1. Сегодня я хочу предложить вам апостольскую трапезу, и готовлюсь обратить речь к морю Павловых изречений. Но что будет со мною? Я недоумеваю и боюсь, чтобы мы, вышедши из пристани и вступив в глубину апостольских мыслей, не потерпели головокружения, которое испытывают неопытные пловцы. Те, покинув землю и увидев с обеих сторон корабля море и не видя ничего другого, кроме моря и неба, подвергаются умопомрачению и представляют, что корабль вращается вокруг них вместе с морем. Но головокружения происходят не от свойства моря, а от неопытности плывущих. Другие пловцы с обнаженными телами бросаются в волны и не испытывают ничего подобного, но, погрузившись в самую глубину, проводят время безопаснее сидящих на земле, и, принимал морскую воду и устами, и глазами, и всем телом, не чувствуют неприятности. Столь велико и таково зло — неопытность; и таково благо — опытность. Эта внушает презирать и страшное; а та заставляет опасаться и бояться и неопасного. Одни, сидя на палубе корабля, чувствуют головокружение от одного взгляда на море; а другие и среди волн не приходят в смущение. Тоже бывает и с нашею душою. И ее часто объемлют волны страстей, свирепейшие волн морских, как-то: буря гнева, ниспровергающая сердце, дуновения порочной похоти, производящие в уме великое смятение. Неопытный и беспечный, при наступлении бури гнева, тотчас смущается, приходит в смятение и замешательство; видит душу потопляемою страстями и терпящею кораблекрушение. А опытный и внимательный мужественно переносит все это. Он, подобно кормчему при кормиле, поставив ум свой над страстями, не перестает употреблять меры дотоле, пока приведет корабль в тихую пристань любомудрия. Что бывает на море и случается с душою, тоже по необходимости случается и при изъяснении Писаний; нужно бывает недоумевать и смущаться, подобно тому, как когда мы выходим в море, — не потому, что море страшно, а потому, что мы пловцы неопытные.
Что действительно иногда речь, по свойству своему легкая, бывает трудною из-за неопытности слушателей, на это я представлю вам свидетелем Павла. Сказав, что Христос был первосвященником по чину Мелхиседека, и, исследуя, кто этот Мелхиседек, он присовокупил: «о сем надлежало бы нам говорить много; но трудно истолковать, потому что вы сделались неспособны слушать» (Евр.5:11). Что говоришь ты, Павел? «Трудно истолковать» для тебя, обладающего духовною мудростью, слышавшего неизреченное, восхищенного до третьего неба? Если это для тебя «трудно истолковать», то для кого же оно постижимо? Для меня, говорит он, «трудно истолковать» не по собственной моей немощи, а по неспособности слушателей. Именно, сказав: «трудно истолковать», он присовокупил: «потому что вы сделались неспособны слушать». Видишь ли, что не свойство речи, а неопытность слушателей сделала нетрудное трудным? И не только трудною, но и длинною краткую речь сделала та же самая причина. Поэтому он и сказал, что это не только «трудно истолковать», но и «много», представив причиною и продолжительности и трудности речи тупость слуха. Как больным не надобно предлагать трапезы однообразной и небрежно приготовленной, но должно приготовлять для них яства разнообразные, чтобы больной, если не захочет одного, взял бы другое, и если не найдет приятным это, нашел бы годным для себя третье, а если отвергнет и это, принялся бы за иное какое-нибудь, и чтобы разнообразием нам победить трудность и многоразличною пищею уврачевать дурное его расположение, так часто должно поступать и в отношении к слушанию, когда мы слабы; надобно приготовлять длинную речь, исполненную различных притчей и примеров, доказательств и доводов и многого другого подобного, чтобы из всего нам был удобен выбор полезного. Впрочем, хотя «о сем надлежало бы нам говорить много» было «трудно истолковать», но апостол не лишил слушателей учения о Мелхиседеке. Словами: «трудно истолковать» он пробудил их усердие, чтобы они не были слишком нерадивы к слушанию; а, предложив трапезу, вознаградил их желание.
