Катехизические поучения. О блаженствах

Первая заповедь блаженства

Поучение 1-e. Обяснение первой заповеди блаженства

    I. Все видали и видите нищих телесно; поэтому, чтобы написать образ духовной нищеты, изобразим наперед нищету телесную, чтобы подобным обяснить подобное. Нищий, как самое слово показывает, есть тот, кто ничего своего не имеет, кто всего ожидает только от милосердия других: он не имеет своего куска хлеба, чтобы утолить голод, и обычного для большинства питья, что­бы утолить жажду; не имеет крова, где голову приклонить, если не дадут ему денег на ночлег, не имеет одежды, если сострадательный человек не сжалится и не купит ему, или, хотя и имеет одежду, но ветхую, грязную, дырявую, негодную, к ко­торой вы и прикоснуться не хотите; от всех он в пренебрежении, от всех укоряем; он как сор, как помет какой, хотя иной нищ пред очами Божиими, может быть, как злато в горниле переплавленное. Пример — евангельский Лазарь.
    II. Теперь приложим эти черты нищего телесно к нищему духовно. Нищий духом есть тот человек, который искренно признает себя духовным бедняком, ничего своего неимеющим; кто всего ожидает от милосердия Божия, — кто убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать ничего доброго, если Бог не даст мысли благой и желания доброго, — что он не может сделать ни одного ис­тинно добраго дела без благодати Иисуса Христа; кто считает себя греш­нее, хуже, ниже всех; кто всегда себя укоряет и никого не осуждает кто признает одеяние души своей скверным, мрачным, зловонным? негодным и не перестает просить Господа Ииcуca Христа просветить одеяние души его, облечь его в нетленную одежду правды; кто непре­станно прибегает под кров крил Божиих, не имея нигде безопасности в миpe, кроме Господа; кто все достояние свое считает Божиим дарованием за все усердно благодарит Подателя всех благ и от достояния сво­его охотно уделяет часть требующим, вот кто нищий духом.
    И такой-то нищий духом блажен, по слову Господа; потому что где смирение, сознание своей нищеты, своей бед­ности, окаянства, там Бог, а где Бог, там очищение грехов, там мир, свет, свобода, довольство и блаженство. Таким то нищим духом Господь пришел благовестить евангелие царствия Божия, как сказано: «благовестити нищим посла, Мя» (Лук. 4:18), нищим духом, а не богатящимся; ибо гордость их отталкивает от них благодать Божию, и они остаются пустою и зловонною храминою. Не охотно-ли и люди простира­ют руку помощи и милосердия к тем, кто истинно бедны и крайне нуждаются в самом необходимом нeм тем ли более Бог милосердует нищете духовной, отечески снисходить к ней на призыв ее и наполняет ее Своими духовными сокровищами? «Алчущия исполни благ» (Лук. 1:53), сказано.
   Не долины ли обильно орошаются влагою, не долины ли цветут и благоухают? Не на горах ли бывают снеги, и льды, и безжизненность? Горы высокие — образ горделивцев; долины — образ смиренных; «всяка дебрь исполнится, всяка гора и холм смирится» (Лук. 3:5). «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак. 4:6).
    III И так, блаженны нищие духом, т. е. считающие себя за ничто, яко тех есть Царство Небесное. (Извлечь сокращ. из Полн. собр. сочин. прот. Иоанна (Сергиева), т. I, стр. 157).

Поучение 2-e. Виды «нищеты духов­ной» или смирения

    «Научитеся от Мене, яко кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29).
    I. Смиренный Иисус Христос хочет, чтобы и мы были смиренны: «научитеся от Меня, яко кроток есмь и смирен сердцем», говорит Спаситель. Кто же смирен?
    II. В ком есть смирение, т. е. сознание своих недостоинств пред Богом и людьми, тот смирен пред Богом, смирен пред людьми, смирен сам в себе, или что то же, смирен и в суждениях о самом себе.
    а) Смирение боится Бога, старается вся­чески угодить Богу, с трепетом укло­няется от всякого зла, с благоговением исполняет заповеди Божии, не надеется на себя, во всем полагается на милость и помощь Божию, никогда не выпускает из виду Бога, все встречающееся в жизни приписывает Богу. Счастие приемлет как дар благости Божией, несчастие считает дело ми­лости Господней. Все доброе делает собственно для Бога. Для Бога не щадит ни своих сил, ни своего иму­щества, ни своего спокойствия, ни сво­ей жизни. История жизни людей, укра­шавшихся смирением, служит этому доказательством. Таковы были Преблагословенная Дева Mapия, Пророки, Moиceй, Давид и апостолы. У этих людей, богатых дивными, богоугод­ными подвигами, все делалось для Бога, по побуждениям смирения.
    б) Смирение обходится с людьми выс­шими почтительно, рассуждает об них и явно и тайно с уважением, молит­ся Богу об их здравии, благополучии и спасении, где следует, оказывает им беспрекословное послушание и повиновение.
    С равными смирение обращается кротко, оказывает взаимную вежливость, вза­имную любовь, взаимное доброжелатель­ство. В случае неприятностей, почти неизбежных в жизни, смирение об­наруживаешь терпение, скрывает оби­ды, переносит великодушно досады и незаслуженные, в надежде терпением приoбpeстьлюбовь ближнего.
    С низшими смирение обходится человеколюбиво, снисходит их немощам, про­щает ошибки, радеет об их благополучии, принимает живое участие в их радостях, но и скорбит о их неблагополучии. Поэтому смиренные людям приятны и заслуживают всег­да доброе о себе мнение.
    в) Смиренные, благоговея к Богу, ува­жительно думая о ближних, имеют о ceбе мысли скромные, смиренные. Смиренные не выпускают из виду того, что они ничтожные, слабые творения, подвер­женный грехам, имеющие всегдашнюю нужду в помощи Божией, ничем не лучшие ближних своих, а потому обязанные ближним помогать, их по­читать, их любить. Украшены ли та­ковые властию и достоинствами? Они приписывают это Богу, раздаятелю власти и возводящему людей из ни­чтожества на степень славы. Одарены ли смиренные отличными способностя­ми ума и сердца? Они убеждаются, что эти дарования пришли к ним с рождением без их заслуг, без их трудов, «от Отца светов, от Котораго исходит всяк дар совершен» (Иак. 1:17). Владеют ли смиренные богатством? Они не гордятся этими земными благами, и смотрят на себя, как только на приставников, которым вверено богатство для надлежа­щего употребления во славу Божию и в пользу ближних. Смиренный беден ли, в низкой ли доле, несчастен ли, — он все переносить с терпением и не считает себя достойным лучшего жребия, по грехам своим.
    III. Но кто может исчислить все виды смирения? Смирение христианское глу­боко, как море, и виды его неисчислимы, как неисчислимы капли моря, как неисчислим песок, лежащий на берегах морских. Да и не в том польза, чтобы измерять область сми­рения, но в том, чтоб научиться смирению. Этой душеспасительной пользы поищем, братия, и потщимся исполнить сии слова Христовы: «научитеся отз Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем». Аминь. (Сост. по Слов. и реч. Иакова, apxиeп. Нижегородск. ч. 3 я, изд. 4-е).

Поучение 3-e. О причинах, побуждающих нас быть смиренными.

    I. Смирение должно составлять не­обходимую принадлежность нашей жизни. Как собственная стихия для рыбы есть вода: так для нас смирение есть наша родная некая стихия. Смирение должно быть в наших словах, в наших мыслях. Что же побуждает нас к смирению, рассмотрим.
    II. а) К смирению побуждает, нас и тело наше и душа. Как мы немощны по телу! В болезнях мы рождаемся, в немощи возрастаем. Без пищи и пития мы умираем. Да и при пище и питии, жизнь наша очень непрочна. Не многие из нас доживают до ста­рости, большая часть из людей, по бренности тела, умирают в детстве. Да кто и доживает до старости, того большею частию удручают болезни, беспокоят припадки, изнуряет дрях­лость. Тело наше, подверженное в жизни усталости, немощам, по смерти предается тлению, смердит, делается пищею червей и обращается в прах. Ни крепость, ни сладкопитание, ни кра­сота не защищают тела нашего от разрушения и истления. Так ничтожны мы по телу! И потому должны сми­ряться, как тление и прах.
    III. б) Но и душа наша не менее подает причин к смирению, как и тело. Правда, душа наша имеет великое преимуще­ство пред телом. Она одарена разумом и свободною волею. Она бессмертна. Но при всех своих преимуществах, каким она подвержена недо­статкам. Она — жилище страстей, оби­тель худых склонностей, вместилище богопротивных мыслей, обитель тьмы и невежества, бездна грехов. Кто может похвалиться свободою от гpеховных нечистот? «Аще речем, яко греха не имам, себе прельщаем и истины несть в нас» (1Ин. 1:8), говорит Иоанн Богослов. Если так с нами, с нашею душею де­лается, то чем нам гордиться? Не лучше ли нам, видя свои немощи, смиряться пред очами Божиими и пред людьми? Не прилично гордиться узнику, обложенному оковами, тем паче не прилично гордиться и величаться греш­нику, отягощенному узами греховными, унижающими природу человека и де­лающими ее рабою страстей, прихо­тей и пороков. Да ежели бы мы были и чисты, и честны, и неукоризненны, и святы, то и в таком случае нам нечем гордиться, и в таком случае, все, что мы имеем доброго, снятого, все это не наше. Все это Божие дело, благодатный дар. Мы «не довольны есмы от себе помыслити что доброе яко от себе, но довольство наше от Бога» (2 Кор. 3:5), — говорит апостол Павел. Да и Иисус Христос сказал: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15:5), т. е. доброго и святого. Следова­тельно, и добродетели наши самые превосходные, самые высокие, суть ка­чества, происходящие от Бога, а не от наших сил. Таковые доброде­тели суть как бы заем, и потому должны смирять нас, как напоминающие нам о нашей немощи, о нашей бедности.
    в) Сверх сего побуждает нас к сми­рению то, что смирение приятно Богу, а гордость отвратительна Ему. Смиренных Бог благословляет, а гордых отвергает. «Бог гордым противится, сми­ренными же дает благодать» (1 Пет. 5:5), говорит апостол Петр. В самом деле когда смирение не отли­чалось, не преуспевало в получении благоволения и любви Божией? Смирение спасло Ноя от потопа, смирение возвеличило Моисея, смирение превозне­сло Давида, смирение соделало Деву Марию Матерью Бога, смирение воз­несло на высоту небесную пророков, апостолов, мучеников и прочих подвижников веры и добродетели.
   Да если бы и это не убеждало нас к смирению, то повинемся хотя убеждению Того, в руке Которого и жизнь наша и смерть, и рай и ад, и земля и небо, повинемся гласу Христа Спа­сителя, глаголющего: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Матф. 11:29).
    III. Будем смиренны, возлюбленные, как немощные, как грешники, счи­тая гордость греховным и неприличным для нас делом, при наших и телесных и душевных слабостях. Аминь. (Сост. по „Слов, и реч“. Иакова, аpxиеп. нижегородск. ч. 3-я).

Поучение 4-e. Нужно избегать внешней и земной славы и искать вну­тренней и небесной.

    I. Нет, братие, лучше и угоднее Бо­гу добродетели, чем смирение, или нищета духовная. Смирение уподобляет человека Самому Господу, Кото­рый говорит: «научитесь от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29); смиренным или нищим духом Спаситель обещает первую награду: «блажени нищие духом, яко тех есть царство небесное». «Смирение, — учит св. Иоанн Лествичник, — есть дверь в царство небесное». «Сми­рение, — говорит другой отец церкви, — есть полнота всех добродетелей».
   Где смирение, там и любовь: только смиренное сердце способно любить по христиански, поэтому смирение есть Матерь не только всех добродетелей, но и самой любви.
    II. Bсе святые украшались смирением, несмотря на все свои великие добродетели. Посмотрим на этих смиренных лю­дей, которые пред всеми себя унижали, посмотрим, кто они были на самом деле. Смирен был патриарх Авраам, он говорил о себе: «я зем­ля и пепел» (Быт.18:27). Но кто этот Авраам? Это — отец верующих, которому ме­жду патриархами нет равного. Сми­рен был царь Давид, он говорил о себе: «я червь, а не человек» (Пс.21:7). Но кто этот Давид? Это — порфироносный пророк, которому между царями нет равнаго. Смирен был апостол Павел, он написал о себе: «я наименьший из апостолов, и недостоин и называться апостолом» (1Кор.15:9). Но кто этот Павел? Это — один из первоверховных апостолов, который более всех трудился в деле проповедания. Сми­ренна была пресвятая Дева Мария. Она, выслушав от ангела благове­стие о зачатие Сына Божия, говорила: «величит душа Моя Господа и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение рабы Своея» (Лк.1:46—48). Но кто эта смиренная Дева Mapия? — Это — пресвятая Дева, Матерь Божия, высшая херувимов и славнейшая серафимов. Впрочем, на что нам при­водить слишком много примеров? Пе­речислить смиренных — значит пере­числить мужей, высоких по духу и святых по жизни. Кончим все одним. Кто есть Христос Иисус, Ко­торый во всю жизнь до самой смерти непрестанно смирял и уничижал Се­бя, Который не восхотел трости со­крушенной переломить и льна дымящегося угасить? Кто этот кроткий и смиренный сердцем, умывший ноги Своим ученикам? Высочайшая премудрость, совершеннейшая святость, сияние славы Отчей и образ ипостаси Его; словом Бог — во плоти.
   Итак все святые украшались сми­рением, — все святые чуждались и избе­гали славы человеческой.
    Почему же нужно избегать славы человеческой?
    а) Потому, во-первых, что трудно человеку переносить славу без вреда для души своей. Трудно это не только страстным или борющимся со страстями, но и победившим страсти и святым. Хотя дарована им победа над грехом, но не отнята у них изменяе­мость, не отнята возможность возвра­титься ко греху и под иго страстей, что и случалось с некоторыми при недостатке бодрствования над собою, при допущен доверенности к себе, к своему духовному состоянию.
   Преподобный Макарий Великий повествует, что некоторый подвижник, живший вместе с ним, получил дар исцеления в таком обилии, что исцелял больных одним возложением рук, но, будучи прославлен человеками, возгордился и ниспал в самую глубину греховную. (Беседа XXVII, 16).
   В четвертом веке жил в Егип­те святой старец, имевший особен­ный дар чудотворения и по причине его громкую славу между человеками. Вскоре он заметил, что гордость стала овладевать им, и что он не в состоянии победить ее собственны­ми усилиями. Старец прибег к Богу с теплейшими молитвами, чтоб попущено ему было для смирения беснование. Бог исполнил смиренномудрое прощение раба Своего, и попустил сатане войти в него. Старец под­вергался всем припадкам беснующагося в течение пяти месяцев: при­нуждены были надеть на него цепи; народ, стекавшийся к нему во мно­жестве, прославлявший его великим святым, оставил его, разгласив, что он лишился рассудка, а старец, избавившись от славы человеческой и от зарождавшейся в нем гордо­сти по поводу этой славы, возблагодарил Бога, спасшего его от поги­бели. Спасение совершилось посредством незначительного томления и бесчестия пред плотскими людьми, кото­рые не понимали, что по причине знамений диавол устраивал старцу бедствие, а посредством открытого беснования старец возвращен на без­опасный путь дивным милoсepдиeм Божиим. (Patrologiae L. LXXII. De vit. patrиm. lib. IV, cap. XIII).
    б) Потому, во-вторых, внешнюю и зем­ную славу нужно презирать, что внешшняя слава сама по себе не имеет никакой цены, и не заслуживает быть предметом искания для христианина, который должен стремиться к славе вечной, не­бесной, духовной. Об этом так го­ворит святитель Тихон Задонский.
   «Честь и благородие коль за велико почитаются от сынов века сего, и сказать невозможно… Но и сей плод извне красен, но внутрь — гнил, и при нашедшей напасти и бедах, или при неизбежной для всех кончине, спадает и исчезает, как-бы его не было. Тогда высокородный — от про­стого, и господин от раба ничем не различается. Тогда всяк познает пустое имя и титул, подобный меху надутому, — но праздному. А что с душею делается, которая в благородном теле жила, над людьми господ­ствовала, но сама страстям работала, людей обличала и судила, но сама совести и законом обличается?.. Что с нею?.. Знаем, что «Бог лица человеча не приемлет» (Гал.2:6), что «всяк приимет, яже с телом содела, или бла­га, или зла» (2 Кор. 5:10). Паче же в слове Его читаем, что «суд жесточайший преимущим бывает» (Прем. 6:5—8). Честь убо и благородие миpa сего без христианского истиннаго благородия боль­шему суду и осуждению подлежат"… «Я здесь не лица благородные осуждаю, не буди то, говорит тот же свя­титель, но честолюбие и славолюбие, которое с истинным христианским благородием и верою поместиться не может, по слову Христову (Ин. 5:44). И признаю, что языческое дело ­ за суетною славою гоняться, — языче­ское, которые того только и ищут, что чувствам их подлежит. Христианам стыдно в сем подражать язычникам, — христианам, которых сердца к иному, несравненно лучше­му, благородию вера возводить должна» …
   После сего святитель Тихон Задон­ский ставить вопрос: какая же истинная слава, которой можно желать христианину? И так отвечает на этот вопрос:
   „Быть истинным христианином, сыном церкви православной, членом тела Христова, иметь общение с Отцем и Сыном Его Иисусом Христом… Вся слава царей и князей миpa сего ничто пред Ним. Не сия слава видна ныне, но откроется в последний день (1 Иоан. 3:2). Но славолюбие суетное не допущает бедного человека до истинной сей славы. Славолюбие, говорю, а не слава миpa сего. Ибо иное славу и честь в миpа сем иметь; иное — славу и честь в миpe сем жетать и искать. Могут иметь и имеют истинные христиане и святые сла­ву в миpe сем, но не ищут ея, па­че же и убегают от нея. Славолюбиe есть знак пристрастия к миpу, а оно преступно и христианскому серд­цу не прилично. (Из творений св. Тихона Задонского).
    III. Посему, бр. мои возлюбленные, отвергнув наружную и суетную славу, будем заботиться о приобретении внутренней, ду­ховной. Один великий проповедник на­шей церкви, Филарет митр, Московский, (см. Проповеди его т. IV, изд. 1882 г. стр. 563) так говорит о внутренней славе:
    «Скажи украшенной храмине: ты не чертог небесного Жениха. Чертог Его — непорочное сердце. Он «вселяет­ся верою в сердца» (Еф. 3:17).
    «Скажи изящным одеждам: ни одна из вас не годится быть «одеянием брачным» (Матф. 22:12), в котором входят на царский брак, и без которого извергаются во тьму кромешную. Сего одеяния не выткут в стане, и не принесут из чужой земли: оно частью подается свыше, частно вырабатывается собственными подвигами каждого, по реченному: «облецытеся Господом нашим Иисусом Христом» (Рим. XIII:14) «облецытеся во утробы щедрот, благость, смиpeние, кротость и долготерпение» (Кол. III:12)
    «Скажи роскошному пиру: не сюда приет небесный Гость, хотя Он и обещал «внити и вечеряти со всяким, кто Ему отверзет двери» (Апок. 3:20). У Него иная пища: «не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих» (Матф. IV:4). Ему надлежит отверсти двери сердца: отверзают же их молитва, любовь и соблюдение слова Его: «аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет, и Отец Мой возлюбит его, и к нему придем, и обитель у него сотворим» (Иоан. XIV:23),
    «Скажите помыслам тщеславия и корыстолюбия, когда они приближаются к вашим добрым делам: удалитесь, «лисы губящия винограды» (Песн. II:15):, мы хотим сохранить Господу вино­града никем не тронутый плод.»
   С помощью указанных теперь и подобных духовных размышлений и упражнений, «да даст вам, братия, Отец небесный, по богатству славы Своея, силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце» (Еф. III:16), да, имея «славу внутри» достойны явим­ся славы вечный. Аминь. (Свящ. Гр. Дьяченко).

