси. Практически, св. Ириней говорит о СП то, чему и сегодня учит нас Святая Церковь.
    Антропология.
    Есть некоторая нечеткость в его высказываниях. Человек состоит из тела, души и духа (см. ап. Павел).«Каждый согласится, что мы состоим из тела (фусис,), взятого от земли,» и души (фихч), которая приемлем дух (тггечрл) от Бога». По мнению св. Иринея, человеческое тело, заключающее в себя естественную душу, ещё не образует законченного и совершенного человека. Как и ап. Павел, св. Ириней считает, что третьей составной частью, завершающей и как бы венчающей человеческую природу, является дух (тоеиˆа), он называет его «Духом Божиим» и говорит, что Христос обещал этот Дух в качестве дара апостолам и верующим в Него. Апостол Павел убеждает христиан в том, что они носят этот Дух в себе, как в храме. У св. Иринея попадаются некоторые высказывания, по которым довольно трудно определить, считает ли он третью составляющую духом человеческим или Духом Божиим.
    Таков, в частности, отрывок, в котором он описывает совершенного человека, созданного по образу и по подобию Божию (5-я книга):
    «Руками Отца, т.е. Сыном и Святым Духом, был создан по образу Божию весь человек, а не только какая-либо его часть. Душа и дух определенно являются частью человека, а не всем человеком, ибо совершенный человек представляет собой смешение или союз души, приемпющей Дух Отца, и плотской сущности. Т.к., если убрать эту плотскую сущность, т.е. творение Господа, и оставить только дух, то получится не духовный человек, но просто дух человеческий или Дух Божий. Однако, если дух совокупно с душой объединяется в теле, то человек становится духовным и совершенным от преизбытка Святого Духа, т.е. тем человеком, который создан по образу и подобию Божию. Но если душа не имеет духа, то такой человек обладает животной природой и, будучи плотским, не является совершенным, т.к., хотя и имеет образ Божий в своем составе, но не получает подобия через Духа. Поэтому такой человек и не совершенен. Однако, если пренебречь образом и оставить в стороне тело, то, как я уже объяснял, получится не человек, а нечто другое, ибо сотворенная плоть сама по себе не есть совершенный человек, но тело человека и часть человека. Также и душа сама по себе не есть человек, но просто душа и часть человека. И дух -это тоже не человек, ибо мы называем его духом, а не человеком. Совокупность же и союз этих трех частей образует совершенного человека».
    В другом месте он снова возвращается к этому вопросу:
    «Как я уже показал, законченный человек состоит из трех частей — это дух,.. плоть, между ними находится душа, которая, иногда, если стремится к духу, то возвышается им, иногда же довлеет плоть, и подпадает под власть плотских похотей. Тех, кто не имеет ни части, которая спасает, ни самого единства, как бы много их ни было, следует считать плотью и кровью, и только так и называть».
    По мысли св. Иринея, получение и сохранение третьей части неразрывного единства — духа, от которого, в основном, зависит совершенство человека, обуславливается волей человека и поступком. Даже вечная жизнь души зависит от её поведения здесь на земле. Св. Ириней утверждает, что душа от природы не бессмертна, но в этом утверждении он противоречит сам себе, когда говорит об эсхатологии. Бессмертие души определяется, по мысли св. Иринея, степенью её развития, она обретает бессмертие, если она благодарна своему создателю и живет, и движется по тем путям, которые начертал для неё Создатель. Это довольно легкое объяснение, которое с удовольствием было бы воспринято многими людьми. Когда говорят, что идея бессмертия — это страх человека перед полным уничтожением, то я не знаю, является ли эта идея страхом. Если бы действительно человек после смерти наследовал блаженство вне зависимости от того, как он жил на земле, тогда можно было бы это представить, но знать, что понесешь нелицеприятный ответ за своё земное существование, то трудно объяснить это подобным страхом. У св. Иринея здесь получается слишком просто: идешь ты по путям Господним, то твоя душа обретает бессмертие, причащаешься святых тайн — получаешь бессмертие, нет — не будешь бессмертным. Ясно, против чего восставал св. Ириней. Гностики, при всей гнусности своего вероучения, постоянно настаивали, что воскресения тела быть не может, бессмертна только душа человеческая вне зависимости от того, как человек живет здесь на земле, душа по своей природе бессмертна. Св. Ириней противостоит этим взглядам гностиков и приходит к ложным выводам; считая необходимым опровергнуть справедливое утверждение гностиков о том, что душа бессмертна по природе независимо от совершаемых поступков, св. Йриней уходит в другую крайность. Св. Ириней имел перед собой четвероевангелие, он знал притчу о богаче и Лазаре — греховная душа пребывает в состоянии мучений. Это мнение св. Иринея можно считать теологуменоном, который, правда, не удерживается в богословской системе св. Иринея, он сам опровергает это мнение своей эсхатологией.
    Эсхатология.
    В эсхатологии св. Иринея прослеживается приверженность к хилиазму (миллениаризму) — учению о 1000-летнем Царстве Христовом. Антихрист — демоническая противоположность Христа, этот как бы всё с обратным знаком. Антихрист воплощает отступничество, несправедливость, злобу, лжепророчество. Всё время св. Ириней противопоставляет антихриста Господу Иисусу Христу. Говоря о том, что антихрист, возможно, будет творить чудеса, он отмечает то, что это будут чудеса, направленный во зло, а не в добро. Если чудеса Христа были проявлением милосердия к людям, которые Его окружали, то чудеса антихриста будут поражать сознание людей и приводить их в погибель. Как и св. Иоанн Богослов, св. Йриней называет антихриста «зверем». Когда прийдет этот зверь, в нем воплотятся все виды порока: обман, отступничество и др., в нем будет замкнуто отступничество за многовековую историю рода человеческого и будет предано огню. Имя зверя обозначается числом 666 в Апокалипсисе. 600 означает все то беззаконие, лжепророчество, обман, которое совершилось за 6000 лет существования мира, и для уничтожения этого будет послан огонь.. Св. Ириней не дерзает говорить, когда может наступить это время. Вместе с тем, св. Йриней считает, что после поражения антихриста наступает Царство Божие на земле, и в начале праведные должны получить то, что Бог обещал им, что они станут править в этом Царстве, восстанут, чтобы увидеть Бога в обновленном творении. Суд же будет потом. Справедливо, если праведники получат воздаяние за страдания в том же самом творении, в котором они томились и тяжко трудились. Вопрос, а над кем же будет суд, если душа человека по своей природе не бессмертна? Над теми, кто восстанет от мертвых после второго пришествия, над грешниками? Кто же воскреснет для суда, если душа грешника не бессмертна, кого же тогда судить7 Здесь и происходит определенная нестыковка.
    Он уделяет время идее первоначального восстановления и управления праведными в тысячелетие, в которое будет связан сатана.
    Он руководствуется 20-й главой Апокалипсиса. Ни у кого я не встречал убедительного ответа, что же означает 1000-летнее Царство и связанность сатаны. Первое тысячелетие после пришествия Христа сюда не подходит явно. Может быть, это Святая Русь? Эта святость больше на языке.

2. Климент Александрийский

    Мы не называем его святым и не называем отцом Церкви. У Сагарды ни слова не сказано, почему он не отец Церкви.
    Александрия — столица Египта, основана в 331 году до Р.Х. Александром Македонским, центр блестящей интеллектуальной жизни ещё задолго до возникновения христианства. Александрия представляла собой некий плавильный котел, где были сосредоточены восточная культура, египетская, греческая. В Александрии как бы зародилась некая новая цивилизация, которая впитала в себя эти разнородные элементы. Простые египтяне — это копты. Те, кто сегодня являются якобы коренным населением Египта — это арабы-завоеватели. Говорили на коптском языке, люди образованные пользовались греческим языком, который стал для многих языком межнационального общения в империи. В эпоху Птоломеев в Александрии была создана знаменитая школа, которую иногда называли университетом. Она называлась «музэум» и прославилась как научный центр, где преподавались известные тогда науки и элементы языческой религии. В Александрии было громадное поселение иудеев рассеяния, и на Александрийской почве процветал реформированный (не талмудический) иудаизм. Греческая мысль оказывала очень сильное влияние на иудейский образ мышления, особенно через язык. Иудеи всегда сопротивлялись быть вовлеченными в культурный оборот окружающих народов, потому что за этим всегда видели утрату веры в единого Бога, потому что жили они в языческом море. В Александрии пожалуй впервые греческая мысль оказала очень сильное влияние на иудейский образ мышления; здесь евреи перестали сопротивляться греческой культуре, для многих поколений греческий язык стал родным. Именно здесь появился перевод Библии на греческий язык (некоторые говорят, что для того, чтобы познакомить с ВЗ языческий мир, ничего подобного, -LXX была необходима уже для евреев, потому что многие из них уже не владели древнееврейским языком в той мере, которая была необходима для чтения священного текста).
    В Александрии жил знаменитый писатель-философ Филон Александрийский, иудей по происхождению, в трудах которого нашла своё выражение попытка синтеза между ВЗ-м Откровением и греческой религиозной философией. Филон первый, истолковывая ВЗ, стал пользоваться аллегорией. Аллегорический метод был любимым. методом греческих философов, которые толковали им мифы о богах. Для эллинского ума, воспитанного на философии Платона, интересны лишь вечные, запредельные, трансцендентные истины. Буквальный смысл Библии, то, что для евреев было историей отношения Израиля с Богом, историей спасения, для греков представлялось лишь какой-то бледной тенью истины высшей, более глубокой истины, которая одна только и достойна быть объектом познания. Христианские мыслители-александрийцы тоже приняли и усвоили этот метод, и среди них тоже господствовало убеждение, что во многих случаях буквальное толкование Писания «ниже божественного достоинства».
    Христианство в Александрии появилось довольно рано, хотя в 1-м столетии мы ещё ничего не слышим о христианстве в Египте. К IV веку население египетской столицы было уже преимущественно христианским. Существует предание, что основателем Александрийской Церкви был евангелист Марк (он там же и погребен, как первый епископ Александрии).
    Нас же интересует конец II — начало III века. Уже во 2-й половине II века в городе существовала школа для катехуменов (оглашаемых), она характеризовалась особым направлением и качеством преподавания. Её возглавляли знаменитые богословы Пантен, Климент и Ориген. В начале эта школа мыслилась как огласительная, но постепенно она приобрела академический характер, и среди тех, кто в ней преподавал, были не только клирики, но и образованные люди из мирян. Всё изменилось, начиная со св. Афанасия Александрийского, потому что сами архиепископы Александрийские, возглавлявшие Египетскую Церковь, были выдающимися богословами, потому они взяли под контроль богословско-философскую жизнь Церкви. Первоначально же алекасандрийское огласительное училище давало довольно широкое энциклопедическое образование.» Здесь включалось знание греческой философии, необходимое, прежде всего, апологетам; для того, чтобы раскрыть грекам основы христианского вероучения, необходимо было знать их образ мышления, уметь говорить на их языке. Некоторые этим слишком увлеклись. Говорить на языке языческой философии, пытаясь прояснить христианские истины, бывает очень опасным и двусмысленным, и тогда начинают оценивать и взвешивать человека: что же в нём больше — знания языческой философии или богооткррвенного учения? Для некоторых аллегористов-толкователей СП имело некий эзотерический смысл, который доступен лишь избранным и недоступным простым смертным.
    Вот кратко о настроениях, которые были доминирующими в Александрии.
    О жизни Климента Александрийского
    К сожалению, мы не можем подробно говорить о нём, сведения о нем примерно такие же, как о св. Клименте Римском. Известно его полное имя: Тит Флавий Климент. Родился ок. 150 года умер в 215 году. Это второй после Пантена глава Александрийской школы. Он был сыном очень состоятельных язычников, о чем говорит сам. Родился в Афинах, получил там классическое образование, там же он пришел ко Христу и отправился в путешествие, чтобы познакомиться с наиболее знаменитыми христианскими учителями. Примерно в 190 году он прибывает в Александрию и, будучи уже крещеным, приходит в александрийское училище. Он настолько увлекается тем, что говорит Пантен, глава училища, что он не только остается в этом городе, проводит там 12 лет, но и со временем становится продолжателем дела своего учителя Пантена — главой огласительного училища. Во время гонения Септимия Севера пострадали очень многие; Климент не подвергается истязаниям, но покидает Египет. Он посещает Кесарйю Палестинскую, Иерусалим (там был епископом его ученик). Умирает он в 215 году, так и не увидев больше Александрию. Это всё, что мы можем сказать о жизни Климента Римского, остальное о нем говорят его литературные произведения.

Литературное наследие Климента Александрийского

    1. Протрептик - увещание к язычникам, которое написано для содействия обращения язычников, в христианство.
    2. Педагог, который состоит из 3-х книг и является продолжением этого увещевания, содержит в себе основы христианской нравственности.
    3. Строматы - 8 книг, 8-я незавершенная и довольно фрагментарная. Это продолжение Протрептика. Содержатся записки, размышления относительно истинной философии.«Строматы» буквально «лоскутные ковры». Иногда строматами называется мозаичный узор.
    Эти 3 произведения внутренне связаны друг с другом, В них Климент не опровергает язычество с его наукой и образованностью, но излагает основы христианства, особенно христианскую этику, которую предлагает для тех, кто либо готовится принять крещение, либо уже принял крещение, это своего рода философия христианства. В его трудах довольно много места посвящено пониманию взаимоотношения между верой и знанием. Климент не был первым, кто писал об этом. Уже св. Иустин Философ пишет о взаимоотношении между религией и наукой. Климент принадлежит к типу более философски настроенного апологета, чем авторы кратких апологий II века. На рубеже II и III веков христианская догматика ещё не была четко систематизирована. Св. Ириней пытался это сделать, но ему не всё удалось. Поскольку Климент не был связан жесткими догматическими соборными определениями, в своих попытках объяснить христианство в категориях современного ему знания он зачастую высказывал рискованные мысли. Если бы мы касались только Протрептика, Педагога и Строматов, то в них бы мы не нашли чего-то, что бросает тень на Климента Римского, но ему принадлежали и другие произведения.
    4. Гомилии. Наиболее известная гомилия «Какой богач спасется», где содержится рассказ об Иоанне Богослове, который бежал за юношей, который впал в разбойники. Но самое интересное, что в «Библиотеке» св. патриарха Фотия (IX) существуют выписки из книги «Начертания».
    5. Начертания. Патриарх Фотий замечает, что «Начертания» далеки от церковного богословия, это практически платонизированная христианская метафизика. Уже в «Строматах» есть приспособление платонизма к христианству, но в «Начертаниях» это уже явная платонизированная христианская метафизика. Эта характеристика св. Фотия наложила определенный отпечаток на церковные воспоминания о Клименте Александрийском.
    О христианском гносисе. Исследователи считают, что во времена Климента в Александрии существовала некая группа христианских- гностиков — любителей философии, которые не очень были склонны делиться своими убеждениями с окружающими, имели нечто таинственное. Очевидно, эти убеждения отличались от общецерковных. Это не были гностики типа Маркиона или Валентина, но эти люди расценивали себя в качестве некоей церковной элиты. Церковная элита (миряне) была и в более поздние времена, например, в России до революции. Александрийская элита считала себя особыми избранными, знающими то, что скрыто от других. Исследователи пришли к выводу, на основании произведений Климента, что и сам Климент принадлежал к самому сообществу, потому что провести границу между просто образованными христианами и т.н. «гностиками» (как себя называла эта элита) почти невозможно. С другой стороны, мы говорили, с какой настойчивостью опровергал эти гностические притязания св. Ириней, показывая, что гностики находятся вне русла церковного предания, потому что они не имеют преемства апостольского. Если прав св. Фотий, а он скорее всего прав, то Климент был в какой-то мере лжеучителем, хотя не имел он злого разрушительного умысла. Задачи, которые ставил перед собой «Климент Александрийский в своей преподавательской деятельности -это представить христианство понятным и доступным современному ему миру. Это очень доброе намерение, эта задача стоит и сегодня перед священством. Но у Климента имелось и нечто иное — попытка соединить христианскую веру с греческой философией. Это довольно трудный и опасный путь, на котором человек должен быть очень осторожным, потому что он может привести человека к заблуждениям или, ещё хуже, к искажениям благовестия Христова.
    Когда Климент размышляет о христианстве и о язычестве, то считает, что часть христианских истин уже содержалась в язычестве. Между философией и Евангелием нет никакой противоположности, потому что обе стремятся к достижению высшей истины. Уже одно это утверждение заставляет задуматься. Можно согласиться, что философы стремятся к достижению истины, но почему Евангелие стремится; Евангелие — это уже и есть Благая весть о том, что закон был дан через Моисея, а благодать и истина произошли через Иисуса Христа. Христос о Себе Сам говорил: «Я — путь, истина и жизнь». Климент же ставит всё это как бы на одну платформу. Стремясь обратить эллинистов в христианство (благое намерение), Климент старается показать им превосходство христианства над язычеством, хотя вполне сохраняет лояльное отношение к греческой философии.
    «Философия нужна была грекам ради праведности до прихода Господа, и даже сейчас она полезна для развития истинной религии, и она полезна, как подготовительная дисциплина для тех, кто приходит к вере посредством мысли». Ибо Бог -это источник всякого добра. Он либо непосредственно говорит человеку, как в ВЗ и НЗ, либо говорит косвенно в случае философии. Философия была дана грекам непосредственно, как некое божественное откровение, и философия была детоводителем эллинизма ко Христу, т.е. была тем, чем был ВЗ для иудеев. Т.е. философия — это приуготовление, проложившее человеку путь ко Христу. Он практически чуть не уравнял ВЗ и эллинскую философию. Слово «философия» — слишком общее наименование, какую философию он имеет ввиду? Если Платона — это другое дело, а если философию эпикурейства или киников, стоиков — совсем другое дело. Много было различных философских систем. Философы часто были близки к богопознанию, это естественный путь откровения. То, что Платон говорит о движениях человеческой души к Богу, о тех препятствиях, которые стоят на пути этой души, он говорит очень многие вещи, с которыми отцы Церкви соглашались. Это было удивительное прозрение. В притворах храмов иногда изображали Платона и Аристотеля, как тех людей, которые помогли греческому миру принять христианство.
    Климент боялся уничижительно говорить о том, что было так дорого многим язычникам, поэтому он практически ставил знак равенства между ВЗ для иудеев и философией для язычников. Он ставит вопрос, необходимо ли изучить философию для того, .чтобы понять христианское Откровение, и считает, что это необходимо.
    «Многое можно изложить путем посвящения в знание, т.е. в соответствии с таинственным посвящением, в котором мы будем продвигаться вперед согласно известному и почитаемому правилу предания», так что мы станем готовы слышать содержание гностического предания. С этого Климент начинает свои «Строматы». Никаких таинственных посвящений в Церкви никогда не было. Это довольно туманное выражение, и для Климента христианских гнозис есть положительное понятие, которое предполагает своего рода аристократизм духовный. Он понимает, что многие простые верующие, не получившие высокого образования, иногда просто неграмотные, не могут изучать философию. В то же время, он считает, что прямой ответственностью образованного христианина является знать как можно больше, стремиться к высшему философскому знанию, и это знание является вспомогательным для веры человека. Философия помогает установить связь между христианством и окружающим миром. Он всё время предерживается некоего комплекса неполноценности, он говорит, что надо, чтобы образованные люди не считали христианское вероучение невежественным обскурантизмом. Всегда будут люди, которые будут называть христианство таким образом, потому что в злохудожную душу не войдет премудрость. Христианский гнозис — нечто самоценное.

Богословие Климента Александрийского

    Источником и основой богословской системы Климента было учение о Логосе. Логос — творец мира, через Него был создан мир, через Него осуществлялось Откровение Божие, и это Откровение имело место и в ВЗ-м законе, и в греческой философии это Откровение завершилось. Но пришла полнота времен, произошло воплощение Господа Иисуса Христа, и после этого божественный разум Логоса является учителем и законодателем человечества. Богословствуя, Климент говорит, что истинное христианство заключается в знании, взаимосвязанным с верой. Та настойчивость, с которой он подчеркивает необходимость гнозиса, отражается спецификой его религиозного мышления. Порой создается впечатление, что он действительно считает, что полнота религиозного мистического знания доступна только избранным. Он здесь никак не говорит о том, какой должна была быть жизнь этих избранных людей. Итак, в богословии Климента можно обнаружить элементы гностицизма, хотя мы должны ясно и определенно проводить различие между гностиками типа Валентина и Маркиона, которые основали собственную секту, и тем гностикам, которые, подобно Клименту, оставались в общении с Церковью. Хотя здесь тоже есть свои опасности.
    Мы помним, как говорил о церковном предании св. Ириней. Когда же Климент говорит о предании, гностическая направленность его мыслей становится ещё более явственной. Он говорит о передаче знания как бы через отдельных личностей. В отличие от Иринея, который утверждал, что истина принадлежит всей Церкви, что она хранится в ней, как в некоей сокровищнице, что христианское знание носит как бы общинный характер, принадлежит всей Церкви, Климент считает, что это знание является прерогативой избранных. В какой-то степени, он утверждает нечто диаметрально противоположное св. Иринею. Хотя мы не можем с порога -отрицать эту мысль. И в Православной Церкви особым почтением пользуются святые, которые обладают непосредственным мистическим опытом богопознания. Даже св. Василий Великий говорил о разнице между харизматиками и представителями иерархии, которые могут не обладать харизматическими свойствами, но конфликта между ними быть не может. Преп. Симеон Новый Богослов был очень образованным человеком, а преп. Серафим Саровский был необразованным, он обладал харизмой, неким высшим знанием. Но это высшее знание — часть Предания. В то же время, оно уравновешивается авторитетом Церкви, не вырывается за рамки церковные. У Климента же это равновесие нарушено, из его писаний можно вынести впечатление, что богопознание доступно лишь немногим образованым, и отнюдь не подвижникам; лишь им дано постичь мистические вершины общения с Богом. Церковь всегда считала, что истина принадлежит Богу, Он является источником истины, Он открывает её всем людям, и знание истины — не прерогатива лиц, занимающих высокие иерархические должности или высокоодаренных, это всегда считалось гностической ересью. Знание это доступно многим людям, и часто оно приобретается через соответствующий образ жизни, через подвиг земной жизни,
    Климент пользовался большим уважением, был учёнейшим человеком. Но когда не менее ученый человек, как патриарх Фотий, разобрался, то увидел, что цели-то благие, но не всегда Климент бывает осторожен, когда пытается достичь этой цели.

3. Ориген

    Этот человек оказал очень большое влияние на развитие церковного богословия. Мы будем говорить о том, что не дало Церкви возможности причислить его к лику отцов Церкви и что побудило Церковь совершить поступок, который обычно не совершался — после смерти осудить его учение и многие его творения. Мы будем упоминать о том, что Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Богослов и особенно Григорий Нисский с большим почтением относились к Оригену, хотя, будучи богомудрыми отцами, они понимали недостатки в его системе. Вместе с тем, они что-то и заимствовали. Василий Великий и Григорий Великий, находясь в первом монастыре, созданным Василием, пишут «Филокалию» (добротолюбие) из творений Оригена.
    Ориген — действительно выдающийся человек христианской древности, очень высокий по своей нравственной жизни, был исповедником. В первую очередь, он был христианским философом, который впервые предпринял попытку систематического изложения христианского вероучения в философских категориях. Именно этой задаче он посвятил почти всю свою жизнь. Он неоднократно высказывал мысль, что Церковь, которая утрачивает контакт с людьми (а спасение этих людей -есть её миссия), отказывается от своей кафоличности. В этом он прав, хотя здесь есть значительная опасность. В нашем веке не столько Церковь утрачивает с людьми, сколько люди, обуреваемые современными соблазнами, отходят от Церкви. В некоторых Церквах на Западе предпринимается попытка говорить с людьми на их современном языке, нередко поступаясь кардинальными христианскими ценностями — т.е. пытаться опустить христианскую нравственность на уровень толпы. Из этого ничего доброго не получается, храмы от этого не наполняются, и Церковь утрачивает своё пророческое служение, которое она должна нести в этом мире.
    Здесь есть и справедливость — Церковь должна быть обращена к людям, чтобы людей привести ко Христу, говорить на языке, который понятен современникам, и сегодня надо говорить именно на этом языке, не отступая от евангельской истины. Если в подготовке к проповеди мы берем проповеднические пособия начала прошлого века, то они очень трудно читаются;
    если такую проповедь прочитать в храме, она часто никого не заденет. Евангелие не меняется, а язык, на котором оно проповедуется, меняется, также как изменился славянский язык со времени свв. Кирилла и Мефодия.
    Ориген, как и Климент Александрийский, пытался сформулировать христианское учение в категориях, привычных для греческой аудитории, среди которой, он больше всего и вращался. Всякое переложение одной системы взглядов на несвойственный, а иногда и чуждый ей язык чревато опасностью утраты, искажения смысла этого вероучения. Признавая Оригена одним из выдающихся богословов и философов, которые повлияли на дальнейшее развитие христианской мысли, мы должны уяснить себе то, что на этом поприще он не был безукоризненным. Его учение во многих пунктах отклонялось от христианского Откровения. В более поздние времена оригенизм имел широкое распространение, он дал начало другим течениям, которые вообще трудно совместить с Православием. Несмотря на эти минусы, можно свидетельствовать, что трудно переоценить значение личности Оригена как выдающегося христианского мыслителя и как очень привлекательного человека.

