Дневники. Том II

Дневники при обзоре Церквей в областях Дзёсю и Тохоку...

1881 год

   7/20 мая 1881. Четверг. В Кумагая.
    17 ри от Токио, на пути в Маебаси. Вечера 8 часов.
   Утром в 5 часов вставши и уложившись в дорогу, застал несколько обедни, которую служил о. Гавриил, после чего отслужен был напутственный молебен. Ученикам и ученицам дана была рекреация, по какому случаю ученики отправились в Итабаси, где имели и обедать, и для каковой цели выдано было Никанору 15 ен на 50 человек. Голова несносно болела; приходившие прощаться мешали укладываться. К 9-ти часам собрался совсем, сдал деньги о. Гавриилу (4000 ен и $340, нужно будет ему здесь за 2 месяца расплатиться и провинциальным катихизаторам послать за 7 месяцев, а также выдать жалование членам Миссии и послать на Хакодатский стан). Ученицы простились в Миссии, они отправятся гулять в Уено и там будут обедать, на что дано им 10 ен. Провожали все (члены и ученики) до Итабаси, где в начале 11-го часа, простившись, пустился дальше с певцом Романом. В Урава — 6 ри с лишком, были в 12 часов. Переменили тележки и пообедали (17 сен, обед очень хороший). Так как ямщиков брали вольных, то до Кумагая вышло очень дорого, больше чем по 10 сен зари на человека, а у нас было 4 — для моей курама [курума?] два, для Романа и для клади по одному. Нужно будет впредь брать со станций (в Квайся), где определенный прогон здесь, кажется, 7 1/2 сен за ри, или меньше. Вольные ямщики и здесь, как у нас в России, норовят слупить, только здесь делают это мягче и не так нахально. Дорога была очень хорошая, только целый день несносная пыль. Начиная от Куге — на два ри от Кумагая дорога насыпная; насыпь сажени три вышины и так широка, что две коляски свободно разъезжаются, не мешая пешеходам. Дорога эта сделана в 8 веке. Весьма почтенный труд! Так как дорога идет зигзагами, то ее больше, чем на две яп. мили. По окраине дороги — внизу, в мочевине [?], много тальника, любимое местопребывание для соловьев, и сколько же их зато здесь! От Куге до Кумагая едешь среди непрерывающегося концерта соловьев. Жаль только, что здесь они не так хорошо поют, как наши, напр., Курские. Один из везших меня ямщиков, пробежав 10 ри и не переставая бежать, пред Кумагая, стал вслух восхищаться горами направо! Как тут не сказать, что японцы — народ, расположенный к поэзии и мягким чувствам! В Кумагая добрались еще засветло, но остановились на ночлег, так как дальше нет хороших мест для ночлега, а до Маебаси нельзя сегодня добраться. В гостинице прямо объявили, что с иностранца за ночлег 50 сен.
   Комната порядочная; дали теплой воды вымыть голову. Ама [Амма?] мужчины и женщины три раза уже приходили набиваться своим искусством. Спать хочется; но заснуть едва ли скоро придется, так как кругом гомон и шум. Роман в соседней комнате тоже, по-видимому, пишет дневник или записывает расход.
    8/21 мая 1881. Пятница.
    В Маебаси. Вечера 10 1/2 час.
   Утром встали в 5 часов и через полчаса отправились в тарантасе на одной лошади. До Маебаси 6 1/4 ены за 13 миль. Дзинрикися не соглашались меньше, чем за 6 ен (4 человека). В Синмаци, за 4 мили от Маебаси, встретили: три старшины и катихизатор (Иов Кацуяма, Давид Като, Конст. Оомура и Спиридон Оосима). Проехавши немного, встретили еще толпу христиан, в числе которых между прочим, был готовимый в ученики Семинарии Климент Намеда. За 1 1/2 мили встретил о. Павел Савабе в подряснике, в котором, говорит, часто ходит, и никто не находит этого странным. В Маебаси — у города встретила еще толпа, так что пришлось выйти из экипажа и идти пешком.
   Церковное место, здесь купленное христианами, 947 цубо — в средине города, с домом — большим и еще весьма хорошим. Здесь живут: о. Павел Савабе, катихизаторы Оосима и Мацуи и семейство Намеда, хозяин которой [sic] — больной человек. Молитвенная комната обита белым холстом, — престол покрыт яп. парчой, — в стороне наугольником — небольшой жертвенник, — справа для риз; место алтаря задергивается завесой из белого холста и устлано коврами. Полный дом христиан встретил; о. Павел — в эпитрахиле с крестом.
   Зашедши направо в приготовленную комнату, чтобы надеть рясу и панагию, вышел к кресту, отслужил литию; приветственная речь; предложил, чтобы старшины заявили нужды Церкви. Потом сели попросту, и я с ними, и в простой речи толковал, что христиане не д. [должны] жалеть своего достояния для Церкви, приводил примеры из книги Деяний Апост. и также из современной христ. жизни, как, напр., в Москве жертвовали в прошлом году на Японскую же Церковь Самойлов, Ленивов, неизвестный за упокой Акилины и Иоанна и проч., предложил отдать сюда иконостас, пожертвованный Ленивовым, если поспешат построить Церковь во имя Препод. [Преподобного] Сергия. Пообедавши приготовленной по-иностранному пищей без хлеба и начиная с жаркого и кончив супом, отправились делать визиты старшинам, которых здесь 9 человек. У Кацуяма Иова его шелкоразматыват. [шелкоразматывательные] работы вчера и сегодня были остановлены (вчера — так как по ошибке вчера меня ждали), чтобы дать возможность христианкам участвовать во встрече. Там, отслуживши литию, тоже сказал небольшое слово, взяв подобие шелков, [шелковичного] червя, как он усердно тянет свою прекрасную нитку. — У Фукузава Иоанна — тоже лития; там видели воспитывающихся червей. Всех не успели обойти. Вернулись, чтобы приготовиться к всенощной и отслужить ее. Служил о. Павел. В конце я рассказал житие Святителя Николая. После всенощной не вдруг разошлись. Потом мы с о. Павлом и катихизаторами долго проговорили.
    9/22 мая 1881. Суббота.
    День Святителя Николая.
    В Маебаси.
   Утром — холодно, едва можно терпеть. Приготовившись к обедне, пошел гулять, обдумывал проповедь и чуть не заблудил. Попавшая навстречу христианка вывела на дорогу к церковному дому. О. Павел сам напек просвир — в котле, вместо печи, совершенно прелые были. До обедни пришел Андрей Сасагава из Такасаки — спросить, когда туда, и после обедни вернулся. Обедню служил я один, причем, так как (диаконские) ектении забыл, то на них несколько путался. Приобщались больших трое и много детей. Проповедь сказал, по совету о. Павла, больше к женщинам, так как много фабрич. [фабричных] мастериц, — Пресвятую Богородицу представлял как высочайший образец для подражания ее чистоте, смирению и проч. доброд. [прочим добродетелям], также мироносиц жен. После обедни дал певчим на конфекты 4 ены, а также, по поводу именин, 3 ены на конфекты к чаю братьям, — но им пришлось долго ждать, пока принесли — без обеда они были все время. Отправились в толпе посетить оставшихся вчера сюцудзи. Потом поехали в Секине-мура, 1 1/2 ри от Маебаси, где 24 христиан и христианок, из коих 17 девушек, — а им учение преподавали две дочери Иоанна Фукузава — Феодора и Мария. За деревней устроена фабрика для разматывания шелка, а немного подальше, среди прекрасной равнины, засеянной тутовицей, здания для выводки коконов (из 20 листов в этот год). Работающих там и здесь до 100 человек. Все заведение принадлежит Ною Кувадзима и Иоанну Фукузава; сын Ноя — Павел — по субботам отправляет молитвословия; есть еще там из Кумамото один хороший христианин — Павел Катаяма. Осмотревши коконный завод и сказавши небольшую речь девицам-христианкам, поехали домой. В Маебаси сошли с тележек (всех было 12 в поезде), чтобы, пользуясь хорошим вечером, погулять в общ. [общественном] саду, или по крайней мере на месте, где предполагается сад. Нехитрое место, зато вечер был чудный. Посидев и поговорив об Асама-Яма, постоянно дымящейся, а 14 лет тому назад имевшей такое извержение, что пепел летел в Маебаси, — чрез тутовое поле в ложбине вернулись домой. За всенощной, отслуженной о. Павлом, я рассказал житие Преп. [Преподобной] Таисии, а также муч. [мучениц] Софии, Веры, Над. и Любви. — Пред всенощной пришел катих. Фома Маки, — в варадзи, с бородой, загорелый, — отлично работающий молодой человек. Всенощные здесь начинаются в 8 часов, раньше работы мешают народу собираться.
    10/23 мая 1881. Воскресенье.
    В Такасаки.
   Утром, приготовившись к обедне, отпустил Фому Маки, сказав, когда буду в его места. Раздал образки певчим, и кое-кому из особенно трудящихся для Церкви. Обдумал проповедь — на Евангелие о Самаряныне; но постоянно приходили за благословением. Служил обедню, за которой тоже приобщились трое больших, много детей, после — проповедь. После службы христиане и христианки прощались. В два часа отправились в Такасаки — на 3-х дилижансах. Огромнейшая толпа провожала до моста.
   Часа в 4 прибыли в Такасаки, в квайдо, помещающееся в доме Матфея, старого христианина, портного. Меня принял к себе Иосиф Суто — меняла, прекраснейший новый дом — видно, что богач. Побыли у сицудзи, которых здесь трое. Потом у Иосифа предложена была ванна, в которую и сходили все гости, начиная с меня. Обед, оставшийся почти нетронутым с моей стороны. Старшины пришли, после своего совещания, просить не отнимать у них Андрея Сасагава. Обещал на соборе ходатайствовать об этом. О. Павел предложил еще приезжать каждую неделю — служить здесь литургию. Так. обр. [таким образом] Господь даст, и эта Церковь поднимется. В упадке же она потому, что до сих пор здесь все были переменные катихизаторы, и притом иной раз весьма плохие, вроде Симада. Всех крещеных здесь больше 50; но иные приходили из других мест, иные теперь вышли по своим делам в другие места; здесь собственно христ. домов с 12, христиан человек сорок, но из них половина никогда не покажется на христ. собраниях, значит — в упадке Церковь была до сих пор. Около Такасаки есть деревня — несколько чё — Тоёока, где есть уже двое христиан — и тоже место удобное для проповеди. Город Такасаки живет торговлей, поэтому совершенно отличен от Маебаси, живущего шелков, червем; в Маебаси — множество тутовых садов, и каналы для проведения воды — движущей силы на заводах; здесь в Такасаки, в городе — зелени не видно. Маебаси был далеко не значительней Такасаки, и только теперь поднялся благодаря заграничной торговле шелком. Такасаки собственно важней Маебаси, и потому здесь церковь непременно нужно постараться поднять. Вечером — в 9 часов (до половины 11-го) сказал проповедь в доме старшины Петра Ямагуци. Народу собралось — полный дом. Говорил но Евангелию о Самаряныне, применительно к местной потребности. Вернувшись домой говорил с Сасагава, который — кажется, всего только по ложной скромности — что, мол, ничего не сделал по катихизаторству, хочет отказаться от проповеди. Наконец, пора улечься на приготовленную великолеп. [великолепную] постель, — давно 1-й час.
    11/24 мая 1881. Понедельник.
    В Аннака.
   Утром, в 6 часов, раздавши иконки и 3 иконы хозяевам и старшинам, выехали в Аннака, и приехали в 8-м часу.
   Молитвенный дом — новенькое чистенькое зданьице. Христиан всех 24, в 7-ми домах, сюцудзи 2: Захарий Иеда и Иоаким Судзуки, пожертвовавший и землю под молельню. В 9 часов отслужил часы и рассказал жизнь сегодняшнего святого, — муч. Мокия, причем мешали язычники, останавливавшиеся у дверей. После Часов о. Павел Савабе окрестил младенца у Исайи и Юлии, живущих около церкви; дали имя Мокия. Обед по-японски — очень хороший, пожертвованный, между прочим, родителями Марфы, прежде гонителями ее, теперь расположенными слушать учение. После краткого отдыха посетили христиан, сделали прогулку вдоль Аннака — до сада, где разводят груши, по аллее из высочайших суний [сунги?], в которой проходит Накасендо. Спустились в ложбину, прошли бесконечными тутовыми садами, потом — по заречью — полем, — в город опять и кончили визиты. Последним посетили Захарию Иеда; он и жена Елисавета — чрезвычайно радушны, угостили ванной и ужином, от которого отказался. Видел огромнейшие кияки — на корню. В 8 часов положена была проповедь, начата в 9 и при всем том беспрестанно мешали входами и выходами, так что рассердили; проповедь поэтому была плохая. После обеда — решили: Фома Мацуда будет проповедывать в Томиока, а в субботу вечером приезжать в Аннака, чтобы совершить молитвословие в воскресенье, и вечером в воскресенье вернуться в Томиока.
    12/25 мая 1881. Вторник.
    В Ниюсава.
   В 7 часов утра отправились из Аннака. Прошлый целый вечер и всю ночь шел дождь. Но сегодня целый день выдержало без дождя, хотя было пасмурно. От смеси пищи и питий желудок сильно расстроился, хоть ем всего раз — в полдень. Катихизатор и христиане из Такасаки опять встретили далеко за городом. В Тоёока-мура у самого Такасаки заехали к христ. Кириллу; всего христиан в деревне два семейства. В Такасаки заехали к старшине Якову Самада, где угостили кофеем, а я сказал собравшимся братьям небольшую речь: утром сегодня еще в Аннака была тоже простая проповедь, — рассказано житие Св. Епифания Кипрского. Братья проводили за город. О. Павел Савабе потерял было дароносицу, но она оказалась им же заложенною в узелок с облачением, каковая забывчивость его самого так поразила, что он не мог успокоиться, пока не получил в Маебаси разрешения этого греха чрез исповедь. Братья из Маебаси тоже встретили еще далеко за городом; особенно усерден Иов Кацуяма. В Церкви, в Маебаси, также многие собрались. Приготовлен был заранее обед по-иностранному и чай. После обеда, простившись — в церковном доме и в доме Кацуяма — отправились в Касукава, 4 ри от Маебаси, — деревня в 120 домов. Христиан здесь 6 человек, желающих креститься 3. Катихизатор Фома Маки и христиане встретили далеко до деревни. Зашли в дом главного христианина, младший брат его желает в Семинарию, или в Катихиз. школу; через год будет годен в последнюю. Маленькая проповедь — и дальше — до Никкава — 1 1/2 ри от Касукава. Здесь 230 домов; христиане в 6 домах, всех их 21, из них 8 — в доме Давида Иосида — местного богача и старшины, но, кажется, не совсем исправного христианина — крестится плохо, и скуп, говорят. Принял отлично. Ванна, обед (которого я не ел). В половине 9-го проповедь в молитвенной комнате- в 2-м этаже деревенской конторы, — о молитве, крестном знамении и пр. Было человек 25. Очень поздно везде собираются, так как пора рабочая; оттого скоро начинают уставать и засыпать, — один сегодня даже захрапел. Представили двоих в Катихиз. [Катихизаторскую] школу. Поручил о. Павлу испытать их. Одного в Семинарию, — негоден, так как и из простой школы вышел по болезни (видимо — малокровие). Хорошие христиане здесь, по-видимому, три брата Такеноуци.
    13/26 мая 1881. Среда.
    В Мидзунума.
   Утром отправились пешком в Мидзунума, чрез Сиозава; вещи отослали прямо в Кириу, взяв нужное с собою. До отправления говорил Давиду Есида и собравшимся христианам о нужде для них построить небольшую церковь, — непременно всем вместе, а не одному Есида или одному Такеноуци, хотя они могут.
   Дорогой проходили чрез Оомама — небольшой город у подножия гор. Непременно там нужна проповедь. Перед подъемом на горы перешли реку, — вид — очень похожий на один из видов — когда идти к Хаконе.
   В 1 1/2 ри от Никкава — Сиозава, где 42 разбросанных по ущелью дома. Христианских 3 дома; в одном 4 христианина, мною крещенные в Мидзунума, — Иоаким, 79, и Анна, 73; их дети Петр и Евфимий, очень усердные; далеко встретили меня и целый день провожали. В доме у них все мастерицы — христианки. Всех христиан 23. Пообедали здесь бедненько.
   Дорогой до Мидзунума — отсюда тоже 1 1/2 ри — расспрашивал у Петра — как подати теперь платятся? 2 1/2 с стоимости земли; оценку же производят выбираемые самим народом старшины, в присутствии чиновника; переценивают каждые пять лет. Бывают ли несостоятельные платить подать? Бывают — по лености или пьянству. Что с ними делают? Отвечает за каждого общество из 5-ти семей, к которому он принадлежит. Продают имущество; редко доходит до продажи дома. — Сколько правительство берет с шелку пошлины? 1 сен — с мотка — там, где разматывается при помощи водяного или парового колеса, и ничего — кто вручную; покупщики же платят установленный процент с суммы покупки.
   Дорогой по ущелью обращают внимание толчеи.
   В Мидзунума пришли в дом Иоанна Хосино. Христиан всех — крещенных в Мидзунума 66; из них 15 — из других мест были крещены. Из числа крещенных девицы, кроме того, 8 были из Мито и возвратились туда, об них Фома Маки напишет М. Нива, 4 в Маебаси, 1 в Тоокёо и 1 в Ивасиро (Фукусима-кен). Всех христиан налицо в Мидзунума 37; из них 9 девиц, 1 мужчина (Алексей) не ходят на молитву и не обнаруживают себя христианами, по расстройству в поведении, а Алексей по незнанию учения. Вообще Церковь в упадке. Было гонение: Чёотаро Хосино, начальник фабрики, стал запрещать заниматься изучением христианства — потому что у него паровая машина все останавливалась. Мариамна, начальница мастериц — из-за твердости в вере должна была оставить фабрику; я ее видел здесь и пригласил в Миссию изучить еще лучше христианство под руководством Черкасовой, чтобы потом преподавать другим. Проповеднику Чёотаро запретил вход на фабрику; девицам разрешается только по воскресеньям на молитву ходить в дом Иоанна Хосино, где Фома Маки и совершал молитву.
   Утром встают девицы в 4 1/2 , вечером кончают работу в 6 3/4, в 9 должны спать готовиться, т. е. д. [должны] быть дома. Поэтому я мог поучить их сегодня только с 7 до 9-ти; самые усердные прибежали, по окончании работы, не обедавши. Все собрались в начале 8-и; дал всем по образку Б. М. [Божьей Матери] и говорил потом, чтобы соблюдали молитву, а также христианское поведение берегли.
    14/27 мая. 1881. Четверг.
    В Асикага.
   Утром было крещение 4-х молодых людей. Совершил о. Павел Савабе; я сказал краткое наставление. Ласточки — в доме. Дом Иоанна Хосина проводил до реки. Усердные Петр и Евфимий, а также вновь прибывший из Сиозава — Иосиф (вчера не могший быть со мною, так как должен был присутствовать по обязанности на открытии дерев. училища), также проводили с самого Мидзунума.
   В Сиозава почти не останавливались, а простившись с провожавшими и всем домом Иоакима пошли дальше. У реки пред Оомама встретили Яцуки, Кубота и двое христиан из Кириу. От Оомама поехали на дзинрикися. Река глубоко внизу и горы по ту сторону — оч. красивы.
   От Оомама до Кириу ри полторы. У реки пред Кириу встретили два старца, принадлежащие к Церкви в Асикага: Лука — врач и Марк; Лука — с тележкой, запряженной ослом, которую и предложил мне.
   В Кириу 1200 домов. Христиан 3 — в 3-х домах; слушателей вновь нет, кроме семейств христиан. В деревне Ообара есть 5 слушателей. Туда катихиз. [катихизатор] Павел Кубота ходит два раза в неделю, возвращается в тот же день. Еще в деревне Хисаката 1 ри, — два христианина Иоанн и Яков Аоки. Отец их очень не любит христианство, и потому там проповеди не может быть, а люди Аоки, приходя в Кириу, заходят к Павлу Кубота слушать учение, люди же там — ткацко-фабричные, так как Иоанн Аоки начальник общества, заведшего ткацкую.
   В Кириу 4 года тому назад Андрей Яцуки, будучи в то время в Уеномура, несколько проповедывал, и слушателей было много. Потом не было возможности поместить проповедника, и протестантские проповедники секты пресвитериан, пришедши после Яцуки, сделали всех его слушателей своими. Теперь здесь протестант[ов] 50 человек. Впрочем, по словам Яцуки, и у них плохо. Народ привык к проповеди, так как проповед[ники] говорят с открытыми дверями и все проходящие, останавливаясь, слушают. Конечно, ничего не поймут и не обоймут разом, а уходят с убеждением, что и они слушали христ. проповедь. Проповедь по такому способу имеет в самом деле ту большую невыгоду, что обращается в слишком малозначащую в глазах народа вещь, наравне с театральными рассказами на рынках. Выгода этого рода проповедывания единственно та, что она популяризирует имя Христа и делает, что все отзываются «учение, мол, хорошее». Пусть протестанты оказывают здесь эту услугу христианству, мы же д. [должны] заниматься серьезным научением.
   Яцуки устроил и здесь проповедь, наняв довольно большой дом; в 1 ч. назначена была, но никто не собрался; а в половине 3-го я стал говорить и продолжал с небольшим перерывом почти до 4-х. Слушателей набралось наконец целый дом. Но проповедь не могла быть живою и последовательною, пот. ч. начатая пред малым числом, она пока закончилась, д. была сообразоваться с движением наличного состава. Во время проповеди глаз был порадован знакомым предметом: вошла откуда-то взявшаяся Тоокейская христианка из Ситая — Анна Мураками и перекрестилась по-православному.
   Дом для постоянной проповеди и для катихизатора в Кириу в средине города; нанимает за 2 1/4 ены единственный тамошний ревностный христианин П. Кобаяси. По соображению Яцуки, держать там постоянного проповедника не стоит, а нужно иметь постоянную квартиру, и проповедник д. по временам приходить.
   В 5-м часу отправились в Асикага. Местность весьма живописная. По левую сторону кряж гор, выходящий навстречу путнику, по правую — горы вдали. Поля возделаны, пшеницы и ячменя больше всего, как везде до сих пор. В деревнях везде — против каждого дома почти — мидзугурума, для сучения бумажных ниток, приводимая в движение водой проходящей вдоль селения канавы.
   Христиане встретили огромнейшей толпой — с детьми и женщинами пред городом, вышедши из ущелья. О. Павел Савабе до Асикага ехал на докторском осле и производил эффект, везде на него смотрели больше всего, а ребятишки долго бежали вслед; и он еще сам по себе эффектен, в подряснике, измятой шляпе, бородке, с зеленой широкой лентой на шее от дароносицы.
   В Асикага получили крещение 95 человек; местных христиан 60, домов христ. 21, а всех домов в Асикага 4000 с лишком.
   Кроме города, в следующих окрестных деревнях христиане:
1. Сиботаре, 1 ри, 1 христианин — усердный. 2. Кубота, 2 ри, 1 христианин — плохой. 3. Янада-сюку, 2 ри, 1 христ. — плоховатый. 4. Оокубо 1 1/2 ри, христ. 2 дома и 3 человека — из них один и есть доктор Лука — с ослом, другой кучер его. 5. Инаока 2 1/2 ри 1 христ. — учитель.   В Асикага теперь старшины в Церкви 3, их помощника 2. Христиане своими средствами построили молитвенный дом. Под него землю пожертвовал Моисей Секигуци, один из сицудзи; денег на постройку употребили до 300 ен; кроме того, христиане сами работали. Домик вышел очень приличный, чистенький и хорошо украшенный. Проповедь здесь каждый день. В настоящее время Церковь — очень «сакан», все хорошо настроены и воодушевлены. Приезд сюда о. Гавриила пред Великим постом очень способствовал этому, его проповедь, что д. [должны] посещать Церковь и соблюдать молитву, оставила след.
   Пришедши, в сопровождении огромнейшей толпы народа, в Церковь, совершил краткую молитву, после чего выступили двое с письменными приветствиями. Я ответил на них, поздравствовался со всеми и сказал, что спустя немного будет проповедь. Сели. Народу — внутри и вне — все полно, христ. внутри, язычники вне. После чаю и расспросов о Церкви, в 9-м часу началась проповедь и продолжалась до 10-ти часов почти, — о молитве и христ. поведении. Потом сказал несколько слов к язычникам в окно. Яцуки объявил им место и час проповеди завтра. Долго еще не расходились. Часов в 11 отделили для меня помещение, а часам к 12-ти все успокоилось. Голова от усталости и проповедей — разболелась.
    15/28 мая 1881. Пятница.
    В Асикага.
   Утром — христиане, в одиночку приходящие за благословением; между прочим — параличный старик. Иные пренесносно лижут руку вместо того, чтобы поцеловать, чего делать не умеют.
   Чтобы не забыть — записать, что нужно будет внушить на Соборе (Катихизаторам на Соборе):
1. Не допускать к крещению без знания наизусть Символа, Молитвы Господней и 10 заповедей. Прежде и было это внушаемо, да забыли, и правило упало. Вчера в Мидзунума — как посмотрел — крестится молодой человек без малейшего понятия о Символе — наизусть. 2. Приготовляемых к крещению, кроме того, научить предварительно хорошо делать крест; иные и давние христиане — не умеют креститься. Должны также наставить катихизаторы — как носить крест на шее; многие видны без крестов, которые сняты и повешены дома на стенке, или же вешают кресты на длиннейшей нитке; наставить — как принимать благословение у священника, — не креститься пред благословляющим человеком, сложить руки и пр. — Наставить, как держать иконы в доме, не развешивать их в разных местах — по разным стенам одной и той же комнаты. 3. Снабжаться катихизаторам книгами для раздачи даром, если кто не может платить; но вообще всем иметь заботу, чтобы по крайней мере краткий катихизис и молитвенник были в каждом доме, первый же — у каждого ребенка, умеющего читать. При этом внушать родителям, чтобы они заставляли детей учить катихизис. Катихизаторы д. [должны] быть озабочены, чтобы дети знали его, и притом разумно. Благочинный при объездах и Епископ впоследствии будут экзаменовать детей по Церквам, и родителям будет стыдно, а катихизаторы будут виновны в небрежении, если дети не будут знать катихизиса. 4. В Церквах везде должны вестись отчеты. Должны быть в Церкви, молитвенном доме или у катихизатора 3 книги: 1) для метрики о родившихся, браком сочетав, и умерших; 2) Приходо-расходная; 3) Памятная книга в Церкви, в которую д. вносить все замечательное, случающееся в Церкви, начиная с ее основания. Копии всех д. б. [должны быть] представляемы в Консисторию к началу 6-го месяца, чтобы время было составить отчет до Собора. Теперь записи по Церквам или ведутся неисправно, или нет их совсем.   В половине 9-го отправились в Татебаяси: я, о. Павел и Яцки [Яцуки] — на 3-х дзинрикися. Вчера туда очень просили — Павел Накада, поселившийся там бывший катихизатор и Пав. [Павел] Кобаяси — один из тамошних сицудзи, хотя я не располагал там быть.
   Утро очень порядочное, хотя холодное было; поля, по которым пришлось проезжать, засеяны бол. [большей] частью сурепицей, остальное — пшеница, ячмень и кува. Местность красивая. До Татебаяси от Асикага 3 ри. Домов там около 2000; христиан больше 40. Но на беду самый первый христианин — старик Судзуки, отчасти Кобаяси и Павел Накада — люди вздорные, постоянно ссорятся между собою и расстраивают Церковь. Судзуки вечно не в ладах с Накада, и оба они хотят быть первыми в Церкви, каждый поэтому старается набрать себе партию. Кобаяси был сначала заодно с Накада — теперь отстал, но тоже не в ладу с другими. До сих пор у такого большого общества нет даже определенного места для молитвенных собраний. В последнее время немного как-будто поладили и выбрали трех сицудзи закрытою балотировкой: Судзуки, Кобаяси и Накаяма — по отзывам Яцки и о. Павла, лучшие из тамошних христиан. На днях также нашли дом для квайдо и заняли его; туда мы теперь и направляемся. Все это дорогой объяснил мне Яцки, заведующий Церковью в Татебаяси.
   Приехали в квайдо: в захолустье — дряннейший, старый домишко, закопченный, словом, беднее и грязнее быть не может; здесь стоят аналои и иконы, все в беспорядке еще по новости. Я полюбопытствовал узнать цену дома в месяц: Судзуки уклонился от ответа. Я потом еще спросил — и о ужас! 20 дней только назад здесь человек, от долгов не зная куда деваться, деревянным молотом ночью размозжил головы жены и двух детей ниже 10-ти лет, а потом себе разрезал горло, но, не умерши с первого раза, бросился в колодезь и там кончил. Дом этот теперь никому нельзя отдать в наем, п. ч. [потому что] никто не захочет войти в это, ужасное гнездо дьявольской работы. Хозяин рад бы был даром отдать его в жилье, чтобы люди обжились в нем, но никто не берет и не захочет взять долгое время.
   Но нашелся человек, который польстился на даровщину, — Судзуки, старшина Церкзи в Татебаяси, от лица избравшей его Церкви и занявший дом под катихизаторство и молитву. Т. е. мерзостнее не может быть поступка! Злейший враг не мог бы придумать более лучшего средства унизить проповедь и Церковь в Татебаяси; разумеется — туда никто порядочный не пойдет слушать проповедь из омерзения к дому.
   Я велел тотчас же убрать иконы и церковные принадлежности отсюда в дом какого-нибудь христианина, а христианам собраться в дом, нанятый для сегодняшнего собрания, так как тот домишко, к довершению всего, еще по малости не пригоден для собрания даже и Церкви из 40 человек. Но слишком возмущен был, и чтобы — в сердцах — не сказать или не сделать чего-нибудь очень резкого, поручил о. Павлу устроить дело, а сам вернулся тотчас же в Асикага, и се пишу, голодный — во 2-м часу дня, пока принесут обед из какой-нибудь харчевни, и с сквернейшим расположением духа. Когда бываешь в хорошем настроении, непременно тотчас же нужно ждать какой-нибудь мерзости; так именно — в это время. Дело о. Павлу я поручил устроить в таком виде, чтобы — собрать христиан в каком-нибудь христ. доме, так как нельзя же публично разбирать мерзости, — и предложить христианам сменить Судзуки со старшинства, так как он компрометирует Церковь, и избрать на место его другого; а впредь наказать христианам не делать ничего, касающегося всей местной церков. общины без согласия катихизатора, которому поручена Церковь, и без совета с ним.
   (В Уцуномия). Часу в пятом явились из Татебаяси сицудзи: Судзуки и Кобаяси с кем-то вместо Накаяма в сопровождении Яцуки с объяснением, что вышеизложенный поступок сделан по оплошности и в поспешности, что они очень жалеют и чтобы загладить решились тотчас же приступить к постройке нового молитвенного дома, — уже и землю для этого взяли. Такое быстрое произрастание добра из зла меня несколько удивило, и я сказал, что если они благое намерение доведут до конца, то в их деле обнаружится один из путей Промысла — зло обращать в добро — ко благу людей.
   В половине 7-го отслужил вечерню для собравшихся христиан и сказал назидание, взяв темою объяснение обрядов, совершаемых при таинствах Крещения и миропомазания.
   В половине 9-го началась проповедь для язычников в занятом для этого поблизости помещении и продолжалась до половины 11-го ч. Сначала слушателей было не очень много, и они дичились и неохотно входили в дом; потом набралось — целый дом и около дома, человек 200 или больше. Я говорил о необходимости Веры для человека, о Боге едином и о сотворении человека, — с промежутком 10 минут. После меня Яцуки [sic] сделал краткое обращение к аудитории о том, что иностранцы, мол, верою вовсе не имеют в виду завоевать Японию, и о том, что вера — вовсе не есть принадлежность лишь одних малоразвитых. Последнее вышло особенно эффектно — несколько страстно, так как он имел в виду некоторых тут же сидевших, против кого направлял речь, как после говорил.
   Вернувшись, долго еще видел вокруг сновавших христиан, и уж как надоедает эта публика, глазеющая беспрерывно во все скважины окон и дверей! Точно зверя заморского в клетке смотрят.
    16/29 мая 1881. Суббота.
    В Уцуномия.
   Утром выбрал из чемодана менее нужное, чтобы отослать в Тоокёо, и тем облегчить чемодан, для удобства движения. Вообще, в таких путешествиях как можно менее нужно брать вещей; нужно рассчитывать, напр., по одной рубашке на неделю, — нечего делать, хоть и грязненько будет. — Вышло так, что я с моим чемоданом могу ехать в одной дзинрикися, хотя имею с собою все необходимое для совершения литургии, т. е. утварь и облачение, и запас белья — на месяц. — В 8-м часу утра простился с Асикага. Христиане огромною толпою провожали за черту города. Нужно заметить впрочем, что у них теперь, не как у других — самое свободное время; они б. ч. [большей частью] ткачи бумажных материй; а подвоза ниток еще нет в это время.
   Кругом Асикага заняты сучением ниток для бумажных материй; нитки же выписываются из Америки, так как японские хуже и дороже.
   Забыл записать, что вчера вечером по возвращении с проповеди, христиане, чрез старшин, просили сюда Мидзуно; ответил, что ничего не могу обещать, а скажу на Соборе.
   Проезжая в Сано, заехали в Оокубо (деревня 130 дом.) к врачу, старику Луке. Он ждал стоя — далеко за деревнею. Пред деревнею замечательная дорога, прорезанная в горе, наполовину — скале. Зашли к Луке; он и жена — Анна — не знали чем угостить. Лука — видно — истинно благочестивый; вчера о. П. [Павел] Савабе рассказывал, как он нередко дает ему деньги — раздавать бедным, скрывая его имя, как жалеет дзинрикися, ходя больше пешком, как с молитвой делает каждое лекарство. Простившись с ним, я здесь же простился и с о. Павл. Савабе, так как вторичным письмом, полученным на дороге из Асикага, его зовут в Маебаси, — умирает от чахотки Намеда — Квайдо-мори. Чрез Сано проехали в Уеномура. Церковка — ничего; певчих — все девочки — человек восемь; с Романом затянули было такую волосянку, что хоть беги, но я сказал Роману, чтобы он оставил петь одному хору, и пошли петь в один голос очень стройно и пропели всю обедницу. По окончании ее я поздравствовался с наличными христианами и выслушал письменное приветствие.
   Крещено в Уено больше 110 человек; из них 91 принадлежат здешней Церкви; но из них только 68 теперь налицо, 23 — в отлучке или померли. — Сицудзи 6: Павел Хосоно, Петр Икава и проч. Все христиане — в Уено, за исключением одного — в Сано, и 5 христиан в Акасака — составляющем продолжение Сано. По заявлению Яцки и Павла Хосоно в Сано решительно будут слушатели, если там водворится проповедник; гонения от бонз и заговора не принимать христианства, составившегося года четыре тому назад, теперь и следов нет. От Сано к северу в 2 ри в деревне Танума есть и теперь слушатели; прочие деревни вокруг Сано также все расположены к христианству. По мнению Яцуки — денкёося непременно д. б. [должен быть] поселен в Сано (именно в Сано, а не у Павла Хосоно, напр., пот. что в дом к сизоку простой народ стесняется приходить), где он должен и общественную молитву отправлять по субботам, — в воскресенье же в Церкви, в доме Хосоно.
   П. Хосоно угостил отличной закуской и обедом, после которого тотчас же отправились дальше в путь. В Сано нужно было нанять дзинрикися, дальше — по направлению к Уцуномия; крайне раздосадовали японцы медленностью; ровно час дорогого времени потерян на бестолковые переговоривания и поиски; наконец, когда я уже рассердился, быстро слажена была бася, и отправились. И Яцуки — несносен своим гузу-гузу и красивостию везде и во всем. Неудобен он и своим порядочным-таки нахальством: затвердил, что в Уено-мура и Сано меня ждут и непременно обидятся, если я не буду и не скажу проповедь, и настоял, что я согласился побыть в Уено-мура и Сано, хотя прежде совсем не располагал и Павлу Хосоно сказал в Тоокёо, что буду разве на обратном пути. Оказалось, что совсем никто не ждал, и проповедь говорить не перед кем: в Сано — в 2 часа назначена была проповедь, но там и места-то никто не думал приготовить для нее, не только собрать слушателей. В Уено Павел Хосоно тоже, видимо, не ждал — встретил у самого дома и, видимо, не с радостию от души. Поди — полагайся на слова катихизаторов! Нужно, однако, вверяться приглашениям с большою осторожностью. И Пав. Хосоно — вон опять приглашал остаться у них и погостить, но стоило видеть его физиономию и слышать голос! Следовало бы наказать за японскую хитрость и остаться действительно.
   В 7-м часу прибыли в Уцуномия. Остановились в гостинице, где прямо предупредили, что с иностранца 1 ена за ночлег (ибо отдельная комната ему нужна). Пока я чистился, Роман привел катихиз. [катихизатора] Павла Сибата. Здесь, в Уцуномия, христианин всего 1 (Марк), и притом до того плохой, что даже не позаботился охристианить свое собств. семейство. Есть еще христианин из Тоокёо Иоанн Ямазаки, с женою и матерью, — камбёонин в военном госпитале. Слушающих вновь учение в Уцуномия — ни одного; а ходит Сибата в окрестные деревни, где слушают у него учение: в Нисикава, 1/2 ри от города, учитель, в Симотоками, 1 ри, доктор, и Симокакеносита, 1 1/2 ри, кочёо (если все это правда; малый, кажется — просто ленится). Угостил его ужином и отпустил, наказав, чтобы он побыл до Собора в Кицурегава и Сакуяма и привез известия на Собор об них, так как я и адресов не знаю там, к кому бы заехать.
    17/30 мая . 1881. Воскресенье.
    В Сиракава.
   Утром Павел Сибата ни свет ни заря притащил всю свою Церковь; темно еще — говорят — такой-то; мешают только эти кейтеи своими ни к чему не служащими вежливостями — тут бы заснуть оставшийся лишний получас, чтобы после носом не клевать в телеге, а они лезут с усердием непрошеным — провожать. Пришли — сели, и ну — молчать, изволь еще разговором занимать их, когда собираться нужно. Нечего делать, в виде награды за их усердие спросил и для них завтрак и накормил их. Поехали сегодня на бася. Вместе сидели трое чиновников с женою одного из них, и какой-то купец, все дремавший. Тесно, жарко и пыльно. Так как немало было за день подъемов в гору и неудобных мест, то много пришлось вставать и идти пешком. Больше, чем за 2 ри пред Сиракава встретили первые — катихиз. [катихизатор] Петр Кавано с одним из христ. [христиан], и — потом, на всем протяжении 2 ри до города встречали все группы христиан и христианок. При второй же встрече пришлось — нечего делать, оставить совсем тарантас и плестись с кейтеями пешком; в деревне я велел посадить всех на телеги и отправились было, но сейчас же за деревней опять встреча, опять вылезай и плетись пешком, ибо нельзя же, как-то неловко бросать их и драть самому впереди, особенно когда между ними есть в почтенных летах. Таким образ., до Сиракава я устал ужасно и сбил вдобавок одну ногу. И их-то, бедных, жаль — ведь усердие какое! С ребятишками тащутся далеко-далеко встречать, но любезность эта вместо удовольствия причиняет досаду, пот. ч. [потому что] мучает их и тебя. Ревность не по разуму! Или глупость и малорассудительность катихизаторов! Сколько раз было говорено и толковано, что не нужно вовсе выявления усердия в таких видах, пусть бы усердствовали перед Богом и в благоповедении христианском! Не верят, думают — все-таки приятное сделать. Нужно будет на Соборе натвердить ясно и положительно, что вовсе не нужно делать такие вещи; а нужно собираться, в ожидании Епископа, у Церкви, или в том месте, где собираются для молитвы, и встречать Епископа так, как это делают в России. Нужно будет рассказать им порядок путешествия Епископа в Русской Церкви и отношения его при этом к народу, и народа к нему, и твердо поставить на вид, что и здесь должен быть вводим этот, а не другой порядок. При чем сказать, что если даваемая инструкция будет нарушена, то катихизатор будет виноват в непослушании.
   Пришли наконец в Сиракава, в дом сицудзи — Петра Накано — продавца иностранных часов. Я был такой усталый, что попросил, чтобы указали какой-нибудь угол, чтобы переодеться и несколько успокоиться — до 7-ми часов, с какого времени назначил быть вечерне и затем проповеди и разговору с братиею. Сказали, что ванна готова, — воспользовался ею, потом за неимением чаю напился теплой воды с прибавлением какой-то кислой влаги — в бутылке под названием иностран. вина, — вместо ужина съел каких-то тяжело сделанных конфет. Богослужение началось почти в 8, так как братия разбрелись по домам обедать и нескоро собрались. Отслужили вечерню, и сказал наставление, обращаясь — наполовину к собравшимся в значительном количестве язычникам, наполовину — к христианам; продолжил беседу с час, расспросил потом о состоянии Церкви и предложил заявить нужды ее. Христиан в Сиракава 47 только, но число это имеет значительно увеличиться уже потому, что христиане большею частью по одному в доме, и остальные члены семейств — в непродолжительном времени д. б. крещены. Сицудзи 1: Петр Накано, в доме которого и собираются для молитвы; катихизатор же помещается в другом месте. Церковь состоит из людей б. ч. [большей частью] серьезных, в летах, и кажется в цветущем состоянии по расположению христиан. Задумывали уже христиане, чтобы построить молитвенный дом, но Петр Кудзики, (бывший здесь катихизатором до последнего времени, ныне отставленный на время, если исправится от наклонности пить, так как пьяный — на второй день Пасхи прибил своего же приятеля — протестанта), смутил их: «стройте, мол, храм вашего сердца, а наружный храм строить не нужно еще». Если даст Бог, эта Церковь будет расти, судя по всему; в проповеди между прочим советовал им выразить свою любовь к Богу — пожертвованием на постройку квайдо. На побуждение заявить нужды Церкви христиане, посоветовавшись между собою, просили на Соборе выхлопотать им в катихизаторы Петра Кавано, которого они, кажется, действительно любят. Обещался хлопотать об этом. Постоянный катихизатор здесь решительно необходим, чтобы Церковь не остановилась в росте. В 12-м часу успокоилось все. Для меня нарочно устроили — чудовищнейшую кровать — длинный широкий мелкий ящик, наполненный спальными принадлежностями, в головах и у ног — открытый, так что я должен был ковчег этот притащить к стене, — о усердие!
    18/31 мая 1881. Понедельник.
    В Фукусима.
   Утром, в 6-м часу, отправились дальше; взяли с собою и катихизатора Фукусима — Петра Кавано. День был пасмурный; много подъемов в гору, при которых нужно было сходить с тележки. Перед вечером проезжали Нихонмацу; но катихизатор оттуда ушел, видимо, чтобы избежать встречи со мной, так как целый год очевидно ленился: два верующих, говорят, приобрел; к одному из них мы заезжали, должно быть, к лучшему, но его не оказалось дома, — или, быть может, не сказался дома. Василий Сукей, по рассказу Кавано, помещен был сюда при старании сего последнего, для водворения христианства на находящейся в городе шелкоразматывательной фабрике, но это не удалось почему-то. Сукей между тем остался для проповеди в городе, кстати же, это его родной город, — получал ежемесячно большое содержание, — ну и проповедывал двоим верующим, из коих нет ни одного. Сам удрал — всего 2—3 дня; пришел к Кавано; «нет, мол, дела в Нихонмацу — что делать»? Кавано послал его в Сакуяма, т. е. спрятал от меня, пока я буду проезжать здесь. Не знаю, что делать с таким господином, как Сукей; посмотрим на Соборе; нужно будет оставить в Тоокёо для испытания или же совсем бросить. Не воздержался я, в продолжение дня, чтобы не сказать в присутствии Кавано, что не желательно, чтобы кейтеи Фукусима — растянулись при встрече тоже на несколько миль, особенно сегодня, при дожде. Заказывал я в Сиракава, чтобы в Фукусима не извещали, но Кавано дорогой упомянул, что из Фукусима просили известить, и, вероятно, братья Сиракава сделают это сегодня. Действительно, далеко еще до города, больше чем за два ри, два кейтея встретили; встал в грязь, раскланялся, благословил, извинился и сел опять в тележку. Кейтеи понеслись рысью, и предупредили в деревне собравшихся кейтеев, симай и детей, и те толпой выступают из какого-то дома — ремонтируемого и заваленного кругом кучами глины — сегодня размокшей нестерпимо. Я встал, погрузился по щиколку в тесто глины, перепрыгнул под навес и принял встречающих, между которыми, к жалости, были дети. Затем все-таки должен был извиниться, что сяду в тележку, так как шел дождь и решительно невозможно было брести пешком — в длинном, широком платье. Что за жалость! В дождь все эти добрые люди должны были 6—7 верст плестись обратно, — п. ч. [потому что] едва ли нашлись дзинрикися, и из-за чего! Чтобы и мне же причинить неудовольствие — выпачкаться в грязи! Нет, решительно нужно будет сказать на Соборе, чтобы не делали такие вещи.
   Дзинрикися провезли в гостиницу, где занята была комната для меня. Через часа полтора позвали к собравшимся христианам — в место их теперешних собраний для молитвы. Место это — дом христианина Павла Такахаси, единственный христианский дом, уцелевший во время страшного пожара, несколько недель назад испепелившего 6/7 города, и между прочим только что выстроенный христианами молитвенный дом, стоивший им до 700 ен.
   Проповедь в Фукусима началась чрез некоего Павла Касай, служившего здесь чиновником; он начал здесь говорить о христианстве, и многих из своей братьи увлек, — все больше молодые люди и чиновники или учащиеся. Потом прислан был сюда, за неимением лучшего, плохой проповедник Петр Бан; по лени, он не утвердил приставших к христианству в знании его; а между тем всем им преподано было крещение, или по крайней мере оглашение. Когда сердечное увлечение прошло, а знания настоящего не было, тогда — натурально — немало из них охладело к христианству и даже совсем перестало считать себя христианами. После назначен был сюда Иоанн Катакура и, как основательный проповедник, вновь произвел движение между людьми способными к принятию христианства, и приобрел многих, но большею частью совершенно новых, — прежде же охладевшие так и остаются чуждыми Церкви. Из них иные рассеялись по разным странам, так как были пришлые здесь (чиновники), иные остаются в Фукусима, но на молитву не приходят и христианами себя не высказывают. Двое из таких были здесь же в доме, куда я пришел; но оставались в группе язычников, когда я совершал вечерню и потом говорил с христианами; обращаясь по временам к язычникам я и не подозревал, что иной раз в упор смотрю на своего же христианина и говорю ему, что он остается во мраке.
   Всех крещенных и оглашенных в Фукусима: 101 ч. [человек] Но из них только 24 человека теперь постоянно собираются на молитву по праздникам, и составляют собою здешнюю Церковь. Кроме них, насчитывается до 12 чел. — охладевших к христианству; еще в деревне Оомори, 1 ри от Фукусима, 8 христиан; никто не заботится об них; но они не бросили учение. В Вакамацу 3 христианина: Павел Хаяси, брат и жена, торговавшие в Фукусима и перешедшие в Вакамацу. Они требуют проповедника туда.
   О разошедшихся по разным странам поручено Петру Кавано собрать сведения и приготовить ко времени моего обратного следования или же доставить мне, когда придет на Собор. Всех таковых не только из здешней Церкви, но и из всякой другой нужно держать в виду, чтобы помогать им содержать себя христианами. В тех местах, где есть проповедники, им поручать пришлых, где нет — наблюдать, чтобы с ними сносились их священники. Об этом нужно будет сказать на Соборе.
   Христиане здесь в 10 домах, из которых 9 сгорело; остался один дом — Павла Такахаси, в котором христиане и собираются теперь для молитвы. Он же вместе с Стефаном Касай, братом Павла, служит сицудзи, и их всего двое. Христиане очень просили сюда опять Петра Кавано катихизатором — до Собора будущего года, и располагают будущей весной вновь построить Церковь. Вообще, после пожара дух христиан не упал; отчасти этому способствовала присланная из Хонквай денежная помощь; иные на нее начинают поправляться; наприм., один сразу нажил 30 ей на одном торговом деле. Павел Такахаси отдает своего сына на службу Церкви, т. е. — в Семинарию пока; только мал больно он; велел, впрочем, приходить к сентябрю. Дочь тоже выпросилась — хоть петь научиться в женской школе при Миссии, — если нет вакансий, чтобы быть принятой ученицей в школу. Совершил молитву, причем пели человека три, четверо детей — и, к удивлению, стройно, хоть в один голос; видно, что Кавано может научить простому пению. После молитвы проповедь — отчасти к язычникам.
    19 мая/1 июня. 1881. Вторник.
    В Сендае.
   Утром еще спали, как христиане и христианки собрались провожать, хоть я с ними распрощался вчера. Нужно было угостить их завтраком, вместе с Романом и Кавано. Распрощавшись потом с Кавано и христианами, мы вдвоем с Романом отправились дальше, в Сендай, до которого от Фукусима 22 ри. Целый день был пасмурный и холодный; после же 3-х часов зарядил дождь на все время. В 8 часов, при фонарях, грязные и иззябшие, мы прибыли в Сендай и остановились в гостинице. Христиане не были предупреждены, и потому не было встреч, и кстати: без помехи погрелись и отдохнули. Первым делом было послать Романа купить по теплой шерстяной рубашке мне и ему — стужа просто нестерпимая. За записыванием дневника скоро заснул.
    20 мая/2 июня 1881. Среда.
    В Сендае.
   Утром в 6 часов послал Романа за И. [Иоанном] Оно, который сейчас и пришел; потом прибыли о. Матфей и несколько других христиан. С ними отправился в Церковь. Здание то же, что видел 4 года назад, старо и черно; впрочем, Церковь держится чистенько. Метрические записи ведутся, но так, что и сами катихизаторы долго не могли добиться, сколько всех крещено в Сендае и сколько крещено в нынешнем году. Нужно будет настоятельно подтвердить на Соборе, чтобы исправно вели метрики, и непременно отпечатать и раздать формы книг. Всех крещенных в Сендайской Церкви 545. В год со времени прошлогоднего Собора крещено 45 чел.; оглашенных теперь 15. Брак в год был 1, умерло 9. Старших в Церкви для текущих дел 10, для особенных 20. Первые совещаются каждую субботу после вечернего богослужения; но не всегда есть дела; в последнюю же субботу месяца непременно делают собрание после всенощной. Когда дело особенной важности, наприм., выбрать представителей на Собор, тогда собираются все 20 сицудзи.
   Богослужение совершается каждую субботу вечером в 6 (8?) часов, собирается христиан от 50 до 100, в воскресенье летом в 9, зимою в 10, собираются от 70 до свыше 100. Проповедь — при каждом богослужении; говорит Оно или о. Матфей; вообще же проповедь — служение И. Оно. Певчих 9 человек; пение перенято от Василия Кикуци и друг. Управляет певчими мальчик Иннокентий Накагава.
   Двух проповедников Оно и Катакура довольно для центральной части города; но их совершенно недостает для «Минамиката», части города, начинающейся от Нагамаци — предместья Сендая со стороны Тоокейской дороги. В Минамиката проповедывал когда-то Пав. Такахаси, потом с 12-го мес. прошл. года до 3-го мес. нынешнего Яков Асай, проповедуя 10 дней там и 10 дней в Хараномаци, слушателей было много; между прочим слушали чиновники, служащие при тюрьме, желавшие ввести проповедь и в тюрьму. Но Асай, не успевая справляться в двух местах, должен был, наконец, совсем перейти в Хараномаци; а Минамиката осталась без проповеди. Там всего теперь 4 христианина; а люди, у которых возбуждено желание слушать, бросаются на произвол судьбы или отдаются католикам, которые в этой части теперь особенно усиливаются. Все это заставляет настоятельно требовать, чтобы ближайший Собор непременно назначил одного проповедника исключительно для Минамиката, вместе с 2—3 окрестными деревнями.
   От христиан в год собрано 123 ен на особенные церк. нужды, напр. платить проценты; пока уплачены были деньги за землю.
   В кружку же собирается в год не больше 6 ен, что мало для мелочных расходов на здание Церкви.
   Нет ни одного христианина в Сендайской Церкви, бросившего учение, что показывает хорошее управление Церкви.
   Но бросаются в глаза некоторые вещи, напоминающие об язычестве. Меня сегодня угостили совсем мясным обедом; я ел кое-что особенно, одно рыбное блюдо, но должен был потом заметить Оно, что следует соблюдать среду и пяток. Он же оправдался — «мол, слышал, что в дороге пост нарушать разрешается»; видно же просто, что о посте сегодня никто из них не подумал. Впрочем, думаю, что это не по недостатку уважения к церк. правилам, а просто потому, что у них всегда пост, так как [нет] мясных блюд; так им не приходится и думать о правилах поста, поэтому не вспоминают о посте и там, где следовало бы это. Еще: будучи у И. Вакуя — вдруг вижу приготовленную невесту для моего ученика Александра Мацуи. Так отец — Вакуя — женил, да еще по-язычески, старшего сына Василия, когда тот был у меня в школе, и я уже через год узнал о том; теперь то же собирается сделать с младшим, хотя этот отдан в другую фамилию. Приготовлена какая-то толстая молодая баба — дочь Хосоя, тюк мяса, — и связан молодой человек по рукам и ногам! А я еще собирался послать его в Петерб. Академию! Прощай, ученость! Совершенное язычество! В доме Оовата — тоже нашел приготовленную невесту для Иоанна Овата — молоденькую девочку, которой, обратно, по-видимому, Овата не будет стоить. Это в Сендае кажется особенно в сильном обычае. Говорил Оно, чтобы он убеждал христиан не связывать так своих детей; Оно говорит, что он и так делает это, да не слушают. Хорош также брат о. Якова Такая, бывший больной — чахоточный; здоров и — больше года, как женился по-язычески, а все получает 6 ен — па болезнь — из-за о. Якова. Просто совесть возмущается таких негодяев содержать на счет Церкви, и придется сказать о. Якову, что не могу этого делать, пусть сам зарабатывает себе хлеб — брат его.
   Католики в Сендае в последнее время очень усилились. Во 2-м месяце у них было до 150 христиан. На богослужение собираются до 100 чел. [человек] всегда; построен молитв. дом; живет в Сендае постоянно Патер; недавно был здесь их Епископ; между их проповедниками один — младший брат нашего Романа Сибата — умершего.
   Протестанты здесь 2-х сект — Епископальной и Баптистской; живут между собою дружно; обращенных у них чел. 20, — два проповедника; иностранный миссионер один по временам приходит.
   Расспросивши о состоянии Церкви, отправился посетить катихизаторов, семейства катихиз. [катихизаторов], проповедующих в других местах, и сицудзи. Всех задень сделал 25 визитов. Действительно, бедно живут сендайцы. Трогательно положение жен и детей, мужья которых — катихизаторы — живут далеко, как Спиридона Оосима жена и три малютки, Петра Сасагава мать, жена и трое малых детей. И рад бы помочь и лучше обеспечить, да как это сделать? Другие, — и не имеющие нужды в помощи, потребуют то же себе. Трудная задача — сделать безобидно и правильно распределение содержания катихизаторов. Скромные молчат и не требуют себе, а нахальные требуют больше, чем сколько нужно. Определить же содержание как чиновникам, с повышениями окладов и различием для разных степеней и лет катихизаторства, рано и опасно: катихизаторство может обратиться в бездушный формализм. Не знаю, на чем остановиться. Верно только то, что мне нужно знать яснее семейные обстоятельства катихизаторов; а для этого, кажется, придется предложить им написать о себе формулярные списки.
   В 3 часа отправился в Хараномацино кёоквай. Там прежде проповедывал о. Павел Сато. Потрудился для этой Церкви Павел Кикуци. Теперь — Як. [Яков] Асай: ему Церковь обязана теперешним своим отличным устройством и воодушевленным состоянием христан. Христиан в этой Церкви, Петропавловской 138. На лицо сейчас 108 — 56 мужчин и 52 женщ.; прочие в отлучках, 43 христианина прежних — от о. Пав. Сато; в продолжение же года, когда там был Асай, приобретено 65 ч. [человек]. Умерло в год: 3 мужч. и 2 женщ.; брак был 1. Оглашенных теперь 10; вновь слушающих 30—40 чел. Мест проповеди 10; вечером Асай выходит в город на проповедь, а днем приходят к нему; по средам и воскресеньям особенно много приходит воинов. На молитву в субботу собирается человек сто, с язычниками; в воскресенье 30—40 человек, ибо днем — некогда; для христиан не д. б. [должно быть] некогда.
   Сицудзи 10 человек, из них Авраам Исава и Тимон Хиока особенно усердны. Избираются ежегодно в 7 мес. Собираются для совещаний в последнее воскресенье каждого месяца, если нет особенных нужд собираться чаще. На случай болезни или другой причины, удерживающей сицудзи от участия в собрании, приготовлены, тоже избранием, — 3 кандидата для замещения их во всякое время.
   Христианками, с участием совета сицудзи, избраны 6 «севаката онна», для воспитания молодых христианок в духе благочестия и для привлечения язычниц к христианству. На будущее время положено выбирать их ежегодно в 7-м месяце, как и членов гиин’а. Севаката часто собираются и советуются.
   Ежемесячного определенного доходу 3 ен — столько вносят христиане по доброхотному обязательству — всякий сколько захотел взять на себя. Сверх сего желающие юуси жертвуют — что хотят. Наконец в кенсай-бако в год собирается 6 ен.
   Деньги хранятся у адзукари-ката из сицудзи; по 2 человека из них несут эту обязанность по месяцу; когда срок их прошел, передают другим двум и т. д. Передача делается на собрании, после поверки суммы.
   Постройка квайдо стоила 350 ен. Из этой суммы 38 ен собрано прежними христианами, еще до Асая; 50 ен дали юуси — тоже прежде его. А 262 ены пожертвовали двое: Авраам Исава, Тимон Хиока.
   Певчих в Хараномаци 8 человек; поют в один голос довольно стройно. Учил Василий Кикуци.
   Все 10 сицудзи единогласно просили сюда после Собора опять Якова Асай. Обещался выхлопотать это у Собора.
   Расспросивши о состоянии Церкви, отправился делать недоконченные визиты. В 8 часов приехал служить всенощную в Церкви Хараномаци. Сказал потом слово. — Другое сказано было в 3 часа собравшимся тогда для встречи христианам. — Ночевал у Андрея Янагава, брата о. Якова, где приготовлена была квартира, даже с кроватью, наподобие невысокого гроба. Здесь же давали обедать и чай — все угощение — от всех христиан, в складчину. Напрасно! Впрочем, пусть делают, если это доставл. [доставляет] удовольствие.
    21 мая/2 июня 1881. Четверг.
    Праздник Вознесения.
    В Сендае и Дзёогецудэуми.
   Утром, приготовившись к литургии, отправился кончить визиты. В доме Овата, среди беднейшей обстановки, где самим кажется едва есть чем перебиваться, нашел уже питаемого подростка: «невеста И. Овата»! Девчонка лет 12. Странный народ — японские родители; большей частью дают своим детям слишком много свободы; нередко приходится слышать о каком-нибудь сопляке лет 12: «да он этого не хочет», напр., поступить в ту-то школу, или заняться этим-то делом: там, где именно родители должны бы рассудить за ребенка и направить его, они вполне распускают вожжи, отчего и пропадает столько японской молодежи, т. е. ходя по улицам — собак бьет, ничего не делая, или развратничает, коли есть средства; а тут, в деле брака, где именно должен быть свободный выбор, родители распоряжаются судьбой детей, и не думая спрашиваться их.
   Спрашивая Оно, как он думает распорядиться собою по поводу выбора его в священники — жениться ли, или в монахи поступить? Еще не решился; говорит — «к Собору решит», — Стал было убеждать его поскорей строить храм, — обещался пожертвовать с своей стороны 100 ен и ручался еще за столько же со стороны других членов Миссии, — так. обр., мол, половина почти обеспечена, остается другую собрать с христиан; но Оно испугал меня огромностию суммы, нужной на храм. Говорит, что без 5000 ен нечего и приступать. В Исиномаки-де маленькую Церковь построили, и та стала тысячи полторы, а в Санума — 5 тыс. Действительно, цены страшно поднялись на все. Оно показал мне записи пожертвований — они уже давно думают о постройке храма и собирают деньги; для этого даже составилось общество: члены его вносят непременно определенную сумму; затем желающие (юуси) жертвуют. Набралось — кажется — ен 80 уже.
   В 9 часов началась литургия. О. Матфей в это время служил литургию в Петропавловской Церкви в Хараномаци. Приобщалось очень много детей; видно, что дети приучены к этому. В Церкви было до 100. Но для такого большого праздника это было мало, и потому проповедь сказана преимущественно о необходимости соблюдать праздники.
   Простившись с христиан, в Церкви и пообедавши в д. [доме] Андрея Янагава, отправились в путь. По дороге заехали в Хараномаци-кёоквай проститься с верующими. Яков Асай отправился вместе, чтобы познакомиться с соседней Церковию в Дзёогецудзуми. По дороге, милях в 6 от Сендая, проезжали Мацусима — знаменитое по красивости местоположения место: у берега группа островов числом 808; все они до того малы, что домов нигде на них нет; на ближайших к берегу только виднеются кумирни; одну из этих кумирень, по преданию, построил и в ней жил Кообоодайси. Для всех островков или для отдельных маленьких групп их придуманы остроумных названия; напр., островок несколько побольше и около него 12 маленьких называются «император и 12 жен его»; группа семи островков носит имя «7 мудрецов». Островки покрыты вековыми соснами. Видно, что здесь был когда-то берег с сосновым лесом, размытый наступившим морем. В селении замечательный буддийский храм: Дзуйхоодзи; когда идти к нему направо — в отвесной горе, состоящей из мягкого песчаника, высечено много пещер, — то упражнения буддийских отшельников. Говорят, много их здесь спасалось и уморило себя голодом, чтобы попасть скорей в рай. Пещеры эти теперь, увы, служат для сжигания соломы на удобрение полей. Печально стоят высеченные каменные статуи, в глубоком размышлении о превратности судьбы. Храм — огромный, и много в нем замечательных древностей, — напр., картины, писанные знаменитыми людьми, резьба — знаменитого резчика; но все крайне пришло в упадок и обветшало. Микадо целый день отдыхал в этом храме, когда 4 раза путешествовал на север; теперь в той комнате на столе — доска, надпись которой гласит, что это — место покоя Высочайшего; и перед ним всегда стоит жертвоприношение, состоящее из чашки воды. Но к чему служит эта лесть! Получил храм от императора тогда 1000, о чем извещает крупнейшая надпись над самым входом в храм, — и будет; больше, вероятно, никаким угодничеством не вызовет к себе внимания, как и весь буддизм вообще. Падает он, видимо, отслужил свою службу — и пора в сторону.
   При храме молодые монахи сказывали, чел. [человек] 12—13 бонз и престарелый осёо. В храме этом чтились Сендайские князья, где великолепные их ихаи и доселе.
   Зашли в гостиницу на 3-й этаж, чтобы взглянуть на вид островов, — действительно великолепный.
   И вчера целый день, и сегодня — только и видно, как по улицам и дорогам тянутся лошади, навьюченные рыбою «сиби» (осенью ее же зовут «мангуро», оттого что вкус в разное время разный — осенью лучше), которую ловят именно в это время — множество в заливе Исиномаки и по всему этому побережью. Теперь рыба идет с юга на север и заходит в заливы; осенью обратно — с севера на юг; впрочем, ее меньше попадает в заливы. А теперь, думаю, тысяч 20 рыбы провезли только вчера и сегодня по дороге в Сендай.
   Местность гористая. На берегу моря делают соль. Скоро за Мацусима — город Такаки, где есть два христианина; за городом находится дом Иоанна Такахаси, к городу же принадлежащий. И. Такахаси — это тот, что был катихиз. [катихизатором] и начал Церковь в Дзёогецудзуми; живет, говорят, очень бедно. Уже когда смеркалось, прибыли в деревню Дзёогецудзуми, ри на 12 отстоящую от Сендая. Деревня разбросана в ущелье гор. К Церкви в Дзёогецудзуми принадлежат еще 4 деревни:
   Дзёогецудзуми, домов 40, христ. домов 11, христиан 42.
   Фу куда,
   20 чё от Дзёоге — дом. 50, хрис. дом. 5, христ. 23.
   Касимадай,
   3 ри от Дзёоге — дом. 50, христ. д. 4, христ. 20.
   Оомацузава,
   3 1/2 ри от Дзёоге — дом. 100, христ. д. 10, христ. 23.
   Кавауци,
   2 ри от Дзёоге — христ. 4.
   -
   Итого в 5 дерев. дом. христ.
   больше 30, хр. 112.
   Проповедник здешний Павел Кодзима несколько разладил с некоторыми из христиан; и поэтому он большею частью был на проповеди в новых местах. Здесь же, в Дзёогецудзуми, призван был христианами Иоанн Такахаси, который и жил здесь с 8-го месяца прошед. года в доме Стефана Ицидзё; он здесь был питаем на счет христиан, за что проповедывал (хоть плодов не видно) и совершал молитву; ушел лишь вчера домой; Кодзима же завчера только прибыл из Никадзима для моего приезда. Христианами в Фукуда, Касимадай и Оомацузава заведывал Онисим Накано (ничего, впрочем не делая там); в Кавауци никто не был на проповеди, да и не удобно — все дома разбросаны; но там есть родственники христиан (ендзя) — к ним и перешло христово. Иоанн Такахаси в доме Стефана Ицидзё по субботам и воскресеньям совершал молитвы для христиан. В прочих деревнях молитвенных собраний не было (по лености Онисима Накано).
   Сицудзи: в Дзёогецудзуми 5 чел.; в других деревнях везде избраны свои. Собираются все вместе редко.
   Самый главный сицудзи и радетель Церкви в Дзёогецудзуми: Стефан Ицидзё — как видно, очень состоятельный. К сожалению, его я не видал; как раз в это время он нес 20-ти дневное наказание тяжелыми работами, за порубку казенного леса (с ним уличены и осуждены еще 2 язычника, которым присуждено по 30 дней работы). Мать этого Стефана, Екатерина, старуха — бойкая, и разладила с Кодзима за то, по словам Кодзима, что он обличал ее, если замечал что неподходящее к христианству, в чем обличал, впрочем, не сказал, исключая, «да вот, наприм., во время молитвы придет с ребенком, а ребенок плачет и мешает молиться, — я говорю, что это не по-христиански, а она и сердится». — Видно, что обличитель сам горяч и неблагоразумен.
   В Дзёогецудзуми на короткое время остановились в доме Стефана Ицидзё. Здесь и находится обыкновенно квайдо; но теперь комната, определенная для молитвенных собраний, занята шелкович. [шелковичными] червями, и потому квайдо на время воспитания их перенесено в дом его брата, в полверсте отсюда. Угостили спутников обедом, а меня чаем и кипятком с красным вином, провели в квайдо, где я нашел собравшихся христиан человек 30. Отслужили вечерню, и сказано было поучение. Между прочим, внушаемо было построить поскорее отдельный молитвенный дом, что здешним христианам особенно легко, так как у них и лес свой и плотники есть. В других деревнях тоже определены места для квайдо; но не было правильных молитвенных собраний.
   При вечерне пели трое — очень стройно; мальчик — сын Стефана (племянник Павла Кикуци) — отлично сам усвоил пение, д. б. [должно быть] от Василия Кикуци, и умеет передать другим. Во время богослужения пришел из Фукуда-мура Онисим Накано с одним христианином, были и из других мест христиане.
   Новые места, где Кодзима проповедывал, следующие: Накадзима — деревня, в которой домов 100 разбросанных; от Дзёогецудзуми 8 ри, от Исиномаки 3 ри. Там прежде несколько проповедывал Никита Мори, а потом Павел Исии, из Екояма; в этом селении, между другими, хлопочущими о распространении христства, есть отец Петра Кавада (бывшего катихизатором), занимающий там должность учителя; но теперь, когда Кодзима начинает вводить порядок, ему это не нравится. В Накадзима 3 христианина, слушавшие учение от Никиты Мори; вновь слушает 10 человек. Ходит еще Кодзима: в город Нобиру (приморский, домов 200), от Дзёогецудзуми 2 ри. Через реку от Нобиру деревни: Хамаици и Усиами; в последней один дом приготовлен к крещению. В Нобиру Кодзима прожил 2 месяца; но теперь там нет слушателей (значит, беспутно время потерял). Был он еще в Хиробуцисинден. Там есть некто — Никанор, в Хакодате принявший крещение; он хлопочет о распространении там христства; его сын уже крещен; еще были 2—3 слушателя.
   Кодзима не годится больше для этого места, его нужно куда-нибудь в другое; он и сам не желает здесь, хотя, по-видимому, основывался надолго, даже дом купил и жену поселил. Онисима Накано, кажется, совсем нужно будет выключить из проповедников. О. Матфей жалуется, что он ленив и дурно ведет себя. До Собора, впрочем, оставлено все, как было.
    22 мая/3 июня 1881. Пятница.
    В Исиномаки
   Утром, в сильный туман, спустились с гор; прояснилось, когда переезжали реку; недалеко виднелся город Нобиру; при перевозе простился с Накано, который отправился в Фукуда-мура. В 11-м часу прибыли в Исиномаки — на 5 1/2 ри от Дзёогецудзуми. Так рано нас не ждали, и потому никто не встретил, и мы застали Павла Цуда и христиан убирающих квайдо. Крещено за год: в Исиномаки 16 чел. В Минато 3 года спали, в год же крест, [крестилось] 27 ч. [человек] В Исиномаки всех христ. 116; из них мужч. 65, женщин 51. На лицо теперь 82; прочие по своим делам в отлучке. Человек 5—6 охладели к вере — принявшие без достаточного научения, а из языческих каких-нибудь видов; у некоторых из таковых, впрочем, после возгревается огонь веры.
   Проповедь — в Церкви и в Минато-кёоквай чрез вечер; в Минато есть новые слушатели. В город в последнее время выходил для проповеди в 4 места, но теперь, по недосужести слушателей, это на время отложено. Выходит еще П. Цуда для проповеди в Кадоноваки, город, составляющий продолжение Исиномаки, — с 600 домов. Там слушают в самой мациякусё 5—6 служащих; трое из них уже оглашены. Выходит в числа: 2, 5, 8, значит 9 раз в месяц, с 3-х часов. Был Цуда еще для проповеди в деревне Кама-мура, 1 ри дальше Кадоноваки, — разов шесть; там оглашен 1; слушают учение чел. 10.
   Сицудзи в Исиномаки 8 чел. — Иоанн Сасаки, Николай Хигуци, Павел Ватанабе, Симеон Мано (у которого я ночевал) и проч. Избираются неопределенно, собираются — тоже; обыкновенно по воскресеньям все в сборе, и если есть дело — решают.
   Храм в Исиномаки стоит почти 1500 ен. Внизу большая комната для катихизаций; кроме того, от входа налево — комната для катихизатора, направо — кухня. Во втором этаже Церковь человек на 200. Иконами еще не снабжена, как следует; велел к Собору принести размеры алтаря, который им придется несколько поправить. Иоанн Сасаки один пожертвовал на постройку храма 500 ен. Павел Ватанабе продал вещи, ибо беден, и 10 ен вырученных принес на храм. Вообще, здесь христиане не богачи, что я сам видел, посещая сицудзи; но все усердствовали. Инициатива постройки тоже совершенно ихняя. Сначала располагали постройку никак не дороже 300 ен, но постепенно больше и больше одушевляясь и улучшая план, довели до 1500 ен; причем очень жалеют, что не могли сделать еще лучше, — потолок, напр., очень низок в Церкви (правда). Земля под храм пожертвована одной христианкой, теперь, впрочем, охладевшей, ибо вышла за язычника.
   В Исиномаки постепенно проповедывали: Петр Кудзики и П. [Петр] Авано, Ямамура, Сасагава, Исии, Павел Таде 1 год, и теперь Павел Цуда с прошлаго Собора. Он жил здесь с женой (сестрой Петра Оокава, из Идзу), которая обучала девочек шитью; но в начале нынешнего года она скоропостижно померла.
   Певчих 4 человека. Обучала Дарья Кудзики, и поют весьма стройно; обедницу безукоризненно пропели; вечерню — полутонили несколько.
   Приехавши, отслужил обедницу с проповедью; после завтрака сделали визиты старшинам, сходили в Кадоноваки, в якусё, где проповедь бывает в училище — тут же; потом поднялись на гору посмотреть вид на море и окрестности, оттуда сходя — видели тюрьму, где сидел Кудзики за погребение по христ. [христианскому] обычаю: небольшое здание, говорят, — битком набитое (наши бы преступники в первую ночь разломали и ушли). Побыли в Кадоноваки у чиновника. В 4 часа — вечерня, и проповедь в катихизаторской; было много язычников; между прочим — местные власти.
   После проповеди, в сопровождении толпы христиан и христианок отправился в Церковь города Минато, 595 домов, — по ту сторону реки. В Минато 70 христиан, — 36 мужч., 34 женщ. Город состоит из рыбаков, земледельцев и торговцев. Все христиане налицо, и все усердны, никто не охладел. Сицудзи 5 чел. Квайдо в доме Сергия Кацумото. Он крещен на Суругадае и некоторое время жил в катихиз. [катихизаторской] школе; потом охладел к вере, а теперь очень усерден; служит здесь учителем в школе. Обещал землю пожертвовать под храм, и христиане Минато уже думают о постройке храма.
   Служба церк. в Исиномаки бывает в субботу вечером в 8 часов, в воскресенье утром в 10 часов; а в Минато в воскресенье вечером, и Цуда ходит туда с певчими из Исиномаки. В Исиномаки на молитву собираются 30 чел. дзенго, в Минато 20 чел. дзенго. В Исиномаки все купцы, и немного ремесленников; время проповеди здесь все равно — во все части года. В Минато тоже, но немного есть крестьян; для них теперь очень некогда, ибо настало время посева риса; осенью, во время жатвы, тоже некогда.