Поучение 5-e. Против гордости

    «Не будем тщеславиться, друг дру­га раздражать, друг другу завидовать» (Гал. 5:26)
    I. Есть у нас, слушатели, порок, в котором никто из нас не хочет сознаться, но который, однакож, все мы в большей или меньшей ме­ре имеем: это гордость и тщеславие.
   Но чем менее примечаем его в себе, тем большая нужна с нашей стороны против него бдительность. По этой причине и я, пользуясь настоящим случаем, хочу обратить на него ваше внимание.
    II. Предметы, наиболее возбуждаю­щие, питающие и поддерживающие нашу гордость, суть: богатство, красота и крепость телесная, слава и мудрость, и наконец жизнь добродетель­ная.
    а) Но богатство без благочестия есть одно только бремя, угрожающее опасности поги­бели. Гордящийся им подобен человеку, страждущему воспалением. Как в последнем опухоль тела не приносит ему ни здравия, ниже пользы, но производит лишь боли и вред, и самую жизнь подвергает опасности; так и в душе первого надмение богатством есть опасная опухоль, не приносящая ни пользы, ни счастья, но вечную жизнь его подвергающая явной опасности.
    б) Такого же свойства и слава человеческая. Не доставляя человеку существенного благополучия, она облекает его блеском суетнейшим самых ночных призраков, — таким блеском, который как является по мановению народа, так и исчезает, по его же мановению.
   Посмотрите на неразумного сына Соломонова, юного летами, и юнейшего умом. Сегодня он слышит радостный восклицания народа, признающего его своим царем, — а завтра тот же народ с ропотом и негодованием оставляет его.
    в) Человек надмевается также крепостию сил и красотою телесною: но все это вскоре разрушается от болезней и поядается временем. Он не знает, того, что «всяка плоть сено, и всяка слава человеча аки цвет травный. Изше трава, и цвет ея отпаде» (Ис. 40:6—7). Такова была гордость исполинов, превозносившихся силою, и бо­гопротивное высокомерие Голиафа. Таков был Адония, величавшийся кра­сотою лица, и Авессалом, гордив­шийся длинными волосами своими. Но для всех их эти самые преимуще­ства послужили только к погибели.
    г) Да и то самое, что из всех прочих благ человеческих кажется наиболее великим и постоянным благом, то есть, мудрость и благоразумие, имеет величие суетное и высоту уготовляет ложную, так как эти блага никакой не имеют цены и силы, когда нет при них страха Божия. Ибо самому диаволу изменило то коварство, которое он употребил против человека. Он не примечал, что те козни, которые готовил человеку, — устроял для себя: ибо не столько тому наделал зла, которого хотел удалить от Бога и вечной жизни, сколько погубил самого себя, соделавшись богоотступником и подвергнувшись осуждению вечной смерти. Если же сам князь миpa, этот первый, величайший и невидимый учитель миpcкой мудрости, уловляется своими собственными коварствами, нисходя до крайнего безумия: то тем более его ученики и ревнители не могут избежать этого, хотя бы они вымышляли бесчисленные хитрости: «глаголюще быти мудри, — говорит апостол, — объюродиша» (Рим. 1:22).
   Ухищряется Фараон для погубления Израиля, но не предвидит того, что его злоухищрение разрушится там, где и как он не чает. Младенец, по его приказанию, обреченный на смерть, воспитывается при его собственном дворе, тот самый младенец, который должен был разрушить силу его и всего народа, а Из­раиля вывесть невредимо, но он этого не знает. Умыслили также иудеи совет против Господа, но совет гибельный для самих себя. «Аще оставим Его тако, — говорили они сами с собою, — ecи уверуют в Него, и приидут римляне, и возмут место и язык наш» (Иоан. 11:48). Вследствие этого совета, они, приступив к умерщвлению Господа в том чаянии, что спасут таким образом народ и страну, от этого самого совета погибли сами, быв изгнаны из своей страны и лишены законов и богослужения. Словом: из бесчисленных примеров всякий может познать, что слава человеческой мудрости не надежна и есть более мала и низка, нежели высока и велика.
    д) Ничего не осталось тебе, человек, чем бы ты мог похвалиться, ты, коего слава и надежда заключается в отвержении всего собственного и в снискании жизни будущей, во Христе сокровенной. Если мы имеем начатки этой жизни: то уже наслаждаемся ее благами во всех отношениях, живя благодарю и Духом Божиим. Ибо «Бог есть действуяй в нас, и еже хотети, и еже деяти о благоволении» (Фил. 2:13). Бог открывает «Духом Своим Свою премудрость, представленную в славу нашу» (1 Кор. 2:7); Бог подает силы в трудах. «Паче всех потрудихся, — говорит апостол Павел, — не аз же, но благодать, яже со мною» (1 Кор. 15:10). Бог изъемлет из опасностей, сверх всякого человеческого чаяния. «Сами в себе, — говорит тот же апостол, — осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога возставляющаго мертвыя, иже от толикия смерти избавил ны есть, и избавляет, нане же и уповахом, яко и еще избавит» (2 Кор. 1:9—10).
    Итак, скажи мне, для чего ты превозносишься, как будто собственными, благами вместо того, чтобы воздавать благодарность за дары великому Подателю? «Что бо имаши, егоже неси приял? Аще же и приял ecи, что хвалишися, яко не прием» (1 Кор. 4:7)? Не ты познал Бога своею правдою, но Бог тебя познал по Своей благодати. «Поззнавше Бога, — говорит апостол, — па­че же познани бывше от Бога» (Гал 4:9). Не ты обрел Христа своею добродетелию, но Христос тебя обрел Своим пришествием. «Гоню, — говорит тот же апостол, — аще и пос­тигну, о немже и постижен был от Христа Ииcуca» (Фил. 3:12). «Не вы Мене избрасте, — говорит Господь, — но Аз избрах вы» (Иоан. 15:16). Хвалишься ли тем, что ты увенчан почестями, или в милосердием своем на­ходишь случай к гордости? И тогда познай себя самого, кто ты, и в этом случае ты должен страшиться того жe, что случилось с Адамом, изгнанным из рая; с Саулом, оставленным Духом Божиим; с Израилем, отсеченным от св. корени. «Ты ве­рою стоиши, — говорит апостол Павел, — не высокомудрствуй, но бойся» (Рим. 11:20).
    Не превозносись же никогда и ни пред кем, даже и пред величайшими грешниками.
   Смиренномудрие часто спасает и того, который содеял многочислен­ные и великие грехи. Не оправдывай тебя пред другим, да не когда, быв оправдан своим судом, осужден будешь судом Божиим. Думаешь ли ты, что сделал какое либо добро? Благодари Бога, и не возносись над ближним. «Дело свое, — увещевает апостол, — да искушает кийждо, и тогда в себе точию хваление да имать, а не во ином» (Гал. 6:4). Ибо какую пользу принес ты ближнему чрез то, что исповедал веру, или потерпел изгнание за имя Христово, или с терпением выдержал подвиг поста? Твоя от того польза, а не другого. Страшись, что­бы и тебе не пасть также, как диавол, который, превознесшись над человеком, сам низвержен от че­ловека, и как подножие, отдан на попрание попранному. Не будь неправедным судиею себя самого и не истязуй благодать. Если находишь что-ли­бо доброе в себе, то, взвесивши это и добровольно предавши забвению согрешения свои, не величайся тем, что сегодня сделал доброго, равно не произноси сам себе прощения и в тех злодеяниях, которые вновь или прежде учинил. Когда же воздымают тебя настоящие добродетели, приведи себе на память прежний образ жизни, и тогда оставишь безумную гордость свою. И ежели ближнего увидишь согрешающим, не смотри только на грех его, но рассуди и о том, что сделал он хорошего, или что делает, и ты верно найдешь, что он лучше тебя.
    III. Кратко сказать: вообще всегда и во всем старайся соблюдать смирение и удаляйся гордости. Гонись за смирением, как любитель его — воз­люби его, — и оно оправдает и про­славит тебя. Таким образом ты несомненно достигнешь истинной славы, какую имеют ангелы, и которая есть у Бога. А Христос исповедает тебя пред ангелами, как ученика Своего, и прославит тебя, как верного Своего последователя, если только будешь ты подражать Его смирению. Не оставь без внимания и исполнения увещания Его: «научитеся от Мене, — говорит Он к нам, — яко кроток есмь и смирен сердцем» (Матф. 11:29), и Он не оставит без награды твоего смирения. Аминь. (Сост. по Собр. слов, бесед и реч. Арсения, митр., т. I, изд. 1874г.).
Приложение к катехизическому поучению
   Древняя церковь почитала смирение венцом всех христианских добродетелей, основным началом христианского совершенства, лучшим украшением последователей Христа (Тертуллиан, св. Киприан, св. Златоуст). И в истории древней христианской церкви мы встречаем много прекрасных образ­цов истинно-христианского смирения, в особенности же среди монашества. Вот несколько церковно-исторических примеров дивно-прекрасного христианского смирения.
    I. Один из замечательных церковных учителей, известный своим образованием Климент Александриский не хотел иметь никакой другой дол­жности, кроме учителя в огласитель­ной школе.
    II. Св. Ефрем Сирин всегда отка­зывался от степени пресвитера и епис­копа и оставался простым, скромным диаконом.
   Предсмертное завещание св. Ефрема Сирина свидетельствует о великом его смирении. В предсмертном завещании своем Ефрем выразил то, что наполняло душу его целую жизнь: выразил дух свой сокрушенный. Он писал: „кто положит меня под алтарем, да не узрит он алтаря Бога моего; неприлично смердящему трупу лежать на месте святом. Кто погребет меня в храме, да не узрит хра­ма света; недостойному бесполезна сла­ва пустая… Возьмите меня на плеча и бегите бегом со мной и бросьте как человека отверженнаго… О если бы кто показал вам дела мои! Вы стали бы плевать на меня. Истинно, если бы мог быть замечен запах грехов моих: вы убежали бы от смрада Ефремова… Не покрывайте меня ароматами, — от этой почести никакой мне нет пользы: благовония возжигайте в святилище, а мне спо­спешествуйте молитвами, ароматы по­святите Богу, меня погребите с псалмами… Не кладите меня в ваши гро­ба: ваши украшения ни к чему мне не послужат. Я обещал Богу быть погребенным между странни­ками; странник я, как и они; так положите меня, братия, у них. Воз­зри Господи, умоляю Тебя: умилосердись надо мною. Молю Тебя, Сыне Милостиваго — не воздай мне по грехам моим“. (См. кн.: «Историч. уче­ние об отцах церкви Филарета, apxиeп. Черниг. и Нежинского, Т. II).
    III. Блаженный Иероним, хотя и имел степень пресвитера, но на самом деле оставался простым монахом, считая себя недостойным слу­жить у престола Божия.
    IV. Церковный историк Созомен разсказывает следующее поучитель­ное приключение:
   в Египте, в горо­де Герасе умер епископ, и гражда­не решили, чтоб в их церкви предстоятельствовал монах Ниламмон. Так как известно было, что Ниламмон избегал священства, то к не­му отправился сам патриарх Александрийский Феофил, чтобы уговорить его принять епископское достоинство, но нашел двери кельи Ниламмона заваленными камнями и должен был объясняться с ним, не видя его ли­ца. Феофил всячески убеждал от­шельника принять епископство, но получал в ответ решительный отказ; наконец подвижник сказал пaтpиаpху: „завтра, если угодно, сделаю это, а сегодня позволь мне распорядиться. собой». На другой день приходит патриарх, двери оказались по прежнему заваленными камнями; на требование его принять епископство, Ниламмон отвечал: „но прежде помолимся, вла­дыко». Стали молиться, молились дол­го. Уже наступил вечер. Тогда на­чали просить Ниламмона, чтоб он отворил двери, но он не подавала голоса. Это встревожило присутствующих; решили разбросать камни и от­крыть дверь. Когда это было сделано, нашли лишь бездушный труп Ниламмона. Скорбь, что его хотят возвести на такую высокую должность, как епископство, — была причиною смерти смиренного инока.
    V. Также о блаж. Августине рассказывают, что он в продолжение трех лет заботливо остерегался входить в какой-либо из северо-африканских городов, где епископская кафедра бы­ла праздною, из опасения, чтоб его не принудили принять епископства.
    VI. Св. Григорий В. (Двоеслов) толь­ко после долгого сопротивления принял папское достоинство; подобное же известно об архиепископе раввенском Mapианианe.
    VII. В лавре Пиргийской был один старец. Пресвитеры и прочая братия этой лавры, когда у них скончался настоятель, хотели его, как великаго и богоугоднаго мужа, поставить себе в игумена. Старец же, умоляя, го­ворил: „оставьте меня, отцы, опла­кивать мои грехи: ибо я не таков, чтобы мог пещися о душах; это де­ло принадлежит великим отцам, имеющим дух аввы Антония и другим подобным». Но братия ни одного дня не опускали, чтобы не просить его; а старец отказывался, наконец, видя, что братия неотступно просит его, он сказал им всем: „дайте мне три дня помолиться, и что угодно будет Богу, то исполнению. Он ска­зал это в пятницу, а в воскресенье утром скончался («Луг дух.», стр. 10).
    VIII. Императрица Елена, мать Кон­стантина Великого, и императрица Евдокия, супруга Феодосия младшего, а позднее Французская королевы Кло­тильда († 540), Радегунда († 587), Ба­тильда († 670), отказавшись от царского блеска и величия, проводят остаток дней в монастырском уединении, посвящая себя делам благотво­рительности.
    IХ. Император Феодосий Вел., по требованию Амвросия Медиоланского, совершает публичное покаяние при вратах храма; Константин Вел., смиряя в себе чувства владыки всего миpa, на 1-м вселенском соборе не садился на трон, а стоял из уважения пред собравшимися отцами церкви.
    Х. Выражением духа смирения слу­жить обычай омовения ног. Обычай этот очень древний, — он совершает­ся по примеру Спасителя, умывшего ноги Своим ученикам. Древние мо­нахи омывали ноги у тех, кто приходил к ним в качестве гостей: также со времен Августина ввелся богослужебный обычай на западе омовения ног священнослужителей в великий четверг.
    ХI. С сейчас указанным видом выражения смирения должно сопоста­вить обычай кланяться до земли гостям и лобызать ноги их. Палладий и Руфин упоминают о существовании та­кого обычая и в древнее время на востоке.
    ХII. Некоторые лица по чувству смирения принимали на себя вид слабоумных. Так, по рассказу Палладия, одна монахиня в Тавенне, при­творившись слабоумною, прислужива­ла на кухне, при исполнение низших работ, и когда один из благочестивых отшельников Питирим открыл прочим монахиням, что она по смирению приняла вид слабоумной, а в действительности не такова, то она, не желая никаких почестей себе, навсегда удалилась в пустыню.
    ХIII. Препод. Касиан передает другой пример подобного же смирения духа. Авва одного египетского мона­стыря Пинуфий, проводя жизнь благо­честивую, пользовался общим уважением. Но это уважение было ему в тягость. Поэтому он тайно скрылся из монастыря, надел мирскую одеж­ду и отправился в один из тавенских монастырей. Здесь он остано­вился у ворот, и кланяясь в ноги всем братиям, упрашивал принять его в монастырь. Наконец приняли его, дали ему занятие в саду и поручили его надзору одного из младших монахов. Пинуфий смиренно переносил это. Работа, какую он исполнял, была черная, грязная: он должен был носить на своих плечах навоз и осыпать им корни дерев. Так продолжалось дотоле, пока не был узнан. После того его на­сильственно возвратили в прежний монастырь. (Извлеч. из кн. «Разск. из ист. христ. аскетич. жизни». М. 1884, М. 1884, А. 1. стр. 155—158).
    ХIV. Жил в Египте в пустыне нитрийской один велик подвижник по имени Памва. В посте и молитве, в непрерывных трудах и бдениях, в строгом молчальничестве и постоянном богомыслии проводил он всю свою жизнь, был преисполнен высоких добродетелей любви и милосердия к ближним, и так угодил Богу, что на земле еще был прославлен от Него славою небесною, ибо лице его сияло небесным светом, так что братия не могли взирать на него. И вот такой-то великий и дивный под­вижник, умирая семидесятилетним старцем, сказал братии, собравшей­ся проститься с ним: «с тех пор, как я поселился в пустыне, всякий день я работал руками своими до утомления и не съел корки хлеба, даром мне данной; не помню я так­же, чтобы произнес слово, в котором бы теперь мне должно было каять­ся. Вместе с тем чувствую одна­ко же, что отхожу теперь к Богу так, как бы еще вовсе я не начинал служить Ему» (Древн. пат.).
    ХV. Однажды пришли к преп. Пахомию некоторые лжеучители и про­сили его, чтобы он прошел по водам: «Если ты воистину человек Божий, — говорили они, — и твердо веруешь в Бога, то пройди по воде как по суху». — «Я не прошу у Бога силы творить чудеса, — отвечал им пре­подобный, — это не христианское желаниe; я надеюсь на милость Божию, а не на свои дела, и мое желание не по водам ходить и творить чудеса, а всегда сокрушаться о делах моих и получить помощь от Бога, дабы сми­ренно достигнуть спасения». (См. журн: «Руковод. для сельских пастырей» за 1889 год).
    ХVI. Сказывали, что авва Агавон старался исполнить всякую заповедь. Когда он всходил на лодку, сам первый принимался за весло. Когда приходили к нему братья, то тотчас после молитвы своими руками предлагал им трапезу, ибо исполнен был любви Божией. Пред смертию своею он пробыл три дня с отверстыми, неподвижными очами. Братья спроси­ли: авва Агафон, где ты? Он отвечал им: «Стою пред судилищем Божиим. Братья сказали ему: «И ты, отец, боишься?» — Он отвечал им: «Сколько мог, я трудился в исполнении заповедей Божиих; но я человек: почему мне знать, угодны ли были дела мои Богу?» Братья еще сказали ему: «И ты не уверен, что дела твои были угодны Богу?» Старец отвечал: «Не имею дерзновения, пока не предстану Богу, ибо иное суд человеческий, а иное суд Божий». Ког­да же они еще хотели спросить его о чем то, он сказал им: «Сделайте милость, не говорите больше со мною: я не свободен»; и тотчас скончался с радости. Ибо братия видели, что отходил он от этой жизни с таким же взором, с каким иной приветствует своих друзей и возлюбленных. Он строго бдел над собою во всяком случае, и говаривал: «Без великой бдительности человек не успеет ни в одной добродетели». (См. Скитск. патерик).
    ХVII. Прибыв в пустыню Скит, святой Арсений, бывший сенатор, воспитатель царских детей, объявил пресвитерам о намерении своем при­нять монашество. Они отвели его к старцу, исполненному Святаго Духа, Иоанну Колону. Старец захотел под­вергнуть Арсения испытанию. Когда они сели за трапезу, чтоб вкусить хлеба, старец не пригласил Арсения, но оставил его стоять. Он стоял, устремив глаза в землю и помышляя, что стоит в присутствии Бога пред Его ангелами; когда начали употреб­лять пищу, старец взял сухарь и кинул Арсению. Арсений, увидя это, обсудил поступок старца так: ста­рец, подобный ангелу Божию, познал, что я подобен псу, даже хуже пса, и потому подал мне хлеб так, как подают псу: съем же я хлеб так, как едят его псы. После этого размышления Арсений встал на руки и на ноги, в этом положении подошел к сухарю, взял его устами, отнес в угол и там употребил в пищу. Старец, увидев великое смирение его, сказал пресвитерам: «из него будет искусный инок»! По прошествии непродолжительного времени Иоанн дал ему келлию близ себя и научил его подвязаться о спасении своем («Алф. Пат.»).
    ХVIII. Однажды блаженный Антоний молился в келлии своей и услышал таинственный голос: «Антоний! ты еще не пришел в меру кожевника, живущего в Александрии». Услышав это, старец встал рано утром и, взяв посох, поспешно пошел в Александрию. Когда он пришел к указанному ему мужу, муж этот крайне удивился, увидев у себя Антония. Старец сказал кожевнику: «поведай мне дела твои, потому что для тебя пришел я сюда, оставив пустыню». Кожевник отвечал: «Не знаю за собою, чтоб я сделал когда-либо и что-либо доброе, по этой причине, вставая рано с постели моей, прежде нежели выйду на работу, гово­рю сам себе: все жители этого го­рода, от большого до малого войдут в Царство Божие за добродетели свои, а я один пойду в вечную муку за грехи мои; эти же слова повторяю в сердце моем, прежде нежели лягу спать. Услышав это, блаженный Антоний отвечал: «Поистине, сын мой ты как искусный ювелир (обделыватель золотых и драгоценных вещей), сидя спокойно в доме твоем стяжал Царство Божие; я, хотя всю жизнь мою провожу в пустыне, но не стяжал духовного разума, не достиг в меру сознания, которое ты выражаешь словами своими.» («Отечник» еписк. Игнатия, стр. 31).
    ХIХ. Один ученый муж пожелал потрудиться для Царствия Небесного таким образом: он оставляет свои ученые занятия, свое знатное положение и делается угольщиком и долго, долго он в смирении, молчании, в терпении и с молитвою трудился на этом поприще до тех пор, пока Господь не восхотел открыть о нем одному епископу, при посредстве которого он был узнан и поставлен сам в епископы. Это был Александр, епископ Команский, память которого празднуется 12 авг. (Ч.-М. 12 августа).
    ХХ. Один святой для вернейшего получения Царствия Небеснаго пошел в каменщики. Вот что знаем мы о нем из жития препод. Ефрема. Этот Ефрем был правитель города Антюхии. Ему поручено было восстановить этот город после землетрясения. Приглашено было много рабочего народу; работа шла дружно, но из всех поденщиков один обращал на себя внимание; одежда у него была самая изношенная, лице исхуда­лое, работал он усерднее всех. И вот Ефрем видит сон, что над этим поденщиком во время его сна поднимается огненный столб. Сон повторился несколько раз. Удивлен­ный этим сновидением, блаженный Ефрем обратился — к дивному работ­нику и спрашивал его: кто он, из какого города, и как ему имя? Тот отвечал: «Я бедный житель Антиохии и живу поденною работою». Не веря словам его, Ефрем побуждал его открыть себя: «Верь мне, — сказал пра­витель, — не отпущу тебя, пока не от­кроешь мне всей правды». Мнимый работник, не имея возможности долее скрывать себя, сказал: «Дай мне сло­во, что никому не поведаешь, что я открою, пока буду жив». Ефрем по­клялся. Тогда старец сказал: «Я был епископ, но ради Господа оста­вил епископство и прибыл сюда в незнакомую страну, где работаю и от труда своего добываю себе насущное пропитание». (Древн. патерик).
    ХХI. Один добрый человек, повествует блаж. Феодорит, еп. Киррский, имевший начальство над народом, прибыв в Кир, пожелал вместе со мною насладиться лицезрением великих подвижников. Обойдя всех, мы пришли к старцу Полихронию, великому подвижнику. Когда я ска­зал, что пришедший со мною началь­ник — ревнитель правды, любитель благочестия, — блаженный тотчас, протянув обе руки и обняв его ноги, сказал: «Я хочу предложить тебе некоторую просьбу». Тому это было неприятно и он просил старца встать, обещаясь исполнить его желание, ибо думал, что он предстательствует за кого-нибудь из подчиненных его. Но блаженный сказал: «Так как ты дал обещание — исполнить мою прось­бу и подтвердил свое обещание клят­вою, то принеси за меня усердную мо­литву Богу». Тот, будучи поражен просьбою, просил снять с него клят­ву, как с человека, который и за себя самого не может приносить Гос­поду достойных молитв. Какое слово в состоянии достойно восхвалить того, кто на такой высоте любомудрия имел столь великое смиренномудрие (Извлеч. из кн: «Иcтopии боголюбцев блаж. Феодорита, еп. Киррского; стр.195—196).
    ХХII. Один благочестивый старец молился Богу в таких словах: «По­кажи мне, Господи, в чем состоит совершенство души, и я постараюсь достигнуть его». И когда он просил совета у другого старца касательно этого предмета, спрошенный старец отвечал: «Ступай — пасти свиней»! И он стал выполнять этот совет, и все, видевшие его, думали, что он сошел с ума. Но Господь чрез это испытал его смирение и призвал его опять к тому служению, какое он занимал прежде; ибо смирение есть признак истинного совершенства и удостоверение того, что человек снискал благодать Божию. (Из «Лавсаика»).
    ХХIII. Знаменитая в миpе и бога­тейшая римлянка, св. Павла, оставшись в молодых годах вдовою, остальную жизнь свою всю посвятила на служение Господу. В Вифлееме выстроила об­ширный женский монастырь и посели­лась в нем. Смирение ее было изу­мительное. Когда она была окружена сонмом дев, то казалась последнею между ними и по одежде, и по голосу, и по приемам, и по поступи. Она спала на голой земле, мало вкушала пищи и притом самой простой… Когда просили ее поберечь свое слабое здо­ровье, она отвечала: «Мне надобно обезобразить лице свое, которое столько раз выставляла я напоказ, нати­рая красками, в оскорбление воли Божией; справедливость требует истязывать тело, которое слишком много вкушало сладостей; надобно мне пла­кать много, после безумных и преступных веселостей; я должна заменять власяницею роскошные одежды, которые льстили суетности и неге; довольно я старалась нравиться свету, хочу употребить все, чтобы сколько-нибудь быть угодною Богу». (Из кн. «Жития святых», apxиeп. Филарета Гу­милев., янв. 26 д., стр. 273—4).
    ХХIV. Когда св. Иоанн Дамаскин, бывший правителем города Дамаска, после совершеннаго над ним чуда исцеления усеченной руки по молитве пред Богоматерью, поступил в мо­настырь, то находился в начале под руководством одного добродетельного старца. Однажды старец, желая испы­тать смирение Иоанна, послал его в город Дамаск, чтобы продать там в пользу монастыря корзинки, которые плели монахи. Иоанн охотно исполнил поручение старца; одетый в рубище, он явился в город, где был некогда самым знатным вель­можей, и продал корзинки. Такой подвиг не был тягостен для Иоанна: предавшись Богу всею душею, он не мог уже дорожить земным блеском и величием и потому никакое состояниe не считал для себя унизительным. (Ч.-М.).
    ХХV. Авва Миос разсказывал, что в скиту жил один высокий по своим подвигам старец, который был из рабов. Несмотря на то, что он уже имел совершенную свободу и был сам руководителем и начальником других, этот старец ежегодно ходил в Александрию и носил оброк своим господам. Приходя к ним, он наливал воду в умывальницу и умывал ноги их. Господа говорили ему: «Отец! Ты заставляешь нас при­нимать такую тяжкую услугу от те­бя!» Он отвечал им: «Чрез это свидетельствую, что я раб ваш. В благодарность за то, что дали мне сво­боду служить Богу, я обмываю ноги ваши». Господа не принимали оброка, а старец говорил им: «Если не хо­тите принять оброка, я остаюсь здесь служить вам». Господа, уважая его, оставляли его делать, что он хотел, и отпускали с великою честию и со многими пожертвованиями. (Из пате­рика).

