«Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых» (Псал. 31:5).
Вот пример покаяния — кающийся Давид!
Братия! все мы грешники пред Господом; грехи наши множатся каждый день; каждый день преступаем мы волю Божию, исполняем прихоти сердца, идем вслед за помыслами страстей. Куда же приведут нас грехи наши? Что ждет нас с беззакониями нашими? Что готовит нам безпечное нечестие наше? Или — огонь геенский нам не ужасен? Вечность мук невыразимо-лютых не страшна? Впасть в руки Судии грозно-правосудного — ужели малость для нас? О, как бы это было пагубно! Что-ж? Или же, выход из бездны греха нам закрыт? Прегражден путь к небу? Затворены для нас двери милосердия Божия? Нет! Чего же не достает нам, чтобы спастись нам от грехов? Не достает покаяния, того самого, что было в душе Давида, когда взывал он: «беззаконие мое познах, и греха моего не покрых».
Что нужно прежде всего, чтобы обратиться на путь жизни от пути погибели? Прежде всего нужно увидеть, что мы не там, где надлежало быть нам. Если путник идет не по своей дороге: ему надобно опомниться, сознать, что это не его путь, что путь, по которому он должен идти, совсем другой и — только тогда может почувствовать необходимость возвратиться на свою дорогу. Как нам идти путями спасения, когда не сознаем мы доселе, где ходим, когда не видим, что мы на пути погибели? Как желать нам искренно, пламенно, жизни вечной, жизни по воле Божией, когда доселе не сознали, что живем во мраке грехов, в похотях сердца? Если бы пленные сыны Израиля так же прилепились мыслями и сердцем к Вавилону, как дети Вавилона: стали бы оне плакать о Сионе, лить горькие о нем слезы, стремиться сердцами к родному городу? Горе нам, когда мы остаемся в горьком плену Вавилона, работаем без отдыха страстям и миру погибельному, не думаем о возвращении в Сион небесный и забыли о вечном граде Божием, как будто его нет для нас.
Что может быть страннее — иметь глаза и не видеть грязи на одежде, нечистоты на руках, безпорядка на всем теле? О, Боже мой! куда девалась светлость очей моих? Кто отнял зрение у мысли моей! Весь покрыт нечистотою, — и не вижу нечистоты моей. Все разстроено, все обезображено в душе моей, — и я не вижу разстройства моего. Кто изобразит глубину падения моего? Безсловесному дано видеть земное, — и оно видит землю; а моя душа, которой дано зреть красоты неба, не видит ни небесных благ, ни безобразие земной своей жизни. О, Господи! Ты просвещал очи слепцев, разгонял греховный мрак в душах заблудших; просвети очи сердца моего, да узрю свет заповедей Твоих, и мое погибельное удаление от них!
Братия! Худо мы видим грехи наши. Но будем смотреть на них, и мы увидим более, чем теперь видим; отвратим взор наш от суетного мира, не будем смотреть на предметы мятежных страстей наших; соберем разсеянные мысли наши, остановим, удержим их на одном — на памяти о себе и своих грехах. Если мы решились узнать себя, свои грехи: то необходимо, чтобы на себе самих остановили мы все внимание наше. Иначе, никогда не узнаем мы себя. Как узнать, как разсмотреть себя, когда пред нашими глазами мир с толпою прелестей его, когда мысли наши заняты, наполнены суетами, заботами, впечатлениями земными? Ты, который говоришь, что готовишься принесть исповедь в грехах своих пред Господом, а в тоже время волнуешься заботами житейскими, расчетами по торговле, хлопотами по дому, или помыслами страстей, чтo ты делаешь? Себя ли ты хочешь обманывать, или Бога? Первое безразсудно, последнее страшно. Опомнись! Вот в целом году Церковь назначает тебе несколько дней, чтобы ты собрался с собою, посвятил часы молитвы на обзор дел твоих; а ты и это не многое занимаешь. Бог знает, чем. Мир с его суетами и обольщениями разстроил тебя, разсеял, осквернил душу твою ужели не довольно того, чтобы бросить его, хотя на несколько часов? О, пагубное ослепление! «Беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну» (Псал. 50:5). Так познавал себя кающийся Давид. Выну — постоянно, не уклоняясь ни к чему другому, смотрел он на грех свой, — и тогда-то узнал его, как должно было узнать. И беглое ли внимание нужно, когда дело идет о спасении, или погибели души? О! нет, не спеши отклонять взора от греха твоего, всмотрись в него прилежно. Сознал ли в себе грех осуждения? Разсмотри: что такое ты сделал? Взвесь тяжесть греха твоего. Ты увидишь, что восхитил ты себе право Судии всех Бога; будучи грешником, принял на себя лице безгрешного, безумно блуждал мыслию за делами другого и оставил себя самого во власти грехов; гордость, или суетность заставила тебя судить другого, и твой суд оскорбил его, твой суд навел его на грех недовольства тобою, а, может быть, и гнева. Вот как много грехов в одном грехе осуждения брата! Достаточно-ли беглого внимания, чтобы разсмотреть и обсудить несчастную плодотворность, одного греха?