   В Исиномаки, как рейдовом городе, — много разврата, в Минато — нравы лучше.
   Пришедши в Минато, для чего нужно было переплыть реку, посетили церк. старшин, сходили на кладбище, где похоронены четверо христиан, между прочим — Петр Авано и Кириакий Цуда, у которых хорошие каменные памятники с крестами (место же для погребения христ. [христиан] Цуда купил и отделил), пришли наконец в квайдо, где прежде всего угостили от лица Церкви отличной рыбой и пивом, отслужили вечерню — потом проповедь. По окончании её, ночью вернулись в Исиномаки, в Церковь. Здесь сицудзи представили просьбу, чтобы для Минато дан был отдельный денкёося; он, кроме Минато, будет проповедывать в соседних: 1. Ватаноха, гор. [город] 1 ри отсюда, 320 домов;
2. Негасимура, 20 чё, 30 дом; 3. Кадзума, 20 чё, 30 дом. Для Исиномаки же сицудзи просят по-прежнему Павла Цуда, который, по их словам, подходит к этому месту.   Христиане в Исиномаки и Минато кажутся очень одушевленными; Церковь обещает расти, если Бог поможет и будет хороший руководитель.
    23 мая/4 июня 1881. Суббота.
    В Вакуя.
   Утром огромной толпой христиане из Исиномаки проводили далеко за город. В Вакуя прибыли около 11 часов; расстояние 5 1/2 ри. Проезжали, между прочим, город Хиробуци, 130 дом, 3 ри от Исиномаки; в 1/2 ри отсюда Хиробуцисинден, где христиане — Никанор и его сын. Не доезжая 1 ри до Вакуя, вправо, недалеко от дороги, деревня Майяци-мура, откуда катих. [катихизатор] Иоанн Отокозава; его семейство все православное. Родителей нашел потом в Вакуя, пришедших повидаться со мной. Почти за 1 ри до Вакуя братия, Стеф. [Стефан] Хироцука, — довольно оправившийся, но все еще с частыми головными болями, и худой .и бледный — значит не идущий для катихиз. [катихизаторской] службы, требующий умственной работы, — и другие. Между прочими был Яков Ооцуки — катихизатор из Мориока, пришедший за 40 миль спросить, какой дорогой я пойду в Намбу — большой, или побережной. Вот нелепость-то! Нужно будет сказать на Соборе, чтобы катихизаторы отнюдь не отлучались с мест своей службы для таких причин.
   Вакуя — город — с 500 домов и домов 700 дзёонай, всего с 1200 д. Был прежде Бакка — владением Сендайского князя, и потому все здешние сизоку — байсин (двойной подданный), отчего и обращены в крестьян (хеймин). В Вакуя христиан до 100 чел., христ. домов 40 — мало полных христ. домов. В этом году крещено 13. Язычники не мешают; есть новые слушатели — 4—5 человек; а больше 10 человек уже почти готовы к крещению. Сицудзи 9 чел.; из них особенно усердные: Федор Есики, Иоанн Ямаки и Евгений Сабанай.
   Теперь чрез каждые два вечера — проповедь вечером в Квайдо; собираются 5—6 новых слушателей и несколько христиан. В Нигоу-мура, 2 1/2 ри от Вакуя, есть также 4—5 слушателей учения. Вакуя дало катихизаторов: Савву Кимура, который и служит здесь же, Бориса Ямамура, Илию Додо (теперь в отставке, за предосудит. [предосудительное] поведение) и Стефана Хироцука (очень способного, но, х сожалению, не могущего служить по болезни); в 2-х ри отсюда деревня, из которой Тимофей Мурасава, также бывший в катихиз. школе, — теперь питает отца, обрабатывая поле. В Семинарии из Вакуя Петр Мурата, которого мать — христианку — видел здесь, и был Павел Кимура.
   Для квайдо нанят старый дом. При служении обедницы певчии так зарознили, что пришлось сказать Роману, чтобы один он пел. Видно, что и понятия не имеют о спевке или о нотах, хоть все ноты держат в руках. Пока — в первой этой Церкви встречаю таких нелепых певчих. Обещался прислать слепца Александра из Санума — понаучит певчих. В Вакуя первый проповедывал Сергий Нумабе, проживший здесь 3 года. У катихиз. [катихизатора] Саввы Кимура отец и мать еще язычники; отец — старик — доктор и кит. [китайский] ученый. Детей у Саввы Кимура 9 чел.: две старшие дочери замужем, сын Павел, бывший в Семинарии; остальные 6 — мелюзга. Живет землею, которую отдает обрабатывать с половины; также разводит кайко. У Бориса Ямамура — прекрасный дом, много земли и целая гора с лесом. В семье: мать, жена, сын Стефан 10-ти лет и еще дитя-малютка.
   Посетил всех сицудзи и немало христиан; был в домах катихизаторов. Прекрасное устройство жилья сизоку — все окружены садами, как в Сендае. — Всходили на холм, чтобы посмотреть окрестности, а также взглянуть на пепелище прежнего владетеля этого города. Стоит один остов кумирни, предпринятой было к постройке в честь предков владельцев от лица их кераев (в каковой складчине, впрочем, христиане не участвовали); и остов этот можно купить теперь ен за 100. А владелец живет у подножия холма в зданиях таких же, в каких живут зажиточные крестьяне; он слушал раза 2—3 христ. учение; но окружающие его не любят христ-ва [христианства].
   В 8 часов была всенощная, после которой проповедь, приготовленная было для христиан, но вышедшая больше для язычников, так как их было очень много. Было тесно до давки, душно; вообще обнаружилось все неудобство этого квайдо; почему я после, оставшись с одними христианами, вновь настаивал, чтобы поскорее приступили к постройке Церкви, и для начала дал 35 ен.
   Вообще — Церковь вяла, что совершенно определяется характером здешнего катихизатора.
   Когда вернулся в квартиру (тут же около Квайдо, в гостинице в 3-м этаже), один школьный учитель, отец христианской девочки, представил сикуси [?], в котором между прочим спрашивал, как ему воспитывать дочь, потом пришли несколько женщин-христианок, из которых жена Саввы Кимура, по-видимому, образцовая мать и хорошая христианка: «мы только пишем сыну, чтобы он не забывал Бога», а у самой слезы.
   Ночью несносно разболелись зубы — от простуды.
    24 мая/5 июня 1881. Воскресенье.
    В Такасимидзу.
   В туманное утро христиане проводили до дороги в Фурукава, до которого отсюда 5 1/2 ри, кажется. Андрей Ина встретил несносно далеко (приходится возить их в таком случае, п. ч. [потому что] встречают пешком, только обременяют). Прибыли в 9 часов утра. Фурукава — торговый город — самый большой по дороге из Сендая до Мориока; домов в нем 926. Крещеных здесь 63 человека, но приходит на молитву не больше 12—13 чел. Прочие охладели (за исключением не принадлежащих к Фурукава, хотя и крещенных здесь; таких, кажется 9 человек). Причины охлаждения следующие: 1. При прежних здесь катихизаторах: Нумабе, Додо, Ямамура — некоторые крещены недостаточно знавшие учение. 2. Между христианами был большой позор (блуд, доведший до суда), давший и язычникам повод хулить их, и им самим смутиться; иные из них и кроме того дурного поведения. 3. Развращенность нравов города и вместе сильная привязанность жителей к идолам, вследствие чего на христианство здесь постоянно гонение — не прекращающееся и поныне; а если бы христиане здешние не были сами хозяевами домов, то им и жить было бы невозможно, ибо язычники с ними и дела не хотят иметь. Запугиванию христиан особенно помогло гонение на них, бывшее, по поводу христианских похорон, года три тому назад; многие христиане, и без того слабые, этим гонением расстроены и охлаждены были. Язычники: «Ясо макета», — и этот один бессмысленный крик уже достаточен для того, чтобы рассеять робких. Бывшее три месяца тому назад погребение жены Иоанна Оидзуми доказало это вновь. Родствен, [родственник]: «если бонза не будет, не приду». До этого погребения было много слушавших учение в городе; но с погребения рассеялись, ибо тоже было затруднение для христиан, и они должны были отдать тело на время бонзам для совершения над ним буддийских обрядов, после чего уже отпели и похоронили по-христиански. С преданностью язычеству соединено, по большим прибойным [?] городам, развращение нравов. По этой-то причине, по большой дороге так трудно устрояемы Церкви. В Каннари, наприм. тоже почти нетуже Церкви по тем же причинам. И здесь, в Фурукава, если бы Иоанн Оидзуми смутился и пал, то вероятно и остающиеся теперь христиане рассеялись бы. Теперешние охладевшие, впрочем, не могут считаться бросившими христианство, и вероятно, Бог даст им время и побуждение покаяться и одушевиться опять христ. духом.
   Сицудзи здесь двое: из них главный Иоанн Оидзуми, очень усердный христианин, содержавший прежде денкёося у себя в доме.
   Так как, по причине гонения языч. [язычников] на хр-во [христианство], нигде нельзя было найти место для сбора христиан на молитву и для проповеди — язычники не отдавали в наем своих домов для этого, то христиане, 10 человек, сложились, купили дом и на земле Иоанна Оидзуми, пожертвованной для этого, построили квайдо, в котором и катихизаторы живут. Все здание, с переноской, стоит больше 200 ен, кроме личного труда христиан. К сожалению, квайдо несколько в стороне от больших улиц города, так что для незнающих довольно трудно найти её. Общественная молитва — в субботу вечером в 10 часов, и в воскресенье утром в 11 часов. Читают, не поют. Собираются 10 человек. Проповедь в квайдо — в субботу и воскресенье, и в городе в двух местах: в якуба (магистрате), где слушают: Захария — старшина городской и 6 чел. новых, и в училище, где слушают учителя. Выходит туда Андрей Ина — раз в неделю по четвергам. Вообще, новых слушателей человек 10. В год крестились 3 человека. В окрестности Фурукава, в следующих деревнях производится проповедь:
1. Иигава-мура, 1 1/2 ри от Фурукава, 120 дом. Здесь 9 христиан — между ними: Алсила Кису, жена его Мария (сестра Айны Кванно) и дочь Вера. Христиане в трех домах. Вновь слушают 12—13 чел., проповедь по воскресеньям и понедельникам вечером; ходят Андрей Ина и Даниил Оонами по очереди. Проповедь в двух местах деревни. 2. Ниида, 1 ри, 120 дом. 2 христианина, вновь слушает 1. 3. Зоосикиноме, 2 1/2 ри, 16 дом. 1 христианка — старуха; вновь слушают 15—16 чел. 4. Яикида, 2 ри, 40 дом. Слушают 15—16 чел. 5. Цуцумине, 2 1/2 ри, 40 дом. Слушает 1 дом, 7—8 человек.   Живут А. Ина и Д. Оонами оба в Фурукава и выходят в селения по очереди, так однако, что оба в неделю обходят все места, а к воскресенью возвращаются в Фурукава. Проповедуют, ходя, оба — одним и тем же. Причины не представили, почему так делают, а — не разделяют между собою слушателей и места, что было бы удобнее, — и потому посоветовано разделиться.
   Фурукава — город торговый, и потому здесь всегда время проповеди: по деревням же везде земледелие и разведение шелков, червя: в 6-м месяце очень заняты, и потому с 1-го до 20-го ч. [числа] 6-го месяца положено не ходить в деревни. Так же некогда будет по деревням в жатву риса, в 10-м месяце.
   По прибытии в Фурукава тотчас же отслужили обедницу, после которой была небольшая проповедь — для христиан и собравшихся язычников. Потом расспросил о Церкви. После завтрака — посетили Акилу Кису в деревне Иигава. Приняли весьма ласково; отслужил там литию, предложено угощение. — В этой же деревне замужем сестра Павла Таде, и тут же земля Павла Таде, которую он отдает в обработку — с половины; земли 3 чё квадратных, по словам Кису; у Кису 5 чё; живет богачом; дом в саду, где поют соловьи.
   Вернувшись в Фурукава, сделал визиты сицудзи и некоторым христианам — все показались бедняками, и при всем том построили квайдо — значит, действительно усердны.
   В конце 4-го часа отслужена вечерня, после которой проповедь, не могшая продолжаться долго, ибо слушателей всего с ребятишками и язычниками было человек 20. — После сего отправились в Такасимидзу, отсюда за 3 1/2 ри. Андрей Ина и Даниил Оонами — оба не идут для Фурукава, оба слабы, и Ина вовсе не такой, как я прежде думал о нем, его нужно туда, где дело стоит крепко, и притом в помощники к другому — сильнейшему. Даниил же и юн и слаб. В Фурукава нужно покрепче кого.
    Такасимизу
   Это город — наподобие Вакуя. Тоже населенный наполовину байсинами, дома которых, как в Вакуя и Сендае, скрываются в садах, а сами они живут ни богато, ни бедно, немножко ленясь, и немножко к земледелию и кайко прибавляя книжности. Всех домов в Такасимидзу 406. Больше 30 домов — чисто христианских; всех же христиан больше 160 ч. [человек] Сицудзи: 10 чел.; собираются, когда дела того требуют. Проповедь производится только в церк. доме; впрочем Никанор Мураками ходит и по домам, куда нужно для научения. В год крещено 16 человек. В окрестности, в деревне Накамура, 1 ри от города, есть 3 христианина. Богослужение — правильно по субботам и воскресеньям, всегда сопровождаемое проповедью. Певчие поют стройно; их человек 12, под руководством певца Виссариона, жившего год на Суругадае, для изучения пения.
   Храм здесь построен в 1876 г. Никанор Мураками дал землю под него, христиане — дерево и личный труд; кроме того, собрано было 60 ен для уплаты за работы мастеровым. Образа Спасителя и Бож. Матери — иконостасные есть. Но недостаёт — на северные и южные; за клиросами — небольшие иконы св. [святого] Иоанна Богослова и Св. [Святителя] Николая. Есть в Церкви: плащаница, утварь, облачения. Нет хоругвей. В Церкви — все в примерном порядке и чистоте. Церковь — очень похожа на базилику, без потолка, с открытым верхом и поперечными переводами, — продолговатая.
   В 1878 году христиане (по инициативе, кажется, о. Павла Савабе) положили собрать деньги — для покупки церковной земли, достаточной для содержания священника с причтом. Тогда же один христианин пожертвовал кусок земли 1 се, из которого рису получается 2 то 6 сё; другой дал на время 1 тан огорода для Церкви; из этого участка выходит гороху 5 то. Землю церков. отдают обрабатывать за плату. Полученные продукты продают и деньги присоединяют к собираемой на покупку церков. земли суммы. Всего собралось теперь около 40 ен; кошельковый сбор тоже сюда идет — его в год бывает 2 ены. На текущие же церков. нужды деньги тотчас собираются с христиан. На землю жертвуют кто сколько хочет и может. В текущий год пожертвовано до 20 ен. Предположено собрать в продолжении 10 лет; впрочем, если деньги наберутся и раньше, земля тотчас же будет приобретена. (Я дал от себя 20 ен).
   Есть еще между христианами общество: гоенся (тагаини тасукеру куми — взаимной помощи). До сих пор собрало капиталу до 80 ен (я присоединил сегодня к этой сумме еще всего 5 ен). Жертвуют — конечно, по желанию. Деньги постоянно в расходе — по рукам, у занимающих, — за 2 процента в месяц (кажется). Занимающие аккуратно возвращают, с присоединением процента, как бы он мал ни был, хоть 1 рин, потому что весьма часто занимается всего 10 сен на короткое время. То, что общество, давно заведенное, существует, и понемногу всё увеличивает свои средства, показывает распорядительность и стойкость Никанора Мураками. Такие общества и в других Церквах заводились, даже в Тоокёо, при главной Церкви (христ. [христиане], впрочем, сами заводили, без участия миссионеров), но везде они недолго существовали, ибо христиане не выдерживали себя. А здесь — стоит, стало быть — может стоять, и христианам нужно ставить это на вид.
   Метрики и денежные отчеты у Никанора Мураками ведутся самым аккуратным образом, чисто написанные, без помарок и вносок. Во всем виден человек порядка.
   Скромен он также очень, не выставляет себя, а приходится видеть и догадываться больше, что он хорошо управляет здешнею Церковью.
   Приехавши, отслужили вечерню, потом проповедь. Братия встретили пред Такасимидзу в разных местах. Матфей прежде всех ри за 1 1/2. В город ведет аллея великолепных сосен — на большом пространстве; вообще, местность очень живописная. Квартиру дали в доме одного доктора христианина; сходил в ванну, чтобы от простуды полечиться. Зубы и вправду перестали ныть.
    25 мая/6 июня 1881. Понедельник.
    В Такасимидзу.
   Целый день шел дождь и из Такасимидзу никак нельзя было выбраться. Утром о. Матфей совершил крещение, в Церкви, 6-ти чел. После мы вместе с ним отправили обедницу, за которой причащены были новокрещенные запасными св. дарами (ибо просфор не могли приготовить для литургии); после — проповедь, говорить и слушать которую мешал рубивший по крыше дождь. После, перешедши в комнату к Никанору, расспрашивал о состоянии Церкви, что уже изложено выше. Тут же рассказали о двух Церквах: в Цукитате и Мияно. Так как их проезжать не придется, ибо нужно свернуть в Санума, то о них здесь замечается.
   Цукитате, город, 260 дом., от Такасимидзу 2 1/2 ри по большой дороге. Христиан 11 чел.; 6 чел. из них — хорошие христиане, приходят часто в Такасимидзу к богослужению; 4 христианина — охладели от недостатка учения и церк. управления там. Сегодня еще 2 чел. из Цукитате крестились — всего там теперь 13 христиан. В Цукитате прежде всех проповедывал П. [Павел] Цуда, потом Иоанн Сакай жил там с год. Из тамошних христиан особенно ревностный был Яков Яекасива, очень заботился о распространении христ-ва там; из его дома Иоанн Сакай взят был в тюрьму, и Яков — с ним же взят был. Теперь Яекасива помер; его заменить для Церкви некому, и нет там никакого центра, где бы группировались. Дочь Якова, христианка, с печалью рассказывала об этом (муж ее сегодня крещен, — сельский учитель).
   Мияно-еки, в 20 чё от Цукитате, 200 дом. Христиан чел. 15; между ними есть усердные, как Ной Оогава, родной брат о. Сакая по матери. Прежде всех там проповедывал Иоанн Отокозава.
   Эти две Церкви — в Цукитате и Мияно — легко могли бы быть управляемы и расширяемы из Такасимидзу, если бы, к сожалению, Никанор Мураками не был доцякуденкёося (привязанный семейными заботами к одному месту, ибо у него мать, жена и 5 человек детей, из коих старшей дочери всего 13 лет). Нужно будет представить Собору, чтобы ему дали в помощь хоть какого-нибудь молодого катихизатора.
   В 2-х ри от Такасимидзу есть еще деревня Маяма-мура (70 домов, рассеянных), откуда 2 христианина пришли в Такасимидзу по случаю моего проезда; есть 3—4 человека и ещё — очень желающих слушать учение. Никанор был там один раз, потом ходил туда Антоний Удзие (умерший). Эту деревню также нужно иметь в виду при распределении проповедников.
   Из Такасимидзу вышли: о. Тимофей Хариу (у него в доме 7 человек, 5 детей — и все, кроме Василия, малые; старший, впрочем, годился бы для приема в Семинарию; Василий — женат); катихизаторы: Яков Ооцуки, Исайя Ооцуки, Илия Сато, Даниил Оонами, Елисей Кадо, Иоанн Онгивара (теперь, впрочем, не служащий — учителем, начинает дурно вести себя; раскаивался; быть может, удержиться). Отсюда же: Роман Циба — певчий, Андрей Сасаки (одноглазый) — готовившийся в певчие и катихизаторы, но, кажется, ничего не выйдет из него. Здесь же — мой бывший слуга Матфей, оказывающийся довольно состоятельным владельцем дома и земельки. В Семинарии отсюда: Пантелеймон Сато.
   Теперь — для Катихизаторской школы — представлен один ученик, и для Семинарии один; сказано, чтобы приходили числа 12—13 сентября (нов. ст.).
   После обеда, несмотря на дождь, сделаны визиты во все дома катихизаторов и их семейств, чтобы видеть их состояние и расспросить о составе семей, — и всем сицудзи и некоторым уважаемым христианам. Если бы не мерзейшая грязь, прогулка среди садов была бы истинным удовольствием, — везде аллеи зелени и озера воды (зеленой впрочем) для поливки полей (ее пускают на поля по мере нужды; в случае засухи воду делят). К вечеру едва окончены были хождения. К счастию, Матфей тут напоил чаем, который он берег с прибытия сюда из Тоокей, — и взялся привести сапоги в порядок.
   Никанор спрашивал совета насчет мужа-язычника, прогнавшего жену-христианку и женившегося уже на другой; разумеется, такой должна быть предоставлена свобода выйти замуж; насчет мужа христианина, прогнавшего жену, под влиянием отца, и женившегося на другой, сказал, что пусть ходит в Церковь; но лет 10 ему должно не давать Приобщения Св. Таин, так как явный блудник, по слову Евангелия. Везде труднее всего с японск. [японской] семейною жизнью и браками.
    26 мая/8 июня 1881. Вторник.
    В Санума.
   Утро сырое; дорога дурная. Часов в 6 1/2 простившись с христианами в Церкви, отправились в Санума, в 5 1/2 ри от Такасимидзу. Местность прелестнейшая, лощина, где все рисовые поля; по горам роскошная растительность; ехали среди беспрерывного пения соловьев (и кваканья лягушек, впрочем). Дорога гористая, часто приходится выходить из тележки и плестись по грязи пешком. У города встретили, прежде всего, группа детей — девочек-певчих и других, потом группа христиан; у входа в город — катихизатор Елисей Кадо, старшины и множество христиан и христианок. К сожалению, благословивши их, пришлось опять сесть в тележку, ибо идти пешком по такой грязи в сапогах решительно не было возможности.
   Санума торговый город, в котором притом так же, как в Вакуя и Такасимидзу, много сизоку-байсин. Всего домов: 860. Христиан здесь: 319 — с 1875 года; но из них 15 умерло. Браков было: 4 за последний год; крещено 12 человек, и завтра будет крещено 14; так. образом завтра число крещеных здесь, в Санума, возвысится до 333 человек. Христ. домов 67. Из христиан 5 человек не ходят в Церковь, охладели по незнанию хорошо учения; но не отреклись и пред язычниками показывают себя христианами, один только совсем не приходит в Церковь, впрочем, 30 сен на Церковь вносит неопустительно.
   Умерло за год 3 человека; браков не было. Церковные службы всегда совершаются по субботам и воскресеньям. Вечернее богослужение обыкновенно положено начинать в сумерки; впрочем час летом и зимою определяется, и дальше его не ждут. Начинают богослужение и здесь, и в Исиномаки, как в Суругадае, по маленькому звонку. Бывает по воскресеньям 30—50 человек, по субботам больше.
   Хор из семи девочек поет стройно. Слепец Александр подучил их. В Церкви — полная утварь (та, что пожертвована из Владимир. Церк. [Владимирской Церкви] в СПБ.), ризы — новые (пожертвов. [пожертвованы] Крупениковым в Казани) и старые. Икон полный состав; на север, и южных дверях Архангелы, заклиросные — Александр Невский и Св. [Святитель] Николай. На солею — три исполинские ступени, а в Царские врата нужно гнуться. Впрочем, Церковь красива, особенно при вечернем освещении. Поместиться могут человек 500. Никогда не бывает полна.
   Церковь еще не совсем кончена: снаружи не обложена внизу черепицей, внутри нет рам для иконостасных образов, но до сих пор стоит 2600 или 2700 ен. Земля под Церковь нанята на 50 лет; платится по 2 ены в месяц. Кругом Церкви разводится сад. У Церкви — дом для прислуги и кухни, около нее небольшое здание для ванной. — Все это в числе вышеозначенной суммы [см. стр. 109].
   Занятия катихизатора: 1. В церк. доме по вечерам, с 7—8 часов до 10-ти, чтение с собирающимися учениками-христианами Свящ. Писания и других книг, не исключая япон. исторических сочинений, и даже докухон.
2. В городе. Входит в дом одного христианина по утрам, с 8-ми до 11 или 12 часов, преподавать христиан. учения собирающимся человекам 6-ти. Ходит и в другие дома для проповеди.   Кроме катихизатора в церк. доме живут: молодой человек Стефан Сасаки, служащий пономарем при Церкви; стряпка — старуха Афонасия и слуга — все равно христианин или язычник, всего 4 человека постоянно. Кроме того, здесь теперь слепец Александр на содержании Церкви.
   Сицудзи в Санума 19 человек: Павел Хонда, Петр Сато, Моисей Юса, Тимон и проч. Первоначально избраны 7 человек, еще при Павле Цуда; с тех пор к ним постепенно прибавлялись. Собираются неопределенно. Обыкновенно в воскресенье все в Церкви; если есть дело, то после службы и решают; кого при этом нет, все равно как бы был. Церковные деньги прежде держали у себя и отчеты вели два человека выборных из самих сицудзи. Но с нынешнего нов. года положено, чтобы каждый сицудзи держал у себя деньги и вел отчеты один месяц, после чего передает все следующему и т. д. Это сделано для того, чтобы все сицудзи знали материальное состояние Церкви. Деньги собираются ежемесячно — сколько кто взялся жертвовать, по своему состоянию (дачи часто меняются). Деньги берутся не с людей, а с домов, потому что здесь обыкновенно хозяин всем заведует в доме, и прочим членам семьи неоткуда взять. Самое большое, что дают теперь, — 2 1/2 ены с дома, меньшее — 10 сен. В месяц теперь собирается 30 ен, на что ими содержатся живущие при Церкви, а также удовлетворяются текущие нужды по Церкви и дому. Прежде, когда был здесь священник, собирали 60 ен. Теперешний порядок вещей только на время; у христиан положено со временем купить землю для обеспечения церк. нужд.
   Язычники в Санума не мешают Церкви; но зато и слушателей мало. В окрестности города христиане в следующих местах:
1. Енеока, 2 ри от Санума, 70 домов. 7 христиан, между ними Антоний — старик в параличе; жена его приходила ко мне в Санума. 2. Минамигата, 1 ри, мура 500 домов; больше 10 христиан; все в большие праздники приходят в Санума, в Церковь. Учение приняли в Санума. 3. Исиномори, 1 ри, 300 дом., — маци. Здесь жил Онисим Накано, и есть 10 чел. оглашенных, но крещенного еще нет ни одного. 4. Тоёма-маци, 2 ри 20 чё, 1000 домов. 10 христиан; здесь проповедывал Павел Ницуума — умерший. (Один христианин приходил в Санума к моему приезду.) Христиане всех этих мест, принадлежа к Церкви в Санума, и тензей сюда доставляют.   Для Санума собственно один проповедник совершенно достаточен; но зато он никуда не может отлучиться; для окрестностей ему нужен помощник, по рассуждению старшин.
   Из бывших кациу здесь христиан всего 2—3 человека. Обыкновенно, где примут веру первые сизоку, там горожане (цёонин) не присоединяются к ним и не принимают, как в Вакуя и Такасимидзу, а где — первые примут чёонин-ы, там сизоку к ним не пристают и избегают веры, как в Санума. Город Санума совсем на таком положении, как Вакуя и Такасимидзу: много бывших байсин, дома их — в садах; а город своим чередом — дома в одну линию. Обыкновенно, купцы пренебрегают сизоку — за их бедность, а последние презирают купцов, как низших себя по рангу. Там предмет гордости — деньги, здесь — чин. Пороки купечества — разврат и пьянство, пороки сизоку — гордость и леность.
   По приезде в Санума, отслужена была обедница и сказана проповедь. После обеда — посетил всех 19 сицудзи; все живут очень достаточно; почти все имеют лавки и отличные дома.
   Вечером отслужена вечерня и вновь сказана проповедь.
   Вечером пришел из Иокояма Павел Исии — спросить, когда буду там. Буду на обратном пути.
   Александр-слепец приходил сетовать, что в Каннари Церковь совсем в упадке, по причине тамошних притеснений христиан. Обещал купить ему ручную фисгармонию — помогать ему обучать пению. Теперь же пока он пойдет в Вакуя.
    27мая/8 июня 1881. Среда.
    В Савабе.
   Утром о. Матфей совершил крещение 14 человек с детьми. После я отслужил обедницу, за которой новокрещенные были причащены. После проповедь. Христиане, и я в том числе, снялись группою около Церкви. Затем напутствованные добрыми Санумцами и простившись с ними уже за городом, мы направились в Вакаянаги — от Санума 3 1/4 ри.
   Прибыли во 2-м часу. За городом встретили дети. В городе тотчас наткнулись на пьяных, что — редкость в Японии. Для Вакаянаги дурной знак. Странное здесь распределение земли и название участков: пространство в 30 квадр. чё называется Вакаянаги-мура; в этой мура всех домов 1100. Из них здесь в городе Вакаянаги-маци 700 домов — значит, город в деревне, которая (мура) очевидно принимается здесь в другом смысле, чем селение. Внутри же этой Вакаянаги-мура есть Дзюумондзи-мура, в которой всех 19 домов. Христ. домов в Вакаянаги 20; всех христиан здесь больше 90 чел. Из них 83 крещено о. Евфимием и о. Павлом Савабе. В этом числе несколько человек из Казава (3 ри отсюда), Исикоси (1 ри), и Мияно (3 ри). Человек 10 крещено о. Матфеем Кангета. Из них, по словам о. Матфея, теперь только человек 20 с детьми принимают Св. Таинства, т. е. исповедуются и причащаются. На молитву по праздникам, по словам сицудзи, собираются не больше 7—10 ч. Но нет ни одного здесь бросившего христианство и обратившегося к идолам, они только охладели, по тем же причинам, как в Фурукава, т. е. от языческих притеснений, и вообще от дурного нравственного состояния окружающей среды. Прежде всех здесь, еще в 1872 г., проповедывал И. Сакай. Потом постепенно были: П. Цуда, Ниццума (о. Павел), Яков Кавата, Хиватаси, Таде (Пав.), И. Оно, В. Хариу, М. Кангета, П. Кангета, (в 1878 г.), Додо, Ямамура, Накано, Варнава Имамура и Петр Обара, по распоряжению о. Матфея сменивший Имамура после Пасхи. Когда был здесь П. Кангета, то бонза приходил спорить с ним публично, был разбит, и христианство тогда очень было в славе в городе.
   П. [Павла] Кангета потом — подговоренные д. б. [должно быть] пожарные схватили в квартире и тащили чрез весь город на позор народа, в квартире же разбили стекло на иконе. После они взяты были полицией и наказаны. Тогда П. Кангета жил в доме теперешнего сицудзи Захарии Кикуци.
   Теперь в Вакаянаги квайдо в доме Михея Судзуки, во 2-м этаже, — обстановка бедная. Икона — литограф. [литография] Казанской Б. М. [Божьей Матери] Собираются на молитву в то время, когда Обара приходит, человек 10 по субботам; после молитвы он говорит им проповедь; в воскресенье же не говорит, ибо совсем не приходят на молитву, кроме домашних Михея. Обара живет здесь иногда по неделе; в это время по вечерам приходит к нему человека 3—4 христиан, и он им объясняет Священное Писание или занимается разговорами о вере (сицумон). Новых слушателей совсем нет, и за год крещения ни одного. Сицудзи в Вакаянаги 3 человека: Павел Танге, Иоанн Цуда и Захарий Кикуци. Самый же благочестивый, кажется, квайдомори — Михей Судзуки. Христиане в Вакаянаги все купцы.
   Прибывши, мы отслужили вечерню, после которой сказана была небольшая проповедь. Собравшихся было всех человек 50 с детьми. Расспросил потом о состоянии Церкви, убеждая ободриться и воспрянуть. Затем отправились в деревню.
   Дзюумондзи, в 10 чё от Вакаянаги. Здесь, как сказано выше, 19 домов всего, и в них 73 человека христиан — исключительно земледельцев. Проповедывали здесь те же, что и в Вакаянаги. Христиане здесь несравненно усерднее, чем в Вакаянаги. В субботу на молитву собирается гораздо больше, чем в Вакаянаги; в воскресенье — немного, ибо заняты работами. Вообще видно, что Праздники нигде еще не научились наблюдать. Нужно будет на Соборе поставить это особенно на вид проповедникам, чтобы исправилась погрешность. О. Матфей посещает христиан в посты для совершения таинств; при этом в Дзюумондзи всегда человек 50 исповедующихся (в последний год — три раза посещал). В Дзюумондзи 5 сицудзи. Квайдо в доме старика Якова Сато, живущего на покое, очень почтенного на вид и благочестивого (сын его Александр — хозяин). Квайдо в очень приличной чистой комнате. Только иконы у них нет, теперь поставлена, занятая у кого-то. Просили икону, обещал после Собора прислать.
   Христиане здесь уже 6 лет, как собирают моми (рис в шелухе); уже собрали 65 коку. О. Матфей, очевидно, хотел похвалить их и похвалиться, когда говорил мне: «а здесь есть кое-что хорошее», — и рассказал о сборе риса. «Для какой цели?», — спросил я. О. Матфей ждал, должно быть, «для Церкви»; но ответили — «на случай голода». Что ж, и это хорошо. Я похвалил. Собирают еще какую-то сумму (47 ен есть), но раздают ее в долг. — «Нет ее на руках», — отвечает поспешно. Уж не боятся ли они, что с них тотчас потребуют рис или деньги на Церковь? И не служит ли и это к упадку Церквей здесь, что везде в этих местах катихизаторы уже на содержании самих христиан, и из Тоокёо получают по 5 ен только на мелочные расходы?
   В Дзюумондзи тоже отслужили вечерню и сказана была проповедь; собралось до сотни. Пришли, между прочим, из Мияно: старший брат о. Иоанна Сакай — Ной, еще оглашенный, с двумя своими сыновьями, просить крещения; из Исикоси отец и мать (с малюткой) секретаря Иоанна Такахаси. Отец по профессии врач; земли у него нет, кроме огорода; живет бол. [большей] частию разведением кайко.
   После проповеди, в простом разговоре, убеждал христиан Дзюумондзи и Вакаянаги поскорей построить храм, это будет способствовать и оживлению христианства в них. А оба места могут иметь один храм.
   Ближайшие к Вакаянаги места:
1. Исикоси, 1 ри от Вакаянаги, мура, 3 ри сихоо, на каком пространстве 1000 домов. Христианских дома 3 (один из них — отца секретаря И. Такахаси). Христиан 21. Заведует тоже Петр Обара. Все земледельцы. Новых слушателей нет. Крещений не было в год. Есть один благоч. [благочестивый] дом, где квайдо и останавливается катихизатор. 2. Казава, 3 ри от Вакаянаги, город, 270 домов. Христиан 30 чел. И здесь начал проповедь И. Сакай. Был здесь еще Ефимий Ясиро; Обара, заведующий теперь, был здесь и в запрошлом году. Тогда немножко слушателей собиралось, но не показали расположения содержать денкёося, и потому туда не был назначен. 3. Ебисима, составляющее продолжение Исикоси. Домов 110. Христиан 3. Желающий слушать вновь 1. 4. Идзуно (внутри Сирихато-мура), 150 домов. Христиан 45. Начал проповедь и здесь Иоанн Сакай.   Много также в этих местах способствовал проповеди с самого начала Петр Циба. До Пасхи Петр Обара заведывал селениями Идзуно и Савабе, а Варнава Имамура: Вакаянаги, Дзюумондзи, Исикоси. Но он, куда бы ни пришел, нигде не хотят его слушать и не собираются к нему; поэтому о. Матфей послал его в Хигасияма после Пасхи, а его места здесь поручил тоже Петру Обара. Но одного, очевидно, мало для всех этих мест. Притом же везде все так ослабело в благочестии. О. Матфей говорит, что в Исикоси даже и послать звать, чтобы приходили исповедываться, так не приходят. Священнику одному весьма трудно управляться на таком пространстве, какое у о. Матфея. У него 30 Церквей — разбросанных от Сендая до Намбу.
   В сумерки отправились мы из Дзюумондзи и потом из Вакаянаги, где, пока собирали тележки, Захария зазвал к себе и угостил по кр. [крайней] мере яп. [японским] чаем, единствен, угощение, предложенное в этих местах. Прибыли в Савабе, в 2 с небольшим ри от Вакаянаги, в 9-м часу.
   Савабе-эки; домов 160. Христиан, домов 7. Христиан 20 (из них двое перешедшие из Каннари), Квайдо в доме Стефана Сасаки, во 2-м этаже. За год в Савабе были 3 оглашения, завтра эти оглашенные будут крещены в Каннари. (4 года тому назад Стефан Сасаки, с матерью, теперь больною, были у меня в Тоокёо — и это помнится ими.) Христиане здесь довольно усердные, по-видимому. Крестьяне, деревня, кажется, довольно бедная. Здесь расположились ночевать. Но прежде отслужили вечерню, и сказана была проповедь, несколько направленная на противников, ибо в числе слушателей был один заклятый враг христианства, пришедший нарочно из Каннари послушать.
   Поздно пришлось лечь спать, чтобы завтра раньше отправиться в Каннари, где соберутся несколько для принятия крещения.
    28 мая/9 июня 1881. Четверг.
    В Ициносеки.
   Утром отправились из Савабе, встретился на улице с протест. [протестантским] миссионером — Потом, кажется; говорил, что ждут меня в Мидзусава и др. местах; а он уже пятый раз путешествует с проповедью по этой дороге. В руках Библия; физиономия мирная, а страшно ругается и злословит православие на своих катихизациях. До Каннари от Савабе 20 чё. Приехавши туда, па веранде, на чемодане, записал дневник, а о. Матфей совершил крещение 7-ми человек: 3 из Мияно: Ной, старший брат о. Сакая и его сын Илья, и Петр Удзие слушал от Отокозава, Ной же с сыном слушали от Сакая и Мидзуяма; оглашены все от Ильи Додо; 1 из Савабе, старик Маркиан Канеда, слушавший от Тимофея Мурасава и П. [Петра] Обара, и 3 из Каннари — дети Алексея Сугияма, в доме которого и было совершено крещение.
   Каннари — место родины о. Иоанна Сакая — город, 370 домов. Жители бол. частью земледельцы. Христиан до 70. Из них 3 дома вышли — в Савабе, Ивагасаки и пр. Благочестивых христиан только 9 чел., из которых 6 человек в одном доме и трое в разных. Прочие не приходят на молитву. Богослужение совершалось, когда было квайдо в доме Петра Сакамото. Но его дом продали за долги, а он перешел в Савабе. Квайдо был его собственный дом, христиане же только участвовали в приведении его в должный порядок. По уничтожении квайдо, в Каннари не совершается богослужения, а ходят верующие в Савабе к службе, которая в Савабе всегда бывает, когда там катихизатор. В Каннари прежде всех проповедь начал И. Сакай, когда бежал из Хакодате в 1868 году; проповедывал потом Т. Хариу, затем многие переменились. Хорошо служил Иов Мидзуяма; при нем устроилось квайдо. Вообще четыре года тому назад здесь все были благочестивы. Под конец служили Илья Додо, Имамура и Обара — теперь.
   Из охладевших в Каннари есть совсем возвратившиеся в язычество; так дом Алексея Киёвара сделался синтоистским. (В селении Казава, некто Лука, бывший бонза до христианства, опять сделался бонзой.)
   Охлаждению в Каннари много способствовали гонения от язычников. Выражением неприязни язычников служит, наприм., следующий факт. В прошлом году, в один буддийский праздник, несколько хикеси (пожарных) ворвались в квайдо, и — как будто завевши между собою драку — разбили все, что попалось под руку и изрезали татами. Впрочем, после принуждены были полицией откупить все, что и исполнили. Потом похищена была ночью икона из квайдо, и до сих пор не нашедшаяся. Теперь Церковь в Каннари принадлежит к Церкви в Савабе; в субботу христиане туда ходят на молитву. Христиане в Каннари на половину купцы и наполовину земледельцы. Селение выглядит бедным.
   После крещения я совершил обедницу и сказал небольшую проповедь — очень малому (челов. 15) числу слушателей. Когда говорил еще, пришли 4 человека из Идзуно, чтобы повидаться со мной и звать к себе. По недостатку времени отправиться к ним я не мог, к сожалению. Усердие их отрадно. Идзуно, от Каннари 1 1/2 ри, и от Вакаянаги всего 1/2 ри. Но Церковь там отдельная и самостоятельная. Христ. 45 человек, и охладившихся между ними, по свидетельству пришедших, нет. В прошлом году христиане, сложившись, купили церковную землю — 1 тан, доставляющую 5 мешков рису, который раздается в долг под проценты; по накоплении достаточной суммы, на нее построят Церковь. Сицудзи в Идзуно 7 человек. Молитва по субботам и воскресеньям непременно бывает, хотя бы и не было там катихизатора, сами читают. Квайдо в доме Ильи Сугивара, родного отца бывшего в Семинарии Иоанна Конно. Конно — доктор, усыновивший его, — там же, в Идзуно, живший, был также очень благочестивый христианин, к сожалению, недавно умерший.
   Христиане Идзуно все земледельцы. Обещался прислать в Идзуно большую икону для молитвенного дома после Собора. Звал депутата на Собор, чтобы, если не от каждого селения, то два-три вместе выбирали и присылали, полезно для взаимного ознакомления Церквей и поднятия христианского духа. Алексей Сугияма из Каннари собирается прийти — от Каннари и Савабе, но таких не особенно желательно, пот. [потому] что едва ли в состоянии будет передать своим, по возвращении, то, что увидит и услышит на экзаменах и на Соборе, — разве там будет достойным представителем своей местности? (Дети — отвратительно сопливые, так подносят и к причастию, что невыносимо, и о чем нужно будет также поставить катихизаторам на вид, чтобы учили матерей приобщать детей чистых.)
   В 1/2 ри от Идзуно — селение Карисики, откуда о. Иоанн Сакай брал себе жену Елену. Отец ее — Иосиф Гото — благочестивый христианин, и весь дом — христианский, — единственный и есть христ. дом в Карисики.
   В 11 часов отправились из Каннари в Ициносеки, от Каннари 5 ри. Дорога — чрез горы; в Арикабе пообедали. В 3-м часу прибыли в Ициносеки. Ициносеки — огромный город, состоящий из маци и дзёонай. Жителей — тех и других домов — от 1200 до 1300; одних дворян, домов 700. Сизоку здесь не байсины, пот. что здесь был удельный князь — беккэ от сендайского, в 3 ман коку. Отсюда можно бы много иметь учеников в катихизаторскую школу; к сожалению, между сизоку здесь мало распространяется христианство. Отсюда до сих пор вышел только один катихизатор — Иов Мидзуяма, в доме которого я был; у него — мать, жена и маленький лет 2 с половиной сын; сад и огород, и занимаются разведением шелкович. червя. Христ. домов в Ициносеки: 20. Крещенных здесь: 68 чел., 43 мужч. и 25 женщин. В этом числе некоторые — из других мест. Ициносеки — город хороших нравов. И христиане здесь усердные, охладевших — нет.
   От Ициносеки 20 чё — Яманоме, где 400 домов, — больше землевладельцев; христ. домов 9, христиан, вместе с селением Сакуносе: 54 — 29 мужчин и 25 женщин; собственно 33 христианина в Яманоме, прочие — в Сакуносе. Яманоме, начинаясь тотчас за мостом чрез реку в Ициносеки, составляет собственно продолжение Ициносеки. Селение Сакуносе от Яманоме 1/2 ри; там домов 50; христ. домов 4; христиан 21 (3 христианина из них принадлежит к деревне Маукуса, через реку от Сакуносе). Все эти три места: Ициносеки, Яманоме и Сакуносе (с дер. [деревней] Маукуса) составляют одну Церковь, причем Сакуносе принадлежит к Яманоме.
   Богослужение совершается по очереди — в субботу в Ициносеки, в воскресенье в Яманоме, или наоборот, причем христиане одного места приходят в другое. Певчих, к сожалению, нет у них. Поет один Иоанн Абе, учившийся несколько у Павла Исии, и тот знает петь только начало вечерни, прочие же тянет больше зря. Обещался прислать к ним слепца Александра после того, как он научит петь в Вакуя. Детей найдется 5—6 для хора.
   Проповедь производится также: один вечер (с 8-ми часов) в Ициносеки, другой в Яманоме. В Ициносеки в настоящее время новых слушателей человек 7—8. В Яманоме теперь не время для проповеди, ибо земледельцам теперь некогда. В Ициносеки этого неудобства нет, ибо купцы и сизоку, — последние только занимаются несколько разведением кайко.
   В год крещено было: 6 чел. в Ициносеки и 2 в Яманоме (из Сакуносе).
   Сицудзи: в Ициносеки 4-ре человека: Иоанн Абе, он же и квайдо-мори; квайдо в его доме — во 2-м этаже, где и помещается катихизатор, и собираются на молитву. Он же один питает катихизатора, хотя, по словам Ильи Сато, это ему не легко, так как он небогатый человек.
   Стефан Циба, в доме которого приготовили мне помещение во 2-м этаже, и была проповедь для язычников, он старший брат катихиз. [катихизатора] Павла Кангета и младший Исаии Кангета — в Яманоме; Авраам Сато (плотник, из сизоку) и Григорий Такеноуци (сиция, из сизоку). Сицудзи усердны к служению Церкви, особенно Иоанн Абе, по отзывам катихизатора.
   Помехи христианству в Ициносеки и Яманоме от язычества никакой нет; гонений — никаких; язычество здесь в упадке; Илья Сато говорит, что с прихода сюда, после Собора до сих пор он не слышал здесь ни об одной языческой секкёо.
   Сицудзи, на запрос мой, не имеет ли Церковь какой нужды, выразили желание, чтобы о. Матфей, или другой священник, когда бывает здесь, останавливался подольше, на неделю и более для проповеди, так как сизоку пренебрегают молодыми проповедниками и желают слушать кого постарше; иные так и выражаются: «послушаем Кангета, когда приедет». Вообще, здесь желателен проповедник в летах. Христиане здесь больше из сизоку.
   Ициносеки место важное, составляющее центральный пункт для многих других местностей и могущее влиять на них, и потому заслуживает особенной заботливости.
   Отслуживши здесь вечерню в квайдо и сказавши маленькое слово, отправились в Яманоме, чтобы и там отслужить и повидаться с братиею. В Яманоме приехали прямо в Церковь. Церковь здесь построена еще в 1877, когда проповедником здесь был Никита Мори. Христиане Яманоме и Ициносеки тогда сложились, человек 20, собрали 140 ен (причем один Моисей Ямада, сицудзи в Яманоме, дал больше 60 ен) и построили эту Церковь. Землю под нее дал другой сицудзи в Яманоме, Исайя Кангета (брат катихиз. Павла Кангета и племянник о. Матфея). Церковь разделяется на 3 части; 1-я от входа может быть отгорожена щитами для помещения катихизатору; 2-я — для молящихся; затем — солея — и место алтаря — отгороженное решеткой. Поместиться могут больше 100 чел. Здание — правильный параллелограмм, устройство на иностранный [манер] со стеклянными окнами, которых по 5 по сторонам. Внутри — устлано фиолетовыми шерстяными одеялами.
   Начал проповедь в Яманоме о. Матфей Кангета, когда был выслан из Хакодате правительством (в 1872 г.) и остановился здесь. Вообще из всей Кенъейквай здесь прежде всего раздалось слово Евангелия (о. Матфей утверждает, впрочем, что еще прежде проповедь несколько началась в Карасики от И. Сакай). Здесь и родина о. Матфея Кангета. Дом теперешний его племянника Исайи Кангета — его родовой дом. Отец Матфея перешел в Сендай, и с этого времени часть рода их стала принадлежать Сендаю.
   Здесь же родина катихизатора Павла Кангета, племянника о. Матфея. Учение в Яманоме началось с дома нынешнего сицудзи — Исайи Кангета! Он в настоящее время по званию купец.
   Сицудзи в Яманоме 2: И. Кангета и Моисей Ямада. Оба очень усердные. Они же двое питают проповедника, когда он живет в Яманоме. Моисей Ямада 8 лет назад для получения крещения приходил нарочно в Тоокей. Один сицудзи еще — в Сакуносе, так что всех в Церкви Яманоме — 3.
   Христианство труднее распространяется в Яманоме, ибо народ не так развит, как сизоку, хотя крепче держит веру, когда сделается христианином.
   Икона в храме небольшая — Богоматери в серебряной ризе. Нужно еще икон сюда, а также нужно снабдить храм облачениями для священника и св. утварью.
   Отслуживши вечерню и сказавши назидание, отправились посетить сицудзи и вместе несколько ознакомиться с городом. В доме Моисея Ямада тронул 80-тилетний старец, его дед, ждавший меня сюда; обещал скоро креститься от о. Матфея. Вечером собралось язычников — полный дом внизу. Проповедь продолжалась два часа, с перерывом для отдыха минут в 15.
    29 мая/10 июня 1881. Пятница.
    В Иваядо.
   Должно быть, москит укусил верхнюю губу; распухла безобразно; если не пройдет скоро, скверно, именно в то время, когда больше всего глазеют — этакое безобразие — к общей безобразности вообще моей рожи. Встал в 3 часа, чтобы записать дневник. Утро недурное. Что Бог даст днем!
   Между Ициносеки и Маезава находится Канзан (секияма), гора, знаменитая буддийскими монастырями, секты Тендай. Во времена Хациманторо (лет 800 назад), прислан был управлять севером, в качестве губернатора, Фудзивара-но Киёхира. Но он стал разыгрывать здесь сам роль императора; «Хигасияма» — назвал округ по ту сторону реки в подражание местности около Кёото. Канзан устроил в подражание Кооейдан. Он сам построил храм Циузондзи, который мы осматривали, и в котором погребены: он и его сын Мотохира и внук Хидехира; храм небольшой, но он весь был снаружи раззолоченный, и назывался «Хикари доо»; и теперь еще видны на наружных щитах следы позолоты; есть в храме драгоценными камнями украшенная колонна. Чтобы от влияния погоды храм не разрушился, спустя 280 лет после построения один из Фудзивара построил внешний храм, в виде футляра. В храме под идолами будд похоронены вышеозначенные трое и еще голова Тадахира, 3-го сына Хидехира, отличавшегося повиновением отцу. При сыне Хидехира, Ясухира, Иоритомо разрушил покушение этой фамилии на независимость, разбил их войска и уничтожил их власть. А силы этой фамилии были немалые; мы переезжали пред Канзан гору, называющуюся «дзюуман», — потому именно, что здесь сто тысяч войска для защиты от Иоритомо. Цветущее время силы этой фамилии было при Киёхира и Мотохира. Хидехира уже впал в роскошь и тем ослабил силы своего государства. Во время Хидехира на Канзан было 300 храмов, значит — огромное количество бонз. Теперь всего 22 бонзы на всей горе, живущие земледелием, так как от казны не получают ничего, а богомольцев мало. Император во время путешествия на севере был здесь и велел хранить все древности сохранно; для этого в Циузондзи заперли на замок решетки, ведущие внутрь храма. В другом храме видели два экзем, [экземпляра] превосходнейшего письма золотом на черном фоне Иссайкёо, пожертвованных — один от Киёохира, другой — Хидехира. В третьем храме показывали Мандара — изображения 10-ти верхних пагод — на черном фоне золотом; но золотые черты — все состоят из мелкого письма молитвенников Ханнякёо; каждое мандара — фута 4—5 высоты и фута 2 ширины; изображения на бумаге — китайской работы, но кругом широкий бордюр — иллюстрирующий то, что написано в молитвеннике, — иллюстрации исполнены самим Киёхира, очень искусно. Тут же на горе видели храм, посвященный Бенкею, сподвижнику Иосицуне, с фигурой Бенкея — «тацидзини», изображающей, как он умер, стоя в реке, и с двумя старинными шкапчиками, которые тогдашние воины носили на спине, в виде ранца, со всеми необходимыми в походе вещами; один из них приписывается самому Бенкею, которого рост и сила должны были быть немалые, судя по размерам ранца. Иосицуне также разгуливал на этих горах, когда был гоним братом.
   Яков Кубо, катихизатор из Маезава, встретил далеко до города, потом Адриан Сугиноме и другие братья.
   Маезава город, в котором 700 домов, из них 200 — дом. бывших кациу, байсин (так как здесь был кароо сендайского князя, хотя не такой большой, как в Вакуя, Мидзусава и Иваядо) и домов 12 кисеи (одолженных офицеров, — киусуру и си (†), — даваемых на время, по нужде); к числу последних принадлежит и Адриан Сугиноме, женатый на сестре о. Павла Ниццума, и которого дочь — Ольга — в школе на Суругадае.
   Христ. домов 11; христиан 16 чел. Христиане все из бывших дворян, за исключением двух молодых людей — горожан (чёонин). В год здесь было крещений 6; оглашенных теперь 5 чел.; новых слушателей 4—5 человек. Многие и кроме того желают слушать, но не находят удобства к тому, так как нет в городе постоянного проповедника. Учение здесь началось от Павла Ниццума, который внушил его своей сестре Наталье и ее мужу. Яков Кубо, будучи один для двух мест Маезава и Мидзусава, живет один месяц здесь и один в Мидзусава, что очень неудобно, так как едва начавшие слушать должны прерывать, и расположение к слушанию проходит. Сицудзи один — Адриан Сугиноме. Общественная молитва, когда проповедник здесь, правильно совершается в субботу и воскресенье. Без проповедника христиане тоже собираются и молятся сами. Место собраний — в доме Адриана Сугиноме. Катихизатор, приходя, останавливается там же. Нужно прислать сюда образ для молельни. Адриан Сугиноме — кочёо, другие христиане также из уважаемых в городе, и для проповеди путь открыт; нужен только проповедник. Адриан и другие сильно настаивают, чтобы им после собора дан был отдельный проповедник, постоянно живущий в Маезава, и уверяют, что непременно успех проповеди будет, слушателей найдется много. Обещал ходатайствовать за них на Соборе. Сюда нужен постоянный проповедник тем более, что, вероятно, отсюда многие могут найтись для катихизат. [катихизаторской] школы. По уверению катихизатора и христиан, здесь место гораздо надежнее для проповеди, чем в Мидзусава. Отсюда был Иоанн Ендо, не выдержавший в катихиз. школе, по болезни. Здесь он и его старик-брат — учителями.
   Отслужили обедницу в доме Адриана, с небольшою проповедью для собравшихся христиан. Он угостил обедом. После — по испорченной дождем дороге — отправились дальше. Кациу имеют дома за городом, среди садов.
   Мидзусава (2 ри, 28 чё от Маезава) — город, в котором не меньше 1000 домов, в том числе до 400 домов — байсин бывших — сендайского каро.
   Христианское учение в 26 домах.
   Христиан 19 и оглашенных 17 чел.
   Сицудзи 3: Петр Томизава и проч.
   Христианство здесь водворено 3 года назад Павлом Кангета, который, между прочим, обратил к христианству старую княгиню, ныне Елену, 81-го года, бабушку нынешнего князя Русу Мотохару (Русу получал прежде 1 ман 6 сен коку). Князь сам также слушал от него правосл. [православное] учение; прежде того он слушал католическое, а теперь слушает протестантское, при котором изучает и аглицкий язык.
   Яков Кубо теперь — помесячно здесь и в Маезава. Проповедь — у него в квартире и в городе в одном месте: у него каждый вечер приходят слушать человек 5—6 христиан и новых; в городе также собираются человек 5—6 с христианами. В этом году, после Собора, приняли 7 человек. Теперь вновь слушающих учение 4—5 чел. Богослужение — каждую субботу и воскресенье; в субботу христиане собираются для молитвы и без денкёося, когда он в отлучке. Собираются к богослужению человек 10. Поет одна Раиса, девочка, бывшая несколько лет в Хакодатской Миссийской школе, дочь Николая — врача, кажется, жившего в Хакодате, и поет превосходно и смело; голос у нее также отличный. Наказывал ей научить и других, способных петь.
   Христиан здесь больше из чёонин, чем из бывших сизоку. Все усердны, охладевших нет. В городе христ. веру еще не любят; поэтому и место для проповеди нельзя было найти лучше этого чердака, в котором я застал Церковь, тесного и дрянного, удобного разве тем только, что дом на большой улице. Впрочем, теперь уже не так злословят христиан и клевещут на них, как несколько прежде. А прежде клеветали следующ. образом: когда у Петра Томизава умерла жена от женского кровотечения, то в городе язычники рассказывали, что христиане гвоздями искололи тело ее, чтобы выпускать кровь из нее и пить, отчего, мол, она и не могла не помереть. Погребена она была по-язычески, ибо в родстве, кроме мужа, никого не было не язычника.
   Католиков здесь чел. 7—8. Они сильно злословят православных. Протестанты здесь двух сект: методисты и баптисты, — последние от Пота, бывающего и проповедующего здесь (этот, кажется, хоть не ругается). Протестантов позвали человек 6 общим письмом за печатью.
   Местность — трудная для проповеди, по отзыву катихизатора и сицудзи, ибо буддизм еще силен здесь, особенно «нембуцу» (монто). Нравы, впрочем, не очень испорчены.
   Требуют отдельного проповедника и для Мидзусава; и это тем основательнее, что и отсюда можно много иметь учеников для катихиз. школы, если тронуть еще не подавшуюся здесь массу бывших кациу.
   Приехавши, я застал на чердаке, где живет катихизатор (платя в месяц с пищей 6 ен; хозяин — теперь уже христианин) и где собираются христиане для молитвы, между прочим, старую Елену — княгиню, что особенно трогательно, потому что она и ходить уже почти не может. Но по отзыву о. Матфея, крестившего ее, она чрезвычайно усердная христианка; расспросила подробно о всех христианских обычаях и правилах, которые ей соблюдать нужно, и все тщательно соблюдает. Теперь она в дзинрикися с трудом приехала в сопровождении своей престарелой камеристки, также сделавшейся христианкою, и лакея, чтобы получить благословение; привезла в подарок кучу сахарных бисквитов. По наружности, в высшей степени благообразная, настоящею Божьей старушкой высматривает. Наверное, будет в царстве небесном! Отслужил обедницу и сказал проповедь, которую Елена, по старости, как сама призналась, не могла хорошенько расслышать. Слушателей набрался целый чердак. Яков Кубо писал прежде и теперь говорил о каких-то учениках в Семинарию и Катих. школу; но никого путного не показал; видел только одного малого лет 17 с глубокой усмешкой на лице, видимо, малоспособного и неподходящего притом по летам ни к Семинарии, ни к Кат. школе.
   Угощение предлагали — скоромное — яйца; в Маезава то же было. Все больше и больше видно, что катихизаторы не заботятся учить о постах (потому, конечно забывают, что у японцев всегда пища постная, не по чему-либо другому, — впрочем забывчивость во всяком случае долженствующая быть исправленной).
   Мефодий Цуция прибыл в Мидзусава, чтобы отсюда проводить в Иваядо, место его проповеди.
   Иваядо — отсюда несколько больше 1 ри, сначала по большой дороге, потом свернувши направо, чрез реку и рисовые поля, по очень дурной дороге. В Иваядо домов 1000, из которых бывших сизоку (байсин — Сендайского каро) 400 д. [домов] Христианских домов 12, христиан 25; из них двое перешли отсюда в Тансей-мура, 7 ри от Иваядо. Сицудзи 4; из них двое особенно усердны: Исайя Еда и Елисей Кикуци. Христиане все из горожан (чёонин), ни одного нет из кациу. Проповедь здесь начал 3 года тому назад Пётр Кудзики, когда был удален из Исиномаки. Врачи здешнего госпиталя пригласили его говорить о христианстве; из них теперь почти нет здесь никого.
   Прошлогодним Собором назначен сюда Мефодий Цуция, который и живет здесь год — с женою и маленьким ребенком. Видно, что катихизатор он не из таких, чтобы иметь быстрый или большой успех, но научает хорошо. Во время богослужения мне особенно понравилось, что все здесь истово крестятся, видно, что обыкли молиться и знают, как молиться, а этим, вероятно, обязаны катихизатору, а также и жене его, которая, кажется, женщина хорошая и серьезная. Благодаря замеченному качеству христиан, и проповедь к ним вышла особенно теплою и задушевною.
   Проповедь у Мефодия — каждый вечер. Собираются 6—10 христиан и новых слушателей.
   До Пасхи имел и в городе два места для проповеди, но слушатели уже приготовлены к крещению. Теперь только у себя. За год крещены 7 чел. Оглашены 9 ч. Новых слушателей есть немного. Из христиан нет охладевших к вере, кроме одного, который не приходит в Церковь. Из оглашенных до Мефодия 7 чел. также не приходят.
   Богослужение — каждую субботу и воскресенье. Собираются в субботу человек 6—20, в воскресенье 2—3. Службу читают, петь некому. В ближайших к Иваядо деревнях также немного начинают слушать христ. учение.
   Приехали мы сначала в квартиру катихизатора — небольшой домик, довольно приличный. Молитвенная комната устроена во втором этаже. Повидавшись с христ. и расспросив о состоянии Церкви, отслужил вечерню и сказал наставление. Но так как еще было довольно рано, то я предложил сказать слово язычникам. Христиане очень рады были этому предложению и собрали слушателей полную аудиторию. Аудитория была в гостинице, где христиане ещё заранее условились поместить нас на ночлег. Проповедь продолжалась с 9-ти почти до 11-ти с перерывом для отдыха на 10 минут.
   Мефодий же заведует Церковью и в Хитокабе. Хитокабе, от Иваядо 3 1/2 ри; маци; домов 150; а во всей волости (мура) 500 д. Все чёонин или земледельцы; дворян немного. Христ. домов 7; 24 христианина. Из них немногие — сизоку. Сицудзи 1; кроме того церковный совет (гиин) особо.
   До конца Пасхи здесь был Яков Яманоуци; по уходе же его для отбытия военной повинности, о. Матфей поручил Хитокабе Мефодию. Он был там два раза — раз 2 дня, другой 5 дней; на проповедь собиралось христиан человек 3—8, и новых слушателей 2. Крещено за год 2, оглашен еще 1, и 1 или 2 приготовлены к принятию оглашения.
   Молитвы по субботам и воскресеньям христиане совершают сами; собирается 7—8 человек; молитвы читают, не поют. Собираются в христианском доме, в плохой очень комнате. Впрочем христиане — из лучших тамошних жителей. Но христианское сердце еще не воспитано в них. Христиане вообще — в хорошем настроении; но нет оживления и силы двигаться вперед; свидетельство то, что христиане так и остаются в одиночку по домам, не заботясь об обращении домашних. Вообще, в людях этих мест нет стремления вперед. Но нравы — в Иваядо и Хитокабе — хорошие. Гонения на христианство нет.
   В Хитокабе начал проповедь Яков Яманоуци. Он, будучи в Иваядо после Кудзики, стал посещать с проповедью Хитокабе, и в прошлом году были крещены первые уверовавшие. В деревне Изе, 1 1/2 ри от Хитокабе, также был Яманоуци с проповедью, и там есть слушатели.
   В других окрестных деревнях, по свидетельству Мефодия, также может быть успешна проповедь.
   Сицудзи Иваядо просят проповедника исключительно для Иваядо. По словам Мефодия, христиане Хитокабе тоже хотят, но стесняются просить полного; полпроповедника же непременно им нужно.
   Христиане Иваядо и сами заявят свою просьбу на Соборе чрез представителя, которого хотят отправить в лице Николая Касиваги.
    30 мая «11 июня 1881. Суббота.
    В Мориака.
   Утром пришли 4 человека христиан из Хитокабе и просили дать им денкёося для их места. Обещал заявить их просьбу на Соборе.
   Матфей и Мефодий Цуция проводили до перевоза чрез реку. Здесь я простился с о. Матфеем и вместе с Церковью «Кенъейквай». В заведывании о. Матфея Кангета 30 следующих Церквей:
1. Сендай   Хитокабе
   Фурукава
   Оохара
   Такасимидзу
   Сокей
   Санума
   Окутама с Орикабе
5. Вакаянаги 20. Магоме   Дзюумондзи
   Иокояма
   Исикоси
   Накадзима
   Идзуно
   Вакуя
   Савабе
   Оота-мура
10. Каннари 25. Исиномаки   Ициносеки
   Минато
   Яманоме с Сакуносе Маезава
   Дзёогецудзуми
   Мидзусава
   Фукуда-мура
15. Иваядо   Касимадай
30. Оомацузава   
   Выезжает он из Сендая для совершения крещений, исповеди и приобщения христиан два раза в год: в Великий пост и Рождественский пост, но выезжает гораздо раньше постов, чтобы успеть до Праздников везде побыть и вернуться в Сендай.
   В нынешнем году он не везде побыл даже и два раза, потому что в Рождественский пост из Яманоме внезапно потребован был к больному в Йонеока. Приехавши, начинает не служением, а проповедью; следует начинать богослужением. Приобщает везде запасными дарами, по невозможности иметь просфоры. Придется, кажется, при Миссии завести просфорника [просвирника], который бы заготовлял просфоры и рассылал к священникам для их объездов.
   На пути в Мориока два места, где есть христиане: Ханамаки и Коорияма.
   Ханамаки — город с 1200 дом., из которых домов 200 — сизоку.
   Проповедь здесь когда-то начал Петр Оодадзуме. Тогда были слушатели; один из них и теперь единственный из двух здешних христиан Матфей Кодадзима; из домов слушателей между прочим тогда были взяты Петром Оодадзуме для школы на Суругадай — ученики Моисей Теруй и Евгений Хебигуци.
   Теперь Иоанн Сайкайси прошлогодним Собором назначен был сюда и прожил с 9-го месяца — целый год, ровно ничего не делая, между тем как в месяц получал 15 ен. Теперь есть 5 оглашенных, но 4-то из них — домашние Матфея Кодадзима, значит — прежде всего другим, а не ему обязаны, если сделались верующими; один 5-й оглашенный — не знаю, насколько принадлежит ему. И это — за целый год! Говорит — не было слушателей. Конечно, если лениться, то никогда не будут. А если в самом деле никто там не расположен слушать учение, то давно следовало известить об этом, назначен был бы в другое место, в проповедниках везде такой недостаток. Встретил, впрочем, меня, как ни в чем не бывало, сам в своем лице составляя Церковь. Потом куда-то отлучился и привел Матфея Кодадзима. Не мог я сдержать и на лице, и в словах выражения неудовольствия. А он, желая поправиться, на вопрос: «что делал год?» — «А вот и в протестантской квайдо проповедывал, вот там насупротив гостиницы, звалиде». «Так вы кому же служите, правосл. Церкви, или протест. [протестантской]?» «Я думал, что это можно». Непроходимый дурак — не разберет даже и того, что протест. ездили на нем, как на осле; иное бы дело протестанты приходили его слушать, так протестанты просто заставляли его служить себе, употребляя, когда им то заблагорассудится вместо своего катихизатора. Что за олух! Как тут не досадовать. Все равно, что мы обязались содержать проповедника для услуг протест. секты — баптистов, а наш проповедник этого и понять не может! Своего же прямого дела за целый год — хоть шаром покати.
   Пообедав в гостинице и побыв в доме Матфея Кодадзима, по его просьбе, отправились дальше — в Коорияма. Матфею Кодадзима я обещал, что после Собора здесь, в Ханамаки, или будет хороший проповедник, или не будет никого — до времени, так как Ханамаки никак не может быть оставлено совсем, отсюда многие могут найтись и для Катихизаторской школы, — сизоку много.
   Коорияма (4 1/2 ри, не доезжая Мориока), домов 400; христ. домов 8, христиан 17; оглашенных 16. Три года тому назад здесь Иоанн Сайкайси начал проповедь (тогда, знать, был еще не совсем обленившись). В прошлом году и в нынешнем был здесь Павел Эсасика, по назначению Собора. Но к началу нынешнего года у него здесь слушатели оскудели, и потому о. Иоанн послал его в Тооно.
   Христиане Коорияма, оставаясь одни, по-видимому, не ослабевают в христ. духе. По субботам и воскресеньям собираются для общественной молитвы, — сами читают и поют, потом делают ринкоо между собою. Сицудзи у них 7 человек. Главный из них Зинон Ватанабе, хозяин дома, где мы остановились на час.
   В 2 ри от Коорияма есть деревня Симомацумото, где домов 30. Там есть христианин Даниил, крещенный в Хакодате, по отзыву Павла Эсасика, очень благочестивый, дядя Андрея, слуги моего; жена Даниила христианка; Андрей родом из этой деревни, и родители его там живы.
   В других окрестных деревнях, по словам Павла Эсасика, есть учителя училищ, слушавшие христ. учение и желающие христианства.
   Сицудзи Коорияма требуют проповедника для Коорияма.
   Требуют они также священника для всей этой местности (цихоо-сисай). И правы в требовании.
   Остановившись в доме, на главной улице, совершенно открытом, так что тотчас же набралась огромная толпа язычников, большею частью детей, были угощены прежде всего дымом из-за перегородки. После оказалось, что христиане готовили нам угощение. Нечего делать, нужно было сесть за обед, хоть есть не хотелось. После угощения, стол был удален, и для собравшихся христиан отслужена вечерня, причем оказалось, что два молодые человека очень порядочно научены Павлом Эсасика петь.
   После вечерни была проповедь, наполовину к христианам, наполовину к язычникам. Из Тооно Павел Эсасика прибыл только для меня; проповедь же его теперь там. Тооно, от Мориона больше 16 ри, город по важности и величине следующий за Мориона; там был князь — Бекке Намбусского князя (место называлось Ко[…] — намбу, по важности, как второе Намбу). Домов там до 1400 — чёонин и сизоку. Много китайских ученых; много отсюда может выйти для катихиз. школы, ибо любят ученость и большое количество сизоку. Вообще, место для распространения учения очень хорошее.
   У Павла Эсасика слушали человек 80; надежных слушателей 2—3 есть.
   Католики давно уже там суетятся со своею проповедью.
   Итак, и в Тооно нужно проповедника, и притом очень хорошего, иначе пользы не будет.
   Далеко от Мориока встреченные сначала детьми (в числе которых был сын Никифора — повара), потом постепенно группами христиан, мы прибыли в Мориока в сумерки. Христиан и христианок ждал полный дом. В полчаса переодевшись и несколько пообчистившись, начали всенощную. Певчих 7 человек, и все дерут ужасно — кто в лес, кто по дрова. К счастию — подумаешь в этом случае — молитвенный дом в захолустье, иначе стыдно пред язычниками, которых, конечно, [немало] в такой глуши. После всенощной — проповедь, которую, впрочем, не мог долго говорить, ибо усталость невольно чувствовалась — большая.
   Поместили как раз в той комнатке, где в последнее время жил, постился и скончался наш труженик, о. Иоанн Сакай.
    31 мая/12 июня 1881. Воскресенье.
    День Сошествия Св. Духа. В Мориока.
   Утром, приготовившись к литургии, поучил убирать Церковь цветами и зеленью, чего еще не знали делать в этот день. Литургия. Проповедь, продолжавшаяся больше часу, историческое и догматическое объяснение празднуемого события. После обеда предполагалось посетить в городе дома катихизаторов и старшин; но целый день шел дождь — беспрерывно. Поэтому принужден был ограничиться отдыхом и расспросами о состоянии Церкви.
   Мориока домов больше 10 000. Из них сизоку — 1700 д., доосин — 1500. Доосин теперь обращены в хеймин. Христианских домов — 132.
   Христиан — 264 — из них: мужчин 152, женщин 112.
   Из этого числа 3 чел. завлечены в католичество: слепец Иоанн Ицинохе, Петр Тоёкава и Иоанн Ямаее, — причиною ухода туда, сказывают катихизаторы, дурное поведение их и деньги со стороны катол. миссии.
   10 ушли в протестантизм, все, действительно, едва ли исправимая дрянь, или — домашние, последовавшие за вожаками: Хара — 5 человек — дом, Ингари 2 ч., Тацибана — баба и ее сын 2, и Петр Мори (на Сурутадае приходивший проситься опять в православие). Прежде сии люди старались завести смуту в Церкви и отклонить христиан от повиновения о. Иоанну Сакай, особенно Хара старался верховодить. Когда не удалось, то Хара со своими людьми, под предлогом что о. Иоанн отлучил их от Церкви, тогда как этого о. Иоанн отнюдь не делал, удалился к католикам; но и там его или не приняли, или выключили из Церкви; теперь он с своими — у протестантов, у баптистов, кажется.
   46 человек уже 4 года, как совсем не приходят в Церковь; из них есть даже возвратившие кресты (1 дом — 6 челов.). Но вообще этих людей нельзя считать бросившими христианство: между язычниками они говорят о христианстве и выставляют себя христианами — насколько это известно. Охладели, вероятно, по недостаточному знанию учения, или же от увлечения мирскими заботами. О. Иоанн часто увещевал их, но бесполезно; их трудно возвратить.
   49 человек — учителями, полицейскими и чиновниками — в других местах. Сведения о них кто — где, имеются. Или перешли на жительство в другие места по роду ремесла, для торговли. 4 человека — в солдатах, отбывает повинность — в Токио, Аомори и Сендае.
   Всего выбывших: 112.
   Итого, всех христиан налицо в Мориока (264—112) 152 чел. И завтра утром будут крещены (уже крещены — пишется 2 ч. [числа]) 10. Всего 162 чел. христиан. Все эти христиане усердные; в Церковь ходят, исповедуются и приобщаются. Есть из них кое-кто, показывающийся в Церкви только в такие Праздники, как Пасха и Рождество, но это больше по незнанию еще, как необходимо соблюдать праздники, и по множеству дел.