Вторая заповедь блаженства

Поучение 1-e. Объяснение второй заповеди блаженства

    1. Начав с того, с чего преимущественно и начать надлежало, т.е. с заповеди о смирении, Спаситель переходит к другой заповеди, кото­рая, кажется, противоречит мнению целой все­ленной. Ибо, тогда как все почитают радующихся блаженными, а плачущих несчастными, Он вместо первых называет блаженными после­дних, говоря: «блажени плачущии».
   2. Но каких плачущих Господь ублажа­ет? И в чем состоит их утешение?
   а) Плач и сетование у людей происходят от различных причин. Плачет богатый, ког­да лишается своих сокровищ. Сетует честолю­бец, когда обходят его почестью. Сокрушается преданный удовольствиям и утехам мира, когда они отнимаются у него. Скорбит завистли­вый, когда видит счастье ближнего своего. Воз­дыхает злобный, когда не может отомстить врагу своему. Но не таких плачущих ублажа­ет Спаситель. Нет, плачущие и воздыхающие о предметах земных не только не заслужива­ют ублажения, но еще достойны осуждения. Ибо плач людей о предметах земных ясно по­казывает, что эти люди прикованы к земле всем существом своим, не знают иных благ, кроме благ земных, иных нужд, кроме нужд плоти, — они далеки от жизни Божией, от жиз­ни святой, истинно-христианской. Притом, плачущие о предметах земных, если не нахо­дят для себя утешения, неизбежно предаются унынию, малодушию, даже отчаянию; а при таком состоянии духа люди неспособны быва­ют ни к чему доброму и, доколи остаются в этом состоянии, они как бы мертвы душой.
   аа) Не тело наше, сотворенное из земли и имеющее возвратиться в землю, а главным образом душа бессмертная, созданная для вечного блаженства, должна быть предме­том наших забот и попечений. Прекрасна была душа человеческая в начале! Созданная по образу Божию, она носила в себе отпечаток совершенств Божеских. Правда, мир и радость обитали в ней. Но, увы! Грех исказил Богопо­добную душу нашу так, что едва сохранились в ней некоторые только черты образа Божия; он лишил нас благодатного общения с Богом.
   Об этой-то потере высоких совершенств души своей и блаженного единения нашего с Богом, — о грехах своих мы должны пла­кать день и ночь. Эти-то плачущие и убла­жаются Спасителем в словах: «блажени плачу­щии». «Печаль по Бозе, — говорит святой апостол, — соделывает в нас покаяние во спасение» (2 Кор. 7:10). Действительно, печаль о грехах весьма спа­сительна для нас, ибо, происходя из сознания нашей греховности перед Богом, она располага­ет нас к истинному покаянию; слезы умиления омывают наше сердце от скверн греха; вопль сокрушенного сердцем проникает в небеса и низ­водит на нас благодать Духа Святаго, возвращающую душам нашим ту чистоту и невинность, с которой мы вышли из купели крещения, а с воз­вращением невинности возвращается нам и бла­женство наше: «блажени плачущии».
   бб) По заповеди Господа, мы должны лю­бить ближних, как самих себя. А кто истин­но любит ближних, тот, видя, как они, впа­дая в грехи, омрачают свою душу и явно устремляются к вечной погибели, не может не скорбеть о них. Вот другой вид плача, уб­лажаемого Спасителем. Так скорбел Моисей, когда израильтяне в пустыне отступили от Бога своего и поклонились златому тельцу (Исх. 32:31). Так плакал о нечестии и пленении Иерусалима пророк Иеремия (Плач 1:28). Так скорбел о неве­рии иудеев святой апостол Павел (Рим. 9:2—3). Так плакал Сам Иисус Христос во время торже­ственного входа Своего в Иерусалим, провидя раз­рушение этого беззаконного города: «яко приближися (Иисус), видя град, плакася о нем» (Лк. 19:41).
   вв) Но есть еще вид святого плача, свой­ственный людям, пламенеющим любовью к Богу и от преизбытка ее желающим ско­рее соединиться с ним навеки. Эти люди се­туют о продолжении странствования своего на земле и воздыхают о небесном своем отечестве. «О сем воздыхаем, — говорит святой апостол Павел, — в жилище наше небесное облещися же­лающе, благоволим паче отыти от тела и внити ко Господу» (2 Кор. 5:2—8). И еще: «желание има­мы разрешитися от тела и со Христом быти» (Флп. 1:23). Вот те плачущие, которых Иисус Христос называет блаженными!» (См. «Духовн. бесед.», 1871 г.)
   б) Какая же награда назначается плачу­щим? «Яко тии утешатся.» Где утешатся? И здесь — на земле, и там — на небе. Омывая сле­зами грехи свои, они примиряются и со сво­ей совестью, и с Богом: совесть перестает уп­рекать их и возмущать покой душевный; и Отец небесный утешает чад Своих, изливая в сердца их любовь Свою Духом Своим (Рим. 5:5) и даруя им несомненную надежду на вечную радость, когда Иисус Христос «отымет всяку слезу от очию их» (Апок. 21:4), когда отбежит от них вся­кая печаль и воздыхание, когда веселье и радость вечная почиет над головой их (Ис. 35:10). Когда же утешает людей Сам Бог, тогда и тысячи скорбей не могут отнять у них радости.
   Такая высокая награда обещана плачущим не потому, чтобы самый плач заслуживал того, но по человеколюбию Божию, т.е. награда обе­щана от Бога не по важности действия, но по любви Его к людям. Ибо плачущие оплакива­ют грехи свои, а для таких людей довольно только получить прощение. Но так как Иисус Христос безмерно человеколюбив, то Он и не ограничивает награды отменой наказания, но еще дает таким людям блаженство — вели­кое утешение на земле и еще большее на небе.
   3. Таково, братие мои, то глубокое и вместе для всех истинных христиан, оплакивающих грехи свои, утешительное учение, которое заключается во второй заповеди блаженства. (Сост. по указ. источ. священника Гр. Дьяченко).

Поучение 2-e. О чем истинный христианин должен плакать?

    «Какие плачущие находятся на пути к бла­женству?» — спрашивает святитель Филарет, митрополит Московский. «Христос Спаси­тель, — говорит он, — ублажает «нищих» не про­сто, но нищих «духом» (Лк. 6:21), Он ублажает не алчущих хлеба, потому что насыщение хлебом не есть блаженство, но, как полнее и яснее говорит святой Матфей, «блажени алчущии и жаж­дущии правды» (Мф.5:6). Сообразно с этим надлежит рассуждать и о плачущих. Блаженны плачущие духом и по духовному побуждению плачущие о правде и добродетели, которой не имеют, оп­лакивающие неправды и грехи, которыми об­ременены, плачущие от скорби духа, что про­гневали и гневят Бога, и потом от любви духа, что при всем желании видят себя не до­вольно соответствующими Божией любви и ми­лосердию». (См. Проп. Филарета, митрополита Московского.)
   Из этого можно усмотреть и то, о чем дол­жен плакать христианин.
   а) Во-первых, плачь о том, что ты осквер­нил и непрестанно оскверняешь в себе образ Божий грехами своими. Подумай, человек: Бог изобразил Себя в тебе, как солнце изображается в капле воды, ты сделан как бы некоторым бо­гом на земле, как сказано: «аз рех: бозы есте и сынове Вышняго eси» (Пс. 81:6), а ты ежедневно бро­саешь в грязь, окаляешь этот образ страстями житейскими, пристрастием к миру, неверием, гордостью, ненавистью, завистью, невоздержа­нием и пьянством и прочими страстями, и че­рез то крайне прогневляешь своего Творца и раз­дражаешь Его долготерпение. Достойно и праведно плакать об этом день и ночь. Плачь же!
   б) Во-вторых, плачь о том, что ты но­сишь только имя христианина, а обетов, обязательств христианина, данных при крещении, не исполняешь и живешь, как язычник, прилепился к земле и не дума­ешь о небе и о тамошней жизни, не имею­щей конца, что, бывши столь долгое время христианином, духа Христова доселе не име­ешь, не сообразуешься Ему нимало, не подра­жаешь житию Его; что еще не вселился в тебя Христос верой и не вообразился в тебе, что ныне сделался еще новой тварью, не облекся во Христа, по писанию: «елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (Гал. 3:27).
   в) В-третьих, плачь о том, что сердце твое непрестанно порывается делать все против­ное Господу; плачь о его злой наклонности, нераскаянности, неисправлении. Столько мо­лимся, каемся, читаем, поем, столько причаща­емся святых животворящих Тайн, которые мо­гут и каменное сердце превратить и сделать мягким, как воск, и не изменяемся к лучшему по нерадению. О окаянство! О злоба! О растле­ние сердца! О гордость! О земные пристрастия! О лесть сластолюбия и сребролюбия! Итак, плачь о том, что ты хотя и каешься, и молишь­ся, но не приносишь Богу плодов достойных покаяния, плодов веры и любви, плода кротос­ти и незлобия, плода воздержания, чистоты и целомудрия, плода милостыни и проч.
   г) Плачь внутренним плачем, когда ощу­щаешь прилив к сердцу нечистых помыс­лов; плачь, когда будет увлекать тебя гор­дость, злоба, зависть, жадность, скупость; плачь и молись, когда к врагу своему будешь чувствовать вражду, а не любовь, ибо сказано: «любите враги ваша и добро творите ненави­дящим вас» (Мф. 5:44); плачь перед Богом внут­ренним плачем сердца, когда будет увлекать тебя страсть пьянства, сребролюбия и любос­тяжания, когда противление и непослушание к родителям или к начальникам и к старшим будет смущать и увлекать тебя; плачь при чув­стве бедности и окаянства нашей природы, при мысли о безчисленных благодеяниях к нам Творца и о нашей неблагодарности к Нему.
   Да будут твои слезы орудием против всякого греха: и Господь, видя твое смирение, признание своей немощи, твое крепкое желание сохранить себя чистым от всякого греха, протянет руку помощи, пошлет тебе Духа Утешителя, Который прекратит насилие греха, погасит огонь страс­тей и низведет в сердце росу благодати.
   д) Плач о своих грехах, плачь и о людс­ких; плачь о том, что еще многие народы не по­знали истинного Бога и Господа Иисуса Христа и находятся во тьме язычества, поклоняются тварям, вместо Творца; плачь о неправде, господствующей на земле, от кото­рой страдают все «хотящие благочестно жити о Христе Иисусе» (2 Тим. 3:12); плачь о насилиях и притеснениях богачей и сильных мира этого, о нищете и безпомощности бедных; плачь о том, что иссякла у многих любовь христианская и на месте ее воцарилось самолюбие, сластолюбие и плотоугодие во всех видах; о том, что многие христиане низвергаются с высоты искупления и не уважают ни церкви, ни таинств, ни учения ее.
   Скажешь: «Что пользы в моих слезах?» Ты этим исполнишь заповедь апостола — «плакать с плачущими» (Рим. 12:15); вообще исполнишь заповедь о любви к ближнему, а в любви весь закон. И та польза, что ты в награду за слезы получишь утешение от Бога и прощение грехов.
   е) Еще о чем плакать должно? Еще долж­но плакать о неготовности нашей к страш­ному и праведному испытанию на всемир­ном суде. Многие святые угодники Божии всю жизнь плакали, день и ночь при мысли о страш­ном суде и последующей за ним вечной муке нечестивых; а мы, как бы праведники какие, равнодушны к этому окончательному грозно­му решению нашей участи, а иные еще дерза­ют отвергать истину будущего суда и геенны. (См. «Полн. собран. сочин.» прот. Иоанна Сергиева, т. I, с. 166—169.)
   3. Братие — христиане! Много причин, самых святых есть для вашего христианского плача. Будем же воздыхать и плакать по заповеди Гос­пода: «Блаженны плачущии, яко тии утешатся».
ПРИЛОЖЕНИЕ. К КАТЕХИЗИЧЕСКОМУ ПОУЧЕНИЮ
    Примеры покаянного плача и сердечного сокрушения о грехах.
    1. Ученик святого апостола Петра, святой Климент, говорит, что святой Петр каждую ночь, заслышав пение петуха, тотчас вспомнил свое отвержение от Христа, вставал от ложа своего и повергался на землю, в горьком пла­че проливая многие слезы, и так делал он в про­должении всей жизни своей. А церковный ис­торик Никифор присовокупляет, что очи святого апостола от повседневного плача были всегда красны и как бы кровавы. Вот каково было Петрово покаяние! «А ты, надеющийся в один час оплакать все грехи свои, можешь ли так горько плакать, как плакал Петр?» — спра­шивает святитель Димитрий Ростовский. «Мо­жешь ли каждую ночь рыдать так, как рыдал он? В состоянии ли ты понести такие труды и подвиги, какие понес святой Петр ради Госпо­да своего за свое отвержение, даже до распя­тия головой вниз на кресте? Итак, не полагай­ся на свое малое некое сокрушение сердечное, не уповай на слабый свой труд, на кратковре­менный подвиг: покажи покаяние перед Гос­подом, соответствующее твоим великим гре­хам, и даже больше их, со многими слезами, и тогда, о грешниче, ожидай от Него милости!»
   2. Один святой муж шел с учениками свои­ми в город и, проходя мимо кладбища, увидел одну вдову, которая проливала горькие слезы над могилой… и, как ни утешали ее родные, окружавшие ее, она слушать никого не хотела. Она все, кажется, забыла, ничего не видела и не слышала: одно горе поглощало ее сердце и душу. Миновав ее, старец, обратившись к ученикам своим, сказал им: «Как убивается вдова эта на могиле этой, так нам надобно убиваться плачем о душе своей, которую мы уморили грехами своими и похоронили на чужой ей земле мира и похотей плотских». Сказав это, старец зары­дал и рыдал всю дорогу, пока пришли к тому месту, где надобно было скрыть слезы свои.
   3. Рассказывают о преподобном Арсении Ве­ликом, что он, во все время своего подвижни­чества, сидя за работой, имел на груди своей платок, потому что слезы постоянно струились из очей его. Авва Пимен, когда услышал, что он почил, сказал, прослезившись: «Блажен ты, авва Арсений, что оплакал себя в здешнем мире! Ибо кто здесь не плачет о себе, тот будет вечно плакать там». («Достоп. сказания о подв. св. и блаж. отц.», 1846 г.)
   4. О подвижнике Диоскоре рассказывают, что он постоянно плакал о себе. Ученик его, живший в другой кельи, приходя к старцу и заставая его плачущим, спрашивал его: «О чем ты, отец, плачешь?» Тот отвечал: «Плачу о гре­хах моих». «Но ты не знаешь за собой никаких грехов», — возражал ученик. «Ах! Сын мой, — сказал старец, — если бы я, к несчастью, до­шел до того, чтобы мог видеть грехи мои, то не было бы довольно троих или четверых для меня помощников, чтобы достойно оплаки­вать их». (Там же, с. 83.)
   5. Жил в обители преподобного Пахомия один инок, в мире бывший скоморохом, принятый и постриженный самим великим Пахомием. Сна­чала он оставил свое занятие, а потом, спустя несколько времени, опять стал возвращаться к своим прежним привычкам и снова стал творить свое скоморошество на соблазн новым братиям. Несколько раз вразумлял и увещевал его препо­добный, чтобы он исправился и оставил свои прежние привычки, но не видя такого исправле­ния, наконец, порешил выслать его из обители. Раскаялся тогда инок, оставил свое скомороше­ство и по молитве преподобного приобрел такое сокрушенное покаяние, что по все часы из очей его истекали слезы, как потоки, а потом достиг такого умиления сердечного, что плакал посто­янно и никак не мог воздержаться от слез. Даже во время трапезы, когда братия просила его воз­держаться от плача, он не мог преодолеть своих слез и отвечал: «Ей, хочу удержатися, но отнюдь не могу». «О чем ты плачешь? — спросила его раз братия. Нам стыдно и есть, смотря на тебя плачущего!» На это инок ответил им: «Как же вы хотите, братия моя, чтобы я не плакал, когда я вижу здесь мужей святых, мне грешному служа­щих, которых и праха ног я не достоин! Не дол­жен ли я плакать, что мне, грешному скоморо­ху, служат такие честные и богоугодные мужи! Плачу по вся дни, да не буду пожрен огнем, мно­жества ради грехов моих». Сам преподобный Пахомий дивился такому его смиренному пока­янию и умилению и говорил, что от самого пост­роения обители он не видывал еще такого сми­рения и умиления, какое видит в этом брате.
   6. Преподобный Пахомий Великий однажды, за некое слово укоризны, прогневался на брата Иоанна. И хотя по своей кротости и из уваже­ния к старшему брату он не сделал возражения, однако затаил негодование в своем сердце. Но в следующую ночь Пахомий почувствовал и в этом поступке столько безобразия, что затво­рился в своей келье и начал плакать, в молит­ве исповедуясь Богу: «Горе мне, что я вопреки Твоих заповедей, Господи, возымел грех на мо­его брата, истину мне возвестившего! Еще в сер­дце моем есть лжемудрие плоти; столько вре­мени обучаясь жить духовно, еще терзаюсь досадой; помилуй меня, Господи, да не погиб­ну до конца; если благодать Твоя не утвердит меня, враг обрящет в сердце моем некоторую часть своих любимых деяний и меня, преступ­ника Твоих законов, поработит воле своей. Горе мне! Хочу научить тех, которых Ты, Господь и Бог мой, обещал через меня призвать в иночес­кое житие; а сам не могу научиться побеждать свои страсти». Таким образом, блаженный Пахо­мий, вопия к Богу, пребыл в молитве до другого дня; слезами и потом он облиял землю, на кото­рой стоял.

