Руководство к изучению книгСвященного Писания Нового Завета

Общее введение к изучению новозаветных священных книг...

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЯ СВЕДЕНИЯ. ИСТОРИЯ КАНОНА СВЯЩЕННЫХ КНИГ НОВОГО ЗАВЕТА

Понятие о священных Книгах Нового Завета вообще.

   Под именем Книг Нового Завета разумеются те Священные Книги, которые написаны Апостолами или, под их руководством, их ближайшими учениками, по внушению Святого Духа, и которыя потому служат главным основанием Христианской веры и деятельности. Называются они Книгами Нового Завета, в отличии от Книг Ветхого Завета, которыя заключают в себе историю и условия приготовления рода Человеческого к принятию Спасителя, и которыя потому имели только временное (подготовительное) значение; Книги же Нового Завета, как излагающия историю пришествия Спасителя на Землю, Его дела и учение, послужившия к устройству основанного Им на Земле Царства Божия — имеют значение вечное. Происхождение сих Книг от Святого Духа, через Апостолов и их учеников, указывает их отличие от других Писаний века Апостольского и последующих веков, в которых излагалась та же история и учение Нового Завета, но которыя, как произведения чисто Человеческия, не пользовались таким уважением, как Книги Апостольския, а некоторыя из них, как неблагонамеренныя, совсем отвергнуты Церковью.
     
    Примечание. Наименование Нового Завета, в противоположность Ветхому, употребляется уже Иисусом Христом и Апостолами, но первоначально ещё в смысле всего Домостроительства Божия о Спасении Человека (Мф. 26:28; Евр. 8:6-13; 9:15). Впрочем, уже у Апостола Павла Писания Моисея известны прямо под именем Ветхого Завета (2 Кор. 3:14), а отсюда можно заключить, что и название Нового Завета, в приложении к Писаниям Новозаветным, стало употребляться ещё во времена Апостолов, и — кажется — Апостол Павел в этом уже смысле употребляет название Нового Завета, когда говорит о себе и о других Апостолах, что Бог дал им способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа (2 Кор. 3:6). Собственно же это название, в приложении к совокупности Новозаветных Писаний, сделалось употребительным на Западе со времени Тертуллиана, а на Востоке со времени Оригена — писателей III века. Другия названия в приложении к Новозаветным Книгам, подобныя названиям Ветхозаветных Книг, например, Святыя и Священныя Писания или просто — Писания, стали употребляться также со времени появления их или с того времени, когда им стали оказывать уважение наравне с Писаниями Ветхого Завета. Так Апостол Пётр (2 Пет 3:16) упоминает уже о Писаниях Нового Завета с особенным уважением, а Апостол Павел увещавает Христиан твёрдо хранить Предание, которым они научились или словом или посланием Апостолов (2 Сол 2:15), с чем необходимо увязано сохранение и самих Посланий, в которых предложены эти Предания.

Богодухновенность Книг Нового Завета.

   Вместе с Ветхозаветными Писаниями и Книги Нового Завета признаются во всей Христианской Церкви Богодухновенными, то есть написанными по вдохновению от Святого Духа, следовательно, происшедшими от Самого Бога. В этом — их высокое достоинство и от этого зависит их важное значение. В самом деле, если эти Книги произошли от Бога, а Бог, как Существо совершенное, не может ни заблуждаться, ни обманывать, то и происшедшее от Него слово Божие должно носить характер истинности, чистоты и святости, и должно быть чуждо всякой лжи, заблуждения, двусмысленности, хитрости — должно быть для всех благотворно и спасительно. Всяко Писание, — говорит Апостол Павел, — Богодухновенно и полезно есть ко учению, ко обличению, ко исправлению, к наказанию, еже в правде (2 Тим 3:16): потому что оно, как слово Божие, живо и действенно, и острейше паче всякого меча обоюду остра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным (Евр 4:12).
   Как таковое, оно может и должно служить источником истинного учения Веры и Правилом Жизни и деятельности для людей, руководством ко Спасению; с этою именно целью оно и дано Богом. А так как это чрезвычайно важно для всех людей и всех времён, то остаётся решить вопрос: действительно ли Христианская Церковь обладает такими важными источниками для своего вероучения и нравоучения, то есть действительно ли Новозаветныя Книги суть Книги Богодухновенныя, происшедшия от Самого Бога.
   Здесь прежде всего нужно обратить внимание на то, что эти Книги, на основании внутренних признаков и несомненных важнейших исторических свидетельств, всегда признавались во всей Христианской Церкви происшедшими от Апостолов, ближайших учеников Иисуса Христа, которые написали их, как они сами неоднократно свидетельствуют, по внушению Святого Духа, в руководство основанным ими Церквам, для утверждения в проповеданном ими устно учении. Следовательно, Книги эти заключают в себе чистейшия и святейшия истины и, как данныя Самим Богом, святы и Божественны. Такое верование Церкви в святость и Богодухновенность Книг Нового Завета стоит в тесной связи с верованием в Божественность Лица Иисуса Христа и совершённого Им великого дела спасения Человечества, и с твёрдым убеждением Церкви в том, что Она, будучи основана Самим Сыном Божиим, находится в теснейшем союзе с Ним, как Своим Главою, составляет Его Тело и служит храмом и жилищем Святого Духа — и потому свята, непогрешима, истинна и спасительна для всех принадлежащих к Ней. В таком убеждении утверждается Церковь как неложным обещанием Иисуса Христа основать Церковь непоколебимую и неодолимую от всех сил ада (Мф 16:18) — так и постоянною заботою Его о том, чтобы Она была Церковию славною, святою и непорочною (Еф 5:27), как свят и непорочен Он Сам, Основатель Ея, служащий Краеугольным Камнем основания Ея и положивший другими основаниями Апостолов и пророков (Еф 2:20).
   Утверждённая на этих незыблемых основаниях, Церковь, в силу данных Ей благодатных средств учит, наставляет, совершает спасение людей содействием живущого в ней Духа Божия. Своим ученикам Иисус Христос обещал — и потом действительно послал от Отца Духа Святого Утешителя, который должен был наставить их на всякую истину и напомнить им всё то, чему учил Сам Сын Божий (Ин 14:26; 16:13). Сошед на Апостолов в день Пятидесятницы, Дух Святый облёк их Божественною силою, крестил и возродил их и поставил в Церкви одних из них Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных же пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания Тела Христова (Еф 4:11,12).
   Возрождённые и напоенные Духом Святым, руководимые и одушевляемые Им, Апостолы прошли с Евангельскою проповедию во всю Землю и возвестили всей Вселенной Слово Божие — сначала устно, потом же по данной им премудрости, заключили оное и в письмена (2 Пет 3:15,16), чтобы и уверовавшие имели в них утверждение тому, что они слышали из уст благовестников (Лк 1:4), и не слышавшие устной проповеди нашли в оставленных ими Писаниях основания для своей веры. Как на орудия или органы Святого Духа, смотрели на себя сами Апостолы, а на возвещаемое ими учение не как на изученное от Человеческой мудрости, но как изученное от Духа Святаго, как на премудрость Божию, тайную и сокровенную, которую никто из мудрецов века сего не мог уразуметь (1 Кор 2:13), но которую Бог открыл одним Апостолам, а через них и всем людям (Еф 3:5). Этот взгляд на Апостолов и на их Писания усвоила Себе и вся Христианская Церковь от самых первых веков существования Своего и, признавая Писания Апостолов главными основаниями Своей веры и деятельности, с особенною любовию и заботливостию собирала и сохраняла их, сохраняет их в целости и неповреждённости и употребляет их постоянно, как при Богослужениях, так и во всех других случаях, как воистину Слово Божие и как самое верное правило и руководство для жизни Своих членов. На этом же основании Церковь усвоила Себе и носит название Церкви Апостольской (Еф 2­­ Сравните 9-й член Символа Веры).
     
    Примечание. Внутренние признаки Божественного происхождения Книг Нового Завета будут усмотрены при изучении самых Книг. Внешния же или историческия свидетельства будут указаны в истории образования Новозаветного канона.

Число и наименование Священных Книг Нового Завета.

   Книг Нового Завета считается двадцать семь, именно: четыре Евангелия — от Матфея, Марка, Луки и Иоанна, Книга Деяний святых Апостол, семь Соборних Посланий — одно Иакова, два Петровых, три Иоанновых и одно Иуды — четырнадцать Посланий Апостола Павла — к Римляном, два к Коринфяном, к Галатом, Ефесяном, Филипийцам, Колоссяном, два к Фессалоникийцам, два к Тимофею, к Титу, Филимону и к Евреям, а также Откровение или, по-Гречески, Апокалипсис.

Разделение по содержанию.

   Исчисленныя Книги Нового Завета разделяются на четыре неравных отдела. К первому принадлежат четыре Евангелия, ко второму — Книга Деяний Апостольских, к третьему — соборныя и Павловы послания, к четвёртому-Апокалипсис. Соответственно содержанию, Евангелия можно назвать законоположительными Книгами Нового Завета, хотя они также содержат историю жизни и учение Иисуса Христа; Книга Деяний Апостольских есть собственно историческая; Послания суть Книги учительныя, а Апокалипсис- пророческая.
    Примечание. В церковном употреблении Книги Нового Завета делятся на два большие отдела: Евангелие и Апостол. К первому относятся четыре Евангелия, ко второму — Книга Деяний и Послания Апостольския. Книга Апокалипсис, как не употребляющаяся ныне в Православной Церкви при Богослужении, не входит в эти отделы.

Краткая история образования канона священных Книг Нового Завета.

   Новозаветныя Писания произошли в разныя времена, от разных лиц и по разным причинам и побуждениям. Периодом их происхождения вообще считается вторая половина Первого века, или даже начиная с 42 года по Рождестве Христовом и оканчивая последним десятилетием Первого века.
   Но уже во П-м веке, и даже тотчас по выходе в свет, эти Книги являются во всеобщем употреблении у Христиан и в одном составе. Ещё Апостол Пётр говорит о всех посланиях Апостола Павла (2 Пет 3:16) — не определяя, впрочем, их числа — и там же упоминает и о других Писаниях Апостольских. Сам апостол Павел предписывает Колосским Христианам (Кол 4:16), чтобы его Послание к ним было отправлено для прочтения в Лаодикию, а присланное из Лаодикии было прочитано у них.
   Таким образом полагалось начало обычаю читать Апостольския Писания при Богослужениях и собирать их в один состав. Апостол Иоанн, как свидетельствует Климент Александрийский у Евсевия («Церковная История» 3:24), прочитав, по просьбе Ефесских Христиан, первые три Евангелия, своим свидетельством утвердил их истинность и затем написал своё Евангелие, с целию восполнить замеченные в них пробелы, особенно относительно высшого Божественного происхождения Иисуса Христа.
   То же подтверждает и Феодор Мопсуетский (ум. 428) в своём, сохранившемся до нас в отрывках, комментарии на Евангелие от Иоанна. Таким образом, эти свидетельства, хотя и поздния, относят уже ко временам жизни Апостола Иоанна, как совместное существование и употребление первых трёх Евангелий, так и сделанное этим Апостолом одобрение их, вместе с четвёртым Евангелием, для всеобщого употребления в Церкви.
   Иначе, если бы первыя три Евангелия были мало известны в Церкви Апостольской или не пользовались уважением, то святой Иоанн не писал бы к ним дополнения, а составил бы новое Евангелие, с повторением того, что находится в первых трёх Евангелиях, как это сделал Лука.
   Впрочем, мнение о том (патриарх Фотий, ΙΧ-й век), что весь Новозаветный канон был составлен уже Евангелистом Иоанном, не может быть принято, потому что тогда мужи Апостольские или ближайшие к их веку отцы и учители Церкви, в спорах с еретиками и сомневающимися, отсылали бы их прямо к канону Апостольскому или указывали бы на него. Но этого мы нигде не встречаем.
   В Писаниях мужей Апостольских и их учеников мы только видим частыя ссылки на все почти Евангелия и послания Апостолов, и из этих ссылок или указаний можем составить твёрдое убеждение, что уже в первой половине II века все нынешния Новозаветныя Книги были известны и признаваемы Церковию за Апостольския произведения. Если же некоторыя из них ещё и считались спорными (?ντ?λεγ?μενα) или сомнительными (ν?θα), то дальнейшее знакомство с ними и с свидетельствами древнейших церквей о них разсеяло все сомнения, и в IV веке мы уже встречаем у отцов Церкви и на Соборах полный канон Священных Книг Нового Завета в том виде, как он существует у нас.
   К несомненным указаниям на существование сборников Писаний Апостольских ещё в конце I-го века и в начале II-го можно отнести приводимым мужами Апостольскими в своих Писаниях ссылки на Писания Апостолов. Так, подобныя ссылки встречаются: в Соборном Послании Апостола Варнавы, написанном не позже 80-х годов I-го столетия; у Климента Римскаго, в 1-м Послании к Коринфяном, написанном в 97-м году; у Игнатия Богоносца († 107), в его Посланиях к разным Церквам; в недавно открытом «Учении 12 Апостолов», написанном около 120-го года; в Пастыре Ермы (135—140 годы); у Поликарпа Смирнского († 155), в сохранившемся до нас единственном послании его к Филиппийцам, написанном тотчас после смерти Игнатия Богоносца, следовательно, в 107-м или 108-м году. Папий Иерапольский (в 1-й половине II-го века), ученик Апостола Иоанна, по свидетельству Евсевия, написал «Изъяснение изречений Господа». К сожалению, нам известны только небольшие отрывки из этого обширного сочинения.
   В одном из них Папий говорит, что «Марк, истолкователь Петра, с точностию записал всё, что запомнил, хотя и не держался порядка слов и деяний Христовых, потому что сам не слушал Господа и не сопутствовал Ему. Впоследствии он был, как сказано, с Петром; но Пётр излагал учение с целию удовлетворить нуждам слушателей, а не с тем, чтобы беседы Господни передать по порядку. Посему Марк нисколько не погрешил, описывая некоторыя события так, как припоминал их: он заботился только о том, как бы не пропустить чего-нибудь слышаннаго, или не переиначить... Матфей написал беседы Господа на Иудейском языке, а переводил их, кто как мог» (Евсевий, «Церковная История» IIÏ39). Кроме того, по свидетельству Евсевия, Папий приводил места из Послания Петра и 1 Послания Иоанна.
   Из приведённых указаний можно видеть, что у ближайших преемников Апостольских Писания Апостолов были уже в большом употреблении: их читали, переводили, приводили из них целыя изречения; и что особенно замечательно, читали и приводили изречения только из этих Книг, да ещё из Книг Ветхого Завета, и наравне с сими последними. Но такое постоянное употребление Новозаветных Писаний естественно предполагает соединение их в одну Книгу, на подобие и наравне с Книгою Ветхозаветных Писаний.
   В середине II века мы видим, что Татиан, ученик мученика Иустина († 167), пишет уже ε?αγγ?λιον δια τεσσ?ρων, нечто в роде гармонии, или сличения Евангелий. Около того же времени еретик Маркион (140—170), по свидетельству Тертуллиана («Contra Marc.» 4:1—7), имел собрание Новозаветных Книг, состоявшее из 10-ти Посланий Апостола Павла и Евангелия, как думают, от Луки. Но как в это время были известны уже и прочия Евангелия и Послания, и сам Маркион упоминает о них, то исключение их из сборника Маркионова зависело от личного взгляда еретика на эти Писания. Что касается Церкви, то — по всей вероятности — в то время у Христиан существовали довольно полные сборники Новозаветных Писаний.
   В конце II-го и в начале ΙΙΙ-го века Ириней, епископ Лионский (ум. 202), родом из Малой Азии, Тертуллиан († 223) пресвитер Карфагенский, перешедший в Африку из Рима, и Климент Александрийский († 217) пересчитывают 4 Евангелия, Книгу Деяний, 13 Посланий Апостола Павла, I Послание Петра и I-е же Иоанна и Апокалипсис, присоединяя к ним и послание к Иудеям, но под именем Апостола Варнавы или другого писателя. Тертуллиан даже употребляет для этого сборника общее имя Novum Testamentum или Novum Instrumentum («C.Marc.» 4:1; «Adv. Prax.» 15), которое с того времени сделалось общеупотребительным и постоянным на Западе.
   Сирийский перевод Библии Пешито, появившейся во II-м веке, заключает эти же Книги, без Апокалипсиса, но с присоединением Послания Иакова. Мураториев каталог, или отрывок из сочинения II-го века, найденный в Милане в начале прошедшого столетия учёным Мураторием, перечисляет почти те же Книги. Вообще можно сказать, что к концу II-го века канон Новозаветных Книг состоял из 20 или из 21 Книги, называемых обыкновенно ?μολογο?μενα ­­ всеми признанныя, и из 7 или 6 Книг спорных-αντιλεγ?μενα.
   Тот же канон, с большею только определённостью, остаётся в трудах учёного Оригена († 254) и в изследованиях историка Евсевия († 340). Евсевий с особенною подробностию перечисляет все Новозаветныя Писания, как истинныя, так и спорныя, и даже подложныя, ясно разделяя их на несколько отделов, по степени их достоверности. 60-е правило Лаодикийского собора (360—364 годы) пересчитывает все Книги Нового Завета, кроме Апокалипсиса. Но отцы и писатели этого века: Афанасий Великий, Ефрем Сирин, Филагрий, Руфин — пользовались 27-ю Книгами Нового Завета, то есть и Апокалипсисом. Собор Иппонийский (393 года) и собор Карфагенский (397 года), правило 33-е (смотрите: Книгу Правил Святых Апостол и Соборов), подробно вычисляют их.
   Итак, полный состав Священных Книг Нового Завета в том виде, в каком мы ныне пользуемся им, окончательно утвердился уже в конце IV-го века и с тех пор оставался и остаётся в употреблении в Церкви. В подлинности некоторых Писаний Апостольских и долгого неприятия их в канон, то главной причиной этого был недостаток внешних свидетельств о них, зависевший или от назначения их к частным лицам, как например 2-е и 3-е Послание Иоанна, Послания к Тимофею и Титу, или от особенности содержания их, например Апокалипсис, 2-е Послание Петра, Иуды, Послание к Евреям. Но при этом следует заметить, что в то время, как в одной частной Церкви или в одной стране эти Писания не признавались за подлинныя Апостольския, в другой Церкви или стране их принимали за истинно-Апостольския, их читали и употребляли как несомненныя — конечно, на основании несомненных свидетельств Предания. Это-то наконец и повело к всеобщему признанию во всей Церкви означенных сомнительных Писаний за Писания Апостольския.
    Примечание. Слово καν?ν, означающее правило, мерило, у апостола Павла прилагается к правилу Веры и жизни Христиан (Гал 6:16; Флп 3:16). В скором времени это название естественно должно было перейти и на состав Священных Книг, заключающих в себе правила веры и жизни; — и в таком смысле мы действительно встречаем это название у Иринея («Против ересей» 3:11,1).
   Ориген (Предисловие к Песни Песней) уже употребляет название каноническия Писания, в противоположность апокрифическим; а отцы IV-го века словом канон уже постоянно означают полный состав священных Книг, одобряемых Церковью в руководство веры и истины.
   Вместе с сим употреблением и соответственно внутреннему смыслу, слово канон стало употребляться и в значении каталога или списка Книг, назначаемых для чтения в храме. В таком смысле оно употреблено уже на соборе Лаодикийском (правило 59-е) и в Послании святого Афанасия о праздниках (смотрите книгу правил святых Апостол и Соборов), и на соборе Карфагенском (правило 33-е).
   В противоположность каноническим Книгам, у писателей ΙΙΙ-го века употребляется название апокрифических Книг (?π?κρυθος-сокровенный, тайный). Так назывались первоначально книги, содержавшия в себе тайныя учения, как например Апокалипсис (у Епифания, «Ерес.» 1:3), или вернее, хранившияся втайне, как у Иудеев (Ориген к Африкану, Епифаний-«Ерес.» 30:3) и в особенности у еретиков, которые часто хвалились тем, что они обладают книгами, заключающими в себе высшая тайны (Афанасия о праздник, посл. 39). В этом смысле слово апокрифический уже означало Книгу преимущественно еретическую, отвергаемую Церковию. На Западе это значение было несколько расширено. Так, по Августину («О Граде Божием», 16:13), апокриф означает книгу, которой происхождение не известно отцам. У Иеронима и Руфина это название уже прямо противополагается названию канонический и означает всякую книгу, не вошедшую в священный канон, следовательно, книгу не Богодухновенную — и прилагалось даже к тем книгам, которыя прежде входили в состав Священных Книг и читались в храмах, например Пастырь Ермы, Послания Варнавы, Климента и подобное. В этом смысле название апокрифов сделалось общеупотребительным на Западе и утверждено на Тридентском соборе (в 1546-м году). В Восточной же Церкви оно сохранило свой более ограниченный смысл и прилагается по преимуществу к книгам подложным, еретическим, и потому запрещаемым Церковью для употребления верными.

Подлинность и неповреждённость Священных Книг Нового Завета.

   Медленность образования Новозаветного канона и разногласия древних Церковных писателей о той или другой Книге Нового Завета для отрицательной критики служат поводом к сомнению в подлинности их, хотя на самом деле это только свидетельствует об осторожности, с которою Церковь относилась к сочинениям, выдаваемым за подлинно Апостольския, и с которою Она утверждала Новозаветный Канон; а потому признание Церковию известных Книг за произведения Апостольския, после долгого сомнения и разногласия древних писателей, ещё более должно убеждать нас в подлинности сих Книг.
   И в самом деле, трудно предположить, чтобы Церковь легко относилась к главнейшим основаниям Своей веры и учения и к важнейшим историческим документам Христианства, и чтобы она после продолжительного сомнения, а следовательно, после многих известных ей причин, побуждавших Её отвергать ту или другую Книгу, как неподлинную, могла без достаточных оснований изменить Своё суждение об этих Книгах и признать за подлинно Апостольская такия сочинения, которыя вовсе не принадлежат Апостолам.
   Равно нельзя допустить, чтобы, уверившись в подлинности какой-нибудь Книги и приняв её за истинно-Апостолькую, Она позволила чьему-нибудь невниманию или злонамеренности исказить смысл и повредить целость Апостольского произведения. И потому во всех местах и во все времена Христианства мы видим самую тщательную заботу Церкви о собрании и сбережении Апостольских Писаний и глубочайшее уважение к самой букве их.
   Непрерывный ряд свидетельств древних писателей и даже врагов Церкви, имевших случай или надобность приводить из этих Книг места и слова, как из Книг, несомненно принадлежащих Апостолам и их ученикам, может быть достаточным ручательством, что мы обладаем подлинными произведениями учеников Христовых.
   Кроме внешних свидетельств в пользу подлинности Священных Книг Нового Завета, есть множество внутренних. Так, самыя Писания носят в себе следы принадлежности тому времени и тем лицам, к которым относят их и всеобщее верование Церкви и историческое Предание. В них, например, нельзя встретить ни одного события, можно сказать, ни одного слова, которое бы противоречило истории, хронологии, географии того народа, тех мест и того времени, к которым оне относятся. В этом отношении все мнимыя противоречия и разногласия Священных Книг Нового Завета с другими историческими памятниками оказывались доселе или простыми недоразумениями или вымыслами тенденциозной критики.
   Внутренний характер Писаний, язык их, свойственный непосредственным ученикам Спасителя, образ выражений, обличающий в писателях людей простых, необразованных, но Богопросвещённых, полное согласие и с назначением Священных Книг и с требованиями разума, а также сила, высота и чистота учения, в них заключающагося: всё это говорит в пользу принадлежности сих Книг тем именно лицам, которым оне приписываются. Для последняго достаточно сравнить подлинное произведение Апостольское с каким-нибудь апокрифом, или даже с другими сочинениями дальнейшей Христианской письменности. Самая неблагонамеренная критика не могла и не может целиком отвергать всех сочинений несомненно Апостольских и, нападая то на одно, то на другое, в целом или в частях, всегда должна уступить благонамеренному и осторожному разбору доказательств и возражений, касающихся подлинности.
   Остаётся заметить, что кроме четырёх Евангелий, Деяний Апостольских, Посланий и Апокалипсиса, до нас дошли и другия Евангелия и Писания мнимо-апостольския, изданныя в самыя первыя времена Христианства и известныя под именами тех же Апостолов и других знаменитых лиц, но тем не менее отвергнутыя Церковью.
   На чём же основывала Церковь Своё суждение о тех или других Писаниях; почему Она одни из них признавала за подлинно Апостольския, другия же отвергала? Самым верным и несомненным признаком истинности Писаний было свидетельство Духа Божия, живущого и действующого в Христианах — Того Самого Духа, Который был виновником и Священного Писания и Который не оставлял верующих без вразумления относительно тех Писаний, которыя должны были служить для них руководством жизни.
   Но более верным и внешним признаком Божественного происхождения и подлинности тех или других Писаний Апостольских служит сначала авторитет самих Апостолов, потом свидетельства их ближайших учеников и преемников и вообще Предание Церкви. Эти свидетельства, как мы уже видели, идут через целый ряд Писаний ΙΙΙ-го и II-го веков и восходят ко временам самих Апостолов.
   Святой Ириней, епископ Лионский († 202), говорит, что достоверность наших Евангелий столь велика, что сами еретики создают им свидетельство и, исходя от них, каждый из них старается подтвердить своё учение («Против ересей» 3:11,7). Ириней не только знает все четыре Евангелия и другия Новозаветныя Книги и приводит из них множество мест, но говорит о порядке расположения Евангелий в Книге по времени, о символических изображениях четырёх Евангелистов животными и, наконец, доказывает, что Евангелий должно быть ни более, ни менее, как четыре (там же, 8).
   Свидетельство Иринея тем важнее, что он был учеником святого Поликарпа, ученика святого Иоанна Богослова, и в своих сочинениях прямо выражается, что он своё понимание Евангельских сказаний заимствовал из разсказов святого Поликарпа, следовательно и об Евангелии Иоанна он мог сказать только то, что слышал от Поликарпа; а Поликарп не мог не знать, писал ли его учитель Евангелие, и можно ли приписать Иоанну то именно Евангелие из четырёх, которое выдают за его сочинение.
   Таким образом, в конце II-го века наши четыре Евангелия, а с ними и другия священныя Новозаветныя Книги были известны, как подлинныя Писания Апостолов. Но ещё ранее конца II-го века эти Писания были известны и употребительны в Церкви Христианской. Святой Иустин мученик в своей первой Апологии (около 138 года) приводит места из Евангелия от Иоанна и от Матфея, и даже упоминает о чтении достопамятностей (απομνημονε?ματα) Апостолов, называемых Евангелиями, в общих собраниях Христиан.
   Ещё к более раннему времени приводит нас разсмотрение посланий святого Игнатия Богоносца, написанных им во время отправления в Рим на мученическую смерть (107-й год), и святого Поликарпа Смирнскаго. В Писаниях этих мужей Апостольских, есть ссылки и указания на многия места из Евангелия и посланий Апостольских, что удостоверяет нас в существовании наших Новозаветных Книг под именем святых Апостолов уже в начале II-го века.
   Наконец, на существование Евангелий и в I-м веке указывает послание Апостола Варнавы (не позже 80-х годов). В этом Послании приводятся из Евангелия от Матфея слова: мнози звани, мало же избранных (Мф 20:16), и притом с прибавлением слов: «как написано». Эта прибавка, несомненно принадлежащая самому писателю, поставляет Новозаветныя Писания наравне с Ветхозаветными, и следовательно признаёт их высокую важность. В нашем же вопросе она служит лучшим доказательством подлинности Евангелия от Матфея в такое раннее время, когда ещё жил Апостол Варнава-непосредственный ученик 12-ти Апостолов (Деян 4:36) и сотрудник Апостола Павла.
   В итоге нужно сказать, что и еретики и враги Христианства-язычники- смотрели на наши Евангелия как на Писания Апостолов и, опровергая учение Церкви, ссылались на них как на подлинныя. Так, по свидетельству Иринея и Ипполита, еретик Валентин (около 140-го года) пользовался выражениями Евангелия от Иоанна, чтобы доказать своё лжеучение. Еретик Маркион (140—170 годы), против которого писал Тертуллиан, составил свой канон Священных Книг, в котором полагал только одно Евангелие от Луки и 10 посланий Апостола Павла; а прежде-по свидетельству Тертуллиана-он принимал все 4 Евангелия. Языческий философ Цельс (в середине II-го века), против которого писал Ориген, знает наши Евангелия и, приводя из них некоторые разсказы, называет их Писаниями учеников Иисусовых.
   Таким образом безчисленныя свидетельства писателей и отцов Церкви и даже врагов Ея убеждают нас в подлинности наших Новозаветных Писаний. За эту же подлинность и — прибавим — неповреждённость Новозаветных Священных Книг стоят уцелевшие до нашего времени списки Нового Завета, начиная с IV-го века и, может быть, даже раньше. Безчисленное множество этих списков в древности, их взаимное согласие в главном и существенном, постоянное употребление в храмах и домах Христиан — окончательно должны убедить нас, что на эти Книги и древняя Церковь Христианская смотрела, как на подлинныя произведения Апостолов, и что оне-то и суть те самыя Книги, о сохранении которых Она так заботилась.

Краткая история священного Новозаветного текста.

   Промыслу не благоугодно было сохранить до нашего времени подлинныя произведения руки Апостолов. Непрочность материала (Египетского папируса), на котором обыкновенно писали в то время, и злоба врагов во время гонений, прежде всего старавшихся об истреблении Священных Книг Христиан, были, конечно, главнейшими причинами скорой потери автографов, которая впрочем весьма легко вознаграждалась распространением самых верных и многочисленных списков с подлинников; а постоянное чтение и употребление в Церковном Богослужении делало почти невозможною какую-нибудь злонамеренную или намеренную порчу.
   При всём том самая внимательная заботливость о сохранении и точности рукописей не предохранила их от вариантов, или разночтений, и погрешностей-неизбежных следствий человеческой слабости и неосторожности, при той особенно системе писания и распространения сочинений, какая господствовала до времени изобретения книгопечатания.
   Известно, что в древности до X-го почти века по Рождестве Христовом все рукописи, назначаемыя для общественного употребления, писались в сплошную строку, без всяких почти строчных и надстрочных знаков, без разделения слов; писались так называемыми унциальными (прописными, или уставом) буквами, часто притом в сокращённой форме (под титлами), без отличия слов от числовых знаков, для которых служили те же буквы-без отличия подлинного текста от произвольных и необходимых вносок и заметок переписчика или вставок, относящихся к церковному употребление и прочее.
   Отсюда смешение и разделение слов и речений и целых предложение, соединение и разъединение предлогов и частиц, так много изменяющих смысл речи; отсюда замена одних слов другими и вставка или пропуск целых слов и стихов в самых исправных рукописях; мы не говорим уже о невольных ошибках и описках писца, происходивших от спешности, неразборчивости письма и от других причин.
    Примечание. Для примера и доказательства вышесказанного приведём несколько образцов древняго письма и чтения.
    а) ΑΡΧΗΤ°ΥΕΥΑΓГΤΕΛΙоΥIHΣ°ΥΧΡΙΣΤ°ΥΚAΘΩΣΓΕΓΡΑΠΤΑΙΕΝΤΩΙΗΣΑΙΑΙΤΩΙΠΡ°ΦΗΤΗΙ
   (Из Синайской рукописи, по изданию К.Тишендорфа).
    б) Слова из Евангелия от Иоанна 1:3—4-святой Ириней («Против ересей» 3:11,1 и в других местах) читает так: παντα δ? αυτου εγενετο και χωρις αυτου εγενετο ουδε εν . ο γεγονεν εν αυτω ζωη εστ?ν και η ζωη ην το φως των ανθρωπων; вся Тем быша, и без Него ничегоже бысть, еже бысть. В Нем живот бе (есть), и живот бе свет человеком. Так же читали и разделяли эти два стиха Тертуллиан, Ориген, Григорий Богослов, Августин и другие. Так они разделяются и во всех почти древнейших кодексах: Синайском, Александрийском, Ватиканском, Ефремовом и других. Но Игнатий Богоносец, Дидим, Ефрем Сирии, Златоустый, Епифаний, Феодорит, Феофилакт и многие кодексы читают так, как и мы теперь, то есть слова, о γεγονεν присоединяют к предыдущему стиху, а 4-й стих начинают словами: εν αυτω ζωη εστ?ν; в том живот бе (есть), противополагая такое чтение предшествующему, в виду заблуждения гностиков и ариан, которые хотели воспользоваться таким чтением для своих целей.
   в) Прибавляемыя иногда для церковного чтения слова и целые стихи вносились в самый текст и остаются во многих рукописях наряду с первоначальным текстом. Так, изследователи находят, что существующее в большей части рукописей стихи: ταυτα λεγων εφωνει ο εχων ωτα ακουειν ακουετω; сия глаголя возгласи: имеяй ушы слышати, да слышишь (Мф. 25:30; сравните 13:9. 43; Мк. 4:23; 7:16; Лк. 8:15); или: πολλοι γαρ εισι κλητο? , ολιγοι δε εκλεκτοι; мнози суть звани, мало же избранных (Лк 14:24) — суть только вставки, прибавленныя для чтения диаконом во время Богослужения при окончании дневного Евангелия.
   Церковь уже с первых веков заботилась об устранения разночтений и погрешностей в переписке Священных Книг. Употребление в Богослужениях — при чем имелось в виду приспособить чтения к дням праздников и к событиям, и желание согласовать сказания разных Евангелистов об одном и том же предмете — привели к необходимости разделять Священный текст на небольшие отделы и стихи.
   В III-м веке Аммоний Александриец издал сводное Четвероевангелие (Монотессарон), в котором за изложением Евангельского события по Матфею шло сказание о том же из других Евангелистов.
   Таким образом своеобразная последовательность повествований прочих трех Евангелистов была разорвана; состав и слог их по необходимости изменён.
   В IV-м веке историк Евсевий не одобрил этой системы деления и изложения Нового Завета, но воспользовался ею для составления своих канонов, то есть сводов, в которых он на полях означал цифрами сходное и несходное у разных Евангелистов. Всех канонов было 10-ть. В первом сведены были все места, сходныя у всех четырёх Евангелистов; во 2-м, 3-м и 4-м места, сходныя у трех Евангелистов, в 5—9 у двух; в 10-м указано то, что помешено у одного только Евангелиста.
   В V веке Александрийский диакон Евфалий, подражая стихотворному делению Книг Ветхого Завета, разделил Деяния и Послания Апостольская, а может быть, и Евангелия на стихи, и принял в употребленье и расширил сделанныя прежде его, кажется, Феодором Мопсуетским, τ?τλοι, breves, то есть небольшия главы, с означением краткого содержания титла. Деленье Апокалипсиса сделано уже в VI-м веке Андреем Каппадокийцем.
   В конце книги обыкновенно означалось число глав и стихов, а при переписке с одной рукописи в другую, для сбережения места, каждый стих хотя и писался сплошною строкою, но в конце отделялся точкою, что впоследствии послужило основанием пунктуации, принятой со времени Книгопечатания.
   С Х-го века введено раздельное писание слов и частиц и приняты введённыя ещё Евфалием ударения. Евсевиевы и Евфалиевы деления пользовались большим уважением очень долгое время, хотя и вели к запутанности при изучении текста. Стихи Евфалия были просто чтения нескольких слов к ряду, сколько можно было сразу выговорить.
   Устанавливая своё деление текста Нового Завета, Евфалий имел в виду приспособить его к чтению в храме и потому разделил Книгу Деяний и Посланий Апостольских по числу седмиц в году на 53 отдела, присоединив к ним отделы для праздников Рождества Христова, Вознесения и ещё двух больших праздников, так что всех отделов у него было 57. Впоследствии, с умножением праздников в Церкви Христианской и расширением круга Богослужения, число делений увеличилось; образовались так называемыя перикопы (περικοπαι), чтенья, зачала.
   Думают, что на Западе оне появились раньше, именно ещё в V-м веке, а на Востоке только в VIII-м, со времени святого Иоанна Дамаскина. При таком мелочном делении текста имелось главным образом в виду дать чтение из Евангелия и Посланий Апостольских на каждый день года, и в течении года непременно прочесть всё Евангелие и Послания.
   В настоящее время по Греческому и Славянскому тексту считается зачал в Евангелии Матфея 116, у Марка 71, у Луки 114, у Иоанна 67-мь; всего 368-мь зачал; в Книге Деяний и Посланий Апостольских зачал 335, причём некоторыя зачала ещё подразделяются на полузачала. Апокалипсис в храмах не читается и на зачала не делится. Кому собственно принадлежит деление Греческого Новозаветного текста на зачала, не известно; но оно встречается уже как постоянное и определённое раньше Х-го века. В ΧΙΙΙ-м веке кардинал Гугон де S. Caro для однообразия в цитатах установил нынешнее деление на главы для Вульгаты, из которой оно перешло в XV веке и в Греческий текст. Деление на стихи в первый раз приложено к Греческому тексту Парижским типографом Робертом Стефаном (в 1551-м году) и особенно Феодором Безою (в 1565-м году).

Исправление и издание текста.

   Что касается исправления текста, то уже в III-м веке учёный Ориген, тщательно сверявший текст LXX-ти Ветхого Завета, коснулся и Новозаветного текста: он сличал рукописи и означал варианты; но сделал ли он это для всего Нового Завета, неизвестно. В конце ΙΙΙ-го века и в начале IV-го века Египетский епископ Исихий и Антиохийский пресвитер Лукиан (мученик) занимались возстановлением Новозаветного текста в первоначальной чистоте; но по декрету Римского папы Геласия (около 495 года), эти исправления текста признаны повреждениями и не получили одобрения в Церкви. С тех пор мы не видим критических трудов по части исправления до времени печатных изданий.
   Критическая издания Греческого Новозаветного текста начались не раньше 2-й половины XVIII-го века. В этом отношении на первом месте нужно поставить учёного профессора Иенского университета, Грисбаха, который, на основании сличения множества рукописей и отеческих цитат, издал в 1774—76-м годах Греческий текст Нового Завета с вариантами, и старался установить однообразие в принятом тексте.
   Другие продолжали и изменяли Грисбахову рецензию. Лохманн (в 1831-м году) старался возстановить древнейший первоначальный текст. По его следам и с неутомимою деятельностью работал в середине прошлого столетия Константин Тишендорф, профессор Лейпцигского Университета, старавшийся о возстановлении начального Греческого текста по лучшим древнейшим рукописям.
   Остаётся упомянуть о важнейших рукописях Нового Завета и печатных изданиях. Между важнейшими и древнейшими рукописями первое место занимает codex Alexandrïnus, названный так по месту написания. Полагают, что он написан в середине V-го века и поднесён в дар Английскому королю Карлу I-му Греческим Патриархом Кириллом Лукарисом в 1628-м году. Писан на пергаменте; находится в Британском музее в Лондоне. У нас он издан в Москве в 1821-м году. Он заключает в себе, кроме Ветхого Завета, ещё весь Новый Завет и два Послания Климента Римского (второе не всё). В этом кодексе есть Аммониевы деления для Евангелий, но не Посланий; изредка встречаются знаки препинания и деления слов. Другой codex Vatïcanus в Риме, в так называемой Ватиканской библиотеке; по происхождению из Египта, V-го или даже IV-го века; без знаков препинания и словоразделения, но с особым делением Евангелий и Посланий; не имеет конца Нового Завета, не имеет настоящих Посланий, послания к Филимону, конца Послания к Иудеям и Апокалипсиса.
   3-й codex Ephraemï, rescrïptus, названный так потому, что первоначальное письмо было сглажено, и на пергаменте были написаны творения Ефрема Сирина. Ныне первоначальный текст почти везде возстановлен; заключает в себе, с некоторыми пропусками, весь Новый Завет. Он имеет деления на главы и знаки препинания; принадлежит к V-му веку.
   4-й Cantabrïgïensïs (Кембриджский), найденный профессором Ф.Безою в 1562-м году в одном Лионском монастыре и подаренный им Кембриджскому университету (в Англии); принадлежит к VI-му веку. Он имеет Евфалиевы деления; писан без ударений и словоразделения; с Латинским до-Иеронимовским переводом; заключает в себе Евангелия и Деяния.
   5-й как продолжение его, считается codex Claromontanus (Клермонский), заключающий в себе Послания Павловы, с Латинским до-Иеронимовским же переводом. Найден тем же Безою в Клермонском монастыре; находится ныне в Париже.
   Но особенно важен 6-й, найденный в 1859-м году, едва ли не древнейший из всех известных codex Sïnaïtïens, открытый К.Тишендорфом в одном Каирском монастыре и поднесённый им Русскому Императору Александру II-му; издал facsïmïle в 1862-м году. Принадлежит к IV-му веку; писан без словоразделения и ударений. Он содержит значительную часть Ветхого Завета, по переводу LXX-ти, весь Новый Завет, с Посланием Варнавы, и первую часть «Пастыря» Ермы.
   С изобретением Книгопечатания, между первыми произведениями была напечатана уже Библия-конечно, Латинская-около 1455-го года. Но важнейшее место между печатными изданиями должны, без сомнения, занимать так называемыя полиглотты, которыя вместе с первоначальным текстом представляли и важнейшие переводы. Первая полиглотта, Комплютенс-кая, издана в Испании в Комплюте (ныне Алкала де Генарес) под надзором архиепископа Толедскаго, кардинала Хименеса. Библия содержит в себе тексты: Иудейский, Халдейский, Греческий и Латинский. Пятая и шестая части этой Библии содержат Новый Завет, который был приготовлен и вышел из печати в 1514-м году, но появился в свет в 1520-м году.
   Современно сему Еразм Роттердамский издал Греческий текст Нового Завета с Латинским переводом в Базеле в 1516-м году. За ним следовали и другие. Вскоре Книготорговая изобретательность братьев Elzevïr в Лейдене, в Голландии, распространила несколько красивых, хотя и неисправных, изданий Нового Завета, давши одному из них (2-му), с необыкновенною смелостью, название textus receptus ab omnïbus, в 1633-м году, и с тех пор это издание долго держалось и считалось лучшим, пока учёные труды некоторых изследователей XVIII-го века не открыли его недостатков.
   Первым отступил отtextus receptus Бенгель, издавший в 1734 году в Тюбингене Новозаветный текст по правилам критики. Но Грисбах в 1775-м годуснова издал в Иене Новый Завет по исправленному textus receptus. После него учёный Маттей, из Москвы, издал Новый Завет по Московским рукописям в Риге в1782—88-м годах. За Грисбахом следовали Шольц, Лохман и наконец Тишендорф. Его критическия издания Нового Завета пользуются в учёном мире большим уважением. Последнее его издание Octava crïtïca major соединяет варианты и чтения из 18 древнейших унциальных кодексов и множества других, из Евангелистарий и цитат древнейших отцов Церкви, толкователей и издателей текста и других переводов. Издано в Лейпциге в 1869—1872 годах.

Переводы.

   При изучении Священного текста Новозаветных Книг очень важное значение имеют древнейшие переводы Нового Завета с Греческого на другие языки. Из таких переводов наиболее заслуживают внимания Сирийский перевод Пешито (простой), который сделался известным и употребительным в Сирской (Сирийской) Церкви (в Едессе и других местах) в начале III-гоили даже в конце II-го века. Он особенно важен в том отношении, что заключает в себе почти все Новозаветныя Книги, кроме Апокалипсиса и четырёх меньших Соборных Посланий (2-го Петра:2 и 3-го Иоанна и Иуды).
   Другой древнейший перевод Нового Завета образовался в Западной Церкви, в Италии и Африке, где употреблялся Латинский язык. Он называется Италийским (ïtala). Разнообразие списков этого перевода и несогласие их в передаче одного и того же места на Латинский язык побудили Папу Дамаса в конце IV-го века озаботиться исправлением Латинского перевода Библии. Этот труд возложен им был на блаженного Иеронима, который в 383-м году действительно приступил к переводу сначала Нового Завета по древнейшим Греческим спискам, а потом и Ветхого Завета по Иудейскому подлиннику.
   Перевод блаженного Иеронима, под именем Вульгаты, сначала встретивший недоверие и сопротивление во многих Италийских общинах, мало-помалу, по настоянию Пап, вошёл во всеобщее употребление в Римской церкви, а собор Тридентский (1546 года) канонизовал его, придав ему значение наравне с подлинным текстом Священного Писания. Важность Вульгаты открывается уже из того, что этот перевод древнее почти всех древнейших Греческих манускриптов Нового Завета, доселе известных, и так сказать — отражает в себе древнейший первоначальный текст Апостольских Писаний.
   Однако, существует так называемый «Папирус Райленда 457» (Библиотека Джона Райленда в Манчестере), представляющий исключительный интерес именно тем, что он доказывает подлинность Евангелия от Иоанна в его настоящем виде, поскольку написан данный папирус (к сожалению, неполный) в 120—130-м годах.
Славянский и Русский перевод.
   Остаётся сказать несколько слов о наших отечественных переводах, Славянском и Русском.
   О самом первом Евангелии на Древнерусском языке, не дошедшем до нашего времени и появившемся после проповеди Апостола Андрея упоминает черноризец Храбр в составленном им житии Кирилла и Мефодия. Он, в частности, говорит, что братья Кирилл и Мефодий, проходя через Солунь, увидели там Евангелие, «писаное Рускыми письмены», и нашли человека, у которого выучились Русскому языку. Существуют свидетельства, что там же они научились и Русской грамоте (Толковая Палея, 1494). Русская Азбука составляла тогда 147 букв, и Кирилл с Мефодием сократили число букв до 46, переведя на эту грамоту Писание. Черноризец Храбр упоминает и о Древнерусском священном руническом письме (подобным пользовались также и Скандинавския народы), которое он называет «чертами и резами».
   Славянский же перевод этого более поздняго времени, обязанный своим происхождением просветителям Славян, Солунским уроженцам Кириллу и Мефодию, был, по всей видимости, далеко не первым.
   Святые братья первые труды свои по продолжению просветительской проповеди среди Славян, начатой святым учеником Иисуса Христа Апостолом Андреем, посвятили переводу Евангелия и Апостола, и в течении своей жизни успели перевести на Славянский язык почти все Священныя Книги — 855—870 годы.
   С тех пор Новый Завет во множестве рукописей распространился по всему Славянскому миру, и с введением Христианства на Руси в 988-м году перешёл и в наше Отечество.
   В печати Славянская Библия явилась сначала в Праге в 1570-м году, потом в Остроге в 1581-м году заботами и иждивением князя Константина Острожскаго.
   Острожское издайте без перемены перепечатано в Москве, при Царе Алексее Михайловиче в 1663-м году.
    Исправленный Славянский перевод появился при Императрице Елисавете Петровне в 1751-м году. Елисаветинское издание без изменения повторяется и до сих пор.
   Отдельно Новый Завет явился в печати в первый раз на Славянском языке в Валахии, именно Четвероевангелие, в 1512-м году, в Вене в 1575-м году и в Москве в 1614-м году. Весь Новый Завет в Вильне 1623 года.
   Древнейшими памятниками Славянского текста Нового Завета считают:
    А. ГЛОГОЛИЧЕСКИЕ:
1. Зографское Евангелие. Написано в ΧΙ-м веке в Македонии, в 304 листа; издание Ягича, 1879 года, Берлин. Находится в Российской Национальной Библиотеке в Санкт-Петербурге. 2. Мариинское Евангелие. 173 листа XI же века, написано Сербом, издание Ягича, 1883 года, С.-Пб. Находится в Государственной Библиотеке, в Москве. 3. Ассеманиево Евангелие. Находится в Ватикане. 158 листов XI века. Лучшее издание было сделано И.Вайсом и И.Курцем в Праге, в 1929-м году. 4. Гършковичев («» в Русском языке произносится как дифтонг, соответствующий звуку  œ) Апостол (отрывок). Написан в Хорватии в конце XII-го или в начале XIII-го века. 5. Реймское Евангелие, писанное Глаголицею и хранившееся в Парижской Национальной Библиотеке. Полагают, что оно принесено было во Францию Русскою княжной Анной Ярославной, вышедшею замуж за Французского короля Генриха I-го, в 1044 году. Оно употреблялось при короновании французских королей, и по неизвестности на Западе Глаголического письма, почиталось Древне-Франкским Евангелием. Пётр Великий, во время пребывания своего в Париже, указал его Славянское происхождение. Во время Парижской коммуны оно сожжено было коммунарами, как памятник монархизма, в 1870-м году. Но гораздо раньше этого события, в 1843-м году оно было издано facsïmïle Сильвестром в Париже: и в настоящее время это издание заменяет сгоревший подлинник.    Б. КИРИЛЛОВСКИЕ.
1. Саввина книга. Отрывки Евангелия, расположенные в порядке церковных чтений по Воскресеньям, XI века, издано В.Н.Щепкиным в 1903-м году в С.-Пб. Находится в Главном Московском Архиве в фонде Типографической Библютеки. 2. Затем важнейшим для Славянской письменности памятником несомненно нужно признать Остромирово Евангелие («Евангелие-апракос»), 294 листа большого формата, названное так по имени Новгородского посадника Остромира, для которого было написано в 1056—57-х годах диаконом Григорием (предположительно, с Восточно-Болгарского оригинала). Лучшее издание (третье): С.-Пб., 1889 год. Впоследствии оно принадлежало Софийскому собору (в Новгороде).   В 1806-м году Я.Дружинин нашёл его в покоях Императрицы Екатерины II-й и поднёс Императору Александру I-му, который передал его в Императорскую Публичную библиотеку (ныне Российская Национальная Библиотека) в Санкт-Петербурге, где оно хранится и доныне. В 1843-м году оно было издано Востоковьм.
3. Архангельское Евангелие 1092 года. 4. Мстиславово Евангелие 1117 года. 5. Юрьевское Евангелие 1120 года. 6. Галицкое Евангелие 1144 года. 7. Добрилово Евангелие 1164 года. 8. Мирославово Евангелие XII века (Сербия). 9. Добромирово Евангелие XII века (Болгария). 10. Вуканово или Волканово Евангелие XIII века (Сербия). 11. Добрейшево Евангелие XIII века (Болгария).   Наконец, относительно перевода Нового Завета на Русский язык надо заметить, что первоначально этот перевод сделан был только в 1819—23-м годах Российским Библейским обществом; но с закрытием самого Общества издания его не повторялись в России до 60-х годов, когда, по благословению Святейшого Синода, было предпринято новое исправленное издание Новозаветного текста на Русском языке, и новый перевод появился в 1863-м году, и с тех пор повторяется во множестве изданий.
   Здесь небезынтересно будет привести слова духовного писателя Западной Руси (конец XVI — начало XVII веков) Иоанна Вишенскаго: «Сказую бо Вам тайну великую: як диявол толикую зависть имаеть на Словенскiй язык, же ледве жив оть гнъва; рад бы его до щеты погубил и всю борбу на тое двигнул, да его обмерзить и во огиду приведеть. И што нъкоторие наши на Словенскiй язык хулят и не любят, да знаеши запъвно, як того майстра дъйством и рыганием духа его поднявши творят. А то для того дiавол на Словенскiй язык борьбу тую маеть, зане ж есть плодо-носнъейшiй от всъх языков и Богу любимъйшiй... иж в языку Словенском лжа и прелесть его (дiавола) никакоже мъста имъти не может, ибо истиною, правдою Божиею основан, збудован и огорожен есть...» «Словенскiй язык простым прилежным чтением к Богу приводить».
   Все это говорит нам о том, насколько благоговейно и трепетно относились наши предки к своему языку, зная его как неоценимый дар Божий, приближающий нас к нашему Небесному Родителю.
   У Евсевия оба эти названия по большей части употребляются безразлично.
   До 1933 года находился в С.-Петербурге, пока не был продан советским правительством Британскому Музею за 100,000 фунтов стерлингов.— Ред.
   Церковные писатели, например Тертуллиан, указывали ещё во втором веке, что «холода Скифии пылают жаром веры», а епископ от Скифии Антипатр был участником IV Вселенского Собора, — Ред.

Законоположительныя книги Нового Завета. Обозрение Четвероев...

Понятие о Евангелии.