   Сицудзи 11 человек. Избирались постепенно; переизбраний не бывает. Сицудзи из себя избирают каждый год кайкейката (казначеев). Собираются для рассуждения — сицудзи — когда есть дело. Постоянных проповедников, никуда не отлучающихся из Мориока, теперь здесь двое: Стефан Нараяма и Яков Ооцуки. Делают они следующее. В церковном доме, кроме времени богослужений, проповеди не бывает, потому-де, что дом позади улиц, никто не приходит. А имеется в церковном доме училище. Преподается Тоокёосоокан и Свящ. [Священное] Писание. Учеников теперь 6 человек. Приходят утром и уходят вечером. Катихизатор объясняет им урок, а они потом, делая между собою ринкоо, повторяют его. Бывает также содоку (т. е. простое чтение) Св. Пис. Один из предметов до обеда, другой после обеда, т. е. или Тоокёосоокан до обеда, а Св. Пис. после, или наоборот. О. И. Сакай установил этот порядок.
   На вопрос: «Куда эти ученики готовятся?» отвечают: «В катихиз. [катихизаторское] училище или в Семинарию».
   Но в таком случае труд здесь излишний, ибо в обоих училищах преподается гораздо обширнее то, что преподают здесь. Если же эти ученики — так — для себя изучают, то они входят в разряд других, учащихся христианству, и для них училища заводить не стоит, и катихизатора содержать для этого училища не следует, так как действительно один катихизатор посвящается здесь совершенно этому училищу. Оба катихизатора по очереди проводят, никуда не отлучаясь, целый день в училище именно для вышеозначенных учеников. — Ревность не по разуму, или глупость. Обезьянничают Суругадай бессмысленно. Тогда бы, конечно, училище это имело полный смысл, если бы предположено было прямо здесь приготовлять местных проповедников. Тогда бы можно было не пожалеть для него и человека, и расходов. Но этого и в мыслях нет; а просто, зря гноят силы людей — тот же катихизатор мог бы быть несравненно полезнее в другом месте, где действительно требуется проповедник, а таких мест не занимать стать, здесь же ни за что, ни про что губит целый год на дело, которое мог бы делать один вместо двоих, и приучается к лени, опускается, каких я теперь и вижу Нараяма и Ооцуки, просто лежебоки и дармоеды. В городе проповедь в скольких местах? «В 6-ти местах» — отвечают. Стоит записать, чтобы показать, какова проповедь.
1. В Синден-маци. Была до генваря. Только для христиан; новые иногда приходили. Производилась по вечерам в 1-е и 6-е дни. Ходили на проповедь попеременно. По бесполезности прекратили. 2. В Уеда-мура. Была до генваря. По вечерам в 3-е и 8-е дни. Попеременно ходили. По неимению слушателей прекратили. 3. В Сакана-чё. Была до марта. Ходили через вечер, попеременно. Были два новые слушателя, но и те ушли, хотя приняли оглашение. По бесполезности прекратили. 4. В Надая-чё. Была до конца февраля. 8 раз в месяц — по воскресеньям и средам. Петр Сато, завтра имеющий креститься, там слушал (и по испытанию, почти нисколько не знает учения). Прекратили за неимением слушателей. 5. В Коку-чё. Начали с 10-го генваря. Туда ходил Нараяма до болезни о. Иоанна. Оттуда 1 оглашен. За неимением больше слушателей прекратили. 6. В Микода-мура. (Тут же, в конце города, где дом Александра Сасама). Ходил Яков Ооцуки с 10-го генваря до болезни о. Иоанна. Было 5 новых слушателей; из них 4, и при них 2 ребенка, вероятно, сделаются христианами. После Пасхи слушателям некогда стало слушать, и потому приостановлено.   После Пасхи вообще по вечерам не было нигде в домах проповеди, ибо ночь стала коротка (именно для Мориока исключительно!), а днем ходили кое-куда по домам.
   Новых слушателей нет — решительно ни одного. Два ученика каких-то только приходят в церковный дом по временам, но ненадежны. В городе же ни единого. Я. Ооцуки говорит, что нужно новые средства придумывать для отыскания слушателей; по его мнению: или проповедывать открыто на улицах, или входить в языческие дома прямо с проповедью. Но в последнем случае по меньшей мере прогонят; в первом — опыт ихний же доказал бесполезность меры; они в прошлом году проповедывали открыто в Иокочё; слушателей останавливается множество, но ни один не заинтересовался и не попросил продолжить научение; напротив, все уходили, как только были приглашаемы войти в комнату для дальнейшей беседы.
   Средство-то собственно есть, да не им воспользоваться, средство это — одушевиться самим и одушевить христиан.
   За год крещено: 4 — прежде, и 10 — завтра будет крещено (крещено уже — пишется 2 июня), из них 4 чел. больших и 6 чел. детей христиан. Итак — священником, 2-мя катихизаторами и всеми средствами Крестовоздвиженской Церкви приобретено всего 8 человек из язычества в таком огромном городе, как Мориока. Конечно, если бы свящ. [священник] не умер, было бы больше, но и без него слишком уж бедно. Этих катихизаторов после Собора нельзя здесь оставить!
   Богослужение по субботам — в 6 ч. [часов] и воскресеньям — в 10 ч. — всегда бывает. По другим праздникам, даже двунадесятым, вечерних богослужений не бывает, а к обеднице почти никто не приходит. И это сделалось как бы обычаем, что прочих праздников не наблюдают! Резко нужно будет поставить на вид на Соборе такое злоупотребление, чтобы не ушло время исправить его.
   В субботу к богослужению приходят 30—70 чел., в воскресенье до 30. Службу читает (между прочим — и ектении) Стеф. [Стефан] Нараяма. Поют плохо. По окончании богослужения один из катихизаторов говорит проповедь, в субботу и воскресенье попеременно.
   До болезни о. Иоанна было еще в обычае, что, вышедши из Церкви, христиане в катихизаторской комнате долго говорили о вере, причем говорили многие, было что-то вроде энзенцу.
   Недвижимое имущество Церкви составляет земля — 656 цубо и здание, в котором Церковь и жилой дом.
   Земли 1 тан 4 се (420 цубо; тан ­­10 се; се ­­ 30 цубо) под церковным зданием и садом, в котором виноград, груши и персики, и 7 се 26 по (236 цубо; по ­­ цубо) под огородом. Садом пользуются прямо; в прошлом году винограду из него продано было на 8 ен (теперь много лоз погибло от зимнего холоду). Огород отдают в аренду (земля может быть взята обратно когда угодно) с тем, чтобы пользоваться половиною груш, которые будут получены с деревьев, посаженных арендатором. В прошлом году так. способом Церкви досталось 2 ен. А когда грушевые деревья вырастут больше, то может быть получаемо в год Церковью 30 ен. И тут же арендатор разводит на огороде всякую овощь и пользуется ею безраздельно. Отчего же бы не продавать эту овощь прямо в пользу Церкви? Хоть бы один катихизатор так. [таким] способом содержался. А то вечно все тянут из Токио, по своей какой-то одеревенелой тупости. Когда я удивился, что арендатор так безмездно пользуется почти безраздельно церковным огородом, Сайкайси поспешил ответить, что он созей (пошлину) за землю огорода вносит. «Сколько?» «50 сен!» «И удобряет сам огород» — поспешил прибавить Сайкайси в изъяснение благоразумия сделки. А у его же жилья здесь — перед носом — отвратительная огромная куча навоза, которую он бережет, должно быть, чтобы дети захворали от зловония. И не единого свежего и живого человека тут! Все обленелость и заплесневелость! Кого бы послать сюда оживить и освежить? Не знаю, кого Бог даст! [См. стр. 134].
   За землю и дом 5 лет тому назад заплачено 170 ен (куплена Мейдзи 9 года). Из них 100 ен присланы из Миссии из Тоокёо, 25 — из Хакодате, 50 пожертвовали здешние христиане. Сделано это было старанием Якова Такая, когда он был здесь катихизатором. В запрошлом году, при о. Иоанне, пристроен был алтарь в Церкви и переделана крыша; на это издержано 150 ен, из коих 70 ен было накоплено до тех пор в Церкви сихонкин (основного церк. капитала) и 80 ен вновь собрали от себя христиане.
   Церковь устроена по-настоящему, только икон настоящих, иконостасных нет. Поставлены — какие случились. Самая большая — запрестольная — литограф. [литографированный] образ Спасителя, благославляющего хлебы при преломлении. Нужно будет озаботиться снабжением Церкви настоящими храмовыми иконами.
   Все для совершения богослужения имеется в Церкви: утварь и облачение; мирница и дароносица также есть. Только антиминс я взял, вручен будет священнику, когда поставится для этого места. Русское Евангелие напрестольное также есть. Крест — финиф. [финифтевыми] образками, очень неизящными. 12 икон литограф, на холсте двунадесятых праздн. [праздников]- есть, за исключением иконы Сошествия Св. Духа, которую нужно будет доставить. Домовых икон на бумаге — Спасит. [Спасителя] и Бож. [Божьей] Матери здесь порядочный запас. Пасхальный трехсвещник есть.
   Церковный приход двух родов: 1. Накопление основного капитала (сихонкин). 2. Пожертвования желающих (юуси) на текущие расходы.
1. Основной церковный капитал почерпается из двух источников:   а. Из учреждения ицимонсен. С генваря 1880 г. христиане положили, чтобы каждый член Церкви (желающий, конечно) вносил на Церковь 1 рин (1/10 часть сена) в субботу и 1 рин в воскресенье, всего 2 рин в неделю. Собирают казначеи (кайкейката) эти деньги на руки или каждую субботу и воскресенье, или — с тех, которые так хотят, раз в месяц. Где в домах несколько христиан, отдается с дому за всех разом. Теперь этих скромных взносов накопилось 8—9 ен.
   б. С 7-го месяца 1879 г. христиане стали разыгрывать мудзин, беспроигрышную лотерею. Собираются для того каждый месяц в среднее воскресенье после богослужения. Участвующих в мудзин 35 человек. Каждый вносит по 50 сен; так. обр. выигрыш составляет 17 ен 50 сен. Выигравший затем каждый месяц вкладывает от себя 55 сен; эти-то 5 сен, составляющие так сказать процент за пользование взятыми на время деньгами, и суть доход Церкви от мудзин. Теперь вынувших свой жребий 22 человека; значит месячный церк. доход 1 ена 10 сен. Все вынимают мало-помалу выигрышный жребий; но вынувшие уже не участвуют в дальнейшем вынутии, между тем, как ежемесячно вкладывают 55 сен. Всего, двумя означенными способами собранных, денег теперь 20 ен. Эти деньги отдаются на проценты, по 20 сен за 10 ен в месяц (и вероятно скоро лопнут [?] где[?] — нибудь, как это сплошь и рядом бывает у слишком уж предприимчивых моих братий). Теперь ими пользуется один из сицудзи Петр Савано. Из кружки высыпают в год 3 раза, и деньги присоединяют к основному капиталу. В год высыпается всего с 1 ену; раз, впрочем, кто-то опустил 5 ен.
2. Ежемесячные пожертвования желающих — на текущие расходы, как-то на масло, свечи в Церковь и т. п. составляют средним числом 1 ену в месяц.   Кроме этих постоянных родов пожертвований с христиан, на нужды особенные, наприм., на поправку крыши, окраску комнат, татами собираются пожертвования особо, по представлении нужды. Так, в последнее время — на ремонт Церкви и дома внутри собрано и издержано 13 ен (Церковь и дом, действительно — везде чисты и заново).
   Казначеи, избранные из среды сицудзи на год, имеют у себя на руках приходорасходные записи и заведуют приходом и расходом. (В нынешнем году эту должность исправляют два старца, родители служащих при Миссии в Токио — Никифора [Иеремия?] Сироива и Никанора — Исайя Такасе[?].)
   В окрестности Мориока:
1. В Нагаяма, 4 ри от Мориока; домов 400 [?], 3 христианские дома, 8 чел. христиан. Там прежде некоторое время Павел Эсасика проповедывал; затем 1 христ. дом из Мориока перешел туда. 2. В Ямагата, небольшой деревне, 1 1/2 ри, 3 христианина, родные Петра Савано; но из них только 1 приходит сюда в Церковь.   Католики в Мориока проповедуют уже 14 лет, и у них, говорят, 300 христиан; но в Церковь ходят чел. 60—70; прочие, по-видимому, охладели. У них здесь два приюта; для мальчиков и девочек, в каждом детей по 30. Воспитатели(-ницы) — японцы. Кроме того есть школа шитья, где обучаются девочек 8. Постоянно здесь живет один французский миссионер, под предлогом преподавания законоведения. Недавно был здесь Епископ ихний. Есть 1 катихиз. [катихизатор] из японцев; но не слышно, чтобы было где-либо место проповеди, за исключением времени богослужения. Для богослужения построена Церковь.
   Протестанты здесь, кажется, баптисты — м. б. [может быть], Пота; но у него, говорят, и нет никого, кроме наших отщепенцев, о которых выше говорено. Часто бывают здесь их книгоноши и случайно проповедуют.
   В 6 часов начата была всенощная, после — проповедь; за нею тут же в Церкви испытание желающих завтра креститься. 3 ученика приготовлены хорошо, 4 других желающих — очень плохо, 2 из них даже совсем не открыли рта. Я устранил их от крещения; но за одного старика (45 лет) катихизаторы очень стали просить, и он, видимо, так хочет поскорей омыться [?] от грехов, притом же он и отвечал кое-что из вероучения, а в Церковь, говорят катихизаторы, давно уже постоянно ходит, так что я не мог отвергнуть их общей просьбы, и сказал, что завтра преподам крещение и ему, если катихизаторы ручаются за благонадежность желающего и за то, что он после восполнит недостающее ему знание. Они поручились.
    1/13 июня 1881. Понедельник.
    День Св. Троицы. В Мориока.
   Утром, в 7 часов, начато было крещение 4-х взрослых и 6-ти младенцев. Оглашение взрослых было совершено прежде, и потому начато прямо с младенч. [младенческого] оглашения, как в Требнике. Ребята нестерпимо ревели, а матери их шумели. Видно, что в провинц. [провинциальных] Церквах не стараются учить благоговейному стоянию при совершении таинства. В 10 часов начата была литургия, за которой приобщены новокрещенные. После литургии — слово к новокрещенным и другим христианам, которых в Церкви, впрочем, было весьма мало — человек 20. После обеда отправились с Стеф. [Стефаном] Нараяма и Романом Циба посетить могилу о. Иоанна, потом побыть у катихиз аторов и у старшин, причем и взглянуть на Мориока.
   О. Иоанн Сакай (или собственно Кавамата), вернувшись 23-го генваря из Хацинохе, с 24-го числа начал свой сорокадневный пост. Не ел ничего, а пил воду, в день небольших чайника два выпивал. 4 недели, по обыкновению, служил по Воскресеньям литургию. 5-ю неделю — на службе всю диаконскую часть велел говорить Нараяма, а сам от слабости не мог, говорил только возгласы. Катехизаторы сначала убеждали его есть, но он — «пусть будет воля Божия»! Кончил пост 4-го марта утром, приобщился запасными св. Дарами и совершил благодарственную молитву за благополучное окончание своего подвига. Потом угощал катихизаторов вином и просил их радоваться вместе с ним окончанию его поста. В этот день ел: каю (2 чашки), 7 бейю (2 хай), молоко (1 гоо), яйца (2), каю (1 зен) и яваракай меси. Еще — вечером — угощая кого-то выпил и сам чашку вина. Быть может это обильное принятие после поста произвело такой роковой переворот в его организме. Ночью увидели его с искаженным лицом и в беспамятстве от страшных желудочных болей. В желудке были страшные судороги, а он в беспамятстве твердил: «сатана сиризоке», или делал бессознательные движения. До 8-го числа не говорили доктору, боясь огласки и скандала для Церкви, а о. Иоанн не приходил в сознание; раздевшись донага, сидел скорчившись, и делал разные движения, напр. поминутно брал чашку — пустую и воображал, что пьет из нее; выпивши, ставил, потом сейчас же опять пил; если перед ним ставили воду, то он и в самом деле пил, и так много, что должны были устранять воду; ел также бессознательно все, что давали. А раз забрался в Церковь, опрокинул престол, так что с него все упало, антиминс, запасные дары и пр.; затем, стал утверждать, что Бог ему велел съесть антиминс; и действительно — отправил в рот губку и стал жевать ее, уже силой вытащили ее (я нашел три клочка губки в антиминсе, по этой-то, значит, причине). 8-го числа позвали доктора, но он отказался понять болезнь и стал лишь наблюдать, пригласив и другого, оба лучшие доктора в городе; по их единогласному определению кроме чрезмерного физич. [физического] истощения они не находят в организме других причин болезни. Между тем о. Иоанн все эти дни не спал. Доктора дали ему морфия, не действует; удвоили прием, тогда он заснул несколько, и тотчас же сделалось ему лучше, стал сознательней говорить; дали еще — тогда он проснулся уже в сознании. Но глаза, после морфия, очень потускнели. 12 числа прибыла из Хакодате его жена Елена, извещенная телеграмой о болезни о. Иоанна, и стала ухаживать за ним. О. Иоанн, пришедши в сознание, был тих, рассказывал какие-то странные сны (видно было, что еще не вполне освободился от прилива крови к голове), и постепенно слабел. По рассказу Елены (в Токио — мне, когда она туда вернулась), 14-го ч. [числа] утром он велел умыть себя, сказав, где мыло для этого, помолился потом, а в 12 часов 3 минуты скончался.
   17-го ч. (марта), прибыл о. Матфей Кангета для погребения его. 18-го ч. его похоронили на кладбище за городом. Христиан было на погребении 156 чел. На погребение они собрали между собою и издержали 35 ен.
   Теперь собирают на памятник: 10 ен прислали христиане Ямада, 3 ены — Камаиси. Я дал сегодня 25 ен, но с условием, чтобы тотчас же заказан был камень, иначе протянут, и забудут, и могила зарастет травой; кстати же кладбище, хоть княжеское — князя Намбу и дворянское — его сизоку, но страшно запущенное. Видно, что Синтоо — не очень в моде в Мориока.
   Отслужили панихиду на могиле о. Иоанна. Было и несколько христиан, между прочим 2 дзинрикися, из которых один — Давид — из Санума до сих пор вез — главное, чтобы побыть на могиле о. Иоанна. Во время поста своего о. Иоанн, пока мог, все писал свои записки или читал. Записок он здесь оставил 6 книг, которые мне передали, а я возьму в Токио для хранения при Миссии и напечатания — если что годно для напечатания. Но много книг своих записок он пожег или бросил в воду.
   Тут же, на кладбище, осмотрели снаружи новый храм в честь предков князя Намбу, построенный князем недавно. Это, кажется, последняя любезность настоящего и грядущих поколений отжившему феодализму и вместе синтоизму. И то в иных местах эта любезность остается не досказанною, а замершею — как неудачное чихание, как в Вакуя, например.
   Взошли на холм — по каменной лестнице ступеней 60 — посмотреть могилы князей Намбу и вместе вид сверху. Надгробные памятники — из беловатого гранита — с каменными же оградами для самих князей, и без оград — для их супруг и детей. Для каждого князя, его жены и детей отдельная площадка, выровненная и обделанная (теперь, впрочем, все заросло травой и опустилось). Мориока — резиденция Намбусских князей лет 200, прежде того они жили в Саннохе, и могил здесь множество, так что всех невозможно было обходить. Впрочем, все — одинаковые, так как форма памятников — определенная сёогуном сверху и соглашением с народом снизу, ибо расходы были — с народа.
   Спустившись с холма, отправились посещать катихизаторов.
   Катихизаторы из Мориока следующие:
1. Иоанн Сайкайси — семейство живет в церковном доме, жена, сестра и 2 детей, сам 5. 2. Стефан Нараяма — жена, тетка и маленький сын, сам, 4; живет в квартире 1 1/5 ены в мес. 3. Яков Коги — жена и он, живут за городом в доме брата, отыскать не могли. 4. Илья Накахара 5. Андрей Такахаси домашние — все язычники. 6. Фома Мацуда 7. Павел Исии — семейство теперь в Кадзуно-мура. 8. Павел Фудзиока — дома теперь здесь нет. 9. Павел Эсасика — жена и малютка, живет в доме отца, который здесь сицудзи.   Был еще отсюда Иоанн Ямасе.
   В Семинарии теперь из Мориока:
1. Симеон Мии — старший брат теперь служит в Мидзусава, и родители с ним. 2. Матфей Уеда — родители и все дома — язычники. 3. Павел Сакауси, отец умер; мать и пр. [прочие] все язычники. 4. Павел Митамура — семейство теперь в Кудзу [Кудзи?] — деревне, 2 дня отсюда.   Кружась по городу, чтобы посетить 11 [?] сицудзи, пришлось взглянуть на город — за городом еще виднеются развалины крепости Абе-но-сада[тоо], некогда хотевшего сделаться здесь самостоятельным. Хациманторо разбил его. В городе — дворец князя Намбу — тоже в развалинах; остатки рощи показывают место, где наслаждался своим положением довольно сильный вассал (20 ман коку). В окрестности дворца были большие дома его главных кераев; и здесь теперь — новая жизнь: отличная кенчёо, великолепное среднее училище (циугакко), дальше — большая фабрика шелковых ниток, и тут же заведение для воспитания червей, образцовая ферма, дом губернатора. Бордюром города, собственно торговой и ремесленной части, служат улицы сизоку и доосинов (бывших — теперь хеймин). Сизоку почти все имели земли и сами строили себе дома по своему вкусу, хоть и определенной формы; дома эти — так же, как в Сендае — в садах; некоторые только сизоку не были землевладельцы, а прямо получали содержание рисом (курамай были). Для доосин — всех — выстроены были дома от князя — одних и тех же размеров и форм, с некоторым различием — по чинам среди их; при домах — небольшие огороды, и затем для своего содержания доосин’ы получали — фуци рисом. Оттого их улицы теперь — в струнку длинные-предлинные тянутся рядом одинаковых домиков. Это — настоящие военные поселения. Назывались доосин’ы еще — матакациу, так как подчинены были кациу — сизоку, ходили пред ними с копьями и проч. [?] Мы посетили два дома матакациу — родителей: Никанора (что маканай на Суругадае) Исайю Такасе (64 г. [года]) и Софию (63 г.), (дома только и есть два старика, оба очень хотят, чтобы Никанор поскорее женился), и Никифора (повара Миссионеров на Суругадае), Иеремию Сираива, с женой Никифора Мариной и детьми его — Моисеем (лет 12) и Василисой (года 4, — отец еще не видал ее). Здесь же в доме видел мать Никифора — родную (у Иеремии он приемыш) Макрину — 74 г. — живет она в языч. [языческом] доме, и жену Алексея Сасагава (расходчика на Суругадай). Все они — Никанор, Никифор, и Алексей — в родстве и свойстве между собою, и на Суругадае занимают такое же положение относительно учеников Семинарии и катихиз. училища — почти все сизоку, какое их отцы занимали относительно сизоку в старинное время.
   Судя по сицудзи, народ здесь небогатый и немножко бесцветный. Один же из сицудзи Иоанн Мук [?] подал в отставку след, [следующим] способом: сошел с ума, не был устережен, удавился — дней 15 тому назад и 3-го дня был найден — изгнивший на дереве. Вчера похоронили его. За литургией он был помянут за упокой; сегодня же в доме его отслужили по нем панихиду; семейство, видимо, в печали немалой. Пред образом горят свечи, курится много благовонных палочек и стоит чашка с водой, как жертвоприношение; последнюю я велел убрать.
   Вечером сицудзи, собравшись, рассуждали о чем-то, кажется, о священнике; но еще не пришли к соглашению настолько, чтобы сказать мне предмет своих желаний. Говорили, что когда я буду здесь на обратном пути из Акита, тогда они скажут.
   Порешил сегодня взять отсюда в проводники Стефана Эсасика как знающего все места Церкви в Намбу и Акита, Романа же отпустить домой и в Тоокей.
    2/14 июня 1881. Вторник.
    В Мориока.
   Утром отобрал из вещей самое необходимое взять с собою; прочее пойдет с Романом. Практика учит, что достаточно на будущее время брать в путешествие один саквояж с церков. и личными вещами. Всякая тяжесть в дороге — излишнее затруднение и немалый[?] (1 нрзб.). Целый день — дождь без перерыву, так что нельзя было и выехать, тем более, что дороги с этого времени пойдут и без того плохие. Кое-кто приходил, наприм., родители Моисея Урусидо с кедровыми орехами, два полицейские из Окутама, как видно — хорошие христиане, ибо отлично знают состояние Церкви. Писал дневник, отдыхал, приводил мысли в порядок.
   В Семинарию просятся трое молодых людей, вчера крещенных. Если не найдется достаточное количество малолетних, то будут приняты, так как по отзывам катихизаторов, прилежны, хорошего поведения, способны, свободны от военной повинности, и родители, хотя и язычники, дадут требуемые свидетельства. На Соборе уяснится, сколько учеников соберется должных лет. Уже 12-й час ночи, а дождь рубит по-прежнему; если то же и завтра будет, то нельзя будет и завтра выехать. Этак недалеко уедешь.
    3/15 июня 1881. Среда.
    В Фукуока.
   Утро страшно морщилось; впрочем, день прошел без дождя. Долгодолго искали тележки в Мориока; японцы именно созданы на то, чтобы воспитывать в людях терпение. При первой перемене тележек, 4 ри от Мориока, также провозились почти час; причем я угорел в курной хате. Дорогой от Мориока до Фукуока народ настояще [?] черный, грязный, неопрятный и бедный. Избы есть примитивные. Вообще, здесь можно изучать постепенный переход от прототипа построек — четырех столбов и крыши с очагом посредине — до теперешних городских домов.
   Подъезжая к Ицинохе, видишь везде лаковые деревья — от убитых разрезами до молодых и щадимых еще. Лаку отсюда должно выходить в продажу много. Впрочем, могло бы больше; видно, что народ, при бедности, порядочно ленив; тех же лаковых деревьев могло бы воспитываться в 10 раз больше — благо, почва для них способная. На полях бобы, ячмень и пшеница. Местность сильно гористая, оттого неудобная для земледелия; на целые мили кругом — холмы и горы — без признаков близости человека. Зато лошадей множество разводится. Кое-где разводят и коров. Природа уже напоминающая страны прохладные: видел нашу белую кудрявую березу; много липы и клена.
   Ицинохе, в 15 ри от Мориока. Среди гор. Домов 250; все торговцы и земледельцы. Здесь два христианина. Один — Варнава Мотомия, 10 лет тому назад крестившийся в Хакодате, и до сих пор сохраняющий свое христианство. По-видимому, человек очень достаточный — хозяин отличного постоялого дома (хатагоя), и имеет тут же другой дом, в котором я и виделся с ним. Другой христианин — его внук — Петр Янада, крестился в Мориока и принадлежит к той Церкви, здесь на время. Нравы здесь не испорчены особенно; только народ, по словам Янада, потерял всякое религиозное чувство, даже в новый год не украшает домов.
   Варнава просит, чтобы здесь была проповедь, и надеется на успех. Катихизатор, поставленный в Фукуока, может иметь проповедь и в Ицинохе. Между Ицинохе и Фукуока огромная гора, через которую нужно перевалить. На вершине — дорога разрезала скалу из конгломерата, в котором множество морских раковин; видно, что это место было когда-то морским дном, поднявшимся на такую высоту от действия вулканических сил.
   В Ицинохе нашел пришедших встречать: из Фукуока — Моисея Симодомае, из Хацинохе — катихиз. [катихизатора] Павла Минамото, из Саннохе — Никиту Сатоо. В Фукуока прибыли уже когда порядочно смерклось.
   Фукуока, 17 ри от Мориока, город — 785 дом. Жители — земледельцы, торговцы и ремесленники. Христ. [христианских] домов 5. Христ. [христиан] — крещенных — здесь 19 чел., но из них — Родион Яманобе (служивший некоторое время катихизатором, родом отсюда) со своим семейством, всего 6 чел. христиан, на остр, [острове] Эзо — в Куромацунай (или Сирибецу) — служит бантоо у кого-то, Иустин Циура в Хацинохе (но там в Церковь не ходит), Евдокия Энгуци — по смерти мужа — в Аомори кен, Ициногавамура; за отсутствием этих 8, в Фукуока живут 11 христ. Из них только 1 (Илия Сато) не ходит в Церковь, а жена его благочестивая. Прочие 10 твердо хранят христианство.
   По воскресеньям почти всегда собираются человека 4—5 и совершают общественную молитву, в доме старшины Моисея Симодомае. Молитву читают. Проповедь здесь начал Иоанн Сакай, 8 лет тому назад (Мейдзи 6 нен). Моисей от него научен, и после от о. Павла Савабе принял крещение. Потом был здесь Павел Окамура; другой старшина Николай Кавасима от него слушал учение. Яков Такая был здесь дней 20; потом состояли катихиз. [катихизаторами] Иродион Яманобе, Петр Сато и П. [Петр] Бан.
   Полтора года, как нет проповедника и никто не заведует этим местом. Посещал только о. Иоанн, при обходе Церквей. По его распоряжению, в запрошлом году, христиане Фукуока и селения Камитомае вместе избрали трех сицудзи: Моисея, Николая для Фукуока и Петра Сакай для Камитомае.
   Камитомае, больше 3 ри от Фукуока. 200 домов. Христиан, домов 5; христиан 9. Христиане эти составляют с христ. Фукуока одну Церковь, так что во всей Церкви считается христиан 28 челов. Туда никто не ходит с проповедью. Христианство же началось от Петра Сакаи. Он сначала был заклятый враг христианства. Будучи дружен с Моисеем Симадомае, он с ним прекратил сношения и долгое время знать его не хотел из-за того, что Моисей сделался христианином. Потом однажды пришел к нему убеждать его бросить христианство, и наоборот внезапно сам почувствовал влечение к христианству и сделался христианином. Прочие тамошние христиане также узнали учение в Фукуока, приходя сюда. И для исповеди и св. причастия, когда о. Иоанн посещал Церкви, христиане Камитомае приходили в Фукуока. Христиане они усердные, что видно уже из того, что они заслуживают особенное хранение Божие, никто о них не заботится, а они продолжают быть хорошими христианинами; по воскресеньям собираются для молитвы в дом Петра Сакай. Молитвы читает Сакай.
   Христиане все крестьяне. И в Фукуока христиане — почти все тоже земледельцы.
   Проповедник один решительно необходим — для Фукуока, Камитомае и Ицинохе. Кругом здесь также много других довольно больших деревень.
   В Фукуока остановился в гостиннице; оттуда сходил в дом Моисея, расспросил о Церкви, отслужил краткое молитвословие и сказал небольшое поучение собравшимся христианам (из язычников был один мой хозяин — гостинник, кажется, расположенный к христианству).
   Христиане из Камитомае приходили сюда 12 числа повидаться со мной, прождали всё 13-е число, и вчера отправились домой, где у них теперь спешные работы. Жаль, что не увижусь с такими усердными людьми. У них некогда побыть; время уж больно коротко до Собора, торопиться надо.
    4/16 июня 1881. Четверг.
    В Хацинохе.
   Утром отправились на лошадях; впервой пришлось сесть на японское простонародное и вместе грузовое седло; едва взобрался, чуть не упавши при первой попытке. Сидеть так широко, что милю проехавши, как некоторую отраду и успокоение употребил путешествие пешком, после которого однако пришлось сесть опять, хоть погонщик сделал несколько удобнее, пристроив веревочные петли под каблуки сапогов. К счастию, погонщик попался веселый и умный. На расспросы отвечал дельно; так, благодаря ему я знаю, что с этих мест лаку привозится в Хацинохе до 1000 верховых грузов; на 100 тысяч ен, так как на лошадь нагружается лаку на 100 ен (не врет ли?). Лаковое дерево воспитывают лет 15, пока начинают получать с него лак; с хорошего дерева собирают лаку на 2 1/2 ены. Но если не надрезать дерево и не выпускать лаку, то дерево гибнет скоро само собою. Погонщик объяснил: «как женщина до 20 лет, если не замужем, теряет цвет лица, так и дерево — тот же закон». Много деревьев, впрочем, губится без толку. Закупщики лака приходят из Эциго и откупают деревья совсем, тогда они надрезают кору со всех сторон и выпускают весь сок, но зато дерево засыхает, таких множество виднеется везде, — про зверей погонщик рассказывал, что в этих местах, особенно около Кудзи много волков, что они портят скот и даже нападают на людей, но что волк никогда не нападает, если человек тащит за собой конец веревки: «зверь боится, что человек свяжет его», — объяснил он; что 4 года тому назад правительством назначено 8 ен премии за каждого убитого волка, и путевые расходы в город и обратно для заявления шкуры, каковая премия аккуратно и выплачивается всякому; что много также в этих местах кабанов, но на них делают облавы сами крестьяне, по окончании жатвы осенью, что неподалеку есть места, где много и обезьян, что обезьяна, увидевши человека с ружьем, вабисуру, но что ее все-таки убивают для употребления в пищу. Когда не болтал погонщик, то пел звучным речитативом множество песен; вот некоторые:
   Ототое вакарете киноу но кёова
   мунени намида но таемосену.
   Расставшись вчера, и сегодня грудь кипит
   вчерашними слезами.
   Кори кагаматте, кагёо-но дзяма ё
   то юуте, авадзу-ни орареёо ка?
   Так как влюбленное состояние помеха
   домашним делам, то уже ли останемся разлученными.
   Ирон га мурасаки каорин га (1 нрзб.) её
   ханава сакура-ни, хитон га буси.
   Из цветов лучший — фиолетовый, из запахов -
   сливы, из цветков — вишня, из людей — офицер.
   Гири-но цумореба угуису саемо
   миери [?] ханарете ябу-де наку.
   Бывают причины, что и соловей, покинувший
   сливу, поет в хворост[ин]нике.
   На всем протяжении от Фукуока до Хацинохе путника не оставляет река Мабуци, сначала небольшая, потом от приема в себя встречных потоков увеличивающаяся, у Хацинохе — до 100 кен ширины. Недалеко от Фукуока в этой реке по обсохшему дну находят множество камней с вкрапленными в них окаменелыми морскими раковинами. Этими камнями, между прочим, торгует Фукуока. Особенность этих мест еще та, что для удобрения рисовых полей во множестве употребляют зеленый лист — дубовый и всякий другой, целые груды листа зеленого, как сорван, навалены везде в рисовые болота. Для размягчения земли не рисовых полей [?] употребляют лошадей, кружат их на одном месте, пока земляные комки обратятся в тесто. Вся лента ложбины между гор превосходно возделана. Везде, где только можно провести воду, — рис, где нельзя — пшеница и ячмень. Из пшеничной муки крестьяне пекут лепешки — вкусом хоть куда; только — не кислые и не поднявшиеся, а соленые. Мой погонщик, угощаясь сам, угостил и меня, и я нашел, что можно бы довольствоваться таким хлебом и на обед.
   В 1 ри 30 чё от Фукуока — деревня Киндаици [?], домов 200. А не доезжая до Саннохе 1 ри 12 чё — граница губерний Аомори и Ивате. И сейчас же весьма крутой подъем на Минога сака. На вершине, с канготатеба — место остановки носилок, превосходнейший вид вниз на возделанную долину с деревнями Каемазава, через которую путь лежал и Окено ситазаки, правее от дороги. Заворачивающаяся здесь вправо Мабуци дает полю форму полукруга, радиусы которого составляют межи. Все в совокупности, с далеко внизу плавающим в воздухе ястребом, при прелестной сегодня, чисто летней погоде, составляет очаровательный вид.
   Саннохе растянулся по дороге длиннейшею линиею. Вправо — почти отвесный холм, на котором стояла крепость намбусского князя, до его перехода отсюда в Мориока. В Саннохе домов 750. Земледельцы и торговцы; есть 130 домов бывших сизоку, и 30 д. соцу, но они перечислены в хеймин. Как все намбусские сизоку, кроме Мориока, уволены были, то князь не мог взять их с собою в Сиромае, когда за войну против Импер. [Императора] лишен был намбусск. [намбусского] княжества и переведен туда. После «иссин», сизоку, взятые из Мориока, вернулись домой. Всех крещено в Саннохе: 86 чел. — из них собственно жителей Саннохе 79. Но из этого числа: 9 выселились в другие места и теперь не считаются здесь, 8 умерло; остается налицо 62 человека, в 15-ти домах. Но 16 христиан не приходят в Церковь; из них 3-е, в двух домах, даже поставили идолов; прочие не бросили христианство, а только охладели.
   Сицудзи 2: Иоанн Мацуо (старший брат Евгения Таира) и Илларион Сато (отец бывшего в катихиз. школе Никиты). Проповеди теперь нет, так как катихизатора нет; но богослужение — каждую субботу, в 6 часов, и воскресенье, в 10 часов, отправляется. Собираются христиан обыкновенно больше 10 чел; и Никита Сато или кто-нибудь другой читает молитвы; что нужно петь — поют; певчих 4-ре человека, и поют стройно. После службы Никита Сато рассказывает житие Святого.
   Начал в Саннохе проповедь Спиридон Оосима, присланный из Хакодате лет 10 тому назад, много поревновавший для этой Церкви, теперь умерший. Петр Кавамура от него слушал учение. Теперь из его слушателей остался один — Никифор Конда. Восставшее тогда на христианство гонение разогнало его слушателей. Тогда, между прочим, у Спир. [Спиридон] Оосима украдена была икона, после, однако, возвращенная; тихонько подброшена была в дом Петра Кавамура; возвращена в совершенной целости; вор, говорят, поверил Спиридону, хваставшему, что икона стоит 300 ен; но, убедившись, что серебряный оклад небольшой иконы вовсе не так ценен, не захотел бросить или испортить икону, а добросовестно возвратил ее по принадлежности. Эта икона до сих пор украшает молельную. Я ее видел. Молельная — в квартире семейства катих. [катихизатора] Петра Бан, который сам родом из Хацинохе, но будучи в прошлом и запрошлом годах здесь на проповеди, переселил сюда и свое семейство — жену и дитя; квартира в очень приличном доме, платится за который 3 ены в год — собственно на расходы по молельной — на свечи и масло; житье же — даром, для компании владельцам дома — христианам — старухе с ребенком.
   После Оосима, лет 8—9 тому назад, был здесь с проповедью Павел Савабе. Тогда окончательно научен Кавамура, обращены семейства Илариона Сатоо, Мацуо и большая часть нынешних христиан. В то же время в Фукуока был на проповеди Иоанн Сакай, и они иногда менялись. После были здесь катихизаторы: Павел Окамура, Алексей Хиватаси, Яков Такая 3 месяца (болезнь брата вызвала его в Сендай), Стефан Эсасика года два, Петр Сато (из Хацинохе) 2 месяца, и Петр Бан — 2 года. Эсасика и Бан выходили отсюда и в окрестности. С весны 1880 года здесь никого не было. Прошлогодним Собором также никто не назначен, а предоставлено озаботиться проповедью в Саннохе, о. Иоанну Сакаю.
   Церковный приход: христиане каждое воскресенье с дома жертвуют по 1 сен; каждое воскресенье сицудзи собирают это пожертвование; теперь накопилось 15 ен. Главное занятие жителей Саннохе — земледелие и разведение шелкович. [шелковичного] червя, поэтому в 6-м месяце — совершенно не время для проповеди. Родом из Саннохе катихизатор Стефан Эсасика, из бывших сизоку. Впрочем отец его уже 7 лет как переселился в деревню Аинай-мура, в 2 1/2 ри от Саннохе на пути в Хацинохе. В семействе у них все христиане: отец и мать, жена, мальчик-приемыш лет 3-х (сын Иоанна Оомори из Кеманай) и тетка; всего 5 душ, сам Стефан Эсасика — 6-й. Отец имеет в деревне землю, которую и обрабатывает. В городе Саннохе еще есть дом их.
   Из Саннохе же родом — Поликарп Исии, бывший в певческой школе (и теперь обучающий пению в Хацинохе). Отсюда же — Никита Сатоо, бывший в катих. школе, и Евгений Таира, бывший в Семинарии.
   В селении Аинай-мура домов 130, впрочем разбросанных, так что на дороге видны лишь несколько домов. Кроме семейства Эсасика, там христиан еще нет; жители все — земледельцы.
   Сицудзи требуют в Саннохе проповедника: хотят Павла Минамото. Но кто бы то ни был, а проповедник здесь должен быть, так как слушателей, по увернию сицудзи, будет много, найдутся люди и для катихиз. школы; а без проповедника и теперешние христиане разбредутся, как овцы без пастыря.
   Гонений от язычников теперь здесь нет. Католиков и протестантов нет вовсе; только иногда протестантские книгоноши заходят и говорят о вере.
   Саннохе — проходной город, лежа на большой дороге от Тоокёо по направолению к Хакодате; поэтому нравы здесь довольно нехорошие, разврату много.
   Прибыли в Саннохе в 11 часу. Христиан собралось человек 20. Спрошено было о состоянии Церкви, отслужена обедница и сказана проповедь. Затем христиане угостили обедом. К счастию, и здесь, как в Мориока, догадался спросить, — «а сколько, мол, дать бы за обед?» Ответили — столько, дал больше, приняли с благодарностью. Эх я, Аким-простота! Думал, все даром тебе обеды, совестился предложить плату! Дал же маху — во многих прежних Церквах! Оказывается, везде нужно без церемоний давать плату, какая, по соображению, окажется соответствующею предложенной услуге! Ведь тут — Япония! Благородство-то еще нужно воспитать, тогда его спрашивать, — не то подозревать. Вон в Мориока, кроме принятия платы за угощение, и тележку наняли и от себя вперед заплатили, — а после все-таки намекнули — «нельзя ли, мол, получить 1 1/2 сны за тележку?» Как (1 нрзб.) нельзя, можно, чего, мол, только даром вводите в заблуждение!
   Во 2-м часу отправились в Хацинохе, на тележках, которые здесь не совсем легко достать. Был чудный летний день. От Саннохе долго-долго тянется вдоль дороги сосновая аллея. Вправо от дороги, меньше чем в миле от Саннохе, виднеется группа сосен с ветхим буддийским храмом, у которого похоронен Император Чёокей [?], скрывшийся здесь от гонений Асикага, во время разделения Императоров на северных и южных. В последнее время, во время путешествия здесь Императора, эта могила, дотоле никому неизвестная, открыта и составляет предмет любопытства. Импер. Чёокей[?] — внук императора Годайго.
   Проезжая Аинай-мура, завернули в дом Стеф. [Стефана] Эсасика, моего спутника, и были радушно встречены его семьей. Здесь я его до завтра оставил, взяв вместо него Павла Минамото, встретившего нас несколько ранее; тележек кстати нельзя было достать, кроме двух. В 3 1/2 ри от Саннохе проехали деревню (эки — станция) Кинъёоси, 230 дом; в которую пора бы внести христ. [христианское] учение.
   За милю от Хацинохе (находящегося в 7 1/2 ри от Саннохе), у перевоза, встретила большая группа христиан — мужчин и женщин. Для меня приготовлена была коляска — старая-престарая, на которой, нагруженной донельзя братьями, и отправились въезжать в Хацинохе. Дорога лежит по возделанному широкому полю, и в процессе — возникновения или переделывания — на большое пространство едва представляет возможность проезда.
   У самого Хацинохе — налево — валы древней крепости. Владелец ее, по разбитии его Намбусским князем, переведен в Тооно и владел им. Потом — влево — показывается место резиденции бывшего последнего князя, бекке от Намбу, кажется 2 1/2 ман коку, видна группа больших сосен, дом разрушен, как все старо-княжеское разрушается ныне в Японии.
   В Хацинохе до 2000 дом.; в том числе сизоку домов 500, земледельцев 200, прочие — торговцы и ремесленники. Христ. домов 31; христиан — налицо состоящих 55; некоторые из них, впрочем, учителями в окрестных деревнях. Кроме означенного числа, умерли 7 христиан; 2 ушли в Мацумае; об одном из них известно, что сделался игроком и человеком совсем дурного поведения, так что его можно считать бросившим учение; он уже 3 года, как в Мацумае. Кроме них еще 3 человека не приходят в Церковь, хотя к катихизатору ходят. Учение в Хацинохе началось чрез П. [Павла] Минамото. Он, будучи в Мориока, услышал о христианстве от Якова Такая. Вернувшись в Хацинохе, он посоветовался с своим приятелем Бан, и вместе они попросили из Миссии в Хакодате христ. книг. Танно, бывший тогда при о. Анатолии, прислал книги, которые Минамото и Бан и стали читать вместе с собравшимися около них чел. 20. Был затем Иоанн Сакай в Хацинохе, но мимоходом, всего 3 дня объяснял им учение. Потом прислан был Петр Кудзики и пробыл здесь катихизатором 1 год. В 9-м году Мейдзи о. Павел Савабе крестил первых христиан в Хацинохе. Савва Ямазаки пробыл здесь катихизатором 11 и 12-й г. Мейдзи. Затем Стефан Эсасика — до Собора прошлого года; Собором же прошлого года назначен сюда Павел Минамото.
   Порядок проповеди у Минамото в настоящее время следующий:
1. 4-е и 9-е дни месяца у него в доме бывает толкование Еванг. [Евангелия] от Луки для женщин. Собираются до 9 женщин. Новых слушателей и слушательниц теперь совсем нет. Собрания — вечером. 2. По понедельникам, в доме Луки Накасато — объяснение Еванг. от Матфея; бывает ринкоо, под руководством Минамото; собираются христиане и учителя школ, но неопределенные, от 8 до 14 человек. Начинают с 3-х часов пополудни. 3. 5-е дни собирались в Церкви для слушания толкования на Послание к Римлянам, но теперь — собраний этих не производится. 4. 7-е дни, в Саканачё, в нанятом для того 2-м этаже, производились катихизации, вечером; собиралось человек до 100; катихизации были 10 раз; говорили в продолжении двух часов; Минам ото, Андрей Икава и Петр Сато. Но, вероятно, по нелюбви к христианству переставали отдавать в наймы дом, и катихизации прекратились.   Теперь новых слушателей нет.
   За год не было ни одного крещения.
   Оглашены за год 5 чел.
   В субботу, с 6 часов — богослужение, поют и очень стройно. Поликарп Исии научил; собираются чел. 30 и больше. После службы толкуется Евангелие от Матфея. В воскресенье, в 10 часов, воскресное богослужение; собираются чел. 20. Объясняется воскресное Евангелие.
   Церковь построена здесь, когда был катихизатором Савва Ямазаки. Земля, на которой церк. [церковное] здание, нанимается у язычника, за 2 ены 70 сен в год; условия найма — на 5 лет; впрочем нет сомнения, что земля может быть нанимаема, пока будет нужна Церкви.
   Церковное здание стоило 230 ен; из этой суммы 26 ен прислано из Тоокей; 4 ены еще откуда-то, а 200 пожертвованы местными христианами.
   Церковное здание двухэтажное: внизу живет квайдо-мори, и может жить катихизатор. Минамото не живет здесь потому, что у него дом в Хацинохе, живет в семействе. Во втором этаже место для богослужений; но 2-й этаж так низок, что я во время богослужения д. [должен] был стоять согнувшись.
   Церковные доходы. В прошлом году христиане, сложившись, собрали 76 ен; из них 14 ен пошли на уплату долга, остававшегося после постройки Церкви. 62 ены ныне составляют основной церк. капитал (сихонкин). Его отдают в рост, и в год получают процентов 13 ен, каковые и употребляются на церк. расходы. Кроме того, из кенсай бако (кружки) в год вынимается 5 ен, идущих также на свечи, масло и проч. расходы для Церкви.
   Есть еще у них мудзин в пользу Церкви, хоть по-моему, это немножко не идет к Церкви. В окрестностях Хацинохе нигде еще христ. [христианства] нет. А был Минамото 2 недели в деревне Кудзу (300 домов), Ивадекенко[?], 13 ри от Хацинохе, и там было у него 30 чел. слушателей. Там у него знакомых много, ибо прежде жил там 1 1/2 года. Около Кудзу множество других деревень.
   Из Хацинохе катихизаторы:
1. Павел Минамото 2. Петр Бан 3. Яков Кубо 4. Онисим Накано   Отсюда же — учившиеся в катихизаторской школе: Андрей Икава, и до сих пор желающий быть проповедником, Павел Катаяма, переставший проповедовать по болезни груди, Петр Сакамото и Иоанн Накасато, умерший в чахотке, брат богача Луки Накасато. Отсюда же Петр Сато, несколько проповедывавший прежде, хотя не был в катих. школе. Теперь он здесь избран служить церк. казначеем; и вообще очень усердствует к Церкви, и даже несколько помогает по проповеди. Отсюда же был Иоанн Кавасаки, учившийся в катихиз. школе и служивший церков. секретарем, ныне, к сожалению, умерший. Сицудзи в Хацинохе 2: Матфей Кондо и Афонасий Кавагуци. Гонений от язычества нет. Католиков и протестантов — нет.
   В Хацинохе остановились в доме Луки Накасато. Отец и мать его слушают учение. Дом — бывшего кароо, и даже княжеской крови, так как один прежний князь дал в этот дом своего сына, у которого голова была до того большая от опухоли, что князь совестился представить его сёогуну. От сего-то большеголового княжеского сына и происходит Накасато; на кладбище мне показывали и надгробный памятник этого князя между могилами княж. рода. Дом, действительно, богатый, с садом, изящными вещами внутри.
   Выпивши наскоро чаю, пока видно, поехали посмотреть город и сделать визиты катихиз. [катихизаторам] и сицудзи. В городе нравится большая улица, длиннейшая, так что и конца ей нет; она тянется по направлению к морю, которое по прямой линии в 18 чё от Хацинохе. На самом берегу моря лежит город Минато, в котором до 600 дом.; рейд у города для японских джонок. Пароходы же останавливаются у Саме-эки, 1 1/2 мили от Хацинохе, 300 домов; оба места: Минато и Саме неблагоприятны для проповеди, ибо там публичные дома, и место весьма плохих нравов; слушающих христ. [христианское] учение нет, хотя Минамото в Саме выходил.
   Взошедши на холм, окруженный превосходным еловым лесом, осмотрели храм первому жителю Хацинохе, потом кладбище князя; памятники преемственно владевших леном князей, все подряд в одном месте, без семейств; прежние — буддийского стиля — с круглыми верхушками, последнего князя, умершего после восстановления импер. [императорской] власти, — синтоисского — четвероугольный просто вытесанный камень. Кладбище княгинь и детей — несколько поодаль отдельно.
   С визитами был:
1. У Минамото, дом обыкновенный — сизоку, довольно ветхо выглядящий; в семье: баба 83 лет, жена, двое детей — 12 и 6 лет, сам 5-ть. Баба говорила: «Если его нет в доме, — комару»; он же: «Еще можно служить на стороне, куда назначит Церковь, — год или два, пока в семье все здоровы». 2. У отца Якова Кубо; предложил своего младшего брата в Семинарию, Андрея Кавасаки[?], ибо он сделался наследником Иоанна Кавасаки; учился в Хакод. мисс, [миссийской] школе 3 года. Но сам отец Якова Кубо еще язычник. Живет, по-видимому, безбедно; при том же совсем еще молодой. 3. У Андрея Икава — предложил себя в катихизаторы. Я ему посоветовал сначала опять поступить в катих. школу. И проч.   В катихиз. школу просятся отсюда Николай Акаока, 27 лет, старший брат бывшего в катих. школе Иезака[?]. В Семинарии еще отсюда Поликарп Исии (родом из Саннохе).
   В сумерки собрались в Церковь; отслужена была вечерня и сказана проповедь христианам, которых собралась полная Церковь. После, в доме Луки Накасато, сказана была проповедь для язычников, длившаяся полтора часа, с перерывом для отдыха в 10 минут. Слушателей было человек 70; слушали внимательно. После всего — роскошнейшее угощение, при котором я должен был хоть отведать каждого кушанья; первый раз случилось есть морского ежа.
   5/17 июня 1881. Пятница.
    В Яманака.
   Целый день шел дождь. В 5 часов утра, однако, выехал из Хацинохе, закупоренный в тележке. В половине 10-го едва дотащились до Аинай-мура[?]; здесь взяли Стефана Эсасика, и ехали почти весь остальной день до Секи (10 ри от Хацинохе), деревни, находящейся у подножия горного кряжа — Райманзан. Тщетно полтора часа здесь прождали лошадей; их не нашли в поле, т. е. их или не ходили искать, или лошади нужны были для полевой работы. Должны были пешком подниматься на одну из труднейших для перехода гор в Японии. Подъем — 3 ри; дорога была бы еще сносна в хорошую погоду, но в дождь сделалась нестерпимо гадкою. Я, по неопытности, не надел варадзи, а отправился в сапогах; разумеется, на первой же ри они размокли до мокроты внутри. К несчастью, еще на половине подъема совсем стемнело, так что нужно было идти прямо — не разбирая, куда ступаешь; не раз в лужах зачерпнувши грязи за голенищи, я совсем, наконец, перестал беречься и пришел на ночлег в сапогах разбитых и размоченных до невозможности употребить их больше. К ночлегу подходили среди такой темени, что только опытный глаз или инстинкт проводника-носильщика нашего багажа мог различить, куда идти; спускались в какие-то темные как будто подземелья, проходили лабиринты, и наконец набрели на приветливый огонек и услышали не без большого удовольствия лай пары псов, то единственный на вершине горы дом, вероятно, множеству людей оказывающий такую же драгоценную услугу, какую оказал нам. Пообогрелись чаем и заснули как убитые от немалой дневной усталости.
    6/18 июня 1881. Суббота.
    В Юзе.
   Утром, для дальнейшего перехода чрез Райманзан, по негодности сапогов, пришлось надеть японские соломенные лапти — варадзи; но так как при этом не было япон. [японских] носков с разрезом между большим и друг. пальцами, а нужно было довольствоваться своими, то варадзи пришлись неудобно для ног, и ноги немало потерпели от этого.
   От Секи до Оою — по ту сторону Райманзан 6 ри; от места ночлега Яманака до Оою 3 ри. Перевалили без труда, тем более, что здесь несравненно больше спуску, чем подъема. Оою — деревня в 160 дом., в том числе прежних сизоку дом. 40, христиан здесь 3. Крещены о. Иоанном Сакай; учение же слушали 2 от Стефана Эсасика, 1 — от Якова Саваде, теперешнего тамошнего катихизатора. Оглашенных: 12 чел. Все они дети, за исключением одного, которому 18 лет. Учил их и в марте огласил Яков Саваде. Саваде по временам приходит сюда и живет дней 10, в доме Петра Санга, в котором и я минут на 15 был, чтобы расспросить о состоянии места. Расспрашивал же у молодого христианина Тимофея Циба (23 года), которого с другим юношей встретил еще у подножия горы, шедших при лошади, нанятой для меня Петром Бан и посланной в Яманака — к сожалению, поздно.
   В доме же Петра Санга собираются, когда Яков Саваде бывает здесь, и для молитвы — по субботам и воскресеньям; иногда, впрочем, совсем не собираются. Раза два-три собирались для молитвы на горе. Тимофей Циба выдумал это; говорит — «свободней молиться».
   Из больших в Оою никто не слушает учение, хотя отзываются о нем хорошо, почему и не мешают детям своим слушать. Теперь новых слушателей нет совсем.
   Домов, куда вошло христианское учение чрез христиан и оглашенных: 13.
   К Церкви в Оою принадлежит рудник Фурогура. Христиан там 2, оглашенных 5 — прежних, потом еще оглашено 12—13 чел.
   Учение вошло туда чрез Павла Тайра, когда он жил там; он же и учил, а Стефан Эсасика после только огласил наученных. От Оою рудник 3 ри. Верующие имеют сношения с Як. [Яковом] Саваде.
   Все означенное здесь я узнал от Тимофея Циба и мальчиков — оглашенных, которые были здесь. О Саваде узнал с сожалением, что он уже ушел в Тоокёо на Собор. Так рано оставлять свой пост — значит, небрежно относиться к своему служению; не говорю уже о том, что он д. б. [должен был] дождаться меня, чтобы показать мне свою Церковь и свой труд.
   Отправились дальше, в деревню Аракава, 1 1/2 ри от Оою; домов в Арая 50; но Арая состоит из двух деревень, подряд лежащих; одна из этих деревень и есть Аракава — в ней 25 (28?) домов. Крещенных здесь 21 чел.; из них 3 чел. перешли в Ханава, 18 христ. [христиан] находятся в Аракава. Оглашенных 4 человека. Христианских домов 4, в том числе 3 дома — фамилии Метоки:
1. Дом СимонаМетоки, отца Андрея Метоки, которого когда-то Алексей Яманака взял отсюда в Хакодатскую миссийскую школу, а ныне он находится в школе на Суругадае; мать его Ирина; детей у них четверо, Андрей старший из них; здесь же в доме младший брат Симона — Тимофей, жена Юлия и 3 ребенка (маленькая Ия — только оглашена), и мать Симона и Тимофея — Евдокия; всего в доме христиан 11 и оглашенный младенец 12-я (1 нрзб.) 2. Дом Никиты Метоки, родственника Симона, — 3 христианина. 3. Дом Никанора Метоки — тоже родствен. Симона, в котором тоже 3 христианина.   Итого, одних Метоки 17 христиан.
   4-й дом — с единственным христ. [христианином] Варнавой Амбо. Итого всех христиан 18.
   Оглашенные в 2-х домах; в одном 3 человека, в другом 1. Проповедовал в Аракава Стефан Эсасика. От него приняли учение Метоки и Яков Саваде. Последний житель собственно Аракава, где и дом его есть (землю, кажется, продал, и имеет от нее капитал); в Кеманай же он теперь живет с женой и ребенком (сын лет 6) для проповеди, по назначению от Собора. Яков Саваде, как и Метоки, теперь хеймин, а был байсин Сакураба, бывшего кароо Намбусского князя; все здешние байсины имели землю, но обыкновенно сами ее не обрабатывали, а отдавали земледельцам с половины, как и теперь делает Метоки, получая, кажется, мешков 80 рису — готового, значит, земля у него немалая, да и хорошая, долина здешняя — вся сплошь занятая рисовыми полями — прелестнейшая; тянется она от Оою дальше Ханава, составляя широкую лощину между двумя горными кряжами. Называется эта местность Кадзуно гоори, в теперешнем Акита-кен.
   В доме Метоки — молельня, и в ней — беспорядок: молитвенники разбросаны, икона св. Пантелеймона измята. Здесь собираются христиане в субботу и воскресенье на молитву. Отправляет ее Яков Саваде; для этого он приходит сюда из Кеманай в субботу, и остается до воскресенья; отслуживши здесь в воскресенье, идет в Кеманай и там служит.
   Собираются на молитву все здешние христиане. В последнее время стали приходить и новые — послушать проповедь.
   В прочее время Саваде бывает здесь мимоходом. Если Яков Саваде не приходит для совершения молитвы, то ее читает Симон Метоки; все тоже собираются.
   В 1 ри от Аракава серебряный рудник Косака-гинзан. Варнава Амбо там служит, и старается о распространении там христ. учения: слушатели новые есть. Есть еще на руднике христианин из Мориока — некто Судзуки, бывший некоторое время в катихиз. школе; тоже старается о водворении там христианства; еще там служит младший брат Никанора (ученич. [ученического] — для учеников повара на Суругадае), Иаков, — всего там 3 христ. Саваде не успел еще побыть там и заняться новыми слушателями.
   Все выше означенное не без труда, с многократными переспрашиваниями я узнал от Тимофея Метоки, который, впрочем, так ясен в церк. делах, что даже христ. имя своей жены ему сказали сидевшие около женщины; они же помогали, вместе со Стеф. [Стефаном] Эсасика, уяснить изложенное состояние дел церк. в Аракава. После сего отправились в Кеманай, 30 чёо от Аракава.
   Кеманай — город, в котором домов 500 (800?), из них 150 — бывших сизоку, теперь хеймин (вообще все намбусские сизоку, жившие вне Мориока перечислены в хеймин). Христ. домов 2, христиан 4 — в том числе Иоанн Оомори, помогавший немного по проповеди года два тому назад.
   Оглашенный: 1.
   О сицудзи во всех этих местах и понятия не имеют.
   Новых слушателей нет.
   В субботу здесь и молитвы не бывает; а в воскресенье, отправивши в 6 часов утра молитву в Аракава, Саваде возвращается в Кеманай и совершает здесь молитвословие; тогда же (будто бы) и секкёо [секкё] бывает.
   Здешние христиане все из слушавших учение от Стеф. Эсасика.
   Один теперешний оглашенный — плод проповеднических трудов Якова Саваде.
   Вообще, в этих местах, кажется, то только и есть, что сделал 4 года тому назад Ст. Эсасика. Он тогда был позван одним жителем Ханава — проповедовать там; но полиция запретила проповедь и в Ханава он ничего не мог сделать; а позвали его отсюда в Кеманай, где и нашлись слушатели; отсюда затем проповедь перешла в Аракава. После Эсасика только в Оою явилось немного новых слушателей, в других местах — нет.
   Ведению Якова Саваде подлежат еще: Дзюунисё, Оотаки, Мангата. Четыре года тому назад во всех этих местах и еще в городе Оодате был с проповедью Алексей Яманака, позванный сюда Павлом Таира. Тогда слушатели были, и остающееся еще в этих местах остается с того времени. Нового ничего не сделано, кроме запущения.
   Дзюунисё, 3 ри от Кеманай, по ровной дороге; 420 домов; есть бывшие сизоку, так как там был кароо князя Акита. Семейство христианина Кикуци оттуда переселилось в Хакодате, всего 2 человека. В Дзюунисё остается всего 1 христианин, кажется, именно младший брат бывшего катихизатора Павла Накада — Петр, из Оодате взятый приемышем в один дом здесь. Все — слушали учение от А. [Алексея] Яманака.
   Оотаки, от Дзюунисё 26 чё по ровной дороге, деревня, всего 14 домов, все земледельцы, есть 2 христианина и 1 оглашенный, все слушавшие учение от Яманака.
   Магата — от Оотаки 14 чё по ровной дороге; деревня, 50 домов. Там 21 — христиан или оглашенных, никто в Кеманай не мог сообщить положительного сведения. При Стеф. Эсасика еще там крещено больше 5—6 человек. В прошлом декабре в деревне был пожар, в котором сгорели, между прочим, 2 христ. дома.
   Ничего не сделал для всех означенных мест Як. Саваде; но, по крайней мере, они считались подведомыми ему. А остается совсем забытым.
   Оодате — бывшая резиденция князя Акита, город, в котором до 3000 домов и множество сизоку. Там были 4 христ. дома, но 3 из них переселились в Хакодате; остается 1 дом — Давида Немото, бывшего в катихиз. школе и заболевшего глазами. Отсюда же был служивший катихиз. Павел Накада. Слушали первоначальное учение все от Ал. Яманака. От Кеманай до Оодате 8 ри, дорога ровная. В запрошлом году назначен был Собором в Оодате Яков Кубо, и пробыл там год, отсюда ходил и в Кубота, но плода не было, по юности, д. б. [должно быть], катихизатора. В Оодате Яманака сидел в тюрьме 7 дней и 90 дней дома.
   Яков Саваде служит здесь катихиз. уже два года. В запрошлом году ему подведома была и Ханава (куда Собором прошлого года был определен П. [Петр] Бан).
   NB. Собственно, впрочем, не Собор здесь расставлял катихизаторов, а священник о. Иоанн Сакай, которому в его приход лишь отделено было известное число катихизаторов.
   По прибытии в Кеманай, нашел здесь Симона Метоки, который привел в дом, занимаемый Яковом Саваде. Внизу живет он с семейством, во втором этаже — небольшой комнате — собираются для молитвы, и здесь же, должно быть, он толкует учение, если кому приходится. (Из Оодате принесли сюда большую икону; но где она — не видно, а есть на стене небольшая домовая икона.) Дом нанят от язычника с тем, чтоб отделать его, и стоимость отделки вычитать потом помесячно как ренту, пока погашена будет сумма сделанного расхода. В доме, действительно, везде торчит глина, что делает — особенно молитвенную комнату — весьма безобразною.
   Все, что могли сказать, сказали Ст. Эсасика, знающий положение места лишь за 4 года назад, и Симон и Тимофей Метоки с их вечными, весьма не рекомендующими — а! А Саваде, действительно, ушел. Жена его угостила рисовой кашей без приправы. Пообедали, оставили плату и в путь дальше, в сопровождении Петра Бана, пришедшего проводить до его места — Ханава, и Фомы Оомори, млад, [младшего] брата Иоанна.
   Проходили (пешком, в варадзи, за невозможностью достать лошадей, по теперешнему горячему рабочему времени; хорошо еще, что от Оою до Кеманай пришлось проехать на нанятой вчера Баном лошади) прелестнейшую долину, всю возделанную под рис; рис почти весь посажен, и поля зеленеют свежею зеленью; кое-где еще лошади утаптывают навоз или люди равняют болото, или ряд крестьян и крестьянок дружно работают над засадкой зелени. Крестьяне, однако, здесь живут совсем не так, как следовало бы ожидать при виде роскошных полей. Зашли в один дом, чтобы осмотреть жернова, которыми из моми делают рис, отделяя шелуху зерна; старик вьет соломенные веревки, старуха копается у котла, дощатая настилка, покрытая грубыми мусиро, вместо циновок, которых и признака нет. Все грязно, грубо, в высшей степени непривлекательно; и при всем том дом не выглядывал особенно бедным; что же сказать о небольших лачужках-мазанках, которых множество виднеется, когда едешь внутри страны и не по большой дороге! Чистенький японский домик с циновками, далеко не общая характеристика японской жизни, нет.
   Ханава, город, в котором домов 1000, в том числе бывших байсин и сизоку 100 домов. Христ. домов 5 (т. е. домов, имеющих быть христианскими); христиан еще нет; оглашенных 5 чел., из них двое хозяева домов, трое старшие сыновья в домах; все, впрочем, слишком молодые люди. Священника не было еще, чтобы преподать крещение.
   Учение в Ханава очень не любили и клеветали на христиан; но теперь, по крайней мере, клеветы прекратились, нет гонения, и есть надежда, что вперед проповедь пойдет успешнее. Между тем, однако, и до сих пор денкёося на квартиру не пускают; поэтому он принужден жить в хатагоя, занимая комнату. Сюда к нему приходят слушать учение. Гостиница, в которой он живет, не особенно в моде, поэтому ему не тесно, да и не очень дорого: квартира 2 комнаты и стол все вместе в месяц стоит: 6 1/2 ен (пища же в месяц в собственной отдельно нанятой квартире стоила бы 4—5 ен.)
   К Ханава принадлежит медный рудник: Осаризава-доозан, 1 ри от Ханава, с 300 домов — служащих, или рудокопов (коофу). Христиан там 4, один из них старший брат Якова Саваде — Петр; оглашенных 3. Они хотели ввести христианство в Осаризава и собирали слушателей, а Петр Бан приходя производил катихизации; но весной управляющий рудником (сахайнин), из сизоку Мориока родом, воздвиг гонение, и все 5 человек христиан и оглашенных, состоявших на службе при руднике, лишены мест; человек 20 слушателей, собиравшихся слушать проповедь, устрашенные перестали собираться, и Петру Бану пришлось [прекратить] свои посещения Осаризава. Впрочем, христиане и оглашенные, потерявшие места из-за своей ревности, нисколько не ослабели в вере, а, напротив, окрепли. Рудник Осаризава разрабатывается уже лет 600. До последнего времени принадлежал намбусскому князю; но за войну против Императора отнят, во время гоиссин. Некоторое время правительство разрабатывало его, но вскоре, однако, передало его компании Коогёо-квайся, которой он и принадлежит в настоящее время. Рудокопов больше 1000 человек, все из древности, из рода в род там живущие и работающие, причем — все заняты обыкновенно и женщины, и дети — свойственными всем делами по руднику. Все зависят вполне от компании, потому что все там или служащие по руднику, или коофу, и 3-х домов нет самостоятельных; не даст компания работы, и человек, оставаясь там, должен с голоду помереть; поэтому-то гонение на христианство от компании так страшно.
   Добывается в Осаризава, кроме меди, еще золото, и последнее в таком количестве, что его совершенно достаточно на все расходы по руднику, так что медь — чистый барыш компании. Для постановки паровых машин на руднике приглашаем был иностранец; обыкновенно же все служащие и управляющие — японцы.
   В Ханава, в этих местах прежде всего пожелали слушать проповедь, и отсюда пригласили 4 года тому назад для проповеди Эсасика. Но, однако, до последнего времени гонения от язычников мешали проповеди, и до последнего года в Ханава никто не был назначаем на проповедь. Петр Бан первый жил здесь с прошлогоднего Собора — год, для проповеди. К сожалению, для первого раза попался такой ленивый проповедник; вероятно, можно было сделать гораздо больше, чем он сделал. И теперешние оглашенные его начали слушать учение собственно с весны, оглашены же в марте; до тех же пор, что он делал? Впрочем, и теперешние оглашенные, за исключением одного молодого человека, кажется, ревностного, показались мне мало знающими учение; один из них на мой вопрос: «молитесь ли вы?», так и ответил: «Нани? Я ничего не знаю, я только недавно начал слушать», — значит, вероятно, и оглашен он недавно — больше для показа. И таких-то всего пять! (четырех из них я видел). Бан говорит, что по крайней мере одно достигнуто, клеветы на христианство прекратились, и дорога для проповедника с этого времени открыта. Но, по его же сознанию, в этих местах больше одного проповедника не нужно для всех пунктов, которыми теперь заведуют оба здесь — Саваде и Бан, достаточно-де по 10-ти дней проповеднику жить попеременно в каждом месте, где есть слушатели.
   Но, по-моему, следовало бы отдельного проповедника для Ханава, город большой, вероятно, верующих много будет.
   У Бана, в его квартире, побыли с полчаса, чтобы отдохнуть и взглянуть на оглашенных. К счастию, отсюда, хотя на 2 ри, до деревни Адзукизава, нашлись тележки.
   В Адзукизава видел ель — 5 полных обхватов моих; тут же огромный деревенский храм, загаженный, впрочем.
   От Адзукизава до Юзе, 1 1/2 ри, прошли пешком, и здесь заночевали, предварительно искупавшись в серной теплой ванне.
    7/19 июня 1881. Воскресенье.
    В Иппонги.
   Целый день сегодня пришлось идти пешком, лошадей трудно добыть, так как на полях спешные работы; едва можно застать носильщика для вещей. От Юзе до Анегава, 2 ри, прошедши, давал носильщику 1 1/2 ен, чтобы шел с нами дальше, и то не согласился, говорит — «дома нужно работать» (впрочем, не согласился, как видно было, больше по глупости и неуменью сообразить вдруг, как для него выгодно было бы идти, после — по роже видно было что, раздумавши, сильно жалеет).
   От Анегава до Хосоно, 4 1/2 ри, лес. Здесь — баба не дала ни коней, ни человека; последний едва нашелся потом; баба едва смилостивилась дать нам по чашке вареного проса, иначе хоть с голоду помирай. От Хосоно до Мацуо — 3 ри (?) — едва добрел, ноги поистерты. Здесь спасибо дали лошадей до Иппонги, куда прибыли в сумерки, и где заночевали. Лечил ноги теплой ванной, распухли страсть, почти не могу ходить.
    8/20 июня 1881. Понедельник.
    В Кавауци.
   До Мориока от Иппонги — 4 ри — нашлись тележки. Приехали часов в 8. Катихизаторы, по-видимому, спали еще и только что были предупреждены и разбужены (да и что же делать больше?). Здесь же нашел Якова Саваде, который говорит, что он отправился на Собор и никак не ожидал, чтобы я посетил его Церковь, иначе он дождался бы меня.
   Куплены были сапоги, наняты тележки до Мияко за 30 ен, 5 человек, трое для моей тележки, двое для Эсасика, и почти в 11 часов мы снова тронулись в путь. Собрание мориокских сицудзи и христиан обещало что-то решить до моего приезда, кажется насчет выбора проповедников и священника для Мориока, но ничего не решило.
   От Мориока до Мияко 25 ри; условия, чтобы быть там не позже 2-х часов завтра, иначе 4 ены вычета. Дорога везде до того хорошая, что можно не выходя из тележки пробраться. Только один горный перевал большой очень (вершина в 6 ри, кажется, от Мориока), но и он до того отлог, что можно в тележке взъехать до вершины. Местах в 5 пришлось по всей дороге выйти из тележки, чтобы люди перенесли ее чрез вымоину или камень, но и это больше потому, что теперешними дождями дорогу очень испортило.
   Ночлег в Кавауци, небольшой разбросанной деревеньке среди гор, был не удобен тем, что пришлось быть через перегородку от ямщиков, которые страшно гомонили и не давали покою. Кавауци в 12 ри от Мориока. Дорога идет почти все время по берегу ручья; слоистое строение здешних скал, размываемых дождями, дает множество обломков для дороги и выкладки окраин обрывов.
    9/21 июня 1881. Вторник.
    В Ямада.
   В Мияко прибыли до 2-х часов, хотя непогодь много мешала удобству пути. Дорого взяли дзинрикися, зато хорошо везли. Мияко — небольшой город на берегу моря; рейд хороший; но судна ни одного на нем не видно, изолированное положение города и трудность сообщения с внутренними местами, доставляющими предметы торговли, делают рейд мало полезным. Город, говорят, не отличается хорошими нравами, все исключительно заняты добыванием денег; оттого проповедь здесь трудно водворима; до сих [пор], по крайней мере, здесь нет христиан. Нашедши лошадей, тотчас же отправились дальше. Холодно нестерпимо было от моря. В 2 ри от Мияко в деревне Канебама-мура побыли у Якова Урано, здесь докторствующего; жена и 5 чел. детей. Опустился; о христианстве своем чуть ли не забыл совсем; на иконе св. Апостола Иакова налеплен у него и портрет императора и императрицы. Сам, кажется, поглупел, едва можно добиться ответа на самый простой вопрос; долго-долго стоял на берегу моря и смотрел вслед нам, когда мы уезжали, не шевельнулись ли воспоминания о прежних лучших годах?