Третья заповедь блаженства

Поучение 1-e. Объяснение третьей заповеди блаженства

   1. Продолжим, братие, наши беседы о бла­женствах евангельских. Третья заповедь бла­женства говорит нам: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю». Итак, «кротость» есть тре­тья ступень лествицы, возводящей к небу.
   2. Христианская кротость не есть какая-либо естественная тихость нрава, невозму­тимое состояние духа, не есть также и сла­бость характера, или хитрая сдержанность, кротость наружная, лицемерная. Все такие качества бывают и у людей, чуждых Христа и эти качества не составляют христианской доб­родетели, не суть подвиг для души спаситель­ный.
   а) Но что же есть кротость, в чем она со­стоит и какие свойства ее? «Чтобы нам точ­нее изобразить ее, обратимся, — говорит один известный проповедник, — к евангелию: там мы увидим сияющий, прекрасный и величе­ственный образ ее. Вот как Господь поучает кротости и живописует ее: «Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в пра­вую щеку твою, обрати к нему и другую: и кто захочет судиться с тобою, и взять у тебя ру­башку, отдай ему и верхнюю одежду. Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас; да будете сынами Отца вашего небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми, и посылает дождь на пра­ведных и неправедных» (Мф. 5:39—45) «Научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Из этих слов Божественного Настав­ника нашего вы видите, братия, что кротость есть тихое настроение души, утвердившейся во Иисусе Христе верой и любовью, спокойно пре­терпевающий всякое зло, причиняемое нам людьми или коварством бесов, не возмущаю­щейся и не приходящей в раздражение от раз­личных противностей и препятствий нашим намерениям, охотно прощающей обиды людс­кие и всячески доброжелательствующей врагам своим, из уважения к их человеческому и хрис­тианскому достоинству. Кроткий человек ни­когда не платит злом за зло, обидой за обиду, не возвышает во гневе голоса на согрешающих и обижающих; «не воспрекословит, ни возопиет, и никто не услышит голоса его» (Мф. 12:19); крот­кий, «будучи укоряем, не укоряет, терпя злострадания и напасти от других, не грозит мщением, но предоставляете мстить за себя Судящему праведно» (1 Петр. 2:23). Вот величе­ственный образ кротости! Вот ее существо!»
    Кротость в отношении к Богу состоит в безусловной Ему преданности, по которой кроткие души верят Его слову, покоряются Его воле, с благоговением исполняют Его заповеди, и остерегаются, как бы не оскорбить Его право­судие; во всех событиях жизни, даже при вели­чайших несчастьях, они не ропщут на Промысл Божий, но благословляют Бога, говоря с Иовом: «Яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно во веки» (Иов 1:21).
    Истинно кроткий христианин бывает кроток и с ближними. Он не превозносится перед другими, не гневается, никому не возда­ет злом на зло, никого не обижает, и сам ни на кого не обижается. Побеждая злобу врага, он готов ударившему в одну щеку обратить к нему и другую; желающему взять верхнюю одежду готов отдать и рубашку, лишь бы толь­ко его уступчивость принесла пользу обидчи­ку. Да и можно ли обидеть того, кто ничем не обижается, ни на кого не раздражается, кто благословляет клянущих, молится за гоня­щих? У него даже не может быть и врагов, так как он обитающей в нем любовью побеждает врагов, которые делаются его друзьями
    Много мы знаем образцов кротости в жизни святых праведников, но высшим образцом кротости остается для нас Сам Спаситель, о Котором так пророчествует Исайя: «Вот Отрок Мой… вот избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя. Он не возо­пиет, и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах. Трости надломлен­ной не переломит и льна курящагося не уга­сит» (Ис. 42:1—3). И действительно, Спаситель был воплощенная кротость и смирение. Сколь­ко гнева, злобы и презрения обрушилось на Него в течении Его земной жизни! Святейшее учение Его называли богохульным, чудеса Его объясняли силой Веельзевула. Кто не смутил­ся бы, при этом, и не утратил бы тихого распо­ложения духа?! Кого не смутила бы злоба и не­благодарность единоплеменного народа?! Кто не проронил бы, при этом, хотя какого-либо раздражительного слова?! Но и тени ничего подобного не было в кротком и смиренном сер­дце Спасителя. Ни на одну минуту Он не изме­нил Своей обычной кротости, и потому мог ска­зать вслух всего мира: «Возьмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем» (Мф. 11:29). Припомним Его не­выразимо кроткий упрек Иуде за его предатель­ское лобзание: «Целованием ли предаешь ты Сына человеческаго» (Лк. 22:48); припомните всю историю Его страданий, начиная с допро­са у первосвященников и кончая вечно незаб­венной молитвой Его на кресте за безчеловеч­ных врагов Его: «Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят» (Лк. 23:34).
   б) Иисус Христос обещает кротким, что они наследуют землю. Слова эти сказаны были применительно к тогдашним понятиям иудеев, слушателей Иисуса Христа. Иудеи зна­ли, что Бог обещал кротким патриархам дать в наследие землю ханаанскую; знали также, что за ропот, непокорность и неверие они из­гонялись из этой земли, терпели рабский плен и испытывали другие несчастья. Когда же они со смиренной кротостью обращались к Богу и просили Его милости и прощения, Он возвра­щал их на родину. Поэтому слова Господа, что кроткие «наследуют землю» могут означать и наследие земли с ее богатствами и обилием плодов, и — небо с его духовным блаженством.
   в) Как же теперь исполнились эти сло­ва над христианами? Прежде всего испол­нились буквально. Когда Господь давал эту заповедь, вселенной владели язычники, а цер­ковь составляло несколько последователей Христовых. Можно ли было думать тогда, что малое стадо кротких людей победит свирепых язычников и отнимет у них обладание землей? И, однако же, это сбылось. Постоянно кроткие христиане, несмотря на безчисленное множе­ство и всю ярость язычников, терпя позор и мучения, уступая силе, благословляя гонящих, восторжествовали над врагами и овладели все­ленной. Так Господь всегда в силах исполнить Свое обещание, потому что вся земля — Господ­ня, и Господь, особенно любя кротких, ущедряет их благами, как Сам Он изрек: «На кого воз­зрю? Токмо на кроткого и молчаливого и на трепещущаго словес Моих» (Ис. 66:2).
   г) Но, давая обещание «наследовать зем­лю», Господь разумеет здесь и будущие веч­ные блага. О какой земле говорится здесь? Это не наша теперешняя земля, которая сгорит не­когда со всеми на ней делами (2 Пет. 3:10); но зем­ля живых, где живут и не умирают, это — та зем­ля, о которой пишет святой апостол Петр: «Нова небесе и новы земли по обетованию Божию чаем» (2 Пет. 3:13), — это та земля, которую видел в откровении святой Иоанн Богослов: «Видех небо ново и землю нову; первое бо небо и первая земля преидоша» (Апок. 21:1). Эта земля явится по раз­рушении тленного мира и на этой-то новой зем­ле, земле живых, в вечном царстве Отца небес­ного, находится наследие, обещанное кротким. Как отцы земные обыкновенно с радостью вво­дят в наследство своего имения детей кротких и покорных, так и Отец небесный уготовал веч­ное наследие кротким и послушным чадам Своим. И они достойны этой награды: они подра­жают Единородному Сыну Божию, Который на земле был кроток и смирен сердцем, был по­слушлив воле Отца.
   3. Таковы, братие — христиане, пленительные черты христианской кротости, такова и высо­кая награда тем, которые кротки и смиренны сердцем. Да поможет нам Бог Своей всесильной благодатью усвоить дух христианской кротос­ти и руководиться им в своих мыслях, чувствах, словах, в делах и во всей жизни. Аминь.

Поучение 2. О средствах к тому, чтобы побеждать благим злое

    «Не побежден бывай от зла, — говорит апо­стол, — но побеждай благим злое» (Рим. 12:21). На что указывают эти слова? На то, что огонь маслом не заливают, т.е. что зла злом остано­вить и пресечь невозможно, и что зло, какое мы терпим от наших врагов и обидчиков, может быть остановлено и пресечено только добрым.
   Какие же средства к тому, чтобы по­беждать благим злое?
   а) Первое средство это — сделать какое-нибудь добро своему врагу. Жил один старец, который, когда пришли к нему разбойники и сказали, что они решили взять все, что есть в кельи его, спокойно от­ветил им: «Возьмите, дети, все, что вам понра­вится». И тогда они все забрали и ушли, оставив одну сумку. Он, взяв ее, погнался за ними, кри­ча: «Дети, возьмите от меня, что забыли вы в келье». Они же, пораженные незлобием старца, возвратили все в келью его, в раская­нии говоря друг другу: «Истинно это человек Божий!»
   б) Второе средство — смириться перед вра­гом. Два епископа поссорились между собой. Один из них был богат, а другой беден. Богатый искал случая сделать зло бедному. Бедный, уз­нав об этом, сказал своему клиру: «Мы победим его». Клир отвечал: «Кто может, владыко, усто­ять против него?» «Подождите и увидите», — сказал им бедный епископ. И вот, когда богатый епископ шел в сопровождении множества наро­да, бедный епископ пал ему в ноги со всем кли­ром и воскликнул: «Прости нас, владыко, мы рабы твои!» Тот, пораженный этим, сам пал к ногам бедного епископа и говорит: «Ты мой вла­дыка и отец!» И с того времени была между ними великая любовь.
   в) Третье средство — мысленное самооб­винение перед врагом. Один инок, оскорблен­ный братом, пришел к нему, чтобы помирить­ся с ним, но тот не принял его и дверей ему не отворил. Отвергнутый инок пошел после этого к одному опытному старцу и сказал ему об этом."Знаешь ли, — сказал ему старец, — отчего обидевший тебя брат не захотел с тобой примирить­ся? Ты, идя к нему мириться, себя самого в душе оправдывал, а его мысленно обвинял. Советую тебе так поступить: хотя и брат твой согрешил против тебя, но ты утверди в душе твоей ту мысль, что ты согрешил против него, а не он против тебя; себя обвини, а его оправдай». Инок поступил по совету старца, пошел к своему бра­ту, и что же? Не успел толкнуть в двери, как тот отворил их тотчас и встретил его с распростер­тыми объятиями.
   г) Четвертое средство — кроткое вразум­ление врага. Был в Александрии вельможа, который, несмотря на все увещания святителя Иоанна Милостивого, не хотел и слышать о при­мирении со своим врагом. Раз святитель пригла­сил его в свою домовую церковь на Божествен­ную литургию. Вельможа пришел. В церкви никого не было из богомольцев; сам патриарх служил, а на клиросе был только один певец, которому вельможа и стал помогать в пении. Когда они начали петь молитву Господню «Отче наш», запел ее и святитель; но на словах: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь», святой Иоанн вдруг замолчал сам и остановил певца; так что вельможа один пропел слова молитвы: «И ос­тавь нам долги наша, якоже и мы оставляем дол­жником нашим». Тут святитель сказал ему: «Смотри, сын мой, в какой страшный час и что говоришь ты Богу: оставь мне, как и я оставляю! Правду ли ты говоришь? Оставляешь ли?» Эти слова так поразили вельможу, что он весь в сле­зах, бросился к ногам архипастыря и восклик­нул: «Все, что ни повелишь, владыко, все испол­нит раб твой»: он в тот же день помирился со своим врагом и от всего сердца простил ему все обиды.
   д) Пятое, наконец, средство — терпение. Некоторый инок имел пребывание в общежи­тельном монастыре, и здесь пять братии люби­ли его, а один оскорблял. Инок не стерпел оскор­бления и ушел в другую обитель, думая найти спокойствие, Тут восемь братии стали лю­бить его, а двое ненавидеть. Он удалился в тре­тью. Здесь семь возлюбили его, а пять вознена­видели. Что делать? «Пойду, — сказал монах, — еще куда-нибудь, там мне лучше будет». И от­правился в монастырь четвертый. На пути, сев однажды отдохнуть, инок задумался. «Что же выйдет,— сказал он самому себе, — если я буду бегать с места на место? Ведь тогда я и в целом мире не найду себе спокойствия. Стану лучше терпеть». И с этими словами взял хартию и написал: «Буду все терпеть ради Иисуса Христа Сына Божия!» Привязав это написание к по­ясу, он пришел в новый монастырь и остался жить. Как в прежних было, так случилось и здесь. Спустя самое малое время опять начали обижать его. Но он уже не унывал. Как только получал от кого оскорбление, он тут же прочи­тывал свое написание и тотчас успокаивался. Напоследок терпение его совершенно востор­жествовало. Оскорблявшие испросили у него прощение и перестали обижать его.
   3. Довольно теперь средств указа­ли мы вам, братие, для победы над врагами, если только таковые у вас есть. Что показыва­ют эти средства? Чему научают? Показывают и научают, что зло, как мы сказали в начале слова, побеждается не злом, а добром, не нена­вистью, а любовью. Прибавлять к этому нече­го, ибо вы сами знаете, что и слово Божие учит так же. Остается только просить Господа, что­бы Он Сам Своей вседействующей благодатью удалил из сердец наших гнев и злобу и настро­ил сердца наши так, чтобы мы со всеми навсег­да жили в мире и никогда не имели нужды мириться. Аминь.
Приложение к катехизическому поучению
    1. В то время, когда Лев был папой, или, что тоже значит, архиепископом в Риме, появился дикий и воинственный народ — гунны. Предводителем этого народа был Аттила, спра­ведливо прозванный «бичем Божиим», ибо жег, грабил и убивал людей без всякого сострада­ния; он сам хвалился, что не вырастет трава там, где прошел конь его. Вот он уже сжег и разрушил до пятисот городов и приближался к Риму. Страх обнял жителей Рима, все бежа­ли из города, бросали оружие, так как считали врага непобедимым. Не бежал и не страшился Аттилы один святой Лев. По просьбе импера­тора, он встретил непобедимого завоевателя с оружием, которое оказалось острее всех ме­чей, оружие это было доброе, кроткое слово служителя Божия. «Аттила, ты победил всю вселенную, — говорил святой Лев, — теперь просим тебя, победи самого себя, не разрушай нашего города, пощади нас!» Слова святого Льва были так убедительны и кротки, что смяг­чили жестокого варвара, и Аттила сказал Льву: «Твои слова тронули мое сердце. Кто бы ты ни был, человек или ангел, но Рим обязан тебе своим спасением. Старец, ты в одну минуту и несколькими словами сделал более, нежели все многочисленные воины, воевавшие со мной; я признаю себя побежденным!» Видите, доброй лаской и просьбой всегда можно сделать гораз­до более, чем гневом. («Воскресное чтение».)
    2. В обители преподобного Кирилла один из братии, по имени Феодот, так возненавидел сво­его настоятеля, что не мог равнодушно слышать голоса его. Враждебное расположение не могло скрыться от братии, которые, зная справедли­вость, чистоту жизни и смиренномудрие препо­добного Кирилла, удивлялись беспричинной и упорной злобе Феодота. Сколько ни уговарива­ли его успокоиться и возлюбить настоятеля, нич­то не могло подействовать к усмирению ожес­точенного сердца. Мучимый постоянным враждебным настроением и смущением мыс­лей, Феодот не находил никакого другого сред­ства погасить вражду в душе своей, как выйти из монастыря, но, по совету одного старца, ре­шился наперед открыть преподобному Кирил­лу смущение своих мыслей. Одно резкое слово, один малейший упрек со стороны настоятеля мог бы гибельно подействовать на ожесточен­ное сердце, преисполненное злобы, и дело при­мирения окончательно рушилось бы. Но препо­добный Кирилл, подвижнической жизнью воспитавший к себе дух глубокого смирения и кротости, совершенно пристыдил своего врага отечески — любовным и кротким обращением. Желая совершенно уврачевать душевный недуг инока, прозорливый Кирилл сказал Феодоту: «Возлюбленный брат! Все обманулись — почи­тая меня добрым человеком, ты один истинно судил, считая меня злым и грешным, — поис­тине я грешный и непотребный». Это проявле­ние глубокого смирения и самоуничижения на­стоятеля окончательно подействовало к умиротворению враждовавшего инока: он упал к ногам преподобного Кирилла и со слезами ка­ялся в том, что напрасно питал к нему вражду. Примиренный инок нашел по­кой сердцу своему и с тех пор особенно возлю­бил преподобного, до конца жизни оставаясь в его обители в совершенном иноческом послуша­нии и незлобии. («Чет.— Мин.»)

Четвертая заповедь блаженства

Поучение 1-e. Объяснение четвертой заповеди блаженства

    1. Христианин, ищущий вечного блаженства, должен быть «алчущим и жаждущим правды».Человек — грешник в совести своей чувствует свою нищету духовную; он тяжко скорбит, что множеством содеянных грехов своих навел на себя праведный гнев Божий; но он не отчаива­ется в своем помиловании: в твердом уповании на промысл Божий он старается воспитать в себе христианское терпение и всецелую предан­ность воле Божией. Душа грешника кающего­ся, в сознании своей духовной бедности и беспомощности, алчет и жаждет благодатного оправдания, дарованного ныне в Господе Иису­се Христе. «Не посла Бог Сына Своего в мир, да судит мирови, но да спасется Им мир» (Ин. 3:17). «Правда Божия» состоит в том, что человеку, повинному в грехах своих и безответному пе­ред Богом, даровано вечное спасение. Единород­ный Сын Божий Господь Иисус, во исполнение воли Отца небесного, принял на Себя плоть че­ловеческую, стал совершенным человеком, взял на Себя грехи всего мира, претерпел за нас вольные страдания и крестную смерть и при­мирил нас с Богом. Все мы получаем оправда­ние по вере в искупительные заслуги Господа Иисуса Христа, так как «вси согрешиша и лишени славы Божией, оправдаеми туне благода­тью Его, избавлением, еже о Христе Иисусе, Егоже предположи Бог очищение верой в крови Его, в явление правды Своея за отпущение преж­де бывших грехов» (Рим. 3:23—25).
   В таинствах святой церкви Господь Иисус верующему христианину подает действительное оправдание, очищение от грехов и освящение; из чада гнева Божия грешник становится сыном Божиим по благодати искупления, — храмом Св.Духа; он получает внутреннее успокоение и мир совести. Оправдание, которого желает достиг­нуть христианин в вечно блаженном царстве славы, предначинается для него еще на земле: «Царствие Божие внутрь вас есть», — говорит Господь (Лк. 17:21).
    а) Ущедренный правдой Божией, оправ­данный верой в искупительные заслуги Иисуса Христа, освященный в таинствах святой церкви, христианин, естественно, стремится проводить жизнь благочести­вую, — «в правде и преподобии истины» (Еф. 4:24). «Отче наш, Иже еси на небесех,.. да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли», — так все мы молим Отца небесного, чтобы Он по­мог нам Своей благодатью проводить жизнь ан­гелоподобную на земле. Сам Господь явил нам пример послушания воле Отца Своего: «Мое брашно есть, да сотворю волю Пославшего Меня, и совершу дело Его» (Ин. 4:34). Перед страдани­ями Своими Господь молился Отцу небесному: «Отче, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22:42). Последователям Своим Господь дал запо­ведь о любви: «Аще любите Меня, заповеди Моя соблюдите» (Ин. 14:15). Богобоязненный христи­анин, жаждущий благодатного оправдания, ста­рается сообразовать всю свою жизнь с запове­дями Божиими: не только в словах он желает быть правдивым, но — и в самих делах.
    б) Но так как спасение наше находится «между надеждой и страхом», то истинный христианин бывает всегда чужд духа само­праведности, — не на свои добрые дела он полагается в достижении вечного спасе­ния, а — на Божие милосердие. Если совесть наша говорит в нашем сердце, что мы испол­нили какую-либо заповедь, то и тогда мы дол­жны в смирении полагаться на волю Божию, — не приписывать себе особых заслуг: «Егда со­творите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы: яко еже должны бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17:10). Преподоб­ный Агафон, видя приближающуюся смерть, трое суток смотрел неподвижными очами на небо. Сидевшие вокруг одра его братия, удив­ляясь тому, спросили у него: «Что так смот­ришь, авва?» «Стою перед судилищем Христо­вым», — отвечал Агафон. «Неужели и ты, человек Божий, страшишься суда?» — опять спросили иноки. «Сколько мог, я соблюдал за­поведи Господни, — сказал им старец, — но, как человек, могу ли знать, что совершенно угодил Богу?» «Авва, — возразили иноки, — тебе можно надеяться на добрые дела твои». «Не надеюсь, доколе не увижу Самого Госпо­да, — вздохнув отвечал им святой Агафон, — ибо суд Божий не таков, как суд человеческий».
   Если таким образом, по слову Божию, «пра­ведник едва спасется», то нам, грешным, в осо­бенности необходимо печься о нашем спасе­нии. Для укрепления в добре мы имеем спасительные средства: молитву, слово Божие и таинства. В молитве христианин с верой и упованием испрашивает себе от Бога духовных благ и Божией помощи в своих на­чинаниях и делах; словом Божиим просвеща­ет свой ум и мыслями своими воспаряет — горе к престолу Отца небесного; в таинствах христианину сообщается благодать Св. Духа, необходимая для его освящения и духовного преуспеяния. Молитва, слово Божие и таин­ства, в особенности святое причащение Тела и Крови Христовой, и составляют «насущный хлеб» для души, которого верующий постоян­но «алчет и жаждет» и испрашивает себе в ду­ховное насыщение в молитве Господней.
    3. Возлюбленные братия! Все мы имеем нужду в телесном насыщении: оно доставля­ет прекращение чувства голода и жажды и подкрепляет наши телесные силы, — поддержи­вает нашу жизнь. Если насыщение тела для нас необходимо, то не тем ли более для нас безусловно важно насыщение духовное? Пи­тание телесное имеет временное значение, ог­раничивается пределом смерти, — «брашно же духовное пребывает в живот вечный». Гос­подь наш Иисус Христос пролил на кресте Пречистую Кровь Свою не за тело наше, но — за душу — образ и подобие безсмертного Бога. «Я душу Мою полагаю, — говорит Господь, — да паки прииму ее. Никтоже возмет ее от Мене, но Я полагаю ее о Себе» (Ин. 10:17, 18).
   Да будет же алчба и жажда нашего оправ­дания вожделенной для каждого из нас! «Блажени непорочные в пути, ходящие в законе Гос­поднем... Руки Твои (Господи) сотворили меня и устроили меня; вразуми меня, и научусь за­поведям Твоим... Знаю, Господи, что суды Твои праведны. Если бы не закон Твой был утеше­нием моим, погиб бы я в бедствии моем. Жаж­ду спасения Твоего, Господи, и закон Твой — утешение мое. Да живет душа моя и славит Тебя, и суды Твои да помогут мне» (Пс. 118:1, 73, 75, 92, 174—175). Христиане, «алчущие и жаждущие правды», ходящие в оправдании Господнем, получают внутреннее успокоение здесь на земле и совер­шенное насыщение духовное в будущей жиз­ни — наслаждение вечным блаженством. «Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся». Аминь.
Приложение к катехизическому поучению
    Чтобы одержать победу над греховной стороной своей природы, подвижники предава­лись иногда весьма изнурительным телесным трудам, чтобы достигнуть через это праведности, которая приводит к жизни вечной, не ради заслуг своих, а ради участия в страданиях Христовых, ради сораспятия своей плоти со страс­тями и похотями ее.
   1. Самый обыкновенный вид подвижни­чества отшельнического составляет пустынножительство. Наши русские пустынно­жители уходили не в песчаные пустыни, но в непроходимые лесные дебри и болота, на нео­битаемые острова, туда, куда до них не ступала нога человека.
   Пустынник селится в хижине или в пеще­ре, иногда даже в дупле дерева «яко вран на нырище», по словам летописца; его мучит жар, хо­лод, голод, дикие звери, а когда проведают, то и злые люди; наконец, он сам изнуряет себя уси­ленными трудами, постом, бдением и т. п. Так проводит он долгие годы, пока не соберутся к нему последователи и не образуется, таким об­разом, обитель, а иногда и умирает он в уедине­нии. В большинстве случаев русские подвижни­ки уходили в пустынные места из монастырей, где они уже успели прославиться своей святой жизнью. Приведем несколько примеров:
   а) Преподобный Герасим Болдинский (Смол, губ.) тринадцать лет провел в Горицком монас­тыре. Об его подвигах знали не только в обите­ли, но и в Москве. Тяготясь славой, он оставил монастырь и поселился в дикой местности До­рогобужского округа, где жили только звери, да укрывались разбойники. У ближайшей дороги он повесил на дереве кузовок; проходящее кла­ли в него милостыню, которая и была единствен­ным средством пропитания пустынника. Но не­редко этой милостыней пользовались и другие. Разбойники часто били его, стараясь прогнать из той местности. По преданию, хижину отшель­ника и его кузов, впоследствии, охранял ворон, который бил в глаза дурных людей и зверей, под­ходивших к месту подвигов святого. Позднее преподобный Герасим перешел на Болдину гору. Здесь напали на него местные жители, избили, связали и хотели бросить в озеро, но потом пере­думали и представили в Дорогобуж к наместни­ку, который и посадил его в тюрьму. Только прибывший в это время посол из Москвы узнал Ге­расима и освободил его.
   Когда подвижник возвратился к себе в уеди­нение, к нему стали собираться ученики, и он построил для них церковь, а потом и монастырь.
   б) Один из учеников преподобного Сергия Радонежского, преподобный Сильвестр, избрал себе для уединенных подвигов глухой лес на берегу р. Обноры. Долго никто не знал про отшельника, и только случайно один заблудившийся в лесу местный житель увидал его хижину. Подвижник сожалел, что его убе­жище открыто, и просил пришельца никому не говорить о нем. Между прочим, преподобный рассказал своему неожиданному гостю, что он уже давно живет в этом лесу, питаясь только кореньями и травами, что в первое время он из­немогал от голода и иногда без сил падал на зем­лю, пока, наконец, явившийся ему в видении чудный муж не укрепил его. Пришелец не ис­полнил просьбы пустынника и рассказал о сво­ей встрече с ним. Скоро к Сильвестру собрались ревнители благочестивой жизни, и он устроил монастырь, в котором сам был первым игуме­ном. Преподобный Сильвестр так любил от­шельнические подвиги, что часто из монасты­ря уходил в дремучий лес для молитвы.
   в) Преподобный Тихон Медынский не имел даже хижины и жил в дупле огромного старого дуба. Пищей ему служила трава, а воду брал он из колодца, который выкопал своими руками. Злые люди восстановили против него местного владетельного князя, который соб­ственноручно хотел избить отшельника, и был удержан от того только внезапной болезнью. Впоследствии преподобный Тихон также осно­вал обитель в честь Успения Божией Матери.
   г) Преподобный Савватий, уже убеленный сединами, проведя много лет в под­вигах монастырских, прибыл на Белое море. Вдвоем с Германом на утлой лодке переехали они с берега на Соловецкий остров, пробыв в пути около трех дней. Даже закаленные в борь­бе с суровой северной природой местные бере­говые жители не отважились поселиться на этом острове; их устрашала трудность сообще­ния, жестокие морозы, неплодородные земли. Но подвижников ничто не устрашило: в страшной нужде и лишениях преподобный Савватий про­жил здесь последние шесть лет своей жизни, а затем один в лодке возвратился на берег, где принял святое причастие и мирно скончался.