2. Тоже сделаем и мы. Хотя мы и не в состоянии проникнуть в это море и в глубину этих мыслей, но осмелимся пуститься в море, надеясь не на собственную свою силу, а на дарованную нам свыше благодать; пустимся в море не по собственной смелости, а для вашей пользы, и подражая в этом Павлу. Что он действительно не лишил слушателей учения о Мелхиседеке, выслушай следующее. Сказав: «о сем надлежало бы нам говорить много; но трудно истолковать», он присоединил: «ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, — во-первых, по знаменованию имени царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира, без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр.7:1—3). Не поразил ли он вашего слуха, говоря о человеке и сказав: «без отца, без матери, без родословия»? И что я говорю о человеке? Если бы это было сказано о Сыне (Божием), и тогда не представилось ли бы много вопросов? Если именно Он без Отца, то как Он Сын? А если без матери, то как — Единородный? Сын должен иметь отца; иначе он не был бы сыном. И, однако, Сын Божий есть «без отца» и «без матери»: без отца по земному рождению, без матери по небесному; Он не имел ни отца на земле, ни матери на небесах. «Без родословия». Пусть выслушают это те, которые исследуют существо Его. Некоторые думают, что это выражение: «без родословия» — относится к небесному рождению.
Еретики не хотят допустить и этого; они исследуют и усиливаются узнать и это небесное рождение; а более умеренные из них, оставляя это, думают, что слова: «без родословия» сказаны о земном рождении. Итак, покажем, что Павел сказал это о том и другом рождении, и о небесном, и о земном. Ведь и то страшно, и это весьма таинственно. Поэтому и Исаия говорит: «род Его кто изъяснит?» (Ис.53:8) Но, скажут, он говорит о том рождении — небесном. Для чего же, скажем мы, Павел упомянул о том и других рождениях и потом уже присовокупил — «без родословия»? Для того чтобы ты уверовал, что Он «без родословия» не только по тому рождению, по которому Он не имеет матери, но и по тому, по которому он не имеет отца, т.е. по земному; для этого Он упомянул о том и другом рождении и потом сказал: «без родословия». И это земное непостижимо; а к тому мы не дерзаем и приникнуть. Если преддверие храма так страшно и неприступно, то кто отважится войти во внутреннее святилище? Что Он рожден от Отца, это я знаю, а как, не знаю; что Он рожден от Девы, это я знаю, а способа (рождения) и здесь не постигаю. То и другое рождение исповедуется, а о способе того и другого умолчано. Как здесь в отношении к Деве, не зная, как Он родился от Девы, я исповедую, что Он родился, и этим незнанием не уничтожаю самого дела, так поступи и ты в отношении к Отцу: исповедуй, хотя ты и не знаешь, как родился (от Него Сын). И если еретик скажет тебе: как Сын родился от Отца? — ты низвергни надменность его на землю и скажи ему: сойди с небес и покажи, как Он родился от Девы, а потом рассуждай и о том. Удерживай его и осаждай, не позволяй уклоняться и удаляться в лабиринт суждений, но сдерживай и стесняй не рукою, а словом; не давай ему отдыха; иначе он убежит, куда хочет. Оттого-то они и приводят в смущение беседующих с ними, что мы следуем за ними, а не подводим их под законы божественных Писаний. Итак, окружи его со всех сторон, как бы стеною, свидетельствами Писаний, и он не в состоянии будет открыть и рта. Скажи, как Сын родился от Девы? Я не отступлю от тебя и не удалюсь. Но, хотя бы он употреблял и тысячу усилий, он не мог бы объяснить нам способа этого рождения. Когда Бог сокроет, то кто потом откроет? Это принимается одною верою. Если же ты не понимаешь, а ищешь доказательств, то я скажу тебе тоже, что говорил Христос Никодиму: «если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном» (Ин.3:12)? Я сказал о рождении от Девы, и ты не знаешь и не смеешь открыть рта, а стараешься исследовать небесное? И, о, если бы только небо! Но ты исследуешь и Господа небес. «Если Я сказал вам о земном, и вы не верите»; не сказал: «не убеждаетесь», но: «не верите», показывая нам, что если и земное нуждается в вере, то тем более небесное. Между тем Он беседовал тогда с Никодимом о рождении гораздо низшем; речь была о крещении и духовном возрождении. Очевидно, что и это постигается верою. Назвал же Он это земным не потому, что оно земное, но потому, что совершается на земле и, в сравнении с небесным рождением, неизреченным и превосходящим всякий ум, есть земное. Итак, если невозможно знать, каким образом мы возрождаемся в водах, но должно принимать соверщающееся одною только верою, а не исследовать способа, то какое безумие было бы — употреблять человеческие суждения о небесном рождении Единородного Сына и исследовать способ Его рождения? Впрочем, довольно показано, каким образом Сын Божий есть «без отца, без матери» и «без родословия».
