БЕСЕДА ПЕРВАЯ. Об исходе из мира и странничестве...
Отцы и братия, как пишет о себе апостол Павел, — а я отношу это и к своей худости — «мне убо неленостно, вам же твердо» (Флп. 3:1) постоянно напоминать вам о нашей общей цели — о спасении, потому что таково предназначение человека.
Началом нашего подвига, согласно Священному Писанию и Святым Отцам, является исход из мира, странничество. Господь говорит: «Тако убо всяк от вас, иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик» (Лк. 14:33). Наше имение соответствует нашему двойному устроению — телесному и духовному — и состоит из двух частей: одна относится к вещественному миру, другая — к миру мысленному. По Благодати Христовой, мы оставили ту часть имения, которая является элементом вещественного и материального мира; мы отвергли даже сами родственные узы. Но у нас остались так называемые «прилоги», то есть помыслы о вещественном и материальном мире, с которыми нам надлежит вступить в борьбу.
Главным средством и инструментом связи и общения с миром является ум. Значит, если мы хотим избавиться от падения и плена ветхого человека, наши усилия должны быть направлены к испытанию и хранению ума.
У нас есть относительная свобода от мирских вещей, которые мы оставили, но которые все еще влекут и возбуждают нас. Что же касается помыслов и воспоминаний, остающихся в воображении, необходимы мысленная брань и духовный подвиг, чтобы освободиться от них. Поэтому когда древние философы спросили нашего первого вождя и родоначальника авву Антония: «Что вы делаете особенного как монахи?», они получили ответ: «Мы храним ум». И им пришлось признать, что они не могут этого понести.
Две части, составляющие человеческую природу — душа и тело — воздействуют друг на друга как во время преуспеяния, так и когда терпят поражение; зависят друг от друга как в жизни, так и в смерти. «Кто премудр и сохранит сия; и уразумеют милости Господни» (Пс. 106:43).
Богоносные и богомудрые Отцы, запечатлевшие своим светлым примером этот спасительный путь божественного восхождения, на котором подвижник сподобляется очищения, просвещения, воссоздания и спасения, постоянно вдохновляют нас, чтобы мы не отчаивались на этом пути, особенно когда испытываем духовную усталость и болезненные чувства. Эти чувства по большей части происходят от нашей неопытности. Поэтому нам необходимо иметь усердие и долготерпение, чтобы не отступить от своих намерений и идеалов, зная, что предлежащее нам поприще монашеского подвига — это не человеческое решение и не плод человеческих размышлений, но, скорее, откровение, призвание и благоволение Того, Кто из не сущего творит сущее. Это замысел и совет Того, Кто сказал однажды и всегда говорит каждому из нас: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете» (Ин. 15:16). И снова: «Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его» (Ин. 6:44).
Будучи твердо убеждены в святости своего призвания, зная, что мы в определенном смысле являемся «жертвами божественной всеобъемлющей любви», потому что Сам Господь призвал нас принять эту любовь, не будем расслабляться и малодушествовать, не будем рабски подчиняться запутанным хитросплетениям нашего врага, потому что «болий есть Иже в вас,» — Тот, Кто имеет полноту власти, — «нежели иже в мире» (1 Ин. 4:4), — лукавый беглец с небес.
С готовностью и желанием будем подражать тем добрым евангельским рабам, которые, постоянно бодрствуя, ожидают своего Господа. Давайте мобилизуем все свои душевные и телесные силы во внутренней и внешней жизни на достижение этой цели.
Смысл нашего нового, монашеского состояния, содержание нашей жизни — это именно деятельное покаяние, потому что наше изначальное свойство — «по образу и подобию» — было уничтожено грехопадением. При этом внешнее делание справедливо предшествует деланию внутреннему, ведь и при творении наше глиняное тело было сотворено прежде души.
Благословен Бог, Который по Своей великой милости позволил нам возвращаться и получать исцеление через покаяние! Значит, все наши занятия всю жизнь должны быть проникнуты покаянием.
Первым доказательством нашего покаяния является отречение, так как мы все оставили и последовали за Тем, Кто нас призвал. Но формальное отречение от мира без всецелого отречения от своей воли, своих мыслей, желаний и привычек мирского мудрования не освобождает нас от уз ветхого человека, в котором пребывает и действует противоборствующий закон нетления, насажденный в наших членах. «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное» (Мф. 7:21), — говорит Господь, — но только «имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их» (Ин. 14:21). И действительно, таково точное определение закона покаяния.
Доброе начало святого покаяния устрояется на трех основаниях: на простоте и незлобии, на посте и на целомудрии. О блаженная простота, невинность и незлобие! Сколь великую силу ты имеешь, сколь великую энергию, воскрешающую человека! Сколь большую предоставляешь ты помощь христианам на добродетельном поприще подвижничества и сколь многое ты приносишь сокрушение сатанинским нападкам и предприятиям! Незлобие, невинность и простоту Господь ублажил в детях и сказал, что эти добродетели вводят в Его Царство. «Оставите детей приходити ко Мне... тацех бо есть Царствие Божие. Аминь глаголю вам: иже аще не приимет Царствия Божия яко отроча, не имать внити в Не» (Мк. 10:14—15).
Мы указали вам на легкий способ спасения — добродетели простоты и незлобия, которые рождаются от веры. Ведь мы «верою ходим, а не видением» (2 Кор. 5:7). Разве кто-нибудь может сомневаться, что мы «ходим верою» и нам не нужны доказательства?
Кто, как не Сам Господь даровал нам дар отречения и самоотречения, так что мы пребываем вдали от мирских обычаев, в пустынях, как изгнанники? Этим самым мы становимся жертвами за веру в нашего Спасителя, потому что верим в сказанное Апостолом: «Яко Той печется о вас» (1 Петр. 5:7). Пусть эта вера никогда не иссякнет ни в ком, кто хочет спастись. Эта вера — духовное основание, столп, выдерживающий всю тяжесть непрестанного злострадания, которое является главным смыслом всего подвижнического делания.
Второе основание покаяния — это пост. Как нам описать силу и отличительные черты этого всесильного оружия? Кроме того, разве пост — не первое, чему нас научил наш Господь? «Снедию изведе из Рая враг Адама». — Постом запечатлевает начало брани Христос, Не эта ли снедь является символом удовольствия — источника смерти, удовольствия, которое под предлогом нашего естественного устроения начинает свою губительную деятельность и низвергает нас в скотское состояние? Если чревоугодие считается одной из главных страстей, какое другое средство, если не пост, устранит эту опасность? Посмотрите, как мудро пророк Давид справляется с этой бранью! «Аз же, внегда они стужаху ми, облачахся во вретище и смирях постом душу мою, и молитва моя в недро мое возвратится» (Пс. 34:13). Пост был первым средством покаяния для всех, подвизавшихся в течение прошедших веков, — таковым же остается он и для тех, кто продолжает шествие по тому же духовному пути. Этой священнейшей добродетелью преподобные Отцы начинали и ею заканчивали свой подвиг. Справедливо сказано: «Подвизаяйся от всех воздержится» (1 Кор. 9:25).
Третье основание покаяния — целомудрие. В целомудрии отображаются чистота и равноангельное жительство. Особым качеством или, лучше, совершенством этой жизни является любовь к Богу.
Известно, что Бог есть любовь и что любовью Он сотворил все и ею обо всем промышляет. Он и «Своего Сына не пощаде» (Рим. 8:32) ради воссоздания и восстановления человека.
Богу, Который есть любовь, или вселюбовь, приличествует поклонение и угождение в любви. Поэтому Он требует всецелой любви от всея души, сердца, разумения и крепости (ср. Мк. 12:30). Для того чтобы вполне осуществить эту любовь, мы не можем распространять ее ни на какой другой предмет, каким бы нужным и важным он нам ни казался. Ведь то же самое совершил Бог, Который «возлюбль Своя сущия в мире, до конца возлюби их» (Ин. 13:1).
Для нас, монахов, первыми, кто заслуживает выражения нашей любви, несомненно являются родители, виновники нашего бытия. Но любовь к Богу превосходит и эту любовь.
Как образец всецелой любви к Богу у нас есть только Господь наш Иисус Христос. В евангельских повествованиях мы видим, что Он, несомненно, осуществил эту совершенную любовь к Богу. Подобной любви и трепетности Господь никогда не обнаруживает, пусть даже в малой мере, ни к чему и ни к кому другому, даже и к Самой Своей Матери, хотя Она была не только матерью по человечеству, но и совершеннейшим творением из всех разумных тварей. Господь не рассеивал драгоценное богатство Своей любви ни на что, устремляясь только к Самой Любви, к Богу, как Он и от нас того требует. Поэтому нежность и симпатия, превышающие границы положенного, являются воровством и присваиванием той любви, которая преимущественно принадлежит Богу.
Термин странничество (ξενιτεία) в аскетической литературе обычно означает не переход с места на место, но жизнь на чужбине. — Все подстрочные примечания и ссылки даны переводчиком.
См. Древний Патерик, где ответивший философам старец не упоминается по имени, а просто именуется великим ливийским монахом: «О терпении зла», 24. С. 311—312.
Ср.: «Яко отца многим языком положих тя, прямо Богу, Емуже верова, Животворящему мертвыя и Нарицающу не сущая яко сущая» (Рим. 4:17).
Ср.: «Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:23).
Греческое слово φιλοπονία переводится нами словом «злострадание», а иногда, в зависимости от контекста, буквально — словом «любострадание», чтобы подчеркнуть момент подвижнической любви к страданию как очищению сердца от страстей. Под «злостраданием», по объяснению свт. Игнатия Брянчанинова (Отечник, с. 154), подразумеваются телесные подвиги и лишения.
Блаженны на Воскресной Литургии, глас 1.
БЕСЕДА ВТОРАЯ. О непрестанном покаянии...
Отцы и братия, снова я призываю вас подумать о нашем общем деле — о непрестанном покаянии. Нас охватит тяжелое отчаяние, если мы поразмыслим о первоначальном состоянии человека по творении, о нашем обновлении через Бога Слова — что является высочайшим пределом божественного о нас промышления, дарованного нам Его всеобъемлющей любовью, — и если мы осознаем, что всего этого мы лишаемся, приговаривая себя самих к вечному осуждению, лишаемся единственно по причине нашей невнимательности и беспечности.
Но благословен Бог наш всегда, ныне и в вечности, Который нас пожалел и даровал нам покаяние, посредством которого мы возвращаем себе потерянное, снова обретаем свое место и наследуем все то, что обещает нам Его всеобъемлющая любовь и Благодать.
Покаяние — это безусловный долг монашеской жизни и отличительная ее черта. Покаяние — это обретение того, что мы потеряли, и исцеление тех, кто пришел в расстройство. Покаяние — это оплата долга и оживление мертвых членов, искаженных грехом, предательством и отречением. Покаяние — это достоверное спасение тех, кто оказался в море этой суетной жизни. И, наконец, покаяние — это главная цель и предназначение падшего человека.
Основываясь на житиях, учении и свидетельствах Отцов, мы, желающие подражать им, можем беспрепятственно направляться к этой цели. И сейчас мы познакомимся с общепринятой практикой покаяния.
Лучшее начало покаяния выражено в следующих святых словах: «Начало премудрости страх Господень» (Притч. 9:10) и: «Страхом Господним уклоняется всяк от зла» (Притч. 15:27), которыми мы и начинаем путь к нашему воскресению. Действенное покаяние — это «лествица», которая ниспадших на землю возводит на небо, туда, где наше настоящее отечество.
Страх Божий рождает трезвение и внимание. Трезвение научает соблюдать заповеди. Когда соблюдаются заповеди, рождается ревность, которая способна понести тяготы практического подвига. Если ревность не будет рассеяна небрежением или невнимательностью в чем-либо, она укрепит наши члены в еще большем злострадании. Таким образом призывается Благодать, которая таинственно утешает нас, Укрепляет ум в правильности выбора и вдохновляет его на борьбу против греха и расслабления.
Для тех, кто законно упражняется на многотрудном поприще злострадания, первейшим помощником и союзником является воздержание и строгость в соблюдении устава. И то, и другое считаются необходимыми средствами преуспеяния. Изречение Апостола «подвизаяйся от всех воздержится» (1 Кор. 9:25) является необходимым началом подвига. Об этом мы постоянно читаем в житиях Святых Отцов. Только воздержание, как действенное средство, низлагает главный источник смерти — наслаждение.
Усердие в исполнении монастырского устава является спасительным средством в нашей духовной войне, так как помогает приобрести навык в воздержании. Не будем, однако, забывать, что различные необъяснимые причины и предлоги, вследствие нашего так называемого биологического устроения, со временем могут поколебать наше постоянство в воздержании. Пример нашего Господа, Учителя воздержания, когда Он был в пустыне, убеждает в необходимости быть твердым в исполнении устава во все время подвига. Хотя, как сказано в Писании, Господь наш «последи взалка» (Мф. 4:2), Он все-таки не уступил требованию чувств «телесной необходимости», но пребывал в терпении и воздержании до конца Своего подвига. Веруя в божественный Промысл, Он справился с голодом, который, казалось бы, Его победил. Этот пример да будет всегда в арсенале вашей духовной обороны. Как мы ведем войну с грехом в чувственном мире, так же мы должны противостоять помыслам и в мысленном мире, хотя эта война труднее, а помыслы быстры и дерзки в своих угрозах и нападениях. В этой войне нам очень поможет изучение опыта, изложенного в Писании и в отеческих повествованиях. Здесь наш ум черпает силу и с помощью отеческих наставлений защищается от мысленной и невидимой брани. Через это рождается в нас память о Боге, и мы начинаем ощущать действие Его божественной любви, которая непрестанно нас окружает.
С этого момента в нас начинает действовать самое сильное оружие — молитва, без которой не может быть достигнуто ничего. Святые Отцы, истолковывая изречение пророка Давида «воутрия избивах вся грешныя земли» (Пс. 100:8), следующим образом объясняют значение этого подвига. Усилия в духовном делании должны прилагаться с самого начала, иначе ум будет рассеиваться памятью о прошлом, по причине свойственного ему парения. Первый долг на духовном поприще невидимой и многообразной брани есть возделывание ума, откуда постыдные помыслы исходят «воутрия», то есть берут начало. Это достигается памятью о Боге «от стражи утренния» (Пс. 129:5), а также постоянным призыванием всесвятого имени Его, посредством чего обнаруживается наша ревность к подчинению Его божественной воле.
В мысленный Иерусалим, которым именуется внимание ума, мы можем войти посредством сознательного хранения уст в молчании. Второй шаг — это воздержание в наших ежедневных потребностях. Это означает жить, по возможности, в простоте и избегать пресыщения. Третье средство духовного восхождения мы видим в изучении священных книг, божественного Писания и сочинений преподобных Отцов в соединении с памятью смертной, которая следует за всем этим.
О, насколько благотворно действие этой смертной памяти! Кроме того, смерть всегда предстоит нашему взору, поскольку мы чуть ли не каждый день видим, как уходят из жизни такие же люди, как мы. Блажен тот, кто сумел обручиться с этой мыслью и с этой памятью. Он с самого начала преуспел и избежал всех разнообразных ловушек духовной смерти.
Так как после грехопадения мы приобрели изменчивость и с тех пор легко поддаемся влиянию окружающей среды, нам полезно стараться приобрести добрые навыки, которые могли бы удерживать нас от различных воздействий противоборствующего закона, посредством которого наш образ искажен грехом. Когда для нас станут привычными практические добродетели, ради которых мы трудимся — воздержание, молчание и те, которые относятся к противостоянию чувствам, — тогда при помощи усердной молитвы нам будет легко блюсти свой ум.
Отцы и братия, мы советуем вам проявлять усердие в следовании своим монашеским идеалам. Этим можно избежать ослабления ревности о Боге, избежать воздействия дурного окружения, ведь все это препятствует нам осуществить наши собственные цели и намерения. Внимательность в соблюдении устава не только не допускает упущений и послаблений, но предохраняет и от излишнего усердия: и то, и другое нарушает равновесие, вследствие чего исчезают и ревность, и горячность, являющиеся движущими силами покаяния.
Отеческий опыт свидетельствует, что за внимательной духовной жизнью при точном соблюдении заповедей следуют искушения. Это, в некотором смысле, испытание искренности нашей борьбы и подвигов ради Бога. Однако эти испытания не должны вызывать у нас ни тени разочарования, они не должны наводить на нас страх и малодушие. Напротив, в этом случае монаху нужно проявить настойчивость и внимание, так чтобы он с одной стороны не становился слишком самоуверенным, а с другой стороны — не боялся. Сохраняя веру, через которую божественная Благодать привела его в настоящее состояние законной духовной брани (ср. 1 Тим. 1:7), монах весь свой успех в этой борьбе должен ставить в зависимость от послушания и подчинения своим духовным отцам.
Что же касается молитвы, она необходима подвизающемуся всегда; особенно важна она в час искушения. Никакой другой способ, кроме молитвы с самоукорением и смирением, не отдаляет нашествие искушений, в которых ощутимо присутствует сатанинская энергия.
«Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49:15), — говорит Псалмопевец.
Согласно Писанию, когда человеком овладевают плотские чувства, в нем настолько же возрастает смерть, насколько от него удаляется Благодать. Показательным примером такого разрушительного действия является невоздержание уст. Чего мы добились в жизни своей болтовней? Кто не знаком с ущербом, происходящим от невнимательно сказанных слов, от которых рождаются обиды, распри, осуждения, разделения друзей или родных? Важнейший вред, однако, наносимый нами самим себе, — это огорчение Духа Святого, Который отвращается от многословия. Справедливо говорится, что «от многословия не избежиши греха» (Притч. 10:19) или, как говорят, лучше упасть с высоты, чем попасться кому-либо на язык.
Боголюбивые братия, с душой каждого из вас беседовала Благодать, вы все ищете спасения: как же вы хотите служить двум господам? «Услышу, что речет о мне Господь» (Пс. 84:9), — говорит пророк Давид. Но как Господь будет беседовать с нами, когда язык и ум наш путешествуют в запредельных областях и обсуждают дела человеческие? О блаженное молчание — врата премудрости и божественного познания! От него возжигается свет разума и пламя божественной ревности, а также неутомимое любострадание.
Дай нам, всеблагий Господи, блаженное молчание — мерило духовного преуспеяния, которое хранил и Ты перед лицом князей века сего и даровал нам спасение и воскресение, как первый и единственный Победитель лжи, лицемерия, тления и смерти.
Рус: «напоследок».
БЕСЕДА ТРЕТЬЯ. О похоти, самоотречении и смирении...
Отцы и братия, истинный делатель покаяния должен быть похож на краба, который, чувствуя опасность, изменяет свой путь в противоположную сторону и таким образом спасается. Я говорю об этом, напоминая вам позицию Святых Отцов, которые воодушевляют нас не отступать ни на шаг с линии сражения и ни при каких условиях не прекращать борьбы. И хотя все мы, люди, одинаковы по своему внешнему виду и по природе, у нас разное мировоззрение и не одинаковые силы. Поэтому нас постоянно преследует «бич» внешних изменений. Эти внешние перемены обрушиваются на нас по причине нашего внутреннего непостоянства, унаследованного нами от прародителей после грехопадения. На нас воздействуют самые разные факторы. Но мы не должны разочаровываться, а, подобно крабам, изменять способ противостояния и ведения брани.
Как известно, все наши действия начинаются с пожелания. Об этом мы и побеседуем подробнее с помощью Господа, «дающего молитву молящемуся» (ср. 1 Цар. 2:9) и «учащаго человека разуму» (ср. Пс. 93:10).
Итак, будем внимательны к своим пожеланиям, мнениям и суждениям. Раз мы избрали «странничество» или, вернее, Господь нас определил к отречению и странничеству, зачем тогда мы допускаем свои мнения, пожелания и суждения? Как мы удостоимся просвещения и свободы от ветхого человека, как станем чистыми сердцем? Ведь это — наша цель и предназначение, наш, так сказать, «выпускной диплом». Как мы будем подражать нашему Первообразу, Христу, нашему Отцу, «смиренному сердцем» (см. Мф. 11:29), когда нами владеют самовластие и похоть? «Идеже есмь Аз, ту и слуга мой будет» (Ин. 12:26). Итак, где же средоточие нашего внимания — сладчайший Иисус? Неужели мы думаем, что Он не был в послушании и подчинении Отцу, будучи не «меньше отеческого величия»?
Господь наш открывает нам: «Яко не ищу воли Моея, но воли пославшего Мя Отца» (Ин. 5:30), «и совершу дело Его» (Ин. 4:34). Православное Предание для нас равносильно воле Божией. Поэтому и мы, согласно с Преданием Церкви, при помощи блаженного послушания и подчинения божественной воле, совершаем путь монашеского подвига, совершаем, как и Христос, наше дело и становимся участниками Его обетований — и блаженная надежда извещает нас о нашем оправдании. Время от времени на суровом пути, по которому мы идем, попадаются препятствия, иногда мы получаем ранения в сражениях. Но мы не должны терять мужества и думать, будто мы побеждены. Препятствия или ранения не являются неудачей; они также не означают, что мы уже решили отступать. Нет, они являются временным симптомом, означающим, что мы находимся под давлением настойчивых, наглых и неутомимых врагов, а также, что мы неопытны. Мы еще не приучили, согласно Давиду, «персти на брань и руце на ополчение» (ср. Пс. 143:1). Мы неопытны, потому что находимся в состоянии становления.
Сколько еще будет выдерживать долготерпение Бога нашего, привлекшего нас «к почести вышняго звания» (Флп. 3:14)? Возьмем в пример людей, живущих в миру. Они неустанно трудятся ради немногого пропитания или ради ложного удовлетворения своих чувств, часто ради тех благ, которые в итоге уничтожаются господствующим в мире злом.
Однако с нами ничего подобного не случается, поскольку мы не здесь ожидаем награды и воздаяния. Никто у нас не может похитить причитающуюся нам награду. Потому что мы боремся и сражаемся не ради материальных благ и не ради успехов и достоинств, за которые борется и ради которых умирает мир сей. Наша борьба ведет нас к избавлению от страстей и приобретению добродетелей. Наша цель — это восстановление того, что создано «по образу... и по подобию Божию» (Быт.1:26), то есть подлинной и настоящей личности.
«Имеюще же пищу и одеяние »(1 Тим. 6:8) в нашем монастырском общежитии, мы не интересуемся вещами и идеями этого мира. Потому что «наше житие на небесех есть, отонудуже и Спасителя ждем Господа Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения Нашего» (ср. Флп. 3:20—21). Поэтому «горняя да мудрствуем, а не земная» (ср. Кол. 3:2), и тогда легко избежим разнообразных прилогов и приражений этого мира, а также ловушек лукавого. Если мы, по нашей невнимательности, не обращаем свой ум вспять (см. Лк. 9:62), то ни диавол, ни страсти не могут посягнуть на нас. Некоторое терзание, которое время от времени происходит с нами, есть доказательство и подтверждение нашего преуспеяния, означающее, что по-человечески мы исполнили, насколько могли, наше исповедание. В таком случае скажем вместе с опытным в брани Давидом: «Сия вся приидоша на ны, и не забыхом Тебе» (Пс. 43:18), «вменихомся яко овцы заколения» (Пс. 43:23) и: «За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс. 16:4).
Наше внимание должно быть сосредоточено не на чем ином, как на отречении от ветхого человека, живущего по законам тления, и на облечении в новаго человека, живущего по Христу, человека непорочного и бесстрастного (см. Еф. 4:24). Ведь разве, принимая монашескую схиму, мы не произносили перед ангелами и людьми обещание жить таким образом, изменив при этом и свое имя и свое облачение, зная, что каждая часть нашей одежды символизирует новую жизнь?
Наш преподобнейший Старец обязывал нас все время изучать обеты, даваемые монахом при постриге, для того чтобы в нас обновлялась готовность на предстоящую брань. И вы не утомляйтесь тем, что я постоянно призываю вас на брань, на подвиг и прилежание. Если даже для насущных потребностей в нашей земной жизни необходим некий подвиг, то разве не нужно трудиться для того, чтобы наследовать божественные обетования, трудиться до тех пор, пока мы не станем «сожителе святым и приснии Богу» (Еф. 2:19)?
Главной целью нашего монашеского образа жизни является самоотречение. Но не будем удивляться и тогда, когда нас начнут беспокоить наши старые привычки, которые, по Благодати Божией, мы уже оставили. И хотя нам кажется странным и противоречащим здравому смыслу то, что нас беспокоят старые страсти, тогда как мы этого не желаем, в сущности, то беспокойство, которое они нам доставляют, благотворно, потому что заставляет нас разобраться в том, кто мы есть и каковы наши предпочтения. Старые привычки делаются нашими работодателями, так как дают нам повод законно упражняться и получать награду. В свое время мы услышим: «Добре, рабе благий и верный... вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25:21).
Итак, разнообразные страсти, тревожащие нас, дают нам повод подвизаться. Но, противостоя им, мы должны стараться приобрести противоположные беспокоящим нас страстям добродетели, которые легко и беспреткновенно поведут нас к большему преуспеянию. Приобретая таковые добродетели, подвизающиеся доказывают этим свою рассудительность в духовной жизни. Как в мире разложения и прелести господствуют самолюбие, эгоизм и корыстолюбие, так и, напротив, в мире жизни и истины господствуют смирение, самоотречение и любовь, а также Благодать Христова, покоящаяся на этих добродетелях.
Смирение — это не только основная добродетель, которая низвергает противоположное ей зло. Кроме всего прочего, она содержит один важнейший элемент, об усвоении которого мы все должны позаботиться. Смирение — характерная черта нашего Создателя, Спасителя и Отца. Поскольку мы принадлежим Ему, мы обязаны лучше всмотреться в характер нашего Небесного Отца. «Научитеся от Мене, — говорит Он, — яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Какое средство, кроме смирения, спасет нас от дьявольского неистовства? Когда нами управляет смиренное помышление, то ниспровергаются все ухищрения врага, а божественная воля делается приемлемой для сердца. Смирение умиряет окружающую нас реальность и подготавливает наше внутреннее преуспеяние. Братия, раз мы с вами избрали странничество и отречение, будем использовать то, что необходимо для успеха: недерзкий нрав, незримую мудрость, скрытую рассудительность, незаметную жизнь и добрые намерения, жажду совершенства и злострадание во всем.
Истинный монах стремится всегда — и практически и теоретически — приобрести эти качества. Когда Благодать Божия встречает эти качества в человеке, она остается с ним и преображает его нрав, делая святым. Вот что является целью блаженного отречения от мира и от своей воли. Разве может в такой атмосфере родиться похоть, самолюбие, пререкание, ропот и проклятое «почему», которое уничтожает все доброе?
Итак, отцы и братия, мы с вами находимся на поприще практического делания, поэтому мы должны понуждать свой ум и сердце на дела смирения. Смирение привлекает Благодать Христову, потому что «Бог гордым противится, смиренным же дает Благодать» (ср. Иак.4:6). К смиренному помыслу не может приблизиться враг, поэтому силы души сами беспрепятственно наводят внутренний порядок в сердце человека.
Все Святые Отцы согласны в том, что одна только основная добродетель смирения восполняет все другие добродетели. Если же ее нет, то в невидимой брани невозможно получить пользу.
И воспоминания о наших старых погрешностях, и рассмотрение своего больного нрава, и драгоценные удобные случаи, которые дарует нам Промысл, но которые мы часто презираем, и вообще осознание своего недостоинства — все это вызывает в нас смиренное помышление, а им сокрушается всякий ропот и всякое прекословие.
Памятование о подвижниках нашей веры, о добродетельной жизни которых мы часто слышим, также сильно смягчают нашу жестокость. Однако главным примером для нас, особенно во время напастей и искушений, является жизнь Спасителя нашего Христа, Который безропотно претерпел дерзость и бунт тех, кому Он благодетельствовал.
Первой нашей заботой пусть будет хранение помыслов и исполнение дел со смирением. Господь наш, как Учитель этого начинания, дарует нам победу в брани, потому что мы будем подражателями Его примера.
Старец Иосиф Исихаст, учитель старца Иосифа, автора настоящей книги. См. о нем: Монах Иосиф. Старец Иосиф Исихаст: Житие, Учение. Пер. с греч. А. Крюкова. Изд-во Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2000.
БЕСЕДА ЧЕТВЕРТАЯ. «Духом горяще, Господеви работающе» (Рим. ...
Отцы и братия, по Благодати Божией, я не перестану напоминать вам о той цели, к которой вы призваны. Наша жизнь — это союз Креста и Благодати. Скорби — это Крест, а радости — это присутствие Благодати Господа нашего, посредством которой Промысл утешает нашу душу, поддерживая и укрепляя ее.
Испытывая утешение от Благодати Божией, мы получаем извещение, что наше приношение принято. Но, вместе с тем, это также извещение о том, что грядут скорби. Поэтому с нашей стороны требуется постоянная готовность претерпеть все ради той награды, которая нас ожидает. Мы знаем, что, по Писанию, «многи скорби праведным» (Пс. 33:20) и «многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие» (Деян. 14:22). Поэтому мы остаемся непоколебимы в своих первых обетах и не отвергаем своего решения об отречении от мира, которое есть ничто иное, как обещание креста и смерти. Внимательно взирая на наши идеалы — на жизнь нашего Господа и на жизнь подвижников веры: мучеников, исповедников и преподобных — мы должны с большим усердием подражать их подвигу, «ни едино ни в чем-же дающе претыкание, да служение беспорочно будет» (2 Кор. 6:3).
Несмотря на то, что наша жизнь, по Писанию, разделяется на жизнь телесную, душевную и духовную, мы, «иже Христовы суть» (Гал. 5:24), будучи благоразумными, не станем действовать неосмысленно, поддаваясь тому, что приносит вред. Умерщвляя «уды наша, яже на земли» (ср. Кол. 3:5), будем смирять и обуздывать плоть, доставляя ей только самое необходимое, как учит наше святое монашеское Предание. Подчиняясь нашим наставникам, будем отдавать свою волю и все свои суждения блаженному послушанию. Таким образом мы сможем удержать чувства своей души и при помощи постоянных молений к Господу Богу сохранить в здравии свое духовное состояние. Только от нашего Господа мы вправе ожидать избавления и спасения. Он же назовет нас «солью земли» и «светом мира» (см. Мф. 5:13, 14).
Отцы и братия, «в передняя простираяся, к намеренному течем, к почести вышняго звания» (ср. Флп. 3:13, 14), которое уготовал нам Господь наш, еще прежде чем призвал нас к Своему божественному познанию.
Наша жизнь справедливо признается всеми нами жизнью духовной. Посторонние люди также называют нас людьми духовными. Это нас обязывает подтверждать таковое наше качество на деле: подтверждать, что мы живем не по плоти, но по духу, что мы свободны от похотей, страстей и немощей, характеризующих греховную и плотскую жизнь.
Когда же, наконец, мы отвергнем обычаи и привычки ветхого человека? Когда мы воспримем просвещение разума и придем в чувство любви Господней, о которой Он свидетельствует: «Вы друзи Мои есте... не ктому вас глаголю рабы» (Ин. 15:14—15), — придем, чтобы полностью подчиниться Его всесвятой воле? Если своим самоотречением и послушанием мы не будем вести себя как подобает людям духовным, тогда мы попадем в разряд людей душевных, которых сковывает инертность, происходящая от нечувствия, а нечувствие, в свою очередь, рождается от небрежения. Душевные люди не хотят трудиться, не думают о духовных предметах и не могут решиться на духовные занятия, но, подобно расслабленным и безразличным людям, они бесцельно растрачивают свое время, принося вред даже тем, кто ревнует о подвиге. Справедливо говорит Писание: «Душевен же человек не приемлет яже Духа Божия: юродство бо ему есть» (1 Кор. 2:14). Он не знает того, что «закон духовен есть» (Рим. 7:14) и «духовне востязуется» (1 Кор. 2:14).
Но мы должны стараться быть честными тружениками и верными служителями на ниве блаженного послушания, не малодушествовать никогда, что бы ни случилось с нами на поприще нашего «мученического» жития. Всякий из нас пусть пребывает там, куда он был поставлен Игуменом, и в том служении, какое ему было определено.
Трудолюбивый труженик в трапезной, вернейший ключарь и эконом монастырского имущества, внимательный келарь, который неутомимо заботится не только о братии, но и о многочисленных благочестивых паломниках; те, кто работают на монастырских полях и в садах, откуда доставляется наибольшее количество продуктов, а также и другие служители, делающие все потребное для братии — все ревностно должны работать «якоже Господу, а не человеком» (Еф. 6:7), чтобы только от Господа получить почесть, которую они заслужили своей верой и усердием. Благочестивые и бдительные пресвитеры и диаконы, будучи как бы очами всего братства, должны выражать доброе свидетельство веры и нашего Священного Предания, заботиться о паломниках, трудящихся в монастыре, а также быть постоянным примером ревности и послушания для молодой братии.
Все вместе мы составляем одно тело и один дух. Единым сердцем и единой волей мы запечатлеваем свое доброе исповедание, постоянно «взирающе на начальника веры и совершителя Иисуса» (Евр. 12:2), Который с дерзновением исповедовал Отцу: «Дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю» (Ин. 17:4).
И мы должны иметь готовность и усердие к совершению дела своего служения. Тогда, став исповедниками веры и Предания Церкви, мы будем похвалены Господом, как «верные домоправители», которые Его ожидали (см. Лк. 12:42). В этом ожидании заключается вся полнота нашего исповедания, поэтому мы вправе надеяться на обещанную нам награду, — Благодать Всесвятого Духа. Эта Благодать освободит нас от страстей, изгладит наши грехи, просветит наш ум и соделает нас «чистыми сердцем», потому что это главное, к чему мы призваны.
«Блажени чистии сердцем; яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8). Это, согласно апостолу Павлу, и есть «почесть вышняго звания Божия» (ср. Флп. 3:14), и ради этой-то награды все святые подвизались до смерти.
Велико количество не только тех мученика и исповедников веры, кто подвизался во время оно, то есть когда-то давно, но и тех, кто пострадал и в наши дни. Многие из них не преклонились перед насилием бесчеловечных режимов. Они приносили себя в жертву, чтобы доказать, что Господь наш «Иисус Христос вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр. 13:8), что Он — Устроитель состязания и Он же награждает героев веры.
Все наши интересы и все предпочтения заключаются в бескровном свидетельстве живших на протяжении многих веков преподобных Отцов и подвижников, которые не от случая к случаю, а всю свою жизнь сражались с силами тьмы, с «духами злобы» (см. Еф. 6:12). Враги нашего спасения, не останавливающиеся ни перед чем, всегда неустанно противились евангельской истине; имея своим союзником нашу тленную адамову природу, они всегда ополчались против настоящих подвижников Господних. Но не будем унывать. «Наше бо житие на Небесех есть, отнудуже и Спасителя ждем, Господа Иисуса Христа, Иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его» (Флп. 3:20—21).
В чем же заключается это преображение, братия мои, как не во всецелом изменении человека! Мы призваны стать подобными нашему Первообразу, Который облагодетельствовал нас Своим явлением и усыновлением, так что мы стали наследниками Богу и сонаследниками Его Сыну! Однако мы сможем заслуженно принять эту высшую славу, которой удивляются и в которую желают облечься ангелы, только тогда, когда мы совлечемся ветхого человека и оставим все обычаи греховной жизни. Иначе, если мы останемся беспечными и ленивыми в исполнении своих духовных обязанностей, они так и будут держать нас в плену, будут властвовать над нами. «Духом горяще, Господеви работающе» (Рим. 12:11) и «терпяще друг другу любовию» Христовой (Еф. 4:2).
Избегайте своеволия, которое является основанием отступничества и анархии. Избегайте проклятого ропота и вопроса «почему?», потому что это является противоречием руководству Божию и Его Промыслу о нас. Заповедь Господня нерушима, и никто не может жить без божественного о нем промышления. И хотя мы часто разделяем проявления воли Божией на четыре вида — как благоволение, домостроительство, попущение и оставление — все же воля Божия одна так или иначе принадлежит Богу. Поэтому в Писании и говорится: «Той печется о вас» (1 Петр. 5:7) и: «Вам же и власи главнии вси изочтени суть» (Мф. 10:30), а также: «Несть человеку путь его» (Иер. 10:23).
Система нашей общежительной жизни, как жизнь преимущественно в обществе (в обществе монахов), требует солидарности и поэтому «друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6:2). «Блюдите убо, како опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть» (Еф. 5:15—16).
Мы не беспокоимся о внешних опасностях, потому что мы не принадлежим миру. Больше борют нас страсти и привычки, особенно когда мы невнимательны к ним. Не пренебрегайте исповедовать ваши помыслы Игумену, чтобы предварить напасть надлежащим противоядием. Раскрытие искушения упраздняет его, потому что выявление помыслов и мечтаний, происходящих от сатанинской злобы, будучи проявлением смирения, рассеивает наводимое ими помрачение явлением света. Одновременно это свидетельствует о практическом отречении от греха, который нас притягивает. Тогда божественная Благодать по праву избавляет нас от искушения.
Отказ от злострадания, на котором основывается все подвижничество, равносилен, в каком-то смысле, предательству и поражению в брани. К такому монаху приходит любовь к наслаждению — начало всех зол и смерти.
Злострадание — это не только суровая жизнь в ежедневных трудах, о чем мы читаем в житиях наших Отцов. Точное хранение совести в своем служении тоже есть постоянное злострадание: например, забота о сохранности инструментов всех монастырских учреждений, чтобы они не терялись и не портились. Напротив, бесцельная растрата всего необходимого для наших ежедневных потребностей, нерадение о предотвращении того, что наносит вред и ущерб, а также вообще безразличие и нерадение являются изменой монашескому злостраданию. А без него упраздняется смысл Креста, который предназначен нам Господом нашим, сказавшим со властью: «Иже не приимет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф. 10:38).
Подробное учение о четырех видах воли Божией содержится У св. Иоанна Дамаскина в «Точном изложении православной веры»: Глава 43, «О Промысле», с. 228—231. Ср.: св. Ефрем Сирин, «Различные виды Божия Промысла». Творения, т. III, с. 395—396; прп. Максим Исповедник, «Вопросоответы о трудных местах Священного Писания», 83. CCSG 10.
Рус.: «не в воле человека путь его».
БЕСЕДА ПЯТАЯ. Общежительная жизнь
Отцы и братия, «иже вся добре устрояющии» духоносные Отцы, учитывая наш больной нрав, организовали систему монастырской общежительной жизни таким образом, чтобы нам легче было соблюдать монашеские правила.
Образцом общежительного устройства является первохристианская Церковь, в которой «бяху... вся обща» (Деян. 4:32) и которая подражала общинному образу жизни Господа с апостолами, прежде нежели последние были посланы на проповедь.
Киновия на деле подобна всякой счастливой семье. В ней под опекой и покровительством отца, несмотря на разницу в возрасте и разнообразие характеров членов семьи, существует единогласие и гармония в образе жизни. Эта гармония напрямую зависит от союза и единения братии по любви друг к другу.
Мы в нашем собственном общежитии создали новую семью, более высокого уровня, которая держится на любви во Христе. Эта любовь «не ищет своих си... и не мыслит зла» (1 Кор. 13:5). Новая семья заменила нам нашу личную семью, от которой мы отреклись.
Цель, с которой мы приводим вам эти известные факты, — это оживление в вас доброго намерения. Подумайте, что Сам Господь призвал вас в духовное единение друг с другом и Сам собрал в этом союзе Его всеобъемлющей любви.
Братия, находясь в общежитии, не будем унывать под давлением бессмысленных воспоминаний о суетной жизни. Сохраним себя во всеоружии духовном: в послушании, смирении и особенно в мире и непрестанном славословии и молитве ко Господу, Который, будучи всеблагим, благоволил нам даровать Свое Царство. Мы же, стараясь быть рассудительными и усердными в подвиге, должны всегда быть готовы в подходящее время восхитить это Царство как честно потрудившиеся на духовном поприще.
Всегда «в предняя простирайтесь» (ср. Флп. 3:13). Не будем никогда отступать назад, измеряя все человеческими мерками и ориентируясь только на свои собственные цели и интересы. «Верою бо ходим, а не видением» (2 Кор. 5:7). Мы знаем: то, что дарует нам по Своей Благодати призвавший нас Господь, есть больше того, на что мы надеемся. В свое время нам воздастся и больше сих, по слову Господню. «Вы же есте, — извещает нас Господь, — пребывше со Мною в напастех Моих» и, если претерпите все (до конца) с надеждой, «завещаваю вам... Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей» (Лк. 22:28—30), потому что «не ктому вас глаголю рабы... вас же рекох други» (Ин. 15:15).
Отцы и братия, «недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8:18). Разве те, кто живет в суетном мире, не трудятся и не прилагают усилий для достижения своих целей, часто поступая несправедливо, унижаясь и даже терпя нужду вплоть до лишения жизни? И все это ради преходящего воображаемого благоденствия, которое, спустя какое-то время, исчезает либо по причине смерти, либо по причине многих других явных опасностей. Наши же усилия и труды совершаются не ради призрачных материальных благ, но ради точнейшего исполнения божественной воли: ради оставления неразумных страстей и привычек, которые мы имеем от нашей прежней жизни в миру, ради избавления от противоборствующего закона, толкающего нас к отступничеству.
Наша главная цель в монастыре — соблюсти обеты Крещения, о которых по своей беспечности мы забыли. Но не только это должны мы иметь в виду. Ходя «во обновлении жизни» (Рим. 6:4) и сознавая, что мы не принадлежим самим себе, но принадлежим «умершему за нас и воскресшему» (ср. 2 Кор. 5:15), мы готовы умертвить наши земные уды (см. Кол. 3:5). «Яко елицы во Христа Иисуса крестихомся, в смерть Его крестихомся... Да якоже воста Христос от мертвых славою Отчею, тако и мы во обновлении жизни ходити начнем. Аще бо сообразни быхом подобию смерти Его, то и воскресения будем» (Рим. 6:3—5).
Совершенным самоотречением и послушанием отеческому Преданию мы стремимся уничтожить 1 ветхого человека, в которого облечены, и облечься в нового, который не истлевает «в похотех прелестных» (Еф. 4:22). Таким образом, мы войдем «во внутреннейшее завесы» (Евр. 6:19), где «вся нова» (2 Кор. 5:17). А там преизобилует божественная любовь. Почувствовав ее, мы сами будем стремиться соответствовать ей, стараться вести себя так, чтобы все совершалось с любовью. Куда тогда денутся все возражения, ропот, куда уйдут ничтожное осуждение ближних и обвинения их, где найдет себе место лень, небрежность и самооправдание? Вот тогда действительно на деле будет осуществляться блаженная заповедь: «Вся вам любовию да бывают» (1 Кор. 16:14). К этому чувству подходит и другая заповедь нашего Господа: «Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите» (Ин. 14:15).
Мы кратко упомянули о любви, которая есть «соуз совершенства» (Кол. 3:14). По справедливости, ее подобает иметь законным подвижникам бескровной брани, к которым божественная Любовь причислила и нас.
Братия монастыря, ответственные за какие-либо послушания, с рассуждением и страхом должны исполнять свое служение. Таким образом, их будут уважать младшие, а они явятся для них примером. «Братолюбие да пребывает» (Евр. 13:1) — особенно среди тех, кто страдает тяжелым характером. Непослушание, самочиние, проявление какого-либо противоправного действия с большим усердием должно поверять Игумену и духовному отцу. Наиболее преуспевшие из братии, когда видят, что Игумен кого-либо вразумляет и делает замечания, должны воодушевлять таковых как немощных и мирно водворять порядок, призывая к соблюдению устава. Чтобы избежать пустословия и рассеяния, вы должны особенно усердствовать в непрестанном призывании имени Божия — молитве. Причем для слабых достаточно устной молитвы. Кроме того, необходимо с усердием выполнять устав как всего общежития, так и каждому свое личное правило, чтобы нас не одолела леность и небрежение.
Все это делайте без ропота и рассуждений, «да будете неповинни и цели, чада Божия непорочна посреде рода строптива и развращена, в нихже являетеся якоже светила в мире» (Флп. 2:15). Деятельная добродетельная жизнь есть свет, который просвещает мрак неведения, царящий в мире. Таким образом мы, как получившие милость от Христа (см. 1Кор.7:25), исполняем заповедь, относящуюся к апостольскому служению: «Не может град укрытися верху горы стоя; ниже вжигают светильника, и поставляют его под спудом, но на свещнице, и светит всем» (Мф. 5:14—15).
В наше время у многих возникают вопросы: «Отвечает ли православная вера потребностям времени? Осуществляется ли сегодня святое Евангелие?» Итак, вот наше живое свидетельство! Истина Христовой веры живет, и Благодать Божия преизобильно действует в тех, кто готов к самопожертвованию. Евангелие действительно осуществляется геройски трудящимися монахами и Старцами как в мужских, так и в женских монастырях.
Однако вернемся снова к существу деятельной покаянной жизни — главной цели нашего пребывания здесь, в Обители. «Да будут чресла ваша препоясана, и светилъницы горящии» (Лк. 12:35), потому что вы ожидаете Того, Кто призвал вас следовать за Ним. Наш враг, «яко лев рыкая» (1 Петр. 5:8), добивается не только нашего повреждения, но и всесовершенной гибели. Поэтому мы поспешаем, «умерщвляя тело и порабощая» (ср. 1 Кор. 9:27), повергая одновременно и каждый свой помысел «в послушание Христу» (ср. 2 Кор. 10:5). «Не высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся» (Рим. 12:16). Будем хранить спасительное самоукорение, которое предшествует смирению и удерживает нас от осуждения и непослушания, и веру, с помощью которой мы черпаем силы и получаем Благодать от нашего Господа.
Видите, братия мои, как хочет Господь обезопасить Своих учеников? А кто же они, эти ученики? Разве это не мы, облекшиеся своей крестной жизнью в язвы нашего Господа?
«Да не когда будет в некоем от вас сердце лукаво, (исполнено) неверия, во еже отступити от Бога жива» (Евр. 3:12). «Отступити» не означает ли оставление тех обещаний и обязательств, которые мы дали, лежа нагими перед царскими вратами? Апостол Павел продолжает: «Да убоимся убо, да не когда оставлену обетованию внити в покой его, явится кто от вас лишився» (Евр. 4:1). «Входим бо в покой веровавшии» (Евр. 4:3). «Потщимся убо внити во оный покой, да не кто в ту же притчу противления впадет» (Евр. 4:11). А «покой» этот есть не что иное, как освобождение от страстей, а также полнейшее и действенное водворение Всесвятого Духа в наших душах. «Да приступаем со истинным сердцем во извещении веры, окроплени сердцы от совести лукавыя» (Евр. 10:22). Если мы так будем веровать и так жить, «кровь Христова... очистит совесть нашу от мертвых дел, во еже служити нам Богу живу» (Евр. 9:14). Что это за «мертвые дела», как не безрассудные страсти, наше неповиновение и не послушание на поприще, на котором мы совершаем свой монашеский подвиг?
Результатом практического делания монаха, совершаемого со страхом Божиим, являются следующие чувства: воздыхания, слезы, мир души, молитва, молчание, усердие и болезнование сердца со скорбью. А дела — это бодрствование, пост, воздержание, кротость, долготерпение, усердная молитва, духовное чтение, смирение, братолюбие, послушание, злострадание и постоянная любовь ко всем. У тех же, которые ленивы и не желают подчиниться и отложить разрушительное лицемерие, постоянным качеством является уныние, рассеяние, невнимательность, любопытство, ропот и немощность как проявления запущенной жизни. Дела тех, кто живет таким образом, — это ненасытность, возмущение, гнев, злословие, кичливость, пустословие, непостоянство, забвение, смущение, зависть, болтливость, безрассудный смех, умопомрачение и отчаяние, происходящие от всего этого.
С трудом и отвращением мы сейчас указали вам, согласно с суждениями наших Отцов, на последствия небрежной жизни, чтобы внимательны были «иже Христовы суть» (Гал. 5:24).
Подвизающимся необходимо много молиться, ведь у каждого в прошлом случались падения и ошибки, образы и воспоминания которых хранятся в сознании. Они должны мужественно продолжать выполнение своих послушаний, не испытывать страх и не отчаиваться, когда странно и без всякой видимой причины чувствуют борение от различных страстей или в виде помыслов, или в виде разжжения членов. Это не означает поражения или отступления. Брань возникает от некоторых воспоминаний о прежде бывших впечатлениях. Этими воспоминаниями лукавые демоны вызывают возбуждение. Также брань происходит, возможно, и от нашего незнания и неопытности в борьбе.
Существует и другая причина, по которой на нас так упорно действуют образы и воспоминания прошлого и изнуряют нас. Это противоборствующий закон, наследие падшего Адама, которое будет уничтожено всесильной Благодатью Господа нашего, с отеческой любовью и щедростью дарующего законным делателям «почесть вышняго звания» (ср. Флп. 3:14).
«Киновия» (κοινόβιον) в пер. с греческого — общежитие.
Рус.: «Посему будем опасаться, чтобы, когда еще остается обетование войти в покой Его, не оказался кто из вас опоздавшим».
Рус.: «Итак, постараемся войти в покой оный, чтобы кто по тому же примеру не впал в непокорность».
БЕСЕДА ШЕСТАЯ. Верные управители духовных и материальных бла...
Отцы и братия, наш жестокий враг, который, «яко лев рыкая, ходит» (1 Петр. 5:8), не замедлит поглотить нас, если найдет беспечными. Поэтому вдохновляйтесь примером друг друга: усердие и горячая ревность братии радует и укрепляет в надежде. С особенно большой духовной радостью переживаю я неложное обетование Господа нашего о том, что Он «упокоит» Своих благочестивых чад — «труждающихся и обремененных» (см. Мф. 11:28). Вы будете достойны великой похвалы, если неутомимо и безропотно возьмете Крест Господень и последуете за Христом с полным самопожертвованием. Господь удостоит вас «почести вышняго звания» (Флп. 3:14), если вы безропотно и терпеливо будете переносить строптивый характер окружающих вас и другие обстоятельства, случающиеся на повседневных послушаниях.
Есть некоторые братия в Обители, которые часто выезжают из монастыря. Они доставляют все необходимое для наших потребностей. Также с ними приезжает в монастырь множество посетителей. Эти братия находятся на более тяжелом и обременительном послушании и бывают сильно смущаемы в непредвиденных и экстремальных ситуациях. Однако если они будут руководствоваться верой и призывать молитвы своих духовных руководителей, то они легко найдут разрешение своих затруднений.
Да не оставляет никого из вас энергия, которую дает вера, ведь вы знаете, что «вся возможна верующему» (Мк. 9:23). И когда в нас присутствует вера, она всегда привлекает Благодать, которая «немощная врачует и оскудевающая восполняет». Она делает нас победителями и избавляет от зависти и покушений лукавого.
Особенности нашего монашеского делания не ограничиваются пространственными категориями, потому что это не внешние искусство и деятельность, но внутренний опыт личности. Каждый из нас лично оказывает подчинение и послушание Господу. Поэтому наша внутренняя жизнь не может быть описана или даже понята теми, кто не живет этой жизнью. «Господни есмы» (Рим. 14:8) — этими словами выражается то, что для нас является более реальной действительностью. Блажен тот, кто понял смысл этого и кто живет соответствующим образом, не взирая на внешние трудности. «Блажени раби тии, ихже пришед господь обрящет бдящих; аминь глаголю вам, яко препояшется и посадит их, и приступив послужит им» (Лк. 12:37).
Прошу вас, братия, не будем предаваться беспечности, чтобы не быть отвергнутыми Богом. Ведь Он призывает «труждающихся и обремененных», то есть нас, к вознаграждению и успокоению. «Горе имеим сердца» и «сами себе, и друг друга, и весь живот наш избавителю Богу нашему предадим».
Также я всегда прошу вас не забывать, что мы продолжаем дело апостольского служения таинственно, а не так, как об этом думает и как это описывает мир. Господь наш, будучи величайшим и незаменимым Посланником Своего Отца, описывается в Священном Писании как «творяй и учай» (ср. Деян. 1:1). Наша монашеская жизнь должна быть непрестанным свидетельством этого.
Мир — особенно, современный мир — пресытился понятиями и схемами, неосуществимыми обещаниями и абстрактными идеями и упорно добивается увидеть осуществленное на практике Евангелие. Он хочет убедиться, истинны ли божественные обетования.
«Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти» (Ин. 1:12). Что это за «чада Божии»? Кто эти наследники Отца и сонаследники Христа (см. Рим. 8:17)? Кто из них стали сынами воскресения и уже не живут по стихиям ветхого человека? Кто, не взирая на различные поводы и предлоги, остается к ним безучастным и смеется над миром и всем, что этому миру принадлежит? Оставляю другие вопросы и призываю приверженцев века сего показать нам своих героев, используя достижения своего собственного знания.
С тех пор, как Господь наш избрал Своих учеников и посвятил их в Свое учение и таинства возрождения человека, до сего дня хранится это Священное Предание и действенны все обетования Божии. Из поколения в поколение достойные приверженцы и ученики Господни свидетельствуют, что Иисус Христос «вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр. 13:8).
Сколько внимания и усилий должны мы приложить, чтобы проявить это наше качество — добрых свидетелей, — так чтобы и мы были «во всяцем чувствии» (Флп. 1:9) участниками в почести божественного благословения и истинными свидетелями для всех тех, кто требует от нас подлинного свидетельства! С препоясанными чреслами и горящими светильниками (см. Лк. 12:35), в благочестии и ревности, будем непрестанно выражать свое доброе свидетельство, какие бы обстоятельства нас к тому ни вынуждали.
Будем готовы отречься от своей собственной воли в полной решимости на постоянное перенесение трудностей. Будем с терпением и сочувствием относиться к тем, кто смеется над нашим сознательным выбором и смущается интригами лукавого врага нашего спасения, возникающими по самым разным поводам. Неизменно держась нашей доброй решимости ко всякому исповедническому подвигу, с готовностью будем претерпевать искушение, какое бы с нами ни произошло, потому что всякое искушение имеет целью ввести нас в отчаяние. «Терпяще... в молитве» (Деян. 1:14), будем переносить все сатанинские приражения, затрудняющие нам выполнение правил общежития. С верой в отеческое попечение и покровительство наших духовных руководителей не будем ничего бояться и не отступать ни перед чем.
Указывая на человеческое безразличие, пророк Давид говорит: «Сынове человечестии, доколе тяжкосердии» (Пс. 4:3) и снова: «Сердце их суетно» (Пс. 5:10); и о суемудренных: «Рече бо в сердцы своем: не подвижуся» (Пс. 9:27), Поэтому все Священное Писание, Ветхий и Новый Завет, предписывает внимание ума и хранение сердца.
Боголюбивые братия, мы с вами восприимчивы к влиянию на нас помыслов — и добрых и злых. Не забывайте, что благочестивый и боголюбезный помысел — это владыка и господин над всеми решениями и всеми желаниями нашими. Наша главная задача — уметь различать те приражения и образы, которые возмущают наши помыслы. Таким образом мы узнаём, к чему они стремятся и куда склоняют нашу мысль; потом мы проверяем, возбуждают ли они страсти наши или, напротив, побуждают к правде и добродетелям. Этот-то смысл и имеет следующее изречение Писания: «Всяцем хранением блюди твое сердце» (Притч. 4:23). Священное безмолвие, которое, можно сказать, есть главное дело монахов, постоянно занято именно этим деланием. Ведь внимательность и трезвение рождают рассуждение, которое есть духовное зрение.
Подвижническая жизнь основывается на точном хранении своей совести, которая предначертывает путь в духовном направлении. Однако наше собственное безразличие может вызвать притупление совести. Когда мы все время презираем упреки своей совести, которые нам указывают на что-либо или испытывают нас, тогда она замолкает, а мы начинаем жить, подвергая себя большой опасности, потому что вне ее света господствуют страсти и закон тления, ветхий человек.