Ты сказал мыслию или словом: грешник я, — и тем доволен и тем кончил исповедь. Нет, исповедь еще не кончена, даже и не начата. Подумай. Ты не доволен был бы судьею, если бы он не с полным вниманием вошел в дело преступника; ты сказал бы: суд строгой правды требует, чтобы судья силою законов побудил преступника изложить все обстоятельства преступления, открыть место, время, побуждения, соучастников преступления; ты сказал бы: это необходимо, — обстоятельства дают бoльший или меньший вес преступлению, — и ты был прав в отношении к другому. Как же ты не хочешь быть справедливым в отношении к себе самому? Нет, не будь легкомыслен; ты стоишь пред судом Божиим. Покаешься? — Будешь жив. Кайся же. Ты сказал: грешник я. Но в чем? Сколько раз? В каком расположении? Что заставило тебя сделать грех и грехи? Осмотри дела твои, перечти одно за другим преступления твои, дай отчет перед судом Господа, поверь жизнь по всем заповедям. Тут не место небрежности. Ты не был ленив на грехи. Не ленись же каяться; понуждай себя к дознанию грехов твоих, припоминай, каков был ты на молитве, каков в доме? Каков к оскорблявшим тебя, каков к любящим тебя? Каков по обязанностям звания, каков по своей охоте? Каков был в счастии, каков в несчастии? Как смотрел на свое горе, как на чужое? Каков был по влечению давней слабости, каков по новым привычкам? Воздерживал ли тело? Воздерживал ли язык? Воздерживал ли душу от гнева, от страстей? Пройди в памяти все непрямые пути, по которым блуждал ты, пересмотри различные места которые были свидетелями падений, размысли о всех обязанностях совести, которыми пренебрегал ты. Вспомни, сколько раз давал ты обещания исправить и переменить жизнь твою и сколько раз нарушал их? Сколько благодатных званий к покаянию в обстоятельствах жизни твоей оставил ты без внимания? — Трудно невозможно дать отчет во всех делах своих? Так. Но это не значит, что надобно довольствоваться общим, глухим, безпечным отзывом о себе. Что это за познание себя? Испытаем, дознаем в себе грехи все, какие можем дознать: вот что требуется от нас!
«Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых» (Псал. 31:5). По сему образцу Давидова покаяния, испытание грехов наших должно быть искреннее. Не скрывай себя от себя и Бога. Скроешь здесь? Откроют там, и к безотрадной скорби. Скроешь от себя? Не скроешь от Бога, и к более тяжкому осуждению. Мы все твердо признаем святость обязанностей христианских: но коль скоро прилагаем их к самим себе, тотчас начинаем ослаблять их строгость; коль скоро начинаем судить себя за неисполнение их, тотчас уменьшаем виновность свою разными предлогами, разными извинениями. Охотно признаем всеобщность правил, но себя самих помещаем в исключение. Самолюбие действует в этом случае и усердно и искусно; оно так успевает прикрывать самые тяжкие измены долгу, что оне кажутся малыми недостатками. Но какой это страшный богопротивный труд! Что делает в таком случае самолюбие? Оправдывая нас преступников, оно возстает против суда Божия объявляющого нас преступниками. Сокращая пределы власти заповедей Божиих над нами, оно нагло оскорбляет власть законодателя — Бога. И преступно и безразсудно и пагубно желание наше уменьшать вины свои. Грех ищет защиты себе в душе твоей. Вот что значит твоя неискренность в сознании грехов своих! Грех ищет твоей погибели. Если теперь, когда ты собрался изгнать его из души покаянием, ты сам прикроешь его в душе: после он более будет иметь силы над тобою, более и сильнее будет растлевать душу твою. Молись Господу «не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех» (Псал. 140:4). Страшись придумывать извинения грехам. Не уклоняй взора например многих, идущих широким путем: в аду будет место и многим. И многие погибающие не защитят тебя от погибели. Они дадут ответ за себя точно так, как с тебя потребуется особый отчет. К чему обращаться к примеру многих грешников? Тебе повелено следовать примеру святых, а не грешников. К чему обращаться теперь к многим? Дело идет не о многих, а о тебе, о твоих грехах; суд над твоими делами, в