3.1 Жизнь Оригена

    О жизни Оригена мы знаем в несколько раз больше, чем о жизни всех мужей апостольских и отцов Церкви, которых мы изучали до этого. Во-первых,6-я книга ЦИ Евсевия во многом посвящена Оригену. Евсевий же говорит не просто на основании собственной информации, он же не был современником Оригена, но Оригена знал мученик Памфил, учитель Евсевия. Григорий Чудотворец, просветитель Неокесарии был учеником Оригена, и его свидетельства дошли до нашего времени. О чем-то говорит блаж. Иероним, дополняя некоторые моменты из жизни Оригена.
    По происхождению Ориген — египтянин. Некоторые считают, что он был коптом, а не греком. «Ориген» — «Сын Ора», а «Ор» — египетское имя. По природе своей Ориген обладал довольно редкостными и умственными, и духовными дарованиями. Свое первоначальное образование и воспитание он получил от своего отца Леонида Грамматика. Евсевий:
    «Отец питал в нем заботливость и о познании Слова Бохсия, для этого прежде всякого занятия эллинскими уроками он заставлял его изучать уроки по Священному Писанию, каждый день затверживать из него по несколько мест и пересказывать на память. Это занятие было отнюдь не вопреки желанию отрока, напротив, он предавался ему с величайшей ревностью, так что не удовольствовался простым и легким чтением мест Священного Писания, но искал чего-то больше, ещё в то время пускался в глубокие созерцания и причинял отцу немало хлопот, спрашивая его, какой смысл заключают в себе выражения богодухновенных книг. Отец хотя по наружности выговаривал сыну, внушая ему не быть пытливым выше своего возраста и не искать в Писании ничего, кроме простого и очевидного смысла, однако внутренне сам в себе очень радовался, и виновнику всяких благ Богу возносил величайшее благодарение за то, что Он удостоил его быть отцом такого сына».
    Дата рождения Оригена неизвестна. Известна дата его смерти и то, что ему было 69 лет, когда он скончался. На основании этого, год рождения — 185 или 186.
    Родился в Александрии, семья его была очень состоятельная.
    В 202 году при Септимии Севере в Александрии разразилось жестокое гонение на христиан, жертвой которого стал отец Оригена Леонид. Сам Ориген, ещё будучи юношей, имел огромное желание мученичества, сам шел навстречу опасностям. Евсевий:
    «Он нетерпеливо спешил на поприще подвига и в некоторых случаях едва ли не подвергался опасности смерти. Мать сперва умоляла его, убеждала пощадить материнскую любовь, а потом, видя, что известие о взятии и заключении отца в темницу воспламенило в нём большую ревность и всецело устремило его к мученичеству, стала прятать от него одежду и тем удерживала его дома».
    Не имея возможности выйти из дома, Ориген пишет отцу письмо, которое исполнено самых трогательных увещаний сына к Отцу о том, чтобы отец не боялся мученичества. Он прямо говорил, как приводит Евсевий: «Смотри, из-за нас не переменяй своих мыслей». Леонид умер мученически. Всё его имение было конфисковано. В III веке гонители гнали и простых людей, и неимущих, но римские чиновники уже стали присматриваться, у кого приличнее состояние; они брали человека, отправляли его на мучение, а всё имущество конфисковали.
    Ориген имел на попечении свою мать и шестерых младших братьев. Ему нужно было просто зарабатывать на жизнь для семьи. Занятия Ориген продолжил и после смерти отца и приобрел такой багаж знания в области философии, риторики, естествознания, математики, что вскоре стал заниматься преподаванием этих наук, чем добывал себе средства для содержания себя и семьи. Катехизическая школа в Александрии во время гонения Септимия Севера осталась без руководителя. Климент ушел из Александрии, «боясь гонений, все разбежались» (Евсевий), поэтому некому было принять на себя труд огласителя. Многие стали обращаться к Оригену, зная о его образованности. Это было в 203 году. 18-летний юноша начал катехизическую деятельность. Он не прятался. Он был удивительно мужественный человек. Все разбежались от страха, а Ориген продолжал открыто являть себя христианином (правда, взять с него уже было нечего римским чиновникам).
    «Он не только посещал мучеников в темнице и сопровождал их на суд для выслушивания приговора, но и после этого сопутствовал им на место казни, выказывая при этом великое мужество и идя навстречу опасности».
    Слава Оригена возрастала со дня на день, число его слушателей постоянно увеличивалось. Были у него и враги, которые пытались нападать на Оригена, забрасывать его камнями, и ему приходилось переходить из одного дома в другой. Александрийский епископ Димитрий оценил значение молодого учителя и возложил на него обязанность наставления желающих постигнуть христианское учение, т.е. он был официально признан Димитрием руководителем Александрийского училища. Как говорит Евсевий, жизнь Оригена представляла удивительный образец подлинного любомудрия:«У него, как говорят, что было на языке, то и на деле, что на деле, то и на языке». Он начинает преподавать в катехизической школе. Постепенно он стал чем-то вроде христианского миссионера и не только для людей, просто приходивших и желавших узнать учение Христово, но и для языческой интеллигенции, и об этом тоже свидетельствует Евсевий:
    «Когда в Александрии некому было принять на себя должность катехизатора, потому что, боясь гонений, все разбежались, тогда пришли к нему некоторые язычники и изъявши желание слушать слово Божие. Оригену было 18 лет, когда он получил в управление огласителъное училище, когда по случаю гонения при александрийском префекте Акиле оказал много пользы и приобрел себе славное имя у всех верующих за ту приязнь и любовь, какую оказывал всем святым, знакомым и незнакомым его мученикам и прочим. Являя такие примеры любомудренной жизни, он возбуждал соревнование в своих учениках, так что многие из неверующих, но по учёности и философии люди известные, были привлечены его учением, приняв от него искренне всем сердцем веру в Божественное Слово, по случаю тогдашнего гонения прославились, а иные же из них, будучи взяты, скончались мучениками».
    Надо было ему кормить мать и младших братьев, поэтому Ориген был вынужден продать собранные им ещё во времена жизни отца списки древних сочинений. Продал он их в рассрочку. Как свидетельствует Евсевий, этот человек ему выплачивал в день «4 обола» (до революции примерно 25 копеек). Ориген был очень невзыскательным человеком в жизни, на себя он тратил очень мало. Он был очень строгим аскетом: мало ел, много постился, часто спал на голой земле, не давал себе покоя ни днем, ни ночью, часто по ночам молился, размышлял над Священным Писанием. Он очень близко принимал слова Спасителя о том, что достаточно человеку одной одежды, одних сапог, и что человек не должен сокрушаться о будущем. Его ревность очень часто превышала его возрастные возможности. Он часто ходил босой, не употребляя никакой обуви. Некоторые ученики пытались ему уделить что-либо от своего имущества, но он не хотел ослаблять строгих правил жизни. Евсевий говорит, что из-за этого подвижничества он «крайне расстроил и повредил свою грудь». Что это такое, трудно сказать.
    d начале Ориген очень отрицательно относился к светской философии, которую он хорошо знал, но с течением времени отрицательное отношение к философии у него менялось, и огласительное училище приобрело при нем совершенно новый характер, она стала чем-то вроде христианского университета. Он вводит туда преподавание светских дисциплин наряду с религиозными, причем, он не ограничивается в данном случае кандидатами к принятию Крещения, а практически делает школу открытой для всех. Евсевий:
    «К Оригену приходили многие другие ученые мужи, привлекаемые повсюду разнесшейся славой его имени, желая удостовериться в богатстве духовных его познаний. Ревностно внимало ему и бесчисленное множество еретиков, и немалое число знаменитейших философов, учась у него не только божественной, но даже и внешней мудрости. Тех своих слушателей, в которых были заметны хорошие дарования, Ориген вводит в круг наук философских, а также преподавал им геометрию, математику, да и другие приуготовительные предметы, знакомил с различными системами и философами, объяснял написанные ими сочинения, делая на каждое из них замечания, так что у самих язычников он прослыл философом. Слушателей простых и менее образованных он заставлял изучать науки, входившие в круг обыкновенного воспитания, говоря, что эти знания доставят им немалое облегчение в уразумении и объяснении божественных Писаний. Для это-то цели познания светские и философские он почитал нужными и самому себе».
    Через некоторое время в оригеновском университете установилась атмосфера широты взглядов и взаимного уважения между христианами и язычниками. Ориген не мог выступать против языческой идеологии, применяя физические методы воздействия, христиане в то время были страдающей стороной, они могли только своим мужеством о чем-то свидетельствовать. Но его работа с язычниками имела определенное значение, потому что он как бы идеологически разоружал язычество, даже в его высочайших проявлений в виде платонизма или аристотелизма. В Александрийском училище была очень большая широта взглядов. Святой Григорий Чудотворец вспоминал об этом. У него сохранилось «Обращение к Оригену»:
    «Нам ничего не было запрещено, ничто не было от нас сокрыто, мы пользовались возможностью узнать всякое слово: и варварское, и эллинское, и тайное, и явное, и божественное, и человеческое, кочуя от одного к другому совершенно свободно и исследуя их, пользуясь плодами всего и наслаждаясь богатствами души. Было ли это некое древнее учение о истине, или же его можно назвать как-то иначе, мы погружались в него, полные удивительных видений, будучи снабжены прекрасной подготовкой и умением для того, чтобы оценить их».
    В числе слушателей Оригена были не только мужчины, но и женщины. Это обстоятельство привело его к определенному поступку. Часто говорят, что женщины любят ушами: больше реагируют на слово, чем на что-то другое. Ориген был молод;
    он видел, что подвергается искушениям. Женщины видели юного человека, который блестяще говорит, блестяще образован, обладает несвойственной его возрасту мудростью. Чтобы пресечь искушения, Ориген принял буквально слова Спасителя о скопцах, которые оскопляют себя ради Царствия Небесного. Ограждая себя от возможных искушений, он оскопил себя. Сделал он это тайно от учеников, но его поступок стал очень скоро известен многим. Об этом узнал и епископ Александрийский Димитрий, который, по свидетельству Евсевия,«сильно удивился отважности Оригена, одобрил его ревность искреннюю веру, ободряя, и возбуждал тем усерднее отдаваться делу оглашения». Пройдет известное время, и тот же Димитрий будет упрекать Оригена тем, что он совершил этот поступок.
    211—212 годы правит Каракалла, преемник имп. Септимия Севера. В это время Ориген предпринимает путешествие в Рим. Римской Церковью управляет епископ Зеферин. У него завязались дружеские отношения с будущим епископом Римским знаменитым Ипполитом, который почитался в то время учёнейшим человеком. В Риме Ориген пробыл недолго, возвратился оттуда в Александрию и продолжал своё служение в деле оглашения. Димитрий его постоянно стимулировал в этом отношении, чтобы он неленостно трудился во благо братии». Людей в школе становилось всё больше, и с течением времени Ориген перестал успевать за всеми, потому что с утра до вечера теснились оглашаемые или крещеные люди; одни хотели получить первоначальные сведения о вере, другие стремились к углубленному изучению. Ориген понял, что вовлеченность в преподавании отрывает его от научных занятий, и он выбрал себе помощника в лице Иракла, брата его первого ученика, мученика Плутарха. Впоследствии Иракл станет епископом Александрийским. Ориген избрал его,мужа, ревностно занимавшегося предметами божественными, весьма сведущего в слове и не чуждого философии».
    Научные интересы Оригена более всего сосредоточились на изучении Священного Писания. Занятия Священным Писанием он не мог проводить, не освоив еврейский язык. Он приобретал рукописи библейского текста на еврейском языке, а также переводные тексты. Неизвестно, кто был учителем Оригена в еврейском языке, об этом не сохранилось прямых свидетельств. Блаженный Иероним в «De vins illustrious пишет о том, что учителем Оригена была его мать, которую он считал еврейкой-христианкой по происхождению. Николай Иванович Сагарда не соглашается с этим, хотя не приводит никаких свидетельств против этого.
    Слава Оригена привлекала к нему не только любителей науки, но и еретиков. Ориген очень убедительно беседовал с еретиками. Интересно, что ему удалось многих переубедить оставить свои еретические воззрения.
    212—213 годы Ориген знакомится с Амвросием, которого он в своё время обратил к православной вере. Амвросий попал под влияние гностической системы Валентина. Он оказал Оригену довольно значительную помощь впоследствии: он заключил своего рода договор (контракт) с Оригеном; Амвросий предоставлял Оригену средства для жизни, для покупки рукописей, всё необходимое для его литературно-богословских работ, но все работы Оригена затем поступают в распоряжении Амвросия. Почти все произведения Оригена, кроме проповедей, носят посвящение Амвросию, который особенно настаивал на том, чтобы Ориген занимался изъяснением Священного Писания, Амвросии сам содержал переписчиков, стенографистов, которые тиражировали эти произведения Оригена.
    В 214 году Ориген путешествует в Аравию по вызову тамошнего префекта, язычника, который написал язычнику Димитрию, префекту Александрии письмо, в котором просил послать к нему Оригена для беседы. Ориген поехал по указанию Димитрия. Своеобразное положение было тогда в Церкви: с одной стороны, лютые мучения, с другой стороны, язычник префект Александрии говорит, чтобы Ориген поехал туда. Там Ориген пробыл довольно короткое время. Вскоре после его возвращения в Александрии возникло возмущение. Император Каракалла, против которого возникло возмущение, над ним александрийцы явно смеялись, отдал город солдатам на разграбление, изгнал из него многих пришельцев, запретил зрелища, запретил общества философов, выступал против ученых, которые жили в Александрии. Амвросий был по происхождению антиохийцем и был вынужден оставить Александрию и переселиться в Кесарию Палестинскую. Это было лето 215 года. Вынужден был уйти из Александрии и Ориген. В Египте было невозможно найти безопасное место, и Ориген удаляется в Кесарию Палестинскую к Амвросию, где находится довольно значительное время. Там он возобновляет свою дружбу с иерусалимским епископом Александром, а епископ Александр когда-то был учеником Климента Александрийского. Ориген знакомится с Кесарийским епископом Феоктистом, тот его принимает с большим почетом. Ему поручают проповедовать и изъяснять Священное Писание всенародно в Церкви, несмотря на то, что Ориген не был тогда в сане. Очевидно, в Палестине не видели в этом ничего предосудительного (как и в СПбДА ныне).
    Дмитрий узнал о том, что большая честь оказывается Оригену, он написал письма, очевидно, Александру и Феоктисту, выразил неудовольствие, заявляя, что никогда не слыханно было, да и теперь не в обычае, чтобы в присутствии епископа проповедовали миряне. В ответ на это, как пишет Евсевий, Александр и Феоктист указали на пример святых епископов, которые«как скоро находили людей, способных принести братьям пользу, приглашали их проповедовать народу».
    Мятеж в Александрии улегся, и Ориген нужен был в Александрийской школе. Епископ Димитрий посылает диакона с требованием, чтобы Ориген вернулся в Александрию. В конце 216 года Ориген возвращается в Александрию и приступает к прежним занятиям.
    О следующем десятилетии не говорит ни Евсевий, ни Григорий Чудотворец, и 10 лет мы не имеем никаких сведении о том, чем занимался Ориген. Очевидно, он отдавал своё время литературным трудам, а также преподаванию в Александрийской школе.
    Около 230 года Ориген, имея на руках рекомендательное письмо епископа Димитрия, был вынужден отправиться в Грецию. Об этой миссии Евсевий говорит довольно кратко: по надобности, касавшейся дел церковных». Иероним (Ье viris...) говорит, что Ориген отправился для собеседования с еретиками. Мы не можем точно сказать, что это была за миссия. Направляясь в Грецию, он побывал в Палестине, особенно в Кесарии, был сердечно принят епископами Александром и Феоктистом. Вероятно, имея ввиду те проблемы, с которыми Ориген сталкивался в прежние времена в лице Димитрия (как мирянину позволяли проповедовать в Церкви), епископ Александр и Феоктист почли за лучшее рукоположить Оригена в сан пресвитера. Совершая это, они, видимо, не предполагали, что они совершают что-то неканоническое, хотя, видимо, что-то неканоническое здесь было. Если бы Ориген был просто-одним-из членов Александрийской Церкви, но он был своего рода должностным лицом и выполнял очень серьезные поручения Димитрия. После возвращения Оригена уже из Греции Димитрии стал вопрошать Оригена, как это произошло. Он увидел, что Александр и Феоктист, совершив это посвящение, как бы покусились на юрисдикцию Димитрия. Он вдруг вспомнил о самооскоплении Оригена. Димитрий, конечно, был прав, потому что по церковному праву скопец не может быть посвящен в иерархическую степень, но в таком случае надо было осуждать Оригена когда он это совершил юношей.
    Стали обвинять Оригена и в неправомыслии, что имело под собой довольно серьезные основания. В 231 году Димитрий собирает Собор египетских епископов и пресвитеров, на котором было постановлено устранить Оригена от учительства и запретить ему пребывание в Александрии. Здесь уже поводом было не скопчество, а некоторые богословские воззрения, которые, действительно, не всегда вписывались в православное вероучение.
    В 332 году был второй Собор из нескольких египетских епископов, и было выработано окружное послание, которое читал п. Фотий. Ориген уходит из Александрии и направляется в Кесарию Палестинскую, где его встречают друзья с распростертыми объятиями.
    Место Оригена в школе занял его ученик и помощник Иракл. Епископ Димитрий вскоре умирает, а Иракл был возведен на Александрийскую кафедру. Ориген надеялся, что его могут реабилитировать, он даже приехал в Александрию, но вскоре увидел неосновательность своих упований. За нецерковное учение Иракл, ученик и соратник Оригена, отлучил Оригена от Церкви.
    Ориген отправляется обратно в Кесарию, основывает богословскую школу, которая достигает известного развития, становится центром христианской науки и центром библеистики. Когда отцы Церкви потом посещают Кесарию Палестинскую, то именно для того, чтобы познакомиться с этой школой библеистики. Ориген приобрел здесь новых учеников, новых Друзей. Фермилиан, епископ Кесарии Каппадокийской (позднее кафедра Василия Великого), призывал Оригена к себе, иногда сам направлял своих посланцев к Оригену для усовершенствования их в области знания богословских предметов. Евсевий:
    «Ему внимали Иерусалимский епископ Александр и Кесарийский епископ Феоктист, и ему одному, как учителю, поручали изъяснение Божественного Писания и всё, относящееся к церковному учению. JK нему стекались слушатели не только из палестинских жителей, но бесчисленное множество учеников, оставляя свою родину, приходили из отдаленных областей. Между ними особенно известны были Феодор, впоследствии Неокесарийский, епископ Григорий Чудотворец и брат Григория Чудотворца Александр».
    Школа Кесарии Палестинской процветала. Ориген преподает в школе не только библеистику и основы христианского вероучения, но и светские науки: диалектику, физику, этику и метафизику (которая тоже была в то время наукой, он считал её как бы венцом здания богословия). После своего переселения в Кесарию Ориген предпринял путешествие в Антиохию по просьбе матери императора Александра Севера. Мать. звали Маммея; слыша много об Оригене, она хотела лично послушать его, удостовериться в справедливости дошедших до неё сведений. Она пригласила, чтобы послушать его «о предметах божественных» (Еве.). Ориген пробыл там некоторое время и«показал пред ней очень многие опыты, силы божественного учения, славу Господню и поспешил затем к обычным своим занятиям».
    В 235 году Александр Север и его мать были умерщвлены (ничего удивительного в то время в этом не было. Его преемник Максимин Фракиянин вновь поднял гонение на христиан, которое затем продолжил Валериан. Это гонение было направлено, в основном, против епископов. С этого времени входит в практику Церкви совершение Евхаристии пресвитерами, которым благословлял это епископ. Максимин считал, что епископы — главные распространители Евангелия, поэтому эдикт Максимина коснулся, главным образом, предстоятелей Церквей, в частности, и Кесарии Палестинской. Когда начались гонения в Кесарии Палестинской, Ориген ушел в Кесарию Каппадокийскую. Эти 20 лет его жизни почти не освещены. Евсевий молчит об этих годах. Известно, что Ориген проповедовал ежедневно. В это время в последние 20 лет своей жизни он предпринял путешествие в Афины; по какому поводу, и в каком году — неизвестно. Считается, что пребывание Оригена в Афинах было продолжительно, потому что здесь он написал толкование на пророка Иезекииля, он начал и довел до 5-й книги толкование на книгу Песнь Песней.
    Его второе путешествие в Аравию было уже не по вызову проконсула, а было вызвано монархианской ересью епископа Берилла, который был епископом Ббцры Аравийской (ныне Басра на территории Ирака). По поводу его лжеучения происходили многие споры, которые было трудно разрешить. Евсевий:
    «В числе прочих приглашен был и Ориген, который постарался, прежде всего, узнать воззрения Берилла, потом установил еретический их характер и, наконец, своими доказательствами поставил его на путь истинный и возвратил к прежнему здравому образу жизни».
    Этот диспут происходил, может быть, около 244 года. После этого распространились слухи о неправославий Оригена, о субординационизме в его учении о Святой Троице, поэтому Ориген был вынужден написать защитительное послание к Римскому епископу Фабиану, который его упрекал в неправославности. многих его воззрений. От кого исходили эти обвинения, и сказать о всех пунктах обвинений мы не можем. Кроме того, после состязания с Бериллом довольно часто к Оригену стали обращаться за помощью в борьбе с возникавшими заблуждениями. В частности, в Аравии возникло учение, согласно которому человеческая душа умирает и разрушается вместе с телом, и только по воскресении с телом она вновь оживает с ним. По этому поводу был созван Собор, на который пригласили Оригена. Он успешно выполнил свою миссию, так что заблуждающиеся оставили свои мысли. Это интересно: он настолько был успешен в своём слове, что мог переубедить заблуждающихся людей; правда, видимо, заблуждающиеся были мягкими еретиками, не были одержимы бесовской гордыней.
    В 254 году началось гонение Декия. Иерусалимский епископ Александр был приведен в Кесарию Палестинскую на судилище проконсула. Александр был подвергнут мучениям, ввергнут в темницу и скончался в узах. Ориген также был схвачен, заключен в узы, подвергся телесным истязаниям; на шею его было одето железное кольцо с цепями, ноги были растянуты в каких-то станках «до четвертой степени» (Еве.). Ориген всё мужественно вынес и не отрекся от Христа. После этого Ориген почти не мог ходить. Пытки оказались непосильными, и 69-летний старец вскоре умер либо в Кесарии, либо в Тире. Мучения сделали его исповедником, но не мучеником. Интересно, если бы он стал мучеником, причислили бы его к лику святых? Трудно сказать. Был мученик Лукиан, а Арий и его последователи называли себя «солукианистами». Очевидно, Арий находил какие-то основания для своего учения в учении Лукиана;
    трудно сказать точно. Лукиан же причислен к лику святых. Считается, что Ориген умер скорее всего в Тире. В Кесарии его только судили. Юношеская мечта умереть мучеником не сбылась, но Ориген принадлежит к числу исповедников, хотя с Александрийским епископом он так и не примирился.

3.2 Творения Оригена

    Основную часть творения Оригена составляют экзегетические. Многие сочинения Оригена погибли безвозвратно, некоторые дошли в латинских переводах его учеников и единомышленников, которые часто пытались смягчить взгляды Оригена при переводах, а иногда и искажали смысл его учения. Ориген был чрезвычайно плодовитым писателем. Только дошедшие до нас сочинения в патрологии Миня занимают 4 тома. Это очень немного. Писатель IV — нач. V века Епифаний Кипрский в своем сочинении «Против Ересей» говоря об Оригене, говорит, что тот написал 6.000 произведений, и Епифаний удивляется, как можно такое количество произведений можно написать, потому что даже прочитать такое количество невозможно.
    Наиболее важная часть наследия Оригена — его экзегетические сочинения — толкования и комментарии.
    I. Гекзаплы. Фундаментальный библеистический труд. Это список ВЗ, который был разделен Оригеном на 6 столбцов.
    1. Древне-еврейский текст с масоретской вокализацией.
    2. Древне-еврейский текст в греческой транслитерации.
    3. Перевод Акилы.
    4. Перевод Симмаха.
    5. Перевод 70-ти ( LXX ).
    6. Перевод Феодотиона.
    Переводы Акилы, Симмаха и Феодотиона были малоизвестными. Евсевий говорит, что Ориген нашел их в каком-то темном углу (Евсевий не знает, где Ориген мог найти эти переводы). LXX Ориген не считал единственно авторитетным текстом и снабдил его критическими замечаниями, которые указывали на отличия от еврейского текста. Проделанная Оригеном работа представляет собой первую в истории попытку критического исследования библейского текста. Многие последующие исследователи текста СП использовали труды Оригена. Чтобы облегчить употребление сравнительных таблиц, Ориген в 5-й колонке использовал текст LXX. Он обратил внимание на уклонение LXX от первоначального текста и отмечал его особыми условными грамматическими значками is (астериск) — (овел). Сам Ориген пишет в толковании на Матфея:
    «Разности в рукописях Ветхого Завета я с Божией помощью мог устранить, употребляя другие переводы. Что у 70-ти вследствие разности рукописей казалось сомнительным, я рецензировал по другим переводам и удерживал то, что было согласно с ними. Чего я не находил в еврейском тексте, я отмечал овелом, т.к. я не осмеливался совершенно вычеркнуть то, что было у 70-ти. Иное я прибавил, что обозначил астериском, чтобы ясно было, чего нет у 70-ти и что мы присоединили из еврейского текста. Кто хочет, пусть придает этому значение, кто соблазняется этим, пусть воздержится от принятия, как ему угодно».
    Ориген указывал, что он более всего использовал перевод Феодотиона. Там, где текст LXX неустойчив или казался испорченным, Ориген или просто изменял в согласии с еврейским текстом без всяких указаний на это изменение, иди же в текст LXX, отмеченный овелом, вставлял соответствующие параллели из еврейского текста или другого перевода.
    При осуществлении этого гигантского труда Ориген преследовал апологетическую цель — защитить lxx от упреков иудеев и еретиков в том, что этот текст страдает существенными недостатками, т.е. отсутствием чего-то, или же интерполяциями. Он старался показать, что имеет LXX лишнего по сравнению с еврейским текстом, и чего в нем не достает. Выполнив поставленную задачу, Ориген всеми доступными в его время средствами сделал возможным критическое пользование Ветхим Заветом, создал для исследователей своего рода критическое пособие довольно большой важности.
    Около 600 года гекзаплы погибли вместе с громадной ценной библиотекой, основание которой было положено-мучени-ком Памфилом, учителем Евсевия Кесарийского. И Памфил, и Евсевий принимали меры к распространению исправленного Оригеном текста, но воспроизведение всего труда во всех его частях было весьма затруднительно и, что не менее важно, стоило очень дорого. Очень часто переписывалась 5-я колонка, т.е. LXX с критическими значками Оригена.
    В 617 году эта колонка была переведена яковитским епископом Павлом на сирийский язык с сохранением критических значков настолько буквально, что в точности отражал оригинал. Этот перевод сохранился до настоящего времени.
    От оригеновского же оригинала остались лишь отрывки, которые были найдены и опубликованы бенедиктинским монахом из конгрегации святого Мавра знаменитым издателем Монфокбном.
    В новозаветном тексте Ориген также видел недостатки рукописного предания. В своих произведениях он часто жалуется на это, утверждая, что рукописи, особенно Евангелия от Матфея, во многом не всегда между собой согласны. Он относит причину к легкомыслию переписчиков или злой воле тех, кто при корректуре допускает прибавки. Иногда у Матфея, который часто цитирует пророков, не всегда пророчества соответствуют еврейскому оригиналу. На разницу в текстах списков он указывает в своих экзегетических произведениях. Эти замечания привели некоторых исследователей к заключению, что им была составлена некая критическая рецензия и на НЗ-й текст, хотя утверждать это с полной достоверностью невозможно. После его смерти распространялся не только текст его гекзапл, но и бывшие у него списки Нового Завета или копии с них. Его авторитет как экзегета служил гарантией качества изъясненного им текста. Когда мученик Памфил и Евсевий изготавливали списки Нового Завета, которые вели своё начало от экземпляров Оригена и заключали текст его экзегетических произведений, они считали, что это наиболее точный текст, и их пример находил подражание и в последствии. В настоящее время нельзя восстановить НЗ-й текст Оригена на основании только комментариев, потому что текст цитат обнаруживает большое разнообразие. Причиной подобного разнообразия служило то, что новозаветные цитаты вставляли переписчики, тогда как Ориген давал лишь общие обозначения библейских мест без конкретизации стихов.
    П. Комментарии на Священное Писание обнимают почти всё Священное Писание и Нового, и Ветхого Завета и разделяются на 3 группы:
    1. Схолии (заметки на полях), подражание работам александрийских грамматиков, которые так изучали подлинники древних классиков. Схолии представляют собой краткие экзегетические замечания, которые изъясняют трудные для понимания слова и места библейского текста.
    2. Гомилии - проповеди, произнесенные за богослужением, либо обращенные к оглашаемым либо к крещеным, для которых темы заимствовались по большей части из чтений СП.
    3. Комментарии - подробное истолкование целых книг в противоположность популярному изложению в гомилиях. Комментарии преследовали научные цели; он хотел сообщить более сведущим христианам более глубокое понимание Священного Писания и открыть сокровенные в нём истины.
    До нас дошли 574 гомилии и научные комментарии на Песнь Песней, Евангелия от Матфея и Иоанна и толкование Оригена на послание к Римлянам.
    В этих толкованиях Ориген использует традиционный александрийский метод аллегории. Мы его можем критиковать, и его критиковали все, кому не лень, но для правильной оценки аллегорического метода необходимо помнить, что Ориген писал для людей, воспитанных на греческой культуре, часто для греков и по национальности. Ориген бережно относился к малейшим деталям Ветхого Завета, в то же время, он прекрасно понимал, что для его греческих современников знакомиться с ВЗ-й истории — вещь отнюдь не очевидная. Ориген понимал, что без этого они не могли стать христианами, правильно понять христианское вероучение, поэтому Ориген считает, что все подробности ВЗ-х книг, даже незначительные, имеют вечный смысл, но их нужно понимать символически, как отвлеченно-духовные аллегории об очень важных событиях, которые относятся ко Христу и к Церкви. Этот метод чреват известными опасностями, и Ориген не избежал этих опасностей. Он настолько увлекался аллегоризмом, что очень часто пренебрегал историческим смыслом, и не он первый — в прошлом году мы знакомились с посланием Варнавы и отмечали, насколько иногда искусственным был аллегоризм автора послания. Но во многих случаях его духовное толкование ВЗ-го текста вошло в христианскую традицию и стало традиционным христианским толкованием Библии. Примеры подхода к Священному Писанию. В гомилии на Лк.1 Ориген свидетельствует, что в его время существует множество апокрифических писаний, наряду с каноническими:
    «Следует вам знать, что много евангелий было написано, а не только те 4, которые мы читаем, которые были избраны и вверены Церквам. Это нам известно непосредственно из главы Евангелия от Лука, где сказано: «как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях». Кто же эти многие?».
    Ориген отмечает, что существовало множество апокрифических евангелий, о которых и говорит евангелист Лука. В комментарии на заповеди блаженства: «блаженны миротворцы», - Ориген утверждает, что для понимания священного текста необходимо особого рода знание, которое даруется Духом Святым. Это знание раскрывает как бы единый духовный смысл внешне противоречивых текстов Писания.
    «Даруется мир тому, кого мы можем назвать миротворцем. Ему ничто в божественных Писаниях не представляется ни искаженным, ни извращенным, всё ясно тому, кто наделен пониманием».
    Это довольно характерный метод толкования текста, который не нуждается в подобном толковании по причине своей безупречной ясности:«Блаженны миротворцы, ибо они сынами Божиими нарекутся».
    В гомилиях на послания апостола Павла, особенно на послание к Евреям, он поднимает до сих пор актуальный вопрос об авторстве апостола Павла в отношении послания к Евреям. Ссылаясь на стиль, синтаксис послания, Ориген делает вывод, что апостол Павел не мог быть автором этого послания, т.е. не своей рукой он написал это послание. Тот, кто его писал, был образованный эллин, хорошо знакомый с мыслями святого апостола Павла, был, очевидно, его учеником:
    «Стиль языка послания, озаглавленного «К Евреям» не обнаруживает того недостаточного литературного умения, которое свойственно апостолу. Он (Павел) сам признавал, что не владеет литературным искусством. Но по тому, как составлены фразы, чувствуется эллинское образование автора, как согласится всякий, кто способен судить о различии стиля. Я желал бы. высказать мнение, что мысль послания, бесспорно, апостольская, Павла, но что стиль и композиция принадлежат кому-то, кто изложил учение апостола. Если какая-либо Церковь считает, что послание написано Павлом, пусть остается при своём мнении, ибо не без основания наши предшественники передали его нам, как послание Павла. Кто же на самом деле написал его, одному Богу известно. Некоторые говорят, что Климент, епископ Римский, написал его, другие, что Лука, автор Евангелия и Деяний».
    Ориген больше склоняется к авторству евангелиста Луки, находит параллели в Евангелии и Деяниях с посланием к Евреям. С предложением Оригена согласны и многие современные исследователи Нового Завета. Кстати, когда Ориген цитирует пастырские послания ап. Павла, то у него нет сомнений в отношении их подлинности, он считает, что там язык и стиль апостола Павла, а не кого-то другого.
    Комментарий на Евангелие от Матфея. Ориген поднимает существенный вопрос: как объяснить неподготовленному читателю-язычнику смысл и значение таких ВЗ-х книг, на которые есть ссылки в Евангелиях, как Левит, Второзаконие. В комментарии на Евангелие от Матфея Ориген утверждает, что в священном ВЗ-м Писании существует гармония, что при чтении по частям нередко утрачивается смысл единого целого, а Библия -цельная книга, которая как бы объединена общим смыслом и замыслом. В Библии отдельные книги не дают представления о Божием замысле. Он предлагает сравнение: также как один инструмент не может выразить музыкального замысла произведения; в то же время, как совокупность инструментов дает полное представление; упразднение же этого инструмента также обедняет музыку оркестра.
    Можно приводить очень много примеров серьезного научного подхода к тексту и, с другой стороны, увлечения искусственной аллегорией, которая фактически отбрасывает фактический смысл текста. Существует его комментарий на книгу Иисуса Навина. Смерть Моисея здесь трактуется Оригеном не как физическая смерть вождя еврейского народа, а как смерть ВЗ-и религии, которая уступает место новой, христианской религии, а новую христианскую религию символизирует Иисус давив -прообраз Иисуса Христа. На самом деде это скорее начало религии, установление священства:
    «Теперь мы должны рассказать о смерти Моисея. Если мы не понимаем, что означает смерть Моисея, то мы не можем постигнуть, что означает власть Иисуса Навина, т.е. Иисуса Христа. Если вы вспомните падение Иерусалима, запустение алтарей, прекращение жертвоприношений, всесожжении, отсутствие священников, первосвященника, угасание служения левитов, когда вы увидите, что всему этому приходит конец, тогда говорите, что Моисей, раб Господень, скончался. Но когда вы увидите обращение язычников к вере, строительство новых церквей, не алтари, окропленные кровью животных, но алтари, освященные кровью Христа, когда вы увидите, что священники и левиты приносят в жертву не кровь быков и козлов, но Слово Божией благодатью Святого Духа, тогда скажите, что пришел на смену Моисею не Иисус, сын Навин, но Иисус, Сын Божий».
    III. Апологетические творения.
    Основным апологетическим трудом Оригена является его книга «Против Цельса» («Contra Cels»). Языческий философ Цельс был автором довольно известной книги: «Истинное слово», в которой он пытался опровергнуть христианство. Цельс эту книгу написал в 178 году, Ориген пишет книгу «Против Цельса» в 248 году — спустя 70 лет. Это ответный труд, он представляет собой ценность и по содержанию, и по логике изложения, и потому, что в нем сохранилось много цитат из книги Цельса, которая до нашего времени не дошла. Цитаты эти добросовестные.
    Цельс был серьёзным ученым-язычником, хорошо изучившим Библию и христианское вероучение. Книга «Против Цельса» представляет собой первую серьёзную полемику между образованным христианином и образованным язычником. Правда, можно вспомнить диалог Иустина Философа с Трифоном Иудеем, но «Против Цельса» значительно более глубокая и серьезная книга. Что не удовлетворяло в христианстве Цельса?
    1. Христиане уступают язычникам в культе — слишком беден культ. Христиане, правда, очень быстро поправили эту бедность и обогатили себя, а во времена Оригена, видимо, христианское богослужение было очень скромным. Что же касается России, то мы и Византию оставили позади в этом отношении, особенно что касается архиерейских богослужений.
    2. Cels: христиане опираются на иудейское Писание – примитивное, варварское, совершенно нефилософично. Христианское вероучение не философично, доступно многим, а не только избранным.
    В то же время. Цельс с одобрением относился к евангельскому учению о Логосе, высоко ценил христианскую этику. Цельс был свидетелем мучения христиан и их мужества, в чем нашел положительный момент верности своей вере. В своём труде Цельс предлагал христианам влиться в плюралистическое римское общество, сохранить веру в Иисуса Христа, но не отличаться от других — если надо принести жертву кому-то, то принести. Христа он представлял неким магом, который совершил ряд чудес. Цельс касался вопроса идолопоклонства. Цельс обвинял христиан в том, что, несмотря на то, что христиане обвиняют язычников в фетишизме, сами они намного хуже, потому что поклоняются Богу, Который был рожден женщиной и появился на земле в человеческом облике. Язычники же, говорил Цельс, воздвигают статуи богам, но они понимают, что статуи — не боги, а только их изображение (это Цельс так считал, а простой язычник считал, что со статуей нечто сакраментально связано). Цельс не понимал, что за проблема. бросить ладан на жертвенник?
    IV. «О началах». Совокупность богословских взглядов на основные догматические проблемы изложены в этом очень большом труде. Труд состоит из 4-х пространных книг. Название указывает на всеобъемлющий характер этого труда. Написан труд в Александрии, писался с 220 по 230 год когда Ориген был уже зрелым богословом. Последователь и почитатель Оригена Руфин перевел труд на латинский язык, кое-что смягчил, кое-что исказил.
    В 1-й книге излагается учение о Боге;
    во 2-й излагается космология Оригена;
    в 3-й антропология Оригена;
    в 4-й принципы христианской экзегезы.
    Произведение довольно многоплановое. «О началах» имело довольно широкое хождение в Церкви и оказывало большое влияние как положительное, так и отрицательное.
    V. Диалог с Гераклитом. В этом трактате Ориген излагает учение о Святой Троице настолько двусмысленно, что в IV веке во времена арианских споров на него ссылались как еретики, так и православные (позже мы определим, почему).
    VI. Сочинения духовно-нравственного содержания. Они были очень популярны в монашеское среде более позднего времени.

