«Того бо есмы творение, создани во Христе Иисусе на дела благая..., да в них ходим» (Еф.2:10).
Ошибку легко допустить; но ошибка в вере весьма важная, так как имеет связь с судьбою человека за гробом.
«Если дело спасения нашего совершено благодатию: то нам нечего более делать; если же иные предписывают строгие уставы, налагают бремена на себя и других, то это — произвол человеческий, дело недоразумения или ложного разумения. Дело наше не в делах, а в вере». Так рассуждают некоторые и даже многие. Безошибочно ли такое рассуждение?
Апостол учит: «Того... есмы творение, создани во Христе Иисусе». Вот часть того, что предлагают и некоторые, или многие. Подлинно, по жизни духовной, мы новое создание Божие, созданное в Иисусе Христе. Образ Божий, напечатленный в человеке при первом сотворении, помрачен, испорчен, расстроен первым грехом человека. Чтобы воссоздать его в человеке, Богочеловек ввел в человеческую природу новое начало жизни, живоносную благодать Святого Духа. Если «кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие», — сказал Спаситель (Ин.3:5). Потому, каждый спасающийся спасается не иначе, как благодатию Христовою. Благодатию вы спасены, и это не от вас, Божий дар, — таково учение апостольское. Верует ли кто во Христа, или и страдает за Него, начинает ли только жизнь духовную, или и преуспел в ней много, — это все зависит от благодати. «Вам дано... не только веровать в Него, но и пострадать за Него», — говорил апостол филипийцам (Флп.1:29). То же самое говорит он, говоря: «Того... есмы творение, создани во Христе Иисусе».
Что же говорит далее апостол? То ли, что говорят некоторые? Из того, что мы новое творение Божие во Христе, выводит ли он заключение, что нам не нужно более ничего делать для своего спасения, что нам не нужны добрые дела? Нет, он говорит совсем другое. «Того... есмы творение, создани во Христе Иисусе на дела благая». Видите, он целью самого творения нового полагает дела благие. По его учению, мы для того и созданы во Христе Иисусе, для того и совершилось новое творение, чтобы творили мы добрые дела, а не худые. И странно было бы быть иному. Ужели для того страдал Христос Спаситель за нас, чтобы мы, купленные пречистою кровию Его, свободно утучняли тело свое, превращая его в жилище нечистых страстей? Ужели для того прияли мы в купели крещения благодать Святого Духа, чтобы дух гордости нашей оскорблял ее дикими порывами своими? Ужели неоцененные дары христианства даны нам с тем, чтобы мы ругались над ними недостойным употреблением их? А чего же хотят те, которые оставляют в христианине без благого употребления волю его? «Молим, не вотще благодать Божию прияти вам», — молил апостол (2Кор.6:1). Что это значит? То, что не довольно — принять благодать Божию; надобно, чтобы принята она была не напрасно; надобно, чтобы не осталась она без употребления; надобно, чтобы она, как дорогой талант, была сохранена осторожно, и употреблена по ее назначению, — для преспеяния во спасении. Каждому дан свой дар благодати: но каков бы он ни был, дар ли это благотворения, или дар терпения, дар ли служения другим, или дар уединенного служения Богу, мал ли или велик дар, — никому не позволено ненаказанно скрыть талант в землю. Благодать Божия принята, без нее — были без дара Божия: но горе нам, если не воспользуемся принятою благодатию. Нерадивых рабов ожидает тьма кромешная.
Грех испортил созданную по образу Божию духовную природу нашу. Но грех не уничтожил в нас образа Божия: дар Божий сильнее дела человеческого. Вместе с некоторыми понятиями о Божестве остается в человечестве некоторое, хотя и слабое, чувство добра, остается некоторое, хотя и слабое, стремление к святому. То, что можно знать о Боге, было известно и язычникам; не имевшие откровенного закона, по влечению природы, творили сообразное с законом Божиим. Если же так, если остаются и в падшем человеке некоторые силы для добра: как же христианину не пользоваться ими для спасения своего? Как оставить без употребления дар Божий? Не значило ли бы это оказывать пренебрежение и к дару и к Владыке дара? Если язычник по возможности умножал талант, данный при роде: христианину ли быть хуже язычника?