них требуется отчет. Не ссылайся и на слабость. С слабостями были и святые. Как и всем верующим, тебе дана была благодать, сильная в немощах: что же ты делал? У тебя доставало сил проводить дни и ночи за делами житейскими, или и того хуже, за делами пагубными, а не доставало сил для поста. У тебя доставало терпения терзаться злобою и гневом, а не достало духа перенесть неприятное слово от другого, или легкую потерю собственности. Не прикрывай виновности худой жизни твоей благостию Божиею. Бог милостив? Но благость Его не указывает ли на твою неблагодарность к ней? Он милостив, не взыщет? Напротив — моли Его, чтобы Он взыскал здесь и простил там, наказал здесь нечестие сердца твоего, дабы не погибнуть тебе там. Не взыщет, долготерпелив! Но горе нам, если пребудем нераскаянными грешниками, не воспользуемся долготерпением Его; тогда останется только для нас суд правды грозной. Как бы ни было тяжко расплачиваться за грех, по долгу искреннего покаяния: расплатись. Тяжелее будет казнь нераскаянному грешнику. По степени и свойству болезней душевных, употреби врачество, как бы горько оно ни было. Если чувствуешь холодность в душе твоей, поражай ее ударами обличения строгаго; покажи ей реку огненную, червь неусыпающий, смрад вечный чтобы пробудить ее от безпечности, заставить разорвать связь с грехами, дорогими для нея.
Итак повторяю, для вечного спасения нашего необходимо сознание грехов; необходимо покаяние полное и искреннее. Бог благий и милостивый да дарует нам милость совершать покаяние угодное Ему. Аминь.
1846 г.
Вот пример покаяния — кающийся Давид!
Братия! все мы грешники пред Господом; грехи наши множатся каждый день; каждый день преступаем мы волю Божию, исполняем прихоти сердца, идем вслед за помыслами страстей. Куда же приведут нас грехи наши? Что ждет нас с беззакониями нашими? Что готовит нам безпечное нечестие наше? Или — огонь геенский нам не ужасен? Вечность мук невыразимо-лютых не страшна? Впасть в руки Судии грозно-правосудного — ужели малость для нас? О, как бы это было пагубно! Что-ж? Или же, выход из бездны греха нам закрыт? Прегражден путь к небу? Затворены для нас двери милосердия Божия? Нет! Чего же не достает нам, чтобы спастись нам от грехов? Не достает покаяния, того самого, что было в душе Давида, когда взывал он: «беззаконие мое познах, и греха моего не покрых».
Что нужно прежде всего, чтобы обратиться на путь жизни от пути погибели? Прежде всего нужно увидеть, что мы не там, где надлежало быть нам. Если путник идет не по своей дороге: ему надобно опомниться, сознать, что это не его путь, что путь, по которому он должен идти, совсем другой и — только тогда может почувствовать необходимость возвратиться на свою дорогу. Как нам идти путями спасения, когда не сознаем мы доселе, где ходим, когда не видим, что мы на пути погибели? Как желать нам искренно, пламенно, жизни вечной, жизни по воле Божией, когда доселе не сознали, что живем во мраке грехов, в похотях сердца? Если бы пленные сыны Израиля так же прилепились мыслями и сердцем к Вавилону, как дети Вавилона: стали бы оне плакать о Сионе, лить горькие о нем слезы, стремиться сердцами к родному городу? Горе нам, когда мы остаемся в горьком плену Вавилона, работаем без отдыха страстям и миру погибельному, не думаем о возвращении в Сион небесный и забыли о вечном граде Божием, как будто его нет для нас.
Что может быть страннее — иметь глаза и не видеть грязи на одежде, нечистоты на руках, безпорядка на всем теле? О, Боже мой! куда девалась светлость очей моих? Кто отнял зрение у мысли моей! Весь покрыт нечистотою, — и не вижу нечистоты моей. Все разстроено, все обезображено в душе моей, — и я не вижу разстройства моего. Кто изобразит глубину падения моего? Безсловесному дано видеть земное, — и оно видит землю; а моя душа, которой дано зреть красоты неба, не видит ни небесных благ, ни безобразие земной своей жизни. О, Господи! Ты просвещал очи слепцев, разгонял греховный мрак в душах заблудших; просвети очи сердца моего, да узрю свет заповедей Твоих, и мое погибельное удаление от них!