   Главное место в Новозаветной письменности безспорно принадлежит Евангелиям. Это такия Писания, в которых Апостолами Иисуса Христа и их ближайшими учениками, по внушению Святого Духа, довольно подробно и в известном порядке представлены жизнь, деяния и учение Богочеловека на Земле, на сколько то нужно было для утверждения Христиан в вере в Него (Лк. 1:4; Ин. 20:31). Как весть, или проповедь о всеблагом Спасителе и о вечном Спасении, эти Книги по справедливости называются Евангелиями (благою вестью), и получили такое название от самих писателей (Мк. 1:1), подобно тому как и Сам Иисус Христос называл проповедь о Царствии Божием и о Себе Евангелием (Мф. 26:13; Мк. 16:15). Святой Иоанн Златоустый (1-я беседа на Евангелие от Матфея) говорит, что Матфей Книгу свою справедливо назвал Евангелием: потому что «оно всем: и врагам и невеждам, сидящим во тьме, возвещает конец наказания, разрешение грехов, Оправдание, Освящение, Искупление, Всыновление, наследие Небес и сродство с Сыном Божиим. Что же может сравниться с таким благовестием»? (Твор. Иоанна Златоустаго, изд. С.-Пб. Дух. Акад., т. VII, 1:7). К этому названию Книг в первом же сборнике, содержавшем в себе все или несколько Евангелий, собиратели должны были по необходимости присоединить и имена писателей: κατ? Ματθα?ον, κατ? Μ?ρκον и так далее, что значит: по Матфею, по Марку, то есть по сказанию, по записи Матфея, Марка и прочих. Славянское и Русское: от Матфея, от Марка имеют тот же смысл. Понимаемыя в вышеуказанном смысле, как Благовестие о Спасителе и о Спасении, с целью утверждения в вере, Евангелия отличаются от тех апокрифических сказаний о жизни и чудесах Иисуса Христа, которыя с такою подробностию и вниманием касались событий из малоизвестного периода Его жизни: от рождения до вступления в общественное служение; отличаются и от всех других изложений Евангельской историй.
Число Евангельских Книг.
   Апостолы первоначально проповедовали устно, но очень рано уже они начали записывать своё благовестие в письмена. Желая дать новообращающимся ко Христу краткое, но точное изложение жизни и учения Иисуса Христа, Апостолы и их ученики естественно старались дать этому изложение более или менее однообразный вид в общем и избежать разногласий и повторений в частном; при этом, конечно, не забывались и личныя потребности первоначальных читателей Евангелия, равно как имелось в виду и намерение оградить их от лже-евангелий.
   С такою катехизическою целью явились Евангелия от Матфея и от Марка — первое для Христиан из Иудеев, второе для Христиан Римских, или правильнее — обращающихся из язычников; потом с целью утверждения в известных уже истинах, и только для одного лица, явилось Евангелие от Луки и, наконец, как заключение Евангельской письменности, и опять с целью подтверждения прежних Евангелий и всего учения о Христе, написано Евангелие от Иоанна.
   Таким образом, число Евангелий возросло до четырёх. Конечно, каждое из четырёх Евангелий могло удовлетворить первоначальной потребности Христиан и, таким образом, как бы делало излишними остальныя три Евангелия; но Церковь, имея в виду разнообразныя потребности Своих членов и признавая во всех четырёх Евангелиях несомненныя произведения Духа Божия, приняла все четыре Евангелия и самому четверичному числу их приписывает особенное значение.
   Все же другия Евангелия, как заключающия в себе большею частию вымышленныя сказания о жизни Иисуса Христа, постоянно были отвергаемы Церковью. Несмотря на обилие их в Первые века Христианства, только немногая из них дошли до нашего времени; большая часть известна нам только по именам или в отрывках.
Значение четверичного числа Евангелий.
   Четыре Евангелия, по учению Церкви, суть как бы 4 Херувима, носящие трон Божий, или 4 столпа, на которых утверждаются 4 конца мира, 4 Райския реки, по которым изливается благодать в 4 страны Света и тому подобное. Для означения характера каждого из 4 Евангелистов, с первых веков употребляются символическия изображения 4 животных, виденных пророком Иезекиилем: для Матфея — образ человека, так как он начинает своё Евангелие изображением Человеческого происхождения Иисуса Христа: для Марка — льва, так как он начинает гласом вопиющого в пустыне, львом от Иуды (Быт. 49:9); для Луки — тельца, потому что он начинает с ветхозаветных жертв: для Иоанна — орла, по высоте его учения. Так думают святой Ириней, Иероним, Григорий Великий и вообще отцы Церкви на Востоке и Западе.
   Но есть и другия приноровления вышеозначенных символов к Евангелистам. У святого Софрония Иерусалимского лев приписывается Иоанну, телец — Луке, человек — Матфею, орёл — Марку.
   Что касается значения и необходимости четверичного числа Евангелий, то достаточно привести суждения об этом предмете святого Иоанна Златоустого и блаженного Феофилакта: «Ужели один не мог написать всего, что нужно? — спрашивает святой Иоанн, и отвечает: Конечно, мог. Но когда писали четверо, писали не в одно и то же время, не в одном и том же месте, не сносясь и не сговариваясь между собою, и при всём том написали так, что всё как будто одними устами произнесено: то это служит сильнейшим доказательством истины. Случилось, скажешь ты, однако, противное; ибо они обличаются часто в разногласиях. Но сие — то самое и есть верный признак истины. Ибо если бы они во всём в точности были согласны между собою даже касательно времени, места и самых слов, то никто из врагов не поверил бы, что они писали Евангелия, не сошедшись между собою, не по обыкновенному взаимному соглашение, и чтобы согласие их Писаний было следствием одной искренности.
   А теперь находящееся между ними небольшое разногласие освобождает их от всякого подозрения и ясно говорит в пользу писавших» (Златоустый, 1-я беседа на Мф.). Блаженный же Феофилакт (в Предисловии на Мф.) говорит: «Четыре благовестия дал (Христос) с тою целию, чтобы мы из них научались четырём всеобщим (верховным) добродетелям: мужеству, мудрости, справедливости и целомудрию. Иначе: есть четыре благовестия, потому что содержат четыре рода предметов: догматы, заповеди, обетования и угрозы. И верующим в догматы и хранящим заповеди они обещают будущее блаженство, а не верующим в догматы и не хранящим заповедей угрожают будущими муками».
   Но все они от одного Святого Духа произошли, все одному учат, одинаково назидают, все ведут к одной и той же цели. И в заключении прибавляет: «Егда бо видиши сих четырех (Евангелистов), не сошедшихся, ниже седших друг с другом, но иного инде суща, тажде написавши о тех, яко от единех уст: не убо ли удивишися благовестию истины, и речеши, яко от Духа Святого глаголаху?» Таким образом, по верованию Церкви (Ириней, «Против ересей» 3:2,8), четыре Евангелия составляют одно τετρ?μορφον το ε?αγγελιον, или просто τετραευαγγ?λιον — четвероевангелие. Особенно первыя три Евангелия, носящие обыкновенно название синоптиков1), суть не что иное, как три списка одного и того же сочинения, три оттиска одного и того же издания; четвёртое же Евангелие есть уже второе издание, пополненное тем, чего не доставало в первом.
   Такой взгляд на Евангелия, как на одно сочинение, выразился в самых надписаниях Евангелий: это не Евангелия Матфея, Марка, Луки и Иоанна, но Евангелии от Матфея, или исправление — по Матфею, (κατ? Ματθα?ον, secundum Lucam); то есть не лично принадлежащее им, но через них, по их списку, преданное Церкви: собственно же это Евангелие Иисуса Христа или Духа Святаго.
Взаимное отношение Евангелий.
   Особенное сходство первых трёх Евангелий между собою не только в порядке изложения фактов, но и в самых выражениях, давно породило попытки объяснить это сходство взаимною зависимостью одного Евангелия от другого, или всех трёх от неизвестного общого источника. Если не брать во внимание наидревнейшого мнения блаженного Августина, который считал Марка последователем и как бы сократителем Матфея (pedïssequus et brevïator vïdetur), и вообще ставил последующих Евангелистов в зависимости от предыдущих, то можно представить целые десятки мнений, пытающихся разъяснить неизвестную нам историю происхождения Евангелий и их взаимного отношения. Но, конечно, было бы совершенно излишне распространяться о всех таких догадках.
   При разногласии и шаткости мнений об этом предмете, естественнее всего обратиться к церковному Преданию, которое, поставляя четыре Евангелия всегда в одном определённом порядке и удерживая за ними имена только тех Апостолов, которые и теперь стоят в надписаниях сих Книг, таким образом утверждает как взаимное соотношение их между собою, так и происхождение их от тех именно лиц, которых имена оно ставит над Евангелиями.
   Держась этого Предания, мы должны будем признать, что как Марк не сокращал только Матфея, но самостоятельно излагал то же, что есть у Матфея и частию у Луки; так и Лука не пользовался только текстом Матфея и Марка, ни отличается от того и другого и в расположении и в изложении событий; а равно все три Евангелиста не пользовались каким-нибудь первоначальным письменным источником, потому что о таком первоевангелии никто из древних учителей Церкви никогда не упоминал — и если бы оно было, то потеря его была бы необъяснима. И потому, правильнее предположить, что все три (а впоследствии и четвёртый) Евангелиста излагали жизнь и учение Иисуса Христа так, как они сами видели и слышали, или как узнали от непосредственных очевидцев и служителей Слова, то есть все пользовались устным Первоевангелием.

Писатель первого Евангелия.

   Первое место между Евангелиями, и по времени происхождения, и по положению в ряду других Евангелий, издревле занимает Евангелие от Матфея, одного из числа 12-ти. Это тот Матфей, который иначе называется Левием и который сам описал своё призвание в своём Евангелии (Мф. 9:9; Мк. 2:14; Лк. 5:27). По Преданию, он был Галилеянин, родом из Назарета, сын Алфея, как говорит Марк (2:14), и по званию мытарь, как он сам себя называет (10:3; 9:9).
   Призванный Господом к апостольству, он учредил у себя Вечерю велию для Призвавшого и затем последовал за Христом вместе с другими призванными. По Вознесении, он, как можно догадываться, долго оставался в Палестине, проповедуя Евангелие Иудеям — и затем перенёс проповедь к другим народам, между которыми Предание указывает Ефиоплян, Сириян, Парфян, Мидян, Персов и Скифов, живших в пределах нашего Отечества. Ипполит («De XII apostolïs») говорит о побиении его камнями в Иераполе Парфянском; Греческая и Римская Церковь признают его мученическую смерть и совершают его память (на Востоке) 16 Ноября, а также вместе с другими Апостолами 30 Июня; (на Западе) 21  Сентября. Матфей ­­ дарованный, с Иудейскаго.
Обстоятельства и время происхождения Евангелия от Матфея.
   Что было главною и первоначальною причиною происхождения первого Евангелия, с достоверностью сказать трудно. Предание, сохранённое Евсевием («Церковная история» 3:24), утверждает, что Апостолы, перед отправлением своим на проповедь в разныя страны, поручили Матфею написать Евангелие, которое могло бы служить образцом изложения Евангельской истории. Но так как уже тотчас после смерти первомученика Стефана (36-й год) Апостолы начинают проповедовать вне Иерусалима и даже вне Палестины, хотя до собора Иерусалимского (52 г.) преимущественно проповедуют только Иудеям, то написание Евангелия от Матфея надобно относить к очень раннему времени.
   И действительно, Евсевий в своей хронике, Феофилакт в Предисловии на Евангелие от Матфея, Зигабен и все древния Греческия и наши Славянския рукописи и Арабское житие Евангелиста Матфея — полагают, что его Евангелие написано в 8-й год по Вознесении Иисуса Христа, то есть в 41-м или в 42-м году. Правда, большая часть критиков не согласна с этим свидетельством Предания и, на основании одного не совсем определённого указания Иринея («Против ересей» 3:1,1), относит написание Евангелия от Матфея к 61—64 годам по Рождестве Христовом, то есть лет через 30-ть по Вознесении Иисуса Христа; но уже то обстоятельство, что ко времени Апостольского собора (52 года) в Иерусалиме не оставался никто из Апостолов, кроме Петра и Иакова — брата Господня (Деян. 15:7,13; Гал. 1:18,19) — заставляет предполагать написание Евангелия от Матфея раньше времени Апостольского Собора. А написание его для Иудеев и притом на тогдашнем Иудейском (или Арамейском) языке даёт повод заключать, что это Евангелие могло быть написано именно вскоре после первоначального разсеяния Апостолов на проповедь и, может быть, тогда, когда Апостолы отправляли Варнаву в Антиохию (Деян. 11:22), что приблизительно падает на 42-й год по Рождестве Христовом, то есть 8-й по Вознесении.
   Другия указания-хроники Александрийской (IV-VII века) и Никифора Каллиста (XIV века), относящия написание Евангелия от Матфея к 48—49 году, могут относиться ко времени первоначального перевода Евангелия на Греческий язык. Мнение о более раннем происхождении Евангелия от Матфея тем необходимее допустить, что потребность в изложении жизни Иисуса Христа чувствовалась с первых дней распространения Христианства. Евангельская история составляла существенную принадлежность проповеди Апостольской.
   Начиная своё благовествование народу, Апостолы прежде всего благовествуют Христа, то есть говорят о Нем: Кто был, как жил, чему учил, и как потом пострадал, умер и воскрес Иисус. А так как в числе первых благовестников Евангелия уже находились лица, не бывшия очевидцами и непосредственными учениками Иисуса Христа, то для сохранения однообразия и правильности проповеди этих лиц — особенно при появлении многих Писаний о жизни Христа (Лк. 1:1) — естественно являлась надобность в письменном изложении ея таким лицом, которое было постоянным спутником Иисуса Христа.
   Этой потребности и мог удовлетворить Апостол Матфей, написав своё Евангелие в самый первый период распространения Евангельской проповеди.
    Примечание. Слова Иринея («Против ересей» 3:1), послужившия поводом для новейших критиков относить написание Евангелия от Матфея к позднейшему времени, вовсе не означают того, что в них хотят видеть. Ириней говорит: о μ?ν δ? Ματθα?ος εν το?ς ?βρα?οις τη ιδ?α διαλ?κτφ αυτ?ν και γραφ?ν ?ξ?νεγκεν Ευαγγελ?ου, του Π?τρου κ. του Πα?λου εν Ρ?μη ε?αγγελιζομ?νων κ. θεμελισ?ντων την ?κκλησ?αν. Очевидно, святой муж сопоставляет здесь проповедь Петра и Павла в Риме с проповедью Матфея среди Иудеев, а не указывает времени написания Евангелия от Матфея. И потому приведённое выражение следует перевести: «Так, Матфей издал у Иудеев на их собственном языке Писание Евангелия, между тем как Пётр и Павел благовествовали в Риме и основали Церковь».
   Выше немного Ириней говорит, что святые Апостолы вышли во все концы Земли, благовествуя и возвещая Небесный мир людям, которые и все вместе, и каждый порознь имеют Евангелие Божие; и потом приводит выше цитированное место в подтверждение того, что каждый народ имел своих благовестников, и что каждый из них потрудился так или иначе в Благовестии.
   Ириней («Прот. ерес.» 3:1) и Ориген (у Евсевия, «История Ц.», 5:8; 6:25) говорят, что Матфей написал первоначально своё Евангелие для Христиан из Иудеев и притом на тогдашнем Иудейском (арамейском) языке. Последующие отцы и писатели Церкви подтверждают это древнейшее свидетельство, и само Евангелие Матфея даёт нам право заключать, что Матфей действительно написал оное для утверждения в вере Христиан из Иудеев. На основании этого мы можем предположить, что поводом к написанию Евангелия могло быть желание Апостола оставить письменный памятник того учения, которое он проповедовал Иудеям — и в то время, когда он хотел отправиться с проповедью к иным народам. Это назначение Евангелия для Христиан из Иудеев открывается из всего содержания Евангелия. Так, в нём для доказательства Мессианского значения Иисуса Христа очень часто приводятся пророчества из Ветхого Завета.
   Евангелие начинается родословием Авраама, через Давида; обстоятельно указывает исполнение пророчеств в рождении, бегстве Иисуса Христа в Египет, в проповеди, в чудесах, в страданиях и Воскресении Его; всего этого, конечно, не было надобности доказывать Христианам из язычников — вовсе незнакомым с Ветхозаветными пророчествами.
   В изложении Матфей часто упоминает о беседах Иисуса Христа с фарисеями и обличениях их лицемерия; касаясь же Иудейских обычаев и указывая некоторыя местности Палестины, он не объясняет их, как это делают другие Евангелисты, а предполагает известными для своих читателей. Поэтому же Матфей и не говорит ничего о превечном рождении Сына Божия, а старается лишь показать в Нём Царя и Пророка.
   Принадлежность первого Евангелия Матфею-мытарю кроме Предания подтверждается ещё и тем, что писатель яркими чертами изображает существовавшее пренебрежение к мытарям — грешникам — со стороны мнимых праведников — фарисеев и книжников — и напротив, явное благоволение к мытарям со стороны Иисуса; с такою же отчётливостью он передаёт и обличительныя речи Иисуса Христа против фарисеев.
Язык.
   Наконец, самый язык, на котором написано было первоначально Евангелие Матфея, по свидетельству Папия, Оригена, Иринея, Евсевия и особенно Иеронима, был Арамейский, или тот Иудейский язык, которым говорили Иудеи во времена Иисуса Христа. Правда, этот Иудейский подлинник Евангелия не сохранился до нашего времени и очень рано утрачен; но существование его несомненно известно из вышеприведённых свидетельств. Что касается Греческого перевода, в котором до нас дошло Евангелие от Матфея, то он с самых первых пор Христианства пользуется в Церкви величайшим уважением, как самый подлинник. Происхождение его несомненно принадлежит временам Апостольским, и Преданием приписывается то самому Матфею, то Варнаве, то Евангелисту Иоанну, то — по крайней мере -  кому-нибудь из мужей Апостольских.
   Утрата же Иудейского подлинника объясняется падением царства Иудейскаго, вследствии чего разсеянные вне Палестины Иудеи должны были говорить на Греческом языке или другом местном наречии и забывать свой родной язык. Некоторые же подозревают, что Иудейский текст Евангелия от Матфея был скоро испорчен руками Назореев, упорно державшихся ветхозаветных преданий и обрядов — почему и был заменён в Церкви Греческим переводом; с увеличением числа Христиан из язычников, Иудейский текст и совсем был забыт. Слабые остатки и небольшие отрывки его находят в так называемом Евангелии от Иудеев.

Второе Евангелие.

   Второе Евангелие носит имя Марка. Этого Марка считают за одно и то же лицо с Иоанном-Марком, племянником Апостола Варнавы (Деян. 12:12,25; 15:37; Кол. 4:10). Родом Иерусалимлянин (Деян. 12:12), он — вероятно — обращён ко Христу Апостолом Петром (1 Пет. 5:13); сначала сопутствовал Павлу и Варнаве, но оставил их, за что, во второе их путешествие, Апостол Павел не взял его с собою; вследствии чего Варнава отделился от Павла и, в сопровождении Марка, отправился на остров Кипр.
   Потом мы опять видим Марка при Павле (Кол. 4:10; Флм. 1:23; 2 Тим. 4:11). Предание между тем, согласно с Посланием Петра, считает его спутником и истолкователем Апостола Петра и говорит, что он по смерти его проповедовал в Египте, был первым епископом Александрийским и там пострадал, по мнению некоторых, в 63-м году, хотя такая ранняя смерть Евангелиста прежде смерти Апостолов Петра и Павла не согласуется и с данными, выводимыми из Посланий Апостола Павла и даже Апостола Петра. Память его в Восточной и Западной Церкви 25 Апреля. В Римской Церкви, впрочем, Евангелист Марк отличается от Иоанна-Марка, и память сего последняго совершается 27 Сентября (Марк с Латинского — сухой, увядший). Думают, что Евангелист принял имя Марка, вместо своего родового «Иоанн», перед отправлением на проповедь к язычникам.
Обстоятельства происхождения,
   Как Марка считают последователем Петра, так и его Евангелие Петровым. Предание (Климент Александрийский) говорит, что Римские Христиане просили Марка записать для них проповедь Петра, и Марк исполнил их просьбу. Пётр, узнавши об этом, ни препятствовал, ни побуждал к этому а Евсевий от себя прибавляет, что по написании Евангелия Пётр всенародно одобрил и утвердил своим авторитетом сделанную Марком запись («Церковная История» 2:15). Этим объясняется уважение древней Церкви к Евангелию от Марка, хотя Марк был и не из числа 12-ти.
   Назначение Евангелия Марка для Римских Христиан открывается из того, что в нём почти нет Ветхозаветных пророчеств, но есть указания и объяснения Иудейских обычаев и встречаются Латинские слова и целыя выражения, составленныя по образцу Латинских, для слов и выражений очень известных и в Греческом языке. Участие же Апостола Петра в составлении Евангелия заметно из прибавления или опущения некоторых подробностей, относящихся к жизни сего Апостола (Мк. 8и далее Мф. 16и другия). Но отсюда вовсе не следует заключать, что Евангелие от Марка написано было на Латинском языке.
   Существование будто бы Латинского оригинала сего Евангелия в Венеции или Праге есть совершенная выдумка. В пользу Греческого подлинника говорят как все древния свидетельства, так и внутренние признаки.
   Касательно времени появления Евангелия Марка мы имеем различныя, трудно согласуемыя свидетельства Предания. Древния рукописи носят обыкновенно указание на 10-й год по Вознесении Иисуса Христа, то есть 44-й год по Р.Хр. Но с таким указанием рукописей большая часть изследователей несогласны на основании того предположения, что в такое раннее время Марк должен был находиться ещё при Савле и Варнаве, а не при Петре, истолкователем которого он является. Так как соединение его с Петром могло произойти, говорят, только после Апостольского Собора, то есть не ранее 52-го года, то периодом появления Евангелия от Марка полагают период между 52—67 годами, то есть между временем отлучения Марка от Павла и временем смерти Апостола Петра.
   Ещё ближе определяют время появления Евангелия от Марка временем прибытия в Рим Апостола Павла, у которого он упоминается, как слуга и сотрудник, следовательно не раньше 61-го года. На более позднее происхождение этого Евангелия указывает, по-видимому, Ириней (111:1), когда говорит, что Марк написал свое Евангелие после отшествия Петра и Павла (μετ? την το?των ?ξοδον), что обыкновенно понимают в смысле смерти Апостолов, или — по крайней мере — в смысле удаления их из Рима, около 64-го года, когда Пётр путешествовал в Вавилон (1 Пет. 5:13), а Павел далее на Запад, в Испанию (Рим. 15:28).
   Но против поздняго происхождения Евангелия от Марка стоят свидетельства Климента Александрийского и Евсевия, которыя говорят, что когда Марк написал свое Евангелие, то Апостол Пётр подтвердил оное своим авторитетом; следовательно, оно написано до смерти Петра и прежде удаления его из Рима. Иначе, он и не мог одобрять того, чего не видел и не читал. С приведёнными свидетельствами согласно и приводимое Евсевием свидетельство Папия, что Марк записал в Евангелии то, что сохранила ему память из устной проповеди Апостола Петра о Христе (οσα?μνημ?νευσεν, ακριβ?ς ?γραψεν), и при написании заботился только о том, чтобы не пропустить ничего из слышанного и не переиначить (εν?ς ?ποι?σατο πρ?νοιαν του μηδ?ν ων ?κουσε παραλιπε?ν ? ψε?σασθαι τι εν α?το?ς). Но в последнем Евангелист мог убедиться только по прочтении его записи Апостолом Петром.
   Останавливаясь на свидетельстве Папия, как более сообразном с уважением Церкви к писанию Марка, как писанию Апостольскому, следовательно, одобренному самим Апостолом, и принимая во внимание, что, по свидетельству Иеронима, Апостол Пётр впервые начал проповедовать в Риме в 43—44 годах, когда, избавившись от рук Ирода Агриппы, отошёл от Иерусалима в другое место (Деян. 12:17; по мнению Cornelїї a Lapїde — в Рим), и что во время проповеди его там — и во всяком случае раньше удаления его оттуда — может быть вследствии указа Императора Клавдия в 49-м году ­­ Деян. 18:2) — Римские Христиане имели надобность в письменном изложении его проповеди: мы согласны признать наиболее вероятности за указаниями рукописей, относящих время появления Евангелий от Марка к 44-му году по Р.Хр.
   Что касается свидетельства Иринея, то оно не будет противоречить сему, если мы (с Гуго Гроцием), вместо вышеприведённого чтения: μετ? την το?των ?ξοδον, примем другое, принадлежащее одной древней рукописи, именно: μετ? την το?του εκδοσιν, то есть после издания сего (разумеется — Евангелия от Матфея) Марк, ученик и истолкователь Петра, и сам написавший проповеданное Петром, передал нам (Евангелие).

Третье Евангелие. Писатель.

   Писателем третьяго Евангелия признаётся Лука, может быть Lucanus, по преданию, родом Антиохиец, и — как кажется прозелит — из язычников (Кол. 4:14, сравните Стихи 10—11), по занятию — врач, а по сказанию позднейших писателей, и живописец. Предание говорит, что Евангелист Лука, как прозелит, пришедши в Иерусадим на один из больших праздников, во время пребывания там Иисуса Христа, был так поражён чудесами и проповедью Его, что сделался одним из постоянных последователей Его и был причислен к числу 70-ти учеников, а после Воскресения Иисуса удостоен вместе с Клеопою явления Воскресшого на пути в Еммаус (Лк. 24:13-35).
   Впоследствии времени, как можно видеть из Книги Деяний, он сделался спутником Павла во время второго Апостольского путешествия его (Деян. 16и далее), и не разставался с ним, вероятно, до самой смерти; по крайней мере, мы видим его в Риме как в первое заключение Апостола Павла в узы (Деян. 27:27; 28:16; Флп. 23), так и во второе, незадолго до смерти Павла (2 Тим. 4:10). О дальнейшей судьбе Евангелиста ничего неизвестно. Некоторые передают, что Апостол Павел посылал его на проповедь в Египет и Ливию; кончину же его полагают или в Египте или в Греции, некоторые — Ефесе, другие в Вифинии. Иероним говорит, что он скончался мученически и погребён в Константинополе. Но вероятнее, что он пострадал в Риме вместе с Павлом — почему мы и не имеем от него третьей книги — о дальнейшей проповеднической деятельности Апостола Павла и о его мученической кончине. Память Евангелиста Луки в нашей и Римской Церкви 18 Октября.
Обстоятельства происхождения.
   Евангелие своё Евангелист Лука, как видно из Предисловия, назначил для державного Феофила; но кто был этот Феофил — ни из Евангелия, ни из Предания не видно. Позднейшие изследователи считают его Антиохийцем и — судя по титулу κρ?τ?στος, который у Луки придаётся лицам знатным и преимущественно прокураторам (Деян. 23:26; 24:3; 26:25) — прокуратором Сирии, но так как с этим именем не известен ни один прокуратор: то имя Феофил считают Христианским. Другие же, на том основании, что в описании местностей Лука подробно описывает только Палестинския, а Италийския оставляет необъяснёнными, предполагают, что Феофил был Римлянин или Италиец, или по крайней мере, был хорошо знаком с тамошними местностями. Что касается времени происхождения Евангелия от Луки, то большая часть изследований полагают оное незадолго до написания книги Деяний и уже — может быть — в Риме, то есть около 63—64 годов по Р.Хр. Но древнейшие писатели (Ириней, Ориген, Климент Александрийский) и позднейшие (Дорофей Тирский, Софроний, Феофилакт) относят написание третьяго Евангелия от Луки к более раннему времени. Во многих списках Евангелия от Луки есть подписи, относящие написание его к 15-му или 22-му году по Вознесении Иисуса Христа, то есть к 48—55-му году по Р.Хр. Для объяснения более ранняго происхождения Евангелия предполагают, что Евангелист Лука, как один из 70-ти учеников, бывший — вероятно — по званию врача близким к Феофилу и обративший его из прозелитов в Христианство, желая дать ему твёрдое основание того учения, в котором он был наставлен (Лк. 1:4), вознамерился и письменно предложить своему обращенцу то учение о Христе, которое он преподал устно, следуя в этом случае примеру первых Евангелистов: Матфея и Марка, а может быть, и других неизвестных нам писателей, но во всяком случае утверждаясь на разсказах самовидцев и первых служителей Слова, и только после тщательного изследования сделавшихся ему известными повествований.
   Так как Евангелист Лука последнее время своей жизни был постоянным спутников Апостола Павла, то многие святые отцы признают его Евангелие Павловым и находят для того основания, как в сходстве Евангелия Луки по духу и характеру содержания с большею частию посланий Павловых (например, о всеобщности Спасения, совершённого Христом для всех людей, о призвании язычников в Царство Божие наравне с Иудеями и подобное), так и в сходстве частных разсказов Евангелиста с разсказами Апостола Павла (например, о Тайной Вечере). Поэтому думают, что как самую мысль о написании Евангелия Лука заимствовал у Апостола Павла, так потом и составление Евангелия произвёл под влиянием Апостола Языков.
   Определяя ближе время написания Евангелия от Луки, можно происхождение его отнести к тому времени, когда Христианство стало широко распространяться между Антиохийцами, так что даже и многия знатныя лица, вроде Феофила, обратились ко Христу; а это, как утверждает Предание, и могло падать на 48-й год по Р.Хр., или 15-й по Вознесении (Сравните Деян. 9:26) Но так как Евангелие от Луки первоначально имело частное назначение для одного лица и, следовательно, не скоро могло сделаться известным Церквам, то Апостол Павел, во время второго своего путешествия, сошедшись с Лукою в Троаде (Деян. 16:10) и взявши его себе в спутники, перечитал и составленное им Евангелие и, одобрив оное, признал нужным сделать его общеизвестным в Церквах, в которых он проповедовал — а это могло случиться только к концу второго апостольского путешествия Апостола Павла, то есть не раньше 55-го года по Рождестве Христовом, или 22-го года по Вознесении.
   От этого могла произойти и разница в показаниях года написания в разных списках Евангелия — потому что одни списки указывают на время происхождешя Евангелия, другие на время обнародования его в Церквах. К этим соображениям нужно прибавить, что во втором Послании к Коринфянам (8:18), написанном в 58-м году — то есть во время 3-го путешествия — Апостол Павел, говоря об отправлении к ним с Титом какого-то брата, не названного по имени, замечает о нём, что он похваляется во всех Церквах Евангелием — что, по мнению Оригена, Златоустаго, Иеронима и многих новейших писателей, должно относиться к Луке и к его Евангелию.
   Между прочим, более ранним происхождением Евангелия можно объяснить и разницу в языке Евангелия и Деяний, которую замечают в этих двух произведениях одного и того же писателя, чего — конечно — не было бы, если бы обе книги произошли одна вскоре после другой.

Четвёртое Евангелие. Писатель.

   Писатель четвёртого Евангелия сам указывает на себя в своём Евангелии (Ин. 19:35­26; 21:24­20); и, как подтверждает всеобщее Предание Церкви и историческия свидетельства, есть Иоанн, один из 12-ти Апостолов. Он был сын Зеведея, родом из приморского города в Галилее, может быть, из Вифсаиды.
   Как можно предположить, отец его был человек богатый и, вероятно, имел дом в Иерусалиме (Ин. 19:27), вследствии чего сам Иоанн был знаком даже первосвященнику, был известен во дворе его и знал многих из слуг его лично; равно как и они его знали (18:15,16,26). Как сын богатого человека, Иоанн мог получить, по тогдашнему времени, хорошее образование; но очень рано разделял труды и занятия своего отца — рыбака. Сначала он был учеником Иоанна Крестителя, но, услышав его указаше на Иисуса Христа как на Агнца Божия, последовал за Ним и с тех пор не оставлял Его даже во время страданий Его на кресте.
   Юнейший по возрасту — как утверждает Предание — он превзошёл старейших силою любви и преданности к Господу, за что и сделался любимейшим учеником Его.
   Вместе с Петром и братом своим Иаковым он присутствовал при важнейших чудесах Иисуса Христа, например, при воскрешении дочери Иаира; был свидетелем Преображения Иисуса Христа, на Тайной Вечери возлежал на персях Его и был призван к бдению во время Гефсиманских страданий Богочеловека.
   Когда все ученики, разбежались — страха ради Иудейска — во время взятия Спасителя на суд, он один сопровождал его во двор Каиафы, ввёл туда и Петра, а у Креста удостоился усыновления Божией Матери.
   По Воскресении он в числе первых уверовал вести Воскресения и на море Тивериадском первый узнал явившагося Господа и получил обетование не умереть до тех пор, пока не приидет Сам Господь.
   Кроме взаимной любви между Учителем и учеником, Предание находит и естественную близость между ними, так как мать Иоанна Саломия почитается дочерью Иосифа — мужа Пресвятыя Девы — почему и Сам Господь у Феофилакта и в Предании Церкви называется дядей Иоанна. Но эта родственная близость Богослова с Иисусом Христом окончательно утвердилась у Креста Господня, когда Божественный Страдалец поручил его заботам и любви Свою святейшую Матерь.
   Сделавшись питателем и хранителем Ея, Иоанн не оставлял Иерусалима как говорит Предание, до самой смерти Богоматери — и только однажды был посылаем собранием в Самарию для руковозложения на новообращённых и низведения на них Духа Святого (Деян. 8и так далее). Апостол Павел виделся с ним во время Собора Апостольского (Гал. 2:9; Деян. 15и далее) Но где находился Иоанн после этого, мы не имеем сведений. Предание утверждает, что он избрал местом своей деятельности Ефес.
   Император Домициан, или, вернее, Нерон отправил его в ссылку на остров Патмос, где он написал Апокалипсис — и потом, возвратившись из ссылки, снова утвердился в Ефесе и скончался там в глубокой старости, в царствование Траяна. За высоту своего учения он вместе с братом преднаречён от Иисуса Христа Воанергес, сыном грома (Мк. 3:17), а от Церкви получил имя Богослова. Память его совершается два раза — 8 Мая и 26 Сентября: в Римской Церкви 27 Декабря).
Сведения о происхождении Евангелия от Иоанна.
   О происхождении Евангелия от Иоанна Предание говорит, что когда в конце Первого века среди Малоазийских Христиан стали распространяться ложныя учения Керинфа и других еретиков, отвергавших Божество Иисуса Христа, тогда Малоазийские епископы обратились к Апостола Иоанну, в то время уже глубокому старцу и единственному, остававшемуся в живых, свидетелю жизни Иисуса Христа, и представили ему первыя три Евангелия, прося его или подтвердить их своим авторитетом или написать своё Евангелие в опровержение лжеучения еретиков.
   Иоанн, разсмотрев представленныя ему Евангелия, одобрил их для употребления, но в пополнение недостававшого в них и для большого утверждения истинного учения о Божестве Иисуса Христа, против лжеучения еретиков, нашёл нужным написать и своё Евангелие, которое и начал учением о превечном рождении Бога-Слова. Такия обстоятельства происхождения подтверждаются и внутренними признаками и содержанием четвёртого Евангелия, так как в нём излагаются по преимуществу те чудеса и те беседы, о которых синоптики не упоминают, и которыя могли служить сильнейшими доказательствами Божества Иисуса Христа.
   Согласно с этим Преданием, должно предположить, что Евангелие написано было в Ефесе или в одном из Малоазийских городов и никак не ранее 80-го года, то есть долгое время спустя после возвращения Апостола с острова Патмос и после написания Апокалипсиса, чему подтверждением может служить сравнительно более чистый и обработанный Греческий язык, чем в Апокалипсисе, написанном или на острове Патмос или вскоре после возвращения с него.
   Все почти свидетельства древних писателей и новейших толкователей сводятся к тому, что Евангелие от Иоанна было последним по времени Писанием Нового Завета, следовательно написанным в самой глубокой старости писателя, в конце I-го века. Святой Епифаний («Ерес.» 51:12) говорит, что Иоанну было 90 лет в то время, когда он написал своё Евангелие, а так как он был призван к Апостольству очень молодым — по свидетельству Иеронима — в ранней юности (ad ‘Iovian 1), то 90-летний возраст его падает на последние годы I-го столетия. В этом убеждает, как мы уже видели, и язык Евангелия, сравнительно чистейший, чем в Апокалипсисе, к какому бы времени мы ни относили время происхождения его: ко времени ли Нерона (67—68 годы), или ко времени Домициана (96 г.). Свидетельство Феофилакта и древния подписи, относящия происхождение Евангелия к 32-му году по Вознесении Христовом (66-й год), или произошли от смешения Евангелия с Апокалипсисом, или (у Феофилакта) указывают на время ссылки, с которой началась письменная деятельность Иоанна, и за которою появилось Евангелие.
   Возможность сохранения в памяти до глубокой старости всех подробностей жизни и бесед Иисуса Христа объясняется личным характером Иоанна, пламенным, впечатлительным, но сосредоточенным или самозаключённым, вследствии которого Иоанн слагал в сердце своём виденное и слышанное до дня, когда понадобилось письменно огласить то, что глубоко таилось в душе любимого ученика Христова.
   Если примем во внимание, что это был любимый ученик Христов и сам, без сомнения, более всех любивший Его; если припомним, что все вообще старцы охотно и с большою подробностью воспроизводят в своей памяти и разговоре, а иногда и на письме, мельчайшия подробности своей юности, а особенно те случаи, которые имели для них какое-нибудь важное значение; если всё это примем во внимание, то нисколько не покажется несообразным или подозрительным, что Иоанн в глубокой старости с такою точностью воспроизводит целый ряд бесед любимого Учителя. Это были беседы, которыя наиболее глубокое впечатление оставили в молодой душе Иоанна. Это были чудеса и события, которыя — по своей высокой важности -  неизгладимыми чертами врезались в его памяти. Причём, конечно, и главным образом, не надо забывать, что Иоанн, как и другие Евангелисты, писал по вдохновению Святого Духа, Который Своим действием возвышал, укреплял и очищал естественныя силы Евангелиста.
Подлинность.
   Против Евангелия от Иоанна более, чем против других Евангелий, возстаёт отрицательная критика и старается заподозрить его подлинность и правдивость. Чистота Греческого языка Евангелия, возвышенный, мистический характер его, длинныя беседы, воспроизведённыя с такою живостью и последовательностью, совершенно отличный от других Евангелий порядок изложения событий, и некоторые подробности, расходящияся с представлениями синоптиков, заметная тенденциозность Евангелия: всё это служит поводом к сомнению в принадлежности 4-го Евангелия Иоанну, а существование в Ефесе в I-м и в начале II-го века пресвитера Иоанна, о котором упоминает Папий (у Евсевия, «Церковная История» 3:39), подало повод приписать это Евангелие другому лицу, носившему имя Иоанна, или кому-нибудь из учеников Иоанна, выдавшему своё сочинение под именем известного ученика Господня; причём обращают внимание и на то, что дух любви, веющий в этом Евангелии и приписываемый Иоанну, совершенно не соответствует духу ревности сынов Громовых, с каким является Иоанн в Евангелиях синоптиков (Лк. 9и далее) и в Апокалипсисе.
   Но все эти возражения изчезают сами собою, если мы примем во внимание как продолжительность жизни Иоанна, так и обстоятельства происхождения Евангелия. Долгое пребывание в Ефесе среди образованного Греческого сословия, могло повлиять на язык Иоанна так, что он стал писать гораздо чище и свободнее, чем в Апокалипсисе, написанном гораздо прежде. И перемена характера из пламенного ревнителя в кроткаго, дышащого любовию, учителя любви могла произойти от всесмягчающого духа любви Христовой и подтверждается подобным же примером Апостола Павла.
   Любовь и привязанность Иоанна к Учителю объясняют нам и живость, с которою воспроизведены им беседы Спасителя дословно. Та же любовь и возвышенность духа объясняют нам и то, почему Иисус Христос постоянно отличал Иоанна перед другими учениками Своими; а это в свою очередь должно было отразиться и на Евангелии от Иоанна. Расположение событий в другом порядке достаточно объяснено поводом к написанию Евангелий, а подробности не так отличны, чтобы находить в них разногласие.
   Существование другого Иоанна, пресвитера, не даёт права приписывать ему это Евангелие, так как ещё строго не доказано, чтобы существовал такой Иоанн, отличный от Апостола Иоанна, и чтобы он был писателем чего-нибудь. Считать же это Евангелие произведением ученика Иоаннова, а не самого Иоанна, значит допустить подлог, не замеченный ближайшими учениками Иоанна.
   Но здесь является очень важным поводом к сомнению в подлинности Евангелия то обстоятельство, что за исключением двух-трех фактов из времени трёхлетняго служения Иисуса Христа, подробно описываемого у синоптиков, и разсказов о страданиях и смерти Спасителя, Евангелист Иоанн почти ни в чём не сходится с первыми тремя Евангелиями, так что или нужно предположить, что он ничего не знал о существовании синоптиков и того, о чём они говорят, и разсказывал то, что помнил о жизни своего Учителя, но чего не знали другие Евангелисты, писавшее как очевидцы или со слов очевидцев; или, что он намеренно опустил в своём Евангелии то, что было написано другими Евангелистами. Предположить первое нельзя уже потому что первыя три Евангелия имеют очень много сходного между собою и подтверждаются свидетельством как Иоанна, так и других Апостолов, например Петра и Павла, и один из них, Лука, пишет после тщательного изследования фактов; иначе сказать: первые три Евангелиста представляют все признаки исторической достоверности. Что касается обратного предпо-ложения, что Иоанн сочиняет небывалые факты и небывалыя беседы, как думают Штраус и другие, то это вещь невозможная по самому характеру сказаний его, носящих явную печать подлинности и непосредственности.
   Иоанну притом не было никакого расчёта сочинять свои сказания — при существовании первых трёх Евангелий. Подобное сочинительство могло лишить его всякого авторитета, так как против него шло всеобщее Предание Церкви, имевшей уже у Себя целый десяток сочинений и между ними три Евангелия, которыя говорили об Иисусе Христе совсем не то, что теперь выдавал Иоанн за истинный разсказ о Нём.
   Еще менее мог сделать это какой-нибудь другой Иоанн, а не Апостол, так как его несогласие с прежними, признанными Церковью, Евангелиями ставило бы его в полнейшее противоречие с верованием и Преданием Церкви.
   Далее. За Иоанном всеми — даже противниками подлинности его Евангелия — признаётся особенная сила и высота учения, ставящая это Евангелие выше других и производящая впечатление непосредственности и задушевной искренности. Предположить такую искренность и такую силу слова в человеке, который ничего подобного не видел и не слышал, совершенно невозможно. И потому, защитниками подлинности Евангелия от Иоанна — от Иринея до настоящого времени — всегда говорилось, что достаточно только раз со вниманием и без предубеждения прочитать это Евангелие, чтобы убедиться, что это говорит такой ученик, который воистину видел всё это и истинно свидетельство его. Если, наконец, со II-го уже века в Церкви признаются и употребляются совместно все четыре Евангелия как подлинный историческия книги, заключающия в себе действительную историю и учение Иисуса Христа, то очевидно, что Церковь все их признавала за несомненныя произведения Апостолов и их учеников и отнюдь не признавала их взаимно противоречащими.

Отличительный характер каждого из Евангелий.

   Каждое из четырёх Евангелий имеет свой отличительный характер, определяемый как целию, с которою было написано то или другое Евангелие, так и свойствами лиц, писавших оное, а также тех, для которых оно было написано. Так, Матфей, назначая своё Евангелие для Иудеев и показывая в великом Галилейском Учителе Мессию, о Котором предсказывали пророки и Которого ожидали Иудеи, везде изображает Его, как Сына Человеческаго, пришедшого спасти заблудшия овцы дома Израилева, как потомка Давидова, истинного Царя и Основателя Царства Божия на Земле. С этою целию Евангелист приводит преимущественно все те беседы, в которых Сам Иисус усвояет Себе название Сына Человеческаго, употреблявшееся у Иудеев того времени в значении Мессии; разсказывает те случаи, когда исцелённые Им больные называли Его Сыном Давидовым, чем опять означалось Мессианское достоинство Иисуса Христа. Поэтому можно сказать, что у Матфея по преимуществу изображается Человеческая сторона Иисуса Христа, причём проводится полная параллель между предсказаниями Ветхого Завета и исполнением их в Новом Завете. С этою целью своему Евангелию он предпосылает первыя две главы, в которых прежде всего представляет для Иудеев Родословие Иисуса Христа, как сына Давидова, сына Авраамова; причём, сообразно с понятием Иудеев, придаёт особое значение Родословию Иосифа, как мнимого отца Иисуса Христа. Обстоятельства Рождения Его он сообщает в связи с пророчествами и притом так, что свидетелями исполнения пророчеств в рождении Иисуса являются сами вожди Иудейского народа, царь Ирод и даже пришельцы волхвы.
   В тех же видах Сам Иисус Христос, у Евангелиста Матфея неоднократно приводит в Своих речах места из Ветхого Завета — как с целию показать тесную связь Своего учения с учением Ветхого Завета так, с другой стороны, и с целию провести резкое различие между Своим учением и учением Ветхого Завета и показать преимущество Своего учения над учением Ветхого Завета. При всём том Иисус Христос представляется у Евангелиста не как разрушитель, а как исполнитель Закона и противник фарисеев, мнимых блюстителей Закона и Преданий. И потому обличения фарисеев Иисусом Христом нигде не представляются в такой полноте и резкости, как в Евангелии от Матфея. У него же исключительно упоминается о книжниках, о которых в других Евангелиях, например, у Луки почти не говорится. Только Матфей же говорит об отвержении Иудейского народа (21:28—45).
   Самое пророчество о разрушении Иерусалима (24) у Матфея представляется полнее, чем у Луки.
   Разсказывая об Иудейских нравах, обычаях и местностях, Евангелист не объясняет их своим читателям — очевидно, предполагая их вполне известными; но об учении саддукеев, как мало известном народу, распространяется довольно подробно (22:23­Флавий, «Древн. Иудейск.» 18:1,4). Как на особенность Евангелия от Матфея можно ещё указать на то, что беседы Иисуса Христа сохранены в нём в той именно форме, какая была наиболее употребительна и доступна для простого народа — в приточной. Как мытарь Галилейского города, он по-преимуществу сохранил в своей памяти присходившее в Галилее.
   Но, изображая человеческую сторону жизни Сына Человеческаго, Евангелист Матфей не забывает и Божественного достоинства Его как Сына Божия, и с этою целию останавливается преимущественно на тех случаях, когда Иисус Христос являлся как истинный Царь — но не как обыкновенный земной Царь, а как Царь Небесный, облечённый Божественною силою и властию. Так, при начале Своего служения, начиная Свою проповедь, Он прежде всего возвещает наступление Царства Божия. В Своём учении Он указывает условия и пути к достижению его и обещает даровать Своим последователям не земныя блага, а именно Царство Небесное.
   Еще более обнаруживает Он Своё Царственное, или лучше, Божественное достоинство и в отпущении грехов и в совершении величайших чудес. Он и всякие телесные недуги и болезни исцеляет, и бесов изгоняет, и мёртвых воскрешает, и морские бури и ветры укрощает, и вообще является истинным владыкою Неба и Земли, Которому и Ангелы служат, и Силы Природы повинуются, и силы ада боятся.
   У Матфея же особенно ясно передан разсказ об исповедании Петра, в котором он признал Иисуса Христом, Сыном Божиим, а Сам Иисус Христос объявил Себя Основателем Неодолимой Церкви и даровал Апостолам ключи Царства Небесного и власть вязать и решить грехи людей (16:15—19). У него же является Он и как Царь и вечный Судия, Который некогда приидет во славе Своей, окружённый Ангелами, и будет судить всех людей, живых и мёртвых, за содеянныя ими земныя дела (25:31—46). Евангелист не умалчивает и об уничиженном состоянии Иисуса: он подробно говорит о гонениях на Него со стороны книжников и архиереев, о предании Его суду Римского правителя Иудеи и осуждении Его на крестныя страдания и смерть. Но и здесь, в самых обстоятельствах суда над Иисусом, Его распятия и смерти, когда, по-видимому, Он является в самом уничиженном состоянии, Матфей отмечает ту особенность, что Он и осуждён был Римским правителем Пилатом — язычником — и распят был на кресте, как царь Иудейский.
   Замечательно также окончание Евангелия от Матфея. Разсказав о Воскресении Иисуса Христа и указав, на основании Его собственных слов, что с этого времени начинается Его Славное Царство на Небе и на Земле, хотя и не соответствующее ожиданиям современных Ему Иудеев, Матфей ничего не говорит о Вознесении Иисуса на Небо, а представляет Его вечно пребывающим с Своими последователями, как вечно Царство Божие, основанное Им: Аз с вами есть во вся дни до скончания века (28:20). Это Царство Христово не на Земле только, но обнимает собою Небо и Землю, соединяется с Небесным и делается безконечным, вечным, как вечен Сам Основатель его.
   Евангелист Марк, писавший под влиянием Апостола Петра и для Христиан Римских, сообщил своему Евангелию совсем другой характер. Он опустил все подробности Его рождения и 30-летней жизни до вступления в общественное служение, столь интересныя для Иудеев и мало имевшая значения для язычников. В самых беседах он краток, из событий он преимущественно избирает те, которыя ярче рисуют лице Иисуса Христа, как Сына Божия, как истинного Бога, и хотя не говорит — подобно Иоанну — о Его превечном рождении от Бога, но умалчивает и о земном Его рождении.
   Начав своё Евангелие разсказом об явлении Иисуса Христа — Сына Божия — впрочем, не внезапном, как, по мнению язычников, являлись их боги, но согласно с предсказаниями древних пророков, Евангелист Марк и оканчивает свою историю жизни Сына Божия на Земле Вознесением Его на Небо и сидением Его одесную Бога-Отца. Разсказ его простой, живой, заставляющий некоторых изследователей предполагать в Марке первоначального историка жизни Христовой. Но если он и не был первоначальным писателем, то во всяком случае в его Евангелии отразился вполне характер разсказа первоначального непосредственного очевидца и свидетеля событий, каким был Пётр, сообщивший и своим слушателям тот же характер непосредственности. Замечательно также, что передаваемая Лукою в книге Деяний речь Апостола Петра к язычникам, в доме Корнилия (10), также начинается с Крещения Иоаннова и проповеди Иисуса Христа в Галилее, то есть представляет сокращение того, что излагает Марк в своём Евангелии.
   Хотя, по свидетельству Папия (у Евсевия), Марк изложил в своём Евангелии события не в хронологическом порядке, но он старался ничего не опустить из того, что слышал от Петра, и не исказить слышанного — да иначе Петр и не одобрил бы его Евангелия. В этом отношении очень важно то, что некоторыя обстоятельства из жизни Апостола Петра (исповедание им веры, отречение от Христа во дворе первосвященника) — вероятно под влиянием Апостола — изложены Марком с такими подробностями, с которыми они не встречаются у других Евангелистов; другия же, напротив, умолчаны. Говоря, например, об исповедании веры Петром, Марк опускает похвалу Иисуса Христа его твёрдости, но далее подробно передаёт упрек Его Апостолу за то, что он мыслит не Божия, а Человеческая. Умолчано и о хождении Апостола Петра по водам (Сравните Мф 14:29-31 ­­ Мк 6:50,51).
    Лука, ученик Апостола Павла, вероятно, получивший довольно обширное Греческое образование, старался дать своему Евангелию характер строгого исторического изследования о жизни Христовой и, утверждая Феофила в учении Христианском, имел намерение доказать, что и для язычников явился Мессия, и что оправдание даётся человеку не по его происхождению, а по внутреннему достоинству, как это доказывал Павел (Лк. 4:25,27; 18и другия места). Поэтому он говорит о Христе как о Спасителе всех народов и Свете язычников (2:31,42), чаще других Евангелистов упоминает об исцелениях, совершенных Иисусом Христом у язычников, о вере, обретенной Им у них (7:2—9; 17:14—19); причём с особенною силою указывает на примере древних пророков Илии и Елисея, которые, несмотря на множество больных и нуждающихся во Израиле, оказывали свою помощь не Иудеям, а язычникам: вдове Сарептской, Нееману Сирийцу (4:25—27). Замечательнее всего притча Иисуса Христа о том, кто наш близкий (10:30—37), дающая преимущество милости — то есть внутренней заслуге — пред происхождением.
   Нельзя также не обратить внимания и на то, что Лука, передавая наставление Иисуса Христа Апостолам, при отправлении их на проповедь, умалчивает о запрещении Его идти на путь языков и в град Самарянский (Мф. 10:5,6); не забывает разсказать и тот случай, когда Иаков и Иоанн предлагали Иисусу Христу низвести огонь с Неба на Самарянское селение за то, что там не приняли Его во время путешествия в Иерусалим; но Иисус Христос запретил им это (9:52—56). Во всех этих и подобных случаях Евангелист указывает, как Сам Иисус Христос был милостив и внимателен к Самарянам и язычникам.
   В конце своего Евангелия Лука говорит, что Иисус Христос, возносясь на Небо, сказал Апостолам, что подобает проповедатися во имя Его покаянию и отпущению грехов во всех языках, наченше от Иерусалима (24:47). В тех же видах, конечно, Евангелист Лука указывает чаще других Евангелистов, что к Иисусу приближались все мытари и грешники, чтобы слушать Его (15:1), чем особенно возбуждался ропот против Него со стороны фарисеев и книжников — мнимых праведников и строгих исполнителей Закона.
   У Луки разсказывается о взыскании пастырем заблудшей овцы, о радости Ангелов на Небе по случаю обращения одного грешника (15:4—7), о прощении жены-грешницы, помазавшей ноги Иисуса миром (7:37—50), о Закхее-мытаре (19:2—10). Здесь же мы находим и притчи о мытаре и фарисее (18:10—14) и о блудном сыне (15:11—32).
   Изображая Богочеловеческое естество Спасителя, Евангелист Лука начинает с Его Человеческого рождения, говорит о Его младенчестве, возрастании и отрочестве. Затем, разсказывая жизнь Его на Земле от вступления в общественное служение, доводит её до самого Вознесения на Небо. Таким образом, по изображению Луки, Иисус является далеко не похожим на тех языческих богов или полубогов, которые, по словам мифологов, принимая разные виды, являлись на Земле не для просвещения или Спасения людей от грехов, а для каких-нибудь маловажных, иногда даже нечистых целей.
   Иисус Христос, напротив, будучи Сыном Всевышняго, хотя и является и живёт на Земле как обыкновенный человек, но совершает величайшее дело Спасения всего Человечества, страдает и умирает за всех, воскресает и возносится на Небо, оставив на Земле свидетелей Своего дела и проповедников совершённого Им для людей Спасения, облекши их силою свыше, то есть ниспослав им от Отца обещанного Духа Святого (Лк. 24:47-49; Деян. 1:4-8), и повелев им проповедать о Нём всем народам даже до края Земли.
   Обращая внимание на самое Евангелие от Луки как на письменный памятник, изследователи замечают, что Лука — как историк, имевший под руками и устные и письменные источники — и более обширен и ближе держится хронологического порядка, тогда как первые два Евангелиста больше группируют события и беседы. Впрочем, как не самовидец жизни Иисуса Христа, он во многих случаях принуждён был оставить неизменным принятый первыми Евангелистами порядок изложения, а не отыскивать хронологическую связь событий и речей в тех же случаях, где она ими не указана.
   Наконец, Четвёртое Евангелие есть по преимуществу Евангелие духовное, как выражаются о нём отцы Церкви (Климент Александрийский, у Евсевия «Церковная История» 17:14), потому что оно изображает Божество Спасителя. Писатель 4-го Евангелия, не называя себя в своём Евангелии прямо по имени, даёт несколько таких черт, по которым легко узнать его. Он — любимый ученик Иисуса; он возлежал на персях Его во время последней Вечери; он, стоя при кресте Учителя, удостоился быть усыновлённым Божьей Матери и принял Её в свой дом; он, наконец, получил обещание не умереть до тех пор, пока снова не придёт Учитель. Это такия черты, которыя принадлежат и всегда приписывались одному Иоанну.
   Переходя к самому Евангелию, мы видим, что оно, как произведение любимого ученика Иисусова, отразило всю силу любви Сына Божия к Роду Человеческому и тех лиц, которыя показывали особенную любовь к Нему: Матери Божией, Марии Магдалины, Марфы и Марии, сестёр Лазаря, самого Иоанна, Петра и других учеников. Сам Иоанн определяет существенный характер своего Евангелия, когда говорит, что оно написано, да веруете, яко Иисус есть Христос (Мессия) Сын Божий, и да верующе живот имате во имя Его (20:31). С этою целию Иоанн в своём Евангелии излагает преимущественно те собьгпя, те чудеса, те беседы Иисуса Христа, которыя более всего доказывают Его Божество и Его Мессианское значение. Начав с благовестия о Его превечном рождении по Божеству, о Его явлении на Земле как Свете и Жизни для верующих и всех людей, Евангелист проводит через всё Евангелие ряд свидетельств, доказывающих и Его Божественное посланничество и принесённое Им на Землю Спасение. Уже Иоанн Креститель свидетельствует об Иисусе, что Он — Христос, Сын Божий и Агнец Божий, вземлющий на Себя грехи мира (1:29); и первые последователи Его признают в Нём Мессию, Царя Израилева (1:41, 45, 49). В беседе с Никодимом Сам Иисус открывает, что Бог-Отец так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного, чтобы спасти мир от гибели (3:16).
   В беседе с Самарянкой Он указывает на Себя, как на источник Воды Живой, как на Мессию (4:10,26).
   Своими чудесами Он доказывает Свое посольство от Бога Отца и призывает к вере в Него, обещая дать Самого Себя в пищу и воскресить всех верующих в Него и вкушающих Его Тело и Кровь (6:53—56), Исцеляя разслабленного и слепорождённаго, воскрешая четырёхдневного мертвеца Лазаря, Иисус показал, что Он действительно есть Свет, Воскресение и Жизнь для людей, уверовавших в Него (8:12; 11и другия места). И когда Он шёл на последний, страдальческий подвиг для Спасения людей, Иоанн не ограничился только разсказом о Его страданиях, но сохранил нам последнюю прощальную беседу Его с учениками, в которой выразилась вся сила любви Богочеловека к Его ближайшим друзьям, ученикам, и ко всем верующим. В ней Он обещал им идти к Отцу Своему, чтобы в доме Его приуготовить для них обители, и умолить Отца, чтобы Он послал им Духа-Утешителя, Который и заменит им Его, и напомнит им Его учение, и наставит их на всякую истину.
   Тут же Иисус дает ученикам Своим Новую Заповедь о любви друг к другу, по исполнению которой все будут знать, что они ученики Его. Эта любовь не только соединит их между собою, но и с Ним и с Отцом Его, так что все они представлять будут единое целое. При этом Иоанн даёт ясно разуметь, что совершенное Иисусом Спасение Рода Человеческого было самым славным делом Сына Божия на Земле. Так, приближаясь к страданиям, Иисус молит Отца, чтобы Он прославил Свое имя в Нём — и слышит с Неба ободряюшдй глас: и прославих, и паки прославлю (12:28).
   Свою прощальную беседу Он начинает словами: ныне прославися Сын Человеческий, и Бог прославися в Нем (12:31). И в последней, первосвященнической молитве к Отцу Он опять высказывает ту же мысль; Аз прославих Тя на Земли, дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю. И ныне прослави Мя Ты, Отче, у Тебе Самого славою, юже имех у Тебе прежде мир не быст (17:4—5).
   Показывая такое значение страданий Иисуса, Иоанн тем самым определённо представляет, что не просто злоба и зависть Иудейских начальников были главною причиною осуждения Галилейского Пророка на крестную смерть и не одно только ослепление и предразсудки Иудейского народа привели Его на Голгофу — а Сам Он, исполняя волю Отца, отдал Себя в руки врагов Своих, искавших Его смерти; Сам Он не вопиял против неправедного суда и первосвященников, и Ирода, и Пилата, но добровольно испил чашу страданий и вкусил самую смерть, чтобы избавить людей от власти диавола и смерти.
   Говоря о суде над Иисусом и страдании Его, Иоанн, подобно Матфею, отмечает особенно ту черту, что Иисус и судим был, как Царь, и страдал и умер как Царь. Если Матфей, доказывая Мессианское достоинство Иисуса, говорит о рождении Его, как Царя Иудейскаго, то с тою же целию и таким же образом Иоанн доказывает, что Иисус был Мессия, Царь Иудейский, упоминая о том, что и Пилат сначала не решался предать смерти Царя Иудейского и когда согласился на Его казнь, то и в надписи на Кресте, в виде обвинения, выставил Его Царское достоинство. Редко приводя пророчества Ветхого Завета для доказательства Мессианского достоинства Иисуса, Иоанн обращается к ним с особенною настойчивостью при описании последних минут жизни своего Учителя.
   Но изображая явление Бога-Слова во плоти и откровение славы Единородного Сына Божия на Земле, Иоанн не ограничивается только Его земным Богоявлением, но старается проникнуть в самыя глубины Божии, насколько оне открыты людям Самим сошедшим с Неба Сыном Человеческим и доступны вере и любви Человека.
   Он исповедует Его единосущие с Богом-Отцом, указывает взаимныя таинственныя отношения между Богом-Отцом, Сыном и Святым Духом, открывает превечное Рождение Сына и превечное исхождение Духа Святого от Отца. Он чувствует ту безмерную любовь Божию к падшим людям, которая низвела Сына Божия с Неба на Землю и возвела Его на Крест. Отсюда шла глубина и таинственность, которыми запечатлены все беседы и учение Иисуса Христа о Себе и об Отце и Духе Святом. Отсюда та сердечность и теплота чувства, с которыми Евангелист Иоанн передаёт эти беседы, в особенности же прощальную беседу Спасителя, Его первосвященническую молитву.
   Борясь с зародышами гностицизма, с фисософскими стремлениями подчинить Евангельское учение ложным воззрениям Восточных религий, Иоанн естественно избрал своим предметом те беседы, в которых ясно и положительно говорилось о Лице Иисуса Христа, как Сына Божия, как. Бога Слова, воплотившагося для нашего Спасения. Оттого у него нет притчей, нет бесед и чудес, совершённых Спасителем в Галилее — за исключением немногих; оттого же и все важные случаи подтверждены свидетельством Иоанна, как достоверного писателя и очевидца событий. Позднее происхождение Евангелия, когда уже не только фарисейство было подавлено, но и само Иудейство потеряло свою самостоятельность, отразилось также в характере Евангелия Иоанна тем, что все беседы и события в жизни Иисуса Христа, выражавшия борьбу с этим направлением и составлявшия самый обширный предмет разсказов синоптиков-в 4-м Евангелии совсем опущены.
   Будучи любимым учеником Иисуса Христа и питая сам к своему Учителю глубочайшую сыновнюю, или, лучше, братскую любовь, Иоанн с юношескою свежестью и силою сохранил в глубине своего сердца самыя мельчайшия подробности деяний Богочеловека, самое точное содержание бесед Его и, несмотря на позднее время написания Евангелия, воспроизвёл в нём с замечательною отчётливостью светлый образ Христа-Спасителя и Его Божественныя беседы.
   Как заключительное слово о явлении Сына Божия на Земле, имевшее целию восполнить и подтвердить сказания других Евангелистов, Евангелие от Иоанна излагает такия события и беседы, которыя пропущены другими Евангелистами. Только о страданиях своего Учителя — об этом величайшем первосвященническом подвиге Сына Божия на Земле, хотя о них говорят и другие Евангелисты — любимый ученик, безмолвно страдавший у Креста вместе с Богоматерью, не мог умолчать в своём Евангелии, внося и в этот разсказ такия трогательныя и живыя впечатления своей любящей души, каких мы не встречаем ни у одного Евангелиста.
   О полемическом характере Евангелия от Иоанна против Керинфа говорит нам Ириней («Против ересей» 3:1,2), но всё Евангелие направлено скорее к утверждению и раскрытию положительного учения Евангельскаго, чем к опровержению ересей.