   В Ямада приехали, когда уже совсем темно было. Впрочем, ожидавшие христиане встретили далеко до города с фонарями. Остановились в гостинице, хозяин которой христианин. В городе Ямада наход. [находится] 850 домов; рыбаки, купцы, ремесленники и немного земледельцев; дворян нет. Христ. домов 23; домов, где только оглашенные, 3. Христиан 54, оглашенных 31, из них 27 готовы к крещению; 4 же перестали приходить в Церковь. Христиане и оглашенные почти все торговцы и отчасти рыбаки.
   Началось водворение христ. учения в Ямада от Исайи Абе, который слушал учение в Тоокёо. Потом здесь был Яков Конги, и Ной Сирато от него учился христианству; вместе с Конги здесь был и также занимался проповедью Лука Симагава; затем был с проповедью три года тому назад Стефан Нараяма. После него проповедовал здесь Павел Эсасика, и, наконец, с Собора прошлого года состоит здесь проповедником Стефан Эсасика.
   Проповедь бывает каждый день, с сумерек, в церковном доме; собираются всегда от 10 до 20 человек; иной раз бывает 30 и больше. Предметы проповеди: православное исповедание, протолковано два раза, Евангелие от Матфея, Деяния Ап. [Апостолов], Посл. [Послание] к Римлянам и — книги Бытия протолковано 5 глав. В другие места для проповеди не выходил, да и не находил возможным: днем всем — не время, вечером всегда собираются слушатели у него. В продолжение года катихизации у него не было только одна неделя, когда он был болен, и 5 дней, когда никто не пришел. Кроме этих дней — проповедь (или объяснение Свящ. [Священного] Писания, что однако не одно и то же) была решительно каждый день.
   За год крещено 26 человек; из них половина — слушавшие учение у прежних катихизаторов. Оглашено за год 31 чел.; из них 5 — не им наученные, а прежними.
   Новые слушатели всегда есть, когда время позволяет приходить слушать.
   Службы — каждую субботу и воскресенье, в 6 час. и в 10 час., в субботу собираются всегда до 50 чел.; в воскресенье человек 10. В субботу за службой рассказывается житие святого, в воскресенье объясняется рядовое Евангелие. Поют 4 человека, плохо очень, разнят страсть, — сам слышал. [?] Убеждал прислать кого-нибудь в Певческую на Суругадай хоть месяца на три.
   Церковный дом нанимается у язычника; в нем внизу живет Петр Абе — квайдо-мори, а во втором этаже катихизаторы, и там же собираются для молитвы. Молитвенная сторона снабжена иконами и лампадками в изобилии. Есть полный прибор священных сосудов для совершения литургии; в Камаиси же — полное священническое облачение, все это взято для 3-х Церквей, подряд находящихся, в Ямада, Ооцуцу и Камаиси.
   Сицудзи 5 человек, лучшие из них — Ной Сирато и Петр Абе. Но самый усердный и сицудзи, и христианин — Матфей Кон — умер, всего за 9 дней до нашего прихода, скоропостижно, за обедом; страдал давно грудью. Собираются в 1-е воскресенье месяца после службы.
   В запрошлом году, при Нараяма, христиане начали здесь ежемесячно жертвовать, кто сколько может, все это выходит на Церковь, на масло, свечи, цыновки, чай. Жертвуют правильно из 11-ти домов, 20 человек, по взаимному соглашению, кто 50 сен в месяц, кто 30, 20, даже 5 сен. Собирается в месяц 4—5 ен, что и расходуется ежемесячно. Но кроме того, у Церкви есть теперь сихонкин — в 250 ен. Образовался он так: в 12-м месяце прошлого года здесь, в пожар, сгорели дома у человек 15-ти христиан. В Тоокейской Церкви и других местах для погоревших собрана помощь и прислана сюда во 2-м месяце: 217 ен. Но погоревшие не захотели издержать на себя эту братскую помощь, а отдали деньги на Церковь. Другие христиане, воодушевленные этим поступком, не захотели отстать от своих собратий, и от себя собрали пожертвование и приложили к тем 217 енам, так что всего стало 250 ен. Эти деньги отдаются на проценты, и на них имеется в виду потом построить Церковь. Казначеем был Матфей Кон; на его место еще не выбран другой.
   К Церкви Ямада принадлежат следующие места:
1. Орикаса-мура, 17 чё от Ямада, 180 разбросанных домов. Там 1 христианин и 2 оглашенных, — Христ. [Христианин] Иоанн Ингама — один из первых, принявших учение в этих местах. Он, несколько лет тому назад будучи в Хакодате, слушал протест, [протестантское] учение, но не принял, а вернувшись сюда и будучи в Ооцуцу, принял учение и крещение от о. Иоанна Сакая. Оглашенные тамошние слушали учение — один от Нараяма, другой от Конги. 2. Оосава-мура, 1 ри от Ямада, 200 домов. Там 2 христианина, а другие 2 оттуда живут в Ямада. Из крещенных прежде о. Иоанном, к сожалению, некоторые оказались недостойными: 1) Иосиф Кита — с дочерью Мариею, в Церковь не только не приходят, но дома у себя поставили идолов. Поведения они дурного: дочь, с согласия отца, держит в доме любовника, который мужем ей не может быть, ибо имеет жену. Христиане узнали об этом, и о. Иоанн убеждал честно выйти замуж; им стыдно, поэтому в Церковь перестали ходить. Бедны они очень — никто в приемыши к ним не идет; а прежний приемыш побыл на время, лишь чтобы избежать рекрутчины. 2) Иоанн Хебиису[?]. Молодой человек, крестившийся без знания учения; хозяин его учения не любит; сам он поведения плохого, ну и спился. И этих, однако, не следует бросать совсем; дети они Церкви, хотя и заблудшие!   Прежде здесь не любили христианство и клеветали на него. Теперь этого нет.
   Один из Церкви Ямада приготовлен в Семинарию — Акила 'Абе, 15 л. [лет], сын квайдо-мори — Петра Абе.
   Остановившись в доме Ноя, содержателя хатагоя, и переодевшись, отправились в квайдо, небольшой дом на берегу моря; во втором этаже полно было христиан; отслужили вечерню, потом проповедь. За нею разговор и расспросы о состоянии Церкви. В 1-м часу вернулись в гостиницу; кеитеи тоже было расселись глазеть и слушать, но я усталый донельзя, без церемонии заявил, что спать пора.
    10/22 июня 1881. Среда.
    В Камаиси.
   Утром, полюбовавшись рейдом из окон катихизаторской комнаты, — для чего, по просьбе христиан, следовало сходить в нее, отправились дальше. Рейд, действительно, превосходный, со всех сторон закрытый горами, исключая узкого входа, но тоже, как и в Мияко, совершенно без судов, одни рыбачьи лодки смотрятся в него с берегу. Трудность сообщения Ямада с внутренностью страны делает рейд бесполезным.
   От Мияко до Ямада было 5 ри, дорога немного гористая; моря не видать было после Мияко до самого Ямада.
   От Ямада до Ооцуцу также 5 ри; дорога очень гористая, но не узкая, не грязная, кое-где только немного каменистая, вообще для езды верхом удобная; все время в виду моря, около заливов, при одном из которых и Ооцуцу стоит. По дороге из Ямада, в 1 ри от него, при заливе деревня Сонохана-мура, в которой 2 христианина, принявших крещение в Хакодате; один из них лежит больной, другой — плотничает на стороне.
   Между Ямада и Ооцуцу в нескольких местах производится выпаривание соли из морской воды. В один из шалашей мы входили посмотреть: огромнейшая глубокая железная сковорода, дно которой, чтобы не упасть, поддерживается привешаиными с потолка деревянными крючьями; под нею разведеный огонь; сжется хворост, которого груды навезены около шалашей; в сковороде — наверху — белая накипь, которою отделяются вещества чуждые соли. Соль осаждается внизу. Выпаривается сковорода воды в сутки; мы видели в мешках полученную отличную соль.
   По дороге встречались группы разряженных богомолок, плетутся куда-то около Ямада — к идолу, кажется — Дзидзоо[?], покровительствующему жатве. Это после посадки риса — молиться, чтобы был урожай; а главное — чтобы прогуляться, должно быть. Но замечательна вообще эта повсеместная потребность народа в богомольных хождениях. Ее нельзя не иметь в виду при водворении христианства между народом.
   В 17 чё от Ооцуку проехали мимо деревни Андоо, в которой водворяется христианство.
   Около полудня прибыли в Ооцуку и остановились на постоялом.
   Ооцуку — город с 800 домов; жители торговцы, рыбаки, ремеслен. [ремесленники] и земледельцы; дворян нет. Христ. домов 25. Христиан 48 душ; оглашенных в Ооцуцу 17, в Андо 4, всего 21 челов. Новые слушатели есть как здесь, так и в селении Андо. Христианство здесь началось от Моисея Хасегава (Тосима, бывшего учителя о. Анатолия в Хакодате, теперь — где находящегося, к сожалению, неизвестно). Он, будучи здесь учителем в школе, стал говорить о вере, и когда возбудил любопытство, и у него стали расспрашивать подробней, отозвался неведением и попросил из Хакодате христ. книг, а из Мориока — проповедника. С ним же говорил о вере и возбуждал любопытство к дальнейшему изучению ее — Капитон Касивазаки (глухой), лакировщик, живший долго в Хакодате, крещенный там, и поселившийся в Ооцуцу. Из Мориока, по требованию Тосима, прислали Луку Исикава; это было 4 года тому назад. Из нынешних христиан больше всего слушавших учение у Луки Исикава. Потом некоторые время был здесь Яков Конги. Затем — Павел Эсасика, а во время его отлучки — Моисей Урусидо. Собором запрошлого года был назначен сюда Павел Минамото и пробыл здесь год. С прошлого года проповедует здесь Илья Накахара. Проповедь была у него в следующем порядке: пришедши сюда в прошлом году, занял для проповеди один дом, выгнали, другой — тоже выгнали. Затем он стал ходить с проповедью по частным домам и так продолжал до 4 месяца, когда ноогё и рёонгё (земледелие и рыболовство) отняли время у его слушателей. Теперь только по вечерам к нему в квайдо собираются дети, и он им объясняет Свящ. [Священное] Писание и Правосл. [Православное] Исповедание.
   Из 21 оглашенных, 15 приготовлены им, остальные слушали прежде у Минамото.
   Каждую субботу после 7 часов — не определенно, а когда соберутся (!), и воскресенье в 10 час. бывает служба. В суб. собираются 17—25 чел., в воскресенье приходят только дети, набирается чел. до 16 с домашними в квайдо. После службы в суб. Илья объясняет Евангелие, в воскресенье не бывает никакой проповеди.
   Поют 5 чел. детей — плохо, не имея никакого понятия о нотах, так что и здесь я советовал выбрать кого-нибудь и послать на некоторое время в Токио, в Певческую.
   При Павле Эсасика христиане здесь были очень одушевлены, и так как негде было молиться, то вздумали построить церковный дом; купили дерева с горы на 3 ены, ибо продавалось весьма дешево дерево, негодное для делания маса; между христианами свои же плотники, сами работали. Прочие христиане помогали — кто чем мог, и таким образом в продолжение 30-ти дней построен был нынешний церк. дом; обошелся он всего в 40 ен.
   44 кен 2 кен
   сяку
   В два этажа. Внизу помещается катихизатор, и в отдельной комнате семейство квайдо-мори, которым — вышеозначенный лакировщик Капитон; семейство же его состоит из жены и 5 детей. В верхнем этаже — мастерская Капитона, туда и лестницы нет, или ее отняли, а Капитон спускался, как кошка. В помещении катихизатора собираются для слушания проповеди, а равно для молитвы. Здание вообще очень бедненькое; над ним развевается небольшой белый лоскут холста с черным крестом посредине. Кусок земли под храм одолжил один из церк. старшин — Фома Синада. Помещается квайдо в неудобном месте, в стороне от большой улицы, за школой.
   Церковного капиталу есть 40 ен. Христиане в прошлом году, при Минамото, сложились и составили его. Теперь отдают его на проценты — одному язычнику. Процента получается 1 ена в месяц, каковая сумма и употребляется на масло и свечи для Церкви; недостающее на циновки, щиты и проч. раскладывается на христиан и взносится ими. Сицудзи 3. Один из них еще оглашенный (Иоанн Ито), и притом его и в городе нет, а находится он в Мориока, так как избран в народный совет.
   Сицудзи здесь только по имени. Когда же нужно решать церк. дело, то они собирают христиан и вместе с ними судят и решают; сами же, без совета с христианами, ничего не предпринимают. Впрочем, Павел Тото [?] и Иоанн Ито теперь совсем о Церкви не заботятся, а только о своих делах. (Значит они избраны больше из лести, пот. ч. [потому что] люди сильные. Не должно быть это.) Впрочем, заботящиеся о Церкви есть другие, хотя и без имени сицудзи.
   Из христиан 6 человек совсем, по-видимому, бросили учение — торговцы, ходящие с товарами по домам. Кроме них, 4 человека почти совсем в Церковь не приходят. «Прочие христиане», как объясняется Илья Накахара, «не так усердны, как в Ямада и Камаиси, не часто ходят в Церковь, но если дело есть — собираются».
   К Ооцуцу принадлежит деревня Андо-мура, 17 чё, — 150 домов. Там 1 христианин, наученный Лукою Исикава и 4 оглашенных, слушавших учение от Ильи Накахара.
   Гонений от язычества теперь нет. Когда остановились в хатагоя, Ст. [Стефан] Эсасика сходил за Ильею, который тотчас же и пришел; собрались и христиане. Отправились в Церковь, где совершена была обедница и сказана проповедь — отчасти к язычникам, так как из школы пришли учителя, собралось и еще несколько язычников. Так как время проповеди затянулось, то Ст. Эсасика с лошадьми пришел к квайдо, и мы прямо отсюда отправились дальше в Камаиси: христиане проводили за город.
   В 6 часов вечера прибыли в наход. [находящейся] за 3 ри от Ооцуцу Камаиси. Дорога пролегает чрез Тооя-зака — очень высокий хребет, впрочем, для всхода до того удобный, что на лошади без труда можно взобраться; спуск еще удобнее. Были в облаках и выше облаков, которые тянулись по ущельям хребта, обдавая холодом всегда, когда находили на нас. Но какой чудный вид с вершины горы на стелющееся внизу облако; ровная и такая мягкая и легкая масса; так и ждешь, что кто-нибудь чудный и дивный, явясь, станет шествовать по этой небесной долине, и каков он был бы — тот, кто достоин был бы и мог бы здесь шествовать! И птица, когда летит, то кажется тяжелою и недостойною виться над этою поверхностью. Жаль, что холод мешал мечтать и наслаждаться чудным видом.
   Камаиси стоит также при заливе, с рейдом, на котором виднелось одно судно иностранной конструкции, японское торговое. В Камаиси домов 800, торговцы, рыбаки и рудокопы; дворян домов 10.
   В 1/2 ри от города огромное заведение совершенно иностранной постройки, где плавится железо, добываемое из рудника близ Камаиси. Для доставки руды с рудника в плавильню построена железная дорога, которая в другой конец тянется до рейда, где, по построенной пристани, подводит вагоны к самым судам, давая удобство так. обр. [таким образом] нагрузки железа и выгрузки предметов нужных на заводе или руднике.
   Христиан, домов в Камаиси больше 20. Христ. 48. Оглашенных 25. Еще есть новых слушателей 5—6. Но теперь в самом разгаре ловля сиби (иваси?) и акацо (акауо? кацуо), поэтому слушателям некогда собираться на катихизации.
   Началась здесь проповедь от Стефана Ваинай. Он, будучи учителем в школе, говорил о христианстве и возбудил желание слушать учение, для удовлетворения которому и были здесь последовательно проповедники: Яков Конги, Лука Исикава, Стефан Нараяма, Иродион Яманобе, Илья Накахара и наконец опять Яков Конги, состоящий проповедником в Камаиси и теперь. Проповедь производится в квартире катихизатора и в домах желающих слушать.
   Служба бывает каждую субботу и воскресенье. Собираются по субботам, когда свободное время, как с 12-го месяца до конца весны, человек 30, а осенью, когда купцам особенно недосуг, чел. 20. В воскресенье приходят всего 7—10 человек.
   Есть 5—6 человек, которых в их домах язычники притесняют, или которые в приемыши вышли к язычникам, такие приходят в Церковь только в самые большие праздники, как в Пасху и Рождество, в прочее время не видны. Совсем бросивших учение или охладевших нет.
   Для церков. дома нанимают дом у язычника; внизу живет квайдо-мори с семейством (Лука Курада, еще только оглашенный). Во втором этаже живет проповедник и собираются для молитвы.
   За год крещено 4. К крещению приготовлено 3 и дети христиан. (Отчего же не все оглашенные? Хороши, должно быть, оглашенные, когда сам катихизатор находит их не готовыми к крещению!)
   Христиане больше из торговцев и отчасти рыбаки.
   Сицудзи 3: Павел Мацумура, Петр Ивама и Яков Ивама. Избраны однажды. Собираются когда дело.
   Церковный доход состоит из пожертвований юуси (желающих), по собственному определению — сколько. Собирается обыкновенно 2 ены в месяц. Казначеем избран Петр Сиракава. Он за эти деньги нанимает церков. дом; недостающее на церков. расходы — на свечи, масло, уголь и проч. — собирается с христиан особо.
   По нравам Камаиси — место довольно распущенное. В доказательство этого Конги рассказывал, что он, часто бывая у Павла Мацумура, жена которого — бывшая дзёоро, встречается у него со многими богатыми язычниками, которые все — слушая учение — находят его прекрасным, но принять его мешает им то, что у них наложницы, или что любят разгульную жизнь.
   Свидетельством распущенности нравов в Камаиси может служить и следующее: квайдо-мори поставлен оглашенный — Лука Курада; жена его из бывших дзёоро; оба они оглашенные. У Луки есть младший брат; у его жены от первого мужа дочь; и хочется очень Луке перевенчать своего брата на своей падчерице. Жена его не желает этого брака; брак этот даже и по японским гражданским законам не позволителен. О. Иоанн убеждал Луку оставить его намерение. Но все тщетно. Обручены молодые еще будучи в язычестве; сделавшись христианами, они никак не могут бракосочетаться, если хотят остаться христианами. Но Лука упорно держится своего намерения. Я хотел говорить с ним; но ни его, ни младшего брата его в Камаиси в это время не было. Жена очень хочет креститься. Я наказывал ей чрез одного христианина, чтобы она прежде чем будет крещена показала, что уважает христ. закон и решительно не позволила своей дочери вступить в незаконный брак, а отдала бы ее за другого. Хороши и христиане, которые такого человека, как Лука, держат в церковном доме как квайдо-мори!
   К Церкви в Камаиси принадлежат: Рёоиси-мура, в 1 1/2 ри не доезжая Камаиси со стороны Ооцуцу, — 50 дом. все вместе. Павел Сато, из Магоме, сын Моисея Сато (в доме которого тамошняя Церковь) и двоюродный брат Петра Сато (старшего брата Иоанна Кон), будучи там учителем школы, объясняет там христ. учение, а также бывает там и Конги; теперь в Рёоиси 5 оглашенных и 7—8 приготовленных Павлом Сато к принятию оглашения. Тооно-мура, ри 4 проехавши Камаиси, — тотчас деревней тоже большой Кодзирабама (3 ри 17 чё от Камаиси). В Тооно дом. 300. Христиан там еще нет; но один христианин из Ямада, Иоанн Нумазаки, бывая в этой деревне с товарами, возбудил у некоторых интерес к слушанию учения (он везде, хотя с товарами, проповедует). Тоонио деревня поражает благосостоянием своих жителей: дома наполовину очень чистые и богатые; говорят, это оттого, что рыболовство здесь еще удобнее, чем в Камаиси.
   По словам Якова Конги, в Камаиси один проповедник решительно необходим, и Собор должен назначить.
   Означенные сведения о Церкви сообщил мне Яков Конги в Мориока, куда прибыл еще до меня.
   Будучи в Камаиси, спрашивал у сицудзи о нуждах Церкви, и Павел Мацумура объяснил, что, по его мнению, проповедник Камаиси и на Собор не должен быть отпускаем, что ему и на неделю нельзя оставить свой пост, так как без него и обществ, [общественная] молитва расстраивается, и христиане ослабевают. Сетует он на то, что ежегодно три месяца проповедника не бывает: с 6-го месяца он отправляется в Мориока — на местный церковный совет, потом — в Тоокёо на Собор, и затем едва в 9-м месяце приходит. Обещано об этом сказать на Соборе и по возможности исправить на будущее время этот беспорядок. В Мориока, за исключением каких-нибудь особенных случаев, катихизаторам вовсе лишне собираться; посоветоваться между собою они могут прибывши на Собор в Тоокёо, при чем каждый из них будет иметь при себе и мнение своей Церкви или ему прямо высказанное и доверенное, или порученное представителю Церкви.
   Католиков в Камаиси 7—8 человек. Есть их проповедник здесь. Иностранный проповедник Римарися (?) иногда приходит. В прошлом году в Камаиси один из слушавших учение у Ильи Накахара ушел от него к католикам (каким-то образом — чтобы избежать домашнего гонения за веру) и сделался у них зерном их общества здесь; он хлопочет привлекать к ним и других. Еще у них хлопочет один врач, человек несовсем хороший, которого о. Иоанн Сакай прогнал, так как дальше пустых разговоров (чабанаси) никогда не шел. Воспитанник этого доктора — православный. Проповедь у католиков есть, но не видно особенного успеха.
   В видах успехов Церкви, Яков Конги возлагает еще надежды на следующее обстоятельство (едва ли надежды основательны!). Павел Мацумура хлопочет для Кикуци, богача; а бантоо Кикуци — Фурутаче (из Тооно) нашел в Тоокёо Петра Мацумото для услуг Кикуци; с Кикуци же в основании образовалось общество для выделки йода из морской капусты. Все, участвующие в обществе, говорят о вере и близки к Церкви.
   Прибывши в Камаиси, воспользовался остатком дня, чтобы осмотреть город. Несколько домов высматривают щеголевато; в одном из таких мы остановились, — в хатагоя, прочее все — линия по обе стороны обычных японских зданий, захолустьем выглядывающих. По выходе из города — направо — как-то особенно приветливо выглядывают признаки европ. [европейской] цивилизации — вдали виднеющиеся здания железоплавильного заведения и линия железной дороги.
   Побывали у сицудзи — живут бедно, а Павел Мацумура — очень бедно и грязно; икону, говорит, отдал в обделку — раму сделать, врет, очевидно, забросил, верно, среди своего хлама.
   Когда стемнело пошли в церк. дом, отслужили вечерню, после которой еще я крест давал целовать, как застучали трубки; тоже было и в Ооцуцу. Я без церемонии велел как там, так и здесь табако-боны удалить, и внушил, что в месте молитвы и в месте проповеди курение трубки решительно не должно быть допускаемо. Мацумура возразил, что это язычники; я сказал, что язычники, придя сюда, должны быть также приличны, как и мы сами, а если не хотят, то могут не приходить. Сказал проповедь. После нее стали говорить о нуждах здешней Церкви; советовал христианам послать кого-нибудь для изучения пения в Тоокёо, так как поют ужасно. Я должен был остановить всю многочисленную ораву дерущих зря глотку и оставить только двоих, которые хотя тоже зря пели, но не так раздирательно выходило (и замечательно, что тетрадь нот почти в клочки изорвана). Советовал встряхнуться, оживиться и построить квайдо — могут-де. А Мацумура, после всех моих речей, стал приговариваться к тому, чтобы им давать на свечи, масло и уголь для молельной (тем более что так беспутно жгут, в этот же вечер на очаге в молельной — груда угля, от которой чад столбом, так что принужден был сказать среди проповеди, чтобы окна раскрыли). Словом, по всему видно, мои речи таким христианам — к стене горох. Кончивши все, вернулся в гостиницу на ночлег.
    11/23 июня 1881. Четверг.
    В Сакари-мура.
   Все утро испортил мерзейшим впечатлением этот негодный сицудзи, Павел Мацумура. Опять стал приставать, что им нужно на церковные расходы, на масло, уголь и т. п. Я сказал, чтобы тратили — сколько могут; вместо трех ламп и нескольких свечей вчера в Церкви могла все освещать одна лампа или свеча, угля вчера могло не быть совсем; он все-таки приставал, пока я, чтобы не вспылить и не выругать его — что ни к чему бы не послужило — замолчал. Едва ли будет прок из этого человека; просто, кажется, ему хочется хоть откуда-нибудь, хоть какую-нибудь сумму заполучить; а там бы он ей протер[?] [нрзб.], Господь его знает; но я почувствовал отвращение к этому человеку. Дай Бог, чтобы я ошибся.
   Забыл вчера записать. Во время проповеди является Капитон — из Ооцуцу; после объясняет мне, что пришел поговорить со мной о деле, которое состоит в следующем: квайдо в Ооцуцу и тесен, и неудобен; а продает один язычник дом за 300 ен, так не дам ли я эти 300 ен — Церкви в Ооцуцу — чрез него, Капитона, а он ручается, что этот долг будет выплачен мне в 10 лет, по 30 ен в год. Но я ответил, что в долг не даю, помочь же рад чем могу; обещаю дать от себя 2/10 суммы, т. е. 60 ен; пусть христиане соберут от себя 8/10.
   Вид гор, когда утром выехали из Камаиси, рассеял тяжелое впечатление от Мацумура. Особенно красиво видеть зарождение облака, как тонкою свежею струею тянется из залива в долину легкий пар, чтобы потом сгустившись стать сначала ватообразной массой, а затем свинцовой тучей.
   Дорога от Камаиси до Кодзирабама (3 ри 17 чёо) все горная. (Пренеприятно ехать с пустым желудком и недоспавши — на ужаснейшем седле, чрез горные перевалы!). Кодзирабама на берегу моря; видел здесь, как срезали хрящи с костей акулы. Позавтракали рисом. От Кодзирабама, проехавши Тооно-мура, перевалили чрез Оокандай — огромный горный кряж; немного менее Тооя-заки и пришли в Иосисама-мура, немного удаленную от моря; 2 ри от Кодзирабама. Отсюда, проехавши 4 ри 2 чё, прибыли в Сакари-мура, где и остановились ночевать, так как до следующей станции засветло никак нельзя было добраться. Всего за этот день проехали (1 нрзб.) 10 ри. Грузовая японская лошадь идет очень медленно, обыкновенно 1 ри в 1 час, тогда как пешком мы шли 1 1/2 ри в 1 час, а дзинрикися идут 2 ри в 1 час. Ночлег в Сакари был очень спокойный; кроме того, сходили здесь в ванну. Сакари — селение большое, должно быть не меньше сотни домов. Следовало бы поставить проповедника и в этих местах.
    12/24 июня 1881. Пятница.
    В Оохара.
   Выехали в 5 с половиной часов утра. До Сакари тянется от моря узкий залив полосой — наподобие реки, верст 7 длиной.
   Множество в этих местах фазанов с разных сторон из чащи кричащих своим двукратным горловым, несколько хриплым, дискантом. Тетерев [? ходо] турлычет из лесу, горлицы воркуют на высоких соснах, мелкой птахи, беспрестанно кричащей, бездна.
   От Сакари до Таката 4 ри 4 чё; дорога ровная и оч. [очень] хорошая; только один небольшой склон, все еще при море.
   Таката небольшой город, д. б. [должно быть], домов 300. Стоило бы иметь и здесь проповедника.
   От Таката до Втамата 3 ри. Прибыли сюда в 12 часов. Пекло сильно. Кува (?) везде без листьев. В домах везде все полно шелков, [шелковичных] червей, почти совсем готовых для делания кокона. От того что все занято червями, насилу нашли в Втамата комнату присесть и кое-что поесть. (Пред Втамата довольно замечательна огромнейшая скала, покрытая наверху и отчасти по бокам соснами.)
   В Втамата с трудом также нашли лошадей, чтобы отправиться дальше. До Оохара от Втамата 3 ри 22 чё. Приехали в Оохара в 5 часов с четвертью. В гостиницу не пустили, полна червей. В цуунквайся дали довольно грязную комнату наверху; прочее все также полно шелк, червей. Проехали сегодня 10 ри 25 чё. Итак, всего от Камаиси до Оохара: 20 ри 9 чё. Времени езды, если на лошади верхом, нужно полагать 20 часов. Лошадь везде достать можно, чему доказательством служит, что и в это горячее и для ёосан и для ноогё время мы постоянно ехали, а не шли пешком.
   Оохара — город с 300 домов. Вокруг города рассеянного мура также около 300 домов.
   Христиан, домов в Оохара 19.
   Христиан 22 чел. Кроме того, здесь крещены 2 чел., принадлежащие к Усугину-мура, 6 ри отсюда.
   Учение началось здесь чрез Петра Сайки, который в первый раз, кажется, от Павла Окамура слышал о нем. Потом здесь проповедывали: Павел Окамура, Иов Мидзуяма, Петр Обара и Варнава Имамура. О. Тимофей Хариу крестил здесь первых христиан, потом крестил о. Матфей Кангета.
   Сицудзи и севанин здешней Церкви один — Петр Сайки; он и учение объясняет, и общественную молитву в его же доме совершает. Служба бывает в субботу и воскресенье с сумерек, раньше по делам не могут собираться; приходят 7—8 человек. Службу читает Петр Сайки или Илья Накагава (юноша 19 лет, учитель местной школы, сын местного торговца, объяснявший мне излагаемое состояние Церкви). После службы и проповедь бывает — Сайки говорит. Петр Сайки здесь учителем в школе. Но он выбран в народный гиин, по какому случаю теперь находится в Мориока, где я его видел. В Оохара, как видно по всему, он очень уважаем.
   Здесь, в Хигасияма, науку, как видно, действительно любят крестьяне и торговцы, В Оохара сизоку нет, а между тем здесь из одних христиан только 4 учителя в школе, и все местные люди, за исключением Иоанна Мацумото, тоже родом, однако, из ближней местности.
   Пока Илья Накагава объяснял мне все вышеозначенное, пришли два полицейские: Есита Тенто, служивший прежде два года в Ямада и там от Нараяма изучивший хр. учение так хорошо, что может быть крещен — чего он, по-видимому, не желает, родом он из Мидзусава; другой — Мацумото Сингоку, родом из Мориока. Полицейских всего трое на всю эту местность, и тем делать нечего, так народ ведет себя хорошо; только и есть дела, что по затруднениям в уплате долгов.
   Все вместе отправились в дом Сайки, уже когда стемнело. Илья уверял, что соберутся христиане. Отправились, чтобы отслужить вечерню и сказать проповедь. То и другое сделали. Но за исключением семейства Сайки и нас пришедших, (2 нрзб.) числе, почти никого не было. Народу, действительно, теперь некогда; и здесь, как везде, для земледельцев и разводителей шелков, червей вместе свободное время для слушания проповеди с 10-го месяца, когда уберутся с полей до начала 3-го, когда поля начинают готовить под посев. Только нужно иметь в виду, что здесь, в Хигасияма, все производится дней на 20 раньше, чем в Мидзусава и вообще на той линии.
    13/25 июня 1881. Суббота.
    В Фудзисава.
   Выехали из Оохара утром в 6 с половиной часов в сопровождении шедшего пешком учителя Согейской школы, одного молодого христианина, каждый день совершающего это путешествие к месту своей службы и обратно.
   К Церкви Оохара принадлежит селение Орикабе, 3 ри от Оохара и 2 ри от Согей-мура. В Орикабе до 100 домов, все земледельцы. Домов 70 вместе, прочие разбросаны. 2 христианина, оба хозяины домов; учение слушали от Павла Окамура; иногда приходят в Церковь в Оохара.
   Дорогу в Орикабе мы оставили слева и проехали прямо в Согей-мура, 1 ри от Оохара.
   Согей-мура — с 90 домами, разбросанными в ущельях и долинах среди холмов. В 3-х чё от дороги в Окутама находится дом старика Авраама Яманоуци, сын которого, Яков Яманоуци, учился в катих. [катихизаторской] школе и служил до последнего времени катихизатором; теперь же в военной службе — в Сендае (не теряет благочестия, что видно в письмах домой). Вместе с домом Авраама Яманоуци подряд почти стоят еще 7 домов; один из них тоже христианский. Старику Аврааму уже 67 лет; жена его старуха Анна; старший сын — Иов — болен ногой, так что едва может ходить; жена его Мария; всех в семье 7 человек христиан.
   Здесь же, в доме Авраама, собираются для молитвы по субботам и воскресеньям; собираются, кроме домашних Яманоуци, человек 7—8. Всех же крещено в Согей 32—33 человека. Учение в Согей пришло из Окутама, от Павла Окамура. Роокей Авраам Яманоуци и его сын утверждают, что один проповедник решительно необходим для этой местности, т. е. для Согей, Окутама, Оохара, Орикабе. (В молитвенной комнате в доме Авр. Яманоуци видел золотую набивку — японскую — наподобие той, что делают в Новодевичьем монастыре, в С. — Пбурге, — на аналое; иконы в молельне — простые, комнатные.)
   В Согей крестьяне также любят пауку. Примеры — Яков Яманоуци, сын крестьянина; и ученики, поступающие отсюда в другие школы; так один ученик — христианин — теперь в Сендае, в китайской школе, и там прилежно также ходит в Церковь.
   В полчаса побывши в доме Авраама Яманоуци, кстати сказать, большом, и по-видимому, из богатых в селении — отправились дальше в Окутама. Старик Авраам и учитель, приезжавший из Оохара, проводили по проселочным тропинкам до дороги в Окутама, до которого от Согей-мура 1 ри 8 чё. Окутама-мура, от Оохара 2 ри 8 чё. Разделяется на Ками- Окутама, Нака- Окутама и Симо- Окутама, составляющих одну мура (волость). Внутри Окутама находится Кавара-маци, в котором домов 10 подряд вместе с прекраснейшим домом хатагоя, при котором огромнейшее дерево Сики. Окутама хотя менее разбросана, чем Согей, однако же подряд вместе более чем по 10 домов нет.
   Домов в Окутама 450. Земледельцы, за исключением вышеозначенного небольшого города, где земледельцы и вместе торговцы. Христиан, домов 16.
   Христиан больше 60. Из них только в доме Авраама Кон 12. Все христиане налицо в Окутама. Кроме того, здесь принимали крещение люди из других мест: 2 из Орикабе, 2 из Теразава, так что всех крещенных в Окутама 70 человек.
   Вошло в Окутама учение следующим образом. Петр Сатоо (сын Авраама Кон, вышедший приемышем в дом Сато в Магоме — бывший в катихиз. школе и теперь состоящий катихизатором) пять лет тому назад, будучи в Сендае, слушал здесь учение от католиков, уверовал во Христа, получил крест, но не сделался еще католиком. Вслед за тем ему случилось быть в Сендайской же провинции в тоодзиба (на водах, по поводу болезни его приемной матери); как раз в это же время был здесь для поправления здоровья Иоанн Сакай; последний увидел у Сато крест; а Сато заметил в Сакае тоже не совсем обыкнов. [обыкновенного] человека. Познакомились, и Сато там же принял от Сакая оглашение. Возвратившись с вод, Петр Сато отправился в Санума для подробнейшего изучения христианства, прожил здесь 50 дней и там же был крещен о. Анатолием. Так как у него возгорелось желание ввести христианство в родной свой дом, то он написал к отцу — нынешнему Аврааму — письмо, прося у него на время помещение для себя, или, если сам не придет, для Тимофея Хариу. Хариу действительно пришел в Окутама, был принят отцом Сато, стал проповедывать здесь и обратил Авраама и весь дом его в христианство.
   В то время, когда здесь был Тимофей Хариу, прислан был также для этих мест Павел Окамура; он учил в Согей и Оохара. Хариу же из Окутама ходил в город Кесеннума — домов 1000 (нравы развращенные, и буддизм силен) на берегу моря, в 6 1/2 ри от Окутама, а там тоже плод его проповеди был, именно: 8 человек, слушавших учение от Хариу и от после его бывшего там Окамура, приняли оглашение; но так как после того не было в Кесеннума проповедника, то и неизвестно, что там эти оглашенные делают; впрочем, после еще оттуда один был в Окутама, чтобы принять оглашение. Там же Иоанн Ендо, доктором (родом из Иокояма и крещенный в Иокояма). Итак нужно и в Кесеннума послать кого-нибудь.
   Хариу был в Окутама в промежуток между двукратным путешествием в Россию для принятия Священства.
   При Хариу же пришел в Окутама о. Павел Савабе и преподал крещение первым крестившимся здесь — старику Кон — нынешнему Аврааму и всему его дому, как-то: старшему сыну Давиду, младшему — Иоанну (бывшему в катихиз. школе), матери их и проч.
   Вместе с о. Павлом прибыл сюда проповедником Павел Сано, так как Тимофею Хариу нужно было отправиться отсюда. Потом, в запрошлом году, был здесь проповедником Петр Обара: в прошлом году — Варнава Имамура, присланный вновь сюда в последнее время о. Матфеем. (В последнее время он был в этих местах всего 48 дней до своего отправления нынешним утром на Собор в Тоокёо. Я не застал его несколькими часами; прислан был сюда о. Матфеем, по настоятельной просьбе Авраама Кон дать проповедника для этих мест.).
   В Окутама Варнава имел проповедь только по субботам и воскресеньям после богослужения. Кроме того, будучи в Окутама, объяснял вероучение Малахии Кванно, здешнему уроженцу, и Петру Кумагай, из Орикабе, крещенному в Хараномаци, в Сендае — готовящимся в катихиз. школу. Затем, каждую неделю Варнава обходил Орикабе, Мацукава и друг, места.
   В Окутама новых слушателей нет; но Авраам уверяет, что спустя немного, должно быть, с досугом, опять будут новые слушатели.
   В Орикабе новых слушателей было 5—6, но теперь за недосугом от ёосан и ноодзи и они перестали слушать. Авраам между прочим хвалит прилежание Варнавы — дай, Бог, чтобы похвала была совершенно справедлива! О. Матфей иначе отзывается. Богослужание в субботу и воскресенье всегда бывает. В субботу с сумерек, в воскресенье между 10 и 12 часами. Собираются теперь человек 10—12, ибо недосужно, а обыкновенно приходят человек 20 (из 60 христиан — весьма мало!). В субботу собираются больше, чем в воскресенье. После богослужения Варнава объясняет Апостол или Евангелие.
   Поют 3-е: Иоанн Кон и 2 девочки, учившиеся пению от Василия Такеда. Девочки поют хорошо, Кон же до того дурно, что во время богослужения я должен был попросить его перестать петь и удовольствоваться одним чтением; читает же он хорошо. Скоро у них пение будет в более исправном виде, когда вернется из певческой школы Андрей Абе, родом из этой деревни, племянник и воспитанник Авраама Кон, им же и посланный учиться пению.
   Церковь в доме Авраама Кон: комната разделена надвое, чтобы отделить алтарь, в который ведут Царские врата и Северные и Южные двери — первые с зеленым вырезным крестом, довольно оригинальным, вторые с черными крестами; икон на иконостасе, цар. вратах и дверях нет; в алтаре — престол и жертвенник; аналои и столики все есть. Иконы: за престолом — большая — моление в Гефсим. [Гефсиманском] саду, литография, и 2 — небольших комнатных — в алтаре же; больше в Церкви — никаких икон; на престоле деревянный безобразный трехсвещник. Иконостасную перегородку (весьма неуклюжую, делающую вход в алтарь похожим на вход в кладовую), потолок в церк. комнате, кресты везде, в том числе на немалом числе фонарей, висящих здесь же в Церкви, — делали все своими руками Петр Сатоо и Авраам Кон.
   Церковь снабжена из Миссии полным прибором утвари для совершения литургии — медным позолоченым; нет ковшичка; нет также кадила. Снабжена также священническим облачением (старым), но подризника недостает.
   Обещано прислать: икон для Церкви, одно полное священническое облачение, кадило и, если найдется — трехсвещник.
   Сицудзи 2: Авраам Кон и Давид Циба. Прежде были еще сицудзи: Илия Сисидо и Иосиф Онотера, но они захотели служить полицейскими. Я видел их в Мориока; на место их избран Давид Циба.
   Церковный приход. Для заработывания денег для Церкви, в прошлом году построили здесь водяную мельницу на 5 толкачей обталкивать рис. Дерево для этой мельницы доставило буддийское капище, принадлежавшее Аврааму и стоявшее на его земле; кроме того, христиане собрали с себя на производство постройки 100 ен. С прошлого года мельница работает и теперь выработанных денег уже около 30 ен; часть их отдана под проценты в долг, часть употреблена на лотерею (мудзин; при объяснении этого, я говорил, что не сообразно с достоинством Церкви рассчитывать на случайный доход с лотереи, что нужды Церкви должны быть радостно удовлетворяемы свободным приношением христиан). Мельница может доставить в год, за всеми расходами на ремонт и проч., 30 ен. Деньги эти будут собираемы на построение здесь храма.
   В кружку, хотя она и сделана, не попадает ни копейки.
   Расходы на Церковь все почти удовлетворяются самим Авраамом Кон; христиане почти не жертвуют. Еще не заведен порядок того. И тензей на главный стан (3 сен и 5 сен) начали собирать только с прошлого года.
   Церковными деньгами заведует Давид Циба, в качестве избранного от христиан кайкей-ката. Церкви в Оохара, Согей, Орикабе и Окутама составляют собственно одну Церковь — Сейбоквай. Центральное место ее в Окутама, так как здесь первоначально и христианство водворилось и отсюда перешло в другие места. Кроме означенных селений, есть начатки Церкви еще в следующих:
1. Мацукава, 2 1/2 ри от Окутама, дом. 100. Там один дом — весь христианский, и притом очень ревностный; это — дом младшего брата Иоанна Сасаки, что в Исиномаки. 2. Теразава, меньше 1 ри от Окутама, 150 дом. (собственно, в Теразава 3 [?] деревни). Там 1 христианин и 1 оглашенный. 3. Фудзисава, 3 ри от Окутама, 120 дом. Христианин 1, принял крещение в Цуягава от о. Тимофея Хариу. Потом из Окутама в Фудзисава послан был проповедник и имел 12—13 слушателей; но проповедник не мог остаться там долго, и слушатели остались без научения.   Примеч.: Цуягава — город, 5 ри от Окутама, дом. 50. Там же еще христ. [христианин] Петр Онотера и вообще человек 5 христиан.
   Примеч.: Ооинукавара 150 дом, от Окутама 6 1/2 ри, от Магоме 2 1/2 ри. Туда выдана замуж родственница Авраама Евдокия; муж ее желает слушать учение, и там должна возникнуть Церковь.
   На нынешнем Соборе отсюда не будет представителя; но просят непременно катихизатора для этих мест и желают именно Варнаву Имамура, по словам Авраама и его сына Иоанна, «нессиннисите кёокей-о севасуру-моно-о». Обещал об этом сказать на Соборе.
   Авраам Кон, в прошлом году, за погребение Елены, жены его сына Давида, по христиан, обычаю, потерпел гонение от бонз; но зато теперь они совершенно оставили его в покое, он же публично отказался от буддизма. Гонений на христианство вообще в этих местах в настоящее время нет.
   Во всех этих местах нет ни одного сизоку, все крестьяне; но замечательно, как любят образование! И живут также весьма достаточно. Я осматривал дом и все заведение Авраама Кон, настоящий помещик средней руки: здания на широкую руку, с амбарами, кладовыми, сараями, хлевами; есть даже здание для курения вина, которое, если курит, то выкуривает 6 огромнейших чанов. Поля в отличном состоянии. В настоящее время еще дом полон шелковичным червем. Словом, можно подивиться зажиточности и порядку, хотя, говорят, дом значительно упал от дурного поведения Авраамова старшего сына Давида — множество долгов было сделано, которые истощили дом (это было в язычестве Давида; теперь он ведет себя хорошо).
   Один сын Авраама, где-то состоящий на службе, — католик; надеются сделать его православным, когда он придет домой на каникулы в нынешнем году.
   В Окутама отслужена была обедница, сказана проповедь. — Авраам Кон рассказал о состоянии Церкви, угостил обедом, показал свое хозяйство, после чего отправились дальше. '
   В 1 ри от Окутама проезжали город Семмая, домов 180. Отсюда родом Сираиси, бывший некогда в катих. школе, лентяй и с низким характером, ушедший из школы не сказавшись. Здесь он также живет праздно. А хорошо бы и в Сенмая начать проповедь.
   На ночлег остановились в Фудзисава, от Окутама 3 ри. Насилу нашли комнату в одном постоялом (хатагоя), и в ту можно было войти только по высокой, снаружи приставленной жидкой лестнице, так как комната во 2-м этаже, по лестнице же снизу в дом нельзя взобраться, так все наполнено везде шелков. червями, которые именно теперь занимают больше всего места, так как время делания коконов, — Взобрались, расположились. Я думал, здесь, по крайней мере, та выгода, что никто не потревожит. Как бы не так! Едва расположился писать дневник, как поднимаются на лестницу два кейтея из Окутама — Василий и Иов Ивабуци; они не застали меня в доме Авраама в Окутама, поэтому поспешили сюда, чтобы принять благословение. Долго сидели они, так что и ужином пришлось угостить их. Лишь только ушли они, как пришел некто Саеима[?] — полицейский — познакомиться и поговорить. Наконец, около полуночи легли мы спать. Но лишь только заснули, как будят: пришел еще кейтей и требует свидания — это Малахия Конно, готовящийся в катихизатор. школу и живущий у Авраама в Окутама; он был в отлучке, когда я был там, и теперь явился, чтобы доставить мне удовольствие не лечь спать без его лицезрения. Я, впрочем, отказался от сего удовольствия, сказав без церемоний, что завтра увижусь, теперь же спать до смерти хочется.
    14/26 июня 1881. Воскресенье.
    В Сидзугава.
   Утром познакомился с Малахией и угостил его завтраком. Действительно, как отзывался Авраам, не хитрый человек. Лицо уж больно не умное, речь тоже. Впрочем, Господь знает, может, из него выйдет и хороший служитель Церкви! В катихиз. школу, как видно, он очень хочет попасть. Обещался сказать о. Матфею, чтобы испытал его, и если найдет годным, прислал в катих. школу.
   Когда собрались в дорогу, оказалось, что Малахия и единственный христианин Фудзисава Павел — тоже с нами — пешком (тогда как мы с Эсасика верхами — на вьючных седлах, разумеется) провожают нас; я стал было отказываться от такого труда их, но Малахия прямо объявил, что ему так велел Авраам; против этого нельзя было возражать, черта повиновения, как видно, развита у Малахии, и ее портить было бы грех и вред; Павел же сказал, что у него, кстати, есть дело в Магоме, и против этого нечего было сказать. Уезжая из Фудзисава, видели рынок, на котором больше всего в продаже листа тутовицы, которым торгуют подгородные крестьяне, продавая его в городе для людей, которые разводят шелков, червей, а своих деревьев не имеют. Продают тутовичный лист: 5 кванме за 1 ену; дорогой догоняли крестьян, уже продавших товар и возвращавшихся домой; у одного спросили «За сколько продал?» — «За 1 1/2 ены», был ответ. Ноша листа — за столько, нельзя не назвать промышленность выгодною. Вместе с тем выгодно и покупателям. Иначе — каждый из них должен бы иметь свою тутовицу, ухаживать за нею, да наконец нанимать людей рвать лист, если червей воспитывается не очень немного.
   Часов в 10 прибыли в Магоме, 4 ри 8 чё от Фудзисава и 5 ри от Иокояма, от моря 1 1/2 ри.
   В Магоме домов 96, разбросанных; есть в нем и город (маци). Мы прибыли в Хигаси Магоме, в дом Моисея Сатоо, где молитвенная комната для собраний христиан.
   Христ. домов в Магоме 7.
   Христиан 17. Оглашенный 1 (младенец Петра Сато). Христиане все — земледельцы, как все вообще обитатели Магоме.
   От Петра Сато в Магоме началось христианство. Он призвал Тимофея Хариу проповедывать здесь; потом учил здесь Павел Окамура. Теперь сам Петр Сато занимается здесь проповедью.
   Проповедь у него, по его словам, постоянно ведется, исключая этого времени, когда совсем некогда, от ёосан.
   Молитва бывает только в субботу; собираются после сумерек. В воскресенье никто не приходит. В молельне иконы маленькие, но хорошо украшенные рамками (почти все собственнор. [собственноручной] работы Петра Сато). Во время службы один поет; я не слышал его пения, так как он в отлучке сегодня. В субботу, после службы, Петр Сато говорит проповедь.
   Кроме того, у него в городе (в котором 40 домов, стоящих вместе) производится проповедь по средам, вечером, в доме Андрея Миура; бывает немного и новых слушателей, но уверовавших еще не видно.
   Успеха проповеди здесь нет потому, как утверждает Петр Сато, что «тайкотадаку сюси» (Хокке) очень здесь сильна; народ привержен к Хокке, и верующие Хокке заключают между собою ренгоо (союзы) не слушать христианство и не принимать его. Впрочем, открыто христ. [христиан] не гонят. Мне кажется, не Хокке виновато в малоуспешности, а то, что проповедник плохой.
   Сицудзи 3: Моисей Сато, в дом которого мы приехали, где молитв, [молитвенная] комната, сын его Павел Сато — тот самый, который служа учителем в Рёоиси, проповедует там христианство, и Андрей Миура.
   Для приобретения церковного капитала здесь есть тоже «мудзин» (или иначе называющееся «таномоси»), т. е. христиане собрали с себя 8 ен и на имя одного из них взяли билет в лотерее у язычников, здесь же, в Магоме; если вынется билет, то для Церкви будет выиграно 200 ен; а не вынется, 2 ены ни в каком случае не пропадут.
   Отслужили обедницу, при чем оказалось, что Петр Сато решительно не знаком с богослужебной книжкой, что не знает на память Символ Веры, да едва ли знает и «Отче наш»; по крайней мере, когда нужно было читать Молитву Господню, он долго рылся и, не находя ее, никак не решался читать ее на память, хотя я говорил ему, чтобы он читал; уже Ст. Эсасика прочел наизусть.
   Советовал прислать кого-нибудь для изучения пения и порядка богослужения в Певческой на Суругадай.
   Из окрестных селений, в деревне Оокаго, 1 1/2 ри от Магоме, 130 домов, рассеянных, желают слушать христианское учение; Петр Сато намерен пойти туда для проповеди, по окончании «ёосан».
   Петр Сато просит сделать его «местным» катихизатором (доцяку денкёося, как, наприм., Никанор Мураками в Такасимидзу). Сицудзи же просят назначить его в таком случае для Магоме проповедником. Сказал, чтобы Петр Сато написал о своем желании, для прочтения на Соборе, а сицудзи чтобы написали от себя просьбу о назначении его проповедником для Магоме.
   Лучший здесь в смысле христиан, [христианства] дом, кажется, Моисея Сато, где 7 человек христиан, и он сам, кажется, благочестивый человек, сын же его доказал свое благочестие тем, что, не имея назначения проповедывать, тем не менее распространяет христианство. У Петра же Сато его приемный отец до сих пор был враг христианства; теперь только, по заявлению Петра, он кажется переменившимся в расположении и начинает мало-помалу узнавать учение. Живет Моисей Сато, как мы видели, зажиточно; дом же Петра Сато — в 10 раз богаче; владеет вообще 10-ю частью земли во всем селении; кроме того, занимается в широких размерах разведением шелков, червя; у Моисея Сато мы видели до 600 круглых коробов с червями, у Петра же Сато их 1000.
   Петр Сато просил большую икону для молельни и крестик для своего ребенка; обещано прислать чрез имеющего быть на Соборе представителя Кенъейквай.
   Во 2-м часу отправились дальше. Достигши Сидзугава, 4 ри от Магоме и 3 1/2 ри от Иокояма (эти при море, с 200 домов), заночевали. Погода пасмурная, холод нестерпимый, кроме того головная боль до одурения.
    15/27 июня 1881. Понедельник.
    В Иокояма.
   Иокояма — мура, а в ней маци. Домов всех 240. Земледельцы и отчасти торговцы.
   Крещенных в Иокояма 20, из них 14 христиан здешних, прочие — из других мест. Христианских домов 6. Оглашенных 13 чел., из которых 10 — мастерицы из шелкоразматывательного заведения.
   В Иокояма давно делались попытки водворить христианство; так здесь был несколько лет тому назад, с проповедью Иоанн Отокозава, были и еще кое-кто, но тщетно, успеха никакого не было. Христианство же началось здесь с 10-го месяца запрошлого 1879 года благодаря следующему обстоятельству. Санумское общество «Кооцууся» построило в Иокояма шелкоразматывательное заведение, привлекши к участию в своих делах чел. 6—7 местных богатых людей. Эти люди, часто бывая в Санума, видели там богослужение, слушали проповедь, все это им понравилось, и они решили, что и в Иокояма нужно проповедника. Прислали им Савву Кимура, в 10 месяце 1879 г., и он проповедывал здесь 3 месяца. Когда ему нужно было вернуться домой, пришел на его место Никита Мори, из Ициносеки, но о. Матфей Кангета скоро же нашел, что Мори еще нужней на своем месте в Ициносеки; поэтому он вернулся туда, а на его место прислан был Павел Исии. Он прибыл в Иокояма в апреле 1880 г. Но в самый же день его прихода Общество «Кооцу[у]ся» лопнуло, и слушатели рассеялись, ибо, по неразумию, приняли Церковь за Общество и подумали, что Церковь разрушилась. Некоторые, впрочем, почувствовавшие интерес в христианстве, продолжали неизменно слушать.
   Первое крещение в Иокояма о. Матфей совершил в 1879 г., в 12-м месяце; окрещено было 16 человек. Еще 2-е приняли крещение в Санума; наконец, в 4-м месяце текущего 1881 г. еще окрещено 2 человека.
   Павел Исии здесь неизменно состоял проповедником с 4-го месяца прошлого 1880 г.
   Когда позвали сюда проповедника и прибыл Кимура, тогда поместили его было в училищном здании; но люди неприязненные к христ. скоро выжили его оттуда под предлогом, что школа — здание народное, а народ построил ее не Для христиан, проповедника. Кимура поместился на квартире, но его выжили и оттуда. Тогда один из участвовавших в Кооцууся, Сайдзё дал ему помещение у себя в доме. Здесь и до сих пор помещается катихизатор, производит здесь катихизации и совершает обществ. [общественную] молитву. Старик Сайдзё еще не сделался христианином, но слушает учение, заботится о Церкви, и всегда удерживает у себя катихизатора. Дочь же Сайдзё и ее муж — приемыш к ней — христиане: Илия и Марфа.
   Проповедь обыкновенно бывает каждый вечер — у катихизатора в квартире, в доме Сайдзё. В другие места никуда не может выходить для проповеди. В «сейсидзё» (шелкоразматыв. заведение) не допускают, с тех пор, как оно перешло к Гинкоо (банк) и передано от Гинкоо обществу «Сейсися», так что мастерицы, слушающие учение, должны в свободные часы собираться к нему; в домах, где прочие христиане, они по одному или по два в доме, прочие же домашние — язычники, зло настроенные против христианства, так что христиане здесь большею частью терпят домашнее гонение, и приходить к ним в дома для проповеди нет возможности. Вообще в Иокояма еще много ненависти к христианству. В настоящее время, по недосугу для слушателей, проповедь приостановлена.
   В субботу и воскресенье собираются для общест. молитвы; в суб. человек 12—13, в воскресенье 6—7. Теперь, во время ёосан, богослужение также не совершается, по недосужеству. Во время богослужения читают; некоторые из коодзё поют только «Господи помилуй» (сю аваре[ме]ё); и поют смело, громко и отличными голосами, как сам слышал. В субботу П. Исии рассказывает житие святого, или объясняет Правосл. [Православное] Исповедание, в воскресенье — толкует рядовое Евангелие или Апостол.
   Сицудзи в Иокояма 2: Павел Фукацу, школьный учитель (очень усердный христианин; хотел бы в катихиз. школу, но слаб здоровьем, часто головные боли, — я ему отсоветовал) и Никанор Сайдзё — местный крестьян [sic], зажиточный, много воспитывает шелк, червей, (в дом его поэтому нельзя [было] и войти, когда мы были, заперт был).
   Церковный доход состоит из ежемесячных пожертвований христиан с дому — по 1 ене, 50 сен и т. д., так, однако, что с 6 домов собирается в месяц 6 ен, — каковые деньги и употребляются для содержания проповедника, а также для церк. расходов. Из оглашенных 1 дом также участвует в пожертвовании. Так. обр., когда проповедник — в Иокояма, то на пищу ему из главного стана не нужно; нужно же, когда отлучается для проповеди в Янаицу и друг, места.
   К Церкви в Иокояма принадлежит:
1. Янаицу, 1 1/2 ри от Иокояма, в городе 200 дом. вместе, и в деревне 280 — разбросанных. Христианин там 1, оглашенных 4. Христианин — Иосиф Мурата, тесть Исаии Камогава, — из Санума, слушал учение в Санума и там же крещение принял; оглашенные все подготовлены Павлом Исии; он огласил их в 1-м месяце, но с тех пор не было священника, чтобы крестить их. С генваря Исии большую часть времени провел в Янаицу. Проповедь там у него каждый вечер; собираются с верующими вместе — человек 15. Останавливается там, в доме христианина, или в хатагоя, и там же говорит проповедь; кроме того выходит в город в два места — в дома желающих слушать. В субботу в Янаицу и общественную молитву совершает, после которой бывает проповедь; в воскресенье молитвы не совершается. 2. Накадзима, 5 ри от Иокояма, деревня — 100 домов — разбросанных. Вместе собранных домов по 20 есть. Там 5 христиан, все научены Павлом Исии и крещены ныне в 4-м месяце; 10 оглашенных и 7—8 новых слушателей. Христианских домов 3, где все верующие, и 3, где по одному. Когда Исии бывает там, то проповедует каждый вечер в двух или трех домах, у верующих, попеременно; на проповедь приходят и посторонние; обществ, молитву в субботу и воскресенье также совершает.   Из Янаицу есть возможность распространить проповедь на следующие места:
1. Теразаки, 1 1/2 ри от Янаицу и 3 ри от Иокояма, — город, где дом. 200, вместе стоящих. Там есть 1 христианин, крещенный в Иокояма: Лука Кисака [?], доктор. 2. Накацуяма — город, где домов 150 вместе, составляет продолжение Теразаки. 3. Синден, тоже город, с 300 дом. вместе, также — почти продолжение предыдущих селений, так что все вместе не составляет от Теразаки и 1 ри расстояния. Из Синден некоторые слушали проповедь в Вакуя. 4. Нагаи, 1 ри от Янаицу, деревня, в которой домов 100 — рассеянных. Туда звали Павла Исии для проповеди, но он не мог прийти.   Между крещенными из других мест здесь есть Андрей Такахаси — родом из Канга, преподаватель шелкоразматывания; ему еще два года служить здесь, после чего он вернется в Канга; чрез него имеется в виду начать христианство в Канга.
   Другой крещенный здесь — из Синано, туда и вернулся, — Петр Накано. Нужно не потерять его из виду, как вообще нужно иметь в виду всех христиан, отлучающихся в места, где нет Церкви; нужно не терять сношений с ними и поддерживать в них христианский дух; все они дети Церкви, и мы ответим за них, если дадим им заглохнуть среди язычества.
   Желание сицудзи, христиан и хозяина дома, в котором живет Павел Исии то, чтобы здесь непременно был оставлен и после Собора проповедником Павел Исии, но только для Иокояма и Янаицу; заведывать же Накасима ему невозможно, по отдаленности этого места. (Исии же, для лечения болезни глаз, просится остаться после Собора в Тоокёо, что и обещано ему; значит, в Иокояма на его место нужно другого).
   Прибывши в Иокояма, мы остановились на постоялом и послали за Павлом Исии. Он тотчас пришел; пришли еще учитель Павел Фукацу и Андрей Такахаси с шелкоразматыват. заведения. Последний предложил осмотреть заведение, что и было сделано.
   Заведение перешло от Кооцууся к Гинкоо в плату долга, всего в счет 4-х тысяч ен, что, по-видимому, очень дешево, так как тут, кроме земли и зданий, паровая машина. От Гинкоо оно передано, за плату, для пользования обществу «Сейсися». Членов «Сейсися» 25 чел., в числе которых 8 из бывших членами Кооцууся (напр., старший брат Исаии Камогава, главного виновника крушения Кооцууся). Это заведение гордится тем, что оно — единственное в провинции Мияги; «есть-де в Мориока, в Ивадекен, такое же заведение, но там оно правительственное, а здесь — народное». Полный состав работниц в заведении: 100 девиц; но мы видели только половину этого количества, так как другие 50 коодзё теперь по своим домам помогают ухаживать за шелк. червями.
   В год производится в этом заведении 100 коори (коробов) ниток, по 9000 ме в коори. Идет шелк отсюда во Францию и в Америку; продается в Йокохаме. Во Францию идет нитка тонкая — из 4-х коконов, в Америку же толстая — из 5 и 6 коконов. Толщина нитки самого кокона также разнится, смотря по качеству червей; для определения толщины нитки кокона служат весы; сделанная из одних коконов нитка разнится от другой в весе, смотря по качеству кокона.
   Длина же нитки одного хорошего кокона 550 кен. В 1 коори 15 связок мотков, по 600 ме связка. В каждой связке 30 мотков, по 20 ме моток. В моток идет 3 сё коконов; в 1 сё входит 300 коконов обыкновенной величины; если кокон большой, то 250, если, напротив, малый, то 310320 коконов. В день одна мастерица — обыкновенная, т. е. не очень плохая, и не очень хорошая, разматывает 6 сё коконов, т. е. производит 2 мотка ниток, всего же в год, во все рабочие дни, делает средним числом 450 мотков.
   Цена шелка в нынешнем году: 670 ен коори. Время мастериц в заведении, в Иокояма, расположено следующим образом:
   5 часов утра — встают
   5 1/2 ч. приступают к работе
   7 ч. завтрак
   8 ч. работают
   9 1/2 ч. отдых
   10 ч. работают
   12 ч. обед
   1 ч. работают
   3 1/2ч. отдых
   4 ч. работают
   6 1/2 ч. работы заканчивают
   7 ч. ужин
   9 ч. спать.
   Жалованье полагается с самого определения на фабрику. Сначала дают в месяц сен 20 — на мелочные расходы. Лучшие же мастерицы получают 5 ен в месяц. Содержание пищей готовое.
   Осмотревши заведение, отправились в школу. Павел Фукацу очень радушно предложил поместиться на сегодняшний день в школе, так как убедили остаться до вечера, чтобы повидаться с христианами и оглашенными, которым днем совершенно некогда собраться. В школе учение теперь не производится — тоже все из-за шелков, червя: до того теперь люди нужны собирать лист тутовицы и ухаживать за червем, что даже малые дети в работе и некогда им ходить в школу. Приятно видеть по всем большим селениям училищные здания — положительно — лучшие здания в селениях, устроенные на иностранный лад, с окнами и стенами, обыкновенно оштукатуренные. И все это — народными деньгами; Правительство разве советом участвует. Содержатся учителя также на народный счет. Делается раскладка по домам, смотря по состоятельности, сколько каждый должен давать на училище, и все безропотно и с охотою дают, хотя бы у кого и некого было посылать в школу. И сколько же зато учатся в этих сёогакко! Везде сотнями считается мелюзга — ученики.
   Лишь только я расположился было в училище, как Исии пришел просить перейти к нему, в дом Сайдзё, — все-де нарочно устроено, и стул, и стол есть. Перешел. Поговорил с немногими собравшимися христианами о состоянии Церкви; затем писал дневник и отдыхал до вечера.
   Вечером пришли 10 девиц — с фабрики — оглашенных, собрались и почти все христиане; отслужена была вечерня и сказана проповедь, отчасти направленная к язычникам. К сожалению, нужно было сократить слово, так как к 9-ти часам мастерицам нужно было вернуться на фабрику; христианам также нельзя было долго оставаться, за множеством работ дома.
    16/28 июня 1881. Вторник.
    В селении Оно.
   Ночью, когда все глубоко спали, вдруг поднимается сильный шум и громкий говор. Спустя некоторое время, все затихло. Утром же объяснилось, что это единственный христ. Янаицу с единственным своим глазом Иосиф Мурата, узнав о моем приезде, явился видеться со мной и с собой привел еще слушателя учения, некоего Аояма, делателя напилков, идущих во множестве в каменоломню Огаци, в 8 ри от Янаицу, на берегу моря, где берется камень преимущественно для производства тушниц и аспидных досок. (Разрабатывает каменоломню общество; работает чел. 100; камень пилят пилами, для направки которых каждому каменщику в день нужно напилка 2—3 (по 5 сен штука); оттого напилков туда идет бездна. Аояма делает по 40 в день; он родом из Эци-го и 3 года, как работает в Янаицу.) С Иосифом и Аояма увиделся и поговорил утром. Здесь, наконец, можно было сесть на тележки; до сих же пор из Мияко не было никакой возможности пробираться иначе, как верхом, на грузовом яп. седле, или же идти пешком. Из Янаицу призвали дзинрикися, к сожалению, весьма поздно, по обычной японской медлительности и неаккуратности; едва в половине 9-го ч. [часа] в состоянии были выехать, предположив с вечера отправиться не позже 5-ти часов утра.
   Прощаясь с стариком Сайдзё, хозяином дома, где останавливался, обещался быть его восприемным отцом, когда будет креститься, и прислать крестик.
   Обещана икона в шелкоразм. заведение для молитвенной комнаты мастериц — христианок. — Для молельни в Иокояма большая икона Воскресения Хр. — литографированная есть.
   Когда уже выехали, получено было приглашение сегодня вечером сказать проповедь в шелкоразмат. заведении для всех мастериц; вместе с этим извещено, что всем мастерицам позволено, кто желает, изучать и принимать христианство, что, словом, начальство заведения свое нерасположение к христианству отменяет и позволяет с этих пор проповедь в заведении. И приглашение и известие были очень приятны; к сожалению, нельзя было остаться по необходимости спешить в Тоокей; поручено же Павлу Исии открыть проповедь для всех желающих в заведении.
   В 3-х чё от Иокояма осмотрели храм Фудоо, говорят, второй по знаменитости и уважаемости в Сендайской провинции. Идол считается вывезенным из Кореи. В праздники в 1, 3, 5 и 9 месяцах бывает огромное стечение народа. Бонз 3. Храмовой двор содержится чисто, что редкость теперь, при упадке буддизма. На стенах храма снаружи наприбито множество железных и деревянных копий — приношений Фудоо; заплеваний — везде куда может достичь плевок — бездна, видно, что любят гадать здесь.
   Между Иокояма и Янаицу — искусственное озеро, снабжающее водою для поливки рисовых полей 11 селений, лежащих в этой долине.
   Заехали в Янаицу, в дом Иосифа Мурата; здесь же живет и имеет [?] мастерскую напилков Аояма; минут на 10 остановились.
   Дальше по пути лежат почти сплошные огромные селения. Проповедника здесь непременно нужно. Это не то, что по разбросанным селениям — гоняться из дома в дом; здесь, если Бог пошлет успех, в каждом селении может быть огромная Церковь.
   Было много за день дождя, грома и молнии. Наконец, ливень заставил нас остановиться на ночлег — несколько ранее, чем бы хотелось — в селении Оно, несколько менее 10 ри от Иокояма.
   Вечером пришли человек 7—8 жителей Оно, прося свидания. Принял. Разговор о Вере. «Не знаем, какому христианству следовать, их много». «Испытуйте, для того дан разум; Бог откроет истину, если будете ревностно искать». Просили написать для памяти. Написал 4 листа. Говорили, что слушали на днях энзецу Онисима Накано и нашли неудовлетворительным. Тема была: «не должно злоупотреблять тварями» («зообуцу-о сиюсубекарадзу»), «а он говорил о том, что следует только заботиться о пище и питии, об излишнем пещись не должно». Говорили они также, что «их смущает преступление христианина Ицидзё в Дзёогецудзуми (близком отсюда), что от христианина они не этого ожидают; также, что в истории видно, как христиане за веру жгли и губили друг друга». «Это не истинное христианство, а по подобным историч. [историческим] признакам, напротив, можно отличить извращенное христианство от истинного». Желают они в эти места проповедника, только — лучшего, чем Онисим Накано. Итак, при распределении проповедников нужно иметь и это место в виду. Вообще нужно вести линию от Иокояма доселе. Здесь в соседстве находящиеся Фукуда-мура и Дзёогецудзуми д. [должны] подать руку Церкви в Иокояма.
    17/29 июня 1881. Среда.
    В Сироиси.
   Проезжая Такаки, город в 6 1/2 ри от Сендая, 280 домов, — зашли к Иоанну Такахаси, бывшему катихизатору. У него здесь за городом домик, земли же для поля нет; семья промышляет ткачеством; в семье: мать, жена и две дочери — 18 и 11 лет, сам 5-ть. Говорил он, что Стефан Ицидзё, из Дзёогецудзуми, пишет в Тоокёо, просит сделать Такахаси катихизатором. Я сказал, что Такахаси, если он хочет быть катихизатором, нужно прийти в Тоокёо и подвергнуть себя экзамену; в продолжении 5-ти лет, которые не проповедывал, если не занимался христ. книгами, очень может статься, что забыл многое (тем более, что и тогда был весьма плохим катихизатором); так Церкви нужно знать, может ли он действительно быть катихиз. [катихизатором] или нет. О. же Матфей, его духовник, вероятно, хорошо отзовется о его поведении (тогда он отставлен был за нехорошее поведение). Итак, если и то и другое найдется удовлетворительным, и знание учения и хорошее поведение — тогда он и будет сделан катихизатором. Ицидзё же, если что может сделать для него в этом направлении, так разве помочь ему достигнуть Тоокёо. Хлопоты же его насчет того, чтобы Такахаси сделали катихиз., совершенно напрасны, так как не дело простого христианина решать, кто знает вероучение настолько, чтобы быть проповедником. Ицидзё разве может просить, чтобы Такахаси, если будет сделан проповедником, назначен был в Дзёогецудзуми. Что же касается до подозрения, что о. Матфей своими отзывами до сих пор мешал Такахаси сделаться катихизатором, то это уже дрязги, с которыми не следует иметь дело.
   Здесь же, в Такаки, 2 христианина, крещенные о. Анатолием при его проезде здесь Мейдзи 11 года. Один из этих христиан, по-видимому, плохой, прежде уходил в Тоокёо, теперь опять где-то в отлучке; другой, по отзыву Такахаси, очень усердный, сын торговца рисом, — мы заходили к нему. И здесь нужна проповедь!
   Проезжая Сендай, на минуту заехали в Церковь Хараномаци, повидаться с Яковом Асай. У него на днях было опять крещение; крещено 18 человек, так что в год крещенных всего 83 человека — в Хараномаци. С о. Матфеем и Иоанном Оно не видался, а наказывал чрез Асая, чтобы поспешили в Тоокёо — поспеть к экзаменам пред Собором. Заночевали в Сироиси. От Сендая 12 ри, кажется.
    18/30 июня 1881. Четверг.
    В Мотомия.
   Пред Фукусима (9 ри от Сироиси) встретили идущих в Ямада Павла Абе (сына Исаии Абе) и некоего Иеремию. Сказал Павлу Абе, что может поступить в Семинарию, — малолетков не набирается сколько нужно, и согласно обещанию, данному прежде его отцу на усиленные его просьбы принять сына в Семинарию, я теперь говорю ему, что может поступить, если все другие условия поступления с его стороны исправны.
   В Нихонмацу встретил христианина, одного из двух здешних, Петра Кимура, сучителя ниток; другой здесь — аптекарь, Иоанн Фудзие. Крещены они в минувшем марте, в Фукусима, о. Павлом Савабе. Есть еще 2 оглашенных. Больше слушателей нет. Слушатели обыкновенно раза два-три послушают и говорят: «такое трудное учение исполнить не можем», — и с сим прекращают посещение катихизаций.
   У Василия Сукея, по словам Кимура, проповедь была каждый вечер, хотя бы для двоих только. По субботам и воскресеньям также совершалось служение, когда был тут Сукей. И теперь Кимура говорит, что с одним из оглашенных по праздникам они совершают вместе молитву; аптекарю же де-некогда.
   Сукей теперь в Оотавара и пишет, что у него там есть слушатели. Кимура же жалуется, что здесь проповедника нет. Нихонмацу — город важный; здесь был князь, имевший 10 ман коку. Домов здесь 2700, из коих сизоку до 800 домов; из сизоку многие, впрочем, вышли на службу в другие места; здесь же остающиеся занимаются большею частью земледелием и ремеслами (Кимура также из сизоку). Сукей из здешних сизоку. У него только и есть родных, что мать, и та обеспечена; ни жены, ни детей, и не женился до сих пор; после войны все бродил.
   Христиане и оглашенные здесь все в разных домах; значит, домов верующих 4. Гонения — от домашних. Христиане здешние слушали учение от Сукея и Петра Кавано.
   Проповедника в Нихонмацу непременно нужно; только, конечно, не Василия Сукея.
    19 июня/1 июля 1881. Пятница.
    В Асино.
   Из Сиракава 5 ри ехали в бася; дорога в этих местах очень плохая, ухудшаемая еще тем, что в процессе поправления по случаю имеющего быть скоро путешествия Императора, направляющегося в Камаиси — посмотреть тамошний железный рудник со вновь устроенными плавильнями и железною дорогою. Говорят, заедет даже и в Иокояма посмотреть тамошнее шелкоразматывательное заведение. По дороге уже расписано, где кому останавливаться на отдых, как мы видели это в Сиросака, где над воротами и дверьми висят прилепленные листы с надписями: «Министерство Просвещения» (Момбусёо), «Канцлер» (Садайдзин), «Кунайсё» и т. д.