Будьте внимательны, находясь на вашем послушании. «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему со трепетом» (Пс. 2:11). Потому что все предметы, инструменты и материалы, которыми мы пользуемся, являются пожертвованиями в монастырь, и дурное обращение с ними считается святотатством. В противном случае, оставаясь невнимательными, мы услышим: «Проклят творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10). Насколько большую ответственность мы имеем за всякое расточительство, к которому наше поколение относится, к сожалению, так легкомысленно. Господь, после насыщения пяти тысяч, повелел собрать «избытки укрух» (Мф. 14:20), чтобы ничего не пропало. Для чего могли понадобиться недоеденные кусочки ячменного хлеба, как не для того только, чтобы Господь научил новое поколение христиан, как сынов Божиих, как служителей таинств духовных, никогда не презирать того, что предоставляет Бог для поддержания жизни? Апостол Павел подчеркивает, что «питающаяся же пространно, жива умерла» (1 Тим. 5:6). Если вы не умеете уберечь материального и земного, говорит Господь, как буду говорить вам о небесном (см. Ин. 3:12)? Как же в таком случае мы удостоимся называться верными служителями, которых «пришед Господь обрящет творящих тако» (ср. Лк. 12:43)?
Я постоянно возвращаюсь к этой теме, потому что имею в этом личный опыт. Преподобнейший Старец научил нас, и мы видели на практике, насколько ценна точность в бережном использовании вещей, даже самых незначительных. Он рассказывал нам, что много раз видел нашего святого покровителя, Честного Предтечу, как он снабжает нас материальными благами. Пророк Божий бросал продукты и необходимые вещи со стены, огораживающей монастырский двор, потому что, как он говорил Старцу ему нравилось, с какой бережностью братия относится к божественному благословению.
Доброе поведение также очень приветствуется пребывающей с нами Благодатью Божией. Поэтому я рекомендую вам быть добрыми, ласковыми, кроткими, смиренными во всех своих действиях. Как это ценят посетители-паломники, которые имеют «сожженную совесть» (ср. 1 Тим. 4:2), ставшую у них таковой от смеси общего безначалия, царящего в их душах, и неправедного приобретения! Сколько раз, и в старые и в нынешние времена, мы видели, как изменяет животные инстинкты одно кроткое слово, сказанное с любовью! «Вся вам любовию да бывают» (1 Кор. 16:14), «терпяще друг другу» (Еф. 4:2) «по милости... Христове» (Флп. 1:8), — все это повелевает нам Господь.
Братия, мы с вами — честные члены Христовы и подлинные ученики Слова, мы «соль земли» и «свет мира» (Мф. 5:13, 14), потому что мы — продолжатели Священного Предания. Если мы так веруем и действуем, очень скоро Благодать известит нас о приобретении сыновнего достоинства, которое Господь дарует тем, кто идет за Ним и Ему подражает. Он извещает Своих последователей не от слуха, но в чувстве (см. Иов 42:5), и говорит об этом такими словами: «Вы же есте пребывше со Мною в напастех Моих, и Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой, Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем» (Лк. 22:28—30).
Пренебрегающие же своими обязанностями и похваляющиеся внешними формами, которые они соблюдают, услышат: «Иже несть со Мною, на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает» (Мф. 12:30).
Благое памятование о подвижниках нашей веры да не оставляет вас, потому что человек, как подверженный различным влияниям, очень сильно изменяется и вдохновляется образами добра и особенно примером подобострастных нам преподобнейших Отцов. Они с похвальным постоянством заботились о правде Божией и многое сделали для сохранения евангельского Предания. Они не достигли этого сами по себе, но по Благодати, которую имели в себе. Та же Благодать определила и нас, низких, буих и немощных (см. 1 Кор. 1:27), на то же служение и посланничество.
Из возгласа архиерея при рукоположении в священный сан.
Из возгласов священника и диакона на Литургии.
БЕСЕДА СЕДЬМАЯ. Элемент исповедничества в монашеской жизни...
Отцы и братия, мне хотелось бы напомнить вам, что наш монашеский образ жизни имеет исповеднический характер. Отречение первого человека от послушания воли Божией повлекло за собой падение и растление человеческой природы. Наш долг, если мы желаем исцеления и восстановления своего первозданного состояния, — это постоянное и твердое исповедничество. Господь наш очень выразительно подчеркивает: только «всяк иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на Небесех, а иже отвержется Мене... отвергуся его» (Мф. 10:32—33). Подвижники нашей веры с настойчивостью и постоянством стремились только к одному — к точному и полному исповеданию божественной воли как в догматической или богослужебной форме, так и в любой форме, выражающей церковное Предание. «Стойте, и держите предания, имже научистеся или словом, или посланием нашим» (2 Фес. 2:15), — объясняет апостол Павел.
Всякая заповедь и всякое предание нашей веры имеют одно и то же высокое достоинство и значение, потому что являются единым велением Святого Духа. Объясняя обязанность всех разумных существ хранить заповеди, пророк Давид говорит: «За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс. 16:4), — и продолжает: «Сия вся приидоша на ны, и не забыхом Тебе» (Пс. 43:18), «вменихомся яко овцы заколения» (Пс. 43:23).
Скольких мы находим мучеников и подвижников, которые пострадали за догматы веры и таинства нашей Церкви! Скольких мы видим христиан, претерпевших мучения за богослужебное предание Церкви или даже за простые традиции церковной жизни! Мучениками были те христиане, которые не отреклись от истинного Бога перед лицом идолопоклонства. Мученики — это те, которые пострадали за догмат Святой Троицы. Мученики — те, которые пострадали за божественные Таинства, святые иконы и вообще за Предание. Мученики — это и те праведные люди, которые пострадали за соблюдение православного устава и поста, подобно ветхозаветным Маккавеям, сохранившим моисеев закон, который запрещал употребление свиного мяса и идоложертвенной пищи.
Однако существуют еще мученики и исповедники строгой аскетической и подвижнической жизни. Разве это не исповедничество, когда мы, желая соблюсти мир, оставляем свое желание и предпочитаем волю братьев или тех, кто упорно настаивает на своем? Разве это не исповедничество, когда мы не настаиваем на своем знании и уступаем несведущим? Разве это не исповедничество, когда мы, усталые и перегруженные работой, вынуждены продолжать свой труд безропотно, ради послушания, поскольку в этом явилась необходимость? Разве это не исповедничество, когда на нашем пути появляется возможность наслаждения или отдыха или когда нам воздают почести, а мы предпочитаем узкий и тесный путь (ср. Мф. 7:14)? Разве это не исповедничество, когда лентяи и во всем соблазняющиеся люди нас осуждают и презирают, а мы безропотно все это переносим, будто бы это терпит кто-то другой? Ведь мы знаем, что закон злострадания, который мы добровольно восприняли, есть не что иное, как убеждение, что желающие спастись «гоними будут» (2 Тим. 3:12)! Боголюбивейшие отцы и братия, это поприще исповедничества принадлежит вам, и блажен, кто «сохранит сия и уразумеет милости Господни» (ср. Пс. 106:43).
Важным и необходимым средством приобретения божественной ревности, выводящей на поприще исповедничества, является, согласно Святым Отцам, чтение божественных Писаний и знакомство с опытом совершенных в добродетели подвижников. Посредством этого мы запасаемся всем необходимым для перенесения искушений, которые оказываются на нашем пути, а также приобретаем опыт, помогающий справиться с ловушками, расставленными дьяволом на поле невидимой брани.
Усердная молитва да не оставляет монаха, сражающегося с невидимыми и лукавыми демонами, которые, имея вековой опыт, никогда не отступают. Молчание способствует тому, чтобы с нами пребывали готовность к подвигу и молитва, а еще больше — чтобы мы приобрели самопознание, изобличающее всю нашу нищету и неспособность к доброделанию. Таким образом мы приобретем терпение.
Когда подвижник пребывает в этой доброй и законной брани, его начинают беспокоить тщеславие и осуждение. Однако их очень скоро упраздняет самоукорение, приносящее покой, который выражается в смиренномудрии.
Монаху доставляет много пользы и воспоминание о различных страстях Господних, так же как и о бесчисленных благодеяниях и дарованиях, которыми Он нас наградил в жизни. «Не забывай всех воздаяний Его» (Пс. 102:2). Подходит сюда также и слово Давида: «Прежде даже не смиритимися, аз прегреших» (Пс. 118:67).
Честные делатели мысленного виноградника, отцы и братия, не допускайте, чтобы вас увлекал мирской дух — долготерпите в молитве и смело противостойте нападениям врага. Не будьте трусливы при упорном насилии, которое обрушивается на вас со стороны врага во время невидимой войны. Отсутствие опыта, а также знания способов вести сражение может вызвать у вас отчаяние, так как вы думаете, что потерпели поражение. Но на самом деле это не так.
Если бы мы предали свои начинания и оставили позиции, забыв о своих принципах, тогда диавол имел бы причину похвалиться. Новичок в духовной брани, только-только вставший на путь всецелого самоотречения, не может так скоро иметь успех, ведь даже простому искусству нельзя обучиться быстро.
Мы служим Богу. Он нас призвал. Он знал от начала, кто мы есть. Неужели сейчас Он оставит нас и, беспомощных, предаст нашим врагам? Напротив, Он воодушевляет нас: «Не имам тебе оставити, ниже имам от тебе отступити» (Евр. 13:5) и: «Се, Аз с вами есмь во вся дни» (Мф. 28:20). Как же мы можем быть отвержены, братия мои, когда день и ночь с неизреченными стенаниями мы призываем Его любовь, и не смолкают уста наши, язык и ум от призывания Его на помощь? Если Он говорит: «Иже аще напоит единого от малых сих чашею студены воды токмо, во имя ученика..., не погубит мзды своея» (Мф. 10:42), то и Сам Он никогда не пренебрежет нами, так как мы следуем за Ним, отрекаясь от всего, даже от своей личной жизни, с исповедническим послушанием.
Очень часто возникает брань, особенно в области раздражительной или желательной, которая либо вызывает ненависть или отвращение к тем, кто приносит нам искушения, либо склоняет к греховным пожеланиям. И, несмотря на то, что мы постоянно просим Господа помочь нам, эта брань не исчезает. Однако это не означает ни нашего поражения, ни удаления от нас Благодати и промышления Господних. Это таинственный образ действия Благодати, которая упражняет подвижников в законной брани (см. 1 Тим. 1:7). Как телесные раны, несмотря на медицинское обслуживание, не лечатся немедленно, но требуют некоторого времени, — к тому же не равного для всех, но соразмерно своей природе и состоянию организма, — так и брань, происходящая от различных страстей, не одинакова для всех, хотя каждый подвижник и прилагает все свои усилия.
У нас есть готовность, мы прилагаем усилия, насколько нам это возможно, — исцеление от страстей и свободу предоставляет Дух Святый. А если больной не способен управлять своей свободой, то всемудрый Врач ему ее не дает.
Все, о чем я напоминаю вам, — не мое личное мнение, но учение богоносных Отцов, и, как старший среди вас, я призываю вас к пробуждению и бодрствованию, потому что «время прекращено» (1 Кор. 7:29) и никто не знает, что случится завтра. Я чувствую свой долг перед вами и хочу, чтобы вы знали, что я никогда не пренебрегал им, согласно изречению: «Не обинухся бо сказати вам всю волю Божию» (Деян. 20:27). Не будем расслабляться и пребывать в беспечности, братия мои, потому что Писание ясно свидетельствует, каковы те, кто не наследует Царствия Божия, — деяния их стыдно и описывать. Человекоубийца диавол не прекращает брань, и его не пугают ни внешние облачения, которые мы носим, ни те формы, которые мы употребляем в борьбе с ним, если мы в сущности не воюем со страстями и привычками ветхого человека.
Храните требуемое поведение как возлюбленные дети Божии, и «всяка горесть и гнев, и ярость, и кличь .. да возмется от вас, со всякою злобою; бывайте же друг ко другу блази, милосерды, прощающе друг другу, якоже и Бог во Христе простил есть вам» (Еф. 4:31—32).
Если мы будем выполнять свои обязанности со вниманием и готовностью, то внутри нас начнет возрастать сильная любовь к Богу и ближним, появится великое дерзновение, и мы с ревностью будем воспевать и молиться: «Приидите, поклонимся и припадем Ему, и восплачимся пред Господем, сотворшим нас» (Пс. 94:6). Мы можем превратить место нашего пребывания из мастерской для производства материальных вещей во вторую Фаворскую Гору нашего собственного преображения. Как порядочные мастера путем обработки первоначального материала, дерева или металла, производят доброкачественные вещи, так и на нашей духовной фабрике будут созданы доброкачественные характеры. Мы преобразим наши характеры — продукты греховной и страстной жизни — при помощи своего собственного усердия и Благодати Христовой, по образу и подобию нашего Творца, к чему нас предназначила Его всеобъемлющая любовь.
Наше пребывание и деятельность будут иметь место на второй Фаворской Горе, где погибнет наш ветхий человек и «пожерто будет мертвенное животом» (2 Кор. 5:4). Гнев, этот вселукавый зверь, переменится на кротость, тщеславие станет смирением, лукавство — простотой. О простота, как приветствует и как ублажает тебя Господь! Леность превратится в трудолюбие. Прекословие, ропот, своенравие, похоть, упрямство, осуждение и все, что влечет за собой смерть, все преобразится по действию Благодати, соответственно с нашими собственными усилиями, в смирение и любовь, в воскресение и жизнь.
Как намерение воинов, выставленных на линию огня, заключается в том, чтобы победить и получить трофеи, так и наша цель — получить свои трофеи. А каковы они? Из наследников ветхого закона истления, господствовавшего над нами, когда, по прелести диавольской, мы жили как «безбожни в мире» (Еф. 2:12) , теперь, по Благодати Христовой, мы станем «жертвами живыми,.. благоугодными Богови» (ср. Рим. 12:1).
«Любы нелицемерна... братолюбием друг ко другу любезни; честию друг друга больша творяще... духом горяще, Господеви работающе; упованием радующеся, скорби терпяще, в молитве пребывающе... благословляйте гонящая вы» (Рим. 12:9—14). Вот частичное изображение нового человека, в котором сосредоточены все наши упования.
Будьте внимательны во время брани, когда силы противоборствующего закона пытаются нами манипулировать. Тогда «противитеся диаволу, и бежит от вас» (Иак. 4:7), «яко болий есть, Иже в вас, нежели, иже в мире» (1 Ин. 4:4).
Очень часто на боголюбивых подвижников будут обрушиваться внезапные нападения — без причины или, наоборот, от нашего собственного упущения. Это обычай разбойников — нападать, когда их никто не ожидает. Но подвизающийся не должен ужасаться, не должен терять мужества в противостоянии. Имея своим оружием имя Божие, нужно обращать вспять и истреблять посягательства лукавого. Дьявол, по многолетней привычке зная, что с помощью извращенных образов, которые он использует в своих нападениях, вызывается смущение и отчаяние, особенно у людей простых, не упускает удобного случая применить это оружие, особенно когда подозревает, что подвижник преуспевает.
Будьте духом горяще и противостаньте лукавому, с дерзновением отвечая ему: «Отойди от меня, обманщик, Господу Богу моему поклоняюсь, Чье имя и Благодать всегда со мной» (ср. Мф. 4:10). Неотступность брани, будь то в мире вещей или идей, пусть не устрашает вас и не вводит в отчаяние. Поскольку мы находимся в многоскорбной «юдоли плачевной» (ср. Пс. 83:7), мы все равно не избавимся окончательно от ухищрений и напастей лукавого, который старается отвратить нас от подчинения божественной воле и лишить тех обетований, которые Бог отечески преподносит в дар всем следующим за Ним.
Наше состояние — это состояние становления, возрастания, как учеников в школе. И так как мы еще не усовершенствовались в добродетели, мы совершаем ошибки. Но, как я уже говорил, наши ошибки не означают ни поражения, ни предательства, ни отступления. Претерпевая временную скорбь, мы чаем, по Благодати Христовой, воскресения мертвых и жизни будущаго века. Чаем того Царствия, которое уготовано Господом для тех, кто пребывает в терпении до конца.
Подробнее о составе души см. Беседу Шестнадцатую.
Рус.: ограничено, коротко.
Рус.: ропот.
Рус.: смертное поглощено будет жизнью.
БЕСЕДА ВОСЬМАЯ. «Упразднитеся и разумейте»...
Отцы и братия, в духовном училище, где мы с вами находимся, существует определенный порядок предметов, который нам предстоит изучить, прежде чем мы получим свой «выпускной диплом». Поэтому мы усердно должны изучать положенные нам предметы и неустанно исполнять то, что необходимо для достижения цели и осуществления наших намерений. Мы ищем Бога, в Нем сосредоточивается все наше упование. Итак, вот прекрасное начало, необходимое для преуспеяния: «Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог» (Пс. 45:11).
Начало познания или, лучше сказать, начало успеха в осуществлении наших идеалов имеет своим основанием повеление: «упразднитеся». Что может означать это «упразднитеся», как не отсечение и оставление всех посторонних привязанностей? Что это, как не всецелое посвящение себя исполнению своего предназначения, как не исключительное прилежание и забота о предмете нашего общего упования?
Для скорейшего достижения нашей цели две вещи необходимо иметь в виду. Первое — это полная беспопечительность относительно вещей и идей мира сего. Второе — умение ценить награду, которая ожидает вас, если вы всецело посвятите себя осуществлению христианских идеалов. Трудно выразить, какова будет награда за это делание, потому что речь идет не о достоинствах, дарах и наследовании имений, но об усыновлении нас Богом, единственным нашим Отцом. «И буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь Вседержитель» (2 Кор. 6:18). Нечистота, загрязнившая наше сердце, — во всем своем объеме и во всей своей глубине — велика, и необходим соответствующий огонь, чтобы это сердце очистить. Этим «огнем» являются слезы, происходящие от усердия в духовной жизни, покаяние и всякое злострадание.
Все эти необходимые очистительные средства мы можем применять или по нашему собственному желанию — с добровольными страданиями и сокрушением, когда мы не прекращаем свое делание из-за лени и беспечности, — или же это происходит против нашей воли посредством неизбежных скорбей, которые нам посылаются всеспасительным промышлением Господа нашего, чтобы мы не лишились Его отеческого благословения на наше спасение.
Однако, братия мои, добровольные подвиги разве не являются более легкими, чем вынужденные? Ведь добровольные подвиги соответствуют нашим силам и желаниям, страдания же, претерпеваемые нами вынужденно, могут продолжаться неизвестно сколько, а также мы никогда не знаем, где они с нами произойдут и каковы они будут.
Не уподобляйтесь тем, кто не может правильно и как должно исполнять послушание. Таковые искажают смысл покаяния и попадают в ситуации, когда результаты их действий, а также стечение обстоятельств ставят их в смешное положение. Они не принимают указаний и наставлений старцев и духовных учителей, но заново оживляют в себе ничтожные страсти безначалия и своенравия, результатом которых является помрачение и пленение. Это люди, которые, согласно Писанию, «пред собою разумни» (Ис. 5:21).
Непрестанно промышляя о людях, всеведущий Бог не дает человеку дар спасения без скорбей и испытаний. Поэтому Он часто повергает нас в горнило искушений и уменьшает поддержку Своей Благодатью. Тогда душа наша оказывается в смятении от искушений и помыслов, претерпевая воздействие лукавых демонов. Господь попускает это, чтобы наша душа могла окончательно показать, к чему же все-таки она стремится, к чему имеет большую склонность и что предпочитает — Бога Отца и своего Творца или мир сей с его пустыми наслаждениями. После этого Господь либо удваивает действие Своей Благодати на подвижников законной брани, либо попускает им претерпевать вынужденные искушения и случайные бедствия, чтобы они познали свою собственную беспомощность и то, о чем говорит Христос: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5).
Существует, однако, и другая причина, вызывающая смущение подвизающихся ради своего спасения. Эта причина достойна того, чтобы рассмотреть ее более внимательно, — это поможет нам, и особенно молодым из нас, избежать отчаяния и робости.
Когда мирные помыслы подвижника омрачаются по действию сатанинской злобы, тогда огненные стрелы похоти начинают сотрясать его ум. Ум расстраивается от неожиданного смущения, вызываемого страстными помыслами, и теряет равновесие, лишаясь своего мирного состояния. Помрачение начинается вторжением «сыновей Вавилонских» (см. Пс. 136:8—9), то есть всего беззаконного, плотского, безбожного, исполненного раздражения и лени. Все эти страсти бичуют подвизающегося. Если бы божественная Всеблагость не опережала эти несчастья, то «не бы спаслася всяка плоть» (Мф. 24:22).
Однако это не должно пугать никого из подвизающихся ради жизни вечной и заставлять их думать, будто это неожиданное смущение от страстей и помыслов есть нечто постоянное и возникло по причине их беспечности. Нет, братия, — это упражнения, посылаемые постоянно заботящимся о нас Промыслом Божиим, чтобы все, желающие сражаться, приобретали опыт мысленной брани. Бог попускает нам претерпевать искушения в зависимости от болезни, поразившей нас, — страстей и дурных привычек, — а также в зависимости от нашего общего внутреннего состояния, вызванного грехопадением. Таким образом, горькая чаша божественной жалости преподносится нам то с более суровым, то с более снисходительным содержанием.
Если греховная скверна, происходящая от помыслов сладострастия и жизнелюбия, гнездящихся в нашей душе, быстро поддается исцелению и уврачеванию, тогда горечь случающихся с нами искушений бывает разбавлена и не так тяжела, по милости Божией. Но если вдруг греховность нашей души оказывается трудноисцелимой, по причине несчастного эгоизма и гордости, а рана, вызывающая растление нашей души, глубоко сокрытой, тогда чаша бедствий сурова и жестока. Все это происходит затем, чтобы заблудившийся во всей полноте познал, что он «беден... и наг» (Откр. 3:17), чтобы он приблизился к смирению и плачу, потому что затем непременно воссияет воскресение.
Путь истинного покаяния и лучший способ для человека избежать постоянных искушений и познать свою собственную болезнь и бессилие — это забыть о своих ничтожных «правах».
Другим спасительным средством является воздержание. Воздержание необходимо не только в отношении пищи и пития, воздержание — это удаление от всех удобств и утешений, откуда бы они ни происходили. Воздержание требует от нас избегать всякой почести и всякого отдыха.
Цель истинного покаяния заключается в том, чтобы мы были смиренными, имели глаза, опущенные долу, были чуждыми мирской жизни и мысли и подражали Господу в Его страданиях. Господь был кроток и смирен сердцем, а не только внешне, формально смирен. Поэтому Он хочет, чтобы мы также с искренней кротостью и смирением сердца шли по Его пути. Это справедливое требование, потому что «дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50:19).
Произносить смиренные слова — это одно, быть смиренным — другое, а иметь смиренномудрие — третье. Подвизающиеся достигают смиреннословия и смирения различными видами элострадания, а также внешним доброделанием и трудами. Телесные труды и упражнения называются «практическим подвигом». Тот, кто приобрел навык практического подвига, легко преодолевает любое искушение, когда бы оно ни возникло.
Смиренномудрие же — божественная добродетель и очень высокий дар. По Благодати Божией, действием Утешителя Духа, оно даруется тем, которые всецелым самоотречением и любостраданием умертвили «уды... яже на земли» (Кол. 3:5) — как телесные, так и мысленные. «Елико отстоят востоцы от запад» (Пс. 102:12), так отстоит смиреннословие от действительного смирения.
Согласно Писанию, плод Духа есть «любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал. 5:22—23). А плоды лукавого духа — это ненависть, мирская печаль, расстройство души, смущение сердца, лукавство, любопытство, беспечность, гнев, неверие, зависть, злоречие, осуждение, похоть, невоздержание очей и еще столько других, что только одно их описание вызывает стыд. «От плода бо древо познано будет» (Мф. 12:33), и поэтому разъяснения здесь излишни. Господь Сам оценивает дела и их результаты. «Благий человек от благаго сокровища износит благая; и лукавый человек от лукавого сокровища износит лукавая» (Мф. 12:35).
Как говорят Святые Отцы, духовный свет Благодати, утешающий душу подвижника, отступает и оставляет человека по причине уныния, лени, небрежности и безразличия. А эти страсти возникают в нас или от пустословия, или от неустроенности нашего распорядка. Невоздержание языка и зрения угашают присутствие и теплоту Духа, и тогда нами овладевает отчаяние. Тогда на нас нападают «вси зверие дубравниии» и «скимни рыкающии» (Пс. 103:20—21) и господствуют в измученном сердце, пользуясь страстями в качестве пищи. Таким образом они расхищают все доброе, что было собрано нами прежде с великими усилиями и трудом, который мы приложили, под действием Благодати. Только воздержание и молитва, водворяясь в сердце, вновь приносят исцеление и уравновешивают чувства.
Кто не нашел духовного руководителя и не подчинился ему таким же образом, как Сын Божий подчинился Отцу и был в послушании Ему даже до крестной смерти, тот не родился свыше (см. Ин. 3:3), как учит Христос Никодима. Поэтому кто сам не стал возлюбленным сыном доброго отца, как он станет, если это будет необходимо, отцом и руководителем других ко спасению?
Неверие — очень дурная страсть. Она есть порождение злой зависти и сребролюбия. И если неверие — такое зло, то каким же тогда злом является страсть сребролюбия, которая его порождает? Справедливо неверию дано другое название — идолослужение (см. Кол. 3:5). Приготовим же соответствующее оружие, которое избавит нас от неверия, этого внутреннего растления, охватившего сегодня многих. Возлюбим нестяжательность, бедность, нищету и превыше всего — воздержание, избавляющее нас от рабства своему чреву, и тогда мы победим, по Благодати Божией.
В нашей борьбе мы постоянно должны использовать подходящие защитные орудия, поскольку лукавый враг неусыпно предлагает нам все то, что препятствует нашему спасению. Как верно говорится: «Весь день ополчаху брани» (Пс. 139:2), — потому что, действительно, «мнози борющии нас с высоты» (ср. Пс. 55:3).
Как было открыто родоначальнику монашества св. Антонию, одно только смирение обращает вспять все орудия врага. Ум легко отбросит безрассудные и назойливые нападения бесстыдных помыслов, когда смирение с послушанием, с непрестанной молитвой, с готовностью на дела служения, с беспрекословной покорностью, с безропотной готовностью и рвением будет соединено с нашим трезвящимся умом.
Исповедание помыслов своему духовному отцу должно совершаться периодически и без робости или стыда. Необходимо также обуздывать многословие и бесчувственную дерзость, потому что из-за них от нас удаляется теплота ревности и просвещение божественной Благодати.
Преподобный Феодор Студит в своих «Огласительных Поучениях» очень подробно описывает послушания и обязанности всей братии, призывая всех насельников монастыря к трезвению и бодрствованию. И мы, посвятившие себя Христу Богу нашему, уже не принадлежим самим себе, и поэтому всякая беспечность или праздность, допускаемая нами, считается святотатством. Ведь все, что принадлежит монастырю или храму, считается пожертвованием, и кто презирает это, тот оказывается лукавым рабом, о котором говорится в Евангелии, и привлекает на себя прещение, согласно Писанию: «Проклят (человек) творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10).
Хочу сказать вам также и о жалобах, которые высказываются в адрес некоторых недисциплинированных и невнимательных братьев нашего монастыря, поведение которых постоянно создает поводы для смущений и осуждения. Все мы, люди, не похожи друг на друга по своему характеру и расположению, хотя по природе и своему внешнему виду мы одинаковы. Если даже дети одной матери очень часто бывают непохожими друг на друга, как могут быть похожими члены такой многочисленной монастырской семьи? В человеческом характере очень часто встречаются недостатки, происходящие или от естества — по наследственности, — или приобретенные, вследствие порочной жизни и влияний старого окружения. Однако мы все должны войти в Господне Царство, потому что все мы к этому призваны. Дисгармония и беспорядок, о которых мы упомянули, могут быть улажены только единодушием братии. «Друг друга тяготы носите» (Гал. 6:2), — говорит апостол Павел. Но самое главное: «Вы сильнии немощи немощных» (Рим. 15:1) должны подъять и ближнему «угождать во благое к созиданию» (ср. Рим. 15:2), — и так будет исполнен закон Христов.
Слово жизнелюбие (ή φιλοξωΐα) в святоотеческой литературе употребляется в отрицательном смысле как синоним слова плотолюбие (το φιλοσώματον ); см., напр., у св. Иоанна Златоуста в Беседе на Послание к Филиппийцам: «Сии, будучи людьми неблагородными, жизнелюбивыми и плотолюбивыми (φιλόξωοι και φιλοσώματοι), оказались врагами Креста...» (Беседа ХШ, 1, PG 62, 277).
Под смиреннословием здесь подразумевается не лицемерное смирение на словах (каковой, по преимуществу, смысл это слово имеет в русском языке), а начальный этап добродетели, когда человек старается хотя бы внешне проявлять смирение, которое еще не усвоилось его сердцу. Ср.: «Будь не смиреннословным, а смиренномудрым» (Евергетинос, т. I, Глава 45,1, 57, с. 654).
БЕСЕДА ДЕВЯТАЯ. О верном жительстве во Христе...
Отцы и братия, кто восприял на свои плечи иго Господне и понес это легкое бремя, тот не замедлит почувствовать, насколько сладок и кроток Бог, потому что, воистину, «позна Господь сущия Своя» (2 Тим. 2:19). Тогда, воспомянув «вся воздаяния Его» (ср. Пс. 102:2), человек этот будет воспевать с Давидом: «Се, устнам моим не возбраню; Господи, Ты разумел еси. Правду Твою не скрых в сердцы моем, истину Твою и спасение Твое рех, не скрых милость Твою и истину Твою от сонма многа» (Пс. 39:10—11).
Воздержание, пост и всякого рода злострадание есть первое и важнейшее средство для умерщвления членов «яже на земли» (Кол. 3:5) — животного самолюбия и взыграния плоти. Для тех, кто подъял на свои плечи многотрудное иго злострадания, в котором и состоит смысл креста, это есть первейший долг. Подвиг поста и злострадания имеет целью исцелить наши душевные болезни — страсти, беспокоящие наше расстроенное сердце. Этот подвиг облегчается чтением божественного Писания и отеческих творений, а также усердной молитвой.
Монахи, живущие в общежитии, достигают исцеления от своих страстей посредством добрых отношений друг с другом, законно подвизаясь (ср. 2 Тим. 2:5). «Кийждо же нас ближнему да угождает во благое к созиданию» (Рим. 15:2) и «никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо» (1 Кор. 10:24). Наш первый долг состоит в том, что «мы должни есмы по братии души полагати» (1 Ин. 3:16). Но что такое наши малые труды в сравнении с теми вечными благами, которые нам дарует Бог?
Для практического духовного делания требуется подходящий метод ведения брани — как по причине нашего неведения и неопытности, так и из-за коварства диавола. Кто хочет подвизаться законно и быть увенчанным от Бога, пусть не отчаивается, если совершит ошибку, или потерпит неудачу в попытке противостоять какой-либо страсти, или если не соблюдет то правило, которого он, по благословению духовника, положил держаться. Падая, он не должен пребывать в бездействии, но снова и снова подвизаться, обращаясь за помощью к Благодати как к своей матери, даже если эта борьба продлится всю жизнь.
Очень часто бывает так, что когда какой-либо монах терпит большую скорбь, Благодать Божия хочет этим возвести его в будущем к более высокому достоинству, поскольку видит в нем исповедническую готовность. Успехи в посте, бдении и других телесных подвигах, стенания сердца, постоянная скорбь о своих грехах и слезы являются наградой за преуспеяние. Такой подвижник заслуженно услышит от Бога благословенные слова: «Добре, рабе благий и верный», хотя ты был притесняем и, в каком-то смысле, презрен Благодатью, но ты не перестал верить и надеяться. Поэтому «вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25:21), вниди туда, где ты почувствуешь духовное родство». Там, отцы и братия, мы увидим ясно, что Господь — истинный Отец для всех, неусыпно труждающихся и обремененных скорбями (ср. Мф. 11:28).
Не будем расслабляться, братия мои, но каждый из вас пусть позаботится о том, что зависит от его служения и способностей, потому что конец и предел радостям здешней жизни не замедлит наступить. Тогда каждый будет вознагражден согласно своему приношению и труду.
О, как полезны терпимость и снисходительность, особенно к немощным и изменчивым людям, которые легко увлекаются и, вместо покаяния и исправления, ищут «листвие смоковное» (Быт. 3:7), чтобы можно было прикрыть свою собственную наготу и своенравие!
Человеческая воля — это самое главное оружие. Воля — это важнейший элемент человеческой свободы. Она, естественно, не может сама по себе чего-то достигнуть. Однако она выбирает и решает. Она призывает Самого Бога. Но Он не будет снисходить к нам, если этому не будет предшествовать свободный выбор личности. Господь сохранил свободу и главенство человека над самим собой даже после отпадения и отступления человека от Бога.
Кто хочет вернуться в лоно божественной любви, которую даровал нам Своим явлением Христос, тот должен на деле доказать свое желание. Через послушание и подчинение воле Божией приходит Благодать, которую мы призывали, и тогда «немощная врачует и оскудевающая восполняет».
Человеку, который действительно хочет спастись, не помешает ни время, ни место, ни профессия. Достаточно, если он отдаст свою собственную волю в послушание божественной воле. Но желающие следовать путем покаяния должны знать, что вначале им надлежит много потрудиться. Потрудиться не столько против лукавых духов, всегда расположенных к нам враждебно, сколько против лукавых и злых привычек, пленивших нас и господствующих над нами, которые становятся деспотичными, главным образом, в самодовольных личностях и людях, порабощенных эгоистичным высокомерием, что в наше время особенно ярко выражено.
Апостол Павел наставляет нас: «Да пожерто будет мертвенное животом» (2 Кор. 5:4). Говоря так, он имеет в виду, что в нас должен быть упразднен плотской помысел. Отвергнув этот помысел, человек становится духовным, и Благодать беспрепятственно посещает его и пребывает с ним. Такой человек не хочет больше исполнять своей воли и всего, что угождает его своенравному характеру, но хочет исполнять только волю Божию. Все его старание, прилежание и все его устремления сосредоточены на том, чтобы быть внимательным и исполнять заповеди Божии.
Как мы уже отмечали, добросовестное соблюдение заповедей является настоящим исповедничеством, а в исповедничестве — смысл нашей здешней временной жизни. Когда человек соблюдает заповеди, этим доказывается, что он умер для себя самого и живет только для Бога, то есть ради исполнения Его воли. Уже как верный раб или, лучше, друг удостаивается он божественных дарований. Особым даром является возвращение ума из летаргического сна бесчувствия и позорного рабства несмысленному началу, в котором он прежде пребывал.
Когда ум получит духовное зрение, он увидит прежде всего ближайшее, то есть самого себя. Он увидит, кем он был по творении и кем является теперь. Это вызовет в нем смирение, что является первым моментом начавшегося исцеления. Ум, ощущая стыд за столь плачевное состояние разумного и боговидного начала своей души, избегает всякого надмения и предпочитает смирение во всем. Он стремится ко всему, что связано с трудом и неприметностью, и вообще в нем просыпается жажда делать добро и утешать других, тогда как своего собственного желания он гнушается и полностью отвращается. Тогда в нем укореняется постоянство в выполнении правил духовной жизни, и он уже никогда не растрачивает бесцельно своего времени и тех средств, которые имеет для совершения своего служения. Смирение, происходящее от самопознания, возрастая, извещает, что оно есть порождение ведения, а ведение, в свою очередь, извещает, что оно — результат перенесенных искушений, которые претерпел подвижник, обучаемый различными способами «за словеса устен» (Пс. 16:4) Господа нашего, то есть ради исполнения Его всесвятой воли. Потом приходит действие сердечной молитвы, которая становится нераздельной с человеком, познавшим свою немощь. Молитва, таким образом, есть необходимый образ полноты: как всякий человек ощущает настоятельную потребность в пище и воде, чтобы поддерживать свое существование, так подвижник чувствует необходимость молитвы.
Дорогие мои братия, с большим переживанием за вас я описал сейчас в качестве введения те состояния, которые свойственны делателям покаяния. Все эти состояния, будучи наградой, не даются ленивым и беспечным, как не даны и моему убожеству; они даются трудолюбивым и послушным монахам, которые безропотно берут на себя крест исповедничества и несут его без прекословия, без пытливости, без каких-либо рассуждений или самовольных решений, принимаемых без разрешения и благословения своего духовного руководителя.
Я со скорбью напоминаю вам, что многие наши ошибки совершаются под благовидными предлогами. Это очень опасно, потому что их покрывает темная «вуаль» самоуверенности, то есть будто бы они совершаются благодаря благочестию и подвижнической настроенности. Наши Отцы сурово осуждают таковое безначалие. В одном из святоотеческих поучений говорится: «Если юноша поднимается на небо по собственной воле, удержи его за ногу». Писание говорит: «Горе, иже мудри в себе самих и пред собою разумни» (Ис. 5:21). Беспорядочный строй всей жизни таковых «подвижников» не является ли признаком отсутствия страха Божия и жизни без каких бы то ни было принципов?
«Вся же у вас благообразно и по чину да бывают» (1 Кор. 14:40), потому что, как говорителикий Отец Церкви преподобный Ефрем Сирин, «те, над кем нет управления, падают, как листья». Сама чистота характера, которая появляется у монахов в общежитии, убеждает нас, что воистину с нами в Обители пребывает Благодать Божия. Монахи, проводящие беспорядочный образ жизни в общежитии, пусть не ссылаются на поступки и учения отдельных строгих отшельников, которые, проживая в уединенных местах и исполняя свой личный подвиг, бывали иногда суровыми, неряшливыми и нелюдимыми. Но каждый из вас, как и где бы он ни был призван ко Христу, «в том да пребывает» (1 Кор. 7:20), потому что он воздаст ответ только за себя и за свое место. И как, согласно апостолу Павлу, «брашно нас не поставляет пред Богом» (1 Кор. 8:8), так и мы говорим, что монашеский образ сам по себе «не поставляет» пред Богом, а только смиренный помысел и готовность к послушанию, согласно живому примеру Господа нашего.
Будем вникать, братия мои, в смысл нашего отеческого образа жития, в котором мы ежедневно обильно поучаемся, потому что «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7). Образы без содержания — это пустые образы, даже если это монашеская схима, которая сама по себе не является добродетелью. Настоящий монах только тот, кто имеет послушание, согласно со всеми отеческими указаниями.
Будем терпимы и благожелательны. Будем покрывать, вместо того чтобы осуждать, нашего брата. Мы все подвластны искушениям — один так, другой иначе, по всемудрому промышлению Господню о нас. Когда Благодать скрывается от нас, все мы можем поскользнуться либо по причине наших собственных ошибок, либо по причинам, сокрытым в ее премудрости, — и тогда здесь бывает необходимо взаимное сочувствие между братией, а не осуждение.
Отцы, подвизавшиеся в уединении в разные периоды церковной истории, хранили строгое злострадание, что со временем становилось их постоянным правилом и обычаем. Действительно, их биографии часто внешне выглядят просто «ужасными» от того самоотречения, которое они проявляли. С крепкой верой в Бога, Которому они поклонялись и Которому по-настоящему служили, они претерпевали все.
Однако большинство Отцов, преуспевших в подвиге и сделавших монашескую жизнь простой и доступной для всех желающих подвизаться ради Христа, были теми, кто жил в общежительной системе. Эта система более проста, и живущие по ее правилам легче достигают успеха из-за ее более полноценной организации и той свободы от великих искушений и соблазнов пустынного жительства, которую она дает. И устройство киновии и сама ее действительность таковы, что они отдаляют членов общежития от забот о самом необходимом, что особенно помогает болезненным людям, которых в наше время так много.
В этом я лично убедился, так как испробовал почти все виды монашеской жизни. Я не принижаю высший образ монашеского жития — абсолютного самоотречения и всецелого посвящения себя Богу, как, например, мы жили с преподобнейшим нашим Старцем в пустыне. Помимо трудностей прохождения высокого духовного поприща с необходимым трезвением ума, а также сопутствующей яростью лукавых духов, существовала и некоторая необходимость самосохранения, то есть забота о «хлебе насущном», что обязывало нас нарушать свой строгий порядок самоуглубления. Кто-то должен был прислуживать, и им, конечно, оказывался тот же, кто жил по этому уставу. Все это вызывало постоянное смущение, которое отображалось на выполнении устава.
В общежитии таковые заботы отсутствуют. Обо всем беспокоится само устройство жизни на началах общего взаимного послушания и доверия. Никто из братии, помимо своего послушания, не заботится даже о самых простых вещах для поддержания жизни. Поэтому главным делом монаха в общежительном монастыре остается противоборство своим страстям и похотям, и ничто другое его от этого не отвлекает, В киновии, в отличие от отшельничества, монах имеет не только веру в Бога, но и живого духовного отца и руководителя — игумена монастыря. Этим он подражает нашему главному Прообразу — Христу, Который всегда указывает на Своего собственного Отца как на Своего Главу.
Я еще раз вкратце привожу вам на память вехи того пути, которым шествует общежительное монашество. Поскольку мы боимся Суда и, следовательно, Ада, мы соблюдаем заповеди. Кто соблюдает заповеди, тот претерпевает скорби. Кто претерпевает скорби, приобретает надежду на Бога, которая избавляет от многозаботливости. Избавиться от многозаботливости ради более удобного прохождения поприща покаяния очень важно, потому что под благовидной личиной материальной озабоченности лукавый часто посылает свои многообразные стрелы, которые сопровождаются постыдными отговорками и страхом мнимых опасностей. А дальше, через беспопечительность, которая достигается по Благодати Божией, как мы это описали, к нам приближается любовь Божия, извещающая нас об освобождении от страстей.
Из возгласа архиерея при рукоположении в священный сан.
См. следующую сноску.
Под «разумным», или «духовным», началом (το νοερόν ) в человеке подразумевается «ум», или «дух», который призван властвовать над чувствами. Как говорит св. Василий Великий, «познай, что иное есть разумное и духовное начало души (το μεν λογικόν εστι και νοερον της ψυχης ), а иное — страстное и неразумное (το δε παθητικόν τε και αλογον ), и что первому по природе надлежит господствовать, а второму — подчиняться и повиноваться разуму» (Беседа 3, На слова: «Внемли себе». Творения, т. II, с. 98). Именно разумное начало является признаком богоподобия, поэтому у святых Отцов ум часто именуется «боговидным» (θ εοειδές), призванным привести человека к обожению. Св. Григорий Богослов, отвергая возможность познания Бога вне Благодати, утверждает, что познать Его человек сможет только тогда, «когда это боговидное и божественное (το θ εοειδές τουτο και θ ειτον), я имею в виду наш ум (νουν) и наше слово (λόγον), соединится со сродным себе и когда образ взойдет к своему Архетипу, к Которому и ныне имеет стремление» (Слово 28, О богословии Второе, 17. Ср. пер.: Собрание Творений, т. I, с. 402). В данном случае старец Иосиф говорит о том, что человек, познавший, каково его происхождение и призвание, когда увидит, насколько низко он пал, придет в состояние стыда и смиренного помышления о себе, что является началом исцеления. См. также примечание на с. 75.
«О рассудительности», 159 «Древний Патерик, с. 201—202.
Св. Ефрем Сирин, «В подражание притчам». Творения, т. I, с. 93. Ср.: Притч. 11:14.
БЕСЕДА ДЕСЯТАЯ. Смысл снисхождения Бога Слова...
Отцы и братия, по Благодати Господней, призвавшей нас на путь крестоношения, на котором осуществляется наше восстановление и воскресение, я не прекращу давать вам указания, советы и даже порицать вас, когда в этом есть необходимость, поскольку осознаю, что вам необходимо спешить получить свой диплом.
Хочу обратить ваше внимание на некоторый недостаток, имеющий место среди вас, о котором я слышал многократно и огорчался. У нас большой монастырь, и он, как видите, постоянно отстраивается. По этой причине наши братия трудятся на внешних работах. И поскольку трапезы отстоят друг от друга, особенно в летнее время, мы рассудили, чтобы был предложен некоторый вид утешения, необходимый преимущественно для молодых монахов, еще не привыкших к суровому злостраданию. Решением Игумена и братии, помогающей ему в управлении монастырем, дается некое легкое угощение в середине дня ради утешения немощных. И вот во время этого угощения я прошу вашу любовь быть внимательными и не терять благопристойности, а также не нарушать порядка из-за этого небольшого снисхождения. Будем избегать как любого многословия, так и злоупотребления продуктами, потому что все это вредит воздержанию. Дело в том, что за этим следует дерзость, которая подобна наготе и которая истребляет все плоды наших предыдущих усилий. «Ни едино ни в чем же дающе претыкание, да служение безпорочно будет» (2 Кор. 6:3). Требование во всем воздержания и благообразности особенно относится к нам, монахам, потому что мы должны жить «якоже светила в мире, слово животно придержаще» (Флп. 2:15—16).
Ныне мы вступили в период поста, предшествующего святым праздничным дням Рождества Христова. Блажен тот, кто готов откликнуться на призыв Церкви и начать исполнять те священные обязанности, которые были мудро учреждены Святыми Отцами на время духовного поприща поста.
Пост — это период, когда мы можем еще раз взглянуть на себя и осознать всю глубину своего падения, увидеть, насколько мы беспечны, покаяться в тех многочисленных падениях, которые мы допустили либо по своей воле, либо по причине самолюбия и страстного пленения. Согласно великому отцу нашему Максиму Исповеднику, через это мы предаем Бога Слово. Предательство истины содержит в себе два вида отречения. Первое отречение — это предательство Иуды, когда, под влиянием страстей и самолюбия, мы отрекаемся от заповедей Божиих. Второе — это отречение Петра. Здесь мы, по трусости и из ложного страха, отрекаемся, что знали Господа. Пусть каждый исследует свою жизнь и спросит себя, почему часто бывает предателем. Жаль, если он стал предателем и по той и по другой причине. В период начавшегося поста, отцы и братия, проявим усердие, чтобы принести покаяние, получить исцеление и уплатить свой долг.
Возбудите свой ум к бодрствованию, чтобы чувства не спали и не оставались без управления. Потому что в ином случае приходят разбойники — страсти — и опустошают жилище Христово. Будем поститься по возможности ревностно. Будем бодрствовать как должно. Будем трезвенными в изучении Писания, отеческих творений, пребывая в постоянном соблюдении устава и хранении чувств. На работах и послушаниях будем усердны, а не ленивы и небрежны, будто исполняющие трудовую повинность. Более прилежно постараемся хранить молчание, держась подальше от ропота и злословия. Особенно следует избегать осуждения, так как эта привычка свойственна вражде и ненависти. Осуждение и враждебность — это качества дьявольские, которых не должно быть у учеников Христовых, ибо все у них запечатлено любовью.
Избегайте пустословия, которое открывает двери нашей души, и тогда рассеивается все, что было собрано долгим трудом. Все наши члены — это орудия правды, органы совершения богодухновенной жизни, к которой мы были призваны и в которой пребываем, по Благодати Божией.
Таков, отцы и братия, смысл постов, учрежденных Святыми Отцами. Дело не в малой перемене пищи, как думают люди, не знающие цели поста. «Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения» (2 Кор. 6:2). Ныне подходящее время для упражнения в послушании.
Представим себе в чувствах и мыслях знойный день и морозную ночь. Если образно мы примем диавола за Навуходоносора, мы почувствуем, что в то время, пока мы сражаемся за наше спасение, тот разжигает мысленную печь искушений, то есть страстей, особенно у тех, кто молод.
Мысленная Вавилонская пещь имеет двойное действие. В чувственной области она действует посредством разжения и неразумного возбуждения; в разумной области — посредством гнева, ярости, злопамятства, эгоизма, беззаботности, расслабления, самолюбивых устремлений и худшего, что происходит от всего этого, — неверия.
Для противостояния вышеуказанным страстям мы с мужеством и долготерпением стремимся быть усердными в бдении, терпении, снисходительности, трезвении, а также в том, что выше всего, — в любви к Господу нашему, Который называет нас труждающимися, чтобы утешить во Царствии Своем.
Рассмотрим, отцы и братия, в этой беседе и таинство снисхождения нашего Господа, которое мы будем праздновать в конце сего поста. Разве не мог Бог Слово, Тот, «Имже вся быша», восстановить человека каким-либо другим образом, отличным от воспринятого Им смиренного образа обнищания? Какова была цель или причина для столь глубокого смирения и такой глубокой нищеты у всесильного Бога Слова, когда и «небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь» (Пс. 18:2)? «О, глубина богатства и премудрости и разума Божия! Яко неиспытани судове Его и неизследовани путие Его» (Рим. 11:33)! Была одна причина, и я со скорбью отмечаю это для того, чтобы мы пришли в чувство и пробудились. Причина эта заключалась в неизлечимом повреждении человека, произошедшем от погибельной гордости и безначалия, что могло быть исцелено Сыном Божиим только посредством глубочайшего смирения и подчинения Своему Отцу и Пастырю.
Разве после этого в нашей жизни может занимать какое-либо место непослушание или безначалие? Какое место может иметь среди нас ужасная дерзость эгоизма и наглое неповиновение и отступничество? Младенцем становится Тот, Кто растит начатки плода во чреве матери! Обвивается пеленами Тот, Кто украсил всю вселенную! Он полагается в ясли для скота, чтобы преподать нам, подверженным высокомерию и мечтательности, смиренное помышление, которое есть начало воскресения и вечной жизни.
Нам, монахам, особенно важно осознать и почувствовать всю глубину обнищания Господа нашего, так как это — цель нашего обучения и всех наших усилий. Мы, привлеченные Господом нашим проводить жизнь духовную, во что бы то ни стало должны стараться Ему подражать. Разве над нами имеют право господствовать непослушание и прекословие, похоть и ропот, наглость и лень? Неразумные и достойные плача отговорки, будучи смоковными листьями, разве смогут прикрыть своенравие и сладострастие? Я не думаю, что существует более действенное средство и оружие против всякого вида дерзости, являющейся признаком ветхого человека, чем памятование о божественном умалении нашего Христа. Это памятование избавляет нас от всякого зла, при условии соединения мысли с практическим деланием.
А сколько благ мы получим, когда сподобимся исцеления своего первозданного образа! Главное — не забывать, что стремление к этому состоянию исцеления и чистоты является для нас, монахов, основной целью! Потому что мы не должны остановиться только лишь на освобождении страстной части души, но подняться на высоту созерцания и обожения, в котором и состоит божественное обетование людям (ср. Ин. 10:34—35).
«Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти »(Ин. 1:12). Их существование не восходит к плоти и крови, но они «от Бога родишася» (Ин. 1:13), и лукавый после этого не прикасается к ним. Пока принявшие Христа находятся в глиняном земном теле (ср. 2 Кор. 4:7), их просвещенный ум, исполненный высоких умозрений, охватывается надмирным созерцанием: они теряют ощущение временного и преходящего и находятся уже в приготовленных обителях Царствия Небесного, наслаждаясь теми вечными благами, которые их ожидают.
Сколько раз наш преподобнейший Старец говорил нам, что Дух Святой возвышал его до подобных созерцаний, так что он созерцал лоно Авраамово и наяву принимал благословение сего древнего предка всех спасавшихся! Все, о чем говорит апостол Павел, вкусили наши Отцы в постижениях духовного характера: они имели «известнейшее... слово» (2 Петр.1,19) еще прежде окончания жизни. Вы всегда должны помнить обо всем, относящемся к нашему жребию, «да не стужаете, душами своими ослабляеми» (Евр. 12:3) в различных видах брани на невидимой войне.
На эту брань вдохновляет апостол Павел своего ученика, когда говорит: «В сих поучайся, в сих пребывай, да преспеяиие твое явлено будет во всех» (1 Тим. 4:15). Если мы все время будем «горняя мудрствовать, а не земная» (ср. Кол. 3:2), Господь, Который каждому дает «по сердцу и весь совет исполнит» (Пс. 19:5), не презрит нашего труда, но наградит и сверх избытка, поскольку Он назначил нам в удел жребий подвизаться на этом месте.
Сколько раз наш Старец описывал нам в возвышенных словах селения спасенных и град Божий, о котором упоминает апостол Иоанн в своем Апокалипсисе (см. Откр. 21:16—27), а также сверхсолнечный лик Госпожи нашей Богородицы, Которая столько раз утешала его, когда с непреклонным усердием он строго выполнял отеческие правила. С нашей стороны было бы неблагодарностью забывать о тех умозрениях, о которых рассказывал нам наш духовный отец, о тех, которые он сам пережил, а не прочитал или услышал от других: ведь все это было не во время оно, когда жили наши древние духоносные Отцы, — это было в наши лукавые дни. Поскольку и мы, по благодати Христовой, являемся ростками от этого корня, «да приступаем с дерзновением к престолу Благодати» (Евр. 4:16) как законные наследники ее плодов.
Не будем расслабляться, братия мои, и увлекаться безжизненными лозунгами заблудившихся западных «духовных писателей» и ученых, которые считают, что учение и пример жизни наших Отцов были важны только во время оно, то есть когда-то давно, а сейчас будто бы это только предмет изучения. И тогда и сейчас — всегда наша позиция и наши убеждения, наша цель, соединенная с тоской о Небесном Отечестве, вся наша вера и все усилия наши были и будут оставаться теми же, что и у древних Отцов, которые постоянно, невидимо, но осязательно поддерживают нас, и покровительство которых всегда будет нашей истинной опорой.
Не будем идти на компромисс и отступать перед какими-либо препятствиями и обстоятельствами, а также перед людьми, идущими на компромисс, и даже перед самим Сатаной, который, желая обольстить нас, «преобразуется во ангела светла» (2 Кор. 11:14). Держась нашей подлинной исповеднической позиции, продолжим осуществление Священного Предания — и сами учась, и уча наших мирских братьев следовать обычаю: «Стойте и держите предания» (2 Фес. 2:15) нашей Церкви и нашего народа, который многократно, в защиту православного свидетельства об истине, оросил землю нашего Отечества мученической кровью, а также слезами и потом преподобных!
Под «получением диплома» старец Иосиф подразумевает достижение того состояния, которое является целью нашей земной жизни — оставление страстей и получение истинной свободы во Христе.
Ср. рус: «как светила в мире, содержа слово жизни...».
Ср.: «Если мы стремимся называться и быть [достоянием] Божиим, постараемся своими страстями не предать Слово, подобно Иуде, и не отречься, подобно Петру. Ибо отречение от Слова — это отказ из страха сотворить добро; предательство же — деятельный и намеренный грех (η κατ ενέργειαν εμπρόθετος αμαρτία ) и страстное к нему влечение» (прп. Максим Исповедник, «Различные богословские и домостроительные главы, и О добродетели и пороке», Сотница 1, 43. PG 90, 1193).
См. Символ веры, ср. также: Ин. 1:3.
Рус.: «чтобы вам не изнемочь и не ослабеть душами вашими».
БЕСЕДА ОДИННАДЦАТАЯ. О верности отеческому Преданию...
Отцы и братия, с несказанной радостью отмечаем мы ныне одно Церковное торжество: день памяти настоящего героя святоотеческого войска — великого святителя Григория Паламы. Он — духовное чадо нашего монастыря. Он пришел в Ватопед и здесь был причислен к монашескому чину. Эта Обитель была для него поприщем и местом духовных упражнений. До сих пор сохраняются те места, где он жил со своим духоносным Старцем и отцом, преподобным Никодимом, которого также чтит наш монастырь. Святитель Григорий Палама, как второе духовное солнце, просветил Церковь и оживил в ней дух истинного отеческого безмолвия и самоуглубления, в которых присутствует божественное просвещение и богословие. Поскольку, по Благодати Христовой, он достиг совершенства в практическом делании, в подчинении и послушании, под руководством своего преподобного Старца, он предался более высоким духовным упражнениям и подвигам. И после того как он сам стал светом, он осветил всю полноту Церкви. Посредством своих духовных подвигов против еретических заблуждений, обрушившихся тогда на Церковь, он победоносно запечатлел истину православных догматов.
В церковной гимнографии о святом Григории Паламе говорится как о проповеднике Благодати. Главной заслугой этого подвижника является истолкование и разъяснение нетварных свойств, или энергий, божественной Благодати. Западное богословие, по своей несостоятельности, отвергает это учение. Его учение, в основном, адресовано нам, монахам, потому что все наши усилия и труды заключаются в стяжании этой божественной Благодати, посредством которой мы надеемся заслужить ожидаемое спасение.