Пятая заповедь блаженства

Поучение 1. Дела милости телесные

    1. Недолго человек живет на земле, но и в это короткое время ему приходится испыты­вать много нужд и разных скорбей. Нет места, куда можно было бы укрыться от них, нет возраста, который не был бы подвержен этому злу, и нет состояния ни столь высокого, ни столь низкого, которого оно не достигало бы. Для облегчения такого положения человека нужна помощь и милость других, и милосердный Господь, располагая всех и каждого оказывать помощь и милость нуждающимся в них, ублажает милостивых и обещает им самим помилование. «Блажени милостивыи, — говорит Он, — яко тии помилованы будут».
    2. Так как человек состоит из души и тела, то скорби и нужды, которым подвержено челове­чество, бывают двух родов — или духовные, или телесные: сообразно с тем и дела милости дол­жны быть или духовные, или телесные и как те, так идругие, равно обязательны для нас.
    Дела милости телесные указаны Самим Христом Спасителем в учении Его о страш­ном суде (Мф. 25:34—36).
   а) Первое дело — напитать алчущего, т.е.дать пищу бедному и немощному, который по бо­лезни или по другим неблагоприятным обстоя­тельствам не может добывать себе пищу собствен­ными трудами и для необходимого пропитания имеет нужду в пособии других. К совершению дел милосердия такого рода с силой убеждают нас и слово Божие, и святые отцы церкви. «Раздробляй алчущим хлеб твой,» — говорит Господь, еще в Ветхом завете устами пророка (Ис. 58:7). Святой Ефрем Сирин учит: «Преломи хлеб свой и дай ни­щим; ты даешь не свое, Бог для того дал тебе с избытком, чтобы и ты давал другим…»
   б) Второе дело милости — напоить жаж­дущего, имеющего по немощи или другим об­стоятельствам нужду в этой помощи. Дело ми­лости этой, сделанное ради Господа, особенно в странах жарких, где воды мало и добывать ее трудно, имеет немалую цену, и потому не останется без награды по неложным словам Спасителя: «Иже аще напоит вы чашею воды во имя Мое, яко Христовы есте, аминь глаго­лю вам, не лишится мзды своея» (Мк. 9:41).
   в) Третье дело — одеть нагого или имею­щего недостаток в необходимой и прилич­ной одежде, или дать пособие на приобретение потребной одежды. К милости этого рода мы побуждаемся тем беспомощным положением, в котором нередко находятся наши бедные бра­тия, особенно зимой. Святой Иоанн Златоуст, желая возбудить к ним милосердие богатых, так говорит: «Вот сильная стужа, нищий лежит, оде­тый в рубище, умирая от холода, скрежеща зу­бами, и видом, и одеждой возбуждая сострада­ние, но ты, одетый тепло, проходишь мимо, не обращая на него внимания: как же ты желаешь, чтобы Бог избавил тебя, когда ты находишься в нечестии?..»
   г) Четвертое дело милости — посетить находящегося в темнице. Святой Иоанн Зла­тоуст так убеждает к этому делу: «Не будем пре­небрегать таким делом и занятием… Если ска­жешь, что там содержатся не честные, добрые и кроткие люди, но убийцы, грабители, воры, пре­любодеи, люди распутные и злодеи, то и в этом опять укажешь мне побуждение, почему необ­ходимо посещать такие места. Ибо не то нам за­поведано, чтобы миловать добрых и наказывать злых, но повелено всем оказывать человеколю­бие. «Будьте, — сказано, — подобны Отцу небесному, Иже есть на небесах, яко солнце Свое сияет на злые и благие и дождит на праведные и непра­ведные» (Мф. 5:45).
   д) Пятое дело — посетить больного, по­служить ему и помочь его выздоровлению или христианскому приготовлению к смер­ти. Святой Геннадий, патриарх Константино­польский, так убеждает к исполнению этого дела милосердия: больного посети и принеси ему, чего он желает вкусить, сам послужи ему, как своему сроднику, зная, что и ты также мо­жешь пострадать. Когда иной тяжко стонет от болезни: пролей и ты слезы сострадания, и воз­дохни к Богу о мучительном его состоянии. Если случится тут врач, дай ему плату за исце­ление болящего.
   е) IIIестое дело милосердия — принять странника в дом и сделать к его успокоению все, что внушает христианская любовь, и что позволяют сделать средства состояния. «Устрой жилище, — говорит святой Златоуст, — куда бы приходил Христос, скажи: «Это келья Христо­ва, этот дом назначен для Него». Хотя бы это жилище было небогато, Он не гнушается. Хри­стос ходит в виде обнаженного и странника, имея нужду только в покрове; доставь Ему хотя это; не будь жесток и бесчеловечен…
   ж) Седьмое дело милосердия — погребать умерших в убожестве и оказывать к тому со­действие по состоянию. Святой Геннадий гово­рит: «Если больной умрет, ты своими руками закрой ему глаза, сомкни уста и омой его свои­ми руками; о душе его помолись Богу от всего сердца. Если он беден, постарайся похоронить его как должно».
    3. Но для того, чтобы все эти дела милосер­дия привлекали милостивый взор Отца небес­ного, надобно, чтобы они истекали из убежде­ния веры. Богу угодны те добродетели, которые совершаются ради Его. А потому не могут быть угодными Ему — благотворитель­ность лицемерная, имеющая целью заслужить людские похвалы, и благотворительность коры­стная, с видами на какое-либо возмездие, или милостыня от неправедных трудов. Относительно этой милостыни Иоанн Златоуст говорит: «Если мы теми же самыми руками одних будем обнажать, а других одевать, то хотя бы одевали и не тем, что похитили, и в этом слу­чае не избежим наказания. Иначе милостыня будет поводом ко всякому преступлению. Луч­ше не оказывать милосердия, чем оказывать такое милосердие».
   Братие, нет вернее и легче средства к пре­клонению на милость к нам Бога, как дела ми­лосердия, оказываемые нами ближним. Поэто­му, если желаем обрести у Бога милость, а кто ее не желает? То пребудем сами милостивыми к ближним. Аминь.

Поучение 2. Дела милости духовные

    «Блажени милостивии, яко тии помилованы будут» (Мф. 5:7).
    1. Если естественное чувство сострадания располагает нас к делам милосердия, относя­щимися к телу: то тем более оно должно рас­полагать нас к делам милости духовным, по­тому что дух выше тела и бедствия духовные пагубнее для человека бедствий телесных. О делах милости, относящихся к телу, мы бесе­довали, — теперь скажем — какие дела милости духовной.
   а) Первое дело милости духовной есть — увещанием обратить грешника от заблуждения пути его (Иак. 5:20). Как велико несчастье человека, когда он стоит на пути заб­луждения и греха, так велика и заслуга того, кто не только сам удаляется от грехов, но заботит­ся и других удерживать от них. Апостол Иаков учит: «Братие! аще кто в вас заблудит от пути истины, и обратит кто его, да весть, яко обра­тивши грешника от заблуждения пути его спа­сет душу от смерти, и покрыет множество грехов» (Иак. 5:19—20).
   б) Второе дело милости духовной — неве­дущего научить истине и добру. Эта обязан­ность лежит не на одних пастырях церкви, но в некоторой мере на всех вообще. Святой Тихон говорит: «Пастырское дело есть публично и вез­де слово Божие проповедать, настоять благовре­мение и безвременне, обличать, запрещать, умо­лять (2 Тим. 4:2), а твое — не публично, но тайно, дружески, между тобой и братом, где благодать Божия подает тебе случай. Иной отвечает: «Я де невежда; как мне ближнего увещевать или учить». Ответ: «Любовь сыщет слова, коими мо­жешь назидать ближнего; она представит тебе способ, ум и язык твой направить».
   в) Третье дело — подать ближнему доб­рый и благовременный совет в затруднении или непримечаемой им опасности. Очень час­то таким советом можно предохранить ближ­него от великих бедствий.
   г) Четвертое дело духовного милосер­дия — молиться Богу о ближнем. Часто дру­гих дел милосердия мы не можем оказать ближ­нему, а молиться можем все и о всех. И не имея, по-видимому, никаких средств благотворить ближним, мы можем делать всякого рода добро им, вознося теплые молитвы о них ко Всемогу­щему. Ибо Сам Господь сказал: «Еже аще проси­те от Отца во имя Мое, то сотворю» (Ин. 14:13).
   д) Пятое дело духовного милосердия — утешить печального. Печаль есть болезнь души. Как телесная болезнь препятствует телу свободно действовать; так печаль связывает де­ятельность душевных сил. Поэтому великое благодеяние — утешением облегчить скорбь души и направить ее к богоугодной деятельно­сти. Святой Григорий Богослов говорит: «Вели­кое врачевство злополучному, когда кто от души пожалеет о нем: несчастье иного облег­чается сокрушением, соболезнованием».
   е) IIIестое дело духовного милосердия — не воздавать злом за зло, но переносить ос­корбления и обиды с благодушным терпе­нием ради Христа. Этой добродетели научает нас апостол Петр, говоря: «Вси единомудренни будите, милостиви, братолюбцы, милосердии, благоутробни, мудролюбцы, смиренномудри, невоздающе зла за зло, или досаждение за досаж­дение, напротив благословляйте, ведяще, яко насе звани бысте, да благословение наследите» (1Пет. 3:8—9).
   ж) Седьмое дело духовного милосер­дия — от сердца прощать обиды. Этому Гос­подь учит словом и примером. «Отпущайте, — заповедует Он, — аще что имате на кого: да и Отец ваш, Иже есть на небесех, от­пустите вам согрешения ваша» (Мк. 11:25); так как и Сам «Он укоряем противу не укоряше, стражда не прещаше» (1 Пет. 2:23); напротив, и со креста молит Отца небесного за Своих распинателей, взывая: «Отче, отпусти им; не ведят бо что творят» (Лк. 23:34). Святой Иоанн Златоуст говорит: «Прости обиды тем, кто со­грешил против тебя, ибо за это и тебе так же обещано прощение грехов».
    3. Так многоплодна добродетель милосердия, братия — христиане! Она ясно отражает в челове­ке свойство Божественной благости, объемля любовью всех окружающих. Святой Григорий Богослов в слове о любви к бедным об этом так говорит: «Ничто столько не уподобляет челове­ка Богу, как благотворение… и ни за что Бог так не награждает Своим человеколюбием, как за человеколюбие». «Блажени милостивии, яко тии помиловани будут.»
   Они помилованы будут по непреложному обещанию Спасителя еще в здешней жизни. Так святой Иоанн Златоуст говорит: «Хотя у тебя много грехов, но как милостыня твоя защитни­ца, то не бойся… сколько бы ни было у тебя иных грехов, твоя милостыня перевешивает все… милостыня может и загладить грехи и избавить от суда». Всеблагий Промысл Отца небесного защитит их и поми­лует во время бедствий, неразлучных с настоя­щей жизнью. «Блажен разумеваяй на нища и убога, — говорит святой пророк Давид, — в день лют избавит его Господь» (Пс. 40:2).
   Но обильнейшие сокровища благости и ми­лости Божией прольются на них в последний день суда всемирного, когда Спаситель и Судья Господь наш Иисус Христос скажет им: «Прииди те благословении Отца Моею, наследуйте уго­тованное вам царствие от сложения мира» (Мф. 25:34—40). Аминь.

Поучение 3-е. О МИЛОСЕРДИИ

    1. Христос Спаситель, изъясняя заповедь о любви к ближнему и разрешая вопрос: «Кто есть ближний?» — в притче о в падшем в разбойники, указал образ милосердия, и сказал вопро­шавшему и даже доныне говорит в евангелии каждому из нас: «Иди, и ты твори такожде» (Лк.10:29—37).
    2. Посмотрим на этот образ милосердия: Некто шел от Иерусалима к Иерихону. На него напали разбойники, обнажили его, изранили, оставили едва живого. Проходившие той доро­гой священник и левит, видели его и прошли мимо. Но проходивший самарянин, увидев его, сжалился, перевязал его раны, возливая на них елей и вино, посадил его на животное, на кото­ром ехал сам, привез его в гостиницу, продол­жал и здесь заботиться о нем, а, отходя, поручил продолжать это попечете гостинику, которому и дал для этого два сребреника, обещаясь зап­латить и то, что сверх этого издержано будет. Христос Спаситель, заставив совопросника при­знать в лице и действии самарянина разреше­ние вопроса, кто есть ближний, и исполнение заповеди о любви к ближнему, сказал, наконец: «Так поступай и ты. Иди, и ты твори такожде» . Посмотрим же, как должно нам поступать, чтоб исполнить повеление Господне: «иди, и ты твори такожде.»
   а) «Иди, и ты твори такожде». Не проходи мимо бедствующего и страждущего без вни­мания; не смотри на него холодным оком; не скажи: он не из тех, которые возбуждают сочув­ствие. Он человек, и он страждет: чего более для возбуждения твоего сочувствия? Не случается ли, что когда перед глазами нашими нож врача действует над телом больного, для нас посторон­него, сердце наше невольно стесняется? Видишь ли, что ты невольно, природно, как бы телесно, сострадателен; как же тебе не быть сострадатель­ным душевно, свободно, рассудительно?
   б) «Иди, и ты твори такожде.» Не доволь­ствуйся мыслью, чувствованием, словом, где нужно и возможно дело. Хорошо, если у тебя не каменное сердце: но не хорошо, если у тебя сухая и скорченная рука, не простирающа­яся и не отверзающаяся для нищего. «Аще брат или сестра , — говорит апостол, — наг будут, и лишени будут дневныя пищи; речет же им кто: идите с миром, грейтеся и насыщайтеся, не даст же им требованья телеснаго: кая польза» (Иак. 2:15—16). «Чадца моя, — взывает другой апостол, — не любим словом, ниже языком, но делом и истиной» (1 Ин. 3:18).
    3. Что еще совершил сострадательный сама­рянин? — «Всадив его на свой скот, приведе его в гостиницу, и прилежа ему». Здесь достойно примечания то обстоятельство, что самарянин имел одно только животное, на котором ехал сам, и не имел другого, которое мог бы предо­ставить немощному. Итак, он решился лишить себя того, в чем нуждался ближний. Всадив на свой скот, он вез немощного в гостиницу; а сам шел пешком, несмотря на то, что был утомлен, оказывая помощь страждущему.
    «Иди, и ты твори такожде»: угодную Богу добродетель творишь ты, когда служишь ближнему тем, в чем у тебя избыток, в чем ты не нуждаешься, если притом делаешь это с любовью к Богу, заповедавшему благотворение, с любовью к ближнему, терпящему нужду. Но если ты лишаешь себя приятности, удоб­ства, покоя, чтобы утешить и успокоить ближнего; ущербляешь нужное для тебя, что­бы помочь нужде ближнего: то ты проходишь подвиг, который может привести к венцу; сеешь семя, которое способно принести обиль­ную жатву благословений и воздаяний. Аминь.
Приложение к катехизическому поучению
    1. «В гостеприимном доме, где принима­ют бедных и сирот, иностранцев и стран­ников, — говорит святой Ефрем, — всегда присутствует Христос». «Хотя Христос, — говорит блаженный Августин, — не имеет нуж­ды в наших имуществах, ибо Он Сам Владыка всего, но Ему угодно было чувствовать голод с бедными для того, чтобы мы имели возмож­ность доказать Ему свою благодарность, сде­лав что-нибудь для Него. Поэтому богатым сле­довало бы причислить Его к своим детям, или помнить, что в Нем они имеют брата на небе­сах, Который имеет право на участие в разде­ле их богатств. Питающий брата своего, пита­ет Самого Христа: давай же просящему у тебя, ибо через него Христос просит у тебя того, что Он дал тебе, сделавшись бедным ради тебя».
    2. Следуя этой мысли и опираясь кроме того на некоторые изречения Ветхого и Нового за­вета, отцы и учители церкви делам мило­сердия отдавали предпочтение перед дру­гими делами благочестия и набожности и указывали в них одно из самых верных средств к умилостивлению верховного Судьи и заглаждению грехов человеческих.
   «Богу нужны не сосуды золотые, а души зо­лотые, — говорит святой Златоуст. — Хорошо украшать храмы, но не было ли бы насмешкой украшать жилище Христа золотом и серебром тогда, как Сам Он наг и стоит у дверей?»
   «Древний закон, — говорит блаженный Ав­густин, — предписывал жертвоприношения; Царь (Иисус Христос) является и требует даров, — каких? Милостыни (Мф. 9:13). Нива Гос­подня охраняется молитвой, возделывается по­стом, засевается же милостыней. Милостыня облегчает и уничтожает бремя греха. У нее боль­шие крылья, которые рассекают воздух и через твердь небесную переносят молитву к самому престолу Божию, как свидетельствуют об этом милостыни сотника Корнилия. Каковы бы ни были грехи твои, если ты подаешь милостыню, не бойся, ибо она перетянет на весах Судьи. Бо­гатство есть бремя, которое надо сложить с себя, чтобы перенестись на небо и пройти через уз­кие врата; это — сокровище, которое следует вы­нести из осажденного города и отослать в безо­пасное место, это запас пшеницы, которая гниет на сырой земле и которую надобно сложить в высокие житницы; милостыня есть попутный ветер, который гонит корабль к гавани; это об­мен, в котором все выгоды на стороне богато­го; это заем, обеспеченный самым верным по­ручительством; это лихва, которой пользуется заимодавец от Самого Бога, этого щедрого ме­новщика, как называет его святой Павлин, ме­новщика, Который за сотую долю, получаемую им, обещался воздать сторицей».
   «Бог попускает бедность, чтобы было мес­то милосердию; Ему угодно, чтобы были бед­ные для того, чтобы у богатых было средство искупить грехи». В этом-то смысле бедные на­зываются врачами душевными, сокровищами, драгоценностями церкви, привратниками цар­ства небесного, ходатаями нашими перед пре­столом Божиим».
    3. Но, проповедуя таким образом о мило­стыне, отцы церкви могли подать некото­рым христианам повод рассуждать так: если в милостыне заключается верное сред­ство умилостивить Бога, то щедро подаю­щие милостыню безопасно могут преда­ваться грехам в надежде безнаказанности. А некоторые, признавая такие рассуждения непогрешительными, могли руководствовать­ся ими в жизни. Проповедники милосердия хо­рошо понимали опасность такого заблуждения и усиленно старались отвратить ее.
   «Милостыня, — говорит блаженный Авгу­стин, — служит во спасение тому, кто испра­вил свою жизнь. Если вы даете только для того, чтобы приобрести право грешить безнаказанно, то вы не питаете Христа в лице бедного, а стараетесь подкупить Судью своего».
   «Не одно и то же, — говорит святой Григорий Великий, — творить милостыню за грехи свои или грешить, обещая подавать милостыню. Тот, кто считает себя вправе грешить, потому что по­дает милостыню, и, искупая грехи свои, делает новые, надеясь опять искупить их, тот отдает свое имущество Богу, а сам себя предает диаволу».
    4. Отцы церкви особенно восстают про­тив тех, которые, неправедно приобретая богатства, думали загладить свою неспра­ведливость, посвятив часть этого богатства на дела милосердия. «Если ты даешь, — гово­рит святой Григорий Назиазин, — то давай из своего и не корми, и не одевай бедного тем, что не принадлежит тебе».
   «Есть люди, — говорит Златоуст, — которые, ограбив ближнего, считают себя оправданны­ми, раздав бедным десять или сто златниц. Это жидовские, или скорее сатанинские милосты­ни!» «Какая польза будет в том, что ты даешь одному то, что отнял у другого? Ты должен воз­наградить вчетверо того, кому ты повредил; в противном случае ты остаешься должником его». «Милостыня, даваемая из имущества, при­обретенного неправедно, есть воровство и чело­векоубийство».
   Такова сущность христианского учения о милостыне, которое никогда нельзя упускать из виду истинному христианину.