3.3 Богословие Оригена

3.3.1 Космология
    Из его космологии проистекает и его антропология, и сотериология, и даже триадология. Это 2-я книга «О началах». Центральным является учение о сотворении мира. Ориген столкнулся с довольно серьёзными трудностями при попытке уяснить библейское положение о том, что тварный мир имеет начало с платонической и уже в то время развивавшейся неоплатонической доктриной, признающей реальность только вечных идей. Для платоника, как для философа, важно лишь то, что существует вечно, а не то, что происходит во времени, потому что само по себе время есть некая бледная тень вечности. Если мы возьмем библейское повествование, библейский образ мысли, то для ВЗ история и само время являются основной реальностью. ВЗ пронизан идеей реальности живого Бога. В ВЗ-те не ставится вопрос о том, как, почему Бог есть, и также не ставится вопрос, почему Он положил начало миру и истории. Ориген хотел убедить своих современников в истинности Библии, сделать понятным священный текст. Он старается построить философскую систему и объяснить первопричины бытия. Говоря о первопричинах бытия, он хочет связать своё учение с библейским.
    ВЗ не говорит о том, как Бог есть, почему Бог есть, почему Он положил начало миру и истории. У нас сейчас говорят: по любви своей; любовь Божия не могла оставаться замкнутой и начала изливаться — настоящий гностицизм — излияние из плиромы. Мы не знаем, почему создан мир и человек, в Слове Божием об этом не говорится, говорится лишь об отношении Бога к миру и человеку. Ответа на этот вопрос не найти.
    Размышляя на космогонические темы, как неоплатоник, Ориген верил в вечность всего сущего, поэтому, с его точки зрения, и Сам Бог никогда не становился Творцом, Он всегда им был, поэтому и тварный мир вечен, правда, в своём идеальном, а не физическом бытии. Ориген был также и неоплатоником. Видным неоплатоником был Плотин, а Плотин был современником Оригена. Когда мы встречаем у Плотина христианские элементы — это неудивительно, он уже был знаком с христианской доктриной на философском уровне. Неудивительно, что и Оригену, как и многим другим отцам, что-то импонировало из неоплатонизма. Отправной точной рассуждения Оригена о физическом эмпирическом мире служило утверждение о том, что в этом мире царит неравенство. Для любого неоплатоника само неравенство — признак несовершенства. Бог не мог быть творцом несовершенства, потому что Он — абсолютная справедливость, и Он не может быть источником ни несправедливости, ни неравенства. Ориген говорит, что причина этого кроется не в Боге, не в первозданной природе твари, а в её свободе. Каждый христианин согласится с этим. В творении Божием не было ничего ущербного, ущербным же стал мир духов и мир человеческий благодаря грехопадению.
    Говоря о разнообразии окружающего мира, Ориген говорит, что причиной этого разнообразия является грехопадение.
    Справедливый Бог сотворил вполне равные совершенные разумные твари. Совершенство, с точки зрения Оригена, связано с понятием духовности. Совершенный — значит духовный. Изначальное совершенство твари он и описывает, как духовность, бестелесность. Жизнь тварей заключалось в свободном созерцании сущности Божией - то, против чего будут категорически выступать отцы-каппадокийцы, утверждавшие, что сущность Божия непостижима, Бог постижим лишь в Своих действиях, энергиях, исходящих в этот мир. Творения созерцали божественную сущность, наслаждались любовью Божией. Ориген считает, что постепенно этим духовным разумным тварям как бы «наскучило» созерцание Божества, наслаждение любовью Божией, в результате этого, обладая свободой, они стали «отвлекаться», и в этом отвлечении и заключалось грехопадение. В результате этого грехопадения разумные твари утратили свою духовную природу, облеклись в тела и получили разные имена. Так возник физический мир с разнообразием и неравенством. Но у Платона и весь физический мир есть ничто иное, как совокупность идей. Что же, физический мир и вещи физического мира тоже имели «идеальную душу» созерцавшую природу Божества? и они тоже отвлеклись от созерцания? О материальном мире Ориген не очень распространяется.
    «Разумные твари, охладев к божественной любви, были названы душами и в наказание облеклись более грубыми телами, подобными тем, какими владеем мы, и им было дано название «людей», тогда как те, которые дошли до крайности злодеяния, оделись холодными темными телами и стали теми, кого мы называем «демонами» или «духами злобы». Странная логика. Демоническая злоба и восстание против Бога значительно сильнее тех грехов, которые совершили люди, но почему-то они материального тела не получили — они стали холодными, темными, но не физическими телами.
    В Г-й книге «О началах» он говорит, что душа получает тело вследствие прежних грехов в качестве наказания или отмщения за эти грехи. Ты ещё не родился, но уже несешь отмщение за свои грехи. Т.о. зло и несправедливость — результат свободы тварных разумов. Чем дальше они отклонились от созерцания Бога, тем более плотные тела они получают (хотя в диаволе ничего плотного нет, а пал он значительнее).
    В космогонии Оригена необходимо рассматривать как бы 2 уровня творения: на первом, высочайшем уровне, материи не существует, она не имеет самостоятельной реальности, она возникает в результате грехопадения; происходит некое «сгущение» духа, материализация духа. В этом сгущении и заключается второй уровень творения. Первый акт происходит вне времени, в вечности. Бог творит всегда, Он — Творец по своей природе, потому что Он не может не творить, Он не свободен от твари. Он не трансцендентен твари (значит имманентен?). Отсюда один шаг до пантеизма.
    Второй акт творения как падения, которое повлекло за собой разнообразие видимого мира, происходит во времени, т.е. материализуется всё это во времени.
    Думаешь, так, как Ориген, мало кто знал Библию, но насколько он далеко отошел от библейского повествования — так знать Библию и создать такое небиблейское богословие! В народе в России было выражение «Библии зачитался». Попытка Оригена примирить библейское понимание творения с философией платонизма как раз и привела его к этим неприемлемым с точки зрения церковного и библейского богословия выводам. Ориген, причём, прекрасно понимал веру своих современников, окружавших его людей, и понимал, что многим христианам не понравятся его рассуждения, его выводы; язычникам и неоплатоникам понравятся, но членам Церкви не понравятся. Поэтому вся эта метафизика, которую мы очень упрощенно изложили, заботливо упрятана в красноречие слога, возвышенность стиля его писании, некую поэтичность текста. Несмотря на эту возвышенность, красноречие, поэзию, содержание вполне улавливалось его современниками.
    Поэтому мы не можем сегодня говорить о том, что он был напрасно осужден, потому что дальше за космогонией идет сотериология — спасение — это возвращение к первоначальному состоянию. Выводы он делает не те, которые делает церковное богословие.
    Его книга «О началах» читается трудно, потому что всё облекается в такую словесную философскую форму, что, чтобы понять содержание, необходимо очень напрягаться.
3.3.2 Сотериология Оригена
    Произошло сгущение духа. В системе Оригена довольно важное место отводится спасению. Для него спасение — возвращение к изначальному созерцанию, к единству с Богом. В данном случае под этими словами подписался бы и св. Ириней, для него спасение — возвращение к начальному состоянию. Для него это — цель творения и назначение христианской веры, и даже аскетической жизни. Как осуществляется спасение по Оригену? Существует и существовала одна разумная тварь, которая не отвлеклась от созерцания Бога и которая, поэтому, не испытала грехопадения и его последствий — это Иисус Христос; не Логос, а именно Иисус Христос, который существовал предвечно, как и все остальные твари, т.е. скорее человеческая душа Иисуса Христа. Поскольку Он, подобно другим разумным тварям, не злоупотребил своей свободой, он всецело остался пребывающим в любви к Богу, сохранил своё изначальное и неразрывное соединение с Логосом. В Воплощении же Он просто стал Его тварным носителем — т.е. Иисус был той человеческой душой, в которой Сын Божий в назначенное время воплотился на земле. Непосредственное воплощение Божества в человеческой жизни в системе Оригена немыслимо (как и у неоплатоников), поэтому Логос если и воплотился, то соединившись с чем-то, абсолютно сродным с собой.
    Какое значение Христа в деле спасения? Для Оригена Его подвиг носит скорее воспитательное значение, нежели искупительное значение. Домостроительство спасения и заключается в том, чтобы, не нарушая свободы твари, не подавляя эту свободу, благодаря увещанию, внушению, постепенно привести мир к всеобщему восстановлению. Эту идею всеобщего восстановления Ориген проповедует в своих трудах и настаивает на ней (отокктаотаяк; wv • savtuw ) - восстановление всего. Под восстановлением» понимается восстановление первозданного состояния, совершенного единства с абсолютным добром, возвращение к изначальному богосозерцанию, к созерцанию божественной сущности. Идея, может быть, хорошая, только люди уходят в иной мир по завершении земного существования отнюдь не святыми и очищенными, значит, душа вновь может явиться в этот мир — вот и идея реинкарнации (отзвуки идут из Индии, и о них мог знать Ориген и неоплатоники). Система Оригена здесь обнаруживает некое противоречие. Утверждая, что в конце концов творение вернется к единству со своим творцом, он, в то же время, настаивая на разумности свободных тварей, на их преображении, не говорит об элементе исцеления человека в этой земной жизни, в Церкви или даже через страдания. Несмотря на то, что произойдет единение и возвращение к первозданному, у Оригена встает вопрос, что эти твари, став духовными, оставаясь свободными людьми, перед ними эта свобода неизбежно влечет за собой возможность нового грехопадения и нового восстановления — некоего вечного круговращения времени.
    Но когда они (твари) очищаются, они снова поднимаются в своё прежнее состояние, полностью избавляясь от зла и от тел. Затем, во второй и третий раз или многократно они снова облекаются телами в наказание, ибо вполне возможно, что различные миры существовали и будут существовать — одни существовали в прошлом, другие будут существовать в будущем» (О началах 2,8).
    Опять идея перевоплощений. Это не столько платонизм, сколько индуизм или буддизм. В этом круговороте перевоплощений история утрачивает начало и конец, вместе с тем и всякий смысл, потому что всё в этой истории подчинено идее необходимости перманентного восстановления. Кардинальный вопрос: если ты размышляешь о спасении, то непонятно, какое место в этих повторяющихся циклах занимает Богочеловек -Господь Иисус Христос, нас ради человек и нашего ради спасения сшедший с небес и воплотившийся от Духа Святого и Марии Девы. Сколько раз Он должен приходить и должен ли он приходить вообще? Что же делается с экклезиологией в свете этой сотериологии? Она одна в истории или их будет много? Всё это, скрытое за словесным эквилибризмом, несет на себе печать неправославия. Поэтому неудивительно, что Церковь так реагировала на учение Оригена. С одной стороны, непонятно, почему в VI веке при Юстиниане осуждают посмертно Оригена и его труды, этого никогда до этого не делалось. Но логику действия Церкви можно понять. Если бы всё это умерло в III веке, то к этому бы не возвращались, но это продолжалось.
3.3.3 Учение Оригена о Святой Троице
    Если взглянуть на его учение о Святой Троице, то на первый взгляд они кажутся православными, но, если углубиться, то увидим, что есть элементы неправославия, может быть не такие нечестивые, как у Ария и его последователей. В своём учении о Святой Троице Ориген исходит из идеи Бога как некоего единства или, как это было принято говорить на языке богословия того времени, монады (Аристотель, Платон, неоплатоники). Ориген использует и богословский термин «Троица» Он пытается описать отношения между Лицами Святой Троицы. Когда он говорит об этих взаимоотношениях, он употребляет Никео-Цареградский термин «ouoouoios». Причём, неизвестно, был ли он знаком с трудами св. Йринея Лионского, эта идея нашла слабое отражение в письменности, но как идея она жила. Сейчас невозможно выяснить, цитировал ли он при этом св. Йринея, или это его собственные размышления.
    Сын — это второе Лицо Святой Троицы, «Сын Отца», «совершенный Образ, являющий нам Отца». У него есть сравнение: в Сыне мы как в зеркале видим некое отражение Отца. Из единосущия Сына Отцу Ориген делает заключение, что Сын также вечен, как и Отец. Это импонировало чадам Церкви Христовой. Но иногда вдруг встречаются у него некие замечания, которые встречают соблазн при чтении — он говорит, что Сын — творение, как и весь остальной мир. Поскольку в системе Оригена Бог — творец по своей природе, Он творит всегда, и в системе Оригена невозможно провести грань между творцом и тварью, между Богом и мирозданием, то и Бог, и творение — вечны, поэтому ничего удивительного нет, что он говорит о совечности Сына по отношению к Отцу.
    К Сыну он употребляет слово «рождение» (yeveois), но не разделяет рождение и творение друг от друга, для него это явления одного порядка. Как творение, так и рождение он относит к вечным реальностям. Оригену принадлежит знаменитое выражение, которое потом будут употреблять многие прославленные отцы Церкви: не было времени, когда Сына не было, Он был всегда. Если же Бог творит всегда, то это можно сказать и о любой твари, включая Сына и Святого Духа.
    Как совершается рождение Сына от Отца? Ориген не находит возможным сказать что-нибудь определенное:
    «Рождение Сына есть нечто исключительное и достойное «Бога, для него нельзя найти никакого сравнения не только в вещах, но и в самом уме, так что человеческая мысль не может понять, каким образом нерожденный Бог делается Отцом единородного Сына».
    Утверждая единство существа Божественных ипостасей, употребляя слово «6p.oouoi.oi;», характерное для православных поздней эпохи, Ориген обосновывает отношения между божественными Лицами, в которые он закладывает элемент субординационизма. Сын единого существа с Отцом, но обладает этим существом «менее полно, чем Отец». Сын единосущен Отцу, но божественная сущность в Сыне как бы ослаблена, как бы уменьшена, потому что она сообщена Отцом, и Сын есть Бог как только образ Отца. Он называет Отца «6 ©е6?», а Сына называет просто «Qeoc» — без артикля. В одном месте он называет Сына «бшс; Qwc ,». Он, конечно, не говорит о том, что это второй Бог, но явно намечается элемент субординационизма.
    Говоря о деятельности Логоса, он говорит, что в своей деятельности Он исполняет веления Отца, и эта деятельность распространяется только на разумные твари. Он — Бог, но Он ниже Отца. Он пытается пояснить свою мысль: к Сыну нельзя обращаться с молитвами «в высшем смысле этого слова» (он считал, что это некий экстаз). Т.к. Сын — Бог, к Нему обращаются для того, чтобы Он, как Первосвященник, принес их Отцу. По Воплощении люди обращаются ко Христу как Первосвященнику, но говорить о том, что к Логосу обращение вторичного порядка... Разве христиане обращаются к Логосу как ко второй Ипостаси Святой Троицы? Из всего этого можно сделать вывод, что это богословие Оригена не очень страшное. Этот субординационизм трудно разграничиваемый и ощутимый, но он существует. Самое главное, что Ориген не различал между творением и рождением. Впервые провел резкую грань между ними св. Афанасий Александрийский, который и сделал это разграничение, которое стало краеугольным камнем православного богословия. В то время, как Ориген учит о Боге как предвечном творце, Церковь говорит, что Он только предвечный Отец. Церковное богословие не считает существование тварного мира необходимостью, что Бог вынужден творить, потому что не делать этого Он не может. Церковь считает Бога существом простым, т.е. самодостаточным и совершенным, а творит Он только по своей воле. Между трансцендентным абсолютным по существу Богом и Его творением существует непреодолимая бездна, которую отцы Церкви не боялись подчеркивать. Ориген пытался преодолеть эту пропасть, когда утверждал и единосущие Сына Отцу, и некую тварную природу Сына. В этом и заключается слабость его триадологии. Его ошибки о сотворении мира стали источником заблуждения и Оригеном, и его последователям. Его последователем, который пошел в субординационизме дальше Оригена, и был Арии.
    Триадологии Оригена посвящено очень серьёзное исследование профессора СПбДА В.В. Болотова «Учение Оригена о Святой Троице, СПб., 1879. Написано оно сложно, там много терминологии, но вывод подобен вышеизложенному.

4. III век — начало IV века

    С половины III века необходимо перейти к началу IV века. Чтобы этот переход был плавным, необходимо сказать несколько слов об этом поначалу простом периоде, который усложнился безмерно, стал страшной трагедией Церкви в IV веке.
    Богословские системы века мужей апостольских, II-III веков. Церковь в это время гонима, и эти первые века — практически жизнь христианства живой традицией, которая была унаследована от мужей апостольских . Там мы не находим «богословие преизящнейшее». Оно хотя и просто, но в нём, как в зерне, всё содержится, что мы сейчас исповедуем. Учение того времени: Бог един, Он — Творец и Отец. Господь Иисус Христос — единый и единосущный Сын Божий, который пришел спасти род человеческий. Бог стал человеком, чтобы человек стал богом. Уже во II веке существовала эта идея, хотя и не имела широкого распространения. Процесс воссоздания, обожения человека осуществляется воздействием Духа Святого, которого обещал послать Сын Божий на землю и послал, и создал Церковь, в которой и осуществляется спасение. Церковь освящает каждого человека. В Церкви существуют таинства: Крещение, Евхаристия, Покаяния, но они тогда, может быть, не назывались таинствами. Человек обладает свободной волей, которая, при воздействии на неё силы Божией в таинствах, должна соучаствовать в процессе спасения. Вершина жизни человека -любовь — совокупность совершенств. Это краткое богословие жило в Церкви, легко усваивалось, не было отягощено терминологией, другие его не только воспринимали, но и жизнь за него отдавали, нередко целыми семьями шли на это, подвергались страшным страданиям во имя этого очень простого богословия.
    В условия II — начала III веков, когда Церковь была гонимой, этого было вполне достаточно, так же как и в нашей недавней истории. Верующий человек мог заявить о себе, что он верующий, если он простой рабочий, а лучше уборщицей или гардеробщиком. Если же ты учитель в школе — с работы вылетишь. Тогда надо было занимать либо слишком низкую позицию в общественной иерархии, либо слишком высокую (быть человеком с мировым именем)^ Были в 20-х годах расколы, спровоцированные генералом Тучковым, потом наступил момент, и внешне Церкви было сложно, но Церковь была едина. Как только началось потепление ещё при Брежневе, тогда и началось особенно среди вновь приходящих; они пришли осчастливили Церковь, начали говорить, что это — не так, это — не так. Всё это подогревалось РПЦЗ. История повторяется, ничего нет нового.
    Первое, с чем встречается Церковь — вопрос о проповеди Святой Троицы широкой массе язычников, которые вливаются в Церковь, видя героизм христиан. Надо преодолеть их языческую ментальность, объяснить, что такое Отец, Сын и Святой Дух. Об этом говорит Тертуллиан ещё до Оригена — язычество просто обличать в многобожии, нашему сознанию претит идея множества божеств, так же как она претит многим языческим философам, которые также не принимали весь этот пантеон. Как же объяснить язычнику, кто такой Сын Божий, кто такой Дух Святой. Казалось бы, для языческого сознания было бы проще согнать все языческие божества с Олимпа и поставить там других троих. Церковь никогда не могла пойти на это, потому что это было бы искажением Христова благовестия.
    Богословские системы были, в основном, субординационистские. У Тертуллиана субординационистская идея выражена ярче, чем у Оригена. Тертуллиан рассматривает Бога как монаду: это единая объективная реальность. Бог обладает невидимым телом (не в смысле физического тела, а в смысле тела, которое он именует substantia (на востоке это называли ouoia). Он проводит различные параллели, говоря, что всё существующее в мире тоже имеет невидимую субстанцию (это перекликается с Оригеном, только Тертуллиан говорит на языке Аристотеля). Субстанции обладают постоянными и временными свойствами. Деревья существуют; временные — это их проявления в растительном мире (кипарис, финиковая пальма и т.д.), существуют и вечные идеи деревьев, их субстанция, а здесь возникают их временные проявления: зарождаются, растут, стареют, умирают. Он говорит, что и субстанция Бога обладает вечными свойствами и временными.
    Вечные: вечность, величие, всеправедность, вездесущие.
    Временные: абсолютная власть — вседержитель — это когда существует мир видимый и невидимый, а когда мира не было, нельзя говорить об этом свойстве; Бог — судья живых и мертвых. Это всё он относит скорее к Богу-Отцу. Может ли быть Сын (второй), таким же как Отцом (первый). Логос — это воплощение божественного разума, Он воплотился в Иисусе Христе, и у Тертуллиана возникает мысль, что Логос не совечен Богу-Отцу, уже Логос — это явление не первичного, а вторичного порядка. Он приводит пример, что Бога никто никогда не видел и не может видеть, а Христа видели. Он размышляет:
    Отец представляет всю субстанцию, а Сын какую-то часть этой субстанции (Pater est substantia, Filius portia de summa). Отец — целое, Сын — часть от целого, как и Дух Святой. Он пытается это пояснить на примере сугубо земном: попытаемся представить, что три лица пытались создать акционерное общество, совместную компанию. Один внес 70 паев, другой 20, третий 10 паев. Может ли существовать это сообщество, если был бы только один с 70 паями? Нет. В этом состоит их статус. Но степень взноса (gradus) разная, т.е. status et gradus. Поэтому статус делает едиными, а градус их как бы поставляет в зависимость других от одного. Тертуллиан, конечно, не хотел богохульствовать, он пытался на пальцах объяснить то, чего объяснить невозможно. Когда это пытались делать на пальцах, обычно эти объяснения были неудовлетворительными и приводили к ересям.
    Система Савелия и Павла Самосатского (монархаанство).
    Современная Оригену и Тертуллиану система, появляется в Риме. Савелий видел неправильность системы Тертуллиана, он пытается по-своему представить Святую Троицу. Он употребляет те же термины. Бог в начале - монада, единая абсолютная реальность, которая раскрывается в мироздании как Логос. Когда Бог творит мир — это творческая деятельность Логоса вплоть до получения закона на Синае. Впервые Логос явился человеку на Синае, и с тех пор Логос является Отцом. Проходит время, происходит Боговоплощение, приходит на землю Господь Иисус Христос, и теперь вся эта монада действует как Сын. Возносится Господь Иисус Христос на небо, происходит сошествие Святого Духа в день Пятидесятницы, и теперь после этого и до настоящего времени эта монада действует как Святой Дух. При кончине мира всё вернется опять в монаду. Эта система называлась модалистическим монархианством от слова modus — образ. Все Лица будто бы равны, здесь нет никакого субординационизма, эта система дает триединого Бога и она более понятна для человека. Единственный недостаток этой системы — модалистичность. Отец и Сын — не божественные ипостаси, а только образы, только модусы.
    Система Павла Самосатского тоже напоминает систему Савеллия, она генетически ей близка. Он был даже епископом. Он предлагал свою систему, которая тоже называлась монархианством, но динамистическим от слова 5 vvay . i <,. Бог един, это монада. В мироздании, творении мира эта сила божественная действует как Бог-Отец. Когда в Иордане крестился Иисус, то на него сошла сила, и Он стал Христом. В день Пятидесятницы эта сила сошла на апостолов и на Церковь; и эта сила действует как Дух Святой. Здесь нет модусов, а только сила, исходящая от монады. Поэтому и называется эта система динамистическим монархианством. В системе Павла Самосатского Господь Иисус Христос — простой человек, на которого сошел на Иордане Логос.
    Заметна двуполюсность богословского менталитета того времени. Церковь в то время была гонимой. Системы существовали, но они не потрясали её до основания. Государство боролось, стремилось победить и уничтожить Церковь и память о Христе, но не вмешивалось во внутренние дела.
    Здесь наступает новая эпоха, как будто внешне благоприятная, когда Церковь становится будто свободной, но государство зажимает её в такие объятия, что кости трещат. Мы и переходим к этому периоду. Заканчиваются гонения, завершается страшная кровавая эпоха. Первый эдикт 311 года с Галерием, затем эдикт 312, наконец, 31? год — эдикт о легализации христианства, после которого император Константин проявляет явные симпатии христианству. Уже через 2 года в 315 году Константин освобождает священников, епископов и диаконов от общественных повинностей. Раньше от этого освобождались только языческие жрецы. На следующий год издается эдикт, который запрещает клеймить каторжника, т.е. ставить на лицо человека клеимо. Есть даже обоснование этому, что лицо человека — подобие некоего небесного украшения, ясно, что это -влияние христианства. В 319 году он издаёт эдикт, который поразил язычников — он запрещает им совершать жертвенные гадания на дому. Явная симпатия Константина к христианам, очевидно, вызывала недоумение, язычники пытались выяснить, что же за злые чары наведены на этого единодержавного императора. Пытались они гадать. В храмах это сделать было неудобно, могли донести, т.к. тайная полиция работала прекрасно. Дома же это он запретил — если узнают, что занимаешься гаданиями на дому, можешь поплатиться.
    В 321 году он даёт разрешение Церкви в молитвенном собрании людей освобождать от рабства, т.е. Церкви даются функции, право совершать гражданские акты, как освобождение человека от рабства, что до этого производилось только в языческих храмах.
    Позже к воспитанию своих детей он привлекает христианского апологета христианина, пусть и неправославного, Лактанция.
    Константин помогает Церкви материально. Казалось бы, наступает новая эпоха. Константин строит храмы, знаменитые базилики Константина, после трагедии 326 года. Непонятно, как Константин присутствовал на I Вселенском Соборе, поддерживал православную партию, Осию Кордубского, внес слова eS owiac , той Tiarpdi; и op.oouoioi;, и вдруг всех ариан возвращает из ссылки.

5. Дионисий Александрийский

    В одном из посланий он говорит об Отце и об отношении Его к Сыну Божиему как об отношении плотника, который строит ладью. Когда это прочитал Дионисий Римский, он пришел в ужас, направил ему послание. Дионисий Александрийский начал оправдываться: я говорю о физической природе Господа Иисуса Христа, а не как о Логосе (кстати, Афанасий в одном из слов защищает Дионисия Александрийского с этой точки зрения). Т.о. субординационизм существовал.
    Но происходит изменение ситуации в Церкви. До IV века Церковь гонима. Я упоминал различные эдикты, которые возносили христианство над прочими религиями и постепенно становится господствующим. В языческих кругах возникает вопрос, как объяснить такую перемену, ведь, по мнению язычников, все боги равны, значит, христианство должно быть просто одной из равноправных религий. Встал вопрос, быть или не быть христианству на той высоте, на которую оно было возведено? Богословские вопросы начинают волновать не только епископов, но и мирян, богословская тематика обсуждается в самых неподходящих местах: на рынках, в банях и т.д. До IV века быть христианином значило подвергать свою жизнь очень большой опасности. С IV же века в Церковь хлынуло языческое население со своей языческой ментальностью, развязными языками и малой искрой веры в сердце. Отсюда больше всего и проистекало проблем. Стали излишне волноваться. Если Ориген говорил часто неправославные мысли, это не было проповедью, он не стоял на всех крышах и стогнах, всенародно это вещая. Часто есть люди, которым надо выделиться.
    Особенно накалилась атмосфера в Александрии. Слишком много было любомудрия. Современники чувствовали, что нужна была спичка, чтобы поджечь это пламя. Арий и был тем человеком, который зажег этот пламень. Историки, правда, обвиняют Александра Александрийского (312—326), но это неправда. Он был православный смиренный и кроткий человек, исповедник. Арий родился примерно в 256 году. По положению он был пресвитером. В то время уже появился термин «священник». «Пресвитер» же означает «старший священник» (что-то нашего протопресвитера, только несколько уже). На плечах этого пресвитера лежала забота о проповедничестве. Александрия была разделена на своего рода районы, которые назывались лаврами, и в каждой лавре был свой пресвитер, своего рода благочинный. Одним из таких благочинных был Арий, человек аскетического сложения, очень благочестивой жизни, с горящим взором — самое то для того, чтобы стать либо инквизитором, либо еретиком. Был человеком образованным, хорошим богословом. Александр был очень осторожным человеком, он интуитивно чувствовал, что сейчас полыхнет, что Церковь находится на грани. Арий, при всем его благочестии, был очень подозрительным. Конфликт выплыл из-за проповеди епископа Александра, который проповедовал, что всегда Бог, всегда Сын. Сын существует с Богом-Отцом нерожденным; ни на одно кратчайшее мгновенье, какое может представить себе мысль человеческая, Отец не предваряет Сына по бытию. Сын из самого Отца. Всё православно. Александр сказал, что Отец нерожден, о Сыне он говорил, что не было времени, когда Его не было, а не говорил ничего о Его рождении. Если же Отец не рожден, и Сын нерожден, то получается два Бога? Арий возмутился этой проповедью и говорил впоследствии: чем бы нам ни грозили еретики, мы чему учили, тому и учим, что Сын не есть нерожденный, ни даже часть Нерожденного, а тому учим, что хотением Бога существовал Он прежде веков неизменяемо, но Он не существовал до рождения. Он не был не имеющим начала бытия, а нас преследуют за то, что мы сказали, что Он «из не сущего» (т.е. из несуществующего, т.е. тварен). Здесь и изложена вся доктрина арианства.
    На второй проповеди Александр, которого внимательно слушал Арий, сказал то, о чем мы часто слышим в посту: о Троице во единице. Арий увидел в этом савеллианство. Александр пытается объясниться с Арием, но трудно объясниться с человеком, который не желает этого, который считает, что он носитель истины. Все увещания епископа Александра остались тщетными. Арий обращается к Евсевию Никомидийскому. Никомидия была столицей востока, ибо Константинополя не было. Он поддерживает Ария (говорят, что он разделял его воззрения, некоторые же говорят, что просто было соперничество между Никомидией и Александрией). Евсевий Никомидийский идет ещё дальше — он называет Сына сотворенным: «сотворенного не было, пока Он не был приведен к бытию». Конфликт разрастается, Евсевий собирает Собор, Александр также собирает Собор в Александрии, пытаются Ария образумить, осуждают Ария, на Востоке начинает закипать котел.
    Император Константин созывает I Вселенский Собор в 325 году в Никее.Там была партия ариан (Арий, Евсевий Никомидийский, Феогнес Никейский), православных (Александр Александрийский, его диакон Афанасий Александрийский, Евстафий Антиохийский, Маркелл Анкирский), была партия колеблющихся, полуариан (омиусиан). На Соборе присутствовал император, был зачитан Символ, в который, по предложению императора, были внесены фразы «6[ioouoio&lt;;» и «ек • cr \(, ouoiai; тон Патрое» (единосущный» и из сущности Отца») по рекомендации епископа Осии из Кордубы. Евсевий Никомидийский, Арий и Феогнес Никейский этого Символа не подписали и были высланы в ссылку, Собор закончился мирно. Казалось, одержана победа над арианством, но никакой победы не было одержано. Мы начинаем сейчас говорить о тех отцах Церкви, которые были вовлечены в эту проблематику и более 50 лет после Собора боролись против этой торжествующей ереси. Идеологически была выявлена её несостоятельность, было выяснено православное учение, но еретики не остановились, начались различные двусмысленные формулы согласия, которые несведущие люди подписывали; Церковь превратилось в пламя, и особенно полыхало на Востоке. Западная часть Церкви меньше была затронута триадологическими спорами. Там сработала западная ментальность: был Собор, постановил, подписали, вера принята — что ещё нужно? На Востоке всё протекало значительно более болезненно.

