Цвет фона:
Размер шрифта: A A A
Комментарий к произведению Иоанна Дамаскина «О ересях»

преподобный Иоанн Дамаскин

Комментарий к произведению Иоанна Дамаскина «О ересях»

Показать содержание

   Преподобный Иоанн Дамаскин известен также под арабским именем Юханна бен Мансур. Его семья и сам он были глубоко укоренены в арабской культуре. Только в греческих кругах он был известен под христианским именем и церковным титулом «пресвитер и монах». Семья Мансуров была весьма влиятельна в Сирии; дед преподобного Иоанна подписывал капитуляцию Дамаска мусульманскому полководцу Халиду бен Валиду в 635 году.
   Преподобный Иоанн родился и вырос в Дамаске. Он жил между 652 и 749 годами. Большинство ученых помещают дату его рождения около 675 года. Житие, написанное анонимным автором, утверждает, что он был знаком с «книгами сарацин». Его отец с разрешения халифа Муавии (661–680) освободил пленного сицилийского монаха Косму и сделал его учителем своего сына. Косма учил Иоанна греческому, философии, риторике, физике, арифметике, геометрии, музыке, астрономии и богословию. В молодости Иоанн дружил с арабским христианским поэтом Ахталом. Вместе они стали приближенными халифа Язида I (680–683).
   Он наследовал пост своего отца, а перед тем – деда, пост, на котором управлял целой Сирией и богатой провинцией ливанской Финикии. Этот пост предполагал ответственность и за дела войны. Поздним византийским писателям пост Иоанна Дамаскина казался очень значительным. Они называют его «великий логофет», «главный советник» и «министр». Арабское житие, переведенное Иоанном Иерусалимским, называет отца Иоанна Дамаскина «ведающим делами всей страны», хотя анонимное житие говорит о его отце как о правителе Дамаска, которого простые люди называли «эмиром».
   Его служба в должности управляющего финансами прервалась с воцарением абд ал-Малика (685–705) и Валида I (705–715). Из-за интриг и несправедливых гонений в 724 году святой оставляет Дамаск ради лавры святого Саввы в иудейской пустыне. Именно в монашеский период были написаны большинство, если не все труды Иоанна Дамаскина. Писал он именно на греческом и лишь позднее его основные труды были переведены на арабский Антонием, настоятелем монастыря святого Симеона в Антиохии, и архиепископом Дамаска Абдаллахом бен Ал-Фадлом. Дата смерти святого приблизительно определяется как 749 год.
   Одна из частей знаменитой трилогии преподобного Иоанна Дамаскина, озаглавленной «Источник знания», посвящена перечислению и описанию различных религиозных заблуждений и носит название «О ересях». По преимуществу это компиляция из трудов предыдущих ересиологов, однако в 100-й главе (в ранних изданиях – в 101-й) преподобный Иоанн описывает «религию измаильтян», и эта глава является целиком оригинальным произведением. Глава об исламе гораздо более пространна по сравнению с главами, посвященными другим ересям. Скорее всего это связано с тем, что другие ереси были известны, ислам же, как недавно возникшая религия, должен был более подробно разъясняться читателю.
   Преподобному Иоанну Дамаскину приписываются также еще некоторые сочинения, касающиеся ислама:
   – «Разговор сарацина с христианином»
   – «Мученичество святого Петра Капитолийского»;
   – два фрагмента из несохранившегося сочинения.
   Фрагменты как неподлинные определил Дивуниотис, а также Хури; относительно аутентичности «Мученичества святого Петра» выразил сомнение издатель греческого текста памятника Питерс. Преподобный Феофан в своей «Хронографии» под 734 годом ссылается на написанное преподобным Иоанном Дамаскиным «Слово на святого мученика Петра Маюмского», из которого приводит сокращенно историю самого мученичества. Ле Коз полагает, что для устранения неясности необходимо различать двух мучеников с именем Петр. Один был епископом Маюмы неподалеку от Газы и пострадал от Валида II (743–744), другой – епископ местечка возле города Хомс, который пострадал от Валида I (705–715). Несохранившееся сочинение преподобного Иоанна повествует о первом, а дошедшее до нас «Мученичество святого Петра Капитолийского» – о втором.