Шестая заповедь блаженства

Поучение 1-e. Объяснение шестой заповеди блаженства

   1. Для достижения вечного блаженства нам, братия, необходимо блюсти чистоту сердца. Первый человек, когда еще не согрешил и был в невинном состоянии, — имел правый ум и непорочное сердце, — беседовал с Богом и был в постоянном общении с Ним; Бог в Своих от­кровениях непосредственно сообщал человеку Свою волю. Но когда прародители преступи­ли заповедь Божию, грех растлил природу че­ловеческую. Чтобы достигнуть первобытной чистоты, совершенства и святости человеку предстоит усиленный труд, необходимо путем борьбы со страстями и наветами вражьими хра­нить себя от худых мыслей, желаний и дел. Сер­дце — корень всех желаний и деятельности че­ловека; от направления сердечного зависит ваше счастье или несчастье, блаженство или мучение. К чему человек стремится своим сер­дцем, в том и полагает цель жизни: «Идеже со­кровище ваше, ту и сердце ваше будет» (Мф. 6:21).
   2. Чистота сердца имеет несколько степеней.
   а) На низшей степени чистота сердца со­стоит в простосердечии, когда христианин избегает лицемерия и коварства; он не обнару­живает притворно тех добрых сердечных рас­положений, каких у него в действительности и нет в душе, но так устрояет свою жизнь, что добрые дела его являются плодом сокровен­ных движений сердца. Чистосердечный хрис­тианин избегает суетной славы человеческой, которая может повредить искренности его по­буждений и возбудить в нем греховные движе­ния — дух самомнения и тщеславия.
   б) Находясь на высшей степени совер­шенства, чистый сердцем постоянно памя­тует о Боге, верой и любовью своей прилеп­ляется к Богу. Через духовное трезвение и постоянное бдение над самим собой он при помощи божественной благодати умерт­вил в себе всякое беззаконное желание, нечистые мысли и пристрастие к земному и чувственному. Трудно нам, немощным, сто­ять на высоте чистоты сердечной. Нас неред­ко обуревают страсти, подобно бушующим вол­нам морским, и возмущают внутренний мир наш. Человек, обуреваемый наплывом грехов­ных движений, изнемогает и совращается иногда с пути истины и добра. Жалок был бы человек, если бы он был предоставлен самому себе в борьбе с греховными навыками и нечис­тыми движениями. У христианина есть верная помощь: с чистосердечным сокрушением он исповедует свои духовные немощи Богу и в та­инстве покаяния получает всепрощение себе и ощущает после того в сердце своем сладость неизреченного Божия снисхождения: к нему возвращается тот мир совести и невинность духа, которые украшали его душу до времени увлечений и падений. Будем чаще обновлять свой дух очистительным действием спаситель­ного таинства покаяния, чтобы нам с Божией помощью возможно было безбоязненно совер­шать доброе течение жизни; упражнением же в благочестии и добродетели поддерживать чистоту сердца. «Чистыми называет Господь тех, которые приобрели всецелую добродетель и не сознают за собой никакого лукавства», — говорит святой Златоуст.
   3. Возлюбленные братия, мы заботимся о просвещении ума своего; многие стараются обогатить себя разными познаниями. Но не следует забывать, что мудрость земная при развращенности сердца не доставляет истин­ного счастья человеку: только сердце, просве­щенное верой и страхом Божиим, служит ис­точником блаженства. Хотите ли, слушатели, видеть образцы чистого сердца? Воззрите на Иисуса Христа и на святых Его. Иисус Христос от ног до го­ловы, от колыбели до гроба, от дела до мысли, весь — чистота, весь святость, весь высочайшее добро, а святые «плоть свою, — как говорит Святое Писание, — распяли со страстьми и похотьми» (Гал. 5:24); и тем очистили сердце свое до того, что удостоились быть не только сына­ми, но и друзьями Господа Иисуса Христа.
   Но для кого эти образцы высоки и отдален­ны, для того есть образцы чистоты сердечной низшие и более близкие к нам. Это неиспор­ченные худым воспитанием дети. У них так много прекрасного, чистого в душе, что Иисус Христос сказал: «Аще не будете яко дети, не внидите в царство небесное» (Мф.18:3). «Дети имеют нужду в уме пожилых, а пожилые име­ют нужду в сердце детей, за чистоту их» (сло­ва Иакова, архиепископа Нижегородского.)
   Будем, братия, заботиться о чистоте своего сердца. Только чистые сердцем удостоятся ли­цезрения Божия. Как с чистым глазом легко ощущать дневной свет, так с чистым сердцем христианин легко может чувствовать в душе присутствие небесного света, — действие боже­ственной благодати уже в настоящей жизни; в будущей же его ожидает неизреченная сла­дость лицезрения полной славы Божией, кото­рую созерцают все святые ангелы. Аминь.

Поучение 2-e. О причинах, побуждающих иметь чистое сердце

    Хочу предложить вам слово о том, почему мы, хри­стиане, должны иметь сердце чистое.
   а) Первая причина, побуждающая нас иметь чистое сердце, есть обет, данный нами при святом крещении. Мы обязыва­лись при купели святого крещения вести жизнь чистую, святую, ангелоподобную. Как же может быть жизнь наша чиста, непорочна, если мы не будем иметь чистого сердца? По учению слова Божия сердце есть исходище мыслей и желаний: «от сердца исходят помышления» (Мф. 15:19). А каковы наши мысли и желания, таковы наши дела, такова и жизнь. От мыслей и желаний дела родятся, как плоды от семян. Хороши семена — хороши и плоды, худы семе­на — худы и плоды. «Всяко древо добро плоды добры творит; а злое древо плоды злы творит. Не может древо добро плоды злы творити, ни древо зло плоды добры творити» (Мф. 7:17—18).
   Поэтому, чтобы жизнь наша была чиста, свята, какой по обету святого крещения и сле­дует быть жизни христианина, нам необходи­мо иметь чистое сердце. При чистом сердце мысли наши будут чисты, желания святы, дей­ствия богоугодны, словом: жизнь наша будет истинно христианская. «Аще око твое просто, т.е. чисто, будет, все тело твое светло будет» (Лк. 11:34).
   б) Впрочем, не один обет, данный нами при святом крещении, побуждает нас иметь чистое сердце: но и то, что Бог неиз­менно этого требует от нас. «Сыне! — веща­ет Всевышний в слове Своем каждому челове­ку христианину, — всяцем хранением блюди твое сердце» (Притч. 4:23), т.е. смотри, старайся, чтобы сердце твое было свободно от развраще­ния, от греха, соблюдено в невинности и чисто­те. Причина этого требования очевидна. Сбере­жение сердца в чистоте необходимо во-первых, для спокойствия нашей совести, следователь­но, для собственного нашего счастья, а, во-вто­рых, сбережение сердца необходимо для наше­го христианского духовного достоинства. Мы — христиане, сыны Божий по благодати, так называет нас святое писание, а дети Отца небесного должны быть таковы, каков их Отец. «Будите совершени, — говорит нам Еванге­лие, — яко же Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. 5:48). Отец наш свят, следователь­но и мы должны быть святы, чисты, светлы душой, а для этого необходимо беречь нам сер­дце от всякого зла. Да и как нам не беречь сер­дца от зла, когда мы должны быть храмами страшного и великого Бога, Создателя наше­го? «Вы есте церкви Бога жива» (2 Кор. 6:16), — говорит нам апостол Павел, — принятая при святом крещении благодать всесвятого Духа хочет жить в душах и телах наших. Не прилич­но и опасно тот дом содержать в нечистоте, ко­торый назначается в жилище царю земному, тем более не прилично и страшно содержать в нечистоте сердце, в котором хочет обитать Царь царей, Царь небесный. Естественное дело царю земному прогневаться на тех, которые со­держат дом для него назначенный в нечисто­те, и не жить в таком доме. Естественно и Царю небесному прогневаться на людей, содержа­щих сердца свои в нечистоте, и не обитать в нечистом их сердце. И не удивительно, что Бог удаляется от нечистого сердца. Ибо нечистое сердце для Бога есть новая Голгофа, каждая греховная мысль есть новое для Христа терние, каждое худое желание — новая для Него язва. О, Господи, помилуй нас! Дай нам сердце чис­тое! Оно нужно нам как для того, чтобы не ли­шиться Твоего присутствия в настоящей жиз­ни, так и для того, чтобы удостоиться в будущей жизни зреть Тебя, Сладчайшего, ли­цом к лицу и водвориться в царствии Твоем.
   И подлинно, одни чистые сердцем узрят Бога и одни чистые сердцем водворятся в цар­ствии Его. Об этом свидетельствует слово Божие: «Блажени чистый сердцем, — говорит Евангелие, — яко тии Бога узрят» (Мф. 5:8).
   Вот причины, побуждающие иметь чистое сердце!
   в) Но присовокупим еще одну причину, побуждающую иметь чистое сердце, не ме­нее важную. Мы обязаны друг друга лю­бить. А истинная, христианская любовь назидает ближнего и словом, и делом, под­крепляет его в добродетели, утверждает в бла­годати и помогает ему получить царствие не­бесное. Тот — злодей ближнему, кто отводит ближнего от добродетели: ибо тот похищает у ближнего величайшее, главное его сокровище, похищает блаженство души, похищает душу. А тот истинный наш благодетель, истинный друг, истинный любитель, кто содействует спа­сению души нашей. Но чтобы быть назида­тельными для ближних наших, мы долж­ны иметь чистое сердце. В таком случае, все в нас будет поучительно. Каков источник, та­ковы и струи; каково древо, таковы и плоды. От чистого сердца все чисто. «Благий человек от благаго сокровища, т.е. сердца, износит благая» (Мф. 12:35) .
   3. При помощи Божией, постараемся, братие — христиане, иметь сердце чистое для пользы своей и для пользы других, для славы Божией и для собственного блаженства! Мы этим исполним важнейшую нашу обязанность, поддержим высокое достоинство христианина, возрадуем Христа, нашего Спасителя.
ПРИЛОЖЕНИЕ К КАТЕХИЗИЧЕСКОМУ ПОУЧЕНИЮ
    1. Высочайший и недостижимый для чело­века образ чистоты сердца представляет Бого­человек Иисус Христос. Святой апостол Петр говорит о Нем, что Он «греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его» (1 Пет. 2:22; Ис. 53:9). Иисус Христос — единственный пример на земле совершенной чистоты сердца. Пример этот вполне недостижим ни для кого. Даже свя­тые подвижники и угодники Божии не дости­гали совершенной чистоты сердца.
    2. Между всеми земнородными одна пренепорочная и пречистая Матерь Божия более всех приблизилась к истинной и совершенной чистоте сердца. Она, по преимуществу, образ и пример чистоты сердца; Она, по преимуще­ству, покровительница дев и девственников, скорая помощница душ чистых; к Ней с таким молением от лица верующих обращается святая церковь: «Чистое Божие жилище бывши, чистая, с бесплотными молися, чисте совершити ми путь житейский».
    3. Иоанн Креститель, дивный пустынножи­тель и проповедник покаяния, строгий дев­ственник, великий борец и мученик за правду служит образцом чистоты сердца.
    4. Все святые подвижники благочестия стре­мились к достижению чистоты сердца и по мере сил своих и возможности достигали ее. Так, о преподобном Силуане повествуют, что он никогда не допускал в сердце свое по­мыслов, прогневляющих Бога.
    5. Рассказывают также о преподобном Иси­доре, что он в течение сорока лет своих под­вигов, ощущая греховные помыслы, никогда не предавался ни пожеланиям, ни гневу.
    6. Преподобный Исаак Сирин в пример чис­тоты сердца поставляет преподобного Сисоя. Он совершенно отрешился от мирских жела­ний и помышлений, и пришедши в первона­чальную простоту, стал как бы младенцем, только без младенческих недостатков. Препо­добный Сисой даже спрашивал ученика свое­го: «Ел я, или не ел?» Но будучи для мира мла­денцем, он для Бога был совершен душой.
    7. Святой Андрей, Христа ради юродивый, служил высоким образцом чистоты сердца и получил от Бога за свою нравственную чисто­ту и смирение духа дар прозорливости. При жизни святого Андрея был в Константинопо­ле иерей (из неженатых), постник, уединенник, молитвенник. Все его чтили. Но встретился с ним святой Андрей и видит, что он одет каким-то темным туманом, а около шеи у него обви­лась змея с надписью: «Змея сребролюбия». Вот какова была душа его! А между тем, этого никто не видел. Увидели просвещенные очи ду­ховные святого Андрея.
    8. Святой Антоний, чудный подвижник, стро­гим постом, молитвами и богоугодными труда­ми очистивший свое сердце, получил от Бога дар прозорливости. Однажды он беседовал с учени­ками своими и увидел полосу света, поднимаю­щуюся к небесам. Всмотревшись в нее и разли­чив, что там такое, он сказал: «Это Аммон святой восходит на небо в сопровождении ангелов».