6. Афанасий Александрийский

6.1 Жизнь и труды

    Главные источники — его труды:
    1. Апология против Ариан;
    2. Апология к Констанцию;
    3. Апология о собственном бегстве;
    4. История ариан к монахам.
    Этот материал носит черты автобиографии. Важное значение имеют и внешние свидетельство:
    5. История Афанасия на латинском языке;
    6. Похвальное слово (21-е) Афанасию Александрийскому Григория Богослова;
    7. «Древнее коптское слово», дошло на коптском языке.
    Святой Афанасий родился в Египте, по всей вероятности, в Александрии. Была слишком неопределенная дата его рождения. Благодаря же Древнему коптскому слову удалось же определить дату его рождения. В соответствии с этим документом, Афанасию было 33 года, когда он был избран на Александрийскую кафедру. В отношении последнего события мнения колеблются 2—3 года — между 326 и 328 годами, т.е. Афанасий родился или 293 году, или в 295 году. Обычно признаётся 293 год. Известно, что в 326 году, вскоре после Вселенского Собора, епископ Александр Александрийский скончался, и его преемником был Афанасий. Трудно себе представить, чтобы на протяжении двух лет кафедра пустовала.
    Источники не дают сведений о родителях Афанасия, неизвестно даже, были ли они христианами. Ничего источники не говорят о детстве и юности Афанасия. Существует лишь апокрифическое сказание о том, что ещё во времена Петра Александрийского (пострадал за Христа в 311 году), когда Афанасию было уже 16 лет (или 18), якобы он, играя, крестил на берегу моря близ Александрии своих сверстников, и якобы епископ Петр признал действительным это крещение. Трудно представить, чтобы он занимался подобного рода играми, да ещё в таком возрасте.
    Известно, что Афанасий довольно рано стал чтецом, вошел в клир Александрийской Церкви и был на протяжении 6 лет в звании чтеца. Святой Григорий Богослов говорит, что Афанасий получил хорошее образование, хотя мы можем отметить, что не столь широкое и глубокое, каким обладал св. Григорий Богослов или св. Василий Великий. Его творения — несомненное свидетельство того образования, которое давалось детям из состоятельных семей. По выражению Григория Богослова, Афанасий, будучи молодым, знал все книги Священного Писания так, как другой не знает и одной из этих книг. Он был неутомим в чтении, он стремился к знаниям. Он стремился читать отцов и учителей Церкви, которые были доступны ему. Благодаря этому чтению Слова Божия и святоотеческой литературы, он развил в себе тонкое понимание глубочайших вероучительных истин. Он был аскетического склада, собирался уйти к Антонию Великому, он был знаком с Антонием и другими подвижниками Египта и Ливии.
    Юношей он вступает в клир Александрийской Церкви, о чем свидетельствует коптское похвальное слово, это первое и единственное свидетельство о его юных годах. 6 лет он был чтецом, а к началу арианских споров, т.е. к 318—20 году он был диаконом и был одним из тех диаконов, которые подписали окружное послание епископа Александра, направленное Арию. Он был очень близок к епископу Александру, очень престарелому человеку, очевидно, он был чем-то вроде его личного секретаря или советника. Он прямо об этом сам не пишет, но такое впечатление складывается. Кроме того, Афанасий был взят епископом Александром на I Вселенский Собор в Никее. Близость к Александру Александрийскому с ранних лет доставили ему много неприятностей, а более всего непримиримых врагов ещё задолго до Собора. Особенно когда видели его благочестие, его жизнь, его веру, которую он излагал в Никее на Вселенском Соборе, когда он дерзновенно восставал против ереси Ария. Существует сказание о святителе Николае, которое вошло в акафист — что он подошел и ударил по лицу Ария (многие историки, зная святителя Николая, считают это невозможным, потому что он был другого склада).
    Святой Александр умер вскоре после Собора в 326 году. Преемником его был избран святой Афанасии. Трудно себе представить в деталях, как произошло его избрание, ввиду того, что разногласят различные источники. Кто не любил Афанасия, а таковых было много, утверждали, что он был избран меньшинством, что будто бы по кончине Александра он был рукоположен 6-ю или 7-ю епископами в тайном месте (этого вполне достаточно, кстати). По свидетельству египетских епископов, которые через 13 лет собрались по другому поводу, в своем окружном послании они свидетельствовали, что при избрании Афанасия было проявлено полное единодушие большинства епископов и всей церковной провинции, говорили о нем только доброе, что он благоговейный христианин, это «поистине епископ», и другого Александрии желать не нужно. Ссылка на незаконность избрания — это один из приемов борьбы ариан со своими противниками. Совершенно правильно и вполне естественно, что Афанасий не получил голосов ни сторонников ариан, ни сторонников мелетиан (т.е. ни еретиков, ни схизматиков). С этого времени можно совершенно определенно сказать, что судьба Православия особенно на Востоке почти целиком отождествляется с судьбой святого Афанасия, который стал непреодолимым оплотом в самый критический момент для Православной Церкви. Именно в те годы казалось, что ещё немного, и Православие исчезнет, арианство грозно силой подавит Православную Церковь; арианство готово было выступать представителем всего Востока, настолько широко оно было распространено. Это были скорбные дни для Церкви, хотя первые годы правления святым Афанасием были обычными делами, которые входят в круг обязанности предстоятеля Церкви — Соборы епископов Египта, пастырские послания, проповеди, ежегодные посещения египетских церквей; Эти тяжелые, но приятные обязательства поглощали всё основное время святого Афанасия, хотя помимо этих обязательств он столкнулся с большими трудностями и противниками, которые не раз играли печальную роль в его последующей судьбе.
    Кто были мелетиане
    Египетскую Церковь разделил мелетианский раскол. Это было и во времена Александра, и во времена Афанасия Александрийских, было много споров о правомочности епископа Мелетия и тех клириков, которых он рукоположил, будучи епископом. Епископ Мелетий во время последнего гонения отрекся от Христа. Даже уклонение от мученичества считалось чем-то нехорошим, а публично отречься от Христа... Прощали и таких людей, но Петр Александрийский незадолго до своей мученической кончины отлучил Мелетия от Церкви для покаяния. Мелетий не раскаялся, он объявил себя епископом Александрийским. Для него был плох Александр, а тем более Афанасий Александрийский. Как только Афанасий стал епископом, мелетианское море стало волноваться.
    Из истории мы знаем, что после I Вселенского Собора стало усиливаться арианство. Вождям ариан было предложено раскаяться. Это раскаяние было лицемерным. Император Константин не был человеком, который разбирался в тонкостях богословия. Ему представили такое двусмысленное вероизложение, что он решил возвратить из ссылки и Ария, и Евсевия Никоми-дийского, и Феогнеса Никейского. Евсевий Никомидийский потребовал от Афанасия, чтобы тот принял Ария, осужденного I Вселенским Собором, в церковное общение. Афанасий ответил категорическим отказом, это вполне естественно. И здесь повелась оорьба и со стороны еретиков-ариан, и со стороны схизматиков-мелетиан.
    Итак, Осия Кордубский предлагает императору Константину внести словосочетания единосущный» и «из сущности Отца» в Символ веры, император сам собирает Собор, большие деньги уходят на это. Собор решает, стоят подписи отцов Собора, император утверждает решения Собора, и вдруг он выпускает эту публику. Это трудно понять, если не вспомнить 326 год. Это год 20-летия, когда Константин стал императором. Он был женат, его женой была Фауста (Фавста). От неё у него было 3 мальчика: Константин, Констанций, Констант. Константин направляется в Рим на празднование 20-летия, ему становится известно, что его старший сын Крисп от 1-го брака находится в любовной связи со своей мачехой Фавстой. Константин не был очень старым, но был немолодым человеком, и невероятного в этом ничего не было. Но даже по языческим законам кровосмешение считалось мерзостью, хотя и встречалось. Константин приказывает отрубить Криспу голову (внутри Константин пока язычник по своим нравам). Фавста моется в бане, её там либо заперли, либо слишком крепко натопили, и она задохнулась. Он приезжает на празднование фактически к двум покойникам. Его эта драма сломила. Он, пожилой человек, остается один, три мальчика на руках (младшему Константу было лишь 8 или 9 лет). Рядом его родная сестра Констанция, духовная дочь Евсевия Никомидийского. Мы не слышали этого разговора, но Константин мог поплакаться сестре, как ему трудно и тяжело. Она и могла сказать: пока ты не гнал таких святых, как Арий, Евсевий, ты был счастлив, поднял на них руку — имеешь то, что имеешь. Историки считают, что личная драма во многом сломила императора Константина. Он старается свой грех загладить: он тратит много своих личных средств на строительство храмов, много дает средств на размножение литературы, на тиражирование Священного Писа-
    Константин требовал от ариан письменного изложения веры, а не просто так отпускал. Никто из них не раскаялся, они хотели занять ключевые позиции в Церкви, началась яростная борьба. В Александрии встал в первую очередь Афанасий Александрийский. Обвинять его на почве богословия было опасно, потому что его не переговоришь, это не доказать. Афанасий же мыслит в русле I Вселенского Собора, и если будешь ему разногласить, то станешь разногласить с вероопределения-ми Никейского Собора, т.е. войти в конфликт Символа, который носит характер официального закона империи. Ариане сосредоточились на нападках против личности Александрийского епископа.
    1. Его стали обвинять, что он обременял египтян налогом на лен в пользу Александрийской Церкви. Этого не было, а если и было, то что тут такого?
    2. Что Филонел хотел поднять мятеж на деньги, данные Афанасием.
    3. Что во время посещения города Мореста в Египте Афанасий посылал своего пресвитера Макария к пресвитеру Исхиру, Макарий с ведома Афанасия напал на Исхира, произвел бесчинство, избил пресвитера Исхира, разбил Чашу, опрокинул престол, сжег церковные книги (совершенно фантастическое обвинение).
    4. Что Афанасий будто бы не целомудренный человек. Нашли лжесвидетеля пресвитера Тимофея, который потом отрекся, когда его спросили; сказал, что его заставили.
    5. Что Афанасий будто бы убил одного из епископов Египетской Церкви Арсения, отрезал у него руку и использовал её для волхвований. Эту руку всё время показывали на всех перекрестках.
    Это дошло до императора. С его точки зрения теперь — проходимец и разбойник оказался на Александрийской кафедре. В соответствии с законами империи, император потребовал, чтобы это дело разобрал Собор. Был созван Собор в городе Тир. Афанасий получил приказание прибыть на разбор дела. В июле 333 года Афанасий направляется в Тир, его сопровождают 50 епископов из Египта для защиты доброго имени св. Афанасия. Когда они прибыли на Собор, ариане были судьями, мелетиане — обвинителями. Атмосфера Собора говорила о том, что он не может быть беспристрастным, и созван он специально для того, чтобы уничтожить Афанасия. Против Афанасия зачитывались обвинения (их было довольно много). Афанасий умел говорить, обладал логическим мышлением, он все обвинения опровергал. Под конец заседаний Собора участники дошли до точки кипения, стали требовал низложить Афанасия, как убийца епископа Арсения. Афанасий Великий подготовился к этому аргументу и сказал собравшимся: знает ли кто из вас в лицо епископа Арсения, там закричали: знаем, знаем. Тогда привели епископа Арсения, Афанасий поднял его правую руку, левую руку и сказал:
    надеюсь, никто из вас не придерживается взгляда, что Бог даровал человеку более двух рук. Собор всё равно осудил Афанасия в 335 году в Тире. Мало того. Собор выработал правило, что, если епископ, будучи осужденным Собором, возвращается на кафедру без оправдания Собором и начинает священнодействовать, то он не только осуждается, но и лишается права на кассацию. Это правило направлено было потом против св. Иоанна Златоуста через 70 с лишним лет.
    Афанасий был сослан. Документы были отправлены на подпись императору. Афанасия отправляют в город Трир (Тревы) в Галлии (Франция, ныне территория Германии). Это было первое изгнание (конец 335 года), сейчас этот город также существует, только находится на территории Германии, а не Франции. Туда св. Афанасий прибыл в 336 году, был принят с большим почетом и находился там до смерти императора Константина в 337 году. После этого он был возвращен лишь его сыном императором Констанцием.
    05.11.98
    Его отсутствие продолжалось в общей сложности 2 года и 4 месяца.
    Дети Константина. В 326 году Константин остался вдовцом, у него было 3 сына: Константин (который стал Константином II), Констанций (правил Востоком) и Констант (правил на Западе). Константин Я вскоре был убит. Империя вообще была разделена между 3-мя братьями: Константину западная часть империи вплоть до Британии, Констант тоже западная часть (Италия, Иллирия), Констанций — восточная часть. Констанций воспитывался арианами, в частности, Евсевием Никомидийским (арианский епископ, противник Афанасия). Констанций с большой симпатией относился к арианству и с антипатией к православию. Констант, наоборот, ориентировался на большинство, не имел подобного воспитания и поддерживал православных. Правитель восточной части империи хотя и выпустил Афанасия из ссылки, но вместе с ним относился к нему очень отрицательно.
    Афанасий вернулся в Александрию, снова начинаются арианские происки. Не довольствуясь старыми обвинениями, они выставляют обвинения канонические: что Афанасий вернулся на кафедру без оправдания Собором, а только по распоряжению императора. Это полнейшая бессмыслица. Заведомо были возведены ложные обвинения, и надо прибегать к Собору, чтобы их повторили и добавили новые? Говорили, что он, якобы, своим возвращением в Александрию вызвал волнения (никаких волнений не было, александрийцы его встретили очень радостно). Созывается собор 340 года в Антиохии. Это очень своеобразный собор, на котором как будто были и православные люди, но в то же время этот собор осуждает Афанасия Александрийского не на богословской почве, а только на почве канонической. В Александрию ставят нового епископа — некоего Григория Каппадокийца. По-разному о нем отзываются современники. Григорий Богослов не считал его очень уж скверным человеком в своем похвальном слове Афанасию Великому. Некоторые говорят, что это был человек, которого можно было купить за несколько оболов (мелких монет). Во всяком случае, в марте месяце он вступает в Александрию под прикрытием воинского контингента. Причем, гражданские власти проявляли жестокость и насилие, потому что александрийцы не соглашались, они не могли понять, за что такого человека как Афанасий осудили и на его место ставят человека из другой области — Кесарии Каппадокийской.
    Афанасий отправляется во второе изгнание. Из Александрии он отправляется 19 марта 340 года. Ушел он за 4 дня до того, как Григорий Каппадокиец прибыл туда. Некоторое время он скрывался ещё в окрестностях Александрии, затем сел на корабль и морским путем прибыл в порт Остия на побережье Италии и оттуда в Рим. За ним потянулся в Рим шлейф обвинений, которые воздвигались на соборах. Папа Юлий, епископ Римский, решил созвать Собор (341), чтобы заслушать на нем Афанасия Александрийского. Афанасий очень обстоятельно изложил суть вопроса, поведал о своих богословских взглядах, которые все присутствующие на Соборе тоже разделяли, и был провозглашен совершенно невиновным. Больше там уже не возвращались к этому вопросу. Правда, потом, под нажимом Констанция, будет созван Собор в Милане против Афанасия, но сейчас он оправдан. Он находится в Риме на протяжении 3 лет. Он пользовался большой симпатией епископа Римского, а также расположением императора Константа, с которым он общался и которому, видимо, излагал причины, благодаря которым он оказался не в Александрии, а в Риме. Тетка этих императоров Евтропия тоже с большим уважением относилась к Афанасию.
    Его пребывание в Риме было полезно в таком отношении. На Западе часто смотрели на Восток как на сборище церковных авантюристов, людей, ищущих кафедры, и считали, что эти богословские споры продиктованы просто амбициями. Отчасти это было правда, но Афанасий Александрийский ознакомил западную часть Церкви с тем, что происходит на Востоке и сказал, что это не борьба амбиций, а продолжение и развитие того арианского лжеучения, которое было осуждено на I Вселенский Собор, который не приостановил развитие этой ереси, и сейчас она приобретает более страшные формы, чем в преддверии I Вселенского Собора.
    Затем по приказанию императора Констанция в Сёрдике (Сардике, нынешняя София) был созван Собор в 343 год. Собор проходит в истории как один из Соборов, но созывался он как Вселенский Собор. На нем было около 98 западных епископов и ок. 88 восточных. На нем было рассмотрено все «за» и «против» Афанасия, и большинством отцов Собора он был признан невиновным. Обвинять его в том, что он раньше возвращался на кафедру по воле императора, то после Собора в Сардике было совершенно очевидно, что он невиновен, ибо там было всё тщательно разобрано. Определенная часть восточных арианствующих удалилась из Cap дики в Фелипополь, там проходили заседания в узком кругу маленького соборика, на котором была провозглашена анафема на Афанасия и поддерживавших его епископов (епископ Юлий Римский, Маркелл Анкирский, Осия Кордубский), всего 9 человек. Император прислушался не к 1-му Собору, который мыслился как Вселенский, который практически таким и был, там была представлена вся Церковь, а признал Фелипопольский Собор. На него отрицательно воздействовали враги Афанасия; он был предубежден против Афанасия, во-вторых, он сам придерживался арианских воззрении. Они добились исключительно жестких мер против Афанасия и наиболее преданных ему епископов. Было дано указание, что, если Афанасий попытается явиться в Александрию, то его надо схватить и на месте предать смерти. Афанасий, услышав об этом, не мог и помышлять о том, чтобы вернуться на кафедру.
    Началась довольно длительная переписка между двумя братьями: западным Константом и восточным Констанцием. Констант знал о решении Сардикского Собора, что он оправдал Афанасия, а какая-то кучка собралась и снова обвинила Афанасия. Благодаря этому, Афанасий смог вернуться в Александрию в октябре 346 года. Правда, это возвращение император Констанций очень запомнил, он рассматривал его как своё политическое поражение, что он был вынужден поддаться давлению брата. Когда Афанасий приближался, знали, что он должен прибыть в Александрию, то за 100 с лишним километров вышли люди навстречу Афанасия. Его возвращение было триумфальным шествием.
    Афанасий вернулся в Александрию. Радость его паствы, но вместе с тем, отмечается, что это возвращение сопровождалось подъемом религиозно-нравственной жизни в Александрии. После 2-х изгнаний наступил относительно спокойный период на протяжении 10 лет. Продолжались отдельные нападки на него, но они не вылились в изгнание. Он воспользовался передышкой для блага Церкви.
    Во-первых, он созвал Собор, на котором были утверждены постановления Сардикского Собора 343 года. Он повел очень мудрую внутрицерковную политику без упертости, что «я так сказал, и никто по-другому говорить не может». Он повел политику благоразумного снисхождения особенно к омиусианам. Их было большинство из тех, кто не считался православными, но которые были очень близки к православию. Политика добрых взаимоотношений, выяснения вопросов очень отразилась на арианской партии, она стала разрушаться особенно в Александрии и Египте. Через 2—3 года после возвращения на кафедру он был в общении более чем с 400 епископами.
    В январе 350 года погибает император Констант от наемных убийц, во главе которых стоял узурпатор Магненций. Смерть императора лишила Афанасия довольно сильного покровителя и вдохновила ариан на новые «подвиги». Констанций с ненавистью относился к Афанасию, и смерть брата дала возможность ему отомстить Александрийскому епископу. Желающих выставить обвинение было более чем достаточно, но опять богословских обвинений почти не было, в основном обвинения политического характера.
    1. Во-первых, говорили, что Афанасий был в добрых отношениях с императором Константом, что настраивал его против брата Констанция.
    2. Якобы от Магненция приходил посланник к Афанасию, который хотел вовлечь епископа в своё дело узурпации, и якобы Афанасий ему дал золото. Совершенно нелепое обвинение, ибо Афанасий в лице Константа потерял покровителя.
    3. В 354 году на Пасху из-за большого скопления народа он благословил совершать богослужение в храме, построенном на императорской земле и на императорские средства. Церковь не была ещё освящена (какое освящение было на гробах мучеников?). Это истолковали как самовольство, пренебрежительное отношение к императору и т.п.
    В 352 году умер епископ Юлии, тоже защитник и верный друг Афанасия Александрийского. Тучи над Афанасием сгущались, были приняты определенные меры стеснительного характера против него. В ночь с 8 на 9 февраля 356 года областной начальник Сириан (Нотарий) вместе с воинами напал на Церковь, где Афанасий совершал богослужение при очень большом собрании верующих. Чудом Афанасий был- спасен горсткой священников, монахов и мирян, хотя вокруг храма было 5.000 солдат. Он был спасен благодаря двум обстоятельством:
    во-первых, он не был отягощен многопудием облачения, которое носит епископ ныне, надо было снять только омофор; во-вторых, внешне Афанасий был человек невзрачный внешне (Констанций его называл «человечишко»), благодаря чему он смог спастись. Мало того, что солдаты напали на храм, многие иконы были унизаны стрелами, которые они туда запускали;
    когда пели «Хвалите имя Господне», народ стал выходить из храма, пели «Яко в век милость Его, Аллилуиа», вместе с ними вышел разоблаченный Афанасий, которого воины не заметили.
    Православные протестуют против такого насилия. Констанций издает распоряжение, что все епископы должны прервать общение с Афанасием, а епископская кафедра отдается некоему арианину Георгию Каппадокийцу (не Григорию). Эта личность была ничтожна, о чем говорят единомысленно все источники.
    В 357 году Георгий Каппадокиец вступает на кафедру вместо Афанасия. Афанасий несколько дней скрывается в окрестностях Александрии, затем уходит в пустыню, начинается 3-е изгнание. Он здесь напишет знаменитую «Апологию к императору Констанцию». Написана она очень хорошим спокойным языком с почтением к императору. Там проводилась мысль, что его оправдал Сардикский Собор, после чего он был возвращен на кафедру самим Констанцием. Что произошло? (Он знал, что произошло). Почему его хотят убить? Почему 5.000 воинов окружили храм? Когда он узнал, то, как он пишет, боялся, что его убьют без ведома императора. В апологии о собственном бегстве он говорит об этом уже более подробнее.
    Он поднимается по Нилу в Верхний Египет. Там множество монастырей, которые его хорошо приняли — они приняли того, которого прославлял Пахомий Великий, которому Антоний Великий, умирая, послал свой хитон. Оказавшись в монашеской среде, он оказался среди людей, которые были скорее готовы подвергнуться истязаниям и даже смерти, но не выдать святого Афанасия. Он был здесь в большей безопасности, даже чем в Риме, потому что монахи его охраняли очень тщательно. С одной стороны, его пребывание здесь было радостно, потому что находился среди единомышленников, с другой стороны, оно было очень тягостным, потому что казалось, что арианство торжествует в большинстве Церквей Востока. Большинство епископов часто подчинялись давлению двуединой силы: государственной и еретической. Многие осуждали Афанасия, под принуждением подписывали арианские и полуарианские символы. Многие боялись ссылки, шли на поводу у властей и своим падением смущали совесть множества людей. Восток производил тягостное впечатление — отдельные маяки Православия:
    Афанасий Александрийский, Василий Великий, Амвросий Медиоланский. Главные кафедры были заняты ставленниками ариан. В КП-ле на протяжении 50 лет был епископом арианин. Григорий Богослов туда придет, и верные Православию люди Константинополя поместятся в одной комнате, где служил Григорий (Храм Воскресения).
    В Александрии православные также подвергались преследованиям со стороны Георгия Каппадокийца. Судьба Афанасия — это практически судьба Православия на Востоке середины и конца IV века, он был душой движения против ереси. Наиболее значительные его произведения написаны именно в этот отрезок времени с 356 по 362 годы во время 3-го изгнания. Иногда он, подвергаясь смертельной опасности, нелегально являлся в Александрию.
    Когда что-то внешне торжествует, появляются внутренние слабости того или иного движения, и это можно проследить на протяжении тысячелетий. Внешняя победа арианства выявила его внутреннюю гниль. Когда Афанасий был выброшен из активной церковной жизни, многие ариане («строгие ариане», правильнее назвать «более последовательные») стали более открыто высказывать своё учение без оглядки на окружающих и таких, как Афанасий. Когда они начали это проповедовать, то многие из восточных епископов схватились за головы. Ладно подписать очень обтекаемые сермийские формулы, но когда стали проповедовать такие как Евномий, который Сына называл творением, даже не равным Богу-Отцу, многие поняли, где они оказались. Тогда произошло среди ариан разделение. Евномия император отправил в ссылку по просьбу умеренных ариан, для них было его учение неприемлемым. Много было различных подгрупп ариан.
    Наиболее известные: омиусиане (т.н. ариане, ибо они практически православные) Василий Анкирский и аномейство (жесткое арианство, говорит о полном неподобии).
    В Аримине и Селевкии созываются Соборы, которые оканчиваются неудачей. В западной части Церкви склонялись более в пользу Никейского Символа веры. На Востоке не совсем Православие, но очень большое тяготение к идеям Василия Анкирского. Афанасий пишет специальный трактат о Соборах в Аримине Италийской и Селевкии Исаврийской. Он говорит, что омиусиане практически защищают Никейское исповедание, и несогласны с ним только в одном термине «единосущный», но они недалеки от принятия этого. Подобная точка зрения св. Афанасия была очень важной в борьбе с арианством, как показало время.
    Второй ключевой момент. 6 ноября 361 года умирает император Констанций, гонитель св. Афанасия. На кафедру вступает император Юлиан Отступник (не понимаю именования «отступник», ибо христианином он никогда не был; говорят, что те нравы, которые царили при императорском христианском дворе и в высшем обществе, называвшем себя христианским, отталкивали от христианства). Он решил реставрировать практически умершее язычество, что не удалось ему сделать. По своим философским убеждениям был неоплатоником, считал, что эта философия намного выше христианства. Язычество существовало лишь на бытовом уровне среди народа в виде определенных празднеств, торжеств, посвященных определённым событиям, коллективное пьянство. Капища были практически пустыми. Известен случай, что Юлиан должен был прибыть в Ефес, об этом сообщили жрецу языческого храма в Ефесе. Жрец пришел только один в этот храм, молящихся не было. Для жертвоприношения он принес собственного гуся. Юлиан погнет в битве. Существует сказание, что он бросил горсть земли в небо, сказав: «Ты победил меня, Галилеянин». Это позднее сказание, но ничего невероятного в этом нет.
    К христианам Юлиан относился с большой неприязнью, он даже не произносил слова «христиане», а называя «галилеяне», а Господа Иисуса Христа называл «Галилеянин». Он решил: настало время расправиться с галилеянами, сейчас я выпущу всех православных из ссылок, они вернутся на кафедры, начнутся взаимные столкновения, и в этой борьбе они сами себя уничтожат. Он вернул в декабре 361 года и св. Афанасия. Что-то напоминало предположения Юлиана, потому что Георгия Каппадокийца схватила толпа и растерзала (нехристианский поступок), слишком он разозлил александрийцев своим поведением. Афанасий возвратился из ссылки в начале 362 года. Не теряя времени, он занялся устройством церковных дел, восстановлением того, что было разрушено арианской политикой Констанция, он пытался оздоровить богословскую атмосферу не только в своей Церкви, но и в других Церквах.
    И вскоре после возвращения в Александрию им созывается знаменитый Александрийский Собор 362 года, который имел большое значение и догматическое, и историческое. На нем были приняты постановления о том, чтобы для того, чтобы войти в лоно Православия, нужно признать Никейский Символ веры, осудить учение о том, что Дух Святой принадлежит числу тварей (т.е. начиналось духоборчество), нужно исповедовать, что Сын Божий принял в Боговоплощении не только тело, но и разумную человеческую душу (начало христологических споров). Юлиан не мог долго переносить того влияния, которое оказывал «враг богов» Афанасий, и в конце 362 года Афанасий 4-й раз оставляет Александрию. Он утешает свою паству, что это облако скоро пройдет, и Афанасий вернется обратно. Некоторое время он находился в окрестностях Александрии, а затем удаляется в Фиваиду, где опять торжественно принимается пустынниками и монахами.
    Юлиан умирает в июне 363 году и уносит с собой в могилу все свои замыслы. На престол восходит император Иовиан. Со вступлением на престол этого императора, закончилось кратковременное изгнание Афанасия, он .был восстановлен в прежних правах на Александрийской кафедре. Вместо него не был поставлен никто, и в Антиохии Афанасий имел возможность повидаться с новым императором, человеком довольно нейтральным. Он был человеком мало знающим в богословской области. По просьбе императора Афанасий и прибывает в Антиохию и по его просьбе он пишет изложение веры. Неожиданно Иовиан умирает. В июне 363 года он вступил на престол, а в ночь на 17 февраля 364 года он погибает не без посторонней помощи.
    Следующий император — Валент. Это был довольно последовательный арианин и гонитель православных, хотя был человек разумный в политическом плане. Валент продолжает арианскую политику, и в 365 году в мае издает эдикт об изгнании всех епископов, которые были низложены Констанцием и возвращены Юлианом или Иовианом. Опять тучи сгустились над св. Афанасием. В Александрии и в Египте в целом происходят большие волнения; у префекта провинции требуют, чтобы он передал императору, чтобы тот оставил в покое Афанасия Александрийского. Тот обещал написать императору, но этого не сделал. Афанасия предупредили, чтобы он был осторожен. Действительно, в октябре этого же года он незаметно оставил Александрию и буквально на следующую ночь префект, который обещал написать императору, вместе с военачальником и воинами ворвались в храм св. Дионисия, где епископ обычно совершал богослужение, и тщательно обыскали храм, но Афанасия уже не было. Александрия была на грани бунта, а Византийские, как в свое время и Римские императоры, знали, чем это чревато. Египет — это житница империи, это и зерновые, и лен для производства ткани, и многое другое. Буря, которая разразилась в Александрии, побудила императора осмыслить, что это очень серьезно; подавить будет можно, сколько прольется крови — неизвестно, не говоря о том, что он войдет в историю как кровавый подавитель мятежа, а мятеж носил не экономический, а сугубо религиозный характер, потому что александрийцам надоело провожать своего архиепископа и снова его встречать, не будучи уверенными, останется он жив или нет. Тогда Валент издал твердое распоряжение — больше не беспокоить Афанасия, и до последних дней Афанасия это распоряжение оставалось в силе.
    В самом начале 366 года возвращается на кафедру, и начинается последний краткий 7-летний период сравнительного покоя, которым и завершилась его жизнь. Афанасий был на протяжении всей своей жизни ревностным защитником Никейского исповедания. Он был подлинным вождем православных Востока. К нему с уважением относился св. Василии Великий, и Афанасий ему платил тем же, видя, что это тоже светоч на Востоке, который может продолжить его дело (после смерти Афанасия св. Василий жил ещё около 6 лет). Афанасий Великий умер спокойно в Александрии, там же и похоронен, его место погребения и до настоящего времени находится там. Умер в ночь со 2 на 3 мая 373 года. Т.о. он управлял Александрийской Церковью на протяжении 47 лет с учетом того, что он провел в изгнании в сумме 17 лет (4 изгнания: Трир, Рим, пустыня и возвращение при Юлиане, окрестности Александрии, затем опять Фиваида).