Думают, что возвышают благодать, предоставляя ей все делать в нас без нас самих. Нет, тем не возвышают, а унижают благодать. Благодать, как дар Божий, не может ни уничтожать, ни оставлять без употребления другого дара Божия — свободы. Иначе, то и другое оскорбляло бы мудрость и величие Владыки благодати и свободы. Напротив, укреплять ослабленную грехом природу человеческую — вот что вполне прилично и благодати Божией, прилично и свободе человеческой. И благодать совершает это в нас. Те же самые силы, которыми грешник противоборствует воле Божией, благодать направляет противу греха, облекает силою для исполнения закона Божия, возвышает до торжества над порочными наклонностями и привычками. Те же «члены», которые служили орудием нечистоты и беззакония, под влиянием благодати, становятся орудием правды и святыни (Рим.6:19). Та же свобода, с которою человек творил волю плоти и гордости, освященная благодатию совершает подвиги умерщвления плоти и самоуничижения, возвышается до высшего своего совершенства, — до освобождения от рабства греху. «Идеже дух Господень, ту свобода» (2Кор.3:17). Потому-то, благодатное возрождение называется обновлением человека (Ефес.4:24), или сравнивается с брожением, произведенным в тесте закваскою. «Царствие Божие подобно закваске», — говорит Спаситель (Мф.13:33).
Если все дело спасения от благодати: как же случалось, что причастники самых высоких даров благодати подвергались падению? Конечно, никто не позволит себе той хулы на благодать, чтобы ей, а не воле человеческой, приписать эти падения.
Если все дело в благодатной вере: к чему же предписание любить Господа всем сердцем, всею душою, всею мыслию? К чему предписания подвизаться против греха до крови, исторгать из сердца страсть, хотя бы она была также дорога сердцу, как глаз, как правая рука? К чему предписание отрекаться от себя самого, и с крестом на раменах идти по следам Распятого за нас? Нет, предъявления прав Божиих на нас не так ограничены, как мечтают.
И так — понятно, что не искреннее благочестие говорит: дело не в делах, а в вере. Нет, это не голос благочестия, а голос испорченной природы, лукаво уклоняющейся от пути Христова, домогающейся оправдать чем-нибудь свое нежелание совершать христианские подвиги. Искренние подвижники благочестия не тому учили словом и делом. «Умерщвляю тело мое..., — говорил апостол, — да иным проповедуя сам» не останусь ленивым рабом (1Кор.9:27). «Если... живем духом, то по духу и ходить должны» (Гал.5:25), т. е., если получили мы дух благодати, то должны жить не по желаниям плоти, а по началам духовной жизни. Св. мученики и мученицы каким путем достигли неба? Они отдавали жизнь свою на муки и страдания, на поругание и смерть, чтобы только не изменить Господу своему. Святители Божии свободно говорили правду сильным земли, защищали истину против еретиков, жертвуя покоем, здоровьем, а иногда и жизнию. Преподобные отцы и преподобные матери терпели жестокие внутренние скорби, подвизаясь противу страстей. Вот искренние последователи евангельского учения! Вот истинные проповедники христианского благочестия!