Взаимное отношение Евангелий между собою.

   Из представленной характеристики четырёх Евангелий можно видеть не только отличительную особенность и необходимость каждого из них в ряду других Евангелий, но и взаимное их внутреннее сродство или сходство между собою.
    Евангелие от Матфея — доказывая Человеческое достоинство Иисуса Христа и Его Мессианское значение — представляет Его как Сына Человеческаго, Мессию, обетованного праотцам Иудейского народа, предсказанного пророками и ожидаемого Иудеями, согласно с пророчествами явившагося среди них для того, чтобы спасти их от грехов их (1:21), и основавшого Царство Божие на Земле, в котором и будет пребывать Он Сам до скончания веков.
   Евангелист не скрывает и того, что его соплеменники отреклись от своего Мессии и даже убили Его; но он — как и другие Апостолы — убеждён, что они сделали это по неведению (Деян. 3:17; 13:24—28, 38—41) и что раскаяние их в этом грехе возвратит им обещанного Христа. Он ещё не знает, что пролитая ими кровь Сына Человеческого скоро падёт на главы их и чад их (Мф. 27:25), и что отвергшиеся Мессии, они сами скоро будут отвергнуты Богом.
    Марк пишет своё Евангелие о Том же Иисусе Христе, Сыне Божием, Который явился на Земле для того, чтобы проповедовать наступление Царства Божя на Земле. Своим учением, чудесами и всею Своею жизнию, особенно же Вокресением и Вознесением на Небо, где Он возседает одесную Бога, Он доказал, что Он есть истинный Сын Божий.
   Совершив спасение людей, Он облёк Своих учеников чудотворною силою и послал их распространять Его Царство по всей Земле и проповедать Евангелие всей твари, чтобы всякий, кто уверует в Него и крестится, был спасён (Мк. 16:16).
    Лука, писавший подобно Марку своё Евангелие для Христиан из язычников, доказывал, что Иисус был Спасителем всех людей и дарует спасение не Иудеям только, по и Самарянам и язычникам — и не избранным только и праведникам, но и кающимся грешникам, мытарям и разбойникам, блудницам и блудным сыновьям. Об Иудеях же — сынах царствия, творящих неправду — прямо предсказывал, что они будут изгнаны вон, а народы, пришедшие со всех сторон Света, войдут в Царствие Божие и возлягут на лоне Божием вместе с пророками, которых Иудеи избивали (Лк. 13:27-29).
    Апостол Иоанн, благовествуя о Том же Мессии, о Котором писали и другие Евангелисты — только долгое время спустя после них, когда суд Божий уже совершился над богоубийцами — говорит об Иисусе Христе, что Он был Сын Божий, Бог-Слово, что Он, пребывая всегда на Небесех, сошёл с Неба, стал плотию и поселился между людьми: потому что Бог-Отец послал Его в мир, чтобы спасти мир от гибели; но когда Он во своя прииде, и свои Его неприяша, и Он стал Агнцем, принесённым за грехи мира.
   Таким образом, Спасение, предназначаемое Им, по-видимому, для одних Иудеев, совершилось для всех верующих — к какому бы народу они ни принадлежали: так что отвержение Мессии Иудеями, или их окончательное падение, послужило ко спасению язычников (Рим. 11:11).
   Из этого очерка видно, что Иоанн, соединивший в своем Евангелии особенности и цели первых трёх Евангелистов и дополнявший их, представляет и сходство со всеми Евангелистами, как и другие Евангелисты между собою. Так, Матфей и Иоанн сходны между собою, потому что оба благовествуют об Иисусе как о Мессии, Сыне Человеческом; но один пишет о Нём, как о Мессии, обетованном праотцам и предреченном пророками; другой — как о Мессии, совершившем по воле Отца величайшее и славное дело Спасения людей принесением Себя в жертву Богу.
   Иоанн и Марк говорят об Иисусе, как Сыне Божием; но первый говорит о Нём, как сшедшем с Небес и жившем на Земле, а Марк — о Его жизни на Земле и восшествии на Небо. Лука и Иоанн сходны в том, что оба изображают Богочеловеческое естество Иисуса Христа. Иоанн говорит о том, что превечно рождённый от Бога-Отца Бог-Слово стал плотию и явился на Земле, как Человек. Лука же повествует, что рождённый от Девы Марии по наитию Святого Духа и силы Всевышняго сын был в действительности Сын Божий.
    Лука и Матфей сходны между собою в том, что оба изображают Человеческое естество Иисуса Христа, начиная со времени Его рождения и до конца Его жизни на Земле.
   Как историки земной жизни Богочеловека, они точно определяют время и место Его рождения и жизни и происхождение от избранного племени — причём Матфей возводит Его родословие по линии Иосифа до Давида и Авраама, от семени которых подобало произойти Христу, а Лука возводит род Его по линии Матери к праотцу всех людей — Адаму, и к Самому Богу — чтобы показать, что Он будет Спасителем всех людей.
    Матфей и Марк, а также и Лука — сходны между собою потому, что излагают почти одинаковыми словами и в одинаковом порядке историю жизни Иисуса, преимущественно изображая Его как Галилейского Пророка и Учителя, принёсшого свет Своего учения первоначально в эту полуязыческую страну, совершившого большинство Своих чудес здесь, избравшого тут же, в Галилее, большую часть Своих учеников. Почему эти три Евангелия и получили название синоптических.
   Судя по этому, о всех четырёх Евангелиях можно сказать, что они не только взаимно пополняют и подтверждают друг друга, но и представляют в четырёх образах единый лик Христа-Спасителя, составляя таким образом одно четверообразное (τετραμ?ρφον) Евангелие.
   Будучи написаны с тою целию, чтобы люди уверовали в Иисуса Христа, Сына Божия, и веруя имели жизнь во имя Его (Ин. 20:31), они по справедливости носят название Евангелии, то есть благовествований — потому что возвещают всему миру радостную, благую весть о пришествии на Землю Божественного Спасителя и о совершённом Им вечном Спасении.

Разности в Евангельских повествованиях и правила соглашения их.

   Евангелия не представляют в изложении жизни Иисуса Христа строгого единогласия. Различныя обстоятельства происхождения и цели написания были причиною того, что порядок изложения событий и самый выбор их у каждого из Евангелистов различен.
   Церковь, признавая все четыре Евангелия произведением Святого Духа, издревле заботилась о соглашении этих видимых разногласий. Попытки такого соглашения мы находим у Юлия Африканского (III-й век), Климента Александрийского († 217), Иеронима († 420) и других. Но полное и основательное соглашение, нарочито предпринятое для решения всех возражений и недоумений касательно разногласий Евангельской истории, составлено было в V-м веке блаженным Августином, епископом Иппонийским († 430) в Африке: «De consensu evangelistarum». Святой Иоанн Златоустый, Ефрем Сирин и другие отцы и толкователи Священного Писания в своих объяснениях также касались решения разногласий и при этом высказали то убеждение, что все разности в сказаниях Евангелистов не суть действительныя противоречия (?ναντιοφων?αι), но только кажущияся (?ναντιοφαν?αι) (Златоустый).
   С распространением критического изучения текста Священного Писания, и Евангелий в особенности, умножились и средства объяснения мнимых противоречий в Евангелиях, хотя и теперь, как и в древности, такое разрешение всех недоумений не достигло окончательного совершенства — да едва ли когда и достигнет его, поскольку отрицательная критика в свою очередь поднимает новыя возражения и открывает новыя разности в сказаниях Евангелистов. Труды по соглашению Евангельских сказаний известны под именем конкорданций, или гармоний.
   Обращаясь к самому тексту Евангелий, мы находим, что Евангелисты в изложении Евангельской истории не следовали исключительно ни хронологическому порядку, ни предметному, но соединяли и тот и другой. Так синоптики больше держатся группировки предметов и представляют в ряд несколько чудес или бесед; а Евангелист Иоанн более предпочитает хронологический порядок, но в изложении опускает целые годы, сосредоточивая внимание на тех периодах, когда Спаситель в Иерусалиме или в других местах вступал в догматическия беседы с книжниками Иудейскими. Отсюда само собою возникают следующие правила соглашения Евангельских разсказов:
    1) При определении времени и порядка какого-нибудь события Евангельской истории нужно принимать во внимание сказания о нём и других Евангелистов — и взаимную последовательность событий определять только по указанию всех Евангелистов, говорящих об этих событиях.
    2) Не нужно забывать, что Евангелисты не имели в виду изобразить полную и последовательную историю жизни Иисуса Христа — и многия события, по своим целям, опускали — вследствие чего общепринятые у них термины: «в то время, тогда, после того», не всегда означают прямую последовательность времени, а только посредственную, так что между двумя подобными событиями — на основании более ясных указаний других Евангелистов — можно вставить целый ряд событий, вовсе пропущенных у этого Евангелиста, или стоящих у него на другом месте. Например, между рождением Иисуса Христа и бегством в Египет, по Матфею, можно поместить принесение во храм, по Луке.
    3) Когда в изложении одного и того же события или одной и той же притчи, беседы и прочего встречаются у разных Евангелистов несогласия в подробностях и обстоятельствах события, то нужно обратить полное внимание на то, действительно ли здесь говорится об одном и том же событии, или излагается одна и та же притча и беседа, так как — согласно свидетельству Иоанна — многа и ина знамения сотвори Иисус, яже не суть писана в Книгах сих (20:30) — и естественно предположить, что многия из событий, разделённыя большими промежутками времени, могли повториться в жизни Иисуса Христа, и многия из бесед его по необходимости должны были повториться не раз в разных местах и по требованию новых обстоятельств. Так, например, изгнание торжников из храма, в начале общественной деятельности Иисуса Христа и в конце. Наконец,
    4) что самое главное, при сравнительном изучении Евангельской истории, нужно стараться не об открытии новых разногласий и не об увеличении мнимых противоречий, но о действительном согласии их, твёрдо помня, что Евангелия суть произведения Богодухновенных мужей, которые не могли выдумывать и ошибаться, и тем более не могли обманывать и вводить в заблуждение.
    Примечание. Лучшими пособиями при изучении Четвероевангелия и Книги Деяний Апостольских — кроме святоотеческих толкований — могут служить: «Толковое Евангелие и Апостол», Епископа Михаила; «Введение в Новозаветныя Книги», Герике, в переводе с Немецкого под его же редакцией; «Евангельская история о Боге Сыне», Епископа Феофана; «Апостольская история», протоиерея А. Горскаго; «Жизнь Иисуса Христа», Фаррара, в переводе Лопухина; «Последние дни земной жизни Иисуса Христа», Архиепископа Иннокентия и другия.
   Последовательныя изложения земной жизни Спасителя в хронологическом порядке можно найти в Библейской истории Митрополита Филарета и в других указанных историях. Для изучения же текста и для сравнения разностей по разсказам Евангелистов может служить «Сравнительный Обзор Четвероевангелия», В. Гречулевича (Епископа Виталия).

Краткий хронологический обзор содержания Четвероевангелия.

   Хотя Евангелисты в изложении Евангельских событий не держатся строгого хронологического порядка, но у каждого из них можно встретить определённыя хронологическия данныя, помогающая легчайшему размещению Евангельских событий в известном порядке. Особенно в этом отношении важно указание Евангелиста Иоанна на несколько пасх, в которыя Иисус Христос совершил Своё служение. Обыкновенное мнение насчитывает таких пасх четыре; но были и есть мнения, что Иисус Христос совершил Своё дело между двумя пасхами, то есть в течении одного года; по другим считается три пасхи, по иным даже пять. Теперь все почти принимают четыре пасхи или три года.
   Первая пасха, перед которою Иисус Христос явился на проповедь в Галилее, ознаменована была изгнанием торжников из храма — в этот год Иисус Христос по преимуществу призывал Апостолов к служению и проповедовал в Галилее. Вторая пасха ознаменована исцелением 38-летняго разслабленного в Иерусалиме.
   Во второе лето Своего служения Спаситель избрал 12-ть Апостолов, произнёс Нагорную проповедь и много притчей, воскресил сына Наинской вдовы и дочь Иаира и совершил многия исцеления. В это же время пострадал и Иоанн Предтеча от Ирода.
   Третья пасха ясно не означена у Евангелистов, но означены события, которыя могли произойти вскоре после этой пасхи. Время ея совпадает с насыщением 5000 человек и хождением Петра по водам — и сопровождается путешествием Иисуса Христа к пределам Финикии, исповеданием Петра, Преображением Иисуса Христа, посещением Иерусалима в праздник кущей — и оканчивается воскрешением Лазаря.
   За сим наступает Четвёртая пасха, во время которой Иисус Христос пришёл в Иерусалим, был схвачен Иудеями, предан суду, пострадал и умер накануне великого дня Пасхи и затем воскрес и вознёсся на Небо. При этом, конечно, нужно заметить, что не у всех изследователей представляется одинаковый порядок Евангельских событий. По неясности указаний времени некоторых события, многия из них у разных писателей, относятся к разным пасхам.
    Примечание. Так как изучение Евангельской Истории может быть более успешным при расположении Евангельских событий в хронологическом порядке, то мы будем следовать этому порядку, останавливаясь на фактах, более требующих герменевтического изъяснения — и в случае сходства разсказов у разных Евангелистов, указывая их сравнительное значение.

Изложение евангельской истории в хронологическом порядке...

Надписание Евангелий

   Общее надписание всех четырёх Евангелий в нынешнем тексте — Евангелие от Матфея, или от Марка, от Луки или от Иоанна: ε?αγγ?λιον κατ? Ματθα?ον και τ. λ. Надписание это, очевидно, не принадлежит самим писателям, а принято Церковию, и характеризует собою, как содержание сочинений, так и взгляд Церкви на них. Впрочем у Матфея и Марка есть нечто в роде надпи-сания над их сочинениями. Так, Евангелист Матфей называет своё Евангелие Книгою Родства, Родословием (Β?βλος γεν?σεως, то же, что у Иудеев Sepher tholdoth) Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова.
   Святый же Марк, писавший для язычников, противополагая языческим историям о схождении и жизни богов на Земле и о рождении замечательных людей от богов — истинную историю Единородного Сына Божия, называет её началом Евангелия Иисуса Христа — Сына Божия. Но оба Евангелиста выражают одну и ту же мысль. У Матфея Книга Родства не есть только Родословие, то есть счисление предков Иисуса Христа; но по употреблению у святых писателей, это — бытописание, или целая историческая записка о жизни Богочеловека (­Быт 2:4; 5:1; 10:1; 11:10; 25:19 и подобное), обнимающая, — как говорит Златоустый, — всё домостроительство спасения (на Мф. беседа 2:3), следовательно, то же, что у Луки повесть о сделавшихся повсюду известными событиях из жизни Богочеловека, как о том проповедали самовидцы и первоначальные слуги Его.
   В свою очередь, Книга Евангелиста Марка не есть только начало Евангелия, но целое благовествование о явлении Сына Божия, или, лучше, это такое же Богословие — слово о Боге — какое изложено у Иоанна. Равным образом и повествование Евангелиста Луки не есть только тщательно составленная, на основании преданий и письменных памятников, история жизни Иисуса Христа; но такое же Евангелие, как и Евангелие от Матфея и от Марка, и такое же Богословие, как и у Иоанна. Наконец, о всех вообще четырёх Евангелиях нужно заметить, что они имеют целию утвердить верующих в той истине, что Иисус, сын Марии, потомок Авраама и Давида, есть истинный Мессия (Христос), Сын Божий, воплотившийся Бог-Слово, пришедший на Землю для спасения Рода Человеческаго, так что ко всем им приложимо замечание Евангелиста Иоанна, что они написаны для того, чтобы люди уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и веруя имели жизнь во имя Его (Ин. 20:31); а потому все эти четыре писания исключительно и по-преимуществу заслуживают название Евангелий, то есть благовестий о Божественном Спасителе и о Вечном Спасении людей.
    Примечание. Употреблённое Евангелистом Марком выражение: начало Евангелия несомненно показывает, что при распространении проповеди Евангельской краткий разсказ о жизни Иисуса Христа предшествовал более полному и подробному изложению веры. Впрочем, и впоследствии времени, когда эти краткие разсказы о лице Иисуса Христа разрослись до степени настоящей биографии, всё-таки они служили только началом вероучения Христианскаго, предварительным оглашением в Вере. Поэтому к ним вполне могло быть приложено название: начало Евангелия. Всё же Евангелие, как не могло вместить всех разсказов о том, что сотворил и проповедовал Христос (Ин 20:30), так не могло и ограничиться одним благовествованием о жизни Сына Божия на Земле и о со-вершённом Им спасении; но должно было обнимать всё Божественное домостроительство спасения людей, сначала в приложении к каждому человеку, и простираться на всю его жизнь, потом и в отношении ко всем людям, и продолжаться на все времена. Оно должно быть плодоносно и растимо во всём мире (Кол. 1:5,6), следовательно, должно быть всеобщим, вечным и животворным: потому что оно есть сила Божия во спасение для всех верующих (Рим. 1:16).

Предисловие к Евангелию (Лк. 1:1-4).

   Из четырёх Евангелистов только Евангелист Лука предпосылает своему Евангелию краткое Предисловие, которое — впрочем — может относиться ко всем Евангелиям. В нём Евангелист показывает ближайший повод к написание Евангелию, характер сочинения и цель, с которою оно написано.
   Побуждением к написанию Евангелия для Луки было то, что уже мнози начата чинити повесть о случившихся и сделавшихся вполне достоверными (πεπληροφορημ?νων πραγμ?των) в Иудее событях, но — как видно — не все писали испытно и поряду, а потому Евангелисту Луке изволися писать о том же по тщательном изследовании всего сначала и по порядку. Впрочем, как выражение мнози может включать Евангелистов Матфея и Марка, так и слова: испытно и поряду — прилагаемыя Лукою к своему Евангелию — с полным правом могут быть приложены и к первым двум Евангелиям.
   Сходство Евангелия от Луки с первыми двумя в порядке, а часто и в изложении событий и учения Христова, показывая зависимость Луки от Матфея и Марка, подтверждает правильность приложения к ним указанных слов. Как появление Евангелия от Иоанна не служило к отрицанию подлинности и не устраняло необходимости первых трёх Евангелий, а, напротив, подтверждало их истинность и значение и пополняло их содержание, так и Евангелие от Луки могло появиться с целию подтверждения истинности первых двух и пополнения изложенного в них некоторыми опущенными сказаниями.
   Еще более открывается характер 3-го Евангелия и отношение его к первым двум из цели, которую Евангелист Лука имел в виду при написании Евангелия — это именно утверждение Феофила в словесех, о них же он научился (κατηχηθ?ς). Следовательно, оно написано с тою же целию утверждения в вере в Иисуса Христа, с какою и Иоанн писал свое Евангелие (Ин. 20:31). Само собою разумеется, что назначение Евангелия для чтения одного лица не отнимало у него характера всеобщности, так что оно — как произведение ученика Павлова и, следовательно, как Евангелие Павлово, очень скоро по написании могло сделаться известным всем Церквам, в Которых проповедовал Павел (2 Кор. 8:18). Истину своей повести о жизни Спасителя Евангелист Лука подтверждает указанием на Предание, идущее от первоначальных очевидцев и служителей Слова (του Λ?γου, то есть, Θεο?), как думают Ориген и Афанасий, как и у Иоанна (1 Ин. 1:1), или правильнее, служителей Евангелия (Деян. 26:16; 1 Кор. 4:1­ Деян. 6:4; Кол. 1:23). Такими очевидцами были Матфей и Петр, по словам которого писал Марк, и сам Павел (1 Кор. 9:1), учитель Луки, а равно и многие, с которыми обращался Лука. Служителями же Слова были Марк и тот же Павел и многие проповедники Евангелия.
   Кроме Апостолов и других непосредственных учеников Христовых, к числу очевидцев можно отнести Пресвятую Деву, Которая слагала в сердце Своём многая словеса о Сыне Своём (Лк. 2:19,51), и по прославлении Его, без сомненья, возвещала дело Божие всем вопрошающим. От Неё-то и Евангелист Лука мог узнать многое, относящееся к первым годам жизни Богочеловека на Земле. Могли быть такими очевидцами и свидетелями событий Захария и Елисавета — если они до того времени оставались в живых — и другия лица, как упоминаемые, так и не упоминамыя в Евангелиях.
   Располагая по своему усмотрению или — как говорит Лука — изволению, с особенным тщанием (ακριβ?ς) и по порядку — собранныя от очевидцев сведения о жизни Иисуса Христа — Евангелисты находились под главным и непосредственным руководством Святого Духа (Деян. 15:28), Который охранял их от лжи и обмана и прямо указывал им, что избрать и чего не избирать из полученного в Предании материала для достижения предположенной цели — назидания и утверждения верных. Известно, что и писатели апокрифов по большей части предлагают в своих Писаниях то, что передали им очевидцы; но оставленные без руководства Духа Божия, они часто пишут якоже изволися им самим, и пишут то, что служит не для назидания и утверждения в вере, а для удовлетворения праздного любопытства или достижения другой какой низкой и нечистой цели (как, например, у еретиков).
   Сообщение исторических сведений о жизни, учении и страданиях Спасителя, с целию утверждения в истинах веры, то есть с огласительною целию — дело такое естественное и необходимое, что и без письменного Евангелия мы должны предположить существование устных разсказов об этом предмете. И, действительно, мы видим, что все Апостолы, проповедуя Христа распятаго, сообщали некоторыя сведения из жизни Спасителя (Деян 2:22-24; 3:13—15), и в подтверждение своих разсказов об Иисусе ссылались на общеизвестность событий: потому что, как замечали они, всё это не в углу происходило (Деян. 26:26). Мало-по-малу мог выработаться особый тип разсказов о жизни Христа и появиться потребность передать этот разсказ верующим в письменах — что особенно могло показаться необходимым при удалении Апостолов из Иерусалима и разсеянии их по разным странам и народам, когда проповедь о Христе была перенесена из Палестины к Иудеям, не знавшим Иисуса, и к язычникам. Подтверждением такого хода дела может служить образование и написание символов веры, которые, как известно, существовали со времени Апостолов и являются и в устной и в письменной форме, и несмотря на различие времени, мест и обстоятельств происхождения, сходны между собою часто даже и в букве.
    Примечание. Лк. 1— Выражение Луки: изволися и мне — не отрицает Богодухновенности, как и на соборе Апостолов (Деян. 15:28).

Превечное рождение Иисуса Христа, Сына Божия (Ин 1:1-18)

   Подобно Луке, Евангелист Иоанн также предпосылает своему Евангелию Предисловие, в котором сокращает всё Евангелие в нескольких строках. И как Евангелие от Иоанна направлено к тому, чтобы доказать Божественность Иисуса Христа, так и это зачало Евангелия благовествует нам о превечном бытии Слова Божия и Его Божественном достоинстве.
   Проникая в тайны Божества, Иоанн богословствует здесь так: в начале, прежде всякого создания, был у Бога Бог-Слово, Который создал всё существующее и подаёт жизнь и свет всему, в особенности людям. Для указания Этого Света людям и свидетельства о Нём был послан некто Иоанн; но когда явился Сам истинный Свет и пришёл к Своим, то они Его не приняли — за исключением немногих, которые за то удостоились быть чадами Божиими. То были люди, рождённые не от плоти и крови, а от Бога. Ради спасения таких людей Слово стало плотию и поселилось между нами, показав, что Оно есть Единородный Сын Божий, превечно существующий в лоне Отца и, подав всем от полноты Своего существа благодать на благодать потому, что Он только и мог явить всем Бога, Которого никто не видел.
   Таким образом Евангелист Иоанн в своем Евангелии богословствует:
    1) о Божественном Лице Иисуса Христа — о Нём, каков Он Сам в Себе; 2) об отношении Его к Богу-Отцу, и 3) об отношении Его к миру.
    1) Иисус Христос (в Евангелии говорится именно о Нём, а не о ком-нибудь другом) есть истинный Бог, Такой же, как и Бог-Отец, что видно из того, что Он и называется Богом и пребывает у Бога. Слово бе к Богу, и Бог бе Слово. Он не есть только свойство или сила Божия, но существо самобытное, личное, потому что бе к Богу (προς τον Θε?ν) и обладает всеми Божественными свойствами, из коих важнейшее — вечное бытие. Слово бе в начале; бе ­ η?ν — было — означает бытие постоянное — не ε?γ?νετο — стало, как впоследствии стало Оно плотию (ο? Λ?γος σ?ρξ ε?γ?νετο), и не как все твари, которыя Тем быша (π?ντα ο?ι? αυ?το? ε?γ?νετο), то есть получили от него бытие; но Оно было всегда, вечно, ε?ν α?ρχ?. Как вечное и совершенное Существо, Он был полон благодати и истины, то есть тех Божественных свойств, которыя преимущественно обнаруживаются в отношениях Бога к миру и которыя низвели Сына Божия на Землю и побудили Его стать плотию.
    2) В отношении к Богу-Отцу Иисус Христос есть Его Слово (Λ?γος ­­ Σοφ?α), Премудрость (Притч. 8:22-31), Которою Бог явил Себя миру и через Которую создал всяческая. Как слово Человеческое есть лучшее и полнейшее выражение его духовной сущности, образ его духа, невидимый, но удобопонимаемый, безплотный, но разливающийся в веществе: так и слово Божие есть сияние Ипостаси Отчей (Евр. 1:3) и образ невидимого Бога (Кол. 1:15), есть явленное миру изображение сущности Божества, есть Сам Бог, доступный нашему пониманию и нашей вере. Он, далее, есть Единородный Сын Божий, как произшедший из Его сущности и обладающий Его природою со всеми существенными свойствами Его, то есть — вечностью, славою, совершенствами. Он вечно пребывал у Него, или — выражаясь человекообразно — в лоне Его (ε?ς τον κ?λπον) и созерцал Его Божественныя совершенства, недоступныя ни одному существу. И эту славу совершенств Божиих Он отразил в Себе, объявил в мире полнотою благодати и истины, которую и люди увидели, когда Единородный Сын Божий явился на Земле и Слово стало плотию.
    3) В отношении к миру Бог-Слово, Иисус Христос, был Творцом всего сущого и Жизнию или Источником Жизни, постоянным Промыслителем и Хранителем жизни созданных живых существ — и, когда грех внёс в мир смерть, и с нею тьма объяла всех людей, эта Жизнь снова явилась на Земле и просветила людей, оживила их и родила для новой светлой и Вечной Жизни.
    В Том живот бе и живот бе свет человеком, то есть Слово стало Искупителем падших людей. Для Искупления людей Он воплотился и обитал с ними: Слово плоть бысть и вселися в ны.
   В Искуплении Он сообщает людям жизнь и свет, даёт право (?ξουσ?αν), или, как говорит Златоустый — честь быть сынами Божиими всем верующим в Него и с нею даёт такую полноту благодати и истины, какую не мог дать Закон Моисеев. От Слова мы приняли благодать на благодать (χ?ριν α?ντ? χ?ριτος).
   Но несмотря на то, что мир был через Него, мир не познал Его, не признал в Нём своего Творца и Жизнедателя. Он приготовлял к принятию Себя особый народ, который называл Своим, избранным народом; Он предварял его о Своём Пришествии и перед Своим явлением послал Свидетеля Пришествия, именно-Иоанна.
   Но когда Он Сам пришёл к Своим, то свои Его не прияша; тьма неверия и суеверия затмила их умы, так что они не узрели в Нём истинного света. Но эта тьма не объяла, не покрыла Его: и в уничиженном виде Человека верные увидели славу Единородного от Отца и приняли Его. Но это были люди, рождённые не от крови, не от похоти плотския, ни от похоти мужа — хотя бы то была кровь и семя Авраама и самых знаменитых мужей — а рождённые от Бога, от семене неистленна, словом живого Бога и пребывающого в век (1 Пет. 1:23).
   Таково в кратких словах Евангелие Иисуса Христа по Иоанну!
    Примечание. Употребление слова Λ?γος для названия Сына Божия служило и служит поводом к мнению, что Христианство заимствовало своё учение о Логосе из Александрийской философии. В самом деле, у Иудея Филона, одного из знаменитейших представителей Александрийской философии, современника Иисуса Христа, мы встречаем понятие о Логосе, которое с первого раза может показаться очень близким к учению Иоанна. Логос у Филона тоже называется θε?ς, δε?τερος θε?ς, πρωτ?γονος или πρεσβ?τατος υ?ι?ς (первородным или старшим сыном) и представляется вечным ходатаем за мир перед Богом и вечным посланником и даже первосвященником. Но тем не менее сходство между этими двумя учениями только кажущееся. Логос Филона не есть личность, а только мысль, способность творчества, олицетворение творческой силы Божества. Он иногда называется у Филона орудием творения — и в то же время — душою мира конечнаго; а сей последний у Филона называется также младшим Сыном Божиим, как Логос старшим. Но как это не похоже на Слово-Бога, существо личное, равное Богу-Отцу, отличное от мира, творящее мир.
   Ещё менее сходства между учением Иоанна о Логосе и учением гностиков о том же предмете. Основываясь на том, что у гностиков II-го и ΙΙΙ-го веков постоянно употребляются для названия эонов имена: λ?γος, ζω?, φω?ς, πλ?ρωμα, αλ?θεια, χ?ρις и другия, которыя встречаются и у Иоанна, некоторые учёные (разумеется, те, которые относили происхождение Евангелия от Иоанна ко II-му и даже III-му столетию) производили Евангелие от Иоанна из гностицизма, и высокое учение Иоанна о Боге-Слове думали объяснить влиянием гностических идей. Но самое поверхностное знакомство с учением гностическим может обнаружить неправильность такого мнения. У гностиков (Ириней «Против ересей» 1:1,1; 1:8,5 и далее) λ?γος есть посредствующее существо между Богом и тварями, и сам есть тварь, истечение Божества; он только один из эонов, такой же, как и ζω? и φω?ς и притом не самый высший. У Иоанна, напротив, Логос есть существо личное, вечное и самобытное, Творец мира и вместе Жизнь, Свет Ммиру, есть Сам Бог. И не у гностиков, конечно, нужно искать тайны Логоса и Его Божественных свойств — но сами гностики позаимствовали эти понятия и названия у Иоанна, чем объясняется то обстоятельство, что гностики из всех Евангелий оказывали особенное предпочтение Евангелию от Иоанна.
   Но откуда Евангелист Иоанн позаимствовал своё учение о Слове? Известно, что ни Сам Иисус Христос не называл Себя так, ни другие Евангелисты и Апостолы не упоминают этого имени, так что оно есть исключительная принадлежность Писаний Иоанна. Но сам же Иоанн указывает нам и тот источник, из которого он позаимствовал это высокое имя.
   В Апокалипсисе, который написан гораздо раньше Евангелия и Посланий, Иоанн разсказывает одно чудное видение (19:11—16), когда он видел Сидящого на белом коне, Верного и Истиннаго, праведного Судию, увенчанного многими диадемами, Которого имя: Слово Божие (ο? Λ?γος του Θεο?); на челе и на бедре Его написано: Царь царствующих и Господь господствующих. В этом чудном Всаднике, Судии мира и Царе царей нельзя не узнать Единородного Сына Божия, Того Самого, о Котором говорит Иоанн в Евангелии. Таким образом неведомое имя Сына Божия -  Слово — Иоанн заимствовал из непосредственного Откровения Божия.
    Стих 1. ?Eν α?ρχ? — в начале. Слова эти — употреблённыя Евангелистом — хотя напоминают слова бытописателя: в начале сотвори Бог Небо и Землю (Быт 1:1), но там они означают начало бытия, следовательно начало времени: здесь же прямо говорится, что Слово уже было в начале, следовательно прежде бытия, или, как выражается сама Божественная Премудрость: прежде век основа мя: в начале прежде неже Землю сотвори,... егда готовяшеся Небо с Ним бых (Притч. 727). К изображению этой Божественной Премудрости (chocmah ­­ у LXX σοφ?α) у ветхозаветных писателей (Притч. 8, Сир. 24 и параллельныя места) имеет ближайшее отношение Логос Иоанна; впрочем, там Премудрость более олицетворение, нежели действительное Лице, и не имеет строгой определённости, так что у одних Отцов Церкви (Иустин, Ириней) под этой Премудростию разумеется Третье Лице Пресвятыя Троицы — Дух Святый; у других (большинство последующих) — Второе Лице — Сын Божий.
    Стих 4. ζω? — жизнь, не физическая только, или духовная, хотя бы и безконечно продолжающаяся, как состояние противоположное смерти, зависящее от внешних причин; но жизнь в самом обширном смысле, как источник жизни самобытной, имеющей причину бытия в самой себе (Ин. 5:21; Деян. 17:28).
    Стих 5. φω?ς — свет, σκοτ?α — тьма. Светом называет Евангелист Слово Божие, Иисуса Христа, как Просветителя душ Человеческих, как Спасителя мира; называет и всё дело Спасения Человека. В противоположность сему, под тьмою нужно разуметь не только ложь, обман, грех, неверие и все противоположное свету и истине, но и людей, заражённых грехом и неверием. Таким образом, когда говорится, что тьма не объяла света, то этим показывается непринятие Христа и учения Его людьми греха и лжи, и вместе безсилие зла подавить, омрачить, извратить учение Его, убить Самого Христа (Ин. 14:30).
    Стих 16. Благодать на благодать, или буквально: благодать за благодать, то есть вместо благодати Закона Моисеева, ведшого к осуждению, или даже вместо первоначальной благодати, потерянной в Раю, Христос дал новую благодать, туне оправдывающую человека; вместо благодати Ветхого Завета благодать Нового Завета. Яснее же: вместо правды от Закона Христос нам дал правду от веры, то есть дал возможность оправдаться не делами Закона, не исполнением заповедей, но верою в заслуги Его (Рим. 10:3-6). Израильтяне были усыновлены Богу, как потомки Авраама (Рим. 9:4); мы же усыновлены Ему через Самого Сына Божия (Ин. 1:12; Галл. 4:5—7). Им принадлежала слава преходящая — нам — пребывающая вечно (2 Кор. 3:10,11). Словом, здесь указывается обилие и превосходство благодати Христовой, какой не мог доставить Ветхий Завет (сравните: Рим. 5и сл. Еф. 5:29). Χ?ρις — благодать — всё, что подаётся Богом туне, по воле Его и милости, без заслуг со стороны человека, и что необходимо для его Спасения, вообще вся Божественныя силы, яже к животу и благочестию (2 Пет. 1:3), какия подаются Христианину в таинствах.
    Стих 17. Благодать и истина Иисусом Христом быст. И Ветхий Завет не был без благодати и без истины, но по толкованию святого Златоустого (на Ин, беседа 14), там только образы вещей, а здесь самая истина; там сыновство по имени, и не без рабства; здесь сыны и, следовательно, свободны на самом деле (Рим. 8:15); там начало, низшая степень; здесь полнота и совершенство.
    Стих 18. Бога никтоже виде нигдеже, то есть не знал (??γνω): потому что все видения Бога, о которых говорится в Ветхом и Новом Заветах, по замечанию Златоустаго, были делом снисхождения Божия, а не видением самого существа Божественнаго, которое знают только Сын (Мф. 11:27) и Дух Святый (1 Кор. 2:10,11). Словами: в лоне Отчем — показывается единство существа Сына и Отца и нераздельное бытие Сына от Отца — то же, что в начале у Бога, или, — как говорит Златоустый, — это сказано для того, чтобы мы поняли, что Сын есть истинный Сын, Единородный и со-вечный Отцу. Исповеда — открыл, объявил; выражает учение яснейшее и очевиднейшее (на Ин беседа 15).

Родословие Иисуса Христа (Мф. 1:1-17; Лк. 3:23-38).

   Начиная своё Благовествование о бытии Христовом еже по плоти, святой Евангелист Матфей беседует прежде всего о происхождении Его от Авраама и Давида: «ко Иудеом бо писаше, — говорит блаженный Феофилакт, архиепископ Болгарский (в Предисловии к Мф), — имже довольно бе навыкнути, яко от Авраама и Давида родися Христос; почивает бо веровавший от Иудей, егда слышит, яко от Давида есть Христос». Начинает же святый Благовестник так: «Книга Родства Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова», и ведёт сие родословие от Авраама и Давида до Иосифа, мужа Марии, из Нея же родися Иисус, глаголемый Христос -с тою целию, чтобы, с одной стороны, показать в Нём Иудеям истинного Мессию — Христа — с другой, чтобы уверить Иудеев в исполнении данных Богом праотцам их, Аврааму и Давиду, обетований (Быт. 12:3; 22:18; 2 Цар. 7:12-16).
   Евангелист начинает с Авраама, как отца верующих, потому что Авраам родил верою Исаака, не по плоти, но по духу, или по обетованию (Гал. 4:23,29) и в Исааке наречено Аврааму обетованное семя (Рим. 9:7), и Исаак роди Иакова по предызбранию Призывающего (Рим. 9:11,12). Сам Иаков, родивший 12-ть сынов, на Иуде остановил свой пророческий взор и в нём нарёк себе обетованное семя (Быт. 49:10). От сего-то Иуды и произошёл Давид — ближайших родоначальник Иисуса Христа — так как от Давида произошёл мнимый по плоти и законный по праву мужа Марии и по усыновлению себе Ея Сына, отец Иисуса Христа — Иосиф.
   Относительно того, что Матфей самое Евангелие своё назвал Родословием, следует заметить, что это название для Иудея измлада было знакомо и священно: оно должно было напоминать благочестивому читателю о той Книге Бытия (Β?βλος γεν?σεως — Быт. 2:4), которая лежит в начале и основе Закона и всего Священного Писания, и потому наиболее прилично первой Книге Нового Завета.
   Как в Бытии говорилось о создании первого человека, так и в Евангелии говорится о рождении человека — Иисуса и возрождении всего человечества. Таким образом, Матфей, предлагая своим читателям Евангелие на Иудейском языке и называя свою Книгу Родословием, прямо указывал Иудеям на книгу Бытия и как бы хотел своею Книгою заменить для них книгу Бытия.
   Обещая показать, что Иисус Христос есть сын Давида и Авраама, Матфей между тем приводит родословие Иосифа, хотя Иисус Христос и не был сыном его по плоти  Но назвав Иосифа мужем Марии, Евангелист тем самым заставляет признать, что и Она подобно мужу Своему, была из рода и отечества Давидова (Лк. 1:27; 2:4; 2 Тим. 2:8), так как Закон позволял Иудею брать жену только в своём племени (Чис. 36:6-9). Святой Златоустый, вслед за древними отцами Церкви, видит и другую причину, почему Евангелист приводит родословие Иосифа, а не Марии,  именно ту, что «он не хотел, чтобы при самом рождении известно было Иудеям, что Христос родился от Девы и чтобы Дева пострадала от них. Дева сохранена и избавлена от худого подозрения; иначе, если бы ещё сначала сие сделалось известным Иудеям, они, перетолковав слова в худую сторону, побили бы Её камнями и осудили как блудницу» (беседа на Мф. 3).
   В Родословной Иисуса Христа по Матфею, особенно по сличении её с Родословною у Евангелиста Луки (3:23—38), должно приметить следующее:
    1) Матфей именует предков Иисуса Христа в нисходящей линии от Авраама, желая показать в Иисусе Христе прямого Потомка избранного рода. Лука даёт предков Иисуса в восходящей линии, возводя Его Род к Адаму и даже к Богу, показывая тем, что Иисус Христос, будучи Сыном Человеческим, есть в то же время и Сын Божий: так как в обетовании, данном Аврааму, повторилось только обетование, данное Адаму — и Иисус Христос есть Спаситель не только Иудеев, но и всех народов. Матфей пишет для Иудеев, которым важнее всего было знать, что Иисус Христос есть истинный потомок Авраама и Давида, от семени которых они ожидали Мессию и род которых им был хорошо известен. Лука пишет для язычников, а язычники старались возводить своих царей и знаменитых людей к первому родоначальнику или к богам. Лука научает, что Иисус Христос есть как бы единственный Человек, Которого Род несомненно можно возвести к первому человеку и к Самому Богу.
    2) Матфей разделяет Его Родословие на три великие периода и в каждом полагает по 14 (­2x7) родов — или по таинственному значению числа 7, или для облегчения памяти в вычислении родов — и потому, чтобы не нарушать общого числа 14, он в исчислении родов опускает имена царей Охозии, Иоаса и Амассии, бывших между Иорамом и Озиею, и — может быть — многих лиц из других периодов. Это разделение Родословной на три части соответствует трём периодам жизни Иудейского народа, под управлением:
    а) Патриархов и князей рода,
    б) Царей и
    в) Первосвященников.
   В отношении к раскрытию воли Божией о спасении Рода Человеческого первый период можно назвать периодом обетований, второй — пророчеств, третий — ожиданий.
    Примечание. Опущение имён некоторых предков было в обычае у священных писателей (Сравните: Езд. 7:1—5­1 Пар. 6:4-13), и у Евангелиста Матфея могло основываться также на какой-нибудь древней родословной таблице, или — как думают некоторые-на том, что не упомянутые цари были в родстве с нечестивым и отверженным домом Ахава, царя израильскаго, хотя из них Иоас и Амассия творили и угодное перед очами Господа (4 Цар. 8:26,27; 12:2; 14:3). Вернее же всего предположить, что Матфей хотел соблюсти везде определённое число 14­2x7, и излишния против этого числа имена опустил.
   Такой же пропуск, на основании некоторых исчислений, можно предполагать в другие периоды составленной Матфеем Родословной. При этом следует заметить, как об этом можно заключить из того, что Лука на два последние периода — то есть между Давидом и Христом — полагает 40 или 42 рода, вместо 28 исчисленных у Матфея.
   Во всех почти рукописях Греческих в исчислении царей пропущено имя Иоакима, отца Иехониина; но, по свидетельству Иеронима, этот пропуск произошёл не от Евангелиста, а от переписчиков, которые смешали имя Иехонии, по-иудейски Иоахин, с именем его отца Иоаким; но так как от этого пропуска нарушается принятое Евангелистом для каждого периода число 14, то в большей части изданий Греческого текста и в переводах (например, Русском) имя Иоакима вносится в текст Евангелия; иначе пришлось бы имя Иехонии считать два раза, и в период царей и в период после плена (Сравните: подстрочное примечание в Слав.Библии Елисаветинского издания).
    3) В противоположность опущению имён можно обратить внимание на сохранение Евангелистом в Родословной Иисуса Христа имён нечестивых царей, чем показывается неизменность обетований Божиих, данных Давиду (3 Цар. 11:36; 15:4), и вместе с тем то, что Господь и в самых нечестивых людях усматривает нечто правое перед Ним (2 Пар. 33:19).
    4) В родословие Иисуса Христа Матфей вводит и женщин: Фамарь, Раавь, Руфь и (Вирсавию) жену Уриину, из коих, по замечанию Златоустаго, три язычницы и три блудницы. Этим означалось глубокое снисхождение к падшему Роду Человеческому Сына Божия, пришедшого уничтожить наш позор, и обличалась надменность Иудеев, гордившихся своим высоким происхождением от Авраама. Введение в Родословную Мессии праматерей-язычниц — предызображало, далее, обращение язычников ко Христу.
   В Книгах Ветхого Завета нигде не упоминается Раавь, как жена Салмона и матерь Вооза, но по мнению Златоуста и других толкователей, это та самая Раавь, которая скрыла и спасла соглядатаев, потому что Наассон — отец Салмона — был современник Моисея и Иисуса Навина (Чис. 2:3­Руфь 4:20).
    5) Наибольшую трудность в сличении родословных Иисуса Христа по Матфею и Луке представляет разность в именах предков и потомков одного и того же лица. Так, по Матфею, Отцом Салафииля был Иехония, по Луке — Нирий; Иосиф, муж Марии, по Матфею, был сын Иакова, по Луке — сын Илия; род Иосифа у Матфея ведётся от Давида через Соломона, у Луки — чрез Нафана, известного только по имени, сына Давидова (2 Цар. 5:14). В объяснение этой разности существует два главных мнения:
    а) что Матфей, по обычаю Иудеев, счисляет предков Иосифа, как признанного Законом отца Иисусова; Лука же, показывая действительное происхождение Христа от Давида, счисляет предков Божией Матери, также происходившей от Давида;
    б) что Евангелисты, кроме прямых предков Иисуса Христа, перечисляют предков, признаваемых таковыми по закону ужичества.
   В пользу последняго мнения существуют следующия соображения. Известно, что Иехония, согласно пророчеству Иеремии (22по Иудейскому и Русскому тексту) не имел детей, и сыном его считался, по закону ужичества, сын какого-нибудь из его ближайших родственников (у Луки — Нирия), женившагося на его бездетной вдове. То же замечается и относительно Зоровавеля, который считается сыном Салафииля (Ездр. 3:2; 5:2), тогда как, по другому свидетельству (1 Пар. 3:17,19 по Иудейскому и Русскому тексту), он был сын Федаии, брата Салафиилева.
   К закону ужичества прибегают и для объяснения разности имён отца Иосифа — мужа Марии. Юлий Африканский — писатель 3-го века — по Преданию, сообщённому ему родственниками Иисуса Христа по плоти, разсказывает (у Евсевия, «Церк. Ист.» 1:7), что Есфа, жена Матфана, происходившого от Зоровавеля через Авиуда (Мф. 1:13,15), по смерти его вышла замуж за Мелхия1), который происходил от Рисая, сына Зоровавелева (Лк. 3:24, 27), и имела от него сына Илия. Этот Илий умер бездетным, и потому на его жене, после его смерти, женился Иаков, другой сын Есфы — от Матфана — и родил сына, Иосифа. Таким образом Иосиф по природе, в действительности, был сын Иакова, но по Закону был сын Илия.
   Друпе толкователи, как уже замечено, предполагают, что Лука ведёт Родословную Иисуса Христа через Божию Матерь, тогда как Матфей ведёт через Иосифа — мнимого отца Иисуса. Хотя против такого мнения представляют то возражение, что у Иудеев не было обычая писать Родословия жены, то естественно было Луке назвать Ея родителей по плоти, а таким родителем мог быть Илий.
   Из апокрифов и всеобщого Предания известно, что родители Марии назывались Иоаким и Анна; а имя Иоаким можно считать за одно и то же с именем Елиаким (4 Цар. 23:34), а сие последнее в сокращении за одно с именем Елий­Илий. Замечательно, что и Талмуд считает Марию дочерью Илия. В пользу же этого мнения толкуют и самый текст Луки: о? ?Ιησο?ς... ω?ν ω?ς ε?νομ?ζετο υι??ς ? ?Ιωσ?φ, του ‘Ηλ?, переводя так: Иисус, считавшийся сыном Иосифа, был собственно сын Илия (то есть внук его по Марии) — или же допускают, что Иосиф назван сыном Илия, как зять и единственный наследник его имени, через женитьбу на Марии — единственной дочери Илия или Иоакима.
    Примечание. Для лучшого представления Родословия по закону ужичества приводим следующую таблицу:
   
    6) Имя Каинана, послепотопного патриарха, внука Симова, помещённое в списке предков Богочеловека у Луки и взятое из Греческого перевода LXX-ти, не находится в Иудейском тексте книги Бытия 11и 1 Пар. 1:24, и в Вульгате; но по мнению лучших толкователей, должно быть внесено в Иудейский текст, откуда оно выпущено или по ошибке переписчиков, соблазнившихся сходством имени этого праотца с Каинаном допотопным (Быт. 5:10), или по намеренно какого-либо толкователя, считавшого до Авраама 10 родов от потопа, как от Адама до потопа.
    7) Ведение Родословия через Нафана (1 Пар. 3:5), сына Давидова — хотя обетование относит будущее царство к потомству Соломона (2 Цар. 7:12-16) — нисколько не противоречит этому обетованию, потому что в лице Иисуса Христа, как мнимого сына Иосифова и действительного сына Марии, соединились оба племени Давидова через Нафана и Соломона; притом же обетование, данное Давиду, собственно и относилось к нему и видимо делится на две части: одна, как пророчество о наследовании престола Давидова, к Соломону, другая — о рождении Мессии — к Давиду и его семени вообще.
    Примечание, Для составления родословных таблиц Спасителя Евангелисты пользовались, без сомнешя, какими-нибудь письменными документами или семейными записями. Существование семейных записей у многих фамилий подтверждается многими местами Священного Писания (Лк. 1:61; 2:36; Деян. 4:36; Флп. 3:5). Особенно такое Родословие с величайшей тщательностью и полнотою могло вестись в колене Иудином — у потомков Давида, в племени которого ожидался Мессия.
    8) Родословие Спасителя ясно показывает нам, что в родство с Ним причитаются не те, которые по плоти и крови от семени Авраама и от обетованного рода, но соединённые с Ним узами веры и духа. Прямые предки Иисуса — Охозия, Иоас и Амассия — и не помянуты в Родословной Сына Божия, а веровавшия язычницы сопричислены к лику праматерей Богочеловека, а праведный Иосиф удостоился именоваться земным Отцом Сына Божия.