Седьмая заповедь блаженства

Поучение 1-e. Объяснение седьмой заповеди блаженства

    1. Господь, ублажая миротворцев, внушает всем нам искать мира и держаться его; ибо без мира, по апостолу, «никтоже узрит Господа» (Евр. 12:14), Который есть Мир наш, как сказа­но: «Той бо есть мир наш, сотворивый обоя еди­но» (Еф. 2:14), и Который для этого и сошел на землю, чтобы восстановить на ней мир и «по­ложил в церкви Своей слово примирения» (2 Кор. 5:19).
    2. Итак, желающие получить вечное блажен­ство, должны быть миротворцами. Как же ис­полнять эту заповедь?
   а) Во-первых, каждый из нас не должен попускать страстям возмущать себя, а от­ражать в самом начале прилоги страстей: и всячески соблюдать себя в мирном расположении, как заповедует апостол: «Мирствуйте в себе» (1 Сол. 5:13); «и Бог любве и мира будет с вами» (2 Кор. 13:11). От чего происходят меж­ду нами ссоры, раздоры, несогласия? От того, что мы не научились удерживать порывов страстей в своем сердце, искореняя их в самом зародыше; не научились быть мирными в себе, в глубине своей души. Почему всякий из нас обязан стяжать мирный дух, то есть, привести себя в такое состояние, чтобы дух наш ничем не возмущался. Надобно быть подобно мерт­вому или совершенно глухому и слепому при всех скорбях, клеветах, поношениях, лишени­ях, которые неминуемо бывают со всеми же­лающими идти по спасительным стезям Хри­стовым. И кто не скажет, что люди, стяжавшие такое настроение духа, по истине блаженны, потому что стяжали Божественную благодать, источник «мира и радости в Духе Святом» (Рим. 14:17), и ничем противным не возмуща­ются? Святой Феофилакт Болгарский говорит: «Мир, иже к человеком, и в душе от страстей, мати бывает божественные благодати, и рож­дает сию в нас; возмущаемая же душа, и брани творящая с иными человеки, и сама с собой, не мню, дабы удостоилась божественные бла­годати». Эту истину знают многие из нас и по собственному опыту. Итак, будем, бра­тия мои, всеми силами заботиться о стяжании мирного настроения духа; стяжем мир от стра­стей, и мы приобретем божественную благо­дать, которая сделает нас блаженными и ча­дами Божиими. «Блажени миротворцы: яко тии сынове Божии нарекутся.»
   б) Умиротворяя себя, мы должны, во-вто­рых, быть миротворцами и относительно ближних; должны поступать со всеми друже­любно, не подавать причины к несогласию и предотвращать его всеми мерами, если оно случится из-за чего-либо, например, из-за ос­корбления, несправедливости чьей-либо, или из-за посягательства кого-либо на нашу соб­ственность или права, — всеми мерами ста­раться это несогласие прекращать, хотя бы при этом нужно было пожертвовать и чем-либо нам принадлежащим, например: нашей собствен­ностью, нашей честью, или первенством, если только это не противно нашему долгу, служ­бе, и никому не вредно; должны стараться при­мирять и других враждующих между собой, если можем; а если не можем, то молить Бога о их примирении: ибо чего не в силах сделать мы, то силен сделать Бог, Который и зверское сердце может сделать агнчим. Кто познал всю важность мира в жизни человека церковной, гражданской и семейной, естественной и бла­годатной, и крайний вред несогласия и раздора, от которых все приходит в расстройство, тот всеми мерами будет стараться и сам посту­пать со всеми согласно, и будет содействовать сохранению мира и согласия и между людьми: «в мир бо призва нас Господь» (1 Кор. 7:15). Осо­бенная обязанность быть примирителями ле­жит на пастырях церкви, которые на то, между прочим, и поставлены, чтобы всех примирять с Богом и между собой. Они-то должны тушить несогласия семейные, разногласия мужа и жены, родителей и детей, и всякого рода, зва­ния и состояния людей, и им то в особенности предлежит великая награда — наименование сынами Божиими, если они усердно будут ста­раться водворять между людьми мир и согла­сие. На них же лежит долг примирять с церко­вью страждущих недугом раскола и неправедно враждующих на нее, и вообще всех зараженных сатанинским духом вражды на эту небесную и непорочную Матерь, и удаляющихся от ней, а через то и от Самого Бога.
   Святой Григорий Нисский, восхваляя мир и согласие людей, говорит: «Из всего, чем люди домогаются наслаждаться в жизни, есть ли что сладостнее мирной жизни? Все, что бы ты ни назвал приятным в жизни, приятно бывает только тогда, когда соединено с миром. Пусть будет все, что ценится в жизни: богатство, жена, дети, дом, родные, друзья; пусть будут прекрасные сады, места для веселых пир­шеств, и все изобретения удовольствий, пусть все это будет, но не будет мира, — что пользы в том?.. Итак, мир не только сам по себе при­ятен для наслаждающихся миром, но и услаж­дает все блага жизни. Даже, если случится с нами, как это обыкновенно бывает с людьми, какое-нибудь несчастье во время мира, и оно бывает сноснее, потому что в этом случае зло умеряется добром… Ты сам по себе рассуди: что за жизнь тех, которые враждуют между собой и подозревают друг друга? Они встреча­ются угрюмо и один в другом всего гнушают­ся, уста их безмолвны, взоры отвращены, и слух одного закрыт для слов другого. Все, что при­ятно для одного из них, ненавистно для друго­го, и напротив, что ненавистно и враждебно одному, то нравится другому. Поэтому Господь хочет, чтобы ты с таким избытком умножал в себе благодать мира, чтобы не только сам мог наслаждаться им, но чтобы твоя жизнь служи­ла врачевством против болезни других… Кто предотвращает других от этого постыдного по­рока, тот оказывает величайшее благодеяние, и справедливо может называться блаженным, тот творит дело силы Божией, уничтожая в природе человеческой злое, и вместо того вво­дя общение благ. Господь потому и называет миротворца сыном Божиим, что доставляющий такое спокойствие человеческому обществу, делается подражателем истинному Богу».
   в) Впрочем, бывают случаи, когда и разногласие бывает лучше мира, и надоб­но бывает пренебрегать самым миром: та­ков мир людей беззаконных, о котором говорит Давид: «Возревновах на беззаконныя, мир греш­ников зря» (Пс. 72:3), — когда все идет по их желанию, когда они богатеют имуществом и неправдой всякого рода, когда они получают награды и отличия, цветут здоровьем и пр. «Да не подумают, — пишет святой Григорий Богослов, — будто бы я утверждаю, что вся­ким миром надобно дорожить. Ибо знаю, что есть прекрасное разногласие, и самое пагубное единогласие, но должно любить добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. Но когда дело идет о явном нечестии, тогда должно идти скорее на огонь и меч, нежели при­общиться лукавого кваса и прилагаться к зара­женным». «Мир тогда особенно и вод­воряется, — пишет святой Иоанн Златоуст, — когда зараженное болезнью отсекается, когда враждебное отделяется. Ибо через это только и возможно небу соединиться с землей. Ибо и врач тогда спасет части тела, когда отсекает от них неизлечимый член, и военачальник восстановляет спокойствие, когда злонамеренных единомышленников приводит в разногласие. Так было и при столпотворении вавилонском: злой мир разрушен добрым несогласием, и вод­ворен мир… Единомыслие не всегда бывает хо­рошо: и разбойники бывают согласные».
    3. Итак, «блажени миротворцы», т.е. во-пер­вых, те, которые сами себя умиротворяют от страстей и подавляют их в себе, и всемерно ста­раются поддерживать добрый мир с ближни­ми; во-вторых, те, которые всегда стараются о примирении враждующих всеми зависящими от них средствами.
   Они нарекутся сынами Божиими, т.е. они почтены будут величайшею честью перед ли­цом всех ангелов, всех человеков: ибо нет выше чести, как смертному человеку назваться сы­ном бессмертного и блаженного Бога и само­му сделаться бессмертным и блаженным, и на­следовать царство небесное, сделавшись наследником Божиим и сонаследником Хрис­товым. Самое блаженство миротворцев будет неизреченно и особенно велико, так как они сами водворяли в людях величайшее благо мира, и способствовали и временному благо­получию, и вечному блаженству людей.
   Будем же, братия мои, все мирны и миролю­бивы. Именем Господа прошу об этом всех и каж­дого из вас. Аминь.
Приложение к катехизическому поучению
Примеры христианского миротворения и миролюбия    Высочайший образец всех миротворцев есть Сам Господь наш Иисус Христос, Который и называется у пророка «Князем мира» (Ис. 9:6), а у апостола «той бо есть мир наш» — говорит святой апостол Павел (Еф. 2:14). Припомним, как водворял Он мир между уче­никами Своими, когда на вечери «быст пря в них, кий мнится их быти болии» (Лк. 22:24), — Господь, чтобы умирить их, принял Сам дол­жность служителя и омывал их ноги. Когда апостол Петр хотел мечом защищать Учителя своего против иудеев, Он сказал ему: «Вон­зи нож в ножницу; чашу, юже даде Мне Отец, не имам ли пити ея» (Ин. 18:11)? И, исцелив уре­занное ножом Петровым ухо Малха, Сам пре­дал Себя врагам Своим. Но главная цель небес­ного Примирителя была та, чтобы даровать всем человекам мир Божий, примирить греш­ников с вечным правосудием, и для того чем не пожертвовал Он? Себе «истощил, зрак раба приим, ...смирил Себе, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя» (Фил. 2:7—8).
    Жизнь святых угодников Божиих представ­ляет высокие примеры христианского мирот­ворения и миролюбия. Приведем здесь некото­рые из них:
    1. Святой Григорий Богослов, узнав, что отцы 2-го Вселенского собора спорят о правах его святительства в Константинополе, добро­вольно отрекся от этих прав, объявив: «Я не лучше пророка Ионы, ввергните и меня в море, чтобы утихло происшедшее ради меня волне­ние».
   2. Авва Павел Космит и Тимофей. Братья, живя в скиту вместе, часто между собой спо­рили. Наконец, авва Павел сказал однажды: «Долго ли нам жить так?» На это брат Тимо­фей отвечал ему: «Сделай милость, когда я буду оскорблять тебя, потерпи меня, а я буду терпеть, когда ты станешь оскорблять меня».
   Поступая так, они были мирны и покойны в остальные дни свои.
    3. Святой Иоанн милостивый, патриарх Иерусалимский, кроме необычайного мило­сердия ко всем бедным и нуждающимся, отличался еще и глубоким миролюбием. До ка­кой степени простиралось его миролюбие, по­казывает следующий случай из его жизни. Один клирик, наказанный святым Иоанном за некоторый проступок, был в крайнем на него неудовольствии. Святитель думал при­звать его для увещаний, но, занятый различ­ными делами, забыл об этом. Вскоре во время служения им литургии, читая слова евангелия: «Аще принесеши дар твой ко алтарю и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тебя, остави ту дар твой перед алтарем и шед преж­де смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой» (Мф. 5:23—24), — он вспом­нил того клирика, и, призвав его к себе, упал к нему в ноги, прося у него прощения и прими­рения. Пораженный таким смирением своего архипастыря, клирик сам припадает к ногам его и, обливаясь слезами, со своей стороны просит у него прощения. Возвратившись к ал­тарю, с таким смирением, святитель Христов взывал ко Отцу небесному: «Отче наш, оставь нам долги наша, якоже и мы оставляем долж­ником нашим».
   К некоторому старцу пришел незнакомый человек и сказал: «Я и брат мой, друг с другом поссорились: но, к несчастью, он не хочет при­мириться, хотя я всеми силами стараюсь о том. Человек Божий, сделай милость, уговори его!» Старец с радостью принял на себя дело при­шельца и, призвав к себе брата его начал гово­рить о любви и согласии… Сначала казалось, что ожесточенный брат умягчился, но вдруг он сказал: «Не могу примириться, ибо крестом поклялся вечно враждовать на него». Тогда старец, улыбаясь, сказал ему: «Клятва твоя имеет такую силу: сладчайший Иисусе! Закли­наю себя крестом Твоим, что не буду исполнять Твоих заповедей, и хочу повиноваться воле врага Твоего диавола. Друг мой! Не только дол­жно отвергнуть то, на что мы в злой час реши­лись, но должно раскаяться в этом: должно со­крушаться о том, в чем против души своей согрешили. Если бы Ирод раскаялся, а не по­ступил по своей клятве, не сделал бы величай­шего в свете злодеяния: не умертвил бы Пред­течу Христова». Выслушав эти слова из уст старца, незнакомец в тот же час примирился.
   4. Преподобный Сергий — как умиротвори­тель князей. Преподобный Сергий — дарован Богом земле русской именно в такое тяжкое время, когда татары заполонили почти все пре­делы ее, когда междоусобия князей доходили до кровавых побоищ, когда эти усобицы, бес­правие, татарские насилия и грубость тогдаш­них нравов грозили русскому народу совер­шенной гибелью. Смутное, тревожное было то время. Читая летописные сказания, то и дело встречаешь известия, что такой-то князь по­ехал в Орду добывать себе титул великокня­жеский, другой разорил или совсем отнял удел соседа, третий подговорил Литву или тех же татар идти ратью на Москву… Кровь лилась потоками в этих ссорах и раздорах княжеских, и только мудрое, властное слово святителей, да таких великих подвижников, как преподоб­ный Сергий, удерживало князей, и то не все­гда, от этих гибельных усобиц и кровопролит­ных войн.
    Приведем несколько рассказов о миротворительных подвигах преподобного Сергия:
   а) Есть сведение, что еще в малолетство Дон­ского героя, при жизни великого князя Иоан­на Иоанновича, в 1358 году преподобный Сер­гий путешествовал в свой родной город Ростов, чтобы уговорить ростовского князя Констан­тина Васильевича признать над собой власть великого князя Московского.
   б) В 1363 году мы видим святого игумена опять путешествующим в Ростов. Думают, что преподобный Сергий приходил в Ростов не на богомолье только, но имел еще поручение убе­дить старого ростовского князя ничего не за­тевать ко вреду великого князя московского. Действительно, мы видим, что князь Констан­тин обязался после этого быть в совершенной зависимости от великого князя Московского.
   в) Прошел год, и пустынник — примири­тель князей — снова должен был отправиться в путь, на этот раз уже в Нижний Новгород. Нужно было убедить князя Бориса Константи­новича, самовольно захватившего Нижний Новгород у своего брата Димитрия, оставить город и не враждовать с братом. Когда увеща­ния оказались безуспешными, преподобный Сергий по данной ему власти затворил все хра­мы в Нижнем; богослужение прекратилось. Борис вынужден был покориться, тем более, что из Москвы, под начальством его брата, Димитрия (Суздальского), пришла сильная рать. И Борис вышел навстречу брату с повин­ной. Это было в 1365 году.
   г) Другой беспокойный сосед Московского князя был Олег, князь Рязанский. Хитрый и ве­роломный, он не раз нарушал договоры, вхо­дил в отношения то с Ольгердом и тверским кня­зем, то с Мамаем и Тохтамышем. Великий князь не раз посылал к нему доверенных лиц с мирными предложениями, но Олег не хотел и слышать о мире. Тогда великий князь при­звал преподобного Сергия и лично просил его принять на себя труд убедить упрямого князя рязанского к примирению. Поздней осенью 1385 года смиренный старец отправился, по своему обыкновению, пешком, в Рязань. Его кроткие увещания смягчили сердце Олега, ко­торый чистосердечно открылся ему в своих за­мыслах и «взял с великим князем Димитрием вечный мир и любовь в род и род». Этот мир впоследствии скреплен был семейным союзом: сын Олега Феодор взял за себя дочь великого князя Софию Димитриевну. Так, при неусып­ном попечении и отеческом руководстве свя­тителя Алексия, и благодаря деятельному уча­стию игумена радонежского, преподобного отца нашего Сергия, постепенно возрастала власть великого князя Московского, а под ее знаменем стала постепенно объединяться и русская земля, обессиленная раздорами удель­ных князей. Мало-помалу эти князья свыклись с мыслью о необходимости подчиниться влас­ти московского князя, а в народе пробуждалось сознание нужды сплотиться воедино, чтобы общими силами сбросить с себя ненавистное иго татарское. Бог знает: могли бы достигнуть какого-нибудь успеха в этом великом деле ве­ликий князь Московский, предоставляемый самому себе, без содействия церкви в лице та­ких святых мужей, исполненных Духа и силы, каковы были угодники Божий — митрополит Алексей и Богоносный Сергий, игумен Радо­нежский.
    5. Известно о святителе Тихоне Задонском, что когда гордый и несдержанный помещик ударил его по щеке, то святой епископ, жив­ший в духе христианского мира, тотчас покло­нился в ноги своему дерзкому оскорбителю, ко­торый бы напротив ему-то должен был сделать поклон; дерзкий оскорбитель был поражен и совершенно изменился к лучшему.

Восьмая заповедь блаженства

Поучение 1-е. Объяснение восьмой заповеди блаженства

    1. Непостижимая для мира эта стезя блажен­ства. Ужасен для плоти нашей таковой путь к царствию. Но, братие, этот путь уже углажен стопами бесчисленных страдальцев. По нему прошло великое множество праведников. Обо­зрите пройденный путь крестный, и пересмот­рите гонимых за правду. С тех пор как водво­рилась на земли неправда, началось гонение на правду и на праведных.
   Праведный Авель пал под рукой злобного брата; боговидец Моисей бежал от притесни­теля фараона; кроткий Давид укрывался от же­стокого Саула и от сына своего Авессалома; святой пророк Илия преследован нечестивой Иезавелью. Пророки пострадали от нечестивых царей; креститель Иоанн обезглавлен беззакон­ным Иродом; Спаситель наш Иисус Христос распят жестоковыйными иудеями; апостолы Христовы, как ближайшие участники Христо­вых страданий, большей частью повешены на крестах от нечестивых гонителей; мученики Господни, по повелению языческих императо­ров и князей или пали под секирой, или сгоре­ли на кострах, или потоплены в озерах и реках; пастыри церкви свергались со святительских престолов и умирали в заточении; пустынни­ки добровольно оставляли «мир, их недостой­ный» (Евр. 11:38), чтобы уходить достойно своего высокого звания.
    2. а) Что же теперь? Правда, ныне гоне­ние на христианство прекратилось. Но раз­ве совершенно побежден грех? Разве реши­тельно изгнана неправда? Или разве диавол примирился со Христом? Разве он перестал враждовать на Бога и разрушать спасение че­ловека? Нет, братие! Блаженная обитель гони­мых и страждущих вместе с другими блажен­ными обителями отверста будет до скончания мира. Об этом святой апостол Павел ясно сви­детельствует, когда возвещает гонение всем благочестивым, всем христианам. «Вси хотя­щий благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут» (2 Тим. 3:12), — говорит он.
   Правда, не все благочестивые подверга­ются одинаковым гонениям, но все подвер­гаются гонениям. Кто стенает от властолю­бия сильных, кто плачет от корыстолюбия богатых, кто угнетается гордостью, кто пресле­дуется злобой, кто порицается завистью, кто уловляется лестью, кто уязвляется клеветой; кого терзают страсти, кого мучит плоть, на кого нападает диавол. Гонение есть необходи­мое последствие благочестия, и тогда только благочестивые перестанут быть гонимы, ког­да перестанут быть благочестивыми. Ибо мо­жет ли тьма соединиться со светом? Может ли неправда сдружиться с правдой, беззаконие с добродетелью? Ежели праведные и благочес­тивые не принадлежат «к миру, который во зле лежит» (1 Ин. 5:19): то мир будет ли любить пра­ведных и благочестивых? «Аще от мира бысте были, — говорил Христос ученикам, — мир убо свое любил бы; якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир» (Ин. 15:19). Действительно, станет ли лю­бить нечестивый благочестивого, порочный добродетельного, гордый смиренного, высо­кий низкого, богатый нищего, корыстолюби­вый щедрого, рассеянный уединенного, сладо­страстный целомудренного? Нет. Первые непременно скажут о каждом из последних: «Уловим праведнаго, яко непотребен нам есть, и противится делом нашим; быст нам на об­личение помышлений наших; тяжек есть нам и к видению, яко неподобно иным житие его, и отменны стези его» (Прем. 2:12, 14, 15).
   Так, братие! Гонения и страдания неразлуч­ны с правдой и благочестием христианским. И если мы в гонении: то на пути к блаженству. ""Блажени будете, егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы и поносят, и проне­сут имя ваше яко зло, Сына человеческого ради. По сим бо творяху пророком отцы их» — ска­зал Иисус Христос (Лк. 6:22 — 23). А, напротив, ежели мы в благоденствии и мире с миром; то это печальный знак, что нет в нас истинного благочестия. «Горе, егда добре рекут вам ecи человецы: по сим бо творяху лжепророком отцы их», — сказал также Христос (Лк. 6:26).
   б) В чем же состоит блаженство гонимых и страждущих?
   аа) Праведные и благочестивые утеша­ются посреди страданий. Кто усомнится, что гонимые благочестивые радуются посре­ди гонений, страждущие праведники веселят­ся посреди страданий? Загляните в душу бла­гочестивого страждущего и нечестивого благоденствующего! Где вы увидите свет, чис­тоту, спокойствие? Не в душе ли терпящего праведника! Совесть его светла, душа чиста, сердце покойно и тогда, когда он смотрит на свои скорби. Что ж, если он поднимет взор к Тому, за Которого страждет? Можно ли опи­сать то утешение, которое тогда прольется в его душу? Не без основания сказал святой апо­стол Павел о себе, что он «радовался в своих страданиях» (Кол. 1:24). Не без причины убеж­дает святой апостол Иаков всех верующих ра­доваться, когда постигают их искушения и бед­ствия. «Всяку радость имейте, братие моя, егда во искушение впадаете различна» (Иак. 1:2).
   бб) Праведные и благочестивые страж­дущие прославляются от Бога на земли. По­смотрите на те чудеса, которыми сопровожда­лось терпение праведных, и на ту славу, которой прославлял Бог гонимое благочестие. Апостолов гнали и убивали за проповедь Еван­гелия, но проповедь Евангелия пронеслась по всей вселенной. Мученики в ужасных страда­ниях оканчивали жизнь, но чудесами изумля­ли всех и терпением обращали гонителей. Всех праведников, при жизни, ненавидели и гнали, но, по смерти, чтут и ублажают. Так гонимая правда прославляется от Бога и на земли! Так преследуемое благочестие открывает свое до­стоинство и в настоящей жизни! «Прославляющие Мя прославлю» , — говорит Бог.
   вв) Праведные и благочестивые страж­дущие вечно царствуют со Христом на небеси. «Яко тех есть царствие небесное» — сказал Спаситель. Если бы не было после вре­менной жизни вечной; если бы Христос, за Которого гонятся и страждут благочестивые, не был Царь славы: то конечно терпение пра­ведников только свидетельствовало бы о их крайнем злополучии. Но для благочестивых есть славная будущая жизнь, вечное блажен­ство в Божественном царстве, перед которым и жизнь настоящая, и страдания временные ничто. «Непщую, — говорит святой апостол Па­вел, — яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8:18). «Пред лицем человеческим аще и муку приимут, — говорит премудрый о праведных, — упование их бессмертия исполнено. И вмале наказани бывше, великими благодетелъствовани будут: яко Бог искуси их, и обрете их дос­тойны Себе. Яко злато в горниле искуси их, и яко всеплодие жертвенное прият я; и во время посещения их возсияют» (Прем. 3:4 — 7). Правед­ные и благочестивые подобны золоту и драгоценным камням. Как золото очищается в гор­ниле, и драгоценные камни обделываются ис­кусством художника: так и праведные очища­ются в горниле страданий и совершенствуются в руках мучителей! Но как золото и драгоцен­ные камни сияют полным своим блеском тог­да, когда коснутся их лучи солнечные: так и праведные воссияют светом своей славы тог­да, когда озарит их солнце правды — Христос. В это-то славное время посещения они воссия­ют. «Егда, — говорит святой апостол Павел, — Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе» (Кол. 3:4).
    3. Таков, братие — христиане, глубокий смысл восьмой заповеди о блаженствах. «Блажени (же) изгнани правды ради: яко тех есть цар­ствие небесное.» И да поможет нам Господь Сво­ей всесильной благодатью — ибо не на свои силы мы уповаем, но на помощь Божию, с ра­достью понести крест гонения за правду, если Господу благоугодно будет возложить его на рамена наши: великая награда на небеси ожи­дает такого крестоносца. Аминь.
Приложение к катехизическому поучению
   I. Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, был великий ревнитель правды. Не боясь гонений, по своей священной обязанности он не мог равнодушно смотреть на пороки людей и обличал их. Разумеется, и порочные люди, со своей стороны, не могли равнодушно терпеть обличений проповедника правды. Враги его умножались, но он за правду готов был терпеть всякое гонение. Злобные враги его скоро восторжествовали, и святитель осужден был в заточение. Когда друзья его сетовали и скорбели о нем, он был совершенно спокоен и даже весел. «Молитесь, братья мои, — говорил он, — поминайте меня в молитвах ваших». Когда слезы окружающих были ответом на это: «Не плачьте, братья мои, — продолжал он, — вспомните, что я говорил вам всегда. Настоящая жизнь наша есть путешествие, во время которого надобно переносить и хорошее, и худое».
   При взгляде на народ, который окружал дом святительский и наполнял церковь, сердце архипастыря исполнилось грусти. Он еще раз явился в храме, который так часто оглашался его проповедью, и, утешая печальную паству, говорил: «Сильны волны, жестока буря; но я не боюсь потопления: ибо стою на камне. Пусть свирепеет море; не сокрушит оно камня. Пусть вздымаются волны; не поглотят они корабля Иисусова. Скажите, чего бояться мне? смерти? — Но «мне бо еже жити, Христос, и еще умрети, приобретение» (Флп. 1:21). Ссылки? — Но «Господня земля, и исполнение ея» (Пс. 23:1). Отнятия имения? — «Ничтоже бо внесохом в мир сей… яко ниже изнести что можем» (1 Тим. 6:7). Я презираю страх мира сего и посмеиваюсь над его благами, не боюсь нищеты и не желаю богатства, не страшусь смерти и непристрастен к жизни. Пусть вся земля придет в смятение. У меня есть священные слова, я их читаю, вот они: «Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20). Христос со мной, — кого же мне бояться? Пусть поднимаются волны, пусть свирепеет море, пусть восстают сильные, — все это слабее паутины. Христос — моя крепость, Христос — мой камень неподвижный».
   Святитель сослан был в отдаленное место в Армению. Но он не только не упал духом, но даже утешал других из места изгнания. Он писал: «Кто сам не вредит, тому вредить никто не может». Знаменитый архипастырь должен был пешком идти в место ссылки три месяца: то при несносной жаре, то под проливным дождем, без отдыха и без перемены платья. Это наказание совершенно истощило и без того слабое его здоровье. Он приобщился Святых Таин и оставил этот мир, который не был его достоин. Великий святитель был гоним за правду, но он теперь на небе, во Царствии Небесном, и на нем исполнилось слово Спасителя: Блажени изгнани правды ради: яко тех есть Царствие Небесное («Четии Минеи»),
   II. Преподобный Иоанн Дамаскин (живший в конце VIII века), ревностный защитник почитания святых икон, много пострадал от иконоборцев. У него отсечена была правая рука, которая после молитвы его пред образом Божией Матери и после сна, последовавшего за истечением крови, чудесно приросла. Восхищенный милостью Владычицы, он воспел песнь: «О тебе радуется, Благодатная, всякая тварь…». А тот чудотворный образ, пред которым совершилось это чудо, получил название Троеручицы («Четии Минеи»),
   III. Но особенно и необычно пострадали от иконоборцев два брата — Феодор и Феофан, прозванные Начертанными. Патриарх Иерусалимский прислал их в Царьград для поддержания Православия, и они мужественно исполнили данное поручение, вытерпев за благочестие многие мучения: их трижды ссылали в заточение, предварительно подвергнув мучениям, и три раза возвращали для новых истязаний. Император Феофил Иконоборец приказал начертать иглами на лицах исповедников позорную надпись и отослать их в Иерусалим. Целые сутки терзали страдальцев чертившие их лица, кровь лилась ручьями; наконец, надпись была окончена. Отходя, святые страдальцы сказали мучителям: «Знайте все, кто слышит, что Херувим, стрегущий рай, когда узрит на лицах наших сие начертание, отступит пред нами, предоставляя нам свободный вход в рай. Ибо от века не было такого нового мучения. И сии надписи найдутся на лицах наших и в день Суда, а вам будет поведено прочитать их, по сказанному: «понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе» (Мф. 25:40) — («Четии Минеи»).
   IV. Преподобномученик Стефан Новый. Греческий император Лев Исаврянин издал указ, которым повелевалось вынести из храмов с безчестием святые иконы, и было запрещено иметь их в домах; святые иконы назывались в том указе идолами, и поклоняющиеся им именовались идолопоклонниками. Произошло большое смятение в народе: одни повиновались царскому повелению и попирали честные иконы, а другие — истинные чада преданий апостольских, крепко сопротивлялись царскому повелению и за поклонение святым иконам претерпели различные муки. Многих держали в узах, многих заключили в темницу, иных подвергали мукам и умерщвляли. Большая часть православных оставляла свои имения и дома и бежала в пустыни, скрываясь от руки мучителей и не желая видеть поругания, наносимого святым изображениям. При сыне Льва Исаврянина — Константине Копрониме, вступившем по его смерти на престол, еще большему безчестию подверглись святые иконы. Священные сосуды, в которых совершается Божественная служба, были попираемы ногами, потому что на них были изображены святых; святые же иконы то были бросаемы в болота, в море, то предаваемы огню, то рассекаемы и раздробляемы. Стенные изображения в храмах были или соскоблены, или замазаны, и вместо святых изображений на стенах в храмах были написаны деревья, звери и птицы…
   В защиту святых икон восстал преподобномученик Стефан Новый. Император Константин много слышал об этом благочестивом иноке, что он велик добродетелями муж, премудр в слове Божием, повсюду идет о нем слава, и все чтут его, как одного из древних великих святых отцов, (ибо) ревностно стоит за святые иконы и всех вразумляет поклоняться им. Царь решил склонить его на свою сторону и с этой целью одного из близких своих сановников отправил к преподобному Стефану с богатыми дарами. После долгих прений и убеждений святой Стефан остался непреклонен: «За святые иконы, — говорил он, — я готов умереть и не боюсь грозного царского прещения». Потом простер руки и, согнув горсть, прибавил: «Если бы я имел в себе крови одну только эту горсть, и ту за икону Христову пролить не пожалел бы. Дары, которые ты принес от царя, отнеси ему назад, ибо благ его не требуя, прибавлю слова Божественного Писания: «Елей же грешнаго да не намастит главы моея» (Пс. 140:5), и еретическая пища да не насладит гортани моей». Много зла, скорбей, мучений и уничижений претерпел святой преподобномученик Стефан за честь святых икон, но остался непреклонен в своей благочестивой ревности, и Господь не оставил его Своей благодатью: даровал ему силу и мудрость посрамить еретиков.
   Когда преподобный Стефан предстал пред царем, быв приведен на суд по его приказанию, то вел с ним такую беседу: «Каким отеческим преданиям, — спросил царь, — не повинуемся мы, и ты называешь нас еретиками?» Преподобный отвечал: «Написания святых икон, преданные и заповеданные с древних времен богоносными отцами, вы злочестиво извергли из храмов. Поклоняясь образу, мы воздаем честь не веществу, ибо честь образа на первообразное восходит, как сказал святой Василий Великий. Когда мы изображаем Христа на иконе, то написуем не естество Его Божества, а начертываем Богочеловеческий образ Его, в нашем подобии явленный и апостольскими руками осязанный, как сказал святой Иоанн Богослов: мы слышали, «что видели своими очами… и что осязали руки наши» (1 Ин. 1:1). Если предложишь мне слова, сказанные Моисею Богом: не сотвори себе кумира, — то укажу тебе на самого же Моисея, сделавшего изображения двух Херувимов, о чем повествует божественный апостол (Евр. 9:5). Но и самый алтарь, и скиния, и Святое-святых «служат образу и тени небесного» (Евр. 8:5). Беззаконно ли мы поступаем, если пишем на иконе человековидный образ Христов и покланяемся ему? Неужели и в кресте, сделанном из какого-либо металла, тебе кажется, что мы кланяемся веществу? Священные сосуды, почитаемые нами, ни единого зазора не творят для совести нашей, ибо мы знаем, что они освящаются призыванием имени Христова. Вы же святые иконы не устрашились назвать идолами, попрать их ногами и истребить огнем». — «Попирая образы, мы разве попираем Христа?» — возразил царь.
   Тогда преподобный Стефан, как славный воин Христов, побеждает врага его же словами. Он взял в руки монету с изображением царя и, показывая ему ее, спросил словами Христовыми: «Чей образ сей и написание?» Царь удивился его непониманию и ответил: «Чей же, инок, как не царский?» Святой опять спросил: «Что было бы, если бы кто-нибудь безчестно поверг на землю царское изображение и стал бы топтать его ногами? Не подвергся ли бы он казни?» Предстоящие ответили: «Да, великим казням таковой подпал бы за то, что обезчестил царский образ». Тогда преподобный Стефан, тяжко вздохнув, с сердечной болезнью воззвал: «О, великая слепота и безумие! Если за обезчещенный образ земного царя, смертного и тленного, подвержен будет всякий мучению, говорите вы, то какой казни подлежите вы, поправшие образ Сына Божия и Пренепорочной Матери Его, и огню предать их не убоявшиеся?» Сказав это, он плюнул на монету, бросил ее на землю и начал топтать ногами. Предстоявшие тут с яростью бросились на преподобного и хотели бросить его в море, на берегу которого стояла палата, в коей происходило настоящее прение. Царь, затаив свой гнев, приказал отвести в темницу преподобного Стефана (см.: «Житие и страдания святого преподобномученика Стефана Нового», 28 ноября).
   V. Святой исповедник Феодор Студит. Он был игуменом Студийского Константинопольского монастыря. Собрав около себя до тысячи братий, которыми правил с высокой мудростью, он заботился о распространении просвещения, завел при монастыре училище для детей, дал братии Устав (известный под именем Студийского, которым, между прочим, воспрещалась инокам всякая собственность и предписывался всем обязательный труд); но благочестивые труды его скоро были прерваны гонениями от императора Льва Армянина, который употреблял все усилия, чтобы восстановить иконоборство. Созвав собор из единомышленников своих, он в 814 году отменил определения Седьмого Вселенского Собора и стал снова жестоко преследовать почитателей святых икон. Феодор смело говорил ему: «Государь, не нарушай мира Церкви! Апостол сказал, что Бог поставил в Церкви иных апостолами, других пророками, некоторых пастырями и учителями для создания Церкви; но не упомянул о царях. Оставь Церковь пастырям и учителям! Когда же не так, то поверь, что если бы сам Ангел с небеси стал требовать противное вере нашей, не послушаем и его».
   Увещания Феодора остались тщетны; гонение все усиливалось, все православные были в скорби и унынии. Однажды в праздник Феодор совершил торжественно крестный ход с иконами вокруг монастыря, воспевая церковную песнь, сложенную Иоанном Дамаскиным: «Пречистому образу Твоему покланяемся, Благий!» Когда император узнал об этом, то велел предать святого истязаниям и потом сослал в дальний город, где его заключили в сырую и мрачную темницу. Но Феодор и из темницы действовал в пользу Православия, письменно сносился с епископами, верными истине, учил, ободрял, утешал страдающих христиан; силой духа своего поддерживал он патриарха, унывавшего среди смут. Неоднократно еще мучили его пытками, голодом; из одной темницы переводили в другую, более отдаленную, более мрачную. Святой исповедник переносил все терпеливо; силы духа не изменяли ему, хотя и слабели силы телесные. «Мне все равно, куда бы меня не отослали, — говорил он. — Бог везде, «Господня земля, и исполнение ея» (Пс. 23:1), но где бы я ни был, не буду молчать, когда следует стоять за правду». Изгнание святого Феодора кончилось только со смертью Льва. Он был тогда возвращен в Константинополь; но, не стерпев столицы, удалился в пустынное место, где скончался на шестьдесят восьмом году от роду (826 год) с благодарственной молитвой на устах.
   VI. Преподобный Максим Грек родился в конце XV века в Арте, главном городе Албании. После первоначального образования на родине он отправился в Италию, где получил лучшее по тому времени образование. После этого возвратился на родину и посвятил себя монашеской жизни, для чего около 1507 года поступил на Афон в Ватопедский монастырь, известный богатой библиотекой. Из этого уединения вызвал его в Москву великий князь Василий Иоаннович, поручив ему paзобрать свою библиотеку и перевести Толковую Псалтирь, содержащую в себе толкования многих святых отцов и учителей Церкви. Так как Максим не знал еще славянского языка, то в помощники ему дали двоих переводчиков, знавших латинский язык. Максим переводил с греческого на латинский, и уже с этого помощники его переводили на славянский. Через год и пять месяцев Максим окончил перевод и просил государя отпустить его на Афон.
   Но государь по совету митрополита Варлаама оставил Максима в Москве и поручил заняться пересмотром и исправлением церковных книг. Максим нашел в них много грубых ошибок, внесенных невежественными переписчиками, чисто еретических. Так, например, в Часословах Христос назывался «единым точию человеком», в Толковых Евангелиях — «Безконечной смертью умершим», в Триоди — «Созданным и Сотворенным»; Бог Отец в Часословах назван «Собезматерним Сыну», и много было в этих книгах других нелепостей и грубых ошибок. «Разжигаемый божественной ревностью, Максим, — как сам свидетельствовал, — очищал плевелы обеими руками». Неразумные ревнители старины подняли ропот, говорили, что Максим прилагает досаду воссиявшим на нашей земле чудотворцам, которые «сицевыми священными книгами Богу благоугодиша». Забыли простецы, что святые не считали грехом исправлять ошибки в церковных книгах, сделанные неопытными переписчиками, что, например, святитель Алексий, митрополит Московский, сам исправил Евангелие по греческому тексту и переписал собственной рукой. Но ропот этот был еще тайный, пока митрополитом был Варлаам: он сочувствовал Максиму и поддерживал его в трудном положении. Но в конце 1521 года Варлаам удалился от дел церковных, и Максим остался один без защитников. К этому присоединилось еще то, что преподобный Максим не знал в совершенстве русского языка, и сам допускал невольные ошибки, и его осудили на тяжкое заключение в Иосифовом монастыре. IIIесть лет провел он в оковах в дымной келлии, претерпевая голод и холод, отлученный даже от Святого Причащения. В это время он написал углем на стене канон Святому Духу и удостоился явления Ангела и утешительных слов: «Терпи старец! Этими муками избавишься вечных мук».
   В 1531 году снова вызвали его на собор. Преподобный Максим оправдывался плохим знанием русского языка, три раза кланялся до земли перед собором, просил простить его немощи и отпустить на Афон. Собор облегчил его участь только тем, что перевел в Тверской Отрочь монастырь; здесь добродушный Тверской епископ Акакий принял его милостиво и часто приглашал его к своей трапезе; здесь же преподобный Максим получил разрешение ходить в церковь и причащаться Святых Таин. Особенным утешением для невинного страдальца за истину было то, что он свободно мог читать книги и писать сочинения. В это время написана была большая часть его сочинений: оправдание книжным исправлениям, исповедание веры, отзывы на разные современные вопросы. В 1551 году преподобный Максим переведен был в монастырь Преподобного Сергия, где спокойно провел последние годы жизни и скончался в 1556 году. Погребен он в притворе Лаврского Духосошественного храма. Над гробом преподобного Максима митрополит Платон устроил раку (из «Воскресного Дня», 1891, № 3, с. 44—45).
   VII. Святитель Филипп, митрополит Московский, прославляется как поборник правды и исповедник, положивший душу свою за паству свою. Он происходил из именитого рода бояр Колычевых и по окончании домашнего воспитания поступил на службу к царскому двору, где заслужил благоволение царя. При твердом «благочестии, которое, по слову Писания, на все полезно ест» (1 Тим. 4:8), Филипп, в миру Василий, был бы полезным деятелем на предлежавшем ему поприще государственной службы. Но Промысл Божий призвал его к другому высшему служению.
   Однажды, благоговейно внимая в храме Божием чтению Евангелия, он был поражен словами: «Никтоже может двема господинома работати» (Мф. 6:24). В сих словах он уразумел как бы обращенный к нему призывный голос Спасителя и тайно от родителей скрылся из Москвы, чтобы достигнуть Соловецкого монастыря, где он решился посвятить себя иноческим подвигам.
   В 1566 году, когда кафедра Московской митрополии сделалась праздной, царь Иван Васильевич Грозный вызвал святого Филиппа из уединения, где он прожил почти тридцать лет, достигнув сана игумена, и убедил его принять сан митрополита Московского. Эта перемена в жизни скоро привела его к венцу мученическому. Новый митрополит предстал пред грозного царя с не менее грозным словом правды в защиту своей паствы, страдавшей от своеволия опричников, которые в качестве телохранителей окружали царя и возбуждали в нем подозрение к честным и преданным отечеству гражданам. В другой раз святой Филипп не убоялся торжественно обличить царя, когда он во время богослужения, одетый в неприличные царскому величию одежды, вошел в Успенский собор, где митрополит совершал литургию, с шумной толпой опричников в таком же одеянии и в остроконечных шлыках на головах. Был и еще случай, когда святитель Филипп не убоялся возвысить свой голос за правду: когда святитель заметил, что во время чтения Евангелия при совершении крестного хода вокруг Новодевичьего монастыря один из приближенных царя стоял в шапке, он с пастырской ревностью указал царю на такое неблагоговение во время богослужения. Отвергнув вразумление доброго пастыря, разгневанный царь подверг святителя поруганию и, лишив его митрополии, сослал в заточение, где он мученически скончался. Но Господь чудодейственно прославил исповедника правды нетлением святых мощей его, доныне в благоухании святыни почивающих в Успенском соборе, во свидетельство торжества правды Божией над неправдой человеческой («Четии Минеи», 9 января).