«Вера без дел — мертва» (Иак.2:20). Это — вера мысли, а не сердца, а не жизни. При такой вере, богослужение — бездушно, ничего не говорит ни сердцу, ни воображению, так как и вера не восходит далее одной мысли. При такой вере, скучают медленным богослужением, чтобы спешить на распутия земной жизни. Но, о Боже мой! если уже скучают беседою с Тобою: то что будет крест Твой? К чему же и именовать себя поклонниками Христовыми? При такой вере, не считают нужными подвигов самоумерщвления, подвигов поста. Но, слушатели! уже ли христианство в одном только имени? Уже ли не христианам предписано распинать плоть с ее страстями? При такой вере, забота об одном, — о образовании ума. Скажите же, други мои, уже ли христианская жизнь — дело одной мысли, труд одного ума? Нет, она есть дело всей души нашей, всего человека; она есть подвиг всех сил наших, всего существа нашего. Если оставляют без пищи духовной какую-либо потребность существа нашего: то не доведут души до неба: туда не пускают ни хромых, ни увечных. «Веруют и бесы», а иногда «и трепещут»: но где им место (Иак.2:19)? Потому, если раз сказали, что дело не в делах, а в вере, тут уже не ожидайте подлинной христианской жизни, подлинного христианского совершенства. Оскорбительно было бы для имени христианина открыто отказываться от слов Спасителя о том или другом долге нашем, и потому-то, повторяя буквы писания, говорят: надобно это делать, надобно так жить. А потом, под влиянием ложной мысли о вере, оставляют свою решимость, не доходят до конца подвига. Помня то или другое изречение писания, хотят жить христиански, начинают жить; а мысль о ложно-понятой вере ослабляет решимость, отнимает у души искренность любви к пути Христову. Вот почему так много говорят о живой вере, и не имеют живой веры! Вот почему никогда не встретите всецелой решимости жить для Господа, никогда не увидите жизни на той высоте совершенства, на которой стояли Антонии и Златоусты! Самое лучшее, что встретите на этом пути, это то, что доходят до половины дороги к небу. Иначе, страшно подумать куда заходят.
Братия! не отворяйте слуха внушениям противным учению Православной Церкви. Бог благодатию Своею да сохранит сердца наши в вере и любви для вечной жизни. Аминь.
1846 г.
Ошибку легко допустить; но ошибка в вере весьма важная, так как имеет связь с судьбою человека за гробом.
«Если дело спасения нашего совершено благодатию: то нам нечего более делать; если же иные предписывают строгие уставы, налагают бремена на себя и других, то это — произвол человеческий, дело недоразумения или ложного разумения. Дело наше не в делах, а в вере». Так рассуждают некоторые и даже многие. Безошибочно ли такое рассуждение?
Апостол учит: «Того... есмы творение, создани во Христе Иисусе». Вот часть того, что предлагают и некоторые, или многие. Подлинно, по жизни духовной, мы новое создание Божие, созданное в Иисусе Христе. Образ Божий, напечатленный в человеке при первом сотворении, помрачен, испорчен, расстроен первым грехом человека. Чтобы воссоздать его в человеке, Богочеловек ввел в человеческую природу новое начало жизни, живоносную благодать Святого Духа. Если «кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие», — сказал Спаситель (Ин.3:5). Потому, каждый спасающийся спасается не иначе, как благодатию Христовою. Благодатию вы спасены, и это не от вас, Божий дар, — таково учение апостольское. Верует ли кто во Христа, или и страдает за Него, начинает ли только жизнь духовную, или и преуспел в ней много, — это все зависит от благодати. «Вам дано... не только веровать в Него, но и пострадать за Него», — говорил апостол филипийцам (Флп.1:29). То же самое говорит он, говоря: «Того... есмы творение, создани во Христе Иисусе».