Предсказание о рождении Предтечи (Лк 1:5-25)

   Как появление Солнца, освещающого всё, предшествует явление денницы, возвещающей только начало дня: так и воплощению Бога Слова, явившого миру Бога-Отца и принёсшого на Землю свет и жизнь, предшествовало плотское рождение гласа вопиющого в пустыне и избранного свидетельствовать о Свете. Повествованием о рождении сего свидетеля, Предтечи Христова, и начинает своё первое слово Евангелист Лука.
   Определяя время разсказываемых событий, Евангелист прямо переносит нас в тот период избранного народа Божия, когда уже оскудевал князь от Иуды (Быт. 49:10) и престолом Давида владел царь не от чресл его, когда видение уже запечаталось в Израиле и перестал раздаваться голос пророков (Дан. 9:24). Во дни Ирода, царя Иудейскаго, родом идумеянина, одному благочестивому священнику, по имени Захарии, во время служения его в храме, когда он с кадильницею фимиама предстоял перед Богом во святилище, внезапно явился Ангел Господень и возвестил ему, что, несмотря на глубокую старость его и жены его Елисаветы, вскоре последует исполнение их давних ожиданий и молитв, именно, от них родится сын Иоанн, который ещё от чрева матери исполнится Духа Святого и, будучи назореем, предыдет грядущему Мессии в духе и силе Илии.
   Устрашённый видением и смущённый неожиданною вестию о рождении сына, Захария усумнился в возможности такого события, по причине старости, — за что и наказан был немотой до времени исполнения предсказания. Небесный вестник скрылся, а замедливший у алтаря Захария, немой, вышел к народу и должен был знаками объясняться с ним, давая всем разуметь, что он видел видение.
   По окончании дней чреды служения своего, он возвратился в свой дом, и затем вскоре жена его зачала во чреве и скрывала свою беременность пять месяцев, то есть до того времени, когда наружные признаки могли удостоверить всех в чудесной беременности Елисаветы и показать людям, что отныне Господь снял с неё поношение безчадства.
   Таким образом в своём разсказе о зачатии Предтечи Евангелист указывает нам:
    а) Его родителей, их праведность и безчадие; б) Чудесное явление Ангела Захарии и возвещение им рождения сына Иоанна; в) Предвозвещение его высокого служения Мессии и отличительных свойств сына Захариина; г) Неверие Захарии и наказание его за это неверие немотою; и, наконец, д) Начало исполнения предсказанного Ангелом.
    а) Говоря о родителях Предтечи, Евангелист показывает не только принадлежность их к священническому роду, но определяет самую чреду, то есть фамилию, к которой принадлежал отец Предтечи, называет обоих родителей по именам, чем утверждает несомненность своего разсказа и известность этих лиц в Иудее; а изображая их нравственныя качества, называет их праведными, не перед глазами только людей и не по Человеческому суду, часто ошибочному, но перед Богом: потому что их праведность состояла в строгом исполнении заповедей Божиих и в непорочной жизни. Далее Евангелист изображает их обоих исполненными Духа Святого и пророчествующими (Лк. 1:41,67), чем ещё более подтверждает их высокий нравственный характер. Но у этих праведников не было детей, и уже потеряна была естественная надежда иметь их, так как оба они были в преклонных летах Впрочем это безплодие было в руках Промысла Божия средством для возвышения и укрепления веры этих праведников и приготовления их путём терпеливого ожидания и перенесения оскорблений, к рождению величайшого из пророков, долженствовавшого предшествовать явлению Мессии.
    б) Рождение такого лица, подобно как рождение Исаака, Сампсона Соломона, было чудесно предвозвещено Богом через одного из ближайших к престолу Божию Ангелов, явившагося Захарии, сообразно с высотою служения будущого Предтечи, в самом святилище, во время торжественного Богослужения.
    в) Имеющий родиться сын Захарии, нося многознаменательное имя Иоанн (­Господь сотворил милость, или благость), будет велик перед Господом, то есть на самом деле, а не по мнению и не в глазах только людей; велик по высоте своих нравственных качеств, как назорей и исполненный Святого Духа ещё от чрева (или, как говорит Ориген, даже во чреве) матери; велик по важности своего назначения быть предшественником Самого Господа (Мессии), и служить Ему в духе и силе (с ревностно) Илии; велик, наконец, по величию своих действий в приготовлении народа к принятию Мессии, которое будет состоять в обращении многих сынов Израиля (очевидно, забывших и оставивших истинный путь веры и благочестия) к Господу Богу своему и в возвращении им сердец (духа) их отцов.
    г) Но чем ближе была радость исполнения давних и сильных ожиданий Захарии, тем недоверчивее становился старец ко всему тому, что указывали ему на осуществление сих ожиданий. Самая чудесность явления, служившая достаточным доказательством возможности предсказываемого события, не убедила Захарии — и он не поверил Ангелу, за что и был наказан немотою до времени исполнения предвозвещаемаго. Так наказание с одной стороны показывало, что даже и великие праведники, избираемые в орудие великих дел Божиих, чтобы быть достойными своего назначения, предварительно должны быть очищены действием суда Божия от всех недостатков; с другой стороны немота Захарии служила как бы знамением окончательного умолчания ветхозаветных пророков и приготовления к услышанию гласа вопиющого в пустыне.
    д) Впрочем, несмотря на неверие Захарии, Господь не отменяет Своего обещания. Елисавета, по возвращении мужа с чреды служения, зачинает во чреве. Но, вразумлённая и долгим опытом терпеливого ожидания и примером наказанного мужа, и смиряемая величием ожидаемого события, она таится и скрывает от людей свою беременность в продолжение пяти месяцев.
    Стих 5. Во дни Ирода, царя Иудейска. Это Ирод, сын Антипатра Идумеянина, прозванный великим не по делам, а по злодеяниям, основатель династии Иродов, царствовал 37 лет в Иудее, будучи утверждён в этом достоинстве Римлянами. В последний год его царствования родился Иисус Христос. — Так как в Книгах Нового Завета встречаются многия лица с именем Ирода, то здесь прилагается их генеалогия (смотрите на следующей странице).
    От дневныя чреды Авиани. Давид разделил священников на 24 чреды, так что каждая из них от Субботы до Субботы совершала ежедневное служение (?φημερ??ια) в храме и затем сменялась другою (Флав., Древн. 7:14,7). Каждая чреда таким образом два раза в году находилась в служении по 8 дней, потому что в Субботу и сменяющаяся чреда и вступающая участвовали в Богослужении. — Чреда Авиина была восьмая (1 Паралипом. 24:10).
    Стих 7. И не бе има чада. Безчадие у Иудеев считалось предосудительным, потому что по их мнению, свидетельствовало о недостоинстве таких людей участвовать в обещанном Аврааму благословении размножения.
    Стих 9. Ключися ему (по-Русски: по жребию досталось) покадити, вшедшу в церковь Господню. Некоторые древние (Августин, Златоустый, Амвросий, Феофилакт) полагали, что Захария был первосвященник; но он называется у Луки (?ιερευς). В списке первосвященников у Флавия нет такого имени к этому времени. Захария входит только во святилище (ε?ς τ. ναο?ν ­­ то? ιερ?ν) покадить, что принадлежало священникам. При том же Захария происходил из 8-й линии, а первосвященник из первой.
   ?Еλαχε­выпал жребий. Это, как свидетельствует Иосиф Флавий, делалось так: перед каждым священнослужением священники бросали жребий, кому кадить, кому приносить всесожжение и так далее. На первосвященника жребий бросать было нельзя.
    Стих 10. Во время каждения, в Славянском тексте в год (во время) фимиама. По Закону Моисееву, каждение совершалось два раза каждый день, утром и вечером (Исх. 30:7-8).
    Стих 11. Одесную алтаря кадильнаго. Алтарь кадильный находился в святилище, перед завесой, отделявшей святое от святого святых, — посредине. Для уяснения тех мест Нового Завета, в которых упоминаются некоторыя части ветхозаветного храма, не лишним будет обратить внимание на устройство его. — Известно, что Иерусалимский храм — как первый, построенный Соломоном до плена Вавилонскаго, так и второй, после плена — был устроен по образу скинии Моисеевой, с присоединением только притворов и галерей вокруг храма. Из Книги Исхода, видно, что скиния Моисеева состояла из палатки, разделённой завесою пополам на две части, из которых в задней, называвшейся Святое-святых, был поставлен ковчег Завета, а в передней, святилище, перед самою завесою — алтарь, или жертвенник кадильный (Исх. 30:1-6). С правой стороны этого алтаря, то есть Северной, явился Захарии Архангел Гавриил (Лк. 1:11). Против алтаря кадильнаго, по Южной стороне святилища, стоял светильник (семисвещник), а на Северной — стол для хлебов предложения (Исх. 26:35). Вход в скинию был с Восточной стороны, а задняя, святейшая часть, была обращена к Западу, следовательно, совершенно противоположно тому, как обращены у нас храмы.
   Вокруг скинии была устроена ограда, или двор, из занавесов, растянутых на столбах. И во двор вход был устроен также с Востока, против входа в скинию (Исх 27:13). Во дворе, перед входом в скинию стоял жертвенник для приношения всякого рода жертв из животных и хлебных приношений, кроме ладана (27:1) а между этим жертвенником и входом во дворе стоял умывальник — для омовения рук и ног священников, входящих в скинию (Исх 30:18-21).
   Вместо двора храм Соломонов имел впереди святилища, по всей широте храма пристройку, названную по имени строителя притвором Соломоновым (Сравните: Ин 10:23). Это было единственное место, где мог собираться весь народ для молитвы и жертвоприношений, потому что в следующую часть храма, святилища, могли входить одни священники, а в Святое святых — один первосвященник, однажды в год, в день очищения. Упоминаемыя в Новом Завете посещения Спасителем храма Иерусалимского относятся к посещениям именно этого притвора Соломонова. Из этого же притвора Им были изгнаны торгующие, которым алчность первосвященников дозволяла приводить сюда и продавать жертвенных животных; потому что в глубине притвора перед завесой, отделявшей притвор от святилища, был поставлен жертвенник или алтарь для всесожжений. Нераздельность этого притвора от прочих частей храма делала его таким же священным местом, как и святилище и Святое-святых — домом молитвы — и обращение его в дом торговли, в загон скота, естественно должно было считаться осквернением всего храма и, вызвать справедливое негодоваше Господа против допустивших это осквернение.
   Кроме притвора Соломонова вокруг храма была воздвигнута Соломоном трёхъэтажная пристройка в 15 локтей высоты, в которую входили посредством винтообразных лестниц (3 Цар 6:5-8). В этой пристройке были устроены комнаты для хранения священных сосудов и одежд и для жилища очередных священников и левитов. Здесь же были устроены и синагоги, или комнаты для объясне-ния чтений Священного Писания и релипозных бесед. Вероятно, в одной из таких комнат нашли родители отрока Иисуса, когда Он на 12-м году жизни остался в Иерусалиме (Лк. 2:46). Наконец, вокруг храма, вероятно, над указанными комнатами, была устроена открытая, деревянная галерея, крыло церковное, на которое возвёл Иисуса диавол во время искушения в пустыне (Мф. 4:5; Лк. 4:9) и предлагал Ему броситься вниз.
   Так как храм с окружающими его пристройками занимал всю гору, на которой был построен, то крыло церковное от дна оврага, над которым возвышалась гора храма, находилось на высоте 120 и более локтей, то есть более 36 саженей. Такой же высоты была и передняя стена притвора, возвышавшаяся со дна оврага до кровли храма. (Сравните: 3 Цар. 6:2,3­2 Парал. 3:4). С этого-то крыла церковного или только с горы храма, по повелению первосвященника Анны (­Анана, судившого и Иисуса), был впоследствии сброшен святой Апостол Иаков праведный, брат Господень, за то, что исповедал Иисуса обетованным Мессией, как свидетельствует древнее предание и историк Иудейский Иосиф Флавий (Древности Иудейския, 20:9,1).
    Стих 15. Вина и сикера не имать пити; иначе — он должен быть Назореем (Числ. 6:3), как Сампсон, Самуил, Рихавиты (Иерем. 35:6-19). Сикер — водка из фиников и других фруктов, или вообще всякий опьяняющий напиток — не из винограда.
    Стих 17. Духом и силою Илииною. Илия отличался пламенною ревностию против нечестия и строгим образом жизни. Евангелисты сравнивают Иоанна с Илией (Мф. 3: 1-4; Мк. 1:2). Сам Иисус Христос называет его Илией (Мф. 11:14; 17:11—13). Изображение Илии у Сираха (48:1—13). Оттуда (Стих 10) взято и выражение: — обратите сердца Отцем на чада­сделат своими убеждениями так, что чада будут обращаться к Богу с таким же сердцем, как и отцы (Авраам, Исаак, Иаков); что подтверждается и синонимическим выражением: — и противныя (обратит) в (­к) мудрости праведных.
    Стих 19. Аз есмь Гавриил. (Гавриил­крепост Божия). Объявление Ангелом своего имени должно было служить для Захария подтверждением того, что Бог силён совершить возвещаемое ему рождение сына в старости. — Самыя имена Ангелов даются им, конечно, по должности или по значению действия их. Имена Ангелов сделались известны у Иудеев только со времени плена. Гавриил и Михаил у пророка Даниила 8:16; 9:21; 10:13,21; 12:1. В книге Товита и 3-й Ездры встречаются другия имена, и число главных Ангелов определяется до семи (Товит 12:15, 3 Ездр. 4:1,36; 5:20). В Новом Завете встречаются только имена Гавриила (Лк. 1:19,26) и Михаила (Откр. 12:7).
    Стих 20. Будеши молча. Немота от глухоты. Можно думать, что и Захария стал не только нем, но и глух: потому что с ним объясняются знаками (Стих 62-й). Впрочем, глухота служит причиной немоты только при первоначальном образовании языка в детстве: те же, которые уже говорили, хотя и делаются глухими, не теряют способности говорить; Захария же потерял: значит его немота особенная, чудесная. — Сомнение Захарии наказано немотой, а сомнение Авраама, Пресвятой Девы не наказывается, потому что оно отлично по внутреннему характеру, хотя внешне одинаково. Авраам сомневается, потому что ещё не знает примеров рождения детей в старости, и только как бы ищет средств увериться. Пресвятая Дева тоже боится только за Своё девство. Захария же просто перестал верить в возможность рождения у него детей в старости, хотя ничего так не желал, как иметь чад.
    Стих 23. Исполнишася дние службы его. Несмотря на немоту, Захария служит до конца чреды. Служение ветхозаветных священников не требовало слов и молитв, а ограничивалось более действиями: закланием жертв, каждением и тому подобное, а потому Захария, и будучи немым, мог продолжать своё служение.
    Примечание. По времени служения чреды Авииной определяют время зачатия Иоанна Предтечи, а затем время Благовещения Пресвятой Деве и рождества Иисуса Христа. Так как, по свидетельству Талмуда, разрушение храма Иерусалимского произошло во время первой священнической чреды Иоарива, в 9-й день 5-го месяца 823 года от основания Рима: то, считая оттуда обратно до 747 года, то есть до года, предшествовавшого рождеству Спасителя, приходим к выводу, что чреда Авиина падала на 16—23 Сентября нашего счисления, когда между прочим по Иудейскому календарю приходился день очищения. Такое вычисление, заметим, соответствует и свидетельству предания, которое считает днём зачатия Предтечи — 24-е Сентября.

Благовещение Пресвятой Деве (Лк. 1:26-38)

   Из храма Иерусалимскаго, от торжественного Богослужения в храме, Евангелист переносит нас в небольшой город Галилейский, Назарет, в убогую хижину плотника Иосифа, где в крайней бедности и в совершенной неизвестности пребывала Дева Мария, обручённая жена Иосифа, Которая происходила, как и он сам, из униженного и почти забытого царского рода Давидова, и Которой Промыслом суждено было сделаться величайшею из жён по чести превосходящую Херувим и Серафим. К Сей-то Деве, в шестой месяц после зачатия Елисаветою сына, послан был Богом тот же Архангел Гавриил с более радостною для всего Рода Человеческого вестью о зачатии Девою безсеменно, и рождении Сына, по имени Иисус, что значит Спаситель (мира). Вошед к Марии, Архангел приветствовал Её словами: «Радуйся, благодатная, Господь с Тобою. Благословенна Ты между женами».
   Слово »Радуйся« было обычным приветствием в Древнем мире — этим приветствует Богоматерь и Небесный Архистратиг Гавриил, приглашая Её радоваться действительной радостью предстоящого великого и счастливого для Человечества события Боговоплощения. Этим словом приветствовали друг друга и древние Христиане, приглашая друг друга участвовать в радости веч-ного Спасения. А, как учит нас Церковь, и Господь сотворил мир в силу Своей любви с тою целию, дабы всё живое наслаждалось с Ним великою радостью бытия, но эта радость была нарушена и омрачена нераскаянным грехопадением Адама и его супруги, в результате которого прародители лишились Райского Богообщения и жизни в Эдеме. Теперь же это Богообщение было восстановлено с Рождением Христа Спасителя — о чём и возвещает Божий Вестник.
   Явление Небожителя и необычная почтительность смутили скромную Деву и заставили Её задуматься над значением услышанных слов. Ангел поспешил успокоить Её указанием на то, что она обрела благодать у Бога и что зачнет и родит Сына, который будет велик и наречется Сыном Вышняго и, получив царство Давида, Своего праотца, будет царствовать над домом Иакова вечно.
   Эта таинственная весть о рождении от Нея сына вызвала с Ея стороны вопрос о том, как возможно такое рождение от Нея, не имеющей мужа и давшей обет пребыть всегда девою. Успокоительный же ответ Ангела о рождении Сына под наитием Святого Духа и указание на чудесное зачатие Елисаветою сына в старости, как на доказательство того, что для Бога всё возможно, и что идеже хощет Он — побеждается естества чин, — склонили Марию к готовности послужить исполнению великого дела Божия. Она смиренно сказала: се, раба Господня; буди Мне по глаголу твоему. И отошёл от Неё Ангел.
   В разсказе о Благовещении Пресвятой Деве Евангелист, в подтверждение несомненности своего разсказа:
1. С точностью определяет время и место события, лицо благовестника и лицо, которому принесено благовестие; 2. Затем передаёт само благовестие, в котором можно различать:   а) Приветствие благовестника Деве, служащее предуготовлением Ея к принятию великой тайны; б) Открытие самой тайны воплощения Сына Божия от Девы; в) Изображение величия Воплощаемаго; г) Разрешение недоумения Пресвятой Девы относительно неприкосновенности Ея девства и указание самого способа воплощения; д) Подтверждение возможности события указанием на зачатие сына Елисаветою, и, наконец, е) Покорное согласие Девы послужит тайне воплощения.
    1. а) Время благовестия Пресвятой Деве определяется у Евангелиста только относительно предшествующого события, именно 6-й месяц, впрочем — по мнению отцов Церкви и всеобщого церковного предания, не в начале, а в исходе его, иначе сказать, по истечении шести месяцев со времени зачатия Елисаветою Иоанна. Через это оба события поставляются в последовательной и зависимой связи и устраняется мысль о каком-нибудь случайном совпадении двух разнородных обстоятельств, то есть рождения Иоанна Крестителя и Иисуса Христа.
   На основании этого указания, днём Благовещения, согласно древнему преданию Церкви, считается 25 число Марта, то есть день, который, по гадательному исчислению Церковных писателей, был начальным днём творения мира, а потом и смерти Иисуса Христа: так что, поэтому, день творения мира был и днём возсоздания его в Воплощении и Кресте (смотрите у Corn. a Lap. in Luc. 1:26).
    б) Место Благовещения — Назарет, по некоторым рукописям и толкованиям, Назара, город в Галилее, не упоминаемый в Ветхом Завете, находился в пределах бывшого колена Завулонова; ныне имеет, по одним, около 5,000, по другим, только 1,400 жителей, называется Насра; находится в 80—90 вёрстах на север от Иерусалима. В этом-то городке, в доме плотника Иосифа, жила Дева Мария, обручённая жена его, к Которой был послан Ангел благовестить великую тайну Воплощения Сына Божия.
    в) Благовестник назван Гавриилом. Из обстоятельств как предшествующого разсказа, так и Благовещения, видно, что это тот же Ангел, который возвестил и рождение Предтечи. Этим опять показывается, как важность наступающих событий, так и их внутренняя связь, и утверждается возможность их исполнения. Посольство Ангела с вестью о великом деле Воплощения Сына Божия показывало, что и высший духовный мир призывается к участию в деле, которое должно было отразиться и на Ангельском мире. Ангелы служат делу вочеловечения Сына Божия, Который должен будет по Человеческому естеству сделаться главою их (Еф. 1:21-22).
    г) Но с особенною определённостью Евангелист говорит о лице Девы, удостоившейся Благовещения. Он называет Её девой, обручённой мужу, по имени Иосифу, из дома Давидова, и говорит, что имя Деве было Мария. Так же говорит о Марии и Евангелист Матвей, называя только Ее женою Иосифа, потомка Давидова. Это различие в названии Марии то невестою, то женою по мнению некоторых отцов Церкви, произошло от того, что Евангелисты берут два различных момента в состоянш Марии: Лука — до брака, тотчас по обручении, когда невеста приводилась в дом жениха, но когда ещё не совершался брак; Матфей — после брака, когда Иосиф уже заметил беременность Марии. Немного спустя и сам Лука называет Пресвятую Деву женою, хотя и обручённою (μεμνηστενμενη, 2:5).
   В подтверждение последняго мнения можно обратиться к преданию Церкви, которое представляет, что Пресвятая Дева с детства посвящена была родителями Богу и, придя в зрелый возраст, дала обет всегдашняго девства, о чём объявила первосвященнику и священникам, когда они, по достижении Ею 14-ти лет (возраст, когда девицы на Востоке, по обычаю, могли вступать в брак), предложили Ей избрать мужа по примеру других дев. Узнав об обете Марии и желая примирить его с обычаем выдавать девиц замуж, они избрали Ей мужем 90-летняго старца Иосифа, который, называясь мужем Марии, должен был хранить девство Ея. Не имея в живых никого из ближайших родственников, Пресвятая Дева тотчас по обручении поселилась и жила в доме Своего жениха — будущего мужа, и вскоре после поселения (по преданию на четвёртом месяце жизни в доме Иосифа) удостоилась Благовещения.
   Далее, хотя Евангелисты и не говорят прямо о происхождении Девы от Давида или из колена Иудина, а только Иосифа, мужа Ея, называют потомком Давида ('εξ ο?κου Δαβ?δ); но этим подтверждается и происхождение Пресвятой Девы из того же племени, потому что, иначе, Иисус Христос не был бы в собственном смысле сыном Давида (Лк. 1:32, сравните: 2 Тим. 2:8; Евр. 7:14). Притом же и Иудеев самый Закон обязывал девиц вступать в брак только с лицами своего племени и колена (Числ. 36:8,9).
    2. а) Само благовестие Деве начинается приветствием, которое даёт уже предчувствовать всю важность и необычайность возвещаемаго. Приветствуя Деву словом »радуйся« — столь обычным у Греков, а в последнее время и у Иудеев — Ангел указывал, что содержание благовеста исполнено радости. Но ещё более это обнаружилось в величаниях Девы: благодатная (полная благодати) — заслужившая любовь, что объясняется и дальше словами: обрела благодать у Бога, Господь с Тобою (­Суд. 6:12; Руф. 2:4); (как потом говорит и Елисавета — в стихе 42-м) — благословенная между женами­счастливейшая, блаженная из всех женщин, обретшая милость у Бога. В устах посланника Божия и вестника Божественной тайны это приветствие означало «всемирныя радости начатки» и «спасения нашего главизну» — (тропари на предпразднование и праздник Благовещения), потому что то, что прежде выражалось как желание, теперь в Деве является действительным: Господь с Нею, даже в Ней, а через Неё и со всеми нами.
    б) Предвозвещённое от веков, но недоведомое, таинство Воплощения Сына Божия ныне открывается простой и смиренной Деве в немногих словах: «вот, зачнёшь во чреве и родишь Сына!». И так естества чин только побеждается, но не уничтожается: Сын Божий зачинается во чреве жены и рождается по подобию других человек, а не проходит через Деву, как через канал, и не другим каким-либо образом заимствует Себе плоть. Остаётся тайною и чудом только способ зачатия без мужа и рождения без нарушения ключей девства.
    в) Необыкновенный, сверхъестественный способ зачатия и рождения Сына Девою вполне приличествовал величию Раждаемаго. Самое имя Его Иисус (по-Иудейски Ieschua, или полнее Iehoschua — Господь Спаситель: Той бо спасет люди Своя от грех их — как объясняет Ангел Иосифу (Мф. 1:21), показывало и Его Божественное достоинство и высокое назначение на Земле.
   Но ещё яснее определено Его величие словами: Он будет велик (славен, будет превосходить царей и других людей, потому что велик перед Богом — то есть на самом деле); велик, разумеется, по Человеческому естеству, так как Божественному величию Его несть конца (Псал. 144:3). И, как Спаситель людей, то есть как Мессия (Мф. 26:63; Мк. 14:61; Лк. 22:67,70), наречется­бу-дет — (Мф. 21:13) Сыном Вышняго, опять по человечеству, подобно тому, как сынами Всевышняго назывались цари (Ин. 10:34; Псал. 81:6; 88:27); по Божеству же Он превечно был и есть Единородный Сын Божий, сый в лоне Отчи (Ин. 1:18). И даст Ему (возвратит) Господь Бог, согласно обетованию, престол Давида отца Его, потерянный преступлениями предков (Иереем. 36:30) и хищнически занятый иноплеменным царём (2 Цар. 7:12-16; Псал. 88:30; 131:11). И будет царствовать над домом Иакова и над всеми народами, которые будут призваны Богом, чтобы сделаться сынами обетования, народом Божиим, возлюбленным (Осия 2:23­Рим. 9:8,25-26); и которые все соединены будут в одно Божие Царство — Церковь, но царство Его будет не земное — потому что оно не от мира сего (Ин 18:36) — и не на долгое только время, но во веки, или точнее, безконечно.
   Далее, Рождаемый от Девы — Святый в собственном смысле, чуждый греха: потому что он наречётся (будет, как был и есть) Сын Божий.
   Таким образом в Рождённом Девою соединится Божество (Сын Божий, Святый, царствующий во веки) и человечество (родится от Девы и есть потомок Давида) — то есть Он будет Богочеловек.
    г) Дева, увидевши Ангела, смутилась впрочем не от видения Ангела — потому что, по преданию Церкви, явления Ангелов были для Неё обычны и знакомы — но от слов приветствия, которое так не соответствовало Ея смиренному мнению о Себе; но по скромности Она не распрашивала явившагося, а только размышляла о значении его слов. Ангел поспешил успокоить Её открытием цели своего пришествия; но тем самым возбудил в Ней ещё большие недоумения.
   Она не сомневалась ни в истинности слов Вестника, ни в чудесной возможности открытого им; но недоумевала о том, как от Нея, Девы, хотя и обрученной Иосифу и считавшейся его женою, но не знавшей (и не желавшей знать) мужа — мог родиться сын, без нарушения Ея девства; и спросила, как совершится сказанное Ангелом: как будет это, когда Я мужа не знаю; чем Пресвятая Дева указывала и на Свой обет девства и на Своё желание соблюсти его ненарушимо. Тогда Ангел, разрешая Ея недоумение, открывает Ей самый образ зачатия и рождения от Неё Сына Божия. Дух Святый найдет на Тя и сила Вышняго осенить Тя (επισκι?σει). Тот Дух, Который некогда ношашеся над Вселенной, вливая в неё силы и семена жизни — Тот же Дух теперь образует в утробе Девы живое Семя, из Которого возрастёт плоть Живодавца Христа. Впрочем, сила Вышняго сокроет (?πισκ.,­σκεπ?σει, как во Втор. 32:11) от любопытных взоров и от пытливости ума, даже от Самой Девы и от Небожителей, тайну Воплощения, и только облечёт (επισκι?σει может и это означать) Её силою к рождению Дитяти. Иначе сказать: хотя рождение Сына Божия от Девы останется и для Неё и для всех тайною, но Ей открывается, что это рождение совершится не тем естественным и обычным путём, которым рождают жёны и который мог бы повести Деву к нарушению данного Ею обета девства — но сверхъествественным, чудесным образом, непосредственным действием творческой силы Божией и наитием Духа Святаго.
    д) Возможность исполнения возвещённого события Архангел подтверждает указанием на чудесное зачатие сына родственницею Марии — Елисаветою, которая была известна Марии, как безплодная старица, и между тем, по словам Ангела, уже наступил 6-й месяц ея беременности. Такое открытие Ангелом тайны Елисаветиной было тем важнее для Марии, что переносило мысль Ея к тем отдалённым временам Сарры и Ревекки, когда Бог отверзал безплодныя утробы праматерей Израильского народа, даруя им плод чрева, во исполнение Своих великих обетований — и прямо убеждало Марии, что у Бога, как это сказал и Ангел, не останется безсильным (­неисполненным) никакое слово. Впрочем, сказано это Ангелом не потому, что Дева могла сомневаться в возможности предсказания, но потому, что сам он хотел выразить своё благоговение перед всемогуществом Божиим и как бы приглашал Деву к прославлению силы Божией.
    е) Тогда Дева, склоняя слух и волю Свою к принятию откровения, с полною готовностию, не боясь ни за Своё девство, не опасаясь ни подозрений со стороны мужа, ни безславия со стороны близких, выразила не только Своё согласие послужить орудием великого дела, но и желание, чтобы это непременно сбылось (- да будет Мне по глаголу Твоему). По объяснению отцов Церкви, только с этого момента Сын Божий стал Сыном Человеческим, а Дева зачала во чреве и стала Богоматерью.
    Стих 21. Наречешь имя Ему Иисус. У Мф. 1это должен сделать Иосиф, как отец (сравните: Лк. 1:13,60,62); но в этом нет противоречия. Многия матери по разным причинам (Лия, Рахиль, Фамарь) дают имена своим сыновьям, и отцы только подтверждают желания матерей (­Быт. 25и др.).
    Стих 36. Елисавета, родственница Твоя. Некоторые хотели видеть в этом ясное указание на то, что Мария была не царскаго, а священнического рода; но, как мы видели, происхождение Марии от Давида должно быть признано несомненным, на основании указаний Евангелистов: родство же Марии с Елисаветою основывается на том, что священническое племя — к которому принадлежала Елисавета (Лк. 1:5) — могло вступать в родственныя связи с другими коленами, что не дозволялось другим племенам, кроме ещё царскаго. По преданию, мать Пресвятой Девы — Анна, и мать Елисаветы — были сестры и происходили из священнического рода.

Посещение Елисаветы Мариею (Лк. 1:39-56)

   Как только отошёл от Марии Ангел благовестник, Она спешит посетить родственницу Свою Елисавету, с целию не столько поделиться с нею Своею радостию, сколько принять участие и в радости самой Елисаветы, по причине ея беременности. Но едва раздался голос приветствия Девы в ушах Елисаветы как необычайное движение младенца в утробе ея дало ей почувствовать, что к ней пришли Сама Матерь Господа ея, и побудило ее со своей стороны приветствовать Марию. Тут только Пресвятая Дева, проникнутая важностью совершающагося в Ней таинства и побуждаемая приветствием Елисаветы, излила Свои чувства перед Богом и прославила Его за то, что Он призрел на Ея смирение и Богобоязненность и возвеличил Её так, что с этого времени Её будут ублажать все роды за то, что через Неё открылась милость Божия в исполнении обетований, данных Аврааму и отцам. У Елисаветы Мария пробыла около трёх месяцев и возвратилась в дом свой.
    а) Здесь прежде всего обращает на себя внимание та поспешность (σπουδ? — тщание), с которою Мариам отправляется в путь для посещения Елисаветы. Впрочем, по замечанию святого Амвросия, «Она спешит не как неверующая откровенно, и не как неуверенная в вестнике, и не как сомневающаяся в указании примера, но как радующаяся о сохранении обета, благочестивая по долгу, поспешающая от радости». Путешествие из одного города в другой, даже и не далёкий, особенно для женщины молодой, представляло в то время много трудностей и опасностей; но Мария не останавливается ни перед чем. Думают, что в те дни, по случаю приближения праздника Пасхи, отправлялись в Иерусалим целыя семейства благочестивых Израильтян из Назарета, и Мария воспользовалась их сообществом, чтобы безпрепятственно дойти до Иерусалима; а оттуда с возвращающимися из Иерусалима пилигримами или священниками достигла града Иудина, в котором жил Захария.
    б) Место посещения Мариею Елисаветы называется Нагорною страною, городом Иудиным. Но что это за город? Известно, что город Иудин, то есть главный город колена Иудина, был Хеврон, который был вместе и городом священническим (Нав. 21:10,11). Однако, в Хевроне не сохранилось никаких остатков древностей, которые носили бы имя Иоанна, Захария или Елисаветы (Путеш. по святой Земле, Норова, ч. 1, 369—375). И потому новейшие толкователи, читают: (εις π. ?ου'τα или ?ου'ττα) и разумеют Иутту (­Иетта, священническлй город в колене Иудином; Нав. 21:16). В этом городе католики указывают дом, деревья, колодезь, будто бы принадлежавшие Захарии. Иута отстоит от Иерусалима на 1,25 часть езды на Юг; ныне называется селением святого Иоанна. На месте предполагаемого рождения Предтечи стоит католической монастырь.
   Но и эти католическия предания не имеют надлежащей исторической основы, и потому более осторожные толкователи выражение «град Иудин» (ε'ις π?λ ?ο?δ) переводят: один город Иудин (колена Иудина), под которым с равным правом можно разуметь и Хеврон и Иуту и другой какой-нибудь город. В недавнее время высказано мнение, что этот город есть не что иное, как нынешнее небольшое местечко Айн-Карем, в 1,5 часах пути к Западу от Иерусалима. Этот город лежит в гористой местности. В нём сохранились церковь и монастырь, существовавшие до крестовых походов и замечательныя развалины под названием «Мар Захария» — где по преданию был дом Захарии. Игумен Даниил Паломник (в 1106 году) и последующее поклонники указывают на это место, как на место рождения Иоанна Предтечи (Сообщ. Палестинского Общества. 1906 год, выпуск 3). В Айн-Карем (Горняя) ныне находится Русский православный монастырь.
   в) Приветствию Елисаветы предшествовало необыкновенное движение младенца во чреве Елисаветы, которое сама Елисавета признаёт чудесным (Стих 44-й) и которое было побуждением для Елисаветы узнать в пришедшей Матерь Господа, а по изъяснению святых отцов, служило как бы поклонением Предтечи пришедшему к нему Господу. Само приветствие несомненно обнаруживает действие Святого Духа, Который открыл Елисавете Тайну Воплощения Сына Божия от Марии, и для Самой Марии был подтверждением благовестия Ангела, что и вызвало с Ея стороны прославление святого имени Божия за исполнение обетований, данных праотцам. Эта хвалебная песнь Марии напоминает своим содержанием подобную песнь Анны пророчицы, матери Самуила, и может быть названа победною, потому что в ней высказывается торжество смирения и добродетели, увенчанной и превознесённой Самим Богом.
   Таким образом, встреча двух женщин, избранниц Божиих, сопровождалась весьма знаменательными действиями и речами. С одной стороны здесь, в смирении Марии, мы видим глубокое смирение Сына Божия, Который, снисшедши с Неба на Землю, к Роду Человеческому в зраке раба, не возгнушался придти к рабу Своему, Сам будучи ещё во чреве Матери Своей. С другой стороны, в радостном приветствии Едисаветы, по мнению отцов, слышится радостное приветствие Земли Сыну Божию, сшедшему с Небес и воплотившемуся от Духа Святого и Марии Девы.
    Стих 46. И рече Мариам. Молчавшая доселе Мария начинает говорить. Глубокая и необыкновенная радость не скоро высказывается. Мария ещё как бы не пришла в Себя, ещё не могла понять всего величия того счаспя, которое выпало на Ея долю. Ублажение Елисаветы развязало Ея уста — и Она произнесла величественную песнь, прославляющую Бога, по образцу Псалмов и песни Анны пророчицы.
    Стих 48. Се бо отныне ублажат Мя вси роди. Пресвятая Дева предвидит, что Её будут прославлять все роды за то великое дело, которому Она призвана послужить: потому что Сильный (?о δυνατ?ς — Всемогущий), Которого сила в святости (­свято имя Его), на Ней покажет силу мышцы Своей, вознеся Её от смирения и унизив сильных и богатых, гордящихся своею силою. Исполнение сего пророчества началось ещё при жизни Спасителя (Лк. 11:27) и совершилось со времени прославления Сына Ея. Вся эта хвалебно-пророческая песнь Богородицы является не только прямым следствием, но и доказательством полученного Ею благовестия о том, что Она, смиренная и малоизвестная раба Господня, удостоена величайшей чести, какой не удостоивались ни праматери Иудейского народа и ни одна женщина в мире — чести быть матерью Мессии, величайшого из людей и вместе Сына Божия.
   Песнь произнесена, без сомнения, под влиянием и по внушению того же Святого Духа, Который осенил Пресвятую Деву с момента зачатия Ею Богочеловека и сделал Её Саму причастницей Божественного естества. В самом деле, какая другая женщина, ожидающая сделаться матерью, может вообразить себя столь счастливою и славною через рождение дитяти — или надеяться, что её будут прославлять и ублажать все народы за такой обычный и естественный всем женщинам акт материнства, к какому готовилась Мария? Если же Мария, эта в глубочайшей степени смиренная и Богобоязливая Дева, с такою уверенностью высказывает надежду на ожидающую Её славу, то очевидно, она «поняла значение» открытой Ей тайны и величие того Сына, Которого Матерью Она должна сделаться.
    Стих 56. Пребысть же Мариам с Нею яко 3 месяцы, то есть до времени рождения Иоанна; но, вероятно, по девственной скромности не решилась оставаться в доме Елисаветы во время рождения ею сына. Трёхмесячное пребывание, должно быть, было проведено в домашних работах и ещё более в благочестивых беседах и размышлениях о предстоящих великих событиях. Мария заменяла Елисавету в трудах и Сама находила подкрепление Своей вере и надежде в положении и радостных чувствах Елисаветы, со дня на день ожидавшей исполнения открытого Ея мужу Ангелом.

Рождество и обрезание Иоанна Предтечи (Лк. 1:57-80)

   Вскоре по уходе Пресвятой Девы Елисавета родила сына и при обрезании его пожелала, согласно предсказанию Ангела, чтобы сын ея был назван Иоанном; но собравшиеся по сему случаю родственники предлагали назвать его Захарией, по имени отца. Спрошенный об этом отец на дощечке написал тоже имя Иоанн, к удивлению всех, и в то же время, после 9-месячного с лишком молчания, начал опять говорить. Исполнившись Святого Духа, Захария прежде всего прославляет Господа за то, что Он посетил народ Свой милостию и воздвиг в нём обещанного патриархам и предвозвещённого пророками Спасителя, Который избавит людей Своих от всех врагов и даст им возможность без страха служить Богу в святости и правде во все дни жизни своей. Потом, обращаясь к новорожденному младенцу, предсказывает его великое призвание быть Предтечею Имеющого явиться на Земле Господа и приготовить путь Ему, чтобы народ уразумел, что спасение его в прощении грехов и что возсиявший свыше Восток просветит сидящих во тьме и сени смертной и направит стопы людей на путь мира.
   Как обстоятельства рождения Иоанна, так и всё происходившее в доме Захарии возбуждало черезвычайное удивление во всех и заставляло ожидать от новорожденного чего-то необыкновеннаго. Младенец, действительно, возрастал и укреплялся духом и обнаружил вскоре явную наклонность к пустынной жизни и, проживая большую часть времени в пустынях, самым воспитанием готовился быть «гласом, вопиющим в пустыне».
    Стих 60. Да наречется Иоанн. Елисавета могла узнать это имя от Захарии через письмо. Но некоторые полагают, что по откровению, так как Елисавета не говорит, что так желает назвать сына и отец и что это имя она знает из откровения Ангела Захарии.
    Стих 64. Отверзошася уста его абие. Онемние было чудесное; таковым же было и отверзение уст Захарии. Продолжалась немота не только до времени рождения сына, как сказал Ангел (Стих 20), но до исполнения отцом младенца предсказания Ангела, что младенец будет назван Иоанном.
    Стих 67. Захария пророчество. Пророчествовать здесь — в смысле петь священныя песни (1 Цар. 10:5,6; 3 Цар. 18и другия). Хотя в песни нет новых пророчеств, а только повторение сказанного Ангелом; но и это повторение откровения Божия в слух присутствующих есть уже пророчество. До сих пор Захария молчал и не мог никому, может быть, даже жене, открыть возвещённого ему ангелом о назначении новорожденного его сына быть предтечею пришествия Мессии. И вот теперь, когда отверзлись его уста, он возвещает открытую ему тайну, и прежде всего прославляет Бога за то, что Он исполняет самыя Заветныя желания и ожидания Иудейского народа: потому что подаёт народу Своему спасение от врагов (Лк. 1:71). Правда, с пришествием Мессии Иудеи соединяли главным образом надежды на избавление от внешних врагов; но Захария указывает этому избавлению другое высшее значение в освобождении от грехов и в хождении по пути мирному, правому (Стихи 71,74,75,77—79). Направить людей на этот путь или, как образно выражается пророк, уготовать путь перед лицем Господним, то есть дать народу возможность безтрепетно ходить перед Богом и достойным образом встретить грядущого Мессию, должен будет новорождённый сын Захарии. Действительно, Иоанн, явившись в указанное ему Богом время, предшествовал Мессии в духе и силе Илииной и не только предсказал близкое Его пришествие и указал Его народу (Ин. 1:29-36), когда Он явился, но и приготовил народ к принятию Его. Это приготовление состояло в призывании народа к покаянию, которое он проповедовал и запечатлевал крещением (Лк. 3:2-6,15-18).
   Сравнивая песнь Захарии с песнью Богородицы, можно видеть сходство их в содержании, что зависело от сходства чувств, возбуждённых в них мыслию о величии и важности наступающих событий, к участию в которых они призваны Богом. Очевидно, Дух Святый, открывший Захарии через Ангела скорое пришествие Мессии и, может быть, указавший и ему, как и Елисавете, в приходившей к нему в дом бедной родственнице, Назаретской Деве, Матерь Господа, исполнил и его сердце тою же высокою радостию, какою исполнилась жена его при посещении Марии, и какою полна была и душа самой Пресвятой Девы.
    Стих 69. Воздвиже рог спосения. По изъяснению отцов, рог­сила, слава, царское могущество. Происхождение метафоры у Иудеев — от животных рогатых, у которых вся сила в рогах, и украшение тоже. По отношению к людям, рог­сильный, могущественный­царь. Рог спасения (сравните: Псал. 17и параллельныя места)­защита, спасительная помощь. Захария имел в виду рог в дому Давида (Псал. 131:17), то есть Царя Спасителя из дома Давида.
    Стих 76. Предъидеше пред лицем Господним уготовати пути Его. Образ взят с обычая Восточных царей, которым предшествовали на пути вестники и послы, уготовлявшие путь и возвещавшие шествие царя (Быт. 41:43; Есф. 6:11).
    Стих 78. Восток свыше, вместо Солнце восходящее — с Неба; а не из-под Земли, как обыкновенно восходит Солнце; следовательно, Солнце, нисходящее свыше, опускающееся на Землю. Здесь разумеется, очевидно, Мессия. Захария употребляет выражение, взятое из пророков (Иереем. 23:5; Зах. 3:8; 6:12) где, вместо отрасль, ветвь (евр. Tsemach), как у Исаии (11:1) жезл, переведено у LXX-ти 'ανατολ? (­растение, отрасль, как у Иезекииля 16:7; чаще же Восток. Сравните и Русское всход — растения и восход — Солнца). Название же Восток в смысле света прилагается к Мессии, потому что Он у пророков (Ис. 60:1) и Евангелистов (Ин. 1:9; 12:46; Лк. 2:32) часто называется светом.
    Стих 79. Просветити во тьме и сени смертней седящия. Выражение взято из Исаии 9:2; 60:2. Тьма и сень смертная­неведение Бога, удаление от Него и проистекающия от того бедствия; сень смерти­ад, где души умерших. Просветить сидящих во тьме­дать им Боговедение и счастье, избавить от смерти. Направити на путь мирен — пут счастия или прямо ведущий к счастию, следовательно, правый. Продолжается прежнее подобие.
    Стих 80. Отроча растяше и крепляшеся духом. Разумеется естественное возрастание, хотя не исключается и сверхъестественное содействие. Бе в пустынях. Предание говорит, что Ирод, ища убить Мессию, искал смерти Иоанна, о рождении которого дошли до него слухи; но Елисавета с младенцем скрылась в пустыне, а Захария, не хотевший указать Ироду места укрывательства жены и сына, был убит, по его приказанию, между храмом и алтарём (Мф. 23:35). Пустыня, в которой жил Иоанн, есть Иудейская, на Юго-Востоке от Иерусалима, по берегу Мёртвого моря.
    Примечание. На основании показания Евангельского текста, что Иоанн Предтеча до времени явления Израилю пребывал в пустынях, некоторые полагали, что Иоанн учился или находился в общении с ессеями, которые жили именно в пустыне Иудейской. Но такое заключение не верно, потому что между Иоанном и ессеями, при поверхностном даже сравнении, замечается резкая противоположность. Ессеи не разделяли с другими Иудеями чаяний мессианских; у Иоанна, напротив, вся жизнь и все служение были проникнуты этой идеей. Ессеи признавали материю и плоть источником зла. Иоанн, хотя и проповедовал пост и воздержание, но направлял свои обличения против злых помышлений и заблуждений воли — и потому требовал покаяния и внутренняго исправления. Ессеи удалялись от общества и только в пустыне находили возможность удовлетворять своим созерцательным стремлениям и нравственной деятельности. Иоанн, по призыву свыше, идёт к народу, в многолюдныя места, даже во дворец Ирода, и проповедует покаяние и крещение. Вообще самостоятельность действий Иоанна и его учения несомненны, так что, когда он явился с проповедью, синедрион увидел в нём нечто оригинальное, признал в нём пророка и вслед за народом готов был признать его даже Мессией (Ин. 1и подобное), чего не было бы, если бы Иоанн был только ученик ессеев.

Иосиф и Мария (Мф.  1:18—25)

   По возвращения из дома Захарии Пресвятая Дева вела прежнюю скромную жизнь и, несмотря на усиливающееся признаки чревоношения и возникающую от сего опасность подозрения со стороны мужа, по девственной скромности, молчала о вверенной Ей Богом тайне и не открывала Своего положения, предоставляя Самому Богу оправдать Её перед тем, кто наиболее имел права требовать от неё оправдания в своих поступках. И действительно, после довольно продолжительного пребывания Марии в доме Иосифа, но прежде даже не снитися има по обычаю супругов, когда Иосиф заметил, что Она имеет во чреве, и, почитая Её бракоокрадованною, не хотел оглашать ея поступка, но, будучи праведен, вознамерился тайно отпустить Её: тогда Ангел Господень в сонном видении успокоил его относительно Марии откровением тайны зачатия Ею Сына от Святого Духа и, повелевая принять Её к себе как жену, дал ему право наречь рождённого Ею Сына Иисусом, то есть Спасителем, в ознаменование того, что Он спасёт людей Своих от грехов их. Иосиф поступил по повелению Ангела, но, сделавшись мужем Марии, оставил в неприкосновенности Ея непорочное девство.
   Таким образом, в разсказе об отношениях Иосифа к Пресвятой Деве Евангелист изображает:
   а) Девственную скромность Марии, не открывающей великой тайны воплощения от Неё Сына Божия даже мужу, хотя бы через это молчание пришлось от него заслужить название бракоокрадованной,
   б) Скромность Иосифа, не решающагося разспросами смущать Деву, хотя на то имел все права, как муж и хранитель ея девства;
   в) Благочестие его, превышающее правду законную, потому что он лучше решается тайно отпусть Её, чем, пользуясь правами мужа и указанными законом средствами, требовать Ея обличения (Числ. 5:11-31), как это представляют нам апокрифы;
   г) Успокоение старца откровением тайны Воплощения и предоставлением ему родительских прав над Божественным Младенцем, через наречение имени Иисус которое показывает цель пришествия Сына Божия на Землю в спасении людей Своих — то есть Израиля — от грехов их, и соответствует предречённому Исаиею имени Еммануил; наконец
   д) Исполнение Иосифом повеления Ангела принятием жены своей Марии и оставлением Её в неприкосновенной чистоте девства.
    Стих 18. Прежде даже не снитися има; прежде нежели сочетались, некоторые объясняют: прежде чем Пресвятая Дева была взята в дом Иосифа, следовательно, прежде брака. Но Благовещение было уже в доме Иосифа, а замеченное Иосифом положение Марии могло обратить на себя его внимание только спустя несколько месяцев после Благовещения, и притом опять только во время пребывания Ея в его доме. Прежде чем — не показывает, что Иосиф и Мария потом сошлись. Это обыкновенное наше выражение. Мы говорим: человек умер прежде, чем исполнил свой замысел; но это не значит, что он исполнил его после смерти.
    Стих 19. Иосиф, муж Ея, праведен сый. Праведность, справедливость, благородство, обнаруженное в том, что Иосиф снисходительно смотрит даже на то, что по виду кажется преступлением, потому что не знает его причин, и не осуждает, когда имеет право судить. Это уже не всех осуждающая правда Закона ветхаго, но правда Христова, всех оправдывающая.
    Стих 20. Рождшееся в Ней от Духа есть Свята. Евангелист не разсказывает здесь истории Благовещения Пресвятой Деве, о рождении Ею Богомладенца от Святого Духа, но не оставляет в том сомнения, сказав, как узнал эту тайну тот, кто по мнению народа мог считаться прямым виновником рожденного Мариею Младенца.
    Стих 21. Той бо спасет люди Своя от грех их. Спасение от грехов, предвещаемое Ангелом и означаемое самым именем Сына Божия на Земле (Иисус), обещается, по-видимому, только народу Израильскому, потому что среди этого народа совершено и с него началось; но, конечно, должно было простираться, и действительно простёрлось, на все народы: (Осия 2:23; Рим. 3:29 и др.).
    Стих 22. Да сбудется реченное от Господа пророком. Безсеменное зачатие Иисуса Христа от Святого Духа Евангелист (по Иоанну Златоустому — Ангел) подтверждает указанием на пророчество Исаии: сие же все бысть, да сбудется реченное от Господа пророком. Выражение обычное у Евангелиста Матфея. Следствие вместо причины: не по пророчеству событие, а по событию пророчество. Но для Иудея, крепко веровавшого в истинность пророческого слова, не событие было подтверждением пророчества, а само находило своё оправдание в пророчестве.
    Примечание. Истолкование ветхозаветных пророчеств, то есть приложение их к Новозаветным событиям, Евангелисты делали не по своим соображениям, как упрекали в том Христиан позднейшие Иудеи, а на основании существовавшого у Иудеев понимания этих пророчеств. Такое истолкование ведёт своё начало, без сомнения, от самих пророков. Пример такого понимания пророчеств мы видим в разсказе Евангелиста Матфея о пришествии волхвов в Иерусалим (2:4—6-22и другия).
   Название Эммануил (Иммануель­с нами Бог) подтверждено событиями, а не ношением имени, как Иеддеди (возлюбленный Богом) — имя Соломона — не было носимо им, а оправдано было его жизнию (2 Цар. 12:25). Из разсмотрения ветхозаветных пророчеств видно, что Мессии должно было принадлежать несколько имён: Чуден, Восток (отрасль), Господь праведен наш, Иммануель и друля; но в действительности Он носил только имя Иисус; другия же имена выражали Его свойства и действия и принадлежали Ему в переносном смысле.
   В предоставлении нрава наречь Богомладенца именем Иисус, то есть Спаситель, даётся Иосифу не только исполнение самых дорогих чаяний, какия свойственны были ему, как благочестивому Иудею — но и награда за его высокую добродетель. В то время, как все Иудеи считали для себя величайшим блаженством хотя бы только видеть Мессию (Мф. 13:16-17), Иосиф не только удостоивается этого блаженства, но и получает право называться по закону земным отцом Мессии.
    Стих 25. И не знаяше Ю дондеже роди Сына Своего первенца. Это не значит, что Иосиф познал Ее потом, и что за Иисусом первенцем были еще другия дети у Марии, уже от брака с Иосифом. Но как слово дондеже не означает предела, за которым происходит перемена и до которого продолжается действие (Псал. 109:1), так и первенец может быть только единородным.

Рождество Господа нашего Иисуса Христа (Лк. 2:1-38; Мф. 2:1-18)

   Величайшее событие в судьбах мира и в истории человечества, исполнение древних обетований и пророчеств, заключение ветхозаветного домостроительства и начало новой жизни и нового домостроительства о Человечестве — есть, без сомнения, рождение Богочеловека Иисуса Христа. В конце царствования Ирода — последняго самостоятельного царя Иудейского — хотя родом и не Иудея, а Идумеянина (потомка Исава, брата Иакова), в небольшом городке колена Иудина, колыбели древняго царского рода Давидова, Вифлееме, в обиталище пастухов, родился Сын Божий от Пресвятыя Девы Марии, когда муж Ея Иосиф пришёл с Нею в Вифлеем, чтобы записаться в народную перепись, в которую, по повелению Римского Императора Августа, должны были записываться все начальники семейств со своими жёнами и детьми. Необычайное стечение народа в небольшом городке, бедность родителей Сына Божия принудили их искать приюта у скотских яслей. Здесь-то Пресвятая Мария и сделалась Матерью, а ясли — вместилищем Невместимаго.
   Так скромно и в такой бедной обстановке родился Сын Божий, Владыка Неба и Земли. В эту самую минуту бодроствовавшие на страже у своих стад Вифлеемские пастухи увидели необычайный свет и явившагося с Неба Ангела, который возвестил им великую радость о рождении Спасителя и указал им место Его нахождения. Вслед за тем множество Воинств Небесных воспели славу Всевышнему Богу, явившему Земле мир и к людям Своё благоволение.
   В повествовании о рождении Иисуса Христа Евангелисты указывают нам:
    I) Предшествовавшая сему событию обстоятельства (ослабление царства Иудейского и указ кесаря Августа о народной переписи);
    II) Самое рождение и сопровождавшия его обстоятельства (поклонение пастырей) и
    III) Обстоятельства, последовавшия за рождением Иисуса Христа (обрезание, принесение во храм, поклонение волхвов и прочее).
    I.  Рождению Иисуса Христа предшествовало:
    а) совершенное ослабление царства Иудейского и подпадение его под власть Рима.
   За 63 года до нашей эры Римский полководец Помпей обратил Иудею в Римскую провинцию, и с этих пор Иудея не возставала. Рядом с последними представителями царского рода Иудеев, Маккавеями, являются уже Римские прокураторы. Первым из них был Антипатр-Идумеянин, отец Ирода Великаго, назначенный Юлием Кесарем за 47 лет до Р. Хр. Происками, деньгами и помощью Римлян, Антипатр купил своему сыну Ироду власть префекта в Целесирии, а потом сам Ирод в 40-м году купил у Октавиана (впоследствии Императора Августа) и Антония царское достоинство над Иудеею, которым — впрочем — мог овладеть не раньше 37 года до нашей эры.
   Не прошло и 10 лет со вступления его на царство, как Ирод истребил последния отрасли рода Асмонеев (Маккавеев). В 31-м году пал от его руки последний Маккавей — Гиркан; в 28-м году не пощажена и любимая жена Ирода — Мариамна, происходившая из того же рода, последняя от царской крови Маккавеев. Пророчество Иакова (Быт. 49:10) исполнялось. Князь от Иуды видимо оскудевал. В Иудее правил, по милости иноплеменников Римлян, иноплеменник Идумеянин. Но и эта ещё видимая уступка самостоятельности Иудеи была последнею со стороны Римлян. Только золото Ирода и осторожная политика Рима оставляли за Иудеею право независимости. Скоро сами Иудеи скажут перед Римским прокуратором: не имамы царя, токмо кесаря (Ин. 19:15)
   Это время и было угодно Промыслу избрать для явления Сына Божия на Земле.
    б) Как бы для большого доказательства ничтожества Иудейской независимости, в конце царствования Ирода вышло повеление от Кесаря Августа сделать перепись по всей Земле. Это была первая перепись в правление Квириния Сириею (Лк. 2:1,2). Сын Божий, благоволивший стать Сыном Человеческим, благоволил и написаться в числе сынов Человеческих в народной переписи — и Владыка Неба и Земли записан как последний раб земного владыки.
   Как ни определённо указано Лукою время рождения Мессии, но эта-то определённость и поставляет в затруднение историков жизни Иисуса Христа. И прежде всего затруднение состоит в том, что историки Императора Августа, говоря о многих переписях (цензах), сделанных этим Императором в разных провинциях, нигде не говорят о всеобщей переписи по всей Римской империи, как это представляется у Луки, ни о переписи в Иудее, во время которой родился Иисус Христос. Правда, Иосиф Флавий (Древности Иудейския, 18:1,1) упоминает об одной переписи, которая была произведена в Иудее, и именно Квиринием, правителем Сирии, по низложении Архелая, Иродова сына, около 6-го года по Рождестве Христовом, следовательно, лет 10 спустя после смерти Ирода: тогда как, по сказанию Луки, перепись, во время которой родился Иисус Христос и которая была произведена тоже Квиринием, случилась ещё при жизни Ирода Великого (Лк. 1:5,26­Мф. 2:1), когда, по сказанию Флавия (Древн. 17:5,2­8:1), прокуратором Сирии был Квинтилий Вар или даже его предместник — Сенций Сатурнин; Квириний же был правителем Сирии ('ηγεμων) после Квинтилия Вара. В разрешение этих недоумений толкователи представляют следующия соображения:
    1. Хотя историки Августа не упоминают прямо о переписи по всей Римской империи, но это объясняется скорее пропуском самих историков или потерею исторических памятников, свидетельствующих о сем обстоятельстве. Между тем есть много данных для того, чтобы признать существование такой именно переписи в царствование Августа. Так Дион Кассий и Светоний говорят о неоднократных цензах при Августе в Италийских и Галльских провинциях. Трудно предположить, чтобы повеление Августа не коснулось и Иудеи — страны очень безпокойной и находившейся в особенном исключительном положении.
   Из Флавия (Древн. 18:1,1) мы знаем, что в 6-м году нашей эры произведена была перепись в Иудее; но то была перепись имущественная, которая даже не мыслима без личной, кадастровой. Лука же говорит именно о личной. При том же нет никакого основания подозревать, чтобы Лука — писатель, в разсказываемых событиях вообще отличающийся точностью и знанием подробностей — мог допустить в деле первой важности какую-нибудь ошибку, как, например, перепись, бывшую в Иудее, перенести с одного времени на другое, приписать её другим лицам, даже придать ей иной характер.
    2. Что касается упоминания Луки, что эта перепись была первая в правление Квириния Сириею, то естественнее всего предположить, что Квириний был два раза правителем Сирии: на этот раз, может быть, только уполномоченным для ведения собственно переписи — квестором; в другой же раз, 10 лет спустя, действительным правителем Сирии — прокуратором.
   Само название этой переписи первою придано Лукою, очевидно, с целию отличить её от второй, последующей, ведённой тем же Квиринием и, может быть, более известной в народе, так как она сопровождалась известным бунтом Иуды Галилеянина (Деян. 5:37-Флав., Древн. 18:1,1). — Что касается свидетельства Тертуллиана (c. Marcion. 4:19), что перепись, во время которой родился Христос, была произведена при Сатурнине, то и этому свидетельству можно дать веру, так как Квириний мог иметь только особенное полномочие для производства переписи, а Сенций Сатурнин оставался настоящим правителем страны (Сирии).
   II. В изображении самого события Рождества Иисуса Христа замечательно в особенности место рождения Его.
    а) Этим местом Лука и Матфей единогласно считают Вифлеем, небольшой городок в колене Иудином — иначе называемый Ефрафа — место рождения Давида и, по пророчеству Михея, долженствовавшее стать и местом рождения Мессии (Мих. 5:1-3), великого потомка Давидова — город, находящийся в 10 верстах от Иерусалима, населённый ныне не более 100 семействами Христианскими. Он всегда был малым и ничтожным; но несмотря на то, согласно пророчеству Михея, два раза дал Иуде великих вождей. По особому устроению Промысла Божия, незадолго до разрешения Марии от бремени, Иосиф должен был отправиться вместе с Нею из места своего жительства, Назарета, в отечественный город Вифлеем, и там пробыть во время рождения Иисуса Христа. Таким образом, непреднамеренно от родителей, но — конечно, намеренно от Промысла Божия, Иисус Христос родился в Вифлееме.
    б) Пришедшие в Вифлеем для вписания в табели народной переписи, родители Иисуса Христа, по бедности своей и по причине многочисленного стечения народа, как разсказывает Лука, не могли найти себе места в гостинице (правильнее — в жилом доме), так что Иосиф и Мария должны были просить дозволения у хозяев дома приютиться в хлеву домашних животных, устроенном, как утверждают апокрифическия Евангелия, святой Иустин, Ориген и позднейшее предание Церкви — (кондак Рождеству) в пещере скалы.
   В этом-то вертепе Дева и родила Пресущественного и на Земле возсиял неприступный свет Божества. Впрочем, такая обстановка рождения Спасителя вполне соответствовала тогдашнему состоянию Земли. Прекрасное некогда жилище человека — Земля, вследствии греха его подвергшаяся проклятию Божию, превратилась в вертеп разбойников, и новорождённому Богочеловеку могла представить только мрачный вертеп, служивший местом для загона скота.
   Власть, знатность и богатство заняли удобныя и обширныя помещения в домах и гостиницах, а для убогой семьи Иосифа и безпомощного Богомладенца остались только скотския ясли. Эта пещера находится в 200 шагах от Вифлеема, с построенным при ней царицею Еленою храмом Рождества, на месте, где по преданию, родился Иисус Христос.
    в) Недостаток помещения в жилище повёл к недостатку и других удобств, столь необходимых для женщины рождающей и для самого дитяти. Пресвятая Дева, родивши Сына, должна была Сама спеленать Его и положить в ясли. Впрочем, чудесно зачатый, без нарушения девства Приснодевы, и родился чудесно, не вредив ключей Девы в рождестве Своём и не причинив обычных женщинам болезней и страданий рождения, так что Пресвятая Дева легко могла подать Сыну Своему первую необходимую помощь, не прибегая к неизбежным в таких случаях пособиям повивальной бабки и других лиц.