6.2 Творения святого Афанасия Александрийского

    Афанасий писал много. 4 тома в патрологии Миня, на русском языке и в современных изданиях. Лучшее издание, которое было предпринято ранее, принадлежало бенедиктинцам, знаменитой конгрегации святого Мавра, работали над этим изданием Моран и Монфокбн (XVII-XVIII). Завершил издание Монфокон, приложив очень большие усилия к научному изучению того, что считалось трудами св. Афанасия. Были изучены все доступные рукописи в книгохранилищах Европы, которые заключали творения св. Афанасия. То, что было издано из творений св. Афанасия, практически содержит всё то, что сохранилось с именем этого святого отца на греческом и латинском языках. Там нет только 39 пасхальных посланий (они были найдены только в 1848 году в монастыре Пресвятой Богородицы. Труды св. Афанасия были даны в тщательно обработанной и упорядоченной форме, были разделены на 3 подраздела:
    подлинные труды, сомнительные и подложные. В обоснование разделения на эти группы приводились и исторические сведения, филологические данные, палеографические. Творения, которые были признаны подлинными, и были основания для их датировки, были расположены в хронологическом порядке, был установлен и критический текст на основании сравнения многих рукописей, были отмечены многие разночтения.
    Были открыты новые произведения после Монфокона, и они были изданы во 2-м собрании творений св. Афанасия в Падуе в 1777 году (4 тома). Это издание и было положено Минем в свою патрологию, где занимает с 25—28 тома греческой серии. В современных изданиях творения св. Афанасия не претерпели коренных изменений, лишь внесены некоторые возможные коррективы.
    На русском языке (не имею ввиду чтения и синаксарии) собрание его творений было впервые издано в 1851 году. 2-е издание было предпринято в 1902—03 годов. Рекомендуется пользоваться более поздним изданием, потому что там более современный русский язык, более удобочитаемый, чем тот язык, который был почти 150 лет тому назад в России. Перевод был осуществляет МДА под руководством профессора Петра Де-лйцина (лингвист, филолог). Перевод на русский язык отмечается большой точностью и близостью к оригиналу, практически отсутствует литературная обработка, поэтому читать такой текст не очень легко.
    В хронологической последовательности:
    1. Слово на язычников. Написано, очевидно, в 315 году (св. Афанасию 22 года). Довольно зрелое произведение, в котором он говорит о несостоятельности язычества, о тупике, в котором оно находится, говорит о христианстве, о подлинном пути восхождения человека к истинному богопознанию, о 2-й путях богопознания: путь познания окружающего мира, и путь познания человеком самого себя. Содержится критика идолопоклонства и говорится о том, как появилось язычество среди людей. Оно коренным образом противоречит тому, что говорилось в исторической антирелигиозной литературе (что шло от политеизма к монотеизму). Св. Афанасий высказывает религиозную точку зрения, что в начале был монотеизм, и только потом произошло грехопадение, отсюда и религиозное дробление, захождение в такие дебри, которые мало чем напоминало первоначальное Откровение, полученное людьми.
    2. Слово о воплощении Бога-Слова. 317 год. Ещё Арий даже не выступает с критикой Александра Александрийского и изложением своего учения. В этом Слове раскрывается смысл Боговоплощения, его значение в деле спасения, говорится о том, что принесло людям пришествие Бога во плоти на землю.
    3. На Евангелие от Матфея 11,27 (богослужебное Евангелие 43 зачало) (первое антиарианское произведение): «Вся Мне предана суть Отцем Моим...» Это довольно небольшой трактат, как считают некоторые исследователи, незавершенный, или же это отрывок из какого-то более значительного произведения, которое не дошло до нашего времени. Здесь он оспаривает ложные толкования мест Священного Писания, на которых ариане основывали свое учение о том, что Сын Божий не совечен Богу-Отцу и обладает могуществом, божественными свойсгвами не по своей природе, а только по воле Отца, т.е. как одна из тварей, хотя и выше тварей. Автор понимает все ­ьные речения» только применительно к «Сыну му», к земному служению Господа Иисуса Христа, но не к Логосу.
    4. Окружное послание св. Афанасия. Интересно и с исторической точки зрения, потому что в нем св. Афанасий повествует о насилиях, которые были произведены при водворении арианского епископа Григория Каппадокийца на Александрийскую кафедру. Это произошло в 340 году. Св. Афанасий это описывает, когда направлялся во 2-е изгнание, описывает произведенное возмущение. Афанасий оставил город незадолго до водворения Григория, об этом он пишет довольно подробно, и после этого он направился в Рим.
    5. Апология против Ариан. Написана около 350 года. Имеет довольно важное историческое значение. Она содержит историю, очевидцем которой был сам св. Афанасий — историю обсуждения различными Соборами дела св. Афанасия. Здесь же он говорит о своем отношении к последователям Мелетия, отрекшегося в своё время от Христа, и о своем отношении к арианам. В подтверждение своего правомыслия он приводит документальные данные: послания Соборов, епископов, императоров. Афанасий оспаривает полную несостоятельность тех обвинений, которые на него были воздвигнуты на Соборе в Тире и в Филипополе, куда удалились ариане из Сардики.
    6. Послание об определении Никейского Собора (или Послание о том, что Собор Никейский, усмотрев коварство Евсевия и его приверженцев, определения против арианской ереси изложил приличным образом и благочестно). В послании содержится оправдание того, что в Символ веры отцы I Вселенского Собора включили выражения «из сущности Отца» и «единосущный». Св. Афанасий разъясняет смысл этого определения и путь, которым это определение было включено в Символ веры, особенно термин «б^оойснос;» или «оˆоойсншг» -"единосущный» или «единосущие». Послание имеет важное значение для истории Никейского Собора. Акты Никейского Собора не сохранились, поэтому историки их воссоздавали на основании свидетельств современников.
    7. О Дионисии Александрийском — что он, как и Никейский Собор, думает противно арианской ереси, и напрасно клевещут на него ариане, будто бы он единомыслен с ними. Мы упоминали имя Дионисия Александрийского — это один из предшественников св. Афанасия на Александрийской кафедре — и упоминали о тех соблазнительных моментах, которые содержались в некоторых его посланиях. Поводом к написанию этого послания было то, что ариане охотно цитировали послания, адресованные Дионисием Александрийским епископам Ефранбру и Аммбну. Афанасий утверждает в своем труде, что знаменитый его предшественник, употребляя приводимые выражения, говорил не о Логосе, не о Втором Лице Святой Троице, но об Иисусе Христе, рассматривая его человеческую природу. Т.к. Дионисии писал в защиту себя именно против первого понимания Дионисию Римскому, то Афанасий в свою очередь приводит значительные выписки не только из послания Дионисию Римскому, но и из других сочинения Дионисия Александрийского и довольно убедительно опровергает ссылки ариан, подтверждая ту мысль, что Дионисий Александрийский был православным и был чужд арианских заблуждений. Поскольку у Афанасия были все произведения Дионисия Александрийского, теперь в большинстве своем утраченные, то это придает особый вес его сочинению, это сочинение имеет большое значение для правильной оценки богословских взглядов св. Дионисия, собственно говоря, это апологетический трактат, апология Дионисия.
    8. Послание к Драконтию. Драконтий был настоятелем одного из монастырей и был против своего желания (его уговорили) посвящен в епископа Гермопольского. Будучи посвященным, он убежал со своей кафедры и скрылся в пустыне в одном из монастырей. Афанасий пишет ему послание, в котором предостерегает против заблуждений некоторых, которые думали (очевидно, не без основания), что не может быть полного монашеского отречения в епископстве. Действительно, обеты, которые даёт монах, мало соответствует той жизни, которую вынужден вести епископ — хотя бы послушание (говорят: послушание Священному Синоду — это натянуто, потому что в своей епархии -ему подчиняться некому), нестяжание (я видел лишь одного бедного епископа, но у него епархия пришла в запустение, уполномоченный командовал, как мог, у него отобрали машину, он ездил на службу на трамвае, на мотоцикле в коляске). Сам Афанасий был аскетом, и он ободрил Драконтия, который вступил в управление Церковью, даже сделался исповедником веры в гонение Юлиана Отступника.
    9. Послание к епископам Египта и Ливии. Было написано после того, как он в 356 году избежал рук правителя Сириана. Это написано не как воспоминания, а в основном это послание посвящено тому, чтобы предупредить епископов значительных провинций против замыслов ариан, которые пытались составлять всевозможные символы, в частности, они предлагали пустить в обращение, иногда под угрозой изгнания навязывали эти Символы. Внешность этих Символов благовидная, «единственно, я опасаюсь, что многие из вас не смогут рассмотреть под этой благовидной внешностью, под этой словесной шелухой скрытое арианское нечестие. Он указывает на те-уловки при составлении Символов, которые предпринимались арианами. Он впервые упоминает о том, какой ужасной, невиданной до этого смертью умер Арий — это просто указание на проявление божественного суда над этим еретиком, и иначе истолковать это нельзя. Афанасий призывает епископов, священников к мужественному перенесению насилий, к готовности скорее претерпеть гонение, чем отречься от Никейского Символа веры.
    IV. Апология к императору Констанцию, Написана в 357 году. Констанций с большой неприязнью относился к Афанасию Александрийскому, даже с ненавистью. Афанасий стремится опровергнуть все те обвинения, которые выдвигались против него его врагами. Это обвинения, что он часто посещал Константа во дни своего пребывания в Риме и, якобы, возбуждал в нем неприязнь против его брата Констанция, стремился поселить между братьями вражду. Афанасий отрицает обвинения, что, якобы, он посылал узурпатору Магненцию, который убил Константа, письма или даже золото, чтобы снискать его расположение. На Пасху он позволил служить в Великой Александрийской Церкви, которая построена на императорские средства на императорской земле, и св. Афанасий объясняет, почему он допустил это служение.
    Апология отличается довольно спокойным тоном и очень убедительной аргументацией. По стилю изложения, продуманности послания в литературном отношении это одно из лучших произведений св. Афанасия.
    В конце апологии он оправдывается перед императором, когда тот насмешливо говорил о нем, что «этот человечишко бежал из Александрии из-за трусости своей». Потом была написана специальная апология о своем бегстве», которая была посвящена последнему обвинению, выдвинутому императором. Афанасий бежал перед наемниками и насильниками. Он знает, что его враги воспользовались событиями его бегства, чтобы обесславить его, чтобы доказать, что он из трусости бросил свою паству, когда она подвергалась большим бедствиям (как благопристойно оформлены его обвинения!). Афанасий с достоинством разоблачает подлинные чувства своих обвинителей и говорит, каким настроением руководствовались те, которые пришли в Александрию, чтобы погубить его. В известных обстоятельствах человеку позволительно или даже необходимо удаляться от явно грозящего ему зла, которое не принесет никакой пользы Церкви, потому что человек будет исключен из числа защитников церковного учения. Он приводил пример Христа, ВЗ-х пророков, апостолов — Христос отдался в руки иудеев только тогда, когда настало время Его, а до этого Он (когда Его, например, хотели свергнуть с горы), не отдавался в руки истязателей. Афанасий говорит, что только при помощи Божией он мог избежать рук Сириана.
    11. Послание к Серапиону. Их будет не одно, но это специальное послание о смерти Ария. Серапион, епископ Тмуй-ский(?), очень близкий человек к св. Афанасию, просил сообщить ему о тех испытаниях, которые Афанасию пришлось претерпеть, и о смерти Ария. О тех обстоятельствах, которые сопутствовали жизни Афанасия, он написал своё произведение, составленное для монахов — это история ариан к монахам (она хронологически стоит позже, хотя она могла появиться на свет Божий раньше). В этом же послании Афанасий отвечает на просьбу Серапиона и рассказывает о смерти Ария, что он узнал от близкого ему епископа Макария, который был в КП-ле в то время, когда Арий должен был войти в церковное общение. Афанасий говорит, что страшная судьба Ария, выпадение внутренностей из него — это суд Божий над еретическим учением и это то знамение, которое дает Господь заблудившимся людям, чтобы они вернулись в истинную Церковь. Это послание тоже исторически интересное.
    12. История ариан к монахам. Оно внутренне связано с предыдущим посланием к Серапиону. Представляет собой сжатое описание преследования арианами православных, начиная с 335 по 357 год — 22 года в истории IV века. Это тоже исторически очень интересное послание, в котором св. Афанасий часто дает свободу выражению негодования. Его негодование простирается не на заблуждение, в которое впали ариане, а вызвано теми неправдами, свидетелями которых он был. Он говорит о тяжелом положении церковных дел, которые расстраивают ереси. Это очень острое полемическое произведение св. Афанасия. Это не послание к императору Иовиану, где он очень сдержан, здесь он очень эмоционален.
    13. 3 книги против ариан. Наиболее важное его творения, это его главное догматическое произведение. Оно представляет собой полное и всестороннее опровержение арианства и, что самое главное, изложение православного учения о Божестве Сына Божия, Логоса, о Святой Троице. Эти книги являются главными в его полемике и его богословии.
    1-я книга занимается опровержением экзегетических и рационалистических доводов ариан;
    2-я сосредоточена наразборе книги Притч 8,22, где Премудрость Божия говорит: «Господь созда Мя в начало путей Своих», что было одним из краеугольных камней опровержения предвечного бытия Сына Божия, Его единосущия с Отцом.
    3-я книга — разбор уничижительных выражений о Господе Иисусе Христе.
    Эти 3 книги Афанасия против ариан представляют первый в истории Церкви опыт подробного и полного разбора тех оснований, на которые опиралось арианское учение. Он старался раскрыть все течения в арианстве, не оставить без опровержения даже второстепенных возражений против православного учения о единосущии. Это произведение читается не очень легко, потому что он неоднократно повторяется, это нарушает -етройнесть, систематичность изложения, но Афанасий не стремится к литературному совершенству, для него самое главное -ответить всем на те возражения, которые выдвигались арианами.
    14. 4 послания к Серапиону. Он отвечает на письмо Серапиона Тмуйского, в котором он сообщил Афанасию, что, хотя некоторые отступили от ариан за непомерную хулу на Сына Божия, в то же время, они неправославно мыслят о Святом Духе, они учат о том, что Дух Святой есть тварь и «один из служебных духов», только определенной степенью отличается от ангельских воинств — это духоборчество. Раз субординационизм и несовечность Сына Божия, Дух Святой как бы отстоит дальше и имеет меньшее значение.
    В 1-м послании к Серапиону он излагает учение о божестве Святого Духа, раскрывает учение Священного Писания о Нем, излагает Церковное Предание и доказывает, что духоборчество тесно связано с арианством.
    2-е послание. На просьбу Серапиона более кратко, не так пространно, как в 1-м послании, изложить учение о Святом Духе, чтобы удобнее было давать советы вопрошающим его о вере и для того, чтобы удобнее было отклонять заблуждения, Афанасий ответил вторым посланием. Учению о Святом Духе он предпослал краткое изложение учения о Божестве Сына Божия на том основании, что, имея подлинное знание о Сыне, можно приобрести доброе ведение и о Святом Духе.
    В 3-м послании он кратко излагает учение о Божестве Святого Духа.
    В 4-м послании он возражает против утверждения еретиков о том, что, если Дух Святой не тварь, то не следует ли, что Он -второй Сын у Отца — т.е. существует 2 брата: Логос и Дух Святой. Афанасий говорит прямо, что эти утверждения кощунственны. Непостижимую для человеческого ума тайну Святой Троицы нельзя уяснить, делая догадки, аналогии из жизни самого человека. Он говорит о недопустимости такого рода «богословия» и излагает учение о том, что грех против Духа Святого не будет прощен ни в этой, ни в будущей жизни. Святой Афанасии дает указания, как ориентироваться в СП, ведь, очень часто там упоминается слово «дух», к чему оно относится? Он говорит, что там, где слово «дух» стоит без артикля, это означает просто дух человеческий, иногда просто дуновение ветра, где стоит этот артикль, речь идет о Духе Божием. Он приводит тексты СП о Святом Духе и противопоставляет их тем местам СП, где «дух» стоит без артикля и означает дух человеческий.
    По свидетельству св. Григория Богослова, Афанасий первый дерзнул открыто исповедовать единство и единую сущность Трех — вся Троица есть единый Бог. Св. Василий в начале в некоторых своих трудах старался не поднимать этот вопрос, потому что видел, к чему ведет логика арианского мышления. Потом он написал трактат о Святом Духе, но иногда его обвиняли, что он мало высказывался о третьей Ипостаси Святой Троицы. Афанасий ещё до Василия Великого сформулировал веру о Святой Троице и подчеркнул божественное достоинство СвятогоДуха.
    15. Послание о Соборах в Аримине Италийском и в Селевкии Исаврийской. Афанасии повествует о том, что произошло на этих Соборах, о происках ариан, благодаря которым Констанций просто заставил православных епископов подписать ари-анскии Символ. Здесь он сообщает и о тех Символах, которые были выработаны на этих Соборах. В этом послании Афанасий подчеркивает поразительный контраст между твердостью, постоянством православного определения в Никее и неустойчивостью всех арианских исповеданий веры, начиная с зарождения этой ереси и до сегодняшнего дня. Он говорит о различных вероучительных формулах. В качестве примера в своем послании он приводит 11 исповеданий веры, которые были составлены арианами в различных местах и в разное время. Он считает, что эти 11 исповеданий веры есть ничто иное, как просто веро-учительная анархия и считает, что она может быть уврачевана только принятием Никейского исповедания с его « oy . oowwc ,». И здесь опять Афанасий оправдывает, защищает этот термин, хотя уже в этом послании обнаруживается мирное отношение и к омиусианам во главе с Василием Анкирским. Афанасий считает, что они принимают всё прочее из написанного в Никее, и только сомневаются в одном слове «единосущие» (фоойоюг). Они с нами рассуждают как братья с братьями, — говорит Афанасий, — они имеют ту же мысль, что и мы, сомневаются только в наименовании.
    16. Свиток к антиохийцам. Это послание к Антиохийской Церкви от имени епископов Италии, Аравии, Египта и Ливии, которые собрались на знаменитом Александрийском Соборе 362 года (после того, как Юлиан Отступник вернул из ссылки св. Афанасия). Антиохийцев не было на этом Соборе. Афанасий пишет о том, какие условия были выработаны для обратного принятия в Церковь ариан:
    — исповедание Никейского Символа;
    — осуждение арианства;
    — осуждение учения о тварности СвятогоДуха;
    — осуждение других ересей, которые предшествовали арианству — ересей монархистских: Савелия и Павла Самосатского.
    Афанасия очень часто обвиняли, кстати, в савеллианстве — что он, якобы, сливает воедино ипостаси.
    Ввиду того, что православные в Антиохии спорили между собой относительно употребления терминов «ouoia» и «йттооткок;», это тоже вносило очень большие затруднения в церковную жизнь. Там были 2 соепископа: Мелетий и Павлин (проблема Антиохийской Церкви выплывет на II Вселенском Соборе, и благодаря этому св. Григорий покинет II Вселенский Собор). Мелетий Антиохийского рукоположили ариане, но когда узнали, что он православный, они его низложили. Потом был рукоположен Павлин, который был православным и никогда не изменял православию. Поскольку он симпатизировал западной части Церкви, то на Востоке на него смотрели косо. Последователи Мелетия Антиохийского говорили об одной «ouoia» и трех ипостасях — это православная терминология и более совершенная, чем терминология Павлина. Сторотики же Павлина признавали необходимым для сохранения единосущия исповедать единую ипостась. В терминологии латинской и терминологии Аристотеля substantia, которая на Востоке именовалась как «ouoia», в западной части Церкви словом substantia переводилось греческое слово «йтоотаок;» — это не богословский, а скорее богословско-терминологический спор, но проблем он вызывал довольно много.
    Св. Афанасий говорит: не надо спорить, будем использовать более безопасный путь — Никейскии Символ веры. Смешение терминов — одна из причин богословских нестроений, причём, не воинствующего еретичества, а людей, которые просто не могли разобраться.
    17. Послание к императору Иовиану. Это был короткий период меньше года после гибели Юлиана Отступника. Афанасий пишет послание Иовиану о вере, в нем он убеждает императора, очень не сведущего в богословских вопросов, держаться как правила Никейского Символа, который был подтвержден всеми Поместными Церквами. В этом послании излагается сам Символ, и завершается это послание исповеданием божества Святого Духа и единосущия Святой Троицы. Написано послание по просьбе императора Иовиана, который не мог самостоятельно разобраться, в чем суть разногласий, и просил, чтобы это ему пояснил такой авторитетный человек как Афанасий Александрийский.
    18. Житие преп. Антония. Написано в форме послания к инокам, «пребывающим в чужих странах». Исследователи считают, что, вероятно, оно было направлено к зарождающемуся монашеству Италии и Галлии (Франции). Их послания к Афанасию до нас не дошло — они хотели узнать, как блаженный Антоний, родоначальник монашества, начал свои аскетические подвиги, кем он был раньше, как он завершил свою жизнь, верны ли те устные предания, которые рассказывают о нем. Афанасий с юных дет лично знал св. Антония, был близок к нему, поэтому мог писать на основании собственных воспоминании. Он дает не просто жизнеописание, а показывает в этом основателе отшельнического жития образец христианского совершенства, излагает его аскетическое учение, рассказывает о его борьбе с греховными помыслами, с диаволом, которая была не просто умозрительной, а реальной борьбой, вплоть до побоев, которые наносились Антонию. Обо всём этом говорит действительно исторический свидетель.
    Григории Богослов в своем похвальном слове Афанасию (21 слово) говорит, что Афанасий, описывая деяния преп. Антония, обнародовал их в форме истории и правил подвижнической жизни.
    Произведение преп. Антония имело большой успех, оно распространило идеи восточного монашества на западную часть Церкви, где монашество зародилось позже. Это произведение вызвало большой энтузиазм в аскетической области. Составлено оно было в 357 году во время его третьего изгнания, когда он жил у монахов. Это житие ещё при жизни Афанасия было переведено неким пресвитером Евагрием (впоследствии епископом Антиохийским) на латинский язык, и это же житие было переведено анонимным переводчиком на сирийский язык, и эти переводы дошли до нашего времени. .
    О подлинности этого послания говорит Григорий Богослов (см. выше), Ефрем Сирин, блаж. Иероним.
    Несмотря на многочисленные свидетельства принадлежности этого послания перу Афанасия Александрийского, подлинность жития преп. Антония подвергалась сомнению среди протестантской рационалистической мысли; в нем видели некое тенденциозное произведение, которое говорит о уже сложившемся монашестве. Другие серьезные исследователи очень энергично защищали его подлинность. Стиль изложения, действительно, святого Афанасия: его учение о вере, о её действии, о методах борьбы с арианами, цитация библейских текстов. Поэтому идея неаутентичности жития просуществовала не очень долго, и в настоящее время в этом произведении никто не сомневается.
    19. Послание к африканским епископам. Написано от лица 90 епископов Египта и Ливии с целью предостеречь епископов Западной Африки против тех, кто ничего не знали об «ôioouoioc» и стремились заменить Никейское исповедание тем, которое было выработано в Аримине Италийском под давлением ариан и Констанция. Афанасий оттеняет совершенства Никейского Символа, как это он делает и в других своих посланиях.
    20. Послание к Епиктету, епископу Коринфскому. Епископ Коринфский Епиктет обратился к Афанасию за советом по поводу поднявшихся в его Церкви христологических споров. Одни утверждали, что Логос преложился в плоть и кости, в тело человеческое, и, приобретя человеческое тело, Слово изменилось в Своем божественном естестве. Другие считали, что Слово восприняло тело не от Девы Марии, но как бы из собственной божественной сущности образовало себе удобостраж-дущее тело. Они заключали, что Тело Христово единосущно божеству Слова, более того, «Тело Христа не позднее божества Слова, всегда было совечно Ему». Они говорили, что «пригвождено было к древу не Тело Иисуса Христа, но сама зиждительная сущность Премудрости». Это кажется нелепым, но не было столь безобидным, это дало движение неприятному явлению — антропоморфизм; это антропоморфический анти-оригенизм. Носителями этих антропоморфных взглядов были, в основном, монахи. Для объяснения тут нет ничего трудного. Такие светильники, как преп. Антоний, преп. Пахомий были людьми, от которых не исходили подобного рода глупости, но среди монахов было много простых непросвещенных людей, у которых не было никакого образования, и когда они слышали антропоморфные фразы в СП, то принимали это буквально: раз «руки твои сотворили меня и создали», значит у Бога есть руки, есть глаза, уши (приклони ухо Твое ко мне).
    Существовала и другая партия — что-то тина древних гностиков или Павла Самосатского — они говорили, что Слово только снизошло на святого человека как на одного из пророков. Восприняв тело от Марии, Слово не сделалось человеком; они говорили: одно — Христос во плоти, и совершенно иное -Божие Слово, Отчий Сын, который существовал и прежде Марии, и прежде рождения Иисуса Христа и который только снизошел на Него.
    Афанасий одинаково отвергает эти 3 понимания, как противные кафолической вере. Опровергая первых, он говорит, что истинное Слово соделалось человеком, Тело Господне, которое Он заимствовал от Марии Девы, было истинным Телом человеческим по естеству, в котором обитало Слово. Слово единосущно Божеству, но, родившись от Марии, воплотившись в Иисусе Христе, Оно не пременилось, не преложилось в плоть и кости, а просто явилось во плоти. К этому имеют прямое отношение слова евангелиста Иоанна: «Слово стало плотью».
    Против вторых Афанасий говорит о личном, ипостасном единстве Логоса и Христа. Отцы Халкидонского Собора признали в Афанасии выразителя православного учения, и об этом он говорил ещё до возникновения христологических ересей.
    Против третьих Афанасий говорит, что это — не новое, подобного рода возражения существовали в истории Церкви, но, если евангелист говорит, что «Слово стало плотью , то ни о каком снисхождении на человека, как на одного из пророков, речи быть не может.
    21. Послание к Аделфию. Этот епископ, исповедник, претерпевший многие мучения, сообщил Афанасию, что некоторые из еретиков упрекают, что православные, поклоняясь Христу, которого они признают истинным и совершенным человеком, они поклоняются твари, поэтому эти еретики отвергают поклонение Господу Иисусу Христу в Его телесном образе. Афанасий осуждает их и говорит, что нужно поклоняться Христу Богу и Человеку, это не значит поклоняться твари, но значит поклоняться Слову, соделавшемуся человеком. Вследствие соединения божественного и человеческого естеств в единую ипостась Бога Слова невозможно уже отделять человеческую природу от природы божественной, невозможно поклоняться одному Слову, отвергая человеческую природу Христа. Нужно воздавать богопочтение Логосу, явившемуся в образе раба, в образе, воспринятом Им ради нашего спасения. Он говорит, что тот, кто бесчестит храм Божий (т.е. Тело Христово), тот бесчестит и Господа и отметает данную в Нем благодать.
    22. Послание к Максиму Философу. Пресвитер александрийский. Он вошел в историю как Максим Циник. Он не был приверженцем философии циников, но носил очень длинные волосы и длинную бороду, какую клирики тогда не носили. Он потом придет к Григорию Богослову в КП, начнет втираться в доверие, обманет его. Когда Максим пришел к Григорию в первый раз и сказал, что он — пресвитер из Александрии, то Григории Богослов сказал ему: «А христианин ли ты?», по причине его дремучих зарослей, которые в то время воспринимались как отклонение от нормы. Диоген был родоначальником движения циников, он жил в бочке, к нему подошел Александр Македонский и спросил:«Что я могу сделать для тебя?», - на что Диоген ответил: «Отойди в сторону, ты от меня заслоняешь солнце». Жизнью в примитивном состоянии Диоген обличал безудержную роскошь, в которой жили греки. Последователи Диогена назывались циниками от слова кинос» — «собака» -"человек с неопрятной внешностью». Максим писал Афанасию относительно еретических движений в Египте: одни отрицали, что Христос есть Бог, другие говорили, что Слово сошло на человека, но не сделалось человеком, третьи видели во Христе человека, рожденного естественным образом. Афанасий опровергает все эти 3 рационалистических направления.
    23. Пасхальные послания св. Афанасия. Были найдены не так давно. О том, что они существовали, было известно, об этом писали исследователи творчества св. Афанасия, но найдены они были только в 1848 году в монастыре Пресвятой Богородицы в Нитрийской пустыне в переводе на сирийский язык. В сборнике содержится 15 посланий Афанасия с 329 года (вскоре после того, как он стал епископом Александрии) до 348 года. Найдены также отрывки посланий на коптском языке. Особенно известным является 39-е послание 367 года, в котором содержится полный список ВЗ-х и НЗ-х книг, которые признавались в Александрийской Церкви, 27 книг Нового Завета здесь впервые перечисляются как единое целое. Здесь Афанасий также говорит о книгах, которые не внесены в канон, но которые одобрены для чтения оглашаемыми (Премудрость Соломона, Иисуса, Сына Сирахова, Есфирь, Иудифь, Товии, Д1бает, Пастырь .Ер-ма, о Маккавейских не упоминает). Сборник этих посланий ныне хранится в Британском музее, это рукопись VIII века.
    24. Послания.
   О более значительных мы уже сказали:
    — к Серапиону, епископу Тмуйскому;
    — к Епиктету, епископу Коринфскому;
    — к Максиму Философу.
    Почти все послания утрачены. Сохранились эти значительные послания, а также сохранились послания, которые не имеют особого исторического и богословского значения, например:
    — послание к Аммуну о содержании в чистоте плоти и о браке;
    — к Руфиниану (неизвестно, кто это такой), в послании Афанасий сообщает об определениях Александрийского Собора 362 года;
    — к пресвитерам Иоанну и Антиоху, а также к пресвитеру Палладию; здесь он защищает св. Василия Великого от несправедливых нападок;
    — фрагмент послания к Диодору, еп. Тарсийскому.
    — послание к Маркеллину об истолковании псалмов; адресат вымышленный. Это своего рода наставление о том, как следует пользоваться Псалтирью, и о том, как её необходимо изучать. Автор говорит о том, что в псалтири пророчески указывается на божественное и человеческое существо во Христе. В псалмах есть своего рода мессианские места. В них выражены чувства человеческой души, человек в них молит, просит, благодарит, изливает своё сердце. Эти наставления вложены в уста некоего трудолюбивого старца и обращены к некоему пустыннику Маркеллину. Одно время вызывало сомнение это послание, потому что необычная литературная форма. Тщательное изучение привело к тому, что стиль повествования, мысли и язык — св. Афанасия, просто он прибег к такому необычному способу изложения. Может быть, трудолюбивым старцем он считал себя, потому написано это послание уже довольно поздно. Это всё подлинные произведения Афанасия. Несколько произведений, в подлинности которых сомневаются или считают подложными:
    1. Изложение веры. Представляет собой Символ веры с толкованиями, где изложена вера во Святую Троицу и в Боговоплощение. Исследователи обратили внимание на содержание изложения, в котором они находили много особенностей и несообразностей, которые не были свойственны св. Афанасию. Это изложение веры скорее не Символ веры, изложенный, как Никейский, а объяснение какого-то Символа. Попытались вычленить этот Символ, и оказалось, что он не тождествен ни с одним из древних вероизложений, очевидно, что он составлен автором объяснений. Могло ли быть, чтобы Афанасий, неутомимый борец за Никейский Символ, составил какой-то собственный Символ или пользовался чьим-то Символом, который отличается от Никейского? Там находится слово «подобосущный» (ôoiouoioi;), которое совершенно было недопустимо для св. Афанасия. Когда он говорит о Господе Иисусе Христе, он говорит: «И во единого Слова, Премудрость и Сына» — само имя Иисуса Христа отсутствует и поставлено во второй половине произведения для обозначения не Господа Иисуса Христа, а человека, плоть которого восприняло Слово. Это сочинение подложное.
    2. Слово пространнейшее о вере. Сомнительное произведение. Здесь содержится огромный кусок из «Слова о воплощении Бога Слова», много пробелов, нет связи между отдельными частями, большинство глав начинаются отрывочно, ряд глав представляют собой набор положений, которые ничем не связаны, в некоторых местах находят признаки богословия Антиохийской школы. Многие отрицали принадлежность этого слова Афанасию. Вывод довольно решительный, но Предание говорит о том, что Афанасий написал какое-то пространнейшее слово о вере, у Феодорита находятся следы этого Слова, в книге о двух естествах против Нестория и Евтихия, которая была написана папой Геласием, на слово есть ссылка как на произведение Афанасия. Действительно, Афанасий написал большое слово, но в первоначальном виде оно не сохранилось, и в настоящее время мы видим его переработку, которая дошла до нас в отрывках, может быть, даже с искажениями, с дополнениями из каких-то других источников, и реконструировать первоначальный текст никто не брался, потому что это невозможно. Ценность этого Слова невысока, это Слово лучше не цитировать.