Что же говорит далее апостол? То ли, что говорят некоторые? Из того, что мы новое творение Божие во Христе, выводит ли он заключение, что нам не нужно более ничего делать для своего спасения, что нам не нужны добрые дела? Нет, он говорит совсем другое. «Того... есмы творение, создани во Христе Иисусе на дела благая». Видите, он целью самого творения нового полагает дела благие. По его учению, мы для того и созданы во Христе Иисусе, для того и совершилось новое творение, чтобы творили мы добрые дела, а не худые. И странно было бы быть иному. Ужели для того страдал Христос Спаситель за нас, чтобы мы, купленные пречистою кровию Его, свободно утучняли тело свое, превращая его в жилище нечистых страстей? Ужели для того прияли мы в купели крещения благодать Святого Духа, чтобы дух гордости нашей оскорблял ее дикими порывами своими? Ужели неоцененные дары христианства даны нам с тем, чтобы мы ругались над ними недостойным употреблением их? А чего же хотят те, которые оставляют в христианине без благого употребления волю его? «Молим, не вотще благодать Божию прияти вам», — молил апостол (2Кор.6:1). Что это значит? То, что не довольно — принять благодать Божию; надобно, чтобы принята она была не напрасно; надобно, чтобы не осталась она без употребления; надобно, чтобы она, как дорогой талант, была сохранена осторожно, и употреблена по ее назначению, — для преспеяния во спасении. Каждому дан свой дар благодати: но каков бы он ни был, дар ли это благотворения, или дар терпения, дар ли служения другим, или дар уединенного служения Богу, мал ли или велик дар, — никому не позволено ненаказанно скрыть талант в землю. Благодать Божия принята, без нее — были без дара Божия: но горе нам, если не воспользуемся принятою благодатию. Нерадивых рабов ожидает тьма кромешная.
Грех испортил созданную по образу Божию духовную природу нашу. Но грех не уничтожил в нас образа Божия: дар Божий сильнее дела человеческого. Вместе с некоторыми понятиями о Божестве остается в человечестве некоторое, хотя и слабое, чувство добра, остается некоторое, хотя и слабое, стремление к святому. То, что можно знать о Боге, было известно и язычникам; не имевшие откровенного закона, по влечению природы, творили сообразное с законом Божиим. Если же так, если остаются и в падшем человеке некоторые силы для добра: как же христианину не пользоваться ими для спасения своего? Как оставить без употребления дар Божий? Не значило ли бы это оказывать пренебрежение и к дару и к Владыке дара? Если язычник по возможности умножал талант, данный при роде: христианину ли быть хуже язычника?
Думают, что возвышают благодать, предоставляя ей все делать в нас без нас самих. Нет, тем не возвышают, а унижают благодать. Благодать, как дар Божий, не может ни уничтожать, ни оставлять без употребления другого дара Божия — свободы. Иначе, то и другое оскорбляло бы мудрость и величие Владыки благодати и свободы. Напротив, укреплять ослабленную грехом природу человеческую — вот что вполне прилично и благодати Божией, прилично и свободе человеческой. И благодать совершает это в нас. Те же самые силы, которыми грешник противоборствует воле Божией, благодать направляет противу греха, облекает силою для исполнения закона Божия, возвышает до торжества над порочными наклонностями и привычками. Те же «члены», которые служили орудием нечистоты и беззакония, под влиянием благодати, становятся орудием правды и святыни (Рим.6:19). Та же свобода, с которою человек творил волю плоти и гордости, освященная благодатию совершает подвиги умерщвления плоти и самоуничижения, возвышается до высшего своего совершенства, — до освобождения от рабства греху. «Идеже дух Господень, ту свобода» (2Кор.3:17). Потому-то, благодатное возрождение называется обновлением человека (Ефес.4:24), или сравнивается с брожением, произведенным в тесте закваскою. «Царствие Божие подобно закваске», — говорит Спаситель (Мф.13:33).
Если все дело спасения от благодати: как же случалось, что причастники самых высоких даров благодати подвергались падению? Конечно, никто не позволит себе той хулы на благодать, чтобы ей, а не воле человеческой, приписать эти падения.
Если все дело в благодатной вере: к чему же предписание любить Господа всем сердцем, всею душою, всею мыслию? К чему предписания подвизаться против греха до крови, исторгать из сердца страсть, хотя бы она была также дорога сердцу, как глаз, как правая рука? К чему предписание отрекаться от себя самого, и с крестом на раменах идти по следам Распятого за нас? Нет, предъявления прав Божиих на нас не так ограничены, как мечтают.