Больше всего нас интересуют подробности аскетической жизни свт. Григория, благодаря которым он стал носителем святости, стоящим в одном ряду с Великими Отцами. После того как он был должным образом приготовлен к служению его родителем — Ватопедским монастырем, последний передал его Церкви, для которой Григорий стал столпом и утверждением (см. 1 Тим. 3:15), а для нас, монахов, — похвалой и славой. Чтобы, по Благодати Христовой, прийти к тому же концу, что и он, мы должны с еще большим вниманием и усердием становиться подражателями ему и последователями его жизненного пути.
Многим видам подвигов преподобного Григория подражал преподобнейший Старец наш, Иосиф Исихаст, и особенно — абсолютному безмолвию, в котором обретается чистая молитва. «Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения» (2 Кор. 6:2) и для нас, согласно Писанию.
Ни высокое общественное положение святого Григория, ни обширное образование, которое он имел, не смогли заставить его преклониться перед трудностями невидимой брани, но он с всецелым самоотречением и любостраданием освободился от ветхого человека. Своим совершенным подчинением воле Божией он как бы «подчинил» божественную Благодать своему просвещенному уму, согласно отеческой терминологии, и установил ее «на свещнице, да светит всем, иже в храмине суть» (ср. Мф. 5:15), то есть в Церкви, в вечности. Он показал своему времени, что монастырское воспитание — это фундамент подлинного обновления и воскресения ветхого человека.
Как твердо он держался всецелого отречения, отказа от своего собственного «я», полного самоотвержения! После того как в нем умерли ветхие привычки, противоборствующие истине, тотчас же началось плодоношение и духовное возрастание, целью которого было абсолютное безмолвие, покой и молчание. По этой причине он удалился в афонские «пещеры и пропасти земные» (Ис.2:19), чтобы в одиночестве наслаждаться созерцанием Единого. Я также призываю вас, честные отцы и братия, встать на путь доброй монашеской жизни и воспользоваться ее средствами для осуществления монашеских идеалов, потому что и мы призваны Тем же Вождем и Домоправителем на ту же арену и то же поприще, и Подви-гоположник ожидает нашего обращения и покаяния. «Кто премудр и сохранит сия и уразумеет милости Господни» (ср. Пс. 106:43).
Как я отметил прежде, достойным подражателем и последователем этой подвижнической брани был и наш преподобнейший Старец. Он рассказывал нам, что однажды, когда он проводил ночь в возвышенном месте во владениях Лавры св. Афанасия — там, где раньше жил святой Григорий, — он, усердствуя в самоуглублении и молитве, так рассердил этим демонов, что увидел, как внизу в монастыре они подстрекают начальствующих послать лесников, чтобы выгнать его с места безмолвия. Причем о том месте не знал никто, потому что оно было сокрытое и неприметное. Старец Арсений, подвизавшийся вместе со старцем Иосифом, услышал громкие крики: «Ты сжег нас, ты сжег нас!», и спросил старца Иосифа: «Кто это те, что говорят, будто ты их сжег?». А Старец ему ответил: «Молчи, Арсений, потому что я не только слышу, но и вижу их. Они спустились вниз в монастырь и подстрекают отцов выгнать нас, поэтому будем ждать извещения». Так и вышло: на следующий день утром пришли из Лавры и выгнали их.
Эти события произошли не во время оно, а с нашими непосредственными предшественниками. Поэтому и мы, будучи продолжателями отеческого Предания и учениками наших духовных отцов, не станем предаваться лени и беспечности, но будем умолять их о помощи, и они всегда помогут нам принять верное решение. Поэтому и Господь наш, Который с нами «во вся дни» (Мф. 28:20), не отречется от тех, кто пребывает в долготерпении, но подаст им Свою Благодать «паче... по преизбыточествию, ихже просим или разумеем» (Еф. 3:20).
«Горе имеим сердца», с постоянным любостраданием и самоотречением, так что сами себе, и друг друга, и весь живот наш Избавителю Богу предадим, увлекая за собой также и тех, кого интересует духовный подвиг. Всегда и во всяком месте мы допускаем сочувствие и снисхождение, но мы должны держаться подальше от чувственных ощущений, которые, как известно, развращают чистоту и невинность. Самые молодые из нашей братии не должны жестикулировать, не должны чрезмерно шутить в словах или в движениях.
Нам принадлежит обетование святости. С усердием и самоотвержением поторопимся приобрести ее, потому что без нее «никтоже узрит Господа» (Евр. 12:14). Избегайте неискренности, лицемерия и всего, что совершается втайне, и таким образом лукавый будет обезоружен.
Не оставляйте вашего духовного оружия — молитвы, смиренного помышления и веры, которая рождает свободу от страстей. Так мы избежим блуждания в лабиринте многозаботливости с его постыдными соблазнами, которые увлекают нас. Если мы живем верою, которая одна есть реальность, тогда зачем мы имеем заботы, страх, неразумные попечения — порождения неверия? Разве мы сами осуществили свой выбор, назначили себе пребывание в монастыре и сами по себе жили до сих пор в исполнении монашеских обязанностей? Или же мы в этом обязаны всеспасительному промыслу Того, Кто призвал нас? Каким же еще должно быть наше воздаяние Господу, Который человеколюбиво управляет нами и служит нам, если не усердная готовность подчиниться Его святой воле!
Когда Господь находился среди людей, служа нашему воссозданию, Он никогда не изменял Своему главному долгу — преданности Отцу. Находясь в крайней необходимости поддержать человеческую природу, когда ученики просили Его, чтобы Он поел, Он отвечал им: «Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшаго Мя» (Ин. 4:34). Он дал и нам право называть Отцом Его собственного Отца. И Господь доказал это Свое отеческое свойство, которое выше всякого описания, принеся в жертву «Сына Своего Единородного» (Ин. 3:16) во «избавление за всех» нас (1 Тим. 2:6). Он не исчислял меру наших прегрешений, совершенных в неведении, не измерял глубину нашей виновности, но даровал нам место в уделе святых и освободил нас от уз общественных обязанностей, приведя в монастырь. И, как говорится в песнопении, «что воздадим Господеви о всех, яже воздаде» нам (Пс. 115:3)? Он ничем больше не обременяет нас, кроме того, чтобы мы оставались верными обетам и предписаниям нашего монашеского образа жизни. И в то время как от нас не требуется никаких особых действий или усилий, Всеблагий Бог довольствуется только тем, что мы откликнулись на Его призыв и сражаемся против противоборствующего закона тления (см. Рим. 7:23), который нам был передан по наследству адамовым преступлением.
Пусть пример первозданного Адама будет для нас постоянным напоминанием. Будучи создан руками Божиими, Адам не извлек из этого никакой пользы и не удержался от погибели, преступив божественную волю. Господь наш Иисус Христос, исполнив послушание Отцу, заслужил «всяку власть на небеса и на земли» (Мф. 28:18). Какое поучение или какой пример нужно еще вспоминать?
Вот и мы, по Благодати Господней, решившись на жизнь в странничестве и самоотречении, должны стремиться также к отречению от своей воли. Будем безропотно держаться исповеднического послушания, дружественного любострадания, отказа от всякой чуждой монашескому сознанию идеи или мысли, несмотря на то, что лукавый враг не перестает поражать наш разум. Наше крепкое оружие, молитва, да будет едино с дыханием нашим. Благое памятование примеров из Божественного Писания и отеческих повествований да не оскудевает в нас как средство, необходимое против рассеянности.
После падения человек стал жертвой воздействия своего окружения, и только Благодать Божия, а также душеполезные поучения могут поддержать его. Будем благоразумно стараться избегать причин, вызывающих грех и соблазняющих нашу немощь, «да не когда отпадем» (Евр. 2:1). «Не даждь во смятение ноги твоея, ниже воздремлет Храняй тя» (Пс. 120:3). Избегайте бесцельных и несвоевременных встреч и знакомств, потому что посредством всяких образов, возникающих в воображении, враг пленяет ум попечением о настоящем и заново оживляет все то, от чего мы с таким трудом и усилием устранились. Отцы утверждают, что диавол добивается того, чтобы пленить намерение, и это дает ему власть атаковать нас и вести с нами брань, так как предательство воли равносильно отречению.
См. Тропарь и Кондак святителю Григорию Паламе.
Из возгласов священника и диакона на Литургии.
Дословно — беспристрастность (απροσπάθεια).
БЕСЕДА ДВЕНАДЦАТАЯ. Внешние дела покаяния...
Отцы и братия, как в социальной сфере всякого человека заботят те средства и то положение дел, от которых зависит его профессиональный успех, так и мы должны обратить внимание на те средства, которые могут оказать пользу нам. Это может помочь нам и теоретически и практически в осуществлении идеалов нашего монашеского жития.
Двойной человеческой природе, телесной и душевной, соответствуют два образа борьбы и действия, направленных к воссозданию и преображению всего нашего падшего естества в совокупности. Поговорим сегодня о телесном делании.
Поскольку сначала была создана материальная природа — тело, мы начинаем дело своего спасения с исправления телесных недостатков и упущений. Бедственным наказанием, которое назначил Господь нашему праотцу Адаму за его предательство, было повеление: «Земля еси, и в землю отыдеши» (Быт. 3:19). Действительно, после падения человек запутался в суете мира и, забывшись, обрек себя на всецелое забвение Бога и своего первоначального предназначения. И поэтому сейчас мы начинаем свой подвиг с хранения и исполнения телесных дел, которые, по Святым Отцам, подразделяются на семь категорий.
Первое монашеское делание — это безмолвие. Безмолвствуя, мы устраняемся от разнообразных суетных занятий, которые вызвали в нас забвение о цели нашей жизни. Тогда мы начинаем находить самих себя, видеть, чего в нас не хватает и что необходимо для нашего излечения. Вглядываясь в себя, мы обнаруживаем страшную картину. Кем являемся мы сами? Ужаснись, солнце, и восплачь, земля! Созданный по образу и по подобию Божию человек, к несчастью, стал совершенно искаженным по природе и духовно обезображенным, «приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48:13).
Если, находясь в безмолвии, мы перестанем совершать постыдные и богопротивные поступки, то мы утвердим на их месте противоположное — добродетельную жизнь. Вместо преступлений и греха в наших сердцах воцарится покаяние и доброделание. Где были увеселения и сладострастная жизнь, там водворится любострадание и подвижничество. Вместо отречения от закона Божия будет действовать боголюбие и благочестие. Безмолвие, по справедливости, является первым по своему значению делом для того, кто хочет вернуться в дом Отчий, откуда он бежал.
Второе делание — это пост, и, вообще, всякое воздержание. «Снедию изведе из Рая враг Адама». Этим объясняется, почему Господь начал наше воссоздание посредством поста и воздержания. Требуется большое внимание и великое усердие к посту, потому что пища является существеннейшим элементом, необходимым нашему организму, и в ней концентрируется вся сила воздвигаемой на нас брани, а также сила врага, который всегда прикрывается благовидными предлогами.
Но «мы ходим не видением», а только одной «верою» (2 Кор. 5:7), поэтому мы отвергаем все прилоги лицемера-диавола, «яко Той (Господь) печется о нас» (ср. 1Петр. 5:7) и «несть человеку путь его» (Иер. 10:23). Мы исполняем добродетель поста, вооружаясь крепкой верой в Господа нашего, укрепляясь Его примером. Ведь и Сам Спаситель не пожелал только соблюсти кратковременное воздержание в чем-то одном, но исполнил пост в течение сорока дней, показав этим нам, что «не о хлебе единем жив будет человек» (Мф. 4:4).
Лучшей уздой для невоздержанной телесной природы является сокращение потребностей в пище вплоть до самого необходимого и ограничение своего тела во всем, что касается комфорта и отдыха. Сладострастие извратило все, что свойственно чистой человеческой природе, направляя волю человека лишь к удовлетворению чувств, даже когда это против природы, и таким образом изменились сами физиологические законы. И теперь, несмотря на то, что, согласно человеческой физиологии, мы должны есть, чтобы жить, мы, напротив, живем, чтобы есть! Поэтому тем, кто хочет жить «по природе», необходимо разумно понуждать себя к воздержанию и ограничивать потребности плоти.
Даже беглый взгляд на историю человеческой жизни убеждает нас в том, что все, кто преуспели и стали действительными хозяевами своей личности, все, кто достигли успехов в осуществлении своих намерений — все они обладали воздержанием и не пренебрегали постом, пока не достигли духовного ведения и божественного просвещения.
Я не упоминаю о достижениях преподобных Отцов (чтобы лишний раз не произносить дифирамбов), потому что все знают об этом из их житий. Они достигли таких великих результатов потому, что в их жизни с ними неразлучно пребывало не только общее воздержание, но и алчба, и жажда, и злострадание. Думаю, что всего сказанного достаточно для того, чтобы убедить благоразумных из вас в достоинстве и значении воздержания и поста как второго телесного делания.
Третье телесное делание — это бдение: воздержание от сна и отсутствие преизбытка в сне. Ибо сон вызывает состояние успокоенности, а также беспорядочность в чувствах. Постоянное сластолюбие, соединенное с самолюбием, рождает злоупотребление телесными удовольствиями, и тогда человек перестает контролировать свои чувства. Место разумного начала в душе занимает неразумие, и человек начинает проводить скотскую жизнь. Тогда диавол получает власть над самостоятельным суждением человека и побуждает к злоупотреблению во всем. При таком состоянии в душе несчастного сластолюбца полностью отсутствует Благодать Божия и происходящее от нее просвещение.
Удивительно, что и без Бога и без просвещения Благодатью человеческая мысль сама постигла значение воздержания как основы для поддержания равновесия в природе и в жизни. Очень многие из древних философов не только сами жили, но и научили других жить, руководствуясь уздою воздержания относительно сна и пищи.
Четвертое телесное делание, особенно важное для нас, монахов, — это наше участие в богослужении. Излишне рассуждать о значении молитвы. Без нее ничего и никогда невозможно достигнуть. Подражая богомудрым и богодухновенным Отцам нашим, мы следуем священной традиции богослужений с псалмопением, которая является исполнением нашего долга в отношении к Богу, укрепляющему и поддерживающему нас. Богослужение — это спасительное прибежище для всех нас и особенно для тех, кто беспечен от природы или по привычке. Такие люди берут пример с других и следуют общему правилу, потому что богослужение — это общий закон и непременная обязанность монашеской жизни.
Пятое делание — царица всех добродетелей молитва, которая является основой нашего непосредственного единения с Богом. Несмотря на то, что Богу благоугодны все наши добродетели и добрые качества, единственное, что Его довольствует совершенно и что объединяет нас с Ним, — это молитва. Праведники и святые всех веков посредством нее стали друзьями Божиими. И Господь наш, когда находился «во юдоли плачевной» (ср. Пс. 83:7), всегда пребывал в молитве, согласно Евангелисту: «Бе об нощь в молитве Божии» (Лк. 6:12).
Молитва — это важнейшее средство вдохновения и дерзновения к Богу, поэтому Господь призывает нас творить ее во всякое время и на всяком месте. «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам» (Мф. 7:7) и «молитеся и не стужайте си» (Лк. 18:1).
Господь призывает нас к похвальному молитвенному усердию посредством многих примеров. Если вы получаете от своего отца все, чего просите, спрашивает Господь, сколько даст вам Небесный Отец, когда вы попросите у Него полезного для себя?
Тема молитвы никогда не оскудевала в откровениях Божиих человеку, начиная с самых первых времен. Ничто другое так не объединяло и не примиряло человека с его Создателем. Молитва — единственное средство, которое смягчает божественную справедливость. Это видно из истории явления Бога человеку. Молитва и милосердие, как истинные чада любви Божией, изменяют справедливое решение Бога и остаются в нашем несчастном положении единственным спасительным прибежищем. Даже когда коварный и дерзкий отступник Фараон, вынуждаемый несчастьями, помолился Богу, он был Им услышан, и наказания, посланные на землю египетскую, прекратились. Даже сами лукавые демоны просили Христа не посылать их в бездну, но разрешить им войти в свиней, и Он послушал их. Итак, разве Бог не услышит монаха или любого верующего, который день и ночь имеет на устах своих всесвятое Его имя и со стенаниями призывает Его? Ведь Он Сам побуждает нас к этому: «Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя» (Пс. 49:15).
Мы не будем здесь описывать свойств этой блаженной и главной добродетели, порядок совершения которой с подробностями описывается в Священном Писании и святоотеческих творениях, но укажем только на значение ее как всеобщего блага и средства, соединяющего нас с нашим Творцом. Молитва — благо, потому что она является единственным спасением и утешением нашим в волнении бури, которая вызывается видимыми и невидимыми врагами настоящего и будущего нашего блаженства.
Шестое телесное делание — это чтение и изучение как Священного Писания, так и творений Отцов, а также житий святых и повествований об их деяниях. Человек, как мы уже говорили в другой беседе, потеряв после падения неизменность своего личностного бытия и приобретя «помышление... прилежно на злая» (Быт. 8:21), стал жертвой влияния места своего обитания, образа жизни окружающих людей и самой окружающей среды. Поэтому добрые примеры и образы даны человеку для защиты и поддержки, они не дают ему сойти с правильного пути. Они воздвигают падший разум и побуждают его к памятованию добра, потому что способность помнить не удалилась от человека после грехопадения. И одна из причин божественного снисхождения и явления Господа заключается в том, чтобы стать для нас примером добродетельной жизни и постоянной любви в противоположность нашему отчуждению. Добродетельная жизнь Господа, а также бесчисленные примеры заблудившихся и испорченных людей, которые, подражая Его жизни и учению, изменились и восприняли освящение, никому не оставляют места для оправдания своей неисправности и заблуждения. Ради ограждения от зла переменчивого человеческого характера Господь в моисеевом законе утвердил постоянное изучение божественного закона. «И в законе Его поучится день и нощь» (Пс. 1:2). А иначе по какой еще причине духовные наши Отцы неустанно запечатлевали в письменном виде свой столь полезный внутренний опыт и примеры из жизни, как не для поддержки нас, слабых и непостоянных?
Седьмое телесное делание — если и есть причина упоминать о нем — это внимание при выборе себе таких советников и руководителей, которые, несомненно, были бы «от Святаго Духа просвещаеми» (2 Петр. 1:21), а не только человеческими мнениями и мудростью. Именно это имеет в виду Писание, когда говорит: «Мирствующие с тобою да будут мнози, советницы же твои един от тысящ» (Сирах 6:6). Не будем так легко принимать мнения и советы тех, кто не имеет практического опыта в духовной жизни, иначе получится, что мы, вместо того, чтобы опираться на посох, будем держаться за соломинку, которая не только не поддержит нас, но и поранит руку (ср. 4 Цар. 18:21; Ис. 36:6).
Все телесные дела, которые мы смиренно описали не своими собственным словами, но словами Отцов, полезны и необходимы. Но каждое из этих дел непременно должно быть проникнуто терпением и надеждой, уверяющей нас в милосердии и благоволении к нам Бога.
Блаженны на Воскресной Литургии, глас 1.
См. также примечания на с. 38 и 75.
БЕСЕДА ТРИНАДЦАТАЯ. «Отложив ветхого человека» (Ср. Еф. 4:22...
Отцы и братия, в прошлых беседах мы говорили с вами о практике и теории духовной жизни, о вступлении в нее и о преуспеянии в ней; также я объяснял вам, что есть монашеская жизнь и как она осуществляется, согласно с установлениями Отцов. Но это есть лишь общий план и внешнее описание. Нас должен интересовать практический способ, который доставит нам сей плод, как земледельцев интересует жатва после трудов, а студентов — приобретение диплома. Ныне для нас «время благоприятно» и «день спасения» (2 Кор. 6:2). Ристалище для состязаний отверсто и призывает соревнующихся. Каждый зовется совершить свой подвиг и осуществить служение, которое соответствовало бы тому месту, где он водворился, и его личным способностям. Апостол Павел наставляет нас: «Аще ли служение, (пребывай) в служении; аще учай, во учении; аще утешаяй, во утешении; подаваяй, в простоте; предстоящ со тщанием; милуяй, с добрым изволением. Любы нелицемерна; ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому; братолюбием друг ко другу любезни; честию друг друга больша творяще; тщанием не лениви... Тожде друг ко другу мудрствующе: не высокая мудрствующе» (Рим. 12:7—11, 16).
Соблюдением и хранением своего ума и своих чувств мы «совлекаемся» ветхого человека и становимся мало-помалу похожими на нового человека, описанного в этих апостольских словах. Не будем унывать и расслабляться в нашем делании. Потому что если мы не преданы своему делу, тогда какой смысл в нашем удалении от мира?
По благодати Господней, призвавшей нас, мы не должны колебаться, но смело поднять Крест Христов. Перед нашими глазами в утешение нам находятся сонмы мучеников и исповедников, которые победили не только страсти и тленную природу, но и все силы тьмы, обратив их в бегство. Они прошли не только таким же, как мы, крестным путем, но и завершили свой исповеднический подвиг пролитием крови и смертью.
Если вы будете с ревностью пребывать в самоотречении, божественная Благодать освободит вас от воздействия страстей и от привычек ветхого человека. Наступит время сбора плодов: вы исполнитесь чувством божественной любви и ощутите все другие плоды Святого Духа. Тогда вы познаете, каждый по мере возможности, свойства Царствия Христова.
Не утомляйтесь требовательностью устава, хотя он иногда и кажется тяжелым. Святые «многими скорбьми» вошли в покой (ср. Деян. 14:22). Даже Господу нашему только после Голгофы была дана власть «на небеси и на земли» (Мф. 28:18). Всеблагий Бог до конца претерпел жестокость и свирепость тех, кто осуществлял сатанинский план. С великодушием Он просил Отца: «Отпусти им; не ведят бо, что творят» (Лк. 23:34). Разве те, кто нас жестоко искушает, ведают, что творят? Впрочем, нас не интересовало бы, о чем «ведят» искушающие нас, если бы мы совершали свое исповедническое служение по-христиански. В чем же состоит это исповеднические служение? Это противостояние и отречение от всякого воздействия и нападения со стороны ветхого человека, который возбуждает наше самолюбие, провоцирующее на грех.
До тех пор, пока в нас жив ветхий человек, мы будем чувствовать его призывы и возбуждение, которое он вызывает, потому что его цель — поработить нас в рабство смерти. Но мы, взирая на пример Самого Господа и десятков тысяч Отцов, не станем обращать внимания на волнение страстей, беспокоящих нас, а больше возрадуемся тому, что нам дается повод доброго исповедания. «Сия вся приидоша на ны, и не забыхом Тебе», несмотря на то, что «вменихомся яко овцы заколения» (Пс. 43:18, 23).
Обращаясь к прошлому, мы находим множество примеров, вдохновляющих нас на подвиг. Святые Отцы, жившие в более тяжелые времена и находившиеся в более трудных обстоятельствах, не отступали и не отчаивались, но показали доброе исповедание.
Исповедание — это не только защита догматического предания и богослужебных обычаев. По Благодати Христовой, мы будем, конечно, защищать и их, если возникнет необходимость, но, все-таки, исповедание — это еще и правильная самозащита и борьба против закона смерти, борьба, которую мы ведем день и ночь. Исповедничество является непрестанной войной против гнева, прекословия, непослушания, самооправдания и прочих возбуждений плоти и разума, за которыми прячется враг, толкая нас поклониться «халдейскому образу» злобы и анархии.
Станем добре, милые отцы и братия. Держитесь практического исполнения своего правила. Тот, кто пришел на помощь мученикам халдейской пещи, не презрит и нашего исповедания, но возвысит нас на место Святых Отцов, которые противостояли множеству ересей и лжеучений. Долготерпение в скорбях алчбы и жажды, отсутствие сна и отдыха — разве это не язвы исповедничества? Усердие в точном соблюдении наших монастырских правил равноценно гонениям, тюремному заключению и ссылке наших духовных предшественников, которые были гонимы теми, кто имел власть. И кто знает, не возникнут ли снова за наши грехи гонения по причине теплохладности христианских народов, которые полны безразличия ко всему?
А смерть, выжидающая удобного случая? Что такое смерть для каждого из нас, как не конец и предел, который рассеивает призрачность происходящего? Для нас, однако, «мудрых» (в Господе) «и уметельных» (Втор. 1:13), смерть — это праздник, сулящий много прибыли, где христиане не только откупаются от тления и приобретают бессмертие, но и, «врази бывше», примиряются «Богу» через распятого Сына Божия (ср. Рим. 5:10) и наследуют усыновление, к которому желают и «ангели приникнути» (1 Петр. 1:12). Итак, за отказ в мысли от неразумных пристрастий и за верность Христу мы получаем неизреченное обогащение Благодатью.
Что есть то, от чего мы отрекаемся, по сравнению с тем, что мы наследуем, братия мои? Не становимся ли мы, по Благодати, сынами Божиими и братьями Спасителю нашему Христу? Мы не отказываемся от наших естественных потребностей и от своей собственной личности, но, со стеснением то говорю, отказываемся лишь от постыдных дел, которые совершаем тайно.
Поэтому когда падшая природа расслабляется и бездействует, мы должны обновлять свои духовные силы ревностью и готовностью к подвигу. «Да будут чресла ваша препоясана, и светильницы горящии» (Лк. 12:35). «Пояс на чреслах», то есть готовность к подвигу, и «горящие светильницы», то есть божественная ревность и усердие, — вот то оружие, которое избавляет нас от небрежения, парализующего наши члены и превращающего разумного и живого человека в безвольную и мертвую стихию. Поводом к нашему духовному пробуждению могут послужить жития ежедневно празднуемых святых, которых мы восхваляем в псалмопениях и гимнах, изучение того, каким образом они угодили Богу. Как часто, понуждаемые обстоятельствами, а также насилием неразумных начальников пойти на компромисс, они все же не приходили в нерешительность, не осуждали, не жаловались на судьбу, но с радостью пользовались каждым случаем как поводом для исповедничества. И так поступали не только крепкие мужи, находившиеся в зрелом возрасте, но и юноши. Даже молодые женщины с подвижническим мужеством на деле запечатлели первую и главную заповедь о любви к Богу «всем сердцем, всею душею, и всею мыслию» (ср. Мф. 22:37).
И мы, дорогие мои братия и отцы, не будем трусливы, не будем предавать Бога и становиться отступниками, но будем свидетельствовать, исповедовать с дерзновением и докажем нашим противникам, что только одного мы имеем Господина, и Владыку, и Спасителя, и Его одного знаем, и всесвятой воле Его подчиняемся даже до смерти. Мы на практике знаем, что «не ктому себе живем, но Умершему за нас и Воскресшему» (ср. 2 Кор. 5:15), и, следовательно, вся наша воля, все наши чаяния и наш выбор принадлежат Ему, и ради Него мы живем и умираем.
Святые мученики умирали, чтобы не стать нарушителями какой-либо заповеди, относящейся к тому или иному обстоятельству. Глядя на них, мы не посмеем предаваться беспечности, или прекословию, или непослушанию и постыдным похотениям. В начале каждого дня и ночи, согласно с нашим отеческим уставом, мы все вместе молимся: приидите, поклонимся Цареви и Богу нашему и в продолжительной молитве призовем Его помощь. И мы будем иметь успех, поскольку нас сопровождают молитвы Отцов и преподобнейшего нашего Старца и Отца, вдохновившего нас остаться и водвориться в Ватопеде.
Берегитесь непостоянства, этого порождения беспечности. Непостоянство вызывает ошибки и упущения, наносит вред монастырскому достоянию, продуктам и вещам. И, что страшнее всего, непостоянство допускает пропажу драгоценного времени, посредством которого мы, если остаемся внимательными, зарабатываем себе вечность.
Нынешнее время — это время духовного обмена. Если мы отвергнем все ложное и неразумное и станем совершать добрые и богоугодные дела, мы заработаем блаженство. Господь скажет нам: «Добре, рабе благий и верный, о мале был еси верен» Моей воле, которая есть закон добродетели и истины и в которой личность находит подходящее место, — «над многим тя поставлю», так что ты увидишь то, что невозможно ни измерить, ни описать посредством символов этого мира» (см. Мф. 25:21).
«Вся благообразно и по чину да бывают »(1 Кор. 14:40). Но не для показного благочестия и человекоугодия. «Духом горяще, Господеви работающе» (Рим. 12:11) и «еще мало елико елико» (Евр. 10:37) и Господь грядет испытать совесть каждого, чтобы воздать награду. Достойная награда в настоящей жизни — это, в первую очередь, оставление наших грехов; затем — избавление от страстей и от ветхого человека, а также свобода и добродетельная жизнь.
О, что будет тогда! Как вы возрадуетесь и как от радости будет биться ваше сердце, когда вы почувствуете, как изглаживаются из вашего сердца и оставляют вас ваши старые страсти и привычки. Прекратится прежняя брань, которая ввергала вас в отчаяние и скорбь, и на месте прежних страстей прорастут добрые навыки и влечение к Богу. Там, где раньше вас мучила страсть неразумного гнева на постороннюю критику и даже в некотором смысле ненависть и отвращение, странным образом начинает кипеть любовь и благожелательность, без усилий и труда будет совершается молитва за тех, кто доставлял нам скорби.
Но что это перед тем чувством божественного родства, о котором человек извещается таинственным образом? Человек чувствует в это время во всей глубине и полноте Христа как своего Отца. Это неописуемо никакими человеческими словами. Только глубокое ощущение, которое невозможно изучить или проверить, обитает во внутреннем бытии человека и преисполняет его блаженством. Одновременно он скорбит о своей нищете, подобной праху земному, и плачет о неописуемом милосердии и любви Бога к Своему творению, считая самого себя недостойным жить и быть причастным божественным дарованиям и беспредельному божественному покровительству.
Я желал бы сказать еще о многом из того, посредством чего всеблагость Божия щедро разливается и распространяется в творении, но я чувствую свое убожество и предательское состояние своей ленивой жизни и поэтому я молчу, чтобы оставаться презренным, поскольку я этого достоин.
Сравнение подвижнической жизни с соревнованиями древнегреческих атлетов принадлежит апостолу Павлу. Само слово ристалище (στάδιον — отсюда совр. стадион), которое обозначало площадку для спортивных состязаний в беге на один стадий (184, 97 м), Апостол относит прежде всего к поприщу подвижнической жизни во Христе: «Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники» (дословно — соревнующиеся) «воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы — нетленного» (1 Кор. 9:24—25).
Аналогия с «халдейским образом» — идолом, сделанным царем Навуходоносором в Вавилоне. Этому идолу не поклонились Три Отрока, исповедав веру во Единого Бога, за что были брошены царем в огненную печь, но, по действию Благодати Божией, не сгорели (см. Дан. 3).
Из возгласа диакона, призывающего к особому вниманию верующих перед началом евхаристического канона на Литургии.
Ср. рус.: «мудрых, разумных и испытанных».
Речь идет о старце Иосифе Исихасте; см. Предисловие.
Рус.: «еще чуть чуть».
БЕСЕДА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. О заповедях блаженств...
Отцы и братия, в одной из предыдущих бесед мы говорили с вами о телесных добродетелях и о том, что они являются вспомогательным средством в деятельном покаянии. Сегодня мы обратимся к беседе о заповедях блаженств, произнесенных Господом нашим, как это описывают святые Евангелисты. Обращаясь к опыту наших Отцов, мы попытаемся разобраться, каким образом можно достичь божественного блаженства, являющегося целью нашей духовной брани.
Первая заповедь говорит нам о страхе Божием. «Начало премудрости страх Господень» (Притч. 1:7). Страх Божий не похож на мирской панический страх и ужас. Страх Божий заключается в подчинении воле Того, Кого мы любим. Он происходит от любви и почтения, как это бывает с детьми, беспокоящимися о том, чтобы не огорчить нежно любящего их отца, которого они не боятся, а любят. Это называется «страхом отчим». Таковой страх и мы должны иметь к своему Богу и Отцу. Под влиянием этого страха, не желая огорчать Его любовь, мы в точности исполняем заповеди.
Все берет свое начало от Бога — то же происходит и с заповедями блаженства. Пророческое прозрение полагает страх Божий в основание всякого доброго начинания: «Дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; исполнит его дух страха Божия» (Ис. 11:2—3).
Поэтому и Господь в своей первой заповеди блаженства — «блажени нищие духом» — говорит именно о страхе Божием. Что такое блаженное смирение, как не страх Божий и всецелое самоотречение и повиновение? Удобнейшим способом приобрести страх Божий и смирение, сопутствующее этому страху, является памятование о своих прегрешениях и упущениях, а также памятование о благодеяниях Божиих, которыми Он награждает каждого из нас. «Не забывай всех воздаяний Его» (Пс. 102:2). Ощущение тяжести своей вины и, в то же время, безмерного человеколюбия Божия, когда мы с трезвением и вниманием к этому относимся, рождают скорбь и «печаль яже по Бозе» (ср. 2 Кор. 7:10), что является исполнением второй заповеди блаженства.
От этой печали происходят слезы и рождается плач — вернейший признак того, что молитва приблизилась к вратам милости и, возможно, была принята. В таком блаженном состоянии скорби и плача какая из страстей или какое свойство испорченного ветхого человека сможет приблизиться и побеспокоить подвижника? Какое страстное пожелание, какое стремление к отмщению, лень или уныние, ропот или другое проявление страстной природы и старых привычек дерзнет появиться в разуме и в сердце плачущего, когда тот уязвлен стрелою плача и сетования?
Печаль по Богу не только освобождает от неожиданного возбуждения страстей, но и усыпляет естественные потребности, важные для поддержания тела, так что, согласно Писанию, исполнивший вторую заповедь блаженства забывает «снести хлеб свой» (Пс. 101:5), обретая таким образом святую кротость. О кротких сказано, что Господь «научит кроткия путем Своим» (Пс. 24:9).
О, как необходимо нам, монахам, быть украшенными священной добродетелью кротости, чтобы в нашей жизни присутствовали гармония и мир! Братия нашего монастыря — это собрание людей, представителей различных народов и национальностей. Хотя все мы имеем разные мнения и взгляды, у нас должны быть согласие и единодушие между собой. Какое расположение духа или внешнее поведение способны создать единодушие в монастыре, как не блаженная кротость, свойственная характеру нашего Господа?
Поэтому я неустанно и усердно прошу вас пребывать в кротости и иметь мир со всеми, чтобы получить благословение Благодати Христовой. Не будем забывать об этом основании нашего призвания, основании нашей богоподобной личности. Потому что только мирная и кроткая воля, смиренный образ поведения и взаимная любовь делают нас подобными нашему Первообразу. «Того бо есмы творение, создани во Христе Иисусе... Той бо есть мир наш... темже убо ктому несте странни и пришельцы, но сожителе святым и приснии Богу» (Еф. 2:10, 14, 19). Разве не хотим и мы, следуя за нашими богоносными Отцами, продолжая их путь, услышать от Господа: «Блажени кротцыи; яко тии наследят землю» (Мф. 5:5)? Ибо что такое кротость, как не состояние смирения, как не свойство божественного образа и красоты?
И в нашей Обители, после того как мы снова и снова принимаем в число братии новых послушников, исполненных надежды приобщиться к небесному воинству, но неопытных и несведущих в духовной жизни, какое отношение с нашей стороны способно еще их поддержать и научить добродетели, как не наши терпение и кротость? Ведь современная общественная жизнь, которой и мы с трудом противостоим, — это полное искажение и всецелое уничтожение личности человека. Как может быть исполнена основная заповедь Господа нашего — «любите друг друга» (Ин. 13:34) и «никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо» (1 Кор. 10:24), — когда низменный змей развратил всех людей и в своем собственном «евангелии» бесстыдно проповедует, что «в нашей смерти — его жизнь», а также другие идеи всеобщего разрушения?
Станем добре, братия, держась неподдельно наших принципов, дабы, «в предняя простираяся» (Флп. 3:13), удалиться от мира, перенося «любовию Христовою» (Еф. 4:2) немощи просвещенной во Христе братии нашей, «друг друга тяготы носяще» (см. Гал. 6:2). Отцы учат — и вам это хорошо известно, — что «перенесший слово человека неразумного или необузданного, сказанное в порыве гнева, исполнил все Писание», проявив природные свойства совершенного во Христе и возрожденного человека, который, по справедливости, ощущает себя сыном Божиим.
Когда Писание говорит, что Господь «научит кроткия путем Своим» (Пс. 24:9), это не означает, что в какой-то момент нам будет преподана информация о Боге. Это означает постоянное божественное просвещение, которое озаряет ум кроткого и смиренного. Это означает дарование Благодати и достоинства прежнего боговедения. Таким образом человек познаёт всю глубину безмерной жалости к нам Бога и уже не боится и не затрудняется поиском ответов на вопросы «как?» и «почему?».
В кажущемся лабиринте наших отношений все направляется и действует под руководством Промысла, и, хотя нашему взору многое представляется странным и несовместимым с милосердием Божиим, у Бога ничто не забыто, ничто не напрасно и ничто не пренебрегается. Подобающая Богу абсолютная правда воздает каждому в наиболее подходящее время то, что ему положено и что он заслужил своей жизнью.
Итак, когда, по Благодати, ум озаряется духовным светом, тогда в нем воцаряется мир. Ум тогда как бы восседает на смотровой площадке, наблюдает и удивляется мудрому и величественному управлению Творца, Который все приводит в порядок соответственно со Своей божественной правдой, направляет все творение к его первоначальной цели.
Сила, помогающая верующему пребывать неизменным и невозмутимым в кажущихся ненормальными обстоятельствах, — это вера, «вера созерцания», по терминологии Святых Отцов, которая приводит человека под покровительство его Бога и Отца. Такой человек уже никогда не пытается судить о происходящем, но правильно различает все действия всесильного и никогда не ошибающегося Промысла своего Создателя.
Отсюда начинается действие четвертой заповеди блаженства: «Блажени алчущие и жаждущие правды» (Мф. 5:6), то есть исполненной добродетелями жизни. Человек алчет и жаждет всякой правды, или, иными словами, телесных и душевных добродетелей. Несмотря на то, что подвижник самоотречения и самопожертвования вкушает эти блага, добродетели, и наслаждается ими, Благодать рождает в нем еще большую алчбу и жажду. Чем большего сподобляется он откровения премудрых таин Божиих, тем большая в нем возгорается жажда. И хотя Благодать различными способами утешает его, жажда его не прекращается по причине неисчерпаемости Бога.
В полноте этого божественного света, несмотря на то, что состояние это не поддается пониманию и объяснению, человек достигает совершения пятой заповеди: «Блажени милостивии» (Мф. 5:7), которая выражает самое близкое к Богу свойство. Никакая другая добродетель неспособна так приблизить и описать Неописуемого, неспособна определить Неопределимого, выразить Невыразимого Бога, как милосердие. Таково существо добродетели милосердия и такова ее сила в божественном бытии, что она побеждает, согласно Писанию, божественную правду: «И превозносится милость над судом» (Иак. 2:13).
Какое иное свойство всемогущества Божия может вынудить Его промышлять о Своем творении, как не Его милосердие? И хотя наше преслушание и отступничество увеличивают нашу дерзость, милосердие и сочувствие к нам всеблагого Бога от этого не уменьшается. В этом — причина нашего существования, причина нашей надежды на воскресение, ведь Своим умалением Господь передал нам Благодать и власть нашего восстановления.
Господь особенно благоволит, чтобы мы подражали Ему в добродетели милосердия. Справедливо, чтобы дети имели характер отца. «Будите убо милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лк. 6:36). Таков и смысл слов Апостола: «И мы должны есмы по братии души полагати» (1 Ин. 3:16). Естественно, что причина этого — любовь. Но что такое любовь и каким образом она осуществляется, как не через милосердие? Когда человек будет удостоен Благодатью иметь эту добродетель, он по справедливости наследует награду, согласно словам Писания: «В нюже меру мерите, возмерится вам» (Мф. 7:2).
Эти краткие описания убеждают нас в том, что труды и усилия в исполнении заповедей, которые духовный закон устанавливает для желающих спастись, обязательно приносят плоды. Начиная с телесных дел, с отречения от своих испорченных вкусов и страстей, мы доходим до отказа от страстных помыслов. Трудом и многими скорбями мы переменяем лукавое на благое, злое на доброе, несмысленное на разумное и правильное, действуя в согласии с волей Божией и Его заповедями.
Вкратце мы отметили особенности так называемой практической жизни, по учению Святых Отцов, и дошли до шестого блаженства. Эта божественная лествица ведет еще выше — к различным степеням созерцания, относящимся к тем разумным делателям, которые исполнили практические добродетели. Следующая ступень нашей лествицы — это «блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8). Здесь уже не требуется объяснений и замечаний. Достигнув этой ступени, мы тут же получаем результат, составляющий не только предмет чаяний всех мысленных существ, но и цель и смысл тварной природы, которая хотя и сошла с правильного пути — из-за преступления человека, — но была приведена в равновесие совершенной любовью Бога. Для этого достаточно, чтобы человек доказал на деле свое здравое и верное исповедание в противоположность бывшему предательству и отречению.
Прп. Исаак Сирин, Слово 84, с. 400—401; ср.: Слово 89, с. 426.
БЕСЕДА ПЯТНАДЦАТАЯ. Понуждение себя как путь к Богу...
Отцы и братия, Священное Писание нас извещает, что все святые были воспитаны «в наказании» Господни (См.: Пс. 17:36; Ис. 50:5; Еф. 6:4). Кто отказывается от своего соучастия в этом воспитании, является «прелюбодейчищем, а не сыном» (ср. Евр. 12:8). Поэтому нам следует отказаться от всякого небрежения и предать себя в руки Божии, чтобы по невнимательности не подвергнуться осуждению как незаконнорожденным, не лишиться усыновления, которое Господь нам даровал, и полноты освящения, изливающегося на нас Его Благодатью.
Будучи благоразумными, мы не должны забывать о причинах всего случающегося с нами. Откуда произошли все несчастья в жизни человека, да и сама смерть? С чего началось наше восстановление и спасение? Ведь смерти не существовало: она произошла от нашей собственной невнимательности. С тех пор она активно и непрестанно действует среди тех, кто не защищается от нее законным образом, и побеждает их, если они не ведут с ней борьбу. И хотя через явление и жертву Господа жизнь снова возвратилась к нам, все же наше исцеление не может произойти само по себе, без нашего соучастия и жертвы. С того момента, как по нашему собственному предательству и попустительству началось действие смерти, на пути к победе над ней необходимо проявить доброе произволение и готовность к исповедническому подвигу.
Первозданный человек впал в заблуждение и, кроме непослушания, внес в свою жизнь смертоносную стихию — наслаждение. Но Господь наш Своим Рождением от Девы и Своим житием, которое было исполненно подвигов злострадания, упразднил смерть и все, что ей содействует. Каким образом? Наслаждение является источником тления и смерти, поэтому Господь ведет брань посредством постоянного злострадания. Своим страданием Он изглаживает как саму смерть, так и ее причины, и дарует нам не только жизнь вечную, но и усыновление.
Смертоносное наслаждение оказывает двойное пагубное действие: оно развращает и тело и душу. Если человек не защищается, он и душевно и телесно подпадает под иго сластолюбия. Господь, чтобы упразднить и то и другое, полностью подчинился отеческой воле: послушанием Он уничтожил источник смерти, самолюбие, от которого происходит наслаждение и смерть.
Послушание — важнейшее делание, которое в первую очередь должно нас интересовать. Живой пример для нас — это послушание Господа, и на этом примере мы должны сосредоточить все наше внимание, если хотим, чтобы успех наш был надежным. Подчинением и послушанием мы умерщвляем наши душевные страсти и излечиваем духовные раны. Практическим исполнением обязанностей мы подражаем нашему Первообразу и тем заслуживаем исполнения на нас евангельского обетования.
Тление и смерть, господствующие в нас, гнездятся в следующих двух страстях: в сладострастии и эгоизме. С этими-то страстями и боролись богодухновенные Отцы в течение всего своего многотрудного жития. Их воспитывал Сам Бог: они переносили тяжелые испытания либо ради исцеления от прежних прегрешений и страстей, либо терпели случающиеся напасти по неизреченному суду Божию, премудро управляющему всем творением. Ибо Бог промыслительно посылает скорби Своим рабам ради большего преуспеяния. Справедливо написано: «Блажен человек, егоже аще накажеши, Господи, и от закона Твоего научиши его» (Пс. 93:12) и: «Прежде даже не смирити ми ся, аз прегреших» (Пс. 118:67).
Существует много способов и средств, которыми можно воспользоваться, чтобы благоугодить Богу и заслужить свое спасение. Святые Отцы превозносят как наиболее плодотворное средство — влечение к Богу, так как оно является самым сильным оружием против возбуждений плоти. Когда мы явно отдаем предпочтение Богу, выражаем любовь и имеем стремление к Нему, Он «по преизбыточествию» (Еф. 3:20) воздает награду, которая во сто крат больше наших трудов.
Итак, братия, изо всех наших сил поторопимся возлюбить Бога. Не будем бояться телесного труда, который только способствует этому подвигу. Возлюбив Бога, мы ощутимо поднимемся превыше всего чувственного и мнимого, привлекающего и интересующего мир. Господь не замедлит откликнуться на нашу любовь. Он уже говорит нам: «И Аз завещаваю вам... Царство» (Лк. 22:29) уже здесь — посредством энергии Святого Духа, — а также в вечности: «Да яств и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем» (Лк. 22:30).
Так что же это за коварные страсти, которые препятствуют нам возлюбить Бога и сподобиться награды? Согласно Святым Отцам, древнейшее и первейшее основание всякого зла, которое противостоит любому благочестивому решению, — это, с одной стороны, наслаждение, а с другой стороны — мирская печаль. Если мы на каждом шагу будем стараться избегать их, то мы избавимся от насилия страстей и от пленения, которое за ними следует, а также и от любых диавольских злодеяний. Страсть к наслаждениям принуждает нас к нарушению заповедей, а печаль отнимает желание трудиться в делах покаяния.
Несмотря на то, что мы так подробно разбираем движения и действия страстей «и всех глубин сатаниных» (Откр. 2:24), нам не нужно сосредоточивать на всем этом внимание, потому что нам это не полезно. Наша жизнь в монастыре приведена в согласие со святоотеческой традицией. Мы подобны телам, которые находятся в форме для литья, и их не заботит, какой они примут вид. Достаточно того, чтобы мы не нарушали буквы и духа наших главных монашеских принципов. Чего может искать и чего бояться истинный послушник и боголюбивый служитель Бога? Что может смутить того, кто внимательно исповедует свои помыслы? Тот, кто отрекается от своей собственной воли и от своего мнения, кого интересует только одно — постоянное призывание Господа, любовь Которого его пленила, потому что ради нее он пребывает в этой жизни, — разве этот человек будет заботиться или беспокоиться о мирских глупостях и бесцельных познаниях и исследованиях, от которых он отрекся, принеся себя в жертву Богу?
Братия мои, не будем беспечно растрачивать наше драгоценное время, потому что евангельский призыв «се, жених грядет» (Мф. 25:6) является своевременным для каждого из нас. Почему мы имеем такое безразличие, нерадение и даже бесчувствие к тому, чтобы постоянно призывать нашего Господа на помощь? «Се, стою при дверех (воли и готовности вашей) и толку. Аще кто отверзет Мне, вниду к нему, и вечеряю с ним» (ср. Откр. 3:20). «Кто премудр и сохранит сия, и уразумеет милости Господни ?» (Пс. 106:43).
Как мирские дела интересуют людей, живущих в обществе, которые ради своего счастья и успеха или чтобы приобрести то, что они запланировали, часто подвергаются опасности лишиться даже своей жизни, так с еще большим усердием должны прилежать делу своего спасения и мы, монахи. Господь постоянно нас призывает к этому.
«Царствие Небесное нудится, и (только) нуждницы восхищают е» (Мф. 11:12). Вы видите, что Господь здесь побуждает нас к определенного рода хищению? Разве всей Своей жизнью и полным самоотречением Он не доказал и Своего абсолютного подчинения и послушания? Разве Он с готовностью не выдержал немощи и предательство Своего окружения, когда и те, которые, вероятно, принадлежали к Его семье, отреклись от Него? Разве Он мученически не перенес злобу и ненависть эриний ада, которые считались исполнителями божественного закона и вождями народа? Разве Он не оставил в напоминание нам произнесенной на Кресте молитвы о своих распинателях: «Отпусти им: не ведят бо, что творят» (Лк. 23:34) и не остановил возмущения стихий природы, которые подвигнулись отомстить неблагодарным?
Не утомляйтесь, отцы и братия, постоянными напоминаниями и повторениями, которые мы делаем, так как воспоминание о жизни Господа нашего во плоти — это наш постоянный долг, руководствующий на пути к воскресению. Если всякая добродетель, будь то следование благим идеалам или исполнение добрых дел, приносит нам пользу, то насколько полезно нам будет, насколько сможет пробудить и воодушевить нас пример жизни и учение Спасителя нашего, Который является для нас главным образцом и средоточием нашей любви! Не будем терять мужества: ни те из нас, у кого тяжелый характер, ни те, кто пленяется еще помыслами о прежнем нерадивом житии или не имеет сил справиться с какими-либо давними страстями. «Болий есть Иже в вас, нежели иже в мире» (1 Ин. 4:4), и Он даровал нам власть «наступати на змию, и на скорпию, и на всю силу вражию; и ничесоже вас вредит» (Лк. 10:19).
Избегайте причин, влекущих за собой рассеянность и расслабление, потому что мы склонны ко злу по привычке, оставшейся не только от нашей прошлой жизни до прихода в монастырь, но и от самой нашей телесной природы, которая довлеет над нами, как тяжелый закон, и заставляет стремиться к материальному благополучию и покою. Противоборствующий закон (см. Рим. 7:23) и наше внутреннее расположение, которое устремлено «прилежно на злая от юности» (Быт. 8:21), будут нам постоянно препятствовать, если мы не станем внимательными и сами не будем избегать склоняющих нас ко греху лиц или вещей, окружающих нас. Вот как богомудрый Давид говорит о воздействии окружения: «С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися» (Пс. 17:26—27). Указывая нам путь восстановления, пророк Божий продолжает: «В чесом исправит юнейший путь свой? Внегда сохранити словеса Твоя» (Пс. 118:9).
Братия более старшие и ответственные пусть будут примером для новоначальных и делом убеждают их, что Господь наш «вчера и днесь Тойже, и во веки» (Евр. 13:8). Старшие на службах и послушаниях должны выполнять свои обязанности так, чтобы не совершалось никаких злоупотреблений и не наносился ущерб монастырю. Они должны делать замечания с терпением и кротостью, а не со смущением. Служащие, диаконы и пресвитеры, должны быть «очами» братства и заботиться о многочисленных посетителях, которые внутренне весьма назидаются благостным и добрым с ними обращением. Много раз мы слышали похвальные слова о гостеприимстве нашей Обители и, особенно, об обращении братии, несущей послушание по приему гостей. Эта похвала принадлежит не нам, но Священному Преданию, которое хранится нами как отеческое наследие и составляет славу Церкви и духовную опору нашего народа.
В каком бы монастыре мы ни находились, мы не должны считать себя его собственниками, потому что не мы его создавали. Наши монастыри создавало Предание Церкви, а также наш благочестивый народ. Мы просто хранители и учители, содержащие монашеское предание и наследие Отцов. Если Господь говорит, что мы «соль земли» и «свет мира» (Мф. 5:13, 14), а апостол Павел свидетельствует о самом себе: «Горе же мне есть, аще не благовествую» (1 Кор. 9:16), то и мы должны быть возженной лампадой веры и истины, которая непрестанно горит и освещает тех, кто ищет света.
Согласие, любовь, взаимопомощь, снисходительность и сочувствие должны преизбыточествовать в нашем монашеском общежитии к утешению и поддержке блуждающего мира — мира неправды, безразличия, предательства, в котором попираются устои семейной жизни, являющейся основой всего общества. Сколько раз моему недостоинству с волнением задавали вопрос: «Батюшка, как вы, столько человек, чужие по происхождению, не братья и не родственники, можете жить и живете в мире друг с другом, тогда как наши семьи распадаются?»
Видите, как безмолвно проявляется добродетель и особенно добродетель взаимопомощи и любви, в которой так нуждается сегодня мир. Когда мы трудимся ради нашего спасения со страхом и прилежанием, соблюдая свои монашеские установления, одновременно мы становимся и миссионерами для нашего народа, не выходя за ограду монастыря.
«Горе имеим сердца», «духом горяще, Господеви работающе» (Рим. 12:11) — не как человекоугодники или наемники, но как честные делатели мысленного виноградника, и «еще мало елико елико», грядет Господь (Евр. 10:37) и воздаст каждому по его трудам.
«Наказание» со славянского языка — воспитание.
Рус.: «незаконнорожденным».
Рус.: «сверх должного».
Старец Иосиф сравнивает здесь вождей израильского народа, считавших себя исполнителями закона, с эриниями, богинями мщения, которые, согласно греческой мифологии, обитали в подземном царстве и вершили правосудие, наказывая преступников.
Рус: «еще чуть чуть».
БЕСЕДА ШЕСТНАДЦАТАЯ. Об исцелении трех частей души, скорби и...
Отцы и братия, преподобные Отцы всю совокупность страстей и вообще состояние мертвого и ветхого человека называют «злобой вражды», а весь богоподобный сонм добродетелей подчиняют страху Божию. Как мы уже много раз говорили, для того чтобы встать на путь благочестивой жизни, в первую очередь, необходим так называемый практический подвиг, избавляющий от телесных преступлений, которые совершаются через чувства. После этого ум просыпается от летаргического сна бездействия и подчиняет своему контролю все наши суждения и дела. Человек извещается, кем он должен быть и куда он ниспал, служа греховным страстям, после чего он начинает испытывать скорби. Скорби — это как бы чистилище от тлетворного разложения нашего внутреннего человека. Посредством скорбей ум обновляет силы души и уже без труда приводит в порядок весь свой душевный состав, что ведет человека к восстановлению и воскресению. Мы сегодня рассмотрим подробнее, как это происходит.
Сил души — четыре. Это благоразумие, целомудрие, мужество и справедливость. Неразумным использованием и греховной жизнью эти силы были искажены. Они не только перестали служить сообразно со своей природой, — каковыми они были помещены в боговидную душу, — но и покорились греху и стали органами смерти. Кто хочет подвизаться, должен с них начинать восстановление и обновление, по Благодати Божией. Согласно Святым Отцам, эти силы рождаются и действуют от трехсоставного устроения души: от разумного, раздражительного и вожделевательного начал.
От разумного начала, ума, происходят благоразумие и справедливость, то есть рассуждение. От раздражительного — мужество, а от вожделевательного — целомудрие. На каждую силу приходится по две страсти, искажающие человеческую природу, причем один недостаток носит характер преувеличения, а другой — умаления. Преувеличивающий недостаток, относящийся к сфере разумного — это высокомудрие, умаляющий — безумие. У целомудрия такими крайностями являются глупость и необузданность. У мужества — дерзость (излишняя отвага) и трусость. У справедливости — пренебрежение и корысть. Мы заимствовали эти разъяснения у Святых Отцов, для того чтобы интересующиеся могли знать о многочисленных свойствах души и их расположении в составе немощного человека. Четыре энергии (благоразумие, целомудрие, мужество, справедливость) принадлежат небесной природе, а восемь (высокомудрие, безумие, глупость, необузданность, дерзость, трусость, пренебрежение и корыстолюбие) принадлежат природе земного человека. Наш подвиг заключается в том, чтобы переменить действие противоприродных земных энергий — как недостаточных, так и преувеличивающих, — которые характеризуют ветхого человека.
Все это означает, отцы и братия, что мы должны быть внимательны к своему уму и контролировать свои мысли. Именно в уме запечатлеваются все образы, идеи и весь порядок чувственной и мысленной брани. Господь напоминает Своим ученикам: «Бдите и молитеся» (Мф. 26:41).
Полезнейшим делом для желающих преуспеть, по Благодати Божией, является совершенный отказ от собственной воли и удаление от внешних дел, которые часто становятся лишь предлогом и увлекают немощных по закону воздействия.
Ничто так не помрачает ум, как лукавство. Оно рождается от самоооправдания и поэтому никогда не признаёт своего заблуждения и своей низости. Ум укрывается лукавством, чтобы спрятать свою наготу. Внимательное чтение просвещает и оживляет ум, рождает в нем готовность к подражанию самым лучшим деяниям и примерам святых. Самое быстрое и внешне незаметное преуспеяние — это самоукорение и добровольный отказ от своих пожеланий.