Девятая заповедь блаженства

Поучение. Объяснение девятой заповеди блаженства

    1. Вот и последняя — девятая заповедь бла­женства! Желающие блаженства должны быть готовы с радостью принять поношение, гоне­ние, бедствие и самую смерть за имя Христово и за православную нашу веру.
    2. а) Подвиг, которого требует эта запо­ведь, называется мученическим. Это самый трудный подвиг для слабой нашей плоти! Под­виг трудный, но за этот подвиг и награда обе­щана великая «на небесех», то есть преимуще­ственная и высокая степень блаженства.
   Сколь ни труден этот подвиг мученичества, но истинная вера в Спасителя нашего Иисуса Христа и пламенная любовь к Нему произве­ли великое множество исповедников веры, или, как говорит Иоанн Златоуст: «Целое воинство мучеников». Како­го рода мучений и смертей не претерпели ве­ликие подвижники православной веры! Муче­ники то лежали на разженных сковородах, то на горящих угольях, то бросаемы были в ки­пящие котлы, то в моря и реки. Одних строга­ли железными когтями, других привязывали к колесу; одних бросали со стремнин в пропас­ти, других на съедение к хищным зверям. Но можно ли исчислить все роды мучений, кото­рые претерпели мученики? Кажется, целый ад выдумывал разнообразные роды мучений. Чи­тая жития святых мучеников, не знаешь, чему удивляться: изобретательности ли мучителей в разнообразии мучений, или твердости муче­ников в перенесении их?
   Из безчисленного множества примеров мученичества, я расскажу вам, братие, один, который вполне объясняет мужество христиан.
   В 257-м году по Рождестве Христовом, воз­двигнуто было жестокое гонение на христиан императором Валерианом. Тяжесть гонения особенно пала на служителей алтаря. В числе прочих христиан представлен был в судилище и святой Лаврентий, диакон римской церкви. «Где сокровища вашего храма?» — спрашивал его Валериан. «Приходи, государь, я укажу их тебе, — отвечал святой Лаврентий, и показывая потом на нищих, вдов, сирот, слепых и хромых, сказал: — вот они, эти сокровища, которых дра­гоценнее нет ничего в мире, и которых не мо­гут и не захотят лишить нас и самые тираны». Осужденный потом на сожжение, святой Лав­рентий, изумив своей твердостью современни­ков, изумляет и потомство. Перед его глазами уготовляли костер и раскаливали железную решетку, на которую положили его в оковах. Медленный огонь умножал мучения страдаль­ца, но лицо его сияло необычайным величием: страдания не вынудили у него ни одной жало­бы, ни одного стона. Когда огонь пожрал одну половину тела, он с дивной твердостью и изу­мительным равнодушием сказал стражу: «Ис­пеклось; оборачивай!»
   Какое дивное терпение! Вот, что могут сде­лать истинная вера и пламенная любовь к Спа­сителю! Но не одни мужчины терпели такие мучения. Женщины, девицы, даже дети, укреп­ленные верой во Христа, претерпевали ужас­ные мучения. Мучения святой Екатерины ве­ликомученицы, святой мученицы Софии и трех ее дочерей Веры, Надежды и Любви, свя­того мученика Кирика и Улитты — изумитель­ны для нас, маловерных и слабых. Сколько ни ужасны были мучения, но их с радостью пре­терпевали те, которые имели твердую веру во Христа и пламенную любовь к Нему. Зато те­перь все святые мученики наслаждаются, и вечно будут наслаждаться, бесконечными и неизреченными благами, которых «око еще не видало, ухо не слыхало», и величия которых мы не можем себе и представить (1 Кор. 2:9).
    б) Братие и чада мои возлюбленные! Чем же мы докажем свою веру и любовь ко Хрис­ту? Ныне, слава Богу, нет уже таких мучений; время гонений прошло, но истинный христианин и ныне может доказать свою веру и лю­бовь ко Христу. Чем же? Об этом нам говорит великий святитель наш Иоанн Златоуст.
   Вот его слова: «Мученики презрели жизнь: мы презрим удовольствия и роскошь. Они по­вергли тело свое в огонь: ты повергай сокрови­ща свои в руки бедных. Они попирали горящие угли; ты погаси в себе пламень похоти. Труд­но это? Но зато полезно. Не смотри на предсто­ящие трудности, но на будущие блага; имей в виду не труды, а венцы — не подвиги, а воз­мездие. Но ты нежишься на мягкой постели? Тебе тяжело встать? Вспомни же о прославлен­ных мучениках; они лежали на раскаленных железных решетках; не мягкие перины, а го­рящие уголья служили им постелью».
   Вот, что может заменить для нас мучениче­ство, по учению святого Иоанна Златоустого.
   Заменим же, возлюбленные, мученичество возможными для нас подвигами христианских добродетелей. Если случится нам перенести поношение, или осмеяние, — перенесем его с радостью. Воодушевимся ревностью тех хрис­тиан, которые шли с радостью на смерть. Они получили высокую степень блаженства и на небе молятся о нашем спасении. При помо­щи молитв их, будем же и мы неослабно рато­вать против наших врагов: против мира, или тех людей, которые живут не по-христиански и служат соблазном для других, против плоти нашей с ее страстями, и против диавола; кото­рый, «как лев рыкающий ходит, ища кого-либо из христиан поглотить» (1 Пет 5:8), — то есть, совратить с пути истинного и соделать добы­чей ада.
    3. Да поможет нам Господь Бог совершать дела, требуемые высоким именем христиан, и молитвами святых добропобедных мучеников да помилует и спасет нас, яко благ и человеко­любец. Аминь.
Приложение к катехизическому поучению
   1) Мученик Ермил во время страданий молился: «Господи Боже, при понтийском Пилате раны и биения претерпевший! укрепи меня, страждущаго Те­бе ради, дабы я мог настоящее тече­ние совершить и, быв причастником страсти Твоея, соделаться достойным вечныя Твоея славы. Когда же муче­ник кончил молитву, был слышан голос свыше: «аминь! аминь! После трех дней избавишься oт бед и приимешь многое воздаяние за твои страдания.» Когда же повесили его на де­реве и ножами резали тело его, Ер­мил во время этих лютых мук молился: «Господи! Спаситель мой! буде мне помощник!» И был снова голос; «не бойся! с тобою бо есмь, Бог твой.»
    Ермил и Стратоник, быв поса­жены в темницу, молились, чтобы Господе не помянул прежних их беззаконий и в страданиях их послал Свою помощь. В утешение же свое они услышали Божественный го­лос: „течение скончасте, веру соблюдосте, прочее готовится вам венец правды, его же скоро примете» (Ч. М. янв. 13).
   2) После многих тягчайших страданий, мученики Климент и Агафангел преданы были лютейшей казни: сперва содрали у них кожу с плеч, потом положили на железных, разженных досках и поливали горячею серою и смолою. Но мученики, укреп­ляемые свыше, как на мягкой посте­ли заснули и в видении узрели И. Христа, пришедшаго со множеством ангелов, Который сказал им: «не бойтесь! Аз есмь с вами!» (Ч.-М. 23 янв.).
   3) Посланные игемоном Агриколаем нашли св. Власия в пещере молящагося и сказали ему: «выйди от­селе и иди с нами; тебя зовет игемон». Святый же, видя, что настало время страданий его, возрадовался и сказал: «хорошо, дети мои, пойдем вместе; помянул меня Господь, ибо в ночь сию Он трижды явился мне и говорил: «встань и принеси, Мне жертву по обычаю священства твоего». И так, хорошо вы сделали, что пришли ко мне; Господь мой И. Христос да будет с вами!» (Ч.-М.Февр. 11).
   4) Св. муч. Феодор Тирон за то, что сожег идольское капище, посажен был в темницу. Но здесь явился ему Гос­подь и сказал: «дерзай, Феодор! Аз бо есмь с тобою; не приемли пищи и пития земнаго; будет, бо тебе живот иный негибнущий и вечный со Мною на небеси». (Ч.-М. 19 Февр.).
   5) Св. сорок мучеников были воины и за то, что не хотели прине­сти жертвы идолам, посажены были в темницу; но здесь в полночь явил­ся им Господе и сказал: «добре есть начаток изволения вашего; но претерпевый до конца, той спасет будет». Эти мученики выведены были из тем­ницы, но не для свободы, а для испытания новых мучений; приказано было бросать в лица их каменья. Но Провидению угодно было направить удары камней так, что слуги вместо муче­ников побивали ими себя самих и даже, когда сам воевода хотел бро­сить камень на одного из них, вме­сто его ударил в лице одного вельможу, стоявшаго близ него. В силь­ной злобе и досаде тот же воевода приказал снова заключить мучеников в темницу; но здесь опять, явившись им Иисус Христос сказал: «веруяй в Мя, аще и умрет, оживет; дерзай­те и не бойтесь мук маловременных, вскоре бо прейдут; мало потерпите, законно постраждите, да венцы приимете». (Ч.-М. 9 марта).
   6) Св. Савва Стратилат сперва ввержен был в котел с горячею смолою, но, будучи охраняем невиди­мою силою, остался невредим; потом посажен был в темницу, но здесь, когда он молился, в полноче явился ему Господе Иисус Христос в полном свете славы Своей и сказал: «не бойся, но дерзай». (Ч.-М. апреля 24).
   7) Царь Савах приказал поса­дить св. Ирину в темницу, где она и находилась седмь дней. Здесь явился ей Господе и сказал: «не бойся, дщи! Аз бо есмь c тобою, укрепляяй тя.» (Ч.-М. мая 5).
   8) Мученик Сисиний выведен был из темницы и представлен Апрониану коментарисию (смотрителю за уз­никами). Апрониан, взглянув на не­го, увидел его осененнаго пречудным, небесным светом и слышал свыше голос: «приидитe благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царство от сложения мира». Ап­рониан, исполнившись ужаса, пал к ногам Сисиния и просил крестить его, что Сисиний и исполнил. (Ч.-Мен. 7).
   9) Когда муч. Афиноген был же­стоко мучим, то молился: „на Тебя, Господи, уповаю! спаси меня по ми­лости Твоей! В это время был ему голос свыше: «дерзай, избранный Мой. Я есмь Бог, сохраняющий тебя». И в другой раз он слышал голос с неба: «ныне ты со Мною и с учени­ками твоими будете в раю, и все прошение твое исполнится». (Ч.-М. 16).

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).