   Японские постоялики [постоялые дворы] пренесносные тем, что в них шуму и гаму не оберешься. Дом полон народу, остановившегося на ночлег; вероятно, всем хочется спать в это время, в 11-м часу; но одному выпившему пришла фантазия позвать геек [-н?], и он позвал, и все вместе там в комнате бренчат и орут песни, хохот и гвалт, и все должны терпеть, приговаривая лишь, как мой Ст. [Стефан] Эсасика, «якамасии»; почем знать, может, завтра же всякому другому придет фантазия куролесить еще больше, и его будут терпеть так же.
    20 июня/2 июля 1881. Суббота.
    В Уцуномия.
   Из Асино до Кицурегава пришлось проехать в тарантасе; дорога прескверная; размочило все дождем, кроме того, везде поправки — кучи свежей земли и щебня; если бы не на лошадях, дольше бы пришлось тащиться. В Оотавара думал застать Василия Сукей и расспросить его о состоянии этих мест: Оотавара, Сакуяма, Кицурегава, а также при помощи его найти и повидать кого-нибудь из здешних христиан; к сожалению, Сукей вчера ушел в Тоокёо.
   По дороге множество встречается чиновников Министерства Внутр. [Внутренних] Дел, готовящих места остановок для Императора и свиты.
   В Акуцу, 2 1/2 ри от Уцуномия, и около Акуцу по дорогам множество разряженного народа, особенно женщин и детей, все богомолицы, стекающиеся к Инари в Акуцу; с прошлого года прославился этот Инари, во время холеры-де было несколько чудесных исцелений от него (вот тебе и раз!). А факт все-таки тот, что молящегося народу бездна, значит, религиозное чувсто в этой местности живо, нужно иметь это в виду, чтобы не опустить назначить проповедников в Уцуномия и Кицурегава.
   В Уцуномия прибыли в 4 часа; но остановились на ночлег, чтобы завтра утром отправиться в Тоокёй на бася и вечером быть на Суругадай. Дай Бог!
    21 июня/3 июля 1881. Воскресенье.
    В Тоокёо.
   На бася благополучно прибыли в Тоокёо, в 8 часов вечера, отправившись из Уцуномия в 6 часов утра. Сначала имели дождь, и дорога была плохая; потом прояснилось, и по прекрасной дороге, начинающейся с Оёома [?], весело было ехать. В Тоокёо все, слава Богу, благополучно.
    8/20 августа 1881. Суббота.
    На пути из Тоокёо в Хакодате.
   Челов. [Человеческая] жизнь состоит из такого разнообразного сочетания мыслей и чувств, что решительно не поймешь, каким это чудом паяется и продолжается беспрерывно эта цепь, называемая душевною жизнью. Немало искусства нужно припаять разом железо к золоту, соединить органически бриллиант с кремнем или булыжником, а в душевной жизни эта работа производится кем-то и как-то так искусно и незаметно, что только ахнешь, осмотревшись и увидевши себя чрез день, даже час совершенно в противоположном состоянии духа.
   После записанного на предыдущей странице, много прошло мыслей и чувств очень разнообразных: были экзамены, сбор катихизаторов, Соборные заседания; все с перемежающимися добрыми и дурными впечатлениями, хорошими и дрянными чувствами. Все прошло. Потянулись затем каникулы, с жарами и проч. дрянью. В прошлую субботу был я в Тооносава, у о. Владимира, теперь еду и уже подъезжаю к Хакодате, но с какими дрянными чувствами! Что за мерзость — душевное состояние. Сошел с ума сослуживец, так нужно его взять из Хакодате, увезти в Тоокёо, и оттуда — отправить в Россию. Что за отвратительное дело! Мало всегдашней возни [?] с дураками или подлецами, нужно еще явиться на дороге и сумасшедшим, — «и с ними-де понянчись». Э-эх, горькая судьбина! А в Хакодате затем остаться не кому; Церковь и вещественная, и невещественная может пойти на ветер. Но что лучше, возвышенней, благородней, по-видимому, служения миссионерского! И оно-то вот так тянется и само себя ослабляет и укорачивает. В 20 лет, кого сотрудников приобрел? Или флюгера, или интриганы, или полусумасшедшие, или совсем рехнувшиеся. Я почти в отчаянии! Едва ли выйдет что из Японской Миссии! Совсем потерял бодрость. Посмотрим еще, потянем лямку. Хотя как же мерзко, бездушно она тянется. В 20 лет можно ослабеть и состариться, какими бы идеалами ни был заряжен. Вот — к месту моей молодой жизни приближаюсь; если бы все хорошо было, как бы радостно было окунуться в воспоминания, а тут, кроме мерзейшего, отчаяннейшего состояния духа, ничего не вызовешь! Да и как вызвать, первое, с чем столкнуться придется, отвратительная рожа сумасшедшего, которого нужно будет ласкать, чтобы окончательно не взбесился и не наделал больших бед! Эх, головушка моя победная [? бедная], доля моя несчастная! Хоть бы сжалился Бог и немножко бы дал бодрости!
    13/25 августа 1881. Четверг.
    На пароходе Кумаситомару Ко. Мицубиси,
    на обратном пути из Хакодате в Тоокёо.
   Слава Богу, хоть умопомешательство у о. Димитрия спокойное. Ничем не выбьешь из головы уверенность, что чрез 313 дней от 28 мая будет светопреставление, но симптомов бешенства никаких не видно. Авось, Бог даст, не будет из-за него позора Церкви. А взять его теперь из Хакодате не решился, за неимением кем заменить. Обстановка и все действия — свойственные помешанному. Строит второй этаж над домом, когда досчатый дом от старости готов рухнуть и проч. Церковная крыша покрыта железом и брошена без покраски, отчего железо проржавело. Двор запущен страшно; в комнатах — как будто завтра будет светопреставление. В Церкви на престоле, жертвеннике и везде — стеарин; служит нелепо-своеобразно, и с особенностями, по которым можно счесть его еретиком — наприм., приобщается какими вздумает частицами, после приобщения тотчас же льет теплую воду в потир. Японского языка не знает и выражается: можно-де без языка. Церковных дел не знает до того, что о сицудзи и не слыхал до сих пор, сколько у него христ. домов, сколько христиан — понятия не имеет. Не знаю, как Бог сохранит Хакодатскую Церковь, а взять его оттуда, никем не заменив, нельзя; заменить же, напр., о. Гавриилом, значило бы бросить все планы — о посещении юго-западных Церквей, об открытии катихиз. [катихизаторского] училища в Оосака и проч.
   Посетил в Хакодате сицудзи, побыл в Аригава, где 22 христианина и 5 христ. домов.
   Если бы еще день пришлось быть, не знал бы, что делать с собою. С отцом же Димитрием достаточно побеседовать два дня, больше не выдержать, отвращение такое берет, что одолеть сил нет. Ни одушевлять его, ни убедить ни в чем, ни просто разумно побеседовать — нет возможности; к каменной стене обращаться лучше, чем к нему. Да исчезнет он, впрочем, из памяти! Потерпится, все пока можно будет заменить его кем-нибудь. А там — пусть он и в мыслях не мешает более Миссии!

Дневники в Токио

1882

    1882 год
    1/13 генваря 1882. Пятница.
    Дух. [Духовная] Миссия в Тоокёо.
    Суругадай.
   Предыдущие 10 лет прошли для северо-востока Японии. Наступающие 10 л. [лет] должны быть употреблены преимущественно для юго-запада. Это общая мысль будущих десяти годов. Частности же кто уследит в прошедшем, и кто назначит для будущего?
   Душа человеч. [человеческая] ежедневно призма, отражающая — не 7, а 7 сот цветов с их бесчисленными переливами. В предыдущее десятилетие я вступал — с каким чувством острой боли! И как же разнообразно оно было — это 10-тилетие — чувствами, мыслями, действиями! В следующее — теперь вступаю с вялым ощущением, — Уже в усталости жизнью и службою? И сам себе не могу еще дать отчета. Быть может, у всех 45-тилетних бывает это какое-то спокойствие жизни, происходящее от того, что все определилось, — не ждешь ничего неизвестного, все знаешь наперед за день, за месяц, за год; мудрость эта житейская — так и называется она; только не лучше от нее, не теплее на свете. Не знаю, что-то напишется по истечении еще 10 лет, если рука не будет в то время в гробе. А ныне — что-то серо, незначительно, нерадостно, хоть и манит даль, и есть несокрушимая ничем уверенность в общем успехе в будущем. Ничтожность я сущая — так и сознаю себя искреннейше; но уже не я один, ради моей ничтожности не может остановиться дело. Играет луч света, если оглянуться кругом, и на том, и на этом, и на другом; тут, видно, дело не личностей, а дело дела, дело Божье и дело массы. Будем довольствоваться и тем скромным упованием, что из-за нашего недостоинства Господь не остановит своего дела и спасения многих.
   Утром обычные поздравления учеников, прислуги и друг., причем и обычные расходы на гостинцы. Обедня была начата за полчаса до 10-ти ч. [часов], чтобы поспеть потом служить молебен в посольской Церкви. После завтрака у Струве, хотел было отправиться в Йокохаму, чтобы разом кончить все визиты, но так как гости заявили, что собираются к нам, то и нужно было вернуться домой, чтобы принять. Из иностранцев был Германский посланник. Плохой по погоде день кончился довольно вялым вечером.
    2/14 генваря 1882. Суббота.
   Утром поехал в Йокохаму, чтобы побыть в банке и сделать визиты; после завтрака у Пеликана побыл на «Азии» и «Стрелке». Ко всенощной поспел домой. С почтой последней получен указ Св. [Святейшего] Синода, чтобы я поставил священника и диакона из китайцев, вследствие представления о. Флавиана, начальника Пекинской Миссии. Значит, нужно ждать сюда гостей из Пекина.
    3/15 генваря 1882. Воскресенье.
   После обычного богослужения было собрание христиан прихода Ситая, жаловавшихся на своего катихизатора. Разбирательство длилось с 12-ти часов до 6-ти вечера; христиане все время оставались без обеда, являя тем и терпение, и усердие к церковным делам. Причин больших к недовольству никаких не выяснилось; Лука Кодзима, кажется, немножко горд и груб с христианами; главное же, употреблял иногда вместо себя для проповеди одного христианина — Хрисанфа Иноуе; а этот и всем бы был хорош — учение знает, говорит хорошо, усерден, да выбранил однажды зауряд всех прежних катихизаторов, проповедовавших в Ситая, мол, до сих пор ничего не было, а вот теперь так будет; прежние христиане и оскорбились за своих наставников. Так как не желающих Луку Кодзима иметь больше своим катихизатором оказалось несравненно больше, чем желающих, то он устранен из Ситая, с тем, однако, чтобы он проповедывал, как и доселе, новым слушателям, собранным им; но за то они будут считаться уже принадлежащими к приходу Асакуса, в котором собственно и состоит Кодзима. Хрисанф Инбуе также перечислен в приход Асакуса, чему, повидимому, очень обрадовались все бывшие из Ситая; прочим сторонникам Луки Кодзима предложено было, если хотят, также перечислиться, но бывшие на лицо (двое) никак не захотели этого, у отсутствующих двоих после о. Павел Сато спросит о их желании. Ситая пока осталась при Симоне Харано, старике, очень недостаточно для катихизатора знающем вероучение, и при Иосифе Абе — номинальном фукуденкёося; кроме того, о. Павел Сато раз в неделю будет делать там кооги; больше ничего нельзя устроить, по неимению свободных проповедников. Кончилось собрание очень мирно; все взаимно попросили прощения, Лука и Хрисанф у христиан, эти у них.
    4/16 генваря 1882. Понедельник.
   До полудня переводил расписки к отчетам. Все прочие в доме были в классах, сегодня началось учение после святочного отдыха. В начале вечера приехал из Йокохамы Пеликан и просидел до 10-ти часового поезда — «уехал от какого-то обеда», говорит. Рассказывал, что хлопочет о концессии на разработку меди на «Медном острове», что д-р Герц в Америке застрелился, что стало быть, уплаченные им, Пеликаном, за Герца $ 2600 совсем потеряны, что по поводу этого экстренного расхода, да еще поездки жены в Россию, стоившей 3 тысячи рублей (да, следовало бы, кажется, прибавить страстишки к картишкам) у него теперь 7 тысяч долларов долгу, который не знает как выплатить, и по причине которого и в Россию в отпуск не может уехать; просил, впрочем, о долге не говорить его жене, чтобы ее не беспокоить, а она, поди, — яснее его знает все.
   Начали сегодня рассылку содержания катихизаторам на 2 и 3 месяцы. Андрею Яцуки, в Хиросима, на днях требовавшему телеграмой, без объяснения всяких причин, присылки телеграмой 20 ен, написано строгое письмо, чтобы вперед не делал этого, и что вообще денег им в Хиросима, сверх определенного, не будет высылаемо ни по каким их требованиям; больно уж дорого стоят эти крикуны (Мидзуно и Канамори там еще), а пользы Церкви от них в этом году еще никакой.
    5/17 генваря 1882. Вторник.
   Целый день ныли зубы, должен был просидеть в комнате, чтобы больше не застудить; день прошел превяло. После всенощной пришли двое христиан из прихода Асакуса жаловаться на своего катихизатора Луку Кодзима; действительно, дрянной характер у этого человека, не даром его все не любят; как видно, горд, гневлив, властолюбив, скряга (свою жену голодом морит). А о. Павел Сато слаб; жаловались христиане ему, что Кодзима выгнал их из Церкви и пр., а о. Павел ничего не разобрал и заявил себя мирволящим Луке. Обещался разобрать и исправить расстройство, с Божьей помощью. Были еще Харие [Хорие?] и Оогое советоваться, как пустить наши книги в продажу по Церквам.
    6/18 генваря 1882. Среда. Богоявление.
   Утром приготовление к богослужению. Литургию совершал о. Владимир, проповедь и Водоосвящение — я, последнее вместе с ним. Я окропил бывших в Церкви; о. Владимир — все комнаты в доме и в Женской школе. Утром с о. Павлом Сато не успел переговорить о вчерашней жалобе на Кодзима, так как о. Павел совершал крещение одной девицы из Мито, мастерицы по шелкоделию, пришедшей в Тоокёо для крещения, после чего должен был торопиться в Сиба для совершения Литургии. После обедни хватился Луки, а он уже ушел — в чем, как видно, поторопился, заметив своих врагов — вчерашних жалобщиков. Последним я сказал, что на днях извещу их, что дальше будет сделано, так же дело остаться не может, вражда в Церкви должна быть устранена, хоть бы для этого нужно было созвать всю Церковь Асакуса и перед всеми производить разбирательство и суд.
   Были офицеры с «Азии» и «Стрелка» (те, которые в Церкви все время проповеди простояли на коленах), пили чай во 2-м и 3-м часу. В это же время приходил знакомиться какой-то ученый японец, которого, к сожалению, секретарь Нумабе не удержал, пока я освобожусь от русских гостей, не удержал на том основании, по его словам, что ученый слишком гордым себя заявляет и разговор с таким субъектом одна пустота.
   Вечером из Маебаси явился Спиридон Оосима просить еще двоих катихизаторов; в Маебаси дело проповеди идет превосходно. Старые христиане до того усердны, что в 3 часа утра (т. е. еще ночью) собираются для чтения и толкования Свящ. Пис. [Священного Писания] Днем — дети — мужского и женского пола, вечером — новые слушатели. Словом, нет сил одному справиться. Предложил ему завтра попросить у о. Павла Сато, А. Икава и у о. П. [Павла] Ниццума кого-нибудь; буду очень рад, если дадут. Романа-певца для исправления пения и дальнейшего научения пусть берет, пока я отправлюсь по Церквам. Черкасову, в 3-м месяце, как предполагают, тоже, — отчего не взять для толкования женщинам.
   Арсению Ивасава, пришедшему посоветоваться касательно работы для Церк. Вестника; посоветовал переводить «Примеры благочестия древних христиан» Арх. [Архиепископа] Макария.
   О. диакон Крыжановский приходил сетовать, что пропали ящик с посылкой руб. на 200 и 100 долларов, посланные чрез Пеликана.
    7» 19 генваря 1882. Четверг.
   Утром позвал о. Павла Сато, чтобы поговорить о Луке Кодзима; долго слушал его объяснения; кажется, как будто немного мирволит Луке.
   Сказал, чтобы завтра Луку прислал ко мне, наперед ему внушивши, что если дело кончится миром, то не иначе, как по взаимном извинении; первым же извинение должен будет попросить он, чтобы подать пример собою.
   Отправился на Цукидзи к Rev. Wright посмотреть книги, которые он продает по случаю отправления в Англию; но никого не застал дома. На обратном пути заехал к Струве, чтобы спросить вчера пришедшую почту, — не добился толку; как и следует быть, Посланник от совершенного безделья (какие ж дела Русскому посланнику в Японии!) почти с ума сошел; развилась раздражительность и гневливость до такой степени, что, напр., об англичанах заговорить нельзя, тотчас начинает ругать «рыжих чертей» с пеной у рта.
   Спир. [Спиридон] Оосима опять отправился в Маебаси; А. Икава и Роман завтра последуют за ним; больше никого нет.
    8/20 генваря 1882. Пятница.
   Вчера Посланник просил прислать Тихая, чтобы сделать опись церковных вещей в Посольской Церкви. Утром сегодня Тихай и отправился. Но о. Анатолий — «Как же? Ведь и я должен быть при этом! И я должен знать церковные вещи!» — «Да чего их знать, кроме того, что вы обычно употребляете при богослужении, больше там и нет ничего», — «Нет, я должен тоже идти», — и пошел. Как он, по-видимому, рад, чтобы найти хоть какой-нибудь предлог отлынуть от классов. Бедная Катихизаторская школа! Недалеко она уйдет с таким наставником! Ни одного класса не просидит, придет поздно, уйдет рано, как объясняет лекции — Господь его знает, но с таким духом лени, едва ли хорошо; вечера все — бездельничает у брата; утром встает поздно, когда же готовиться? Куда лучше его был о. Гавриил, гораздо прилежней. Не знаю, что будет дальше с о. Анатолием; но таким вяльем [!] и гнильем отзывается, что сомнительно, протянет ли долго. Думал, в России освежится, — а он око…ял [?] еще больше. По-видимому, ни к какому серьезному делу настояще не расположен; хотел он заняться исправлением своего японского языка, и учителя пригласил, и проповеди отложил говорить «до исправления», — да так с учителем — кажись — ни одного путного урока не имел, и не будет иметь — куда ему! Время урока нужно на чаепитие, или на болтовню у брата. Жаль больше всего Катихиз. школу!
   Лука Кодзима приходил, и из объяснений его не явствует, чтобы он был так виноват, как об нем говорят; это приятно. В воскресенье после обедни христиане Асакуса соберутся здесь, чтобы пред всеми обвиняющие Луку и он сам высказались, и вражда, если можно, совсем устранена была.
   Икава, при отпуске его, дано наставление, чтобы он не иначе приступал к каждой катихизации, как усердно приготовившись к ней; на помощь Господа нужно крепко надеяться — но только тогда, когда свои собственные усилия употреблены.
    9/21 генваря 1882. Суббота.
   Утром опять отправился к Wright-y, и выбрал книги, кое-что очень полезное для нашей библиотеки; всего на 190 долл, [долларов], — но и цены же кое-каких книг поставил приятель ужасные; напр., за В. 3. [Ветхий Завет] толкований Wordsworth’a 38 дол., когда он в продаже новый 6 ф. 6 шил. Райт показывал резолюцию, к которой пришло их общее миссионерское собрание — касательно ихнего Епископа, о получении которого из Англии они все хлопочут; в резолюции этой опираются на пример Русской Церкви, прося, «чтобы Епископ не был назван Японским (как Американский), а хоть начальником Миссии (как Русский); Русский же де назван лишь начальником Миссии потому, что японцы очень ревнивы к своей юрисдикции», — сказали да и соврали; при названии русского вовсе не было рассуждений о том, насколько японцы ревнивы; хоть бы они и нисколько не были ревнивы, русский не был бы назван Епископом чужой страны. Интересен Rev. Harratt [?] со своим уважением к Правосл. [Православной] Церкви, всегда почтительно целует руку и просит благословение; но присоединиться к Православию едва ли решится, слишком мягок для этого трудного подвига.
    10/22 генваря 1882. Воскресенье.
   До обедни был один из Никко, по виду почтенный и солидный: по рассказу его, он состоятельный торговец, счастливо вел дела, особенно же повезло ему когда один сосед его подорвался в торговле, и он — радуясь несчастию ближнего — загребал барыши; но вдруг ему попалась одна христианская книжка (Тендоосогей); прочитавши ее, он уразумел, как не хорошо своекорыстно радоваться несчастию ближнего, так как все люди братья, и все дети Бога; эта мысль до того поразила его, что он сдал дела свои младшей сестре своей и пришел вот просить дальнейшего наставления в христианстве и крещения. Я адресовал его к катихизатору Конданокёоквай — Гавриилу Ицикава, у которого, в церковном доме, он может и жить; кстати же там с сегодняшнего вечера о. Павел Ниццума начинает ряд катихизаций — ежедневно вечером.
   После обеда было, на собрании христиан Асакуса, разбирательство неудовольствий между катихизатором и некоторыми из его прихожан. Всех домов в тамошней Церкви 24. Из них четыре дома недовольны Лукой, остальные все очень довольны и никого другого не хотят туда в катихизаторы. Недовольные стали излагать свои причины, но на первых же порах были остановлены, «неправда» — мол, и произошел шум большой, насилу мы с о. Павлом Сато остановили. Тотчас видно стало, что пути не выйдет из объяснений, больно сердиты друг на друга — все христиане, т. е. довольные Лукой на недовольных и обратно.
   Разделение, собственно, вышло из-за того, что Кодзима стал побуждать своих прихожан к постройке храма и стал собирать деньги на этот предмет; Макита же и Миягава не захотели жертвовать, да кроме того оскорбились, что дело идет вперед и без них; начались взаимные перебранки и кляузы, накопившийся ворох которых и вызвал настоящий суд. Макита с его женой и Миягава с матерью и здесь кричали и шумели на Кодзима и всех прочих христиан нестерпимо. Дело длилось до 5-ти часов и доброго ничего не предвещало, если бы длилось и еще столько же. И потому я закончил разбирательство, сказавши, чтобы недовольные Лукою, отделясь от прихода Асакуса, присоединились к Хондзё. Все христиане были очень рады выделению их; все прочие, по-видимому, единодушны и любят своего катихизатора. Отделившимся я сказал, чтобы они постарались умириться душевно и изгнать чувство вражды, притом такой безосновательной, к Луке, иначе для них и спасение невозможно.
   Так как все голодны были, то велел дать японского чая и кваси. Приятно, по крайней мере, за Луку было, что взводимые на него обвинения почти все оказались кляузами, хоть то правда, что он несколько горд и вспыльчив; то же, что он жену морил голодом, оказалось, что они с женою условились, по благочестию, не есть по воскресеньям до обедни.
    11/23 генваря 1882. Понедельник.
   Утром приходила Черкасова, наболтала с три короба, наплела тут же несообразностей, напр., «вы меня называете воровкой». Это из того, что она не дала дверей от своего дома — ненужных ей — в женскую школу. А я сказал, «что ж, пусть сделают новые щиты». Как связать одно с другим, ни по какой здравой логике не дойдешь. Или вы говорите: «хоть умирай, мне все равно». Это потому, что на запрос ее — может ли она оштукатурить свою комнату, я отвечаю, «почему же нет? разумеется, можете». Начала шуметь, жаловаться, что миссионеры-де и больше жалованья получают, и живут в каменном доме, а [не] работают. «Что Владимир-де делает? Ни одной проповеди еще не сказал» и т. д. Я должен был заключить: «Нехорошо вам здесь, поезжайте в Россию». И жаль, в самом деле, что я остановился отослать ее в прошлый раз, как она сделала скандал. Едва ли прок выйдет. Пусть, впрочем, живет, лишь бы без скандалов.
   Вечером из Идзу пришел посланец, младший брат Руфины Судзуки, просит туда катихизаторов, 5, 10— «всем дело будет». Обещан один- Павел Эсасика, у которого в Сакура мало слушателей, хоть он и предназначался было для Дзенкоодзи.
   Из писем, ныне прочтенных, поражает Ефрема Ямазаки из Акита; пишет, что там обычай убивать детей свыше 2—3-х; у христиан, мол, нет уж этой жестокости; но один христианин ныне состоит под этой необходимостью — убить дитя, так как его родители еще язычники (дед и баба имеющего быть умерщвленным младенца); просит Ямазаки написать письмо христианину, чтобы не поступал по-язычески. К сожалению, нет имени этого христианина, ни других подробностей. Завтра же письмо пойдет — на имя Ямазаки — с возможным убеждением не убивать дитя. Экое варварство еще в этой стране!
   Из Дзёогецудзуми прислали план построенной небольшой Церкви; просят икон; пошлются.
   О. Анатолий приходил с вопросом: «Отчего-де о. диакону и Яблонскому [?] нет казенного отопления и освещения?» Т. е. ему об них нет никакого дела, и не об них он заботится, а о брате своем Тихае, по внушению которого, очевидно, и предложил сей вопрос. Ответил, что каждый получает достаточное жалованье, чтобы отопляться и освещаться, больше же у Миссии нет никакой суммы на это. «А сумма на учеников?». «Она должна и идти на учеников, не красть же нам из ней; мы и сами здесь в Японии для учеников и т. д.». Эк ведь бессовестность у этого Тихая! Кроме того, что почти ровно ничего не делая (минут двадцать занимается ежедневно с хором, да кое-что изредка положит на ноты), занимает миссийскую квартиру и получает от Миссии 1000 руб., (1 нрзб.) хочет еще и больше грабить Миссию, хоть бы то было в виде воровства у воспитанников Миссии!
    12/24 генваря 1882. Вторник.
   Из Хакодате приехал о. Димитрий. С о. Владимиром никак ие хочет жить. «О. Владимир де пустил обо мне молву, что я сумасшедший. Жить с ним значит согласиться с ним, а после он будет хвалиться, что вылечил меня от сумасшествия». «Сами Вы пустили о себе молву; одна ваша телеграма домой, чтобы приготовились к светопреставлению, посланная чрез офицера со „Стрелка” до Владивостока, сделала [?] то, что теперь и на обоих военных судах на рейде, и в Посольстве и в Консульстве думают, что вы помешались». «Телеграма ничего не значит, смысл ее нужно читать между строками, ее понимают только посылающий и получающий» и т. д. Разговор ни к чему не ведущий — в смысле сохранения надежд, что, авось-либо [?] еще о. Димитрий приспособится здесь, чтобы он наконец принялся за дело (за изучение языка, на первый раз), чтобы стал слушаться, не странничал, не ставил себя поверх всякого начала и власти и поверх всех людей — об этом и думать нечего; считает себя только гонимым и непонимаемым. Господь с ним, пусть едет в Россию. Как там говорил, что «в Академии нечему учиться», так здесь думает и на деле показывает, что «в Миссии ему нечего делать». Жаль потраченных на него денег. По моей же вине — я выбрал (т. е. выбирать-то не из чего было, а взял), так поди, проникни в сердце человеческое! За это, должно быть, и на Страшном Суде не будут судить — безвинно виноват!
   Вечером с о. Анатолием были у Wright’a на чае; пели они, a Harret играл на корнет-пистоне, — говорит, «удобно собирать слушателей по деревням летом этим инструментом». Wright просил у меня рекомендательного письма к Епископам в Англии — отчего ж не написать? Только пусть даст форму, не знаю, как адресовать. Что-то странное, по нашим понятиям, чужой чужого рекомендует чужим, пот. [потому] что не могу же я считать аглицких Епископов своими brothers по служению, хоть они, быть может, как люди в тысячу раз достойнее меня перед Богом.
    13/25 генваря 1882. Среда.
   Простудился и целый день сидел дома. Погода была дрянная; вечером лечился ванной и читал «Las Casas». Вчера пришло еще письмо из Акита, деревни Оою, от христ. [христианина] Тимофея Циба, тоже с просьбою посодействовать искоренению ужасного обычая давить новорожденных и бросать в реку. Сегодня посланы письма и к нему и к Ефр. [Ефрему] Ямазаки с укорами и убеждениями. Авось даст Бог, хоть у христиан-то не будет этого.
    14/26 генваря 1882. Четверг.
   Был Rev-d. Harrett — сказать адрес, кому писать letter of introduction for Mr. Wright. Оставил между прочим выписки из письма Liddon’a к нему и пр., свидетельствующие о желании Англиканцев единения с нами. Постараюсь написать письмо. Но мы можем сказать только правду. А понравится ли она?
   Получена почта; о. Федор, между прочим, советует заняться воспитанием о. Димитрия. Воспитание здесь русских никогда не входило в мои планы. Русские здесь должны прямо учить, а не представлять зрелище, как сами учатся, — для этого есть Россия.
    15/27 генваря 1882. Пятница.
   Писал письмо по запросу Wright’a и Harrett’a. Посмотрим, будет ли оно представлено, куда следует. Если будет, то значит у них есть люди со смирением, и — думать о присоединении их не непозволительно.
   Струве вечером приезжал известить, что им получена телеграмма о переводе его в Вашингтон. С Богом! Миссия не видела от него поощрения своему делу, что, впрочем, зависело не от него, невинного немца, а от реалистки — бабы, его жены, для которой, кроме плоти ее, ее детей и мужа, кажется, ничего в мире не существует достойного внимания. До Струве был я знаком с японскими министрами, что не неполезно было для дела Миссии в некоторой степени. Струве раззнакомил меня с ними! Будь он здесь в начале дела Миссии, затерта была бы Миссия и влачила бы существование жалкого деревенского причта где-нибудь в глуши России. Да, помянуть будет нечем Миссии о Струве. И исчезнет память его здесь скоро, п. ч. [потому что] кроме дела Дух. [Духовной] Миссии, здесь пока нет дела России. Расстаемся, конечно, со Струве благоприлично, наружных неприятностей никогда ни на волос не было. У немца сегодня на глазах несколько раз навертывались слезы, когда я говорил, что очень жаль и проч., что говорится в подобных случаях. Желает, чтобы я окрестил его сына Бориса. Что ж, можно. Только и тут: «Когда?». «Да это будет зависеть и от него (от сына Бориса), как он покушает или будет спать, — вообще после обедни (в воскресенье), но затем будет зависеть от него». Ох уж эти обрядники, для которых не существует, по-видимому, ничего серьезного и в таком таинстве, как крещение! Вместо должного благоговения и молитвенности нанесут пять термометров смотреть воду, да будут орать, что долго длится (хоть сокращено до 15 минут), что мучают ребенка — словом, отвратительны такие матери, как милая Мария Николаевна; быть может, оттого, что так долго сидела в девках, у нее развилась такая уродливо-несуразная, болезненная чадолюбивость. И несчастные же будут ее дети, будут терпеть муку от нее!
    16/28 генваря 1882. Суббота.
   Из писем — самое неприятное, что о. Павел Таде очень болен, лежит в госпитале в Оказаки. Оборони Бог — помрет!
   После всенощной, на которой была вкратце рассказана жизнь Св. Антония Великого (335). В 11-м часу приходил Антонин Такамура (22 года от роду) проситься в монахи. Сказано, что раньше 30 лет нельзя сделаться монахом, пусть свое намерение хранит в сердце, и если воля Божья, в должное время может он быть пострижен в монахи, но только пусть это не мешает ему исполнить самое первое и высшее его намерение — служить Церкви проповедником, потому пусть хорошо учится. Ушел со слезами умиления, видно, что был в истинно-хорошем настроении.
   Из Идзу очень просят икон разных святых; но так как их нет, а просят часто и другие, то мы сегодня делаем попытку литографировать иконы здесь со святцев. Хорошо, если бы удалось.
   О. Владимир приходил сетовать на о. Димитрия, что тот стащил у него из стола письма — свои и его, и пытался разломать ящик. Платится о. Владимир за свою само[на?]деянность наставить еще о. Димитрия на путь истинный.
    17/29 генваря 1882. Воскресенье.
   За обедней проповедь сказана тотчас после Евангелия, что дало возможность поспеть к концу обедни в Посольскую Церковь и совершить Крещение сына Посланника — Бориса — тотчас после обедни; немножко только пришлось подождать, сидя во всем архиерейск. [Архиерейском] облачении в алтаре, пока «их величество изволил проснуться», как выразился о. Анатолий. Потом их величество изволило орать неумолкаемо во все время совершения таинства, потому что ему не дали покушать, «де-принимать пищу до ванны вредно», как и объяснялись; а чтобы ванна была сообразно желанию их величества, все время плавал по купели безобразнейший термометр и служанка стоя прибавляла или убавляла воды разных температур. Чтобы дитя не орало, я посылал просить, нельзя ли дать ему грудь или сосок; но Мария Николаевна не осмелилась прийти в Церковь успокоить ребенка грудью хоть немного, на том основании, что ее первый сын умер вероятно оттого, что она была при крещении его.
   От посланника заехал в Коодзимаци к о. Павлу Ниицума — узнать насчет литографий для печатания обихода.
    18/30 генваря 1882. Понедельник.
   Японский праздник — память отца Императора; и потому не учились. После полудня был в Йокохаме взять у Пеликана паспорт в Россию о. Димитрию; да и попался: Пеликан попросил в долг тысячу долларов. «Истратил-де деньги Софии Абрам. [Абрамовны] Алексеевой, и жена посланника теперь гору [?] роет». Дал 500. Что будешь делать? Не нашелся отказать, а до смерти жаль денег; уже, значит, 1200 доллар, он мне должен, и едва ли когда отдаст, потому что картежник, от таких людей взятки гладки. Экономишь тут до того, что вот сегодня едва решился истратить 60 сентов на гребенку по крайней нужде в ней, экономишь, конечно, не для денег, а для Миссии, и вдруг этакую сумму в трубу ни за что ни про что! Просто потому, что ближнему не повезло в карты, и из-за того, что сему ближнему не повезло в карты, нескольким десяткам японцев нужно отказать в помощи по воспитанию, или по чему другому, — и Церкви изъян!
    19/31 генваря 1882. Вторник.
   Извещение, что о. Павлу Таде все хуже и хуже. Послали сегодня письмо к его жене, чтобы оставила ребенка (трехлетнего) на руки бабушке и поспешила сюда и отсюда в Оказаки ухаживать за больным. Вот беда!
   О. Димитрию выдан паспорт, так как не обещает ни заниматься яп. [японским] языком, ни слушаться вперед, и выдано на дорогу, до Марселя по 2-му классу: $332, и жалованье за генварь $125; значит — до Петербурга — с избытком; тут же, впрочем, несмотря на мой протест, он стал распоряжаться деньгами по-своему: «Мне, мол, хоть в 4-м классе». Господь с ним, лишь бы освободил от себя Миссию поскорей!
   Из Мориока прибыл по отзывам замечательный по способностям ученик Оосима.
   Василий Кикуци умер, сегодня известили телеграмой. Ухаживай тут за семинаристами! Лишь только польза от него, глядь, и нет его! Виссарион Авано тоже близок к тому; сегодня из Тооносава извещал, что ему и Павлу Морита нужно по 14 ен в месяц, не жаль, пусть лишь будут здоровы; да едва ли оправятся! Этакие слабые организмы! Не знаешь, учить ли, или полу-учить!
    20 генваря/1 февраля 1882. Среда.
   После утренней молитвы отслужили панихиду по Василию Кикуци.
   Целый день читал сочинения учеников катихиз. [катихизаторской] школы и выправлял с Харие кеймоосики; вечером было много катихизаторских писем; везде помаленьку дело идет вперед. Больше и больше открывается потребность в учителях пения; Роман Циба услан на север, Яков Маедако — на юг, в приход о. Павла Таде, оттуда должен в Оосака, а пения и сам-то путем не знает; в Преображенской же Церкви слепец Александр Комагай обучает, и тому везде рады. А. Яцуки пишет, что и в Хиросима начинают собираться слушатели.
    21 генваря/2 февраля 1882. Четверг.
   Писал в Св. [Святейший] Синод рапорт об отправлении о. Димитрия, тоже в Миссион. [Миссионерское] Общество, к Высок. [Высокопреосвященному] Исидору и сотрудникам. Выправлял кеймоосики. На дворе мокрый снег. Из Петербурга японский секретарь Оомай доставил письмо от О. Е. [Ольги Ефимовны] Путятиной и коробку сухого варенья от игумении Евстолии.
    22 генваря/3 февраля 1882. Пятница.
   Кончил корреспонденцию, отослал на почту, кстати, и «Сейкёо-Симпоо» р. 26—28.
   Сегодня о. Димитрий уезжает в Йокохаму, а завтра утром на французском пароходе отправится дальше. Все-таки грустно расставаться. Э-эх, человеческая жизнь! Точно слепец — бредешь — наткнешься и, так как внутренних глаз нет, столкнешься, да потом-то уже, когда начинаешь ощупывать, точно улитка слепыми щупальцами, находишь, что или жестко, или колется, или не по месту, ну и назад, щупальцы спрячешь и бежишь. Так я уже от четверых убежал (оо. Григорий, Ефимий [?], Моисей, Димитрий); первых двоих сам же первоначально принял. Если бы прозорливость, внутреннее око, видящее более или менее душу ближнего, разумеется, ни мне бы ломки, ни мне бы горя и печали не было. Очевидно, для Миссии они все не годятся; но для чего же-нибудь годятся; не брать бы их в Миссию, служили бы они инде и, может, с большою пользою для себя и других… Но знать, errare humanum est — всякому суждено повторять из глубины души.
   В 7-м часу вечера о. Димитрий приходил прощаться, принес крест и отчеты. Жаль очень стало его, и от всей души я советовал ему вновь поступить в Академию, чтобы довоспитаться, говорил ему, что написал к Высокопр. [Высокопреосвященному] Исидору и к сотрудникам Миссии о том же (письма — уже отправлены); и ему, как видно, не весело; но все-таки не признает себя ни в чем виноватым, значит «я», «гордость», ледяною корою стоит между ним и делом, каким бы ни было. Ну и Господь с ним! Пусть с миром уезжает; для Миссии же он не годен, и печалиться о нем нечего, мир ему и нам!
    23 генваря/4 февраля 1882. Суббота.
   «Menzalet» [?] сегодня утром увез о. Димитрия от берегов Японии. Господь с ним! Одним беспокойством меньше; полно и думать о нем! Уже ли же Господь никогда не пошлет настоящего миссионера в Японию? Не может быть — приедет, явится он наконец, где-нибудь растет и зреет он. Будем терпеливо ждать. Какие качества д. б. [должны быть] настоящего миссионера? Да прежде всего смирение. Приедет он смиренным, незаметным, молчаливым. «Что и как здесь? Научите, пожалуйста», — да в год, много в два овладеет языком, завоюет симпатии всех христиан, войдет в течение всех дел по Миссии, все узнает внутри и вне; при всем этом, ни на волос не будет в нем заметно усилие проявиться, дать себя заметить. Он будет, напротив, везде устраняться, стушевываться. «Я, мол, только учусь»; но сила будет говорить сама за себя, и будет возбуждать к себе доверие и симпатии. Мало-помалу он скажет: «Позвольте мне заведывать тем-то (напр., изданием газеты, преподаванием такого-то предмета, таким-то проповедническим пунктом)». «Сделайте одолжение». Заведуемое идет гораздо лучше, чем прежде; все видят это и ценят; быть может, у кое-кого и зависть возбуждается, и недоброжелательство шевелится, и змея противодействия и вражды родится, но обстоятельства говорят сами за себя — их ни изменить, ни вырубить нельзя (как теперь, напр., нельзя уничтожить явления, что о. Павел действительно превосходный священник и проповедник, а как бы многим хотелось затереть это!); миссионер молчит — себе ничего не приписывает, простодушно не замечает, если есть недоброжелательство; а дела открывается все больше и больше. Кому же? Да ему — он охотник делать; и понемногу дела стягиваются в его руки, п. ч. [потому что] другие руки и рады выпустить все, там только язык силен болтать. И глядь, миссионер, сам по скромности не замечая того, оказывается центром, около которого вращается все, сила из него истекает и вращает все и придает жизнь и быстрое движение всему. Много бы можно пофантазировать, да где он? Будет ли когда?.. А сам ты отчего не таким [?]? Куда нам!
   Освятили сегодня поправленный старый дом для Женской школы; будет там столовая и ванна, место для пьянино, для больных; есть место и для приходящих гостей женского пола — как теперь, напр., здесь Руфина — жена Иова Цуда, идущая к нему в Аик[?]а.
    24 генваря/5 февраля 1882. Воскресенье.
   Утром, когда, прогуливаясь, обдумывал проповедь (неделя блудного сына), Нумабе остановил возражением: христианин из Оотавара с женой вчера исповедались, чтобы сегодня приобщиться Св. Таин, но сегодня утром, зайдя в Женскую школу, нечаянно, по неведению, выпили по чашке чаю. Так как жена имеет остаться в Женской школе (для изучения церковного пения), то ей — приобщиться в следующее воскресенье, мужу же, который сегодня возвращается в Оотавара, попросил о. Анатолия, вчера его исповедовавшего, разрешить его грех неведения — принятием от него вновь исповеди и прочтением разрешительной молитвы. За обедней муж и приобщен. Христианин из Мукоодзима приходил просить послезавтра сказать у него в доме проповедь; обещано.
   Вечером были Харие для объяснения непонятных ему мест в переводимой Свящ. летописи Властова, отец Василия Кикуци, на днях умершего семинариста, Руфина Цуда прощаться — завтра едет в Маебаси, и попросит икону.
    25 генваря/6 февраля 1882. Понедельник.
   До полудня окончил перевод и приготовил к переложению на ноты Катавасию: «отверзу уста моя». После полудня проверил и сдал в печать обряд оглашения, потом посетил больного о. Павла Ниицума. Дай Бог ему выдержать себя; а искушений немало; и тревога проникает в душу, не поспешно ли было пострижение? Впрочем, Господь милостив; хорошо то, что и откровенен о. Павел.
    26 генваря» 7 февраля 1882. Вторник.
   Ввел в каталог книги, купленные у Wright’a, a Lapide и пр., побыл с поздравлением с днем Ангела у Марии Н. [Николаевны] Струве, вероятно, последний раз в жизни; обещала оставить в миссийскую библиотеку старые журналы — наградить! Вечером был на катихизации в Микавадзима, в доме И. [Иоанна] Симидзу. Говорил прежде Симон Яктаи [?] к полусобравшейся аудитории, говорит ничего себе, лучше, чем я ожидал, хоть несколько ошибается в объяснениях (объяснял место из Евангелия — «се мати и братия»), но я от него почти ничего не ожидал. Собралось, наконец, человек 50; в четверть 8-го я начал катихизацию, продолжавшуюся до без четверти 9. Хозяин в заключение приглашал соседей и вперед в его доме слушать спасительное учение. Возвращаясь, чуть не заблудились в темноте — хорошо, что скоро догадались вернуться в деревню и попросить проводника по месту, где дороги расползаются, как реки.
    27 генваря/8 февраля 1882. Среда.
   О. Павел Ниицума исповедался. Укрепи его Господь противустоять разным искушениям.
   Хакугоку приходил просить за бабу Вис. [Виссариона] Авано; две дочери у ней за чиновниками, а питать некому, одна так жестоко обращается, что старуха не может жить у ней; другая держать не хочет, мол, тесно в доме (это для матери-то нет места!); ссовывают старуху на руки внуку, а этот еще и сам требующий питания птенец, к тому же больной; уж несколько лет по 5 ен ежемесячно шло бабе на содержание от Миссии, и при этой помощи все-таки дочери не хотят держать старуху. Ну уж и народец японцы! Благородства чувств — с огнем поискать. Миссию эксплуатируют все, и настолько, насколько есть хоть малейшая возможность! И тут, не будь Виссарион — воспитанник миссийской школы, и не получай на бабу 5 ен в месяц (дело единственно христианского сострадания, равно как бывшее содержание его безногого отца, под предлогом катихизаторства его — безногого отца!), дочери держали бы мать, а теперь как не попытаться добыть еще больше от Миссии, не то совсем спровадить старуху; вот она пресловутая, конфуцианская любовь к родителям! Нет, пока христианство не преобразует японцев, вечно у них будет так поражающая нас теперь низость чувств, двоедушие, сердечное варварство. Велел поискать поблизости к Миссии квартиру для старухи, нечего делать.
   С пустым внутренним содержанием и полированным внешним видом, японцы ужасно надоедают иной раз; вчерашние, у кого проповедывал, целою гурьбою пришли благодарить сегодня — ну что за нелепость! И сами время теряют, и тебе мешают! Пусть бы пришли и язычники, которым можно бы было при этом назидание сказать, а то — катихизатор, старшина церков. и христианин, у которого была проповедь. И улыбайся им, и раскланивайся! А сказать, зачем, мол, попусту бродите, и мне мешаете, — не поймут и обидятся.
   Вечор выправляли правила Всел. [Вселенских] Соборов с М [?] Уеда. Во время работы пришел Павел Эсасика, ныне лечащийся здесь от коросты катихизатор, со счетом за трачение им в 1-м месяце жалованья за 2-й; рассердился я и за то, что мешает, и за то, что мерзкое дело. Уж об них ли не заботился я, об катихизаторах, все нужды предусмотрел, во всем снабжены отсюда, из Миссии, кроме того, что местные христиане к их услугам; и не предвиденные, сверх положенного, нужды все исполняются беспрекословно, на все высылаются деньги, лишь бы хоть малая причина сказывалась. А тут тратят без всяких спросов, без всякой мысли о том, что нужно же дать отчет, иначе, пожалуй, и денег не дадут. Этот самый П. Эсасика заложил за 6 ен свое платье в 1-м месяце, имея отсюда полное содержание, да на дорогу сюда истратил, да на платье взамен заложенного, и все я беспрекословно платил; сегодня же когда я, чтобы поскорей прогнать его, ни слова не говоря, сунул ему 1 ену, наполовину не разобравши, на что ему нужна, лишь по намеку одному его, он изволил обидеться — «После, мол, попрошу», «Да бери», «После», «Бери», — и с этим спровадил из комнаты, чтобы заняться делом, для которого тут же [нрзб.] сидел; нет, пришел и еще, рассерженный и с криком грубым: «Я, мол, истраченные деньги лишь занял у вас», — «Без отдачи», — «Я возвращу их», — «Тогда и приходи ругаться». Таких катихизаторов, впрочем, мало. Больше тратят и обманывают без крика, иные даже с покаянным сердцем, как Козаки и др.
    28 генваря/9 февраля 1882. Четверг.
   Пришла почта, принесшая между прочим, в 56 No. [номере] Руси за 1881 г., отповедь философа В. Соловьева на послание Св. [святейшего] Синода к правосл. [православным] христианам. Сущая правда. Но бездейственны все эти истины! Кто в Синоде встрепенулся бы, как бы истина ни клюнула в глаза? Уж не субъекты ли в роде Бажанова — этого тоже в своем роде нигилиста, издевающегося в приличной, конечно, форме над всем? Из-за того, что царский поп, этот отец, ставит себя на такую высоту, что и с архиереями не хочет служить, чтобы не стоять-де ниже их! Уж в этом одном факте высказываются и поп царя, да и сам царь! Нет законов Божьих, и нет, значит, Бога, ни для попа царского, ни для царя; недаром, стало быть, бьют царей, ставящих сами себя вне законов Божьих! Пусть справляются своими и своих попов законами, коли не хотят знать законов Христа Спасителя и Его Церкви! Эк ведь, охота людям, из-за своего властолюбия ли, корыстолюбия, или просто глупости, ставить себя вне всяких законов! Ну и бьют — как беззащитных и беззаветных! Вне закона, что же за человек! Вечером было собрание «Сейкёоо Симпо». Так или иначе, а Семинария начинает приносить свою пользу. Симпо — труд семинаристов, хоть бы они были такие дети, как Арсюшка [Арсений] Ивасава или Павел Морита.
   О. дьякон приходил жаловаться на Тихая, что обиход отбирает. Сказал, чтобы без церемонии брал у него обиход и другие певческие книги, по мере надобности, так как все эти книги казенные, или мною привезенные, или купленные Тихаем в Москве на миссийские деньги.
    29 генваря/10 февраля 1882. Пятница.
   Так как Игнатий, маленький сын Тихая, сегодня именинник, то купил ему на рубашки кусок шелку и игрушек.
   Телеграмма из Хакодате — дать 200 ен на покупку земли в Суцу, для постройки дома проповеднику; а по предыдущему письму о. Гавриила же, в Суцу слушателей — ни единого. Что за нелепость!
   Покупаем здесь на Суругадае место для семинаристов, А[йа?]йся, о. П. Сато, Харие, и (1 нрзб.), место Оохара, за 7000 ен. Хорошо, если все благополучно состоится. Хорошо бы еще купить внизу место для храма, а через дорогу, внизу или вверху, место для Женской школы; подряд же с Оохара хорошо бы приобрести место, бывшее Оокуса, для Семинарии. Если бы все это устроилось, то учреждение Миссии стало бы на твердую ногу. Конечно, место для храма нужно бы приобрести на наше имя, а не на японское, чтобы не был подвержен храм нелепым случайностям; но дипломатия наша согласится ли? Вот еще болячка России! Ее пролежень, ее вонючий струп, заставляющий подозревать, что Россия больна и слаба, — коли вовсе этого нет! Ох, эти немцы, с царем полунемцем во главе! Когда Россия освободится от этой больной головы и от этих ноющих членов! Надежда в перспективе на К. П. [Константина Петровича] Победоносцева; не без хитрости однако, д. б. [должно быть] ведено дело, если на то пойдет (на приобретение куска земли под храм); но как это противно русской натуре! А что поделаешь, коли немцы, как вши и клопы, разъедают тело России!
    30 генваря/11 февраля 1882. Суббота.
   Классов не было, так как Японский праздник (начала Империи). Целый день был занят в библиотеке окончанием каталога.
   Был Ниси, служивший Поверенным в Делах в Петербурге. По-видимому, Японию не откроют для иностранцев и при нынешнем пересмотре трактатов; говорит Ниси, что это единственное их орудие против иностранцев, пока последние не согласятся на японскую юрисдикцию.
   Недурно, если бы Ниси опять поехал в Россию представителем Японии — и знает Россию, и не ненавидит ее, а это редкость, не только у японцев, но и у всех иностранцев.
   После всенощной, как обычно, рассказ о жизни завтрашних святых.
    31 генваря/12 февраля 1882. Воскресенье.
   Служба и проповедь.
   Илья Фурута — с бесконечными толками касательно вновь покупаемого места со зданиями для Семинарии и проч. Как в таких случаях нужно говорить, до слова все обдуманно, и ни звука лишнего! Мне хотелось возможно скорей заключить сделку, чтобы начать приспособление зданий к нашим потребностям. А Илья 14-го числа (н. ст. [нового стиля]) решил покупку. «Начать поправки тотчас же за тем можно?» — «Ну нет; теперь занимающие здания выйдут не раньше 25 числа». — «Так зачем же торопиться и покупкой? Мы покупаем место и здания, а не людей — пока люди там, а нам нельзя занять здания, нечего и покупку делать; или же по крайней мере нужно точно определить кто когда выбирается, чтобы потом нам не было затруднений.» Ушел Илья трактовать. Вечером пришла жена о. Павла Таде — на пути из Сендая в Оказаки к мужу. Но, к удивлению моему, с нею явился один христианин в качестве провожатого, ужели насчет Церкви? Женщинам в Японии и одним путешествовать очень удобно, особенно коли не пешком.
    1/13 февраля 1882. Понедельник.
    Масленица.
   Целый день сидел на 3-м этаже, убирая ризницу и разбирая иконы, в которых постоянный недостаток и спрос. За обедом пришел Илья; опять бесконечный гам [?], касательно покупки; а глуп порядочно он! Совершенно не понял или извратил меня; решил 14-го ч. [числа] покупку без отношения к сроку очищения зданий от жильцов, и оказывается теперь, если не заключить купчую 15-го числа и не выдать 6500 ен, то задаток — 500 ен — пропадут. А купит, потом до 25-го числа все-таки нельзя войти в здания. Нечего делать, приходится выдавать деньги, хоть с риском будущих затруднений и неприятностей. Дай Бог, чтобы все обошлось хорошо.
   Путешествие Mm-е Таде от Сендая до сюда обошлось в 20 ен; до Оказаки просит 30 ен. Спутник, мол, только в долг просит, а потом возвратит. Возмутительно! Все то путешествие на дзинрикися можно сделать в 18—20 ен, а тут давай 50! Какие терпение и благодушие нужно, чтобы выносить всю бессовестность японцев!
   Сегодня же гам касательно 4-х цубо, за них за 4 месяца, давай, хоть задним числом, с нас и против закона все возьмут! Отстоявши всенощную, однако, успокоился, привел дух в равновесие, и с милейшею улыбкою отказал Мацумото — спутнику Текусы Таде, «мол, для своей нужды пришли, так и ладно» (а только что сказали, что он пришел по своей нужде); рожа была у него сконфуженная, видно, что очень не по нутру было, что не дали руку запустить дальше в церковный карман. Впрочем, говоря правду, на их же улице праздник; в Сендай 20 ен обещал отослать, здесь Текусе дал 20 ен, на которые и троим можно не пройти, а проехать до Оказаки. Э-эх, кажется, терпение скоро оборвется, и уеду из Японии! Вечно в грязной луже стоять — очень уж опротивело. Хоть бы какое благородство чувства здесь, о благочестии и упоминать уж нечего! Постоянно корысть, тунеядство, надувательство, низость, свинство — из души воротит!
    2/14 февраля 1882. Вторник.
    Масленица.
   Отца дьякона попросил съездить в Йокохаму за деньгами на уплату завтра; взято $4500, в размене стало: 7474 1/2 ены.
   Был брат Павла Тацибана — Георгий, служащий в Компании Мицубиси; просил принять брата опять в школу изучать вероучение. Это бывшего-то катихизатора! Сказал я, что ничему это не поможет, а нужно Павла определить на какую-нибудь службу, такую, чтобы он и нехотя работал; хорошо бы, напр., определить к чему-нибудь на судне. А жену его отдать куда в хорошее семейство поучиться домашности. И вот мерка благочестия и религиозности японских христиан: этот самый Павел Тацибана лет восемь уже правосл. христианин; лет 6 был — сначала Секретарем при Миссии, потом катихизатором. За леность и бездеятельность после более года терпения и попыток исправить его, выключен был из числа катихизаторов, и тотчас же за тем пошел к протестантам: «имею, мол, сомнение касательно поклонения иконам и почитания святых», «примите». Mr. Wright, к которому он направился, спрашивал у меня письмом, «не имею ли я препятствий к переходу П. Тацибана в протестантство и каков этот господин». Я ответил, что препятствий никаких не имею, каков же — сам после заявится. Wright однако не принял его, так как Тацибана успел показать и ему зубы — заявить поползновение на получку. А вот и другой: на днях же писали из Янаицу, что там Онисим Накано, тоже бывший катихизатором, но исключенный за дурное поведение, не только сам хотел передаться протестантам, но и всех в Янаицу, слушавших правосл. учение, перетащить с собою; для того вызвал письмом в Янаицу — бродившего там поблизости американ. [американского] миссионера Хота; уехал, впрочем, этот Хот без всякого успеха; а христиане потом прогнали от себя и Онисима Накано.
   Приходил сегодня же и о. Павел Ниццума жаловаться на свое душевное расстройство по поводу искушений; и уж столько толковал, и со слезами на глазах, и все о себе и о себе. Да тут же, между прочим, вот, мол, Сукею прибавьте по 3 ены в месяц да Китагава прибавьте. Опечалило меня очень все это, какая-то комедия, гадкая; «вот, хоть, подумал бы лучше о Церкви, что стыдно ей, до сих пор, до последней копейки сидеть на плечах у Русской Церкви» и проч. и пр. Чем-то все это кончится? А смутно на душе! Не верится в японских христиан, хоть сам же их сделал. Дай Бог, чтобы я ошибался. На том свете возрадуюсь, если ошибался.
   Был Василий Ямаока из Симооса, произвольно отлучившийся (уже не раз), говорить о своем приятеле — некоем (1 нрзб.) — три раза сидевшем в тюрьме, служившем конюхом, бывшем редактором, отлично пишущем, но совсем беспутном, как видно. И тут деньги; сказал, что на церковный счет нельзя, а от себя лично буду высылать 4 ены в месяц, пусть изучает вероучение от Ямаока, может, и остепенится, и сделается хорошим христианином; недаром же (да врет!) видел во сне меня.
    3/15 февраля 1882. Среда.
    Масленица.
   Сегодня состоялась покупка земли и строений Оохара, для школы, Айайся, священника и пр., за 7 тысяч ен; Илье за хлопоты дал 50 ен; еще 50 обещал, когда он передаст покупку оо. Сато и Ниццума и Хорие, если только можно будет это сделать (неизвестно еще, может ли покупка быть совершена на имя многих лиц).
   Слава Богу! Теперь будет не тесно со школой. Семинаристов нужно будет переселить туда, авось будет меньше больных; может быть и правда, что заболевают головой отчасти от непривычного помещения в иностранном доме, — Дня через два, когда выберется оттуда Санкан, пойду, чтобы распорядиться насчет необходимых приспособлений; баню для учеников также нужно будет там устроить, авось меньше будет чесотки.
   Из провинции, порядочные известия из Сидзуока, от Романа Фукуи.
   Каталог библиотеки сегодня совсем кончил, отчего и ложусь в 4-м часу.
    4/16 февраля 1882. Четверг.
    Масленица.
   Оказывается книг в основной библиотеке:
   По Богословск. Отделу, — названий: 2097, томов: 2503
   Научному 1551/2056
   Иностранному 838/1821
   Итого: 4486/6380
   Библиотека, как оказывается, довольно почтенная.
   Кроме того, запасная библиотека очень обильна. По обычаю, сегодня закончили классы, чтобы дать ученикам остальные два дня Масленицы и воскресенье погулять и отдохнуть. О. Владимир отправился в Тооносава, где у него бурею повредило его постройки; о. Анатолий, (2 нрзб.), после первого класса, уехал в Йокохаму на судно — есть блины. Перевести вновь купленное место на 4 лица или 3 можно не иначе, как разделивши участок на столько частей, и каждому продавши на бумаге одну; что ж, сделаем так.
    5/17 февраля 1882. Пятница.
    Масленица.
   Послал ответ на вчера полученное письмо о. Флавиана, начальн. [начальника] Пекинской Миссии. Просил его приехать сюда (для поставления свящ. [священника] и дьякона из китайцев) не тотчас после Пасхи, как он хочет, а к Празднику Св. Ап. [Святых Апостолов] Петра и Павла, ко времени нашего Собора, чтобы вся наша Церковь имела возможность приветствовать его и спутников, а также чтобы он мог видеть всю нашу Церковь в совокупности. Если состоится это, хорошо бы быть заодно с Китайскою Церковью, чтобы ежегодно оттуда к нам приезжали на Собор, а также, чтобы по временам и у них были церк. собрания, на которые отсюда отправлялся бы представитель. Со временем могла бы присоединиться Корейская Церковь; таким образом был бы зародыш единения монгольских племен под знаменем Христа. Если о. Флавиан (1 нрзб.) идеи, то с ним можно будет поговорить об этом.
   Был с ответным визитом у Ниси, дома не застал. Заехал к о. Павлу Ниицума. Он старается возбудить ревность прихода своего, чтобы поскорей [?] вне зависимости от Русской Церкви касательно содержания; давно бы пора; но советовал ему настаивать, чтобы христиане его действительно являли себя принявшими от нас «душевное», тогда само собою дано будет «плотское» от них.
    6/18 февраля 1882. Суббота.
    Масленица.
   Пришли из России 5 ящиков церк. вещей; между прочим, драгоценный сосуд для мира, пожертвованный из Москвы Ив. Ив. [Иваном Ивановичем] Павловым и Марией Иосифовной Романовой. Но, к крайней досаде, и опасению, с сосудом ящика именно не могли еще найти на судне (Escambia); прислали из Йокохамы только 4 ящика, из которых один заключал бронзовый футляр на сосуд, да и тот с 3-мя из 6-ти разбитыми стеклами. Пришел еще запрестольный крест, пожертвованный Еф. Ник. Са[?]вахиным в Петербурге. От Марии Осип. [Осиповны].
   Романовой пришло 10 коробок конфект для девочек в Женской школе, и отчасти для мальчиков.
    7/19 февраля 1882. Воскресенье.
    Заговенье пред Вел. [Великим] Постом.
   Нехорошо сказал проповедь в Церкви. Бесцветно проведенный день, да и погода была дрянная.
   Вечером прочитал Достоевского — «Униженные и Оскорбленные».
    8/20 февраля 1882. Понедельник.
    1-й недели Вел. [Великого] Поста.
   В первый раз осматривал место и здания, купленные у Оохара на имя Илии за 7 тыс. ен. Внутри места главное здание — новое и огромное; можно поместить все Айайся с Хорие и всеми переводчиками; для о. П. Сато также есть помещение — отдельный небольшой дом; для семейства о. П. Савабе — тоже; но нагая, где предположено поместить учеников, (1 нрзб.) старое здание, придется заново переделывать.
   Вечером переводил прокимны и пр. для переложения на ноты Тихаем и о. дьяконом.
    9/21 февраля 1882. Вторник.
    1-й нед. Вел. Поста.
   Слава Богу, пришел и ящик с сосудом для Св. Мира. И красоты же необыкновенной! Дорогие деньги 5 тысяч руб., но и стоит! Дай Бог сохраниться ему долго-долго, многие столетия! И да благословит Бог добрых жертвователей!
   Расположили, кому и где поселиться в купленных домах; а двое переводчиков уже поселены в главном здании, чтобы хранили его, пока с места выберутся старые жильцы, и оно окончательно будет принято нами.
   Из Хиросима А. Яцуки и Канамори извещают, что там поднялось гонение на них; избили несколько слушателей, поломали дом и вещи. Но зато, по этому случаю, и вновь прибавилось много слушателей, так как заговорили о проповедниках по всему городу; они же, кстати, хорошо держали себя, спокойно выдержали нападение.
    10/22 февраля 1882. Среда.
    1-й нед. Вел. Поста.
   Читал сочинения учеников Катих. школы. Есть дельные люди; между прочим, Малахия Иванно [Кванно], о котором так плохо отзывались в Окутама, летом, касательно его умствен, [умственных] (1 нрзб.) дан. [данных] — превосходно пишет, логично и умно.
   О. Анатолий уехал в Йокохаму, и там на «Азию», наше военное судно, на 3 дня, — чтобы исповедать и приобщить Св. Таин команду, по приглашению капитана.
   Вечером было собрание редакции «Сейкёо- Симпоо», набирали 30-й Хомер.
    1 1/23 февраля 1882. Четверг.
    1-й мед. Вел. Поста.
   Согласно вчерашнему совету Стефана Оогое, сегодня примерили главный дом из купленных на учеников Семинарии, так как в нагая, без поправки, невозможно поместить; поправлять же старую нагая — значит — разобрать и построить вновь, на что потребуется тысячи две ен, затрата в нынешнее время для Миссии невозможная. По расчету оказалось, что весь младший класс — 44 человека — весьма легко поместится. Итак решено было приспособить этот дом для учеников, т. е. посредством некоторых переделок, устроить столовую, умывальную ванную и проч. — Хорие вместе со мной же и с Оогоем делал расчет помещения; но потом ужасно рассердился, что для Айайся не будет строиться теперь нового помещения. Вообще, странный господин, по легкости приходить в гнев, без всяких основательных причин.
   Оогое приносил налитографированную икону, опыт, сделанный, чтобы узнать, нельзя ли здесь приготовлять иконы. Икона (св. Григория Богослова, снятая со святцев, конечно, в увеличенном виде) оказалась очень порядочною. Завтра дадим для продолжения опыта хороший образчик иконы Божьей Матери.
    12/24 февраля 1882. Пятница.
    1-й нед. Вел. Поста.
   Утром был на Преждеосвящ. [преждеосвященной] литургии в Церкви Коодзимаци, поучил о. П. Ниццума служить ее. Певчие, хоть и в первый раз, пели складно. О. Павел сильно желает научиться понимать русские книги. Положено переводчика Мих. Хакугоку поместить поблизости от него, чтобы ежедневно по часу давать о. Павлу уроки.
   Приходил посланец (знакомый мой — Согарей [?]) от неких обывателей в провинции Ава, обещают 2000 ч. [человек] перейти в христианство, если им будет поправлена плотина и тем дано будет их полям правильное орошение. Отвечено, что если бы всего за десять сентов можно было приобрести тех 2000 ч., то и 10 сентов не были бы даны, так как принимается убежденною душою, а не за деньги.
   Как неприятно видеть такую ненависть к нам — иностранцам и миссионерам, какая обнаружилась в намеренной порче всех бумажных щитов в одном из купленных домов, из которого сегодня выбрались жильцы!
    13/25 февраля 1882. Суббота.
    1-й нед. Вел. Поста.
   Плотники принялись за переделку большого дома, чтобы приспособить к школе. В нагая одно помещение отдал Никанору — повару. Опасно, как бы не подожгли из ненависти, пока дома будут пустые.
   Петр Ивадате, только что посланный на проповедь в Оотавара, пришел, говорит: «Домой, в Симооса, нужно — мать больна», и денег просит 5 ен, кроме того, что имеет жалованье за 3-й месяц; в деньгах отказано, а в произвольности отлучки, что станешь делать! Едва ли выйдет прок из него.
   Пришли из Ягенбори просить похоронить младенца; а потом пришли известить, что он не крещен! Какая беда и жалость! Виноват катихиз атор Исаия Ооцуки, что, зная о слабости младенца и о том, что он не крещен, не позаботился о крещении. Родители же думали, что о. Павел Сато окрестил его, тогда как он дал только молитву и имя. И вот от каких причин у новых христиан могут умирать некрещенные! Виноваты мы, что слабы в учении и наблюдении. Священник, конечно, не может отпевать, а сказано, чтобы катихизатор проводил до могилы и совершил молитву с родичами [?].
    14/26 февраля 1882. Воскресенье.
    Неделя Православия.
   За обедней освящен был сосуд для Св. Мира, пожертвованный И. И. [Иваном Ивановичем] Павловым и М. О. [Марией Осиповной] Романовой; пред освящением сказано христианам о нем. Три разбитые стекла в футляре вставлены за 15 ен. Сосуд — красоты редкой. Дай Бог, чтобы тысячелетия хранился на пользу Церкви и во славу Божью!
   Христианин из Микавадзима, около Тоокёо, вместе с катихиз. [катихиз атором] приходил просить купить там участок земли для постройки молитвенного дома; сказано, что об этом должны позаботиться сами местные христиане; если же еще не в состоянии, то значит рано думать им о постройке, а должны все усердие употребить на увеличение своего числа.
    15» 27 февраля 1882. Понедельник.
    2-й нед. Вел. Поста.
   Утром о. Анатолий опять отправился в Йокохаму на военные суда: «Азию» и «Стрелок»; на Азии половина команды будет говеть первые три дня недели (другая половина — 110 человек отговела на прошлой), на «Стрелке» вся команда будет — остальные три дня. О. Анатолий говорит, что команда и офицеры говеют с благоговением. Так не жаль его и отпустить для их душевной пользы. Здесь некоторый урон для занятий катихизаторских учеников, да что же делать!
   Из Хиросима Яцки извещает, что волнения против христианства продолжаются; бонзы составили противохристианское общество; из квартиры Андрея Яцки выжили, так как все соседи жестоко напали на хозяина, чтобы прогнал. Но все это послужило только к славе имени Христова — «теперь желающих слушать о христианстве — несравненно больше прежнего, и беспрерывно прибывают». «Так, видимо, руками злых людей Господь возвышает свою Церковь», — прибавляет Яцки. Усердный радетель их, побитый за свое радение язычниками — бывший протестант. Яцки просит написать ему привет — уже послан давно; пошлем ему правосл. книги в подарок.
   Из Сиракава Саваде извещает, что тамошние христиане, несмотря на свою малочисленность и бедность, предприняли постройку молитвенного дома, и к Пасхе он будет готов. Пишет еще об одной бедной вдове, оставшейся после мужа, на днях умершего, с пятью малолетними детьми без всяких средств. Нужно послать частно кое-что, и написать, чтобы, по примеру Апост. [Апостольской] Церкви, берегли своих вдов и сирот.
   Целый день читал сочинения учеников Катихиз. школы.
    16/28 февраля 1882. Вторник.
    2-й нед. Вел. Поста.
   Писал письма в Россию и раздавал содержание; за деньгами в Йокохаму ездил о. диакон Крыжановский.
    17 февраля/1 марта 1882. Среда.
    2-й недели Вел. Поста.
   Писал письма. О. Павел Сато вернулся из путешествия в Нагано, где храм Дзенкоодзи. Оказывается, место совсем готовое для проповеди; между прочим и то, что там знаменитый идольский храм, делает народ [?] более готовым к восприятию истинного учения, чем в других местах; все же таки почва ума и сердца приготовлена, хоть думаю [думою?] об идоле, а душа неизбежна [?] где все сосредоточено на идоле. Крещены о. Павлом 15 человек; с прежними 2-мя там, значит, 17 христиан; для воспитания их и для удовлетворения потребности желающих слушать нужно послать туда серьезного и пожилого катихизатора — Бориса или Хасумае. О. Павел принес пожертвование на Церковь от тамошних христиан 5 ен, и гостинца — коробку с чем-то съедобным.
   Из Хиросимы извещение, что гонение продолжается.
   Здесь идет переделка новокупл. [новокупленного] дома для учеников. Сегодня заказали мебель столы из кеяки, нечего делать, прочны и красивы, хоть дороги.
    18 февраля/2 марта 1882. Четверг.
    2-й нед. Вел. Поста.
   Готовил корреспонденцию в Россию.
   Получил от Rev-d Gar поздравит. письмо, что избегнул опасности быть убитым. В недоумении, послал ему записку, благодаря за добрые чувства и прося изъяснить, какая опасность. Оказалось впрочем, по словам о. Владимира, расспросившего учеников, что на днях было в какой-то газете, что воры хотели меня убить и ограбить. В добрый час бы.
   Искал в лавках safe’a для хранения сосуда для мира. За 300 ен можно купить в японском магазине очень большой; жаль только, что японской поделки — замок испортится, и safe придется ломать.
    19 февраля/3 марта 1882. Пятница.
    2-й недели Вел. Поста.
   Отвез в Йокохаму на почту приготовленные письма, и искал safe’a для сосуда. Подходящего не нашел. В Йокохаме тоже поздравляли с избавлением от смерти. Оказывается, что в японской газете «Ёмиури-симбун» напечатано, будто на меня на улице напал с обнаженной саблей японец, и что я поспешил укрыться за ограду своего места; газетная эта утка перепечатана в английские и франц. [французские] газеты в Йокохаме, где я и видел статейку во фран. «Echo du Japon». Вернувшись домой, нашел и от Harrett’a известия о том же и вырезку из яп. [японской] газеты. Сказал Оогоею, чтобы завтра сходил в редакцию «Ёмиури-симбун» и попросил поместить опровержение.
    20 февраля/4 марта 1882. Суббота.
    2-й недели Вел. Поста.
   Струве оба приезжали прощаться, так как в среду совсем отправляются в Йокохаму на пароход и в Америку. С Богом! Миссия от них не видела особенного добра; хорошо, впрочем, что хоть зла не причиняли. А от своих-то и нужно ждать больше всего препятствий, все немец на немце; безучастие и ледяной эгоизм. Приезжала также прощаться Софья Абрамовна, отправляющаяся нянькой с детьми Струве; с 1858 года она в Японии; застал я ее совсем молодою, уезжает — седая.
    21 февраля/5 марта 1882. Воскресенье.
    2-й недели Вел. Поста.
   О. Павел Таде телеграммой просит прислать священника — напутствовать его; бедному — хуже. Нужно будет о. Павлу Сато поехать, хоть и неудобно это теперь. Из Оказаки от П. Сасагава известие, что посланный туда для обучения пению Яков Маедако дурно ведет себя, занимает деньги, кутит; просит Сасагава поскорее вызвать его обратно в Тоокёо и в Оосака не отпускать. Послан вызов. Из Хиросима пишут, что гонение продолжается.
    22 февраля/6 марта 1882. Понедельник.
    3-й недели Вел. Поста.
   О. Павел Сато утром совершил крещение 5-ти из Хондзё; затем снабдился дорожными деньгами, нужными вещами и наставлениями; завтра утром отправится напутствовать о. Павла Таде; на обратном пути совершит крещение и др. требы в Одавара.
   Вечером прибыл певец Роман из Маебаси, где обучал пению. Рассказывал между прочим, что там слушает учение и обнаруживает горячую ревность к Вере потомок Ницирен-сёонин’а.
    23 февраля/7 марта 1882. Вторник.
    3-й недели Вел. Поста.
   Делал распределение помещений в нагая на вновь купленном месте. Хорие не принял ни одного из предлагаемых помещений, под самыми пустыми предлогами. Что поделаешь с ним! Горд как черт, упрям, как сто быков. Прочие все — семейство о. Павла Савабе — диакона Тара Комацу, баба Яцки и баба Авано — с радостию приняли предлагаемое.
   Из Хиросима опять письмо Ф. Мидзуно; на этот раз извещают, что и их чуть не убили: Мидзуно и Яцки; первый ранен и лечится казенным доктором. Опасно, что их убьют, хоть и вызывать, как? С каждым письмом известие, что слушателей все прибавляется. Только отчего слушатели не защищают их?
    24 февраля/8 марта 1882. Среда.
    3-й недели Вел. Поста.
   Вводил новые книги в каталог, распоряжался по постройке, читал пришедшую из России почту, но вообще — ничтожно проведенный день.
    25 февраля/9 марта 1882. Четверг.
    3-й недели Вел. Поста.