3. Но так как многие, не поняв написанного о Мелхиседеке, говорят, что он даже больше Христа, составили свою ересь, называются мелхиседекитами и спорят с нами, стараясь доказать, что он больше Христа, приводя слова: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека» (Пс.109:4), то нужно сказать и против них. Они говорят: как может быть не больше Христа тот, по образу и чину которого священствует Христос? А мы говорим, что он человек подобострастный нам и не больше Христа и даже Иоанна Крестителя; «из рожденных женами, — говорит Христос, — не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф.11:11). Другие же, опять заблуждаясь, говорят, что он есть Дух Святый; но мы не говорим и этого. Иначе какая была бы нужда вочеловечится Слову Божию, если уже давно Дух был человеком? В объяснение того, что он не больше Христа и не Дух Святый, пусть они скажут нам, к какой области они относят его: к небесной ли, земной, или преисподней?
Итак, если скажут, что Мелхиседек небесной области, или другой какой-нибудь, то пусть выслушают, что и он преклоняет колено пред Христом, воплотившимся от Богородицы Марии; Апостол именно говорит, что «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено» и пр. (Флп.2:10). Итак, если всякое колено преклоняется пред Ним, то Мелхиседек меньше Христа, так как он поклоняется поклоняемому Христу. Если же те жалкие и несчастные обратят внимание и на последующие слова, — а апостол присовокупляет: «уподобляясь Сыну Божию» (Евр.7:3), — то нужно разуметь их так, что и он был по образу и подобию Божию, как и мы. Иудеи говорят, что он рожден был от прелюбодеяния, и потому не имеет родословия. Им мы скажем: вы дурно говорите. И Соломон был рожден от прелюбодейной жены Урия; однако он имеет родословие. Но, так как Мелхиседек был прообразом Господа, и носил образ Христа, подобно Ионе, то поэтому Писание умолчало об его отце, чтобы в нем, как в образе, мы созерцали Христа, который поистине «без отца» и «без родословия». Мелхиседекиты же, возражая нам, говорят еще следующее: что же означают слова, которые Отец говорит к Нему: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека»? Мы отвечаем им, что этот Мелхиседек был муж праведный, и поистине носил образ Христа. Он, движимый пророческим духом, проразумел Жертву, имеющую быть принесенною за народы, и почтил Бога хлебом и вином, подражая грядущему Христу. Так как синагога иудейская по чину Ааронову приносила в жертву Богу не хлеб и вино, а тельцов, и овнов, и прославляла Бога кровавыми жертвами, то к имеющему родиться от Девы Марии Иисусу Христу, Сыну Божию, Бог взывает и говорит: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека»; не по чину Аарона, приносившего тельцов и овнов, но: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека», всегда приносящий в хлебе и вине жертву приносящих; чрез Него Отцу, со всесвятым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Что действительно иногда речь, по свойству своему легкая, бывает трудною из-за неопытности слушателей, на это я представлю вам свидетелем Павла. Сказав, что Христос был первосвященником по чину Мелхиседека, и, исследуя, кто этот Мелхиседек, он присовокупил: «о сем надлежало бы нам говорить много; но трудно истолковать, потому что вы сделались неспособны слушать» (Евр.5:11). Что говоришь ты, Павел? «Трудно истолковать» для тебя, обладающего духовною мудростью, слышавшего неизреченное, восхищенного до третьего неба? Если это для тебя «трудно истолковать», то для кого же оно постижимо? Для меня, говорит он, «трудно истолковать» не по собственной моей немощи, а по неспособности слушателей. Именно, сказав: «трудно истолковать», он присовокупил: «потому что вы сделались неспособны слушать». Видишь ли, что не свойство речи, а неопытность слушателей сделала нетрудное трудным? И не только трудною, но и длинною краткую речь сделала та же самая причина. Поэтому он и сказал, что это не только «трудно истолковать», но и «много», представив причиною и продолжительности и трудности речи тупость слуха. Как больным не надобно предлагать трапезы однообразной и небрежно приготовленной, но должно приготовлять для них яства разнообразные, чтобы больной, если не захочет одного, взял бы другое, и если не найдет приятным это, нашел бы годным для себя третье, а если отвергнет и это, принялся бы за иное какое-нибудь, и чтобы разнообразием нам победить трудность и многоразличною пищею уврачевать дурное его расположение, так часто должно поступать и в отношении к слушанию, когда мы слабы; надобно приготовлять длинную речь, исполненную различных притчей и примеров, доказательств и доводов и многого другого подобного, чтобы из всего нам был удобен выбор полезного. Впрочем, хотя «о сем надлежало бы нам говорить много» было «трудно истолковать», но апостол не лишил слушателей учения о Мелхиседеке. Словами: «трудно истолковать» он пробудил их усердие, чтобы они не были слишком нерадивы к слушанию; а, предложив трапезу, вознаградил их желание.