Думаю, что насущные примеры из опыта Святых Отцов не становятся обременительными от того, что мы столько раз их повторяем. Помните, что незаметная и верная погибель для невнимательных — это самонадеянность и самодовольство. Также вызывает отвращение у божественной Благодати и пагубный ропот, который часто становится причиной сурового наказания. Кроме этого, мы легко согрешаем раздражительностью и многословием...
Поэтому я постоянно прошу вас не быть равнодушными и внимательнее относиться к своим обязанностям, потому что лукавые демоны, воюющие с нами, будучи духами, двигаются с большой скоростью и проворностью и, разжигая существующие в нас страсти и привычки, вызывают уныние. Ибо «всяко преступление и ослушание праведное прият мздовоздаяние» (Евр. 2:2) — и за большие, и за малые ошибки. А когда ум, будучи неустойчивым, постоянно тревожится движениями уныния, он постепенно расслабляется и бездействует. Тогда в нем гаснет горячность и усердие, человек теряет контроль над собой и легко пленяется сладострастием, примиряясь со своим поражением. Но какой смысл нам быть предателями? Какова выгода для нас самих от нашего небрежения, когда мы огорчаем Духа Святого, преображающего, восстанавливающего нас и удостаивающего нас усыновления?
Братия, наши заботы — это не мирские материальные и ничтожные заботы. Мы взыскуем Благодати Божией, которая ничем не может быть замещена, если по своему пренебрежению мы ее потеряем.
Постоянное усердие и внимательная жизнь в соблюдении монастырских обязанностей и установлений рождает привычку. А привычка избавляет нас от труда и насилия над собой, потому что становится нашей второй природой. Отцы всегда боялись невнимательности, становящейся привычкой, больше, чем диавола. Этот, когда его осудишь и сотворишь крестное знамение, убегает, а привычка, будучи второй природой, продолжает господствовать, упорствовать и угнетать нас. Также и Благодать не откликается легко на призывы тех, которые предали первое сделанное ею благодеяние. Единожды вкусившие добраго «Божия глагола и силы грядущаго века» (Евр. 6:5) и предавшие благодеяние подлежат страшному осуждению от Бога. Красота души есть соразмерность в добродетели, а безобразие — нарушение меры вследствие порока .
Не бойтесь нападений врага, которые он совершает через помыслы, предрассудки или возбуждение плоти. Борьба и противостояние не говорят ни о нашей вине, ни о поражении, а напротив — удостаивают награды сражающихся подвижников. В борьбе совершается искушение веры нашей (см. Иак. 1:3). Когда мы противостоим насилию врага и ведем брань, тогда мы исповедуем вместе с Давидом: «За словеса устен Твоих аз сохраних пути жестоки» (Пс. 16:4) и: «Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя» (Пс. 24:18).
Если «многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие» (Деян. 14:22) и «многи скорби праведным» (Пс. 33:20), то очевидно, что духовная жизнь и покаяние неразрывно связаны со скорбями. Каков, однако, смысл страданий в нашей жизни?
Первая причина наших страданий — это оплата за начальное сладострастие первозданных людей, сладострастие, от которого произошло падение. Вторая причина — это восстановление гармонии нашей падшей природы, которая после грехопадения приобрела постоянную склонность к дурному. Восстановление здравого состояния души совершается только через подвиг и противление силе неразумного начала, действующего в нас. Третья причина — это борьба и самопринуждение с целью стяжания добродетелей, которые привлекут Благодать и восстановят в нас богоподобие. Четвертая причина — это подражание Господу и следование во всем за Ним как за своим Первообразом, к чему Он Сам призывает нас: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф. 5:48).
Однако есть еще одна причина, объясняющая необходимость скорбей. Вследствие нашего недостоинства и изменчивости, мы очень часто становимся нарушителями своих обязанностей. «Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся» (1 Кор. 11:31—32). Страданиями и скорбями мы в этой жизни искупаем вину за свои нарушения заповедей Божиих и прегрешения, чтобы не быть наказуемыми вечно в будущем.
Существуют, однако, высшие и непостижимые суды нашего Бога и Владыки. Тем, кто может вместить и кто предназначается Богом для преуспеяния или для служения Церкви, Он как Небесный Отец и Покровитель попускает пройти через горнило искушений и скорбей, чтобы с них брали пример слабые и несовершенные. «Да плачевопльствит питис, зане паде кедр» (Зах. 11:2).
Итак, если «многи скорби праведным» (Пс. 33:20), разве бессмысленны наказания для ленивых и беспечных? Действительное поражение врагу в борьбе против нас наносится только нашим долготерпением и терпеливым перенесением скорбей. В долготерпении проявляется совершенный характер ученика, его сыновнее отношение к Отцу, поскольку Сам Сын Божий исповедует: «Вы же есте пребывше со мною в напастех моих» (Лк. 22:28) и: «Претерпевый до конца» (Мф. 10:22) наследует блаженство.
Мы напоминаем вашей любви, отцы и братия, что необходимым средством для безопасного прохождения этого беспредельного океана злострадания, согласно Святым Отцам, является соблюдение веры на всяком месте, во всякое время и во всякой вещи. Только вера является тем ключом, который отверзает сокровищехранилище Благодати для вспомоществования людям. А вера призывается молитвой. Если, по словам Писания, «вся возможна верующему» (Мк. 9:23) и «по вере ваю буди вама» (Мф. 9:29), то что еще, кроме веры, сможет стать нашим союзником? И если вера, будучи «яко зерно горушно» (Лк. 17:6), передвигает горы в море, кто будет унывать, веруя в Промысл Господа нашего, обещавшего неложно: «Се, Аз с вами есмь во вся дни» (Мф. 28:20).
Обратите внимание, что слова «вся возможна» относятся не к кроткому или милосердному, не к бедному или еще кому-либо подвизающемуся, но только к верующему. Какой же иной добродетелью должны воспользоваться мы в первую очередь, желая совершать свое спасение? Вера не только поднимается на высоту праведности и высоту добродетелей, но нисходит и до глубины мрачного отчаяния и воздвигает тех, кто малодушествует от насилия врага.
В наше время уныние и разочарование особенно легко беспокоят многих христиан, а происходит это по причине оскудения решимости и готовности к злостраданию. Лишь только начинаются трудности, такой человек сразу же уступает в брани и сдается. Но помочь ему, как и любому другому, может только вера, которая нисходит и вытаскивает всякую жертву, напоминая унывающему о Благодати всемилостивого Бога. «Яко тако бысть благоволение пред Тобою» (Лк. 10:21), чтобы не терял надежду и не погиб ни «един от малых сих» (Мф. 18:14).
Поэтому, отцы и братия, с еще большей настойчивостью я призываю вашу любовь не отступать от веры — этого спасительного прибежища, — поскольку по природе мы немощны, а всепагубный змий легко запутывает нас и побеждает разочарованием. Уверенно идя вперед, как сыновья идут к отцу или как верные рабы — к своему господину, мы не служим за какую-то награду, иначе мы должны были бы высчитывать математически, сколько мы заработали. Нет, мы действуем только верой. Все наше познание Бога и преуспеяние есть результат Его всеобъемлющей любви, которой мы научились и которую познали, и которой теперь владеем через веру в Него. «Верова Авраам Богови, и вменися ему в правду» (Рим. 4:3), — говорит Писание.
Мы не покупаем божественные обетования, и Господь их не продает. У нас нет также никакого повода для страха, какой бывает у мирских людей, желающих приобрести что-либо, страха, что наших денег может не хватить на покупку. С чувством своей неспособности и с осознанием всего несовершенства своей жизни мы только умоляем Его благость помочь нам, выражая этим свою веру и покорность Ему. Однако диаволу мы не позволяем прикидываться прокурором и обвинителем, когда он пытается ввести нас в уныние. Мы виновны перед Богом, Богу и даем ответ, а не лукавому обманщику, который изображает безгрешного судью.
Надеясь на божественные щедроты и на то, что Господь еще прежде нашего рождения определил нам в удел Свое Царство, мы верим, что Он укрепит нас, как укрепил бесчисленное множество наших предшественников.
Я немного задержался на рассмотрении вопроса о вере, считая ее самым необходимым средством для поддержания мужества и терпения. Желаю, чтобы Господь наградил вас «по преизбыточествию» (Еф. 3:20) Своим человеколюбием. Аминь.
Ср.: «Всем злым страстям глава одна, которая называется злобою вражьей силы; добродетелям же всем одна мать, которая называется страхом Божиим» (Авва Исаия, Слово 21, 4, Добротолюбие, т. I, с. 371).
О понятии боговидности души см. прим. на с. 38.
Об этом см., например, у св. Ефрема Сирина: «Душа разделяется на три [части]: разумная, раздражительная и вожделевательная» (О добродетелях и страстях Слово 122, Творения, т. III, с. 389). Здесь и далее старец Иосиф во многом следует указанному тексту. Вообще же, учение греческих Отцов о составе души, а также о взаимодействии между собой душевных и телесных добродетелей и пороков во многом основывается на антропологических воззрениях Платона (см.: «Государство», IV, 439 b — 441 d; «Тимей», 69 с — 72 е) и Аристотеля (см.: «Никомахова Этика», I, 1102 а). Это объясняется тем, что учение этих философов, особенно Аристотеля, о природе души и ее составе (как, впрочем, и по многим другим вопросам) рассматривалось Святыми Отцами как система научных данных, которыми поэтому они никогда не пренебрегали. Кроме того, читателю необходимо знать, что все эти подразделения души на силы и элементы носят чисто условный характер, то есть рассматриваются только как отвлеченные понятия с целью лучшего познания человеческого устроения. Разделять душу на какие-либо части «в реальном смысле» считал невозможным и сам Аристотель (О душе, I, 411 b; III, 432 а).
О добродетели как о равновесии между излишеством и недостатком страстей см.: Св. Василий Великий, «Толкование на книгу пророка Исаии»: «Добродетель есть в некотором смысле середина и соразмерность; а излишек и недостаток, в ту или другую сторону выступающий из пределов добродетели, есть неумеренность и безобразие. Так, мужество есть середина, излишек его — дерзость, а недостаток — робость».
Здесь старец Иосиф имеет в виду, что наша природа, как изменчивая и удобопреклонная ко греху, легко увлекается посторонними предметами и подлежит воздействию своего окружения.
цит. по: Творения, т. I, с. 343. Ср. также: Аристотель, Никомахова Этика , 1104 а; 1106 b — 1107 а.
См. об этом примечание на с. 38.
Рус.: «да плачет кипарис, ибо упал кедр»
БЕСЕДА СЕМНАДЦАТАЯ. О главных страстях и о монашеском подвиг...
Отцы и братия, давайте еще раз вернемся к беседе о цели того подвига, к которому мы призваны нашим Господом. Мы говорили с вами о добродетелях и о вере. Поистине, вера — это высшая добродетель, потому что она и вначале хранит нас, когда мы еще ни в чем не сведущи, и впоследствии также становится фундаментом и спутником покаяния. Все наши недостатки мы восполняем верою, так как Господь обещает нам: «Не оставлю вас сиры» (Ин. 14:18).
Все добродетели взаимосвязаны и взаимозависимы: то же самое происходит и с верой. И дело без веры и вера без дел в одинаковой степени мертвы (ср. Иак. 2:26). Абстрактная вера мертва, согласно слову Господню: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное» (Мф. 7:21). Какую пользу получит человек, если будет только верить, что существует Бог? Разве демоны не верят в Его существование и не учат первые о божестве Господа нашего?
«Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин. 14:21), — говорит Господь. Следовательно, чтобы вера стала живой и настоящей, необходимо осуществлять то, во что мы верим. Вера тогда жива и действенна в нас, когда мы выполняем на деле заповеди нашего Создателя. Как иначе мы докажем, что считаемся с Богом и любим Призвавшего нас? Только делами всякий человек может доказать свою любовь к Богу. Как Господь становится «всем вся» (1 Кор. 9:22, 15, 28) для верующих, так и верующие должны пожертвовать ради Него всем, и тогда Бог будет «всяческая во всех» (1 Кор. 15:28).
Когда мы соблюдаем заповеди Божии, то ни мы ничего не даем Богу, ни Он не берет от нас ничего. Мы благодетельствуем только самим себе и уже в настоящем получаем пользу, как, впрочем, будем облагодетельствованы и в будущем, в вечности.
Посредством точного соблюдения заповедей мы проявляем себя такими, какие мы есть. Безразличие и беспечность в нашем подчинении божественной воле вредит только нам самим, но не может повредить ни в чем не нуждающемуся и всесовершенному Богу. Поэтому не будем лениться, рассеиваться и бесцельно растрачивать драгоценное время, которое мы имеем только сегодня, потому что мы не знаем, что будет завтра.
Мы не должны допускать никаких предлогов, препятствующих нам хранить заповеди Божии. Этому нас учит Господь. Если правая твоя рука препятствует тебе подчиниться заповедям, отсеки ее, и если твое правое око опять становится препятствием, не щади его, потому что лучше для тебя войти в Царствие Божие без них, чем, имея их, пойти в ад (ср. Мф. 5:29—30). Под словами «рука» и «око» Господь подразумевает наших самых любимых лиц и самые любимые вещи.
Для тех из братии, кто является немощным по характеру, мы рекомендуем обратить внимание на значение причин и прилогов, вызывающих страсти. Не говори: «Я не поддамся», когда прилог уже допущен в сердце. Мы не сильнее Самсона, и не мудрее Соломона, и не чище Давида, которым нанесли большой вред прилоги.
Итак, братия, давайте со скорбью рассмотрим главные из страстей, чтобы через то, что нас беспокоит, познать, в каком бедственном состоянии мы находимся, а затем подыскать и средства к исправлению. Силы тьмы систематически проявляют активность, чтобы нас поработить и разорить наш внутренний мир. Если мы внимательны, то, глядя на страсти, беспокоящие нас, мы понимаем, какого характера брань нам предстоит, — и тогда мы готовы противостоять этим страстям. «Уготовихся и не смутихся» (Пс. 118:60), — учит нас Священное Писание.
Обычно, первой страстью, которая возбуждает в нас брань, является страсть чревоугодия, поскольку она связана будто бы с нашим биологическим устроением. Затем следуют страсти сребролюбия и корыстолюбия, проявляющиеся у монахов в беспокойстве, как бы у них не было недостатка в мнимых потребностях. Эти страсти изгоняют веру в Бога, Который отечески о нас промышляет. После этого приходят демоны славолюбия, и, наконец, гордыни, приводящей человека к духовной смерти и творению диавольских дел.
Это есть «трезубец» идолослужения, символизирующий господство мира сего в нашей душе, господство смерти и тления, которое упразднил Бог Своим явлением.
Кто начинает доверять змию-диаволу, того он сразу же порабощает, покушаясь завладеть человеком через его естественные потребности. Отцы и братия, я желаю только одного — и надеюсь на это, по Благодати Христа, сладчайшего нашего Спасителя, — чтобы сей змий не нашел в нас места, не нашел ни расположения с нашей стороны, ни внимания к нему. Ведь все мы явно ощущаем и понимаем, что «не ктому себе живем, но Умершему за нас и Воскресшему» (2 Кор. 5:15) и, следовательно, «Той печется о нас» (ср. 1 Петр. 5:7), «аще... живем,... аще умираем» (Рим. 14:8).
За этими тремя страстями следуют остальные языцы иноплеменные, содействующие погибели тех, кого ранили три первых демона. Кто ощущает возбуждение плоти и чувственное беспокойство, пусть знает, что он пал жертвой чревоугодия, пресыщения и сластолюбия. Кого беспокоит гнев, прекословие и смущение, тот является жертвой корыстолюбия и многостяжательности. Мирская печаль не исчезает просто так: за ней следует угасание ревности и горячности духа. Третье и величайшее зло, гордыня, питается от предшествующих страстей и особенно от самоуверенности и упорства в своем мнении, знании и воле, а также от упорства в осуждении другого человека.
Именно эти три главные страсти ниспроверг Господь, когда удалился в безмолвную пустыню и там постился, передав после этого нам «трофеи» Своей победы. Поэтому, следуя за Господом, мы не унываем, когда в нас возбуждаются греховные пожелания. Мы не унываем и в наиболее трудные и тяжелые моменты, когда обстоятельства лишают нас самого необходимого, потому что «не о хлебе единем жив будет человек» (Мф. 4:4). Мы не согласимся ни с каким нарушением божественной воли и богопочитания в обмен на всю мирскую власть. «Иди за Мною, сатано; писано бо есть: Господу Богу твоему поклонишися и Тому Единому послужиши» (Мф. 4:10). Мы не провоцируем и не искушаем бессмысленно божественный Промысл ни любопытством, ни невнимательностью, так как следуем заповеди: «Да не искусиши Господа Бога твоего» (Втор. 6:16).
Знайте, что все демонские помыслы есть образы чувственных вещей, которые мы знали или о которых слышали. Появляясь в уме, эти помыслы возбуждают ту страсть, к которой они принадлежат. Через это борение помыслов любой из вас может убедиться, пленником какой страсти он является и от чего искушается. Когда мы спим или бодрствуем и нам представляется лицо огорчившего нас или поступившего с нами несправедливо, то мы должны знать, что в этом проявляется страсть памятозлобия. Таким образом всякий может узнать страсть, которая с ним воюет, и начать с ней борьбу.
Но все же возбуждения и страстные образы происходят не только от демонов. Сам ум через представление и память удерживает часть от того, что случалось в прошлом, и, благодетельствуя нам, показывает нам наше жалкое состояние, чтобы мы покаялись и излечились.
Испытывая влияние и власть над собой злого начала, мы учимся видеть причины, по которым нас борют и побеждают страсти. Но, по учению Святых Отцов, мы не должны забывать и о спасительных средствах, помогающих нам в восстановлении и излечении. Для тех, кто законно подвизается, противоположностью страстным воспоминаниям и гневу является злострадание через пост и бдение. Таким образом смиряется страстная часть души, а затем, через великодушие и благожелательность, укрощается вожделевательная часть души.
Главным фактором реальной победы в многотрудной духовной войне является, по возможности, полное самоотречение. Только в таком случае лукавый не сможет найти подхода к нам через свои орудия, каковыми являются наши похотения. Где есть истинное самоотречение и отсутствует собственная воля, там расстраивается весь механизм воюющего с нами неприятеля. Потому что, как известно, «нечего взять у не имеющего ничего» — ни своей воли, ни своих увлечений. Поэтому не позволяйте себе привыкнуть к человекоугодию, самодостаточности и настойчивости в своей воле.
Хотя мы и подробно разбираем действие страстей и сатанинского лукавства, эти страсти недостойны большого внимания с нашей стороны. Достаточно того, чтобы мы хранили послушание и братолюбие и особенно внимательно относились к нашим монастырским установлениям, как рабы Христовы, как единодушные соратники и боголюбивые труженики мысленного виноградника.
Господь наш, избравший нас из мира и давший нам часть в уделе святых, уготовал для нас блага, «ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша» (1 Кор. 2:9). Не уступайте с легкостью различным влекущим ко греху предлогам, которые появляются на вашем пути, и не изменяйте своему распорядку и правилу, «да служение беспорочно будет» (2 Кор. 6:3). Господь требует от нас добродетельной жизни и веры, чтобы обратить к нам приветствие: «добре».
Не будьте небрежными и беспечными, не расслабляйтесь, но усердствуйте в вашем правом исповедании. Не осуждайте с такой легкостью погрешности ваших братьев, потому что этим уязвляется любовь, являющая действительное присутствие с нами Благодати Божией. Наша цель состоит в восхождении и совершенствовании, а не в том, чтобы быть равнодушными и изменчивыми. Когда-то я приводил вам в пример некоего монаха: он проявил сочувствие к виновному брату и был принят Благодатью как достойный монах.
Мы всегда должны принимать во внимание свидетельство нашей совести, как это было у святых мучеников Христовых. Посмотрите: их ничего не занимало и не интересовало, когда они пребывали в подвигах исповедничества ради Христа. Ни вызывающая лесть, ни страшные мучения не изменили их устремлений, но все они с готовностью и ревностью лучшим образом запечатлели свое свидетельство. Вспомните об ужасах мучений, которые описаны в их житиях: только один слух о них способен переменить внимающего. Все это происходило с людьми любого возраста и положения. Что это была за сила, которая делала их более крепкими в ужасных мучениях, одно упоминание о которых заставляет дрожать? Это была любовь Христова и чаяние награды, уготованной всем, кто претерпит до конца (Мф. 10:22).
И мы, отцы и братия, принадлежим тому же воинству. За те же почести мы с вами подвизаемся, поэтому исповеднический подвиг предстоит и нам. Те мученики и исповедники были призваны к исповеданию догматов веры, мы же — к исповеданию святоотеческого Предания. Они — к отречению от лжи и тления, мы — к созиданию благого нрава и достоинств нашей личности. Если, подражая Его вседобродетельной жизни, мы, при помощи Благодати, завершим то, что было создано нашим Творцом по Своему образу и подобию, нам будет дарована великая награда, которой удивляются и к которой желают приобщиться и ангелы. «Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти» (Ин. 1:12). «Кому бо рече когда от ангел: Сын Мой еси Ты?» (Евр. 1:5). Разве не относится это пречестное звание божественного усыновления к истинным исповедникам и свидетелям, которые не поклоняются лукавым страстям противоборствующего закона (ср. Рим. 7:23), но презирают их и сражаются, претерпевая «зной» страстей и «мерзлоту» постоянных падений?
«Как различить явление Благодати?» — спрашивает великий светильник Церкви и отвечает: «Благодать там, где есть презрение к неукротимой буре пожеланий и страстей». Страсти больше беспокоят юношество, которое находится в расцвете своих физических сил. Особенно это заметно в наши дни. Но монашество призвано нас научить, при помощи Благодати Божией, презирать все приражения лукавого. Разве, когда достоинство смело обменивается на нищету, отдых обменивается на труд и почтение на бесчестие, это не является делом и действием Благодати? Пусть «сынове века сего» (см. Лк. 16:8) покажут свои достижения, когда в «чести сущии», они «неразумеша, приложишася скотом несмысленным и уподобишася им» (ср. Пс. 48:21).
Мужайтесь, братья мои соратники, потому что «се: грядый приидет и неукоснит» (Евр. 10:37), и награда ваша будет несравнимая!
Подробнее об этом см. предыдущую Беседу, а также примечания к ней.
Поговорка «нечего взять у не имеющего ничего» восходит к Лукиану (Диалоги мертвых, 22, 1), книгами которого широко пользовались в Византии в качестве учебных текстов. В несколько перефразированном виде это выражение встречается, напр., у св. Григория Нисского (О сотворении человека, Беседа I, PG 44, 264) и св. Иоанна Златоуста (Беседы на Евангелие от Матфея, Беседа XXV, 4, PG 57, 326).
Ср. Мф. 25:21: «Добре, рабе благий и верный, о мале был еси верен, над многими тя поставлю».
БЕСЕДА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Подробности духовной брани...
Отцы и братия, как вы знаете, пророк Давид хотя и был многозаботлив и имел множество хлопот, но его больше всего занимало, что скажет Бог внутри него через Свое божественное просвещение: «Услышу, что речет о мне Господь Бог» (Пс. 84:9). Такое духовное устроение теперь трудно найти в нашем обществе и в нашей жизни. Но слово Божие всегда звучит в душе боящихся Бога. Кто не слушает, что Бог говорит внутри него, тот сам является виновником своей расслабленности и беспечности.
При общежительном устройстве, где многие братия собраны вместе, необходимыми качествами монахов должны быть простота и бесхитростность, потому что через эти качества осуществляется любовь. «Будете яко дети» (ср. Мф. 18:3), — учит Господь. Какие еще качества могут быть свойственны детской простоте, как не радость и смирение, привлекающие божественную Благодать! Если мы станем подобны детям, тогда среди нас не будет ни превозношения, ни ропота или прекословия, ни всего того, что разрывает единство и узы всеобщего согласия и единодушия. В атмосфере единодушия имеют значение только такие понятия, как единство и любовь, на основе которых возникает чудное и похвальное равенство. Кто больше молится, но несет меньше физической нагрузки на послушаниях, тот молится за трудящихся, — и тогда возникает равномерность, как бывает в идеальных семьях, когда молодые поддерживают старших, а здоровые ухаживают за больными, как это отмечает и Писание: «Не преизбыточествова иже много, и иже мало, не мнее прият» (Исх. 16:18).
Тогда только совершается воля Божия «яко на небеси, и на земли» (Мф. 6:10), когда мы не превозносимся друг перед другом, не завидуем, но когда в нас преизбыточествует простота и любовь. Воля Божия совершается, когда мы переживаем успех брата как наш собственный успех и его неудачу — как нашу собственную неудачу. Но как это возможно, если мы проявляем беспечность и презрительно относимся к другим братиям, если мы часто совершенно не заботимся о молитве, но любыми способами ниспровергаем всякий устав и распорядок и становимся для младших дурным примером?
Напротив того, монах, имеющий истинное самоотречение, полностью предает себя на суд и произволение братии, без каких-либо своих суждений и мнений, не выбирая. Он с верой и благоговением чтит ответственных служащих Обители, потому что через них Благодать вознаграждает его собственное приношение и служение. Ведь Игумен не может находиться всегда и везде. Поэтому часто его замещают старшие на послушаниях.
Всякая попытка, направленная к стяжанию добродетелей, важна и полезна. Однако приоритет и главную заботу мы должны отдавать молитве. Молитва — это средство, через которое нашему ничтожеству передается божественная Благодать и помощь. «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5), — говорит Господь. Также и апостол Павел напоминает нам: «В молитве терпите» (Кол. 4:2). Новоначальные монахи не должны разочаровываться, если, понуждая себя к молитве, они испытывают трудности или не чувствуют ее действия. Чтобы пришла привычка и навык молиться, необходимо усердие с нашей стороны, а потом Благодать сама утешает нас, извещает о своем присутствии и не оставляет.
Всякая брань со стороны врага имеет определенную цель: заставить нас уступить в делах и подчиниться неразумному началу, которое противно Богу. Поэтому, братия, я постоянно указываю вам, какое действие производит ваш личный подвиг на воюющую с вами страсть. Метод, который нам передали Святые Отцы из своего личного опыта, состоит в том, чтобы каждая страсть побеждалась противоположной ей добродетелью. Добродетели, как и страсти, — взаимопроникающи и взаимозависимы. Если, по необходимости, кто-либо сражается против одной страсти посредством противоположной добродетели, он должен знать, что за этой добродетелью последуют и другие. Где пребывает и где действует молитва, там за ней следует и любовь. За любовью следует радость. А где радость, там и кротость. Где кротость, там смиренномудрие. За смиренномудрием следует служение. Смиренный, видя самого себя ниже всех, с радостью стремится послужить другим. Спутник служения есть надежда; спутник надежды — вера, являющаяся чадом послушания, которое, в свою очередь, порождается блаженной простотой. Весь этот священный ряд добродетелей, как узел, соединяет нас друг с другом и с Богом, Подателем всякого блага.
С другой стороны, в нас находятся нечистые и отвратительные страсти, стремящиеся удалить нас от Бога и лишить исполнения Его воли. Однако, по Писанию: «Врази же наши неразумливи» (Втор. 32:31). Это значит, что было бы заблуждением с нашей стороны искать в страстях какого-либо порядка, последовательности или согласованности. Но все же некую последовательность в развитии страстей можно наметить. Так, от гнева обычно рождается ненависть, от гордости — тщеславие. И так продолжается погибельная связь: от неверия происходит жестокосердие, а само неверие рождается от беспечности; причиной жестокосердия может быть также и расслабление. Таким образом сладострастие пленяет человека, «егоже ради Христос умре» (1 Кор. 8:11), и он оказывается потерянным для вечности.
Диавол, даже когда потерпит поражение по причине настойчивого противостояния подвижника, все равно не отступает. Косвенными средствами он пытается извратить добро, которое монах приобретает, пребывая в злострадании и подвиге. Диавол тогда пытается сбить подвизающегося с прямого пути, указывая на какую-нибудь неверную цель, так чтобы сделать его намерения нечистыми перед Богом. «Всяко же, еже не от веры, грех есть» (Рим. 14:23). Эти слова Писания учат нас быть особо внимательными, потому что лукавый выигрывает от нашей наивности и невнимательности, но больше всего — от самочиния и своенравия.
Бог не нуждается ни в вещах, ни в трудах, ни в приношениях наших, но Ему нужны наши вера и послушание, свидетельствующие о любви к Нему. Все, что мы делаем по заповеди, мы должны хранить чистым от примеси нашего ничтожного суждения. Это будет означать, что мы делаем это ради Его любви, по Его заповеди.
Отцы и братия, мы не следуем привычкам и мнениям людей, не преследуем наших собственных корыстных целей. Мы поверили в то, что Господь призвал или, лучше, привлек нас в монашеское звание, которое есть не что иное, как абсолютное послушание и подчинение Его всесвятой воле. Следовательно, мы должны стать такими, какими Он хочет нас видеть. Это и является причиной тому, что основной и первой нашей заботой становится послушание. Послушание — это не только повеление Божие, но и пример, исполненный на деле и оставленный нам в подражание Преобразившим нас Спасителем. Поэтому какая цель может быть более важной для нас, братия, как не та, чтобы мы целиком стали такими, какими нас хочет видеть Бог?
Господь наш соизволил, чтобы, призывая Его, мы называли Его Отцом и не использовали для этого какого-либо другого имени, которое могло бы быть достойным Его божественного величия. Так начинается и молитва Господня, переданная нам Самим Богом. То же самое говорит и Писание через пророков: «Сын славит отца, и раб господина своего убоится; и аще Отец есмь Аз, то где слава Моя ? И аще Господь есмь Аз, то где есть страх Мой? Глаголет Господь Вседержитель» (Мал. 1:6). Познав на опыте это состояние, апостол Павел побуждает и нас вести себя соответствующим образом: «Очистим себе от всякия скверны плоти и духа» (2 Кор. 7:1). Наш Господь повелевает нам очистить «внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее има чисто» (Мф. 23:26).
Самые благочестивые из братии, преуспевшие, конечно, не сами по себе, но по Благодати, должны следить, чтобы не превозноситься над менее преуспевшими. Разве существует звание более чистое и просвещенное, чем звание ангельское? И, однако, за свое высокомерие один из высших ангелов, как молния, был низвержен с Небес, и ему более не дано никакой возможности покаяния!
Итак, неразлучным спутником всякого человека, который кается и подвизается, да будет смирение. Если мы внимательны, то увидим, что смирение привлекается различными средствами и способами. Так, например, поводом снизойти к смиренному о себе помышлению может стать память о наших старых прегрешениях. Не бесполезно нам вспомнить и о другой нашей вине: о том, что мы изменили всему, обещанному нами в святом Крещении, так что должны только со смирением просить Бога о помиловании. К тому нас побуждает и великий Павел. Несмотря на всю свою святость, он говорит: «Несмь достоин нарещися апостол» (1 Кор. 15:9). И снова: «Бывша мя иногда хульника и гонителя и досадителя» (1 Тим. 1:13). А также: Господь «прииде в мир грешники спасти, от нихже первый есмь аз» (1 Тим. 1:15).
После таких смиренных слов апостола Павла о самом себе что остается делать нам, по-настоящему недостойным, кроме того, чтобы быть смиренными душой и телом, в мыслях и похотениях, словах и помышлениях, в своей внутренней жизни и наружном обращении, поскольку Господь «гордым противится, смиренным же (только) дает Благодать» (Иак. 4:6)?
Брань, воздвигаемая на нас врагом, — брань не однодневная и не односторонняя. Враг пытается искушать нас не только телесными страстями, расслаблением несчастного тела и прочим, о чем мы ежедневно говорим. Когда Киновия имеет устойчивую организацию и в ней предотвращаются все интриги врага, тогда он готовит брань нового рода, которую может изобрести только его злоба. Он приносит в ум неопытных и простецов или глубоко эгоистичных монахов представление о жизни пустынников и безмолвников как о якобы настоящих монахах, которые при своем великом трудолюбии и подвигах преуспевают больше. Иногда он даже представляет Игумена или Старца как людей жестких и не имеющих рассуждения, что они будто бы имеют твердость лишь в несущественных вещах и принципах, а главного, что отсутствует, не замечают. И вообще он (диавол) показывает все то, что может быть порождено его диавольским лукавством, с целью вырвать овечку из загона. Когда это достигнуто, все остальное у демонов уже получается легко.
За всю мою недостойную многолетнюю жизнь в монашестве я даже не слышал об уходе из своего монастыря внимательного и благочестивого монаха, которым бы несомненно руководил в этом Промысл Божий. Я видел только невнимательных, небрежных и неустойчивых, чтобы не сказать беспечных, которые оставили свой монастырь под тем предлогом, что они бегут из него якобы ради преуспеяния. Но впоследствии они доказали, что не это их интересовало.
Однажды, когда жив еще был мой святейший Старец, и со мной, несчастным, случилось нечто подобное. Прежде чем приехать на Афон, я посетил Палестину и прожил там четыре месяца. Мне выражали готовность предоставить любое место для служения. Я имел много предложений, однако это все делалось не в интересах спасения, а ради покрытия большой необходимости в священнослужителях. Иными словами, мне сулили золотые горы. Приехав на Афон и прожив здесь много лет, я начал вспоминать эти приглашения. К тому же меня стал беспокоить примерно такой помысел. Я хотел уйти со Святой Горы, так как мне казалось, что в Палестине гораздо лучший климат для подвигов, чем на Афоне, потому что там он жаркий, а здесь — холодный. Но, как я убедился позднее, на самом деле причина была не в этом, хотя сначала это было трудно различить. Дело было в том, что Старец за что-то отругал меня или что-то сказал перед моими собратьями в мой адрес, что мне показалось унизительным. Однако позже, когда началась брань, об истинной причине уже трудно было догадаться.
Старец даже побуждал меня рассказать ему, что о мной, так как чувствовал, что меня нечто тревожит, но я это скрывал. Наконец, я заставил себя сказать об этом моему Старцу. И только я ему об этом сказал, он ласково улыбнулся и ответил: «О, насколько я был бы счастлив иметь такого ученика, который мог бы преуспеть где-либо так, как не может преуспеть здесь! Я сам бы послал тебя туда, где бы ты больше мог преуспеть, потому что я этого желаю и с нетерпением жду! Но уверен ли ты в том, что ты уже закончил свое ученичество здесь и что я уже не способен тебе помочь? Если это так, то твои притязания справедливы».
Он еще не успел закончить своего исполненного материнской любви ответа, как помысел об уходе исчез совершенно, так что я впоследствии уже и не помнил, что этот помысел у меня когда-либо был.
В греч. тексте Септуагинты: εν εμοί — «во мне».
Рус.: «и у того, кто собрал много, не было лишнего, и у того, кто мало, не было недостатка».
См. примечание на с. 38.
БЕСЕДА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. Практические наставления, и О Божестве...
Отцы и братия, кто хочет быть учеником нашего отеческого Предания, которое преображает всякого человека, тот должен начать свой подвиг с разумного и правильного исправления своего нрава, то есть стараться иметь благопорядочный вид и благопристойный характер. Потому что наш внешний облик свидетельствует о нашем внутреннем расположении и устроении. Взгляд, походка, голос, смех, общение и речь — все это является критерием, по которому можно оценить, чему человек отдает предпочтение и кем стремится стать. Человек — сам себе господин, а значит его намерение сподобиться божественной Благодати оправдано и является выражением его свободной воли. Но как возможно, чтобы кто-либо считал, что он сподобится духовной свободы с помощью Благодати, когда сам он не старается быть свободным, а, напротив, допускает всякий беспорядок и неустройство в своей душе?
Состояние необузданности, безволие и расслабление означают рабство и пленение страстям, что одним словом именуется как грех. «Яко в злохудожну душу не внидет премудрость, ниже обитает Бог в телеси повиннем греху»; а если Благодать и «внидет» в такую душу, то скоро исходит из нее (ср. Прем. 1:4—5).Но от этого не бывает пользы. Благодать не усваивается характеру распутного человека, который живет вне определенного строя и порядка, сколько бы он ни вычислял сроков своей жизни в монастыре — бесцельно упущенного, в таком случае, времени.
Но как бы ни утвердились дурные привычки в характере человека, всесильная Благодать Божия не затруднится искоренить и уничтожить их, если тот, кто страдает, действительно хочет от них избавиться. Ради этого Господь и пришел в наш мир. Он пришел, чтобы спасти страстных, больных и грешников. И, конечно, чем больше рана, тем больше времени требуется для ухода и заботы. Тяжело раненные приобретенными страстями и пороками не должны отчаиваться. Тридцать восемь лет расслабленный находился возле купели Вифезда и только с явлением Иисуса сразу же исцелился (см. Ин. 5:2—9).
Поэтому всеблагий Спаситель зовет к успокоению всех «труждающихся и в той или иной степени обремененных» (см. Мф. 11:28) предосудительными страстями и привычками. Он зовет и нас, и мы не должны игнорировать Его отеческий призыв. Мы достигнем желаемого, по Благодати Божией, если твердо решимся отвергнуть погибельную беспечность и пренебрежение. Промысл Божий постоянно побуждает нас к этому.
Хотя по природе все люди одинаковы, существует, по неизреченным путям Промысла Божия, различие в характерах. Многие считают это источником конфликтов между людьми. Однако разумные и рассудительные должны уметь избегать конфликтов, ведь даже братья по плоти имеют разногласия. Писание говорит: «Конец слова, все слушай: Бога бойся и заповеди Его храни, яко сие всяк человек» (Еккл. 12:13).
Бог Слово Своим явлением умирил и восстановил разрушенную человеческую душу и дал ей целебные лекарства — Свои заповеди. Их цель — остановить нас в неразумном пользовании стихиями природы, помочь нам избавиться от последствий грехопадения и истления. Поэтому цель человека в настоящей жизни — отказаться от своенравия и самолюбия, полностью подчиниться Господу и соблюдать заповеди Божии, уничтожающие силу неразумия.
Монахи приобретают этот навык, когда благоговейно относятся к своему призванию. Чтобы соблюсти заповеди, они удаляются от многообразных прилогов и постоянным общением с Богом, а также боголюбезным размышлением получают божественную Благодать, которая направляет их к свободе и приобщает к добродетели, возвращая природу к ее первоначальному состоянию. Наши монашеские интересы должны сосредоточиваться только на жизни в Боге, Обновителе нашей природы, Который, к сожалению, был предан нами и в словах и в делах. Мы должны помнить, что жизни нашего Господа подражали миллионы подвижников веры, в том числе и преподобные Отцы, бывшие, как и мы, монахами.
Откуда у монахов может возникнуть предлог для корысти, подозрений, раздражительности, гнева или памятозлобия, ведь они совершенно отреклись от самих себя и не интересуются ничем из этого мира? Они пожертвовали самой своей личной жизнью ради любви к Призвавшему их, Который и Сам находился в подчинении Отцу Своему ради нашего спасения.
Необходимо все время стараться свергнуть иго «противоборствующего закона» (см. Рим. 7:23), который управляет нами, став нашей второй природой. Особенно на это следует обратить внимание тем, кто склонен к развлечениям и не хочет соучаствовать в спасительном злострадании, в котором заключается смысл креста. Но Господь побуждает нас всех поднять этот крест. Из этого следует, что кто не трудолюбив, тот сластолюбив, а кто не целомудрен и не рассудителен, тот становится безумным. И исполняется слово Господне: «Иже несть со Мною, на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает» (Мф. 12:30).
Если Господь требует, чтобы мы действовали любовью (см. 1 Кор. 16:14), тогда почему в своих поступках мы допускаем корыстолюбие, своенравие, упрямство и глупое преслушание? Здесь, в месте нашего «изгнания», что еще нам нужно — только немного пищи, некоторое тряпье, чтобы одеться, и скромный приют, чтобы дотянуть до часа смертного.
Цель всего того, о чем я с вами говорю, честные братия, в том, чтобы пробудить вашу готовность, обычно спящую и усталую или от действительного переутомления, или от сатанинского злодейства. Но все же пусть вас не утомляет подчинение и послушание начальствующим, потому что это — наше Святое Предание. Такие же порядок и гармония на небе среди ангельских чинов: начальств, властей и сил. Все разумные существа имеют общее устроение, но чтобы в жизни были гармония и мир, необходимы дисциплина и порядок. Даже лукавейшие демоны имеют начальство и власть, управляя себе подобными с помощью силы, как нас об этом извещают Святые Отцы, просвещенные Благодатью. А у бессловесных животных, у птиц и насекомых и вообще везде, где есть движение и жизнь, разве мы не встречаем дисциплины и подчинения?
Итак, зачем монаху допускать прекословие и становиться отступником? Когда мы, наконец, пробудимся и перестанем быть равнодушными к таинству нашего восстановления и спасения? Неужели нас не умиляет пример Господа, Который «стражда, не прещаше; предаяше же Судящему праведно» (1 Петр. 2:23)? «Если иота едина, или едина черта не прейдет от закона, дондеже вся будут» (Мф. 5:18), для чего тогда предаваться дерзкому прекословию и противлению? Если все происходящее с нами следует божественной воле, не кажется ли вам, что строптивый человек считает ошибочным само домостроительство Божие? Божественная воля, которая проявляется в четырех видах, всегда одинакова у Бога, распоряжающегося ею. Воля Божия — это непреложный закон всех совершающихся событий. Несмотря на то, что воля Божия может совершаться по благоволению, по домостроительству, по попущению и по оставлению, она всегда направлена на исполнение божественной правды во всякое время и на всяком месте. От справедливого наказания можно спастись только искренним покаянием и исправлением своего падшего разума, удалившегося от Бога, но никак не ропотом, критикой и осуждением, которые только увеличивают нашу вину. «Броздами и уздою челюсти их востягнеши, не приближающихся к Тебе» (Пс. 31:9): «востягнеши» на покаяние и обращение. Даже в нашем несправедливом мире власть имеющие часто изменяли свое решение о наказании по причине смирения виновных. Во всякой непредвиденной скорби, попускаемой божественной правдой, недопустимы прекословие и ропот, но необходимо только смирение. Однако обо всем этом нет нужды говорить там, где есть блаженная любовь и братолюбие, которые характеризуют нас как чад Божиих, а не рабов.
«Сия есть заповедь моя, да любите друг друга, якоже возлюбих вы»(Ин. 15:12). Если бы эта заповедь была нашим путеводителем в жизни, тогда не нужно было бы никаких определений, правил или епитимий, ни всего того, что ограничивает человеческую личность. Как могли угодить Богу тысячи монахов, живших вместе, которые подвизались под руководством таких великих отцов, как преподобный Пахомий, преподобный Савва, преподобный Феодосии, а также монахи, подвизавшиеся в знаменитой Студийской лавре, по уставам которой мы живем до сих пор? Разве среди тех монахов мы могли бы найти зависть, соперничество, противостояние или прекословие? Среди них не было даже бесед и разговоров, так что трудно понять, как вообще они общались при таком абсолютном молчании!
Почему же мы безразличны и небрежены, так что кто-либо может подумать, будто мы находимся на принудительных работах, а не в монастыре? Мои сравнения, отцы и братия, слишком смелы, но все-таки вы должны знать, что я говорю это только потому, что хочу дать вашим боголюбивым сердцам повод для большей ревности в выполнении ваших монашеских обязанностей.
Мы не должны отказываться переносить ни немощи своей больной природы, которые характерны для нашего времени, ни утомления от непрестанной брани, ни злодейства и ярости демонов, неутомимо враждующих против нас. Сила Благодати никогда не оставляет тех, кто ищет ее. Как говорил нам наш святейший Старец, в наше время Благодать приходит к подвизающимся скорее, хотя они и прилагают меньше труда и проявляют меньшее устремление, нежели подвижники прошлого, — и это потому, что Бог знает о нашей немощи и о множестве искушений, окружающих нас.
Будем подвизаться, милые мои братия, с мужеством и усердием, какими бы малыми и ничтожными они у нас ни были, по нашей немощи. Тогда всеблагий Владыка и Спаситель, обещавший сопутствовать и покровительствовать Своим рабам, не оставит нас, потому что Он уже «с нами есть» (ср. Мф. 28:20), и Ему принадлежит сила, с которой даже до сего дня мы продолжаем свой подвиг. Нас не оставляют своими молитвами и наши Отцы — ведь они уже освободились от уз земной жизни и теперь пребывают рядом с Господом, в Которого облеклись и по Благодати Которого сподобились обожения. Они не презрят нас, потому что приобрели те же черты, что и их Первообраз, и, будучи богами по присвоению, они любят и поддерживают нас, на опыте зная обо всех наших несчастьях.
Ср. рус: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека». Следует отметить, что синодальный перевод по сравнению с греческим текстом несколько неточен (в греч.: ότι τουτο πας ο άνθρωπος). Последние слова можно перевести так: «потому что в этом — весь человек», что ближе славянскому буквальному переводу.
Согласно учению Святых Отцов, душа разделяется на три части: разумную, раздражительную и вожде-левательную. В результате грехопадения разумная часть (το λογικόν ), призванная господствовать над человеком, подчинилась двум другим. Таким образом, неразумная часть души (το αλογον ), объединяющая раздражительную и вожделевательную части, стала противоборстующей силой неразумия (το παράλογον ), своего рода инстинктом, влекущим человека ко греху. В этом же смысле старцем Иосифом употребляется выражение «противоборствующий закон истления» (см. Рим. 7:23), встречающееся во многих Беседах. См. также примечание на с. 38.
О четырех проявлениях воли Божией см. прим. на с. 22. «Боги по присвоению» (θέσει θ εοί): известный святоотеческий принцип о спасении как об обожении. См., например, у свт. Афанасия Великого: «Тогда как Бог по природе и по сущности является Богом, праведники называются богами по Благодати и по присвоению» (Об определениях, PG 28, 536). В основе этого учения лежит толкование слов Священного Писания, где верующие именуются богами (Пс. 81:6; Ин. 10:34—35). См. также: прп. Никодим Святогорец, Προς Θ ωμαν , 16, σ. 57.
БЕСЕДА ДВАДЦАТАЯ. Мысленная брань и умерщвление страстей...
Отцы и братия, в наше время распространяется некоторое ошибочное мнение, касающееся идеалов и значения монашества, которое многим кажется убедительным. «Монашеская жизнь скучна и что она дает?» — говорят некоторые. Рассмотрим эту нелепую точку зрения.
И в прошлом и в настоящем все люди во всех сферах и областях своей жизни стремились и стремятся осуществить свои цели. Любая деятельность имеет свою цель, и жертва, которая приносится человеком для достижения этой цели, доставляет ему соответствующее вознаграждение. Какова награда большинства благополучных занятий? Обычно это материальные блага и земные почести. Эти «великие награды» могут длиться до гроба, если еще раньше они не будут похищены нашими более ловкими конкурентами. В результате всего этого «награда» часто превращается в неподъемную тяжесть и даже страдание для так называемых победителей.
Награда монахов не может сравниться с вышеописанными успехами, потому что она — духовная и вечная. И этот небольшой подвиг, совершаемый монахами, — небольшой, потому что непродолжительна и сама наша жизнь — также не может быть сравним с последующей наградой, потому что награда эта божественна и вечна.
Христиане, которые подвизаются в миру и устают от постоянных искушений, стараясь угодить другим, получают, по всей видимости, некую пользу от своих усилий, особенно если испытывают оскорбления и унижения, но, по сравнению с монахами, они больше теряют.
Монахи никому не служат, ни на кого не работают, не платят налогов. Они свободны от мира. Своим малым подвигом они упраздняют дела и привычки безрассудной жизни, даром получая от Благодати выздоровление и равновесие всех своих естественных сил, которые были приведены в беспорядок грехопадением. Когда же, по Благодати Божией, они победят своего ветхого человека, тогда они снова возвратятся в естественное состояние человека, созданного по образу и по подобию Божию, и законно войдут в чертоги Небесного Отца и будут радоваться вечно, как боги по Благодати, всему, что им уготовал Бог от сложения мира.
Мы предлагаем знающим людям сравнить монашескую жизнь с жизнью мирского человека и показать нам, справедливы ли клеветы осуждающих нас, которые говорят, что монахи заблуждаются и неправы в своем «вредном» выборе и предпочтении.
Конечно, посредством своего выбора монахи терпят некоторые лишения. Однако в чем? Они лишаются только постыдного расточительства и злоупотреблений. Лишаются бесполезной потери драгоценного времени, конфликтов и ссор, лжи и клеветы, служения мамоне, а также ничтожного и бесцельного кокетства, которым так увлечен мир.
В нашей борьбе со своим падшим разумом и страстями существует важная деталь, требующая сурового подвига, и я рекомендую всем усердным братиям обратить на это свое внимание. Дело не только в страстях и привычках и даже не в самих демонах с их тысячелетним опытом. Дело в нашем характере и в нашей безудержно преступной прошлой жизни до монастыря. По причине всего этого требуется большое внимание, так как мелкие страсти и привычки, будучи второй природой, усмиряются нелегко, а постоянное ощущение своей испорченности порождает малодушие и уныние. Последним демоны особенно вооружаются и этим досаждают монахам. «Углебох в тимении глубины и несть постояния» (Пс. 68:3) и: «Болезни адовы обыдоша мя», — это говорится о страсти отчаяния. «Зде мудрость есть» (Откр. 13:18) и, конечно, должно быть рассуждение.
Не поддавайтесь ловушкам врага, честные мои братия, но будьте тверды и постоянны. Не обращайтесь вспять. Мы ни от кого не зависим, мы — дети нашего Отца, и сколько бы раз мы ни возвращались с покаянием, Он всегда ожидает нас. Он исходит в сретение нам и держит в руках Своих «первые одежды» и обувь на ноги, согласно притче о блудном сыне (см. Лк. 15:11—32), и все это ради нашего спасения и наследования отеческого достояния. Презирайте крик отчаяния: Богу мы согрешаем, Богу и дадим ответ.
Часто, когда мы сильно оскорбляем Благодать Божию своей изменой, она матерински ненадолго оставляет нас без помощи и утешения. Это происходит потому, что через опыт оставления мы должны научиться самопознанию и смирению, которые так необходимы нам для собственной безопасности и преуспеяния. Если мы часто падаем, не будем прекращать снова и снова восставать после падения, чтобы не стать отступниками. Ведь мы не по своей воле таковы, какими нас пытаются представить перед Богом демоны, чтобы затем осудить. Но Сам Господь воодушевляет нас: «Дерзай, востани» (Мк. 10:49) и спасешься. И Своему первоверховному апостолу Он заповедал прощать тех, кто кается, «до седмьдесят крат седмерицею» (Мф. 18:22), то есть неограниченно.
Сказанное мною о прощении кающихся относится прежде всего к немощным, раненым и плененным, которых так много в нынешнем поколении, чтобы они не отступали назад и не отчаивались. Однако мы все должны понимать, что человеколюбие Божие не может быть поводом для лени и равнодушия.
Направляйте вашу мысль к высоким идеалам: «горе имеим сердца», и помыслы, и деяния. А идеал наш — это самопожертвование ради любви к Господу нашему. Как Он «возлюбль Своя... до конца возлюби их» (Ин. 13:1), также должны поступать и мы. Все благое, что свойственно нашей человеческой природе, есть результат божественной любви, принадлежит Подателю этих благ и Ему одному должно быть приносимо. «Твоя от Твоих Тебе приносяще». Так мы опять оказываемся в выигрыше, потому что, как говорит Господь, «в нюже меру мерите, возмерится вам» (Мф. 7:2). Значит, наши приношения и жертвы опять возвращаются к нам, и наш Господь и Владыка, будучи самодостаточным, ничего больше не требует от нас.
Подвизающиеся не должны сомневаться в своем спасении, чувствуя, как в душе возникает странная брань при воспоминании о вещах или о людях, которых в данный момент нет рядом с нами. Скорби могут быть вызваны и самими по себе страстными воспоминаниями, потому что воспоминания о прошлой жизни запечатлены в нашем воображении. Эти воспоминания обличают страстную часть нашей души, которая находится под их воздействием и в их плену. Цель нашей борьбы состоит в том, чтобы было устранено все, способствующее воспоминанию о лицах, вещах и пустых предметах, так как человек подвержен влияниям и легко увлекается.
Необходимо во что бы то ни стало стараться искоренять свои страсти. Это совершается, главным образом, через воздержание, взаимопомощь, трудолюбие и молитву. Писание предписывает это делание как основание духовной жизни. «Умертвите убо уды ваша яже на земли» (Кол. 3:5). Апостол Павел, более подробно объясняя это, пишет: «Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми» (Гал. 5:24). Когда страсти и похоти, в которых запечатлен образ ветхого человека — его плотской разум, — будут умерщвлены и исчезнут, тогда мы возьмем крест и последуем за Христом. За умерщвлением страстей последует явление сокровенной во Христе жизни (см. Кол. 3:3).
Кто хочет на практике подчинить свою плоть, тот не должен расслабляться и находиться в небрежении: «И плоти угодия не творите в похоти» (Рим. 13:14). Если мы немного расслабимся, плоть тут же потребует своего. Мы не должны забывать, что наша общая цель — это забота о чистоте души. Основанием чистоты является целомудрие. Если это делание выполняется постоянно, оно приносит плод — непорочность, завершение которой называется Отцами бесстрастием. Чтобы этот подвиг достиг своей цели, требуется порабощение и озлобление плоти, ограничение ее в ежедневных потребностях и в устремлениях, приводящих к рассеянию. Иначе нами свободно овладевают страсти: как прошлые, против которых мы воевали и которые уже частично поработили, так и новые, которые накапливаются от невнимательной и рассеянной жизни. Важными и полезными средствами противостояния являются смиренное мнение о себе во всех обстоятельствах — порождение самоукорения, — усердная молитва и хранение ума от рассеяния.
Братиям, живущим в общежитии, нетрудно преуспевать, если они внимательны и не будут преступать того, что они начали совершать, удалившись из мира и предав себя послушанию, которое является основным принципом их жизни. Какая страсть или какое искушение может остановить монаха на подвижническом пути, когда он не имеет ничего своего: ни мнения, ни воли, ни суждения, но во всем зависит от того, что скажет и на что укажет Старец? Какие условия могут быть более легкими человеку для жизни, чем те, при которых он не имеет никаких попечений, а о нем заботятся другие, — заботятся не только об общих вещах, но и обо всей его жизни, поскольку он безропотно, с истинной покорностью и послушанием следует всему, что ему говорят?
С каким чувством вспоминаю я прежнее время, когда мы выдерживали тяжелые подвиги послушания, и Господь «потоки сладости Своея» (Пс. 35:9) изливал на наши смиренные души! С каким нетерпением ожидал я услышать очередную заповедь своего Старца и как сразу же бросался со всей готовностью выполнять послушание, никогда не имея никаких рассуждений, или сомнений, или трусости, или желания истолковать его слова по-своему, выполняя послушание без слов «если» и «может быть»! Я не преувеличиваю, когда говорю, что многие дни и месяцы я постоянно был в поту, никогда, однако, не испытывая при этом беспокойства и заботы. Часто естественная усталость была неощутима, потому что все восполняла мученическая благодать послушания и самоотвержения. Когда я слышал, как наш почтенный Старец отдает распоряжения, я желал, чтобы он оставил что-нибудь и для меня, пусть даже это время было временем моего отдыха после многочасового и трудного послушания. Однако зачем мне вдаваться в безрассудные воспоминания о прошлом, когда сейчас я — бесполезное и ничтожное существо, представляющее тяготу для других, неспособное вместе с братией подъять общий крест?
Молюсь, чтобы вашу ревность и благочестивое желание подвига сопровождало мужество в самоотречении и злострадании. Вспоминайте о святых мучениках, которые не только усердно подвизались, были несправедливо осуждены и претерпевали гонения, но и в ужасных пытках безропотно оканчивали свою жизнь. И что такое были эти короткие мучения, братия мои, по сравнению с той будущей славой, которую уготовал им Господь? «Вы есте пребывше со Мною в напастех Моих» (Лк. 22:28), так как Меня гнали и распяли — и вас причислят к Моему жребию, и Я уготоваю вам трапезу, «да ясте и пиете... во Царствии Моем» (Лк. 22:30).