6.3 Богословие святого Афанасия Александрийского

6.3.1 Учение о Боге и мире, творении человека и грехопадении
    Святой Афанасий исходил из резкого и решительного противопоставления Бога и твари. Он говорил о том, что всё, что сотворено, нисколько не подобно посущности своему Творцу. Если бы не было добавления «по сущности», то эта фраза была бы неверна, потому что человек имеет подобие Богу. Всё сотворенное неподобно по сущности своему творцу потому, что всё тварное создано из ничего, тварь не может иметь сходство с самосущным бытием. Как созданная из ничего, она существует над бездной самораспада и готова низвергнуться в эту бездну. Тварь произошла, возникла, потому и естество её текучее и распадающееся. Афанасий подчеркивает, что творение не имеет в самом себе опоры для существования. Только Богу принадлежит подлинное бытие, и Бог есть, прежде всего, подлинное бытие и Сущий — Он не произошел, он безначален. Тварь приведена в бытие Богом, она существует, потому что в своем возникновении она получила не только бытие, но, как он говорит, благобытие - твердую устойчивость и стройность — это определяется тем, что тварь причастна пребывающему в мире Логосу и тварь, озаряемая Его силой, промышлением, владычеством, благоустроением, имеет опору в своем бытии и может твердо стоять в этом бытии, потому что она причастна подлинно сущему Богу, подлинно сущему от Отца Логосу.«Логос Отца всяческих как Божия сила и Божия Премудрость есть строитель и хранитель мира». По Своей благости Бог не допускает разрушения твари, Он не уничтожает ничего из созданного — не только доброе, но и злое.
    Слово Отчее нисходит во вселенную и здесь являет Свою силу, здесь всё озаряет видимое и невидимое. Он даже утверждает, что Слово содержит в себе всё и скрепляет, в Логосе — начало и источник миропорядка, мирового единства. Он неоднократно обращается к мысли о том, что в мире видны порядок и соразмерность, причем, сочетание и согласие даже вещей противоположных. В этом единстве, в этой стройности мира и открывается Бог.
    «Никто не смеет сказать, будто Бог во вред нам употребил невидимость естества Своего и оставил Себя совершенно непознаваемым для людей. Напротив того. Он привел тварь в такое устройство, что, будучи невидим по естеству, Он доступен познанию из дел».
    Итак, мир возникает и запечатлевается Словом. Но эти два момента: возникновение мира и запечатления Словом для Афанасия не разделяются во времени, он всегда подчеркивает двойственность тварного мира — что в этом тварном мире есть собственная подвижная созданная природа и одновременно здесь же — отпечаток Логоса на природе. Именно благодаря этому запечатлению, отпечатку, она и есть подлинная природа. На противопоставлении этих двух элементов строится вся дальнейшая система Афанасия - учение о Логосе как Премудрости миродержавной и творческой. Эти идеи были развиты им ещё до арианских споров — ещё во 2-м его Слове о Воплощении Бога-Слова. В этом учении он продолжает доникейскую традицию, но он совершенно свободен от субординационизма, который имел отзвук в некоторых представителях доникейского богословия.
    «Сопребывая с Отцом как Премудрость и взирая на Него как Слово Сын Божий созидает, приводит в бытие и благоустрояет вселенную и как сила Отчая поддерживает в бытии всю совокупность твари, как благое рождение от Благого и как Сын истинный Он есть Отчая сила и Премудрость, и Слово; и не по причастию, точно всё это дано Ему извне, как дается Его причастникам, но как совершенный плод Отца, Сын единственный, неизменяемый, как образ Отчий».
    И значит в Сыне адекватно познаётся Бог Отец. Впоследствии в разгар арианских споров Афанасий повторяет и развивает свое учение о Логосе, ещё теснее связывая Его, с одной стороны, с Его творческой активностью, с творческим действие, с другой стороны, со спасительным делом Логоса по Боговоплощении — он объединяет понятие вхождения Логоса во вселенную. По отношению к твари Логос именуется «первородным», потому что
    «Слово в начале, созидая тварь, снизошло к созданным, чтобы могли они прийти в бытие. Так и потом, ещё по снисхождению Своему, усыновляется Словом всякая тварь. Прежде времен вечных положен в основание Сын в начало путей».
    Афанасий категорически против утверждения ариан, что Бог не может соприкасаться с материальным миром, что Он создаёт Себе как бы посредника в творении. По мысли Афанасия, Логос — не посредник в творении, а Сам Творец.
6.3.2 О творении и грехопадении человека
    В соответствии со своим общим учением о двойственности всякого тварного бытия, в творении человека Афанасий различает 2 онтологических, но не хронологических момента:
    1. творение человеческой природы из ничего;
    2. запечатление, помазание природы человека образом Божиим, как бы усыновление через Сына в Духе.
    Т.е. по благодати Бог становится Отцом тех, кого Он сотворил, но усыновляется природа Отцу через причастие твари Его Сыну, Логосу. Изведенный из небытия человек, по мысли Афанасия, в самом творении помазывается Духом Святым, дыхание жизни, которое вдунул Бог в Адама, по мысли Афанасия, это не душа, потому что душа как начало жизненное присуще и другим живым существам, но вдунут в него был Дух Святой и Животворящий. Имея его, человек первозданный был духовным человеком. Афанасий прекрасно знал об идеях Оригена, и здесь нет никакого подобия оригеновых мыслей. Для Оригена духовность твари — это её полная бестелесность, и только после падения происходит сгущение духа, облечение в кожаные ризы. Для Афанасия Великого, человек создан был духовно-телесным существом, но духовность его определяла тем Духом, Который был вдунут в него Самим Богом. Бог создал человека как бы созерцателем, зрителем сущего, приобщил его к блаженству истинной жизни.
    Афанасий неоднократно подчеркивает, что благодать, дар Духа Святого, преданы были первому человеку как-то извне, просто как дар и, как всякий дар, не заработанный человеком, данный ему извне, он может быть и утрачен. Этот дар, действительно, был утрачен в грехопадении. Человек в грехопадении, в первую очередь, отвратился от духовной жизни, уклонился от умного восхождения к Богу. Грехопадение для Афанасия — это как бы замыкание человека в самом себе, рассмотрение человеком самого себя, и после этого момента, по мысли Афанасия, вспыхнули и стали разгораться в человеке страсти и пожелания. Его целостность, его единство духовного и телесного распалась, отсюда и раздробилась его жизнь. Люди впали в самовожделение, и разум человека от мысленного обратился только к телесному, человек стал забывать, что он сотворен по образу благого Бога, и поэтому, отвратившись от Бога, он обратил свой взор на несуществующее. Человек воображает это несуществующее, и душа человека становится изобретательницей зла, ибо зло из не сущих, оно не имеет образца для себя в сущем Боге, оно произведено только человеческой волей, человеческим примышлением. Он не говорит здесь о первом художнике этого зла — о диаволе — но он обращается к человеку, что и человек внес в распространение зла в этом мире существенную лепту. Идея о том, что зло из не сущих имеет глубокое богословское значение, об этом говорил и Ориген, потому что, в противном случае, надо признать Бога творцом зла. Зло в свободе воле.
    Григорий Нисский пошел дальше, он стал рассуждать, что перспективу вечного существования может иметь только то, что имеет источником самого Бога. Если зло из не сущих, если оно не имеет своим источником Самого Бога, значит, оно не имеет перспективу вечного существования, значит, произойдет исчерпывание зла в этом мире — отсюда идея Григория Нисского об апокатастасисе (не в смысле Оригена о вечном круговороте падений и возвращений).
    Афанасий серьезно настаивает на том, что зло из не сущих, оно не имеет образца в сущем Боге, оно произведено человеческой волей, человеческим примышлением. Вожделения, которые стали обуревать душу, сознание человека, заслонили то невидимое зеркало, в котором человек мог видеть отражение божественного образа. Он не созерцает Бога, по образу Которого он сотворен, человек начинает носиться мыслью по многим вещам, видит только то, что доступно его глазу, его чувствам, он считает это неким опьянением ума, потому что преступление заповеди, по мысли Афанасия, лишило первозданного человека мысленного света, возвратило его в естественное состояние — т.е. состояние тех живых существ, что окружали человека. Это поработило человека естественному закону тления, мысль, отравленная чувственными пожеланиями, осуетилась, и человек стал погружаться в мрак язычества, стал обожествлять всё, что он видел, чего боялся, чему он был склонен поклоняться.
6.3.3 Учение о Боговоплощении и спасении
    Из его взгляда на Бога, на творение мира, творение человека и грехопадения у него исходит и учение о Боговоплощении и спасении. Даже триадология пронизана насквозь идеей спасения.
    Итак, в грехопадении человек обеднел, произошло расторжение природы и благодати. Было необходимо воссоединение природы и благодати, было необходимо обновление твари, обновление созданного по образу, необходимо было восстановление утраченного образа Божия. Кому было необходимо всё это совершить? Логосу как творцу, Ему и подобало воспринять на себя и обновление дел. Это, действительно, совершилось, Слово стало плотью, и в Боговоплощении человеческое естество, воспринятое Словом, оставаясь подобным нам, как бы высветляется, освобождается от естественной немощи. Обреченное по природе на тление, особенно после грехопадения, человеческое естество изначально было создано нетленным. Это изначальное причастие «оттенкам Слова» было недостаточно, чтобы предохранить тварь от тления. Если за грехопадением и последовала бы смерть и тление, то было бы достаточно прощение со стороны Бога и покаяние человека, потому что покаяние прекращает грех. Но покаяние не выводит из естественного состояния, оно только прекращает грехи, да и то не всегда. К естеству человеческому приразилась смерть, возобладала в нем. Мог ли Бог по всемогуществу Своему одним повелением изгнать смерть из мира? Афанасий ни на минуту не сомневается в этом — конечно Он мог бы. Но Афанасий повторяет мысль: это бы не исцелило человека, это не исцелило бы род человеческий, уже привыкший к неповиновению, к противлению Богу. В таком пощении явилось бы могущество Божие, но человек стал бы тем, чем был Адам до грехопадения, это не исцелило бы человека, благодать опять была подана бы человеку как бы снова извне, поэтому невозможно исключать нового грехопадения, которое бы снова произошло.
    Что произошло через Боговоплощение? Когда Бог входит в ткань не только человеческой истории, но соединяется с человеческим естеством, то благодать Божия сообщается человеку уже непосредственно, делается неотъемлемой и постоянно пребывает у людей. Многие отцы обращали особое внимание на Пролог Евангелия от Иоанна: закон был дан через Моисея, благодать и истина произошли через Иисуса Христа. Благодать была, но как она произошла через Иисуса Христа, Афанасий рассматривает особенно тщательно. Эта благодать сообщается непосредственно, делается неотъемлемой, постоянно пребывает у людей. Слово облекается в плоть, в тело, чтобы переоблачить его из тление в жизнь, чтобы приобщить его к этой жизни. Было необходимо явиться Логосу в человеческом теле, чтобы оживотворить это тело. Но он размышлял не только о теле Господа Иисуса Христа, что оживотворение этого тела распространяется на сотелесников Христовых: на каждого человека.
    Когда-то был начертан на человеке образ Божий, но когда он загрязнился до того, что нередко переставал быть вообще видимым, необходимо было восстановить этот образ, как бы отреставрировать его, и он считает, что это и совершается Боговоплощением, Бог не пишет новые иконы, Он воссозидает тот образ, который потемнел до неузнаваемости. Логос стал человеком, во всем подобном нам.
    Афанасий обычно говорит о воплощении, но под плотью он всегда подразумевает всецелого человека, т.е. одушевленное тело человека со всеми свойственными ему чувствами и даже страданиями. Благодаря соединению со Словом, тело освободилось от своей тленности и немощи. Он говорит:
    «Животворящая сила Слова освобождала тело Спасителя от естественных немощей». Его тело было удобостраждущим, доступным страданиям, но в Нем пребывало неизменно бесстрастное Слово. Хотя немощи испытывались телом по попущению Логоса, но не по необходимости, не против Его воли, а именно по воле Логоса. Господь допускает сказываться в Своем теле всему, свойственному телу: Он голодал, Он плакал, Он принял смерть. Смерть Господа была попущением Его смирения, Его любви, но не была необходимостью, Он был властен разлучиться с телом, и оно могло умереть, однако, уже не могло пребыть мертвым, потому что сделалось храмом жизни, поэтому оно и ожило, и воскресло по силе обитающей в нем жизни. Физическое тело не связывало Слово, оно само освобождалось в Нем от своей ограниченности и не только от ограниченности, но иот склонности ко греху. Христос был безгрешен, но, если потенциально это было невозможно, то лишаются всякого смысла искушения диавола: искушение хлебом, властью, чудом. Господь не совершал греха, но тело Его было таким же, как и у других людей. Можно сказать: но Он был свободен от первородного греха, не нес первородного греха на Себе, но в крещении мы тоже освобождаемся от первородного греха (правда, последняя мысль очень поздняя, отцы не знали об этом освобождении; Григорий Богослов не говорит в слове на крещение, что человек освобождается от первородного греха). Но крещеный человек не утрачивает склонности ко греху. Афанасий говорит, что человеческое во Христе пребывало неизменным в добре, поэтому все обольщения были бессильны.
    Человечество преуспевало в премудрости, постепенно возвышаясь над естеством человеческим, обожаясь, соделываясъ и являясь для всех органом премудрости для действенности Божества и для Его воссияния. Дела, свойственные Самому Слову, совершались посредством тела, и в этом служении делам Божества обожалась плоть».
    Человеческое возрастание Христа было безгрешным, и от Единого безгрешного люди стали принимать помазание, печать, вселение Духа Святого, ибо в Нем первом освятилась человеческая плоть. Никакого из святых древности Афанасий никогда не может сравнить со святостью Господа, в Нем, действительно, впервые освятилась плоть, в Нем произошло как бы воссияние всей человеческой природы в её начатке, как в новом Адаме. Это уже идея от Иринея Лионского: как в том Адаме согрешили мы, стали смертными, так Новый Адам помогает просиять человеческой природе, помогает своим последователям достичь нетления. Господь настолько был близок нам, что стал нашим братом по подобию тела. Его плоть — это первая плоть, которая спаслась и освободилась. Как сотелесники Его, мы спасаемся и оживотворяемся, потому что«наша плоть уже как бы не земная, но самим Сыном Божиим приведенное в тождество со Словом, Которое ради нас плоть бысть».
    Афанасий говорит, что спасение совершилось не только в акте Боговоплощения, рождения от Девы Марии, но оно продолжалось во всей земной жизни Господа — Господь многообразно явил Своё человеколюбие: Он уничтожил смерть, обновил человеческое естество и явил Себя в делах, и Своим видимым явлением Господь показал людям, отпавшим от духовного мысленного созерцания, невидимого Отца. Он приводит слова Священного Писания: Он есть образ Бога невидимого. Через Боговоплощение Он снял с людей осуждение закона, но тление не могло быть прекращено в людях только через смерть Господа, и потому в смерти надлежит видеть последнюю цель спасительного воплощения.«Для принятия смерти Он имел тело, и неприлично было воспретить смерти, чтобы не воспрепятствовать и воскресению».
    Крестная смерть для Афанасия это — приношение сходственное, это как бы уплата общего долга, исполнение общего долга. Тело Господне, принесенное в жертву на кресте и умершее, не могло быть удержано смертью. Чудным образом в одном и том же совершилось двоякое: и смерть всех приведена была в Господнем теле, и уничтожена в Нем смерть, и тление уничтожено ради соприсущего в Нем Слова». Господь умер не по немощи естества, Господь умер по своей собственной воле ради общего воскресения. «Тело Свое ненадолго оставил Он в таком состоянии, и только показал его мертвым от приражения к нему смерти, и воскресил его в третий день, вознося с Собою и знамение победы над смертью, т.е. явленное в теле нетление и непричастность страданию». Во Христе воскресла и вознеслась не только плоть Иисуса Христа, но всё человечество;
    через Его смерть и воскресение на всех распространилось бессмертие. Это своего рода идеология пасхального догмата -теперь человек не может не воскреснуть после Христа, также как после падения Адама он не мог не умирать. Христос — подлинно новый Адам, он распространил на всех бессмертие новой плоти, отложившей мертвенность. Мы тоже вводимся в эту небесную область как сотелесники Христа. Учение Афанасия о спасении — это учение о воскрешении человека Господом Иисусом Христом и Его конечном восстании в конце веков.
    Он очень много говорит о различных аспектах Боговоплощения. Но самое главное для него: Слово вочеловечилось, чтобы мы обожились, чтобы обожить нас в Себе. Это идея Иринея Лионского, хотя последний не говорит об обожении, а говорит скорее о воссоздании. Что такое слово обожение (9ешо1(), которое неоднократно употребляет св. Афанасий? Это усыновление Б огу - чтобы сыны человеческие сделались сынами Божиими -он буквально повторяет слова Иринея. Мы обожаемся ради плоти Его, ибо Он не с каким-то одним человеком соединился, но со всем человеческим естеством, и потому всё совершившееся в человечестве Христовом непосредственно (хотя и не принудительно) распространяется на всех людей, как сродников, сотелесников Его. Это общее обновление, исцеление, вознесение уже совершилось во Христе, ибо все мы понесены Им на Себе. Это не простое сходство, но это — подлинное единство. Потому Афанасий не боится говорить о том, что во Христе всё человечество помазывается Духом на Иордане, всё человечество умирает на кресте, всё человечество воскресает в нетлении, потому что Он носит на себе наше тело. Но это соучастие, сопричастие человечеству Христову должно как бы раскрыться, осуществиться в земной жизни, в подвиге людей. Ничего механического нет. Здесь это совершенно не зависит от того, как жил человек, был он грешным или праведным. Если сказать, что воскреснут только праведные; это слишком простое решение вопроса — воскреснут и те, кто думать не хотел о воскресении, не верил никогда в воскресение, и не жил этим. В человеческое естество заложен новый принцип, что они не могут не восстать, даже если бы они очень хотели уйти в полное небытие. Через восприятие плоти Словом человеческое естество становится духоприемным, оно получает возможность стать храмом живущего в Нем Духа Святого. Люди становятся друзьями Святого Духа. и по принятии даров Духа соединяются со Христом. Силой Духа в человеческом естестве как бы подавляются, а иногда и перегорают чувственные вожделения, силой Духа изгоняются из человека греховные влечения, силой Духа сообщается человеку способность не обольщаться только видимым. Он высказывает несколько оптимистичную мысль: диавол после пришествия Христа по Христовой силе, как воробей, служит игрушкой для детей — дана человеку власть над искушениями от бесов, и крестное знамение — как символ победы. «Возможность дана, но сказать, что после пришествия Христова диавол — игрушка для детей... Не воробей, и мы с вами видим это, иногда складывается впечатление, что человек — игрушка диавола. Афанасий имеет в виду то, что раньше люди не могли противостоять этим искушениям, а теперь крест — символ нашей победы, и Господь даровал нам силы, но от того, что он -князь мира сего, никуда не денешься.
    Исторгнуто жало смерти, последователей Господа смерть перестала ужасать, перестала быть страшной, потому что люди знают о своем существовании за гробом и о восстании из мертвых за Христом. Поэтому это знание сделало для людей доступным преодоление искушений этого мира. Афанасий видит это преодоление в подвиге отречения христианских подвижников, которые постигают великие тайны богообщения, которые, поистине, являются богоносцами. Это самое яркое свидетельство о победе Христа над смертью. Христос как .бы в каждого приходящего вдыхает некую силу, противостоящую этой смерти.
    Когда Афанасий говорит о всех этих аспектах Боговоплощения и спасения, произведенного этим, он видит самое главное — что полагается в обожении -основа совершенного союза любви между людьми по образу и примеру божественного единосушия. Это является для него самым основным. В спасении дается большая благодать, чем простое возвращение к первозданному состоянию, чем просто восстановление утраченного в грехопадении, потому что после того, как Слово стало плотью, человек стал сожителем Бога. Тление упразднено, тварь получила устойчивость, стала новой тварью. Действительно, предвечный Совет о творении и спасении после пришествия Господа Иисуса Христа, Его спасительного вочеловечения стал подлинной реальностью.
    О многом говорит Афанасий, размышляя о Боговоплощении: Христос открыл людям любящего Отца, принес на землю благодать и истину, пригвоздил грехи ко кресту, будучи соте-лесником, сделал нас сонаследниками, сделал доступным преодоление мира, победил диавола, дал возможность действовать Духу Святому в этом мире и в человеке. И всё же Афанасий говорит: если бы я попытался перечислить всё из того, что было даровано человеку в Боговоплощении, то я уподобился бы человеку, стоящему на берегу моря и пытающемуся сосчитать волны, накатывающиеся на берег. Поэтому у Афанасия проскальзывает мысль: что-то мы сегодня можем уяснить из того, что Господь принес на землю Своим спасительным воплощением, а что-то ещё скрыто от нашего сознания, и станет нам известно только в будущем.
6.3.4 Христология святого Афанасия
    Христологических споров ещё не было, но они скоро возникнут. Афанасий не посвящает этому особых размышлений, но вместе с тем он говорит о том, что Священное Писание возвещает нам 2 истины:
    1. о том, что Сын Божий всегда был Богом, Логосом;
    2. о том, что Сын Божий стал человеком.
    Отсюда двойственность повествования Священного Писания, двойственность речений о Господе Иисусе Христе. С одной стороны, славных, с другой стороны уничижительных. Славные относятся к нему в первую очередь, но уничижительные не должны смущать, потому что они относятся к человечеству Господа Иисуса Христа. Слово не просто восхотело явиться в теле, Оно не просто снизошло на человека, о чем говорили некоторые заблуждающиеся люди, а Оно стало человеком, Слово стало плотью.
    У Афанасия встречаются несколько неточные выражения:
    «Он облекся плотью», «Он обитал во плоти», «плоть — храм, обитель». Эти слова могут толковаться двусмысленно. Вместе с тем, он резко отличает явление Логоса во Христе от явления и пребывания Его в святых людях. Христос именно стал человеком, и видимое тело Христа, тело Иисуса стало телом Бога, а не только человека, Он сделал человеческое тело Своим собственным. Дела Христовы не были совершенно раздельными, так что одно совершилось по божеству, а другое по человечеству. Здесь он впервые употребляет термин, который войдет в богословский обиход: всё совершалось совместно и нераздельно, т.е. богомужно - богомужное действие. Само плюновение Христа было божественным, ибо всё плотское усвоило Себе воплощенное Слово. Это плюновение было выделением слюны живого человека, но исцеление слепорожденного было действием Божественной благодати. О Лазаре он говорит, что скорбел один и тот же — он всё время подчеркивает единство лика Христова, от Девы Марии родился по плоти Бог, Богочеловек, и потому Мария — «Богородица», (©еотокси;), он настаивает на этом определении. Слово не преложилось в плоть и кости, но плоть, рожденная от Марии, стала единосущной Слову, и от Марии произошел этот человек, от семени Давидова получил человеческую плоть, но в этих выражениях, описывающих божественное и человеческое во Христе, Афанасий подчеркивает неразрывное единство Христа Богочеловека. Именно поэтому Христос стал нашим Спасителем, стал вторым Адамом, родоначальником нового человечества.
    Как соединялось божественное и человеческое во Христе, Афанасий не дерзает говорить, у него нет ещё определенных терминов, которые завершат эпоху христологических споров. Но когда читаешь творения Афанасия, видишь, что это православная христология, там нет ущербности, которой страдала христология Аполлинария Лаодикийского. Хотя Афанасий не ведет с ним серьезной полемики, он знает, что эта христология появилась, и излагает православную точку зрения.
6.3.5 Триадология святого Афанасия
    Афанасий — первый человек, который ясно и четко изложил учение о Святой Троице так, как мы его исповедуем сегодня, только с поправкой отцов-каппадокийцев, которые внесли в это учение окончательную определенность и невозможность понимать её двусмысленно.
    Его учение о Святой Троице сводилось не только к доказательству достоинства единосущия Сына Божия и Духа Святого Отцу, но это была борьба за саму Святую Троицу, за сохранение того нового Откровения, которое было даровано роду человеческому по пришествии Господа Иисуса Христа на землю. В раскрытии троического догмата Афанасий исходил из понятия о Боге (это важный момент) как о всеблаженной полноте бытия — это простое блаженное и непостижимое существо. Бог выше всякой человеческой мысли. Учение о совершенной простоте и внутренней полноте божественного бытия является для Афанасия твердым основанием при раскрытии учения о вечном рождении Сына Божия, предвечного исхождения Духа Святого и их единосущия с Отцом.
    Простота, Это слово часто встречается в литургических текстах, особенно в каноне преп. Андрея Критского: «Троица простая. Единица Триипостасная». Это не бескачественность, не примитивизм, а это целостность божественная, божественное совершенство, отсутствие в Боге борьбы противоположностей (что мы наблюдаем в мире), отсутствие противоречий в божественной жизни. Когда мы обращаемся к человеку и говорим, что онпростой, это не значит, что он глупый, этот человек прост, открыт в общении с другими, никакие задние мысли в сознании этого человека не присутствуют. Часто простыми людьми бывают люди высочайшей учености — чем человек более ученый, тем он более осознаёт ограниченность своих знаний. Божество целостно, совершенно, непротиворечиво, и на этом Афанасий настаивает неоднократно.
    Логос — это рождение Отца, рождение сущности от сущности. Всякое рождение, даже в мире не божественном, а земном, рождающий и рождаемый единосущны друг с другом — рождающий передает свою сущность или часть сущности своему ребенку. То, что рождающий и рождаемый единосущны — в этом коренное отличие рождение (особенно божественное) от другого способа происхождения существующего в мире — прежде всего, от творения. Для Оригена всё было творением, Бог предвечный Творец, неразрывно связан с сотворенным миром, он не различал рождение от творения, отсюда субординационизм. Афанасий рассуждает: творение всегда совершается либо из существующего материала (когда творит человек), либо из ничего (когда творит Бог). Сотворенное всегда остаётся чем-то внешним для созидающего, то, что сотворено, остаётся непохожим для него, как бы иносущным тому, что сотворено, и низшим по отношению к творцу. В первую очередь это относится к Богу, для которого мир иносущный, низший по сравнению с Богом, и даже по отношению к человеку: человек что-то творит из существующего материала, но он не может сотворить что-то подобное себе (если только вспомнить миф о Пигмалионе, который создал статую, и она ожила). Афанасий настаивает, что всё сотворенное иносущно творящему.
    Сын рождается, и Его бытие является как бы необходимостью божественной природы.«Сущность Отца никогда не была недовершенной, так что нечто, к ней принадлежащее, превзошло к ней впоследствии».
    Он защищает Святую Троицу, потому что он отмечает, что отрицание вечности Сына, отрицание совечности Отцу — это хула не на Сына Божия, но и на Бога Отца, по словам Афанасия, это умаление достоинства Отца, это отрицание божественной неизменяемости. Простота — это ещё и божественная неизменяемость, это абсолютное совершенство, не требующее изменения. Афанасий ссылается на ВЗ и НЗ. В послании Апостола Иакова (1,17) прямо говорится:«у Отца светов нет изменения и тени перемен». Если допускать несовечность Сына и Духа Святого, то это значит допускать, что Отец был некогда без Логоса, был некогда свет без луча, источник безводный и сухой. Григорий Богослов уже не допускал подобных сравнений из тварного мира.
    Бог вечен, источник вечен, а потому вечным должна быть его Премудрость, Логос, вечным должно быть рождение. Если некогда не было Сына, то значит, что некогда Бог не был Отцом, а отсюда вывод: было время, когда не было Святой Троицы, т.е. была Единица, или даже правильно Единица, или некогда была неполная Троица, и только со временем она стала полной. Это утверждение приводит к рассечению Святой Троицы, это значит считать Троицу возникшей, сложной, считатьТроицу сложившейся через некоторое приращение, через некое присовокупление. Афанасий пытается вскрыть т.н.«тайну арианства» — арианство — это отрицание троичности и триединства Божия. Для него заблуждение Ария — это не просто заблуждение одного человека или заблуждение его последователей, пусть и многочисленных, арианство — это рецидив ВЗ-го монотеизма, это отречение от новизны христианского Откровения, от НЗ-го истинного ведения о Боге. Афанасий всё время подчеркивает, что в своей неизменяемости Бог Отец всегда был Отцом, и Он всегда был Отцом собственного Сына.
    Когда он говорит об отношении Лиц Святой Троицы, он подчеркивает то обстоятельство, что из отношений Отца и Сына должна быть исключена протяженность, должно быть исключено расстояние во времени, здесь — полная, совершенная совечность. Он никогда не употребляет слова «некогда», «когда», потому что временными определениями нельзя обозначить вечного и неизменного Бога, и нельзя обозначить сущего и всегда пребывающего с Отцом Сына Божия. Совечность означает, что Сын есть рождение, а не творение. Если это рождение-то из сущности Отца — «ек ттц ouoiai; той Шсилрос,», и потому Логос — единосущное — «op.oouoioi» Отцу.
    Александр Александрийский проповедовал: всегда был Бог Отец, всегда существовал Сын, нельзя представить себе никакого краткого мгновения, которое бы отделяло бытие Сына от бытия Отца.
    Афанасий продолжает эту традицию, только раскрывает её более подробно. Рождение Сына Божия, насколько это нам открыто, совершается по природе, а не по ведению Божества. Божественное рождение не означает какого-то принуждения по отношению к Богу, ибо вне Бога и выше Его не существует ничего. Афанасий постоянно на этом настаивает. И Ориген говорил о вечном рождении Сына Божия, но впал в субординационизм. Афанасии же раскрывает учение о Святой Троице как о замкнутой, о совершенной полноте божественного бытия, и это бытие находится вне всякого отношения к Откровению Бога в мире. Это безусловный, это онтологический принцип внутри Божественной жизни вне всякого отношения Бога к миру.
    О единстве Сына Божия и Бога Отца. Отец и Сын едины в единстве сущности, в тождестве естества, в нераздельном тождестве единого Божества. Сын имеет неизменно отчую природу, и божество Сына есть божество Отца.
    Никейский Символ веры, слово «оˆоочоюс» он считал самым точным обозначением этой реальности внутрибожественной жизни. Слово «оцооиоюс;» означает больше, нежели только равенство, одинаковость или подобие, как говорят омиусиане. Для Афанасия «бр.оотоюе» означает строгое единство бытия, тождество бытия, нерасторжимое и неизменное. У него есть очень хорошее, точное словосочетание: неслиянная неотъемлемость - использует апофатический язык. Поэтому когда Афанасия обвиняли в монархианстве, обвинение было не по адресу. Подобие и сходство — это понятия вторичного порядка, это уже следствия, которые проистекают из единства. Мы принимаем и тех, которые говорят о подобии сущности, потому что они не столь дерзновенны и не столь зловредны, сколь еретики, особенно аномеи, но подобие — это слишком бледное понятие. Кроме того, подобие ничего не говорит о сущности тех, кого уподобляют, оно говорит только о внешних качествах.
    Подобосушие предполагает чрезмерную разделенность сравниваемых и уподобляемых, неслиянной неотъемлемости уже никакой нет, здесь именно отьемлемость. Единосущие означает не только подобие, но и тождество в подобии. «Отец и Сын одно не в том смысле, что одно разделено на 2 части, которые составляют собой одну, и не в том смысле, что оно наименовано дважды, напротив. 2 по числу, потому что Отец есть Отец, а не Сын, и Сын есть Сын, а не Отец, но естество одно. Если Сын есть иное как рождение. Он всё равно является тем же Богом, Отец и Сын суть 2 и вместе нераздельное и Единица Божества ( yiovoc , iff , Qwwoc ,)». Тертуллиан говорил: Pater est substantia, Filius est portio — Сын есть часть от целого. Для Афанасия сказать это было невозможно.
    Единственный недостаток терминологии Афанасия в том, что у него нет особых терминов для обозначения Трех в единице Божества. Слово «тгроошттог» в учении о Святой Троице он никогда не употребляет. Но и слово «итоотаок;» для него часто совпадает по смыслу со словом «ouoia» — эти понятия совпадали по смыслу и для отцов Никейского Собора. Он никогда не различал их так, как ещё при его жизни стали различать эти термины отцы-каппадокиицы. Это неразличение иногда было причиной недопонимания, иногда споров на пустом месте.
    Особенностью его триадологии является то, что он ограничивается собственными именами Отца, Сына и Святого Духа, не называя их «ипостась Отца», «ипостась Сына», «ипостась Духа». Для него содержащееся в СП упоминание Отца, Сына и Святого Духа вполне достаточно поясняет их взаимное отношение: рождающий, рождаемый, исходящий. Отсюда исследователи отмечают известную бледность в выражении ипостасных различий. Всё внимание святого Афанасия сосредоточено на обличении рассекающих, отрицающих единосущие Нераздельной Троицы. Он всё время хочет подчеркнуть внутрибожественный и таинственный смысл и характер божественного рождения, характер бытия Логоса, и в этом смысле он разъясняет речение Никейского Символа «из сущности Отца» — по мысли св. Афанасия, это означает истинность и непреложность сыновства. Он не только подчеркивал это, но подчеркивал божественное достоинство Сына Божия, а когда человек хочет доказать что-то, отрицаемое другими, нередко бывает, что он слишком акцентирует внимание именно на этом свойстве Сына — Божия, и когда потом монофизиты стали, ссылаться на Афанасия Александрийского, то кто-то стал говорить, что, якобы, его творения испортили. Его творения не испортили, просто он слишком настойчиво подчеркивал божественное достоинство Сына Божия. Он не был монофизитом, он говорил и о человеческой стороне Христа, но подчеркивание божества в Господе Иисусе Христе побудило монофизитов чуть ли не считать его своим предшественником.
    Как он учил о Сыне Божием, помимо Его единосущия, неслиянной неотъемлемости от Отца? Он говорил о Логосе как об устроителе мира, как о начале божественного Откровения в мире. Вся тварь, по мысли Афанасия, пришла в бытие через Логос. Это не мысль Афанасия, это слова Иоанна Богослова (всё через Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть), ничто не существовало помимо Слова. Отец ничего не творит без Него. Вместе с тем, бытие, рождение Сына Божия никак не связано с изволением Божиим о создании мира. Нельзя представлять, что Отец рождает Сына для того, чтобы творить мир, «не ради нас получило бытие Божие Слово, не по нашей немощи Он, как мощный, получил бытие от единого Отца, чтобы Им, как орудием, создать Отцу и нас; если бы угодно было Богу и не созидать твари, тем не менее, было Слово у Бога и в Нем Отец; для бытия Сына Божия нет причины», это онтологическая тайна внутрибожественной жизни. «Как Отец имеет бытие не по какой-либо причине, так и не надо доискиваться причины Его сияния. Поэтому написано: «В начале было Слово, и Слово было к Богу, и Бог был Слово», и не прибавлено, для чего это. И Господь не имеет никакой причины быть Словом кроме того, что Он есть Отчее рождение и единородная Премудрость».
    Беспричинность, на которой настаивает св. Афанасий Александрийский, для него означает вечность бытия.«Причины бывают только для чего-то возникающего», но божественное бытие безначально, оно вне времени, и о нем можно говорить только, что оно есть. Этим исключается всякая возможность спрашивать о причинах. «Нет ничего, что было бы раньше этого есть».
    Афанасий настойчиво опровергает учение ариан о Логосе как о посреднике и показывает его бесцельность. Бог не нуждается в помощниках или посредниках, Он единым мановением Своей воли может всё сотворить, и Бог не нуждается ни в каких орудиях для творения, это человек нуждается в орудиях для своей творческой активности. Плотник не может творить, не имея пилы и топора, нельзя же уподоблять творчество божественное творчеству человеческому. Афанасий настаивает, что Логос — это начало зиждительное и творческое, это живая отчая воля. Отец всё творит Словом во Святом Духе. Там, где Слово, там и Дух Святой. Всё даруемое этому миру и человеку подается Святой Троицей, в т.ч. и бытие.
    В то время, при жизни Афанасия, только начиналось духоборчество, но некоторые церковные писатели не очень отчетливо говорили о Духе Святом. Современник Афанасия святой Григорий Богослов, знавший его труды, свидетельствовал, что в учении о Духе Святом Афанасии первый дерзнул встать и исповедовать эту истину божества Духа Святого ясно и открыто, исповедуя единое божество и единую сущность Трех. Учение о Святом Духе, действительно, раскрыто у св. Афанасия совершенно четко и определенно. Он всегда исходит из понятия о полноте и совершенном единстве Святой Троицы.
    Св. Григории Богослов — современник Афанасия — говорил, что Афанасии первым стал исповедовать божество Духа и Единосущие 3-х. Вся Троица — Единый Бог (К Серапиону Тмуйскому о божестве Духа).
    Некоторые говорят о Нем как о некоем высшем служебном духе, превосходящем ангелов. Одно из двух: либо Дух Святой есть тварь, тогда нет Святой Троицы, пусть высокая, но всё же тварь, пусть превосходящая херувимов и серафимов, но тварь, либо Бог троичен, и Дух Святой совершенно неподобен твари и является Богом, Который единосущен Отцу и Сыну, и при таком союзе кто станет отделять Сына от Отца или Духа Святого от Сына или от самого Отца, ибо в них трех единое Божество.
    Говоря о свойствах Духа Святого, он не употребляет слово «ипостасные свойства», он говорит, что Дух Святой — начало обновления и освящения, Дух жизни, Дух святыни, это некое помазание, печать. Именно ради Духа Святого люди именуются причастниками Божиими.«Если вы предполагаете, что Дух Святой есть тварь, то сочетавалисъ бы мы с тварью, и не было бы приобщения Богу». Очень часто св. Афанасии говорит об обожении — реальность обожения свидетельствует о божественности Святого Духа. Для него это один из главных аргументов в доказательстве божества Духа Святого. Если Дух Святой обоживает человека, то нет сомнения, что естество Его есть естество Божие, потому что никакое другое тварное естество не может сообщить частицу божественной силы.
    Дух Святой исходит от Отца, это Дух Отчий. Святой Афанасии не говорит, что такое «йсторетои;» (похождение). Когда он употребляет этот термин Священного Писания, то говорит, что здесь нужно учитывать пределы человеческого ведения, человеческого разума, также как когда мы размышляем о рождении. Разве можно себе представлять рождение Сына Божия от Отца подобно рождению человека от человека? Мы не можем представить себе вечного, вневременного рождения человека от человека, поэтому это слово больше всего подчеркивает едино-сущие рождающего и рождаемого, но отнюдь не говорит о способе происхождения одного от другого. «Исхождение» — это такое же слово, которое, как и «рождение», не может быть охвачено человеческим сознанием. Но он отличает этот образ бытия от рождения, подчеркивает, что рождение, как и исхождение, уникально, но одно не заменяет другого, рождение Сына Божия уникально, исхождение Духа Святого от Отца уникально.
    Дух Святой не рождается, а исходит. Он говорит: вы говорите какие-то нечестивые вещи: если Отец рождает Сына и рождает Духа, значит, Они братья? Сам Господь говорит об образе бытия Духа Святого: «Дух Святой, который от Отца исходит...», но нельзя отрывать Духа Святого и от Сына Божия. Он именуется Духом сыноположения, Духом силы, Духом Премудрости, а мы проповедуем Христа распятого, Божию силу и Божию Премудрость. Божия премудрость и сила есть Христос. Где Слово, там и Дух Святой. Дух Святой имеет то же единство с Сыном, какой имеет Сын с Отцом, и те же божественные свойства. Он настаивает на этом единстве. Несмотря на то, что Дух Святой — Дух сыноположения, нельзя сливать Сына и Духа Святого. Он говорит:«Дух есть собственный образ Сына, Его сияющая благодать», Он соединяет тварь с Логосом. Отец раздает свои дарования через Логоса в Духе Святом. Афанасии всё время старается подчеркнуть в своем исповедании Духа Святого Богом совершенное единство, единосущие Святой Троице, триединство действия, единство освящения, поэтому он и говорит о нераздельном действии Сына и Святого Духа.
    Говоря о Духе Святом и о Святой Троице, он часто обращается к таинству Крещения, которое было заповедано Господом: «Крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа». Он обращается к арианам: «Вы, крестя, произносите те же самые слова, что вы в них вкладываете? Ваше крещение имеет только мнимый вид, потому что со словами должна соединяться правая вера, а вы крестите в творца и в тварь!»
    Афанасий — первый отец Церкви, который в такой совершенной форме изложил учение о Святой Троице.