2. Тоже сделаем и мы. Хотя мы и не в состоянии проникнуть в это море и в глубину этих мыслей, но осмелимся пуститься в море, надеясь не на собственную свою силу, а на дарованную нам свыше благодать; пустимся в море не по собственной смелости, а для вашей пользы, и подражая в этом Павлу. Что он действительно не лишил слушателей учения о Мелхиседеке, выслушай следующее. Сказав: «о сем надлежало бы нам говорить много; но трудно истолковать», он присоединил: «ибо Мелхиседек, царь Салима, священник Бога Всевышнего, тот, который встретил Авраама и благословил его, возвращающегося после поражения царей, которому и десятину отделил Авраам от всего, — во-первых, по знаменованию имени царь правды, а потом и царь Салима, то есть царь мира, без отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней, ни конца жизни, уподобляясь Сыну Божию, пребывает священником навсегда» (Евр.7:1—3). Не поразил ли он вашего слуха, говоря о человеке и сказав: «без отца, без матери, без родословия»? И что я говорю о человеке? Если бы это было сказано о Сыне (Божием), и тогда не представилось ли бы много вопросов? Если именно Он без Отца, то как Он Сын? А если без матери, то как — Единородный? Сын должен иметь отца; иначе он не был бы сыном. И, однако, Сын Божий есть «без отца» и «без матери»: без отца по земному рождению, без матери по небесному; Он не имел ни отца на земле, ни матери на небесах. «Без родословия». Пусть выслушают это те, которые исследуют существо Его. Некоторые думают, что это выражение: «без родословия» — относится к небесному рождению.
Еретики не хотят допустить и этого; они исследуют и усиливаются узнать и это небесное рождение; а более умеренные из них, оставляя это, думают, что слова: «без родословия» сказаны о земном рождении. Итак, покажем, что Павел сказал это о том и другом рождении, и о небесном, и о земном. Ведь и то страшно, и это весьма таинственно. Поэтому и Исаия говорит: «род Его кто изъяснит?» (Ис.53:8) Но, скажут, он говорит о том рождении — небесном. Для чего же, скажем мы, Павел упомянул о том и других рождениях и потом уже присовокупил — «без родословия»? Для того чтобы ты уверовал, что Он «без родословия» не только по тому рождению, по которому Он не имеет матери, но и по тому, по которому он не имеет отца, т.е. по земному; для этого Он упомянул о том и другом рождении и потом сказал: «без родословия». И это земное непостижимо; а к тому мы не дерзаем и приникнуть. Если преддверие храма так страшно и неприступно, то кто отважится войти во внутреннее святилище? Что Он рожден от Отца, это я знаю, а как, не знаю; что Он рожден от Девы, это я знаю, а способа (рождения) и здесь не постигаю. То и другое рождение исповедуется, а о способе того и другого умолчано. Как здесь в отношении к Деве, не зная, как Он родился от Девы, я исповедую, что Он родился, и этим незнанием не уничтожаю самого дела, так поступи и ты в отношении к Отцу: исповедуй, хотя ты и не знаешь, как родился (от Него Сын). И если еретик скажет тебе: как Сын родился от Отца? — ты низвергни надменность его на землю и скажи ему: сойди с небес и покажи, как Он родился от Девы, а потом рассуждай и о том. Удерживай его и осаждай, не позволяй уклоняться и удаляться в лабиринт суждений, но сдерживай и стесняй не рукою, а словом; не давай ему отдыха; иначе он убежит, куда хочет. Оттого-то они и приводят в смущение беседующих с ними, что мы следуем за ними, а не подводим их под законы божественных Писаний. Итак, окружи его со всех сторон, как бы стеною, свидетельствами Писаний, и он не в состоянии будет открыть и рта. Скажи, как Сын родился от Девы? Я не отступлю от тебя и не удалюсь. Но, хотя бы он употреблял и тысячу усилий, он не мог бы объяснить нам способа этого рождения. Когда Бог сокроет, то кто потом откроет? Это принимается одною верою. Если же ты не понимаешь, а ищешь доказательств, то я скажу тебе тоже, что говорил Христос Никодиму: «если Я сказал вам о земном, и вы не верите, — как поверите, если буду говорить вам о небесном» (Ин.3:12)? Я сказал о рождении от Девы, и ты не знаешь и не смеешь открыть рта, а стараешься исследовать небесное? И, о, если бы только небо! Но ты исследуешь и Господа небес. «Если Я сказал вам о земном, и вы не верите»; не сказал: «не убеждаетесь», но: «не верите», показывая нам, что если и земное нуждается в вере, то тем более небесное. Между тем Он беседовал тогда с Никодимом о рождении гораздо низшем; речь была о крещении и духовном возрождении. Очевидно, что и это постигается верою. Назвал же Он это земным не потому, что оно земное, но потому, что совершается на земле и, в сравнении с небесным рождением, неизреченным и превосходящим всякий ум, есть земное. Итак, если невозможно знать, каким образом мы возрождаемся в водах, но должно принимать соверщающееся одною только верою, а не исследовать способа, то какое безумие было бы — употреблять человеческие суждения о небесном рождении Единородного Сына и исследовать способ Его рождения? Впрочем, довольно показано, каким образом Сын Божий есть «без отца, без матери» и «без родословия».