Разве не кончились труды и болезни наших духовных предшественников, преподобных Отцов, хотя они и были долгими? Разве они не находятся сейчас у престола Господня и разве не имеют тех божественных наград, которые Он обещает последовавшим за Ним? «Радуйтеся, — говорит Он, — и веселитеся, яко мзда ваша многа на Небесех» (Мф. 5:12). И апостол Павел, который видел эти награды, говорит нам, что они несравнимы и не поддаются описанию через категории тварной природы (см. 1 Кор. 2:9).
Пусть каждый из нас на том месте, где он находится, с мужеством и верой постарается приложить все свои усилия к духовному подвигу. Вашим послушанием может быть и общественное служение, и богослужение, и заботы по управлению, и прием гостей, но везде, куда бы мы ни были посланы, мы должны быть последовательными, да услышим обращенный ко всем нам глас: «Добре, рабе благий и верный... вниди в радость Господа Твоего» (Мф. 25:21).
Возгласы священника на евхаристическом каноне во время божественной Литургии.
Здесь говорится о том времени, когда старец Иосиф (автор книги) жил со своим учителем — старцем Иосифом Исихастом.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Не теряйте мужества...
Отцы и братия, хотя в свое время мы с вами уже говорили о мужестве и о том, что не подобает предаваться отчаянию, в настоящей беседе мы остановимся на этой теме подробнее, чтобы воодушевить подвизающихся не отступать перед одним из самых опасных ухищрений нашего лукавого врага.
Мы знаем, что воля Бога и Отца «по благоволению» состоит в том, да (не) «погибнет един от малых сих» (Мф. 18:14). Также мы находим в Писании, как Он клянется именем Своим, «понеже ни единем имяше большим клятися» (Евр. 6:13), что Он не хочет смерти грешника, «но еже обратитися... и живу быти ему» (Иез. 33:11). Поэтому какое место в нашем сердце может иметь отчаяние?
Отчаянию предшествует цепь падений. Оно начинается с уныния, вызывающего у подвизающегося упадок сил. За унынием следует разочарование, влекущее за собой духовную смерть и распутство. После этого утверждается знамение погибели — отчаяние, которое есть поругание божественного милосердия и Его всеохватывающей любви. Но Тот, Кто «Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его» (Рим. 8:32), разве не позаботится о нашей бедности и слабости и отнимет у нас то, что уготовал от сложения мира? Разве без Бога что-либо совершается? Если, как сказано в Писании, «никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор. 12:3) и: «Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его» (Ин. 6:44) и: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас и положих вас, да вы идете и плод принесете» (Ин. 15:16), то на чем основывается уныние, откуда берутся мысли, будто изменилось решение Божие о нас или уменьшилось Его милосердие?
Бог не судья человеку во время его земной жизни, даже если в конце веков однажды «воздаст коемуждо по делом его» (Рим. 2:6). В этой жизни Господу подобает только милосердие и любовь, как и Он сам нам открывает. «Не приидох бо, да сужду мирови, но да спасу мир» (Ин. 12:47). Когда ученики Спасителя Иаков и Иоанн, будучи прежде Пятидесятницы еще не совершенными, просили Господа, чтобы Он разрешил им призвать огонь на самарян, так как те их не приняли в свой город, Христос укорил их и сказал: «Не веста, коего духа еста вы» (Лк. 9:55) и каково ваше призвание».
Бог в своих отношениях с миром никогда не являет Себя судией — Он всегда относится к нам с отеческой всеобъемлющей любовью. Когда, в зависимости от обстоятельств, Он вмешивается в нашу жизнь (для того, чтобы исправить и пробудить от сна бесчувственных людей), то нам только кажется, что Он судит нас. На самом же деле снова и снова Он просто проявляет другой вид любви. Если бы подобало Его величию быть Судией, тогда так должно было случиться уже сразу после падения человека. Однако для человека оказалась нужна только материнская любовь, которая и продолжится до конца «века сего». Если бы Бог был Судией, нам надлежало бы подвергнуться Его справедливому суду, поскольку мы забыли о нем и полностью предали Его. Но, несмотря на наше отречение и дерзость, Он повел нас за Собой, чтобы показать Свое неоскудевающее милосердие и любовь.
Всеблагость нашего Господа не должна приводить нас к уменьшению решимости в вере и послушании Его всесвятой воле, а Его человеколюбие не должно подавать нам повод к лени и беспечности. Говоря обо всем этом, мы только разоблачаем вселукавые укрепления и орудия диавола, которыми он яростно мучает немощных и тех, кто не имеет понятия о невидимой брани.
В житиях Святых Отцов можно найти множество рассказов, в которых повествуется о различных подвижниках, как многие из них, хотя и были упорно одолеваемы врагом — за те ошибки, которые случались в их жизни, — не впадали в отчаяние и не отступали назад, а принимали раны, насколько им попускал это Бог. Они были усердны в покаянии, надеясь и веря в неизменное милосердие Божие.
Трогательные примеры подвижников покаяния приводятся в книге «Евергетинос»(т. I), где рассказывается, как они с удивительной настойчивостью и верой в божественное милосердие достигли спасения, несмотря на полученные смертельные раны. Я приведу только один пример, которым заграждаются всякие уста и посрамляется коварство беса отчаяния и уныния.
Святой Амфилохий рассказывает об одном монахе, который был побежден страстью блуда и каждый день впадал в грех. Однако он, как подвижник покаяния, не терял мужества, но спешил в храм и со слезами умолял Господа простить его за страшный проступок. Плохое начало и дело утвердило в нем привычку к страсти, а привычка ежедневно влекла его ко греху. Однако он не прекращал в тот же час идти и горячо просить всеблагого Владыку не отвергать его, но избавить от пленившего его великого искушения. В таком состоянии провел он более десяти лет, все так же пребывая в непрестанном покаянии и исповедании.
Много раз с чувством своей глубокой вины обещал он Богу, что если бы Бог его простил, он больше бы никогда не повторял греха, однако он не мог исполнить свое обещание. Наконец, в результате этой долгой войны диавол не выдержал своих постоянных поражений, потому что, совращая брата, он опять был ниспровергаем монахом, так как тот каялся в своем согрешении. И вот в очередной раз, когда брат находился перед иконой Спасителя и плакал, диавол явился ему чувственным образом и потребовал от Бога справедливости: он возражал, почему Бог постоянно принимает покаяние лжеца и блудника и не наказывает его, несмотря на то, что тот не только грешит, но и ежедневно дает ложные обещания, не заботясь о том, чтобы их исполнять.
Тогда Господь голосом, достойным Державного Владыки, сказал диаволу:
«Низменный змей, неужели тебе не хватает того, что ты поглотил всю вселенную? Хочешь похитить у Меня и этого монаха, лежащего передо Мной и требующего Моей милости? И ты пытаешься проявить столько зла, сколько было бы равно Моей Крови, которую Я пролил за него? Я заповедал Моим ученикам прощать «до семижды семидесяти раз» в день кающимся их прегрешения, и этого ли не буду делать Я Сам тому, кто Меня об этом просит? Сколько раз приходил он к тебе, чтобы совершить грех, и ты не изгонял и не презирал его, но принимал с радостью. Неужели Я отвергну его, став ради него Человеком и Человеколюбцем? Я сказал, что в каком расположении застану человека, в таком и буду его судить. Итак, вот я застал его передо Мною кающимся. Я принимаю его, так как он просит Меня об этом, и спасаю его душу, которая не переставала надеяться на Мое милосердие. А ты будь постыжен!»
Мы коротко пересказали эту историю, остановившись лишь на главных моментах повествования, чтобы убедиться, какого мы имеем милосердного Отца и Владыку и что никакие сатанинские ухищрения или злоба не могут нас отлучить от Него, если мы не отчаиваемся, сколько бы мы ни терпели поражений в каких-то вещах в определенное время. Достаточно нам исправиться, возвращаясь к Отцу в покаянии.
Преподобные Отцы, изображая перед нами достоинства и силу покаяния, учат, что такова должна быть сила желающих приобрести добродетели, что они, если и падут, не малодушествуют, но снова восстают.
Но может ли иметь над нами хоть какую-то силу, честные мои братия, мрачный туман уныния, после того как мы стали одним телом, одним сердцем и одной душой, по благодати Божией? Мы идем вперед, поддерживая друг друга в борьбе, исполняя — насколько хватает силы — наши отеческие принципы, потому что это является нашим живым исповеданием. «Духом горяще, Господеви работающе» (Рим. 12:11), «ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение безпорочно будет» (2 Кор. 6:3).
Снова я привлекаю ваше внимание к тем обстоятельствам, в которых мы сегодня находимся: обновляется наш монастырь и, соответственно, увеличиваются наши заботы и обязанности. Однако что это в сравнении с тем, что создали с нуля в более трудные времена предшествовавшие нам Отцы, когда не было к тому ни средств, ни материалов. Наш непременный долг — сохранить монастырь для последующего поколения таким, каким мы его приняли. Не ослабевайте и не ропщите, потому что мы будем несравненно более вознаграждены нашим работодателем Богом, Который обещает воздать даже тем, кто подаст хотя бы один стакан холодной воды во имя Его. Насколько же большим будет вознаграждение тем, которые соблюдают и поддерживают божественные установления и святыни, особенно сегодня, когда человеческое безверие и безразличие стремится их упразднить, а верующие всё же нуждаются в утешении. Разве нас не умиляет то удовлетворение, которое высказывают паломники, посещая нашу Обитель? Разве не радуемся мы приходу новых братьев в нашу общину? Все это поистине является свидетельством Божия благоволения к нашему малому произволению и приношению.
Позаботимся прилежно о своем служении. Особенно будем внимательны к использованию рабочими, нанятыми монастырем, монастырских вещей и инструментов. Время, в которое мы живем, — это смесь самых разных идей, теорий и убеждений, а большинство рабочих — люди безразличные к духовной жизни. Здесь от нас требуется большая деликатность и осторожность: мы должны соблюдать некое равновесие, так чтобы, с одной стороны, исполнялась наша цель, и, с другой стороны, их, рабочих, мы могли бы разбудить от отчаянной и расстроенной жизни, ведь большинство из них — изгнанники, находящиеся далеко от своей семьи и родины. Везде и всегда мы обязаны, как «соль земли», являть доброе свидетельство Евангелия, которое есть продолжение присутствия Господа нашего на земле, проявляющееся через людей каждой эпохи.
Тот, кто замечает, что в том окружении, в котором он находится, происходит расточительное, дурное использование или порча монастырского достояния, пусть не пренебрегает возможностью исправить, если может, виновного или уведомить об этом ответственных, потому что «проклят (человек) творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10). Однако под предлогом озабоченности ни в коем случае нельзя допускать нерадения или небрежения о нашей духовной цели, которая является нашим главным монашеским призванием. Поэтому-то Отцы и составили для нас порядок служб и молитв.
Разве нас не умиляет пример царя Давида, который, даже когда бывал сильно занят в военное время, не забывал и о своем служении Богу и семь раз на дню молился? Сопоставьте его моления с обстоятельствами его жизни. Он был одновременно царь, полководец, судья и отец очень большой семьи. Когда находил он подходящее время для того, чтобы омывать постель свою слезами покаяния? И поскольку он не пользовался царским содержанием, колена его изнемогали от поста, а внешний вид изменялся от постоянного воздержания.
Мы, братия мои, не должны все это оставлять без внимания, потому что упражняемся на одном поприще и ждем одной награды.
См. примечание на с. 22.
Евергетинос — сборник рассказов и поучений Святых Отцов и церковных писателей, составленный при. Павлом, ктитором Евергетидской Обители в Константинополе (1054 г.). Этот сборник получил широкое распространение в Греческой Церкви со времени его издания при. Никодимом Святогорцем в 1783 г.
См.: Евергетинос, т. I, Глава 1,5 (Из св. Амфилохия о том, чтобы не отчаиваться), с. 34—36.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. О необходимости терпения...
Отцы и братия, сегодня мы поговорим о цели монашеской жизни, и основанием для нашей беседы послужат слова Господа: «В терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21:19) и: «Претерпевый же до конца, той спасен будет» (Мф:10, 22). В чем необходимо самообладание и терпение? Оно нужно в изучении закона Божия день и ночь. Если мы научимся терпению, мы будем, по слову псалма, «яко древо насажденое при исходищих вод» (Пс. 1:3).
Наша брань не является настолько чувственной, чтобы ее можно было заметить со стороны и проверить. Наша брань — духовная и мысленная; она идет непрерывно, без перемирий. Те, кто сражаются и противостоят неприятелю, насколько это возможно, говорят с откровенностью Начальнику нашей брани: «Тебе ради умерщвляемся весь день, вменихомся яко овцы заколения» (Пс. 43:23). Какие бы страшные раны нас ни уязвляли, Господь готовит нам, подвизающимся, равную награду. Апостол Павел, видевший уготованное нам, говорит, что «недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8:18). Сколько бы скорбей нас ни окружало и ни мучило, они не равны испытаниям мучеников или тем страданиям, которые испытывал на Кресте наш Господь. Я уже не говорю о трудах и поте, которые понесли Отцы в борьбе с темными силами, чтобы избавиться от насилия природы ветхого человека и всего связанного с этим зла. Нас часто угнетает малодушие, парализуя члены, так что можно подумать, что уже невозможно взять себя в руки и продолжить свое служение. Угнетает утомление от исполнения ежедневных обязанностей, а также еще и те временные условия, в которых оказываются братия, несущие послушание вне монастыря, и еще многое другое, что относится к жизни в Обители.
Но хотя наша борьба в сравнении с борьбой предшествовавших нам отцов и кажется более легкой, мы все равно не будем отвергнуты и получим не меньшую, чем они, награду, которую обещает наш Всеблагой Работодатель. В отличие от рабочих, у нас награждаются «последние», как «первые». Более того, в первую очередь награждаются те, кто взялись за работу последними.
Поэтому я напоминаю вам: будьте стойкими, не малодушествуйте и избегайте этого проклятого слова «почему», которое для нас, монахов, равняется богохульству. Неужели Бог Слово, Содержащий все в Своей власти, не управляет всем творением? Ведь без Его суда и решения ничто не может даже двигаться. Почему же мы допускаем предательство и отступничество, постоянно ропщем и осуждаем? Мы забываем, что «Царствие Небесное нудится, и нуждницы восхищают е» (Мф. 11:12). Только в этом случае позволяется хищение. Рассудительные братия готовятся к этому достойному похвалы делу, которого другие достигли многим потом и кровью.
Наша война в духовной области — многосторонняя и запутанная, и поэтому я постоянно возвращаюсь к теме самопринуждения и внимания. Да не совершается с вашей стороны упущение в правилах и распорядке, потому что этого достаточно для того, чтобы Сатана вступил с вами в жестокую брань. Отцы говорят, что диавол добивается только одного: чтобы человек отступил, мысленно поддался, давая, таким образом, ему повод. «Не коснися, ниже осяжи» (Кол. 2:21) — такова здравая позиция противостояния. И в другом месте написано: «Аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави» (Еккл. 10:4). Что это за «дух», как не дурной помысел, как не страстное желание? «Местом» же пророк именует наше собственное согласие, посредством которого мы даем свободу помыслам беспокоить нас. Это происходит с нами чаще всего не от самолюбия, а от расслабления и беспорядка.
Мы, братия, мертвы для мира и, значит, ничто в нем не может нас привлекать или интересовать. Все необходимое нам предоставляется в монастыре. Наша обязанность — постоянное исповедничество, сколько бы раз та или иная причина ни вынуждала нас к уступкам. Кроме материальных вещей, вызывающих наше сочувствие, диавол также использует в качестве предлогов для искушения наши мысли и мнения, так как они более удобны для нанесения удара. Поэтому не оставляйте молитвы, которая является единственным прибежищем в этой борьбе. А поскольку мы являемся людьми слабыми и неопытными на духовном поприще, нам нужна поддержка, и мы ее найдем в постоянном изучении Священного Писания и творений Святых Отцов. Не ослабевайте в этом. В моисеевом законе Бог требовал готовности к непрестанному изучению Писаний: «И в законе Твоем поучится день и ночь» (Пс. 1:2).
Никогда не расслабляйтесь, даже если вам кажется, что наступило спокойствие и тишина. Наши враги неутомимы и лукавы, их не затруднит ни время, ни расстояние. Как только с монахом случится повреждение или он получит рану, он, не колеблясь, должен тут же бежать в «больницу», то есть к духовнику, потому что безразличие усугубит болезнь. А кто знает, сколько у нас еще остается времени и что может произойти в будущем. Так как война постоянна, нет ничего удивительного, что на линии огня случаются ранения. Зачем же позволять стыду и беспечности создавать нам препятствия? Может ли человек никогда в жизни не ошибаться, тем более если он молодой? Готовность и незамедлительность в лечении одновременно являются нашим исповеданием Богу в том, что мы не согласны с грехом и не пойдем с ним на компромисс. К тому же, это показывает нашу веру в Господа.
Это не столько внешний труд, сколько труд внутренней стражи, направляющей нас к внешнему противоборству и внутренней гармонии. Как только мы начинаем прилагать усилия, появляется искушающий вопрос: «Почему?». Если поверить ему, наступит небрежение и расслабление. Сколько труда тогда необходимо употребить, чтобы вновь обрести равновесие!
Братия, мы не работаем за плату и за проценты. Мы воюем с ветхим человеком, который подвержен эгоизму, анархии, ищет собственной воли и прав. Наш ветхий человек исполнен страстей. А страсти, когда утверждаются в нас, приносят с собой средства разложения: самолюбие, сладострастие, бесчувственность, отречение. И храм Божий превращается в идольское капище или в стойло для скотины и диких животных.
Не утомляйтесь от того, что я постоянно концентрирую ваше внимание на одних и тех же предметах. Моя цель — вызвать в вас пробуждение, бодрствование и готовность к подвигу. Наша природа после падения стала тленной, и только через подвиг и усилие мы можем вернуть ей здравие, при содействии божественной Благодати. Противоядием тлению может быть только злострадание, в котором заключается Крест, добровольно подъятый Господом нашим, призывающим и нас подражать Ему. Утомление и пот, которые мы ощущаем от непрестанного поста и злострадания, есть лишь легкие следы того великого самоотречения, которое имели Отцы, всю жизнь воевавшие с врагом и умертвившие грех, чтобы принять, наконец, в награду свободу и просвещение ума Благодатью.
В этом качестве мы все идем по тому пути, которым прошли Отцы, потому что у нас те же цели, что были у них. Сам Работодатель Господь послал нас на брань, чтобы мы сподобились подобной им награды и такого же воздаяния. И, как говорил нам наш блаженнейший Старец, сегодня, по причине болезненности и слабости человеческой природы, Господь дает за меньшие труды ту же награду, что и древним монахам за их великие труды.
Божественные дарования, так же как и решения Божии, неизменны. Будем стойкими, не будем малодушествовать или обращаться вспять в своих намерениях. Соблюдем устав и распорядок, а превыше всего — покорность и послушание, потому что только «претерпевый до конца» награждается. Безропотное прохождение своего служения есть выполнение долга и исповедничество. Потому что мы делаем это не ради самосовершенствования и не по своей личной воле или разумению, но по заповеди. Именно это и является нашим послушанием Христу, Который никогда не творил Своей воли, но творил волю Пославшего Его. И тогда мы услышим: «Идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет» (Ин. 12:26). Да, братия мои, там, где Господь, там будем и мы.
Какой же вывод, однако, должен сделать я, несчастный, когда слышу, как наш Игумен со скорбью обличает ваши упущения, совершенные по привычке, называя их последствием безразличия? Когда в качестве «естественных» проявлений монашеского поведения с вашей стороны допускаются халатность, небрежность, самочиние, собственные пожелания, непослушание, прекословие и особенно нерадение в молитве, допускаемое по небольшим и неоправданным причинам, — разве все это не является поводом для огорчения и беспокойства? Тогда зачем мы живем здесь и содержим такой строгий распорядок? Подобное нерадение является кражей: это давний паразит невидимой брани, который искореняется пробуждением нашего духа и нашей воли. «Вспоминайте, — по апостолу Павлу, — первые дни» вашего подвига (см. Евр. 10:32), когда вы имели много ревности и прилагали все силы в борьбе со страстями и похотями. Кто будет награжден, не работая, и кто сподобится просвещения и очищения от страстей, если не будет прилагать усилий? Разве мы с вами не утвердили пример и учение Святых Отцов своим жизненным принципом? Что значат наши ничтожные дела в сравнении с их сверхъестественными подвигами?
Нарушение нами своего правила и своих обязанностей происходит не потому, что нас часто переводят на другие места служения. Несмотря на то, что новые послушания часто связаны с изменением образа жизни, мы нарушаем устав из-за пренебрежения внутренним вниманием и трезвением, когда вместо молчания и молитвы мы предаемся празднословию и многословию, смехотворству и рассеянности. Затем следует осуждение, леность, отговорки, преслушание, ропот, внутренний бунт, связанный с тем безумным оправданием, будто нечто должно было случиться не так, как случилось. И как только монах предается этим мыслям, его охватывает подавленность и сильная печаль, потому что, хотя все это и кажется внешне незначительным, в действительности, оно является предательством и отступничеством, изгоняющим Благодать. Тогда в душе водворяются расслабление и нечувствие, влекущие за собою духовную смерть, которая равнодушно убивает все доброе в человеке.
Когда же это жалкое состояние утвердится в душе, оно становится привычкой, и мы можем привести много примеров жертв подобного рода — наших современников. Монахи, живущие без устава и безвольно, «прельщающе и прельщаемы» (2 Тим. 3:13), вызывают рыдание ангелов, которые плачут о том, что монахи эти отвергли и потеряли Благодать, став в результате своей добровольной беспечности потерянными для монашества!
Будем следить, братия мои, за тем, чтобы не впасть в беспечность и не предавать благословения и любви Господа нашего, Который предпочел нас «буих» (ср. 1 Кор. 1:27) десяткам тысяч таких же, как мы, людей с более совершенным характером и способностями. Станем достойными Его благословения и наследниками Его обетовании, соучастниками блаженства тех, кто угодил Ему и пребывает в лике святых. Станем достойными Его призыва: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11:28). Он назовет нас труждающимися и обремененными, если мы сохраним по совести обещание, данное при постриге, и уставы нашего братства.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Легкий путь послушания...
Отцы и братия, для нас, общежительных монахов, главной обязанностью является послушание духовному начальству, то есть Игумену, занимающему в монастыре место Спасителя Христа, Которому мы обещали покорность от святого Крещения. В своем поведении мы должны руководствоваться рассудительностью и вниманием, потому что достойно награды не столько то, какие мы совершили подвиги и каких достигли добродетелей, сколько то, в какой мере мы были преданы послушанию Богу, давшему нам заповеди. Господь наш сказал Своим ученикам: «Слушали вас, Мене слушает; и отметаяйся вас, Мене отметается; отметаяйся же Мене, отметается Пославшаго Мя» (Лк. 10:16). Видите, каково значение и смысл нашего подвига. Если же дающий заповедь — не кто иной, как Сам Господь Вседержитель, — презирается и игнорируется нами, тогда насколько страшно наше предательство? «Кая польза в крови моей, внегда сходити ми во истление?» (Пс. 29:10).
Храните внимание. Не допускайте, чтобы беспечность, безразличие и, тем более, отвратительное безначалие смогли его у вас похитить. Если мы в лености и небрежении будем проводить свое время, как мы сможем сохранить себя от падения? Кто в таком состоянии способен сохраниться невредимым от врага и человекоубийцы? «Всяцем хранением блюди твое сердце» (Притч. 4:23), -заповедует Писание, так чтобы быть и внешне и внутренне защищенным от лукавых врагов.
Когда мы находимся в храме, постараемся не быть беспечными и рассеянными. Так как в храме нет телесных занятий, которыми мы могли бы увлечься, искушающий нас враг легче пленяет наш ум и воображение. На этом сосредоточивается наше духовное делание, то есть духовная брань. Больше самопринуждения нам потребуется для защиты от рассеянности. Мы должны либо следить за смыслом богослужебных песнопений и молитв, либо быть занятыми неослабным призыванием всесвятого имени Господа нашего, то есть молитвой, иначе мы будем отсутствовать в храме или спать в стасидии. Церковные песнопения, иконописные изображения мучеников и исповедников веры, находящиеся вокруг нас в храме — все это побуждает нас принести добрые плоды, если только мы внимательны. Вдохновляемые примером всего того, о чем мы поем и что слышим в песнопениях, мы должны обращать брань, направленную против нас, в свою пользу, отражая атаку, которая стремится отвратить нас от цели. Так меч своих врагов мы обращаем «в их собственное сердце». Брань становится выигрышной, и наш внутренний беспорядок и разорение обращается в противоположное состояние плодоношения. Благодаря этому мы можем стать мудрыми и разумными управителями своей души (см. Лк. 16:1—9).
Избегайте самоуверенности и живите в подчинении и послушании. Мы не сильнее Самсона, и не мудрее Соломона, и не разумнее Давида, мы не любим Бога больше, чем Петр, — однако все они смертельно падали, потому что были уверены в себе и полагались на свои силы вместо твердой надежды и веры в Бога. Остерегайтесь дерзости, так как она прогоняет ревность и теплоту Благодати. Дерзкий человек быстро приближается к духовной смерти; его внутреннее состояние — это постоянное бесчувствие. Закон послушания, действующий в общежительном монастыре, избавляет нас от всяких забот и планов, потому что им упраздняются наши собственные инициативы, посредством которых мы обычно реализовываем свои силы, не зная нашей настоящей пользы. Держась послушания, мы преуспеваем без заботы и труда. Послушание одновременно является смирением, любовью и верой. Будучи нашим сознательным выбором, оно как нельзя лучше свидетельствует о нашем смирении. Исполняемое на деле оно становится деятельной любовью и, следовательно, всецелой верой в Бога. На этой колеснице восседает Всесвятой Дух, источник и начало всякого блага и добродетели.
Напротив, преслушание и похоть, будучи стихиями анархичными и отступническими, вызывают искажение мысленных и природных сил. Начинают действовать неразумные страсти, и человек уподобляется либо скотам, либо демонам. Когда что-либо препятствует своенравному человеку исполнять свои похоти, он впадает в гнев и раздражение, заставляющие его восставать против устава. Ум помрачается, потому что им были утеряны мир и спокойствие, приобретенные предшествующим вниманием. Бог не обитает «в телеси повиннем греху» (Прем. 1:4). Как тело человека злоупотребляет вещами (отчего происходит распутство), так и ум увлекается греховными мыслями, поскольку, по слову Писания, «гнев губит и разумныя», и «муж ярый устрояет брани» (Притч. 15:1, 18).
Братия мои, не будем проводить в лени тот небольшой отрезок, который дан нам для жизни. Напротив, с большим вниманием приложим все свои силы, и душевные и телесные, к осуществлению нашего исповеднического подвига.
Четыре силы души являются нашим оружием в брани против врага и страстей: благоразумие, целомудрие, мужество и справедливость. Если мы правильно владеем ими, мы разрушаем все вражеские укрепления, а также избавляемся от своих безобразных страстей. Благоразумием мы обуздываем раздражительную часть души и таким образом противостоим любому беспокойству неразумной природы. Одновременно мы прибегаем к спасительному самоукорению, уничтожающему всякое самочинство и своенравие. Мудрость и целомудрие побуждают наш ум к трезвению, молитве и ко всякому духовному созерцанию. Посредством справедливости мы все приносим Богу, «из Негоже вся и... Имже вся» (1 Кор. 8:6). Мужество направляет наши пять чувств к тому, чтобы ни внешний, ни внутренний человек не осквернился и не погиб. Это — наши важнейшие обязанности, потому что мы являемся разумными существами и созданы по подобию Творца.
Нам известны были, однако, и более любомудрые подвижники, которые никогда не интересовались всеми этими подробностями. Они твердо держались точного послушания и подчинения и полностью умертвили свои похоти и мнения даже в тех простых и детских вещах, которых требует природа.
Говоря о молитве, Святые Отцы учат нас, что как дождь, падающий на землю, умягчает ее и подготавливает растительность к развитию, так же происходит и с нами через постоянное памятование и призывание всесвятого имени Господа нашего.
Непрестанное призывание Бога, а также молитва против бестелесных врагов — это великое благо, данное человеческому роду, вернее, тем из людей, кто желает «совлечься» своего ветхого человека. Писание побуждает нас к молитве разными способами, начиная уже со времен моисеева законодательства: «Уготовися призывами Бога твоего, Израилю» (Амос 4:12). Апостол Павел пишет: «Непрестанно молитеся» (1 Фес. 5:17). Также и Господь говорит: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5) и: «Иже будет во Мне и Аз в нем, той сотворит плод мног... аще кто во Мне не пребудет, извержется вон, якоже розга» (Ин. 15:5, 6). И еще множество цитат можно было бы привести, но мы опускаем их, потому что все это вам хорошо известно. Через молитву и призывание имени Божия мы приобретаем терпение в скорбях, снисходительность к слабостям ближних, познание духовных законов и вообще сподобляемся присутствия с нами божественной Благодати и помощи. Отцы рассматривают молитвенное делание как важнейшее занятие, особенно для монахов, желающих быстро достигнуть божественного просвещения и очищения сердца.
Пребывайте во внимании ума — и вы не ослабеете в брани и не устанете от искушений. Однако если вы допустите небрежность, готовьтесь претерпеть последующее за этим новое искушение, согласно духовному закону.
Предвестниками плодоношения в природе являются цветы. Так бывает и в духовной жизни: цветок — это воздержание. Воздержание облегчает соблюдение правила, равно распределяя подвиг между душой и телом. Но все же большее воздержание, боголюбивые братия, необходимо уму, откуда происходят все движения.
Будем всегда помнить, что духовные сокровища не даются без усилия, и в этом причина, по которой Царствие Божие силою берется, и восхищают его только употребляющие усилие (см. Мф. 11:12). Тем, кто по лености не хочет прилагать усилий, Промыслитель посылает искушения, которыми вынуждает их проснуться от сна бесчувствия. Таков смысл неожиданных искушений и случайных неприятностей.
Постоянный призыв, с которым к нам обращаются Отцы, есть призыв к послушанию божественной воле. Тем, кто удобнее и эффективнее хочет достичь свободы и очищения, в которых заключается просвещение и соединение с Богом, Отцы завещают пребывать в смирении и злострадании. Смирение отсекает страсти души, злострадание — страсти тела. Боголюбивых и боящихся Бога можно опознать по нищете и смирению. Нищета есть результат самоотречения и злострадания. А в результате смирения рождаются самоукорение и самопознание, соединенные со страхом Божиим. Святые Отцы также говорят, что как свет открывает и обнаруживает все, каково оно есть и что оно есть на самом деле, так и смирение: в ком бы оно ни находилось и где бы ни обитало, обнаруживает духовность всякого, имеющего его.
Желающим жить духовной жизнью по Богу очень вредит бесцельное увлечение мирскими беседами, даже когда эти беседы только представляются в уме и особенно когда эти беседы посвящены суетным чувственным предметам. Если это допускается нами по нашей небрежности, в нас исчезает благочестие и ревность, уступая место отступничеству. Бедность и молчание определяются Отцами как сокровища, спрятанные на «поле» монашеского жительства. Кто хочет обогатиться без труда, пусть продаст все имение, свои привычки и пожелания, и купит это поле, чтобы стать по-настоящему блаженным (ср. Мф. 13:44).
Легче нам сделать здравой и чистой свою душу, больную, но находящуюся в неведении, чем вылечить ее потом, когда она, заблудившись, укрепится в своем больном состоянии. После поражения и отступления от Бога привычки в ней станут более сильными, а также укрепятся бесовские печаль и отчаяние. И тогда только участие духовного человека может исцелить такую душу.
Отцы настойчиво советуют избегать многословия, потому что оно влечет за собой много зла. От него рождаются ложь, смехотворство, бесстыдство, пустословие, и вообще: «От многословия не избежиши греха» (Притч. 10:19). Мудрые подвижники переносят многословие на духовное поприще, превращая его в непрестанную молитву и призывание всесвятого имени Господа нашего, и за свое благоразумие получают блаженство.
Стасидия — узкое и высокое кресло, появившееся первоначально в греческих монастырях, которое предназначено для стояния (стоять можно, опираясь на подлокотники, находящиеся на уровне груди) и сидения (сесть можно, откинув скамейку в средней части стасидии) во время продолжительных богослужений. По объяснению прп. Никодима Святогорца, стасидии вошли в церковное употребление с той целью, чтобы помогать молящимся на всем протяжении богослужения находиться в положении с воздетыми к Богу руками, по обычаю пророков и апостолов (см. Пс. 140:2; 1 Тим. 2:8). Стоящий в стасидии изображает положением своего тела крест, чтобы не забывать, что силою креста побеждает он страсти и демонов, призывая на помощь распятого на Кресте Спасителя (Прп. Никодим Святогорец, Χρηστοήθεια 12, с. 313—314).
Об этом см. Беседу Шестнадцатую
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Имеем ли мы «брачные одежды»?...
Отцы и братия, «кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает» (1 Кор. 7:20). Таков наш основной принцип. Речь здесь, прежде всего, идет не о месте пребывания, а об образе жизни. Пребудем в нашем монашеском образе, чтобы соответствовать божественному призванию и благословению. Разве мы все не имеем того ощущения, что наше вступление в монашескую жизнь не является нашим достижением или выбором, но — божественным милосердием и милостью Господа, «Нарицающаго не сущая яко сущая» (ср. Рим. 4:17)? Господь извещает нас: «Не вы Мене избрасте, но Аз избрах вас» (Ин. 15:16) и: «Никтоже может приити ко Мне, аще не Отец пославый Мя привлечет его» (Ин. 6:44). Разве существует большее благословение или больший дар, чем то, что мы имеем? Бог пригласит каждого из нас поименно, чтобы мы приняли участие в духовном браке в Его вечном Царствии: там Он готовит нам место.
Как, однако, мы попадем на сей духовный брак, если мы вялы и ленивы? «Отложим убо дела темная — страсти и похоти — и облечемся во оружия света» (Рим. 13:12), то есть в добродетельную жизнь. Ведь без надлежащей одежды никто не допускается на небесную вечерю, как об этом повествуется в Евангелии. «Вшед же царь видети возлежащих, виде ту человека не оболчена во одеяние брачное» (Мф. 22:11) и без жалости приказал изгнать его во тьму кромешную. Нечистые одежды обрекли приглашенного на осуждение, несмотря на то, что это был человек разумный. Достоинство его человеческой личности не смогло перевесить греховного искажения, вызванного постыдными и бесчестными страстями, которые им овладели.
И наши старания обращены на то, чтобы избавиться от ветхих одежд и облечься в новые. Поэтому я постоянно напоминаю вам о вашем предназначении, даю советы и делаю замечания, чтобы ваше пребывание в монастыре не оказалось бесплодным.
Нерадение, неготовность, безответственность и безразличие свидетельствуют о полном расстройстве и отступничестве личности. Тогда враг, «яко лев рыкая» (1 Петр. 5:8), увлекает небрегущего о злострадании в ловушку, которая находится рядом: то есть ввергает его в преслушание, или ропот, или прекословие, или в совершенное распутство при том оправдании, что он будто бы не находит понимания!
Если кем-либо из вас будет допущена небрежность или совершен проступок, я прошу более крепких, старых и опытных из вас: «Исправляйте таковаго духом кротости» (Гал. 6:1), чтобы и среди вас все было по слову Апостола: «Да не хромое совратится, но паче да исцелеет» (Евр. 12:13). Итак: «Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6:2). Хитрые торговцы мира сего не упускают ни одного случая получить выгоду — преходящую выгоду в этой суетной жизни. Мы же, употребив немного усилия, разве не должны, как сыны Царствия, все нападения и стрелы лукавого обращать в повод для принесения доброго плода?
Если мы осознаем, что характер учеников Христовых — это смирение, мы погасим все огненные стрелы лукавого, потому что Господь, Которого мы призываем, «смиренным дает Благодать» (Иак. 4:6).
Поэтому не будем забывать, что «и мы должны есмы по братии души полагати» (1 Ин. 3:16). Если «Бог наш любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем» (1 Ин.4:16), то какое еще более выгодное дело может нас занимать? Как может кто-либо возлюбить Бога или ближнего, когда он упрямо придерживается своей воли? И насколько он может любить, когда умопомрачение от эгоизма господствует в его сердце и уме?
Наша жизнь, отцы и братия, не есть проявление «общественнополезной деятельности». Монашеская жизнь — это жизнь искреннего повиновения и послушания божественной воле.
Таковой жизнью мы совершаем наш исповеднический подвиг и отрекаемся от первого своего нарушения воли Божией, через которое в нашу жизнь вошли смерть и тление.
Мы приняли закон послушания не только посредством заповеди, как это было в моисеевом законодательстве. Совершенная любовь Спасителя нашего соблаговолила жить с нами и показать на деле, что исполнение заповедей есть наш непременный долг, если мы желаем спасения. Насколько ужасными и отвратительными являются наши неповиновение и непослушание, с какой бы стороны мы их ни оценивали!
Первоверховный Апостол с убедительностью напоминает нам: «Христу убо пострадавшу за ны плотию, и вы в ту же мысль вооружитеся» (1 Петр. 4:1). Иными словами, вооружимся тем же убеждением. Апостол имеет в виду не только крестную смерть Спасителя, но и Его всецелое послушание отеческой воле. И когда Он довел свое дело до конца, Он с дерзновением обратился к нам: «Дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли» (Мф. 28:18). А нам, следующим за Ним и подвизающимся, Он говорит: «Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем, якоже и Аз победих и седох со Отцем Моим па престоле Его» (Откр. 3:21).
«Се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе»(Пс. 132:1). Братия должны подвизаться вместе, оберегая и поддерживая друг друга в духе любви, угодном Богу, учащему нас: «Идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф. 18:20) и: «Аще два от вас совещаета на земли о всяцей вещи, еяже аще просита, будет има от Отца Моего, иже на Небесех» (Мф. 18:19).
Поскольку мы удалились от мира, пусть нас больше не занимают его пустые дела, а ум наш пусть не пленяется тем, от чего мы отреклись и что отвергли. Если воспоминания и мечтания мира будут пребывать в безразличном уме, они не замедлят преклонить нашу волю, и тогда станет «последняя... горше первых» (ср. Мф. 12:45). Где то драгоценное упование, от которого мы отреклись, будучи просвещены и изменившись к лучшему, когда услышали глас Господа нашего? Неужели нас не способен образумить пример жены Лота, которая за преслушание божественному предписанию погибла в неразумной тоске по прошлому?
Каково человеколюбие и всеблагость Бога, такова же Его справедливость и строгость, когда Его творение пребывает в грехе. Всеспасительный Промысл Божий в управлении всем творением не делает ошибок и упущений, как нам иногда кажется. Допуская подобные мысли, мы теряем необходимые послушание и повиновение. Если, согласно безошибочному суду Промысла Божия, иссякнет долготерпение Божие в ожидании нашего возвращения к Нему, нас ждет «страшно же некое чаяние суда и огня ревность, поясти хотящаго сопротивныя» (Евр. 10:27).
Сколько мы имеем примеров в Ветхом Завете, когда божественная справедливость наказывала упорных и дерзких? Разве нас не трогает пример падших ангелов, которые лишены покаяния? На всем творении сохраняется отпечаток их страшного противления воле Божией, вызвавшего неизменное исполнение божественной справедливости. Разве трагический образ Израиля не производит на нас тяжелого впечатления? Он был избранным и приближенным к Богу народом, и ему были даны обетования. И что же случилось? Когда, по причине их дерзости и упрямства, долготерпение Божие было исчерпано, Господь отверг их совершенно. «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38) и: «Отымется от вас Царствие Божие» (Мф. 21:43). С тех пор мы видим, что, окончательно потеряв Благодать за свое отречение и предательство, они находятся на стороне лукавого и, не колеблясь, служат ему, пребывая в отречении и предательстве истины!
Говоря все это, я имею одну цель. Пробудить ваше усердие и ревность к божественному послушанию и повиновению, откуда происходят все благословения и обетования и «сладчайшие меда и сота» слова Господа: «Добре, рабе благий и верный... вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25:21). Это — наше предназначение, наша победа и высшая награда, в которую «желают Ангели приникнути» (1 Петр. 1:12).
Немногий пот, немногая жажда или голод, немногое ограничение себя в возможности постоянно быть чистым и опрятным, немного труда и терпения — вот исповедничество, равное подвигу исповедников, и мученичество, равное подвигу мучеников, благоугождение Богу, доставляющее высшие блага и дары, которых недостоин весь мир. Немногое терпение, или, лучше, настойчивость, когда неразумная страсть или дурная привычка угнетают нас. Иногда по причине утомления нас искушает сластолюбие или подступают разнообразные прилоги. Если в этот момент подвижник внимает себе и проявляет настойчивость, вспоминая об обетах, данных им при принятии монашества, то он становится победителем, и его радость будет невообразимой, потому что он не изменил истине по трусости и самолюбию.
Храните, насколько возможно, молитву — божественное призывание всесвятого имени Спасителя, «Емуже внимающе якоже светилу сияющу в темнем месте... дондеже день озарит и денница воссияет» (2 Петр. 1:19), то есть явное посещение Благодати Божией, которая утешит ваше скорбное сердце и душу.
Держите в уме слова апостола Павла и применяйте их во всех обстоятельствах: «Во всем и во всех навыкох, и насыщатися и алкати, и избыточествовати и лишатися» (Флп. 4:12), и тогда у вас будет много силы для терпения и брани против бесовских нападений, внутренних и внешних, каким бы поводом они ни прикрывались. И пророк Давид говорит: «Не Богу ли повинется душа моя?» (Пс. 61:2). Ни под каким благовидным предлогом нельзя оправдать предательства, потому что мы «не ктому себе живем» (2 Кор. 5:15), и «Той (Господь) печется о нас» (1 Петр. 5:7).
Вспоминая предшествующее время, когда Благодать ревности и горячности веры обильно пребывала в нас и никакой предлог не мог остановить нашей готовности к подвигу, мы с той же решимостью можем продолжать брань, и тогда снова к нам возвратится тишина и воссияет «солнце», спрятавшееся по причине бури искушений. Поскольку наше пребывание здесь является исповедничеством, мы должны проявлять свойственные исповедникам подвиги отречения от мира и противостояния греху. Господь извещает нас, что «нужда есть приити соблазном» (Мф. 18:7), так как «многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие» (Деян. 14:22), и «муж мудрый многая терпит» (Притч. 14:17).
Если мы немного потерпим и будем противиться «нахождению страстей», которые обрушивает на нас Сатана, мы станем победителями и услышим: «Верный в мале, и во мнозе верен есть» (Лк. 16:10). Раз Благодать и милость Божия привела и нас, «буих мира» (ср. 1 Кор. 1:27), в удел святых, как же мы можем забывать, что мы должны равняться на их ревность и готовность к исповедничеству и мученичеству, потому что всем нам хорошо известно, какие напасти и скорби претерпели они в своей жизни за прославление Христа.
Вспомним о тех увещаниях, с которыми обращались друг к другу сорок мучеников, пострадавших на Севастийском озере. «Не убоимся, не будем малодушествовать, соратники, — воодушевляли они друг друга, — потерпим, чтобы затем вместе прославиться. Презрим хлад от воды. Пусть только руки будут свободны, чтобы возвыситься к Господу. Пусть ноги горят, чтобы плясать вечно!»
Также и мы не будем отступать, но приготовимся к подвигу, чтобы и на нас исполнилось изречение: «Даст ти Господь по сердцу твоему, и весь совет твой исполнит» (Пс. 19:5). Храните дерзновение истинного послушания и самоотречения: да не отступает от вашей души смиренное помышление с самоукорением, смирением и молитвой. И невозможно, чтобы Господь, Которого вы призовете таковым своим боголюбезным расположением, не ответил: «Се Аз с вами есмь» (Мф. 28:20). Тогда прекратятся искушения и печали, пугающие уставшую душу.
Под словами «первое отречение» старец Иосиф подразумевает грехопадение Адама, — «в немже вси согрешиша» (Рим. 5:12).
Память 922 марта.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. «Верою ходим, а не видением» (2 Кор. ...
Отцы и братия, если истинно «вся возможно верующему» (Мк. 9:23), то кто из нас вправе разочаровываться и тревожиться? Единственным и безусловным средством достичь цели для нас, немощных, является вера. Имеющему здоровую веру она вменяется в праведность (см. Рим. 4:3), и в этом мы убеждаемся на примере святых. Вследствие нашей немощи Господь даровал нам веру в Его отеческий Промысл, которую Отцы называют «верой созерцания». Кто сумел удержать ее, тот сохранил себя от попечений, согласно Писанию: «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс. 54:23).
Мы, монахи, должны быть неразлучны с этой верой, потому что мы призваны при помощи самоотвержения оставить все, «яко Той печется о нас» (1 Петр. 5:7). Более всех этой верой жили преподобные отцы-отшельники. Находясь вдали от материальных вещей, иногда даже предметов первой необходимости, они предавались Промыслу Божию и жили, в самом деле, как птицы небесные (см. Мф. 6:26). Они хранили совершенную беспопечительность, чтобы всецело посвятить себя Богу, — и Бог заботился о них.
Поскольку монахи общежительного монастыря живут совместной жизнью, им разрешаются относительная попечительность и некоторые заботы, связанные с необходимыми для жизни монастыря вещами, но все-таки мы полагаем, что все заботы и попечения мы должны возлагать на постоянное Промышление Господне о нас. Содержа общежительный устав монашеского жития, мы твердо и осознанно храним Предание, переданное нам нашими Отцами. Они ясно и определенно научили нас шествовать царским путем рассуждения. Этот путь чужд излишеств и недостатков, он подходит к любому возрасту и характеру. Ничто больше не может оправдать маловерия и сомнения, поскольку этот священнейший порядок неизменно дошел до нашего недостоинства и побуждает нас к беспреткновенному следованию по этому спасительному пути.
Господь, Который «верен во всех словесех Своих и преподобен во всех делех Своих» (Пс. 144:13), ожидает нашего послушания и повиновения, нашего самоотречения и любострадания, потому что через это осуществляется поднятие Его честного Креста. Он ждет нашего подвига, чтобы призвать каждого из нас в свое время: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обременении, и Аз упокою вы» (Мф. 11:28), потому что вы подъяли иго Мое и понесли ношу Мою». «Кто премудр и сохранит сия; и уразумеют милости Господни» (Пс. 106:43).
Поскольку и последние становятся первыми, если заботятся об этом, постараемся, насколько возможно, и мы не лишать себя божественных обетований, так как Господь не только не отвергает последних, но и награждает их, как первых. Будем более благочестивыми в обращении друг с другом, более мудрыми на послушаниях, послушными во всем, смиренными, но не лицемерными, будем хранить молчание с молитвой, не допуская болтливости и многословия. Не будем стремиться к первенству, но будем желать себе последнего места, по слову Господа нашего, чтобы при содействии Благодати возвыситься до «закона... свободы» (Иак. 1:25), куда Господь возносит смиренных.
Избегайте неискренности, которая является изменой и вражеской крепостью в нашем сознании, затягивающей брань. Корыстолюбие, порождение самодовольства и самолюбия, от которого развиваются грехи своенравия и преслушания, возникает именно в недрах неискренности. Когда мы не открываем своих помыслов духовным отцам, разве это не означает, что мы их не слушаем и им не верим? Тогда в нас возрастает похоть, самооправдание, неповиновение, упрямство. Тогда уже не нужен диавол, потому что сам человек становится диаволом, по слову Писания: «Кто помилует обаянника змием усекнена?» (Сирах 12:13). Братия мои, не будем огорчать Духа Святого, руководящего нами на пути ко спасению и утвердившего нас в святом Предании. Не будем изменять богодухновенным обычаям наших Отцов и оставлять то, что они со слезами и потом передали нам. Откуда у них дары Святого Духа, которыми они были исполнены? Как могли они пророчествовать, совершать чудеса, богословствовать, получать откровения, переменять решения божественной справедливости о наказании человеческого зла и вообще совершать столько сверхъестественных чудес, которые свидетельствуют о божественном Промысле, заботящемся о грешном человечестве?
В наше время, когда возросло неверие и безразличие, а называющее себя христианским общество постоянно поддается влиянию мирских соблазнов, особенно необходим наш живой пример, могущий вдохновить наших братьев-христиан, живущих в миру, не отступать, но хранить веру в свои идеалы. Вот важнейшие вопросы современного человека: «Осуществимо ли сегодня Евангелие или это было возможно только во время оно? Могут ли и сегодня люди жить по-христиански, и вправе ли они ожидать божественного познания и утешения? Может ли человек спастись в современных условиях, несмотря на то, что все направлено к отступлению и неверию?»
Да, братия мои, даже без разговоров и проповедей мы можем свидетельствовать нашей жизнью, что вера, божественные обетования и Сам Бог «вчера и днесь и во веки» (Евр. 13:8) те же. Они те же, когда осуществляется добродетельная, совершенная и нравственная жизнь; когда правилом наших взаимоотношений являются взаимовыручка и любовь, сочувствие и терпимость, поддержка провинившихся и скорбящих; когда пресекается своекорыстие и индивидуализм. Разве все это не убеждает в том, что Бог присутствует среди нас Своей Благодатью и осуществляет союз единства в истинной любви?
Наша жизнь и наше свидетельство здесь имеют Цель не только известить других о вере и нравственности, но привести желающих к чистоте сердца и к божественному просвещению, к воссозданию нового человека, к совершению обетовании Божиих, к возвращению человека в состояние созданного по образу и подобию Божию, каким он был изначала. Несмотря на то, что все это осуществляется по Благодати Святого Духа, требуется и соучастие самого человека, принятие им божественных заповедей, проявление полного послушания и повиновения воле Божией. В чем смысл заповедей, как не в деятельном отвержении противоборствующего закона тления (см. Рим. 7:23), в который мы облеклись, как в одежду, после грехопадения?
Мы постоянно наставляем и учим вас, отцы и братия, одному и тому же — следовать опыту и предписаниям Отцов, и я верю в ваше благочестивое расположение и в то, что слова мои будут восприняты правильно. Не имели ли Святые Отцы только одно желание — следовать словам и примеру Господа нашего? «Начат Иисус творити же и учити» (Деян. 1:1), пишет евангелист Лука. Это означает, что наше делание должно начинаться с того, чтобы творить, то есть с практических дел, которые впоследствии приведут нас к созерцанию.
Мы напомнили вам основную «схему» жительства по Богу, так чтобы желающие, будучи извещены верою, могли положить начало этому жительству. То, о чем я вам говорю, и есть сие доброе начало. Появлению плодов предшествует цветение. Цветением в духовной жизни является воздержание. Когда соблюдается постоянное воздержание, оно укрощает неразумные порывы чувств. Навыкнув в воздержании, ум начинает собираться, появляется чувство молитвы. Кто подобным образом утвердится в здравом покаянии, — потому что, действительно, непрестанное покаяние есть жизнь для желающих спастись — тот непрерывно обращает внимание внутрь себя, контролируя свой ум посредством молитвы. Тогда он приобретает ясность ума, скорбь о своих грехах, переживает умиление и особенно преуспевает в молитве, которая становится у него непрестанной. Когда силой молитвы ум соберется от брожения и рассеяния, тогда появится чувство вины, означающее самопознание. Тогда человек смиряется, для него становится желательным злострадание в противоположность прошлому сластолюбию, породившему в сердце измену и отречение. Смиренное помышление, когда оно утвердится в душе, избавляет от душевных страстей и болезней, а воздержание — от телесных.
Несмотря на то, что исполнение добродетелей приносит большую пользу, потому что свидетельствует о готовности человека быть верным Богу, хранение ума предшествует всякому преуспеянию в добродетелях, так как внутри человека все совершается через образы. То есть когда ум принимает прилоги, представляющиеся ему в виде образов, он чувствует, кто скрывается за этими образами, и, если желает, обороняется.
Отцы говорят, что кто искренне почитает своего Владыку, тот исполняет все, что Он повелевает. Человек, подвизающийся законно (1 Тим. 1:7), с одинаковым доверием ожидает от господина и наказаний за ошибки и наград за угождение. Все находится под водительством божественного Промысла и им управляется, ничто не совершается без попущения Бога. Даже сами искушения, будучи отвратительными и ненавистными, благодетельствуют нам, принося пользу с разных сторон. Если мы духовно расслабленны, они нас пробуждают. Если мы ленивы, они заставляют нас быть бодрыми. Если мы провинились, они оплачивают наши долги и исцеляют наши страсти. Если мы подвизаемся усердно, они доставляют нам большее преуспеяние. Искушения, происходящие по всеспасительному Промыслу Божию, который «наказует... всякого сына, егоже приемлет» (Притч. 3:12), не опасны и легко переносимы. Те же искушения, которые происходят по нашей собственной небрежности и по нашей вине, более настойчивы и жестоки. Поэтому не теряйте рассудительности, о которой постоянно напоминал и нам наш Старец.
Главные страсти — это порождения эгоизма и самолюбия. Значит, нам необходимо взять в союзники смиренномудрие и послушание, положив их в основание своей монашеской жизни. Они искоренят «сынов чуждих», требующих разрушения града (ср. Пс. 143:7, 11). Молитва, послушание и откровение помыслов Игумену — вот всесильное прибежище для нас в мысленной и непрестанной брани.
Пусть примеры из житий великих Отцов, подвизавшихся в общежительных монастырях, не покидают вашей памяти. Они жили по тому же общежительному уставу, что и мы, и точным соблюдением его достигли святости и «восхитили,» по слову Господа, Царство Небесное.
Когда монахи Синайской Горы хотели испытать будущего великого светильника монашеской жизни, святого Иоанна Лествичника, опытный учитель и тогдашний Игумен авва Мартирий бросил перед ним кусок хлеба. Преподобный склонился на колени и, как пес, подполз и взял этот кусок своим ртом, проявив тем самым совершенную зрелость в смирении. Тогда Отцы, по Благодати Божией, тотчас увидели, что это — будущий Игумен Синайской Горы.
Оставляю другие примеры, которые всем вам хорошо известны. Напомню вам о другом подвижнике, достигшем бесстрастия и богоподражательного послушания. Богомудрый учитель однажды испытал его тем, что, показав на улитку, спросил его: «Видишь, чадо, этого теленка?» «Да, — отвечал ученик, — вижу». — «А видишь ли ты и его крошечные рога?» — «Да, отче, они такие, как ты говоришь!»
Вспомним также и об амме Исидоре, которая принимала от сестер все оскорбления и поношения, но никогда не протестовала. Видите, какова мудрость настоящих подвижников! Они немногим трудом, смиренным о себе помышлением достигли совершенства. Не будем малодушествовать в случающихся с нами испытаниях, тогда как мы можем получить от них духовные плоды. Мы находимся в монастыре, чтобы «совлечься» ветхого человека, а это возможно только через противостояние и борьбу со страстями и старыми привычками, которые мы имели, когда жили в миру и без Бога. Хорошим подспорьем в этом является воспоминание о смерти, призывающее нас на предназначенный нам путь, если под влиянием различных причин мы начинаем удаляться с этого пути. Постоянное соблюдение устава избавляет нас от дурной привычки вести беспорядочную жизнь. Со временем монах приобретает хорошие привычки и впоследствии уже не затрудняется исполнением своего долга.
Будьте внимательны при случающихся переменах своего духовного состояния, потому что когда уходит Благодать, небрежность вызывает расслабление, от чего легко возникают компромиссы со старыми привычками. Прежде всего проявляется себялюбие и стремление к чрезмерному отдыху под предлогом утомления, что может быть вызвано нашей беззаботностью. Усердие — вот что характеризует благочестивого и трудолюбивого монаха, в каких бы условиях он ни оказался. Наша духовная жизнь не должна зависеть от ощущений и различных перемен, обычных или необычных, случающихся в жизни. Но мы живем только верой и твердым исповеданием всего, что мы обещали при нашем монашеском постриге.
При. Исаак Сирин, Слово 84, с. 400—401; ср.: Слово 89, с. 426.
Главными страстями Святые Отцы именуют обычно страсти чревоугодия, блуда, сребролюбия, гнева, печали, уныния, тщеславия и гордости (Подробнее об этом см.: свт. Игнатий Брянчанинов. Восемь главных страстей с их подразделениями и отраслями. Аскетические опыты, т. I, с. 166—171.). О главных страстях см. также Беседу Семнадцатую.