Поклонение пастырей

   Рождение Спасителя не осталось безвестным для жителей Земли. Если скромность и убожество родителей Иисуса Христа сокрыли от молвы и взоров людских явление на Земле Царя славы, то не скрылось оно от взоров Небожителей, а через них открылось и благочестивым и простосердечным пастырям Вифлеема. Дав приют убогому семейству, хотя в убежище своего стада, пастыри сами оставались на поле, на страже у стад в ночь рождения Иисуса Христа. Явившийся внезапно Ангел, осиявший их славою Небесною (то есть необыкновенным светом), возвещает им великую радость о рождении Спасителя — Мессии — и даёт им знамение истины своих слов: они найдут Младенца, повитого в яслях. С тем вместе Небесное воинство воспевает славу Богу в вышних, давшему мир Земле и показавшему людям Своё благоволение.
   Удивлённые пастухи, по удалении Ангелов, отправились, по их совету, в знакомое им место пристанища их скота, и там нашли всё, как было им сказано, и разсказали об всём родителям Иисуса Христа. Мария же всё сказанное сохраняла в сердце Своём в глубокой тайне.
    д) В сказании о пастырях Вифлеемских достойно внимания:
    а) Что рождение в Вифлееме Того, Кто должен был упасти Израиля (Мих. 5:2—4­Мф. 2:6) по изволенно Божию, сокрыто от державных и открыто простым пастухам, которые, впрочем, по замечание святого Иоанна Златоустаго, отличались не только бдительностью о стадах своих, но и о душах;
    б) Способ извещения торжественный, какой приличен всегда Богу, являющему Свою славу избранным рабам (Ис. 6:1-3; Иез. 1:4-28; Дан. 7:9-14; Апок. 4:2-11);
    в) само известие, которое по справедливости может быть названо Евангелием (Ευ?αγγελ?ζομαι, Лк. 2:10) как весть о Божественном Спасителе;
    г) Назначение сего Евангелия не для одних пастырей, а для всех людей;
    д) прославление Бога Ангелами, которое означает, что Всевышний Бог достоин прославления наипаче за то, что дал Земле мир (­счастие), что примирил Землю с Небом, находившуюся с ним во вражде со времени греха Адамова, и показал к людям благоволение (­любовь, благость), дав им Спасителя, Своего Единородного Сына.
    Примечание. 1) Некоторые Отцы полагали, что мир, возвещённый Ангелами, есть гражданский мир Вселенной, бывший, по свидетельству историков, во всей Римской империи в год рождения Спасителя. Но если сей мир и приличен времени рождения Мессии, то гораздо достойнее Творца и целесообразнее с рождением Примирителя (Быт. 49евр. и рус.) мир враждующей Земли с разгневанным Небом.
   2) 2В человецех благоволение. — Большинство толкователей и общепринятый текст разумеют здесь благоволение Божие к людям, которое проявилось в воплощении Сына Божия на Земле. Той бо есть мир наш, сотворивый обоя (иудеев и язычников) едино, и средостение ограды разоривый: вражду плотию Своею, Закон заповедей ученьми упразднив: да оба созиждет Собою во единого нового человека, творя мир: и примирит обоих во единем теле Богови крестом, убив вражду на нем. И пришед благовести мир дальним и близким (Еф. 2:14-17).
    е) Исполнение пастухами повеления Ангелов и извещение о нем не только Иосифа и Марии, но и других лиц (Стих 18);
    ж) скромность и благоразумие Пресвятой Девы, не разглашающей о великой тайне Воплощения Бога даже тогда, когда кругом Неё всё вещает о Ней.

Обрезание Господне

   В осьмый день младенец Иисус обрезывается, по требованию Завета Божия с Авраамом (Быт. 17:12) и Закона Моисеева (Лев. 12:3) в доказательство Своего происхождения от Авраама и Своих прав на обетования, данныя Аврааму при заключении сего Завета, (и в подтверждение той истины, что Он не пришёл разорить, но исполнить Закон (Мф. 5:17); или лучше, для того, чтобы в Нём и Завет получил свою силу, и Закон свою полноту. Вместе с тем это была первая жертва, первая кровь, пролитая воплотившимся Сыном Божиим для спасения Рода Человеческаго.
    Стих 21 И нарекоша имя Ему Иисус. Евр. Jehoschua Jeschua­Спаситель, имя предпочтительно перед всеми другими именами приличное Мессии, потому что, как говорил Ангел, Он спасёт людей Своих от грехов их. Апостол Павел видит в этом имени выражение глубокого смирения Сына Божия и высокого прославления Его Богом за это смирение (Флп. 2:9-11). Другое постоянное имя, которое было дано Сыну Божию на Земле: Христос (иудейский  Мессия), по предсказанию пророков, и которое означало помазание Его Духом Святым для высокого служения Роду Человеческому в качестве Царя, Первосвященника и Пророка, стало приписываться Ему со времени появления Его на проповедь после Крещения. Вероятно, это имя впервые дано было Иисусу Иоанном Крестителем, потому что один из первых учеников Иисуса, Андрей Первозванный, бывший прежде учеником Иоанна и последовавший за Иисусом после того, как Иоанн назвал Его Агнцем Божиим, говорит брату своему Симону (Петру): обретохом Мессию, еже есть сказаемо: Христос (Ин 1:41).

Принесение во храм

   После удовлетворения правде законной исполнением обряда обрезания, Господь удовлетворяет ей и исполнением заповеди об очищении и принесении Младенца в храм в 40-й день от рождения. Разсказывая о сем, Евангелист Лука показывает нам:
    а) Строгое подчинение Спасителя и родителей Его Закону Моисееву, так что и Чистая очищается, и Святый посвящается Богу, и Пришедший искупить человеков искупается жертвою (и платою).
    Стих 22. Дни очищешя их, а не Ея, как в некоторых изданиях, потому что до тех пор, пока мать считалась нечистою, должен был считаться таким и младенец, прикасающейся к нечистой матери.
    б) Требование Закона от жены (Лев. 12:6-8) состояло в том, что она, по рождении сына, должна была 40 дней сидеть в доме и считаться нечистою; а в 40-й день должна была принесть агнца для всесожжения и голубя или горлицу для жертвы о грехе; а за недостатком их, по бедности, двух горлиц или двух птенцов голубиных — одного для всесожжения, другого для жертвы о грехе. От самого же перворождённого Закон требовал посвящениы его Богу в память избавления первенцев Иудейских от избиения во время исхода из Египта. Это посвящение Богу давало первенцам право священства. Но со времени золотого тельца, которому, вероятно, служили первенцы Израиля в качестве священников, Бог повелел заменять их левитами, — и таким образом священство сосредоточивалось в одном колене, а первенцы, освобождаясь от него, должны были быть искупляемы единовременно пятью сиклями серебра, или 100 пенязями (5 сиклями­2,5 рублей (по уровню цен 1913 года) (Числ. 3:13,45,47;8:16,17; 18:16). Неизвестно, был ли искуплен и Спаситель такою платою, или может быть, как посвящённый Богу (Назорей), был освобождён от неё. Есть догадка, что Назореи пожизненные имели право священства, как Самуил, Илия — а потому не искупались. Может быть, Лука потому и не говорит о выкупе Иисуса Христа.
    в) Родители Иисуса Христа, по бедности, принесли в жертву только два птенца голубиных, как бы в знаменование совершенной чистоты очищаемых.

Сретение Господне

   Принесённого в храм Мессию встретил праведный и благочестивый Симеон, которому было открыто Духом Святым, что он не увидит смерти прежде явления ему Мессии. Побуждаемый Духом Святым он вошёл в храм в то самое время, когда родители принесли туда Иисуса, и, приняв Младенца на руки, принёс благодарственную молитву Господу, удостоившему его видеть Христа Господня и разрешающему его от уз плоти. Потом, благословив отца и Мать Богомладенца, предсказал падение и возстание многих в Израиле через веру или неверие во Христа — и Самой Матери предрёк пронзающия душу страдания о Своём Сыне.
    а) Лицо Симеона неизвестно. Думают, что это был отец Гамалиила (Деян. 22:3), сын Гиллела, знаменитого учителя Иудейскаго, на которого указывает и Талмуд, как на современника Иисуса Христа. Предание Греческой церкви утверждает, что Симеон был один из 70 переводчиков, усумнившийся в справедливости текста Исаии: Се, Дева во чреве приимет (Ис. 7:14) и в наказание обречённый на с лишком 200-летнюю жизнь для того, чтобы видеть исполнение пророчества. Это предание основывается только на том, что Симеон Богоприимец выражает благодарность Богу за приближение смерти и что в числе 70 переводчиков, по списку Аристея, один носил имя Симеона. Евангелист просто называет его праведным и благочестивым, то есть исполняющим заповеди и Богобоязливым (Лк. 2:25­1:6), показывая в нём одного из тех достойных мужей, каких не много тогда было во Израиле и каких Господь приготовлял к сретению на Земле великого Царя. И Симеон действительно ждал утехи Израилевой, получив обетование и откровение от Святого Духа не видеть смерти до тех пор, пока не увидит Христа Господня.
    б) Молитва Симеона есть благодарность за счастье видеть Мессию, а не за приближение смерти, как представляется с первого взгляда. Старики, долго лелеявшие мысль о каком-либо счастш, при исполнении своего желания, всегда так говорят, например, Иаков — от радости свидания с Иосифом (Быт. 46:30).
    в) Симеон называет Иисуса Христа спасением, то есть Спасителем­Мессией, уготованным, посланным для всех людей­пред лицем всех людей, называет светом­просветителем, учителем всех народов­во откровение языков — и славою Израиля; всё это — сообразно с древними пророчествами (Псал. 97:2,3; Ис. 52:10; 42:6; 40:3).
    г) Удивление родителей Иисуса, отца и Матери (как находится во многих Греческих рукописях и в Вульгате, или Иосифа и Марии, как в тексте Recepto и в Славянском и Русском), происходило не от того, что они не знали тайны Воплощения, но от способа, которым Господь открывал Себя волхвам и пастырям, Елисавете и Симеону.
    д) Спаситель сделался камнем соблазна и преткновения для многих во Израиле, как это показала история земной жизни Его и история Иудейского народа со времени пришествия Иисуса Христа. Вместе с тем Он послужил и к возстанию, возвышению многих во Израиле (Ис. 8:14; Мф. 21:42-44; Рим. 9:32, 33; 1 Пет. 2-8). — В знамение пререкаемо­предмет противоречий, нападок­лицо презираемое, поругаемое, — Для Самой Матери Иисуса Христа. Его жизнь, Его унижение и особенно Его страдания были пронзающим душу мечем.
    е) Свидетельницей встречи Иисуса Христа Симеоном была 84-летняя, престарелая Анна, называемая пророчицей, более 60 лет проведшая во вдовстве и засвидетельствовавшая своё благочестие постом, молитвами и постоянным пребыванием и службою у храма. Удостоившись видения Спасителя, она восхваляла Господа и возвещала всем во Израиле рождение Мессии. Кто такая Анна и почему Евангелист упоминает о ея присутствии в храме во время принесения туда Иисуса Христа, совершенно неизвестно, но можно догадываться, что Евангелист, разсказывая о происхождении Анны от колена Асирова, и давая ей имя пророчицы, вероятно вследствие ея готовности возвещать пришествие Мессии всем чающим явления Его, хотел показать, что во всех коленах были люди благочестивые, достойные принять Мессию, и что пришествие Христа не осталось незамеченным для Израиля.

Поклонение волхвов (Мф. 2:1-23)

   За ангелами и людьми, по повелению и откровению Божию, благовествовавшими Израилю явление Мессии, вестницею того же величайшого события для язычников служила необыкновенная звезда, побудившая своим появлением Восточных мудрецов придти в Иерусалим, с целию поклониться великому Царю. Их вопрос о новорожденном Царе смутил подозрительного Ирода, а с ним и весь Иерусалим, опасавшийся новых казней со стороны царя-иноплеменника. Первосвященники, по пророчеству Михея, открывают Ироду место рождения Христа в Вифлееме, а Ирод посылает туда волхвов, предлагая им точнее разведать о новорождённом Царе, с целию — будто — чтобы и самому, вслед за ними, пойти поклониться Ему, на самом же деле, чтобы убить Его, намреваясь таким образом сделать волхвов орудиями своего Христоубийственного замысла. Новое указание виденной на Востоке звезды привело волхвов в приют Богомладенца, Которому они с поклонением принесли приличные дары — а особое откровение, полученное ими во сне, побудило их тайно удалиться в свою страну. Между тем Ангел открывает Иосифу замысел Ирода и заставляет родителей Иисуса, вместе с Ним, искать спасения в Египте; а ярость осмеянного царя предаёт неправедной смерти Вифлеемских младенцев от двухлетняго и ниже возраста, которых Ирод осудил на смерть, с целию убить в их числе и Христа. Последовавшая затем вскоре смерть Ирода даёт возможность родителям Богомладенца возвратиться в Иудею, а слух о воцарении подражавшого отцу в жестокости сына Иродова Архелая — привёл Иосифа в отечественный город Назарет, который с тех пор делается родиной Богочеловека, и во исполнение древних пророчеств, даёт Ему имя Назорея (Суд. 13:5).
   Таким образом Евангелист Матфей, опуская подробности великого события рождества Мессии, повествует только о том, как знамение Небесное служит свидетельством явления земнаго, языческие мудрецы являются пророками среди избранного народа, и похититель царского престола замышляет истребить истинного Царя. В частности здесь можно отметить следующие предметы:
    а) Время рождения Иисуса Христа во дни царя Ирода;
    б) Появление чудесной звезды, провозвестницы великого события;
    в) Пришествие в Иерусалим Восточных мудрецов;
    г) Объяснение Иудейскими книжниками пророчества Михея;
    д) Поклонение волхвов новорожденному Царю Иудейскому;
    е) Жестокое повеление Ирода об избиении младенцев;
    ё) Бегство родителей Иисуса с Богомладенцем в Египет и
    ж) Возвращение оттуда на родину — в Назарет.
    а) Время рождения Иисуса Христа, как мы уже видели, Евангелисты определяют временем царствования Ирода — конечно, последними днями его (Мф. 2:19,20) и временем первой переписи, бывшей при Квиринии, прокураторе Сирии (Лк. 2:2). Но разрешение хронологической трудности в определении времени этой переписи и соглашение сказаний Евангелиста Луки и Иосифа Флавия ещё не дают возможности с историческою точностью определить самый год рождения Спасителя. Несомненно только то, что истинный год рождества Христова предупреждает нашу эру несколькими годами, о чём есть известия у многих учителей и отцов Церкви.
   Так, на основании известия И. Флавия о Лунном затмении, бывшем в последние дни жизни Ирода, по точным астрономическим вычислениям, смерть Ирода была в начале Апреля 4-го года до нашей эры (750 год от основания Рима). Стало быть, и рождество Христово должно быть раньше 4-го года. А приняв то известие Тертуллиана, что перепись, упоминаемая Лукою, произведена или только начата в правление Сенция Сатурнина, оставившого свою власть в 6-й год до нашей эры, можно положить рождение Иисуса Христа точно также в конце этого года.
   Для более же определённого указания года рождения Иисуса Христа, со времени знаменитого астронома Кеплера (в начале XVII столетия), обращено внимание на сказание Евангелиста Матфея о звезде, явившейся волхвам при рождении Иисуса Христа.
   Как известно, это явление необычайной звезды на Небе, предшествовавшее явлению Солнца правды на Земле, вызвало самыя разнообразный и противоречивыя мнения. Так святой Иоанн Златоустый считает эту звезду какою-то разумною силою (Ангелом), только принявшею вид звезды (беседа на Мф. 6:2). Но из Евангелия от Матфея мы знаем, что Евангелист всегда открывает явления Ангелов и другие способы откровения людям (Иосифу, волхвам), а говоря о звезде, ничего подобного не говорит.
   Другие полагали, что это была комета, своим быстрым движением по Небу и направлением хвоста как бы показывавшая волхвам путь в Палестину. Но явление комет, хотя и редкое, было знакомо астрологам и не могло побудить их к путешествию в Иерусалим.
   Нельзя признать эту звезду и за метеор, так как метеоры, внезапно являющиеся и быстро исчезающие, не соответствуют обстоятельствам Евангельского разсказа о звезде. Скорее всего это была настоящая звезда, но только прежде не виданная, и по яркости света необыкновенная (Игнатий Богоносец, Ориген, Евсевий и некоторые новейшие) звезда, какия замечались и в другие времена. Так например, в 1604-м году в созвездии Рыб замечена была новая необыкновенная звезда, которой блеск превосходил свет звёзд 1-й величины и виден был даже днём. Потом свет ея стал ослабевать и в Марте 1606 года она совсем исчезла. Явление этой невиданной звезды тем замечательнее, что в это время (17 Декабря 1603 года) происходило в этой части Неба очень редкое соединение двух больших планет Юпитера и Сатурна, к которым в Марте 1604 года присоединился ещё Марс. Это подало Кеплеру повод думать, не было ли подобное соединение планет и во время рождества Христова, с присоединением и явления необыкновенной звезды.
   Вычисление показало, что действительно, в конце 7-го и в начале 6-го года до нашей эры (747—748 годы от основашя Рима) происходило подобное соединение планет Юпитера, Сатурна и потом Марса. И потому Кеплер, а за ним и другие астрономы, полагают, что звезда Мессии была не что иное, как такое соединение планет, сопровождавшееся появлением особой необыкновенной звезды, подобной той, которая являлась в 1604—1606 годах.
   б) Поставленное в связи с другими историческими данными, явление чудной звезды в 7-м и 6-м годах до нашего счисления даёт основание признавать этот последний год истинным годом рождения Спасителя, то есть 748-й год от основания Рима, ровно за 5 лет до начала нашей эры, что утверждал ещё святой Иоанн Златоустый.
     
    Примечание. По общепринятому счислению, Рождество Иисуса Христа было в конце 753 года от основания Рима, в 4-й год 194-й олимгпады, в 15-й год царствования первого Римского Императора Октавия Августа, так что первым годом Христианского летосчисления считается 754-й год от основания Рима, 1-й год 195-й олимпиады, 16-й год царствования Августа. На самом же деле, год рождения Иисуса Христа был 748-й год от основания Рима, 3-й год 193-й олимпиады, 10-й год Августа.
   Чтобы понять важность и цель указания Евангелиста Матфея на время, в которое родился Иисус Христос, достаточно заметить, что Ирод был последний царь Иудейский и притом иноплеменник. Таким образом, хотя Евангелист Матфей и не приводит пророчества Иаковлева (Быт. 49:10), но указанием на царствование в Иудее иноплеменника Ирода он наводит верующого Иудея на мысль об оскудении князя от Иуды и о наступлении времени, в которое должен придти Примиритель.
   Что касается дня рождения Иисуса Христа, то со времени II-го Вселенского собора, по указанию святого Иоанна Златоустаго, на основании древняго предания Римской Церкви, этим днём считается 8-й день календ Января, то есть 25-е Декабря. В древней Греческой Церкви и в Палестине, а у Армян и теперь, днём Богоявления, или Рождества и крещения Иисуса Христа, считалось 6-е Января.
    в) Маги, волхвы — мудрецы, занимавшиеся астрономией, медициной и другими высшими и тайными науками, пришли из стран Востока, то есть по мнению одних (Иустин, Тертуллиан, Епифаний), из Аравии, близкой к Иудее страны, спорившей с нею в мудрости и с другими странами в знании астрономии, и называвшейся у Иудеев по преимуществу Востоком (Иов. 1:3), обильной золотом, ладаном и смирной — дарами, какие были принесены волхвами в дар Новорожденному — по мнению других, из Месопотамии, с берегов Евфрата, родины Валаама, предсказавшого появление звезды от Иакова (Числ. 24:17); или же наконец, по более общепринятому мнению (Василий Великий, Златоустый, Феофилакт), из Персии, настоящей Родины магов и служения светилам Небесным; следовательно, потомки и ученики знаменитого Зороастра, или лучше, Даниила — может быть, от него сохранившие предание и об его седьминах и о времени исполнения их.
   Но кто бы и откуда бы родом волхвы ни были, пришествие их в Иерусалим для поклонения чужеземному Царю-Младенцу, родившемуся в неизвестности и бедности, очень поучительно. Оно не было и не могло быть плодом разсчёта, ни требованием обычая или долга, а было следствием сильной веры в то, что Новорожденный будет Царём всего мира — было выражением глубочайшого благоговения к Его будущей спасительной деятельности для всех людей. Иначе, что могло бы побудить из далёкой и чужой страны идти на поклон новорождённому Царю и говорить о рождении Царя там, где царством владел похититель, следовательно, подвергать и себя и Новорожденного опасности со стороны того, кто мог во всяком подобном объявлении видеть заговор против его царской власти. Но они презирают все трудности пути, все опасности своего дела и являются в Иерусалим. Святой Иоанн Златоустый, разсуждая об этом, говорит (беседа на Мф. 7:1): «Здесь варвары и Иудеи взаимно поучаются друг от друга и наставляют друг друга чему-то великому. Иудеи слышат от волхвов, что и в Персидской стране звезда проповедала Христа, а волхвы узнают от Иудеев, что о Том, Кого проповедала звезда, пророки задолго предвозвестили».
   С другой стороны, тот же святой отец находит, что приход волхвов в Иерусалим должен был послужить обличением Иудеев, которые, имея пророков, не верили им и смутились, узнав о рождении ожидаемого Христа; а волхвы язычники, увидев необычайную звезду, поспешили узнать ея назначение и поверили тому, что у них сохранялось, как древнее пророчество или предание.
   Число волхвов, по Августину и Златоустому, было 12; но обыкновенно думают, что их было только три, по числу принесённых ими даров. Предание Римской Церкви считает их царями и сохранило их имена: Мельхиор, Каспар и Валтасар, производя первого от Сима, второго от Хама и третьяго от Иафета. Первый изображается старцем (белый), второй — юношей (чёрный), третий — мужем (рыжий).
   Эти предания важны только в том отношении, что приписываемое волхвам царское достоинство помогает объяснить их смелое появление в чужой стране с вопросом о месте рождения нового царя, вызвавшим, как известно, целую бурю во дворце подозрительного Ирода и во всём Иерусалиме. Тройственное число волхвов и разные возрасты пришедших на поклонение Богомладенцу Иисусу служат доказательством, что все три главных племени Рода Человеческого и все возрасты в лице волхвов приходили на поклонение новорожденному Спасителю.
   Многие современные языческие писатели (Светоний — Vespas. 4; Тацит — Hist. 5:13, Виргилий — Eclog. 47) свидетельствуют, что в это время между всеми известными народами было распространено всеобщее верование, что в Иудее (или где-то на Востоке) должен родиться могущественный царь и что с его рождением должен воротиться на Землю золотой (счастливейший) век. Это-то верование могло и побудить волхвов, при появлении необыкновенной звезды идти в Иудею искать новорожденного Великого Царя.
   Когда именно после рождения Иисуса Христа волхвы пришли в Иерусалим и потом в Вифлеем, это не указано Евангелистом, но очевидно, не скоро, и вероятнее всего, к концу второго года жизни Христовой, как это можно заключить из предела, избранного Иродом для определения возраста избиваемых младенцев (2:16).
   Только злодейское опасение, чтобы не упустить из рук своих жертвы, побуждало Ирода распространить измышленную им казнь и на детей ниже двухлетняго возраста. Когда волхвы пришли в Вифлеем, то новорожденный Царь был уже в доме (2:11), а не вне обиталища, как выражается Лука; и Иисус называется уже отрочатем (παιδ?ον), а не младенцем (Βρ?φος), как у Луки (2:12,16).
    г) Изъяснение пророчества Михея в приложении ко Христу, данное первосвяшенниками и книжниками Ироду прежде, чем они узнали о самом рождении, показывает, что современные Христу и Апостолам Иудеи так именно понимали это пророчество, как понимали всегда Христиане — и что, поэтому, отнесение этого пророчества к Зоровавелю, как говорили Иудеи во время Златоустаго, или к Давиду (не в качестве пророчества), как думают новейшие Иудеи, есть намеренное искажение истины, свидетельствующее только о желании Иудеев избежать явного признания того, что в рождении Христа исполнились самыя важнейшия, относимыя ими к Мессии, пророчества.
    д) Принесённые волхвами дары, по обыкновению Восточных народов (Быт. 43:11; 3 Цар. 10:10), как учат отцы Церкви, принесены были Иисусу Христу — золото, как Царю, — ладан, как Богу, — и смирна, как имеющему умереть. Святой Иустин Мученик («Разговор с Трифоном-Иудеем», 77) в этом принесении даров волхвами видит исполнение пророчества Исаии (8:4): прежде нежели Отрок будет уметь называть отца или мать, Он возмёт силу Дамаска и добычи Самарийския.
    е) Уход волхвов в свою страну, по особому откровению Ангела Божия, считается Иродом за посмеяние над ним и вызывает обычную его ярость, как показывают многие примеры его жестокости, разсказанные Флавием. Молчание же Флавия об истреблении Вифлеемских младенцев не доказывает недействительности факта, а только то, что избиение их было лишь обычным проявлением жестокости Ирода. Тот, кто своих собственных детей принёс в жертву своей подозрительности и властолюбия, тот не затруднился конечно, принести в жертву несколько сот и даже тысяч чужих младенцев, чтобы только избавиться от опасного соперника.
   Притом же известно, что Иосиф Флавий, до мельчайших подробностей разсказывающий о самых маловажных событиях времён Ирода и его преемников, не без намерения умалчивает обо всём, что касается Христа и Его последователей. Объяснить это молчание можно только тем, что он был священник и принадлежал к фарисейской партии, враждебно относившейся ко Христу. Он видел разрушение Иерусалима и храма, предсказанное Иисусом Христом, и на себе испытал весь ужас падения и гибели Иудейского царства и религии. В то же время он мог видеть, как презренная, по мнению его современников, секта Назореев, или Христиан, усиливается и разрастается, несмотря на все гонения и преследования. Поэтому нет ничего удивительнаго, что этот писатель ничего не говорит ни о рождении Иисуса Христа, привлёкшем в Иерусалим даже Восточных мудрецов, ни о смятении Ирода и Иерусалима, ни о всех начальных последствиях прихода волхвов в Иерусалим.
    Примечание. У Иосифа Флавия есть только одно место (Древн. Иуд. 18:3,3), в котором говорится об Иисусе Христе. Оно читается так: «В то время жил Иисус, мудрый человек, если только можно назвать его человеком: ибо он совершал чудесные дела, уча людей, с радостно принимающих истину. Он привлёк многих как Иудеев, так и еллинов (Он был Христос). И когда, по доносу нащих начальников, Пилат осудил его на смерть: то преданные Ему (ученики) не оставили его; ибо Он явился им живым на третий день, как и Божественныя пророчества говорили об этом и о многих других чудесных делах Его. Общество Христиан, названное так по Его имени, существует ещё и теперь». К сожалению, это место признаётся не подлинным и считается позднейшею вставкою, сделанною каким-нибудь Христианским переписчиком. В другом месте, подвергаемом также сомнению, Флавий называет Иакова, брата Господня, братом Иисуса, «называемого Христом». Однако, если допустить, что и эта последняя фраза также была интерполирована, всё же из дальнейшого текста ясно, что речь в этом месте идёт именно о Христианах как о представителях некой чуждой Иудеям религиозной группе.
   Указывают, что если исключить эти два места из сочинения Флавия, то у него не остаётся никакого упоминания ни о Христе, ни о Христианах, как будто они и не существовали тогда или могли остаться совершенно неизвестными Иудейскому историку того времени. Дело совсем невозможное и невероятное. Ведь даже если не иметь в виду, что Флавий писал не историю Христианской Церкви, а лишь историю отдельно взятого народа, всё-таки нужно заметить, что Римские историки — Тацит и Светоний, современники Флавия — очень хорошо знают Христа и Христиан и определённо говорят о Христианстве, как пагубном суеверии, о всеобщей ненависти язычников к Христианству и о страшных мучениях, которым Христиане подвергались за своё суеверие при Императоре Нероне (Тацит, Annal, 15:44; Светоний, Nero, 16); а Иудейский историк, современник Апостолов и первых гонений на Христиан в Иудее и Риме, который хорошо знает Иоанна Крестителя, Иакова брата Господня, Иуду Галилеянина, Февду и других лиц, упоминаемых в Новом Завете, и говорит о них совершенно согласно с Евангелиями и Деяниями Апостольскими — который пережил последние годы существования царства Иудейского и перешёл с завоевателем Иерусалима Титом из Иудеи в Рим, где также мог встречаться с Христианами и узнать о жестоких мучениях, которым они подвергались со стороны язычников — который не мог не знать, что язычники в то время смешивали Христиан с Иудеями и считали Христианство только сектою Иудейской: этот историк вовсе не упоминает ни о Христе, ни о Его многочисленных последователях. Молчание, по справедливости признаваемое намеренным, враждебным.
    Стихи 15—18. Как в бегстве Иисуса Христа в Египет и вызове Его оттуда, так и в избиении младенцев в Вифлееме и его окрестностях, Евангелист видит исполнение древних пророчеств: Осии (11:1) и Иеремии (31:15), которыя, при ближайшем разсмотрении, у пророков относятся к народу израильскому, приложены же у Евангелиста к Мессии, потому что народ израильский, своею судьбою прообразовал Мессию. Кроме того, по мнению толкователей, приход Мессии в Египет необходим был для потрясения рукотворных его (идолов — Ис. 19:1) и безмолвной проповеди о Своём пришествии на Землю к погибшим чадам дома Израилева, бывшим в большом числе в Египте.
    ж) Продолжительность пребывания Иисуса Христа в Египте неизвестна; но Матфей называет Его при возвращении оттуда ещё младенцем (παιδ?ον) (Стих 20-й). Полагая, что Иисусу Христу было около двух лет во время бегства, и относя рождение Его к 6-му году до нашей эры, а смерть Ирода к 4-му, и предполагая затем непосредственное возвращение Иисуса Христа в Иудею — можно считать Ему три года.
    з) Предсказаний о назорействе Иисуса Христа нигде не находится у ветхозаветных пророков; при том же Иисус Христос и не вёл жизни Назорея в строгом смысле (Мф. 11:19), и потому нельзя даже считать указание Матфея за приведение пророчества из потерянных Книг или из устного предания. Но подобно тому, как назореи посвящали себя на служение Богу, так и Иисус Христос всецело посвятил Себя Богу, принеся Свою жизнь в жертву за грехи мира — а потому Он посвящённый­помазанный, Христос. Прообразом Его были древние назореи (Самсон, Самуил и другие). Кроме того, Иисус Христос назывался Назореем по городу Назарету и даже Его последователи долго назывались (Деян. 24:5), а у Иудеев и доселе называются назореями в насмешку над низким происхождением Его из ничтожного Галилейского народа (Ин. 1:4). В этом смысле назорей­униженный, презренный; а такое состояние Мессии предсказано пророками: «Изыдет жезл из колена Израилева и цвет (nezer) от корене его изыдет» (Исаия 11:1­53:2,3).
    Примечание. Евангелист Лука не упоминает о путешествии родителей Иисуса Христа в Египет, а говорит, что по исполнении всего сказанного об обрезании и принесении Младенца в храм, родители Его возвратились в Галилею. Но молчание его не подрывает достоверности разсказа Матфея. Поместить же это событие (бегство в Египет) приличнее всего по совершении законных обрядностей — обрезания и принесения в храм. Как видно из сказаний сего Евангелиста, Иосиф, случайно пришедший из Назарета в Вифлеем, хотел избрать этот город местом своего постоянного жительства и от этого хотения не думал отказаться даже по возвращении из Египта. И только откровение Ангела заставило его снова возвратиться в Назарет. Евангелист Лука, опустив разсказ о бегстве в Египет, не упоминает и о временном пребывании родителей Иисуса в Вифлееме после рождения Его.

Отрочество и частная жизнь Иисуса Христа до 30-летняго возраста

   (Лк 2:40-52)
   О самом продолжительном периоде жизни нашего Спасителя на Земле Евангелисты ничего не говорят. Только Лука изображает его кратко словами: Отроча растяше и крепляшеся духом, исполняяся премудрости: и благодать Божия бе на Нем (Лк. 2:40); и опять: Иисус преспеваше премудростию и возрастом, и благодатию у Бога и человек (Стих 52-й). И в подтверждение своего замечания о таком возрастании и преспевании Иисуса приводит один только случай из Его отрочества, когда Он на 12-м году жизни, оставшись на празднике Пасхи в Иерусалиме, без ведома родителей, найден был ими в храме среди учёных книжников, удивляющим их Своими, превосходящими возраст, мудрыми вопросами и ответами.
   Бросая взгляд на отрочество и вообще частную жизнь Иисуса Христа, как она представлена у Луки, мы заметим:
    1) что сообразно с своею целию — дать последовательное изображение жизни Иисуса Христа, для утверждения Феофила в истинах спасения, Евангелист Лука должен был изобразить по преимуществу жизнь и учение Иисуса Христа со времени явления Его миру; всё же бывшее до того он, подобно Марку и Иоанну, должен был опустить.
   Если же он говорит о рождестве Иисуса Христа и младенчестве, то для того, чтобы кто не подумал, что Он не воплощался и не был подобный нам человек. С другой стороны для того, чтобы кто не подумал, что Он, родившись от Пресвятыя Девы, был уже совершенный человек и сейчас мог вступить в общественное служение — Евангелист говорит об отрочестве Иисуса Христа и о Его постепенном возрастании и преуспеянии в мудрости.
    2) Возрастание Иисуса Христа является у Луки сообразным с естественным ходом развития Человеческих сил, телесных и душевных. Этим Богодухновенный разсказ Луки резко отличается от малоправдивых сказаний апокрифов о детстве Иисуса Христа, представляющих Его то каким-то сказочным чудодеем, говорящим ещё в пеленах и всем разсказывающим о Своём Божестве — то своенравным отроком, который употребляет Своё могущество для наказания всех, не понимающих Его Божественного призвания.
    3) Преуспеяние в мудрости и постепенность возрастания, конечно, должны быть относимы к Человеческому естеству Иисуса Христа. Но, подчиняясь законам Человеческого развития, оно в то же время обнаруживало в Нём присутствие Божества: благодать Божия бе на Нем (Стих 40-й). Премудрость Его поражала мудрецов, когда Ему было только 12 лет: Он привлекал для Себя любовь Бога и человеков. Евангелие от Иоанна даёт повод думать, что Его чудотворная сила была известна Его Матери прежде явления Его народу — а обилие апокрифических сказаний о детстве Иисуса Христа, исполненном чудес если не доказывает, то указывает, что Божественная сила Богочеловека не совсем сокрыта была от взоров веры и в период частной жизни Иисуса Христа. И это последнее даже необходимо допустить для опровержения мнения тех еретиков, которые полагали, что Христос сошёл на Иисуса во время крещения Его, и что до крещения Он был простой человек, но за Свою добродетельную жизнь удостоился сошествия и соединения Божества.
    4) Сколько естественно было постепенное возрастание и развитие сил отрока Иисуса — столько были обыкновенны и те средства, которыми Он пользовался для приготовления Себя к великому делу Искупления человека. Здесь прежде всего нужно указать на то особенно сильное и важное влияте, какое должна была иметь на развитие Его та среда, в которой Он возрастал и воспитывался.
   Эту среду, во-первых, составляла бедная ремесленная семья, по своему общественному положению принадлежавшая к самым низшим классам простого народа, жившая трудами рук своих членов.
   При этом нужно заметить, что эта семья была Галилейская, удалённая от всякого влияния книжников и фарисеев, стало быть, чуждая религиозного фанатизма и всякой нетерпимости по отношению к инопленникам и иноверцам, — но в тоже время — семья вполне благочестивая, строго исполняющая обязательныя требования Закона.
   Окружали эту семью люди, также принадлежавшие к бедным и низшим сословиям. Постоянно вращаясь в этой среде, Иисус хорошо изучил порядки, обычаи, принадлежности и условия жизни семейств, к ней принадлежащих. Оттого у Него примеры, образы, выражения берутся из жизни этой среды: поле, сад, птицы, растения, посадка деревьев, посев, море, ловля, рыбы, квашня, заплата на одежде и тому подобные предметы постоянно встречаются в Его речах и притчах.
   Имея в виду стать как можно ближе к простому народу и внести Свой свет в эту область мрака и сени смертной, Он благоволил и родиться в такой бедной семье, и разделять в ней труды и подвергаться разного рода лишениям и недостаткам, свойственным этой семье.
   Поэтому у Него нет каких-либо разсуждений, касающихся быта и жизни высших сословий; нет ни мелочной привязанности к буквам и стихам Писания, ни раввинских измышлений об исключительных условиях и правах Иудеев на вступление в Царство Божие; нет также и презрительного отношения к мытарям, Самарянам и даже к язычникам — каким отличались строгие ревнители Закона и вообще жители Иудеи.
   Чрез Галилею, именно через Галилейское море, или озеро, шло несколько торговых путей, по которым учреждены были мытницы, или таможни, для взимания пошлин и где был многочисленный класс мытарей. С этими мытарями жители Галилеи невольно сближались и снисходительнее смотрели на их занятие. Точно так же снисходительнее и общительнее относились Галилеяне и к Самарянам.
   Из Галилеи ближайший путь в Иерусалим и обратно шёл через Самарию, так что Галилеяне часто принуждены были во время своих паломнических путешествий в Иерусалим проходить через Самарянские города и селения и вступать в близкие сношения с Самарянами, не опасаясь оскверниться от такого общения.
   Наконец, в Галилее жило очень много язычников, с которыми волей-неволей Галилеяне должны были постоянно вступать в торговыя и другого рода, требуемыя жизнию, отношения, вследствие чего вся страна носила особенный характер, за который ещё древние пророки назвали Галилею — языческою (Исаии 9:1). Всё это, вместе взятое, имело сильное влияние на Иисуса и отразилось на Его проповеди.
   Что возрастание и воспитание в бедной Галилейской среде имело влияние на Иисуса, это понимали и высказывали и жители Назарета, когда удивлялись Его мудрости и говорили: откуда у Него эта премудрость (Мк. 6:2)? Как Он знает Книги не учившись (Ин. 7:15)? Не из Галилеи ли Он, не плотник ли Он, сын Мариин (Мк. 6:3)? Не братья ли и сестры Его между нами? Нет сомнения, что это же Галилейское воспитание Иисуса скоро сделалось причиною того, что книжники и фарисеи и сами первосвященники стали во враждебное отношение к Нему; вследствие чего столь долго ожидаемый Иудеями Мессия — когда пришел к ним — не был узнан и принят ими в лице Иисуса, пришедшого из Назарета Галилейскаго.
   Но с другой стороны, говоря по-человечески, такое воспитание делало Иисуса доступным для всех нищих и презираемых людей, для мытарей и грешников, для погибших чад дома Израилева и иноплеменников, и, без сомнения, входило в план Божественного домостроительства, пекшагося о спасении через Иисуса всех людей, Иудеев и язычников.  
   Переходя к так называемым, в собственном смысле, средствам воспитания, мы можем сказать, что такими средствами могли быть, как у всякого благочестивого Иудея:
    а) Чтение и изучение слова Божия, чему впрочем не противоречит замечаше некоторых Иудеев: како сей Книги весть не учився (Ин. 7:15). Он не только не учился у какого-нибудь знаменитого раввина или учителя (как Савл у Гамалиила), и не приготовлялся к обязанностям общественного служения, как готовились сыны пророческие и священнические. Но и для Него, как и для всех Иудеев, открыт был путь общественного обучения в синагогах, где после чтения положенного отдела из Закона (параша) и пророков (гафтара) обыкновенно предлагалось толкование прочитанного нарочно избранным толкователем или случайным учителем, присутствующим в синагоге.
   Хотя такого рода толкование большею частию не шло далее парафраза места Писания на понятном народу наречии; но иногда к нему присоединялись и некоторыя предания старцев или в собственном смысле толкования (мидраш) пророческих и преобразовательных мест, подобный тем, какия мы встречаем во времена Иисуса Христа и Апостолов. Иногда же такия объяснения прочитанного вызывали целыя беседы и Богословские диспуты, следы которых мы также замечаем в Новом Завете (Мф. 21:23-27; 22:15—16,41 и далее. Лк. 2:46; 4:16,21; Деян. 17:2-3,17; 13и другия).
    б) Следующим средством развития и приготовления Иудейского отрока была беседа со старцами и старшими возрастом. Ещё Моисей говорил: «вспомни дни древние, помысли о летах прежних родов; спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе» (Втор. 32:7). И другой мудрей поучает: «Бывай в собрании старцев — и кто мудр, прилепись к тому; люби слушать всякую священную повест, и притчи разумных да не усколъзают от тебя»... (Сир. 6:35,36­8:9—12). Иисус Христос мог беседовать о предметах веры с Матерью, Которая, по преданию, Сама проводила большую часть времени в чтении Священного Писания — с Иосифом, как отцем, и с другими лицами, как это показал пример собеседования Иисуса Христа со старцами в храме Иерусалимском. И предметом этих бесед были, конечно, яже суть Отца Его Небесного настолько, насколько оно было доступно самим собеседникам Христовым и сколько открыто в Священном Писании. — Наконец,
    в) Молитва и размышление о предметах Божественных. Эти средства были самыя обыкновенныя для Христа, так как мы видим, что Он постоянно молится и уединяется от людей, конечно, с целию Богомыслия; а тех, кто мыслит человеческая, а не Божия — осуждает. При этих, можно сказать, обыкновенных средствах Иисус Христос мог духовно развиваться и укрепляться по человечеству, так что сделался способным совершить тот величайший подвиг, который Он принял на Себя, как Искупитель человечества.
    5) Самый случай посещения родителями Иисуса Иерусалима во время праздника Пасхи открывает нам:
    а) Благочестие родителей Его, постоянно посещавших Иерусалим, по требованию Закона Моисеева (Исход 23:17; 34:23) и по установившемуся обычаю, хотя Закон не обязывал к тому жён и детей;
    б) Стремление Иисуса уже в этом возрасте быть там, где Его Отец Небесный, что заставило Его остаться в Иерусалиме в то время, когда родители Его отправились домой. Впрочем, в этом оставлении отрока Иисуса нельзя видеть ни нерадение родителей о Сыне, потому что мняху Его в дружине суща, то есть в сообществе родственников и знакомых, пришедших с ними на праздник, с которыми, вероятно, большую часть пути провёл Иисус, когда шёл в Иерусалим. Нельзя видеть и самоволия Иисуса, потому что Ему надлежало быть там, где был Его Отец Небесный, или заниматься тем, что принадлежало Его Отцу.
    в) Мудрость отрока Иисуса сказавшуюся в вопросах и ответах, которые Он предлагал учителям Иудейским в синагоге Иерусалимской, и которыми Он удивлял их, хотя Евангелист и умалчивает, какого рода были эти вопросы и ответы; но они, конечно, относились к тому, что принадлежало Его Отцу Небесному и что составляло впоследствии предмет Его проповеди. Впрочем, причиной удивления учителей был самый возраст совопросника и вопрошание, тогда как Ему, как отроку, свойственнее было слушание и молчание.           
    г) Скорбь родителей и безпокойство о Сыне, побудившее их искать Его среди близких, возвратиться в Иерусалим после одного дня пути и, по нахождении Его на третий день в храме, то есть в той части храма, где собирались учителя для проповеди, обратиться к Нему с недоуменным вопросом: Чадо, что сотвори нама тако? Се, отец Твой и Аз боляще искахом Тебе (Лк. 2:48).
   Эта скорбь объясняется силою родительской любви не только Марии, но и Иосифа, который хотя и не был Отцом Иисуса, но как глава семейства и мнимый отец, и в глазах даже Матери, разделял скорбь Ея о Сыне. Недоумение их о причине пребывания Иисуса в храме вытекало из той же родительской любви и незнания цели, с которою Он остался в Иерусалиме.
    д) Ответ отрока Иисуса, объясняющий, что Его следовало искать в дому Отца Его Небесного и за делами, принадлежащими Его Отцу, и непонимание сих слов родителями, которые хотя и знали о Его великом предназначении, но не знали времени, когда Он должен был явить Себя миру.
    е) Наконец, возвращение Иисуса в Назарет и жизнь Его там в повиновении родителям. По свидетельству Евангелиста Марка, это повиновение простиралось до того, что Иисус был таким же плотником, как и мнимый отец Его (Мк. 6:3) и, как говорит предание, помогал отцу в трудах его.
    Примечание. На вопрос Божией Матери Иисусу: Чадо, что Ты сделал с нами? Вот отец Твой и Я с великою скорбию искали Тебя; — Иисус отвечает: зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк. 2:48,49). В этом ответе Иисус показал не только то, что Он знает, что отец Его не Иосиф, а сам Бог, Отец Небесный, в доме которого (храме) нашли Его Иосиф и Мария: но знает и о Своём будущем предназначении, и потому занимается тем, что принадлежит Отцу Его, то есть тем, что относится к спасению людей: потому что Отец и послал Его на Землю для совершения этого дела.
   Но откуда Иисус узнал об этом? Как Он мог проникнуть в тайну Своего сверхъественного происхождения? Было ли Ему об этом какое-нибудь непосредственное откровение от Бога, или Он узнал это естественным путём через сообщение Матери? Не отрицая возможности Божественного Откровения, можно с большою вероятностию предполагать, что Он узнал о Своём сверхъественном рождении от Своей Пречистой Матери. Хотя Пресвятая Дева обыкновенно сохраняла или скрывала в сердце Своём всё относящееся к Божественному Ея Сыну, но скрывала от лишь посторонних; на Самого же Сына Ея, к Которому относились открываемыя Ей тайны, это сокрытие, конечно, не могло простираться. Даже в семействе Иосифа, за исключением его самого, никто из детей не был посвящён в эти тайны, чем и объясняется то, что братья Иисуса долго не могли уверовать в Него, как в Мессию (Ин. 7:5).