   Уехал Струве с семейством на «City of Tokyo» в С. Франциско. Отслужили им молебен, проводили до судна. Вечером было заседание редакции для 31 No. [номера] «Сейкёо».
    26 февраля/10 марта 1882. Пятница.
    3-й недели Вел. Поста.
   Читал «Святоотеч. [Святоотеческие] наставления о Молитве и Трезвении» Еп. [Епископа] Феофана.
    27 февралa/11 марта 1882. Суббота.
    3-й нед. Вел. Поста.
   Утром была заупокойная литургия и панихида по о. Иоанне Сакае (умершем 14 Марта н. ст. [нового стиля] 1881) и др. Пели пренесносно, точно Лазари. Сказал [нрзб.]му, чтобы положил обедню и панихиду на два голоса; на одноголосном же Тихае далеко не уедут поющие, вечно будут так козлогласовить, как сегодня, несмотря на то, что сегодня лучшие певчие пели.
   Павел Хасуине [?] отпущен в Нагано, где широко известный идольский храм Зенкоодзи; на место его в Хондзё помещен Павел Эсасика.
   Приходили двое слушающих учение из Карасуяма; даст Бог, и там начнется Церковь.
   Так как завтра крестопоклонная неделя, то на всенощной был вынос креста. После всенощной, когда я, преподав благословение, пред выходом поклонился кресту, произошло довольно сильное землятрясение; впрочем все спокойно остались на своих местах; народ, да и мы с ним, хоть нам и необычно это явление, поневоле привыкли к нему, по частости его.
    28 февраля/12 марта 1882. Воскресенье.
    3-й нед. Велик. Поста (Крестопок. [Крестопоклонной]).
   Утром о. Анатолий крестил одного из Мито и присоединил из протестантства бывшего уличного проповедника при продаже протест, книг. Да сияет крест Христов и в сердцах, и в делах, и во всем мире!
    1/13 марта 1882. Понедельник.
    4-й недели Великого Поста.
   Утром здесь о. Анатолий отслужил заупокойную литургию по Государе Императоре Александре Николаевиче; в 11 с половиной часов была панихида по нем же в Посольстве. До отправления на Панихиду, у меня объяснение Д. Тихая с о. дьяконом Крыжановским. Жаль бедного Я. Дм-ча [Якова Дмитриевича], ушел [?] ра(1 нрзб.), но с непобедимым заблуждением, в котором принимается свинство за добродетель, медный лоб за твердость, бессовестность за откровенность и каприз за убеждение.
   Длиннейшее чтение церковных писем, из которых интересное только идеальностью Якова Такая, ругающего П. Сасагаву и берущегося исправить Маедако. В добрый час.
    2/14 марта 1882. Вторник.
    4-й недели Велик. Поста.
   В Посольстве Царский Молебен. Дома лень и апатия. Икона, написанная японцем, оказывается негодною. Впрочем, отошлю экземпляр в Россию — мол, если дешевле и лучше нельзя там, то и здесь можем.

Миссионерские заметки епископа Николая 6/18 мая 1882 года (2...

7/19 сентября 1891 года

    6/18 мая 1882. Четверг. Вознесенье.
    Кагосима.
   Прибыл на небольшом пароходике «Мейкоомару» в шестом часу вечера. Проводник Давид Онума встретил на шлюпке. Отправились в его квартиру: живет у христианина Ноя Нозаки и платит 6 ен; небольшая комната, где — икона молящегося в Гефсимании Спасителя, в рамке, как картина, пред ею лампадка, впереди — столик с Новым Заветом и молитвенником, — вот и все снабжение молитвенного дома. Пришло несколько братии. Расспросил о Церкви. Церковь здесь одна из самых юных. Проповедь началась в 1878 году. Послан был Иоанн Оно. Потом был Павел Козаки; помощниками у них служили Фома Оно и Давид Онума, который — единственный теперь и заведует здесь проповедию. Христиан здесь ныне: 18 всего; из них 13 крещены до Собора прошлого года; крещены в этом году, только что бывшим здесь предо мною о. Яковом Такая. Один христианин из прежних крещенных умер. Один — в Катихизаторской школе (Фома Танака). Из 17 христиан — 12 мужчин и 5 женщин. Мужчины все взрослые; из женского пола трое взрослых, двое детей, — Из христиан только трое дворян, и те непригодны для проповедничества: Иоанн Такезаки — 55 лет, — занимается огородничеством, Симеон Имаи — 61 года, — торгует, и Иоанн Киноваки — служит при тюрьме, болен чахоткой. Последний родом из Сендая — города недалеко от Кагосима, где также много сизоку, и просит проповедника туда, обещаясь найти слушателей между своии знакомыми. — Домов христианских 11. Сицудзи 1 — Стефан Иваки; советников (ги-юу) по церковным делам 2 и казначей (кин-но адзуке-нуси) 1.
   Церковных расходов у них до сих пор и не было; масло же на лампу, или свечку покупал иногда катихизатор, иногда кто-то из христиан. Но чтобы собрать денег на Церковь, они с генваря текущего года придумали следующее. Ежемесячно каждый христианин жертвует сумму, какую желает, — есть дающие 50 сен, есть — 25, 10; все деньги по собрании их казначеем отдаются в банк на проценты; и процент-то собственно составляет доход Церкви; вносимый же капитал считается собственностью каждого, и может быть при экстренном случае (хидзео-но коро) взят обратно — как собственность. — До сих пор внесено всего капиталу ен 20; процент 7/[?] в месяц, стало быть у Церкви Кагосимской есть собственных денег: 1 ена 41 2/10 сен. — Вносят, как я видел, по записи очень аккуратно, к 24-му числу ежемесячно; если в семействе несколько христиан, то после хозяина прочим не обязательно вносить, а по желанию.
   Стали христиане толковать, что еще Иоанн Оно хотел построить церковный дом, так как после пожара здесь квартиры весьма дороги; кроме того, здесь народ-де легко привлекаемый внешностью, для представительности нужно — видный церковный дом.
   На молитву в субботу и воскресенье собираются человек 7—8; сегодня утром также была молитва, и человек 7 было. Во время молитвы не поют — некому, а читает сам катихизатор. — Так как христиане не все собрались, то я сказал, чтобы к восьми часам постарались собрать, по возможности, всех (восемь часов вечера — у них обычное время для предпраздничных молитвенных собраний), — пока же отправился в сопровождении Онума и Иоанна Накасима (казначея Церкви, портного ремеслом) взглянуть на город.
   Город Кагосима состоит, как говорят, домов из 10 000; разделен на верхний (камимаци) и нижний (симомаци); в первом — в прежние времена по преимуществу жило дворянство, в последнем — простонародье, хотя тоже много и дворян было; но теперь, после войны и пожара, и дворяне селятся больше всего в симомаци, а камимаци начинает пустеть. Пожаром, во время возмущения — Сайго, истребило весь город — камимаци и симомаци. Сжег город бившийся тогда с инсургентами морской министр Кавамура, потому что иначе решительно нельзя было одолеть инсургентов; они крылись в домах и за домами, били империалистов безнаказанно и продолжали бы так долго еще, если бы пожаром не выгнаны были за стены бывших княжеских строений, а оттуда в гору, где и были побиты — Сайго, Кирино и почти все поголовно. Стены теперешнего госпиталя — в то время здания знаменитой военной школы Сайго «сигакко» (а прежде того, кажется, княжеских конюшень), равно как стены почти все — каменные, какие есть в городе, носят на себе следы ужасной битвы до сих пор; в иных местах — точно решето, изрыто пулями империалистов; жарко было инсургентам; но нехолодно и их противникам, судя по тому, какого труда и сколько пороху и свинца им стоило одолеть врагов. — После смерти Сайго также царит над своими приверженцами: ему среди них устроен великолепный каменный памятник — на горе, в конце камимаци. Там целое кладбище павших в восстании, и что за великолепное кладбище! Прямо — по входе по каменным лестницам на гору — храм, где боготворят Сайго и его мертвое войско; проходя мимо храма (небольшой) по правую руку — большой монолит — княжескому сыну Сацума, юноше восемнадцати лет, только что вернувшемуся из Европы и вступившему тоже в ряды инсургентов, убитому вскоре же затем. За храмом — аллея, против которой широкий подъем по каменным ступеням на верхнюю площадку, где — прямо против средины — массивные камни памятника Сайго; на нем ничего не написано, кроме его имени, — мол, история знает, кто такой Сайго; по правую руку его Кирино, по левую — Синовара, — камни почти такие же массивные; затем — целый ряд начальников восстания, за этим великолепным рядом следуют много рядов меньших памятников — простых инсургентов; таким образом, здесь в лице своих каменных глыб — целое каменное войско в чине и порядке, как будто на смотру; на нижней площадке также везде памятники; наконец, огромный камень поставлен тремстам неизвестным. Все, кому здесь памятники, и похоронены под ними. Кладбище содержится в примерной опрятности; пред большинством памятников — живые цветы; пред Сайго — огромные букеты, — На вопрос, кто поставил памятники, отвечают, — родные, но, конечно, с участием приверженцев. — Далее беспрерывно можно находить пред Сайго мавзолеем головопреклоненных и молящихся. Удивительное дело: этот человек виною опустошения нескольких областей, сожжения города, смерти десятков тысяч, и до сих пор все его чтут! Знать, за ним есть польза, и эта польза несомненно есть, это — кровопускание, чрез которое избыток беспокойных сил Японии испарился; Сайго — ланцет, которым была пущена кровь Японии; жаль только, что с застарелою — дрянною кровью самурайщины вытекло много свежей и питательной.
   Вернувшись в восемь часов к Ною, нашли почти всех христиан в сборе; не было, между прочим, Стефана Иваки — сицудзи, он же и в качестве катихизаторского помощника, так как ежемесячно получает от Миссии 3 ены, по преставлению Козаки, — Отслужили вечерню. Читает Давид Онума очень хорошо; из христиан — старики Симон и Петр — самые старые в Церкви — нимало не умеют положить на себя крестное знамение; видно, что они не пытались и знакомиться с этим делом, хоть старые христиане, времени Иоанна Оно. После службы сказал проповедь о необходимости новым христианам стараться осветить Христовым учением для других; писано Христово учение в книге — не понимают люди, писано в природе — тоже; поймут люди — только в людях. А выражать в себе христианское учение — значит — любить Бога и любить ближних. — Первое значит — не делать ничего неодобренного Богом, значит — воздерживаться от всех страстей и пороков, кроме того, посвящать себя Богу и душевно, и телесно — относящимся к внешним предметам, например, жертвовать на храм Божий (рассказан был пример Апостольских христиан, как они все имущество свое отдавали Богу). Любить ближних — значит делать каждому то, что каждый из нас делает любимому брату или сестре. — Сказано было, между прочим, о необходимости для христиан освящать все свои дела, посвящая их Богу, чтобы сделать их почтенными, Божией печатью отметить их; сказано было также о важности креста и как его нужно изображать на себе. — Были на проповеди двое-трое язычников и протестантский учитель, — По окончании, хотя не было сицудзи налицо, пришлось советоваться о церковных делах. Именно, — я рассказал, что не полезно для самих христиан будет, если церковный дом будет построен без их участия, а пусть церковный дом — будет произведением их душевной потребности, выявится из их внутреннего мира, тогда они будут любить свой церковный дом и заботиться о нем. Но, конечно, они сами не могут вполне построить; решительно невозможное для них сделано будет благочестием русских христиан (рассказал, между прочим, как настоящие христиане охотно и скромно жертвуют). Итак, предложил им от себя собрать четвертую часть суммы, потребной для покупки земли под церковный дом и для постройки церковного дома; прочие же три части обещал дать из пожертвований русских христиан; например, если они соберут 100 ен, — я дам 300, если соберут 200, я дам 600. Предложил им посоветоваться между собою и сказать мне, сколько они могут пожертвовать, обещаясь соответствующую сумму дать хоть сейчас же, так как для этого еще в Тоокёо приготовился, — Чтобы они свободнее держали совет с Романом, ушел в гостиницу, приготовленную для ночлега. — Через час Онума известил, что теперь вдруг христиане не могут решить, сколько пожертвуют, а пришлют ответ к Собору. Говорил Онума, что — одушевлены и хотят побольше собрать; но если при первом ударе не вырубилось огня, — вряд ли будет потом. Кажется, бедны очень, да и мало их, и христианского одушевления немного.
    7» 19 мая 1882. Пятница.
    На пути из Кагосима в Нагасаки на пароходе Мейкоомару.
   Утром в семь часов — время найденное катихизатором за весьма удобное, назначено было собраться к богослужению. Пришедши в семь часов, не нашли почти ни одного из христиан. Поэтому пошли вместе с Онума еще взглянуть на город. Взобравшись на полгоры в старом Симомаци, мимо молельни недавно построенной в честь своих предков, увидели город преимущественно с левой стороны (если смотреть с пристани) — со стороны Симомаци, — как вчера — а место погребения Сайго — видели больше со стороны Камимаци. Особенного ничего не представляет. Широкая улица, идущая вдоль несколько наискось налево — разделяет город на Симо и Камаци; средина города — против Губернского Правления (кенче); квартира катихизатора также почти на середине, — и здесь самое удобное место для Церкви, если только можно будет найти свободный подходящий участок земли и не будет очень дорого (цена земли в лучших местах, по сказанию христиан, за цубо 3 ен, что применительно к нынешним тоокейским ценам не особенно дорого). Город тянется вдоль рейда узко-длинною полукруглою полосою; плоские, невысокие горы замыкают его. Замечательных по архитектуре зданий нет, если не считать таковыми кенче, сайбан, построенные, как обычно теперь, по-иностранному. Такой же архитектуры (иностранной) и госпиталь, замечательный разве тем, что его выстроила секта Иккоосиу и подарила Правительству. Храм Иккоосиу — огромный, также виднеется среди города, и проповеди в нем каждое утро и вечер; собираются человек по 200 слушать. Эта секта еще не совсем вымерла. Особенно усиливаются они в Сацума, куда до последнего времени (гоиссин) не имели входа вследствие того, что когда-то бонза их секты провел Хидеёси с войском в Кагосима. — От княжеских зданий остались одни каменные стены; нынешний князь живет за городом, по взморью, в бывшем Бесео, а Симидзу Сабуро, его отец, знаменитый европейский ненавистник, убийца Ричардсона, живет на горе, по направлению Симомаци. Против города на рейде виднеется во всей своей красе остров Сакура-дзима, 7 японских миль в окружности, пятнадцатью деревнями на нем, с не совсем еще угасшим вулканом и со множеством горячих ключей.
   Вернувшись к восьми часам в квартиру катихизатора, нашли христиан, пришедших — кто мог — человек 12. Стефан Иваки тоже оказался здесь; по-видимому ни на что живое уже не годный старик, притом же и креститься еще не научившийся. После обедни сказана была проповедь о необходимости молитвы для последования Христу (в Евангелии было: Аз есмь путь…) В половине десятого простился с христианами здесь, чтобы вновь повидаться с каждым в его доме. Хотелось посетить всех, чтобы не только видеть на местах ли у них святые иконы, но и составить себе некоторое понятие о достатках их. Христианские дома разбросаны по городу, что делало бы удобство для скорейшего расширения Церкви, если бы они имели христианское одушевление, но недостаток последнего сказывается в том, что, за исключением грех домов, во всех прочих христиан по одному, и христианский элемент в домах весьма слаб, даже Стефан Иваки — катихизаторский помощник — не обратил и своего сына в христианство; мало того, во всех одиночных христианских домах идолы стоят на божницах, а иконы спрятаны. Это меня возмутило, особенно у Стефана Иваки; в небольшой хате большая божница, на самом видном месте, с идолами; «А икона где?» — «Стекла не приставлено к ней, поэтому не поставлена». Тут же и катихизатор Онума оправдывает еще: у него-де сын язычник, так это идолы для него. — Хорош катихизатор, да хорош и священник Такая, только что бывший здесь и не наставивший, как обращаться с иконами; но лучше всех Козаки, рекомендовавший Стефана Иваки в катихизаторские помощники — ревностно-де помогает по проповеди, когда он еще, по всему, сущий язычник, и ни в чем, как отзывается Онума, и не думает помогать, да и неспособен по дряхлости. Полагайся на добросовестность проповедников! У стариков Симона и Петра также не нашел икон на стенах, — у первого, впрочем, и нет ее, у второго есть, но спрятана, — а идолы стоят на своих местах; видно, что он не молится, когда нет иконы, ибо и креститься не умеет. А у одного (Иоанна Кайеда) икону нашел торчащею на притолоке, а повыше ее висит отвратительнейшая огромная харя — как будто поругание над святынею, но не поругание, конечно, а незнание, как обращаться со святынею, и свидетельство, что здешние катихизаторы не позаботились научить христиан, а священник, посещая Церкви, не вникнул во все это, и не исправил. — Нужно это на Соборе поставить на вид священникам и катихазаторам. — У больного чахоткой на последнем исходе (Андрея Мацура) и есть икона, да спрятана, и он, как видно, не наставлен иметь утешение в молитве в своем безнадежном положении. У Иоанна Киноваки, тоже больного чахоткой, также икона спрятана — «не обделана-де», но этот хотя оправдывается тем, что молится пред крестом; но опять беспорядок и неумение — крест телесный должен быть на теле, а не на стене. Словом, очень нужно внушить катихизаторам, чтобы они учили христиан, как обращаться со святыней. У Иоанна Накадзима внушал его матери Марии, чтобы простила невестку и пустила ее опять в дом к себе; сын любит ее и желает жить с ней, и у них уже дитя есть, а мать не хочет простить за то, что невестка, как-то рассердившись, ушла из дому, сказав, — «не приду больше». Не знаю, послушает ли, — обещалась подумать. Говорят «касира варукатта», я думал, — у невестки голова не в порядке; оказывается, как подсказал Онума, — «хадзимекоре — варукатта», — язык кагосимский не вдруг поймешь.
   Из инославных — католиков здесь совсем нет, епископалов, по словам Онума, человек 80, методистов человек 30 и Ицциквай — 10; у всех, кроме проповеди, есть училища для детей, которыми преимущественно и привлекают, так как учат совсем даром, тогда как в Правительственных школах нужно хоть 10 сентов вносить, что для обеднелого народа также в тягость. У всех инославных куплены или построены вновь помещения для молельни и школы.
   Кагосима — кишит молодежью воспитывающеюся; нигде столько не видал мальчуганов — учеников и больших, и малых, как здесь, так как здесь больше, чем где бы то ни было в Японии было военного люда. И сизоку здесь еще весьма много: по улицам бродят, или выглядывают из домов мрачные, с усами, несколько, по-видимому, отощалые, но все же гордые и крепкие самураи; здесь-то, в самом деле, материалу для катихизаторской школы, а равно и для Семинарии, но как его достать? Проповедника сюда нужно очень хорошего, который бы познакомился с сизоку, их заинтересовал, из них сделал орудия для расширения Церкви здесь; лишь бы образовать двое-трое из них способных к проповеди, тогда людей бы, мне кажется, нашлось бездна для служения Церкви. Но кого послать? Вот вопрос! Разреши его Сам Ты, Господи, и призри на люди сия!
   Так как в Кагосима мне нечего было делать, а «Мейкоомару», на котором я пришел, уходил обратно сегодня в Нагасаки, то я и отправился на нем. Несколько из младших братий проводили до судна. По обыкновению, отход был отсрочен, что нам дало возможность вновь съездить на берег — посмотреть знаменитый фарфоровый завод «Таноура» — сетомоноя. Завод весьма малый, но производимые на нем вещи действительно заслуживают удивления по красоте и тщательности золотого и красочного рисунка на них. Показали весьма любезно. — Дальше завода, по взморью, видны бумагопрядильная фабрика, ныне стоящая без дела, — устроена иностранцами, — за нею училище Сацумского князя. По левую сторону от завода — к городу — кладбище империалистов, павших здесь в битве с Сайго, но памятники им маленькие; есть, между прочим, и Петру Накагава, из Сендая.
   Если из Кагосима в Кумамото идти береговой дорогой, то нужно на пароходе (ходящем ежедневно) переехать миль зя пять от Кагосима вправо — в город Кацики, оттуда миль 45 до Кумамото, но дорога весьма трудная — по горам, дня 4—5 берет.
   Давиду Онума поручено:
1. Наставить христиан как обращаться с святыми иконами; для тех, у кого (в двух домах) нет, поскорей выписать из Миссии. 2. Постараться всячески прекратить семейный раздор в семье Накасима. 3. Пред отправлением на Собор взять от христиан определенное сведение, как и обещано ими, сколько от себя они могут собрать на храм. 4. Избрать вместе с христианами несколько сицудзи, а не иметь одного, только имя «сицудзи», по-видимому, носящего. 5. Пред отправлением на Собор заявить, что он не может пред Церковью свидетельствовать, что Иваки помогает ему по проповеди, потому что это была бы ложь, и что поэтому и о геппи (?) Стефану не будет хлопотать.   На дорогу на Собор Давиду Онума дано 18 ен, по расчету: от Кагосима до Нагасаки на пароходе 3 1/2 ены, от Нагасаки до Токио 12 ен (так теперь едет со мною Роман); в Нагасаки, быть может, придется несколько ждать пароход, на это 2 1/2 ены, — всего 18 ен (вместо получавшихся им доселе 25 ен по их собственным расчетам и проездам).
   Из христиан кагосимских нет ни одного бросившего Церковь, или охладевшего до того, что не ходит на общественную молитву, как в прошлом году я часто встречал в других Церквах. Это — к похвале кагосимских христиан. Учеников — ни в Катихизаторскую школу, ни в Семинарию — ни одного нет.
   В четыре часа после полдня снялись с якоря. На дорогу снабдился плодами бива, которые здесь превосходны. Вместе едет, между прочим, какой-то чиновник из Нагасаки, который разом начал приравнивать разветвления в христианстве к ихним разделениям в Синто; как им нравится спросонья отмахиваться от брызжущего в окна света мертвой лягушкой в руках, засушенной в виде веера!
    8 и 9/20 и 21 мая 1882. Суббота и воскресенье.
    Нагасаки.
   В первом часу пополудни прибыли в Нагасаки. Действительно, на пароходе — не совсем плохом — всего двадцать часов ходу от Нагасаки до Кагосима и обратно.
   До поездки в Кагосима и теперь несколько ознакомился с Нагасаки. Поражает множество храмов. Сига говорит, что их больше ста; вся нагорная сторона города — как бордюром — обведена беспрерывною цепью храмов, и все великолепные храмы; я был утром в Сувася, откуда прекрасный вид на все Нагасаки, с Сигой — в храмах Монтосиу и Зенсиу, — все редкостно богатые и весьма красивые. Должно быть, присутствие иностранного элемента реактировало на религиозное чувство японцев, чтобы поставить оплот вторжению, — бесплодно, впрочем. Остатки католичества ожили, и все Ураками — католические; в городе также, говорят, много католиков. Протестантов — епископалов — также немало (около сотни, говорят), есть и другие секты. Видны храмы: католический, два — влево от него и три на Десима (90 шагов ширины, 360 шагов длины); школы христианские тоже всех сект. Нужно бы и нам в Нагасаки катихизатора, но серьезного, немолодого, который бы не потерял авторитета и при иностранных миссионерах. Сига очень просит и говорит, что будет содействовать ему. На Соборе нужно будет предложить о сем.
   На пути из Кагосима пред входом в Нагасакский рейд — ряд островков, между прочим, Такасима, на котором дымится труба машины угольно-копийной; островок крошечный, копи идут на большое пространство под морским дном.
   В Нагасаки застал три русские судна — «Герцог Эдинбургский», «Пластун» и «Вестник», — На первом был в воскресенье у обедни. — Вечером перебрался на «Роккоомару», идущее в Кумамото. В двенадцатом часу ночи снялись, в седьмом часу утра в понедельник были на месте; ходу между Нагасаки и Кумамото обыкновенно 6—7 часов. Цена первого класса 3 ены, третьего класса — 1 1/2 ены. (Между Нагасаки и Кагосима: 1-го класса — 5 J/2 ен, 3-го класса 3 1/2 ены: от Тоокёо до Нагасаки — 1-го класса 27, 3-го класса 12 1/2 ен.) Подходя к Кумамото, направо виден остров Амакуса, налево — Симабара в Хизен. Прибрежье Хинго очень мелко; пароход останавливается далеко от берега, и пассажиры на шлюпках переезжают (целый час пути) до берега. У берегов — целый лес хворосту для разведения ракушек, идущих на удобрение. Берег весь защищен от моря каменною набережною — гигантское сооружение князей Хосокава. Шлюпка останавливается по реке, недалеко от устья, в деревне Хяккан; если же прилив, то может пройти еще милю по реке до деревни Такахаси. От Хяккан 2 ри до Кумамото, от Такахаси — 1 ри. Мы сошли в Хяккан и заплатили по 45 сен за тележку до Кумамото.
    10/22 мая 1882. Понедельник.
    Кумамото
   В десять часов утра прибыли в Кумамото! В прошлом году, до Собора, был здесь один крещенный, теперь 3, но новых, а прошлогодний не ходит в Церковь, совсем испортился поведением, и в счет не может идти. (Впрочем, нужно позаботиться о нем). Из христиан 2 сизоку: Иоаким Накамура (тридцати трех лет), изобретший машину для расчесывания ваты, и Яков Усидзима — двадцати лет, имеющий поступить в Катихизаторскую школу; один — хеймин — Матфей Ямамото, двадцати пяти лет, изобретший часы с своеобразными какими-то показателями. — 3 христианина в трех разных домах. Христиане, по-видимому, очень усердные. Икон у них в домах еще нет (странно, как священник не заботится о снабжении своего прихода иконами; нужно об этом сделать наставление ему). В молитвенной комнате — икона Спасителя, маленькая, комнатная; обещались прислать хорошую, побольше.
   Из инославных здесь — епископалов человек 7—8; из Нагасаки аглицкий епископальный миссионер иногда приходит. Кроме того, отсюда много учеников у Ниидзима в Сайкео, — он иногда приходит сюда, чтобы набирать для школы; немало учеников в Нагасаки в Епископальной школе, есть и ученицы отсюда там.
   Кумамото прежде принадлежал Катоо Киемаса — любимому военачальнику Хидеёси. Катоо Киемаса построил здесь крепость; при Токугава за какие-то проступки сына Катоо владения были отобраны у него и отданы князю Хосокава (54 манкоку; четвертый между князьями по богатству после Ката, Сендай и Сацума). Крепость поражает своею грандиозностью и высотою бастионов; венчавшие их башни сожжены в минувшую войну, но и без них она кажется необыкновенно высокою. — Город Кумамото — очень разбросан; домов до 10 000; больше половины сизоку, — Нравы очень грубые. Даже энзецу нельзя сделать без того, чтобы народ шумом и гамом нарочно не помешал. Множество еще людей — совсем отсталых, образчик каковых мы видели проезжая город, — кавалькада совершенно вроде тех, что были при Тайкунах; двух сабель за поясом только не достает — В крепости — постой войска (цин-дай), больший, чем где-либо в других крепостях Японии.
   Теперешний здешний катихизатор Анатолий Озаки живет в средине города; на квартире его любят и готовы и вперед держать (чем здесь нельзя не дорожить, ибо прежде нигде не хотели принимать христианского проповедника). Катихизации он говорит внизу, молится с братиями во втором этаже, в комнате в 8 матов. Молитвы бывают в субботу в семь с половиною часов, в воскресенье в девять с половиною. Пения еще нет, простое чтение.
   Сицудзи еще нет; впрочем, на нынешний Собор придет уполномоченный от братии Яков Усидзима; кстати, и останется для поступления после каникул в Катихизаторскую школу. Озаки об нем свидетельствует, что достоин; о. Яков Такая, бывший здесь, произвел ему экзамен и также нашел достойным поступления в Катихизаторскую школу.
   После Собора сюда также непременно нужно проповедника. Озаки, говорит, что продолжать, хотя и туго идет, непременно нужно; если теперь бросить, то после весьма трудно будет опять начинать. — По-моему, сюда, как и в Кагосима, нужны самые лучшие люди, чтобы открыть новые рудники катихизаторства, весьма нужные нам в последнее время, по обеднелости прежних.
   Недалеко от Кумамото (1 ри) Суйдзендзи, загородный дворец князя с замечательным садом и ключами в нем; в 1/2 ри — Хонмеодзи — могила Катоо Киемаса, весьма чтимая — по убеждению, что молитва ему исцеляет от глазной болезни. Рекомендовали осмотреть эти места, но я не видал, торопясь продолжать путь.
   С тремя братьями и катихизатором совершили молитвословие, сказал им небольшое поучение о том, что они должны дорожить милостию Божиею, что первые удостоились сделаться христианами, и должны, отвечая призванию Божию, тщиться быть истинными христианами; пробыл в Кумамото 3 с половиной часа. В половине второго отправились в Янагава в сопровождении и Озаки, поехавшего под тем предлогом, что тоже хочет завязать крепче связь Церкви Кумамото с Янагава.
   Я ему дал на дорогу на Собор по расчету:
   До Хяккан
   45 сен
   До судна 25 сен ­­
   70 сен;
   До Нагасаки
   «
   1 ен 50 сен
   До Тоокёо
   »
   12 ен 50 сен
   Ходзео
   «
   2 ен 80 сен
   Всего:
   17 ен 50 сен круглых числом
   
   Расписку он напишет в Тоокёо, когда придет на Собор.
   В трех ри от Кумамото — селение Уеки — домов 200, откуда к Озаки приходили слушать; и здесь бы хорошо проповедывать, только для этого нужно быть двоим в Кумамото, чтобы один мог оставаться русуем, иначе начавшие учиться христианству, толкнувшись раз-другой, перестанут ходить.
   До Ямага — 6 ри от Кумамото — дорога превосходная, вновь исправленная; гор по дороге мало; но кругом все холмы, замыкающиеся со всех сторон горами, между которыми направо виднеется и дымящийся вулкан. Места все превосходно возделаны; больше всего пшеницы и ячменя, которые в отличнейшем состоянии, и почти везде созрели для жатвы. По сторонам дороги — деревья, плод которых доставляет воск для свечи. А в небесной лазури дрожит и мало-помалу исчезает в синеве оглашающий залитую солнечным светом местность веселою песнею жаворонок.
   Ямага — город с 1500 домов, в числе которых есть и сизоку. Мы остановились в гостинице «Меной», хозяин которой женат на племяннице Николая Итоо, умершего в России. Здесь же — меньше мили от Ямага — родина Итоо, и там теперь жив его приемный отец и вместе старший брат, очень печалившийся о смерти Николая (Нонака и Фукуда, которых когда-то Итоо поместил в моей школе, также отсюда родом). Мы сходили в теплую ванну минеральных ключей, которыми знаменит город Ямага. Ванна обделана в мрамор; в соседнем отделении — княжеская (Хосокава), еще в соседнем — общая, где раздавались голоса человек сотни.
   Озаки, между тем, послал известить Итоо, который хотел видеться со мной. Часов в десять пришел он, дядя Николая и трое родных еще. Я рассказал о Николае и советовал последовать примеру его веры. Охотно изъявили желание слушать учение; я предложил им Озаки, или, если им теперь неудобно, катихизатора, который придет после Собора. Итоо говорил, что у него второй сын — десятилетний мальчик так и назначен — довести до конца намерение своего дяди — образоваться в России для целей, которые имел его дядя, и сам мальчик уже твердит, что он приедет в Россию; когда ему будет пятнадцать лет, тогда Итоо представит его в школу на Суругадай. Я сказал, что охотно приму.
    11/23 мая 1882. Вторник.
    Янагава.
   Христиан здесь 7 человек: Симеон Есида, 45 лет, и сын его Василий, 14, — зонтичный мастер; Авраам Тадзима, 53 лет и сын его Стефан, 17, — собая; Матфей Сато 18, — комея, отец слушает учение; Павел Айноура, 15 лет, — ученик циугакко, отец — закладчик (сиция), учения не долюбливает, хотя не помешал сыну креститься; Елисавета Кавано 54, мать Кавано Петра — катихизатора. Есть еще 1 оглашенный 18 лет, отец — сомея. Все христиане, кроме мастера Кавано, из хеймин. Домов христианских 5.
   Сицудзи еще нет. Все христиане только что получившие крещение несколько дней назад от о. Якова Такая. — Проповедь здесь начата всего с генваря 1882 года — Стефаном Кунгимия, который и теперь здесь. Пред отъездом на Собор я советовал ему, уже посоветовавшись с христианами выбрать между ними старосту, которому и поручить Церковь на время отсутствия катихизатора.
   Есть здесь и еще слушающие учение.
   В Янагава домов около 2000, народонаселения больше восьми тысяч, из коих не меньше тысячи — сизоку. Князь здешний — Тацибана — тосама, получил 12 ман коку; крепость стояла окруженная со всех сторон широким рвом с водой; теперь она совсем разрушена, деревянные здания все сгорели (должно быть, подожженные) пред сдачей крепости Правительству; камень свезен для сделания плотины от моря (которое отсюда в 1 1/2 ри), и на бывшей крепостной площади стоит коровий хлев. Князь живет недалеко от крепости — под соломенными крышами.
   Народ в городе теперь не гонит христианство и даже не хулит его открыто, но не расположен и принимать, — равнодушен. Бонзы также открыто не восстают на христианство, но составили несколько общин — с главным принципом не слушать и не принимать христианского учения.
   Выехавши в семь часов утра из Ямага, прибыли в Янагава в три часа пополудни, хотя всего 10 миль, гор много, особенно на первой половине дороги. Поля везде — под ячменем и пшеницей, даже овес виден, но уже готовятся и рассадками риса; недели чрез две настанет самая горячая пора для крестьян снимать теперешний посев, готовить поля под рис и садить рис. Несмотря на прекрасно возделанные поля, крестьяне живут, однако, бедно, наподобие того, как я видел в Намбу и Акита; хижины очень плохие и грязные. По дороге видели два кладбища с империалистами.
   Янагава стоит на ровной местности; кругом река, разливающаяся на много рукавов и каналов в город, особенно в квартале сизоку. Река знаменита рыбой унаги, которыми славится Янагава — так, что в Тоокёо «унагия» называется Янагава.
   В городе 1 1/2 ри от Янагава, что по обе стороны реки, в первом часу мы остановились, чтобы пообедать. Петр Кавано, катихизатор Куруме и урожденец Янагава, здесь уже ждал нас (к сожалению, ибо видно, что в Куруме дела мало, если катихизатор так далеко может отлучаться). Пообедали суси в ящичках, за неимением меси. Стефан Кунгимия встретил у города. В его квартиру тотчас собрались христиане, кроме мальчика Павла, которого отец, язычник, видимо, нарочно не пустил, а тотчас же услал куда-то на целый день. Совершили обедню, после которой сказал маленькому стаду о необходимости подражания Христу. Слову мешало отчасти то, что за каждым моим выражением следовали поддакивания всех и поклоны — «мол, слушаем». Отправились затем посетить дом Кавано и совершить молитву и там.
   У Кавано — приемный отец, мать (Елисавета), две взрослые сестры (одна уже была замужем) и младший брат лет пятнадцати — ученик Циугакко. Дом с огородом, около реки; земли больше нет; отец состоит банто — в компании продажи лекарств. Веру не ненавидит, но равнодушен и, по-видимому, заражен гордостью. После обычных приветствий и угощения, совершили молитву, и я сказал старику несколько слов наставления; обещал с этого времени заняться изучением вероучения, — дай Бог, чтобы послушал.
   На обратном пути зашли в храм Зенсиу, где усыпальница бывших удельных князей, также их короо и главных сизоку. Надгробные камни всех князей — под крышей, содержатся в порядке, который, однако, клонится к упадку. На пути оттуда встретили в дзинрикися самого князя, лет сорока пяти, живущего уединенно, занимающегося рыбной ловлей и прочими мирными делами, Кавано был у него прежде и заговорил о вере, но тотчас же получил и ответ — «после послушаю», — совершенно, как в Книге Деяний отвечал Павлу один тоже квазоку. Что ж? История, как течение, катится чрез таких, находя их мелкими, чтобы останавливаться из-за них, и — слишком маленькими, чтобы выявлять их — вехами, а могли бы они легко быть таковыми, если бы у них хоть немного было великости души и широты взгляда; каждому князю, как ни упали теперь князья, как легко было бы оказать великую услугу своему народу — принятием христианства; народ за ним пошел бы толпой, а теперь он стоит неподвижно.
   Вернувшись домой и пообедав, между прочим, превосходными унаги, мы ждали часов до девяти, пока собралось порядочно слушателей. Отслужили вечерню, после которой слово отчасти к христианам — первоначальные наставления о молитве, о посвящении всех своих дел Богу, отчасти к язычникам о необходимости христианства и опровержении клевет на него. — Около одиннадцати кончено было, но остался один доктор Мунаката, видимо, наклонный к христианству, расположенный к нему первоначально своим сослуживцем Такаги в Кокура. Пробеседовали с ним за полночь. Обещался прислать ему все наши христианские книги с катихизатором после Собора, так как выписать бы их теперь, посылка будет идти дней 40—60, как обычно здесь. (До Нагасаки приходит скоро, а оттуда ждет случая иной раз месяца два).
   Кунгимия с верующими здесь также совершал уже общественную молитву — по субботам, в воскресенье еще не начинали, ибо доселе они не были христиане.
   Христиане здешние, хоть мало их, видимо ревностные, особенно юноша Стефан; я звал его — года через два — в Катихизаторскую школу на год, чтобы потом быть здесь пособником катихизатору.
   Катихизаторская квартира здесь хоть дешева, всего 2 ены за целый дом, — но неудобна, ибо совсем позади главной улицы, трудно найти. Советовал найти где — на виду, для удобства людей. Впрочем, тоже удержать, пока найдено будет, даже и на время отсутствия катихизатора, когда он пойдет на Собор. Сицудзи может беречь его, и братья по праздникам будут собираться для молитвы.
   После проповеди, когда остались одни братья, советовал им выбрать между собою сицудзи. Кстати, тут же почувствовал недостаток определенных правил для руководства сицудзи: какие его обязанности, что он должен делать для Церкви; в самом деле, нигде определенного ничего не сказано, за исключением упоминания в катихизаторских правилах, что сицудзи, в отсутствие катихизатора, должен заботиться о его семействе. Нужно будет составить инструкцию, напечатать и разослать по Церквам.
   Из инославных в Янагава: человек 30 Ицциквай, но они теперь без пастыря и в расстройстве почему-то с своими заправителями; Кавано ожидает, что они кончат, сделавшись православными. Еще здесь 2—3 человека общества (Доосися?) Ниидзима, что в Сайкео, и отсюда, кроме того, 4—5 учеников в школе в Сайкео. Ниидзима, в самом деле, очень ревностный и способный протестант и направляет свою деятельность преимущественно в эти места, по-видимому.
   В окрестности Янагава Кунгимия звал в Энокидзу, где больше 1000 домов, город в 1 1/2 ри от Янагава, в 7 чё от Вакацу — рейдового города. Слушатели там будут, если проповедывать.
   Здесь — в Янагава, у Кунгимия еще нанимается для катихизации только комната в городе; впрочем, сделано только начало.
   Икона в молитвенной комнате здесь «Моление о Чаше Спасителя» — масляными красками, небольшая, в золоченой раме. Обещался прислать еще — хорошую икону для молитвенной комнаты, а также христианам, у которых ни у кого еще нет икон в доме. Такая оплошность священника! Не позаботился запастись! И вся Церковь терпит!
    12/24 мая 1882. Среда.
    Куруме.
   Христиан здесь еще нет, ибо проповедь здесь всего с полгода была; прежде мешали Кавано: не давали квартиры, потом он болен был. Но теперь слушающих учения человек 10 надежных есть, из них 4 особенно надежны, — Номура — муж и жена, отец жены, жена доктора Кудо. — Все слушающие здесь — сизоку — учителя, или адвокаты, врачи. Особенно ученый из них Анекава, пятидесяти лет (очень похожий на Иоанна Соноя), изучавший прежде протестантство.
   Домов в Куруме тысяч семь, из них до трех тысяч сизоку, по словам Анекава.
   Инославных обществ здесь тоже нет, а есть человека 2—3 протестантов, сделавшихся таковыми в Нагасаки. Учеников отсюда у инославных тоже едва ли много, меньше, чем из Янагава.
   В 3 ри от Куруме есть деревня Имамура, состоящая из 106 домов, из них сто домов — католические; кроме того, в соседних пятнадцати деревнях много христиан, так что всех католиков в этой местности до тысячи человек. И католики в Имамура считаются самими лучшими, ибо в продолжении трехсот лет сохранили, по преданью, даже крещение — родители сами крестили своих детей; все гонения выдержали и не бросили веры; только пред «Гоиссин» — бывшее гонение от тайкоунского правительства — заставило всех отречься от христианства — мол, мы его и не знаем; к счастью, с падением сеогунства и расширением свободы католики Имамура опять вернулись к прежней своей вере; теперь у них постоянно живет французский патер — доктор; как доктор и путешественник живет в Ядоя со всеми врачебными принадлежностями на виду. Собираются строить Церковь, очень строго соблюдают воскресный день, ничего не работают, даже будучи наняты рабочими в другие дома; деревня бедная, ибо христиане не сносятся с соседними язычниками, не входят в родственные связи, вообще живут особняком.
   В Куруме и после Собора непременно нужен проповедник, и солидный, ибо хорошее начало сделано тем, что первые слушатели найдены между сизоку. Если будет Церковь, даст Бог, отсюда найдутся люди для Катихизаторской школы.
   Выехавши утром из Янагава, ехали все время великолепно возделанною долиною; здесь рис уже начинают садить; орошение водой обильное, зато развиваются иногда во время жары заразительные болезни; а в четыре-пять лет раз бывает наводнение во время ньюбай, так что жители деревень сносятся между собою, путешествуя на лодках. — Народ живет гораздо богаче, чем вчера мы видели по ту сторону Янагава, — дома везде исправные, кое-где — превосходные. Местные жители много делают цветных и простых циновок, для чего много нив засеяно циновочною травою.
   Подъезжая к Куруме, встречали много разряженного народа, особенно женщин и детей; последних втречали иногда несомых в корзинах на коромысле по четыре. Оказывается, что здесь местный праздник — суйтенгу (Миикадо Антоку — мальчика, утонувшего в войну Минамото и Таира), так народ расхаживает по храмам для поклонения и гуляет. Кстати, еще сегодня празднуется и рождение Сякьямуни.
   Прибыли в Куруме в двенадцать часов, 5 ри от Янагава. — Встретили слушателя учения — Анекава и Номура, с которыми познакомились на постоялом, где взяли помещение. После завтрака отправились на квартиру катихизатора Петра Кавано; отслужили молебен, но не было братии еще — вместе молиться.
   Пошли потом осматривать город. Видели бывшую крепость удельного князя Арима (21 ман коку); Там же — Горейся — храм, где боготворятся предки князя. Стоявший напереди дворов князя, равно как все башни и все деревянные здания крепости, сломаны и распроданы. Крепость очень большая, вмещавшая в себя, кроме князя, несколько жилищ кароо, окружена рвом. Из нее город мало виден, но довольно веселый вид на окружающую долину и замыкающие ее горы.
   Отсюда пошли в Байриндзи, где хоронены были князья, кароо и часть сизоку. Храм — Зенсиу. У дверей выставлен сосуд с новорожденным маленьким Сеека, и народ обливает амача сладким чаем, в тоже время этим чаем мажет себе глаза, лицо, как у нас святой водой (какая жажда освящения у человека!), и берет чай в маленькие флакончики, которые разных цветов тут же у храма продаются. — У храма и около — бездна разубранного люда, но почти все только женщины и дети, — Княжеские надгробные памятники почти все под навесами. С княжеского кладбища отличный вид вниз — на реку Цикугогава, очень большую, и на группы богомольцев везде, даже на реке на шлюпках; отсюда я слышал гимн женщин у кумирни; как живо здесь религиозное чувство! Но именно — чувство только и есть, смысл же религиозный уже утрачен; знак прямой — что женщины только и молятся, живущие больше чувством, а мужчин — представителей разума — совсем не видно, они утратили со смыслом и чувство.
   Нужно иметь нам и то в виду, что народные невинные гулянья не должны быть отняты у народа, только душа им дана новая — живая. У христиан и есть это в России — хождение на могилы в субботу пред Фоминым воскресеньем, витье венков в Духов день, хождения на богомолье в тот храм, где праздник; все это вместе с удовлетворением религиозного чувства составляет и невинное удовольствие отдохновения и гулянья.
   Из Байриндзи прошли в Суйтенгу, где незавидная небольшая мия, с мелкою торговлею и группами людей кругом, театрами и чая по сторонам, украшенными лодками на реке.
   С прогулки вернулись усталые: в пять часов, а теперь — восемь часов — время к проповеди; в гостях сидят Номура и Хикида, старший брат вчерашнего доктора в Янагава, — адвокат по профессии, тридцати пяти лет, тоже слушающий учение.
   Учение открыто уже не хулит никто в Куруме. Нравы народа — спокойные, хорошие. Успеха проповеди можно надеяться.
    13/25 мая 1882. Четверг.
    Хаката и Фукуока.
   Вчера вечером проповедь совсем не удалась оттого, что народ беспрерывно входил, выходил, передвигался. Слушало сначала человек 50 или больше; я начал серьезно; думал, аудитория — как обыкновенно. Но оказывается, что действительно в Куруме открыто не восстают на христианство, зато еще и не чувствуют расположения к нему, или к слушанию о нем, — не заинтересовались, не возбуждено религиозное чувство. В первых же рядах слушателей — минут 10—15 прослушав — равнодушно с холодными лицами, как сидели, встают, уходят, затем чрез 2—3 минуты другие за ними, и на место их иные входят. Имея все это пред глазами, трудно сосредоточиться и, видя, не видеть. Словом, катихизация, какой подобную я помню в прошлом году в Аннака, — плохая катихизация; катихизаторы вместе со мною возмущены были поведением слушателей. Вообще, этот протестантский способ — говорить для всех, останавливающихся на улице — негоден в Японии.
   Сегодня в шесть часов отправились из Куруме в Хаката, 12 ри от Куруме (дзинрикися здесь берут очень дешево: 70 сен за тележку). Кавано и Кунгимия провожали ри три. Дорога все время идет по равнине, везде возделанной и отлично населенной; движение по дороге большое; в первом часу прибыли в Хаката. Первый вопрос: «В Хиросима пароход есть ли?» Чрез пять минут принесен был ответ, что «нет, и дней пять-шесть не будет». Значит, японцу солгать ничего не значит, — в Куруме фуне-но тонъя уверял, что сегодня идет в Хиросима Мейкоомару. Но сегодня же идет в Каминосеки пароход, а оттуда в Хиросима-де — каждый день. Вечером, сказали, пароход уходит. Стало быть, до вечера время свободно. Отправился взглянуть на Хаката, Фукуока и Хакозаки.
   В Фукуока — домов, говорят, до десяти тысяч; жил удельный князь Курода; отделяется Фукуока от Хаката только рекою. Чрез реку в Фукуока тотчас же — Кенчео и другие присутственные места, затем — верхние улицы — от моря — заняты домами сизоку, приводящими к крепости, окруженной рвом и имеющей позади озеро (как видно из Кооен [?]); крепость не вконец разрушена; там живет гарнизон. Нижние к морю улицы — маци. Чрез них, к морю, против крепости — Кооен (публичный сад), еще не отделанный; положение превосходное; с видами на море и на оба города. Несмотря на младенческое состояние сада, в нем уже в павильонах музыка и пьянство.
   Спустившись из сада и проехав вдоль торговых улиц, показывающих цветущее торговое состояние Фукуока, мы опять переехали чрез реку в Хаката и поехали вдоль торговых улиц (сизоку здесь нет), параллельно морскому берегу — в Кооен Хаката. Сей публичный сад состоит из превосходного соснового бора, инде весьма молодого, и множества японских павильонов, где можно иметь чай, закуску. Большая часть павильонов занята семьями японцев, иные — открытые и пустые; в одном из таковых и здесь видели группу гостей с гейсями. Дальше в сосновой роще — памятники, павшим в войне с Сайго, — воинам Фукуока, воинам Циндай, и третье огороженное место наполнено памятниками павшим из Фукуока в войне с сендайцами при восстановлении Микадо. — Прошедшись вдоль рощи, причем вспомнились русские сады и рощи, вышли в Хакозаки (должно быть домов 500 или больше), чтобы осмотреть Хациман гуу. Мия — видимо — деревня, но ничего особенного; бросились только в глаза две фигуры по обе стороны в Мия — направо красная, налево черная — зло смотрящиеся и глазами, и зубами хари, а среди лица носы по фунту длины; в глубине же — в Мия — видно зеркало. Странная насмешка язычества самого над собой: молись, мол, но — вот тебе нос с твоей молитвой и злой хохот этому несчастию человека, что молитва его была лишь во грех. — Около Мия отличный в японском вкусе сад — кооен Хакозаки. Возвращаясь домой в Хаката, завезли еще взглянуть на Мия — Удзигами Хаката (должно быть, первого жителя этой местности). Мия — наподобие Хациман гуу, с теми же рожами; и тут, как в той мия; самое лучшее — из меди вылитая лошадь в натуральную величину с наклоненную головой — превосходная вещь.
   Вообще местность эта: два города (Фукуока — домов тысяч десять, Хаката — не меньше, говорят) и большое селение (Хакозаки), — представляющая такую скученность народа в одном месте, не должна быть упускаема из вида. Проповедь здесь непременно нужно открыть; жаль, что не выдержали бывшие здесь в прошлом году наши катихизаторы.
    14/26 мая 1882. Пятница.
    Мороцу, близ Каминосеки.
   Вчера вечером перешли на пароходик Сейреомару. Утром остановились у Симоносеки взять груз. Во втором часу — у Митадзири (домов 200) тоже для груза и пассажиров. Целый день плавание было спокойное и нескучное, при писании писем и в компании болтливого оосакского продавца лекарств и его приятеля. — В шестом часу вечера вышли на берег в Мороцу (город домов 500, с четырехэтажным домом, первом, виденным в Японии), около Каминосеки, на острове, немного более Мороцу. На постоялине [постоялом дворе] словоохотливо занимал своими рассказами какой-то производчик соли, тоже ожидавший здесь парохода в другое место. Из провинции Цеосиу много вывозится соли. Самое большое заведение для выварки в Митадзима; следующее за ним — у рассказчика в 5 ри отсюда; у него вываривается ежедневно до 1000 коку соли в восьмидесяти котлах. Котлы или сковороды здесь делают из каменных плит, соединяя их в 150—170 крепким цементом. Топят каменным углем; при котле два кочегара, пять рабочих постоянных, а когда сгребают песок у моря, то нанимают еще 4—5 женщин для работы. Человеку платится в месяц 6 1/2 ен и рис. Продается же соль с завода 30 сен за 1 коку (100 се, значит 8 рин за [?] се; в мелочной же продаже 1 коку не больше 1 ены здесь).
   Речи о том, будет ночью пароход в Хиросима или нет, были очень неопределенны. На всякий случай мы легли спать совсем одетые, чтобы в минуту быть готовыми, ибо пароход здесь якорь не бросает — Раз ночью потревожили напрасно, — мы схватились с постелей и были на пути, когда опять прибежали сказать, что пароход не в Хиросима; в другой раз потревожили поздно; впрочем, и невозможно было поспеть, — пароход, по-видимому, для того только и повернули, чтобы свиснуть и уйти; как ни кричали у нас с лодки подождать, пароход только виден был удирающим вдали.
    15/27 мая 1882. Суббота.
    На японской лодке на пути из Каминосеки в Хиросима.
   Так как было уже четыре часа, когда мы потеряли надежду на пароходе попасть в Хиросима, то хозяин постоялина, солгавши нам в утешение, что, мол, на этом пароходе нет еще полицейского разрешения брать пассажиров, предложил нам нанять простую японскую шаланду, на которой мы можем надеяться вечером дойти до Хиросима, ибо расстояние всего 26 ри. Парохода на сегодняшний день еще не предвиделось, берегом заняло бы полтора дня, поэтому нам ничего не оставалось, как согласиться. Приплатили 2 ены к 2 заплаченным за пароходные билеты (1 1/4 ены первого класса и 3/4 ены третьего класса) и сели на лодку с крышей, в которой и пишется сие. Лодочники угостили завтраком (простым рисом) и чаем. Теперь (девять часов утра) остановились при селении Кайсакау по причине отлива и с ним противного нам течения. Послал одного из них купить уду для развлечения дорогой, и к рису была бы приправа на обед.
    (Половина седьмого вечера). Все еще плывем на шаланде. В четыре с половиной часа обогнали пароход, не взявший нас утром в Мороцу; как видно, машина испортилась, и он стоит, а мы при слабом ветерке все же двигаемся под парусом. А теперь опять вот лодочники взяли весла и мешают писать. От Хиросима еще в 5 1/2 ри, у острова Миядзима. Был до того жаркий день, что голова разболелась, хотя утром и вечером бывает холодно, так что нужно укрываться…
   Очень холодно было ночью. Во втором часу ночи остановились в мили от Хиросима, при входе в реку, по причине мели, чрез которую можно перейти только в прилив. В пять часов утра продолжали путь, и в половине седьмого прибыли в Хиросима.
    16/28 мая 1882. Воскресенье.
    Праздник Сошествия Святого Духа.
    Хиросима.
   Остановившись в гостинице и послав Романа известить катихизаторов, приготовился к богослужению. В девятом часу пришел Андрей Канамори и рассказал о состоянии Церкви.
   Проповедники Андрей Конамори, Андрей Яцуки, Феодор Мидзуно и Иоанн Такеиси пришли сюда из Фукуока в двенадцатом месяце. Скоро Такеиси, по болезни, вернулся в Тоокёо. Прочие начали проповедь, поместившись в трех местах города. Но бонзы ветви Ниси Хонгвандзи (Монто) возбудили, чернь против них, оставаясь, впрочем, сами за спиной у тех. Поили вином и подущали нападать на наших проповедников. Подробности возбуждений черни известны из своевременных писем. Принявший участливо катихизаторов врач Тогаси был избит почти до смерти, все катихизаторы — более или менее побиты; слушавшие почти все сробели и перестали слушать. Впрочем, слышно, что бонзы (должно быть, не без внушения со стороны светских властей) получили выговор от своих принципалов из Сайкео за неумеренную горячность. Теперь открыто против катихизаторов и их слушателей никто не восстает, но слушателей почти нет, потому что бонзы составили общества с клятвою не слушать христианства; ветка вистерии принята эмблемою этих обществ, где изображение ее, на дощечке, пробито на доме, — знак, что в нем все поклялись не слушать христианского учения. Впрочем, нравы в Хиросима легкие и изменчивые, — люди, знающие здешний народ, уверены, что клятва будет забыта также скоро, как скоро она дана, тем более, что более и более обнаруживаются бонзы со своей обычной, своекорыстной стороны; они даже с нашими катихизаторами успели воспользоваться для вымогательства со своих прихожан денег, мол, на расходы по борьбе с христианством.
   Но вообще Хиросима — место очень зараженное языческими суевериями. С древности это место особенно славится как гнездо Монтосиу. В городе и до сих пор, говорят, двадцать сотен кумирен у Монтосиу; а всех кумирен — буддийских и синтуисских — до 300. При этом обилии училищ суеверия народ, как обычно, замечательно развратен. Легкие отношения полов, гулливость, празднолюбие, наклонность к роскоши, — словом, распущенность гравов — характеристика Хиросима.
   Домов в Хиросима более двадцати тысяч, из них почти половина — сизоку, ибо здешний бывший удельный князь Асано получал 46 ман коку. Но сизоку — известные и прежде своею слабостью (при усмирении Цеосиу бежали прежде всех), равно как распущенностью нравов; теперь же обедневшие и потому падкие на всякую прибыль (жадные); много из них совсем разорились и разбрелись по деревням.
   При всем том Хиросима — одно из самых важных мест в Циукоку, и здесь непременно нужно стараться основать Церковь, чтобы иметь влияние отсюда на другие. Нет в Хиросима и особенно большой торговли; вывозится в замечательном количестве только вата; нет поэтому здесь и особенно больших богатых домов, даже народ сравнительно с другими большими местами беден, но народ любит это место, поэтому здесь и такая многолюдность; а любит потому, что Хиросима с лежащим в 5 ри Ицукусима (или Миядзима, где священные лани) еще при Киемори было почти первым местом в Японии; потом при Мори Мотонори Хиросима сделалась стольным городом удельного княжества; кроме того, местность здесь — плодородная, множество способного к земледелию ровного места; производится все потребное для жизни; орошение же по богатству — редкое в Японии; река, и не одна, и множество искусственно сделанных каналов обнимают город и пересекают его во всех направлениях.
   Город лежит на ровной местности. Очень чист и щеголеват по наружности; центр занят торговою и ремесленною частию, окраины — жилищами сизоку. Крепость занимала огромнейшее пространство, теперь часть ее занята постоем войска (циндай), часть пустует; кругом крепости ров; из уцелевшего кое-чего от прежней княжеской крепости высится тенсюдай, где князь приносил жертву небу (прочее в крепости сгорело, — значит, сожжено было). Чрез реки и каналы в городе много отлично устроенных деревянных мостов.
   Теперь в Хиросима катихизаторов двое: Андрей Канамори и Федор Мидзуно. Яцуки же еще в третьем месяце переселился на проповедь в Фукуяма. Квартиры у них вдали друг от друга, для удобства слушателей, довольно удобные, хотя и дорогие, — на что, впрочем, нельзя роптать, так как и эти они едва нашли, — не пускают христианских проповедников. Христиан в Хиросима, только что окрещенных о. Яковом, всего четверо: 3 мужчины и 1 женщина; врач Павел Тогаси сорока двух лет с женой Верой, Симон Оотани сорока четырех лет, из двухсабельных, — продавец золотых рыбок, и Иоанн Енеде семнадцати лет, сын продавца старых вещей. Первые двое слушали учение преимущественно к Канамори, последние у Мидзуно.
   После крещения у Канамори стали собираться для общественной молитвы, но только еще по субботам, ибо в воскресенье-де заняты. Сделано внушение, чтобы посвящали и воскресенье Богу.
   Проповедь у катихизаторов бывает каждый вечер. Слушателей у Канамори человека 4—5, у Мидзуно человек 10; но в этом числе — человек 7—8 слушающих его в загородной деревне Усидамура, куда он приглашен был говорить проповеди, и где для большего удобства нанял комнату для катихизаций, платя в месяц 2 ены.
   Постоянных и надежных слушателей, впрочем, нет ни у того, пи у другого, по их собственным словам.
   У христиан здешних иконы есть, — у Канамори была запись. Для молитвенной комнаты также есть превосходная икона — новая, в серебряной ризе, — Божией Матери (из тех, что я купил в Петербурге), только без киоты; я велел, когда будут идти к Собору, принести икону, или точную мерку, чтобы сделать киоту в Тоокей.
   К Собору приглашал представителем от здешней Церкви прийти Павла Тогаси, чтобы хлопотать о катихизаторе для Хиросима и вообще о катихизаторах для Циукоку. Обещался прийти.
   Есть еще у Мидзуно один слушатель в Усидамура — из сизоку, бывший учителем, сорока пяти лет — Камико — по-видимому, годный для Катихизаторской школы. Говорил я, чтобы лучше всмотрелись и, если хоть немного годен, чтобы присылали. Очень нужны туземные проповедники.
   У Мидзуно также есть один мальчик, язычник еще, сын Кангакуся, сирота, тринадцати лет, — Танено, по способностям очень годный для духовного училища; и мать желает отдать. Ходит к Мидзуно каждый вечер читать Новый Завет. Сказал я, что если мать сделается христианкой и пожелает отдать сына на служение Церкви, а также и по другим статьям будет подходить, то в будущем году, когда, вероятно, будет новый набор в Семинарию, будет принят.
   К десяти часам мы с Канамори пришли на его квартиру; здесь же нашли Феодора Мидзуно и Павла Тогаси с женой. Совершили обедню, после которой, поговорив с братьями и в назидание их, и чтобы расспросить о здешнем, отправились мы к Мидзуно, которого квартира у рва крепости; здесь увидел Симона и Иоанна. Отсюда пошли, чтобы пройти по городу, для некоторого наглядного понятия о нем, и взойти за городом на Втабаяма, у которой и на которой — публичный сад (кооэи). Дорогой туда взглянули на кумирню «Гонген», к которой нужно подниматься по отличной и высокой гранитной лестнице; видно, что здесь камня этого очень много и дешев он. У подножия холма, на котором Гонген — земледельческая школа; пройдя немного дальше — Втабаяма; поднявшись, полюбовались на город; не очень велик он объемом, но очень плотно населен, оттого и многолюден; кругом рассеяны также многолюдные деревни; между прочим, Усидамура — тотчас за реку от города. — Спустившись с холма, где еще только очищается место для сада, зашли взглянуть на кумирню, где боготворились предки князей Асано и все умершие князья. И здесь прекрасней всего преширокая гранитная лестница. Мия же запущена. Внизу пообедали в одном из домов на кооен. Проходя опять в город, перерезали пустое пространство бывшей крепости, зашли купить географию Гейсю и несколько фотографий здешних замечательных мест, побыли у Симона, Иоанна и у Тогаси и пришли на постоялин, так как уже пора было собираться на судно для отплытия вечером до Ономици по дороге в Фукуяма. — Сюда собрались все братья, поговорили, поужинали вместе, и около семи часов, распростившись с христианами и Мидзуно, мы с Романом и с нами до Фукуяма Канамори отправились на шлюпке к пароходу, который останавливается у близлежащего островка в заливчике Удзина, ибо к городу за мелкостию воды подходить не может; на шлюпке плыли до парохода полтора часа. Снялись в одиннадцать часов вечера; будем в Ономици, говорят, завтра утром в пять часов утра.
   По совету Тогаси, который, по-видимому, отлично знает Циукоку, слудует нам непременно поставить проповедников еще: в Хамада, в провинции Симане (Ивами), и в Инаба (средина Санъиндоо). Таким образом, проповедь заняла бы главные места по Санъиндоо: Танго (где уже есть), Инаба, Хамада и главные места по санъеодео: Химедзи, Окаяма, Фукуяма и Хиросима. На Санъеодоо следовало бы еще в Ханги, бывшей резиденции князей Цеосиу, где весьма много сизоку.
   Из инославных в Хиросима есть проповедник от Ицциквай, но слушателей у него нет, говорят.
   Еще в этих местах протестантская проповедь в Окаяма, Ямагуци, Симоносеки (Ицциквай) и в Цувано — Симане-кен (Ицциквай). На Сикоку, в провинции Ие, в Имабару, говорят, около сотни секты конгрегационалистов (Ниедзима в Сайкео). В Фукуока, на Киусиу, также есть христиане секты конгрегационалистов (тоже Ниедзима), — года 2—3, как начата у них проповедь.
    17/29 мая 1882. Понедельник.
    Праздник Святой Троицы.
    Фукуяма (Бинго).
   Утром, в пять часов, пароход остановился при Оно-мици; богатый город, домов 3000, мы высадились, чтобы отсюда продолжать путь в Фукуяма сухим путем — 5 ри. (От Хиросима до Фукуяма 30 ри). В гостинице, пока собирались, пришел некто Иимори (тридцати двух лет), сизоку из Сага в Хизен родом, потом его жена, уроженка Хиросима; люди, по виду и по отзывам, очень хорошие, желательно, чтобы Иимори, сделавшись христианином, пришел потом в Катихизаторскую школу, о чем я ему и сказал. Отец его и младшая сестра в Хизен — католики; в Сага и протестанты есть. Как жаль, что у нас почти никого нет из этих мест между катихизаторами. — В восемь часов отправились и в одиннадцать прибыли в Фукуяма. Фукуяма — бывшая крепость князя Абе — 11 ман коку. Домов в городе больше 5000, из которых до 2500 сизоку. Так как город в стороне от большой дороги, то нравы в нем гораздо лучше, чем, например, в Хиросима. Много расположенности к науке, поэтому грубости нельзя встретить проповеднику, напротив, охотно слушают его, и чем дальше, тем больше и охотнее собираются. Споров о парламентаризме, теперь волнующих Японию, здесь совсем не слышно, ибо парод доволен своею долею; по словам Яцуки, Фукуяма много напоминает собою Маебаси. Сизоку здесь небедны.
   Андрей Яцуки пришел сюда в третьем месяце; живет пока в гостинице, куда приходят некоторые слушать учение, так что в день два раза здесь бывает у него маленькая проповедь. Кроме того, нанимает в городе, в доме одного сизоку, комнату для вечерней проповеди чрез день, куда собираются человек 30 и больше; из них 20 человек приходят почти постоянно, а из этих 8 человек Яцуки считает вполне надежными для христианства; некоторые уже просили крещения, но не совсем приготовлены. Лучшие между ними, которых я видел у Яцуки на квартире: Цугава, двадцати двух лет, сын богача какого-то, двое Кувада и Маеда. Почти все здешние слушатели — сизоку.
   Отслужили обедню, после которой сказано было небольшое поучение присутствовавшим оглашенным. После обеда отправились посмотреть город. Увидели его превосходно с башни — тенсюдоо, пятиэтажного высочайшего и массивного строения, оставшегося в бывшей крепости. Место крепости, где стоял теперь несуществующий княжеский дворец, обращено в публичный сад — и лучшего употребления не могло быть сделано из этого прекрасного места. Сад-то разведен плохенький, но башни по углам крепости, и особенно Тенсюдоо, чрезвычайно красят это место; с Тенсюдоо же вид, каких мало, на город, окружающий крепость, равнину кругом, великолепно возделанную, и замыкающие ее со всех сторон, кроме взморья, красные невысокие горы.
   Обозревши все это и по пути домой зашедши купить фотографию Тенсюдоо, мы поторопились в два часа вернуться домой, так как с этого времени должна была начата проповедь. Но, увы, застали Яцуки в отчаянии, — и поделом ему. Вздумал устроить проповедь в театре, да и тот оказался ужасно грязным и нисколько не прибранным, хотя он с утра поручил кому-то позаботиться о том. О театре вообще я сказал ему, что так как дело уже сделано, то есть взято у правительства позволение па проповедь и по городу оповещено, то на этот раз пусть будет проповедь в театре, но вперед пусть никогда не позволяет себе таких сопоставлений, как проповедь и театр (хотя здесь и не необычно давать публичные чтения в театре); я и на Соборе скажу об этом, чтобы и других катихизаторов предупредить от таких ошибок. Но к ужасу Яцуки оказалось, что театр убрать хоть немного сносно уже поздно. Наскоро посланы были рогожки. Собралось порядочно и народу, но больше чем театрального, — женщин и детей. Сделали катихизации сами… Яцуки и Канамори, я мне сами посоветовали не делать, а отложить проповедь до вечера и сказать ее в публичном саду, в одной башне, приспособленной для этого, где и прежде уже Канамори говорил катихизацию. В четвертом часу начали они свои проповеди и в половине пятого кончили; теперь вернулись с несколько усталыми голосами. — В самом деле, нужно на Соборе всем сделать наставление, чтобы с проповедью и по внешности обращались почтительно; верно, и с другими случается то, что сегодня с Яцуки (в театр и японец порядочный не пойдет слушать) или — в прошлом году в Татебаяси…
   Катихизация в башне, в Кооэн, началась в семь и одну треть часов и кончилась в десятом часу; в средине был отдых на двадцать минут. Слушателей было 400 человек, по крайней мере, и слушали с неустанным вниманием, и ни одного не заметил я вышедшим с половины. Прямо видно, что народ расположен слушать учение. Дай Бог ему хорошо воспользоваться этою расположенностью.
   Из инославных протестантские миссионеры находили иногда сюда, но христиан у них теперь здесь нет, а есть одно протестантское семейство в Касаока, 4 ри от Фукуяма (домов 2000 в Касаока населения).
   После Собора в Фукуяма совершенно необходим проповедник, — лучше всего Яцуки же, начинающий здесь дело.
   Из Фукуяма путь лежит нам сухим трактом в Цурадзима, 10 1/2 ри отсюда. Туда завтра утром и отправимся.
    18/30 мая 1882, Вторник.
    Цурадзима (Бицциу).
   Дорогой проехали Касаока, на берегу моря, — селение, которое очень хвалят по нравам, наподобие Цурадзима, и которое поэтому нужно иметь в виду для скорейшего введения в нем проповеди.
   В 1 ри от Цурадзима проехали Тамасима (Бицциу), где домов 2000, но город торговый, развращенный. Козаки приглашали туда проповедывать, и он раз 5 говорил проповеди. В первый раз пригласили бонзы, но не с целию узнать учение, а с целию напасть на христианство. — Когда Козаки пришел в буддийский храм, где уже был собран народ для проповеди, бонза стал говорить проповедь. Козаки: «Я не вашу проповедь пришел слушать, — так я уйду». — «Останьтесь немного, — упросили бонзы и вслед затем в проповеди, — а вот здесь христианский проповедник, так мы воспользуемся случаем и опровергнем христианство»; и начал говорить чепуху против христианства в известном роде, в конце же восхвалил буддизм. Козаки молча слушал, затем, когда настала ему очередь говорить, не отвечая на пустые нападки, сказал обычную христианскую катихизацию, продолжавшуюся два часа; после нее ушел, а бонза, рассерженный, вероятно, неуязвимостью христианства, начал с гневом опять ораторствовать. Вообще, Козаки поступил здесь с тактом. Потом он говорил проповеди в гостинице. И вперед Тамасима должно быть заведываемо проповедником из Цурадзима.
   В Тамасима мы дорогой пообедали, не зная того, что через дом от гостиницы, где обедали, ждут нас Павел Цуда, Павел Козаки и христианин из Цурадзима. Когда проезжали потом мимо дома, где они ждали, они окликнули нас, и все вместе отправились дальше.
   В местности Цурадзима, бывшей когда-то действительно островом, всех домов 2000, в следующих деревнях: 1) Ниси-ура — 1000 домов; 2) Хингаси-ура — 700 домов; 3) Камедзима-синден — 200 домов и 4) Цурусинден-мура — 100 домов.
   Против Цурадзима лежит провинция Сануки острова Сикоку — чрез очень узкий пролив. Огромное пространство полей отвоевано жителями местности у моря чрез постройку каменных плотин; плотины строили именно сами жители местности, желающие из них (юу-си), а нс власти. Местность принадлежала при Тайкунах одному Хатамото, который пред самым уничтожением удельной системы возведен был в князья. — Местность замечательна исторически по битве Иосицуне с Таира и по эпизоду стрельбы из лука в веер, причем одна стрела со стороны Таира, пролетевши сквозь цель, вонзилась в дерево Мацу (сосну), остатки которого теперь хранятся в доме врача Луки Мураками.
   Первая весть о христианстве здесь получена из писем Павла Накакоодзи к нынешнему Луке Мураками, которого он двоюродный брат, и в доме которого здесь, в Цурадзима, в том самом, в котором пишется сие, с малолетства воспитывался. Потом о христианстве здесь говорил Вениамин Танабе, живший по своим делам в Окаяма. Здесь несколько катихизаций сказал Павел Накакоодзи, на пути в Токусима. Собственно присылаемыми от Церкви проповедниками здесь были: Спиридон Оосима (в 1878 году), Павел Окамура, Фома Маки, Андрей Сасагава, Андрей Такахаси и Василий Ямаока, — с прошлогоднего Собора Павел Цуда, приходивший сюда из Окаяма, и с первого месяца текущего года Павел Козаки — постоянно здесь.
   Проповедь у Козаки бывает чрез день в Ниси и Хингаси-ура, с восьми часов вечера. Слушателей вновь в Ниси — 5—6, Хингаси — 10, постоянных, случайных же иногда человек до 30.
   Христиан здесь до Собора прошлого года было 25; недавно вновь окрещено 3; всего — 28 человек. Но из них: 1) Петр Адаци крестился здесь, состоя на службе, теперь вернулся домой в Инаба, при нем вернулись и его два маленькие сына, тоже крещенные здесь (в Инаба Адаци газету издает). [?]: В Инаба уже ходили для проповеди Андрей Сасагава и Отокозава, но не нашли слушателей; 2) Лука Фунакоси — служит в госпитале Окомици; поручено Козаки написать о нем к Какамори; 3) Яков Икува живет в Окаяма, состоя там квайдо-мори; 4) Одна христианка, дочь одного из здешних христиан, — служанкой в Сануки. Всего в отсутствии 6 человек; 22 христианина и христианки налицо в Цурадзима, в 11 домах, из коих четыре дома семейные, а прочие по одному в доме. Есть еще один оглашенный (ребенок, — плакал).
   Определенных сицудзи доселе служил 1 — Симеон Нотохари, старик; но также, как и сицудзи, заботились о Церкви: Лука Мураками (с которого и началось здесь христианство) и Матфей Ябе.
   По субботам и воскресеньям собираются для общественной молитвы в субботу человек 6—7, в воскресенье человек 10. При богослужении поют.
   Был Козаки также в деревне Касуяма (домов 300), 3 ри от Цурадзима; там родные Симеона Нотохари, и звали его.
   Был еще в деревне Фукуда-мура (домов 1000) в 1 ри от Цурадзима; там есть один католик и один протестант, которые злословят православие и мешают проповеди. — В двух ри от Цурадзима по тому же направлению — Ебимацумура (домов 700), которую тоже нужно иметь в виду.
   Злословящих христианство в Цурадзима уже нет, все говорят, что оно хорошо; многие только прибавляют — пусть-де побольше людей сделаются христианами, тогда и мы примем, иначе рано еще, опасно.
   Инославных никого здесь нет, и не останавливаются для проповеди, когда проходят, — «православные-де здесь уже завладели, и нам ничего не сделать».