Возможно, здесь неточность, т.к. о прп. Иоанне Лествичнике такой истории нет, но она почти дословно повторяется в повествовании об авве Арсении Великом. Ср.: «Отечник, с. 36.
О Марке, ученике аввы Силуана, 2. Достопамятные Сказания.
Память 1023 мая.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Обращение к «внутреннему человеку»...
Отцы и братия, «аще бо сообразни быхом подобию смерти» Христа Бога нашего, «то и воскресения будем» (Рим. 6:5). Пусть никогда не покидает вашей памяти это изречение апостола Павла, «сладчайшее меда и сота», исполняющее радостью и счастьем, потому что данное обетование является нашим сильнейшим оружием в трудностях суровой невидимой и видимой брани.
Таинство это разъясняет великий светильник Церкви, святой Григорий Палама, в своем Послании к преподобной монахине Ксении. Он говорит, что Господь наш, будучи Сыном Божиим, стал некогда ради нас и Сыном Человеческим. Он умер по плоти, и душа Его отделилась от тела, однако божество Его осталось с телом неразлучным. Он снова воскресил Свое тело и вознес его со славою на небеса. То же будет и с теми, кто здесь на земле живет «по Богу». Хотя через смерть они расстаются со своим телом, но с Богом они не расстаются и в будущем общем воскресении они снова примут свои тела нетленными и войдут с неизреченной радостью туда, «идеже предтеча о нас вниде Иисус» (Евр. 6:20), «вечное искупление обретый» (Евр. 9:12). Следовательно, мы — соучастники не только Его воскресения, но и вознесения и всей Его боголепной жизни.
Пребывание в месте благочестия и святости, то есть в монастыре, не принесет нам пользы, если мы будем допускать бездеятельность в делах духовных, как не принесло пользы первозданным людям их пребывание в Раю, так как они не совершили главного дела жизни. Они не только потеряли бессмертие и ту жизнь, которая была им дарована, но и были изгнаны из Рая, от которого прежде сами отреклись.
То же может случиться и с нами, братия мои. Нам не принесет никакой пользы наше пребывание и жизнь в этом святом месте покаяния, где стали святыми предшествующие нам отцы, если мы не будем подражать им в боголюбии и соблюдении божественной воли.
Человеколюбивое домостроительство Божие изменило ко благу последствия человеческого падения и смерти, последовавшей за грехопадением. Отступничество человека справедливо вызвало смерть и повлекло бы за собой и полное исчезновение жизни на земле, если бы Бог Творец не даровал нам возможности исцелиться через покаяние. Но смертное наказание будет отменено, если мы «придем в себя» и покаянием исправим отречение и предательство первого человека. Человек не смог сохранить дар усыновления в недрах божественной всеобъемлющей любви, поэтому нам, чтобы снова обрести сокровище, ничего больше не остается, как прибегнуть к непрестанному и истинному покаянию на всяком месте, во всякое время и со всяким тщанием. Таким образом мы сможем убедить Бога Отца, Которого мы презрели, что наше покаяние искренне. Доказательством этому служит наше твердое и ревностное пребывание в мыслях, решениях и действиях, имеющих только одну цель — послушание воле Божией.
Никто не должен проявлять неблагодарность к отеческому человеколюбию Бога: вместо того, чтобы мы изменились и обратились от своей измены, он Сам изменил свое первое решение о нашем осуждении. Теперь, если своим покаянием мы покажем, что намерены сохранить верность Его воле, Он снова дарует нам свою любовь и благословение.
Вспомним слова Господа: «Аз есмь лоза истинная, и Отец Мой делатель есть; всяку розгу о Мне не творящую плода, измет ю; и всяку творящую плод, отребит ю, да множай-ший плод принесет... Аз есмь лоза, вы же рождие. И иже будет во Мне, и Аз в Нем, той сотворит плод мног» (Ин. 15:1—2, 5).
Разве это не умиляет вас, братия мои? Нас, тяжело провинившихся, Он соединяет с Собою, как ветви со стволом, и, если мы показываем свою готовность к покаянию, просит Своего Отца, чтобы мы стали лучше и принесли плод, достойный покаяния. Писание свидетельствует, что благодетельным средством спасения служит упование на Бога: «Вышняго положил еси прибежище твое» и «не приидет к тебе зло» (Пс. 90:9, 10). Не существует иного пути спасения, кроме покаяния.
Сила веры привлекает Благодать, от присутствия которой кающийся укрепляется в брани со своими страстями и дурными привычками, так что при различных искушениях он уже не отступает назад. Такой подвижник выдерживает не только борьбу с самим собой: надеждой на Бога и молитвой он разрушает страшные волны печали, приносимые диаволом. В душу такого подвижника не замедлит прийти Христос и исполнить его сердце духовной радостью. Ничто в этом мире, никакая грусть или радость, не может изменить его внутренней духовной радости. Непрестанно молясь и призывая Господа, его душа чувствует божественное присутствие. «Яко на Мя упова, и избавлю его; покрыю его, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне и услышу его... и явлю ему спасение Мое» (Пс. 90:14—16).
Поэтому начало подвига состоит в отречении от мира, освобождающем нас от занятий внешними и суетными делами, чтобы мы могли со всем вниманием обратиться ко внутреннему человеку. Когда это совершается, ум обращается внутрь, где пребывают благие помыслы. Тогда его занимают слова и дела Духа. Добродетели действуют в нем по своему естественному закону и образу, оживает горячее желание прилежать изучению божественных словес, которые начинают появляться в уме и просвещать душу. Оковы чувств разрешаются от плена, и душа начинает ощущать свободу. Тогда прекращается самопринуждение и труд в молитве и самоуглублении, по словам Пророка: «Коль возлюбих закон Твой, Господи; весь день поучение мое есть» (Пс. 118:97). Под «днем» разумеется вся здешняя жизнь.
Память о Боге есть одновременно и созерцание Его. Когда ум обращается к памяти Божией, он не остается без пользы. Приближаясь к этому крайнему «пределу стремлений», ум мало-помалу воспринимает многообразные благословения от Бога, через которые приближается к просвещению и восстановлению своей первозданной природы. Постоянная память Божия, рождающаяся через настойчивое призывание имени Христова, вызывает в человеке любовь и радость, потому что Бог есть самосущая любовь. «Помянух Бога и возвеселихся» (Пс. 76:4). За чистой молитвой следует познание и умиление. «В оньже аще день призову Тя; се, познах, яко Бог мой еси Ты» (Пс. 55:10) и снова: «Жертва Богу дух сокрушен» (Пс. 50:19). И действительно, насколько это возможно, необходимо удерживать ум в молитве и памяти о Боге, чтобы нашему усердию на помощь пришла содействующая Благодать, и тогда исполнится по сказанному Пророком: «Даст ти Господь по сердцу твоему, и весь совет твой исполнит» (Пс. 19:5).
Как люди «века сего» выдумывают различные методы и средства, чтобы ободрить самих себя и настроиться на усердие и внимание для достижения своих целей, так же и мы измышляем средства и правила, которые могли бы помочь нам достигнуть нашей цели. И как разнообразие яств заранее пробуждает аппетит, и человек предвкушает наслаждение ими, так и памятование добродетелей, духовных подвигов и божественных благословений и дарований возбуждает ум боголюбцев к ревности и усердию. Благодать Божия содействует в духовном преуспеянии только подвизающимся и прилагающим усилия. Важнейшим средством преуспеть — и для новоначальных, и для преуспевающих, и для преуспевших — является молитва с ясностью ума и самопринуждением, сообразно силам каждого.
С неотступностью бедной вдовицы (см. Лк. 18:1—8) будем возделывать в себе долготерпение, не унывая: это докажет, что мы «верою ходим» (2 Кор. 5:7) и не внимаем плотским пожеланиям. Когда подвизаешься так и видишь, что приблизилось расслабление в молитве, не пугайся и не отступай, но прибегни к чтению со вниманием — и от призывов, содержащихся в душеполезных книгах, обновится в тебе затухшая теплота и ревность, так что ты снова сможешь продолжить законную брань ради достижения своей цели.
В часы внутренней брани очень могут поддержать евангельские и апостольские примеры, которые прямо вводят нас в область божественных обетований, являющихся предметом всех наших устремлений. Так же и блаженный псалмопевец Давид не перестает наставлять и побуждать к ревности и подвигам. Находясь на повседневных послушаниях, держите, насколько можете, ум в памяти Божией и избегайте пустословия, которое гасит горячность благочестия и трезвения, подобно тому, как вода гасит огонь. Поскольку на внешних послушаниях больше предлогов для рассеянности, вы сами рассеивайте иноплеменников оружием молитвы, как предписывают Святые Отцы. «Именем Иисуса бичуй супостатов».
Если же, борясь с ними посредством молитвы, заметишь, что они как-то особенно настойчивы и некоторым образом бродят в сознании, то это есть признак того, что их поддерживает наша предыдущая рассеянность и беспечность. Они укрепляются поражениями нашей собственной воли. Тогда необходимо раскрывать их через исповедь, которая обращает их в бегство. Как явление света изгоняет тьму, так и исповедь, как свет, изгоняет дурные помыслы. Тщеславие и распущенное самолюбие и своенравие, вызывающие эти помыслы, уничтожаются смирением добровольного исповедания и правилом, какое наложит духовный руководитель.
Когда подвизающийся решится посредством памяти Божией возлюбить нищету и уничижение, а также телесный труд и если он будет исповедывать свои помыслы систематически — без стыда и стеснения, — то брань против него не сможет продлиться даже на короткое время. Тогда его ум совершенно освободится от рассеяния, будет беспрепятственно держать молитву, а жажда поучения в законе Господни (см. Пс. 1:2) постоянно будет возбуждать его. Только необходимо быть внимательным к различным подозрениям против братии, приходящим к нам извне, потому что осуждение изгоняет любовь и мир. Победный конец — это терпение в искушениях, какие бы они ни были, как и от кого бы они ни приходили.
Душа того, кто хочет войти во святилище Божие (см. Пс. 72:17), должна оставить позади все, что принадлежит веку сему и что излишне для тела, и так последовать за Христом, поскольку она принадлежит Богу, а не себе самой. Только Его она желает и о нем мечтает, и говорит: «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть» (Пс. 15:8), и, поскольку она распаляется от любви к Нему, повторяет: «Господи, пред Тобою все желание мое» (Пс. 37:10) и: «Очи мои выну ко Господу» (Пс. 24:15). Повторяя Его сладчайшее имя и исполняясь веселия, она возглашает: «Да усладится Ему беседа моя, аз же возвеселюся о Господе» (Пс. 103:34).
Употребив усилие, чтобы оградить свои чувства от натиска страстей, мы освободимся от многообразного сладострастия, вызываемого чувственными вещами. Если мы посвятим себя молитве и духовным предметам, тогда мы уничтожим сладострастие в помыслах, а это и есть свобода ума в божественном созерцании, на чем основывается духовная жизнь.
В этой беседе мы представили вам учение о высочайших духовных предметах из отеческой деятельной и умозрительной жизни, чтобы побудить вашу любовь к приобретению плодов, являющихся результатом подвига и стремления к Богу. Одновременно мы напоминаем вам, чтобы вы не приходили в уныние, особенно самые молодые из вас, когда видите, что далеко еще до получения награды.
Бог не желает, чтобы те, кого Он избрал следовать за ним в этой «юдоли плача» (ср. Пс. 83:7) в Царствие Небесное, были безвольными и инертными, движимыми различными силами и средствами, но чтобы они были деятельными личностями, владеющими собой, как и был с самого начала сотворен человек — по образу и подобию Бога. Поэтому Он даровал нам практический образ жительства, следуя которому, мы, при помощи Благодати, снова обретем свою личность и в будущем окажемся не рабами, а сыновьями и наследниками отеческих сокровищ и отеческих качеств. Это видел по Благодати Божией пророк Давид, когда говорил: «Аз рех: бози есте, и сынове Вышняго вси» (Пс. 81:6).
Если мы не будем стремиться стать причастными своему Первообразу, это окажется умалением дела Спасителя нашего. Потому что Господь снизошел к нам, чтобы показать образ воссоздания нашего, но не повелевая, как Владыка, а практически — на примере Своей добродетельной жизни, которую Он проводил по-монашески. Ведь Господь во всем был как монах: в послушании, посте, бдении и молитве, как описывает Евангелист: «И бе об нощь в молитве Божии» (Лк. 6:12).
См.: св. Григорий Палама, Послание инокине Ксении, 6, Добротолюбие, т. V, с. 257.
Прп. Иоанн Синайский, Лествица, «Слово 21», 7.
Постоянно, всегда.
Учение о Спасителе как о родоначальнике монашеской жизни весьма характерно для многих аскетических писателей. Оно ясно излагается, например, у прп. Никодима Святогорца в «Послании к Фоме». См.: Προς Θωμαν , 19, с. 80.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. Об усердии и опытности...
Отцы и братия, мы, призванные Господом в Его войско, должны быть очень внимательны в брани против невидимых и бесплотных лукавых духов, в брани неравной и непрекращающейся, которая совершается без перемирий и компромиссов. Потому что результат поражения в этой брани — не потеря материальных благ, места жительства или достоинств мира сего, но вечная погибель нашей личности, которую так возлюбил Господь, что избрал ее и определил ей жить вместе с Собою в Его Царствии.
«Кацем подобает быти вам во святых пребываниих»(2 Петр. 3:11), так чтобы, исполняя волю Божию, заслужить обетование? Цель нашего сегодняшнего собрания и этой беседы заключается в том, чтобы еще раз напомнить вам быть усердными в духовной жизни и всегда избегать беспечности. И в своей повседневной жизни и в общении друг с другом никогда не забывайте о том, что важно и спасительно для исполнения этого.
Облекитесь в броню веры, возьмите щит смиренномудрия и оружие послушания, увенчайте свою главу шлемом спасительной надежды. Держите в руках «мечь духовный» (см. Еф. 6:13—17) для противостояния всякому нападению страстей, которое совершается или через чувства посредством сластолюбия, или через разум посредством помыслов высокоумия и своенравия. Ибо разве и любая человеческая деятельность не требует хорошей организованности для достижения целей, ради которых она осуществляется?
Поистине, братия мои, «мнози суть борющие нас с высоты» (Пс. 55:3), стремящиеся «низложити убога (добродетелями) и нища» (добрыми побуждениями), «заклати правыя сердцем. Мечь их да внидет в сердца их, и луцы их да сокрушатся» (Пс. 36:14—15).
«Оружия бо воинства нашего не плотская, но сильна Богом на разорение твердей»сатанинских (ср. 2 Кор. 10:4). Наше оружие всегда будет готово к брани, по Благодати Христовой, если мы не будем уставать в послушании, смирении, сострадании и любви. Все мы «едино тело» и «един дух» (Еф. 4:4), потому что Господь нас соединил вместе, в одно братство.
Не высказывайте неодобрения в отношении слабых и неустойчивых, но поддерживайте их, «друг друга тяготы носяще» (ср. Гал. 6:2). Пусть доброта будет характерной чертой всего вашего внешнего обращения и поведения.
Разве нашей целью не является совлечение «ветхого человека» (Кол. 3:9) и уничтожение «тела греховного» (Кол. 2:11)? Как мы вообще можем терпеть компромиссы со старым образом жизни и мысли, от которого отреклись и лично и перед многими свидетелями? «Отложим убо дела темная и облечемся во оружие света» (Рим. 13:12), «ни едино ни в чем же дающе претыкание» (2 Кор. 6:3), так чтобы и миряне, находящиеся среди нас, получили поддержку, на деле увидев плоды исполнения заповедей Божиих. Результатом этого является добродетельная жизнь, приобщиться к которой хотят миряне, ради чего они и посещают нас. Поэтому среди вас должны светить и сиять такие добродетели, как любовь, бескорыстие, смиренномудрие и уступчивость, привлекающая мир, согласие и единодушие.
Как рассудительно апостол Павел описывает характер верных, являющийся для нас главным образцом! «Любы нелицемерна; ненавидяще злаго, прилепляйтеся благому; братолюбием друг ко другу любезни; честию друг друга больша творяще; тщанием не лениви, духом горяще, Господеви работающе; упованием радующеся, скорби терпяще, в молитве пребывающе» (Рим. 12:9—12).
Как мы уже говорили, труд и терпение на послушании, когда оно исполняется безропотно, восполняет наш исповеднический подвиг. Как в прежние времена, так и теперь, все мы, «иже Христовы суть» (Гал. 5:24), имеем один и тот же долг — исполнить волю Божию. Было время, когда верить в Бога запрещалось под угрозой гонений. Но верующие не отрекались от Христа, несмотря на то, что наказанием за это была смерть. По указаниям диавола их предавали на страшные мучения. Сегодня не совершаются сатанинские гонения подобного рода, но диавол все равно не прекращает своего гонения, пользуясь многими другими способами и добиваясь отступничества людей от божественной воли.
Таким образом, мы должны мобилизовать свои силы на поприще исповедничества ради соблюдения своей веры. Основанием нашего подвига являются слова, сказанные Господом: «Святы будите, яко Аз свят есмь» (1 Петр. 1:16) и: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф. 5:48), поскольку «имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин. 14:21).
Первая и главная наша заповедь, важнейший наш долг — это всецелая любовь к Богу. Однако «мнози суть борющие нас с высоты» (Пс. 55:3) не только внешними вещами и материальными благами, но и внутренними страстями и помыслами. Итак, вот и наше время для исповедничества. Мы должны доказать, что и в мыслях, и в словах, и в делах мы отрекаемся от «злаго, прилепляясь (только) благому» (ср. Рим. 12:9), и отстраняемся от всего того, что не согласно с заповедями Божиими. Наше послушание и наш исповеднический подвиг состоят в этом практическом делании во всей полноте. То же различными способами делали и наши предшественники. Исповедник догматов не выше мученика, страдающего за соблюдение нрава, потому что все мы — «церкви Бога Жива,.. и вселится и походит в нас Бог» (ср. 2 Кор. 6:16).
Страдания и труды, переносимые нами в борьбе с лукавыми духами, которые повергают нас в рабство страстям и смерти и заставляют предаваться скотскому состоянию, не ниже кровавых страданий святых мучеников, которые они претерпевали за догматы отеческой веры. Те же уста всевидящего Бога и Создателя нашего, которые заповедали не веровать идолам, изрекли заповеди и о нравственности, справедливости, кротости, смирении, благости, доброте, любви и вообще обо всей красоте, свойственной совершенному нраву. К этому стремятся и ради этого несут свои подвиги исповедники бескровного мученичества, кем являетесь и вы, «царское священие, народ свят» (1 Петр. 2:9).
Стойте непоколебимо и держитесь нашего отеческого Предания, дабы прославилось всесвятое имя Божие и дабы Бог причислил вас к сонму предшествовавших Отцов, открыто претерпевших страдания, когда то попускалось Промыслом. Когда у монаха появляются предлоги к славолюбию, эгоизму, поводы выдвинуться на первое место, но он предпочитает нищету — разве это не является подвигом? Когда появляются поводы расслабиться и предаться неге, вызываемые «божеством» сластолюбия, а монах от этого отказывается, но словом и делом хранит злострадание и воздержание — разве это не подвиг? Каким тогда образом к нам сможет приблизиться лукавый грех, когда «иже Христовы суть» (Гал. 5:24) отражают сами всякие поводы и представления о нем?
Таково наше свидетельство, честные мои братия, особенно в нынешние времена, когда развратились нравы и без жалости попирается достоинство человеческой личности. «Станем добре», братия, с мужеством и дерзновением. На основании указаний Святых Отцов постараемся освоить «практическую науку», посредством которой мы испытываем помыслы в момент их вхождения в воображение — так называемые прилоги — и тогда, согласно Писанию, «аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави» (Еккл. 10:4) и: «Воутрия (то есть в начале прилога) избивах вся грешныя земли» (Пс. 100:8). Если постоянным памятованием и призыванием всесвятого имени Господа нашего мы встанем при «входе» прилогов и искушений, понуждающих нас пойти на компромисс с греховной жизнью, и не будем отступать, то с помощью нашего духовного всеоружия мы отвратим напасти, с дерзновением показывая свое доброе произволение и вдохновенное исповедничество. Мы знаем о чувственной и мысленной брани, имеем ощущение и опыт присутствия Господа нашего и Его всесильной Благодати. Мы готовы «не точию связаны быти, но и умрети... за имя Господа Иисуса» (ср. Деян. 21:13).
Послушник должен пребывать на своем послушании. Певец и чтец — нести чреду с благоговением. Эконом — следить за правильностью исполнения послушаний. Ответственный за принятие гостей с кротостью и добротой должен понуждать к порядку и согласию посетителей. Повар должен следить за приготовлением пищи, чтобы не смущался никто, особенно старые и больные из братии монастыря. Прислуживающие за трапезой должны быть внимательными как в отношении чистоты в трапезной, так и порядка раздачи пищи. «Всё и вся» да совершается согласно с нашей святой традицией, так чтобы весь наш образ жизни свидетельствовал о нас, монахах, как о людях благочестивых и богобоящихся, а не напоминал собрание людей, «упования не имущих» (ср. Еф. 2:12),
Если мы так будем думать и действовать, мы услышим от Господа: «Не далече еси от Царствия Божия» (Мк. 12:34). Когда мы станем подобны «светилам, сияющим в темнем месте» (2 Петр. 1:19) — в нашем спящем поколении, — мы не сможем бездействовать, потому что мы не воюем одни, но «болий есть Иже в нас, нежели иже в мире» (1 Ин. 4:4) лукавый диавол, родоначальник всякого зла и греха. Господь открыто возвещает нам; «Аз с вами есмь» и «не оставлю вас сиры» (Ин. 14:18), Господь наш пребудет с нами «во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20).
Не будем малодушествовать в переменах и изменениях, случающихся в нашей непрестанной войне. Улучшения не совершаются сами собой даже в случаях телесных заболеваний, но всегда бывает необходимо время на излечение от болезни. Также и в духовной жизни: мы не можем автоматически отказаться от привычек и пристрастий, утвердившихся в нас, когда мы жили в нашем старом окружении. По этой причине я прошу вашу любовь — имейте терпение. Ожидая содействия божественной Благодати, мы заслужим награду, которой удостаиваются «претерпевшие до конца» (Мф. 10:22).
Вспомним разговор одного святого Старца с неким благочестивым молодым монахом. Последний спрашивал, почему он не освобождается от брани и не видит у себя полноты Благодати и добродетелей. «Не исполняешь ли ты своего правила, чадо мое?» — спросил его Старец. «Исполняю», — ответил молодой монах, — «Чадо, сколько лет ты подвизаешься на монашеском поприще?» — «Восемь лет, отче». Тогда Старец с видом смирения скорбно говорит ему: «Чадо мое, я здесь уже семьдесят лет и еще не получил исполнения своих чаяний, а ты уже сейчас беспокоишься об этом».
Всемудрый Промысл Благодати Божией, неутомимо и по-матерински заботящийся о нас, не даст нам награды, если мы вместе с усердием не приобретем и опыта, как и мы сами не даем детям в руки опасных инструментов. Благодать легко приходит к тому, кто хочет покаяться и ищет ее помощи, даже если он грешен и неблагочестив. Однако она с трудом приходит к тому, кто имеет знание и опыт, но предает дарование. Когда отречение и оскорбление относится к самой Благодати Божией, которой изменяет отступник, она уже не возвращается с легкостью. Отступник должен с усердием стремиться приобрести опыт хранить Благодать, а не только трудиться, чтобы приобрести ее. Бог наших Отцов да дарует нам силу на предлежащем поприще.
Из возгласа диакона на божественной Литургии.
Ср.: О терпении и мужестве, 9. Древний Патерик, с. 109.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. Хранение ума и Таинство Божественно...
Отцы и братия, сколько имеем силы мы должны стараться направлять свой ум к цели нашего подвига, потому что ум — это наш правитель и наш господин. Согласно изречению, «ум видит и ум слышит». Свободный ум — это необходимое средство для познания и исполнения воли Божией, поэтому нам, монахам, предписывается хранить ум. «Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог» (Пс. 45:11) и снова: «Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин. 14:21). «Имеяй» — это тот, кто с усердием изучает Слово Божие и старается понять смысл божественного закона.
Таким образом, ум есть главное средство для достижения этой цели. Трудность нам доставляет не познание заповедей, а лукавство и злоба врага нашего спасения, который хитро посредством постыдных предлогов не дает нам выполнять свой духовный долг. Только внимание и хранение ума освобождает нас от опасности заблуждения и повреждения, вызываемых различными причинами. Поэтому я постоянно напоминаю вам, чтобы вы хранили ум неустанно при помощи молитвы. Как говорит св. Василий Великий, «ум, не рассеивающийся на внешние предметы, сначала обращается к самому себе, а через себя восходит к размышлению о Боге». Разве не происходят наши поражения от неверного отношения к своим мыслям, которое предшествует в уме совершению греховного действия? А грех, в свою очередь, является неверным отношением к вещам. Здравое и разумное мышление свойственно человеку, поэтому мы должны уметь себя контролировать.
Я снова и снова напоминаю вам, братия: все ваши усилия должны быть сосредоточены на подвиге хранения ума, если вы желаете победить в брани. Господь нам напоминает: «Иже несть со Мною, на Мя есть; и иже не собирает со Мною, расточает» (Мф. 12:30). Как монах может все время пребывать с Богом без памяти о Нем и без призывания Его? Отцы завещали нам: «Поминать Бога следует чаще, нежели дышать», а также: «Именем Иисуса бичуй супостатов».
Какую еще иную цель, кроме хранения ума, могли иметь те мученические усилия нашего преподобнейшего Отца, которые он употреблял, чтобы избегать людей, пребывать в безмолвии и уединении с усилием держать ум в Боге и созерцании Его, покоряя природу суровыми подвигами и не находя никаких утешений? И мы, происходящие от этого корня, останемся безответными, если не будем знать о значении хранения ума, которое является первым и главным основанием и принципом духовной жизни и преуспеяния!
Настойчивость, с которой я говорю на тему внимания ума, оправдана, поскольку этому деланию посвящены все наши монашеские труды. Апостол Павел учит, что мы должны знать замыслы наших лукавейших врагов: «Не не разумеваем бо умышлений его» (2 Кор. 2:11). Иначе как мы потом сможем получить от божественной Благодати просвещение, соединенное с ревностью о Боге, откуда почерпнем силу для нашего делания? Престолом Благодати является ум. Если ум помрачен, пленен или озлоблен, Благодать отвращается от него. Без Благодати человек становится мертвецом, представляющим ветхого человека, жертвой противоборствующего закона разложения. Без Благодати в нем водворяется царство тления и смерти. Но Господь не случайно извел нас из мира. «Изыдите от среды их и отлучитеся... и нечистоте не прикасайтеся, и Аз прииму вы» (2 Кор. 6:17). Исход и разлучение должны быть осуществлены нами не в отношении места, но в отношении образа жизни. И тогда наш ум станет господином и началом нового, монашеского, образа жизни и мысли.
Много раз мы говорили вам о том, каков результат духовного делания просвещенного ума. А сейчас мы обратимся к рассмотрению вопроса о том, каково значение нашего приобщения к божественным Таинствам, которые являются средством нашего перехода и восхождения к исполнению обетовании Божиих, то есть к тому; что является нашим призванием.
Всегда помните о чрезмерной любви к нам Господа. Он не оставил нас во мраке неведения, но «сущих нас мертвых прегрешеньми, сооживи Христом... и с Ним воскреси и спосади на небесных» (Еф. 2:5—6). Это совершается только по Благодати Таинств, дарованных нам Господом в Церкви. Божественные Таинства, хотя и кажутся чувственными, имеют сверхъестественные свойства. Таинства — это чувственные формы передачи Благодати. Однако они не действуют механически, если человек не имеет веры и не живет по Богу.
Самым умилительным Таинством, которое не будет никогда понято до конца ни в настоящем веке, ни в будущем, является всесвятое Таинство божественной Евхаристии, дарованное людям безграничной и всеобъемлющей любовью Господа нашего.
В нашей повседневной жизни практическим выражением настоящей любви, свидетельствующей о единстве и общении с родными и близкими людьми, являются благопристойные объятия, или, по апостолу Павлу, «святое лобзание» (см. 1 Кор. 16:20; 2 Кор. 13:12; 1 Фес. 5:26). Господь превзошел эти формы и символы. Ему было недостаточно объятий и лобзаний, Он привел нас в более глубокое ипостасное единство с Собою. Он благоволит передать Себя, Свое пречистое Тело и Свою честную Кровь «во вся члены, во утробу, в сердце», так чтобы мы стали сотелесны и единокровны с Ним, на деле соучаствуя в божественной любви. Поэтому Он зовет нас Своими друзьями и братьями и приводит нас через Себя к Отцу, так что мы уже «несмы странни и пришельцы, но сожителе святым и приснии Богу» (Еф. 2:19).
Если мы будем держать в уме смысл этого непостижимого Таинства, нам не понадобятся другие теории и вспомогательные средства, для того чтобы мы могли продолжать свое крестоношение. Разве возможно описать эту воплощенную вселюбовь Бога, Который с отеческой непринужденностью вводит нас в Свое Богочеловеческое бытие в следующих словах: «Аз есмь хлеб животный; грядый ко Мне не имать взалкатися» (Ин. 6:35). «Сей есть хлеб сходяй с небесе, да, аще кто от него яст, не умрет; Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе; аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки; и хлеб, егоже Аз дам, плоть Моя есть, юже Аз дам за живот мира» (Ин. 6:50—51). «Аще не снесте плоти Сына Человеческаго, ни пиете крови Его, живота не имате в себе. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день. Плоть бо Моя истинно есть брашно, и кровь Моя истинно есть пиво. Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем. Якоже посла Мя живый Отец, и Аз живу Отца ради; и ядый Мя, и той жив будет Мене ради. Сей есть хлеб сшедый с небесе... ядый хлеб сей жив будет во веки» (Ин. 6:53—58). Богоносный Павел говорит об этом с глубоким чувством: «Елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет» (1 Кор. 11:26).
Если эти слова, содержащие почти все, сказанное Господом о нашем участии в Таинстве Его Тела и Крови, будут постоянно находиться в нашем сознании, это станет одним из важнейших средств, при помощи которых мы сможем пребывать в Благодати Божией. Божественная ревность удержит нас в хранении и соблюдении наших обязанностей, необходимых для осуществления обетов, произнесенных нами дважды — в Крещении и в монашеском постриге.
Как нами уже было сказано выше, божественные Таинства всесильны. Но если мы не стараемся в точности исполнять заповеди Божии, они, эти Таинства, не помогут нам, и наше участие в них будет только внешним. Мы должны «достойно ходити звания, в неже звани быхом, со всяким смиренномудрием и кротостию, с долготерпением, терпяще друг другу любовию» (Еф. 4:1—2). В свое время я объяснял вам значение сострадания и снисходительности, говорил, насколько угодны Богу эти добродетели. Не пренебрегайте ими, потому что неложно слово Господне: «В нюже меру мерите, возмерится вам» (Мф. 7:2). Наши многочисленные немощи обычно проявляются тогда, когда требуется приложить усилие и труд. Конечно, это зависит от нашего жалкого физического состояния, но, если мы будем внимательны, мы заметим, что наши немощи могут быть восполнены сочувствием и любовью. Потому что и Сам Бог наш есть самосущая Любовь и Он умилостивляется, когда мы с любовью терпим недостатки ближних, как и Он Сам терпит нас. Если по заповеди мы должны любить своих врагов, то сколько любви должны мы проявлять к нашим единодушным братьям и нашим единомышленникам, — к тому же этим средством мы смягчаем божественную справедливость!
Когда вы приходите в состояние полного рассеяния, вспоминайте, что я говорил вам о защите своего ума от рассеяния. Оно не исчезнет без брани, потому что происходит не только от нашей мечтательности, но и от нашего врага диавола, особенно когда отсутствуют причины, приводящие в движение наши чувства и страсти. Кроме молитвы и постоянного призывания имени Божия, полезнейшим средством сдержать рассеяние является воспоминание о жизни Господа нашего и жизни святых, подвизавшихся на протяжении веков. Особенно важно нам напоминать себе о преподобных Отцах, которые имели то же устроение и те же устремления, что и мы, и значит, имели такую же брань и такие же искушения.
Если все эти примеры вы будете держать в памяти, они возвысят ваши нравственные критерии и укрепят веру, так что вы не будете предаваться отчаянию, на которое часто толкает диавол, когда видит ошибки, совершаемые нами по неопытности.
Наилучший пример долготерпения — это Господь наш Иисус Христос. Над Ним насмехались и Его искушали те, кто исполнял заповеди диавола. Но Он терпел, хотя мог остановить их одним Своим взглядом. Разве не достаточно нам видеть великодушие и снисходительность Христа, чтобы обуздать свою раздражительность, гнев или упрямство, когда они беспокоят нас? Разве для прекращения мести в отношении искушающих нас недостаточно услышать, как Господь с Креста прощает Своих распинателей?
Да, братия мои, на невидимой войне, тревожащей нас непрестанно, необходима серьезная оборона. Однако этому должно предшествовать усердие в практическом делании. Будьте усердны в выполнении устава. Никогда не нарушайте его. Как моисеев закон повелевал не употреблять для жертвоприношений больных животных (см. Лев. 22:18—25), так и в духовном жертвоприношении недопустимы неполноценные дары и приношения, то есть нарушения устава. Не забывайте, с какой точностью Святые Отцы соблюдали заповеди и выполняли свое правило.
Авва Пимен, желая исповедать свои помыслы, которых было три, прошел расстояние одного дня пути. Придя и исповедавшись, он забыл открыть третий помысел. Когда он вернулся домой и уже хотел открыть дверь в свою келью, он вспомнил о помысле. Не заходя внутрь, он тотчас же без ропота пошел обратно, не смущаясь столь великим расстоянием, потому что должен был оставаться верен своему правилу. Тогда прозорливый Старец похвалил авву Пимена и предрек ему, что он преуспеет за свое усердие. «Пимен, — сказал Старец, — Пастырь ангелов прославит имя твое по всему Египту». Однако не только один авва Пимен, но и весь сонм Святых Отцов хранил точность в исполнении устава, потому что Отцы знали, что они принадлежат не самим себе, но Господу и живут в пустынях ради исполнения Его заповедей.
Древнегреческое изречение «ум видит и ум слышит» впервые встречается у Аристотеля, который уже упоминает его как известную поговорку: ώσπερ (Problemata, 903 а). Также св. Василий Великий, называя ум оком, способным видеть невидимое, ссылается на это изречение (Письмо 366, Урвикию монаху о воздержании, PG 32, 1109).
Послание Второе другу Григорию, Творения, т. III, с. 6.
Изречение принадлежит св. Григорию Богослову: Слово 27 Против евномиан, 4. Ср. рус. пер.: Собрание Творений, т. I, с. 387.
Прп. Иоанн Синайский, Лествица, Слово 21, 7.
Старец Иосиф говорит о духовной преемственности, существующей между его учителем, старцем Иосифом Исихастом, и братией монастыря Ватопед, духовным наставником которой он является.
Молитва 3 после Причащения Святых Таин.
Здесь игра слов: Пимен по-гречески означает пастырь.
Ср. пер.: «Об авве Пимене», 1. Достопамятные Сказания.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. Приобретем свободу!...
Отцы и братия, вы «на свободу звани бысте» (Гал. 5:13) и, значит, и на практике должны искать свободы, которая сотворит вас чадами Божиими. Свободен тот, кто не подчиняется удовольствиям, плотским или духовным. Недалеко от свободы и тот, кто живет, руководствуясь умеренностью, которая особенно свойственна монаху.
Если мы пожелаем узнать, каково главное качество людей несвободных, то мы легко найдем, что это — пребывание в стяжании излишеств, которое основывается часто на смешных предлогах. Но мы, твердо держась умеренности и веры в отеческое промышление о нас Бога, обещающего, что Он «не отступит от тебе, ниже оставит тя» (Втор. 31:8), стремимся к свободе.
Божественная Благодать, когда ей не препятствует наша страсть к излишествам и наслаждениям, приходит к нам и, будучи сверхъестественной энергией, освещает ум и укрепляет нас в подвиге злострадания, подогревая ревность по Богу. Эта божественная ревность помогала мученикам претерпевать тяжелейшие страдания, преподобным — совершать сверхъестественные подвиги, и всем святым — свидетельствовать о своей вере.
Цель нашего делания — это практическое приобретение свободы от пленения и рабства страстям. Эту цель даровал нам Господь наш через Свое явление в мир.
Послушание Господа Иисуса Христа Своему светоначальному Отцу, Его безукоризненный характер, который виден в Его личном смирении и кротости, Его совершенная любовь к человеку убеждают нас в том, что характер Богочеловека — это совершенный образ здравия и свободы.
«Се, ныне время благоприятно» (2 Кор. 6:2), братия мои, для законного подвижничества. Следите, чтобы ваше послушание не совершалось по человекоугодию или по необходимости. Имейте ревность и усердие к молитве и к богослужениям. Совершайте ваше служение с благоговением и ответственностью, не как трудовую повинность, но со страхом Божиим. Не допускайте расточительности и убытков, приносящих вред монастырю. Храните самоуглубление и молитву, чтобы избежать любопытства и пустословия. Совершайте точное открытие своих помыслов и мыслей духовному отцу, от которого мы учимся видеть, откуда и как на нас нападает враг.
Вся ваша деятельность должна сопровождаться постоянным воздержанием, чтобы не быть обманутыми грехом, выставляющим разнообразные предлоги, которые лукавый находит во всем нашем окружении. Не доверяйте чувствам, в каких бы ситуациях вы ни оказывались.
Монах находится на высоком уровне преуспеяния, когда он безропотно и с готовностью принимает от братии все — и хорошее и плохое, касается ли это необходимых вещей или решений о выполнении устава. Через это водворяется порядок и мир в Обители.
Ради заповеди Божией мы отреклись от всего, в том числе и от своей индивидуальности. Почему же сейчас мы часто стараемся высказать свое мнение или возражение, внося разлад в гармоничный порядок всего нашего общежития, богодухновенно переданного нам от Святых Отцов? Мы сами обо всем судим и все проверяем, вызывая смущение слабых по характеру братьев. Где же после всего этого наши обеты, которые мы давали Богу при постриге, обещая, что оставим все и последуем за Ним?
Поскольку мерой, определяющей степень добродетельной жизни, является страх Божий, мы должны быть богобоязненными. Признаком человека, имеющего страх Божий, является умеренность, происходящая от веры в Бога, так что человек не желает посторонних вещей. Он, по Благодати Христовой, становится кротким и мирным, в каком бы окружении он ни находился и какие бы причины и поводы для смущения его ни беспокоили. Он никогда никого не судит, так как верит, что всем управляет Промысл Божий, и поэтому его не занимает, что кто-то невнимателен или лукав.
Для нас, монахов, это правило должно быть аксиомой, потому что основа нашей жизни — это вера, но ни в коем случае не наблюдение за другими. В системе монашеского общежития лукавый враг под благовидными предлогами побуждает часто сравнивать поведение ближних и делать им замечания, стараясь таким образом рассеять среди братии единство и любовь.
С другой стороны, когда замечания делают вам, вы должны иметь убеждение, что через осуждения и упреки осуществляется духовный закон, согласно которому всякое неисправное прегрешение, совершенное вами, врачуется божественной справедливостью посредством искушений и скорбей, испытываемых от ближних. «Аще бо быхом себе рассуждали, не быхом осуждени были; судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся» (1 Кор. 11:31—32).
В неправедном мире, в котором мы живем, неопытным людям многие вещи кажутся странными, так как они приносят страдание. Но эти вещи не были созданы таковыми от начала, это — результат тления, проникшего в нашу природу через грехопадение. Творец по Своему божественному домостроительству попустил, чтобы страдание сосуществовало с нашим естеством. Человеколюбивое домостроительство Божие принимает как оплату долга наше благодушное перенесение скорбных жизненных ситуаций, если мы терпеливо переносим все испытания. Это наказание за наши многочисленные грехи. Скорби попускаются за нарушение нами заповедей Божиих, за самолюбие, безразличие и бесстыдный эгоизм, которыми преисполнена наша жизнь. Ибо когда сластолюбие и своенравие незаметно начинают вытеснять из нашего сердца нравственный закон божественного откровения, то появляется необходимость, чтобы эти страсти были оплачены или соответствующими добровольными подвигами, или принятием невольно случающихся напастей, то есть различных скорбей, попускаемых божественной справедливостью.
Я описываю вам добродетели и пороки, основываясь всегда на святоотеческих законоположениях. Податель и учитель добродетелей — это Бог-Творец. Учитель пороков, грехов и страстей — диавол. Но никакие добродетели и пороки не навязываются насильно человеку, если он сам того не пожелает. Значит, когда в нас господствуют либо добродетели, либо страсти никто в этом не виноват, кроме нас самих, сделавших свой выбор. Естественно, на наши решения и на нашу деятельность оказывает влияние и то и другое — добродетельная жизнь и жизнь греховная, поскольку мы сами открываем доступ в свое сердце то одному, то другому. Благою готовностью, призыванием имени Божия и послушанием мы обращаемся к Богу, к добру и правде, а посредством самолюбия и предательства обращаемся к врагу, родоначальнику погибели.
Никто не должен считать причиной своих неудач и искушений какие-либо посторонние факторы, кроме своего собственного безразличия и беспечности. Оставив все, что побуждает к честной и добродетельной жизни, мы своим безразличием и забвением сами укрепляем врага на брань против себя.
И с той и с другой стороны существуют могущественные союзные средства. Так, воздержание, послушание, смирение, любовь и все, что с ними соединено, — средства, укрепляющие в нас добродетельную жизнь; а самоначалие, самолюбие и гордость есть то, что приводит к постыдной жизни, порождая, согласно Святым Отцам, главные пороки — леность, забвение и неведение, посредством которых «по образу... и по подобию» (Быт.1:26) созданное творение Божие становится подобным диаволу и погружается в глубину погибели вместе со своим предводителем.
Зная свою немощь, происходящую от противоборствующего закона, который занял в нас главенствующее положение, будем опираться на молитву и постоянное призывание всесвятого имени Господа нашего. Начнем схватку в первую очередь с этими передовыми из всех страстей, которые мы только что описали. Против небрежности и уныния употребим злострадание, которое выражается в подчинении и послушании. Против забвения будем бороться при помощи памяти Божией, а также размышлением над тем, кем мы были после творения и куда ниспали после. Затем мы можем обратиться к примеру жизни Господа нашего и вспомнить о Его всеобъемлющей любви, презревшей вызов, сделанный нашим предательством и отречением. Вместо наказания Он наградил нас познанием Себя как Бога, а Своей добровольной жертвой оправдал нас и даровал усыновление. Будем использовать, наконец, живые примеры наших Отцов, ставших участниками всех божественных обетований, а сейчас ожидающих и нас, потому что «не прияша обетования, Богу лучшее что о нас предзревшу, да не без нас совершенство приимут» (Евр. 11:39—40).
Наше постоянное обращение к Священному Писанию и Откровению, к добродетельной жизни и учению Господа пробуждают ум от покрова темноты и равнодушия, вызванных нашей противоестественной жизнью, и таким образом мы избавляемся от неведения.
Пользуясь подходящими средствами, которым учит нас Священное Предание, а также теми достоинствами, которые имеет наша природа по своему богоподобному состоянию, мы уничтожим закон неразумных страстей, поскольку, по Благодати Божией, «вся можем о укрепляющем нас Христе» (Флп. 4:13).
Сколько времени мы пробудем здесь, в «юдоли плача», по сравнению с безграничной вечностью? Поистине, ни с чем не сравнимы те уготованные нам блага, которых «недостойны страдания нынешнего времени», и та слава, «хотящая явитися в нас» (ср. Рим. 8:18), которую мы наследуем, «еще бо мало елико елико», потому что «Грядый приидет и неукоснит» (Евр. 10:37).
Вы должны считать своим постоянным долгом усердие, ревность, простоту, смиренное помышление, терпение, братолюбие и все остальное, в чем выражается блаженная любовь. Кто возделывает эти добродетели, тот освобождается от страстей, а кто более подвержен болезни, получает пример и утверждается в подвиге.
Мирских мнений и идей, особенно тех, которые высказываются нашими родственниками и членами семьи, старайтесь совершенно избегать, по заповеди Божией: «Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин» (Мф. 10:37). Более того, настоящим достижением для монаха является полное забвение прошлого, хотя это почти неосуществимо, так как он постоянно в словах или делах встречается с тем, что каким-либо образом связано с его жизнью до монашества.
Неужели мы забыли о тех примерах из жизни наших Отцов, когда они закрывали глаза, чтобы избежать взгляда на родные для них лица! Кто не помнит авву Пимена и его братьев, которых пришла посетить их старая мать? Если мы не принуждаем немного свою волю противостать предлогам мнимой икономии, то когда же мы достигнем акривии, обещанной нами при постриге? Не забывайте о том случае с неким подвижником монахом, который, когда ему понадобилось подать руку своей матери, чтобы помочь ей перейти через реку, обернул свою руку тканью, не желая дать врагу ни малейшего повода для брани.
Бог да откроет глаза нашей души, чтобы мы «не уснули в смерть». Да будет так. Аминь.
Рус.: «еще чуть чуть».
«Об авве Пимене», 76. Достопамятные Сказания.
Икономия — богословский термин, означающий допущение некоторых уступок в исполнении церковных правил по снисхождению к человеческой немощи. Акривия — принцип строгого соблюдения правил и церковных законоположений. В истории Церкви применялся то один, то другой принцип в зависимости от того, что было полезнее в конкретных исторических условиях. Здесь старец Иосиф имеет в виду, что принцип снисхождения не должен подавать монаху повода к расслаблению и нарушению данных обетов.
См.: Молитвы на сон грядущим.
БЕСЕДА ТРИДЦАТАЯ. О духовном законе
Отцы и братия, мы постоянно возвращаемся к беседе об унынии, которое является коварным и могущественным оружием врага в борьбе против подвижников. Человек очень восприимчив к изменениям, различить которые не так легко, особенно молодым монахам. Поэтому открывайте свое состояние старцам для более безопасного диагноза. Неустойчивость нашей природы после падения есть главная причина изменений и возможных заблуждений, которые используются бесами для того, чтобы нас уловить. Не доверяйте так легко чувствам, которые часто управляют человеческим поведением, потому что мы «ходим верою» (2 Кор. 5:7). Перефразируя евангельское изречение, отнесем его к самим себе: «Иже веру имет» и потрудится, «спасен будет; а иже» пребудет в небрежении, «осужден будет» (ср. Мк. 16:16).
Много раз мы говорили о том, какое исповедническое значение имеют наши монашеские обязанности. Бог ничего не покупает у нас, а мы ничего не продаем. В отличие от первозданного человека мы признаём свою вину. При каждом случае, побуждающем нас вступить на поприще подвига, мы должны исповедать, что мы не принадлежим себе, а затем твердо убедиться, является ли происходящее с нами результатом нашей воли или это воля Божия. В этом испытании содержится все значение нашего приношения Богу: важно не количество и свойство исполняемого труда, но то, ради чего нами приносится жертва, исполняется послушание и терпится зависимое положение. Мне хочется, чтобы вы внимательно отнеслись к этому и старались подвизаться законно, так как только законный подвиг увенчивается наградой от Бога.
Приобрести свободу невозможно быстро и легко. Этим-то враг и старается нас уловить, пробуждая разочарование, которое для верующих людей является страшным и нелепым обманом. Если, согласно Писанию, «якоже сыновом обретается вам Бог» (Евр. 12:7) и «не в меру Бог дает Духа» (Ин. 3:34), то разве Он не удостоит нас награды и отвергнет наше приношение? Верующий подвизается в меру своих сил и познания не для того, чтобы усовершенствоваться в мастерстве, но для того, чтобы умножить свою веру, ради которой он пребывает в послушании. Ведь Бог принимает всякое приношение — от двух лепт до многих талантов — и последнего награждает, как первого.
Итак, на чем же основано уныние? Что диавол считает нашим поражением и, как обвинитель, ставит нам в вину? Господу и Отцу нашему мы согрешаем, Ему и будем отвечать, не принимая ни от кого посредничества.
Не имея рассуждения, не так легко справиться с унынием. Эту проблему разрешает послушание Старцу — духовному руководителю. В нашей системе общежития уныние не имеет благоприятной почвы для развития, потому что его растапливает братолюбие и взаимоподдержка, согласно правилу, когда брат помогает брату. Но, поскольку дьявольское лукавство не всегда бывает просто распознать, не следует терять внимания. Брань часто бывает слишком запутана, но она побеждается терпением.
Хотя вся деятельность человека зависит от его воли, все уравновешивается всеспасительным Промыслом Божиим, который дает каждой личности то, что может посодействовать ей в осуществлении божественного замысла. Именно это означают слова: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5). Искушение происходит не только от безразличия и небрежения о добре. Оно происходит и от точного исполнения добродетели. Как тень следует за телом, так и за осуществленной на деле любовью к Богу следует скорбь. Как «многи раны грешному» (Пс. 31:10), точно так же и «многи скорби праведным» (Пс. 33:20).
От нас требуется внимание, потому что за всяким движением кающегося следит враг и старается подходящими средствами или воспрепятствовать добродетели, или извратить цель, чтобы кающийся не получил Благодать, свидетельствующую о том, что Бог не отверг его усилия. Диавол знает справедливость духовного закона и старается приметить наше сочетание с греховным помыслом, а затем, исходя из того, какую цель преследует подвижник покаяния, готовит ловушки и создает препятствия.
Если подвижник окажется побежден сластолюбием, в нем появляется беспечность, потому что уменьшается теплота Благодати. За беспечностью следует забвение. От совершившегося изменения человек начинает ощущать свою виновность. Так лукавый толкает подвижника к новым скорбям, следующим за прегрешениями, и таким образом мучает его, стараясь при этом возбудить в нем ропот против случающихся напастей вопросом «почему?» — и этим еще более отягощает бремя скорби.
Многие люди старались использовать самые разнообразные средства против приходящих несчастий, но без покаяния и молитвы никогда не избавлялись от них. Полезнейшим способом справиться с ними является бдение и молитва, в соответствии с возможностями каждого, а также терпение находящих печалей. Кто потрудится в этом направлении, тот получит просвещение от Благодати, возрастет в любострадании и преуспеет.
Тем, кто убежден, что испытания совершаются с нами несправедливо, Отцы отвечают: «Кто не хочет злострадать, тот не должен хотеть делать зла, потому что, согласно духовному закону, «еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет» (Гал. 6:7)», и поэтому мы должны только удивляться справедливости Божией.
Еще Отцы учат нас: «Как тем, у кого больной желудок, помогают горькие и противные лекарства, так и тем, у кого больной нрав, Бог попускает претерпевать зло в надежде, что они, может быть, прибегнут к покаянию». Эти слова повелевают нам отказаться от всего, что есть у нас, чтобы сделаться достойными Царствия Божия. Но отказаться следует не только от материальных и чувственных вещей, которыми мы владеем, но и от душевных и духовных страстей, немощей и привычек, на которых основываются наши внешние действия.
Апостол Павел напоминает нам: «Никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими» (2 Тим. 2:4). Под «воинами» он имеет в виду нас. Значит, наши обязательства — это не чувственная и видимая война, потому что не такая война ведется в стенах нашего монастыря. Апостол имеет в виду прилоги страстей и привычек, сопровождающих нас еще со времени жизни до монашества. Именно их он рекомендует нам избегать, когда обстоятельства побуждают нас к этому, чтобы мы свободно смогли различать и убирать с пути страсти и бороться с состоянием пленения греховным побуждениям. Кто пренебрегает этими попытками и думает, что когда-либо в будущем освободится от плена, в котором пребывает, тот похож на человека, старающегося погасить огонь, подкидывая солому. Всякой практической деятельности предшествует мысль или помысел, и поэтому желающему победить необходимо быть внимательным в этой области.
Отцы говорят, что монах, смешивающий свою волю с мнимым послушанием, есть прелюбодей и «за скудость ума погибель души своей содевает» (Притч. 6:32), подвергаясь скорбям и бесчестиям. Несмотря на то, что об этой мысли Отцов мы напоминали вам и раньше, мы опять повторяем ее, потому что часто видим, как вами исполняется своя воля будь то по простоте или по небрежности.
Никакой пользы не получает тот, кто, удалившись от вещественных ценностей, снова возвращается к ним в мыслях и размышлениях, ощущая удовольствие. Таковой никогда не преуспеет. Скорее, он обратится к их приобретению, целиком или частично. Однако рассудительный подвижник знает, как посредством скорбных событий настоящего выкупить будущие блага, которые Бог уготовал всем терпеливо переносящим Его наказания и вразумления.
А сколько нам вредят слухи о чужих ошибках! Потому что если описываемые слухами сцены умышленно допускаются нами в сознание, они затем надолго запечатлеваются в памяти. Если кто-то из вас услышит злые или лукавые слова, он не должен осуждать того, кто произнес их, но осуждать только свою собственную небрежность и предательство за то, что позволил им войти в сознание. Ничто не происходит случайно, потому что всем премудро управляет Бог.
Когда кто-либо подвизается законно и в молитве и в делах покаяния, а над ним издеваются и осуждают его, это является признаком его преуспеяния. Враг верит, что таким образом он ослабит усердие подвизающегося. Течение нашей беседы опять привело нас к тому, что Отцы называют «духовным законом». Итак, разве не является нашей целью изучение и опытное познание секретов невидимой брани и особенно замыслов врага нашего спасения, о чем и апостол Павел говорит: «Не не разумеваем бо умышлений его» (2 Кор. 2:11)?
Просвещением и молитвами наших Отцов и содействием Благодати будем продолжать нашу бескровную брань, «взирающе на Начальника веры и Совершителя Иисуса» (Евр. 12:2) — Сына Божия, нашего Бога и Спасителя, обещавшего не только пребыть с нами, но и уготовать нам обители во Царствии Своем. Когда мы прейдем отсюда в иную жизнь, в соответствии с Его произволением и повелением, эти обители уже будут ожидать нас.
С терпением, свойственным нашему монашескому образу, будем продолжать каждый свое служение, на которое мы поставлены своим духовным начальником и Старцем, будем созидать свой духовный дом соответствующими добродетелями и подвигами.
Более того, я мечтаю увидеть среди вас благородное соперничество в ревности и усердии, что является отблеском нашего святоотеческого Предания и наследия. Похвалимся о Господе, потому что Он не презрел нашей бедности и ничтожности, но благоволил нам, буим, немощным и уничиженным (ср. 1 Кор. 1:27, 28), даровать Свое высочайшее благословение, чтобы мы вошли в удел святых. Какова же наша ответственность в том, чтобы быть достойными своего служения!
Зная о божественной всеобъемлющей любви и содействии Христовом, не будем рассчитывать на свои собственные средства и силы, но предадим себя Благодати Божией, в полноте которой мы совершаем плавание через житейское море. Откуда мы почерпнули силу и энергию, чтобы суметь отречься от нашего семейного и общественного окружения, целиком от всей нашей индивидуальности и достоинств мира, в котором мы родились и были воспитаны, тем более, что многие из братии имели большие способности и возможность преуспеть в миру? Однако сила Благодати не допустила этого для того, чтобы они на опыте познали, что «болий есть Иже в вас, нежели иже в мире» (1 Ин. 4:4). Разве существует более ясное и действенное доказательство силы Благодати Божией, чем то, когда молодые люди презирают славу и наслаждение? Разве это не ощутимое достижение Благодати, когда молодые люди, имея все возможности преуспеть в общественной сфере, отрекаются от удовольствий, успеха и комфорта и следуют узким и тернистым путем Голгофы? Еще большим доказательством торжества Благодати является то, когда юноши, жизнь которых бьет ключом, предпочитают пост и злострадание и радуются бедности, нищете, простоте и самопринуждению !
Таким образом, честные мои братия, мы не ищем чего-то отвлеченного, в котором сомневаемся, пытаясь найти еще что-то. Нет, мы уже держим в уме и в сердце награду, по Благодати Господа нашего, предызбравшего нас еще до рождения. Если мы продолжим так же, как начали, Он приготовит нам и будущие почести духовного восхождения, то есть усыновление, которое будет даровано нам, если мы претерпим все и до конца.