7. Святой Василий Великий

    Василий Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов — великая «каппадокийская троица». Родился в Кесарии Каппадокийской в 330 году, умер в 379 году 1 января на 49 году жизни. Область Понт, известная семья, одаренная. Макрина Старшая — бабка — с мужем скрывалась в лесах Понта 7 лет. Отец — знаменитый адвокат. Мал-Эмшшя (дочь мучения).
    Происходил из очень знатной и богатой семьи из Кесарии Каппадокийской. 10 человек в семье: 5 сыновей и 5 дочерей. Из сыновей прославились особенно Василий Великий, Григорий Нисский, известен Петр, епископ Севастийский — 3 епископа в семье. Старшая дочь Макрина Младшая — образец аскетической жизни, очень мудрый человек, она оказала очень сильное влияние на братьев. Один из братьев Василия был именем Наткратий — юрист — продолжил карьеру отца, он тоже вступил на путь аскезы и, не обладая крепким здоровьем, умер довольно рано.
    Первые годы св. Василий Великий провел близ города Неокесарии в принадлежащем его родителям поместий. Первоначальным воспитанием был обязан своей бабке Макрине Старшей и матери Эмилии. Бабка Макрина была живой свидетельницей последних диоклетиановских гонений. Она сохранила предание знаменитого апостола той страны — св. Григория Неокесарийского Чудотворца, она ему передала веру св. Григория. Святой Василий Великий так пишет неокесарийцам: «О вере же моей какое доказательство может быть яснее того, что воспитан я бабкой, блаженною женою, которая по происхождению ваша. Говорю о знаменитой Макрине, от которой изучил я изречения блаженнейшего Григория Чудотворца, сохранившихся в ней по преемству памяти, и которые сама она наблюдала и во мне ещё с малолетства запечатлевала, образуя меня догматами благочестия» (196-е письмо).
    Рассказ и пример жизни Макрины оставили во св. Василии неизгладимый след. В тиши уединения на р. Ирис в поместий у мальчика, очевидно, и зародились семена устремленности к аскезе. После первоначального светского обучения под руководством отца, Василий Великий переезжает в Кесарию Каппадокийскую, где жили его родственники со стороны матери и где он мог слушать известнейших представителей науки по масштабам Кесарии Каппадокийской. Здесь же состоялось его знакомство с Григорием Назианзеном (Богословом). Затем он едет в КП, где слушает выдающихся философов риторов. Из КП-ля он направляется для завершения своего образования в «Золотые Афины», как их называет св. Василий и св. Григорий Богослов. Афины тогда были центром классического просвещения. В Афинах второй раз встречает Василий Григория Назианзена, между ними устанавливается большая дружба, которая продолжалась почти всю жизнь, хотя в 372 году она и была омрачена. В своем похвальном слове Василию Великому Григорий довольно красочно описывает эту дружбу и эти занятия в Афинах:«Нами водили равные надежды и в деле самом завидном
    — в учении. Но далека была от нас зависть. Усерднейшим же делом делало соревнование. Оба мы домогались не того, чтобы которому из нас самому стать первым, но каким бы образом уступить первенство друг другу, потому что каждый из нас славу друг друга почитал собственной славой. Казалось, что одна душа имеет два тела. Что касается до уроков, то мы любили не столько приятнейшие, сколько совершеннейшие. Нам известно было 2 дороги. Одна, это первая и превосходнейшая, вела к нашим священным храмам и тамошним учителям, другая-это вторая и неравного достоинства с первой — вела к наставникам наук внешних. Другие же дороги: на праздники, в зрелища, в народные стечения, на пиршества — предоставляли мы желающим». Эти 2 юноши учатся в Афинах и впитывают всё, что могут из того, что могли им предложить афинские школы. Григорий Богослов говорит, что Василий Великий так изучил все науки, как другой не изучает и одного предмета, каждую науку он изучил до такого совершенства, до такой углубленности, как будто он изучал её только одну и больше ничему не учился. Действительно, Василий Великий знал языки, был философом, оратором, блестяще владел диалектикой, имел глубокие познания в математике, естествознании, даже медицине. Легче было выйти из лабиринта, чем переспорить Василия, если он «сам бы захотел этого». — говорит его друг Григорий Богослов.
    357 год — возвращение через 4 года в Кесарию Каппадокийскую. И тут — нерешительность в жизненном пути. С одной стороны, он тяготел к монашеству. С другой стороны, стремился к людям. Поэтому стал адвокатом, и его адвокатские речи снискали огромную популярность. Т.е. Василию «светила» блестящая карьера адвоката. И Василий Великий отказался от светской карьеры, оставил всё и предался аскетическим подвигам, под влиянием воспитания в детстве (Макрина, Эмилия, дед и т.п.).
    После обучения он вернулся домой. Обладал св. Василий Великий уникальными способностями. Первое, что он попробовал — это было поприще адвоката, причем, это его выступление в качестве защитника вызвало восторженные отклики. Вместе с тем, он не стал заниматься светской деятельностью, потому что по складу своего характера, по своему умонастроению он был склонен к уединению, аскезе, к служению Церкви. Вероятно, в это время, после возвращения из Афин в357 году (Василию 20 лет) он принимает крещение от епископа Кесарии Каппадокийской Диания. Дианий был довольно своеобразным человеком. На Антиохийском Соборе 338 года он был председателем, а этот Собор осудил св. Афанасия и Маркелла Анкирского, поэтому по своим богословским убеждениям он был нетвердым человеком. Когда он был на одре болезни, он показывал на свои седые волосы и говорил: когда растает этот снег, останется много грязи. Василий Великий относился к нему с уважением, хотя видел его богословское несовершенство.
    Вскоре после этого, очевидно, он стал чтецом в Кесарийской Церкви, а потом предпринимает великое путешествие, в котором он посещает Египет, Сирию, Палестину. Он посещает знаменитых христианских подвижников, многие монастыри. Поскольку сам он был основателем монашества в Каппадокии и сам был склонен к монашеству, это посещение им монастырей вызвало в нем противоречивые чувства, которые он изложил в своих монашеских правилах и в своих аскетических творениях. В некоторых монастырях было до 5000 монахов, и когда он видел эти громадные колонии, он не считал, что это хорошо, он считал, что настоятель в монастыре должен знать каждого монаха не только в лицо и по имени, но и знать, чем он живет. С другой стороны, он видел анахоретов и с большим почтением он относился к отшельническому образу жизни, но считал, что монашеская жизнь не может сводиться только к анахоретству, на протяжении монашеской жизни может быть период полного отшельничества, но не на всю жизнь. Объяснял он это, исходя из Евангелия: разве перед монахом стоит другая заповедь, кроме двуединой заповеди о любви к Богу и людям? Перед монахом стоит та же самая заповедь. Когда человек уходит в уединение, когда он не видит ближнего своего, хотя бы брата по монастырю, он может впасть в соблазн, в прелесть, потому что хорошо находиться, когда вокруг тебя природа, звездное небо и Господь, а рядом никого нет. Кажется, что ты очень любишь Господа, а так ли это? Эта любовь проверяется общением с человеком. Это, конечно, нужно — стяжать молитвенный дух, самососредоточиться, это очень важный момент, но для св. Василия идеалом являлась киновиальная жизнь, общежительная (преп. Серафим тоже жил жизнью анахорета, но после этого он открыл двери своей кельи, и он мог поделиться сокровищем, которое он стяжал). Василий Великий 2 года находился в путешествии.
    Возвратившись на родину, первое, что он сделал, он ту часть имения, которое принадлежало ему, как старшему брату, раздал бедным, построил больницы, странноприимные дома, поселился недалеко от матери, на другом берегу р. Ирис — Пон-тийское уединение. Несколько одинаково настроенных с ним людей создали эту монашескую общину, в которой был и его друг Григорий Богослов. Здесь они занимались молитвой, созерцанием, физическим трудом, изучением СП, здесь Григорий написал «Добротолюбие (филокалия) из творений Оригена, больше всего имеются ввиду проповеди и толкования на отдельные места СП. Вокруг Василия Великого начали собираться ученики, и впоследствии там образовались мужские и женские монастыри, в который Василии пытался гармонично сочетать жизнь киновиальную и отшельническую. В это время по просьбе монахов и Григория он пишет сборник правил нравственной жизни, которые выбраны им не из головы, а из НЗ. Как свидетельствует Руфин, жизнь Василия Великого, наличие этих монастырей оказывало очень большое влияние на провинцию вообще — в короткое время весь Понт принял совершенно другой вид — он облагораживал окружающую жизнь. А время это было не очень легкое — царствовал Юлиан Отступник. Вскоре после этого Василий начинает принимать участие в волновавших Восточную Церковь догматических спорах. Когда Георгий Лаодикийский принес в Кесарию Каппадокийскую соединительную Никскую формулу, то Дианий Кесарийский подписал эту формулу, что привело к отчуждению между Василием и еп. Дианием, Василий Великий стал уклоняться от общения с ним, и только на смертном одре он посетил Диания, и Дианий, осознавая своё богословское несовершенство, говорил, что, несмотря на подписание этой формулы, он остался верным православию (362 год).
    После смерти Диания встала проблема избрать ему преемника. Епископ Кесарии Каппадокийской практически был митрополитом этой очень большой провинции (ныне это территория Турции). Решили поставить знатного горожанина, человека, который не был вовлечен в междоусобные брани на богословской почве, не принадлежал ни к какой партии, по имени Евсевий. Он был очень примерной жизни, но ещё не был крещен. Последнее не было такой проблемой, крещение он принял до рукоположения, но он мало был знаком с церковными проблемами. Сознавая свою ущербность, Евсевий после его хиротонии во епископы пригласил к себе Василия в качестве ближайшего помощника в управлении Церковью. Василий пользовался большим уважением и почетом, и в 364 году Евсевий рукополагает Василия во пресвитера (Василию Великому 34 года от роду). Василий много проповедует (Евсевий не умел проповедовать), занимается административными делами, но богословское и церковно-административное превосходство пресвитера над епископом вскоре привело к несогласию между ними. Мир «не без добрых людей», и находились нашептыватели, которые говорили: не ты, Евсевий, управляешь Каппадокийской Церковью, а Василий, все говорят, что он тебя на несколько голов превосходит и т.п. Надо иметь мужество это осознать. И ныне есть епископы с ограниченными способностями, но некоторые думают, что, если ему дали в руку жезл, то в голове у него всё увеличилось в 10 раз, и часто если кто-то хочет помочь, то момент самолюбия бывает неприемлем, и таких людей начинают задвигать подальше «для пользы Церкви». Евсевий в этом отношении был человеком более широких взглядов. Правда, в начале Василий покидает Евсевия и уходит в Понтийское уединение — никаких должностей он не хотел, если это вызывает недоумение в Церкви, и начинают плестись интриги. Он занимается устроением монастырской жизни. Умирает имп. Юлиан, менее года после этого умирает имп. Иовиан, и на престол восходит имп. Валент, который выступил решительным сторонником арианства. Ариане направили все свои усилия для того, чтобы овладеть Каппадокийской Церковью, чего хотел и император, а провинция была православной. Это грозило большими опасностями. Тогда Василий Великий примиряется с Евсевием, и Евсевий тоже идет навстречу примирению, которое наступило — они. поняли, что сейчас не время выяснять личные отношения — грозит опасность Церкви, ибо из других Церквей сведения поступали самые неутешительные.
    В 365 году он возвращается в Кесарию, энергично восстает против ариан, и с этого времени пресвитер Василий становится фактически вождем Кесарийской Церкви. В течение остального времени деятельности Евсевия Василий является устроителем церковной жизни, церковной дисциплины, постоянно проповедует. Григорий Богослов пишет: «Он был у предстоятеля всем: добрым советчиком, правдивым представителем в делах, жезлом в старости, опорой веры, самым верным в делах внутренних, самым деятельным в делах внешних».
    Наряду с церковной активностью, Василий продолжает благотворительную деятельность. К 368 году в этой провинции было несколько неурожайных лет — жителей провинции ожидал голод. Василий Великий раздал всё свое имение после смерти своей матери и направлял это, как мог, на пропитание голодных и умирающих. Своими проповедями он настолько оказал влияние, что многие люди, которые имели запасы и хотели получить на продаже этих продуктов большую прибыль, не только отдавали продукты за себестоимость, но многие открыли свои амбары и раздавали пищу бесплатно.
    В 370 году умирает Кесарийский епископ Евсевий. Для любого честного церковного человека другой кандидатуры, кроме Василия Великого, быть не могло. Этому избранию содействовал и Григорий Богослов, и его отец Григорий старший (тоже епископ). Невозможно было сделать лучшего выбора для этой кафедры. Василий Великий обладал обширным образованием, красноречием, глубоким знанием христианского вероучения и административным талантом. Не всегда сочетается глубокая образованность и красноречие с административным талантом. Афанасий в своим послании к пресвитеру Палладию с восторгом говорит, что Господь даровал Каппадокии такого епископа, истинного служителя Божия.
    Его епископство продолжалось немного меньше 10 лет. В 370 году он стал епископом, 31 января 379 года он отошел в вечность. Здесь много трудов, борьбы и огорчений. То, что он умер в таком раннем возрасте, свидетельствует о том, что он сгорел в этом огне, который пылал на Востоке.
    Нашлось много несогласных с ним каппадокийских епископов, которые не были согласны с его избранием на кафедру, потому что он был человек принципиальный и даже строгий, особенно в отношении церковной дисциплины, а подчиненные не любят сильных и требовательных начальников.
    Он был благоразумно сдержан, не рубил с плеча, и после некоторого времени люди увидели, что он очень твердый, но справедливый человек, самое главное, что для себя он ничего не требует, а печется о благе церковном. Поэтому уже на следующий год опасность раскола в Каппадокийской Церкви была устранена вовсе.
    Только наладились мирные отношения между ним и всеми епископами, Церковь стала возрастать, приумножаться, Валент решил провести реорганизацию провинции — он решил провинции сделать более мелкими, считая, что, чем больше административных образований, тем больше в казну будет поступать налогов. Он ошибся, больше налогов в казну поступать не стало. Но была и вторая мысль: есть довольно принципиальные крупные епископы, а если отделить от него часть митрополии, может быть, проще будет сломать. Он делит Каппадокию: северная часть остается за св. Василием Великим, в южной части крупный город Тианы, который даже назвали второй Кесарией, где был епископ Анфим Тианский, который сразу же сделал определенные правильные выводы. В то время деление церковное совпадало с административным делением империи, и столичные города провинций становились кафедрами митрополитов.
    Василий Великий противостоял церковному делению, он плохо знал Анфима Тианского. Он был против того, чтобы Анфим присвоил себе митрополичьи права, восстал против этого. Анфим был очарован своим новым положением и часто стал привлекать к себе недовольных епископов и клириков: кого лестью, кого посулами, даже стал задерживать привоз в Кесарию продуктов, в частности хлеба, из провинции Тавра. Василий Великий в 372 году, когда ему не удалось договориться с Анфимом, ставит своего младшего брата Григория в г. Ниссу (на запад от Кесарии), а на юге в 200 километрах от Кесарии и в 50 километрах от г. Тианы он ставит в местечке Сасимы своего друга Григория Богослова против его воли (сумел его переубедить, и Григорий поддался этому давлению, от чего потом страдал — население Сасим, в основном, проезжие). Григорий Богослов понимал, что нет догматических расхождений Анфима и Василия, и Василий понял, что Анфим сохраняет приверженность православию. Произошло примирение под действием Григория Богослова, раздор был закончен, и Василий Великий лично виделся с Анфимом, обсудил вопросы и говорил: я самый бедный человек, мне ничего не надо, и я не боюсь, что у меня отнимают вторую часть, не от отсутствия доходов я страдаю, а просто боялся, что Анфим не сможет противостоять политике Валента.
    Василий Великий в своей церковной политике был большим организатором и очень строго следил за соблюдением канонов Церкви, он очень тщательно подходил к тем, кого рукополагал в священный сан, он стремился, чтобы вступали в клир только достойные люди. При нем не существовало никакой симонии (этот грех и тогда существовал в Церкви), для него это означало извержение из сана без всяких разговоров, в этом отношении он был жестким человеком. Он занимался подготовкой епископов; хороший человек — хорошо, но надо, чтобы был ещё и знающий, в это трудное время надо было, чтобы человек был образован. У Василия Великого не было специального училища, но его беседы с кандидатами на кафедры были многочисленные и плодотворные. Он практически вырастил двух знаменитых епископов: Амфилохия Иконийского и Амвросия Медиоланского.
    Он не сидел в Кесарии, он часто ездил по Церквам, чтобы своими глазами видеть, как живут те или иные общины церковные. Он пишет многие послания, он находится в очень обширной переписке, больше него писем и посланий не написал никто. Он — заступник слабых, защитник отдельных лиц, просит какого-то христианина просить убежавшего раба, убеждает язычника смириться с сыном, обратившимся в христианство. Более всего он уделял внимание благотворительности — все доходы, которые стекались в Кесарию, он направлял на служение обездоленным. Сам он был одним из самых беднейших жителей Кесарии. Сохранилась история. Как-то к Василию Великому забрался в жилище вор и увидел висящую вторую рясу на гвозде (во второй Василии Великий находился вне дома), рукописи. Вора поймали, обратились к Василию. Он сказал: да, он ничего не взял у меня, да и взять у меня нечего; у меня нет к нему неприязни, но наказать его нужно, потому что безнаказанность порождает новую преступность, в следующий раз он может проникнуть в другое жилище, где он взять сможет. Молва о бедности Василия Великого распространилась среди жителей Кесарии, что добавило ему уважения у жителей Кесарии.
    Восточной частью империи правит Валент и, как назло, очень долго (364—378). Обстановка в Церкви была самая удручающая. Внешнее господство в крупных городах принадлежало, в основном, арианам, которые уже разбились на различные толки. Поднимаются споры в отношении лица Господа Иисуса Христа. Аполлинарий Лаодикийский, сторонник Никейского исповедания веры, а вернее его последователи начинают распространять неправильные христологические воззрения. К Василию Великому приехал как-то Епифаний Кипрский, спрашивал его об Аполлинарии, не еретик ли он (Епифаний вокруг себя, кроме еретиков, вообще никого не видел, правда, их, действительно, было много). Василий Великий в ответ только улыбнулся, хотя знал, что Аполлинарий не право мыслит.
    Православные епископы в подавляющем большинстве были изгнаны со своих кафедр. Церквами иногда управляли пресвитеры. Многие епископы проявляли свою нетвердость — заискивали перед арианами и примыкали к тем, кто побеждал в данный момент. Путаница догматических воззрений, множество формул согласия вызывали самое ужасное впечатление в Церкви, особенно у паствы, когда они видели епископов, как трости, ветром колеблемые.
    B Антиохии существовал раскол, который на II Вселенском Соборе ударит по Григорию Богослову. В Антиохии был арианский епископ Евзоий, но кроме него оказались 2 православных епископа. Один из них -Мелетий, который был поставлен арианами в 360 году, но когда ариане узнали, что он православный — они его низложили. Тут же находился еп. Павлин, который был представителем строгих защитников единосущия. В 362 году его тоже рукоположили во епископа епископ западной части Церкви Люцифер — это был православный человек, но своеобразный, он считал, что, раз Мелетия рукоположили ариане, никакого общения с ним иметь невозможно, несмотря на его православие. Люцифер говорил, что надо низлагать всякого епископа, который был в общении с арианами. Это произвело разделение в Антиохии. Одни поддерживали Мелетия, вторые — Павлина. В западной части Церкви росло недоверие к Востоку: что у них там без конца творится? Прошел I Вселенский Собор, всё ясно, но нет — бесконечные споры и препирательства.
    Многие православные поддерживали еп. Павлина, традиционно православного человека, Афанасий Александрийский тоже вступил в общение с Мелетием, а не с Павлином, поэтому,-когда Григорий Богослов предложит его кандидатуру на место епископа Антиохийского, то руководствовался он именно этим. И Василий Великий поддерживал отношения с Павлином, что иногда вызывало на Востоке недовольство.
    Василий Великий проявил большой такт и снисходительность, чтобы хотя бы православные не спорили друг с другом. Чтобы уврачевать этот раскол, он обращается к Афанасию Александрийскому, потом к преемнику Афанасия Петру Александрийскому, Мелетию Антиохийскому, Павлину — с многими он общается. Для того, чтобы уврачевать нестроения на Востоке, он обращается к Западу. Западная часть Церкви была свободна от арианского засилья, и православие западной части Церкви в глазах восточных стояло вне всяких сомнений. При помощи Афанасия Александрийского Василий пытается войти в контакт с Римским епископом Дамасом, он пишет ему письма, посылает церковных послов, живыми красками изображает внешние и внутренние проблемы Церкви, просит содействовать. Но на Западе были плохо осведомлены о церковных делах Восточной части империи и отнеслись к ним довольно равнодушно, даже несколько высокомерно. Василий Великий потом писал: «Напрасно просить помощи у людей надменных; если Бог умилосердится над нами, к чему нам ещё посторонняя помощь? если же продолжится грев Его, какую пользу доставит нам высокомерие Запада?» Потом произошло изменение, западная часть Церкви стала оказывать поддержку восточной Церкви, но Василий Великий этой поддержки не нашел.
    Стало возникать духоборчество. Василий Великий в своем учении о Святом Духе не употреблял слова «единосущный», что употреблял св. Афанасий. Он даже не именовал Его Богом. Исследователи считают, что эта осторожность была продиктована практическими соображениями — считали, что, если открыто именовать Святого Духа Богом, то для ариан это было бы поводом изгнать многих епископов, в т.ч. и Василия, и захватить Кесарийскую кафедру. Некоторые соблазнялись некоторой его неопределенностью или считали, что он чуть ли не изменяет вере, его защищал его друг Григорий Богослов и даже Афанасий Александрийский в своем послании к Антиоху и Иоанну и Палладию: «Василий был немощным для немощных, да немощным приобряшет».
    В то же время, Василий Великий обращает внимание на литургическое творчество. Он сам был творцом в области Литургики. Тогда обычное заключительное славословие было таким:
    «Слава Отцу через Сына во Святом Духе». Это славословие принимали и ариане, только истолковывали его по-своему. Василий Великий стал заключительное славословие произносить так: «Слава Отцу с Сыном и со Святым Духом». Любые литургические новшества в Церкви воспринимаются болезненно, и его стали спрашивать, почему он изменил заключительное славословие, он объяснял: чтобы избежать превратных истолкований в арианском и духоборческом смысле.
    Тогда же святой Василий пишет большой трактат о Святом Духе и излагает православное учение о третьем Лице Святой Троицы.
    Василий Великий был своего рода бельмом на глазу у императора Валента, который был беспощаден в стремлении обеспечить торжество арианства. Валент попытался подчинить святого Василия Великого. В 372 году император, как и обещал, явился в Каппадокию, послал к Василию префекта по имени Модест, который был неразборчивый в средствах политикан, и в своей беседе с Василием Великим он употреблял: в ход шли богословские рассуждения, обещания золотых гор, угрозы репрессий. Все эти увещания Модеста не имели никакого успеха. Для ученых споров св. Василий Великий был слишком проницательным богословом и философом. Обещания золотых гор — у Василия Великого они уже были, и от них он уже отрекся, рассуждения о богатстве для него значений не имели. Угрозы конфискаций, ссылки и даже пыток также не возымели на него действия. Святой Василий сказал: я старый больной человек, изможденный трудами, и я этого не боюсь. Модест был потрясен и изумлен тем, что он совершенно бессилен перед Василием — других епископов Модест ломал очень быстро. Когда Модест доложил императору Валенту о своей беседе с Василием Великим, его пригласил к себе для объяснений император. Василий Великий был очень сдержан, почтителен к императору, как носителю высшей власти, но отстаивал свою точку зрения до конца. Хотя Валент был очень настырным человеком в деле насаждения арианства в империи, но он умел уважать твердость и оставил Василия Великого в покое.
    После смерти Афанасия в 373 году Василий Великий становится самым неутомимым, самым видным защитником Православия, и он постоянно был предметом ненависти, предметом всевозможных интриг, и только жители провинции спасали его от насилий, которые были готовы к нему предпринять. Те, кто его гнали и хотели физически воздействовать, были случаи, когда они сами приходили к Василию и просили у него защиты. Нападки к нему были не всегда богословскими, хотя в чем-то обвинить св. Василия было очень трудно, но злая воля человеческая ограничений не имеет.
    Сложны и неблагоприятны были обстоятельства жизни Василия, и Василий Великий не мог достигнуть победы в этой борьбе с арианами — уже практически 50 лет продолжалась эта смута. Но то, что он делал, его противление торжествующей ереси сказалось после его смерти. Уже перед своей смертью он увидел лучшие перспективы для Православной Церкви. В 378 году имп. Валент был убит, в КП-ле православные были уже подавлены в течение 30 лет, и в конце 378 года православные КП-ля обращаются к Григорию Богослову, призывая его прибыть в столицу империи, и тот обращается к Василию Великому, и Василий Великий благословляет на это своего друга — это «была последняя радость для св. Василия. Императором становится Феодосии, вошедший в историю с именем Великий, испанец по происхождению — с западной части империи, воспитанник Амвросия Медиоланского, и у св. Василия Великого появилась надежда.
    Суровый образ жизни, постоянные труды, постоянное напряжение всех духовных и физических сил, многие огорчения, болезни окончательно изнурили его от природы не очень крепкий организм, и он скончался 1 января 379 года в возрасте 48 лет, был оплакан всем населением Кесарии — не только христианами, но даже и нехристианами.
    Великим он стал называться ещё при жизни. Он велик и как епископ, и как оратор, как богослов, как аскет, велик своей неустанной деятельностью, самоотверженностью, силой характера — и словом, и делом он назывался Великим.