Явление Предтечи (Мф. 3:1-12, Мк. 1:1-8; Лк. 3:1-18)

   Когда, наконец, исполнилась полнота времён ветхозаветного домостроительства и уготованы были самые сосуды Новозаветной благодати, бысть глагол Божий к Иоанну Захариину сыну в пустыни, и прииде во всю страну Иорданскую, проповедая крещение покаяния во оставление грехов, яко же есть писано в книзе словес Исаии пророка глаголюща: глас вопиющого в пустыни: уготовайте путь Господень, правы творите стези Его (Лк. 3:2-4). Сей пршде во свидетельство, да свидетельствует о Свете, да вси веру имут Ему. Не бе той Свет, но да свидетельствует о Свете (Ин. 1:7-9).
   Явлению Солнца Правды предшествовало явление денницы Света. Изображая это явление, Евангелисты нам ясно указывают:
    1) Время явления Предтечи,
    2) Лицо Предтечи,
    3) Цель его явления,
    4) Его служение, в котором -
    а) Его проповедь,
    б) Его крещение,
    в) Его свидетельство о Мессии.
    1) Время явления Предтечи — 15-й год правления Тиверия Кесаря. Но допустив рождение Иисуса Христа в 6-й год до нашей эры и обратив внимание на то, что Иисус Христос при начале Своего служения был яко лет тридесять (Лк. 3:23), мы должны допустить, что здесь Лука разумеет не 15-е лето самодержавной власти Тиверия, а год со-правления его с Августом, который за три года до смерти своей, в Январе 765 года от основания Рима, сделал Тиверия своим со-правителем.
   Таким образом 15-й год Тиверия есть собственно 12-й его самодержавия, или 779-й год от основания Рима, в чём утверждает нас и свидетельство Тертуллиана (amv Marcion 1:15), который говорит: Dominus anno XII Tiberii Caesaris revelatus (i.e. baptizatus) est. — Другия лица, современныя явлению Иоанна Предтечи, по указанию Луки, были: 'ηγεμων­procurator Понтий Пилат, по счёту пятый в Иудее (управлявший Иудеей 10 лет); ещё: Ирод Антипа, тетрарх Галилеи, и Филипп — тетрарх Итуреи и Трахонитиды — оба сыновья Ирода Великаго; наконец, тетрарх Авилинеи (города в Сирии между Анти-Ливанскими горами и Дамаском) некто Лисаний. Его нужно отличать от Лисания, о котором упоминает Флавий (Древн. 14:13.3), и который был убит Антонием, по повелению Клеопатры, царицы Египетской, за 30 почти лет до Рождества Христова, следовательно за 60 лет до Лисания, о котором говорит Лука. Этот Лисаний остаётся неизвестным.
   Архереями Лука называет Анну и Каиафу. Если по Закону у Иудеев был всегда один первосвященник, то со времени подчинения Римскому владычеству Римские прокураторы сменяли архиереев по своему усмотрению и предоставляли власть другим лицам, так что в одно время бывало несколько титулярных архиереев — правящий же был один.
   В это время архиереем был Каиафа.
    а) При нём явился Иоанн Предтеча и потом распят был Иисус Христос. Если же Лука ставит в числе архиереев и Анну, который был отставной, и умалчивает о других подобных же архиереях, то — вероятно — потому, что Анна был тесть Каиафы и пользовался у него и народа большим уважением за свое долговременное правление, тем более что он был отцом пяти сыновей, бывших поочерёдно архиереями.
    Примечание. Первым прокуратором в Иудее был Копоний, вступивший в управление по низложении Архелая; вторым — Марк Амбивий, 3-м — Анний Руф; 4-м — Валерий Грат; наконец, пятым Понтий Пилат, поставленный в прокураторы Тиверием Кесарем (о них см. у Флавия, Древности Иудейския, 18:1.2.3).
    2) Лицо Предтечи, по свидетельству Самого Иисуса Христа, является столь высоким, что не воста в рожденных женами болий его (Мф. 11:11): это был не пророк только, но и лишше пророка (больше, чем пророк), или, как выражается Церковь, «печать пророков», вси бо пророцы и Закон до Иоанна прорекоша. От дней же Иоанна Крестителя доселе (не до времени только Христа, но до конца веков) Царствие Небесное нудится (Лк. 15:16­усиленно проповедуется), и нуждницы (жадно слушающее) восхищают е. По духу же и силе, с которыми он явился, той бе Илия, хотяй прийти (Мф. 11:11,14­Лк. 7:28,26).
   И, действительно, с Илиёю он имел очень много сходного и в одежде, которая состояла из верблюжьяго войлока, подпоясанного на чреслах кожаным поясом (4 Цар. 1:8), и в образе жизни, проводимой в пустыни в молитве и посте, прерываемом лишь насыщением акридами (­род саранчи, Лев. 11:22) и мёдом дивиим — и в ревности обличения нечестивых людей и царей (Лк. 3:7-19­3 Цар. 18:18-21), и даже в образе гонения, которому подвергся и от которого пострадал за обличение нечестивой жены царя (3 Цар. 19:2-4).
   Впечатление, произведённое лицем Иоанна Предтечи на современников было так велико, что люди чаяли и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, еда той есть Христос? (Лк. 3:15).
   Верховный синедрион, следивший за каждым религиозным движением в народе, считал нужным, не без злого — впрочем — умысла, как думает Златоустый, вопросить самого Иоанна о его лице и о значении его явления. Послаша жидове от Иерусалима иереев и левитов, да вопросят его: ты еси? И исповеда и не отвержеся, и исповеда, яко несмь аз Христос, — вопрос о мессианстве Иоанна не мог быть и возбуждаем синедрюном, так как он хорошо знал, что Иоанн сын священника, а Христос должен быть сыном Давида. И вопросиша его: что убо? Илия ли еси ты? И глагола: несмь. — Пророк ли еси? И отвеща: ни. Реиа же ему: кто еси? да ответ дамы пославшим ны. Что глаголеши о тебе самом? Рече: аз глас вопиющого в пустыни: исправите путь Господень, — яко же рече Исаия пророк (Ис. 40:3­Ин. 1:19-23). Таким образом, Иоанн, определяя своё лице, ясно указывает цель своего явления: исправить путь Господень. По обычаю Восточных Царей, при их торжественных выходах и переездах, им предшествовали глашатаи, предтечи. Явлению Царя славы должен был предшествовать такой же предтеча, или глашатай.
   Перед Царями, во время их прохождения по стране, обыкновенно исправляли и очищали дороги и пролагали новыя, разрывали горы и холмы, засыпали овраги, сглаживали неровности и таким образом уравнивали пути. То же нужно было сделать и для грядущого Царя — Мессии.
   Иудея в нравственном отношении была похожа на пустыню, в которой трудно было найти отклик зовущему гласу: пути Господни (от Господа установленные) были искривлены ложным пониманием и толкованием, на стезях Израильтян было стропотное и острое от самомнения и гордости, было много дебрей, изрытых лицемерием и развратом. Иоанн должен был своею проповедью обличить неправды, возбудить раскаяние, указать путь к спасению, возвестить приближение Царства Небеснаго, Царства Мессии.
   4) Сообразно с указанною целию Иоанн, явившись в пустыне Иудейской и в окрестностях Иордана, начинает свою проповедь словами: покайтесь: приближи бо ся Царство Небесное (Мф. 3:2).
   Понимаемое с внутренней стороны, в своей идее, Царствие Небесное, или что то же, Царствие Божие есть правда и мир и радость о Дусе Святе (Рим. 14:17), то есть оправдание грешного человека перед Богом, примирение с Ним в Сыне Его (Рим. 5:1; Еф. 2:14,16), и блаженство, как необходимое следствие оправдания человека и примирения его с Богом (Рим. 8:32). Как внутреннее действие и состояние человека, оно не приходит с соблюдением, то есть не заметно для внешняго наблюдения, но есть внутри человека (Лк. 17:21).
   Проявляемое вне, в видимых действиях благодати среди людей, Царствие Божие есть Церковь Божия на Земле, есть собрание верующих в примирительныя заслуги Иисуса Христа и оправданных туне благодатию Божиею, и вместе есть совокупность тех сверхъестественных и благодатных средств, которыя необходимы для спасения человека и доставления ему вечного блаженства.
   По отношению к Божественному домостроительству, это есть не только Церковь Христова, но и древняя церковь Иудейская, которая служила пестуном во Христа (Гал. 3:24), то есть приготовляла людей к принятию Мессии и доставляла ветхозаветным праведникам средства к оправданию (Мф. 8:11).
   Проповеданное Иоанном приближение Царствия Божия есть приближение пришествия Мессии, Который Своим явлением должен был совершить оправдание человеков, примирить их с Богом, дать благодатныя силы и средства к жизни святой и указать пути к вечному блаженству — что всё и совершено Им в устроении Церкви.
   Открытие этого царства должно начаться судом над грешниками (Псал. 96:1-3), потому что неправда и всякого рода грехи не могут войти в Царство Божие (1 Кор. 6и параллельные места). Вот почему и проповедь Иоанна о приближении Царствия Божия предваряется призванием к покаянию: покайтесь, приближи бо ся Царствие Небесное.
   Небесным оно называется потому, что ведёт к Небу, потому что к нему принадлежат и Небожители, или души святых, созерцающих на Небеси славу Божию, потому что оно на Небесех проявляется в полной силе, и наконец потому, что полное осуществление его совершится после того, как наша Земля и яже на ней дела сгорят (2 Пет. 3:10).
   Иудеи, слыша проповедь о приближении Царства Божия, то есть Царства Мессии, хотя и знали, что оно должно открыться гневом на непокорных (Малах. 3:1-3), думали, однако ж, что для отвращения сего гнева достаточно принять предлагаемое Иоанном крещение, а Царствие Небесное можно получить потому только, что они происходили от Авраама, которому даны были обетования Царствия Божия.
   Обличая такое превратное понимание Царствия Божия и прав на вступление в него, Иоанн с ревностию укоряет в том особенно вождей народа — фарисеев и саддукеев, требуя, чтоб они сотворили и плод достойный покаяния, — то есть внешний знак покаяния — крещение — сопровождали внутреннею чистотою сердца, и чтоб не надеялись на своё происхождение от Авраама: потому что история ясно убеждает, что Аврааму потомство дано Богом вследствии веры, что оно Богом произведено при таких средствах, какия сами собою не были достаточны для произведения многочисленного потомства.
   Как чудо веры Авраама и благоволения Божия к нему, это потомство может быть произведено и из камня — и потому гордиться происхождением от Авраама нельзя. От Авраама произошли многие народы — не Израиль только. Не вси бо сущии от Израиля, сии Израиль — ни зане суть семя Авраамле, век чада: сиречь, не чада плотская, сия чада Божия, но чада обетования причитаются в семя (Рим. 9:6-8), как прекрасно замечает Апостол Павел. И так очень может случиться, что сыны Царства и не внидут в Царство Небесное (Мф. 8:12).
   Иоанн видит уже занесённую руку с секирою у корня широколиственного и ветвистаго, но безплодного дерева — Израиля, и предсказывает, что оно будет срублено и брошено в огонь. Потому что его проповедь может только возбудить слабыя чувства покаяния, может только привлечь к сознанию потребности очищения и приведёт только к крещению водою; но имеющий за ним явиться Мессия — сильнее Его: Он пошлёт Духа Своего, Который возжжёт в людях святую ревность к жизни святой, проникая до разделения членов и мозгов, или, как предсказывал пророк Малахия (3:2,3), Господ внидет яко огнь горнила и яко мыло перущих, и сядет разваряя и очищая яко сребро и яко злато... и кто стерпет День Пришествия Его, и кто постоит в видении Его? Это значит, что Он будет крестить Духом Святым и огнём. С гумном Своим, под которым разумеется Израиль, уже созревший для Царства Божия, Мессия поступит так, как веятель, который, отвеявши пшеницу, соберёт ее в житницу, а солому сожжёт огнём. К этому, впрочем, следует прибавить, что проповедник покаяния не обличал только и исправлял кривые пути, но и указывал новые пути жизни.
   Когда вопрошал его народ: что сотворим? Иоанн указывал на необходимость внутренней и действительной добродетели, вопреки мнению современных ему учителей, требовавших исполнения заповедей о жертвах, праздниках и десятинах. Имея две ризы, — говорил он, — да подаешь неимущему, и имеяй брашна, такожде да творит.
   Мытарям же советовал ничтоже более от повеленного им творити, то есть при собирании установленных пошлин и даней не требовать более следуемаго. Вопрошавшим же его воинам говорил: никого же обидите, ни оклеветавайте и довольны будите оброки Вашими (Лк. 3:10-14). Заповеди не новыя по содержанию и не превышающия обычных требований Закона Моисеева, но считавшияся до того обыкновенными и маловажными, что как исполнение их не считалось добродетелью, так и нарушение их не вело к осуждению.
    Примечание. Между приходившими к Иоанну для крещения были фарисеи и саддукеи. Этими именами во времена, ближайшия ко Христу, означались два религиозных направления, или как обыкновенно называют их, две секты в Иудействе. Фарисеи были представители строгой Законности, нащонализма, приверженцы закона Моисеева и преданий, которыя, по их убеждению, передавались от Моисея Иисусу Навину, от Навина старейшинам, от старейшин пророкам, от пророков членам великой синагоги, в которой последним представителем был Симеон Праведный, преемник Ездры.
   По всей вероятности, они образовались среди Иудейства вскоре после плена и были продолжателями дела Ездры и Неемии; но точное время их происхождения неизвестно. У Флавия они упоминаются в первый раз при Маккавее Ионафане, за 140 лет до Рождества Христова (Древн., 13:5,9).
   Имя их производят от слова параш — отделять, и думают, что они так назывались в отличии от других людей, от которых они отделялись своим благочестием и даже отличались одеждою; следовательно, перушим, фарисеи­отличные. К учению Закона и пророков они присоединяли многия мнения, распространившияся между Иудеями со времени плена. Главные отличительные догматы их вероучения были:
   1) Судьба, или Божественное предопределение, от которого человек не мог избавиться, хотя в выборе добра или зла сохранял личную свободу. С верою в судьбу они соединяли, по свидетельству некоторых, веру в звёзды и знамения Небесныя (Мф. 16:1-3);
   2) Безсмертие души, которое поведёт к тому, что некогда души умерших облекутся в новыя тела и явятся снова на Землю для получения возмездия за свои дела. (Начерт. Биб. Ист. Филарета, изд. 10, стр. 389);
   3) Существование духов, ангелов, между которыми одни добры, другие злы, с сатаною во главе. В практическом отношении фарисеи создали ограду вокруг Закона, как выражается Флавий, привязывая к тексту Закона, через толкование, самыя странныя и мелочныя правила, относившияся к исполнение обрядовых законов и к частной жизни Иудея, и определявшия его пищу, питие, одеяние, жертвоприношения, молитвы, соблюдение постов и праздников, обращение с людьми и прочее. Евангелисты упоминают, что фарисеи соблюдали умовение рук перед пищей (Мк. 7:3).
   4) Считали неприличным есть с мытарями и грешниками (Мф. 9:11) и даже прикасаться к ним (Лк. 7:39); постились два раза в седмицу — Понедельник и Четверг — в Понедельник в память сошествия Моисея с горы после прощения Иудеев за золотого тельца, а в Четверг — в память восхождения на гору за вторыми скрижалями (Лк. 18:12); кроме того, соблюдали и другие посты (Мф. 9:14), расширяли хранилища свои1 и увеличивали воскрилия одежд своих (Мф. 23:5).
   5) Фарисеи употребляли продолжительныя молитвы в собраниях и на углах улиц (Мф. 6:5); причем, подражая примеру Анны, матери Самуила, произносили молитвы шёпотом, — и стояли иногда часов по девяти на молитве; давали десятины от всего, даже малейшаго, что не требовалось Законом (Лк. 18:12; Мф. 23:23). Такое направление возвышало фарисеев в глазах народа и дало повод Флавию сравнивать их со стоиками Греции; но в то же время увлекало многих, не искренно расположенных к религии, на опасный путь внешняго благочестия и лицемерия, так что со времени Иисуса Христа, разоблачившого их тайныя слабости, имя фарисея сделалось синонимом лицемера.
   Как противоположное фарисейству направление является саддукейство. По свидетельству Талмуда, саддукеи ведут своё начало от Цадока, или Садока, ученика Антигона Сохо, жившого во времена Птоломея Филадельфа, за 2,5 столетия до Рождества Христова, и отвергавшого необходимость награды за добродетели. Ученики его, развивая эту мысль, стали отвергать будущую жизнь, безсмертие души, воскресение тела, а в настоящей жизни признавали за Человеческими действиями совершенную свободу, следовательно, отвергали судьбу и поставляли счастье в наслаждении земными благами. При этом они строго вменяли человеку всякое нравственное действие и были неумолимы в судах.
   Стараясь укрепить своё учение на положительном откровении, они не допускали никакого таинственнаго, или аллегорического толкования Закона Моисеева и отвергали всё, о чём прямо не говорится в нём. Поэтому отвергали устное предание, столь уважаемое фарисеями, и насмехались над сими последними; а также не допускали никаких посредствующих духов между Богом и человеком; отвергали Ангелов (Деян. 23:8; Мф. 22:23; Мк. 12:18; Лк. 20:27).
   Кажется, не веровали они и в пришествие Мессии. — На стороне саддукеев, как естественно было ожидать, были вельможи и богачи; по свидетельству Флавия, во время Иисуса Христа даже первосвященник был из секты саддукеев. На стороне фарисеев — народ бедный и простой. Саддукеи были рационалисты и составляли интеллигенцию народа. Флавий сравнивал их с эпикурейцами; фарисеи составляли силу народа и держали в своих руках его судьбу (Флав. Древн., 13:5;9;10,6; 18:1,4. Об Иуд. войне. 2:8,14).
   Трудно объяснить появление саддукеев при Иордане, с целию принять от Иоанна крещение так как они отвергали все омовения и внешности. Но в этом случае они могли увлечься примером или силою проповеди Иоанна, или — наконец — из лицемерия, так как, по свидетельству Флавия, они в совершении общественных обязанностей сообразовались с требованиями массы и наружно исполняли все обряды (Древн., 18:1,4).
    б) Проповедь свою Иоанн сопровождал крещением. Закон Моисеев предписывал многия и частыя омовения, как наружныя средства очищения от внешней нечистоты и вместе как символ чистоты внутренней. Так уже пророки требовали внутренняго очищения, знаком которого было омовение наружное (Псал. 50:4,9; Ис. 1:16; Иез. 36:25). Как знак вступления в Завет, крещение употреблялось вместе с жертвою всесожжения для прозелитов из Египтян и Эфиоплян, имевших обрезание, и для женщин; а со времени прекращения жертв, оно одно употреблялось, как средство вступления в Иудейство.
   Молчание позднейших раввинов об этом обряде объясняется отвращением их к Христианству, которое приняло его, как знак вступления в Царство благодати.
   Действительно, из Нового Завета видно, что Крещение было не что-ибудь новое для Иудеев: они удивляются не тому, что Иоанн, а потом Иисус Христос вводит новое священнодействие — крещение, а тому, что Иоанн употребляет оное как средство посвящения в новую религию (Ин. 1:25). В то время, как у Иудеев оно совершалось над язычниками, желавшими принять Иудейство, Иоанн совершает его над самими Иудеями, показывая своим крещением недостаточность обрезания и других законных средств ко спасению; почему и сопровождает это действие указанием на крещение Духом Святым и огнём от Мессии.
   В том, что крещение Иоанново было особенное, отличное от крещения, совершавшагося над прозелитами, убеждает нас и всеобщее удивление народа такому действию, и посольство к Иоанну от синедриона, который не мог допустить мысли, чтобы Иудей, рождённый от потомства Авраама, соблюдавшей Закон и другия условия Завета с Богом — нуждался ещё в каком-либо средстве для подтверждения своих прав на Царство Мессии. Если это и не было говорено Иоанну, то Иоанн сам понимал, какое разногласие в мыслях и чувствах Иудеев должно было произвести его крещение, а потому он и указывал им на недостаточность происхождения от Авраама и на пустоту внешней законности.
   Крещение совершалось при двух или трёх свидетелях (Ин 1:35) и состояло в полном погружении крещаемого в воду, причём крестящий возлагал на него руку. Крещаемого из воды поднимали свидетели и одевали его в белую одежду — символ чистоты (обычай, освященный в Христианстве — Кол. 3:9,10; Еф. 4и следующия).
   Крещение Иоанново называется крещением покаяния (Деян. 19:4). Приходившие к Иоанну исповедовали грехи свои (Мф. 3:6), то есть признавали себя грешниками. Перед крещением прозелита требовалось испытать, по какому побуждению он принимал Иудейство; если оказывалось, что он принимал его по разсчёту, или из страха, или по увлечению любовию к Иудею или Иудеянке, то такой прозелит не принимался. Едва ли Иоанн об этом допрашивал. Скорее, это исповедание взято было из обряда, совершаемого первосвященником в день очищения, когда архиерей, исповедав над козлом отпущения грехи свои и народа и, отправив его в пустыню, сам совершал полное омовение всего тела (Лев. 16:21-28); что делали за ним и отводивший козла в пустыню и сожигавший жертвы, приносимыя в день очищения. Примечание. Прозелиты, принимаемые через обрезание, крещение и всесожжение, назывались прозелитами правды, в отличие от прозелитов врат, которые не принимали ни одного из этих средств посвящения, но жили между Иудеями и воздерживались от идолопоклонства, блуда, убийства, Богохульства и других грубых пороков.
    в) Иоанн был послан да свидетельствует о Свете, да вси веру имут Ему (Ин. 1:7). Свидетельство своё он дал:
   α) О грядущем Мессии перед народом, когда говорил: да во грядущого по нем, веруют сиречь во Христа Иисуса (Деян. 19:4);
   β) перед синедрионом, когда утверждал, что он только глас вопиющого в пустыне, и что среди них (посланных от синедриона) стоит некто, Которому он (Иоанн) недостоин развязать ремень у обуви Его (Ин. 1:26,27);
   γ) перед Самим Мессией, когда требовал от Него крещения себе самому (Мф. 3:14);
   δ) перед народом и учениками своими о пришедшем Мессии, когда указывал на Него, как на Сына Божия и на агнца, вземлющого грехи мира (Ин. 1:29,34,36), когда радовался как друг жениха, услышав от учеников своих о приобретении Иисусом многих последователей и распространении Его славы (Ин. 3:26-30).
   Свидетельствовал Иоанн:
    а) О Его Божественном рождении в вечности и Его Человеческом явлении во времени, когда взывал: Сей бе Его же рех, Иже по мне грядый, предо мною бысть, яко первее мене бе (Ин. 1:15), и когда говорил, что Сей есть Сын Божий (Стих 34);
    b) О Его просветительном и освятительном действии, когда предсказывал, что Креплий его крестит людей Духом Святым и огнем (Мф. 3:11; Лк. 3:16­Мк. 1:8; Ин. 1:33);
    с) Об Искуплении, которое Он совершит, приняв на Себя, как агнец, грехи мира. Это Искупление Он совершит не только потому, что будучи Сам безгрешен и чист, как агнец приносимый в жертву, обличит мир о грехе (Ин. 16:8,9), но и Своею смертию, яко агнца непорочна и пречиста (1 Пет 1:19);
    d) Наконец, о суде, который Он произведёт над достойными и недостойными Его Царства, когда указывал, что Божественный Веятель возмет лопату в руку Свою и отвеет для житницы Божией чистую пшеницу, а плевелы сожжёт огнём неугасимым (Мф. 3:12; Лк. 3:17).
   Из свидетельств Иоанна об Иисусе Христе особенно важно свидетельство его перед посланными от синедриона, верховного судилища Иудейскаго, имевшого власть решать и признавать права лиц, принимающих на себя обязанности учителей народа, различать истинных и лживых пророков и вообще ведать религиозныя дела своего народа (Sanhedrin fol. 2.1).
   При появлении Иоанна с проповедью и по поводу совершения им крещения над кающимися, синедрион послал к Иоанну на Иордан нескольких священников и левитов с вопросом: ты кто еси? Когда Иоанн объявил, что он не Илия, не Мессия и даже не пророк, то посланные пожелали узнать, кто он именно и на каком основании он крестит, вводит новый обряд, что, по мнению фарисеев, имел право сделать один Мессия. Тогда Иоанн назвал себя гласом вопиющого в пустыне, то есть предтечею Грядущаго, и своё крещение предварением, предызображением крещения Христова, и присовокупил, что близко и Сам Мессия — вечный, сильный, святый, которому он (Иоанн), недостоин даже развязать ремень сапога, и который будет крестить Духом Святым и огнём. И исповеда, — замечает по поводу этого свидетельства Евангелист об Иоанне, — и не отвержеся, и исповеда, яко несм аз Христос (Ин. 1:20).
   Важность этого свидетельства открывается из важности самого вопроса со стороны синедриона Иоанну, из значения самого лица Иоаннова, о котором весь народ думал: не Христос ли он (Лк. 3:15), и сами первосвященники и старейшины признавали его пророком (Мф. 21:23-26); наконец, из указаний на него Самого Христа, как на свидетельство об истине (Ин. 5:33) и как на единственное, которое было доступно его современникам.
   По свидетельству Иоанна, грядущий Мессия, в противоположность самому Иоанну, должен будет крестить верующих Духом Святым и огнём. Это крещение Христово не есть только сообщение даров Духа Святого в большей или меньшей степени, а есть полное, всеобъемлющее, обильное и в высшей степени животворное излияние Божественного Духа, которое по Апостолу, омывает, освящает и оправдывает верующих (1 Кор. 6:11), и, проникая в самое существо человека, возрождает его, делает новою тварью, даёт пакибытие (Тит. 3:5,6), или же делает людей — чад гнева — чадами Божиими, причастниками Божественного естества (2 Пет. 1:4).
   Вместе с тем, по самому свойству Духа Бога, Который есть огнь потребляяй (Втор. 4:24­Евр. 12:29), крещение Христово будет огненное, потребляющее и очищающее всякую скверну, согревающее и возжигающее в душе пламенную ревность к жизни святой и Богоугодной, и, наконец, крещение, очень часто сопровождающееся тяжёлыми страданиями, испытаниями и всякого рода несчастьями (Мф. 20:22,23­Лк. 12:49,50 и след.).
   Святой Иоанн Златоустый (беседа на Мф. 11:5) и другие святые отцы в этом указании Предтечи на крещение Духом Святым и огнём видят пророчество о двух действиях Христа — Искуплении, когда Он сообщит верующим Духа Святаго, и всеобщем Суде, когда Он подвергнет грешников огню неугасающему.

Крещение Господне (Мф. 3:13-17; Мк. 1:9-11; Лк. 3:21-22­Ин. 1:29-34)

   Своё свидетельство о Мессии Иоанн запечатлел крещением Его. О Нём он проповедовал и через Него получил освящение своему служению. Когда к Иоанну приходили принять крещение из Иерусалима, всей Иудеи и со всей окрестности Иорданской, тогда явился к нему на Иордан и Иисус из Назарета Галилейского и требовал от него крещения. Иоанн удерживал Его, считая себя недостойным крестить Его, хотя и не знал ещё, что Он есть Мессия, а только судил о Нём по Его безупречной жизни — может быть, по рассказам о Нём своей матери, по слухам — наконец — о Его возрастании и о преуспеянии во всякой мудрости и любви у Бога и человек (Лк. 2:52), что, конечно, делало излишним для Него крещение Иоанна, назначенное для покаяния.
   Как бы догадываясь о Его высшем достоинстве, Иоанн желал бы сам от Него креститься; но Иисус Христос настаивает на Своём решении исполнить всякую правду, то есть всё, что требовалось Законом и что могло служить к обнаружению Его, как Мессии, но что имело силу только ныне (?ρτι) и с Крещением Его будет заменено другим лучшим порядком, когда Иоанн крестит Его. И вот в то время, когда Он крестился и молился, разверзлись над Ним Небеса (как рассекает молния перед нашими глазами свод Небесный), и явился Дух Святый, нисходящий в виде голубя на Иисуса Христа; а с Неба послышался глас Бога Отца, утверждающий, что это есть Сын Его возлюбленный, на Котором почивает Его благоволение (любовь). Иоанн, которому было открыто, что Тот, на Кого он увидит сходящого Святого Духа, есть Сын Божий, увидев сошествие Святого Духа на Иисуса Христа (Ин. 1:33,34) уверился в мессианском призвании Его и с этих пор стал проповедовать о Нём, как о пришедшем Мессии.
   Какое значение имело крещение для Иисуса Христа и для чего Он принял оное? Как безгрешный, Он не нуждался в крещении покаяния; как основатель Царства Небеснаго, Он не нуждался в средстве посвящения, которым было крещение для прозелитов, для кающихся. Это излишество крещения для Иисуса чувствовал и предчувствовал сам Креститель, когда не допускал Его ко крещению.
   Но, с другой стороны, Он должен был принять крещение, как символ очищения от грехов, которые Он принял на Себя. Он должен был креститься, чтобы исполнить правду законную, то есть всё, что требовалось Законом от грешника — а Иисус Христос явился в подобии плоти греха. Он должен был принять крещение, чтобы подать нам пример смирения и освятить воды не только Иордана, но и всего мира, низведением на них Духа Святаго. Не собственно крещение Иисуса Христа имело значение свидетельства о Его мессианском звании, посвящение Его на общественное служение.
   Крещение в собственном смысле было Богоявление миру. Явившись миру в смиренном образе человека, Иисус Христос крещением Своим явил Себя миру, как Бог, как Сын Божий, как Мессия. Так именно смотрит на это дело и сам Иоанн Креститель, когда говорит: сего ради приидох аз водою крестити, да явится Израилеви (Ин. 1:31).
   Ради сего — и сошествие Святого Духа на Иисуса Христа, и глас Бога Отца, свидетельствовавший, что Он есть Сын Его возлюбленный. Дух Святый, от века пребывавший с Его Божеством, сотворивший тело Иисуса Христа во чреве Пресвятыя Девы, пребывавший на Нём со дня зачатия и рождения во всё время Его 30-летней частной жизни, укреплявший Его во всякой премудрости, сходит на Него в виде голубя, для исполнения Его всеми дарами благодати (Ис. 11:1-3), для помазания Его в Мессии (Ис. 61:1-3).
   Это, впрочем, не значит, что Иисус Христос был доселе обыкновенным человеком, как это утверждали некоторые еретики, и что только со времени крещения на Иисуса сошёл Христос-Мессия; но только торжественное обнаружение Его месианского достоинства, сделавшееся известным не только Иоанну, но и всем людям. Сошествие Святого Духа в виде голубине, есть действительный образ (σωματικ?ν ει?δος Лк. 3:22), принятый Духом Святым для явления Себя людям, в знамение чистоты, кротости и любви.
   Подобно сошествию Святого Духа, и глас Бога Отца есть торжественное признание Иисуса Христа Сыном Божиим перед целым миром, есть введение Отцом Своего Сына во вселенную, да поклонится Ему всяк язык и да послушают Его все народы (Евр. 1:6).
   Название Сыном возлюбленным, на Котором почиет благоволение Отца, указывает на превосходство Его перед всеми сынами Божиими; а само благословение — любовь относится не к Мессии только, но и к людям через Мессию (о Нём­через Него).
   Само видение Духа и глас Бога Отца относились не к Иисусу Христу только, как представляют Марк и Лука (Мк. 1:11; Лк. 3:22), и не к Иоанну, как дают разуметь Матфей и Иоанн (Мф. 3:16,17; Ин. 1:32), а ко всем людям, хотя быть может, бывшие здесь свидетелями крещения видели свет и не видели Святого Духа, слышали глас и не разумели слов, как и в других случаях (Ин. 12:28,29; Деян. 9:7-22:9).
    Примечание 1. Различие в форме выражений, в которой передаётся Евангелистами слышанный на Иордане глас Бога Отца (Сей есть Сын Мой — у Матфея и Ты еси Сын Мой — у Марка и у Луки) объясняется различием положения повествователей в отношении к слушателям и читателям. Святой Матфей, рассказывая о том, что было на Иордане и показывая мессианское значение Иисуса, говорит, что там слышался и голос Бога Отца, утверждающий, что Иисус был Сын Его возлюбленный.
   Марк же и Лука передают событие, как оно происходило на Иордане, повторяя буквально сами слова Бога Отца. Разница могла произойти и от различия в рассказе первоначальных повествователей. Матфей слышал рассказ о крещении Иисуса Христа из первых уст (Иоанна или Самого Христа); Марк и Лука из вторых уст.
    Примечание 2. Евангелист Иоанн (I, 28) указывает, что всё это было в Вифаваре, об он пол Иордана. Но все рукописи имеют: в Вифании. Ориген, не нашедши такого места по ту сторону Иордана, предложил читать Вифавара. Думают, что это два места на обоих берегах Иордана, одно против другого, из коих Вифавара­дом переправы, а Вифания (beth-aniah)­дом корабля; от которой впрочем нужно отличать Вифанию на Елеонской горе. Имя этой последней может означать, по другому словопроизводству (beth-hine), дом смоквей.
    Примечание 3. Упоминание Евангелиста Матфея, что Иоанн отказывался крестить Иисуса Христа, считая себя недостойным совершить над Ним это действие, — и разсказ Евангелиста Иоанна о том, что Предтеча до крещения не знал Мессии, — не представляют противоречия между собою, так как легко примиряются предположением, что Креститель знал Иисуса Христа, как человека благочестиваго, не нуждающагося в крешении покаяния; может быть, даже докадывался о Его мессианском назначении; но как пророк и посланник Божий, судил не по личному впечатлению и убеждению, не на основании слухов и мнений других людей, хотя бы то и самых достоверных, — а ожидал особого откровения Божия для удостоверения в том, что Иисус есть Христос.
   И таковое действительно обещано было ему и дано в сошествии Святого Духа на крестившагося Иисуса. Этим указывается как важность свидетельства Иоаннова о Христе, как свидетельства откровенного свыше, так и высокое значение самого свидетеля истины, который удостоен был высочайшей чести своим указанием явить миру Того, Кого ожидали все народы.
   Апостолы Пётр и Павел, сопоставляя крещение с потопом (1 Петр. 3:20,21) и с переходом Иудеев через море (1 Кор. 10:1,2), указывают на преобразовательное значение Ноя и Моисея по отношению к Иисусу Христу. Как Ной во время потопа приводит из древняго мира в новый и спасает только тех, которые вместе с ним в ковчеге прошли и — так сказать — крестились в водах потопа; и как потом Моисей спасает свой народ от рабства Египетского и приводить его к Земле обетованной, проведши Иудеев сквозь море и крестив их в разделённых водах моря; так Иисус Христос, проводя верующих в Него через воды крещения и Сам крестившись предварительно в Иордане, приводит Свой народ от древней греховной к новой благодатной жизни, от рабства диаволу к обетованным благам Небесного отечества.
   Ещё ближе прообразует Иисуса Христа Иисус Навин, который и своим именем и переводом Иудеев через Иордан в самые пределы Земли обетованной указывает нам вождя спасаемых — Иисуса, Своим крещением в Иордане приведшого в Царство Небесное. — Святой Златоустый (беседа на Мф. 12:3) в явлении Духа Святого в виде голубине при крещении Христовом видит напоминание той голубицы, которая во время потопа принесла Ною масличную ветвь в знак избавления Рода Человеческого от бедствий и наступления на Земле мира.
   «Здесь голубица, — говорит святитель, — хотя и не с масличною ветвию является, но указывает нам на Освободителя от всех зол и подаёт благия надежды, ибо не одного человека выводит из ковчега, но всю вселенную возводит на Небо, и вместо масличной ветви приносит усыновление всему Роду Человеческому».

Искушение в пустыне (Мф. 4:1-11; Лк. 1:1-13­Мк. 1:12-13)

   Крещённый Иоанном в Иордане, помазанный Духом Святым и свидетельствованный от Бога Отца, Сын Божий отводится Духом в пустыню для искушения от диавола, как бы для крещения огнем. После сорокадневного поста в пустыне Иудейской, когда немощная плоть не в силах уже была выносить бодрости и стремлений духа, приступает к Иисусу искуситель и троекратно старается увлечь Его на путь греха — то похотью плоти, предлагая Ему для удовлетворения голода превратить камни в хлебы, — то похотью очес, предлагая броситься с крыла церковнаго, чтобы увериться, что Бог действительно сохранит Его от опасности, как хранил всех Своих праведников, — то гордостью житейскою, показывая Ему все царства мира и требуя себе поклонения за право обладания миром.
   Но все три раза побеждённый Словом Божиим, искуситель отступает от Сына Божия, предполагая по времени вновь начать борьбу с Ним с большею дерзостью. И Ангелы приступили и служили Ему.
   Разсказ об искушении Иисуса Христа в пустыне диаволом передаётся почти тождественно Евангелистами Матфеем и Лукою. Марк только упоминает об искушении, не передавая самого разсказа. При разсмотрении разсказа Евангелистов об искушении мы остановимся вниманием:
    1) На предварительном приготовлении Иисуса Христа к этому искушению;
    2) На образе явления искусителя и видах искушения;
    3) На степенях искушения и отражения искушений;
    4) На цели и значении искушения и
    5) На дальнейших обстоятельствах, последовавших за искушением.
    1) Иисус Христос удаляется в пустыню, и подобно древним великим анахоретам, Моисею, Илии, постится 40 дней и 40 ночей. Так как пост нужно понимать здесь как совершенное воздержание от пищи и пития, то представляется вопрос: возможен ли такой продолжительный пост? Наука доказывает, что здоровый человек не может оставаться без пищи и питья более 7 дней, а без пищи только, но при питье — более 9 дней. Но постоянные примеры постников — как древних, так и современных — показывают, что постепенное приучение организма к воздержанию может быть доведено до того, что он переносит и 40-дневный пост. И так разсказ Евангелий о 40-дневном посте Иисуса Христа даёт нам право предположить и прежние случаи такого же воздержания Его, хотя — может быть — не столь продолжительнаго.
   Путешественникам и теперь показывают гору Искушения, известную под именем Каранталь, или Карантания, которая находится в пустыне Иерихонской, между Иерихоном и Иерусалимом, и возвышается на 1200—1500 футов над окружающей долиной — и с Восточной стороны почти отвесна.
    2) В каком виде явился искуситель Иисусу Христу, Евангелисты не говорят но несомненно, что это был именно злой дух, а не искусительная мысль Самого Господа; это было внешнее, видимое и для плотских глаз явление, а не психическое действие, созерцаемое умом и ощущаемое только внутренним чувством. Иисус Христос, разсказавший Апостолам о ниспадении сатаны с Неба (Лк. 10:18), мог разсказывать им и о Своём искушении в пустыне. В подтверждение предлежательной действительности события, приводим подробности Евангельского разсказа: тогда приступил к Нему искусител — говорится о внешнем действии; тогда поят Его диавол и постави Его на криле церковнем (??στησιν); тогда отошел от Него диавол, и Ангелы пришли и служили Ему.
   Последнее, очевидно, нельзя понимать в смысле психического действия. — Впрочем, поставление на кровле или крыле церкви и перенесение на высокую гору могло быть совершено обыкновенным восхождением Иисуса Христа на сии возвышения вследствии требований сатаны, и потому не имело в себе ничего чудеснаго; но показание всех царств земных во мгновении ока могло быть совершено каким-нибудь чудесным, магическим образом (по Феофилакту — в призраке).
    3) Три раза приступал искуситель к Иисусу Христу и все три раза был отражён. Когда Иисус Христос, после 40-дневного поста, показуя Своё Человеческое естество, как говорит Златоустый, взалкал, искуситель предложил Ему воспользоваться Своею чудотворною силою для превращения камней в хлебы и для насыщения Себя. Это искушение чисто чувственное.
   Иисус Христос отражает его словом Божиим: не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих (Втор. 8:3); то есть как в пустыне Иудеи питались не хлебом, а манною, которая по повелению Божию стала их пищею, так и Он теперь может питаться другими какими-нибудь веществами, не превращая камней в хлебы, чтобы легче и лучше насытить Своё чрево; и не о хлебе только, не о насыщении плоти Он может думать, а о насыщении глаголом Божиим, который питает главное в человеке — его душу.
   В Раю змий начинал также своё искушение возбуждением желания вкусить от древа познания добра и зла. И виде жена яко добро древо в снедь (Быт. 3:6). Поражённый диавол снова приступает к Иисусу Христу и, поставив Его на кровле храма, предлагает Ему броситься вниз, напоминая о том, что Бог, обещавший сохранять надеющихся на Него ангелами Своими во всех путях, конечно, и Его, как Сына Своего, не оставить без их поддержки, так что Он не преткнёт о камень ноги Своея (Псал. 90:11,12). Иисус Христос отражает лжетолкование диавола словом же Божиим: не искусиши Господа Бога твоего (Втор. 6:16); то есть как Иудеи в пустыне, несмотря на явное водительство их Богом, по случаю недостатка воды в Рефидине (Исх. 17и далее), искушали: аще есть в нас Господь или ни? (Стих 7-й), и подобным искушением навлекли на себя гнев Божий — вследствие чего Моисей, остерегая их, говорит: не искусиша Господа Бога твоего: так теперь диавол предлагает Иисусу Христу испытать, действительно ли Бог спасёт Его от преткновения во время падения.
   Это искушение нравственное, или — как говорят отцы — душевное: борьба веры со знанием, посягательство на испытание разумом и опытом тайн Божественного Откровения и веры в него.
   Иисус Христос, всегда преданный воле Божией и знавший, что Он охраняет и влас главы человека, указывает диаволу, что не должно искать случаев испытывать волю и обещания Божии, но пользоваться для сохранения себя естественными средствами, оставаясь при полной уверенности, что там, где недостанет сих средств, явятся на помощь Божии ангелы.
   В Раю диавол предложил Еве испытать действие запрещённого древа познания, вопреки угрозе Божией: не смертью умрете, — говорил он жене. Ева поверила диаволу, что Бог запретил вкушение древа для того, чтоб они не ведали доброго и лукаваго; ей показалось красно еже разумети, — и она пала. Наконец, когда Иисус Христос и во второй раз победил диавола, он возводит Его на высочайшую гору и, показав Ему царства вселенныя, обещает дать над ними власть, если Он поклонится ему. Безстыдная ложь сатаны, что он есть владыка царств земных, сопровождаемая наглым требованием поклонения ему, для получения от него власти над Землёю — вызывает у Сына Божия всесильное запрещение оставить Его и указание на Господа Бога, как единственное лице, достойное поклонения и служения (Втор. 6:13). Это искушение — духовное. Оно напоминает нам искушение змия в Раю, когда он за вкушение древа обещал: будете яко бози — и угодно бе очима Евы видети. Это гордость житейская, желание славы и власти, как в прежних случаях похоть плоти и похоть очес.
    Примечание. По Евангелисту Луке, второе искушение было третьим, а третье вторым. Чтобы объяснить такую перемену в порядке актов искушения, думают, что Матфей следовал порядку историческому, то есть тому, который он слышал из уст Самого Христа, и который высказывает более постепенности в дерзости нападения сатаны и решительности в отражении нападений, что и заключается повелением Иисуса Христа сатане отойти от Него. Лука же следовал здесь топографическому порядку, переходя с Иисусом Христом и искусителем из пустыни на лежащую там же гору, которую считают за Нево, или Аварим — и с горы в Иерусалим на крыло храма; или он следовал психическому порядку, восходя от легчайшого искушения к более трудному: от желания чувственного к желанию славы и честей, и от них к сомнениям веры и разума.
   Поражаемый словом Божиим из уст Спасителя, диавол сам переносит искушение на почву Слова Божия. Так, сначала, когда он приступает к искушению Иисуса, то делает Ему предложение прямо от себя:
    а) Обнаружь данную Тебе сверхъестественную силу, сделай чудо, покажи, что Ты Сын Божий, и все уверуют в тебя. И далее,
    б) Когда это искушение было отражено, диавол предлагает Иисусу объявить Себя Царём, Тем и Таким, Какого ждали Иудеи — Царём всего мира. «Ты пришёл для спасения и возвышения Израиля. Рим, мировое царство, владеет теперь Иудеями; но стоит Только Такому Человеку, как Ты, стать во главе этого народа — и Ты будешь владеть всеми царствами. Иерусалим станет вместо Рима, Палестина — мировым государством. Ты не хочешь для Себя сделать чуда и утолить Свой голод чудесным хлебом; удовлетвори же стремление Твоего народа, согласись сделать самый ничтожный акт унижения, поклонись мне, и Ты сделаешь Свой народ, во главе с Тобою, владыкою всего мира». — Наконец,
    в) В третьем искушении, если держаться порядка указанного Евангелистом Лукою, диавол склоняет Иисуса потребовать знамения с Неба, в подтверждение Своего мессианского значения. «Если ты действительно Сын Божий, требуй от Своего Отца, чтобы Он окружил Тебя легионами ангелов, которые и хлебы приносили бы Тебе, и в борьбе с препятствиями помогали бы Тебе, и хранили бы Тебя во всех путях Твоих. Сделай опыт — Ты так веришь Богу, так твёрдо знаешь Слово Божие; но в этом же слове сказано, что Бог повелит ангелам Своим не допустить, чтобы и нога Твоя преткнулась о камень. Бросайся с крыла церковного — и Ты не погибнешь. Здесь столько народа; он увидит Твой прыжок и полёт с церковного крыла и уверует в Тебя как в действительного Мессию и Сына Божия». — Но и это искушение было отражено Иисусом Христом.
   Все три искушения были направлены против Иисуса, как против Мессии. И во все время земной жизни Его диавол и сам, и через Иудеев и даже через учеников, старался действовать на Него такими искушениями.
    4) О цели, с которою сатана нападал на Иисуса Христа и с которою Сын Божий подвергал Себя искушению, а равно и о значении сего факта в ряду других событий жизни Искупителя, Евангелисты ничего не говорят. Но разсказывая этот факт очень подробно, они дают нам разуметь, что в этом искушении Иисуса Христа змий древний явил свою исконную вражду против Семени жены и начал ту борьбу, которая должна была окончиться поражением его во главу (Быт. 3:15). И в самом деле, искушение Иисуса Христа в пустыне при начале общественного служения Его стоит в тесной связи с духовным подвигом Его в Гефсимании. Это два акта одной и той же борьбы Искупителя с врагом Рода Человеческаго: здесь Он начинает то, что там окончил. Здесь после искушения сказано: и отыде от Него диавол до времене (Лк. 4:13); а там, прощаясь с учениками, Иисус Христос говорит: грядет князь мира сего и во Мне не имат ничесоже. (Ин. 14:30). И диавол пришёл и сделал последния усилия победить Галилейского Пророка, как он хотел победить Его в пустыне; но безуспешно.
   Отцы Церкви (Игнатий Богоносец, Василий Великий, Иоанн Златоустый и другие) утверждают, что Тайна Воплощения Сына Божия от Пресвятыя Девы была сокрыта от духа тьмы для того, чтобы он не уклонился от совершенной борьбы, и что диавол не знал наверное, что Иисус Христос есть Сын Божий, его будущий победитель; но поражаемый Его необыкновенным образом жизни и чудесными событиями, окружавшими Его рождение, хотел ныне увериться, действительно ли Он Сын Божий, Которого ему надлежит опасаться. Или, как говорит Златоустый: «припоминая сказанное об Иисусе (свидетельство Иоанна Предтечи и глас Бога Отца на Иордане), диавол не может подумать, чтобы это был простой человек; с другой стороны, видя Его алчущим, не может поверить, чтобы это был Сын Божий» (Беседа 13:2). Почему и приступая к Иисусу Христу, не говорит Ему: если алчешь, рцы да камение сии хлебы будут — а: аще Сын еси Божий; и во второй раз не говорит: если Ты надеешься на Бога, то бросься вниз, — а опять: если Ты еси Сын Божий.
   Но Иисус Христос и на сей раз сокрыл от его взоров Своё Божество. Таким образом, подвергая Себя искушению, Иисус Христос имел целию нанести врагу Человечества первый удар во главу и положить начало Своей и нашей победе над диаволом.
   Иисус Христос показал нам пример борьбы со врагом. И Апостол Павел видит в этом залог твёрдой надежды нашей на Иисуса, вечного Архиерея, Который может спострадать немощем нашим, быв искушен по всяческим по подобию (нам), разве греха (Евр. 4:15). В ряду других актов искупительной жизни Богочеловека, это было испытание Его Человеческих сил и приготовление на более решительную и важную борьбу, что замечает и Евангелист Лука, когда говорит, что сатана отошёл от Него до времени; это, с другой стороны, был акт глубочайшого смирения Сына Божия, допустившого сатане искушать Его ради спасения человека.
   Искушение происходило в пустыне, то есть в таком месте, которое очень приличествовало самому нравственному состоянию человечества. Тут именно лучше всего было видеть гибельныя последствия греха, опустошившого человечество, а с ним и природу, над которой он поставлен царём.
   Знаменательна также противположность в жизни первого и второго Адама. Адам живёт в прекрасно устроенном и совершенном Раю и, не выдержав борьбы, изгоняется из Рая сладости на Землю, проклятую за грех человека и произращающую терние и волчцы.
   Иисус Христос начинает Свою борьбу в пустыне, где наиболее видны следы проклятия Божия за грех Адама и, победив врага, возвращает человеку Рай. Там, в Раю, у Адама были все деревья годныя в пищу — и древо жизни; человек не устоял от предложения искусителя вкусить запрещённый плод. Здесь у Христа нет ничего для вкушения, кроме камней, но и тех Христос не хочет превращать в хлебы для утоления голода, и заставляет побеждённого диавола отойти от Себя.
    5) В искушении Спасителя можно видеть образ искушения, постигающих душу верных, и указание на то, как человек может и должен побеждать своего исконного врага.
   Начинаясь в чувственности и опираясь на естественныя потребности тела, искушение переходит к стремлениям духовным, хочет овладеть самою верою и прикрывается преданностью воле Божией. Наконец, с диавольскою гордостью и дерзостью стремится овладеть всем человеком, прельщая властию над земными благами. Но как Христос победил диавола Словом Божиим и отогнал его от Себя — так и верные должны искать себе помощи для борьбы с искушениями в Слове Божием и смело и решительно отгонять от себя искусительную мысль, пытающуюся овладеть душою человека.
    6) Иисус Христос отгоняет диавола словами: иди от Мене, сатано, — и таким образом разоблачает его вид под которым он — вероятно — скрывал себя — и тем самым Иисус Христос показывает диаволу, что козни его не неведомы Ему.
    7) Вслед за удалением сатаны ангелы приступили и служили Иисусу Христу. Это было — конечно — вознаграждение за причинённое диаволом оскорбление Божества; это было выражение той радости, которая бывает у Ангелов на Небесах всегда, когда они видят или раскаяние грешника, или торжество праведника над диаволом (­Лк. 15:10). Служение ангелов Сыну Божию в этот раз выказалось, может быть, как в доставлении необходимой пищи, так и в поклонении Ему по человечеству, как победителю диавола.
    Примечание 1. Евангелист Лука говорит, что Иисус Христос был искушаем сатаною в течении 40 дней Своего пребывания в пустыне; то же можно заключать и из сказания Евангелиста Марка (1:13). Когда же Он взалкал, тогда сатана Ему стал делать те предложения, которыя и у Матфея и у Луки представляются, как различныя степени искушения. Поэтому можно представлять, что в течении 40 дней диавол искушал Иисуса Христа не явно, а тайно, посредством разных предметов и тайных внушений; после же 40 дней приступил к Нему открыто и решительно — и это последнее искушение описывают Евангелисты.
    Примечание 2. Готовясь к великому подвигу борьбы с диаволом, Иисус пребывает в пустыне в молитве и посте: потому что, как Он сам говорил: сей род (бесовский) изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17:21). Хотя Евангелисты и не упоминают о том, что Иисус, находясь в пустыне молился; но молитва была таким обыкновенным действием Иисуса, что трудно и представить себе, чтобы он в продолжении всего времени пребывания в пустыне оставался без молитвы, без общения со Своим Отцом Небесным, к Которому Он постоянно обращался во всех важнейших случаях Своего служения: при Крещении и Преображении, перед избранием Апостолов и Воскрешением Лазаря, и во всякое другое время — особенно когда находился в уединении. Если же сопоставить пустынный подвиг Иисуса с Его Гефсиманским подвигом, то не только нужно предположить, но и положительно утверждать, что все 40 дней Своего пребывания в пустыне — то есть начало Своей борьбы с врагом Рода Человеческого — Он сопровождал такою же молитвою к Богу Отцу с воплем крепким, как и конец борьбы с диаволом — в Гефсимании.
   Но о чём молится Богочеловек Богу Отцу в пустыне: о том ли, чтобы Он укрепил Его в предлежащей борьбе; или об успехе проповеди среди Богоизбранного народа, на которую Он готовился выступить — о пощаде ли жестоковыйного и неразумного народа Израильскаго, ослепление и ожесточение которого Он предвидел, или о собрании всех народов в одно стадо, в одно Царство Божие — это не открыто нам; но без сомнения, все эти желания Сына Человеческого были предметом Его пламенной и продолжительной молитвы в пустыне.
   Необходимость поста для духовной борьбы открывается из того, что во время его (поста) все телесныя потребности как бы засыпают, заботы о приискании пищи, об удовлетворении голода и жажды устраняются от внимания; душа человека освобождается от власти и тяготы тела, окрыляется, устремляется исключительно в мир духовный, делается бодрее, сильнее, мужественнее.
   Во время Своего Гефсиманского подвига Иисус убеждал учеников: бдите и молитеся, да не внидите в напасть: дух убо бодр, плоть же немощна (Мф. 26:41). Чтобы достигнуть этой бодрости духовной, чтобы быть готовым встретить всякую опасность, всякую напасть, всякое искушение: для этого-то и нужно поститься, нужно усыпить потребности тела и не давать им овладеть вниманием и силами души. Это требование Иисус прежде всего и приложил к Самому Себе, бодрствуя и молясь, постясь и подавляя все телесныя потребности. — Правда, плоть Иисуса была чужда греховных вожделений, свободна от порочных наклонностей; но и Его плоть была немощна — и у Него были естественныя потребности, которыя Он должен был удовлетворять. Ведь и первые люди были невинны и непорочны, и однако же прельстились и красотою и вкусом плодов запрещённого древа и через невоздержание свое погибли.
    Примечание 3. В разсказе о 40-дневном пребывании Иисуса в пустыне Евангелист Марк упоминает, что Он был там со зверями (1:13). С какою целию сделано это упоминание, трудно объяснить. Очень может быть, Евангелист хотел указать, что местность, в которой пребывал Иисус 40 дней, была так безплодна и пустынна, так удалена от жилищ человеческих, что в ней могли жить одни звери — что кроме камней в ней нельзя было найти и тех немногих пищевых продуктов, какими питался Иоанн пустынник — не было ни акрид, ни мёда диких пчёл.
   Но с гораздо большею вероятностью можем предположить, что присутствием зверей в пустыне диавол хотел устрашить появившагося в пустыне подвижника, хотел отвлечь Его от молитвы и, так сказать, выжить Его из пустыни.
   Тот, кто в Раю для победы над человеком избрал себе в орудие хитрейшого из всех зверей земных — змея — тот и для победы над вторым Адамом мог избрать сначала диких пустынных зверей и действовать через них на Иисуса. Когда же его попытки не удались, тогда он лично приступает к Иисусу для искушения.
   Некоторые, впрочем, предполагают, что появление зверей к Иисусу указывало на возстановление в лице Иисуса, как второго Адама, прежней власти человека над животными, потерянной первым Адамом в Раю вследствии грехопадения. Но тогда такое появление зверей перед Богочеловеком представлялось бы безцельным: потому что звери не могли служить Иисусу ни для доставления Ему пищи, ни для чего-либо другого, как служили ангелы. Притом же нахождение Иисуса среди зверей — нападали ли они на Него, по внушению диавола или просто окружали Его, как обитатели пустыни — в том и другом случае, и безвредное удаление Иисуса из пустыни — показывало в Нём присутствие той высшей силы и власти над животными, какая была и у первого Адама до его падения.
   ОТ НАЧАЛА ОБЩЕСТВЕННОГО СЛУЖЕНИЯ
   ИИСУСА ХРИСТА ДО ПЕРВОЙ ПАСХИ.
   Крещение Иисуса Христа от Иоанна в Иордане — сопровождавшееся сошествием Святого Духа на Него и засвидетельствованное Самим Богом Отцом — было посвящением Его на общественное служение Роду Человеческому, подобно тому, как помазание священным миром, или елеем, было посвящением для ветхозаветных царей, первосвященников и пророков перед вступлением их в общественное служение народу Израильскому. И потому вслед за Крещением Иисуса и за искушением Евангелисты говорят о вступлении Его в общественное служение.

Вступление Иисуса Христа в общественное служение (Лк. 3и далее)

   По требованию Закона (Числ. 4по евр. тексту, 1 Парал. 23:3) и по установившемуся обычаю, священники и левиты вступали в дело служения 30-ти лет. Соответственно сему и Иисус Христос начал Своё служение, имея от роду 30-ть лет. И той бе Иисус яко лет 30, начиная (в Русском переводе прибавлено: Своё служение) сый, яко мним, сын Иосифов, Илиев и прочее. Приступая к истории служения Иисуса Христа Роду Человеческому в качестве учителя, Евангелист Лука определяет приблизительно возраст Его и происхождение Его в восходящей линии через Давида и Авраама от Адама и Самого Бога.
    Возраст Иисуса Христа был около 30 лет — немногим более или немногим менее. Относя год Рождества Христова к 748 году от основания Рима, мы должны отнести год Крещения Спасителя и начала Его проповеди к 778-му году от основания Рима; а этот год и есть именно 15-й год Тиверия, считая от соправления его с Августом, или 12-й самодержавия Тиверия — с чем будет согласно и показание Тертуллиана, что Господь наш Иисус Христос явился миру в 12-й год Тиверия.
   Из древних отцов Церкви 30-летний возраст приписывал Иисусу Христу святой Ириней (Прот. ерес. 2:22, 4—6). Святой Златоустый считал 31 год, некоторые — 28 и 29 лет.

План деятельности Иисуса Христа в Его общественном служении.