Ср.: прп. Марк Подвижник, 200 глав о духовном законе, 116. Добротолюбие, т. I, с. 530.
Ср.: Там же, 115.
Ср.: прп. Марк Подвижник, 200 глав о духовном законе, 124. Добротолюбие, т. 1, с. 531.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. О блаженном послушании...
Отцы и братия, хотя мы много раз уже говорили с вами о том, что блаженное послушание — это основание для духовного устроения нашей монашеской жизни, мне кажется полезным снова вернуться к этой теме. Послушание является практическим и целительным противоядием, потому что причиной нашего падения и смерти было преслушание. Излишне повторять вам о том, что Господь примером Своего всесвятого снисхождения положил послушание в основание для ниспровержения человеческого неповиновения и отступничества, откуда произошла и сама смерть.
В этой беседе мы поговорим о способах, границах и законах осуществления послушания, а также о том, насколько все это полезно для нас. Авва Антоний сказал: «Послушание с воздержанием укрощает зверей». Истинность этих слов доказывалась и его собственной жизнью и жизнью его сподвижников, которые, осуществляя эту главную добродетель, не были тревожимы зверями, во множестве обитавшими в тех областях, где жили подвижники. Святые Отцы, сравнивая различные духовные добродетели и делания, единогласны в том, что послушание — первое делание. И они, конечно, не преувеличивают, потому что сам Господь, как я уже сказал, во время здешней земной жизни положил эту добродетель в основание нашего восстановления.
Какой еще иной фактор или какая другая сила способны ниспровергнуть такие дьявольские страсти, как безначалие, бунтарство и отречение не только от воли Божией, но и от естественных законов и общественных установлений?
Своим подчинением и послушанием Господь, как Образ нашего восстановления и воскресения, сокрушил и уничтожил средоточие растления человека — эгоцентризм, являющийся телом смерти и подлинным обликом и естеством отступника-денницы и всего, что приносит разрушение «весьма доброму» (ср. Быт. 1:31) творению Божию.
Масштабы того разрушения, которое происходит в человеке от эгоизма, когда он начинает подчиняться смехотворным прилогам диавола, побуждают мудрых осознать, кто они есть. Там, где это разрушение приобретает силу, погибает и сама человеческая природа. Сатана, несмотря на то, что претерпевает полное разрушение своей природы и живет и обитает в реальности вечного мучения, на деле не может измениться и покаяться. Хотя он и чувствует, что чем больше творит зла, тем больше мучается, все же он не имеет силы отказаться от зла. Таков результат самоначалия и так называемой «независимости», которые характерны и для нашего времени.
Напротив того, те подвижники, которые геройски подвизались на поприще послушания, без суровых подвигов и утомительных усилий получили божественное благословение и всю полноту Благодати, стали друзьями Божиими и благодетелями общества. Они остаются незаменимым примером здоровой личности и постоянным свидетельством истинности обетований Божиих, которые исполнялись не только в далеком прошлом, но доступны и сегодня. И сколько будет существовать Церковь Божия, столько друзья Господа будут неустанно призывать нас к духовному пробуждению и бодрствованию.
Природой послушания является смирение, которое свойственно нраву Господа нашего, ставшего через эту добродетель Первообразом воссоздания человека. Как Он Сам говорит: «Кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Когда мы убедимся в том, что «не ктому себе живем, но Умершему за нас и Воскресшему» (2 Кор. 5:15), нам не нужно будет выбирать и решать, что нам делать, мы должны будем предать себя абсолютному послушанию и следованию тому образу жительства, который мы избрали, чтобы не быть отвергнутыми. Уже в период моисеева законодательства существовало понятие о послушании, которое было благочестием во времена тени и гаданий (см. Евр. 10:1). Даже закон разума убеждал в том, что послушание — это обязанность разумных существ, необходимая для их гармоничного развития.
В любую историческую эпоху можно найти известные и яркие примеры послушания, повиновения Богу людей, которые всем сердцем поверили божественным обетованиям. В своем Послании к Евреям апостол Павел ссылается на множество верных Богу людей из Ветхого Завета, которые во главе с патриархом Авраамом получили оправдание. Сколько раз Бог испытывал того же Авраама, давая ему казалось бы неразумные заповеди? Однако Авраам ни разу не допустил своих суждений и не сопротивлялся в искушениях и, таким образом, получил наименование настоящего верующего и праведника, заслужив и в вечности обещанное Богом. Он признавал Бога господином Вселенной, имеющим власть повелевать, и ему было все равно, к чему относится и что преследует повеление. Он осознавал только, что он обязан повиноваться и что послушание является для всех разумных существ не выбором, а правилом. Он даже не посчитал неразумным принести в жертву своего единственного сына Исаака, несмотря на то, что обетования, данные Богом Аврааму, относились и к его сыну! Но праведник не допустил своих суждений, «помыслив, якоже и из мертвых воскресити силен есть Бог, темже того и в притче прият» (Евр. 11:19).
Какой еще смысл, как не всецелое послушание воле Божией, могла иметь жизнь праведных в подчинении и повиновении божественным повелениям до закона, которая по-человечески расценивалась как неразумная? Какой иной смысл могут иметь те сверхчеловеческие жертвы, на которые шли подвижники моисеева законодательства, когда люди еще не знали о новом и ясном откровении и не были просвещены Благодатью? Тогда еще не был известен догмат о благоволении Бога Отца, Творца мира, о том, что открыл Единородный Сын Его, «сый в лоне Отчи» (Ин. 1:18), Который сказал: «Аз от Себе не глаголах, но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку и что возглаголю» (Ин. 12:49). Этим Бог открывает нам, что превосходящее всякий ум Таинство спасения мира, само явление Сына Божия ради воссоздания твари, утверждается на послушании. Какими «смоковными листьями» покроют свою наготу те, которые под различными предлогами преступают блаженное послушание? Господь, исполнивший наивысшую меру послушания, свидетельствует о Себе: «Аз заповеди Отца Моего соблюдох» (Ин. 15:10).
Приведем и другие примеры послушания периода моисеева законодательства. Страдание семи братьев Маккавеев со своей матерью и старцем-учителем Елеазаром также научает нас послушанию заповедям Божиим и хранению своей совести. И, как вы помните, заповедь, за которую они пострадали, не являлась догматом веры о Лицах Божества, но относилась к закону, запрещавшему употребление мяса свиней. Подвижники послушания остались верными божественному повелению и не пошли на компромисс, но принесли в жертву свои юные жизни, сгорев в огне (см. 2 Макк. 3—4).
Три отрока в Вавилоне с пророком Даниилом, чтобы соблюсти заповедь, которой они были научены с детства, также не убоялись ни огня, ни страшных зверей (см. Дан. 3:1—93, 6, 10—24). За непослушание Бог лишил царства Саула, и все потомство его было уничтожено, несмотря на то, что раньше Самуил по повелению Господа помазал Саула царем. Саул не исполнил повеления, данного ему Богом через пророка Самуила, истребить врагов иноплеменников, поэтому пророк, помазавший Саула на царство, проклял его. Как сказал пророк Самуил, «се, послушание паче жертвы благи» (1 Цар. 15:22).
Пророк, посланный к нечестивому царю Иеровоаму, чтобы обличить его отступничество, получил заповедь от Бога ничего не есть и не пить в стране той. На обратном пути он был введен в заблуждение неким лжепророком и принял немного пищи в его доме. За свое непослушание на обратном пути он был убит львом, который, однако, не тронул его осла (3 Цар. 13:11—25).
Важность послушания настолько очевидна в Священном Писании, что нет необходимости рассматривать и другие примеры. Уже пример первозданного праотца нашего Адама напоминает о том, что им было нарушено послушание, в результате чего произошло отпадение человека от Бога и от жизни с Богом, за которым последовали тление и смерть. Даже то, что Господь выразил удовлетворение созданным по Своему образу и подобию человеком, не смогло спасти Адама после того, как он нарушил заповедь о послушании. Наказание распространилось и на все творения и продолжится безвозвратно до скончания века. «Бог ангелов согрешивших не пощаде», которые, согласно Писанию, являлись прекраснейшим чином среди ангелов, «но пленицами мрака связав предаде на суд мучимых блюсти» (2 Петр. 2:4). Они потеряли не только свое место и достоинство, но и свой образ, став отвратительнейшими существами в творении, вечным препятствием и искушением для тех, кто хочет жить благочестиво. Разве нужны еще какие-нибудь комментарии ко всем вышеприведенным поучительным примерам, убеждающим, что разумные существа должны подчиняться божественным заповедям?
Вновь и вновь обращаясь к примеру Спасителя нашего Христа, Который, как говорит Евангелист, «начат творити же и учити» (Деян. 1:1), будем стараться подражать Ему. Ведь и апостол Павел побуждает нас к этому: «Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу» (1 Кор. 11:1) и: «Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос» (Гал. 2:20).
В Новом Завете смысл послушания воли Божией обогатился еще более. Целый сонм святых запечатлел свое исповедничество подвигом послушания. Мы имеем множество ярких примеров их точного подчинения и повиновения воле Божией, что является и нашим призванием. Те, кто разумно и сознательно отреклись от разрушительного эгоцентризма и отступничества и подчинились божественным заповедям и «прияша Его, — даде им область чадом Божиим быти» (Ин. 1:12).
Мученики, пострадавшие за свою верность Богу и послушание, приняли на себя всю силу дьявольских измышлений тех предателей истины, которые преследовали их не только за догматы веры, но и за нравственную жизнь. Я уже не говорю о миллионах бескровных мучеников, которые на протяжении всей истории Церкви одерживали победы и сподобились быть участниками обетований Божиих и утверждением верных. Богодухновенные подвижники, жившие согласно с нашей святой монашеской традицией, различными средствами и видами злострадания старались угодить Богу. Они стремились к полному отречению от своей воли и особенно от страстной части своего естества, то есть от ветхого человека. Мы видим, что они шли на самые смелые подвиги злострадания ради избавления от наслаждения — источника смерти. Все эти подвиги говорят о высоком достоинстве и месте послушания, которое поистине выше любого другого подвига.
Послушание, будучи абсолютно точным подражанием жизни на земле нашего Господа, является также признаком нашей любви к Нему. «Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя» (Ин. 14:21). В нашей с вами жизни это означает, что если кто-либо из вас решится иметь послушание, то есть исполнять чужую волю, волю того человека, который дает нам заповедь, то этим самым он на деле осуществляет добродетель смирения. Исполняя послушание, мы соблюдаем заповедь о любви. А на этих двух главных добродетелях почивает Святой Дух. Итак, вот хорошая возможность приобрести Благодать — стать по-настоящему послушными, как и Господь наш Иисус Христос был послушен Своему всеблагому Отцу.
«Об авве Антонии», 36. Достопамятные Сказания.
Рус.: «Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование».
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. О том, чтобы избегать поводов к стра...
Отцы и братия, я часто напоминаю вам о том, что нужно стараться избегать поводов и предлогов, приводящих к греху. В этой беседе мы подробнее рассмотрим эту тему, потому что мне кажется, что небрежное отношение к ней приводит к наибольшему количеству жертв.
Вместе с остальными страданиями, которые были вызваны грехопадением, человек претерпел еще разрушение личности и господство над собой противоборствующего закона страстей (Рим. 7:23). Мы потеряли устойчивость в пользовании теми вещами, которые нам необходимы и полезны. Мы являемся жертвами своего окружения — как вещественного, так и мысленного, окружения, возбуждающего наши помыслы и старые привычки. Спасение в данных обстоятельствах заключается в том, чтобы не терять бдительность, когда рядом с нами находятся причины, могущие привести к падению. История свидетельствует о том, что неудачи и падения чаще всего случались с человеком тогда, когда он допускал к себе причины греха. Это случалось не только со слабохарактерными и больными личностями, но и с наиболее способными и сильными.
Так, уже сама Ева, которая была создана Богом бесстрастной, оказалась обманутой. «Красен бе и добр в снедь, иже мене умертвивый плод», — поется в церковных песнопениях. Зная о своей изменчивости и немощи, будем, насколько возможно, избегать интереса к вещам и идеям мира и одновременно молиться Могущему спасти, чтобы Он покрыл нас, монахов, от прельщения, потому что большинство принципов, по которым живет мир, нам чужды.
Сколько раз слышал я, как те, кто не избегает причин, приводящих к греху, оправдывают себя самыми странными мнениями и отговорками. Эти люди верят, что, подвизаясь таким образом против страстей, они получают большую награду от Начальника брани — Господа нашего! Однако я ни разу не видел среди них подвижника, победившего страсти; напротив, результатами своих «подвигов» они больше приносили нам скорбь и огорчение.
Писание советует избегать причин греха. «Не даждь во смятение ноги твоея, ниже воздремлет храняй тя» (Пс. 120:3), а также: «Гордым оком и несытым сердцем, с сим не ядях» (Пс. 100:5). Внимательно и усердно избегает Пророк всяких связей с теми предлогами, за которыми стоят страсти. Он избегает людей, испорченных умом и склонных к страстям, людей, могущих оказать дурное влияние. «Не предлагах пред очима моима вещь законопреступную; творящия преступления возненавидех. Оклеветающаго тай искренняго своего, сего изгонях... Не живяше посреде дому моего творяй гордыню; глаголяй неправедныя не исправляше пред очима моима» (Пс. 100:3, 5, 7). В книге Премудрости Соломона и в книге Притчей также содержится множество предписаний, убеждающих уклоняться от всяких связей с причинами, вызывающими страсти. Напротив, эти предписания побуждают нас приближаться более к тому, что влечет за собой пользу и является пригодным для нашей духовной жизни, быть рядом с теми людьми, которые могут помочь нам проводить чистую и добродетельную жизнь.
И в святоотеческих поучениях мы встречаем очень много конкретных примеров, рекомендующих нам как остерегаться и удаляться от страстных прилогов, так и находить полезные причины и поводы для своего внутреннего созидания. Авва Исаия советует нам: «Если кто-либо говорит тебе неполезные слова, не желай их слушать, чтобы не повредить своей душе. Не говори, что, слушая их, ты не примешь их в душе, потому что ты не выше первозданного Адама, которого Сам Бог сотворил Своими собственными руками. Ведь даже Адаму не принесло пользы злое собеседование». Учитель духовного закона, авва Марк, советовал не принимать лукавства других, потому что лукавство имеет свойство так или иначе воздействовать на слушателя. Он открывает, каковы результаты нашего невнимания: «Когда слышишь злые или лукавые слова, осуждай самого себя, а не того, кто эти слова произносит: дело в том, что для лукавого слушателя всегда бывает лукавым и тот, кто говорит».
Великий Старец, авва Агафон, душа которого была полна любви к современным ему Старцам, говорил: «Если, возлюбленные мои, кто-либо является великим человеком, но я увижу, что он толкает меня на компромисс, я тотчас же отсекаю его от себя».
Другой великий Старец сказал: «Следует избегать встреч и бесед с теми, кто служит беззаконию, пусть даже это наши друзья или родственники, или те, которые имеют священные или государственные чины». Также он сказал: «Нам не полезно иметь знакомства и встречаться с людьми, презирающими закон Божий, ни в Церкви, ни на торговой площади и вообще иметь с ними какое-либо общение».
Еще один рассудительный Старец сказал: «Не селись в том месте, где злоба и зависть будут преследовать тебя, потому что там ты не преуспеешь. Где есть интриги, не суди о том, каковы их причины, а пресеки связь с производящими их». «Со всеми имей любовь, и от всех удаляйся», — говорил авва Арсений.
Преподобный Исаак Сирин учит: «Друг безумный и безрассудный есть хранилище зависти, раздробление сердца, седалище посреди нечестивых. Лучше поселиться со зверями, чем с теми, кто живет греховно. Поселись лучше посреди коршунов, чем посреди своекорыстных и алчных. Будь лучше рядом с убийцей, нежели с тем, кто одержим соперничеством. Поселись рядом со свиньей, нежели с чревоугодником. Поселись лучше посреди калек, чем посреди гордых».
Вышеприведенные наставления Отцов свидетельствуют о том влиянии, какое на нас производит наше окружение, и убеждают в правоте слов Писания: «С преподобным преподобен будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися» (Пс. 17:26—27).
Разве великие исторические личности не оказывались часто жертвами своего окружения? Откуда же тогда происходили войны, вражда, конфликты и беспорядки, а также все то, что превращает нашу жизнь в страдание? Разве не господство страстных и слабых людей, навязывавших другим свои страсти и немощи, было причиной всему этому?
Еще одной темой, к которой полезно обратиться тем, кто желает подвизаться законно, является долготерпение и перенесение встречающихся в жизни искушений и скорбей. Господь напоминает нам, что «многими скорбьми подобает нам внити во Царствие Божие» (Деян. 14:22). И пророк Давид говорит: «Многи скорби праведным» (Пс. 33:20). Поскольку преслушание и отступничество человека, созданного по образу и подобию Божию, лишили его состояния богоподобия, которым он был наделен вначале, он был обречен на смерть и тление. С того времени человек приобрел подверженность боли, страданию, трудностям и несчастьям, которые заслуженно готовит ему «бог века сего», диавол (2 Кор. 4:4). Наказание, данное человеку за непослушание, заключается в словах: «Той твою блюсти будет главу, и ты блюсти будеши его пяту» (Быт. 3:15), что символизирует бесконечное появление на пути человека препятствий, скорбей, соблазнов и неудач. Это объясняется и словами Господа: «Невозможно есть не приити соблазном» (Лк. 17:1), «аще Мене изгнаша, и вас изженут» (Ин. 15:20), «и будете ненавидими всеми имене Моего ради» (Мф. 10:22) и снова: «Отче... Аз дах им слово Твое, и мир возненавиде их» (Ин. 17:14), и самое важное место говорит о том, что «всяк иже убиет вы, возмнится службу приносити Богу» (Ин. 16:2).
Вышеприведенные слова Господа раскрывают таинство нашего крестоношения, которому мы должны безропотно и с усердием следовать как ученики и последователи Господа нашего Иисуса Христа, чтобы услышать в день Суда слова: «Добре, рабе благий и верный» (Мф. 25:21), которые относятся к верным послушникам Благодати и гражданам будущего века.
Приведем некоторые примеры и случаи из истории, относящиеся к жизни праведников и друзей Божиих. В далеком прошлом мы находим праведного Еноха, который, несмотря на то, что жил в период господства «рода развращенного», не подвергся его влиянию и не оставил благоговейного отношения к Богу и нравственной жизни. За такое терпение он был перенесен Богом на небо, не испытав естественной смерти.
Затем мы находим Ноя, которому после Потопа Бог судил быть вторым родоначальником человечества: его праведная душа каждый день страдала от тех беззаконных дел, которые он видел, но он не подвергся нечестию. Разве он не встречал искушений со стороны столь испорченного мира, о всецелом развращении которого Сам Бог выразил печаль? «Не имать дух Мой пребывати в человецех сих во век, зане суть плоть» (Быт. 6:3).
Праведный Лот, живя посреди общества, исполненного скотских и бесчеловечных страстей, показал себя подвижником великого терпения — он никогда ни на кого не роптал и ни разу не отступил от своих принципов.
Что сказать о многострадальном Иове, стойком мученике всемирной истории, жившем еще в период тени и гаданий (ср. Евр. 10:1), до Благодати! Одно описание мучений этого подвижника может поразить любого человека, на каком поприще и месте он бы ни находился.
А как описать долготерпение патриарха Авраама, который после своего познания Бога и выражения веры в Него встречал на жизненном пути одни испытания! Сколько раз, находясь в испытаниях, Авраам был вынужден скрывать даже, что Сарра — его законная жена! Но он, однако, никогда не роптал на отеческий Промысл Божий. Высота его долготерпения проявилась в жертвоприношении им своего единородного сына, в том, что он безропотно пошел на эту жертву.
Затем — пример патриарха Иакова. Его страдания подобны страданиям праведного Иова. Но он безропотно, с верой перенес их, ни разу не выразив протеста. За это он был назван Господом Израилем, что означает «ум, обращенный к Богу».
Нам не хватит времени, чтобы рассказать обо всех подвижниках Ветхого Завета. И нет никакой необходимости упоминать вам о подвижниках периода Благодати, о добровольном исповедничестве и долготерпении друзей Божиих — святых, безропотно претерпевших все искушения и испытания, никогда не сказавших, подобно нашему поколению, этого проклятого слова «почему».
Кого из древних праведников и пророков еще можно упомянуть и не умилиться их долготерпению, с которым они переносили бесчеловечные и жестокие гонения, а также скорбные обстоятельства жизни, в которых они оказывались? Жизнь пророков есть непрестанное мученичество и не прекращающееся исповедничество. Ведь пророки претерпевали мучения даже не от иноплеменников, а от собственного народа и его вождей, о которых они молились и которым пророчествовали. Их скорби постоянно сопровождались гонениями, заключениями в темницы, ссылками и страданиями — всем тем, что является неотъемлемой частью крестного пути и исповедничества по Богу. Святые пророки никогда не теряли мужества, никогда не оставляли благочестия и служения Богу.
Наших возможностей не хватит, чтобы описать терпение пророка Давида, о котором Бог сказал: «О6ретох Давида сына Иесеова, мужа по сердцу Моему» (Деян. 13:22). И действительно, эти слова показывают, что сей великий пророк был человеком богоподобного сердца и высоких устремлений. Имея постоянное усердие в благочестии и вере в Бога, он стал примером для всех поколений людей. Его пример способен умилить и наши равнодушные и холодные сердца, находящиеся в постоянных искушениях. Как личности и как народ мы находимся в состоянии деградации и внутреннего разорения, и кто знает, к чему нас приведет наша лень!
Во всяком случае, мы не должны забывать о долготерпении и благодушном перенесении искушений, которые помогут нам стать опытными в Боге. Да будет так. Аминь.
Блаженны на Воскресной Литургии, глас 7.
Ср.: Авва Исаия, Слово 8, 14 Добротолюбие, т. I, с. 327.
Ср. пер.: прп. Марк Подвижник, 200 глав о Духовном законе, 153. Добротолюбие, т. I, с. 533.
Ср.: Евергетинос, т. I, Глава 23, 1 (Из Патерика), с. 332. Ср. также: «Об авве Агафоне», 23. Достопамятные Сказания.
Евергетинос, там же.
Евергетинос, там же.
Евергетинос, там же. Ср.: «Об авве Пимене», 18. Там же.
Евергетинос, там же. Ср.: «Об авве Арсении», 13. Там же.
Ср.: прп. Исаак Сирин, Слово 89, с. 423—424. Ср.: Евергетинос, т. I, Глава 23, 4 (Из наставлений аввы Исаака), с. 336.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. О самоуглублении...
Отцы и братия, наши богопросвещенные Отцы утверждают, что самоуглубление является необходимым средством преуспеяния в духовной жизни. Поэтому мы не должны пренебрегать этим полезнейшим средством, формирующим наш внутренний мир, тем более что оно является крепким оружием в мысленной брани.
Как будто к нам обращено одно из изречений великого отца, аввы Алония, о смысле самоуглубления, которое нам необходимо приобрести: «Если монах не скажет в сердце своем, что в мире существует только он и Бог, он не найдет успокоения». Краткий и очень содержательный отрывок. В этих словах — напоминание всякому подвизающемуся, каковым должно быть существо законного подвига, осуществляемого ради освобождения от образов и вещей этого мира.
Две причины приводят в движение наш мир — как внешний, так и внутренний. Через них совершается наша брань против противоборствующего закона и против лукавого. Первая причина — внешняя; она имеет отношение к нашим связям с миром и к поддержанию тела. Вторая — внутренняя причина; это страсти, приобретенные нами после падения, которые препятствуют нам совершать добродетели.
Чтобы душа увидела и почувствовала свое внутреннее разложение, она должна освободиться от внешних воздействий и внешней зависимости. Именно поэтому Господь повелевает: «Всяк от вас, иже не отречется всего своего имения (своей воли), не может быти Мой ученик» (Лк. 14:33). Внешняя причина, таким образом, основывается на воле человека, которой он управляет сам, если хочет. Внутреннее же разложение, закрытое завесой плоти, зависит от внешнего воздействия, производимого силой воли. Вот почему Господь, как настоящий врач нашей испорченной природы, настойчиво повелевает нам отречься от своей воли, показав и Сам пример деятельного самоотречения и последования во всем воле Отца.
Когда воля человека устремлена к внешним и тщетным предметам, ум, питаясь греховными идеями и намерениями, постепенно приближается к смерти. Но если человек просыпается от бесцельного самолюбия, он начинает ограничивать свои страсти, которые укрываются внутри со времени последнего пленения. Он противоборствует и воюет с ними, устраняя причины, вызывающие страсти, избавляясь от самолюбия. После того как ум освободится таким образом от причин, которые связывают его, человек становится господином самого себя и привлекает Благодать Господа нашего. Господь слушает такого подвижника, потому что своей победой над самолюбием он засвидетельствовал свою верность. Тогда ум укрепляется и отгоняет страсти одну за другой, освобождая душу от пленения. Ум хранит человека, чтобы его не прельстил лукавый, старающийся ввести в заблуждение рабов Христовых.
Возможно, что описанная теория кажется сложной, но все-таки вам необходимо знать как о последствиях самоуглубления, так и о последствиях безразличия. Кем же еще является монах, как не человеком созерцающим и обращающимся внутрь самого себя? Ведь монашество — это новый Израиль, то есть, иными словами, ум, созерцающий Бога?
Наши предки говорили: «Ум видит и ум слышит». «Дух есть Бог: и иже кланяется Ему Духом и истиною достоит кланятися» (Ин. 4:24). Таким образом, строжайшее и настойчивое учение Отцов о пребывании в нищете преследовало только одну цель — удаляться от причин и поводов, пленяющих волю и ум греховными похотениями. После этого, став полностью свободными от внешних воздействий, они могли в совершенстве исполнить призыв апостола Павла: «Непрестанно молитеся» (1 Фес. 5:17). Многие из мудрецов века сего стремились пребывать в нищете и беспопечительности, чтобы посвятить себя свободному служению своим идеалам. И наши православные Отцы, будучи подлинными философами, бережно передали нам практические методы, которые помогают обратиться внутрь самого себя. Но это достигается только путем самоотречения и умерщвления своих похотений. Если подвижник не отвергнет от себя суету, которая рождается от развращения и самолюбия, он никогда не сможет приблизиться к любви Божией, не сможет посвятить себя тому, к чему он, как монах, предназначен. Святой Диадох говорит в своих поучениях: «Душа, которая не отвергла от себя пустые мирские похотения и предметы, ни Бога не сможет истинно полюбить, ни диавола возненавидеть, как он того заслуживает». Святые Отцы подчеркивают, что, если кто-либо мечтает победить страсти, поддаваясь причинам, вызывающим эти страсти, он похож на того, кто пытается потушить огонь, подкидывая солому.
Важным правилом, данным нам, является повеление стремиться к свободе ума от внутренних страстей. Твердая воля умертвит самолюбие, представляющее собой главную страсть, на которой укрепляется и через которую входит в наше сердце враг. Когда диавол находит монаха, который без нужды и благословения занимается мирскими вещами, он похищает у него приобретенное ведение — рассуждение, а затем отсекает у него надежду на Бога. Это очень простая вещь, так как человек не может «двема господинома работати» (Мф. 6:24).
Итак, вместо того, чтобы любить суету этого мира, возлюбим Бога, а богодухновенные Отцы научат нас, как на практике достигнуть успеха. Человек, по преимуществу, — это ум, так как другие части тела имеют и животные. Обращая все наши усилия к хранению ума и подчиняя всякое устремление своего разума в послушание Христу, мы призываем на помощь и к соучастию в нашей жизни божественную Благодать, посредством которой «вся можем о укрепляющем нас Христе» (ср. Флп. 4:13).
Этому предшествует умерщвление и уничтожение страстей, в которых проявляется господство падшего разума. Наше делание состоит в отсечении своей воли и в послушании, которое есть наиболее действенное средство умерщвления похоти, поддерживающей ветхого человека. Отцы учат, что для хранения ума необходимо избегать знаний о делах мира сего, чтобы достигнуть забвения о прошлом, поскольку для нас «древняя мимоидоша, се, быша вся нова» (2 Кор. 5:17), а больше нас ничто не интересует. Нам «еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение» (Флп. 1:21), потому что «не имамы зде пребывающаго града» (Евр. 13:14), ни страны, ни всего, что можно пожелать в этом мире. Если мы думаем так, то мы близко к Царствию Божию.
Когда и каким образом Отцы сумели приобрести добродетели, отложить страсти и облечься во Христа? Теперь они соцарствуют вместе с Ним в вечности. Мы постоянно читаем об их сверхъестественных подвигах в пустынях, об их совершенном нестяжании и полном уединении. Через это они научают и нас удаляться от дел и похотений мира сего. Господь учит нас, что настоящий сын подражает отцу своему, и что делает отец, то же делает и сын. Итак, если и мы являемся продолжателями и духовными детьми Святых Отцов, мы должны слушаться их и стремиться им подражать, ведь не зря же мы празднуем дни их памяти, создаем их иконописные изображения и изучаем их подвиги.
Один из самых рассудительных преподобных Отцов, святой Ефрем Сирин, учит: «Монах, вникающий в дела общества и обращающий свои мысли к мирским заботам, подобен разрывающему самого себя на части». «Монах, домогающийся получить наследство, оставшееся после смерти родных, после того как он уже удалился из мира и стал монахом, впадает в искушение». Разве не способен нас образумить пример семи братьев по плоти, среди которых был знаменитый авва Пимен? Они не позволили себе взглянуть на старую мать, пришедшую посетить их в пустыню, которая плакала, желая их увидеть. А когда сестра аввы Пимена просила его помочь освобождению от тюремного заключения ее сына, он ответил ей: «У Пимена нет детей!». Мог ли он быть настолько жестоким и бесчеловечным, когда вся его жизнь была полна совершенной любви? Нет, но, будучи примером для других монахов, он воспитывал их, чтобы они знали, как неполезно иметь воспоминания, мысли или связи с прошлым, с которым нас разлучил Господь. «Изыдите от среды их и отлучитеся, — говорит Писание, — и нечистоте не прикасайтеся, и Аз прииму вы; и буду вам во Отца» (2 Кор. 6:17—18).
Эти примеры снова напоминают нам о главной теме нашей беседы — об обращении человека внутрь самого себя и хранении ума, посредством чего мы получаем помощь Благодати, избавляющей нас от вредных привычек, а затем и от страстей. Итак, отложим ветхого человека, «тлеющаго в похотех прелестных» (Еф. 4:22), и облечемся в нового, станем богоподобными, какими нас хочет видеть Господь.
Нам, общежительным монахам, соблюдение устава общежития приносит такую же пользу, какую подвижникам и пустынножителям приносит сохранение правил пустынножительства, потому что и у нас и у них одна цель. Последние через суровое злострадание и самоуглубление укротили страсти и умертвили ветхого человека. Это возможно и нам. Только такого результата мы достигаем через подчинение, послушание и самоотречение. Вдобавок к этому, мы имеем преимущество — это взаимная поддержка и перенесение немощей друг друга, без человекоугодия. «Терпяще друг ко другу любовию» (Еф. 4:2), мы вынуждаем божественную всеобъемлющую любовь осуществлять обещанное: «В нюже меру мерите, возмерится вам» (Мф. 7:2).
Когда среди нас живет любовь, являющаяся сущностью христианской жизни, она «покрывает множество грехов» (ср. Иак. 5:20) и делает нас богоподобными, поскольку «Бог любы есть, и пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (1 Ин. 4:16). Сколько людей получает утешение, чувствуя нашу поддержку и видя наше служение! И среди них — не только старые или больные монахи, но и ежедневно посещающие наш монастырь паломники. Для тех верующих мирян, с кем мы вступаем в общение, мы становимся примером веры, самоотречения и любви, проявляя те добродетели, на которых держится гармония общественных отношений. При этом мы не прилагаем особенных усилий, а живем только согласно уставу, не имея нужды выезжать в мир, так как сами миряне приезжают к нам. Разве не это имеет в виду Господь, когда говорит: «Вы есте соль земли... вы есте свет мира» (Мф. 5:13, 14)?
Духовную брань легче вести, живя вместе с подобострастными нам людьми, нежели воевать с лукавыми бесами, которые ополчаются на тех, кто удалился из общежития. Взаимопомощь братии — немаловажная вещь, как и Писание об этом говорит: «Брат от брата помогаемь, яко град тверд и высок укрепляется» (Притч. 18:19) и в другом месте: «Горе тому единому, егда падет, и не будет втораго воздвигнути его» (Еккл. 4:10).
Находясь на вашем послушании, великодушно переносите недостатки тех, кто немощен и не может исцелиться от своих пороков, осуществляя таким образом закон любви и терпения, — и вы заслужите награду, которая состоит в духовном преуспеянии и совершенстве. Призываю вас, братия, к снисходительности и сочувствию в отношении ошибок и соблазнов, бывающих от немощных и не имеющих ведения. Поистине, наш Спаситель Христос смягчается, видя наше милосердие к ближним, потому что и Сам Он есть совершенная любовь и сочувствие. Итак, вот способ и нам воспользоваться милосердием Божиим, поскольку Он призывает нас стать сострадательными, каковым является и Он Сам.
«Об авве Алонии», 1. Достопамятные Сказания.
См. примечание на с. 103.
Ср. пер.: блаж. Диадох, Подвижническое Слово, 18. Добротолюбие, т. 3, с. 16—17.
Ср.: прп. Исаак Сирин, Слово 89, с. 421.
Ср.: св. Ефрем Сирин, В подражание притчам, Творения, т. I, с. 103. См. также: Евергетинос, т. I, Глава 24, 8, с. 349.
Ср.: там же, с. 115. См. также: Евергетинос, там же.
«Об авве Пимене», 76. Достопамятные Сказания.
«Об авве Пимене», 5. Там же.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Исцеление и возрождение человека...
Отцы и братия, истина Божия — это не отвлеченное учение, повествующее о созерцательной жизни, и не абстрактная теория. Это жизнь, но не в смысле внешних форм и обычаев, а та жизнь, в которой воплощается христианский исповеднический подвиг.
Отречение от первой заповеди, данной Создателем Адаму, стало причиной катастрофы не только для нас, но и для всей окружающей действительности. Надеждой на спасение и на возвращение потерянного может быть только правое исповедание, которое способно избавить нас от первоначального отречения. Это возвращение и восстание от падения называется покаянием, то есть отказом от ложного мнения и состояния ума, находясь в котором, человек дурное принимал за хорошее, не соблюдал своего долга и вследствие этого претерпевал несчастья и смерть.
Цель покаяния — вернуть Благодать. Достигнуть этого можно только трудом. Безрассудно пользуясь своей свободой, мы предали Бога и отдали врагу власть над нашими правами. Чтобы вернуть себе то, что нам по праву принадлежит, мы должны употреблять усилия и бороться. Именно в этом состоит смысл главной заповеди нашего Спасителя о взятии креста своего. Кто не несет креста своего, тот недостойный ученик.
Божественная Благодать, которая первоначально была в союзе с нами, просвещала и поддерживала нас в хранении правил и законов богоподобия, в добродетельной и нравственной жизни. Но наше отступничество и удаление от Бога лишило нас покрова и света Благодати. Враг увлек нас к делам и заботам падшего разума и беззакония. Плоды этого — жизнь в страстях и развращении.
Покаяние — единственное средство нашего исцеления и возрождения. Для человека, ставшего жертвой пленения, необходимы брань и подвиг, чтобы освободиться от плена. Кающимся нужно нечто большее, нежели просто брань против врагов, потому что эта война ведется не с явными и чувственными врагами, а, как говорит апостол Павел, эта война «к началом и ко властем, и к миродержителем тьмы» (Еф. 6:12), которые упрямо и жестоко стремятся не дать своим жертвам успокоения и свободы. У нас остается только Благодать Господа нашего, «немощная врачующая и оскудевающее восполняющая».
Рассмотрим более ясно, что из себя представляет на практике всецелое покаяние, чтобы вы, будучи добрыми учениками, не натыкались на подводные рифы неопытности и не были обмануты лукавством врага. Как природа наша двусоставна, так и мы с вами должны вести двойной подвиг деятельного покаяния. Духовным делам покаяния предшествуют дела телесные, как и при сотворении Богом человека создание тела предшествовало созданию духа и души.
Эта тема очень тонкая, и неопытному человеку в ней трудно сразу разобраться. Поэтому здесь, насколько возможно, от нас требуется большое внимание, чтобы избежать преткновений. Пленение повлекло за собой первые ранения — страсти душевные и телесные. Эти страсти взаимозависимы и находятся в близком соприкосновении: и те и другие препятствуют возвращению Благодати и ведению праведной жизни. Только полное исцеление личности способствует тому, чтобы человек стал восприимчив к получению божественных обетований.
Богомудрый и опытный Отец Церкви, авва Исаак, поучения которого были постоянной настольной книгой нашего Старца, говорит, что никак невозможно победить страсти, кроме как видимыми и телесными добродетелями. Рассеяние ума побеждается поучением в духовном познании и размышлением о Боге и Его божественном законе. Ум, будучи по своей природе вечноподвижным, не может быть подчинен правилу или ограничению, особенно когда им управляют страсти. Если он не обуздает себя размышлением о Боге и призыванием имени Божия, он не сможет избавиться от рассеяния. Страсти в некотором смысле — это препятствие для осуществления естественных добродетелей души. Если эти страсти не будут побеждены прежде видимыми добродетелями и не перестанут угнетать душу, ум не сможет подчинить чувства в послушание заповедям, посредством которых в нас уничтожается господство падшего разума и прекращается жизнь, противная природе. Когда, по Благодати Божией, подвижник сподобляется прийти в такое состояние, его ум занимает главенствующее положение и начинает побуждать человека проводить бесстрастную жизнь «по Христу» (Кол. 2:8).
После этого, по учению Святых Отцов, Благодать «подчиняется» уму и дарует ему чувство божественного вожделения и близости ко Христу. Тогда осуществляются слова Евангелия: «Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти» (Ин. 1:12). Таким образом, подвижник действительно умирает для этого мира, и лукавый уже не прикасается к нему. Однако Господь благоволил, чтобы подвизающиеся «в поте лица своего» добывали этот «хлеб» (Быт.3:19), поэтому немногие находят его и наслаждаются им. Но для нас, монахов, это необходимо, потому что через злострадание осуществляется наше предназначение.
Как известно, в области денежных отношений никакой должник не освобождается от ответственности побегом или другим каким-либо подобным образом, но только когда он выплатит свой долг. Выгоднейшим способом оплаты и преуспеяния в области духовной является долготерпение и смиренное перенесение несправедливости и презрения от тех несведущих и невнимательных людей, которых мы нередко встречаем на нашем пути крестоношения.
Долготерпение необходимо по двум причинам. Первой причиной является заповедь: «Отпущайте, и отпустят вам» (Лк. 6:37) и «любите враги ваша» (Мф. 5:44). Второй и естественной причиной является расплата за сластолюбие и славолюбие. Эта причина рождается от нарушения нами заповедей Божиих, потому что сказано: «Всяко преступление и преслушание прият праведное мздовоздаяние» (Евр. 2:2). Это правило, согласно духовному закону, исполняется божественной справедливостью неизменно. Если сознательно и безропотно мы будем переносить случающиеся с нами несчастья, мы будем освобождены от ответственности за бывшие в прошлом преступления, а также за те, которые еще можем совершить. Пророк Давид верно описывает происходящее с нами: «Прежде даже не смиритимися, аз прегреших» (Пс. 118:67).
Если кающийся действительно желает в скором времени собрать богатые плоды покаяния, пусть он возлюбит мысль о долготерпении и непрестанном смирении, о необходимости молиться за тех, от кого исходят искушения. Тогда он не замедлит насладиться наградой — богатством Благодати, утешающей нищих духом и помогающей их духовному преуспеянию.
Кто старается как можно точнее подражать нашему Господу и Искупителю, тот обретает смирение и любострадание — сильнейшее оружие, к которому не смеет приблизиться сила и лукавство врагов. Таковые уже близко стоят к цели, то есть к торжеству и свободе от страстей. Это наилучший способ достичь бесстрастия, который легко осуществляется во всех обстоятельствах и всеми людьми, несмотря на разность характеров. Таким образом, при помощи Благодати Божией, желающие подвизаться на поприще покаяния достигают цели, не удаляясь в уединение и не подвергая себя особым упражнениям и суровым подвигам, которые совершали древние подвижники.
Мы, общежительные монахи, живущие совместной жизнью, легче получаем плоды покаяния, если проявляем внимательность. Для нас достаточно того, чтобы мы упражнялись в терпении немощи наших братьев, больных, несведущих и стариков и вообще тех, кто испытывает беспокойство от диавольских приражений.
Сколько примеров мы находим в житиях Святых о том, как Отцы преуспевали посредством долготерпения, истинного послушания и подчинения, незлобия и прощения тех, кто им досаждал и искушал их! Что сказать о том монахе-подвижнике, в келью которого Игумен из-за нехватки места поместил быка? Бык оборвал все нити, которые составляли материал для рукоделия у этого брата, но он ни разу не высказал протеста и никогда не бил этого быка. На какую высоту святости взошла святая Исидора, которая претерпела все укоры и искушения от невнимательных и ленивых сестер!
Для нас, живущих в общежитии, существует множество поводов к преуспеянию и приобретению пользы, если мы будем терпеливы друг к другу «по милости Христове» (Флп. 1:8). Потому что «в нюже меру мерите, возмерится вам» (Мф. 7:2).
«Друг друга тяготы носяще»(Гал. 6:2), мы исполняем закон любви по отношению к нашим ближним, что является первой и главной заповедью и посредством чего мы усваиваем самим себе добродетель смирения.
Наиболее привычным и постоянным искушением, возникающим в нашей духовной жизни, является наличие некоторых трений между братиями. Однако они объясняются не раздорами и разногласиями в монастыре; их создают некоторые нестроения, вносимые злобой Сатаны. Соблазны возникают согласно изречению Писания: «Не возможно есть не приити соблазном» (Лк. 17:1). Терпением, самопожертвованием и надеждой на Бога будем преодолевать все это, не забывая о своем долге подражать жизни Господа.
Образ исцеления больного падшего человека реально запечатлен в жизни Господа нашего Иисуса Христа — Обновителя нашей падшей природы. Прежде восшествия на Крест за спасение мира, Он уврачевал все формы разложения, которые господствовали над человеком. Он уврачевал все наши болезни — члены и орудия смерти: исцелял слепых, глухих, расслабленных, скорченных, прокаженных и вообще всякую смертоносную немощь, свидетельствующую о страданиях и повреждении человеческого естества. Затем Он взошел на Крест и даровал нам воскресение и бессмертие. Он символически показал, в чем значение покаяния, ведущего нас к уврачеванию и исцелению от болезней ветхого человека и противоборствующего закона, действующего через страсти. И как мы облеклись в образ падшего и перстного человека, облечемся ныне посредством правильного покаяния в образ небесного, к которому относится благословенный призыв Господа: «Приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие» (Мф. 25:34) и снова: «Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11:28).
Через благословенное послушание и самоотречение, которые характеризуют монашескую жизнь, мы вступаем на поприще деятельного покаяния, и нам принадлежит блаженство с Господом. Только избегайте, насколько возможно, своей воли и самостоятельности, от которых рождаются уныние и небрежение.
См. об этом: Евергетинос, т. I, Глава 33, 4, с. 489—490.
Память 1023 мая.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ. Приучи свой язык говорить «прости»...
Отцы и братия, мы вынуждены опять вернуться к теме практического образа покаяния, потому что я с прискорбием замечаю, что среди вас допускается невнимательность и упрямство в своих личных пожеланиях, а также самочиние, которое можно назвать ничем иным, как основанием всех пороков!
Кто хочет, по Благодати Божией, спастись и избавиться от плена ветхого человека, тот никогда не выражает своей воли или своего мнения. И если даже это случится, когда придется отвечать вопросившей братии, нужно быть готовым к любому замечанию, и если скажут, что мы говорим неправильно, не смущаться, но со смирением попросить прощения и ответить: «Простите, братия мои, я высказал некоторое мнение, но не принимайте во внимание моей ошибки. Сделаем, как вы говорите, потому что ум мой помрачен, и я не понимаю, что лучше». Если вы не научитесь такому образу поведения, то вас будет беспокоить гнев и стремление победить в споре. «Гнев бо мужа правды Божия не соделовает» (Иак. 1:20). И апостол Павел пишет: «Рабу же Господню не подобает сваритися» (2 Тим. 2:24). Когда мы жили без Христа, мы были «естеством чада гнева» (Еф. 2:3); однако сейчас, когда мы помилованы, мы спешим подражать нашему Первообразу, Который и Сам говорит; «Не ищу воли Моея, но воли Пославшаго Мя Отца» (Ин. 5:30). Кто усвоил себе заповедь любви, тот следует предписанию Апостола: «Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо» (1 Кор. 10:24) и: «Вся вам любовию да бывают» (1 Кор. 16:14). Кто усвоил себе заповедь любви, тот, если живет совместно с братией, никогда не предпочитает своей воли или своего мнения. Когда другие скорбят и страдают, он сочувствует им, а когда он сам в радости, он призывает и их соучаствовать в его радости. Таково свойство жертвенной любви, в которой — Бог.
К нам, живущим в общежитии, обращен совет великого аввы Исаии: «Каким образом животное подчиняется человеку, так же и всякий человек должен подчиняться ближнему ради Бога». Он должен отстраниться от людей несмысленных «и не губить своего ведения, открывая его неведущему, и своей воли, возлагая ее на безумного. Тогда, при помощи Благодати Божией, человек познаёт самого себя и понимает, что ему вредит», потому что Благодать смиренным дается, а гордым противится (см. 1 Петр. 5:5).
В душе спорливого человека господствуют лукавые страсти и устремления. В самоуверенности враг легко находит себе место, потому что видит в нем родственные себе свойства самоначалия. «Приучи свой язык говорить прости, — советуют Отцы, — и приобретешь смирение». Когда мы начинаем ограничивать свою волю, это значит, что наш ум начал ощущать присутствие добродетелей. Однако в ком господствует похоть, тот полон неведения и еще не начинал каяться.
Позаботимся о том, чтобы немедленно оставить свои похоти, потому что они разрушают основание добродетельной жизни и добродетельного разума. Простота и прямота мысли совершенно уничтожает похоть, а кротость, которая следует за этим, не допускает любопрения (спорливости), которое есть полное повреждение духовной жизни.
Страсть спорить и настаивать на своем, основывающаяся на том оправдании, будто спорящий беспокоится о добродетелях и справедливости, совершенно ослепляет человека. Его состояние становится неисцельным, в результате чего в душе такого человека полностью разрушается то здоровое основание, которое было воздвигнуто предшествующей внимательной жизнью. По суждению Святых Отцов, в подверженных этой разрушительной страсти обитает все, что ненавидит и от чего отвращается Бог. Но отсечение своей воли объединяет и умиряет все добродетели и делает ум спокойным и невозмутимым. Этого Бог требует от человека, чтобы повести его к свободе и воскресению.
Нам необходимо быть внимательными по отношению к причинам, от которых рождается страсть к любопрению и различные недоумения. Каковы же они? Это многоглаголание, то есть когда кто-либо передает от одного к другому нечто услышанное, это невоздержность на язык, неискренность, настаивание на своем мнении, лицемерие и вообще все то, что чуждо сочувствию и любви, которая «вся покрывает... и вся терпит» (1 Кор. 13:7).
Нерушимым правилом и долгом общежительных монахов является то, чтобы они всех братьев почитали равными и внимательно хранили свои уста и глаза. Если это правило будет сохраняться монахом, Благодать просветит его ум, и он не будет тревожиться и скорбеть, если не получил просимое или если его кто-либо огорчил или уничижил. Сила веры, рождаемая от послушания и смирения, извещает его, что миром управляет правда Божия, попускающая все, что с нами происходит, и что Бог не судит по человеческим критериям.
Отцы свидетельствуют, что не бывает скорбей, которые были бы не от Бога, попускающего их как испытание или как наказание за грех. Кто думает иначе, тот не верит, что Бог есть праведный Судия. Противящийся приходящим скорбям по неведению сопротивляется повелению Божию. Только тот, кто их принимает истинным разумом, тот уповает на Господа (ср. Пс. 26:14; Пс. 33:20 и др.). «Когда приходит искушение, — говорят Отцы, — не ищи, почему или от кого оно произошло, но как тебе его претерпеть с благодарностью и без памятозлобия».
Я еще раз подчеркиваю, что самоотречение есть необходимый фундамент для строительства духовной жизни, это наша цель и наш долг, поэтому не утомляйтесь от моих настойчивых напоминаний. Другого пути преуспеяния вы не найдете, пока вами будут владеть своенравие и любонравие.
Кажущиеся малыми некоторые погрешности на самом деле не столь малы, потому что они владеют нами на основании нашего выбора и предпочтения. Кто не обращает внимания на малые прегрешения, «по мале упадет» (Сирах 19:1). Но разве и за малые прегрешения не осуждается весь человек? «Верный в мале, и во мнозе верен есть» (Лк. 16:10), и наоборот.
Если Господь говорит, что мы «соль земли» и «свет миру» (см. Мф. 5:13, 14), разве допустимы с нашей стороны погрешности? Разве мы не услышим тогда в свой адрес осуждения за грех: «Горе... имже соблазн приходит» (Мф. 18:7)?
Последуя призыву Господа, мы отреклись от всего, братия мои, чтобы взять свой крест и идти за Ним. Он Сам идет впереди нас, а за Ним следует сонм святых, прошедших кровопролитное поприще исповеднического подвига! Почему мы забываем о своих обетах и вызываем огорчение и разочарование у верующих людей? Маленькая небрежность рождает дурную привычку, и тогда наше усердие без труда побеждается вредоносным нечувствием. Откуда после этого взяться слезам для излечения нашей души? Люди, живущие в миру, соблюдают законы, потому что боятся угрозы наказания от правительства. Это напоминание является для них препятствием, мешающим нарушать законы. А для нас разве недостаточно осознавать, что, совершая преступление заповеди, мы теряем не материальные ценности и достоинства суетного мира, но лишаемся Бога и Его Царствия и, следовательно, жизни вечной?
Не будем пренебрегать точным соблюдением устава, поскольку любые упущения открывают доступ искушениям и угашают ревность, через которую мы переносим тяжесть злострадания. «Что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам» (Пс. 115:3)? Неужели нам недостаточно того, что Он привлек нас к познанию Себя и причислил к званию святых? Неужели Он требует от нас чего-то трудного и недостижимого, когда желает соделать нас участниками Своей любви и Царствия?
Своим явлением в мир Господь на деле показал отречение от устоев ветхого человека и подчинение божественной воле, которую Он выполнил полностью, а теперь призывает и нас подражать Ему. Разве нас не умиляют примеры миллионов подвижников веры, которые оказались последовательными и послушными во всем, чему Господь учил и что творил (см. Деян. 1:1). Когда мы осуществляем закон братолюбия и взаимовыручки, проводим мирную и согласную жизнь, тогда с нами пребывает божественная Благодать, а с ней мы можем достичь всего, что нам необходимо.
Какую пользу мы получаем от прекословия, непослушания и похоти, лишающих покоя и мира — необходимых условий для трезвения, без которого невозможна невидимая брань? Господь, выражая к нам Свою нежную отеческую любовь, умоляет нас: «Будите во Мне, и Аз в вас» (Ин. 15:4). То, что Он не угрожает нам и не укоряет за вину и равнодушие, но просит нас пребывать вместе с Ним и здесь и в вечности, — это разве не умиляет нашу бесчувственную душу? Но мы не сможем пребывать с Ним никаким другим образом, как только соблюдая заповеди Божии, о которых Апостол говорит: «И заповеди Его тяжки не суть» (1 Ин. 5:3). О каком соблюдении заповедей, однако, можно говорить, когда в нас господствует безразличие?
Не будем равнодушными, братия мои, не будем расслабляться, но устремимся к постижению Того, Которым и мы «постижени быхом» (Флп. 3:12), — Господа нашего. Он вдохновляет нас на этот подвиг следующими словами: «Идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет» (Ин. 12:26). Если «рабу Господню не подобает сваритися» (2 Тим. 2:24), тогда зачем мы позволяем себе прекословие, ропот, ворчание и упрямство? Не значит ли это, что наша мысленная мастерская попала в рабство, и не на «хребте нашем», но впереди нас «делаша грешницы» (ср. Пс. 128:3), то есть лукавые демоны, поскольку мы сдали им все наше оружие и уступили в брани?
Не станем получать раны в спину, как дезертиры, но, как законные воины, останемся на поле брани и не будем отступать. Если иногда и случается такое, что мы оступаемся по неопытности и слабости, мы не оставляем битвы, не отрекаемся от продолжения брани, не теряем своего мужества, потому что «болий есть Иже в нас» (ср. 1 Ин. 4:4), нежели воюющий с нами диавол. Не будем забывать слова, которые мы возносим за богослужением: «Разумейте, языцы, и покаряйтеся... аще бо паки возможете, паки побеждени будете... яко с нами Бог» (Ис. 8:9—10).
Господь с совершенной отеческой любовью извещает нас: «Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20). К какому здравому уму и трезвенному сердцу может приблизиться разочарование или робость, когда Господь уверяет всех, кого Он привлекает к Себе, что Он есть и будет с ними всегда? Я напомнил вам о важных сторонах всеобъемлющей любви Спасителя нашего, чтобы вы, по причине своей неопытности, не поддавались искушениям, возникающим на нашем пути крестоношения, чтобы вы не боялись и не прекращали своего подвига.
Мы не первые и не единственные на пути ко Христу. С нами шествуют пророки, апостолы, учители, мученики, исповедники и все бесчисленное множество наших преподобных Отцов, которые соприсутствуют и невидимо соучаствуют в нашем практическом исповедничестве. Пресвятая Дева Богородица, как наша общая мать, воспитывающая нас в равноангельной жизни, никогда не оставляет нас, постоянно видимым образом извещая о том, что и Она также пребывает с нами. Чудоточные мощи святых, их освященные образы и иконы, их духоносные жизнеописания и поучения — разве это не ручательство и за наше окончательное торжество? Поскольку «праведницы во веки живут, и во Господе мзда их» (Прем. 5:15), следовательно, и предстательство их за нас вечно.
Если Господь «клятся Собою» (см. Амос 6:8), что «не восхощет смерти грешника» (ср. Иез. 18:23), то как же Он отнесется к нам, призывающим Его и, насколько позволяют силы, последующим за Ним? Ведь «яко очи раб в руку господий своих» (Пс. 122:2), так же и мы день и ночь ожидаем Его и непрестанно стучим в двери Его милосердия. «Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь» (Лк. 18:7)? Мы полностью уверены, что Он «сотворит отмщение наше вскоре» (ср. Лк. 18:8), что Он спасет нас и введет в Свое вечное Царствие! Да будет так. Аминь.
Авва Исаия, Слово 8, 12. Добротолюбие, т. I, с. 325.
Ср.: там же, с. 325—326.
Прп. Антоний Великий, Устав отшельнической жизни, 192, 193. Добротолюбие, т. I, с. 110. См. также: Авва Исаия, Слово» 9, 15. С. 331.
См.: Авва Исаия, Слово 22, 9—12. Там же, с. 387—389.
См.: Евергетинос, т. I, Глава 43,3 (из аввы Марка), с. 635.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ. Смиренное помышление...
Отцы и братия, как говорят мудрые мира сего, повторение — мать учения. Эту поговорку можно отнести и к нашим с вами собеседованиям. Повторение не только полезно — оно необходимо, потому что наша природа после падения потеряла устойчивость и стала подвержена воздействиям своего окружения; забвение постоянно притупляет и охлаждает все наши усилия.
Вспомним сегодня о великой добродетели смиренного помышления, потому что Святые Отцы отмечают особую важность этого делания для желающих преуспеть. Смиренное помышление начинается с того момента, когда, всматриваясь в самих себя, мы можем только сказать: «Откуду начну плакати окаяннаго моего жития деяний? Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию? Но, яко Благоутробен, даждь ми прегрешений оставление!».
Совокупность святоотеческого учения о самопознании и смирении выражается в определении смиренное помышление. Святоотеческие советы и наставления, касающиеся этой темы, многочисленны. Мы отметим только некоторые, которые наиболее соответствуют целям наших бесед.