   «Разговор» совершенно точно не принадлежит преподобному Иоанну, но представляет переработку черновых записей Феодора Абу Курры, выполненную неким Сисинием Грамматиком.
   В неправомерности атрибуции «Разговора» преподобному Иоанну Дамаскину убеждены Дивуниотис, Гютербок, Айхнер, Вурхис, Хури и Аргириу. Из современных исследователей лишь Сахас считает его аутентичным произведением Дамаскина; Ле Коз включил «Разговор…» в свою книгу, оставив, впрочем, вопрос о подлинности открытым.
   Абель пытался усомниться в подлинности 100-й главы сочинения «О ересях» и доказать, что она написана не преподобным Иоанном. Он считал, что это поздний текст, составленный неизвестным автором в конце Х века под влиянием анонимного сочинения «Против Мухаммеда», «Догматического всеоружия» Евфимия Зигабена и «Сокровища Православия» Никиты Хониата. Однако исследователями творчества преподобного Иоанна аргументация Абеля была признана безосновательной и не выдерживающей критики. Утверждение Абеля опровергается не только несостоятельностью его аргументов, но и тем фактом, что ранние рукописи 100-й главы относятся к IX веку – более раннему времени, чем предложенная Абелем датировка. Современные исследователи анти-мусульманского наследия преподобного Иоанна Дамаскина, такие, как Сахас, Хури и Ле Коз, с полной уверенностью говорят об аутентичности этого произведения.
   Имя преподобного Иоанна Дамаскина обычно возглавляет всякий список христианских анти-мусульманских полемистов, хотя еще до него на греческом о религии арабов писал преподобный Анастасий Синаит, на сирийском были записаны диалоги с мусульманскими чиновниками монофизитского патриарха Антиохийского Иоанна I († 648) и монаха-несторианина Авраама из Бет-Хале (ок. 670). Писал об исламе и яковитский епископ Афанасий Баладский († 687). На арабском языке анонимным автором около 700 года была составлена апология христианства. Таким образом, в строгом смысле слова, преподобный Иоанн Дамаскин не был, как нередко считают, «первопроходцем» христиано-мусульманского диалога; написанная им глава влилась в уже существующую традицию, но можно согласиться с Хури в том, что «он относился к первой фазе традиции, которая должна была произвести в течение последующих столетий большое количество апологетических и полемических сочинений», большинство из которых испытали на себе влияние его труда. Так что можно даже сказать, что преподобный Иоанн определил то русло, по которому анти-мусульманская полемика протекала в последующие века.
   Распространенное заблуждение, будто бы преподобный Иоанн считал ислам «христианской ересью», лишено всякого основания. «Ересью» (αϊρεσις) ислам называли практически все византийские полемисты – от преподобного Феофана Исповедника и Георгия Амартола до Евфимия Зигабена и святителя Симеона Фессалоникийского. Одновременно с этим они называли ислам и словами «религия» (θρησκεία), «вера» (πίστις), «почитание» (σέβας), не проводя между ними строгого разграничения.
   Преподобный Иоанн, как и прочие святые отцы, называл ислам ересью в средневековом смысле этого слова – как религиозное заблуждение, подразумевая под этим любое отличное от Православия вероисповедание. Как верно замечает Сахас, в том же сочинении преподобный описывает как «ереси» иудаизм и разновидности язычества. Разумеется, ни преподобный Иоанн Дамаскин, ни другие отцы вовсе не обязаны были придавать этому слову то узкое значение, которое появилось у него XVII–XVIII веках.