Братия! Худо мы видим грехи наши. Но будем смотреть на них, и мы увидим более, чем теперь видим; отвратим взор наш от суетного мира, не будем смотреть на предметы мятежных страстей наших; соберем разсеянные мысли наши, остановим, удержим их на одном — на памяти о себе и своих грехах. Если мы решились узнать себя, свои грехи: то необходимо, чтобы на себе самих остановили мы все внимание наше. Иначе, никогда не узнаем мы себя. Как узнать, как разсмотреть себя, когда пред нашими глазами мир с толпою прелестей его, когда мысли наши заняты, наполнены суетами, заботами, впечатлениями земными? Ты, который говоришь, что готовишься принесть исповедь в грехах своих пред Господом, а в тоже время волнуешься заботами житейскими, расчетами по торговле, хлопотами по дому, или помыслами страстей, чтo ты делаешь? Себя ли ты хочешь обманывать, или Бога? Первое безразсудно, последнее страшно. Опомнись! Вот в целом году Церковь назначает тебе несколько дней, чтобы ты собрался с собою, посвятил часы молитвы на обзор дел твоих; а ты и это не многое занимаешь. Бог знает, чем. Мир с его суетами и обольщениями разстроил тебя, разсеял, осквернил душу твою ужели не довольно того, чтобы бросить его, хотя на несколько часов? О, пагубное ослепление! «Беззаконие мое аз знаю, и грех мой предо мною есть выну» (Псал. 50:5). Так познавал себя кающийся Давид. Выну — постоянно, не уклоняясь ни к чему другому, смотрел он на грех свой, — и тогда-то узнал его, как должно было узнать. И беглое ли внимание нужно, когда дело идет о спасении, или погибели души? О! нет, не спеши отклонять взора от греха твоего, всмотрись в него прилежно. Сознал ли в себе грех осуждения? Разсмотри: что такое ты сделал? Взвесь тяжесть греха твоего. Ты увидишь, что восхитил ты себе право Судии всех Бога; будучи грешником, принял на себя лице безгрешного, безумно блуждал мыслию за делами другого и оставил себя самого во власти грехов; гордость, или суетность заставила тебя судить другого, и твой суд оскорбил его, твой суд навел его на грех недовольства тобою, а, может быть, и гнева. Вот как много грехов в одном грехе осуждения брата! Достаточно-ли беглого внимания, чтобы разсмотреть и обсудить несчастную плодотворность, одного греха?
Ты сказал мыслию или словом: грешник я, — и тем доволен и тем кончил исповедь. Нет, исповедь еще не кончена, даже и не начата. Подумай. Ты не доволен был бы судьею, если бы он не с полным вниманием вошел в дело преступника; ты сказал бы: суд строгой правды требует, чтобы судья силою законов побудил преступника изложить все обстоятельства преступления, открыть место, время, побуждения, соучастников преступления; ты сказал бы: это необходимо, — обстоятельства дают бoльший или меньший вес преступлению, — и ты был прав в отношении к другому. Как же ты не хочешь быть справедливым в отношении к себе самому? Нет, не будь легкомыслен; ты стоишь пред судом Божиим. Покаешься? — Будешь жив. Кайся же. Ты сказал: грешник я. Но в чем? Сколько раз? В каком расположении? Что заставило тебя сделать грех и грехи? Осмотри дела твои, перечти одно за другим преступления твои, дай отчет перед судом Господа, поверь жизнь по всем заповедям. Тут не место небрежности. Ты не был ленив на грехи. Не ленись же каяться; понуждай себя к дознанию грехов твоих, припоминай, каков был ты на молитве, каков в доме? Каков к оскорблявшим тебя, каков к любящим тебя? Каков по обязанностям звания, каков по своей охоте? Каков был в счастии, каков в несчастии? Как смотрел на свое горе, как на чужое? Каков был по влечению давней слабости, каков по новым привычкам? Воздерживал ли тело? Воздерживал ли язык? Воздерживал ли душу от гнева, от страстей? Пройди в памяти все непрямые пути, по которым блуждал ты, пересмотри различные места которые были свидетелями падений, размысли о всех обязанностях совести, которыми пренебрегал ты. Вспомни, сколько раз давал ты обещания исправить и переменить жизнь твою и сколько раз нарушал их? Сколько благодатных званий к покаянию в обстоятельствах жизни твоей оставил ты без внимания? — Трудно невозможно дать отчет во всех делах своих? Так. Но это не значит, что надобно довольствоваться общим, глухим, безпечным отзывом о себе. Что это за познание себя? Испытаем, дознаем в себе грехи все, какие можем дознать: вот что требуется от нас!