3. Но так как многие, не поняв написанного о Мелхиседеке, говорят, что он даже больше Христа, составили свою ересь, называются мелхиседекитами и спорят с нами, стараясь доказать, что он больше Христа, приводя слова: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека» (Пс.109:4), то нужно сказать и против них. Они говорят: как может быть не больше Христа тот, по образу и чину которого священствует Христос? А мы говорим, что он человек подобострастный нам и не больше Христа и даже Иоанна Крестителя; «из рожденных женами, — говорит Христос, — не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф.11:11). Другие же, опять заблуждаясь, говорят, что он есть Дух Святый; но мы не говорим и этого. Иначе какая была бы нужда вочеловечится Слову Божию, если уже давно Дух был человеком? В объяснение того, что он не больше Христа и не Дух Святый, пусть они скажут нам, к какой области они относят его: к небесной ли, земной, или преисподней?
Итак, если скажут, что Мелхиседек небесной области, или другой какой-нибудь, то пусть выслушают, что и он преклоняет колено пред Христом, воплотившимся от Богородицы Марии; Апостол именно говорит, что «пред именем Иисуса преклонилось всякое колено» и пр. (Флп.2:10). Итак, если всякое колено преклоняется пред Ним, то Мелхиседек меньше Христа, так как он поклоняется поклоняемому Христу. Если же те жалкие и несчастные обратят внимание и на последующие слова, — а апостол присовокупляет: «уподобляясь Сыну Божию» (Евр.7:3), — то нужно разуметь их так, что и он был по образу и подобию Божию, как и мы. Иудеи говорят, что он рожден был от прелюбодеяния, и потому не имеет родословия. Им мы скажем: вы дурно говорите. И Соломон был рожден от прелюбодейной жены Урия; однако он имеет родословие. Но, так как Мелхиседек был прообразом Господа, и носил образ Христа, подобно Ионе, то поэтому Писание умолчало об его отце, чтобы в нем, как в образе, мы созерцали Христа, который поистине «без отца» и «без родословия». Мелхиседекиты же, возражая нам, говорят еще следующее: что же означают слова, которые Отец говорит к Нему: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека»? Мы отвечаем им, что этот Мелхиседек был муж праведный, и поистине носил образ Христа. Он, движимый пророческим духом, проразумел Жертву, имеющую быть принесенною за народы, и почтил Бога хлебом и вином, подражая грядущему Христу. Так как синагога иудейская по чину Ааронову приносила в жертву Богу не хлеб и вино, а тельцов, и овнов, и прославляла Бога кровавыми жертвами, то к имеющему родиться от Девы Марии Иисусу Христу, Сыну Божию, Бог взывает и говорит: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека»; не по чину Аарона, приносившего тельцов и овнов, но: «Ты — священник вовек по чину Мелхиседека», всегда приносящий в хлебе и вине жертву приносящих; чрез Него Отцу, со всесвятым Духом, слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
В Православной электронной библиотеке
использованы материалы
"Издательства сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского";
онлайн-библиотек
pagez.ru,
lib.eparhia-saratov.ru,
wco.ru,
sedmitza.ru,
pravbeseda.ru,
orthlib.ru
и других открытых ресурсов.