   Приступая к изложению общественного служения Иисуса Христа, изследователи возбуждают вопрос о том, какой план учения и деятельности был у Иисуса, когда Он вступал в служение Роду Человеческому, и в чём он состоял.
   Несомненное существование этого плана доказывается всем ветхозаветным домостроительством: избранием народа Израильского в носители обетованного Семени и приготовлением всего Рода Человеческого к принятию Мессии. План этот должен был соответствовать цели пришествия Сына Божия на Землю. А так как этою целию было спасти людей от грехов (Мф. 1:21; Лк. 1:31) — то для этого нужно было победить диавола и избавить человека от его власти; примирить человека с Богом и снискать ему снова благоволение Божие; возстановить природу человека в прежнее состояние, в каком она была до падения; наконец, возвратить отнятое у него лестию диавола достояние — обладание Землёю и блаженство, и устроить Царство Божие на Земле.
   Для достижения всех указанных целей Иисус Христос и совершил все те действия, из которых сложилось его тройственное служение Роду Человеческому: пророческое, первосвященническое и царское.
   Пророческое служение Его состояло в просвещении людей посредством Своей проповеди и откровения им вечной воли Божией о спасении людей. Мы знаем, — говорит один из непосредственных учеников Иисуса Христа, — что Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного, и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная (1 Ин. 5:20). Явившись среди Богоизбранного народа, Иисус Христос объяснял ему данный прежде Него Закон и бывшия пророчества, давал новыя заповеди, отвергал ненужныя Человеческия предания, обличал заблуждения, избрал и подготовил учеников для проповеди Евангелия во всём мире, отверз им ум к разумению Писаний и обещал даровать им Духа Святаго, Которого и действительно послал от Отца, чтобы Он пребывал с ними вечно и наставлял их на всякую истину.
    Первосвященническое служение Иисуса состояло в принесении Им Себя в жертву для удовлетворения правды Божией за сделанный человеком грех. Оно выражалось в перенесении Иисусом всякого рода унижений, гонений, поруганий и, наконец, страшных мучений на Кресте, и — смерти. Ибо хотя Он и был Сын Божий, — говорит Апостол, — однако страданиями навык послушанию: и совершившись сделался для всех послушных Ему (уверовавших в Него) виновником спасения вечнаго, быв наречен от Бога Первосвященником по чину Мелхиседека (Евр. 5:8,10). Но так как всякий первосвященник для человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи (5:1): то нужно было, чтобы и Христос также имел что принесть (8:3); — и Он действительно принес Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, и вошел не в рукотворенное святилище, но в самое Небо, чтобы предстать за нас перед лице Божие, и не с кровию козлов и тельцов, но со Своею Кровию вошел в святилище, и приобрел вечное Искупление (Евр. 9:28,24,12). Он, принеся одну жертву за грехи, навсегда возсел одесную Бога, и этим одним принесением навсегда сделал совершенными освящаемых (10:12,14).
   Царское служение Иисуса Христа выразилось, главным образом, в совершении величайших чудес: исцелении всякого рода больных одним словом или прикосновением руки и одежды, изгнании бесов, воскрешении мёртвых и повелевании силами природы; особенно же в поражении диавола и разрушении его царства: ибо Своею смертию Он лишил силы диавола имевшого дотоле державу смерти, и избавил всех, которые от страха смерти через всю жизнь были подвержены рабству (Евр. 2:14,15). Для сего Он нисходил прежде в преисподняя места Земли (в ад) и, поразив там диавола, восшел на высоту (на Небо), пленив плен (Еф. 4:9,8), то есть извёл из ада всех держимых там от века праведников.
   За Его смирение, простиравшееся даже до крестной смерти (Флп. 2:8), Бог воздействовал в Нём державною силою Своею и, воскресив Его из мёртвых, посадил Его одесную Себя на Небесах, превыше всякого начальства, и власти, и силы, и господства — и всё покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего главою Церкви (Еф. 1:19-22), и дал Ему имя (право, власть, славу) выше всякого имени, дабы перед именем Иисуса преклонилось всякое колено Небесных, земных и преисподних (Флп. 2:9,10). В силу этого права Иисус основал на Земле несокрушимую Церковь Свою, или Царство, в которое призвал всех верующих и, даровав им Духа Святаго, соделал всех чадами Божиими, наследниками Божиими и сонаследниками Своими, подавая им вся Божественныя силы, яже к животу и благочестию (2 Пет. 1:3).
   Таково было общественное служение Иисуса Христа Роду Человеческому.
   Но разсматривая в частности общественное служение Иисуса, мы увидим, что оно было посвящено преимущественно учению, и что Он выступал, главным образом, как Учитель и Пророк, почему и носил у народа преимущественно название учителя и пророка, и Сам Он называл Себя учителем (Ин. 13:13).
   Но тут же мы видим, что народ называл Его постоянно Сыном Давидовым, признавая Его Царское происхождение и право быть Царём. Поражаемый Его чудесами, народ придавал Ему имя Царя в собственном смысле (Мк. 11:10; Ин. 12:13). Были и такие случаи, когда народ хотел даже провозгласить Его Царём (Ин. 6:15).
   И ученики очень часто называли Его Царём (Лк. 19:38; Ин. 1:49) и неоднократно до самого дня вознесения спрашивали Его, когда Он откроет или устроет Царство Израилево (Деян. 1:6). Он и Сам не отвергал этого названия и во многих случаях указывал на Своё Царское достоинство. Так, Он говорил Своим ученикам, что когда в последний день мира Он, Сын Человеческий, приидет в славе Своей, то воссядет на Престоле Славы Своея и будет судить все народы (Мф. 25и далее), и даже ученикам Своим обещал, что в то время и они сядут на 12-ти престолах и будут судить 12-ть колен Израилевых (Мф. 19:28).
   Враги Иисуса, представляя Его на суд Пилата, обвиняли Его преимущественно в том, что Он называл Себя Царём (Лк. 23:2). При допросе Пилату Иисус не только не отрицал справедливости приписываемого Ему Царского достоинства, но и указал его всемирное значение, что дало повод Пилату, в насмешку над обвинителями, вину осуждённого означить в подписи на Кресте словами: Иисус Назорей, царь Иудейский (Ин. 19:19).
   Только Свое первосвященническое достоинство Иисус явно не открывал народу во время Своего общественного служения — хотя часто говорил о Своих страданиях и крестной смерти, обещал преподавать верующим в Него Свою Плоть и Кровь, которыя Он предаёт на страдания и смерть для исходатайствования людям оставления грехов и жизни вечной — и на Тайной Вечери Он действительно преподал их Своим ученикам.
   Он основал непоколебимую Церковь и дал ключи Царства Своим Апостолам, вручив им власть вязать и решить грехи людей и право учить и священнодействовать (Мф. 28:19; Мк. 16:15,16), через что показал Себя истинным Первосвященником — особенно в Своей последней молитве, когда после обещания ниспослать им от Отца Духа Святого умолял Отца, чтобы Он освятил их истиною Своею, как и Он Сам посвящает Себя за них (Ин. 17:17-19), что и исполнил, ниспослав им Духа Святого в день Пятидесятницы (Деян. 1:8; 2:1—4).
   Впрочем, в жизни Иисуса Христа все события и дела не имели исключительно характера того или другого служения; но каждое из них отражало на себе свойства Его тройственнаго служения, как Пророка, Первосвященника и Царя.
   Так например, учил Он, как пророк и вместе как власть имеющий (Мф. 7:29), следовательно, как Царь. В то же время за Своё учение Он подвергался осуждению, поруганиям, упрёкам в Богохульстве, в бесновании; даже со стороны ближайших и преданных учеников встречал непонимание, предразсудки, сомнения, неверие. Из всего этого слагался для Него тяжёлый крест, который Он должен был нести прежде креста Голгофскаго. — Чудеса Свои Он совершил, как Царь, и чудесами привлекал к вере и свидетельствовал о Своём посланничестве от Отца. Но за чудеса же подвергался и гонениям и осуждению — то как нарушитель Субботы, то как совершающей изгнание бесов силою Веельзевула (Мф. 12:24), и подобное.
   Страдал и умер Иисус, как агнец и как Первосвященник, принесший Самого Себя в жертву Богу; но распят был, как царь Иудейский; и, страдая за нас, как Пророк и Учитель, оставил нам пример, чтобы мы шли по следам Его (1 Пет. 2:21). Воскрес Он как Царь, как Победитель ада и смерти, и в Своём Воскресении дал твёрдое доказательство истинности Своего учения; но врагами оклеветан, как обманщик, которого тело — будто — было похищено учениками (когда охранявшия его Римские воины якобы спали). Вознёсся на Небо, как наследник Божий, чтобы возсесть в славе Отца Небесного и царствовать во веки; но это было вознесение Первосвященника, Который с Своею плотию и кровию взошёл на Небо и возсел одесную Престола величия на Небесах (Евр. 8:1).
   Вступлению Иисуса в общественное служение Роду Человеческому предшествовал сорокадневный пост Его в пустыне и искушение от диавола. Так как для освобождения человека от власти диавола нужно было поразить диавола — потому что никто не может войти в дом силъного и расхитить имущество его, если прежде не свяжет силънаго, и тогда расхитит дом его (Мф. 12:29) — то Иисус и предначинает Своё общественное служение борьбою с диаволом, отразив его искушение в пустыне.
   Но одного поражения диавола было недостаточно: потому что им обезпечивалась для человека только свобода от власти диавола, но не достигалось возстановление его во всех правах, каких он лишился, преступив заповедь Божию в Раю. Нужно было ещё примирить человека с Богом, а для этого нужно было принесть за грех человека умилостивительную жертву Богу, и таким образом избавить его от проклятия и смерти, на которыя осудил его Бог за преступление заповеди в Раю.
   Далее, нужно было загладить и все последствия греха: обновить всю природу человека, растленную грехом — просветить его ум, исправить волю, очистить сердце, чтобы сделать его способным к борьбе с тем самым исконным врагом, который лишил его Райского блаженства; нужно было освятить человека и таким образом сделать сыном Божиим и наследником Царства Божия. Но так как никакая животная или Человеческая жертва не была достаточна для того, чтобы удовлетворить безконечной правде Божией за грехи человека — потому что невозможно крови тельцов и козлов уничтожать грехи (Евр. 10:4): то Сын Божий, по благоволению Отца, принявший на Себя ответственность за грехи мира, воспринял Человеческое тело и принёс оное в жертву за грехи людей (Евр. 10:5-12), и с этою плотью и кровью Он восшел на Небо к Отцу Небесному и приобрёл людям вечное искупление (9:12). А чтобы сделать людей способными к достойному служению Богу, Он послал им от Отца Духа Святаго, Который и укрепляет их в вере во Христа, и очищает от всех грехов, наставляет их на всякую истину, и делает их совершенными членами Тела Христова — Церкви.
   Всё это входило в план общественного служения Иисуса Христа и выполнено Им в Своей жизни.

Явление Иисуса Христа народу. Первые ученики Его (Ин. 1:29, 35-51)

   Вслед за искушением от диавола Иисус Христос является на берегах Иордана, где Иоанн крестил. Иоанн уже дал о Нём свидетельство перед послами синедриона. Явление Мессии перед народом вызвало новое свидетельство Иоанна об Иисусе перед всеми. Иоанн назвал Его Агнцем Божиим, который пришёл взять на Себя грехи мира — то есть быть, подобно агнцу, принесённым в жертву за грехи всех людей. Своё свидетельство о Христе Иоанн основал на откровении Божием, объявив при этом, что он и послан Богом для того, чтобы явить Христа Израилю (Ин. 1:31). Само название Агнец Иоанн усвоил Иисусу, без сомнения, по откровению. В Ветхом Завете прообразовали Мессию агнцы пасхальный и жертвенные, и пророк Исаия изображал Его под видом агнца (53:7). Следовательно, этот образ был очень хорошо знаком народу Иудейскому. Избирая из всех имён и образов, усвояемых пророками обетованному Мессии, имя и образ агнца, Иоанн хотел указать Израилю, вопреки его мечтательным ожиданиям, что грядущий Мессия идёт не для славы и военных подвигов, но для принесения Себя, подобно агнцу, в жертву за грехи мира. Впрочем, несмотря на прямое указание Иоанна, Господь не сразу явил Себя народу. Он как бы давал людям глубже сознать важность наступающей минуты и яснее уразуметь свидетельство Предтечи. Только на другой день Он явился перед Иоанном и учениками его, и Предтеча снова повторил свое свидетельство о Нем, назвав Его Агнцем Божиим. Это новое свидетельство Иоанна побудило двух учеников его, непредрасположенных к признанию Иисуса Мессией, последовать за Ним. Иисус Христос, заметив их, спросил, что им надобно, и когда они пожелали видеть место жительства Небесного Учителя — Он предложил им следовать за Ним — и они пробыли у Него до конца того дня, потому что уже был 10-й час — (4-й пополудни).
   Один из последовавших за Мессией был Андрей, прозванный Первозванным; другой же, по всей вероятности, был сам Иоанн Богослов, по скромности скрывающий своё имя, но обличающий себя указанием подробностей и самых часов дня, столь важного в его жизни. — Андрей находит своего брата Симона и сообщает ему, что он с Иоанном нашел Мессию, Которого так долго и так напрасно искали другие израильтяне, в слепоте своей ожидавшие пришествия Мессии в качестве сильного царя земного. Беседа с Иисусом Христом убедила их, что свидетельствованный Иоанном есть истинный Мессия — Христос. Так ученики Христовы, едва сами став учениками, уже проповедуют о Нём другим, и брошенное семя Слова Божия уже приносит плоды.
   Андрей приводит Симона к Иисусу. Один взгляд Божественного Учителя на приведённого ученика открывает в нём твёрдость и постоянство веры, сказавшейся в твёрдой решимости идти за Мессией, куда бы Он ни повёл его. Иисус нарекает ему имя Кифа — по-Сирийски, что значит Π?τρος по-Гре-чески, или Камень, указывая в таком переименовании Своё Божественное право нарицать всем имена, сообразно с их внутренним значением, и для самого Петра указуя обязанность быть всегда твёрдым и постоянным в вере.
    Примечание 1. Несмотря на то, что уже наступило время явления Спасителя миру, что и Отец свидетельствовал о Нем, как о Своём Посланнике, и Дух Святый помазал Его для благовествования о наступлении лета Господня благоприятнаго, что и Иоанн уже указал на Него народу, Сам Иисус Христос не открывает Себя торжественно; Он является перед народом только издали, и, являясь, тотчас скрывается, как бы побуждая ищущих Его бодрствовать и молиться, потому что Царство Божие, не приходит заметно и с наблюдением.
    Примечание 2. Уже при самом вступлении Своём в общественное служение Иисус являет Себя и как Первосвященник и как Жертва: потому что Сам принимает на Себя грехи мира и, как Агнец Божий, готовится принесть Себя в жертву грехи — не Свои, а грехи всего мира. Он и Пророк, потому что провидит качества приходящих к Нему учеников. Он, наконец, и Царь, потому что со властию даёт им имена, определяющия характер их будущого служения.
   От Иордана Иисус направляет Свой путь не к Иудее, не к Иерусалиму — явному центру Иудейской религии — а в Галилею, носившую название языческой (Ис. 9:1): потому что в этой области среди Иудеев жило очень много язычников, вследствие чего Галилеяне не могли во всей строгости сохранять Законом обрядовую чистоту, и в глазах строгих ревнителей Закона считались такими же нечистыми, как и окружавшие их язычники. Впрочем, и сами Галилеяне были не высокого мнения о своей стране, как это видно из ответа Нафанаила, который, сам будучи родом Галилеянин, думал что из Назарета (Галилейского города) не может появиться пророк, и тем более Мессия (Ин. 1:45,46).
   Понятно, что тот, кто был послан к погибшим чадам дома Израилева, должен был прежде всего направить Свой путь в эту страну мрака и сени смертной, как это предсказал и пророк Исаия (цитированное место). Уже из обращения первых учеников, родом Галилеян, Иисус мог ясно видеть, что в этой, покрытой мраком язычества Галилейской стране, Его проповедь будет иметь наибольший успех, и что здесь найдутся лучшие и усерднейшие последователи Его учения.
   Галилеяне, презираемые и унижаемые жителями Иудеи, конечно, лишены были и возможности слышать хорошия наставления и объяснения Священного Писания хороших раввинов, какие были у жителей Иудеи и преимущественно Иерусалима. Поэтому они с радостию должны были встретить у себя появление Великого Учителя, облечённого притом славою чудес и сопровождаемого молвою, что Он есть Сам Мессия.
   Была, впрочем, и другая, более важная, причина того, почему Иисус направил Свой путь в Галилею прежде, чем в Иудею. — Жители Иудеи, как строгие исполнители всех внешних требований Закона, почивавшие на Законе, имели о себе и своей праведности самое высокое мнение, были самомнительны и горды; притом же они составили себе целую науку о признаках времени пришествия Мессии, Его учении, жизни и действиях. Как мы увидим далее, это самомнение Иудеев, их предразсудки или ложные взгляды на Мессию были главною причиной того, что Иисус не нашёл сочувственного приёма в собственной Иудее и Своими чудесами и проповедию возбуждал недовольство и противодействие со стороны вождей народа, книжников и фарисеев.
   Пред отправлением в Галилею Иисус Христос находит ещё одного Галилеянина, Филиппа, из одного города с Петром и Андреем — то есть из Вифсаиды — и повелевает ему идти за Ним. Увлекаемый примером своих земляков и силою Божественного призвания, Филипп не только сам следует за Иисусом Христом, но приглашает к тому же и сообщника своего, Нафанаила, уверяя его, что Иисус, сын Иосифа из Назарета, и есть именно Тот Пророк, о Котором некогда говорил Моисей (Втор. 18:15) и другие пророки.
   Но знакомый хорошо с пророчествами и с толкованиями раввинов на пророчества, Нафанаил с недоверием спрашивает: может ли быть что доброе из Назарета, ничтожного городка Галилеи, которая сама не пользовалась хорошею славою у Иудеев. Простосердечный Филипп взывает к просторечию самого Нафанаила и приглашает его проверить свои слова не по толкованиям книжников и законников, а по собственному убеждению: гряди и виждь — и Нафанаил не усумнился отринуть лжетолкования своих учителей и идти на зов простодушного Филиппа. Одна такая решимость идти к Мессии, где бы и откуда Он ни явился, дала ему имя Израильтянина, в нем же льсти несть; а напоминание Иисуса, что Он видел его ещё до встречи с Филиппом, под смоковницей, что составляло тайну только Нафанаила, вызвало у Нафанаила исповедание Его Сыном Божиим и Царём Израилевым — исповедание, по замечанию Иисуса Христа, очень поспешное, но необманчивое, потому что в действительности Мессианского значения Иисуса Его последователи могут увериться, когда увидят Небо отверзстое и ангелов восходящих и нисходящих над Сыном Человеческим.
   Правда, Евангелисты умалчивают о таких схождениях ангелов на Иисуса Христа во время Его проповеди, но это молчание не отрицает факта. Впрочем, согласно внутреннему смыслу слов, эти слова некоторыми толкователями понимаются так, что Иисус Христос обещает Нафанаилу представить другия — более прочныя и очевидныя — доказательства Своего Божества и действительно представил их в Своих чудесах.
    Стих 48. От Назарета может ли что добро быти? Неизвестно, когда составилось подобное неблагоприятное мнение о Галилее; но очень легко догадаться, что причиною его было, как мы видели, многочисленное население язычников в Галилее. По мнению Иудеев, оно-то и было важным препятствием появлению пророков из Галилеи. Но этому препятствию нельзя было придавать никакого значения. Известно, что Иезекииль и Даниил, хотя и были родом из Иудеи, но жили и начали пророчествовать среди язычников; а Валаам даже и не был Иудей.
   Что касается Галилеи, то современники Иисуса очень хорошо знали, что пророки Илия, Иона, Наум были родом из Галилеи; может быть, только они думали, что во времена их пророков Галилея ещё не была такою нечестивою, языческою страною, какою она казалась им в их время; хотя нужно заметить, что уже Исаия, живший лет через 30 после Ионы, называет Галилею языческою.
    Примечание. Имя Нафанаила не находится в списках Апостолов у первых трёх Евангелистов (Сличи Мф. 10:2-4; Мк. 3:16-19; Лк. 6:14-16;­Деян. 1:13), но быть не может, чтобы этот первоначальный последователь Иисуса Христа, так ясно исповедавший Его Сыном Божиим, не был призван в число Апостолов. И потому толкователи считают его за одно лицо с Варфоломеем, о призвании которого ничего не говорится.
   Имя Варфоломея, действительно, в списках Апостолов всегда идёт за именем Филиппа; буквально оно не есть собственное имя, а означает сына Фоломея, или Птоломея (­бар — сын; Фоломей могло быть именем отца). Поэтому его личное имя могло быть Нафанаил, а по отцу: Бар Фоломей — сын Фоломея (­Бар-тимей, сын Тимеев, Мк. 10:46). После Воскресения Иисуса Христа из мёртвых Нафанаил опять является в числе учеников на море Тивериадском, и при этом указывается его родина в Кане Галилейской (Ин. 21:2).
   У Евангелистов говорится только о призвании семи Апостолов (Андрея и Петра, Иакова и Иоанна, Филиппа, Нафанаила и Матфея); о прочих же ничего не упоминается — или потому, что их призвание не представляло ничего особеннаго, а было подобно призванию вышеупомянутых учеников; или такого призвания и не было.
   Остальные пять учеников Христовых, поражённые чудесами Его и проповедию или увлекаемые примером своих земляков и сообщников по ремеслу, могли следовать за Пророком Галилейским в числе других последователей Его, и только впоследствии удостоивались избрания в число Апостолов. Пример Никодима прямо указывает на возможность такого безпризывного последования за Христом; а это не единственный пример. По Вознесении Иисуса Христа Апостолы вместо Иуды избирают двух из числа постоянных последователей Христовых, от крешения Иоаннова до Вознесения (Деян. 1:22), Варсаву и Матфия, но в Евангелиях нигде о них не упоминается.
   Уже в призвании первых Апостолов к Иисусу Христу открывается:
    а) Сила слова Божия, живого и действеннаго, препобеждающого и Человеческия немощи и Человеческое сопротивление и влекущого всех к свету истины;
    б) Сила и простота веры призываемых, забывающих и свои предубеждения и свои расчёты, и готовых идти за призывающим Мессией и за указывающими Его лицами;
    в) Великость снисхождения Божия, приемлющого и слабыя проявления веры и готовности к последованию и укрепляющого их до твёрдости камня (в Петре);
    г) Величие смирения последователей Христовых, возвышающихся от скромного желания видеть удивительного незнакомца до признания в Нём Сына Божия и до видения восходящих и нисходящих на Него ангелов из отверзстого Неба (в Нафанаиле).
   С первого же дня явления Иисуса Христа народу первые последователи Его признают Его Мессией, Сыном Божиим, Царём Израилевым; и на их восторженныя признания и исповедания Иисус Христос не делает никаких возражений и замечаний относительно того, что они ошибаются или преувеличивают в своих взглядах Его достоинство. Этим прямо опровергается то мнение некоторых еретиков, что Иисус Христос первоначально и не считал Себя Мессией, и ещё менее мог считать Себя Сыном Божиим в собственном смысле; но что только постепенно, так сказать, уступая увлечению и желанию учеников и народа, Он стал смотреть на Себя, как на Мессию; по крайней мере, перестал отрицать прилагаемыя к Нему Мессианские эпитеты: Сын Человеческий, Сын Давидов, грядущий, ожидаемый, и подобное. Но в Евангелиях нет ни одного даже слабого намёка на то, чтобы Иисус Христос когда-нибудь в продолжении Своей проповеди отрицал Своё Мессианское достоинство. Правда, Он делает замечание по поводу исповедания Нафанаила, но не против правильности исповедания, а только против поспешности его. Очевидно, Он хочет, чтобы последователи Его признавали Его Мессией, Сыном Божиим, не по одному какому-либо случайному признаку и не по внешнему побуждению, но всем сердцем воспринимали убеждение в Его Божественности, глубоко и сознательно веровали в Его высокое достоинство; а для этого недостаточно было какого-нибудь одного указания на то, что Иисус видел Нафанаила под смоковницей; нужно было много и долго слушать Его учение, видеть Его жизнь и чудеса, нужно было получить Откровение от Бога-Отца, озарение от Духа Святаго, чтобы признать в Иисусе Мессию и исповедать Его Сыном Божиим. Но при этом нельзя не заметить, что всякий раз, когда кто из учеников Иисуса или народ, поражаемый Его чудесами или учением, думал видеть в Нём Мессию — Царя земного, Он решительно отвергал такия признания, разоблачал их неправильность и возводил умы и сердца Своих последователей к чистому пониманию истинного Мессианского Его достоинства, противополагая их мечтам предсказания об ожидающих Его и Его последователей преследованиях, гонениях и самой смерти. То же Он засвидетельствовал и перед Пилатом, которому говорил, что Царство Его не от мира сего, а если бы оно было от мира, то Его слуги подвизались бы за Него (Ин. 18:36). Точно так же и по Воскресении из мёртвых, когда у Апостолов с новой силою возбудились мечты о Царстве земном, и они спрашивали у Него: аще в лето сие устрояеши царствие Израилево? — Он сказал им, что не их дело узнавать времена и сроки, которые Отец Небесный положил в Своей власти, и указал на предлежащее им дело проповеди о наступлении Царства Божия на Земле (Деян. 1:6-8), с чем, как они знали уже, были связаны гонения, страдашния и даже смерть (Ин. 16и далее).
   Что касается Самого Иисуса Христа, то не может быть даже и речи о том, чтобы Он когда-нибудь сомневался в Своём Мессианском достоинстве. Да и мог ли Иисус Христос не признавать Себя Мессией после того, как Он слышал от Матери Своей о сверхъествественном Своём зачатии и чудесном рождении и об обстоятельствах, сопровождавших Его рождение? Мог ли Он смотреть на Себя иначе после того, как Сам Отец Небесный во время Крещения в Иордане назвал Его Сыном Своим возлюбленным, и Дух Святый помазал Его в Мессианское достоинство; когда и посланный Богом свидетель — Иоанн Крестител — провозгласил Его Мессией перед своими учениками и народом: потому что он видел Духа Святого сходящого на Него и, по предварительному Откровению Божию, узнал, что Он есть истинный Мессия? Насколько важны были все эти свидетельства, видно из того, что все те, кому они были доступны, могли признать в Иисусе истинного Мессию. Почему, в самом деле, и Андрей, и Петр, и Филипп, и Нафанаил признают Его Мессией и Сыном Божиим, как только услышали от своего учителя, Иоанна Крестителя, что Он есть Агнец Божий, вземляй грехи мира, Мессия, о скором пришествии Которого он говорил им и Которого он должен был явить Израилю? А не верить своему учителю они не могли, потому что и они и весь народ считали его пророком (Мф. 21:26), К этому нужно присоединить ещё исполнение на Иисусе Христе ветхозаветных пророчеств, в которых Он представлялся как Спаситель мира от грехов, как Еммануил, как сын Давидов, которого Господь посадил одесную Себя (Мф. 22:42-45); а равно и тех пророчеств, которыя касались многих подробностей Его жизни и исполнились на Нём с поразительною ясностию, и из которых видно было, что Он был истинный Мессия, обетованный Богом праотцам, прообразованный во многих событиях, лицах и предметах Ветхого Завета, предреченный пророками и явившейся в конце веков среди избранного народа для совершения воспринятого Им на Себя дела спасения людей.
   Правда, все эти свидетельства были чисто внешния и были пригодны для лиц сторонних; для Самого же Иисуса Христа самым несомненным и потому черезвычайно важным свидетельством Божественности Его было внутреннее свидетельство, сознание Самим Иисусом Христом присутствия в Себе Божества, теснейшим образом соединённого с человечеством в Его лице.
   Как люди, несмотря на свою плотскость, на свою привязанность к земным и телесным нуждам и предметам, постоянно сознают в себе присутствие высшей силы, духовного начала, которое, будучи соединено с их телесным, материсоединено с их телесным, матерУальным началом, проникает во все его действия, руководит им, оживляет и даже одухотворяет тело: так, без сомнения, и несравненно в высшей степени, чувствовалось и сознавалось Иисусом присутствие в Себе Божества, Которое, существенно соединившись с Его Человеческою природою, постоянно пребывало в Нём, или, как выражается Апостол: в Том живет всяко исполнение Божества телесне (Кол. 2:9).
   Что Иисус Христос постоянно сознавал в Себе это присутствие Божества, видно из того, что Он постоянно называл Бога Отцом Своим, а Себя Сыном Божиим; говорил, что Он и Отец составляют едино (Ин. 10:30); что Он в Отце и Отец в Нём, так что видевший Его видел и Отца (Ин. 14:9-11). И потому все Божеския свойства и действия принадлежат Ему в равной степени, как и Отцу. Как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе; как Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хощет; и вообще, что творить Отец, то и Сын творит так же (Ин. 5:19,21,26). И это Иисус Христос не только Сам сознавал и говорил Своим ученикам, но и ученики и все веровавшие в Него признавали и видели в Нём.
    Когда Слово стало плотию, — говорит возлюбленный ученик Иисуса Христа, — и обитало с нами, полное благодати и истины: то мы видели славу Его — славу, как Единородного от Отца (Ин. 1:14); и о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что разсматривали, и что осязали руки наши о Слове жизни: ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам; о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение с Отцом и Сыном Его, Исусом Христом (1 Ин. 1:1-3).
   Присутствие Божества в Иисусе Христе обнаруживалось в необыкновенной чудотворной силе, посредством которой Он совершал черезвычайныя чудеса, в проявлении принадлежащей одному Богу власти прощать грехи (Мк. 2:5-11) и даровании Им такой же власти и ученикам Своим (Ин. 20:22,23); в необыкновенной премудрости и животворности Его слова, которыя проявлялись в Его учении, Его проповеди, в действии на умы и сердца людей: потому что слова Его были дух и жизнь. К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни, — говорил Ему Апостол Пётр в то время, как многие соблазнялись проповедию Его о хлебе животном и оставили Его; но мы уверовали и познали, что Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Ин. 6:63,68,69).
   Далее, Божество Иисуса Христа открывалось в провидении Им мыслей и намерений людей, окружающих Его, и в предведении, как ожидающей Его участи и будущности Его учеников, так и судьбы всего Иудейского народа и всего мира; особенно же, в Его трёхдневном Воскресении и Вознесении на Небо — что недоступно было никакой Человеческой, ограниченной природе; наконец, в ниспослании от Бога-Отца обещанного ученикам Духа Святого и властном раздаянии Божественных даров и сил верующим во имя Его. Созерцая очами Веры все указанныя Божеския действия в Иисусе Христе, Апостол с благоговением восклицает: велия есть благочестия тайна: Бог явися во плоти, оправдася в Дусе, показася ангелом, проповедан бысть во языцех, веровася в мире, вознесеся во славе (1 Тим 3:16).
   Таким образом, на основании указанных проявлений Божества в Иисусе Христе, как ученики Его, так и все верующие могли признать — и мы признаём — что Он есть воистину Единородный Сын Божий, Которого Бог Отец послал в мир, чтобы мир был спасён через Него (Ин. 3:16,17).

Брак в Кане Галилейской и пребывание в Галилее (Ин. 2:1-12)

   По приходе в Галилею, Иисус Христос был приглашён с учениками Своими на брак в Кану, где, по просьбе Матери, заметившей недостаток вина на пиру, превратил в вино воду, налитую по Его повелению в сосуды, в которых хранилась вода для омовения, и положил начало знамениям Своим и явил славу Свою, чем и утвердил веру учеников Своих.
    Стих 1. Третий день, в который был приглашён Иисус Христос на брак, нужно считать от призвания Нафанаила (­1:43) или — вероятнее — от прихода в Галилею; но не 3-й день седмицы, потому что тогда было бы: τη τρ?τη τω?ν σαββ?των. Кана, называемая Галилейскою в отличии от потока Каны в колене Ефремовом (Нав. 16:8; 17:9), находится в 4-х часах от Назарета на Север и в двух от Сепфориса; лежит на самой высокой и гористой местности, служащей водоразделом между Средиземным морем и Генисаретским озером. Это малая Кана. Между Тиром и Сидоном есть Кана великая.
    Стих 2. Иисус Христос был зван не как учитель, потому что Он ещё не был известным лицем, но как близкий знакомый, может быть, как родственник; ученики же, как земляки.
    Стих 3. Недостаток вина указывал на бедность звавших, тем более, что оказался, как можно думать, в первый же день брака.
   Обращение Матери к Иисусу Христу со словами: вина не имут, нельзя понимать в смысле свойственного некоторым матерям горделивого желания Пресвятой Девы, чтобы Сын Ея совершением какого-нибудь чуда скорее прославился перед Своими соотечественниками. Это не соответствует постоянному смирению Богоматери, слагавшей в сердце Своём словеса о самых величайших и важнейших чудесах, совершившихся в жизни Ея Сына. Обращение Марии, как естественно представляется, заключало в себе обыкновенную просьбу помочь недостатку звавших и уверенность Ея, что Иисус Христос может это сделать, как — может быть — это не раз случалось в кругу семейства Марии и было известно одной, о чём говорят апокрифы и молчат Евангелия, имеющия целию разсказать только общественныя деяния и учение Иисуса Христа, а не семейныя тайны.
    Стих 4. Ответ Иисуса Христа Матери: что есть Мне и Тебе, жено? Не у прииде час Мой — нельзя считать резким и грубым выражением неуважения Его к Богоматери; напротив, по особенному значению и употребление у Иудеев, эти слова можно разсматривать, как выражение почтения и любви, как и на кресте (Ин. 19:26), Словами же: не у прииде час Мой — Иисус Христос хотел показать, что Он ещё не начинал Своего общественного служения; но пришёл на родину и был в доме, а равно и на пиру, как частный человек; посему и не хотел совершить здесь явно чуда. Чудо, между тем, сделалось известным и, как первое, среди учеников считается началом знамений и указывает на исполнение пророчества Исаии о Галилее (Ис. 11:1).
    Стих 5. Несмотря на видимый отказ Иисуса Христа помочь недостатку вина, Мария приказывает слугам делать то, что повелит Иисус Христос. Если Она не была к тому побуждена каким-нибудь знаком, словом, тоном голоса, то решилась на это, поняв желание Своего Сына остаться в неизвестности и не объявив никому, кто мог бы придать этому чуду торжественную обстановку и сообщить громкую молву.
    Стих 6. перед домом, по установившемуся у Иудеев обычаю частых омовений, лежало шесть каменных сосудов, вмещавших по 2—3 меры (4—8 наших ведер). Мера-μετρ?της­'αμφορ?, Иудейское бат, имела вместимость 432 яиц, следовательно, около двух вёдер. Превращение такого огромного количества воды в вино устраняет подозрение тех, которые думают, что вино заранее было приготовлено; а качество его указывает на действительность вина, а не на призрак, который обманчивым впечатлением мог подействовать на чувство. Вкушение вина архитриклином (начальником пира), опытным в деле распознавания вин, устраняет и подозрение в обмане вкушавшаго; а незнание им, откуда появилось вино, не допускает подозрения в преувеличении чуда.
    Стих 8. Архитриклин — распорядитель пира (от τρικλ?νιον, формы стола, за которым возлежали пирующие, имевшого вид покоя: П), избирался из лиц, знавших все порядки и обычаи пиров.
   Цель чуда в Кане Галилейской, очевидно, была та, чтобы утвердить учеников в вере. Иисус Христос Сам говорил: аще знамений и чудес не видете, не имате веровати (Ин. 4:48). Особенно это нужно было для новых последователей, когда они в проповеди Его ещё многого не понимали, и в некоторых случаях даже соблазнялись Его учением и оставляли Его и уже никогда (по-Славянски ктому) не ходили с Ним (Ин. 6:66), смутившись, видимо именно потому, что слово Христа о Себе как о Хлебе Жизни показалось им противоестественным.
   Чудо в Кане Галилейской показывает:
    а) Что Господь не гнушается и наших земных веселий, но соприсутствует на них и благословляет, когда они законны;
    б) Что и в наших житейских нуждах Он помогает, подавая всем вся обильно в наслаждение;
    в) Что Отец Небесный часто подаёт нам земныя блага и прежде или даже и без прошения нашего, ведая, в чём мы имеем нужду (Мф. 6:8);
    г) Что усердною Ходатайницею за нуждающихся перед Богом является Матерь Сына Божия, и часто при Ея посредстве мы получаем блага в таком изобилии, какого и не заслуживали и не искали: много бо может моление Матернее ко благосердию Владыки;
   д) Что, наконец, подавая людям блага земныя и удовлетворяя нужды житейския, Господь ведёт людей и к познанию и приобретению благ высших, духовных: ибо не только подал на браке нужное вино, но и возбудил веру в учениках Своих.
   Из Каны Иисус Христос отправился в Капернаум — город, находившийся при озере Генисаретском, на торговом пути между Сирией и Иудеей, и замечательный по своей мытнице, или таможне, в которой собирались пошлины с судов и караванов, провозивших товары. Неизвестный в Ветхом Завете, он очень прославился в истории земной жизни Иисуса Христа и назывался Его городом (?ιδ?α π?λις — Мф. 9:1). Ныне здесь одне только развалины, как и было предсказано Иисусом, по причине его нераскаянности (Мф. 11:23-24).
   Во всех ныне существующих Греческих кодексах и переводах Нового Завета между Илием и Мелхием помещены ещё два имени — Матфана и Левия; но Африкан и Евсевий считают Илия сыном Мелхия. И потому можно думать, что имена Матфата и Левия внесены в текст из стиха 29. Святой Ириней («Против ересей» 3:22,3) считает от Адама до Христа 72 (по другим, более вероятным спискам, 75) родов, каковое число будет вполне согласовываться с показанием Африкана и Евсевия.
   Галилея — область к северу от Иудеи через Самарию. Там во времена Спасителя жили потомки Арийцев, населявших Палестину с IV тысячелетия до Рождества Христова и построивших, в частности, Иерусалим (‘Ie-Rus-Alim: Творца Красоты Излияние), откуда родом были и Апостолы — кроме Иуды — включала в себя города: Хоразин, Капернаум, Табга, Хаммат, Тиберию,  Кану и Назарет. Имя своё получила от еврейского «Gelil haggoyim», что означает «языческий округ». — см.: Гаустон С. Чамберлэн, «Явление Христа», СПб., 1906.
   Честные Дары волхвов Матерь Божия хранила всю жизнь, и незадолго до Своего Успения передала Дары вместе со Своим поясом и Ризой Иерусалимской Церкви, где они хранились до 400 года. Византийский Император Аркадий перенёс Дары в Константинополь для освящения новой столицы Империи, потом они попадают в Никею и около шестидесяти лет находятся там. Когда Константинополь был освобождён от Латинян, Дары возвращаются в столицу и после падения Византии в 1453-м году отправляются на Афон в монастырь святого Павла, куда их привезла Сербская Царевна Марья, на месте коленопреклонения которой теперь водружён святой крест, так и названный — Царицын. Позже рядом поставили часовню, внутри которой изображена встреча иноками великой святыни. От Даров и поныне исходит удивительное благоухание. Иногда их выносят из монастырской ризницы для поклонения паломникам, и благоуханием исполняется весь храм. Было замечено, что эти Честные Дары исцеляют одержимых нечистыми духами. В 1985-м году Дары вывозили в Салоники для поклонения в новом храме святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.— Ред.
   Как показали позднейшия филологическия изследования, вставкой, которой переписчик желал пояснить текст и написал на полях основного текста, явилась лишь фраза: «То был Христос»; а в предложение «На третий день Он явился им живой...» тем же переписчиком пропущены слова: «как сообщают». — Ред.
   Освящение воды состояло, в частности, в растворении в ней пепла целиком, особым образом сожжённой рыжей, без порока, и на которой не было ярма, телицы (Числ. 19:9). — Ред.

Первая Пасха

Изгнание торгующих из храма (Ин. 2:13-22)

   Из Галилеи, где Иисус Христос являлся более как частное лицо, Он приходит в Иерусалим на праздник Пасхи. Здесь и в это именно время Он начинает Своё общественное служение. Первым делом Его служения Израилю было очищение храма Иерусалимскаго, или собственно двора языков, от допущенного — под благовидным предлогом законности — осквернения. Очищение двора храма состояло в изгнании продавцов волов, овец и голубей — необходимых для жертв — и в удалении пеняжников, то есть менял (κερματιστας от κ?λλυβος­малая монета, равная оволу и взимаемая менялами за промен). Изгнание было совершено решительно и строго, что видно из того, что для изгнания (?εχβ?λλειν ­­ изгонять с насилием: Мф. 22:13; Лк. 4:29; Ин. 9:34). В Греческом тексте здесь употреблено слово «бич» (φραγ?λλιον­flagellus) из вервий — конечно, не для ударов животным, в этом случае нисколько не виновным, но для угрозы продающим. Столы менял опрокидываются и деньги их разсыпаются — и в заключении повелевается принять клетки с голубями и произносится горький упрёк превратившим дом Отца Небесного в дом торговли.
   Очищение храма с такою ревностью напомнило ученикам Иисуса Христа о ревности по дому Божию, которая снедала некогда праотца Его Давида (Псал. 68:10), а Иудеев побудило требовать от Иисуса знамения — то есть доказательства того, что Он имеет власть так поступать. На это требование Иисус Христос отвечает — по мнению Иудеев, хвастливым, а по недоверию учеников, загадочным — обещанием в три дня воздвигнуть разрушенный Иудеями храм — и слышит от них горделивое признание, что храм их строился 46 лет. А Он — по свидетельству Евангелиста — говорил о храме тела Своего, что впрочем ученики поняли только тогда, когда Он воскрес из мёртвых.
    Примечание. Разсказанное Евангелистом Иоанном событие нужно отличать от подобного же изгнания торжников из храма, о котором говорят другие Евангелисты (Мф. 21:12,13; Мк. 31:15-17; Лк. 19:45-46) и которое отстоит от сего и по времени, как бывшее перед страданиями Иисуса Христа, и по некоторым подробностям.
    1) Необходимость очищения храма открывается из того, что священники — под видом облегчения приходящим из отдалённых мест Иудеям принесения жертвоприношений — дозволяли продавать жертвенных животных во дворе храма, где только и мог присутствовать простой народ при совершении Богослужения и приносить свои Молитвы Богу. Тут же взималась и положенная по Закону плата на храм, состоявшая из дидрахмы (20 цат, или пенязей­около 43 копеек по курсу 1913 года) и вносимая обыкновенно священным сиклем (Исх. 30:12-14), что производило некоторое затруднение для пришельцев из тех областей, где Иудейская монета не была употребляема. Впрочем, плата вносилась в месяце Адар а корыстолюбие священников распространило взимание ея и на другие месяцы. Неизбежный шум, крики и безпорядок торговли, усиливаемый блеянием и криком животных, делали место молитвы домом разбойников.
    2) Значение очищения станет понятным, если обратить внимание на то, как, по замечанию блаженного Иеронима «человек того времени, человек малый и пренебрегаемый, ударами бича, гонит, несмотря на гнев фарисеев, такое множество людей, опрокидывает столы, разсыпает деньги — один делает столько вещей, что и целой толпе едва ли было бы под силу». Значение это чувствовали и Иудеи, когда вопрошали Иисуса: кое знамение являеши нам, яко сия твориши (стих 18-й)? Но они не понимали, что само это очищение храма есть уже знамение пришествия Мессии, по пророчеству Малахии: и внезапу приидет в церковь Свою Господь, Его же вы ищете, и Ангел Завета, Егоже вы хощете. И кто стерпит день пришествия Его, и кто постоит в видении Его? Зане Той входит яко огнь горнила, и яко мыло перущих... (Малах. 3:1-3). Отсюда открывается и цель сего действия Иисуса Христа, которое многие толкователи считали несообразным с Божественным величием и даже с духом любви и кротости Иисуса Христа (например, Ориген). Эта цель — указать высокую святость места святыни и поклонения Богу Отцу, доказать народу Израильскому, что он своими грехами и лицемерным наружным исполнением законов и обрядов жертв осквернил даже высочайшую свою святыню и нуждается в полном очищении и в новом, недоступном осквернению, храме, в котором бы достойно прославлялось святое имя Божие. Такой храм он обещает, по разрушении осквернённого храма Иерусалимскаго, воздвигнуть в собственном Своём теле в три дня, указывая сим ясно на Своё Воскресение телом в третий день по смерти.
    3) Но почему Иисус Христос при очищении храма Иерусалимского заговорил о храме Своего тела, о разрушении его Иудеями и возстановлении Им его, то есть о Своей смерти и Воскресении? — Это мы поймём, если обратим внимание на то, что как храм Иерусалимский был у Иудеев единственным местом, в котором обитал Бог и являл славу Свою Своему народу: так Иисус Христос, Единородный Сын Божий, был храмом, в котором обитала вся полнота Божества телесно (Кол. 2:9), в котором Бог на Земли явися и с человеки поживе (Варух. 3:38). Но подобно тому, как Иудеи своим осквернением храма Иерусалимского разрушали место жилища Божия среди них, так своими гонениями и причинённою Христу смертию они хотели разрушить храм живущого в Нём Божества; но Он воскрес и Своим Воскресением положил начало новой Церкви, Которой уже никто не разрушит (Мф. 16:18): потому что Он Сам вечно пребывает в ней (Мф. 28:20), и с Ним обитает Бог Отец и Бог Святый Дух (Ин. 14:23).
    4) Возможность со стороны Иисуса Христа совершить такое очищение храма и в первый год Своей проповеди, как и в последний, доказывается Божественным достоинством Его, явным антагонизмом, который во всё время служения Иисуса Христа проявлялся между Ним и учителями синагоги и который сразу поставил Его на тот путь, по которому Он дошёл до креста и смерти. Если Иисус Христос в последующия посещения храма не производил того же, хотя, без сомнения, торговля не прекращалась, то или потому, что при слухе о приходе Галилейского пророка она входила в приличныя границы, или потому, что Иисус, избегая борьбы с наглостию заведывающих правом дозволения торговли, оставлял до последняго часа окончательное поражение корыстолюбивых блюстителей святыни Господней.
       Примечание. В доказательство невозможности возстановить разрушенный храм в три дня Иудеи говорят, что их храм строился 46 лет. Такое счисление не может относиться ни к храму Соломона, который строился 7 лет (3 Цар. 6:38) и совершенно разрушен халдеями, ни к храму Зоровавеля, который строился не более 4-х лет, а с значительным пропуском времени, когда он стоял недостроенным — 20 лет (Ездр. 3:8,10; 4:15); но к храму, возобновлённому и украшенному Иродом и его преемниками, особенно Агриппою.
   По свидетельству Флавия (Древн. 15:11,1), Ирод в 18-й год своего царствования (732-й от основания Рима) начал перестройку храма и украшение его; но в течении 8 лет едва успел произвесть наружныя постройки. Дальнейшая отделка и украшение храма продолжались и по смерти Ирода, Агриппой, и во время земной жизни Иисуса Христа ещё не были кончены, так что полное окончание их по свидетельству того же Флавия (Древн. 20:9,7), относится ко времени перед падением Иерусалима, через 84 года от начала построек. Но считая от этого же начала до времени явления Иисуса Христа, когда постройка ещё продолжалась, мы действительно находим 46 лет, то есть 770-й год от основания Рима, когда обыкновенно можно полагать вступление Иисуса Христа в общественное служение. Изгнание торжников из храма и вообще очищение храма Самим Господом подаёт нам прекрасный урок того, как мы должны заботиться о благолепии и благочинии в своём общественном храме, который служит домом молитвы и поклонения Отцу Небесному — в частности же о храме нашего духа и тела, которые должны быть храмом Духа Святого и соблюдаться в чистоте и непорочности.

Беседа с Никодимом (Ин. 2:23-25; 3:1—21)

   Во время пребывания Своего в Иерусалиме на празднике Пасхи Иисус совершил много чудес, и многие из Иудеев уверовали в Него. Но Иисус, проникая в сердца этих верующих и зная, что привлекало к Нему не внутреннее расположение, а чудеса, считал такую веру недостаточною и несовершенною, и потому не доверял этой вере, но старался возвесть ее к высшему совершенству. Об одном таком случае и разсказывает Евангелист Иоанн. Один из членов синедриона князь Иудейский, фарисей, по имени Никодим (Сравните: Ин. 7:50), видевший чудеса Иисуса и слышавший Его учение, и потому уверовавший в Него, как в учителя, пришедшого от Бога (может быть даже, как в действительного — ожидаемого иудеями — Мессию); но ещё не отрешившийся от общих тогда Иудейскому народу представлений о Мессии — пришел к Нему ночью поучиться у Него тайком Царствию Божию.
   Никодим, конечно, вовсе не предполагал, чтобы Небесный Учитель мог указать ему какие-нибудь новые пути к царствию Божию, отличные от известных каждому Иудею с малых лет путей, каковы были: строгое исполнение Закона, милостыня, молитва, пост, назорейство и подобное. Но Иисус, оставляя в стороне эти внешния, или (как Он назвал их дальше) плотския, естественныя условия для достижения Царствия Божия, указывает Никодиму другое высшее условие — духовное возрождение, внешним знаком которого может служить крещение водою.
   Никодим, выросший в Иудействе и считавший необходимым условием принадлежности к Царству Божию (собственно — к царству Мессии) естественное рождение от семени Авраамова, никак не мог представить себе недостаточности этого естественного условия и признать необходимость какого-то другого рождения, опять-таки думая о рождении естественном, плотском.
   Разрешая недоумение Никодима и повторив прежнее указание на необходимость духовного возрождения или рождения свыше, Иисус говорит, что рождённое от плоти есть плоть, и что только рождённое от Духа есть дух: так как Царство Божие, Небесное, нельзя представлять как нечто плотское, земное. Как же происходит духовное возрождение, этого объяснить нельзя: точно так же, как нельзя объяснить дуновения ветра, которого и голос слышишь и действие чувствуешь, но не можешь определить, откуда он начинается и как далеко простирается. При всём том все эти понятия чисто зем-ныя, доступныя пониманию всякого Иудея. Иисус поэтому упрекает Никодима в непонимании этих истин и в неверии Его словам; а, между тем, Он должен сообщить людям другия высшия истины, которым веровать труднее, но без которых нельзя получить жизнь вечную. Этих истин до сих пор ни он, Никодим, и никто другой из учителей Иудейских не знал и не сообщал, потому что оне Небесныя, а с Неба никто не мог их принести, кроме Того, Кто Сам пришёл с Неба и всегда пребывает на Небе. Таков один Сын Человеческий, Мессия. Он-то и сшел с Неба, чтобы спасти людей от греха и даровать им жизнь вечную. Кто желает войти в Царство Божие и жить вечно, тот должен уверовать в Сына Человеческаго. Этот Сын Человеческий есть вместе и Единородный Сын Божий. Бог так возлюбил мир, что послал в него Сына Своего, чтобы Он спас всех. Как спасает вера в Сына Человеческаго, это может быть понято через сравнение с тем случаем, когда повешенный Моисеем в пустыне на дереве медный змей спасал силою Божией от смерти укушенных змеями, взиравших на него с верою. Ведь так и Сыну Человеческому подобает быть вознесену (на древо), чтобы взирающие на Него с верою могли спастись от смерти и быть вечно живы. Верующие в Сына Человеческого не будут осуждены. Суд состоит в открытии злых дел человека. Этот суд произвёл Своим явлением Сын Человеческий, потому что Он внёс свет в мир и через то открыл, сделал явными дела людей, которыя были темны, неправильны, злы. Но люди не любят сознаваться в своих тёмных делах, каяться в грехах, не любят, чтоб их обличали за них, и не идут к свету, чтобы не открылись их злыя дела, не веруют в Сына Божия и остаются осуждёнными: потому что веровать в Сына Божия значит сознать свою греховность и идти к свету.
   В разсказе об этой многознаменательной беседе Галилейского Учителя, только ещё начинавшого Свою просветительную деятельность, с представителем Иудейской учёности, членом синедриона, обращает прежде всего внимание:
    а) Приход Никодима к Иисусу Христу ночью; б) самая беседа Иисуса с Никодимом об условиях вступления человека в Царство Божие и в ней прежде всего учение о возрождении водою и духом; в) О действии возрождения на дух человека; г) О кресте Христовом и цели пришествия Сына Божия на Землю.
   Таким образом, здесь уже указывались главныя и существенныя черты Его учения о совершении нашего спасения Сыном Божиим и об условиях сообщения спасения людям, и, следовательно, здесь уже полагалось начало откровению тех высоких истин, которыя были предметом важнейших и продолжительных бесед Иисуса Христа с учениками и народом.
    а) Приход Никодима к Иисусу ночью ближе всего объясняется страхом его перед товарищами по службе в синедрионе, которые, по всей вероятности, уже со времени изгнания Иисусом Христом торжников из храма стали во враждебное отношение к Нему (Ин. 12:42; 19:38,39).
    б) Название равви, которое Никодим даёт Иисусу, как народному учителю — хотя Он и не имел такого титула по форме от Иерусалимских книжников — показывало, что Никодим уже отрешился от принятых и привычных воззрений своих сослуживцев по синедриону на нового Учителя веры, но вместе с тем открывало и его неправильныя понятия об Иисусе и о Божественном учении Его.
   Ответ Иисуса Христа не имеет прямой связи с речью Никодима — и потому надобно полагать, что Иоанн передал нам только существенную часть ночной беседы Иисуса с Никодимом, начав именно с того, что относится к возрождению человека. Как видно, Никодима занимал вопрос о вступлении в Царство Мессии, Которого Никодим готов был признать в лице Иисуса, почему и назвал Его учителем, пришедшим от Бога (?ο ?ερχ?μενος­грядый, одно из имён Мессии). Он уже предчувствовал, что Мессия может предъявить некоторыя новыя условия и требования для принадлежности к Его Царству; но, вероятно, считал, что эти условия ничем не будут отличаться от известных ему естественных или внешних условий принадлежности к Царству Мессии. Почему Иисус Христос и хочет показать ему, что он далёк от Царства Божия, что для вступления в оное ему должно родиться свыше (?ανωθεν­свыше и снова. Иисус Христос мог употребить ?ανωθεν в первом смысле; Никодим понял его во втором; но дальше Иисус Христос возводит его понимание к первому смыслу).
    в) Рождение свыше, как условие входа в Царствие Божие, есть возрождение, второе рождение (­παλιγγεν?σια), Мф. 19:28; Тит. 3:5), но не вторичное естественное рождение от матери по плоти, как понял его Никодим; а напротив — рождение духовное, или, как говорил Иисус Христос, рождение водою и духом, то есть крещение. Уже с давних пор у Иудеев употреблялось для прозелитов крещение водою, с которым соединялось понятие о перемене ума и воли на лучшее (Псал. 50:9,12; Иереем. 32:39; Иезек. 36:25,26).
   Но крещение Иисуса Христа должно было иметь еще большее и высшее значение. Здесь не только перемена ума, сердца и воли, но полное и всецелое духовное перерождение человека, его пакибытие. Оно совершается Духом Святым, всё очищающим, освящающим и животворящим, при видимом внешнем знаке — воде. И так как Царство Божие есть духовное, а всё рождённое от плоти — хотя бы и от семени Авраама — остаётся плотским, то, чтобы войти в Царствие Божие, должно сделаться духовным, то есть возродиться духом и водою, креститься.
   Переходя к предметам Небесным, Иисус указывает на необходимость доверия к тем лицам, которыя одни и могут быть свидетелями того, что делается на Небе; а таким свидетелем, по убеждению самих Иудеев, был только Мессия (Дан. 7:13), Сын Человеческий.
    Стих 13. И никтоже взыде на Небо, токмо (ει μη — аще не) сшедый с Небесе, Сын Человеческий, сый на Небеси. По связи с предыдущим речь Иисуса Христа показывает, что только Он, как сошедший с Неба и всегда находящийся на Небе, только Он и может говорить о Себе вполне справедливо, потому что никто не восходил на Небо, чтобы принесть оттуда истину. Если Енох и Илия взяты на Небо, то они там не всегда были и с Неба не возвращались для возвещения людям о том, что на Небе.
    г) По тесной связи с раскрываемым учением о возрождении, или о крещении — как таинстве, вводящем в Царствие Божие — Иисус раскрывает и основание или таинственную причину силы крещения — Крест, потому что Крестом утверждена Церковь, и верою в искупительныя крестныя страдания Христа спасаются верующие, принадлежащие к Церкви.
   Но так как этот высокий предмет был бы недоступен для Никодима, слишком грубо понимавшого и земные предметы, то Иисус начинает беседу с ним от вещей, ему знакомых. Он указывает ему на медного змея, который служил прообразом вознесения Сына Человеческого на Крест, и представлял мыслящему и благочестивому Иудею много предметов для размышления. Там, в пустыне, безпомощные, удалённые от общения с миром, в наказание за грех, Иудеи подвергаются укушению ядовитых змей, и умирают. Но Господь, пославший наказание грешникам, озаботился указанием средства для спасения наказываемых. Один взгляд на повешенного медного змея, с верою, спасает угрызенных змеями и сохраняет им жизнь. И здесь вера в Распятого спасает от ядовитого угрызения древняго змия — диавола и даёт верующим жизнь вечную. Там повешен змий неядовитый и спасает от укушений змей ядовитых. И здесь вознесён на крест Безгрешный, чтобы спасти нас от греха.
   Не без намерения, конечно, Иисус Христос прибавляет и усугубляет выражение: «дабы кто не погиб, но имел жизнь вечную», чтобы показать, что смерть Сына Божия не сделается причиною смерти людей и не лишит Его возможности давать людям жизнь. А далее показывает и причину, низведшую Сына Божия на Землю и вознёсшую Его на крест: это любовь Бога Отца к миру, от века предопределившая спасти людей.
    Тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единородного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет, но имать живот вечный (стих 16). Чтобы понять безпредельность и силу любви Божией к миру и человеку, нужно обратить внимание на то, что здесь любит Бог — Существо безпредельное и совершеннейшее; любит человека и весь мир, погрязший в грехах, оскорбивший Бога и неблагодарный; любит — между тем, как мог гневаться на согрешивших и мог осудить и наказать; любит не одного или нескольких человек, но весь мир; любит не для того, чтобы наделить человека какими-нибудь благами, а чтобы предать Сына Своего Единородного на смерть. «Не раба отдаёт Бог (богословствует Златоустый, беседа на Ин. 27:2), не Ангела, не Архангела, а Сына Своего Единороднаго; отдаёт не для жизни с нами, не для благоденствия, а отдаёт на смерть. И о Сыне никто не показал бы такой заботливости, какую Бог показал о нас, рабах Своих, неблагодарных и грешных».
   Вместе с тем показывает и последствия, какия должны получиться для нас от любви Божией к миру: это не жизнь временная, земная, не скоропреходящия блага, а живот вечный, спасение от гибели.
   В спасительном действии веры в Сына Божия различаются две стороны, или направления: по отношению к верующим — свет, стремление выказать свои дела перед Богом — и оттуда спасение или вечная жизнь; в отношении к неверующим — тьма, стремление их скрыть свои злыя дела и скрыться от Бога и людей, ненависть к свету и, отсюда — осуждение на гибель. Таким образом, явление Иисуса Христа в мир как для одних служит спасением, так для других судом. Это, впрочем, не окончательный суд, а только предварительный; теперь же — только спасение.
   Этим ли закончена была беседа Иисуса с Никодимом или продолжалась далее и состояла в дальнейшем изъяснении сказаннаго, Евангелист не говорит, а равно не показывает и того, какое действие произвела она на Иудейского учителя; но в сильном действии ея на Никодима нельзя сомневаться. Из того же Евангелия от Иоанна видно, что когда синедрион, ставший во враждебное отношение к Иисусу, хотел принять решительныя меры против Него и даже посылал служителей схватить Его, тогда Никодим один выступил против своих товарищей на защиту Иисуса и помешал их злобному замыслу против Галилейского Пророка, указав на то, что закон не судит человека, пока не выслушает его и не узнает, что он делает (Ин. 7:32,44-53). И при погребении Иисуса опять является тот же Никодим и вместе с другим тайным учеником Иосифом Аримафейским, также членом синедриона (Лк. 23:50,51), принимает участие в погребении Спасителя (Ин. 19:39).
    Примечание. Слова: тако бо возлюби Бог мир и прочия (стихи 16—21), по мнению большей части новейших толкователей, должно считать не продолжением речи Иисуса Христа, а замечанием или прибавлением самого Евангелиста, так как здесь полнее и приспособительнее к дальнейшим понятиям развивается мысль о явлении Иисуса Христа на Землю, и Он называется здесь Единородным Сыном Божиим, чего мы не встречаем в других местах в словах Иисуса Христа; и при этом повторяются в 16-м стихе слова стиха 15, которыми заканчивается несомненная речь Иисуса Христа. Но такому мнению противоречит непрерывность речи, продолжающейся в стихах 16—21— мнение всех древних отцов Церкви и лучших толкователей, признававших означенныя слова речью Самого Спасителя, и наконец сходство многих выражений этого отрывка с несомненными словами Иисуса Христа, например, стих 15­Ин. 6:40,57; стих 20-й­12:35,36; стих 17-й­12:46,47 и другия. Сами названия: Сын Божий, Единородный, без сомнения, первоначально принадлежали Самому Иисусу Христу; иначе Евангелисты и не употребляли бы их в приложении к Нему, если бы не слышали их из уст своего Учителя. И для чего бы Евангелисту заканчивать и как бы подтверждать слова Господа своими словами?