И так — понятно, что не искреннее благочестие говорит: дело не в делах, а в вере. Нет, это не голос благочестия, а голос испорченной природы, лукаво уклоняющейся от пути Христова, домогающейся оправдать чем-нибудь свое нежелание совершать христианские подвиги. Искренние подвижники благочестия не тому учили словом и делом. «Умерщвляю тело мое..., — говорил апостол, — да иным проповедуя сам» не останусь ленивым рабом (1Кор.9:27). «Если... живем духом, то по духу и ходить должны» (Гал.5:25), т. е., если получили мы дух благодати, то должны жить не по желаниям плоти, а по началам духовной жизни. Св. мученики и мученицы каким путем достигли неба? Они отдавали жизнь свою на муки и страдания, на поругание и смерть, чтобы только не изменить Господу своему. Святители Божии свободно говорили правду сильным земли, защищали истину против еретиков, жертвуя покоем, здоровьем, а иногда и жизнию. Преподобные отцы и преподобные матери терпели жестокие внутренние скорби, подвизаясь противу страстей. Вот искренние последователи евангельского учения! Вот истинные проповедники христианского благочестия!
«Вера без дел — мертва» (Иак.2:20). Это — вера мысли, а не сердца, а не жизни. При такой вере, богослужение — бездушно, ничего не говорит ни сердцу, ни воображению, так как и вера не восходит далее одной мысли. При такой вере, скучают медленным богослужением, чтобы спешить на распутия земной жизни. Но, о Боже мой! если уже скучают беседою с Тобою: то что будет крест Твой? К чему же и именовать себя поклонниками Христовыми? При такой вере, не считают нужными подвигов самоумерщвления, подвигов поста. Но, слушатели! уже ли христианство в одном только имени? Уже ли не христианам предписано распинать плоть с ее страстями? При такой вере, забота об одном, — о образовании ума. Скажите же, други мои, уже ли христианская жизнь — дело одной мысли, труд одного ума? Нет, она есть дело всей души нашей, всего человека; она есть подвиг всех сил наших, всего существа нашего. Если оставляют без пищи духовной какую-либо потребность существа нашего: то не доведут души до неба: туда не пускают ни хромых, ни увечных. «Веруют и бесы», а иногда «и трепещут»: но где им место (Иак.2:19)? Потому, если раз сказали, что дело не в делах, а в вере, тут уже не ожидайте подлинной христианской жизни, подлинного христианского совершенства. Оскорбительно было бы для имени христианина открыто отказываться от слов Спасителя о том или другом долге нашем, и потому-то, повторяя буквы писания, говорят: надобно это делать, надобно так жить. А потом, под влиянием ложной мысли о вере, оставляют свою решимость, не доходят до конца подвига. Помня то или другое изречение писания, хотят жить христиански, начинают жить; а мысль о ложно-понятой вере ослабляет решимость, отнимает у души искренность любви к пути Христову. Вот почему так много говорят о живой вере, и не имеют живой веры! Вот почему никогда не встретите всецелой решимости жить для Господа, никогда не увидите жизни на той высоте совершенства, на которой стояли Антонии и Златоусты! Самое лучшее, что встретите на этом пути, это то, что доходят до половины дороги к небу. Иначе, страшно подумать куда заходят.
Братия! не отворяйте слуха внушениям противным учению Православной Церкви. Бог благодатию Своею да сохранит сердца наши в вере и любви для вечной жизни. Аминь.
1846 г.
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
В Православной электронной библиотеке
использованы материалы
"Издательства сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского";
онлайн-библиотек
pagez.ru,
lib.eparhia-saratov.ru,
wco.ru,
sedmitza.ru,
pravbeseda.ru,
orthlib.ru
и других открытых ресурсов.