7.1 Творения святого Василия Великого

    Василий Великий был человеком преимущественно практическим, хотя был и теоретиком. Значительную часть его произведений составляют беседы и письма. Многие его произведения носят догматико-полемический характер. Ему принадлежат произведения, в которых выступает и как глубокий мыслитель, и как богослов. У него есть творения, которые посвящены истолкованию СП. До наших дней, к великому сожалению, очевидно, не дошли все произведения, которые были написаны св. Василием Великим. Некто Кассиодорий, сановник-библиофил, который убеждал папу Агапита создать в Риме что-то наподобие Духовной Семинарии, знал труды св. Василия Великого, и он пишет, что Василий Великий написал комментарий почти на всё СП. У нас есть лишь беседы на Шестоднев и толкование на некоторые псалмы.
    Среди творений Василия Великого попадались те, которые не принадлежали ему. Бенедиктинцам конгрегации святого Мавра, особенно Гарнье и Морану (XVIII-XIX) пришлось приложить много усилии, чтобы всё собрать и отбросить то, что не принадлежит св. Василию Великому. Некоторые труды были признаны непринадлежащими ему уже после издательской деятельности Гарнье и Морана. Трудом бенедиктинцев воспользовался в своей патрологии Минь, этим же трудом пользовались составители Sources Chretiennes, современные афинские издания и издание в Салониках. Перевод на русский язык издан в МДА — 7 томов.
    Для облегчения разделим его труды на 5 разделов.
    А. Догматико-полемические труды.
    Б. Экзегетические труды.
    В. Аскетические труды.
    Г. Беседы.
    Д. Письма.
    А. Догматико-полемические творения.
   Важнейшим является трактат «Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия». Обычно в богословской и исторической литературе этот трактат называется «Против Евномия». Содержание произведения строится на догматических положениях Евномия, раскрытых им в своей Апологии. Из этого сочинения Евномия Василий приводит определенные отрывки, тезисы, пишет на них опровержения. Такова литературная структура этого произведения. В полемике с Евномием была отражена триадология св. Василия Великого. Против Евномия будет писать и брат Василия Григорий Нисский.
    Евномий был епископом Кизикским, был представителем того крайнего арианства, которое стало развиваться с 50-х годов IV века. Для этих крайних ариан сам Арий уже казался недостаточно последовательным богословом. Идейным вдохновителем этого арианства - аномейства - был Аэтий, а наиболее талантливым учеником Аэтия был Евномий, по происхождению каппадокиец, который в своих произведения подробно и в системе раскрыл богословские концепции своего учителя. Евномий подверг резкой критике Никейское учение о единосущии. Влияние его воззрении было таким сильным, что на борьбу с ним выступили такие великие отцы Церкви, как Василии Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, кроме того, Аполлинарий Лаодикийский, Феодор Мопсуетский (которые потом были осуждены за христологические взгляды). В своё время Евномий снискал расположение Антиохийского епископа Евдоксия, а с 360 года Евдоксий стал епископом КП-м. Евномий расставил все точки над «i» в учении Ария, довел до логического конца те богословские предпосылки, которые содержались в учении Ария. Его учение вызвало большие церковные нестроения даже среди ариан, благодаря чему, особенно по настоянию умеренных ариан, был низложен Констанцием и сослан в ссылку. В ссылке он письменно изложил свое учение и назвал свою книгу Апологией. Это сочинение высоко ценилось крайними арианами развитием системы, диалектическими, силлогистическими ухищрениями — всё это у многих ариан вызывало чувство удивления.
    Религиозно-философская система Евномия. Излагая учение о Святой Троице, св. Василий Великий во многом полемизирует с этим крайним арианством. В системе Евномия христианство утрачивало свой религиозный смысл, превращалось в отвлеченную логическую схему. Содержание богооткровенного учения было принесено в жертву диалектике, так что, по словам Феодорита Киррского, у Евномия богословие превратилось в технологию. Исходным тезисом богословия Евномия было утверждение, что, благодаря своему разуму и при помощи диалектического метода, человек может постигнуть и познать самую сущность Божества, причем так, как её знает сам Бог. Поставив своей задачей точно определить сущность Бога Отца, Евномий нашел, что такой сущностью является Его нерождаемость — это некое онтологическое имя — это его абсолютная самобытность в противоположность «именам по примышлению». Нерожденность — самая сущность Божества, она является исключительно божественным предикатом, эта нерожденность несообщима другим сущностям.
    Когда Евномий в своем богословии переходил к Сыну Божию, то учил, что, поскольку сущность Сына рожденность, значит, он не может быть из сущности Отца, он «из не сущих», Он не единосущен Отцу, потому что это вводило бы деление в абсолютно простое существо Божие. Он и прав и неправ. Если в это рождение допустить элемент времени, то, конечно, он прав, и против этого выступал и Афанасий Александрийский. Но здесь он говорит о том, что Сын — порождение и творение. По мысли Евномия, божественная воля прежде всех веков каким-то образом как бы подвигнулась на создание или рождение Логоса. Он создан энергией Вседержителя, Он является отражением силы Отца, но, будучи неравен Отцу ни по сущности, ни по достоинству, ни по славе, Он не может сравниваться с Отцом, хотя и возвышается над тварями.
    Когда он говорил о Святом Духе, то Дух Святой для Евномия — третий по порядку, третий и по достоинству, значит, он третий и по существу. Дух Святой — создание Сына, которое отлично по существу даже от сущности Сына. Евномий говорил, что сущность первого Божия творения должно отличаться от второго творения.
    Василий Великий по просьбе монахов 363—364 годах предпринял письменное опровержение заблуждений Евномия. Обратите внимание, что сочинение против Евномия включает в себя 5 книг, но надо совершенно определенно сказать, что только 3 первые принадлежат св. Василию, а 4-я и 5-я по своему построению, изложению, языку очень отличаются от первых трех книг и вообще от подлинных произведений св. Василия. 4-я и 5-я книги в некоторых мнениях противоречат подлинным мнениям св. Василия Великого и представляют собой не столько продолжение первых трех, сколько сборник доказательств против арианских лжеучений относительно Святой Троицы. Профессор Сагарда говорил о том, что эти две книги приписывали Аполлинарию Лаодикийскому, на что большинство исследователей пришли к выводу, что эти 2 книги принадлежат знаменитому Дидиму Слепцу Александрийскому.
    В 1-й книге Василий Великий разоблачает те софизмы, которые Евномий сплетает вокруг термина «нерожденность. Он опровергает основное положение Евномия о том, что сущность Божества — это нерожденность. На основании употреблении слова «нерожденность» и на основании словоупотребления других слов он утверждает, что вещи познаются человеческим разумом как бы по частям, они не воспринимаются непосредственно, и они выражаются различными терминами, из которых каждый только определяет какой-нибудь признак той или иной вещи. Такое же значение имеют наименования, которые усваиваются Богу — как положительные (святой, благой, всемогущий), так и апофатические (нерожденный, бессмертный, невидимый, неосязаемый). Только из совокупности вместе взятых наименований перед нами предстает как бы некий образ Божий, причем, очень бледный и очень слабый по сравнению с подлинной реальностью, вместе с тем, тот образ, который, всё таки, достаточен для несовершенного человеческого ума. Поэтому один термин «нерожденный» не может быть адекватным отражением существа ьожия. Можно сказать, что существо Бога Отца не рождено, но утверждать, что нерожденность и есть существо Божие — невозможно. Термином нерожденный» указывается только образ бытия, происхождения чего-либо, но не определяется сама природа — не определяется ни фише, ни otoik — ни природа, ни сущность. Он настаивает, что благодаря именно рождению Сына Божия божественная природа и может сообщаться рождаемому, поэтому Отец и Сын одной природы. Против нескромных утверждении Евномия, что он постиг самое существо Божие, святой Василий говорит, что разум человеческий свидетельствует только о бытии Божий, но что есть Бог, для разума человеческого это недоступно. Нет худа без добра. Евномий выдвинул точку зрения нелепую, но она будет потом появляться — о безграничных возможностях человеческого разума и т.п. Именно с Василия Великого начало развиваться святоотеческое учение о богопознании, о его путях и о его пределах. Слишком оптимистическое заявление Евномия и побудило отцов Церкви размышлять на эту тему. Даже СП говорит, что существо Божие непостижимо для человеческого разума и вообще для какого-либо разума, даже для мира ангельского.
    Во 2-й книге Василий Великий доказывает, что Сын Божий рожден реально и предвечно, поскольку Бог живет вне времени:
    «Бог имеет в себе отцовство, сораспростертое с Его вечностью, и поэтому Сын предвечно сущий не начал быть когда-нибудь, но когда Отец, тогда и Сын». Об этом говорил и Александр Александрийский, и Афанасий Великий. Сын Божий — не создание и не творение и, как рожденный от Отца, Он одной сущности с Ним и равного с Ним достоинства. На доказательстве этих мыслей и строится 2-я книга.
    В 3-й книге говорится о божестве Святого Духа и опровергается утверждение Евномия, что Святой Дух, будучи третьим по достоинству и порядку, третий и по естеству, и то, что Он происходит не от Отца, а от Сына.
    Т.о. эти 3 книги как раз охватывают объем антиевномианской и антиарианской полемики, и вдруг появляется 4-я книга, в ней дается сокращенное повторение доказательств против Евномия и против ариан вообще, но эти доказательства приводятся на другом языке, скорее это афанасиевские доказательства, чем доказательства св. Василия Великого — всё это содержится в 1-й и 2-й книгах, может быть, поэтому 4-я и 5-я книги вошли в состав этих пяти книг — потому что автор 4-й книги повторяет доказательства Василия Великого, но несколько другим языком. Кроме того, здесь изъясняются места Священного Писания, которые могли служить, по мнению еретиков, доказательством против божества Сына Божия. Эти доказательства напоминают афанасиевскую цитацию Священных книг и афанасиевскую систему доказательств.
    5-я книга говорит о божестве Святого Духа, о Его единосущии с Отцом и Сыном. В ней также объясняются относящиеся к Святому Духу места Священного Писания. Но доказательства здесь не те, которые имеются в 3-й книге, посвященной божеству Святого Духа. Зачем вообще Василию надо было повторяться, он всё изложил в 3-й книге? 5-я книга не только противоречит 3-й книге, но и противоречит его трактату о Святом Духе, который освящал этот вопрос.
    2. Трактат о Святом Духе. Очень обширный трактат, состоит из 30-ти глав. Произведение написано по просьбе друга святого Василия Великого Амфилохия, епископа Иконийского, около 375 года. Василий Великий допустил изменение в заключительном славословии за богослужением. Тогда оно чаще звучало: «Слава Отцу через Сына во Святом Духе», это славословие принимали и ариане, и духоборцы, т.к. такое славословие допускало возможность толкования христианских догматов . в духе их учения о тварном подчинении Сына Божия и Духа Святого Богу Отцу. Чтобы сделать такие ссылки еретиков на это славословие невозможными, Василий Великий внес новое славословие: «Слава Отцу с Сыном и Святым Духом». По этому поводу начались толки, св. Василия Великого обвинили в новшествах. Когда эти слухи дошли до Амфилохия, Василий Великий пишет ему по этому поводу не просто письмо, а целый дог-матико-полемический трактат, в котором он ставит задачей доказать, что Сыну Божию и Святому Духу принадлежит равная честь с Отцом, т.к. Они единого естества с Ним, т.е. единосущны Богу Отцу — это основная мысль этого произведения.
    Б. Экзегетические труды.
    Кассиодорий писал, что св. Василий Великий истолковал почти всё СП. В настоящее время мы располагаем беседами на Шестоднев и толкованиями на некоторые псалмы.
    1. 9 бесед на Шестоднев. Они были произнесены св. Василием в то время, когда он был еще пресвитером — т.е. до 370 года. Удивительно, что эти 9 бесед были произнесены в течение 1-й недели Великого поста в храме перед слушателями довольно смешанного состава. Василии проводил эти беседы в некоторые дни по 2 раза в день — т.е. утром и вечером. Содержанием бесед являлось истолкование Быт. 1:1—26. Потрясаешься дарованиям св. Василия Великого. Эти беседы очень обширны, их прочитать даже довольно трудно, а здесь — произносить, не имея перед собой никакой бумаги. Эти беседы прекращаются на 5-м дне творения, в 9-й беседе святитель указывает на участие всех Лиц Святой Троицы в создании человека и там же пишет, что разъяснение того, в чем же заключается образ Божий в человеке и Его подобие, он обещает дать в другом рассуждении. Очевидно, это намерение ему не удалось выполнить, и больше бесед на Шестоднев, кроме девяти, нет.
    Правда, существуют 2 беседы «О строении человека» и 1 беседа О рае», которые иногда прилагались к Шестодневу в качестве его продолжения. Эти беседы не принадлежат св. Василию Великому, его родной брат Григорий Нисский пишет дополнение к Шестодневу, и когда он пишет «Об устроении человека», он пишет, что «Василий Великий не закончил бесед об устроении человека, и поэтому я продолжаю незавершенное моим великим и славным братом». Ученик Василия Великого Амвросий Медиоланский тоже свидетельствует, что существует только 9 бесед Василия Великого на Шестоднев.
    Какие задачи ставил перед собой св. Василий Великий при произнесении этих 9 бесед? В первую очередь он хотел отразить творческую божественную силу, создавшую мир, отразить гармонию, красоту мира, опровергнуть гностические представления о творении мира как о действии какой-то злой силы, сотворившей видимый материальный мир. Кроме того, он хотел показать, что Моисееве повествование, несмотря на отсутствие определенных подробностей, действительно, содержит божественную истину в противовес тем многим мифам, которые существовали о сотворении мира. Ещё во времена воинствующего атеизма была издана книга «Мифы народов мира о происхождении книга», включая индийские и другие восточные мифы, латиноамериканские мифы. там совершенно фантастические сказания. Космогония же св. Василия Великого очень интересна, он не только натуралист, но и богослов, и он делает выводы, которые его современники не могли понять. Для него только Моисееве сказание содержит истину. Даже с точки зрения нерелигиозного подхода к этому миру возникновение жизни:
    возникает сначала растительная жизнь, сначала возникает жизнь в воде, затем на суше, затем человек.
    Беседы произнесены с дидактическо-полемической целью. В беседах он руководствуется исключительно буквальным смыслом СП, устраняет аллегоризм в толковании и восстает против аллегоризма.
    Василий Великий полемизирует с философами, которые признавали вечность материи, он полемизирует с гностиками, которые противопоставляют злое начало доброму, отвергает дуализм манихейства и других гностиков в отношении того, что материя — это начало зла. Он говорит о нелепости и опасности астрологии и защищает от неё свободу и нравственную ответственность человека.
    Обращаясь к миру животных, он видит целесообразность в устройстве мира, видит в нем действие Промысла Божия, хорошо знает животный мир и в безошибочности инстинкта животных он видит зачатки естественного сознания.
    Подлинность бесед на Шестоднев стоит вне всякого сомнения. Об этом писал брат его Григорий Нисский, Амвросий Медиоланский, Григории Богослов — все они называли беседы на Шестоднев в числе творений св. Василия Великого.
    2. Беседы на псалмы. Подлинными признаются только 13 бесед: 1,7, 1-я на 14, 1-я на 28, 29, 32, 33, 44, 45, 48, 59, 61, 114. Эти беседы представляют только часть его комментария на Псалтирь, потому что есть отрывки его толкований на другие псалмы, они в наше собрание творений не вошли, а в 1888 году они были опубликованы кардиналом Жаном Батисто Пйтрой. Наш перевод был осуществлен до публикации этих отрывков. В беседе на 1-й псалом объяснены только 2 первых стиха, а в беседе на 14-й псалом объяснены только последние стихи, но и в той, и другой беседах есть указание на то, что он истолковывал другие стихи. Беседе на 1-й псалом предпосылается некое общее предисловие, которое говорит о достоинстве псалмов, о значении псалтири в религиозной жизни человека, о намерении автора предисловия систематически изложить всю псалтирь.
    Василий Великий комментирует текст псалмов стих за стихом, и здесь он не ограничивается установлением подлинного буквального смысла, дает место преобразовательным истолкованиям. Беседы имеют довольно популярный характер и преследуют не столько цель строгой экзегезы, сколько стараются раскрыть перед читателем нравственный смысл библейского текста. Когда исследователи рассматривали толкования на псалмы (в частности, 2-ю беседу на 14-и псалом), то пришли к выводу, что толкования Василия Великого во многом совпадают с толкованием на псалмы Евсевия Кесарийского. Это объясняется тем, что Евсевий пользовался комментариями Оригена. Когда эти толкования превращаются в компиляцию из Оригена и Евсевия, то у исследователей возникают очень серьезные сомнения относительно принадлежности их св. Василию Великому, поэтому я назову неподлинные беседы на псалмы: 37, 132, 2-е на 14 и 28.
    3. Толкование на пророка Исаию. Это целый том — один из семи. Это толкование первых 16-ти глав книги пророка Исаии. Стиль произведения значительно отличается от произведений св. Василия Великого. Довольно значительное число мест — это буквальные заимствования из толкования Евсевия Кесарийского на книгу пророка Исаии. Ещё большие заимствования из Оригена. Свидетельства о том, что Василий Великий написал толкование на пророка Исаию, начинаются лишь с VII века — с Максима Исповедника (он был святым и очень мужественным человеком, но не всегда критически подходил к литературным памятникам; например, он освятил своим авторитетом такие творения, как Corpus Areopagiticum (V)). Блаженный Иероним в своей книги De Viris Illustrious не называет среди трудов Василия Великого толкование на Исаию. Не знают этого толкования ни св. Григорий Богослов, ни св. Григорий Нисский, которые упоминают его экзегетические труды. Были защитники подлинности этого произведения, которые считают, что оно было издано после смерти св. Василия Великого каким-то пресвитером. Язык здесь не Василия Великого, и они считают, что Василий Великий начал готовить толкование на книгу пророка Исаии под руководством древних толкователей, в частности, основываясь на Филокалии Оригена, но не имел времени ни окончить, ни обработать написанного. Тогда скорее это толкования Оригена, а не Василия Великого. Исследователи считают, что, даже если эти толкования не принадлежат св. Василию Великому, то написаны они, во всяком случае, во 2-й половине IV века и, может быть, даже каким-то каппадокийцем.
    В. Аскетические труды.
    Григорий Богослов говорил о том, что они с Василием Великим в уединении на р. Ирисе пребывали длительное время, и там Василий Великий составил письменные каноны для монашествующих. Кроме того, им написаны и аскетические произведения.
    Предначертание подвижничества. Содержит в себе увещевания и наставления к людям, которые ищут христианского совершенства. Он увещает смотреть на себя как на духовных воинов Христовых, которые должны вести повседневную неустанную духовную брань, тщательно исполнять свое служение для того, чтобы одержать победу над этими силами зла и достигнуть вечной славы.
    2. Слово подвижническое и увещание об отречении от мира. Здесь содержится призыв к отречению от мира, к нравственному совершенству. Автор сравнивает мирскую жизнь с монашеской и, сам будучи монахом, отдает предпочтение монашеской жизни как более совершенной жизни. Он говорит о ней как о более трудной жизни, но не призывает идти в монастырь всех мирян, он говорит, что к монашеской жизни имеют расположение отнюдь не все люди. В первую очередь монашество — это безусловное послушание Евангелию. Путь монаха должен освящать образец евангельского совершенства. Он дает наставления относительно различных благочестивых молитвенных упражнениях, говорит о степенях возрастания в этом христианском совершенстве, о великих трудах, постоянной борьбе, в которой достигаются эти ступени совершенства.
    3. Слово о подвижничестве. Это более краткое слово, даются краткие предписания поведения монахам, говорится о том, что их духовная жизнь должна отвечать требованиям аскетического совершенства, ибо только аскеза есть то, чем украшается монашествующий. Это прекрасное наставление и для людей, живущих в миру, потому что и для мирского человека необходима аскеза, умение управлять собой, духовная брань, с которой человек в миру сталкивается не меньше, чем человек в монастыре.
    4. О суде Божием. Автор говорит о том, что во время своих путешествий, встреч с представителями Церквей он встречался с пререканиями, с раздорами в Церквах. Самое печальное, что даже предстоятели разногласят в своих убеждениях и мнениях, допускают противное заповедям Господа, безжалостно раздирают Церковь и нещадно возмущают стадо Христово. Размыслив о причинах такого печального состояния, Василий Великий пришел к выводу, что это происходит благодаря отступлению людей от Бога, это происходит благодаря человеческой гордыне. Кроме того, это обусловлено и тем, что очень часто люди по своему произволу избирают для себя нравственные правила -те правила, которые, как им кажется, «им подходят», и отвергают то, что им «не подходит», даже если это содержится в Евангелии. Он делает вывод, что люди часто желают не повиноваться Господу, а скорее господствовать над Господом. Он увещевает не идти по этому пути и напоминает о проявлениях божественного суда в Священной истории ВЗ и НЗ, указывает на необходимость для всех жить по закону Божию, чтобы человек стремился повиноваться и благоугождать Богу, избегая всего неугодного ему.
    Это произведение включено в состав его аскетических творений потому, что Василий Великий, изложив всё это, присовокупил к этому нравственные правила.
    5. О вере. Он выражает очень важную мысль, что будет говорить только о том, чему он научен богодухновенным Писанием, остерегаясь тех наименований и тех изречений, которые буквально не содержатся в СП, хотя часто мысль о них и заключена в нем. Он излагает учение Священного Писания об Отце, Сыне и Святом Духе и во второй части труда он исполняет своё обещание изложить нравственное учение, которое он собирается осуществить в виде кратких правил из того, что запрещено и одобрено в НЗ с точным указанием на места СП, чтооы читатель мог найти в Библии подтверждение на каждое правило. Не только в этом трактате, но и в литургической практике, особенно в евхаристических молитвах он придерживается Священного Писания. Евхаристические молитвы сплошь состоят из Слова Божия, я видел попытки сделать сноски после каждой фразы сделать сноски на СП, где эти фразы содержатся буквально.
    6. 80 нравственных правил. Это воплощение намерения Василия Великого изложить нравственные правила. Они подразделяются на главы. Они изложены на языке Священного Писания. Они определяют как всю христианскую жизнь, так и применительно к тому месту жизни человека, которую занимает человек в обществе. Здесь даны правила жизни для проповедников Евангелия, для предстоятелей Церквей, для людей, живущих в супружестве, для овдовевших, для дев, для родителей, воинов.
    7. Правила, пространно изложенные. По своей структуре это вопросы и ответы — 55 правил. Его вопрошают монахи, и Василий Великий отвечает им. Это сжато изложенные рассуждения святителя относительно наиболее важных вопросов религиозной жизни человека. Из предисловия видно, что он находится в пустынном месте, окруженный людьми, которые поставили перед своей жизнью основную цель — жить благочестиво, и они хотели узнать всё необходимое для этого, и ответы Василия Великого составили 55 пространно изложенных правил, в которых заключаются и законы о монашеской жизни, и учение о нравственном совершенстве. Изложены они без определенного плана, кажется, что св. Василий Великий отвечает на вопросы, которые ему спонтанно задают окружающие его люди.
    5. Правила, кратко изложенные- 313.
   В вопросах и ответах, содержат почти те же мысли, что и пространные правила с тем различием, что в пространных излагаются основные начала духовной жизни, а в кратких более специфические детальные наставления, касающиеся монашеской жизни.
    Перечисленные аскетические творения — несомненно подлинные, но существуют аскетические творения, которые Василий Великий не писал, в частности,
    2 слова о подвигах иноческих. Излагаются важнейшие обязанности жизни монаха, содержатся увещания к исполнению, но они считаются сомнительными, потому что расходятся с другими общепризнанными трудами св. Василия Великого.
    Подвижнические уставы — 34 главы. Излагаются правила монашеской жизни, главным образом для анахоретов. Не принадлежат Василию Великому, коренным образом отличаются от его трудов.
    Правила о наказаниях — 60 правил о наказаниях монахам и 19 правил монахиням. Это подложные сочинения.
    Нельзя сказать, что просто кто-то взял и подложил их Василию Великому. Все труды собирались вместе, вроде бы, похоже на труды Василия Великого, их и включили. В этих трудах излагаются взгляды, противоречащие идеалу св. Василия Великого. Те аскетические произведения, которые являются подлинными — яркая иллюстрация той формы монашеской жизни, которая сложилась в IV веке в Каппадокии и вообще в Малой Азии. Святой Василий Великий не рекомендует завершать жизнь человеку анахоретом, он считает это даже опасным -человек может впасть в прелесть. Василий Великий против создания огромных монашеских поселений, которые он видел в Египте, (до 5.000 человек), он предпочитает монастыри с небольшим количеством насельников, в которых каждый монах знает своего игумена, игумен знает каждого монаха. Он категорически настаивает на необходимости напряженного физического труда, который должен прерываться для трапезы и общей молитвы в определенные часы. Василием Великим даны указания, преисполненные большой мудростью, знанием жизни -наставления на те случаи, которые часто случались в древнем обществе в его время, которые случаются и в наше время, поэтому это неплохо почитать и в XX веке. Например, родители давали обещание, что приведут ребенка в монастырь. Можно дать обещание посвятить ребенка Богу, воспитать в религиозном духе, но монастырь — это не просто воспитание в религиозном духе, это подвиг, на который человек часто неспособен по своему темпераменту или физическому устроению — монастырское воздержание, всё таки, идет против человеческого естества, потому что, если человек имеет определенные влечения, то это заложено Богом для продолжения роду, и когда человек этому противостоит, он идет против этих законов, заложенных природой, преодолевает их. К этому способны не все люди.
    4. Беседы Василия Великого
    Василий — выдающийся проповедник. Патриарх Фотий: кто хочет быть оратором, не нуждается в Демосфене, если избирает себе учителем Василия . Некоторые беседы Василия сильнее Иоанна Златоуста, у которого многовато восточной красочности, хотя она и не поглощает смысл у Иоанна Златоуста.
    Виды бесед:
    1. догматические: «о вере», на слова «В начале было Слово»;
    «Против Савеллия, Ария и аномеев»; теодицея Василия — «О том, что Бог не виновник зла» (зло — свобода разумных тварей;
    несчастье человека — это не зло, а послано Богом чаще ко благу; источник зла — греховность человека, злоупотребление свободной волей). «На начало книги Притчей» (1,1—5).
    Внимание! При цитации св. Василия Великого надо обращать внимание на подлинность этого творения.

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).