«Беззаконие мое познах, и греха моего не покрых» (Псал. 31:5). По сему образцу Давидова покаяния, испытание грехов наших должно быть искреннее. Не скрывай себя от себя и Бога. Скроешь здесь? Откроют там, и к безотрадной скорби. Скроешь от себя? Не скроешь от Бога, и к более тяжкому осуждению. Мы все твердо признаем святость обязанностей христианских: но коль скоро прилагаем их к самим себе, тотчас начинаем ослаблять их строгость; коль скоро начинаем судить себя за неисполнение их, тотчас уменьшаем виновность свою разными предлогами, разными извинениями. Охотно признаем всеобщность правил, но себя самих помещаем в исключение. Самолюбие действует в этом случае и усердно и искусно; оно так успевает прикрывать самые тяжкие измены долгу, что оне кажутся малыми недостатками. Но какой это страшный богопротивный труд! Что делает в таком случае самолюбие? Оправдывая нас преступников, оно возстает против суда Божия объявляющого нас преступниками. Сокращая пределы власти заповедей Божиих над нами, оно нагло оскорбляет власть законодателя — Бога. И преступно и безразсудно и пагубно желание наше уменьшать вины свои. Грех ищет защиты себе в душе твоей. Вот что значит твоя неискренность в сознании грехов своих! Грех ищет твоей погибели. Если теперь, когда ты собрался изгнать его из души покаянием, ты сам прикроешь его в душе: после он более будет иметь силы над тобою, более и сильнее будет растлевать душу твою. Молись Господу «не уклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех» (Псал. 140:4). Страшись придумывать извинения грехам. Не уклоняй взора например многих, идущих широким путем: в аду будет место и многим. И многие погибающие не защитят тебя от погибели. Они дадут ответ за себя точно так, как с тебя потребуется особый отчет. К чему обращаться к примеру многих грешников? Тебе повелено следовать примеру святых, а не грешников. К чему обращаться теперь к многим? Дело идет не о многих, а о тебе, о твоих грехах; суд над твоими делами, в них требуется отчет. Не ссылайся и на слабость. С слабостями были и святые. Как и всем верующим, тебе дана была благодать, сильная в немощах: что же ты делал? У тебя доставало сил проводить дни и ночи за делами житейскими, или и того хуже, за делами пагубными, а не доставало сил для поста. У тебя доставало терпения терзаться злобою и гневом, а не достало духа перенесть неприятное слово от другого, или легкую потерю собственности. Не прикрывай виновности худой жизни твоей благостию Божиею. Бог милостив? Но благость Его не указывает ли на твою неблагодарность к ней? Он милостив, не взыщет? Напротив — моли Его, чтобы Он взыскал здесь и простил там, наказал здесь нечестие сердца твоего, дабы не погибнуть тебе там. Не взыщет, долготерпелив! Но горе нам, если пребудем нераскаянными грешниками, не воспользуемся долготерпением Его; тогда останется только для нас суд правды грозной. Как бы ни было тяжко расплачиваться за грех, по долгу искреннего покаяния: расплатись. Тяжелее будет казнь нераскаянному грешнику. По степени и свойству болезней душевных, употреби врачество, как бы горько оно ни было. Если чувствуешь холодность в душе твоей, поражай ее ударами обличения строгаго; покажи ей реку огненную, червь неусыпающий, смрад вечный чтобы пробудить ее от безпечности, заставить разорвать связь с грехами, дорогими для нея.
Итак повторяю, для вечного спасения нашего необходимо сознание грехов; необходимо покаяние полное и искреннее. Бог благий и милостивый да дарует нам милость совершать покаяние угодное Ему. Аминь.
1846 г.
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
В Православной электронной библиотеке
использованы материалы
"Издательства сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского";
онлайн-библиотек
pagez.ru,
lib.eparhia-saratov.ru,
wco.ru,
sedmitza.ru,
pravbeseda.ru,
orthlib.ru
и других открытых ресурсов.