Важнейшие наставления заключены в Священном Писании в словах Господа: «Блажени нищие духом, яко тех есть Царствие Небесное» (Мф. 5:3); «иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга» (Мф. 20:26); «Аз же посреде вас есмь яко служай» (Лк. 22:27), а также: «Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должни есте друг другу умывати нозе; образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите» (Ин. 13:14—15).
Глубокий смысл заповедей Господа нашего о смиренном помышлении дополняют соответствующие поучения богоносных Отцов. Все эти отрывки, каждый своим конкретным образом и в зависимости от обстоятельств, достигают одной цели. Вот некоторые из них.
Авва Сисой, один из великих Отцов монашеской традиции, оставил достопримечательное изречение: «Намеренно почитающий себя худшим исполняет все Писание». Что же означает почитать себя худшим, как не то, чтобы кто-либо не думал, что он из себя что-то представляет, или, по слову Господа нашего, чтобы ощущал себя самым последним и самым низким! Когда того же Старца спросили, хорошо ли, чтобы память о Боге всегда была в нашем уме, он ответил, что это не великое дело: великое дело, когда видишь самого себя ниже всякой твари.
Этот светильник рассуждения, когда был спрошен о том, каков путь, ведущий к смирению, ответил: «Смирение есть средство, доставляющее свободу и преуспеяние. Оно рождается от воздержания, труда, непрестанной молитвы и, самое главное, когда мы ощущаем, что мы ниже всякого человека».
Когда Макарий Великий спросил диавола, какого делания или добродетели больше всего боятся бесы, тот, будучи лжецом, вынужден был сказать правду, что их может победить и совершенно уничтожить все их приражения только одно смирение. Поэтому Отцы советуют нам прибегать к смиренному помышлению о себе, чтобы приобрести смирение. Признак глубокого смирения — когда мы прощаем досадившего нам или обидевшего нас прежде, чем тот попросит прощения. Важнейшее отеческое наставление на эту тему звучит так: «Возложи на себя пред Господом все свои ошибки и претерпи искушение до последнего издыхания». Действительно, кто, по Благодати Христовой, смог применить таковой подвиг по отношению к самому себе, тот достиг пристани успокоения и мира, где сыны Божии обретают наследство и царствуют со Христом.
Отцы также замечают: как началом плодоношения является цветение, так началом блаженного смирения является подчинение Господу. Достигший этого становится во всем послушным, покорным, кротким, всех чтит и уважает. Имеющий о себе смиренное помышление, а от этого и само смирение, не осмеливается критиковать нерадивого. Он никого не презирает, не замечает немощей других и не слушает того, что не принесет пользу его душе.
Снова нас учат Отцы: «Брат, приучи свой язык говорить прости, и приобретешь смирение». Приобретите смирение, и оно покроет вас от невольных скорбей, посылаемых Богом, вызываемых вашими ежедневными проступками. Не пренебрегайте пребывать в злострадании, потому что труд, нищета, странничество, терпение во всем этом и молчание рождают смирение, а оно изглаживает все грехи. «Пока человек пренебрегает своим спасением, он находится в прелести, думая будто он друг Божий. Однако когда добрым усердием он освобождается от страстей, ему стыдно бывает возвести очи свои на небо, потому что он уверен, что он еще ничего не достиг».
Когда кто-либо внимательно относится к тому, чтобы не огорчить и не задеть своего ближнего, это является признаком, что он достиг смирения. Смирение рождает рассуждение, которое, будучи мерилом добросовестности, распознает страсти и становится «светильником ногама моима... и светом стезям моим» (ср. Пс. 118:105). Но чтобы достичь состояния плодоношения, необходимо предварительно возделать почву. Вкратце мы остановимся на этом делании.
Во-первых, требуется удаление от всего чуждого нашим целям. Безмолвие рождает навык. Навык в добродетели рождает умиление и слезы, а они, в свою очередь, рождают страх Божий. От страха Божия происходит смирение, а от него — рассуждение. Тогда в чувствах проявляются сверхприродные способности, то есть предвидение. Затем следует любовь, посредством которой человек начинает ощущать на себе исполнение божественных обетований, в область которых со властью вступают сыны Божии.
Мы привели вам некоторые подходящие места из святоотеческого предания о том, на что и мы вам постоянно и со смирением указываем. Таким образом, вы можете убедиться, что мы не учим вас ничему своему, не учим внимать чуждым монашеству мыслям и советам. Почитая Отцов, имея к ним послушание и сохраняя советы, которые дают они, мы в то же время имеем в их лице заступников и молитвенников о нас ко Господу.
Святые Отцы своей ревностью, послушанием и самоотречением получили от Благодати огненные крылья и взлетели к Богу, призвавшему их. Мы же имеем крылья слабые и болезненные, мы продвигаемся вперед с трудом, с плачем и смирением, потому что наша готовность и наше усердие скованы немощью. Если мы позаботимся о том, чтобы иметь смирение и то, что с ним соединено, мы избежим случайных потрясений, то есть наказаний Божиих, непонятных для нас, попускаемых за упущения и ошибки. Не будем забывать, что «всяко преступление и ослушание праведное прият мздовоздаяние» (Евр. 2:2). Особенно это относится к отвратительному высокомерию. Отговорка, будто нас мучают различные искушения, разве не является лишь нашей фантазией и самонадеянностью? Достаточно привести в пример апостола Павла. «Дадеся ми, — говорит он, — пакостник плоти, аггел сатанин, да ми пакости деет, да не превозношуся» (2 Кор. 12:7). Если одному из величайших святых «дадеся пакостник», чтобы он не превозносился, сколько должно быть дано нам, спящим и безразличным?
Итак, в своих искушениях виновен сам человек, а не праведный Бог-Судия, всегда неизменно и справедливо управляющий Своим творением. Об этом пишет апостол Павел: «Аще бо быхом себе рассуждали, не быхом осуждени были; судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся» (1 Кор. 11:31—32). Таковы последствия, которые возникают при отсутствии смирения.
Великим достижением является существенное познание человеком степени своей болезни и немощи. Кто достиг этого, тот достиг смирения, а также, в соответствии с уровнем своего духовного состояния, и познания Бога. К такому человеку приходят божественные дарования. Как искушению предшествует превозношение, так Благодати предшествует смирение. Будем, братия, внимательны, держась смиренного помышления, а также «терпяще друг другу любовию» (Еф. 4:2), — и тогда покров смирения спасет нас от горечи искушений. Смирение вызовет в нас ревность и самоотречение, так что мы будем способствовать совершенствованию друг друга, а не осуждать, пребывая в искушениях.
Пусть от наших уст и нашего ума не удаляется всесвятое имя Господа Иисуса Христа. Невозможно, чтобы Всеблагий Бог презрел наше призывание Его, потому что даже когда мы не ведали Бога, Он вел нас за Собой и пребывал с нами, терпя наше жестокосердие. Во всем следуя Священному Преданию, со вниманием будем продолжать осуществлять наше доброе исповедание, которое выражается в самоотречении и любострадании, посредством которых мы изгоняем источник смерти — наслаждение, «задняя убо забывая, в предняя же простираяся» (Флп. 3:13). Какую связь имеем мы с этим суетным миром, из которого нас вывел Господь? Вы «от мира несте, но Аз избрах вы от мира» (Ин. 15:19), «и положих вас, да вы идете и плод принесете, и плод ваш пребудет» (Ин. 15:16). Плод, которого требует от нас Бог, — это взаимная поддержка, а также всецелая любовь и терпение друг к другу, как и Господь научил нас: «Аз посреде вас есмь яко служай» (Лк. 22:27).
Выше я упомянул об исповедничестве. Исповедничество наше заключается, в первую очередь, в нашем добром поведении, в противостоянии против страстей и противоборствующего закона, характеризующих ветхого человека. Разве это не исповедничество, когда мы носим «немощи немощных» (Рим. 15:1), утешая старых и больных? Разве не является исповедничеством наше служение многочисленным паломникам, которые в наше изменчивое время вынуждены бывают обращаться к нам, чтобы узнать, возможно ли и сегодня осуществление евангельских идеалов? К кому же обращается Господь, когда говорит: «Вы соль земли» и «свет миру» (Мф. 5:13, 14), как не к нам? Ведь Он привел нас к познанию Своей всесвятой воли и причислил к сонму Своих святых!
Разве мы не знаем на опыте о всеблагости и милосердии Божием, разве не испытываем на себе стольких дарований, которыми Он удостоил нас, особенно в нашей новой жизни в монашестве? По Благодати Божией и по силе своей веры, мы отреклись от суеты мира и «смеемся над огненосной бурей» сатанинской ярости, день и ночь разжигающей обычаи и законы падшего разума, посредством которых диавол внушает нам забыть об обетах крещения и о своих монашеских обетах.
Хотя многие считают, что мы «отреби миру» (1 Кор. 4:13), на самом деле мы — те, кто пребыл со Христом в напастях Его (см. Лк. 22:28). Тем, кто безропотно продолжает путь добродетельной жизни, Господь обещает: «И Аз завещаваю вам... Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей во Царствии Моем» (Лк. 22:29—30) не как рабы, но как друзья.
Честные братия, «да будут чресла ваша препоясана и светильницы горящии» (Лк. 12:35), как у мудрых домостроителей, а не наемников, чтобы в каких бы ситуациях вы ни оказывались, когда долг призовет вас, вы всегда были готовы и усердны. Подчинение и послушание пусть занимают главенствующее положение в вашей жизни. Усердие и смиренное помышление, молчание и молитва, безропотность, кротость и радость — все это пусть также будет свойственно вам как монахам. И да будет у вас «всяческая и во всех Христос» (Кол. 3:11). «Друг друга тяготы носите»(Гал. 6:2), «терпяще друг другу любовию» (Еф. 4:2), чтобы была известна «кротость ваша... всем человеком» (Флп. 4:5), чтобы вы стали подлинными подражателями наших Отцов, сподобившихся святости!
Первый тропарь Великого Канона св. Андрея Критского, читаемый за вечерним богослужением (на Повечерии) на первой седмице Великого Поста.
Ср.: «Сознающий тщету в знании (εν γνώσει ) совершает все Писание» (О смиренномудрии, 57. Древний Патерик, с. 288). Здесь εν γνώσει переведено как «в знании», но мы предпочли другое значение этого выражения: «намеренно, сознательно», что, как кажется, больше соответствует смыслу отрывка.
«Об авве Сисое», 11. Достопамятные Сказания, с. 224.
Ср.: О смиренномудрии, 58. Древний Патерик, с. 288. То же самое изречение приписывается авве Тифою, ср.: «Об авве Тифое», 6. Достопамятные Сказания, с. 246.
См.: «Об авве Макарий», IIII Достопамятные Сказания, с. 132.
См.: Евергетинос, т. I, Глава 45, 1, 36, с. 652.
Прп. Антоний Великий, Устав отшельнической жизни, 192, 193. Добротолюбие, т. I, с.110. Авва Исаия, Слово 9, 15. Там же, с. 331.
Ср.: Авва Исаия, Слово 10, 2. Там же, с. 332.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ. «Трезвитеся, бодрствуйте!» (1 Петр....
Отцы и братия, поскольку я несу тяжесть ответственности за вас перед Богом, я обязан наставлять вас во всем, как и первоверховный апостол Петр говорит: «Праведно бо мню, донележе есмь в сем телеси, возставляти вас воспоминанием» (2Петр. 1:13), а также: «Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая, ходит, иский, кого поглотити» (1 Петр. 5:8).
В самых разнообразных обстоятельствах, случающихся с нами в невидимой и видимой войне, «не дивитеся еже в вас раждежению ко искушению вам бываему, яко чужду вам случающуся» (1 Петр. 4:12). Мудрый учитель, желая пробудить нас от сна, продолжает: «Христу убо пострадавшу за ны плотию, и вы в ту же мысль вооружитеся» (1 Петр. 4:1). Апостол, после отеческого благословения и воодушевления, не упускает случая напомнить нам и о наказаниях, которые ожидают тех, кто пребывает в беспечности и, находясь в сонме святых, предает дарованные Богом благословения. И мы имеем то же благословение — находиться в сонме святых, поэтому слова Апостола обращены и к нам: «Аще бо Бог ангелов согрешивших не пощаде, но, пленицами мрака связав, предаде на суд мучимых блюсти» (2 Петр. 2:4). Более полезным для нашего духовного преуспеяния, однако, было бы помнить о любви Божией к нам и пребывать в любви, чем бояться угрозы страдания и наказания, в котором проявляется божественная справедливость.
Очень часто Отцы используют примеры из повседневной жизни, чтобы воодушевить нас на подвиг. Примерами из мирской жизни призывает нас к духовному подвигу и Господь: «Сынове века сего мудрейши паче сынов света в роде своем суть» (Лк. 16:8). Из Святых Отцов множество примеров в своих поучениях использует, например, преподобный Ефрем Сирин, призывая тем самым к бодрствованию и усердию в духовном подвиге. Для примера он ссылается на прилежание и усердие занимающихся литературой, искусствами и другими видами деятельности: они, не взирая на труды и лишения, не смущаясь укорами своих начальников, постоянно стремятся достигнуть своей цели. Необходимо и нам употреблять те же усилия, потому что мы ожидаем не каких-то материальных благ и светских наград, но усыновления, которое обещает Господь всем, желающим последовать за Ним. Какое достоинство имеют выгоды и успехи мирской деятельности перед святостью и обожением, которое Господь обещает всем, кто ожидает Его явления? Ведь успехи мирской жизни исчезают еще прежде того, как их успевают достигнуть.
Святые Отцы утверждают, что полезное средство очищения и освящения — это все случающееся с нами переносить с благодарением. Смысл этого восходит к всемудрому домостроительству Божию, желающему всех ввести в Царствие Небесное. Однако бедственное положение, в котором находится человек после грехопадения, различными причинами отклоняет нас от этого пути. Чувственное развращение, вошедшее в человека после падения, вынуждает его — хочет он или не хочет — желать наслаждения, являющегося источником смерти. Добровольное принятие скорбных жизненных обстоятельств необходимо для покрытия вины и исцеления нашей испорченности. Способ, посредством которого Благодетель Бог осуществляет наше лечение, — это так называемые неожиданные скорбные потрясения. Они стали неразлучными спутниками нашей жизни. Всеблагий Бог, чтобы утешить нас и известить о том, что они необходимы, сделался человеком и жил в условиях добровольного злострадания. Перенося все издевательства и скорби, которые исходили от служителей диавола, Он, в конце концов, крестом и смертью запечатлел узкий и скорбный путь воссоздания человека.
«Христу убо пострадавшу за ны плотию, и вы в ту же мысль вооружитеся»(1 Петр. 4:1). Вот какова причина, по которой мы должны претерпевать все скорбное, что случается с нами. Только скорби могут избавить нас от осуждения за грехи и исцелить от противоборствующего закона тления, который господствует над нами (ср. Рим. 7:23).
Помогая различными советами и наставлениями, Святые Отцы ведут нас к исцелению и спасению. Они учат нас, что жизненные скорби неоднообразны и не одного вида. И хотя неудачи, скорби, болезни, различные временные обстоятельства и состояния, злые люди, отвергающие евангельскую истину или не знающие ее, препятствуют, по видимости, боголюбцам исполнять свой долг, Святые Отцы любомудро и богодухновенно учат нас, что не бывает ничего случайного или бесцельного, если даже нам кажется, что причина заключается в тех, кто причиняет нам скорби. «Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся» (1 Кор. 11:31—32). Всеспасительное промышление и попечение о нас нашего Спасителя попускает нам трудности и скорби ради исцеления неразумного сладострастия, возращенного в нас невнимательностью и безразличием.
Рассудительнейший авва Марк говорит: «Упреки людские хотя и причиняют сердцу скорбь, но становятся для претерпевающего их причиной непорочности». «Если хочешь не во осуждение принимать от людей похвалу, сначала за грехи свои возлюби обличение». Как учат Святые Отцы, победить всякую напасть, откуда бы она ни происходила, можно только молчанием. Потому что по-настоящему смиренномудрый не тот, кто уничижает самого себя, но тот, кто принимает с радостью от ближнего поношения и бесчестия.
В общежительном монастыре всегда есть поводы к смирению, посредством которых мы вступаем в невидимую брань. Однако прежде нежели мы почувствуем реальность божественных обетовании, в наших сердцах должны угаснуть страсти. Но страсти не исчезнут сами по себе, если мы не окажем никакого сопротивления неразумным помыслам и желаниям. Ежедневно случающиеся скорби и искушения снова и снова возбуждают нашего ветхого человека как телесно, так и душевно. Здесь и должен быть совершен подвиг отречения и исповедничества. Разве не каждый день мы переживаем трудности в связи с этим? Терпение, долготерпение, молчание, послушание, отречение от своей собственной воли и предпочтение успокоить брата нашего, нежели навязать ему свое мнение — так, во всяком случае, мы должны поступать, если мы внимательны, потому что через это мы осуществляем нашу цель и следуем свидетельству совести.
«Се, ныне время благоприятно, се, ныне день спасения. Ни едино ни в чемже дающе претыкание, да служение беспорочно будет »(2 Кор. 6:2—3). Как мы докажем, что, как говорит Господь, мы есть «соль земли» и «свет миру» (Мф. 5:13, 14)? Разве это может осуществиться через ропот, прекословие, гнев, лень и беспечность, которые мы обычно допускаем в своей невнимательной жизни? Какой пример подадим мы нашим братьям, живущим в миру? Ведь они находятся в сокрушении и разочаровании, видя вокруг себя только идолов личной выгоды и корысти: они требуют от нас показать им здоровый образ существования и не колеблющийся путь спасения. Я очень часто слышал, как они говорили, что получили много пользы, взирая на пример нашего поведения. Много раз меня спрашивали: «Почему, отче, вы, будучи друг для друга чужими и не связанными родственными узами, не ссоритесь, не ругаетесь, даже не спорите между собой, тогда как мы постоянно это переживаем в узком кругу своей семьи?» Я отвечал, что это происходит потому, что между ними отсутствует союз, связующий «разстоящиеся естества». «Вы, — сказал я им, — все определяете словами «это мое», а мы говорим «это наше». Мы заботимся и просим о том, чтобы единство разстоящихся всегда пребывало с нами, веруя, что «Той печется о нас» (1 Петр. 5:7) и что так оно и будет».
Из этого примера очевиден наш двойной долг: забота как о нашей собственной безопасности и спасении, так и о том, чтобы подавать пример и приносить пользу своим ближним, стремящимся к деятельной жизни «по Христу» (ср. Кол. 2:8), для своего собственного утверждения.
Внимательность в поведении всегда благословляется Богом. Особенно, если это касается бережного отношения к материальным благам. Господь по насыщении пяти тысяч, как я вам уже говорил и ранее, потребовал, «да не погибнет ничтоже» (Ин. 6:12) из оставшегося в избытке. В другой раз, когда Никодим просил у Него извещения о божественных и сверхъестественных откровениях, Он выразил свое неудовольствие такими словами: «Аще земная рекох вам, и не веруете; како, аще реку вам небесная, уверуете?» (Ин. 3:12). Это обличает нашу неспособность и недостаток внимательности в выполнении своих обязанностей, что говорит о том, что мы плохие управители и, следовательно, недостойны преуспеяния, недостойны и доверия нам сверхъестественных таинств, которые заслуживают «добре потрудившиеся».
«Кто есть, — говорит Господь, — верный строитель,.. егоже Господь его обрящет творяща тако» (ср. Лк. 12:42, 43). Он проявляет точность в благом строительстве не только по отношению к самому себе, но и в отношении своего окружения. Насколько это отвратительно, когда по причине нашей собственной невнимательности, и особенно по невнимательности ответственных из братии, каждый день приходит в негодность имущество нашего монастыря, которое доставалось с большим трудом и многими затратами. Причиняемый вред касается не только материальных припасов и продуктов, но и инструментов и всех вещей, необходимых для различных монастырских работ. Разве возможно, чтобы Бог дал Свою многоценную и неописуемую Благодать человеку неспособному и небрежному, характерными чертами которого являются безразличие, расточительство и беспечность? Справедливо мы лишаемся божественного благословения, без которого ничего не можем делать. «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5) и: «Питающаяся же пространно (душа), жива умерла» (1 Тим. 5:6). Как впоследствии мы поможем страдающим, бедным и несчастным, число которых в наше время постоянно растет? Неужели мы забываем, что Господь в Свое Второе Пришествие покажет, что у Него есть нечто общее с теми, кто осуществлял на практике свое сострадание к людям?
Умоляю вашу любовь, отцы и братия, будьте всегда внимательными, как разумные управители, которых Господь не только хвалит, но и принимает, награждает и называет сотрапезниками. Они хорошо послужили Ему на земле, и поэтому Он справедливо вводит их в Свое вечное Царство, говоря: «Добре, рабе благий и верный» в своем служении, соблюдший Мою волю и Мои заповеди, «вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25:21). Немного внимательности — а какую славу в вечности получат за него те, кто приобрел добродетели и усердие верного управителя!
Рус.: «справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием».
Рус.: «огненного искушения, для испытания вам посылаемого, не чуждайтесь, как приключения для вас странного».
Ср., например: св. Ефрем Сирин, О правой жизни, 45. Творения, т. II, с. 73; К египетским монахам, Поучение, 7. Там же, с. 89.
Прп. Марк Подвижник, 200 глав о Духовном Законе, 49. Добротолюбие, т. I, с. 524.
Там же, 72. С. 526.
Ирмос воскресного канона, глас 4.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. О восхождении к Богу...
Отцы и братия, мы приблизились с вами к периоду Великой Четыредесятницы, и наши старания, направленные ко спасению, должны возрасти и количественно и качественно, по примеру наших Отцов, которые посвящали весь этот период строжайшему злостраданию и самоуглублению. Они уходили в самые глубокие и безмолвные пустыни и несли там различные подвиги злострадания, чтобы достигнуть полнейшего самоотречения. К этому можем приблизиться и мы, но через братолюбие и снисходительность друг к другу. Терпение различных неприятностей, возникающих ежедневно по невнимательности простодушных и немощных, разве не есть высший образ самоотречения? Постоянное злострадание и воздержание, положенное по суровому уставу в период Великого Поста, разве имеет какую-либо иную цель, нежели укротить наши чувства и направить ум к духовным переживаниям?
Несмотря на то, что любовь к подвигам воздержания приносит много пользы, еще больше способствуют нашему очищению и просвещению перенесение унижений от немощных и простодушных из братии. Отцы утверждают, что молчание в трудах и печалях является победой. Если все управляется промыслом Божиим и никто ничего не может нам сделать без попущения Бога, и, более того, если «вам же и власа главнии вси изочтени суть» (Мф. 10:30), то какое основание имеет вопрос «почему»?
Авва Исаия учит, что если по малодушию тебя оскорбит твой ближний, то не смущайся, а понеси оскорбление. И если потом ты проверишь свою совесть, ты найдешь, что ты был виноват и заплатил долг посредством этого искушения, которое с тобой совершилось.
Виной является не только практическое преступление и творение дел неразумных: «Ведущему добро творити и не творящему, грех ему есть» (Иак. 4:17). Беспечность в отношении добродетелей считается упущением в исполнении своего долга. Воля Господня, совершаемая по благоволению, заключается в том, чтобы нам «в разум истины приити» (1 Тим. 2:4). И по природе, согласно замыслу в творении, мы восприняли «разум истины» через наше воссоздание Обновителем человеческого естества: «Елицы же прияша его, даде им область чадом Божиим быти» (Ин. 1:12). Все это говорит о том, что добродетельная жизнь — не предмет выбора или предпочтения, а абсолютный долг христианина. Вот почему умножаются искушения и бичевания, попускаемые Промыслителем Богом преступникам заповедей, которые находятся в расслаблении и бездействуют.
Благословен, опять же, Всеблагий Промыслитель нашего спасения, Господь Иисус Христос, даровавший нам лекарственное средство от извращенного мнения нашего, — деятельное злострадание, с помощью которого мы с корнем вырываем пагубное сладострастие — источник смерти. Таким образом мы не теряем Благодати и благословения нашего Спасителя Христа, Который научил нас практическому исполнению заповедей, призывая к постоянному несению честного Креста, в котором — залог воскресения и исцеления.
Евангельское повеление любить друг друга и иметь самоотречение ради достижения главной цели — спасения души и обожения — заставляет меня привести вам ряд отеческих высказываний, направленных на то, чтобы поддержать вас и пробудить от нечувствия.
Авва Кассиан, один из старейших Отцов-подвижников и выразителей нашего Священного Предания, приводит некоторые подробности из Устава древних Египетских киновий. После окончания богослужения никому из монахов не разрешалось вступать в беседы или выходить из келлии, посещать других братьев или пренебрегать своим рукоделием, или вообще слоняться без дела. Если вдруг во время общего послушания случалось произойти каким-либо неблагоразумным поступкам, или же произносилось недолжное слово, или высказывалось осуждение, то не разрешалось, чтобы это разносилось среди других братьев, во избежание их повреждения, потому что это почиталось за смерть души. Вот какое значение имели тогда заповеди: «Друг друга тяготы носите» (Гал. 6:2) и: «Терпяще друг другу... по милости Иисус Христове» (Еф. 4:2; Флп. 1:8).
Спросили авву Пимена: «Что должен сделать тот, кто хочет пребывать в киновии?». И он ответил: «Кто хочет пребывать в киновии, должен устраниться от всякой беседы и от всего своего имущества и своих привычек».
Отцы также учат, что послушник, уполномоченный монастырскими правилами исполнить какое-либо дело, должен служить старательно и изо всех сил, так как исполняет дело Божие, потому что все, что есть в монастыре, посвящено Богу. Кто пренебрегает этим, тот подлежит осуждению как лентяй. Поэтому, старательно или небрежно несет послушание монах, его служение восходит к Богу, и он принимает либо награду, либо наказание.
Ведь и Писание побуждает нас быть усердными, напоминая, что «проклят творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10). Господь призывает нас к послушанию и соблюдению Его воли, обещая в награду Свою всеобъемлющую любовь: «Аще кто Мне служит (усердно), Мне да последствует, и идеже есмь Аз, ту и слуга Мой будет; и аще кто Мне служит, почтит его Отец Мой» (Ин. 12:26). Призывая нас подражать Ему, Он напоминает: «Аз же посреде вас есмь яко служай» (Лк. 22:27), указывая на то, что «Сын Человеческий не прииде, да послужат Ему, но послужити и дати душу Свою избавление за многих» (Мф. 20:28).
Что еще можно привести из апостольских повелений, вся жизнь которых была сплошным мученичеством? «Темже, братие моя возлюбленная, тверди бывайте, — говорит Павел, — непоступни, избыточествующе в деле Господни всегда, ведяще, яко труд ваш несть тощь пред Господем» (1 Кор. 15:58); «не обидлив бо Бог, забыти дела вашего и труда любве, юже показасте во имя Его, послуживые святым и служаще» (Евр. 6:10). Сколько больных и стариков ежедневно участвуют в наших делах и трудах! Сколько людей, приехавших издалека, получают утешение как телесное, так и духовное, следуя нашей жизни и учению, трудясь сами или вместе с нами участвуя в общих работах!
Апостолы Господни, получив Благодать огненных языков в Пятидесятницу, ревностно предались своему служению и преобразовали общество верующих в истинную киновию. И после того, как они были посланы на проповедь различным народам, они не забывали и о том, чтобы служить верным, особенно тем, кто имел в этом необходимость. Апостол Павел говорит о самом себе: «Ныне же гряду во Иерусалим, служай святым» (Рим. 15:25), но: «Споспешствуйте ми в молитвах... да служба моя благоприятна будет святым» (Рим. 15:30—31).
Однако необходимо внимание, чтобы вы не привлекались разнообразными греховными причинами и предлогами, окружающими вас. «Рассудительный монах, — говорил преподобный Ефрем, — посланный на послушание, душу свою положит о мире». Иными словами, по своем возвращении с послушания он никому не передаст того, что может вызвать смущение братии из виденного и слышанного им.
Мы не должны забывать, что наше внешнее служение, несмотря на всю его пользу, недостаточно, так как относится к практическому виду нашего духовного подвига. При помощи нашего трезвения и внимания внешнее служение должно быть восхождением к созерцанию, вступлением в более духовную жизнь и служение, где происходит очищение и просвещение души. Необходимо умерщвление ветхого человека, закона греха и тления, чтобы предоставить место духовным дарованиям и освящению, без чего «никтоже узрит Господа» (Евр. 12:14).
Осуществление, насколько возможно, практического делания обуздывает страсти и подчиняет чувства, — но только когда служение наше исходит из побуждений долга. Так устраняются многообразные похоти, которые, подобно мифической Кирке, превращают своих последователей во всякого вида животных и зверей. Когда, по Благодати, внутри человека утверждается порядок, тогда его ум просыпается от летаргического сна нечувствия. Ум, при содействии Благодати, приобретенной праведными трудами, руководит человека к чистоте сердечной, от чего в нем начинают проявляться богоподобные свойства. «Блажени, — поистине блаженны, — чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8), поскольку дана «им область чадом Божиим быти» (Ин. 1:12).
Вот какова причина, братия и отцы, по которой я постоянно и настойчиво побуждаю вас к бодрствованию, чтобы вы не пребывали в небрежении, не отягощались, потому что «недостойны страсти — то есть страдания, происходящие от наших малых подвигов, — к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8:18).
Разве трудно проявить немного любострадания, чтобы повиноваться нашим монашеским правилам, привлекая этим божественную вселюбовь и получая часть в уделе святых в тот же самый момент, в который люди, живущие в обществе, трудятся изо всех сил и во много раз больше ради маленького отдохновения? Не мы первые прилагаем усилия, направленные к получению спасения, но это есть всегдашний закон и правило нашей жизни в изгнании. Каким иным путем, как не этим, следовали возлюбившие Бога праведники от сотворения мира, пророки, апостолы, мученики, исповедники и множество преподобных Отцов, которым мы стараемся подражать?
«Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему со трепетом»(Пс. 2:11), говорит Писание, научая, какой должна быть наша жизнь. Это — служение Богу, благодарственное и славословное возношение молитвы, поскольку все принадлежит Богу — и мы и все наши намерения и действия. И так как мы являемся деятельными существами, наибольшее место нашего духовного служения занимает молитва и псалмопение. К этому нас всегда призывают Отцы. Псалмопение, согласно Писанию, — это служение небесных сил, окружающих Бога и непрестанно Ему служащих, согласно изречению Писания: «Хвалите Господа с небес... Хвалите Его, вси Ангели Его и вся силы Его» (Пс. 148:1—2). К монахам относятся следующие слова: «Боящиися Господа, восхвалите Его, все семя Иаковле, прославите Его» (Пс. 21:24). Псалмопение, в сущности, есть жертва хваления и непрестанной ревности, согласно словам Писания: «Жертва хвалы прославит Мя» (Пс. 49:23). Писание постоянно побуждает нас к этому литургическому долгу: «Пойте Богу нашему, пойте; пойте Цареви нашему пойте... Пойте разумно» (Пс. 46:7—8). «Добре пойте Ему со восклицанием» (Пс. 32:3). «Возрадуетеся устне мои, егда воспою Тебе, и душа моя, юже еси избавил» (Пс. 70:23). «Воспою и пою во славе моей» (Пс. 107:2), ибо «согрелся сердце мое во мне, и в поучении моем разгорится огнь» (Пс. 38:4). «Тако благословлю Тя в животе моем и о имени Твоем воздержу руце мои» (Пс. 62:5) и, поистине, «потоком сладости Своея» Он напоит воспевающих Его (ср. Пс. 35:9).
Все это я привел, чтобы возвести ваше боголюбезное расположение духа к высокому осознанию своего духовного долга, чтобы вы не предавались безразличию и беспечности. В этом служении содержится большая Благодать для тех, кто с благоговением и вниманием его совершает, переходя от этого материального мира в мир бесплотных сил.
Если Господь из уст младенец во зле совершает хвалу, «еже — посредством песнословия — «разрушити врага и местника» диавола (Пс. 8:3), то как мы в лени, праздности и беспечности сможем выполнить этот свой долг? Если неправедный человек, злоупотребляющий божественным милосердием, был отдан мучителям до тех пор, пока не уплатит своего долга (см. Мф. 18:30), какому же тогда наказанию и уничижению подвергнется монах, пренебрегающий служением благодарения и славословия? Согласно учению Отцов, важнейшей причиной отступления Благодати, ослабления усердия и благочестия является беспечность и презрение молитвы и псалмопения. Поэтому будем «трезвиться, бодрствовать» (ср. 1 Петр. 5:8) и спешить, чтобы не нашел в нас места враг наш диавол (ср. Еф. 4:27).
Авва Исаия, Слово 5, 17. Добротолюбие, т. I, с. 309.
О четырех проявлениях воли Божией см. прим. на с. 22.
Ср.: «Об авве Пимене», 103, 152. Достопамятные Сказания.
Рус.: «Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом».
Св. Ефрем Сирин, В подражание притчам. Творения, т. I, с. 132.
Кирка (иначе: Цирцея), в греческой мифологии — волшебница с о. Эя, превратившая спутников Одиссея в зверей.
Здесь старец Иосиф имеет в виду общее святоотеческое изъяснение заповеди Спасителя «будите яко дети» (см. Мф. 18:3) в том смысле, что христиане становятся младенцами не по сущности, но младенцами «во зле», то есть неспособными творить зло.
БЕСЕДА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. «Виждь смирение мое и труд мой» (Пс...
Отцы и братия, очень часто я слышу неразумные суждения о смиренномудрии и самоукорении, которые обличают больше вашу неопытность, или, лучше сказать, неведение, и поэтому я удивляюсь вашему неумению и ненаученности. Наши Отцы, будучи просвещенными Благодатью, с рассуждением, совершали путь Господень, передав и нам свое божественное просвещение, чтобы мы продолжили их путь.
Началом нашего духовного подвига является любострадание и самоотречение. С помощью этих добродетелей мы избавляемся от страстных помыслов и движений пленившего нас неразумия, которое управляет нашим ветхим человеком. Отцы благоразумно и рассудительно соразмеряли духовный подвиг со своими силами, чтобы не оказаться уничтожающими тело, но уничтожать только страсти, потому что тело наше — это необходимое средство для борьбы, направленной или против страстей и привычек, или против самого диавола.
Я хочу, чтобы вы имели понятие о добродетелях рассудительности и благоразумия и обладали ими. Таким образом вы сможете избежать недостатка или преувеличения, порождаемых беспорядочностью и своенравием. В нашем общежитии преобладает светоносное рассуждение, и, как благоразумные, не нарушайте этого правила.
Светильник рассуждения авва Исаия учит нас: «Не лишайте тела необходимых естественных потребностей в отдыхе, пропитании и покое, чтобы оно всегда было готово к разумному исполнению предписаний». Особенно это относится к немощным и слабым по характеру, число которых умножилось в наше время.
Рассуждение предотвращает опасность и восполняет недостающее, когда над всем в нашей жизни царит послушание и смирение. Следуя рассудительному злостраданию, мы познаем, что телесный труд есть инструмент добродетели, а страсти происходят от беспечности. От страсти к излишествам рождается успокоенность. Она изгоняет духовное познание. Только усердие к злостраданию и труду уменьшает и изгоняет страсти, тогда как лень легко возвращает их назад.
Юношеский возраст требует особого внимания в том, чтобы правильно управлять телом и чувствами. Важно, чтобы ни тело, ни чувства не увлекались постыдными предлогами мнимой нужды и не опускались до рабства похотям, имеющим непобедимых союзников — бесов. Вооружившись страхом Божиим, мы должны усердствовать в выполнении наших порядков и правил, стремясь к приобретению добродетелей, которые покроют нас как от воздействия предшествующих привычек и страстей, так и от невидимых врагов. Труды и страдания в здешней жизни, направленные к стяжанию добродетелей и совершаемые ради Бога, не только покрывают нас от нападений врагов, но являются и будущими венцами и почестями — такими же, которые заслужили исповедники и мученики.
Этот смысл имеют и слова Господа: «Будите готови; яко, в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет» (Лк. 12:40). Может быть, Он придет неожиданно и застанет нас спящими. Но Он хочет, чтобы мы были в таком состоянии, что готовы были бы ответить следующими словами: «Грядет сего мира князь и в нас не имать ничесоже» (Ин. 14:30).
Тех, которые с должным вниманием достигли сей свободы, Он награждает, даруя им «власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию» (Лк. 10:19). Все эти обещания относятся, естественно, к тем, кто хранит заповеди Божии. Воодушевляя таких людей к перенесению трудов злострадания, Господь считает их сотоварищами в брани: «Вы есте пребывше со мною в напастех Моих»(Лк. 22:28). И к тем, кто противостоит и борется с не принимающими «здраваго учения» (2 Тим. 4:3), Он обращает слова: «И Аз завещаваю вам, якоже завеща мне Отец Мой, Царство, да ясте и пиете на трапезе Моей» (Лк. 22:29—30).
Итак, кто примет это призвание, тот должен взойти и на Крест. А Крест — это злострадание и воздержание от всех страстей до тех пор, пока они не исчезнут. Описывая это умерщвление страстей, апостол Павел восклицает: «Христови сраспяхся; живу же не ктому аз, но живет во мне Христос» (Гал. 2:19—20). А о тех, кто подражает ему, он говорит: «А иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми» (Гал. 5:24). Также и своему ученику Тимофею он пишет: «Аще бо с ним умрохом, то с ним и оживем; аще терпим, с ним и воцаримся; аще отвержемся, и той отвержется нас» (2 Тим. 2:11—12). Кто эти отверженные? Разве это не те, кто подчиняется неразумным и страстным похотям и извращает правый путь покаяния?
Мы призваны к полному и всецелому покаянию, по слову Господню: «Аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное» (Мф. 5:20). Эти слова меня очень тревожат. Фарисейская правда — это типичная, но мнимая христианская жизнь. Но Господь наш Своим явлением и Своей преданностью от всея души и сердца божественной воле попрал эту человеческую правду.
Мы принесли Богу двойное исповедание: в божественном крещении и в постриге в святую схиму. Мы исповедали, что «не ктому себе живем, но Умершему за нас и Воскресшему» Христу (ср. 2 Кор. 5:15). Поэтому никакие отговорки не оправдают нас в страшный час исполнения божественной правды.
Истинное и настоящее покаяние наше проявится в делах, которые подобно елею наполнят наши возжженные лампады, а результаты наших дел покажут, кто мы есть. Лампады для елея — это душевные силы, в которых хранятся добродетели, а сам елей — это практическая добродетельная жизнь. Возжженный светильник — это ум, просвещаемый сиянием Божества.
Мы должны возненавидеть все лишние предметы и обычаи суетного мира, особенно телесное наслаждение, потому что все это вызывает любовь к телесному успокоению и делает нас врагами Божиими. Раз уж мы не соблюли главной заповеди о строгом боголюбии, соблюдем, по крайней мере, заповедь о несотворении кумиров.
Время Благодати наступило, когда прозвучало повеление покаяться: «Покайтеся, приближибося Царствие Небесное» (Мф. 3:2). В сущности, покаяние есть постоянное отречение от прошлого, когда жизнь без Бога побуждала нас на преступные дела и похищала у нас печать исповедничества. Мы, как описывается в притче о блудном сыне, нуждаемся от всей души и сердца в воскресении и возвращении на наше прежнее место.
Покаяние — это воззвание ума, впадшего в состояние безумия, презревшего добро и принявшего зло в качестве добра. Чтобы совершать истинное покаяние, ум должен возвратиться на свое истинное место и научиться правильно пользоваться помыслами, что научит его и верному отношению к вещам.
Правильное отношение к мыслям и вещам, по правилам покаяния, как для новоначальных и средних, так и для совершенных, заключается в молитве, в брани против страстных помыслов и терпении приходящих скорбей. Без всего этого у вас не будет совершаться ни духовное делание, ни покаянная жизнь не будет для вас желанной. Страх при воспоминании о Страшном Суде и горячее стремление к божественным обетованиям, которые есть не что иное как Рай, помогут вам претерпеть все скорби.
Как добродетели и успехи происходят от трудов и скорбей, так и все злое рождается от наслаждений и славолюбия. Однако, по Благодати Христовой, существуют подвижники, которые терпят напасти и бесчестия за истину, и они действительно идут апостольским путем, неся крест страданий Христовых. «Понеже с Ним страждем, да и с Ним прославимся» (Рим. 8:17). Но если тело не страдает за Христа, то и ум не сопрославится с Ним.
Телесная деятельность приводит в пробуждение чувства, а душевная деятельность и умное делание пробуждают сердце. Это означает, что практические, телесные добродетели предшествуют духовным. Всякое утешение и самолюбие влечет за собой страдание и рассеяние. Всякое страдание за Бога влечет утешение и духовную радость. Кто рассудителен на поприще покаяния, тот очищает красоту души слезами, постом и нищетой, в которых выражается злострадание. Скорби и страдания, происходящие ради Бога, возможно, превосходят многие труды, совершаемые без печали. Добровольные скорби ради Бога — это испытание подлинности любви, и поэтому все святые претерпевали испытания скорбями.
Одна из молитв пророка Давида открывает нам сущность главных добродетелей, которые мы должны в себе взращивать, С какой бы стороны мы ни посмотрели на жизнь этого великого пророка, мы увидим, что она полна добродетелей. Справедливо Бог отметил его как достойного быть Его прообразом. «Обретох Давида, сына Иессеова, мужа по сердцу Моему» (Деян. 13:22). Он, будучи добродетельным человеком и подвижником покаяния, считал, что два качества и две добродетели особенно умилостивляют Бога, и, кроме того, они легко доступны для человека. С помощью них он изгладил свою вину, возвратил в нормальное состояние свои отношения с Богом и нашел перед Ним оправдание. «Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя» (Пс. 24:18). Отцы считают, что это — единственное решение для желающего искупить свою вину. «Смирение и страдание освобождают человека от всякого греха; первое избавляет от страстей души, второе же — от страстей тела».
Враг, зная, какую пользу приносит злострадание, влагает помыслы о болезни и слабости тела, чтобы остудить пыл подвизающегося. Кто боится телесной болезни, не достигает того, что по природе, и не может приобрести добродетелей. Добивается успеха лишь тот, кто научился предаваться Богу с верой, потому что «вся возможна верующему» (Мк. 9:23).
Учитель духовного закона, святой Максим Исповедник, приводит следующее рассуждение: «Остерегайся матери всех зол — самолюбия, которое является неразумной любовью к своему телу. Ибо от него под благовидными предлогами рождаются три главных страстных помысла: я имею в виду чревоугодие, сребролюбие и тщеславие, которые прикрываются мнимой телесной необходимостью. А за сими страстями следует набор и всех остальных зол».
«Никтоже, — говорит Апостол, — свою плоть возненавиде» (Еф. 5:29), «но умерщвляет... и порабощает» ее (1 Кор. 9:27), не предоставляя ей ничего больше, как только «пищу и одеяние» (1 Тим. 6:8), и то лишь в той мере, которая необходима для жизни. Кто кого любит, тот тому во что бы то ни стало и спешит услужить: поэтому, если кто любит Бога, тот непременно спешит исполнить угодное Ему».
Известно, что Бог любит и требует от нас добродетелей любви и целомудрия, созерцания и молитвы. Напротив, телу нравятся чревоугодие, распутство и все, что их разжигает. Поэтому «сущии во плоти Богу угодити не могут» (Рим. 8:8), а «иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми» (Гал. 5:24). Когда ум обуздывает чувства и они прекращают подчиняться неразумному началу души, тогда он легко обращается к Богу, и тело начинает повиноваться ему. Наш общежительный образ жизни — это твердое основание для взращивания такого состояния. Потому что точность в выполнении уставного порядка, устранение от причин, влекущих к греху и принуждение себя к братолюбивому поведению, — все это без труда ведет нас к тем началам и принципам, которые направлены на устранение от всего, что нам вредит, и осуществление того, что созидает.
См. примечание на с. 75.
Об излишествах и недостатках страстей, уравновешиваемых добродетелями см. Беседу Шестнадцатую и примечание на с. 62.
Ср. пер. А. И. Сидорова: прп. Максим Исповедник, Главы о любви, Первая Сотница, 76. Творения, Кн. I, с. 104.
Там же: Вторая Сотница, 59. С. 115.
Там же: Третья Сотница, 9—10. С. 122.
БЕСЕДА СОРОКОВАЯ. «Исповедайтеся Господеви» (Пс. 135:1 )...
Отцы и братия, я не буду молчать, пока мы с вами находимся на поприще борьбы и идем по пути нашего возвращения в жизнь, которую мы потеряли при грехопадении. Мы похожи на потерпевших кораблекрушение или на жертвы величайшей катастрофы, которые, находясь под грудой развалин, все еще пытаются спастись. И спасение наше осуществил Господь через Свое воплощение и явление в мир, оплатив сначала долг за нашу вину, а затем возвратив нам Благодать, которую мы потеряли. Примером Своей добродетельной жизни Он дал нам мужество, необходимое для ведения брани, мужество, которое мы тоже потеряли вследствие растления и отдаления от Бога.
Мы знаем, что наши страсти и похоти, которые часто увлекают нас, неразумны и отвратительны перед Богом. Мы должны все испытывать, то есть распознавать. Как говорит Апостол, «вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не аз обладан буду от чего» (1 Кор. 6:12). Мы принадлежим не себе, но Богу, Который есть наш Творец и Воссоздатель. Не будем следовать примеру наших первозданных прародителей.
Господь говорит: «Без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5). Из истории мы знаем о тех человеческих «достижениях», которые осуществлялись без Бога. Если о нашей здешней жизни Господь говорит, что Он «печется о нас» (ср. 1 Петр. 5:7) и что «весть Отец наш, ихже требуем, прежде прошения нашего» (ср. Мф. 6:8), то разве не должны все наши усилия быть направлены на соблюдение заповедей и исполнение Его воли? Разве Господь не привлек нас к Себе и не велел Себе подражать? «Святи будите, яко Аз свят есмь» (1 Петр. 1:16) и: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть» (Мф. 5:48).
Наш общий долг — противостояние страстям и привычкам, которые мы унаследовали от противоборствующего закона. Эта брань есть практическое исповедание того, что мы одному Господу Богу нашему поклоняемся и Ему единому служим (Мф. 4:10; Лк. 4:8). Если мы будем бороться со своими страстями тогда божественная Благодать, полученная нами во святом Крещении и в божественных Таинствах, обратится из потенциальной энергии в действующую и освободит нас от ветхого человека. Все наши усилия должны состоять в том, чтобы показать, что мы отвращаемся от ветхого человека, исполненного лжи и тления, и хотим облечься в нового человека, в которого Благодать облечет всех послушных ей и прилагающих усилия.
Вкратце я напомнил вам о вашей главной цели, чтобы вы не расслаблялись, не унывали, исчисляя свои ошибки. Мудрования, свойственные нашему времени, и образ мыслей людей, живущих без надежды, не имеют для нас никакого значения. Апостол Павел хорошо определяет эту точку зрения: «От мнящихся же быти что, якови некогда беша, ничтоже ми разнствует: лица Бог человеча не приемлет» (Гал. 2:6). Так можем ответить и мы новоявленным проповедникам и учителям. Основатели нашей Церкви, святые апостолы, предвидели, что в последние времена «лукавии человецы и чародеи преуспеют на горшее, прельщающе и прельщаемы» (2 Тим. 3:13).
Мы, отцы и братия, следуя преданиям Отцов нашей Церкви, не станем отступать от той цели, к которой мы призваны. Даже если ангел с неба призовет нас на компромисс, «анафема да будет» (Гал. 1:8). У нас одна цель, одна воля — всеми нашими смиренными усилиями осуществить волю Божию, «аще бо живем... аще умираем» (Рим. 14:8). Мы противостоим нашему ветхому человеку. Мы не знаем никого, кроме «Иисуса Христа, и Сего распята» (1 Кор. 2:2), и спешим стать такими же, как и Он. «Тако нас да непщует человек, яко слуг Христовых и строителей таин Божиих» (1 Кор. 4:1). Какими же мы были бы строителями, если бы нашими качествами были только неустойчивость, безразличие и беспечность? Но мы обретаем мужество, обращаясь снова и снова к апостолу Павлу: «Всяк же подвизаяйся не расслабляется, но от всех воздержится» (1 Кор. 9:25). Он воздерживается не только в пище, но и во всем своем поведении, «умерщвляя тело свое и порабощая» (ср. 1 Кор. 9:27), чтобы не оказаться преткновением немощным (1 Кор. 8:9) и не имеющим ведения.
Благословен Бог, дающий «нам победу Господем нашим Иисус Христом» (1 Кор. 15:57). Апостол Павел укрепляет нас в борьбе: «Бодрствуйте, стойте в вере, мужайтеся, утверждайтеся; вся вам любовию да бывают» (1 Кор. 16:13—14). Во всем нами должны руководить любовь и сочувствие. Сатанинское лукавство всегда направлено на рассеяние того, что собирает и объединяет всеобъемлющая любовь Божия. Если монах всегда помнит, что Бог и Спаситель наш есть самосущая Любовь, этого одного достаточно, чтобы он умилился и чтобы совесть подвигла его стремиться к уподоблению своему Первообразу, потому что «пребываяй в любви в Бозе пребывает, и Бог в нем пребывает» (1 Ин. 4:16).
Так как мы живем общей жизнью, у нас случаются инциденты, которые вызывают разногласия и недоразумения. И хотя они несущественны и не стоят внимания, они становятся причиной тому, что невнимательные братия разочаровываются и приходят в смущение, задаваясь проклятым вопросом «почему?». Но, братия, если Писание говорит, что «несть человеку путь его» (Иер. 10:23) и что Бог «печется о вас» (1 Петр. 5:7), то нет необходимости задаваться вопросами и пребывать в затруднениях. Нужна только вера и терпеливое перенесение диавольских искушений, случающихся с нами, когда мы расслабляемся.
Утешающая поддержка, подаваемая нам всеобъемлющей любовью Божией, разрешает все за труднения и немощи. «Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя» (Пс. 49:15); «Просите и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам» (Мф. 7:7). Поскольку мы заговорили о молитве и обращении к Богу, приведем соответствующие места святоотеческого учения, чтобы освоить сие важное средство и орудие, помогающее в нашей непрестанной войне и брани.
Обычно Отцы рекомендуют односложный способ молитвы. Например: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Это простейший способ, потому что ум легко произносит и удерживает имя Господне. Однако мы не должны пренебрегать и так называемым исповедническим образом молитвы, который всегда существовал и имел даже преимущество в нашем церковном предании, потому что этот образ молитвы утешает быстро и ощутительно, особенно когда человек находится в великом искушении.
Этот образ молитвы помогает сосредоточиться уму, который находится в рассеянии, распылении и мечтательности. Новоначальные и неопытные с трудом могут сосредоточиться, творя короткую молитву, потому что они еще не преуспели в этом делании. Однако когда мы обращаемся к Богу другим способом, мы первые начинаем чувствовать, что говорим. Ум не рассеивается на мечтательность, потому что он сам производит мысли и слова, и это становится причиной, почему он сосредоточивается.
Поскольку такое исповедание перед Богом чаще всего соединено с самоукорением и осознанием своего ничтожества и своей немощи, а также связано с чувством своей вины, такая молитва уязвляет сердце человека и не замедляет вызвать сокрушение и слезы, в которых одновременно содержится утешение и извещение, что молитва наша принята Богом. Мы приведем пример такого образа молитвы, чтобы желающие к нему прибегнуть могли получить пользу.
«Господи, Иисусе Христе, Боже сил, не отврати лица Твоего от меня, смиренного, и не помяни зла, которое я безрассудно соделал. Не пожелай воздать мне по деяниям моим, яко милостив и человеколюбец. Услыши, Господи, мое недостоинство по Твоей великой и неизреченной милости и даждь ми истинное покаяние и осознание моего убожества, в котором я бесчувственно упорствую, прогневляя Твое долготерпение. Ниспосли, Всеблаже, свет Благодати Твоея, да пробудит меня от сна окаменения и нечувствия, и разреши узы уныния и отчаяния моего. Ты, Господи, открывший очи слепым, отверзи помраченные очи сердца моего. Не отвращайся, Всеблаже, от моего убожества за неисправное и повинное мое житие, Ты, понесший всемирную дерзость и предательство. И как Ты благоизволил поместить меня посреди знающих Тебя, так сподоби меня исполнить мои обеты и благоугодить Тебе».
Если мы часто прибегаем к такому образу молитвы, имея при этом внимание и самоукорение, то пробуждается наш спящий разум. Благодать Божия радуется, когда человек имеет смиренное помышление и сокрушенное сердце, и, являясь, утешает такого подвижника. Описанный выше образ молитвы является предварительным и приближает человека к уразумению смысла молитвы, и таким образом ум легче приходит в чувство молитвы. Непрестанная молитва, к которой призван всякий верующий, желающий преуспеть, дается не так просто. Более всего плодов приносит уединение, когда подвижник творит молитву в безмолвии и молчании, стараясь поведать Богу о своих желаниях и скорбях.
Однако мы вполне можем научиться непрестанному совершению молитвы у святых Отцов, что относится, конечно, к молитве односложной. Несколько слов молитвы Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, в которых осуществляется весь смысл призывания имени Божия, легко произносимы в любое время на любом месте. Достаточно того, чтобы эти слова произносились принципиально, поскольку это нам необходимо, согласно завещанию апостола Павла: «Непрестанно молитеся» (1 Фес. 5:17).
Святые Отцы, исполнившие эту заповедь, получили награду, которая заключается в оставлении грехов, в просвещении и очищении. Они учат нас: «Следует поминать Бога чаще, нежели дышать», «с именем Иисусовым да будет соединен каждый твой вздох» и «именем Иисуса бичуй супостатов». Для нас не является чем-то недостижимым хранить несколько слов односложного призывания имени Господа нашего, где бы мы ни находились и чем бы ни занимались, если только мы этого захотим. Мы должны знать, что призывание имени Божия не есть лишь произнесение простых слов, но, с одной стороны, сила и энергия, страшная для сил тьмы, а с другой стороны, великое утешение нам, поскольку, согласно Писанию, «помянух Бога и возвеселихся» и «нощию сердцем моим глумляхся» (Пс. 76:4, 7).
Во всяком возрасте и в любой период своей жизни человек может, если хочет, находить связь со Христом, Который желает нашей безопасности и нашего спасения, каждого в отдельности и всех вместе, поскольку Он Сам говорит: «Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20) и: «Не оставлю вас сиры» (Ин. 14:18).
Если всеобъемлющая любовь Божия убеждает нас, что «всяк просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Мф. 7:8), то ничего из того, что нас мучает и беспокоит, не останется неразрешенным. Кто остается без помощи, должен более осуждать себя, чем прекращать просить. «Аще убо вы, лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим» (Мф. 7:11), разве наш общий Отец презрит моление ваше, когда вы просите Его избавить вас от врагов ваших и излечить от истления, которому вы подверглись по причине своего отступления от Него? Он обещает, что услышит моление наше вскоре (ср. Лк. 18:8) и «по преизбыточествию, ихже просим или разумеем » (Еф. 3:20), помилует нас, — Тот, Кто «Своего Сына не пощаде, но за нас всех предал есть Его» (Рим. 8:32).
Рус.: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною».
Рус.: «И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека».
Старец Иосиф имеет в виду молитву «своими словами», когда человек непосредственным образом обращается к Богу и просит Его о помощи. Этот образ молитвы располагает к исповеданию своих согрешений и своей немощи или, в зависимости от состояния человека, к славословию Бога, поэтому старец Иосиф называет его исповедническим. Все псалмы пророка Давида, например, составляющие значительную часть православного богослужения, относятся к этой категории молитвы.
Григорий Богослов, "Слова", 27, Против евномиан, 4. Собрание Творений, т. I, с. 387.
Ср.: прп. Иоанн Синайский, Лествица, Слово 27, 61.
Там же: Слово 21, 7.
Рус.: «ночью в сердце своем помышлял о Боге»
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
В Православной электронной библиотеке
использованы материалы
"Издательства сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского";
онлайн-библиотек
pagez.ru,
lib.eparhia-saratov.ru,
wco.ru,
sedmitza.ru,
pravbeseda.ru,
orthlib.ru
и других открытых ресурсов.