   Когда прибыли мы в первом часу, христиане очень радушно встретили. Помещение приготовил у себя, в Камедзима, Лука Мураками (жена Марфа, сын Александр, тринадцати лет), очень роскошное. Видно, что средства были истощены показать душевное радушие. В третьем часу отправились в Квайдо, где живет Козаки, а также квайдо-мори Петр Като с семейством. Комната для молитвы и проповеди довольно большая и приличная. Иконы: Спасителя — в текстах кругом, иллюминованная, и Божией Матери, небольшая в серебряной ризе, — в рамке из черного здешнего дерева; Спасителя — в золоченой, иностранной поделки, раме. — Такие же иконы и в Кодзима. — Пение сначала очень зарознило — втроем — потом немного сладили. После службы сказано поучение христианам; было много и не-христиан.
   Отправились затем посетить главнейших из христиан: Симеона, Матфея и других — к кому было по дороге или кто просил придти. Живут весьма зажиточно. Вообще селения эти, по-видимому, очень богатые, дома почти все большие и исправные.
   Взошли потом на пригорок взглянуть на местность; деревни все очень близко — одна к другой.
   Вернувшись в дом Луки (в сопровождении целой тучи детей), после обеда, при котором изощрено было гостеприимство, в восемь часов отправились опять в молитвенный дом для проповеди язычникам. Человек до 300 собралось, и слушали весьма внимательно и усердно, так что пришлось говорить до половины одиннадцатого, — расходиться не хотят; на проповеди видел даже восьмидесятисемилетнего сгорбленного старца. Видимо, народ приготовлен к восприятию христианства. Расставаться не хотелось бы с такими усердными людьми.
   Возвратившись к Луке, в сопровождении нескольких христиан, тут же решили: Павлу Козаки и на Собор не ходить, а остаться на время Собора для Цутоадзима, Кодзима и Окаяма, потом на год — для Цурадзима и Тамасима; к нему выписать из Сендая жену с ребенком.
   Говорено было также о покупке нынешнего молитвенного дома, который продается, только дорого очень — 800 ен с землей (100 цубо). Христиане еще не совсем в силе купить; но я советовал не жалеть себя для Бога; обещался и с своей стороны помочь, сколько могу подписать.
   Советовал я избрать еще двоих сицудзи, послать представителя на Собор, послать кого-либо изучить церковное пение в Тоокёо, а также найти людей для Катехизаторской школы и в будущем году для Семинарии.
   У христиан не у всех есть домовые иконы. Нужно прислать.
   Утром с Матфеем Ябе, по-видимому, очень к сердцу принявшим мысль о постройке храма, осмотрели Квайдо. Не годится для храма место, ибо у самой скалы, — храм будет, точно в ящике, спрятан, тем более, что и место для него за нынешним молитвенным домом, который должен был бы остаться, как есть, для катихизатора и проповеди, — довольно длинное с севера на юг, весьма узко с востока на запад. Рассказал христианам, что храм должен быть, как маяк, по возможности виден со всех сторон, чтобы служить для молитв не только внутри его, но и вне; крест его должен стать высоко над жилищами человеческими, чтобы отовсюду привлекать к себе взоры, должен быть обращен алтарем на восток, также, — что для храма не должно жалеть жертвовать, ибо это значит — отдавать Богу на хранение под расписку его в Евангелии; указал на усердие древних христиан к храму как внутри гор (как в Александрии), или под землею сооружали себе храмы. В заключении пожертвовал от себя для начала 100 ен, выразил надежду, что через два года буду освящать здешний храм, для чего даже и певчих обещал привезти 2—3, а также доставить иконы и утварь. Предупредил, что рисунок храма должен быть составлен в Тоокёо, куда они пусть только пришлют план местности с известием, в сколько цубо пространством они желают иметь храм. — Христиане, по-видимому, одушевленно приняли все эти речи.
   Луке Мураками за его великолепный и радушный прием обещал прислать из Тоокёо икону для той комнаты, в которой останавливался.
   Простившись в Ниси Ура-но мура, под накрапывавшим дождем доехали до Хингаси Ура-но мура, где на минуту остановились в доме Моисея Мияке (хромающего); здесь ждали два старца — 87 и 85 лет, учащиеся христианству, приветствовал их, убеждал скорее принять святое крещение и посвятить себя молитве; обещался сказать о. Якову Такая, чтобы он, пред поездкой на Собор, заехал сюда преподать им крещение, если они пожелают до того времени; со слезами на глазах слушали. В Хингаси-ура будет, кажется, в скором времени гораздо больше христиан, чем в Ниси.
   Ехали все время под дождем. От Цурадзима до Церкви в Кодзима 5 ри; к счастию, дорога не очень гористая, так что можно было не вылезать из тележки в грязь.
    19/31 мая 1882. Среда.
    Кодзима (Бизен).
   Кодзима — собственно имя округа (Кодзима-гоори); Церковь же здесь в этом округе в трех деревнях: Огава, где 28 христиан, Адзино. где 7, и Янаида. где 14 христиан. Всего здесь христиан 48. Но крестилось здесь всего 57 человек: 36 — до Собора прошлого года, и 21 — на днях, в бытность о. Якова Такая. Из этих 57 христиан 10 принадлежат другим местам: Анна Морита, Петр Дагай с женой и Елисавета Тоета с дочерью — всего четверо — в Окаяма, и теперь находятся в той Церкви; Анна Энгуци — восьмидесятилетняя, родственница здешнего сицудзи, из Фукуси-мамура в Бицциу, 5 ри от Кодзима; Софья Кисида, сестра Петра Ока, в деревне Сеноо (домов 1000), в Бицциу, замужем там, и ее четверо малолетних детей с нею, — 5 ри от Кодзима (обозначается все это для того, что выбывшие из Церкви, или случайно будучи в Церкви, получившие крещение, не должны быть теряемы из виду и обращаться в потерянных овец из стада Христова).
   В бытность мою в Кодзима не застал здесь христиан: Петра Ока, — в Тоокёо, Павла Окамото, — в Хоккайдо, Исайю Ока, — торгует в Сануки, Андрея Камо, — в Тоокёо, в школе Фукузава, Даниила Кониси, — в Семинарии на Суругадай, и Николая Нозаки, — в Тоокёо лечится, — всего 6 человек.
   Готовятся к выселению отсюда в Хоккайдо: семейства Якова Уцида — 3 человека, Иосифа Ямамото — 4 человека, Павел Окамото — 1; в Тоокёо выселяются: семейство Петра Ока — 4 человека, Луки Танака — 5 человек; всего отсюда выселятся 17 человек; таким образом, в Церкви 32 человека.
   Первое слово о христианстве слышалось здесь от Вениамина Танабе, жившего в Окаяма по своим делам и бывшего в Кодзима у Петра Ока. Потом были здесь катихизаторы тоже, что и в Цурадзима: Спиридон Оосима, Павел Окамура, Андрей Сасагава, Андрей Такахаси, Василий Ямаока и ныне Павел Цуда. Прежде всех крестился — в Оосака — Петр Ока, в то время, когда здесь был Спиридон Оосима.
   Проповедь у Павла Цуда, когда он приходит сюда из Окаяма, обычно каждый вечер; кроме того, днем — два или три раза. Приходят язычники, или он ходит к ним. Для христиан он толкует здесь Евангелие от Матфея.
   Общественная молитва каждую субботу и воскресенье; собираются к ней человек 20. Пения еще нет, все читается.
   Вновь слушающих (несмотря на то, что доселе слушавшие только что приняли крещение) человек 20; кто из них надежен для Церкви Христовой — еще не известно.
   Гонения на христианство здесь отнюдь нет; нравы жителей мирные и хорошие, также как в Цурадзима, только христиане, по-видимому, не так оживлены, как в Цурадзима.
   Сицудзи 2: Лука Танака (седобородый старик сорока девяти лет) и Николай Нозаки (двадцати семи лет, младший брат богача-солепроизводчика).
   На потребности Церкви желающими пожертвовано до 60 ен — сихонкин, каковые деньги и находятся на хранении у сицудзи Николая Нозаки.
   Деревни, в которых христиане, — Огава, 300 домов, тут же Адзино, 300 домов, Янаида (10 чё от Огава) 150 домов. Таких еще селений в окрестности много. И везде найдутся желающие слушать учение. Из больших же мест здесь самое ближнее — город Симоцуе с рейдом, в 1 ри от Огава, — 2000 домов. Но нравы, как в торговом городе, уже гораздо хуже, чем в деревнях.
   Нужен был бы один проповедник исключительно, но для этой Церкви. Но если никак нельзя, то и после Собора, как доселе, пусть будет соединено это место с Окаяма в ведении одного катихизатора.
   Инославных в этой местности нет.
   Прибывши сюда в втором часу, сопровождаемые целым поездом братии, встретивших больше чем за 1 ри, несмотря на дождь, остановились в доме Петра Ока, где постоянно останавливается и катихизатор и где также собираются христиане на молитву (катихизатор живет и питается даром, — все это по усердию Петра Ока). Переодевшись, отслужили обедню, за которой сказана была проповедь собравшимся всем христианам, на текст «Аз есмь путь…» применительно к состоянию юных христиан.
   После обеда, который в роскоши не уступал вчерашнему в Цурадзима, равно как и прием, и радушие, мы с Цуда в сопровождении нескольких братий отправились познакомиться с селением и сделать главным лицам в Церкви визиты. С горы у самой деревни Огава открывается прекрасный вид на огромное пространство, занятое приспособление для концентрирования соли в морской воде и соловарении. Большая часть всех этих заведений принадлежит Нозаки, — а вдали виднеется и его дом, точно княжеский дворец. Но здесь только 1/10 часть его соловарень, другие заведения — дальше на север. Вообще, Нозаки считается в Циукоку одним из первых богачей. Наличного капиталу у него больше 1 1/2 миллиона ен. Ежедневно его соловарни дают 50 ман мешков соли, которою он снабжает много провинций в Японии. Соляное производство начато было дедом теперешнего Нозаки, который, к сожалению, как обыкновенно богачи, не внемлет слову Евангелия, хотя младший брат его уже христианин.
   Чрез весьма узкую полосу моря видно очень ясно Сануки — провинция на Сикоку, где в этой местности также множество солевыварных заведений.
   Спустившись с горы, посмотрели заведение для выварки соли. Котел — дюйма четыре глубины, — фут 10 квадрат, каменный, причем, внизу, со стороны огня камни так и остаются кругляшами, привешан во множестве точек; в сутки наливается, и соль бывает готова 11 раз, — дает каждый раз больше 1 коку соли, так что всего больше 12 коку в сутки дает. Топят сосновыми сухими ветками, топят также каменным углем, что обходится в сутки на 2 ены дешевле, зато соль хуже — двадцатью сен за мешок дешевле, чем вываренная на сосновых ветках. У каменной сковороды — два котла с заготовленной для следующей заливки рассолом и в углу, внизу, четвероугольный чан с рассолом, которым наполняется он извне через жёлоб, а к последнему рассол доставляется из ям, куда собирается с промытого песку, напитанного солью чрез ежедневное поливание морскою водою из канав, проведенных из моря, напитанный водою песок просушивается, назавтра опять поливается и так далее несколько дней, потом сгребается к вместилищам с водой — морской же, которою и поливается несколько раз; обмытый песок удаляется и заменяется ежедневно новым, а тот рассыпается для напитывания вновь и так далее. — При котле два кочегара. Вся работа и все приспособления просты и не сложны, и в тоже время целесообразны, — соль получается белая, превосходной доброты.
   Побыли с визитами у старика Авраама, сицудзи Луки Танака. Иконы — у одного повешена не на удобном месте, у другого — почти спрятана. (Эх, нужно внушить катихизаторам учить христиан, как обращаться с иконами). Побыли потом у богача Нозаки; дом и сад — прелесть; хозяин — в отлучке в Окаяма, Николай Нозаки — тоже, принимал какой-то их родственник. Так как дождь все время усиливался, то поспешили вернуться домой — к Петру Ока, — Замечателен также сей последний — по духу предприимчивости. 50 человек на свой собственный счет переселяет в Хоккайдо, — просто потому, что есть деньги, а им же, мол, нерезонно лежать без дела, а нужно им служить Отечеству. На том же основании он содержит на свои средства общество «Сейренся» — в Тоокёо, в Ситая; Вениамин Танабе основал это общество для химического производства разных лекарственных материалов, а также для делания машин. Но Танабе теперь уже в нем не участвует, а держится оно лишь деньгами Петра Ока, управляет же им Лука Танака, отец Петра Ока был врач.
   Видя кругом здесь гигантские сооружения, как плотины для заграждения моря и увеличения полей, или сооружения для производства соли, — я краснею за свою мелочную робость и нерешительность — надставить землю на Суругадае, засыпав обрыв для удобства построения храма. — Смотреть здешнее — это тоже своего рода кусури.
   В девятом часу известили, что пора начать богослужение и проповедь — христиане опять собрались все, язычников — человек 30, так как все время идет дождь, — неудобно. Отслужили вечерню, и сказано было поучение о необходимости молитвы и посвящения себя Богу, обращенное большею частию к христианам, но отчасти и к язычникам; им указано было, что молитва их бесполезна и достойна сожаления, ибо дерево и камень, или пустое пространство, в которое они возглашают свои призвания к богам и буддам, которых не существует, не видят, и не слышат, и не могут помочь. В начале одиннадцатого беседу нужно было закончить, ибо наполовину слушатели с трудом боролись против своей усталости и сонности.
   С Павлом Цуда потом за полночь беседовали о здешних Церквах. По словам его, Кодзима-но Кеоквай зямаци наки — безукоризненная, но построить Квайдо они еще не в состоянии, особенно когда выселятся отсюда главные из них Петр Ока и Лука Танака. Беседовали также о его семейных обстоятельствах. Когда я сказал ему, что питаю намерение отправить его после Собора в Кагосима, ибо там и пожилого нужно, для привлечения людей серьезных, и опытного в житейском, для постройки Квайдо, он открылся, что очень хотелось бы ему прослужить следующий год в какой-либо Церкви недалеко от матери, которой семьдесят семь лет и которая, видимо, не переживет следующего года, ибо недавно уже отчаялись было в ее выздоровлении, и она совсем ослабела. Законное и это желание. Но я советовал ему подождать пока решением — как заявит на Соборе свое желание — проситься ли в одну из северо-восточных Церквей (его мать живет в 8 ри от Сендая), или отдаться безусловно на волю Собора, а предоставить дальнейшее — устроению воли Божией. Когда придет на Собор, тогда еще поговорим об этом. Достойный он катихизатор; как начал десять лет назад, так и доселе безукоризненно служит Церкви, идя туда, куда велит Церковь, и исполняя дело с рачением, так что везде оставляет след своего усердия — непременно устроит и возбудит там, куда послан.
   Утром, при прощаньи с христианами, наказывал им избрать сицудзи взамен выбывающих главных радетелей этой Церкви — Петра Ока и Луки Танака, и избранным сицудзи постараться вполне заменить собою последних по ревности к Церкви, каковую ревность они должны выразить в скорейшей по возможности постройке здесь Квайдо; обещался помочь и от себя, когда известят, что дело начато. — Церковных денег у них собрано ен 60.
   Все христиане и христианки проводили далеко за селение; к счастию, и погода благоприятствовала.
   Следуя дальше, по пути в Окаяма, до которого от Огава 7 ри, видели у одной реки по берегу в маленьких заливчиках множество маленьких бегающих рыбок, ростом с пискаря, только толще его, с очень выпуклыми и близко сидящими друг к другу глазами, большим ртом, обыкновенными плавательными петушками, но ниже их на груди еще с двумя плавательными перепонками, которыми, как и первыми, рыбки и бегают по воде и по мокрому песку на берегу. Хотя их целые мириады, но поймать рыбку чрезвычайно трудно, даже сачком, так она проворна и увертлива, — По-видимому, в большой дружбе с этой странной рыбкой состоит не менее странный земноводный рак — с одной клешней всего, но зато ростом со всего его, и с глазами на длинных стержнях, которые он проворно ставит в нужном ему направлении, или прячет в желобки на головке; на берегу у реки бездна маленьких норок, в которые раки прячутся быстро, завидев опасность, так что их поймать не менее трудно, чем рыбок.
   В двух ри от Окаяма, проезжая деревню Сеноо, завернули к сестре Петра Ока, Софье Кисида, находящейся здесь замужем за местным доктором, человеком очень зажиточным. Софья приодела и умыла своих детей — прехорошеньких четверо малышей, все христиане, — прежде, чем выпустить их к нам, сама также, видимо, прибралась и встретила весьма радушно. Муж ее слушает также учение; по-видимому, человек весьма спокойный и добрый, и скоро будет христианином. — Нравы в этом селении хорошие, его тоже нужно иметь в виду для проповеди, — в успехе уверяет Кисида же, свидетельствуя о добронравии и расположенности к христианству своих сельчан.
    20 мая» 1 июня 1882. Четверг.
    Окаяма (Бизен).
   Прибыли во втором часу, так как дорога — преплохая, все среди полей по узким тропинкам с дрянными мостиками. Павел Козаки и Иоанн Сато, здешний самый богатый купец, — к несчастью, человек больной, — встретили далеко за городом. Прочие братия и сестры собраны были в церковном доме. Совершено было богослужение и сказано поучение, после чего расспрошено о состоянии Церкви.
   В Окаяма домов больше 10 000, — был стольный город удельного князя Мацудаира Бизен-но ками, с 32 ман коку, почему сизоку в Окаяма и теперь очень много; всех сизоку было 6000 домов. Здешние сизоку приучены были к роскоши; нравы были довольно распущенные, почему теперь большею частию обеднели и не знают, что с собою делать; множество из них крайность заставила прибегнуть к самым простонародным работам. Нравы вообще в Окаяма, как в большом городе, при большой дороге и значительной торговле, легкие и неблагоприятны для скорого распространения христианства. Кроме того, протестантские миссионеры уже лет восемь живут здесь с проповедью (двое — как учителя Циугакко, один как врач, — все для виду — служащие по найму у японцев); народ привык и к иностранцам, и к христианской проповеди до того, что не интересуется ими.
   Православие сюда занес в 1878 году Вениамин Танабе, потом прислан был проповедник Спиридон Оосима, за ним — немного был здесь — Павел Окамура, там Андрей Сасагава, Андрей Такахаси, Василий Ямаока и с Собора прошлого года — Павел Цуда.
   Из здешних христиан первым крестился Петр Дазай — в Кодзима, и он потом много помогал здесь проповедникам.
   Христиан здесь было до Собора прошлого года 6, после крещено 2, — всего 8 человек. Кроме последних двух, все крещены в других местах: Петр Дазай с женой, Анна Морита — в Кодзима, Яков Икува — в Цурадзима, Иоанн Сато — в Оосака, Домна Судзуки — в Тоокёо, — эти 6 человек и были крещены до Собора прошлого года; в недавнее время о. Яков Такая крестил здесь жену Икува — Ольгу и находящуюся при больном Иоанне Сато — дочь Алны Морита — Марию. Есть еще один оглашенный — Тимон Миязаки — сизоку, сорока трех лет. Есть еще двое христиан здесь: Елизавета Тоета, жена какого-то чиновника с дочерью, крещенные в Кодзима, но они никогда не приходят в Церковь, поэтому Цуда их не считает. (Их, однако нужно иметь в виду, — сказать об них священнику).
   Сицудзи здесь еще нет. Всем по Церкви заведует сам катихизатор.
   В субботу вечером в восемь часов и в воскресенье в десять часов бывают общественные молитвы, на которые христиане неупустительно собираются. Пения еще нет.
   Когда катихизатор бывает в Окаяма, то обыкновенно имеет проповедь в неделю четыре раза, вечером в восемь часов. Говорит при открытых на улицу дверях, так что проходящие останавливаются и слушают. Определенных слушателей поэтому нет в настоящее время, исключая одного сизоку (Уцида) и главного приказчика (банто) магазина Иоанна Сато.
   Дом, нанимаемый теперь для Церкви, не совсем на удобном для проповеди месте, — несколько в стороне от людных улиц. Поэтому христиане ищут теперь другого дома, в центре города, для катихизаций. Этот же дом, как весьма удобный для молитвенных собраний по чистоте и обширности комнаты для того; для помещения катихизатора и целого семейства (Икува) — в качестве Квайдо-мори, будет по-прежнему — Квайдо. Дом, действительно, великолепный, принадлежащий какому-то купцу, со всеми удобствами и чистеньким садом. Деньги за него вносятся разом — за полгода вперед, считая по 7 1/генв месяц. За полугодие, кончающееся 30-го июня, внесена была плата Петром Ока, из Кодзима, и 2 1/2 ены ежемесячно он принимал на себя (действительно, усердный христианин, и таких еще мало у нас!), остальные же 5 ен присылались из Миссии и поступали Петру в возмещение вносимого им. За следующее полугодие — по 31-е декабря текущего года — 45 ен — я дал Цуда из миссийских, так как Ока переселяется из Кодзима и, вероятно, не будет иметь возможности помогать издали.
   Местный церковный приход состоит из того, что христиане положили жертвовать на Церковь после каждой службы по 1 сен, так собрано доселе 1 ен.
   Из окрестностей Окаяма, в пригородной деревне Окамура, несколько раз слушали проповедь, но плодов еще нет, кроме того, что Стефан Ода, ныне живущий у о. Ниццума в Тоокёо и готовящийся к поступлению в Катихизаторскую школу, — слушал учение в деревне Окамура (Ода родом из Мимасака, и жил в Окаяма, чтобы учиться китайскому языку. Его ныне Анна Морита хочет сделать своим наследником, так как у Марии не осталось детей; она именно желает служащего Церкви).
   Из инославных здесь: католики и конгрегационалисты (доосися, — той же секты, что Ниедзима в Сайкео). Католиков христиан человек 20; живет здесь миссионер — француз — уже четыре года, под видом учителя законоведения; есть также катихизатор из японцев. Но у них дело не особенно живо идет. Лучше у протестантов. Здесь, как сказано выше, уже восемь лет живут три миссионера — два учителями гимназии, третий доктор; женаты, и жены их также занимаются проповедью между женщинами и обучением девочек. Кроме всего этого, есть при них японский — бокуся и другой — денкеося. Слушатели у них преимущественно из сизоку. Всех христиан у них здесь, как сами они говорили мне, 50 человек. Посылают из христиан учеников в духовную свою школу в Сайкео.
   Покончивши церковные дела и пообедавши, часов в пять пошли взглянуть на город. Идя по улицам, можно убедиться, что город богатый и что народ привык к опрятности, — улицы везде чисты, народ одет хорошо, лавки обильны товаром. Мы прошли в крепость, которая, напротив, представляет вид разрушения и запустения. На месте, где жили когда-то (очень недавно еще) гордые кароо и слышали лязг и звон смертоносного оружия, мирно пасется корова и зреет посев пшеницы; только малые сопливые ребятишки, дающие друг другу потасовку, отчего слышится плач и рев, как раз, когда мы проходили по самым когда-то сердитым местам укрепления, напоминает в виде отдельного эха о назначении места. Когда мы стояли на валу и смотрели на мирно растилающийся вдали город, послышался вблизи треск: что-то грянуло, и поднялось огромное облако пыли, — то повалили и еще одно из древних пышных крепостных зданий; все рушится и распродается, как лесной материал, по частям. К счастию, нашлось благоразумия у заправляющих городом пощадить шестиэтажную Тенсюдоо и даже приспособить эту чудно сохранившуюся великолепную башню к помещению местного музея. А Ици-року (1-е и 6-е числа) пускают всех смотреть башню и музей. Сегодня хотя и первое число, однако был уже шестой час; мы, впрочем, попытались, и не безуспешно; сторожа только условились, что, мол, за экстренный труд должно быть и экстренное вознаграждение. Музей состоит из земледельческих орудий, местных произведений, между прочим, отличнейших ковров из хлопчатой бумаги. Но интереснее это — вид с шестого этажа на город, на всю долину, орошаемую рекою и на замыкающие всю сцепу горы. — Смотря отсюда, можно понять, почему так настойчиво до сих пор твердили наши катихизаторы, что в Окаяма должна быть открыта проповедь. Вся огромнейшая равнина почти сплошь заселена. Кроме большого города, раскинувшегося по обе стороны реки, кругом, куда пи взглянешь — точно муравейники — густо населенные деревни. Здесь стоя, я дал себе слово непременно добыть на Соборе одного катихизатора исключительно для Окаяма, иначе если не будет, как доселе — один на два — на три места, то и будет как теперь, — почти ничего. За рекой тут отлично видно поместье бывшего удельного князя с превосходно разбитым большим садом. Жилище сизоку — по окраинам города во всех направлениях. Только с башни на саму крепость вид печальный. — Сошедши, отправились посетить Анну Морита. Это самая усердная здесь христианка. До найма теперешнего катихизаторского дома она давала у себя последнее всем бывшим здесь проповедникам. Живет одна, немного торгует. Впрочем, у нее тут же в городе, два сына по торговой части, — к сожалению, еще глухие к христианской проповеди. Дочь же свою Марию (сорока лет почти) очень хочет посвятить на служение Богу, отдав для приготовления к тому в женскую школу в Токио. Теперь, к несчастию, она еще не может отправиться, так как не совсем выздоровел Иоанн Сато от своей болезни — что-то вроде помешательства, состоящего в том, что на него нападает боязнь всех и всего (он живет теперь уединенно в конце города, и при нем Мария, а прежде того жил в лодке на реке). Впрочем, уже на 9/10 от своей болезни он излечился с тех пор, как принял крещение, и никто не сомневается, и сам он, по-видимому, — что он скоро совсем выздоровеет. Дай-то, Господи, ему! А тогда, кстати, и Мария сделается свободною для приготовления к служению диаконицы.
   Зашли в фотографию; к счастью, в одной нашелся, хоть плохенький, снимок Тенсюдоо; больше из видов Окаяма ничего не могли найти.
   Почти смеркалось, когда направились за город посмотреть на публичный сад — Кайракуэн, а оттуда опять на город. Но ни того, ни другого не удалось сделать, да и нельзя было по наступившей темноте. А вместо того познакомился со всеми здешними протестантскими миссионерами, живущими в построенных при входе в сад домах иностранной архитектуры. Когда проходили мимо одного из домов, на веранду вышел миссионер с женой (или с сотрудницей по миссионерству — не знаю).
   Неловко было пройти мимо; зашел, назвал себя, приняли весьма радушно — и меня и бывшего со мной Павла Козаки. Хвалили, между прочим, наших христиан, — «все-де об их поведении хорошо отзываются», хвалили также нравы города в противоположность тому, что я слышал от японцев; оставляли ночевать, чего мне нельзя было сделать; приглашали ужинать, чем также не мог воспользоваться, ибо в восемь часов назначено было богослужение и проповедь. Говорили они, что у них, кроме города, где 50 христиан, есть еще проповедь в одном селении недалеко, — Миссионер, к которому зашли, повел потом познакомить с другим миссионером и доктором, с которым, оказывается, я виделся в Хакодате, в бытность там Преосвященного Павла. — Между прочим говорили они, что их — конгрегационалистских проповедников с женами и проповедниц, — все из Америки, здесь — в Сайкео, в Оосака и Нагасаки — всех 43 человека. Когда спросили потом: «Сколько у нас?», — совестно было и сказать, что нас всего трое и учителя пения; но у нас-де внутреннего дела много — спешат обратить язычников в Азиатской России, а за границу миссионеров неохотно отпускают, — время для того еще не настало.
   К восьми часам вернулся домой. Христиане все были вместе, поэтому стали служить вечерню; после нее — проповедь, обращенная к христианам, так как язычников почти никого не было. Был из язычников Мияке — брат Моисея Мияке из Цурадзима, — находящийся теперь здесь по выбору в губернском совете (гиию). Всех в Окаяма-кен в гиин 49 человек. Избираются обыкновенно на 20 000 жителей один (в Окаяма-кен 950 000). Избираются закрытой баллотировкой на четыре года; когда одна половина меняется, другая остается еще на два года, ибо два года после была выбрана. Заседают в году всего месяца три; и на то время, когда заседают, получают на содержание по 45 ен в месяц. Если — в чем они рассудят прямо согласен Кенрей [?], то это тотчас же приводится в исполнение, а министру внутренних дел только дается знать о том; если же с мнением гиин-а Кенрей не согласен, то дело поступает на разрешение министра внутренних дел. — Этот Мияке, когда время ему, усердно слушает у Павла Цуда вероучение и, вероятно, сделается христианином.
   Павла Цуда приглашали для проповеди на островок Инусима. в 5 ри от Окаяма, где всего 30 домов, 120 человек жителей. Сказано ему, чтобы до Собора непременно побыл на Инусима.
   Он должен также побыть в Цуяма. где прежде некоторое время проповедывал Петр Кавано и есть 6 оглашенных. Один из них очень усерден к вере, часто пишет к Кавано, писал и к Цуда, хотел непременно прийти в Окаяма (16 ри), когда я буду здесь, чтобы просить крещения. К сожалению, его не известили о времени, когда я буду. Цуда должен утешить его, ободрить, и на Соборе потом дать отчет о Цуяма и, если нужно, настаивать на поставлении там проповедника.
   От Окаяма до 1 1/2 ри, где при устье реки в Санбан-минате пристают пароходы; дотуда спускаются по реке на лодке (15 сен).
    21 мая/2 июня 1882. Пятница.
    На пути из Окаяма в Танго.
   Утром христиане и христианки проводили до Фудзии-сику, 2 ри от Окаяма. Утро было хорошее. Фантастическое здание — Тенсюдоо — далеко-далеко провожало также своим видом; недаром назначение этого здания быть соглядательной башней во время войны.
   В 6 1/2 ри от Окаяма проезжали деревню Ямбе — 280 домов — знаменитую во всей Японии тем, что здесь с незапамятных времен (дзин-дай ери) делается посуда и разная глиняная утварь, покрывающаяся глазурью во время обжигания, без употребления на то известного полировального средства. Когда мы остановились у одной лавки рассмотреть поделки и изъявили желание взглянуть на производство, хозяин любезно провел нас на завод, где мы застали процесс производства во всех фазисах. Глину, наподобие черного ила, берут отсюда ри за два, берут подпочву поля; глину эту смешивают с обыкновенной глиной, добываемой из ближайшей горы; мнут и перемешивают весьма тщательно, а для мелких вещей разбалтывают этот состав в воде, отстаивают воду и употребляют добытую таким образом весьма тонкую глину, которая уже не даст ни на волос трещины. На наших глазах получились выверченные на станках несколько горшков, фляжек, бутылок и чашек. Показал хозяин и две огромные печи для обжигания; в одной из них еще стынет посуда. — На виденность нами завод 59 рабочих в тридцать дней наделывают посуды на одну печь. Эта печь потом беспрерывно топится пятнадцать дней, затем еще пятнадцать топится из боковых отверстий, — всего тридцать дней завершается процесс обжигания. Расходуется за это время сосновых дров на 200 ен; но из печи вынимается продажного материала на 1000 ен, — Производством занимаются в деревне в больших размерах 38 домов. — Продано в прошлом году всего выделанного глиняного товара на 30 000 ен; идет, по преимуществу, в Хитаци, но также и в Тоокёо. Посуда из черной глины после обжигания получается красною и отлично глазированною, хотя негусто. Выделывают много разных фигур, особенно фантастических львов (сиси). За два огромных льва — ростом мало не с живых — просят всего 300 ен. Я купил для образчика маленького сиси за 10 сен.
   В 7 ри от Окаяма — Катаками — эки — 720 домов (обедали там); нужно иметь в виду — для проповеди, когда будет возможность послать проповедника.
   В 10 ри от Окаяма — Мицуиси — эки — 80 домов, — добывается плохого качества мрамор — белый, красноватый и желтый. Видели производство грифелей из белого камня; за обтачку из напиленных брусков — 100 грифелей, платится 1 ен 5 рин. Для образчика я купил из красного камня чайную чашечку, из желтого — брусок для прес-папье, — первую за 10 сен, второй за 3.
   Когда стало смеркаться, остановились на ночлег в Седзизки, 17 ри от Окаяма и 5 ри от Химедзи. (Чувствовалась почему-то, должно быть, от беспрерывного путешествия, чрезвычайная усталость).
   Путешествие, начиная от Фудзии, все время продолжалось в горах, среди узкой долины, иногда просто ущелья, покрытого лесом, что напомнило живо прошлогодние странствования по подобным местам в Намбу и Акита. Видно, что народонаселению негде разгуляться. Деревни небольшие. Дома — глиняные с соломенными крышами, конек которых увязан поперек в нескольких местах пуками соломы, что очень напоминает коньки Мия; видно, что здесь (в Циукоку) сохранилось более, чем где-либо в Японии, следов древнейшего быта. — Здесь — в Циукоку — собственно созидалась Япония, здесь — корень ее, поэтому и проповедь здесь важнее, чем где-либо. А между тем от Оосака сюда вообще о православии не слышно, народ же этот весь тяготеет именно к Оосака и Сайкео, а о Тоокёо мало заботится, — мало кто и был там.
    22 мая/3 июня 1882. Суббота.
    На пути из Окаяма в Танго.
   В семь часов утра уже были в Химедзи (от Окаяма 22 ри). Химедзи стоит на небольшой долине, — простору такого, как в Окаяма, или в Хиросима и прочих, далеко нет, поэтому и народонаселение сравнительно невелико, домов в Химедзи 5000. Здесь прежде был князь Сакай Утано Ками, 15 ман коку. Крепость и кругом ее пространство, где жили сизоку в большем запущении, чем я видел до сих пор. Только центр крепости в порядке, потому что там Циндан; и Тенсюдоо, в которую не пускают, прекрасиво рисуется на небосклоне, далеко в ущелье провожая путешественника своим фантастическим видом, равно как и заглядывая издали — кто приближается к ней по ущелью.
   В 11 ри от Химедзи — Гинзан (Куцигана-я [?]), где еще во времена сеогунов и теперь добывают золото, серебро и свинец. До последнего времени здесь работали нанятые японским правительством 17 человек французов, — прожили здесь двенадцать лет; теперь тут — ни одного иностранца; японцы сами все поняли и переняли в свои руки. На руднике работают европейские машины; роют в земле руду — в главном руднике — уже мили на три внутри. К сожалению, некогда было останавливаться, чтобы сходить взглянуть на работы, — всего 2 чё от Куциганая (где 300 домов — больше рудокопы; у самых рудников домов 100 — служащих и тоже рудокопов); успел только добыть небольшие образчики руд.
   В деревне Тациваки (80 домов), 3 ри от Гинзан, у мия — довольно замечательное кеяки: 3 полных моих обхвата и один фут толщины.
   В 4 1/2 ри от Гинзан — Такеда-маци — 600 домов, бывший некогда крепостью (которой и доселе есть следы) удельного князя Акабоси, 15 ман коку. При Тайкоо это княжество уничтожено.
   В 10 1/2 ри от Гинзан и в 21 1/2 от Химедзи в Еномия (Сикукан-эки) — 280 домов, остановились на ночлег, проехавши сегодня 26 1/2 ри. Дорога все время была очень хорошая, с небольшими кое-где подъемами, — шла по ущелью, у реки, которая идет от Химедзи. Селения довольно частые, но больших очень нет, — местность не позволяет раскинуться. Поля, где возможно обработать превосходные, почти все виднеется пшеница и ячмень; под рис только что приготовляют. Работают на быках и коровах, которых поэтому здесь виднеется довольно много, — но все в руках людей, или в хлевах. Из плодов вчера и сегодня везде виднеется бива, но далеко не такая крупная, как в Кагосима. — Сегодня, чем дальше идешь, тем больше вступаешь в полосу шелковичного червя, — уже множество тутовицы по сторонам дороги. — Изредка слышится и излюбленный мною в прошлом году крик фазана.
    23 мая/4 июня 1882. Воскресенье.
    На пути из Окаяма в Танго. Минеяма (Танго).
   В начале пятого утра были разбужены хозяевами, уже сварившими к этому времени завтрак (не везде так точно исполняют просьбу «разбудить пораньше», как по этой дороге), и в семь часов утра уже были в Тоеока, — 4 1/2 ри от нашего ночлега Еномия.
   Тоеока — главный город провинции Тидзима. Здесь был удельный князь Кеогоку Хидано- Ками — 1 1/2 ман коку. Домов в нем до 1500. Производит множество плетеных из ивовых прутьев корзин (кори), шляп, зонтов и разной деревянной и жестяной посуды. Вокруг по полям разводится много ивняку (янаги) для первого из этих производств.
   Город, по-видимому, небедный, кругом немало и деревень, хотя небольших, так как доселе горы еще не раздвигаются широко.
   От Тоеока 3 ри до Кумихама-сику — 500 домов. Дорога — как переехать в Тоеока два раза через реку — начинается проселочная, среди полей и скоро уходит совсем в горы, а там чрез Конаситонге, довольно трудную для подъема, особенно же для спуска тележек. Почти все эти три ри пришлось идти пешком, так что благоразумнее было бы нанять в Тоеока человека для несения саквояжа, а тележки совсем не брать, как вперед и нужно поступать (тем более, что дзинрикися, пользуясь случаем, содрали по 25 сен на человека за 1 ри, будучи почти совершенно бесполезны потом). Кумихама — зажиточная деревня, что особенно можно заключить по весьма приличному храму при въезде из нее; но иностранцев здесь, по-видимому, не видали, или очень мало; содержатель постоялого принял нелюбезно и не хотел дать комнаты. Кумихама уже принадлежит провинции Танго и находится на берегу моря; рейда, впрочем, здесь нет никакого.
   От Кумихама 5 1/2 ри до Минеяма. Дорога, хоть и поправлена, так что тележки не затрудняются нигде проехать, но также идет по горам, особенно переход через две горы труден. Благоразумнее и здесь совсем идти пешком, имея лишь человека для несения багажа. Насилу, уже в третьем часу, притащились в Минеяма, сделав 8 1/2 ри в семь часов, тогда как обыкновенный ход дзинрикися 2 ри в час. Под конец еще дождь некстати застал в дороге.
   В Минеяма не без труда нашли катихизатора — Матфея Юкава и христиан, из чего явствует, что вперед нужно иметь более полные адресы катихизаторов, — мы же имели адрес Юкава только из Тайзамура. Минеяма — город в 750 домов, стоящий среди гор. Прежде здесь был удельный князь Кеогосоку Такатоми — 1 ман коку (Он теперь служит Каннуси в Тоокёо). Есть в городе несколько сизоку. В прошлом году до Собора здесь было 3 христианина, теперь — 5. Петр Тода с женой Агафьей и сыном младенцем Алексеем и Марк Одагири — сын конфетчика, девятнадцати лет, с матерью Марфой. Первый и последние двое крещены были в прошлом году, а жена Тода и сын недавно. Все они — не здешние, кроме жены Тода. Тода — родом Оомия-сику, 6 ри от Тоокей (он лет девять тому назад жил некоторое время на Суругадай у меня и слушал вероучение). Одагири — из Гинзан в Тадзима.
   В настоящее время есть еще у Юкава 2—3 довольно надежных слушателя. Он говорит для них катихизации в доме Тода, или Одагири; живет же, когда в Минеяма, — в Хатангоя, куда, однако, слушать учение к нему никто не приходит, хотя прежде у него вывешана была и доска, что, мол, «здесь — сейкёо коонги» (доску эту он должен был убрать по привязкам полиции).
   В доме Тода собираются на молитву, как вчера в субботу — в восемь часов вечера и сегодня в десять часов утра. Образа для молитвенного дома нет, один домашний — Тода и собственный — Юкава.
   Кстати, до сих пор нигде не видел домового образа, прилично обделанного; обыкновенно ставят в рамку, как картину, а инде — и как есть на бумаге вешают, или прикалывают к стене; вешают обыкновенно наискось, как картины. Нужно сказать священникам и катихизаторам, чтобы учили прилично обделывать и прилично ставить иконы. Для бедных же следует самой Миссией делать киоты, как прежде было.
   Христианство началось здесь от Павла Накакоодзи, который родом из Тайзамура. Он был здесь в 1880 году и несколько проповедывал; когда же отправился по своему назначению в Токусима, то прислан был сюда Матфей Юкава, который и доселе здесь. У Накакоодзи собиралось человек до 50 слушателей; теперь совсем нет — видно, по простому любопытству сначала приходили. — Притеснений прямых христианству не делают, а мешают много бонзы, особенно знаменитой здешней кумирни Компира, немало также секты Монтосиу, заведшей и здесь свои проповеди; заведены общества с условием не слушать христианство.
   Протестантов в Минеяма 2—3. Католики доходили только доТоеока, там у них было четыре христианина, принявшие веру; впрочем, в других местах — теперь ушли куда-то.
   Из окрестностей Юкава особенно часто был с проповедью в Миядзу. ри от Минеяма — рейдовый (для японских судов) город с 3000 домов, самый большой в танго. Там был удельный князь Хондзёо мунетака с 7 ман коку. Теперь — служит каннуси и мешает христианству. У Юкава там 5—6 слушателей есть, но дослушают ли, Господь весть.
   Поговоривши с братьями и узнавши о состоянии Церкви, отправился посмотреть город и посетить христиан. Город собственно состоит из одной длинной улицы, в поперек весьма мал. Взобравшись на пригорок, осмотрели окрестности — везде взор упирается в горы. Спустившись, побыли у христиан, осмотрели одну ткацкую крепа. Одна ткущая в день вытыкает 10 дзе, то есть 100 футов, почти невероятно; и при всем том, в день получает за работу 20—25 сен. Минеяма — знаменита выделкою крепа. Он производится из ниток, делаемых в Маебаси и тех местах; здесь тоже много производится шелку, но плохого качества. Крепы производятся только белые, а красятся в Кёото. Собственно производство крепа состоит в том, что поперечные нитки — круто сученые — одна вправо, другая влево; когда потом намочить креп в теплой воде, то нитки морщатся, причем креп делается четвертою-пятою частью уже своей вытканной ширины.
   Вечером, в семь часов, у Тода сослужили вечерню, после которой — поучение христианам. С восьми часов назначена была проповедь для язычников. Собралось человек полста. Сначала говорил Юкава, потом я, но горло мешало продолжить более, чем на один час; простудил на днях, оттого болит и хрипнет, притом же шел все время проливной дождь, и своим шумом, а также клоктанием льющейся в озерцо стрехи [?] заставлял напрягать голос, чтобы было слышно, до того, что горло почти отказалось служить. Петр Тода дал лекарства; вот неудобство-то будет, если горло не поправится скоро.
    24 мая/5 июня 1882. Понедельник.
    Таиза-мура (Танго).
   Начинается, по-видимому, «ньюубай», — дождливый сезон в Японии, хоть по японским календарям для него еще несколько рано. Целую ночь и все утро рубил без перемежки сильный дождь, весь день также не проходило четверти часа, чтобы не начинал сыпаться из облаков дождь крупными каплями на несколько минут. Темные разорванные облака покрывают все небо точно клочья.
   Дождавшись некоторой перемены дождя уже к полдню, отправились в главную здешнюю Церковь, в Таиза-мура, 4 1/2 ри от Минеяма.
   Проехавши 3 ри от Минеяма, остановились на короткое время в Мияке-мура. 21 дом. Здесь живет родной дядя катихизатора Павла Накакоодзи со своим сыном Даниилом, двадцати лет, единственным пока христианином в этой деревне. Матфей Юкава, проходя из Минеяма в Таизамура и обратно, говорит здесь поучения; приходят слушать кое-кто из поселян и школьные учителя сельского училища, принадлежащего четырем деревням и стоящего тут же, около дома дяди Накакоодзи. Принимали нас в только что построенном доме красильного общества, образовавшегося из здешних поселян и которого дядя Накакоодзи распорядитель. В Танго — главное производство креп, но он не красится в Танго, а отсылается для этого в Сайкео; в Танго же не умеют. Так вот поселяне, ревнуя о чести своей провинции, равно как и о собственной выгоде, решили добиться, чтобы креп и у них. Для этого они сначала отослали несколько молодых людей в Сайкео в красильню учиться у немца, нанятого для улучшения красильного искусства из Европы, потом образовали общество, составили капитал, построили помещение, купили материалов, и теперь у всех здесь мы видели красные и синие руки, но пробуют пока только еще на полотнах.
   Таиза-мура лепится по взморью на узкой полоске, оставленной ей, с одной стороны, морским прибоем, с другой — скалами, оттого дома в ней скучены, и их 600, населенных частию рыбаками, большею частию земледельцами. Из этой деревни происходит Павел Накакоодзи, один из наших старейших катихизаторов. Отец и мать его уже престарелые и живут, по-видимому, не очень достаточно. Тут же двое братьев Павла, — одного младшего, Луку, я видел, — работает в красильне в Мияке-мура, другой — старший, еще язычник (лентяй, поэтому жена от него ушла, — лет сорок, ныне работником служит), отец мальчика Андрея, одиннадцати лет, который состоит единственным певчим в здешней Церкви.
   Христианство началось здесь от Павла Накакоодзи, когда он был здесь в 1880 году, пред отправлением в Токусима, и говорил о христианстве. Так как нашлись желающие слушать, то сюда был прислан Матфей Юкава, который и доселе состоит здесь проповедником.
   Христиан здесь было до Собора прошлого года 10, теперь — 15, ибо четверо недавно здесь крещены о. Яковом Такая, и один — Илия Уетани — в Тоокёо о. Павлом Сато. Христиане следующие: Петр Накакоодзи и жена его Марфа — родители Павла Накакоодзи, Лука, младший брат его, Андрей (одиннадцати лет), племянник; Иоанн Уетани, жена его Мария, дочь-младенец Анна и тетка — старуха Симония; Илия, младший брат Иоанна, по фамилии также Уетани, в Тоокёо готовящийся в Катихизаторскую школу; Иосиф Уетани (с больной ногой); Яков Икеда и жена его Иоанна, Фома — сын-младенец, и Никанор, старик, отец Якова; Даниил Табата — двоюродный брат Павла Накакоодзи, в Мияке-мура, — итого 15 христиан в пяти домах.
   Первые крестившиеся — Петр Накакоодзи и Даниил Табата, жившие некоторое время с Павлом в Токусима, после чего Петр был крещен также о. Яковом Такая, а Даниил — в Тоокёо о. Павлом Сато. Недавно крещеные: Андрей, Саломея, Иоанна, Никанор и Илья.
   Сицудзи здесь один: Иоанн Уетани. Прежде был сицудзи и Даниил Табата, но когда жена у него была отнята родными ее (по ненависти их к христианству), и поведение его несколько испортилось, то братия перестали его считать сицудзи. (Я говорил, однако, с Даниилом и нашел, что поведение его испортилось лишь в мыслях его, то есть его обуревают иногда блудные мысли, вследствие чего он отложил и исповедь до другого времени, что особенно и смутило братьев и что он, конечно, напрасно сделал, так как исповедь и есть, между прочим, одно из орудий в борьбе с искушениями).
   Юкава обыкновенно разделяет время свое между Минеяма, Таизамура и Миядзу. Когда бывает он в Таиза-мура, то останавливается в доме Петра Накакоодзи, занимая отдельно построенный домик, служащий также и для молитвенных собраний братии. Здесь же у него бывают и катихизации по вечерам, в восемь часов. Днем, кроме того, он имеет проповедь в доме сицудзи, — Останавливаться в доме Накакоодзи не совсем удобно, так как это, видимо, стесняет стариков и все семейство, у которых, кроме этого домика, ничего нет больше, как курная изба. Но Юкава, к сожалению, нигде не может найти больше удобней квартиру, — ненависть к христианству еще настолько велика, что не пускают на постой. Одно служит некоторым успокоением, что Юкава платит как за квартиру, так и за пищу, когда останавливается у Накакоодзи.
   Слушателей теперь 4—5 есть постоянных; они и крестились бы уже, но боятся своих сельчан, которые грозят прекратить всякие сношения с ними, если сделаются христианами. Ненависть к христианству возбуждают бонзы (здешние — Дзенсиу) и каннуси, в числе которых прежний удельный князь Миядзу; влияние его ощущается и здесь.
   Впрочем, ненависть язычников мало-помалу проходит при виде, как христиане благодушно переносят ее, и при безукоризненности поведения христиан. Из последних Яков Икеда и сицудзи Иоанн особенно отличаются живым и деятельным мужеством.
   На общественную молитву — в субботу, в восемь часов вечера, и в воскресенье, в десять часов утра, собираются человек 7—8. Поют катихизатор и мальчик Андрей, у которого прекрасный альт, хотя и не совсем верно он владеет им, по недостатку обучения. А «Сю яваренее» и прочее в ектениях поют все, кто в Церкви, — в первый раз в этой Церкви я увидел этот начинающийся обычай и не мог не одобрить.
   Инославных здесь нет.
   В четвертом часу прибыли мы Таиза-мура. Христиане приготовили было помещение в тамошнем постоялине; но в деревню теперь собралось из окрестности несколько сельских учителей, и имеют на постоялине свои собрания и энзецу о необходимости взаимной дружбы (консин) и тому подобное; днем они собираются туда, а не по вечерам; мне же собственно и просили помещения на ночь, но учителя потребовали, чтобы мне отказано было, и настояли на том; это — тоже характеризует язычество, хотя и образованное; во всякой христианской общине скорее сами стеснились бы (а тут и того не мало нс требовалось), чем отказать в приюте гостю.
   Приехавши прямо к Петру Накакоодзи, где в молитвенном доме собраны были женщины и дети — мужчины же давно уже встретили и присоединились к нам на дороге — мы тотчас и начали вечерню; после нее слово обращено было к христианам; но во время его язычников, и именно учителей, набралось не меньше числа христиан; сказавши, что для них слово, если они хотят слушать, будет в восемь часов вечера, — и продолжал к христианам, обращаясь инде и к язычникам. Почти стемнело, когда кончено было поучение. Отправились посетить сицудзи и взглянуть на деревню. После — на другой постоялине, где, хотя тесное, помещение для вечерней проповеди и ночлега, было найдено. — В восемь часов набралась целая комната слушателей, между прочим, тоже учителей. Говорил довольно резко против язычества. Некоторые слушали, по-видимому, с открытым сердцем.
   В 3 ри от Таиза-мура есть деревня Амино-мура, 300 домов. Там в одном из богатых домов есть баба протестантка, услышавшая первоначально о христианстве, когда была у своих родных в Оосака, от какого-то протестантского миссионера (она называла его, но так исковеркала фамилию, что я не мог догадаться — кто), тотчас же ощутившая веру в единого Бога и принявшая крещение. — Теперь, узнавши, что я приеду в Таиза-мура, она нарочно со своим внуком — юношей, пришла сюда и все время усердно участвовала и в слушании поучений. Оказывается, по расспросам, что она и прежде также нарочно приходила сюда два раза, — раз, чтобы посмотреть православные похороны (когда два месяца тому назад умер здесь от какке младший брат Павла Накакоодзи, служивший в солдатах и там захворавший; христиане похоронили его с возможною для них торжественностию, сделавши даже красивый покров на гроб; зато и язычников же было множество — наблюдать, как христиане обращаются с своим умершим; удивляясь, что христиане не плачут, напротив, как бы радуются; некоторым же практично понравилось то, что не нужно белого траура справлять; очень понравились старухе похороны, особенно же то, что за умершего молятся, — как и всем японцам, любопытствующим о христианстве, это весьма нравится в православии сравнительно с протестантством). Другой раз недавно приходила посмотреть, как о. Яков совершал крещение, — и это понравилось; «А у меня вот и святого имени нет, — жалуется, — а умру — и молиться некому за меня»; и просится в Православную церковь. Я сказал Юкава и скажу о. Якову, что ее можно присоединить. К сожалению, сын ее ненавидит христианство. Юкава раза три был в Амино, но тот в доме и заговорить о христианстве не дает; баба совершенно одинокая по своей вере.
   Был еще Юкава с проповедью в Микоци-мура. 200 домов, 2 1/2 ри от Миядзу; 2—3 надежных слушателя и там есть.
   Был также в Юсима, от Минеяма 8 1/2 ри, в провинции Тадзима, 300 домов. Слушателей собиралось много; 2—3 показались надежными; просили еще быть; обещался, но не мог; был там в конце прошлого года.
   Были и в Тоёка, — и его не нужно упускать для проповеди.
   Вообще же проповедническое время Юкава было распределено между Минеяма — в месяц две недели, Таиза-мура — неделя, Миядзу — неделя.
   После Собора проповедник непременно должен быть прислан для этих мест.
   (Едва могу двигаться, — так несносно болит поясница, а горло совсем охрипло от простуды и от говорения).
    25 мая/6 июня 1882. Вторник.
    На пути из Танго.
   Утром опять собрались христиане Таиза; отслужили обедню; еще сказано было приличное поучение, после чего братия проводили.
   Икона здесь в молитвенной комнате — Божией Матери с Богомладенцем, писанная маслянными красками, но малая; в киоте, из России. Есть также Спасителя, — домовой образ Петра Накакоодзи.
   Проехавши чрез Минеяма, отправились до Миядзу в сопровождении Юкава. Миядзу — на берегу узкого залива. Когда из Минеяма в Миядзу идти чрез горы, то с вершины последней открывается прелестный вид на Ама-но хаси-дате — естественный мост чрез залив, теперь несколько промытый прибоем, в 50 чё длины и 5 кен ширины, весь усаженный соснами. Это одно из самых знаменитых в Японии мейсе. (Еще древние поэты очень воспевали его). Ученые догадываются, не это ли и есть упоминаемый в начале японской космографии, в Кодзики, Амацууки-но хаси. Если так, то значит первое прибытие предков японского народа было именно на этот берег; отсюда уже они переправились на юг в Хиунга, а оттуда на середину Ниппона с другой стороны. По-видимому, этой догадке служит подтверждением то, что здесь же недалеко, именно в Найку, около 5 ри от Миядзу, есть кумирня, посвященная Тенсео-дайдзингуу, — древнейшая, чем в Исе, называемая поэтому Мотонсе. — Вообще, этот берег очень богат преданиями. Так — здесь же, на пути к Найку, находится гора Оое-яма, где будто жил Сютендоодзи — черт в пещере, которая есть и доселе и из которой он делал набеги на Кёото, чтобы похищать императорских жен. Один из Минамото, наконец, послан был усмирить его, хитростью опоил его ядовитым вином и отсек голову, но и тогда еще черт так хватил его своей лапой по голове, что все пальцы, за исключением одного, пробили насквозь шлем. Тут же еще — на берегу есть онино цука, где будто другой черт, преследуемый, бросился в воду, а скала, оторвавшись, придавила и погребла его под собой.
   Все это, очевидно, намеки на нападения на этот берег врагов, — айны ли то были, или кто с противоположного берега.
   В Миядзу на минуту заехали к некоему Имемура — старику, сизоку, школьному учителю, — самому усердному слушателю христианского учения. В его доме, останавливаясь, Юкава и проповедует. К несчастию, кроме помехи от язычества, здесь еще чрезвычайно в ходу политические прения о парламенте и прочих видах свободы, что также не мало отвлекает внимание народа от христианства.
   От Миядзу до Цикараиси, 1 1/2 ри, ехали в дзинрикися.
   От Цикараиси в Найку, 3 1/2 ри, (Танго), — шли пешком, взяв носильщика для вещей за 60 сен, так как дорога гориста и есть огромный перевал чрез гору. Зато взобравшись на нее можно любоваться превосходным видом на залив вдали, — при вечернем солнечном освящении очаровательный вид; а пройдя далее, когда залива уже нельзя видеть, стоит только посмотреть налево — на ряды рассыпанных творческою рукою горных хребтов, теснящихся друг к другу, чтобы почувствовать себя вознагражденными за труд подъема на эту высоту.
   В Найку пришли, уже темно было, и остались ночевать. Это деревня — дворов 50, кажется.
    26 мая/7 июня 1882. Среда.
    На пути из Танго в Оосака.
   От Найку 4 1/2 ри до Фукупияма (Тамба) — город с 1200 домов. Здесь был прежде князь Куцуки Ооми-но Ками — 3 ман коку; есть и сизоку. Протестанты, говорят, имеют здесь проповедь. — От Сайкёо досюда 22 ри.
   От Фукуцияма до доревни Икуно 3 ри. От Икуне до деревни Иноке (78 домов) 6 ри. От Иноке до Камеока 7 1/2 ри. Камеока — большой город, в котором 3600 домов. Был прежде князь Мацудаиро Бизен-но ками — 5 ман коку; по-видимому, и теперь там много сизоку. От Камеока до Сайкёо — station железной дороги 5 ри 30 чё.
   Целый день дорога была гористая, много приходилось идти пешком, так что если бы время было, гораздо лучше было не брать дзинрикися, а только носильщика для вещей. Только там, где города, горы несколько раздвигаются и дают простор равнине принять на себя большую массу населения. Так, Камеока стоит на отличной равнине, замыкаемой с одной стороны красными горами, с других зелеными. О Сайкео и говорить ничего, здесь — полный простор цивилизации. — Но о Сайкео после. Сегодня увидел его во мгле, спеша в Осака, чтобы переночевать, и завтра с первым поездом — в Кобе и оттуда в Какогава.
    27мая/8 июня 1882. Четверг.
    Каконгава (Бансиу).
   Отправившись с первым утренним поездом из Оосака, по прибытии в Кобе взяли дзинрикися (причем староста не преминул надуть чересчур уж смирного моего Романа, подставив ему вместо договоренного сильного мужчины мальчишку восемнадцати лет, отчего всю дорогу потом отставал) и отправились в Каконгава, 10 ри от Кобе.
   От Кобе идет богатейшая населенная местность, как будто напоказ возделанная и застроенная отличными домами. Ри два от Кобе долина на конус суживается, оставляя между береговыми холмами и скалами место почти только для дороги. Но тут начинается по холмистому взморью красивый сосновый бор. За 3 ри — деревня Таки, откуда с набережных павильонов любуются на Авадзисима — сейчас через пролив и на окрестности. В четырех ри от Кобе — Маекехама, где под вековыми соснами народ в праздники веселится; иностранцы также по воскресеньям приезжают сюда.
   В 5 ри от Кобе большой и богатый город Акаси (уже провинции Харима), в котором тысяч пять или шесть домов, — тянущийся долго и по другую сторону Акасигава. Здесь был удельный князь Мацудаира Сахео-но ками, в 6 ман коку; виднеется много домов сизоку. Словом, это такой значительный город на Санъеодо, в котором непременно нужно иметь Церковь. (Странность, что от Акаси до Какогава ри считается в 50 чё; таким образом, хотя от Кобе до Какогава 10 ри, но он на 1 ри 20 чё длинее обыкновенных).
   Акаси стоит на ровном месте, и отсюда открывается обширнейшая долина, кусто населенная и вся возделанная, с отличным орошением, для которого везде устроены искусственные вместилища воды.
   Во втором часу прибыли в Какогава, как прежде назывался и писался город, или Дзике-маци, как теперь он пишется, зовясь по-старому (хотя теперь имя Какогава усвоено собственно провинции). В нем всего 430 домов; на вид — очень неказист и незажиточен. Христиан в нем 10 человек в шести домах.
   Другое селение, в котором здесь есть христиане, — Иокояма. в одном ри от Дзике-маци, с 14—15-ю домами всего. Христиан — 6 человек в трех домах. Третье место, где христиане — Оно-маци, от Дзике 4 ри, с 300 домами. Там 3 христианки — из сизоку; Софья — 61 год, и Евфимия Ито — 37 лет, и Анна Сасаки (вдова 52 лет).
   Всего христиан в здешней Церкви 19 человек, из которых 12 состояли к Собору прошлого года и 7 крещены в марте сего года. Христианских домов 11.
   Сицудзи 2: Иосиф Кимура для Дзике-маци и Иоанн Охара для Иокояма. Первый, кроме того, казначей церковных денег, которых ныне собралось ен 4—5, по словам Накаи. Собираются же они из приношений христиан, которые взаимно условились жертвовать с человека по 2 сен в каждое воскресенье.
   Проповедь здесь начал во втором месяце 1879-го года Андрей Яцуки. После Собора того же года прибыл сюда Иоанн Отокозава и состоял до Собора следующего года. Наконец, в десятом месяце 1880 года, по назначению Церкви, пришел на проповедь Павел Накаи, который и доселе состоит здесь.
   Павел Накаи каждый месяц делит свое пребывание между Дзикемаци, Ономаци и Иокояма. Но ни в одном из этих мест в настоящее время нет ни одного нового слушателя. Он каждый вечер, часов в восемь, делает лекции для христиан, которых приходит человека 4—5; теперь идет толкование Евангелия от Матфея.
   По субботам, в восемь часов вечера, и воскресеньям, в десять часов утра, собираются для совместной молитвы, которая читается, так как петь еще некому. Приходит тоже человека 4—5; если молитва в Дзике, то бывает и из Иокояма, и наоборот.
   В новые места ходил следующие:
1. Хоодзёо — город, 1000 домов, от Дзике 5 ри; слушателей прежде собиралось человек 30, теперь 14—15, из которых 3—4 представляются надежными. 2. Акуо — город в 12 ри от Дзике, также Харима, с 2000 домов; слушатели есть, но очень уж мешают бонзы.   В Химедзи не был, и там в настоящее время не представляется ни одного желающего слушать учение.
   Инославных здесь нет, только в Акаси, слышно, человек 30 протестантов. Кое-где и инде по окрестностям бродят протестантские проповедники, но об успехах не слышно.
   В ближайшем будущем Накаи не видит здесь надежды на быстрые успехи, но теперешних христиан беречь нужно; оттого и после Собора проповедник здесь необходим.
   Жители здешние христианства еще очень не любят; христиане терпят немало и домашних огорчений из-за веры; но все твердо хранят ее, нет ни одного ослабевшего.
   Народ здесь весь поглощен материальным; о каких-либо духовных интересах и помину нет; например, теперешние толки о Парламенте, о гражданской свободе здесь решительно не находят интересующихся; тем менее, может занять христианство, а бонзы еще возбуждают против него. — Но распущенности нравов и разврата здесь нет; народ только груб, подавлен материальными заботами, не развит, но не испорчен. Значит, время для христианства еще придет. Сказанное относится и к таким большим центрам народонаселения, как Акаси и Химедзи, вообще — ко всему Бансиу.
   Прибывши в Какогава, остановились у Иосифа Кимура, у которого живет катихизатор и находится комната для молитвенных собраний. Катихизатора не застали дома — он отправился встречать нас в другую сторону. Я пересмотрел метрику, церковный дневник, приходо-расходные записи — все в должном порядке. Молитвенная комната содержится в чистоте и довольно хорошо убрана. Икона здесь — малая Спасителя — в киоте из России (парная к ней, что в Танго), и Божией Матери — в серебряной ризе, старая — тоже размера комнатных.
   Когда Павел Накаи вернулся, расспросил о состоянии Церкви, а также о Евфимии Ито, собиравшейся служить Церкви; оказывается, что по-прежнему очень желает служить, только может отправиться в Тоокёо не иначе, как в сопровождении матери, о которой кроме нее позаботиться решительно некому. Даст Бог, устроим.
   Вышли посмотреть город, но и смотреть нечего, только и есть порядочного что мост через реку Какогава — довольно длинный; Накаи рассказал, как его недавно пробило саженей на 25 несшимся по реке где то подмытым и уплывшим домом.
   Бедный мой Роман упал со второго этажа в доме Кимура мимо лестницы; к счастию, отделался незначительными ушибами — Бог его хранит.
   В восемь часов назначена была вечерня, так как христиан нужно было ждать издали. — После богослужения сказано поучение и был совет с братьями, как устроить церковное дело здесь после Собора? При настоящем положении дела катихизатору здесь скучно, ибо новых слушателей нет и братьям невесело, ибо положение их слишком одиноко и заброшено. — Положено было непременно направить катихизаторские усилия на город Акаси; значит — просить на Соборе одного катихизатора для Акаси и Какогава.
    28 мая/9 июня 1882. Пятница.
    На пути в Вакаяма, — Оосака.
   Так как в числе собравшихся вчера христиан не было Анны Сасаки, а она очень хотела повидаться со мной, то братья просили вчера сегодняшним утренним богослужением и отъездом несколько умедлить, чтобы Анна успела до того времени прибыть из Ономаци. Так и сделано было. Кстати, написал письмо о. Анатолию. После обедни, к которой подоспела и Анна, поучения и разговора о церковных делах, из которого еще более выяснилось, что в Акаси нужно начать проповедь, отправились обратно — в десять часов утра. В Оосака прибыли уже в шесть часов вечера, — день был дождливый, скорее дзинрикися не могли идти. В Оосака сначала заехали к о. Якову Такая, где угостили чаем, потом ужином из говядины и яичницы — это в пост-то, в доме священника! Видно, что о. Яков не очень внимателен; притом же как-то бледен, вообще — опустившимся представляется как будто; после нужно будет вникнуть в состояние и причины; теперь же с Оосакскою Церковью еще не начинал знакомиться — мимоездом только здесь. Заметил только о. Якову, что теперь пост, нарушать его я не стану, но так как уже приготовлено, то пусть сами скушают. Кроме того, снял икону из угла — противоположного тому, в котором поставлена другая — и гораздо приличнее, — заметил, что иконы в комнате должны ставиться в одном месте. — Ночевать привели в японский постоялин; но если завтра он окажется хоть наполовину таким дорогим, как бессовестно оказался тот, в котором мы остановились на ночь на пути в Какегава, — 1 ен 30 сен содравший за дряннейшую японскую комнату и по 30 сен за также дрянной и скудный гезен с каждого, то по приезде из Вакаяма остановлюсь в иностранной гостинице, а Роман пусть себе в японской — с него не станут драть, как считают дозволенным себе драть с иностранца.
    29 мая/10 июня 1882. Суббота.
    Вакаяма.
   Рано утром отправились в Вакаяма, 16 ри от Оосака, по уловию быть доставленными туда в продолжении восьми часов с платой 2 ены 70 сен двум людям с тележкой для каждого из нас. — В 1 1/2 ри от Оосака проехали Сумиеси с великолепной кумирней (мия), в 3 1/2 ри — огромный город Сакай, уже в провинции Идзуми; в 7 ри от Оосака — в той же провинции — Кисивата, где был удельный князь с 6 ман коку; по улицам города здесь бродят за милостыней целая толпа монахинь (ама). Тотчас же за тем — город Кайдзука. Дорогой от Оосака по всему этому пространству виден странный образ жатвы пшеницы и ячменя: солома стоит на корню, а колоса — ни одного; колосья срывают в корзины, — и так аккуратно это делается, что поле как будто не тронуто.
   В десяти ри от Оосака начинается перевал через горы; дорога, впрочем, идет по ущелью весьма отлогой полосой. За перевалом, в узкой и длинной долине, полной разбросанных деревень, около моря, у широкой реки Кинокава раскинулся город Вакаяма, главный в провинции Кисиу.
   Вакаяма был удельный город, вместе с провинцией, — одного из Госанке, каковые «3 дома» (еще Нагоя и Мито) были родственные сеегунскому (Токугава) и служили запасными на случай неимения детей у самого Сеогуна — брать у них для усыновления. Оттого эти три дома были несравненно выше и почтеннее прочих княжеских домов и богаче — почти всех; два из них — Нагоя и Вакаяма — отличались роскошью, третий — Мито — воинственностью.
   Князь здешний получал 55 ман коку. Домов в Вакаяма больше 25 000. Сизоку и кациу в прежнее время было до 12 000 домов. Теперь их здесь также множество, но в переходном состоянии — ищут средство к жизни, большею частию обедневшие. Нравы здесь недурные; разврата большого нет; из чеонинов 8/10 не любит хоотоо. — Из буддийских сект — много Монтосиу, оттого еще много нерасположения принимать христианство, так как другие секты молчат, ибо почти вымерли.
   Христианскую проповедь начал здесь Матфей Кангета, еще будучи катихизатором. В 1877 году в одиннадцатом месяце он пришел сюда из Оосака; из здешних жителей хлопотал для него тогда находящийся ныне в Тоокёо Никанор Иимура. Из слушавших Матфея Кангета 6 человек приняли крещение в третьем месяце 1878 года от о. Анатолия.
   В четвертом месяце 1878 года прислан был сюда на проповедь Павел Накада, потом Андрей Канамори, а с 1879-го, по назначению Собора, здесь Павел Кангета, состоящий и доселе. Помощниками у него были в начале 1880 года некоторое время Павел Накаи, с Собора же этого — 1880 года Дамиан Камеи в качестве фукуденкеося.
   Христиан здесь к Собору прошлого года состояло 76, после того крещено 9; всех 85. Но из них за это время 8 умерло, 10 — потеряли веру, так что их почти нельзя и считать принадлежащими к Церкви, 2 — исключены из Церкви; остаются: 65. Из этих 65-ти — 14 находятся ныне в других местах, как Матфей Юкава и Яков Мацуда на проповеди, Марк Ооура — в Катехизаторской школе. Григорий и Исаия Камея — в Семинарии, Вера Иимура — в Женской школе, и прочие. Итак, состоящих в наличности ныне здесь 51 человек.
   Христианских домов 35. Но из них 9, из которых никто не приходит в Церковь, 1 — анафематствован, 4 — из которых христиане в других местах; остается: 21 дом.
   Вышеозначенные ослабевшие в вере, по-видимому, рано были крещены, без должного научения и испытания, чего всячески вперед нужно избегать. Вот они (их не нужно совсем терять из виду; быть может, Господь и обратит их со временем): 1) Евфимий Уемура — молодой человек из сизоку, служит печатником; товарищи и тесть смутили; 2) Моисей Ито — молодой человек из купцов; отец его не любит веры и отвлек его; 3) Илия Сато, лет тридцати пяти, из сизоку, ткач; ныне в Сайкео, или где-то; 4) Николай Сиотаии, тридцати лет, из сизоку; продавец ваты; своею бедностию смущен и потерял веру; 5) Даниил Сато, прежде бывший бонзой, родом отсюда ри за 10; теперь неизвестно где; 6) Козьма Мукан — врач, семидесяти лет; ослабел в вере; 7) Иов Цуда — сизоку, сорока лет; дурного поведения; 8) жена его Мария Цуда; 9) Мария Мацумото, по смерти мужа, перестала ходить в Церковь по гонению от матери; 10) Павел Дои — бывший прежде в Катихизаторской школе и ушедший учиться в протестантскую школу; как видно, по своекорыстию, чтобы научиться по-аглицки.
   Изгнаны из Церкви здесь двое: Григорий Тории, из сизоку, и его дочь Мария, потому что первый продал вторую на разврат, и как ни убеждали потом братия вместе с о. Яковом Такая его возвратить дочь, обещаясь внести за него то, что он уже истратил из платы за дочь, он не согласился, почему о. Яков объявил его вместе с дочерью исключенными из Церкви. Душевное состояние его дочери неизвестно, ибо отец продал ее никому не сказавши, сам он, по-видимому, не совсем потерял веру, ибо тайно приходит слушать христианские проповеди. Дочь продана в Кобе. Отлучение произошло 1880 года 9 месяца 26 числа.
   Сицудзи здесь избираются ежегодно после Тоокейского Собора. В настоящее время их 3: Гавриил Кавагуци, сизоку, — продавец риса; Акила Хираи, хеймин, рисовальщик на фарфоре; и Стефан Камея, сизоку, — без определенных занятий (отец находящихся в Семинарии Григория и Исаии). Акила Хираи, кроме того, состоит казначеем денег, собираемых на постройку храма, каковых денег ныне собрано с юуси (желающих жертвовать) 80 ен; деньги эти Акила отдаст на проценты в надежный купеческий дом. Сбор идет с девятого месяца 1881 года. — А Гавриил Кавагуци заведует сбором приношений на обычные церковные расходы, как-то: на масло, ладан, уголь; эти приношения тоже вносят юуси, — их 7 человек теперь, и они дают в месяц кто 5 сен, кто — 10 сен, иной 30 сен; а Гавриил собирает и расходует, записывая в книгу, на что вносящий своею печатью отмечает, что внес; книга для записи находится у Гавриила. Порядок этот заведен с десятого месяца 1881 года. Если собранного не достает на расходы, то сицудзи от себя восполняют. — Сверх всего этого, для особенных случаев делается сбор пожертовований; например, справили здесь черный суконный с галунным крестом посредине покров на гроб и носилки для гроба — 7 ен 61 сен, на нынешнюю Пасху для содержания здесь о. Якова собрали 5 ен и подобное.
   Проповедь здесь в таком порядке: 1) по воскресеньям, с восьми часов вечера. Кангета и Камеи в перемежку говорят катихизации в доме Стефана Камеи — для язычников. Собирается новых слушателей от 10 до 30 человек. Надежных в настоящее время еще не видно между ними. 2) По средам вечером Кангета говорит тоже для язычников в доме язычник еще — Нисикава; сюда также приходят, и приходят только искренне желающие слушать, поэтому здесь надежный дом Исикава и 45 других слушателей. 3) Кроме сих дней, каждый вечер Кангета говорит у себя поучения собственно для христиан; в настоящее время идет объяснение Евангелия от Матфея. Иногда приходит кое-кто из язычников; христиан собирается 5—6.
   Дамиан, кроме помощи Кангета в доме Камея, говорит еще в своем доме раз в неделю — больше для христиан только, так как язычники почти совсем не приходят.
   Вообще, желающих слушать христианство в настоящее время мало, но и не так, чтобы совсем не было.
   Гонения на христианство, впрочем, в Вакаяма теперь нет; все уже узнали более или менее и говорят, что христианство — хорошее учение.
   Богослужение по субботам вечером, как становится темно, и воскресеньям с девяти часов утра. Собираются в субботу человек 20 и больше, в воскресенье 15—16. Поют две девочки: Марина Кавагуци, двенадцати лет, и Марина Камея, двенадцати лет, и поют очень стройно, хотя во многом отлично от нот, а по собственному сочинению или учителей своих — Павла Кангета и о. Якова.
   Христиане и Вакаяма наполовину из сизоку, наполовину из хеймин; здесь гораздо ближе эти сословия между собой, чем в иных местах, где случается видят, что сизоку мешают входить в Церковь простолюдинам, или, наоборот, последние — дворянам.