   В относительно небольшом тексте, который представляет собой 100-я глава
   – доисламскую религию арабов;
   – время и место возникновения ислама, обстоятельства и историю;
   – вероучение ислама;
   – ритуальную практику, обряды ислама;
   – религиозные нормы и запреты ислама;
   – основные претензии мусульман к христианству;
   – ответы на них (апология христианства);
   – наконец, преподобный Иоанн дал пример и очертил основные пункты христианской полемики против ислама, притом настолько добросовестно, что указал даже варианты реакции мусульман на христианские реплики.
   При этом преподобный Иоанн почти все это излагает достаточно полно и исчерпывающе. Эти сведения не были известны в Византии, так что многие последующие поколения византийцев узнавали об исламе именно из этой главы; и даже тогда, когда появилось большое количество полемических сочинений, к труду преподобного Иоанна продолжали обращаться.
   Поэтому никак нельзя согласиться с мнением о. Иоанна Мейендорфа о том, что «его (т.е. преподобного Иоанна Дамаскина. – Ю.М.) вклад в историю византийской полемики с исламом незначителен».
   Преподобный Иоанн трижды в разных местах называет положения ислама «достойными смеха», «смехотворными». Значительную часть его полемики составляют шутки и остроты в адрес религии Мухаммеда, безусловно, рассчитанные на то, чтобы вызвать у читателя улыбку.
   Это позволило владыке Анастасию сделать вывод, что «святой Иоанн Дамаскин недооценивал новую религию, рассматривая ее как нечто несерьезное. Только в качестве примера Дамаскин перевел некоторые положения исламского учения, которые охарактеризовал как “смехотворные”».
   Однако это не совсем так. Шутливый тон не мешает ему вполне обстоятельно излагать выводы своих многолетних наблюдений и размышлений над религией сарацин и собственный полемический опыт. И в выбранном тоне видится принципиальная позиция и отношение к религии арабов, а не ее недооценка.
   Просматривая текст 100-й главы, нельзя сказать, чтобы преподобный Иоанн Дамаскин недооценивал ислам. Он пишет об исламе как об «усиливающейся» религии, определяет ее как «предтечу антихриста», возможно, полагая, что она будет существовать до явления антихриста, то есть практически до конца мира, если только не понимать это выражение аллегорически.
   Разбирая неточности, допускаемые преподобным Иоанном в отношении Корана, Мерилл склоняется к выводу, что он совсем был незнаком с текстом Корана непосредственно. Но, на наш взгляд, факт наличия неточностей не дает достаточных оснований для того, чтобы согласиться с таким далеко идущим заключением.
   Очевидно, знакомился с исламом и Кораном преподобный Иоанн во время своей административной деятельности в Дамаске, а составлял рассматриваемую главу уже на склоне лет в монастыре святого Саввы, спустя многие годы, если не десятилетия после знакомства. Естественно, что человек, который будет записывать по памяти текст, прочитанный им 20–30 лет назад, неизбежно допустит какие-то неточности в изложении, однако эти неточности не могут служить основанием для утверждения, что он вовсе не был знаком с излагаемым по памяти текстом. Более того, учитывая это обстоятельство, а также то, что текст был на другом языке, можно сказать, что преподобный Иоанн допустил минимум неточностей, и они не носят в основном принципиального характера. К таким неточностям можно отнести, например, то, что преподобный Иоанн относит аяты из 2-й суры к 4-й суре, а также упоминает суру «Верблюд», которой нет в Коране, и сказание о нем. Коранические соответствия излагаемой преподобным Иоанном Дамаскиным истории рассыпаны по многим сурам: 91.13; 26.155–157; 54.27–28; 17.61; 11.64–68; 7:73. Также в мусульманском раю не три реки, а четыре – воды, вина, молока и меда (47.15–17), поэтому основанный на этом аргумент преподобного Иоанна бьет мимо цели. Впрочем, возможно, он понимает и устраняет это, когда шутит о том, что верблюдица выпила всю воду в раю.