   В будущем здесь также много надежды, и двоих проповедников, как доселе, здесь необходимо держать, особенно если иметь в виду окрестности.
   В Катихизаторскую школу отсюда, по уверению катихизаторов и сицудзи, найдутся многие, лишь бы была школа в Оосака.
   В семинарию также найдутся до будущего года; человека два Кангета уже имеет в виду.
   Для Квайдо и катихизатора нанимается дом, почти такой же хороший, как в Окаяма, за 5 ен в месяц. Кроме Павла Кангета, здесь живет один старик, который и стряпает для него. К сожалению, дом не в очень людной части города.
   Инославных в Бакаяма нет никого; приходят на проповедь, но видя, что место занято православными, уходят, считая бесполезным здесь свой труд. (Между тем, православие считает для себя удобнейшими именно места, где есть католики и протестанты, чтобы чрез сравнение яснее выявить свою истинность).
   Из других мест в Киусиу нужно иметь в виду для проповеди следующее:
1. В Аридагоори: город Иваса, 6 ри от Вакаяма, с 3000 домов, и множество деревень кругом. Из одной деревни приходили звать Кангета для проповеди. Кангета два раза был там, но особенно надежных слушателей еще не нашлись. Впрочем, приходящие оттуда по делам в Вакаяма, бывают у Кангета для разговора о Вере (Видно, что место назрело для проповеди). 2. В Хидакагоори: город Гоба, ри 12 от Вакаяма, с 1500 домов; оттуда приходили звать Кангета для проповеди, но он до сих пор не мог быть; до Собора сходит туда, чтобы на Соборе сказать о месте. 3. В Итогоори: город Хасимото, 13 ри от Вакаяма, на границе с Ямато, 2000 домов; из этого города также приходили спрашивать о Вере. 4. В Муронокоори: город Сингуу, 40 ри от Вакаяма, с 4000 домов. Сицудзи Гавриил Кавагуци четырнадцать лет тому назад жил там четыре года и имеет там много знакомых. Туда бы хорошо проповедника, по его словам. Город на границе с провинцией Исе. 5. Танабе, дзеока, с 4000 домов; 20 ри от Вакаяма; там много и сизоку. В этом городе есть один христианин, из Бизен, Иоанн Исида, служащий там в Сайбансё; он жил прежде того в Оосака и был там сицудзи; он просит катихизатора в Танабе (там, кажется, есть несколько протестантов). 6. Кокава, с 3000 домов, 10 ри от Вакаяма, — знаменит великолепным буддийским храмом. По словам Кангета, и это место нужно теперь же иметь в виду.   Пока расспрашивал у катихизаторов Павла Кангета и Дамиана Камеи и сицудзи о состоянии Церкви вышеизложенном, в молитвенной комнате собралось немало братии и сестер. Познакомившись с ними, сказал, что вечером помолимся вместе, кстати, до того времени соберутся и еще братия, и в сопровождении Кангета и кое-кого из братии отправился взглянуть на город. К сожалению, уже смеркалось, притом же пасмурно было и накрапывал дождь. Впрочем, взглянули на крепость — разрушенную и и почти всю засеянную пшеницей на местах, где были монбацу, как и везде доселе; в центре крепости сохранилась тенси-доо, очень представительно выглядывающая из-за зелени и выше зелени, то есть вековых деревьев; взойти на нее сказали можно, только под условием позволения из Кенчео. Взошли потом на вал. — Окаяма, около гимназии (циугакко), оттуда видна часть города; по песку сбежавши с крупного холма, чтобы сократить время, сейчас же достигли Безайтенъяма, где теперь публичный сад, место, странно сложившееся от природы из одних скал и огромнейших камней; необыкновенный, но грандиозный камень поставлен памятником в честь воинов из Кисиу, убитых в войне с Сайго. Несколько японских павильонов для гуляющих; с верхушек скал — отличный вид на город, кольцом охвативший крепость.
   Вернувшись к восьми часам, отслужил всенощную, которую пели две девочки так стройно, что и Роман в конце службы «хорошо» по-русски сказал мне об них. Братии было почти полное их общество; предложено было и приличное поучение. По окончании всего, в одиннадцать часов, указали место ночлега в гостинице, — Братия убедили остаться и завтра на целый день, чтобы вечером сказать катихизацию для язычников.
    30 мая/11 июня 1882. Воскресенье.
    Вакаяма.
   В девять часов утра совершено богослужение, на котором, однако, братьев и сестер было гораздо меньше, чем вчера, — с малыми детьми всего человек 30, почему сказанное поучение, между прочим, было и о необходимости посвящать Богу праздники; если не делает этого человек, то верный признак, что он не исполняет, как должно, и другую заповедь — о труде шесть дней, и живет, значит, вечно полусонною, получеловеческою жизнию; если человек поработает как следует шесть дней, то непременно почувствует и душою, и телом потребность отдохнуть в седьмой… Говорено было также о необходимости постройки храма здесь, что на северо-востоке такая большая Церковь, как здешняя, непременно бы уже озаботилась сим; в подтверждение слова дано было на храм 700 ен с выражением надежды, что чрез два года в это время я буду освящать здесь вновь воздвигнутый храм; только рисунки для него должны быть истребованы из Тоокёо. Говорено было еще о том, чтобы христиане искали здесь хороших учеников для Катихизаторской школы, причем один старик — Хрисанф Конгой, тут же представил своего сына Иону, двадцати пяти лет, для Катихизаторской школы, — В полдень собрание было распущено.
   После завтрака — рисом и унаги — угощением катихизатора Павла Кангета, мы отправились с ним посетить семейства катихизаторов и сицудзи. Катихизаторы отсюда следующие:
1. Матвей Юкава. В семье его: младшая сестра Ирина и муж ее Алексей, старшая сестра Мерония, лет сорока, бывшая ама, и мачеха Феодора. Торгует простым фарфором, которым лавка вся заставлена; других источников продовольствия нет. 2. Яков Мацуда. В семье: отец — старик Аркадий, бывший каннуси, мать — только слушает учение, младший брат — Силуан — в гимназии, невеста Якова — Юлия (шестнадцати лет, дочь Стефана Камея. Своего дома нет, а живет у замужней дочери, которая еще язычница, и муж которой слушает учение, и где своя семья большая тоже, так что в доме теснота). Содержится Аркадий с семьей на остатки средств с коосай-сёосё -[…] оиме (выкупного свидетельства), по этих средств скоро не станет: больше у него ничего нет. 3. Дамиан Камеи. В семье — жена и мать — 81 год, старуха; был у Дамиана сын, но убит в войне с Сайго; родители, получив за то помощь от Правительства — 100 ен, отдали эти деньги на Церковь за упокой сына (каковые деньги хранятся у о. Якова). Больше содержания от Церкви не имеет для жизни ничего; дом свой.   Марк Ооура, находящийся ныне в Катихизаторской школе, в семье не имеет никого ровно. Старший брат его — Лука, один из лучших здешних христиан, ныне переходит на житье в Оосака, — совершенно не зависит от нужд; замечателен он, между прочим, тем, что начал делать восковые свечи для здешней Церкви, — и свечи выходят такие, что нельзя отличить от выписанных из России; воск белит, как и в России; только золотить еще не приноровился. Я просил его продолжать это занятие, чтобы нам не выписывать свечей из России — Марк Ооура болен был с детства. Семейство, находящихся в Семинарии — Григория и Исаии Камея: отец их — Стефан, мать Лукия, сестра — Марина, двенадцати лет, и брат Илия, двух лет. Они сизоку. Стефан Камея, получив деньги за свои фуци, пустился было в торговлю, но подорвался, и теперь у него ничего нет, кроме небольшого остатка денег, которые он отдает на проценты и тем живет. Катихизаторы очень хвалят его как христианина.
   Семейство Ионы Конгой: отец — Хрисанф, мать — слушающая учение; дети Хрисанфа еще: Фотина одиннадцати лет и Василий девяти лет (одноглазый). Хрисанф очень беден. Содержат его с семейством сын — директора Циугакко в Кагосима. Кроме того, Хрисанф сам состоит учителем здесь в Сёогакко. Иона был отдан кому-то в приемыши, но оотуда его прогнали совсем на днях; из этого можно видеть, что он не без задорен, что нужно иметь в виду, принимая его в Катихизаторскую школу, если, впрочем, он выдержит должный по правилам экзамен, с одобрением от катихизатора и священника.
   У сицудзи Акилы Хираи, при посещении его, увидел в лавке для продажи протестантские книги, а православных нет. На вопрос — «Что же православные?» — отвечал, что их требовало из Тоокёо, но там делаются затруднения и замедления, — до сих пор не дождутся книг. Вернувшись в Тоокёо, нужно поговорить с Оогоем и устранить на будущее время такие несообразности.
   Когда, кончивши визиты, вернулся домой, в гостиницу, пришли трое проповедников гражданской свободы; постарше Исимото, по-видимому, серьезный и умный человек, его два молодых спутника — с саркастическими улыбками на лицах; улыбки, впрочем, скоро стерлись. Вечером обещались придти слушать проповедь, а Исимото упрашивал остаться на несколько дней — проповедывать, обещаясь собрать множество слушателей; к сожалению, нельзя остаться по малости времени для обзора оставшихся Церквей. Исимото говорит, что для успеха проповеди нужно подолгу останавливаться на месте. Совершенно верно. Да времени где взять? Впрочем, давно уже я задумал хоть к некоторым местам в Циукоку приложить это. Дай Бог исполнить.
   К сбору людей на проповедь употреблен был простой, но весьма хороший способ: сицудзи и некоторые усердные христиане у своих домов повесили на больших листах крупными буквами написанные объявления «Сегодня в восемь часов проповедь в таком-то месте, говорит такой-то». Всякий проходящий, видя развевающийся лист, непременно остановится и прочитает. А к восьми часам собралось столько слушателей, что Квайдо сделалось очень тесною; были учителя, врачи, бонзы, либералы, ученики средней школы и прочие. Слово продолжено до половины одиннадцатого с двумя маленькими перерывами для отдыха.
    31 мая/12 июня 1882. Понедельник.
    Осака.
   Рано утром катихизаторы и сицудзи собрались, чтобы проводить; угостили их завтраком, проводили 1 ри и распрощались. Проезжая Сумиеси, на минуту остановились взглянуть на великолепные четыре мия, окруженные вековыми деревьями и множеством превосходных каменных, бронзовых и даже фарфоровых фонарей (тооро). Пред входом — большой полукруглый мост, чрез который каждый старается пройти, хотя и не легко; за мостом, на обратном пути, оцепляют бабы с воробьями в клетках, которых предлагают выпустить — каждого за 2 сен.
   В три часа уже были в Оосака. Отдохнув несколько у о. Якова, отправились в гостиницу в сопровождении о. Якова, катихизаторов Василия Таде и Андрея Такахаси и четырех сицудзи. Они рассказали о состоянии Церкви следующее.
   В Оосака всех приняло крещение: 111 человек; из них 88 — принадлежит Оосака, 23 — из других мест. Из оосакских ныне 7 умерло, 2 совсем не приходят в Церковь, 8 находятся ныне в отсутствии; итого всех налицо ныне в Оосакской Церкви: 88 — 17 ­­ 71 человек, в 27 христианских домах.
   Вышеупомянутые, не приходящие в Церковь, следующие: 1) Моисей Кикута, лет пятидесяти, купец (дядя умершего Иустина Кикута) — человек нехорошего поведения, хотя и семьянин; не приходит, вероятно, отчасти стыдясь и боясь укоров; 2) Алексей Овата, тридцати двух лет, мелкий чиновник, видимо, ослабевший в вере; когда зовут его, всегда отвечает, «непременно приду» и никогда не исполняет слова.
   Находящиеся в отсутствии следующие: 1) Павел Накаи — служит катихиз атором, 2) Яков Фудзии и 3) Тит Сунага — в Катехизаторской школе, 4), 5) и 6) Иоанн Исида, его жена Анна и сын Игнатий — в Кисиу — городе Танабе — на службе в Сайбансе, 7) Давид Нагае, двадцати пяти лет, в Тоокёо, учится врачебной науке у доктора Сасаки, 8) Сила Куки — в Хеого-кен — Санда, 5 ри от Оосака.
   Из других мест принявшие здесь крещение:
1. Василий Томонага, двадцати девяти лет, родом из Оомура-дзеока, Хизен-но куни (товарищ П. Тацибана, который тоже из Оомура); состоя прежде на службе в Сайкео, часто писал о. Якову; теперь служит чиновником в Нагасаки, или где-то там — неизвестно, не пишет. 2. Вениамин Манабе, двадцати восьми лет, родом из Хингаси-кикура — города в Санука-но куни, на Сикоку, оклейщик. Теперь дома и не пишет. Поручено о. Якову письмом осведомиться о нем. 3. Андрей Хасенгава, родом из города Накацу, в Бузен, на Киусиу. Служил в Миссийской школе на Суругадае ламповщиком и вышел оттуда по болезни; теперь в Тоокей, в Мукоодзима. 4. Марк Маеда, тринадцати лет. Скоро по крещении украл что у кого-то и с тех пор где неизвестно, откуда родом неизвестно. 5. Никанор Иимура, родом из Вакаяма, теперь в Тоокёо. 6. Стефан Иосида, сорока лет, ныне в Нагоя, стекольщик; откуда родом здесь неизвестно. 7. Пармен Фудзита, родом из Тоокёо, Коисикава, здесь служил по найму у Кагае; теперь у себя в Тоокей. 8. Александр Моримуне, лет тридцати, вроде адвоката, родом из города Мацуяма, в провинции Ие, на Сикоку. 9. Фома Маки, катихизатор, родом Китано-мура, Ие, на Сикоку. 10. Яков Мацуда, катихизатор, родом из Вакаяма. 11. Петр Ока, из Кодзима. 12. Андрей Камо, младший брат Петра Ока, из Кодзима; теперь — в школе Фукузава, Тоокёо. 13. Василий Ямаока, катихизатор, родом из Ниими-мура, в Акагоори, провинции Бицциу. 14. Стефан Иосимото из Меога-мура, Тоета-гоори, провинции Аки; теперь дома. Лет сорока. Был в Оосака ремесленником, теперь — земледелец; в семье притеснен за веру, так как старший брат каннуси. От Хиросима ри 10. 15. Моисей Судзуки, семнадцати лет, ремесленник, — из Тоокёо, Усигоме; теперь там. 16. Георгий Окасима — Тоокёо — учится у о. Павла Ниицума. 17. Иоанн Сато, из Окаяма, — больной купец. 18. Мария Морита, из Окаяма, дочь Анны Морита. 19. Виссарион Танабе, двадцати двух лет, из провинции Акита родом, теперь служит в телеграфной конторе, в Хеого; очень усердный к вере. 20. Иоанн Оохаси из города Касасаги, в Кара; слушал учение в Кагосима от Иоанна Оно; теперь постоянно в сношениях с Кагосима по торговле. 21. Лука Мацумото, из Какогава, Бансиу. 22. Спиридон Оодзима из Бизен, будет жить в Маебаси. 23. Феодор Сеоно, родом из города Такамацу в Сануки; был здесь учителем, теперь дома часовщиком. Мать его — дочь бонзы из Хонгвандзи; дома за веру его гнали. Когда же он заболел ревматизмом, родные настояли, чтобы он обратился к идолу Куродзума, и он вернул в Церковь икону и крест, — значит, к прискорбию, нужно считать его отрекшимся от Христа.   Первое слово здесь о православном христианстве было сказано, когда в 1877 году Павел Ниицума в сопровождении Павла Тацибана посетил Оосака, чтобы видеть, удобно ли здесь для проповеди. По возвращении Ниицума к своим делам в Тоокёо, Тацибана здесь остался и проповедывал, между прочим, теперешнему Аврааму Нагаё. В десятом месяце того же года прислан сюда Яков Такая, а 2-го числа третьего месяца 1878 года о. Анатолий уже крестил здесь 33 человека. В четвертом месяце Яков Такая отсюда вернулся, а в пятом прибыли о. Евфимий и катихизаторы Андрей Яцукщ Андрей Канамори и Анатолий Озаки. Канамори, впрочем, в шестом же месяце отправлен был в Вакаяма. В девятом месяце отсюда вернулся о. Евфимий, а в десятом того же 1878 года на его место прибыл о. Яков Такая, состоящий здесь и доселе.
   Анатолий Озаки в одиннадцатом месяце 1878 года вернулся в Тоокёо, а на его место в двенадцатом месяце прибыл Спиридон Оосима.
   В генваре 1879 года Андрей Яцуки отправился в Бансиу, а в феврале того же года на его место прислан Василий Таде, служащий здесь и теперь. В четвертом месяце 1879 года Спиридон Оосима ушел в Окаяма. С Собора 1879 года назначен здесь помогать по проповеди Павел Накаи; в 1880 году он ушел на проповедь в Вакаяма.
   С Собора 1880 года пришли сюда Феодор Мидзуно и Стефан Кунгимия, но в двенадцатом месяце 1880 годаКунгимия отправился в Янагава. Собором 1881 года Феодор Мидзуно назначен в другое место, а на его место в Оосака — Андрей Такахаси, состоящий и теперь здесь.
   В настоящее время дело по проповеди здесь в следующем виде:
   У о. Якова Такая нет нигде в городе проповеди, и к нему не приходит никто слушать учение. Ограничивается его проповедь только оказыванием слова в субботу и воскресенье на богослужении.
   У Василия Таде проповедь в городе в четырех местах, именно:
1. У сицудзи Иосифа Аино в воскресенье, с восьми часов вечера; собираются слушать 7—8 человек, по из них новых только 2—3; так как недавно начали слушать учение, то и нельзя сказать, надежны ли они. 2. У сицудзи Моисея Хоосаки по вторникам вечером; слушают всего 2—3 христианина, но толкует Православное Исповедание, так как иной раз навернется и новый. 3. У сицудзи Павла Есида по средам вечером; собираются 5 христиан, для которых он толкует Евангелие от Иоанна. 4. У христианки Иоанны Уемацу по пятницам вечером; объясняет ей Евангелие от Матфея, говорит только для нее, ибо она недавно крестилась и недовольно научена еще; других не приходит.   У Андрея Такахаси проповеди нигде — ни в городе, ни у себя дома — нет никакой, за исключением того, что он еще объясняет учение матери Павла Накаи, недавно крещеной, да еще недавно один христианин звал его к себе объяснять ему непонятное для него в учении, но он еще не был.
   Богослужение пред праздниками и по праздникам всегда бывает, только литургия служится не всегда, а раза 2—3 в месяц. (Просфоры для нее пекутся в булочной, дома у о. Якова никто не умеет, и печи нет.) В субботу служба начинается в семь часов вечера; собираются человек 30, в воскресенье, когда обедня — в девять с половиною, обедня — в десять часов, — бывает также человек 30. Проповедь и в субботу, и в воскресенье о. Яков говорит на Евангелие; на всенощной после службы, на литургии пред крестом, обедне — после Молитвы Господней. Поют при богослужении 4 человека. — Язычники в Церкви никогда не бывают.
   Сицудзи здесь 5: Павел Есида, Петр Ниси, Иосиф Аино, Моисей Хоосаки, Яков Сакагуци.
   Избираются два раза в год: пред Тоокейским Собором и в генваре. Так стало с третьего года, а прежде они избирались на год, но опускались и оказывались не деятельными.
   Казначеем бывает каждый из них в очередной месяц. Церковный доход состоит из следующих статей:
1. Цуми-кин. Начали собирать с генваря 1880 года. Дают юуси — 14 человек — в месяц кто сколько может; собирается всего ежемесячно 1 ен 20—30 сен. Ныне собрано, с самого начала, 32 ены. Деньги кладутся на проценты. Предназначаются на храм, или на другое какое доброе употребление по общему соглашению. 2. Иодо-кин [?] — в месяц высыпают из ящика сен 40, которые и расходуются на уголь для Церкви, керосин и подобное. 3. Кенсай-кин, — в месяц высыпают из ящика сен 30 — на просфоры, масло для лампад, вообще на священническое употребление.   Все здешние христиане из купцов и ремесленников; сизоку нет.
   Жителей в Оосака:
   Хингасику: 65 812 человек
   Минамику: 85 850
   Ниси-ку: 87 240
   Кита-ку: 52 184
   Всего (коренных жителей) в Оосака: 291 086 человек.
   Наши христиане почти все в Нисику и Китасику (Минамику вмещает все нехорошие дома, и потому для проповеди неудобен; там прежде и жил проповедник — в хорошей части этого квартала, но и здесь — все идущие по улице — большею частию направляются в места гулянья, — народ — неблагодарный для проповедника).
   Народ оосакский — безучастен к вере. Никто здесь не мешает проповедникам, но и не слушает их почти никто. Все знают имя Христово, но христианского учения знать не хотят. Гонений нет, но при гонении лучше было бы.
   Нравы у богатого купечества неподвижные; христианскому учению нелегко будет пробить себе дорогу в этой среде. Средний и низший классы открытые.
   Немало здесь и распущенности нравов. А вместе с сим и привязанности к буддизму много. Для него не жалеют жертвовать. Вообще, вера в буддизм гораздо сильнее здесь, чем на востоке. Особенно усердствуют здесь бонзы Монтосиу; проповедуют много, и чтобы придать правительственный вес своим проповедям, нанимают за угощения сидеть на них чиновников; в проповедях же ругают христианство на чем свет стоит, выражая, однако, и в этом не более, как свою растерянность и в конфузе незнание что делать: усердные буддисты, особенно буддистки (потому что первых почти и нет) только ропщут: «И что это, мол, они говорят? Прежде не так говорили».
   Трудно, между прочим, катихизаторам двигаться и оттого, что здесь наем квартир не так свободен, как в других местах, — везде прежде всего требуется сикикин от 30 до 100 ен…
   В окрестностях Оосака желают слушать учение:
1. В Уцибата-мура, 3 ри от Касивата (7 ри от Оосака); там домов 300. Есть знакомые сицудзи Моисея Хоосаки. Вместе с ним Василий Таде был там; слушало человек 30, но так как тогда, в одиннадцатом месяце прошлого года, слушать мешали сельские работы, то слушатели сказали, что попросят опять катихизатора, когда им будет свободней. До сих пор, однако, не просили. По уверению Хоосака, несмотря на то там есть человек 10 искренно желающих слушать христианское учение. 2. В Оономура, 1 1/2 ри от Уцибата, с 100 домов; и там был Таде; слушали плохо; теперь там 2—3 желают узнать христианство. 3. Сибамура, 5 ри от Оосака, с 30 домов. Оттуда родом Яков Фудзии, находящийся в Катихизаторской школе. Дома у него старший брат с семейством, который и просил катихизатора. Василий Таде был там два раза, — слушало только семейство Фудзи.   В Сайкёо живет один христианин из Вакаяма — Петр Сима; жарит и продает рыбу; прежде кричал по улицам, продавая полушарлатанское лекарство «сен кин тан», но перестал, когда о. Яков побранил его. — Есть еще в Сайкео Григорий Мацуяма, тамошний родом.
   Инославные в Оосака всех родов: у католиков большой храм, человек 400, по их словам, христиан и женская школа. У протестантов разных сект: два храма в иностранном квартале, четыре — в городе Оосака; женских школ две — в иностранном квартале, одна — в городе; мужская — одна в первом; христиан всех у них, говорят, человек 200.
   Из окрестностей — в Сайкёо есть только несколько конгрегационалистов (доосися) и большая у них школа там, больше 100 учеников, обучающихся общим наукам; желающие же делаются проповедниками.
   В Кисивата есть католики и протестанты. В провинции Ямато, в Коориямамаци также есть те и другие, но больше первых. (До Собора прошлого года здесь показано 99 христиан, по протоколам; с Собора доселе крещено 6 человек; значит всего: 105; а по метрике всех крещенных записано: 111 человек; где же прочие 6 человек? В прошлом году при счете, значит, были пропущены; или же, вернее, не были включены в счет принадлежащие другим Церквам, — Нужно установить ясные и определенные правила для руководства при счете).
   По окончании расспросов о Церкви, катихизаторы с о. Яковом и сицудзи угощены были ужином в девятом часу, после чего разошлись, а я стал писать — что написано.
    1/13 июня 1882. Вторник.
    Оосака.
   В восемь часов отправились с о. Яковом сделать визиты сицудзи и другим, кому следовало, но успели побыть только у Авраама Нагае, моего крестника, живущего, по-видимому, очень состоятельно, матери катихизатора Павла Накаи, имеющей у себя дочь четырех-пяти лет (больше в семействе нет никого; муж умер в прошлом году), и у одного сицудзи; последних двух не застали дома, — первая отправилась в Церковь, второй (Сакагуци) был дежурным в Якусе и не возвращался оттуда. Чтобы взглянуть на Оосака с высоты, заехали в какие-то улицы, где множество храмов — буддийских и синтуисских, — и храмы все богатейшие; в одной мия видели, между прочим, «мия-марии»: повивальная бабка чрез сорок дней по рождении ребенка, приносит его мия, чтобы освятить его и испросить для него милость богов; с ребенком на руках бабка садится на соломенном кружке перед кумирней, а каннуси в кумирне читает молитву, потом бабка входит в кумирню с младенцем, где каннуси оканчивает обряд потрясением бубенчиков над головой последнего. При всем повреждении, человек, как видно, никак не может истребить в себе потребности быть посвященным Богу и быть вместе с Богом.
   С высоты Оосака представляется городом скученным в одну группу; здесь не жили князья, и нет поэтому пустырей, как в Тоокёо; население сплошною массою заняло прибрежье, прорезанное рекою и каналами. В Оосака невольно обращаешь внимание на необыкновенную чистоту, с какою содержится город; улицы выметены, точно аллеи отлично содержимого сада; о богатстве города нечего и говорить, — о нем свидетельствует как наружность домов, так и обилие лавок, и в них товаров.
   На пути к нашему Квайдо проезжали мимо огромнейших двух кумирень — Хингаси Хонгвандзи и Ниси Хонгвандзи; больше этих — у обоих сих сект только главные их кумирни в Кёого. К десяти часам, согласно назначению, были в нашей Церкви; братия и сестры были собраны; о. Такая встретил с крестом. Мы с ним отслужили обедню, во время которой здешние певчие почти не розня, только очень кричали, что происходит, по здешнему объяснению, оттого, что учителя пения здесь были басы — Иоанн Овата, потом Яков Маедако. Поют дети с участием сицудзи Павла Есида.
   По окончании службы сказано было слово, — между прочим, укора здешним христианам, что они не усердно ходят в Церковь и соблюдают воскресенье, также что не стараются помогать катихизаторам, находя слушателей для них, — Потом был разговор о церковных делах, о необходимости постройки храма, под который хоть бы землю купили сами здешние христиане. Сицудзи тут же представили список пожертвований на этот предмет — до 150 ен.
   В один час вернувшись в гостиницу и наскоро пообедав, отправились с о. Яковом к сицудзи, из которых удивил Петр Ниси, заплаканный и при нас плакавший неудержимо, оттого, что-де справедлив мой упрек им — в нерадении их о процветании здешней Церкви. Были и у кое-кого из простых христиан, к кому удобно было по дороге. Бросается в глава, что из всех здешних христиан только Нагае и Ниси живут в своих домах, все же прочие в нанятых квартирах; значит, состоятельности мало в здешней Церкви построить бы своими силами храм; пожалуй, и на место для храма не собьются.
   Видели с о. Яковом два места, продающиеся и годные бы для постройки храма, но оба сплошь заняты строениями; стало быть, будут очень дороги, так как нужно будет покупать и землю, и строения, которые тотчас же придется срыть и отдать за бесценок. А места оба, по положению, превосходные, особенно у Дзесин-баси.
   Проходя на речную пристань, чтобы узнать, когда идет пароход в Токусима, зашли в лежавший на пути католический храм в Кириуци. Храм — действительно довольно большой, человек 500 свободно могут усесться на местах; содержится в чистоте. На стене алтаря, по правую руку, поставлена икона Богоматери греческого письма и с греческою надписью; по стенам храма — Страсти Спасителя, нехитрые литографии. Между статуями — неизбежна, конечно, Франциска Ксаверия, первого проповедника католичества в Японии. Христиан у них, в Оосака, должно быть около 400 человек; по крайней мере, показывавший храм японец объясняет, что здесь молятся «оёсо сихяку-нин».
   Искал было несколько знакомого англиканского епископального миссионера Warren’a, чтобы узнать от него о состоянии инославия здесь, но не застал его дома. Вернувшись же к себе в гостиницу, нашел па столе карточку американского епископального миссионера Jing’a, присутствовавшего сегодня на нашем богослужении и проповеди. Отправился отдать ему визит. Их трое — американских епископалов в Оосака. Под ведением Jing’a особенно состоит школа, которую он любезно предложил показать. Подряд помещаются их храм и школа; осмотрели сначала первый, — для японцев тоже, как и в католическом, маты сидеть, только у последних проход сделан посредине Церкви, здесь же по сторонам. Застали несколько учеников, прилаживающими на алтарной стене надписи с текстами из Священного Писания (значит, тоже чувствуется потребность на чем-нибудь с благоговением остановить взор в Церкви и тем побудить себя к молитве). Комнаты для учеников устроены наполовину по-европейски (окна, двери, парты), наполовину по-японски (в занятых комнатах сидят на матах). Все — не грязно, но как-то сарайно. Учеников 35—36 человек, классов предположено шесть, но теперь, по состоянию знаний учеников, еще только три. Последний прием был недавно. Для него ученики вызываемы были чрез газету, и собирались, действительно, из разных провинций. Изучают прежде всего аглицкий язык, на котором потом идет преподавание им разных наук. Богословские — обязательны для всех; по инструкции даже обязательно для всех быть в Церкви на молитвах и богослужении, хоть они пока еще все язычники, «но, конечно, я не принуждаю их», — объяснил Jing. Имеется в виду, разумеется, выработать из них проповедников веры… Содержат ученики себя сами пищей, за комнаты и учение также вносят несколько (около 1 ен всего) в месяц. Сколько видел, все — взрослые. Учат, кроме Jing’a, еще миссионер и японские учителя, из которых больше всех получает преподаватель английского языка, — от 20 до 25 ен в месяц; учитель же математики за два часа урока четыре раза в неделю получает всего 8 ен.
   Вечером, между прочим, пришел Авраам Нагаё с семейством и просидел довольно долго, сетуя на застой здесь в Церкви; после церковных разговоров он объяснил, что нужно посмотреть в Кёото, так как сегодня вечером парохода в Токусима нет, и завтра день свободны для осмотра древней японской столицы.
   О. Яков рассказал замечательный случай исцеления, принесенного неизлечимому больному приобщением Святых Тайн. В запрошлом, 1880, году здешний врач Лука Мацусима заболел какке; болезнь развилась до такой степени, что лечившие его врачи признали его безнадежным и перестали лечить. Лежал уже он неподвижно, ничего не мог проглотить, — все рвало вон. Наконец, и он сам и окружавшие его родные нашли, что пришел его последний час. Побежали за о. Яковом, чтобы он напутствовал. О. Яков оставил производившуюся в то время катихизацию и поспешил на зов; застал больного еще в памяти и исповедал его, потом приобщил; к удивлению всех, причастие он проглотил и удержал в себе; назавтра ему было лучше, а тотчас призванные опять врачи объявили, что с ним произошла совершенно неожиданная и удивительная перемена, что болезнь теперь излечима; через несколько времени Лука был совсем здоров, каким пребывает и доселе. Это исцеление Лука сам считает Божиим, и его свидетельство тем более заслуживает веры, что он, как врач, знал очень ясно, что ему, по обыкновенному порядку течения этой страшной болезни, нужно умереть.
   Другой, не менее чудесный случай, по рассказу о. Якова, был с Лукой Ооура (из Вакаяма), который тоже внезапно и сверх всякого чаяния стал поправляться от какке после причастия Святых Таин.
    2/14 июня 1882. Среда.
    Кёото.
   Целую ночь и все утро шел беспрерывный дождь, угрожавший, по всем признакам, рубить целый день, как не необычно в наступивший теперь сезон «ньюубай». Но жаль было бесполезно терять день, и потому отправились, как вчера предположено было, с первым утренним поездом для осмотра Кёото. В качестве чичероне для нас с Романом служил Василий Таде.
   По дороге в Кёото замечательно селение Ямазаки (ныне вторая станция от Кёото); в зарослях бамбука около него когда-то убийца Нобунага — Акеци Мицухиде, разбитый в сражении и бежавший с поля битвы, хотел укрыться, но мужики заметили его и убили бамбуковыми копьями, не зная, кто это такой, но раздраженные против всех военных, от которых они терпели немало.
   В Кёото взглянули на следующие места:
1. Хингаси Хонгвандзи; главный храм сгорел несколько лет назад; его готовятся вновь строить; служащий же теперь вместо главного очень уж придавлен своей громаднейшей выгнутой крышей. 2. Ниси Хонгвандзи — массивный храмище; удивительной толщины колонны из кеяки и все вообще здесь в самых широких размерах.   У храма подивились на школу: синсиугакко построена совершенно в европейском стиле и составляет истинно поразительное явление по изяществу архитектуры, ослепительной белизне стен, видимому богатству и блеску во всем, до изящной железной решетки кругом; всего три корпуса, расположенные «покоем»; словом, прилично было бы университету помещаться в таких зданиях; но когда подумаешь, что это школа Монтосиу, то так и режется на мозгу облик старой блудницы, которая подновляет себя белилами и румянами, чтобы хоть этим наружным средством удержать за собой часть прежних поклонников.
3. Тоодзи — главный храм здесь секты Сингон, ведущей начало от Кообоодайси, который и обоготворяется в одном из капищ тут же. Все когда-то было, должно быть, очень цветуще, но теперь приходит в запущенность. Многогрешная пагода Тоодзи видна направо при въезде в Кёото. 4. Проехали мимо крепости: Нидзео-сиро, в которой когда-то был убит сын Нобунага от Акеци Мицухидае. Во время сеогунов фамилии Токугава эту крепость занимал Хитоцубаси, дом — близко родственный сёогунскому. Теперь в крепости помещается Кёотофу. 5. За городом — в Китано — взглянули на великолепную мия — Тенман-гуу, где обоготворяется Сунгавара-но Мицузане, когда-то за свое стояние за правду оклеветанный и пострадавший от врагов. Купил здесь книжку о Мицузане — прескучную, впрочем. 6. Кинкакудзи. Тоже за городом, в отличной роще вековых дерев. Здесь Асикага-но Есимицу, будучи инкё, устроил себе жилище, которое и сохраняется до сих пор, возможно, в том же виде. В саду — небольшой двухэтажный дом. Внизу — четыре фигуры, резьбы Кообоодайси, и деревянная фигура самого Есимицу, в рост, в сидячем положении. Но самое главное наверху: комната вся внутри и снаружи по веранде кругом, даже крыша снизу, — все было густо вызолочено, отчего место получило свое название «золотого» (кинкану) и знаменито до сих пор. Но нужно правду сказать, что было роскошью в старину, то теперь — скромность: комната — небольшая, лестница в нее претесная, на позолоту — не Бог весть какой расход, если и вся роскошь Асикага была таковая, то за что же история попрекает их ею? Позолота почти вся соскоблена и соскребана, говорят, во время Гоиссин, что не делает чести тогдашним воинам. На находящемся пред домом пруде, в миниатюрных размерах, изображены острова Ниппон, Киусиу, Сикоку, но так, разумеется, что и когда скажут вам, вы все-таки будете недоумевать, где же тут подобия; всякий выглядывающий из воды окрещен каким-нибудь именем и к нему приплетено сказание. Дальше показывают среди роскошной зелени другое озеро, где на острове могила «белого змея». Там — ключ воды, служившей для чаю господина Есимицу, а подальше другой — для умывания; здесь водопадец с падением воды чуть не по каплям, а под ним камень как-то изображающий рыбу карпа; сохраняется и зданьице в три мата, где Есимицу пил чай, любуясь озером; замечательнейшее в чайной комнате — в руку толщиной дерево — Нантен, которым украшена стена. После Есимицу здесь построен храм, которому и принадлежит все это сокровище истории, показываемое всякому за скромное вознаграждение. 7. Заехали взглянуть на школу конгрегационалистов. К сожалению, Ниедзима не застали. Школа состоит из пяти небольших домов европейской постройки и разных зданий за ними — японской. Учеников должно быть больше сотни, и поместиться есть где. Со всех зданий выглядывали кучи молодежи. Учатся здесь английскому языку и разным наукам. Но, разумеется, главная цель школы — образовать проповедников христианства. Преподают, между прочим, два американские миссионера, живущие здесь под видом нанятых учителей. — Заехали потом на дом к Ниедзима, но и дома его не оказалось. 8. Госё — Императорский Дворец, ныне запустелый, обведенный кругом почтительною стеною серого цвета с пятью полосами, разделяющими стену как будто на шесть рядов камней; высота стены с черепичной крышей не больше 10 до. Множество зданий, окружавших дворец, разрушено, отчего вид запустения еще неприятней. 9. Мия в Симогамо, где боготворится Таке цумино-микото; тоже гражданские здания, но среди виденного уже — ничего особенного. Тут неподалеку от мия в гостинице пообедали — было двенадцать часов. — После сего отправились искать Григория Мацуяма по данному им Василию Таде адресу; к сожалению, не нашли — улица бесконечная — проискали бы до вечера, а адрес оказался недостаточно ясным. 10. Заехали в Хонноодзи, где был убит Нобунага от Акеци Мицухиде. Храм плохой, собираются строить новый. (Нобунага похоронен недалеко от Кёото, но времени было бы недостаточно съездить посмотреть могилу). 11. Ци-он-ин — самый главный храм секты Дзеодосиу, от которого ведет свое начало и тоокейское Сиба- Зоодзеодзи. Кроме огромнейшего величественного храма, здесь показали полы, поющие по-соловьиному (унгоис-но итономо), таковые все переходы от храма к корпусу бонз и все деревянные коридоры в этом корпусе. Доски полов не прибиты гвоздями, и когда идешь, особенно когда идут многие, и происходит больше давления — почти тихие звуки флейты слышишь под ногами, не скрип, а именно тихий и очень мелодичный короткий свист. — Комнаты, кроме того, все чем-нибудь замечательны: та с возвышением для сиденья Императора, или кого из царского дома, эта — с ширмами знаменитой кисти и тому подобное. Когда же пройдешь все комнаты, чичероне (обыкновенно таковыми служат везде здесь мальчики) крикливо объявляют, что если снять между комнатами все перегородки, то выйдет зала в 1000 матов, — Подняться от храма на площадку повыше — висит огромнейший колокол — первый виденный мною в Японии таких размеров. 12. Гион-мия, тоже великолепная, но ничего особенного. Недалеко от нее <…> 13. Ясака-но тоо — пагода с пятью крышами. Мы поднялись на нее и были вознаграждены за труд необыкновенно прелестным видом на все Кёото и окрестности. Кстати, прояснилось, даже выглянуло солнце, — все озолотилось и приняло веселый и радушный вид. Долго я любовался чудным видом и с трудом оставил его, а оставляя, с молитвой послал благословение с высоты почтенному городу, которому мало ровесников на земле, но который, к скорби, и доселе пребывает во тьме и сени смертной. Да просветит же его Господь скорее светом Своего Евангелия! 14. Киёмидзу. Здесь храм Кваннона, а за ним ключ воды, которую считают целительною — «кинсёкусуй» — вода золотого цвета, — так как она отливает несколько желтым цветом, если взять в большом количестве. Место храма на склоне горы, так что и отсюда превосходный вид на часть Кёото. Когда поднимаешься к храму, продается множество выделяемого здесь фарфора, — к сожалению, все довольно грубой поделки. 15. Дайбуцу. Огромнейших размеров бюст Будды. Тайко Хидеёси отлил. Лишь только был сделан и поставлен этот идол, как землетрясением опрокинуло его; Хидеёси рассердился и стрелой из лука наказал Будду, приговаривая: «Если ты сам себя не умел сберечь, то что и проку из тебя!». Впрочем, идол опять был поставлен. А после Хидеёси его разбили и обратили в металл для отливки монеты; на место же его сделали деревянное подобие его — весьма грубое, которое и стоит поныне. Посмотревши en-face на Будду снизу, сходят по лестнице, чтобы заглянуть с затылка, но там только видна сплошная сеть лесов, на которой утверждена передовая обшивка лица из досок. О размерах бюста можно судить по тому, например, что хотя нос сделан безобразно малым относительно всего лица, но и теперь, если бы Будда потянул нос, то в каждую ноздрю мог бы втянуть по ребенку. Тут же у кумирни стоит колокол, немногим меньше того, что в Цион; еще здесь примечательность — резные ворота, бывшие во дворце Хидеёси, замыкающие ныне четвероугольник, на котором стоит крошечная кумирня в честь Хидеёси. Сам этот герой покоится своими бренными останками недалеко за Кёото — на холме. С Ясака-но тоо мы видели дорожку, ведущую к его могиле, но поздно было сегодня добраться до нее. При сыне Хидеёси беспрерывный ряд стоячих бронзовых фонарей вел к ней от черты города, но скоро потом все это было снято и уничтожено, чтобы по возможности стереть память о нем; но тщетны были усилия: Хидеёси сияет ярче в японской истории, чем те, кому неприятно, чтобы он сиял.   Стоило посмотреть еще Коосендзё (или он-сен, — теплые ванны) на горе, откуда с третьего этажа, говорят, лучше, чем с какого-либо другого места видно Кёото с окрестностями, но мы торопились к поезду в четыре часа, и поэтому, завернувши только в лавку купить несколько фотографических видов Кёото (каких, к сожалению, не нашли много), отправились на станцию.
   В Оосака приходил проститься, между прочим, Иоанн Иваса, христианин из Камеока (Тамба) родом, двадцати двух лет, аптекарь, обучавшийся здесь (и занесенный в список оосакских христиан), ныне же отправляющийся домой (адрес его: Хонче-маци). Хорошо бы послать проповедника и в этот большой город, только что виденный мною на пути из Танго к Кёото.
   В одиннадцать часов вечера мы были на пароходе, оказавшемся на этот раз пренеудобным маленьким суденышком, где в каюте ни стать, а только что сесть в тесноте между японцами; шум, гам, духота, блохи; впрочем, усталость взяла свое, и несколько часов проспать было можно. Обыкновенно пароход идет от Оосака до Токусима восемь часов, и мы прошли не больше, снявшись около двенадцати часов ночи и пришедши в Токусима назавтра утром в восьмом часу.
    3/15 июня 1882. Четверг.
    Токусима.
   Токусима — главный город провинции Ава на Сикоку; был резиденцией удельного князя Хацисука Авано-ками, с 25 ман коку. (Теперешний князь лет тридцати двух, долго учился в Европе и теперь директор Департамента по податям в Министерстве внутренних дел). Домов здесь больше 20 000, из которых сизоку больше 4000.
   Провинция здешняя богатая по обильному производству для вывоза: индиго, сахарного песку, соли и табаку; Токусима в постоянных сношениях по торговле с Оосака, и потому нравы здесь похожи на оосакские: довольно наклонности к роскоши, немало распущенности, но при этом еще слабохарактерность (коорога евай). К тому же буддизм на Сикоку особенно силен, — сему, между прочим, способствует то, что знаменитый буддийский учитель и святой Кообоодайси родом из Сикоку (провинция Сануки), и здесь множество следов его (ко-секи), постоянно подогревающих религиозное чувство. Из сект Сингон, к которому принадлежал Кообоодайси, на Сикоку главная, но за ним Монто и другие секты также не потеряли значения здесь. Оттого-то и в Токусима, между прочим, так много ненависти к христианству и противодействия ему.
   Проповедь начал здесь Павел Накакоодзи, и доселе состоящий здесь главным катихизатором. На Соборе 1878 года он предложил отправиться в Токусима — попробовать; Собор согласился, и потому Накакоодзи прибыл сюда, остановился в гостинице и объявил в газетах, что открывает проповедь о христианстве. По новости многие заинтересовались и стали собираться к нему; мало-помалу оказались и уверовавшие; первыми из них были: нынешний катихизаторский помощник здесь — Симеон Огава и Мария Томинага, — они же первые удостоены и Святого Крещения.
   Собором 1879 года Павел Накакоодзи также назначен сюда и продолжал дело. На Собор 1880 года он отправился было, но, зашедши на свою родину — в Танго, остановлен был там для проповеди; заочно же Собором опять утвержден для Токусима. В соборное время прошлого 1881 года, было языческое возбуждение и гонение на христиан; он считал неудобным оставить в это время Церковь, и потому также не участвовал в Соборе, а заочно опять оставлен здесь.
   С 1880 года Симеон Огава стал помогать ему по проповеди, а Собором 1881 года назначен катихизаторским помощником (фукуденкеося), с оставлением на службе здесь.
   Христиан к Собору прошлого года состояло 35 человек (по метрике значится 36, но один был умерший). С Собора крещено 9, имеет быть крещено на днях — для чего ожидается сюда о. Яков — 10 человек. Итого — в этом году: 19; всех же к предстоящему Собору по метрике будет значится: 54 (с умершим прошлого года: 55), в 28-ми христианских домах.
   Но из них умерло в нынешнем году 2, из другого места здесь принявший крещение — 1 (Стефан Исогаи — ныне в Кагосимской Церкви). Налицо же здесь: 51 человек, кое-кто из них во временной отлучке по торговым делам. 3 человека из христиан ослабели в вере по причине притеснений от язычников; они не бросили Христа, но, боясь людей, не обнаруживают себя христианами и совсем не ходят в Церковь. Это: 1) Моисей Тани, двадцати семи лет, ремеслом — гетая, ныне в отлучке в Тоокёо; 2) Давид Сано, двадцати семи лет, татамия, и 3) Яков Цунано, двадцати пяти, — штукатур. Есть еще два дома, а в них — с детьми 6 человек перешедшие к протестантам, — сначала епископалам, а теперь — баптистам; но это люди своекорыстные, принявшие крещение в чаянии благ земных и неусмотренные первоначально питающими такие чаяния. Они в метрику не внесены, и поэтому в счет нигде не входят, как отрекшиеся от Церкви.
   Проповедь здесь, в Квайдо, производится в ицироку с хинокуре (в 1-е и 6-е числа с заходом солнца). Собираются 15—20 человек, из них — наполовину язычники. Кроме приготовленных ныне к крещению, есть из язычников человек 6 постоянных слушателей; прочие случайно приходящие.
   Кроме сего, Накакоодзи ходит на проповедь в дома, куда приглашают и где также бывают язычники.
   Симеон Огава говорит в Квайдо, в Ицироку, в перемежку с Накакоодзи. Кроме того, также выходит в дома, куда зовут.
   В каждое воскресенье, в восемь часов утра, Накакоодзи и Огава, по приглашению властей, вот уже два года неопустительно ходят для проповеди в тюрьму; слушают их в десяти казармах — по две казармы в воскресенье, — в каждой человек по 80; по свидетельству служащих в тюрьме, влияние проповеди сказывается в улучшении поведения преступников.
   Богослужение бывает в каждую субботу с сумерок и в воскресенье с десяти часов: в Квайдо собираются человек 15—20; бывают при службе по очереди: один из семейства в субботу, другие в воскресенье. После службы Накакоодзи говорит проповедь, темой которой в субботу бывает Евангелие, житие Святого, в последнее же время — объяснение Книги Бытия, в воскресенье — очередное Евангелие, или Апостол.
   При службе ноют человек 6, но совершенно своеобразным напевом, в котором мне «Сю аваремеё» очень понравилось; напев несколько печальный (кажется, любимый японцами); прочее поют также, почти не разня, но без нот, которых я здесь совсем не видел и о которых понятия не имеют, а просто держа молитвенники в руках и импровизируя, но импровизация выходит уже заученная и опытная. Учителя пения, однако, здесь на время очень бы нужно.
   Сицузди 3: Никанор Кавамура, Матфей Едагава и Илья Бандо (в отсутствии). Избираются каждый год пред Собором. Казначейскую часть исполняют все по очереди помесячно. Церковные деньги состоят только из того, что дают юуси (желающие) ежемесячно: кто — 5 сен, кто — 10, 20, даже 3 сен; набирается в месяц сен 80, которые и расходуются на представляющиеся нужды в Квайдо. Квайдо, где живет катихизатор Накакоодзи с женой и ребенком, состоит из небольшого нового дома, нанимаемого в месяц за 3 ены. Икона Спасителя — иллюминованная литография (что привез о. Владимир), в золоченой рамке. Пред нею столик и тут же аналой; покровов, выданных от Церкви в Тоокёо нет, ими и нужно будет снабдить Накакоодзи после Собора. Лампадки пред иконой также нет.
   Христиане здешние больше из сизоку, которых в Токусима очень много (но которые не так бедны, как во многих других местах, ибо жили весьма зажиточно — по богатству здешнего лена, который открыто состоял из 25 ман коку, но в действительности был несравненно выше). Можно надеяться, что отсюда выйдут люди и для Катихизаторской школы; в нынешнем году один уже приготовлен (Николай Имемото).
   Из инославных, католиков здесь нет, протестанты двух сортов: епископалы и баптисты; у первых живет здесь японский катихизатор; иностранный же миссионер — Mr. Warren, или другой — из Оосака наезжает на несколько дней обыкновенно раз в месяц. Теперь у них христиан здесь 3 человека. У баптистов проповедник с иностранным миссионером также каждый месяц приезжают сюда из Оосака; постоянного же проповедника нет; верующих у них 2 человека и еще 2 дома перешедшие отсюда.
   Буддисты и синтуисты теперь не гонят так, как в прошлом году, когда разбили дома Вениамина Танака и одного язычника (нанятую квартиру), где производились проповеди; теперь лишь злословят всячески христианство на энзецу и составляют общества с взаимным обещанием не слушать христианство.
   Впрочем, несмотря на ненависть язычников, христианство не перестает здесь идти вперед, и после Собора проповедников здесь нужно также никак не меньше двух.
   Из окрестностей начатки христианства положены здесь в следующих местах:
1. Камияма-мура, в Меозай-гоори, 12 ри от Токусима, — с 500 разбросанных домов. Оттуда родом есть в Токусима сизоку Есида, с молодости совсем глухой, но значительный ученый по-китайски. Он изучил христианство посредством книг и чрез письменный разговор с Накакоодзи и стал верующим, хотя до сих пор еще не принял крещение, собираясь принять в скором времени пред переселением в Хоккайдо, здесь или в Тоокёо, — что он предпринимает с 200 человеками, следующими за ним. Узнав христианство, он поведал о нем своему родному в Камияма Аихара, служащему там старшиной деревни (кочёо). Аихара во втором месяце сего года пригласил Накакоодзи на проповедь; последний и проводит там каждый месяц с неделю; собираются слушать 30—40 человек. Из них Аихара с женой совсем ныне приготовлены к крещению, для принятия которого Аихара и прибыл ныне в Токусима, ожидая сюда о. Якова; когда последний прибудет, его собираются пригласить в Камияма, чтобы весь дом Аихара мог быть крещен. 2. Сандзи-мура, в Оце-гоори, — с 200 домов, 4 1/2 ри от Токусима. Там христианин — школьный учитель; он звал Накакоодзи, который в последнее время и был там; люди собрались и слушали весьма охотно, потому условлено — Накакоодзи или Огава быть там ежемесячно дня на три или на четыре. 3. Такахара-мура (в Итанокоори), с 500 домов, 3 ри от Токусима. Там есть христианка София Ода, семидесяти двух лет. 4. Симо-хациман-мура, с 700 разбросанными домами, 1 ри от Токусима. Там Авраам Тоодзе и жена его Елисавета — старики христиане; сын их — учитель в здешней Сихангакко также слушает христианское учение.   По словам Накакоодзи, и в Тосауже пора начать проповедь; увлечения политическими вопросами, отнимавшие внимание от всего другого, там теперь значительно улеглись.
   Пока я расспрашивал о состоянии Церкви, собрались братия и сестры. В десять часов отслужена была обедня и сказано поучение, после чего, в двенадцать часов, братия хотели угостить меня обедом на славу; пригласили повара, умеющего готовить английский обед, и увы, предложили мясной стол — в пост! Отвращение взяло, да и сердце закипело на катихизаторов; едва сдерживал себя от резкого и запальчивого выговора, а молча взял Накакоодзи, подвел его к прибитому тут же на стене календарю и указал на обозначенный ныне пост: «Таково прямое правило Церкви, — как же ты допускаешь свою Церковь предлагать Епископу нарушать Церковное Правило». Сконфузился бедный, да что поделаешь! Будь вперед внимательней к исполнению своих обязанностей. Одно только и может извинить такую невнимательность — это то, что здесь всегдашний, или почти всегдашний пост, то есть отсутствие мясной и молочной пищи. — Так голодный и отправился с Накакоодзи и Огава осматривать город. Город собственно не презентабельный, когда идешь по улицам, — какая-то обветшалость, отсутствие щеголеватости и даже чистоты. Крепость разрушена; остается одна высокая насыпь, составляющая большой холм, покрытый доверху густою листвою больших деревьев. Кенчёо — в японском здании, бывшем доме одного каро. Улицы длиннейшие, и население, видимо, огромнейшее. Но я забыл и голод, и усталость, когда поднялся на склон Оотакизан, откуда, как на ладони, виден весь город и вся равнина до моря, перерезанная рукавами реки и почти сплошь — до гор, населенная. Отсюда видишь, что действительно в Токусима двадцать тысяч домов, пожалуй и больше; город несколько разбросан, и потому занимает очень большое пространство; ясики сизоку почти все более или менее окружены и разделены между собой зеленью, что и делает город не в меру широким (не то, что Оосака, где все в куче, или Токусима же — улицы торговцев и ремесленников). Храмы — большею частию собраны за городом, по склону горы, — Налюбовавшись вдоволь городом и спустившись вниз (там же на горе памятнике виде пирамиды с надписью «Киненпё» — но кому? Не обозначено. Мол, все знают, что павших из здешнего города в войне с Сайго; да, теперь знают, и то немногие, а лет чрез пятьдесят? Памятник этот будет возбуждать археологическое исследование; между тем — кто написал «Киненпё» — тут же крупными буквами высечено), — купили карту города и географию провинции Ава, также фотографический снимок города и вернулись в Квайдо. — Хотел сделать визиты Огава и сицудзи, но все деликатно отказались, — мол, мы все здесь в Квайдо; иконы, впрочем, по словам Накакоодзи, у всех есть и содержатся, как должно; у Огава же семья — сам он, двадцати шести лет, жена, мать и младший брат, — живет в квартире, — сизоку.
   В восьмом часу отслужили вечерню, после которой сказано поучение — сначала христианам, потом собравшимся в количестве 25 человек язычникам, продолжавшееся почти до одиннадцати часов.
   Была надежда сегодня же ночью сняться для следования обратно в Оосака, но пришли сказать, что отход парохода отложен до завтрашнего вечера. Итак — условились еще завтра в два часа пополудни собраться для молитвы и поучения.
    4/16 июня 1882. Пятница.
    Токусима.
   Утром писал дневник и приводил в порядок миссионерские наблюдения. В третьем часу позвали в Квайдо. Отслужена была вечерня с прочтением Евангелия для имеющего быть поучения. Последнее сказано было сначала христианам на текст «Иде же оста два или трие собрани во имя Мое, ту Аз есмь посреде их», потом язычникам. Так как из последних были учителя, чиновники и прочие книжные люди, и Накакоодзи просил сказать им о существовании Бога, против неверия вообще, то я и начал: «Вот мы сейчас молились, а вы просто сидели и с нами не участвовали; кто же лучше делал — вы или мы? Кто резоннее? Кто к кому должен перейти — вы к нам, или, быть может, мы к вам? Потому что не может быть два противоположных действия одинаково разумных… Мы знаем Отца Небесного, мы просим Его, благодарим… Вы также дети того же Отца Небесного, но вы не знаете Его и, пожалуй, даже не хотите знать и благодарить, а между тем Им вы в мир родились, Им живете. Одни ли только родители виновники нашего бытия, или же родителями стоит еще кто другой, и они исполняют только Его веление и Закон? Кто нам приготовил глаза в чреве матери, когда мы еще не могли видеть, руки, когда не могли брать и прочее, не „сидзен“ ли? Такой „сидзен” значит бесконечно разумный, предусмотрительный, всеблагой и всемогущий», и прочем. Кончено было в шестом часу, после чего продолжался разговор с братиями о церковных делах; настаивал, между прочим, чтобы они послали в нынешний год представителя на Тоокейский Собор, так как еще ни разу здешняя Церковь не заявляла себя на Соборе. В девять часов вечера отправились на пароход Тайемару. К сожалению, вместо обещанного ночного рейса пароход отложил отход до шести часов утра. Тем не менее остались ночевать на пароходе, но плоха была ночь, благодаря легионам блох и шуму и гвалту от японцев, бесцеремоннейшего в этом отношении народа в мире.
    5/17 июня 1882. Суббота.
    На пути в Нагоя.
   Плохой пароходишка надул и в другой конец: вместо того, чтобы придти в Оосака, завел в Хеого, — мол, «прилива нужно ждать», такому-то мизерному суденышке, которому, как поросенку, и лужи вдоволь! Я рад был вырваться на берег, хотя в дождь и вдали от дзинрикися. Чугунка живо доставила в Оосака; там на полчаса заехал к о. Якову, чтобы отобрать для отсылки в Тоокёо бывшие здесь книги из основной библиотеки. Застал уже здесь плетущегося на Собор катихизагора из Кагосима Давида Онума, — это значит, ровно за месяц до Собора ушел с места службы; «фунено цунгоо» — де было таково, как будто я сам не был там и не знаю, что пароходы бывают из Кагосима в Нагасаки почти каждый день, и так же часто из Нагасаки по пути в Тоокёо. Непременно нужно будет какими-нибудь правилами ограничить такие самовольно ранние отлучки катихизаторов со своих мест.
   Поезд в Кёото, и не останавливаясь в Ооцу, пришел вовремя, чтобы в нынешнюю же ночь на пароходе переправиться чрез Ооми-но-косуй. Ооцу от Кёото — 16 миль; поезд идет почти час. Домов в Ооцу больше 1500, расположенных длинного полосою по берегу огромного озера. Поезд железной дороги, идущий из Кёото большей частью среди превосходных чайных плантаций, останавливается на берегу озера у пристани, с которой пароходы ежедневно по несколько раз развозят пассажиров на противоположный берег. Мы отправились на пароходе, идущем в Маибара, откуда лежит путь в Нагоя, — около десяти часов вечера, — к сожалению, темного и дождливого, так что нельзя было полюбоваться прекрасным озером. В два с половиною часа уже были в Маибара и тотчас дальше, наняв дзинрикися до Оогаки, 9 1/2 ри от Маибара (3 человека за 4 ены с вычетом 30 сен за час, если не доставят к восьми часам). Все время шел проливной дождь; шли, пока рассвело, с фонарями.
   Оогаки, — бывший резиденциею удельного князя Тода — унеменосе — 18 ман коку, — большой город с 5000 домов и множеством сизоку, в 11 ри от Нагоя.
   От Оогаки до Хангивара-эки, на четырех ри, было три переправы через реки, последний раз — чрез Кисо-гава, огромную реку, разделяющую провинции Мино и Овари. В Хангивара обедали под оглушительное завывание бонзы, читавшего молитвенник, до которого, впрочем, в доме никому не было дела. На вопрос, не умер ли кто в доме? — Хозяйка ответила: «Сегодня день памяти родных, так пригласили».
    6/18 июня 1882. Воскресенье.
    Нагоя.
   К трем часам, наконец, дождь перестал, а в четвертом, при выезде в Нагоя, встретились с братиями и здешними катихизаторами Павлом Окамура и Яковом Мацуда. Переодевшись на постоялине, отправились в Квайдо, где собраны были братия и сестры. Отслужена была вечерня и сказано поучение, после чего катихизаторы и сицудзи рассказали о состоянии здешней Церкви.
   Нагоя, бывшая резиденция одного из Госанке, и притом — главнейшего из них, — имеет до 40 000 домов с 120 000 жителей коренных, с временно же живущими — до 200 000 жителей. Сизоку больше 10 000 домов.
   Христиан к Собору прошлого года показано состоявшими 57 человек, но по ошибке на три человека показано меньше; всех, принявших здесь крещение, состояло 60 человек. После того крещено 20; так что ныне по метрике крещенных состоит 80 человек.
   Из них умерло 5 (в том числе жена Якова Асаи, умершая в Хараномаци, но крещеная здесь).
   Из других мест и Церквей, принявших здесь крещение, а также переселившихся отсюда в другие места, — всех: 9. А именно:
1. Мария Именомура, двадцати трех лет, из Тахара, 5 ри от Тоёхаси; в 1877 году, когда о. Павел Савабе совершил здесь первое крещение, она приехала из Тоёхаси, где родители гнали ее за веру, с решительностью — хоть и совсем оставить родителей — лишь бы сподобиться Святого Крещения. После братия из Оказаки хлопотали о ней, и старик Павел Кондо, рассказывавший о ней, не знает наверное в каком она положении теперь; советовал распросить в Тоёхаси у Марка Сукигара (NB. Но и он не знает, где она теперь), ее крестного отца.   2 и 3. Лука Судзуки и жена его Вера — переселились в Тоокёо; Лука там фотографом.
4. Петр Амано, пятидесяти лет, родом здешний сизоку, но переселился в Сингехара-мура, 4 ри от Оказаки, и принадлежит к Оказакской Церкви. 5. Иоанн Симамура — родом из Оказаки, где и живет теперь. 6. Давид Накао, из Тоса, пятнадцати лет, сын служившего здесь в суде чиновника; ныне отец на службе в провинции Хитаци, городе Цуциура, где и сын вместе с ним (катихизатор в Мито должен позаботиться о нем). 7. Марфа Коиси, из Оказаки, — жена Никанора Коиси, христианина тамошней Церкви. 8. Иов Тераниси, тридцати четырех лет, родом здешний сизоку, переселился в Тоокёо, где живет в Ситая, Уено маци, 20 банци. 9. Климент Ицикава (что был в Катихизаторской школе), родом из Кария-мура (Микаванокуни), 5 ри от Оказаки, принадлежит, значит, к Оказакской (в Минава) Церкви.   Взамен означенных, следующие 6 человек, принадлежащих ныне к здешней Церкви, приняли крещение в других Церквах:
1. Яков Мацуда — крестился в Тоокёо, но родом здешний, и ныне находится здесь.   2, 3. Из Оказаки сюда переселились крещенные там: Алексей Ватари, его дочь Екатерина (ныне жена Павла Окамура).
   4, 5 и 6. Также из Оказаки переселились крещенные там: Симеон Курокава, его сын Илия и дочь его Ольга.
   Не приходят в Церковь следующие 7 человек:
1. Иосиф Даики, лет сорока, сизоку, школьный учитель; учился христианству у Стефана Кондо; с крещения в 1880 году ни разу не показывался в Церкви.   2, 3. Василий Нозаки, двадцати лет, сын купца, и старшая сестра Василия — Юлия, двадцати двух лет. Оба под влиянием отца, не любящего христианства. Юлия была перевенчана о. Тимофеем Хариу с Андреем Танака из Тоёхаси, но ушла от мужа, разведшись с ним (видно, что язычница в душе; рано крещена, должно быть).
4. Симеон Като, лет пятидесяти четырех, сизоку, ремесленник, судим был за кражу, — не приходит в Церковь от стыда (будто бы). 5. Иоанн Танака, тридцати лет, сизоку, бывший учитель, — не приходит больше по лени. 6. Пармен Хироно, двадцати пяти лет, сизоку, — ныне без службы и беден, почему больше и ослабел. 7. Петр Накасима, двадцати восьми лет, сизоку, служит на правительственной службе, за 10 ри от Нагоя; когда бывает здесь, никогда не приходит в Церковь; жена его — дочь бонзы из Хонгвандзи.   Первые проповедывали здесь христианство, в 1873 году, Даниил Кангета и Григорий Миямото. Но плодом их проповеди ныне состоит здесь только один христианин — Павел Кондо, шестидесяти пяти лет, крещенный в 1877 году от о. Павла Савабе в Оказаки. Потом в 1877 году Владимир Мураками (из Оказаки), находясь здесь, просил проповедника для Нагоя, вследствие чего поручено было Павлу Цуда, тогда состоявшему в Оказаки, попробовать проповедывать и в Нагоя. Плодом его проповеди был Лука Судзуки с женой, крещенные о. Евфимием на пути его в Оосака в 1878 году.
   Собором 1878 года Павел Цуда назначен проповедником для Нагоя; но так как у него слушателей не являлось, то ему велено было вернуться в Тоокёо. Однако Владимир Мураками и Лука Судзуки упросили оставить его еще на некоторое время здесь, и с этого времени мало-помалу оказался успех проповеди. К Собору 1879 года о. Павлом Сато было крещено 9 человек. Собором 1879 года Павел Цуда также назначен был сюда, и успех продолжался.
   Собором 1880 года вместо Цуда назначен Павел Окамура, состоящий здесь и доселе. Тем же Собором в помощники к нему назначен был Стефан Кондо, но в начале 1881 года он вернулся в Тоокёо по болезни. Пришел потом из Оказаки Иеремия Сибата на помощь, но в пятом месяце тоже вернулся. Наконец, Собором 1881 года сюда дан в помощники Яков Мацуда, трудящийся здесь и доселе.
   В настоящее время у Павла Окамура проповедь ведется в трех местах:
1. В Квайдо, где он и сам с женой живет (платя 3 1/2 ены в месяц, что недорого, так как дом превосходный и в центре города); до обеда он всегда дома, и язычники, видя вывеску, иногда заходят спросить о Вере; в настоящее время в неделю два раза приходят 2—3 медицинских ученика из больницы; более определенных слушателей нет. 2. У сицудзи Петра Такаги по понедельникам и четвергам, вечером в восемь часов; из слушавших здесь двое недавно приняли крещение; еще есть один постоянный слушатель, и 1—2 приходят случайно. 3. У помощника сицудзи — Стефана Кавамура, по вторникам и пятницам с девяти часов вечера; из слушавших один крестился; ныне приходят христиане и несколько язычников, но неопределенно.   Ходит, кроме того, к Симеону Курокава говорить для его семейства. — Имеется в виду и еще собрать несколько слушателей.
   Яков Мацуда живет в Апута-эки, пригороде Нагоя, не меньше 1 1/2 ри от Квайдо, с 7 000 домов. Проповедь у него в следующих местах:
1. В квартире у него по воскресеньям, понедельникам и четвергам, с восьми часов вечера; из слушавших трое крестились; теперь ходит тайно слушать один молодой человек, мать которого не любит христианства; других теперь нет, ибо земледельцы в настоящее время заняты очень; если из язычников никто не пришел, то толкуется Священное Писание для домашних, так как дом, где живет Мацуда, христианский, от него же наученный Вере. 2. Тоже в Ацута у Марка Мориока, по средам и пятницам вечером с восьми часов; теперь новых 3 слушателя. 3. У Луки Халси; теперь на время, впрочем, здесь нет проповеди, так как бывшие здесь слушатели ходят к Марку Мориока, а новых еще не обнаружилось. 4. В Нагоя, по вторникам, с восьми часов вечера, в доме одного язычника (бывшего бонзы), который сам, впрочем, не расположен слушать, но уступил убеждениям своего приятеля — христианина — дать у себя место для проповеди; туда ходит один новый, истинно желающий слушать; бывает и еще 2—3. Мацуда хотел ходить два раза в неделю, но хозяин едва и на раз согласился.   Общественная молитва бывает каждую субботу с восьми часов вечера; собирается больше 20 человек, — и каждое воскресенье с десяти часов утра; собираются 14—15 человек, — обыкновенно не тех, что были вчера, а попеременно. Проповедь в субботу говорится на текст из Апостольских Посланий, в воскресенье — на дневное Евангелие. Поют четыре человека (и неплохо, как я сегодня слышал; Маедако не способен учить пению).
   Сицудзи четыре человека: Илия Миясита, Петр Гакаги, Иосиф Втамура и Петр Сибаяма.
   Избираются раз в год пред Тоокейским Собором. Ныне видно только что произведено избрание; выбраны прежние, но к ним присоединено четыре помощника.
   Казначеями служат Илия Миясита и Иосиф Втамура. Церковные деньги следующие:
   (Цунагу моцу)
1. Ификин, — неприкосновенные. Заведено Павлом Цуда, с шестого месяца 1880 года, собирать с юуси (желающих) в каждое воскресенье по 1 сен. Доселе собрано 18 ен; положены на проценты. 2. Кенкин, — кружечные; устроена кружка с 1879 года; вынуто доселе 7 1/2 ен; тоже хранятся. 3. Риндзи-кин; собирается с юуси по мере открывающихся нужд: на киоты, мебель в Квайдо, занавес, [облачение] для священника и тому подобное. До сих пор собрано и израсходовано больше 70 ен. 4. На покупку земли для кладбища собрано по подписке 43 ены 20 сен; земли будет куплено в скором времени.   В окрестностях Нагоя в настоящее время нет проповеди, но, если приложить старание, то слушатели найдутся везде. Например, Мацуда пробовал в деревне Даигимура, 20 чё от Ацута-эки; слушатели были, только теперь не время для земледельцев (в этой деревне живет неприходящий в Церковь Симеон Като).
   Нужно начинать отсюда проповедь в провинции Неё, в городе Цу, бывшем Дзеока. Там служит чиновником молодой человек отсюда Иоанн Мива и зовет туда проповедника; слушатели прямо есть: его старший брат, тоже чиновник, и еще некто служащий при больнице; найдутся и другие. Отсюда до Цу хотя 20 ри, но сообщение очень удобное по морю на небольших пароходах, ходящих между Нагоя и Цу.
   Нужно также отсюда начинать в Оогаки (город, бывший на пути от Маибара в Нагоя); нравы там хорошие, мало испорченные; найдется, кому похлопотать для проповедника.
   Православные христиане в Нагоя — больше из чеопин, чем из сизоку.
   Катихизатор отсюда вышел только один: Яков Асай, служащий в Хариномаци.
   Из учеников Семинарии отсюда — Павел Морита, здесь есть его тетка — язычница.
   В настоящее время здесь учеников ни для Катихизаторской школы, ни для Семинарии, к сожалению, нет. Сизоку-де, кто подельный, все заняты другими делами, или разбрелись отсюда искать занятий в других местах.
   Нагоя — по важности положения своего в ряду бывших удельных княжеств и по огромности народонаселения, сама была центром, к которому тяготели окрестности на далекое расстояние, и была самостоятельна как относительно Кёото и Оосака, так и Едо, но по роскоши и другим чертам нравов больше походила на Оосака, чем на другие места. Отсюда и доселе сильны здесь как буддийское суеверие, так и сопутствующая ему распущенность нравов. Здесь — 338 тера и 61 мия, что достаточно свидетельствует, как силен еще здесь буддизм, особенно верховодят бонзы Монтосиу — Хингаси Хонгвандзи. Впрочем, грубого насилия христианству здесь не причиняют, а только душевно ненавидят, злословят и слушать не хотят. Павел Окамура рассказывает, что к нему часто приходят переодетые бонзы расспрашивать о христианстве, но потом пользуются полученными сведениями лишь для того, чтобы извращать их и делать пищей злословия.
   Около Мацуда бонзы завели коосяку и всегда невыносимо хулят христианство и запрещают слушать его, что, впрочем, по словам Мацуда, приводит к совершенно противоположным результатам, — возбужденное любопытство, напротив, побуждает приходить спрашивать о христианстве.
   Но вообще постепенный успех здесь христианства, с помощью Божиего, несомненен, хотя он и будет медлен. Потому и с будущего Собора здесь непременно нужно два катихизатора.
   О продаже православных книг сицудзи столковались здесь с одним из главных книгопродавцов на большой улице. На днях ожидается из Тоокёо запас книг.
   Из инославных в Нагоя есть только методисты; живет постоянно ихний проповедник с женой, по временам же приходит американский Бала (Ballah), или кто другой из их секты; обращенных человек 15—16; дальше туго идет; проповедник постоянно жалуется нашим на неимение слушателей. — Другие приходят, но, не находя слушателей, возвращаются; так недавно было с пресвитерианским проповедником. Говорят о христианстве здесь еще путешествующие для продажи христианских протестантских книг.
    1/19 июня 1882. Понедельник.
    Нагоя.
   Как обыкновенно, попросили остаться еще на день, чтобы сказать проповедь и язычникам, для чего удобен вечер. Утром сделали с Павлом Окамура визиты: старику Павлу Кондо, первому, по времени, здешнему христианину, сизоку, промышляющему ныне со старухой разведением кур, — сицудзи: Петру Сибаяма — фотографу, Иосифу Втамураа — чайному торговцу, Илие Миясита — фотографу на большой улице, работающему превосходно и живущему, по-видимому, очень достаточно; он и Петр Сибаяма, по словам Окамура, самые усердные радетели о Церкви. — Квайдо здесь в центре города, месте весьма удобном, но христиане странно рассеяны по всему городу в одиночку — на таком большом пространстве, что катихизатор находит возможным этим извинять неаккуратное хождение христиан в Церковь, — «далеко-де». С восьми до десяти часов мы едва успели побыть в четырех означенных домах, хотя нигде не останавливались больше пяти минут.
   В десять часов приехавши в Квайдо, застали собравшихся братьев и сестер, с которыми и помолились, отслуживши обедню, после которой было поучение, продолжавшееся до двенадцати часов. Катихизатор угостил скромным обедом, вслед за которым отправились осматривать дворец бывшего князя Овари и знаменитый здешний Тенсюдай, с которого, как на ладони, виден весь город и окрестности на далекое пространство. Крепость занимает расположенное здесь войско; видеть ее с дворцом и Тенсюдай можно не иначе, как с разрешения главного военного начальника, но он охотно дозволяет осмотр всем иностранцам. Так и для меня Илья Миясита выхлопотал разрешение. Центр бывшей крепости, окруженный последним рвом, содерж