   Ле Коз справедливо указывает еще одну возможность объяснения несоответствия изложения Корана преподобным Иоанном Дамаскиным современному: «Несомненно к VIII веку текст Корана еще не был полностью установлен в его современной версии, так же, как и сборники хадисов не претерпели последующей работы по отсеву. В Дамаске популярен был Коран редакции Убайи бен Кааба, который имел значительные отличия от Османовской версии (современной), в частности включал не 114, в 116 сур; значимые расхождения имелись не только между стихами, но даже целыми сурами. Даже в Х веке встречались еще копии этого Корана в Басре; тем более вероятно, что он имел хождения во времена преподобного Иоанна Дамаскина, чем и могут объясняться отличия в его коранических цитатах».
   Кроме того, некоторые отличия в изложении преподобным Иоанном вероучительных положений и норм ислама от мусульманской традиции являются не неточностями, но отражением ранних мусульманских толкований и народных легенд, которые не нашли места в дошедших до нас классических источниках ислама, поскольку они были записаны позже того времени, когда преподобный Иоанн закончил свой труд.
   Сюда следует отнести наименование Афродиты, которой арабы поклонялись до ислама, как «Хабар», которое о. Иоанн Мейендорф приводит как пример неосведомленности преподобного Иоанна Дамаскина в исламе, якобы происходящей из непонимания мусульманской молитвы Allahu akbar (Аллах велик).
   Однако еще в XIX веке Саблуков писал, что слово «Хубар», употребляемое преподобным Иоанном в отношении Афродиты, под которой имеется в виду арабская богиня Аллат, – это искаженный отголосок языческой молитвы, адресованной к ней: Allatu kubra – формула, измененная впоследствии на мусульманский такбир.
   Ложная этимология названия «сарацины» не принадлежит самому преподобному Иоанну, она встречается еще у блаженного Иеронима и Созомена.
   Выбор коранических тем и отрывков, интересующих преподобного Иоанна, определяется его полемическими целями: доказать, что Коран содержит противоречивые сказания, что Мухаммед не имеет никаких оснований для своих пророческих притязаний. Поэтому святой отец не прибегает к последовательному изложению Корана. Все подчинено исключительно полемической направленности. То же самое касается и материала из мусульманских преданий: преподобный Иоанн приводит в пример историю женитьбы Мухаммеда на жене своего приемного сына Зейда, дабы доказать, что его откровение имело основой изначально человеческое и чувственное.
   Так как преподобный Иоанн – один из первых христианских авторов, описывающих ислам, то в своем описании он почти целиком зависит от мусульманской традиции. И хотя его сочинение представляет в связи с этим колоссальную научную ценность для истории ранних этапов этой традиции, он, к сожалению, не доносит никаких альтернативных преданий о Мухаммеде и возникновении ислама, которые еще могли циркулировать в ближневосточных христианских кругах в его время. Он часто цитирует Коран для примера и показывает знакомство с хадисами или преданиями, часто предлагает свою интерпретацию этих сведений, но никаких других источников, кроме устных рассказов мусульман, он не имеет.
   Ценность полемического труда преподобного Иоанна в том, что он дает целостное осмысление ислама так, как он понимался самими арабами, и вводит его в круг византийской мысли. Темы, сформулированные им, и аргументы, которые он использовал, постоянно повторялись, начиная с VIII столетия и вплоть до наших дней. Знакомы с его трудом были практически все византийские авторы, которые в большей или меньшей степени и зависели от него.
   Довольно рано труды преподобного Иоанна были переведены на латынь, арабский и славянский языки, и в том числе рассматриваемая нами глава, которая таким образом оказала влияние на все средневековое христианское восприятие ислама в целом, а также, возможно, и на сам ислам.
   Ввиду исключительной значимости сочинения для последующей византийской полемической традиции, мы приводим его перевод, не довольствуясь пересказом, как в других случаях.

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).

Поделиться ссылкой на выделенное