Свидетельство Иоанна Предтечи об Иисусе Христе (Ин. 3:22-36)

   Поставив Крещение необходимым условием для вступления в Царство Божие и начавши проповедовать о нём в Иерусалиме, Иисус Христос затем отправился со Своими учениками по Земле Иудейской, вероятно, к Иордану и начал там крестить приходящих к Нему. Впрочем Он крестил не Сам, а через учеников Своих. Иоанн также продолжал крестить в Еноне, близ Салима.
    Примечание. Салим, по свидетельству Иеронима и Евсевия, лежал вблизи Скифополя в пределах Самарии; но так как вскоре Иоанн был заключён в темницу за обличение Ирода Антипы — тетрарха Переи и Галилеи (чего он избежал бы, если бы находился в пределах Самарии или Иудеи — области Пилата), то нужно полагать, что этот Енон и Салим находились за Иорданом, в Перее.
   Между учениками Иоанна и некоторыми Иудеями, может быть принявшими крещение от учеников Иисуса Христа, произошёл спор об очищении (­крещении). Соблазняясь тем, что Иисус Христос Сам принял крещение от Иоанна, ученики его не могли равнодушно смотреть на возрастающее влияние Иисуса и донесли об этом Иоанну. Но достойный Предтеча Христов вывел их из недоумения и сказал, что человек не может или даже не должен принимать на себя то, что не будет дано ему свыше; что они напрасно считают его выше Иисуса Христа, так как они сами были свидетелями того, что он признал Иисуса за Мессию, а себя за Предтечу (Ин. 1:29-34).
   Явившись только в качестве друга жениха и считая Иисуса женихом (Мф. 9:15), Иоанн довольствуется только славою и радостью друга жениха и утверждает, что ему должно умаляться, а Христу расти­возвышаться. Причину такого умаления славы своей и возвышения Иисуса Предтеча видит в том, что Иисус пришёл с Неба и может свидетельствовать о Небесном, а сам Предтеча, как земной, может говорить только о земном.
   Правда, что многие не могут принимать свидетельства Иисусова о Небесном; но принявшие это свидетельство своею верою показывают, что они верят Самому Богу, давшему обетование о Спасителе, что Он истинен — веруют, что Он открылся в Сыне Своём и надеются через Сына получить жизнь вечную: так как Бог, по любви к Сыну Своему, даёт Ему всю полноту даров Духа Святого и все дары благодати. Напротив, неверующие должны погибнуть смертию от гнева Божия.
     
    Примечание. По мнению некоторых, последняя часть приведённого разсуждения принадлежит не Предтече, а самому Евангелисту (как и в беседе с Никодимом), так что с 31 стиха будто начинает свое разсуждение Евангелист. Но и здесь мы должны заметить, как и относительно окончания беседы Иисуса Христа с Никодимом, что Евангелисту не было никакой надобности и побуждения дополнять и заканчивать речь Предтечи своими разсуждениями.
   Предтече же, напротив, нужно было доказать превосходство Иисуса над собою (о чем, собственно, и возникло у учеников его недоумение) – и он доказывает это указанием на Небесное происхождение Иисуса. Таким образом, без последних стихов, речь Иоанна к ученикам была бы неполна и недоказательна. Следовательно, самая целостность и смысл речи Иоанновой требуют признать спорные стихи принадлежащими ему, а не Евангелисту.
   Иоанн Предтеча продолжает крестить в грядущого Мессию, хотя проповеданный им Мессия уже явился и начал Свою проповедь. Но он это делает, как потому, что дело приготовления ещё не кончено, так и потому, что не получил особого повеления Божия о прекращении проповеди. Нужно было Иоанну окончательно утвердить своих учеников в признании Иисуса Христом — Мессиею, иначе дело приготовления не было бы завершено. Этим само собою объясняется и дальнейшее отношение Иоанна к Иисусу, сказавшееся особенно в посольстве его учеников из темницы к Иисусу (Мф. 11и следующее).
   Только когда Сам Иисус Христос учением Своим и чудесами, а также и указанием на свидетельство Иоанна о Себе, утвердил веру учеников Своих в Себя, как в Мессию — только тогда Господь положил конец служению Иоанна, допустив Ирода заключить его в темницу, где он и пострадал мученическою смертию.

Заключение Иоанна Предтечи в темницу

   (Мф. 14:3-5; Мк. 6:17-20; Лк. 3:19-20­Ин. 3:24)
   Дело приготовления к принятию Мессии, начатое Иоанном, было уже почти кончено. Проповеданный им Мессия явился и уже начал Свою проповедь. Сам Иоанн свидетельствовал, что ему надлежало теперь умаляться. Промысл положил к тому и внешния причины. Ирод Антипа, живший в незаконной связи с женою ещё живого брата своего — Ирода Филиппа, Иродиадою — обличаемый Иоанном, заключил его в темницу в крепость Махерунт (в 60 стадиях от Иордана), где он впоследствии и был умерщвлён. Если же Ирод не сразу умертвил Иоанна, то потому, что, как передают евангелисты, опасался возмущения народа, который чтил Иоанна как пророка.
    Примечание. Иосиф Флавий (Древн. 18:5,1—4) разсказывает, что Иоанн призывал Иудеев к добродетели и благочестию, и употреблял крещение, как внешний знак очищения души правдою. Причиной заключения Иоанна в темницу Иродом Флавий полагает то, что к нему стекались толпы народа, так что Ирод опасался народного возстания. Но очевидно, что это не могло быть причиною заключения Иоанна в темницу, так как, по словам того же Флавия, он был добродетельный муж и в его проповеди ничего не было политическаго. Сам Флавий говорит, что многие из народа считали поражение войска Ирода — в сражении с Аретой, царём Петры Аравийской и тестем Ирода, мстившим Ироду за удаление дочери его и взятие в жены Иродиады — наказанием Божиим за умерщвление Иоанна.

Беседа с Самарянкой (Ин. 4:1-43)

   Заключение Иоанна Иродом в темницу (Мф. 4:12; Мк. 1:14) и слух о крещении Иисусом людей, дошедший до фарисеев и возбуждавший их неудовольствие, побудили Иисуса Христа оставить Иудею и возвратиться в Галилею. Избрав туда более прямой путь через Самарию, Он пришёл в Сихем, который у Иудеев презрительно назывался Сихарь (­ложь, вероятно для означения того что Самаряне якобы присвоивали себе происхождение от Авраама), к месту, которое было дано Иаковом — по завещанию, сыну своему Иосифу (Быт. 48:22) и где находился гроб Иосифа (Нав. 24:32).
   К полудню, утомлённый жаром, Иисус Христос сел у колодца Иаковлева (который существует и ныне; имеет 75 футов глубины), чтоб отдохнуть, а ученики Его отправились в город купить пищи. В это время к колодцу подошла одна женщина — Самарянка — почерпнуть воды и, видя, что Незнакомец сидящий у колодца, есть Иудей — она даже не поприветствовала его — потому что Иудеи не имели никакого общения с Самарянами.
   Но Иисус Христос Сам начал с нею беседу, в которой сначала возбудил в Самарянке удивление просьбою утолить Его жажду зачерпнутою из колодца водою; потом возбудил в ней жажду воды живой, вследствие чего оказалась обнаружена ея зазорная жизнь и, наконец, указал ей источник живой воды для удовлетворения жажды духовной в поклонении Богу духом и истиною; а ученикам — принёсшим из города пищу и удивлявшимся его беседе с женщиной — указал духовную пищу в исполнении воли Отца Небеснаго, Который желает спастись всем. Вслед за сим положено начало собиранию жатвы на поле Самарийском — обращением к вере в Мессию Самарян, вышедших — по указанию женщины — навстречу к Иисусу и просивших Его остаться у них хотя бы на два дня.
   В разсказе о прохождение Иисуса через Самарию обращают на себя внимание:
    а) утомление и жажда Иисуса, обнаружившия немощь Его Человеческого естества;
    б) крайнее снисхождение Сына Божия, пришедшого обрести и спасти погибающих не только среди сынов Израиля, но и всех ожидавших пришествия Его — к какому бы племени они ни принадлежали;
    в) сама беседа Иисуса с Самарянкой, доказывающая, что и среди Самарян были люди, жаждавшие истинного Богопознания и Богопочитания и ждавшие пришествия Мессии;
    г) указание Мессией источника для удовлетворения этой жажды в поклонении Богу духом и истиною и в вере в Мессию;
    д) готовность Самарян призвать к себе Божия пророка, заставившая их на этот раз забыть и племенную вражду и религиозную рознь, существовавшую между Иудеями и Самарянами;
    е) наконец, показание того, что истинная живая вода и духовная пища, будучи выше телесной пищи и пития, заставляют забывать о телесной жажде и голоде.
    Стих 4. Иисус удаляется в Галилею через Самарию.
   Обыкновенно в Галилею из Иудеи вели два пути: один по ту сторону Иордана, через Перею — путь строгих ревнителей Закона, считавших за осквернение даже прохождение через «нечистую» Самарию: — другой — чрез Самарию (Лк. 9:51,52­Флав., Древн. 20:6,1) — обыкновенный путь бедных людей, и особенно Галилеян, которые сами не пользовались высоким уважением у Иудеев, как жители страны, полунаселённой язычниками.
   Этот второй путь избирает теперь Иисус Христос — может быть, во избежание молвы, которая, дойдя до Ирода, могла ещё более усилить его негодование против нового проповедника истины...
    Стих 9. Между Самарянами и Иудеями была исконная вражда. Самаряне образовались из остатков 10 Израильских колен, отведённых в плен Салманассаром, царём Ассирийским, и из переселённых сюда жителей некоторых Вавилонских областей, смешавшихся между собою, и, вследствие нападения львов на их страну, пригласивших к себе Иудейского священника и принявших вероисповедание Иудеев (4 Цар. 17).
   По возвращении Иудеев из плена Вавилонского Самаряне восприняли их как братьев по вере и высказывали желание принять участие в построении второго храма Иерусалимскаго, но были отвергнуты Иудеями, и с тех пор началась между ними вражда, продолжавшаяся до падения Иудеи и после того.
   Храм, построенный на горе Гаризин, вблизи Сихема, по свидетельству Флавия (Древн., 13:3,4) Манассией — одним из священников Иудейских, лишённым священства за брак с дочерью Персидского сатрапа Санаваллата, во времена Дария Кодомана и Александра Великаго, а по мнению других, Елиашивом, потомком первосвященника Иодая, современником Неемии (13по Русскому тексту), во времена Дария Нофа (423—404 до Рождества Христова) — и разрушенный Иоанном Гирканом около 129 года до Рождества Христова, был ещё большею причиною раздора между Иудеями и Самарянами.
   Власть Маккавеев, покорившая Самарян Иудеям, и власть Иродов, соединившая обе области в одно владение, не соединила враждебных народов в одно целое. (Думают, впрочем, что Флавий неправильно относит ко времени Ездры то событие, которое собственно случилось при Неемии).
    Стих 10. Водой живой в Священном Писании прежде всего называется обыкновенная ключевая вода (Быт. 26:19; Лев. 14:5) — в противоположность воде дождевой, собираемой в цистернах. Потом, в переносном смысле, водой живой называется истинное Богопознание и Богопоклонение (Ис. 41:17,18; Иер. 2:73; 17:13).
   Иисус Христос говорит о живой воде в сем последнем смысле. Женщина, не понявшая слов Иисуса Христа, указывала на недостаток у Него сосудов для почерпания воды, на важность колодца, который ископан Иаковом: но Иисус Христос разъяснил ей, что Его живая вода даёт вечную жизнь, так, что испивший её не захочет в другой раз пить.
   Тогда Самарянка поняла Его слова и попросила такой воды. Впрочем, она сначала придавала ей значение для жизни земной — именно, что ей не нужно будет трудиться приходить и почерпать воду из колодца.
    Стих 16. Иисус Христос, чтобы точнее и определённее указать Самарянке смысл Своих слов, приказывает ей привести к Нему своего мужа. Такое требование можно объяснить с одной стороны желанием Иисуса возбудить в ней сознание неудовлетворимости и ненасытности в жизни настоящей даже тем, что она испытала в различных видах, то есть недовольство семейной жизнью; с другой — намерением Иисуса Христа указать в Себе пророка, способного дать ей воды живой, доказав ей Своё сердцеведение.
   Действительно, требование Иисуса Христа привести к Нему мужа обнаружило, что она не имеет законного мужа, что у ней было их пять — и желание Самарянки скрыть свой позор открыло в Иисусе Христе тайноведца, а в женщине пробудило желание узнать решение вопроса, который сильнее всего занимал умы Самарян — вопроса о месте поклонения Богу.
    Стих 20. Поклонение Богу — привязываемое Самарянами к горе Гаризин, на которой некогда стоял их храм, где когда-то Моисей повелел произносить благословения на народ Божий (Втор. 27:12), где Иаков неоднократно поклонялся, живя на поле, купленном у сынов Еммора (Быт. 33:20), где сам Авраам некогда поставил жертвенник Богу — это поклонение казалось им более правильным, чем Иудейское в Иерусалиме, где был поставлен храм Соломонов — произведение не древних отцов, а богатого Царя, даже не совсем благочестиваго.
   Иисус Христос, оправдывая предпочтительно поклонение Иудеев в Иерусалиме уже тем, что даже Мессия должен прийти из народа Иудейскаго, а не Самарянскаго, и должен явиться в храме Иерусалимском, указывает Самарянке, что грядет час и ныне есть, когда истинные поклонники будут поклоняться Богу не в Иерусалимском храме и не на какой-либо горе, а на всяком месте: потому что Бог есть Дух, и поклоняться Ему нужно духом и истиною. Благословлять Господа душею, как учит Псалмопевец, должно на всяком месте владычествия Его (Псал. 102:22).
   Само это поклонение не должно быть привязано исключительно к каким-либо внешним условиям и обрядам, как у Иудеев, и не должно быть только одним наружным, но должно быть вместе и духовным — внутренним, и телесным — внешним: потому что человек состоит из тела и души, а следовательно и Бога должен прославлять телом и душею, которыя он получил от Бога (1 Кор. 6:20). Но при этом, как духовное — или внутреннее — поклонение должно сопровождаться внешними действиями, телесным поклонением — так и внешнее поклонение Богу должно выражать действительное духовное состояние и молитвенное настроение молящагося и вполне согласовываться с внутренним благоговейным настроением души, должно выражать это настроение, а не заменять его.
   Поклоняясь Богу, человек должен всегда помнить, что Бог, как Дух чистейший и святейший, истинный и правый, близок к духу человека только тогда, когда и дух человека чист и чужд всякой лжи, притворства и всякой греховной нечистоты.
   Человек должен твёрдо хранить в сердце, что Бог, как Дух всеведущий и вездесущий, узрит и осудит всякое лицемерие, неискренность и самомненье — и всякую гордость и неправду отвергнет. И потому поклонение человека Богу, рождаясь в глубине духа Человеческаго, истекая из сердца чистого и смиреннаго, должно быть воплем души человека к Богу, обращением сына к отцу, должно отличаться искреннею верою и благоговением, сыновнею любовию и всецелою преданностию воле Божией — только такое поклонение Богу есть истинное и Богоугодное; только таких поклонников Бог и молитвы их исполняет.
    Стих 24. Поклонение Богу духом и истиною более всего возбуждает неправильныя толкования у протестантов, реформатов, молокан и других сектантов, отвергающих внешнее Богослужение и всю обрядность и ограничивающихся поклонением духовным. Но самая эта духовность, исключающая всё внешнее, доводится у этих сектантов до пустоты и бездушности Богослужения или до мистического созерцания Божества. Понятно, что такое Богопочтение, хотя и кажется духовным, однако не есть истинное, так как не объемлет всего существа человека и не для всех доступно и удобно.
    Стих 27. Приход учеников прервал, по-видимому, разговор Иисуса Христа с женщиной; но она уже почувствовала, что действительно перед ней Пророк, могущий дать ей воду живую, и поспешила в город, чтобы известить близких своих о Пророке, Который казался и Который назвался ей Мессией. Удивлённые разговором Иисуса Христа с женщиною, ученики предлагали Ему пищи; но Он указал, что теперь время не вкушать, а собирать жатву, что земледельцы во время жатвы забывают и об усталости и о жажде и о пище, а спешат собрать зрелую пшеницу, чтоб она не ссыпалась и не поедена была саранчой. Точно так же и на ниве Христовой наступило время собирания плодов для жизни вечной. Самаряне, предрасположенные своими верованиями и ожиданиями к принятию Мессии, в лице женщины показали, что они уже созрели для житницы Христовой. Иисус Христос уже послал одну жницу в Сихем; Сам Он уже пожал плод на этой ниве. Оставалось и ученикам идти за Ним, воспользоваться трудом, которого они не начинали; но это было только исполнением пословицы: один сеет, другой жнёт. Действительно, Самаряне, слыша Его проповедь, уверовали в Него. Пребывание Иисуса Христа между Самарянами ясно могло показать ученикам Его, что проповедь о Царствии Божием должна быть распространяема не между одними только Иудеями, но и между другими народами. Здесь должны были они убедиться, что ни племенная рознь, ни религиозныя предубеждения не могут воспрепятствовать распространению истины.
     
    Примечание. Вступая в беседу с Самарянкой и обращаясь с проповедью к Самарянам, Иисус, по-видимому, Сам отступает от Своего правила — проповедовать наступление Царства Божия только погибшим чадам дома Израилева: так как только Израиль ближайшим образом был приготовляем к принятию Мессии. Но внимательное разсмотрение этого случая ясно обнаруживает, что и Самаряне того времени, как исповедовавшие одну веру с Иудеями, были не менее их подготовлены к принятию проповеди о Мессии, так что пришедший Мессия мог найти и среди Самарян людей, готовых слышать слово истины, мог обрести и у них веру, какой не обретал и во Израиле.
   Достаточно обратить внимание хотя бы на то, что когда Иудеи ждали пришествия Мессии, царя земного, освободителя Иудеев от чужеземного ига, завоевателя и покорителя народов, мечтали о возстановлении Им земного царства Израилева, — Самаряне скромно ждут Мессию учителя и просветителя, который научит их истинному поклонению Богу. Следовательно, их ожидания Мессии не были затемнены какими-нибудь предразсудками и корыстными разсчётами, подобными Иудейским. Это мы ясно видим на Самарянке, беседовавшей с Иисусом у колодца.
   Твёрдо храня предания своего народа о преимуществе поклонения Самарян на горе Гаризин над Иудейским поклонением в Иерусалиме, она без всяких предубеждений и самомнения ищет у Иудейского пророка решения вопроса о месте поклонения Богу и, слыша от Него решение несогласное с верованиями своего народа, без противоречий и колебания готова отдать решение этого религиозного вопроса на суд ожидаемого Мессии, хотя и знает, что Он будет Иудей, но, очевидно, надеется, что Он сможет положить конец существующей между Иудеями и Самарянами розни в религиозных воззрениях.
   И — конечно, не одна только эта женщина, приходившая к колодцу, высказывала такия верования и ожидания о Мессии, но и все сограждане ея разделяли ея убеждения: потому что, как только услышали от женщины, что за городом у колодца появился Человек, Который есть — вероятно — Христос, то без долгих разспросов и без всяких сомнений в истинности ея слов они вышли к Иисусу за город и просили Его побыть у них и, когда Он пробыл там два дня, они уверовали в Него, что Он есть истинный Мессия.
   Из этого видно, что Самаряне были достаточно приготовлены к принятию Мессии. Если же признать за действительный факт разсказанный Иисусом в притче о том, «кто наш близкий» — случай обращения Самарянина с попавшим в руки разбойников Иудеем — то можно заключить, что и в нравственном отношении многие Самаряне были способны и готовы воспринять новый дух благодати и вместе с Иудеями войти в Царство Мессии. Это и было причиною того, что Иисус, проповедуя Израильтянам о наступлении Царства Божия, не лишил Своей проповеди и Самарян, и Апостолам Своим повелел проповедовать о Нём не только в Иудее, но и в Самарии (Деян. 1:8).

Второе чудо в Галилее (Ин. 4:43-54)

   После двухдневного пребывания в Сихеме, Иисус Христос пришел в Галилею — но не в Назарет, где Он взрос, потому что, по Его свидетельству, пророк не имеет чести только в отечестве своём — а в Кану, где совершил первое чудо и где Галилеяне приняли Его с радостию после того, что они видели на празднике Пасхи в Иерусалиме. Здесь, на просьбу одного царедворца придти к нему в Капернаум для исцеления при смерти лежавшего сына, Он отправил его домой с уверением, что сын его здоров. Царедворец, сначала полагавший, что для исцеления его сына Иисус непременно должен лично прийти к нему в дом, поверил слову Его и отправился домой.
   Действительно, на дороге его встретили слуги с радостным известием, что сын его выздоровел и, как оказалось из разспросов, в тот именно час, когда Иисус сказал ему, что сын его здоров. И уверовал в Иисуса сам царедворец и весь дом его (Ин. 4:53). Таким образом, это чудесное исцеление послужило лучшим доказательством той истины, которую постоянно проповедовал Иисус, что для совершения чудес нужна твёрдая вера. Такая именно вера дала сыну царедворца заглазное исцеление и заставила самого Царедворца со всем семейством признать Иисуса истинным Мессией.
   Своё Божественное учение Иисус Христос сопровождал чудесами и главным образом исцелениями разного рода болезней. Совершение чудес составляло один из видов служения Мессии Роду Человеческому. Как учением Он просвещал ум людей, заражённых заблуждениями и неверием, так исцелениями Он врачевал болезни телесныя — прямое следствие греха. Следовательно, тем и другим Он помогал страждущему Человечеству и содействовал спасению людей от власти диавола.
   Вместе с тем чудеса должны были служить средством для привлечения народа к вере в Иисуса, как Божественного посланника, и доказательством Божественности Его учения. Он Сам говорит: аще знамений и чудес не видите, не имате веровати (Ин. 4:48), и: аще Мне не веруете, делом Моим веруйте (10:38); дела бо яже даде Мне Отец, да совершу я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла (5:36).
   При всём том Иисус Христос не поставляет чудес главною целию Своего пришествия на Землю и не совершает их там, где не находит веры в Себя. Так, Он отказывается дать фарисеям знамение с Неба, зная, что они не поверят Ему. При посещении Назарета творит немногия чудеса, по неверию соотечественников Его (Мк. 6:5,6). В Вифезде из множества больных исцеляет только одного 38-летняго разслабленного (Ин. 5:3,5-9).
   Разсматривая болезни, как прямое следствие греха, Иисус старается прежде устранить причину, а потом действует на следствие; прежде отпускает грехи, потом исцеляет. И потому просвещение падшого Человечества — с целию освобождения его от грехов — везде стоит у Него на главном месте. Равно и чудеса, при всей доказательности своей в деле проповеди Христовой, имеют только второстепенную важность.
   Не в них лежит главное доказательство высоты и Божественности учения Христова и не к ним обращается Иисус Христос, когда хочет показать Своё Божественное значение. Правда, чудеса по своей общедоступности и, так сказать, наглядности более имеют значения для простого народа; но Иисус Христос смотрит на них, как на внешнее пособие, и, проповедуя открыто Своё учение, старается скрывать Свои чудеса. — Чудеса должны были только привлекать народ к вере во Христа, учение же действовало на сердца людей.
    Стих 44. Отечеством Иисуса в Евангелиях называется Назарет, потому что Он воспитался и долгое время жил в нём, — а не Вифлеем, в котором только родился и где был совершенно неизвестен.
    Стих 46. Царедворец (Βασιλικ?ς) был, конечно, из придворных тетрарха Ирода Антипы, который хотя и не был в собственном смысле царём, но пользовался царскими правами, и в переносном смысле даже назывался царем (как, например, в Мф. 14:9), и его слуги назывались царедворцами. Это не мог быть царедворец язычник — Римлянин, потому что из истории не видно, чтобы в Капернауме и вообще в Галилее были Римские гарнизоны и чиновники.
    Стих 48. Как чудеса должны были служить причиною веры, так, с другой стороны, вера поставляется главным условием совершения чудес. Действительно, вера привела царедворца в Кану и заставила его просить Иисуса Христа с унижением и настоятельно об исцелении сына; эта же вера заставила его возвратиться в Капернаум при одном обещании, что сын его будет здоров. С другой стороны, чудо Иисуса Христа, совершенное заглазно, послужило к вере царедворца и его семейства в Иисуса Христа. Отсюда следует, что как вера может действовать вне разстояний, так и чудодейственная сила может исцелять вне разстояний, без внешних средств, заглазно.
    Знамения и чудеса различаются между собою тем, что первыя совершаются как бы непосредственно Самим Богом и большею частою идут с Неба, хотя иногда вследствие молитвы и при участии пророка; чудеса же совершаются самими людьми, хотя — конечно — силою Божией. Главным же образом знамения и чудеса различаются по их цели и назначению в отношении к людям. Знамения служат для удостоверения людей в истине, в исполнении Богом молитв и ожиданий человека, а чудеса имеют непосредственное назначение помочь страждущему или нуждающемуся человечеству.
   Так, жезл Моисея, превращённый в змия, процветший жезл Ааронов, руно Гедеоново, гром Самуила во время жатвы, огонь, сошедший с Неба на жертву Илии, возвращение солнечной тени при Езекии, звезда волхвов и т.под. были знамениями Небесными, удостоверявшими людей в том, что было сказано пророком или пророку. Но разделение моря и Иордана для перехода Иудеев, манна, питавшая их 40 лет в пустыне, насыщение 5,000 человек пятью хлебами, исцеление больных и бесноватых, воскрешение мёртвых и тому подобное были в собственном смысле чудеса, служившия к благу страждущих и нуждающихся. Впрочем, некоторыя чудеса, служа для одних средствами проявления милости или гнева Божия, для других служат знамениями, средствами вразумления. Так, Иисус Христос называет чудо с Ионою знамением для Своих современников (Мф. 16:1). Апостол Пётр необычную гибель Содома и Гоморры считает знамением или образом наказания, ожидающого всех нечестивцев (2 Пет. 2:6­Иуды 7).
    Примечание. По порядку изложения, у Евангелиста Иоанна после беседы Иисуса Христа с Самарянкой, следует разсказ о Его прибытии в Кану Галилейскую и об исцелении сына Капернаумского царедворца; по разсказам же синоптиков упоминается о проповеди в Назаретской синагоге, о чём Евангелист Иоанн не упоминает; но приведённое в этом месте у него изречение Иисуса Христа о том, что пророк бывает без чести только в отечестве своём — изречение, приводимое другими Евангелистами в разсказе о посещении Назарета — показывает, что эти события относятся к одному периоду времени.
   Порядок же их легко определяется тем, что заочное исцеление Капернаумского больного называется у Иоанна вторым чудом в Галилее (первое было в той же Кане); а при разсказе о проповеди в Назарете говорится, что жители Назарета просили Иисуса совершить и у них такия чудеса, какия Он совершил в Капернауме, очевидно, разумея недавно случившееся там исцеление сына царедворца.

Проповедь в Назарете (Лк. 4:16-30; Мф. 13:54-58; Мк. 6:1-6)

   Проходя по разным Галилейским городам и совершая везде чудеса, проповедуя в синагогах, Иисус Христос пришёл и в Свой отечественный город Назарет. Здесь, по обыкновению — вероятно, принятому ещё до вступления в общественное служение — приходит в Субботу в синагогу и читает положенную в ту Субботу гафтару (чтение из пророков) из пророка Исаии (61:1,2) о Своем помазании Духом для проповеди и исцеления страждущих — указывает исполнение сего пророчества в Своём лице. Жители Назарета, слышавшие о чудесах, совершённых Им в Капернауме, удивляясь словам благодати, исходящим из уст Его, засвидетельствовали справедливость приложения прочитанного пророчества к Нему; но в то же время, зная Его с малых лет, как простого человека, как сына жившого между ними плотника Иосифа, недоумевали, как можно приложить к Нему пророчество, относившееся к Мессии, пришествие Которого они представляли славным и неизвестным — и для доказательства Его Мессианского достоинства потребовали от Него чудес таких, какия Он совершил в Капернауме.
   Ответив им, что ни один пророк не пользуется честию в отечестве своём и что вследствии их неверия Он не может совершить требуемых чудес, Иисус указал им и на примеры Илии и Елисея, которые также совершали свои важнейшие чудеса не в отечестве своём, а среди язычников. Этим указанием Иисус возбудил в Своих соотечественниках такое негодование, что они с яростью выгнали Его из синагоги и города и повели на верх горы, на которой построен был их город, и хотели свергнуть Его с обрыва; но Он, спокойно прошедши посреди их, удалился. Это чудесное спасение Иисуса от ярости Назаретян должно было служить для них лучшим доказательством Его чудодейственной силы, обнаружения которой они требовали от Него.
   Впрочем, Евангелисты Матфей и Марк говорят, что, несмотря на неверие жителей Назарета, Он совершил там не много чудес, исцелив нескольких больных возложением рук на них; но вероятно, эти исцеления Он совершил прежде проповеди в синагоге.
    Стих 15. Отсутствие храмов для общественного Богослужения заменялось у Иудеев устроением синагог, в которых собирались они для слушания чтения Закона и пророков, для обсуждения религиозных дел и для молитвы. Такия места, (по-иудейски — кагалы, по-гречески — (συναγωγα?) — сонмища, собрания), устроялись, по свидетельству Апостола Иакова (Деян. 15:21), от древних родов, вероятно, ещё со времён Ездры и Неемии. Там читались по Субботам отделы из Закона Моисеева и из пророков. Чтения из Закона назывались парасхами­отделы; их было 54, по числу седмиц в году.
   Со времени Маккавеев, когда Антиох Епифан строго преследовал собрания Иудеев и чтение книг Закона Моисеева, и самыя книги истреблял, Иудеи ввели в обычай чтения пророков — тех именно отделов, которые соответствовали чтению Закона. Впоследствии этот обычай удержался даже при чтении Закона и образовал ряд чтений по числу парасх, которыя назывались гафтарами­отпустами, так как ими заканчивались Богослужебныя собрания и после них народ отпускался домой. По нынешнему порядку чтений, прочитанное место Исаии принадлежит 50-й гафтаре, обнимающей целую 60-ю и первые 9 стихов 61-й главы Исаии.
    Стих 16. Обычай Иудеев, сохранившийся доселе, к чтению Закона приглашать почётнейших граждан, лиц, находящихся в исключительном положении, например, жениха в день брака, отца семейства в день обрезания сына, а также странника (Деян. 13:15). После чтения шло объяснение прочитаннаго. Иисус Христос прочитал не всю гафтару и, конечно, на Иудейском языке; но Евангелист передаёт её в свободном греческом переводе, близком к Переводу 70-ти, но отличном и от сего перевода и от подлинника Иудейскаго. Именно, слов: отпустити сокрушенныя в отраду нет ни в Иудейском, ни в Греческом 70-ти; слепым прозрение взято из 70-ти и считается повторением или плеоназмом предыдущого выражения: пленным (с Иудейского «несчастным») отпущение; проповедати — в Славянском ближе к 70-ти — нарещи. Пророчество, очевидно, относится к Мессии и Его проповеди; причём пророк, не принимая даже во внимание чудес Мессии, изображает чудесныя действия проповеди Его на сердца людей.
    Стихи 18 и 19. Проповедь Иисуса в Назаретской синагоге заключает в себе главные пункты Его учения или, как сказали бы теперь, программу Его проповеди. В ней Мессия прежде всего говорит, что Он помазан Духом Господним, следовательно, послан Самим Богом. Проповедь Его есть Евангелие — благовестие, благая, радостная весть для нищих духом, не ведущих Бога. Им-то прежде всего Он обещает блаженство и наследование Царства Небесного (Мф. 5:3).
   Проповедуя приближение этого Царства, Он призывает всех к покаянно, обещая исцелить и утешить тех, которые сознав свою греховность и оплакав свои беззакония, с сокрушенным и смиренным сердцем будут искать утешения и спасения у Бога. Он проповедует освобождение тем, которые, чувствуя себя в плену у диавола и поняв свою слепоту духовную, будут вопиять об изведении души их из темницы духовной, из мрака неведения и греха, и о даровании им просвещённых очей сердца, духовного прозрения, чтобы они могли узреть Бога. Измученным, изстрадавшимся в рабстве греха, в служении страстям, Он дарует отрадную свободу от переживаемых ими страданий и блаженство в Царстве Небесном. Наконец, всем вообще Он проповедует наступление приятного лета Господня, времени отрады (Деян. 3:20; 2 Кор. 6:2), дней спасения, когда всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся.
    Стих 29. Вблизи Назарета на Юго-Востоке ещё и поныне показывают высокую отвесную скалу в 300 футов, с которой жители Назарета хотели сбросить Иисуса. Примеры Илии и Елисея должны были показать, что вера может действовать и в язычниках. Эти пророки оказывали свою помощь людям верующим. Иисус Христос делает то же — чудо не может быть произведено ни по родству, ни за плату, а только по вере. Жители Назарета не имеют такой веры — и Спаситель совершает у них не много чудес — совершает их для того, чтобы показать, что имеет силу совершать чудеса, и чтобы жители Назарета не упрекнули Его в невнимании к ним; и не совершает многих чудес, чтобы обличить их неверие.

Пребывание в Капернауме и избрание четырёх учеников

   (Мф. 4:13-22; Мк. 1:16-20; Лк. 5:1:11)
   »И свет во тьме светит«, — говорит Евангелист Иоанн об Иисусе Христе, указывая на Его проповедь в таких местах, которыя в религиозном и нравственном отношениях были странами тени смертной и ничем почти не отличались от стран языческих, омрачённых нравственным растлением и неведением Бога истиннаго. Такою страною во время пришествия Христова были древние пределы колен Завулона и Неффалима, носившие название Галилеи языческой — по множеству язычников, живших там. И вот в эту страну, в оправдание пророчества Исаии, внёс Свой великий Божественный свет Солнце — Христос, пришедший просветить всякого человека, грядущого в мир.
   Оставив родной город Назарет, где Его проповедь не была принята, Он пришел в Капернаум и здесь основал Своё постоянное местопребывание. Положение Капернаума при море — или озере — Галилейском (Генисаретском, Тивериадском), на торговом пути из Палестины в Дамаск, Его удаление от Иерусалима — центра строгого фарисейского соблюдения Закона — и пребывание в нём многих язычников делали Капернаум очень удобным местом для проповеди Иисуса Христа и для распространения более верных понятий о Царстве Мессии между людьми не предубеждёнными.
   Проповедь Его привлекала всегда такое множество народа, что Он иногда должен был входить в лодку и, отплывши немного от берега, с ея возвышения проповедовать народу. Так однажды Он вошёл в лодку одного из Своих последователей, Симона, и просил его отступить несколько шагов от берега, чтобы народ не теснился к Нему.
   По окончании проповеди, Он предложил Симону отплыть на глубину и забросить сети в море. Рыбаки только что окончили ловлю и едва успели перемыть сети, не вытащив ничего; но вера в Повелевавшого побудила Симона снова начать трудную работу, которая была вознаграждена необыкновенным уловом, так что Симон должен был пригласить на помощь соседних рыболовов. Объятый ужасом, он пал к ногам Иисуса и просил Его выйти из его лодки, опасаясь, что Божественная сила Чудотворца может поразить его за грехи. Но Господь успокоил его обещанием, что он отныне будет уловлять людей.
   Оставив рыболовныя сети, Симон, вместе с братом своим Андреем, пошёл за Небесным Учителем учиться Его искусству уловлять души людей.
   Проходя далее, Иисус призвал к этому же промыслу и других двух братьев, сынов Зеведея, которые также, вероятно, были свидетелями чудесного улова рыб и, подобно своим сотоварищам по ремеслу, оставив сети и отца своего с лодкой, последовали за Иисусом.
    Примечания.
    1. Это призвание к Апостольству отлично от описанного у Евангелиста Иоанна. Там, привлекаемые к Иисусу свидетельством Иоанна Предтечи, Андрей и Иоанн, приводят к Нему же Симона и Филиппа, только следуя за Иисусом и затем лишь делаются свидетелями Его чудес в Кане и Иерусалиме, слышателями Его учения в Самарии и Галилее; но не оставляя своих занятий и не думая ещё посвятить себя служению Мессии.
   Пришедши в дом, к морю Галилейскому, они занялись своим промыслом. Тут-то должно было последовать окончательное решение — идти ли им за Мессией или оставаться при своих занятиях в ожидании, когда Он откроет Своё Царство на Земле и призовёт их в оное. Чудесный улов рыбы решил их судьбу.
    2. О чудесном улове рыб упоминает один Лука — конечно потому, что хотел быть полнее в разсказе о призвании Апостолов. Он помещает это событие после исцеления, совершённого Иисусом Христом в синагоге Капернаумской, а Матфей и Марк прежде. Евангелисты не всегда следуют хронологическому порядку, а повествуют сообразно своей цели. Лука, может быть, хотел выставить веру жителей Капернаума в противоположность с верою жителей Назарета, и поместил это событие сейчас после сказания о пребывании Иисуса Христа в Назарете.
    3. Галилейское море, иначе Генисаретское и Тивериадское озеро, есть небольшой водоём, образуемый течением Иордана и имеющий около 5 миль (9 верст) в длину и 1,5 мили (2,5 версты) в ширину. Оно лежит в самой прекрасной местности Палестины, имеет живописные берега на Западной стороне и изобилует рыбою — особенно в своей Северной части. По берегам его расположены были многие города, от которых ныне остались одне развалины: Тивериада, Киннерет (отсюда озеро Генисаретское), Вифсаида, Капернаум и др. Жители преимущественно занимались рыбною ловлей. Озеро подвержено сильным и частым бурям, от соседства многих холмов и возвышенностей, окружающих озеро.
    4. Хотя необыкновенный улов рыбы можно было считать естественным, но сопоставление его с неудачною ночною ловлею, производство его не в урочное время, которое могло быть очень хорошо известно опытным рыболовам, и наконец сила впечатления, произведённого им на рыбаков, видавших не раз обильные уловы — показывает в нём чудесное действие.
   Страх, напавший на Симона при виде такого обилия рыбы, указывает на сознание им своей греховности, не соответствующей чистоте Божественной силы, так близко коснувшейся его.
   Так часто одно присутствие высокой святости поражает грешника более, чем все увещания к покаянию.
    5. Проповедь Свою, Иисус Христос начал подобно Иоанну словами: покайтеся, приближи бо ся Царствие Небесное (Мф. 4:17), потому что наступление этого Царства должно было последовать по совершении Мессией дела Спасения — по открытии тех средств, которыя предложены были для достижения этого Царства по усвоении самими людьми спасительного учения и заслуг Иисуса Христа верою в Него.
   Впрочем, со стороны Иисуса Христа оно уже наступило в явлении Его на Земле, в Его учении, привлекавшем к себе множество народа, в Его чудесах, которыми побеждалось царство тьмы.

Исцеление Капернаумских больных

   (Мф. 8:14-17­4:23—25; Мк. 1:21-39; Лк. 4:31-44).
   Своё пребывание в Капернауме Иисус Христос ознаменовал многими чудесами. Так однажды в день Субботний, придя в синагогу и проповедуя там по обычаю, Он исцелил бесноватаго, бывшого в синагоге. Злой дух, чувствуя присутствие Святого Божия, вопиял: остави, что нам и Тебе, Иисусе Назарянине; пришел еси погубити нас: вем Тя, кто еси — Святый Божий (Мк). Но Иисус запретил ему объявлять о Своём достоинстве и повелел изыти из человека. Исцеление произвело глубокое впечатление на всех присутствующих в синагоге.
   По выходе из синагоги Он пришёл с учениками Своими в дом Симона Петра и исцелил тёщу его, лежавшую в горячке, так что она тотчас же могла встать с постели и служить Ему.
   Молва о чудесах, совершённых Иисусом Христом в синагоге и в доме Симона, привлекла к Нему множество больных и разслабленных, бесноватых и лунатиков — которые все получили от Него исцеление. Евангелист (Мф) посему справедливо видит в этом обстоятельстве исполнение пророчества Исаии: Той недуги наша прият и болезни понесе (Ис. 53:4).
   После ночи, проведённой у Симона, Иисус Христос утром тайно скрылся в пустом месте, где Его нашёл Симон и другие ученики и объявили Ему, что народ ищет Его, побуждаемый, вероятно, желанием видеть ещё чудеса; но Иисус Христос зовёт Своих учеников на дело проповеди в ближайшие города и веси, чтобы и там проповедовать, объявив, что Он на это именно послан Отцом Небесным.
    Примечания. 1. Евангелист Иоанн говорит, что Пётр и Андрей были родом из Вифсаиды (Ин. 1:44). Из этого же города, вероятно, были и Иаков и Иоанн; а из разсказов других Евангелистов видно, что все эти Апостолы жили в Капернауме и что Симон-Пётр и Андрей имели там даже дом свой (Мк. 1:29). Поэтому переход Симона из Вифсаиды в Капернаум можно объяснить тем, что Капернаум как торговый город представлял более удобств для сбыта улова, чем Вифсаида. — Некоторые, впрочем, думают, что Вифсаида была не более, как пригород или предместье Капернаума. Во всяком случае упоминаемый здесь дом Симонов не был дом тёщи Симоновой, потому что называется домом Симоновым и Андреевым. Тёща же Симонова могла жить при зяте по вдовству.
    2. Беснования, столь часто упоминаемыя в Новом Завете, нельзя объяснять ни известным умопомешательством (mania religiosa), вытекающим из естественных, физиологических или нравственных причин, ни суеверным взглядом народа на некоторыя странныя болезни; а равно и исцеление бесноватых Иисусом Христом нельзя объяснять приспособлением Его к воззрению народа на мнимое беснование.
   Не только многочисленные исторические факты говорят, что злые духи действительно овладевали и овладевают людьми, но и положительное учение Иисуса Христа о действии злых духов на человека (Лк. 11:17-26) указывает на действительность таких беснований и вместе объясняет, как сам человек своими действиями и расположенностию привлекает к себе духа злобы и уготовляет себя в жилище и орудие его; а очень частыя подчинения слабохарактерных и испорченных людей влиянию других более сильных характером — показывают нам и психическую возможность такого подпадения человека влиянию злых духов.
    3. Крики злого духа, просившого оставить его в покое, указывали на победное действие всемогущей силы Иисуса Христа, пришедшого поразить диавола. Но запрещение Иисуса Христа бесам исповедать Его Сыном Божиим показывало, что Он не хотел открывать Себя врагам, которых хотел поразить, и вместе не хотел принимать свидетельств от них, от презренных существ — как не составляет особенной чести людям получать свидетельства и одобрения от людей худых по нравственности и низших по положению.
4. Исцеление физических болезней и возвращение не только здоровья, но и достаточной крепости сил — так что больной, встав с постели, мог нести свою постель или служить другим — явно показывает, что здесь не остановка только действия болезни и поворот к постепенному выздоровлению, как это возможно и для наших врачей — но полная победа над болезнию, что возможно только для Божественной силы.

Исцеление прокаженнаго

   (Мф. 8:1-4; Мк. 1:40-45; Лк. 5:12-16)
   Среди множества исцелений, совершённых Иисусом Христом, Евангелисты останавливаются на таких, которыя имели особенное отношение к служению Его. Так они упоминают, что однажды встретил Иисуса прокажённый, который просил Его исцелить и при этом высказал полную уверенность, что Иисус Христос может совершить это исцеление, если захочет. Пришедший для спасения страждущого человечества не отрёкся от сего хотения, и прикоснувшись, исцелил прокаженнаго, повелев ему явиться к священникам и принести положенную по Закону Жертву (Лев. 14:3,4,10) — во свидетельство и доказательство несомненного исцеления, совершённого Иисусом Христом.
   При сем Иисус Христос запрещал исцеленному разглашать о событии — вероятно, во избежание толков о новом чудотворце, что могло возбудить в народе ложныя надежды и безполезныя предприятия (Ин. 6:14,15), а у вождей народа вражду против Иисуса. Но побуждаемый чувством благодарности, исцеленный разгласил о чуде, а Иисус Христос должен был скрываться в пустынном месте. Впрочем народ и там нашёл Его.
   По Матфею, это событие можно отнести ко времени после Нагорной Проповеди. Но Марк ставит его после исцеления тёщи Петровой; а Лука даже прежде призвания четырёх рыбаков. При этом Марк и Лука не ставят это событие в связи с предшествовавшими или последующими событиями; а Матфей прямо говорит, что когда Иисус Христос сошёл с горы, тогда исцелил прокаженнаго. Вообще же можно отнести это событие ко времени проповеди в Галилее.
    Примечание. Проказа — одна из страшных болезней, поражающих жителей Востока. Начинаясь белыми лишайными пятнами на коже, она разсыпается по всему телу; затем начинается гниение кожи, потом связок и самых суставов тела и целых членов. Священники следили за проказою и отлучали прокажённых от общества или очищали их, то есть опять принимали в общество после исцеления, посредством принесения ими жертвы; но как лечить проказу они не знали. Прокажённые жили в отдельных домах и скрывались в пещерах, в гробах. Вблизи некоторых городов и селений часто образовывались целыя общества прокажённых, которые от неимения средств пропитания начинали грабить и убивать путешественников; другие же, напротив, оставленные родственниками, изгнанные из общества, погибали от голода и зверей (Сравните: 4 Цар. 7и след.). Некоторые из известных личностей страдали проказою: Иов, Озия или Азария, царь Иудейский, Нееман военачальник Сирийский — Авгарь, царь Эдесский. Была проказа и на домах. Законы о прокаженных и о видах проказы, о принятии или отлучении прокаженных подробно изложены в Книге Левит (13 и 14).

Исцеление разслабленнаго

   (Мф. 9:1-8; Мк. 2:1-12; Лк. 5:17-26)
   За Иисусом Христом всегда следовало множество народа, жаждавшого послушать великого Пророка — или даже только повидать Его. Так, когда Он находился в одном доме в Капернауме, то не только этот дом, но и все прилегающия к дому места были заняты народом.
   В это время принесли к Иисусу разслабленнаго, но от тесноты нёсшие его не могли пройти к Иисусу и, взойдя на крышу дома, разобрали часть кровли и опустили больного к ногам Иисуса. Вера несших, подвинувшая их на такой поступок — да и самого больного, согласившагося на такое безпокойство — преклонила Сердцеведца к отпущению разслабленному грехов, как главной причины его болезни — а сие возбудило в бывших здесь книжниках и фарисеях ропот против Иисуса и подозрение в Богохульстве.
   Вопрос Иисуса, предложенный фарисеям о том, что труднее — прощать ли грехи или исцелять болезни — должен был привесть сомневающихся к убеждению, что оба сии действия возможны только Богу; а последовавшее затем повеление разслабленному: возстани, возьми одр твой и иди в дом твой, сопровождаемое самым делом, доказывало, что такая Божественная власть отпущения грехов и исцеления больных действительно принадлежит Иисусу — и привело в необыкновенное изумление всех свидетелей чуда.
   Таким образом в этом разсказе мы видим:
    а) Действие веры, преодолевающей все препятствия и привлекающей благоволение Божие не только на самих верующих, но и на тех, которые имеют к ним какое-либо отношение; б) Действие всеведущей любви Божией, дарующей не только просимое, но и то, что служит залогом блага будущаго; наконец в) Действие неверия, в самых благодеяниях отыскивающого поводов к ропоту, а в чудесах — поводов к сомнению.
     
    Примечание. Поднятие на кровлю дома с больным и опущение его сквозь разобранное отверстие в кровле очень легко объясняется устройством домов на Востоке, где кровли домов плоски, имеют с улицы, со двора и даже от соседних домов лестницы и делаются очень часто из удоборазбираемого материала. В сем случае кровлею у Евангелиста могла быть названа часть ея, лежащая над открытым пространством двора или над галереей дома, состоявшая из нескольких досок и ковров или циновок (рогож), защищавших эту часть от солнечных лучей.
     
    а) Прощение грехов естественно предполагалось и в прежних случаях исцелений, хотя и не высказывалось. Указание на него можно видеть в требовании Иисусом Христом веры от исцеляемых.
    б) Исцеление разслабленного тем замечательнее, что совершено не столько по вере его самого, сколько по вере несших его (Иисус же видев веру их — стих 2-й), и может служить доказательством того, как взаимная любовь, родство или другия отношения между членами Церкви или одной великой семьи Человечества дают право на взаимное общение высших духовных дарований и на вменение действий одного лица другому. Если вера одного разслабленного делала его способным и достойным к принятию отпущения грехов — то вера нёсших его подвигла Иисуса дать ему и исцеление от болезни.
    в) Ропот на Иисуса Христа за отпущение грехов понятен, потому что книжники считали эту власть принадлежащею Богу, а Иисуса они почитали за обыкновенного человека. Но они не понимали, что и власть исцелять болезни принадлежит также одному Богу. Примеры этих исцелений они видели у древних пророков и, считая Иисуса не более, как пророком, думали, что и Он мог пользоваться, подобно им, только властию исцелений. Иисус Христос, Своим разъяснением этого вопроса, хотел показать книжникам, что даже древние пророки, пользуясь одним правом, должны были пользоваться и другим, очевидно, только во имя Божие. Тем более эта власть должна принадлежать Сыну Человеческому, то есть Мессии, Который вместе есть и Сын Божий.

Призвание Матфея

   (Мф. 9:9-17; Мк. 2:14-22; Лк. 5:27-39)
   В то время как толпы народа следовали за Иисусом, привлекаемыя Его проповедию или Его чудесами, у врат мытницы (таможни для сбора пошлин с проходящих судов и караванов) сидел мытарь Матфей — иначе Левий, сын Алфея и, как думают, брат Иакова (малаго) — и может быть со скорбию взирал на тех, которые свободно и открыто следовали за великим Пророком. Презрение, которому подвергались мытари у всего народа, с одной стороны, и высота учения и дел Иисуса, с другой, полагали, по мнению Матфея, непроходимую бездну между им и учениками Иисуса.
   Но Небесный Врач, пришедший призвать грешников к покаянию, не возгнушался мытарем, и проходя мимо мытницы, позвал за Собою Матфея. И один этот всемогущий зов Божественного Учителя произвёл в Матфее решительную перемену к лучшему и заставил его последовать за Призвавшим. Матфей встал и пошёл за Иисусом.
   В чувстве благодарности к обратившему на него внимание Учителю, мытарь устроил вечерю велию в доме своём для Друга грешников и пригласил к ней своих прежних товарищей по ремеслу. Иисус возлёг с мытарями и грешниками за столом — к соблазну и недоуменно фарисеев, строгих ревнителей Закона, с презрением смотревших на мытарей, которые очень часто, по своим обязанностям, не исполняли всех требований обрядового Закона; зато, с другой стороны, по своему положению, они имели возможность оказывать милость и снисхождение к людям бедным и нуждающимся.
   Ценя такую милость выше жертв и желая показать в Себе пример милости к падшим, Иисус Христос указывает на естественное правило благоразумия, призывающого врача к больным, а не к здоровым, и в подтверждение Своего мнения указывает на слева пророка: милости хощу, а не жертвы (Осия 6:6), которыми восхваляется внутреннее расположение человека к добродетели, а не внешнее проявление благочестия в жертвах и делах обрядового Закона.
   В опровержение такого учения Иисуса, ученики Иоанна Крестителя, опираясь на авторитет своего учителя — величайшого постника — и на похвальный, по общему мнению, обычай фарисеев, указывают на посты свои и фарисейские и спрашивают: почему Иисус Христос не повелевает Своим ученикам, а, следовательно, и Сам не желает, соблюдать посты. В ответ на сие Иисус Христос, сравнивая Себя, по знакомому им учению Иоанна, с женихом, а Своих учеников с сынами брачными, говорит, что как сим последним не прилично поститься, пока жених с ними, так не приличен пост и для Его учеников во время Его пребывания на Земле.
   Затем, притчами о ветхой одежде, залатанной новыми лоскутьями, и о новом вине, влитом в старые мехи, указал на несовместимость новозаветного учения со старыми обрядовыми формами; причём добавил, что если ученики Иоанновы и фарисейские не принимают Его учения, то потому же, почему пивший старое вино не захочет тотчас пить новаго, думая, что старое лучше.
    Примечание. Мытари — сборщики податей и пошлин. Право сбора этих пошлин они брали большею частию у Римского Правительства на откуп, и потому были ненавидимы народом. Привлекаемые к такому делу жаждою корысти, они злоупотребляли своим правом и кроме следуемого вымогали излишнее, чем возбуждали ещё большее негодование.
   Призванный мытарь у Матфея называется Матфеем, у Марка и Луки Левием. Марк ещё называет его сыном Алфея, которого считают одним лицом с Клеопой и таким образом делают его родственником Иисуса по плоти. По преданно, это тот самый Матфей, который написал Евангелие. Имя Левий могло быть прежнее, а Матфей — последующее, как и Пётр и другия.
    Стих 15. Иисус Христос не отвергал постов — как и других обрядов — но считая пост признаком печали, считал его неприличным времени Своего обращения с учениками. Для поста было назначено другое время — разлука с Учителем. И Церковь Христианская заповедует пост или во дни, когда она воспоминает страдания Иисуса Христа, или во дни покаяния во грехах, которые разлучают нас с Богом.
    Стихи 16—17. Новая заплата на ветхом платъе­новое Христианское учение на обветшавшей обрядности Ветхого Завета. Оно разорвало бы эту обрядность, если бы было приставлено к ней — и потому Христос предпочёл удалить её от Своего учения.
   Новые мехи — это ученики Христовы, носители и проповедники Христианского учения. Ученики Иоанна и фарисеи, выросшие в сознании необходимости внешних средств для спасения, не могли быть носителями Христова учения. Иисус Христос избрал другие, новые мехи — учеников, которые были чужды ветхой закваски фарисейского учения. И Матфей, бывший мытарь, делается таким носителем.
   В призвании Матфея к Апостольству открывается:
    а) Величие милости Божией, не хотящей смерти грешников, но ищущей их обращения и снисходящей до обращения с теми, кого все презирают;
    б) Величие жертвы мытаря, побуждающей его отречься и от выгод своего звания, от прежней своей жизни, и возвышающей мытаря до Апостольства;
    в) Сила слова Божия, рекшого к грешнику: иди, и он идет; и
    г) Сила решимости Матфея — оставить всё для того, чтобы сделаться учеником малоизвестного Галилейского Пророка;
    д) Крайняя степень снисхождения Сына Божия, побудившая Его сделаться другом грешников и мытарей;
    е) Крайнее ослепление фарисеев, поставлявших спасение в делах Закона и почитавших жертвы выше дел милости — и потому дерзавших осуждать самую милость Божию за снисхождение к грешникам.
   А беседа Иисуса с учениками — фарисейскими и Иоанновыми — открывает истинное значение поста и преимущество нового учения перед ветхим и несовместимость нового духа с обветшавшими формами законной обрядности.

Общий обзор событий первого года служения Иисуса Христа.

   Призванием Матфея большая часть толкователей оканчивают первый год деятельности Иисуса Христа.
   Бросая общий взгляд на события и дела первого года общественного служения нашего Спасителя, мы увидим, что уже в этот год ясно обозначились главныя черты всей Его деятельности и отношений Его к Израилю и Израиля к Нему.
   После непродолжительной и малоизвестной деятельности в Галилее, где было совершено первое чудо на браке в Кане и положено начало проповеди о приближении Царствия Небеснаго, предвозвещённого Предтечей, Иисус Христос торжественно и внезапно приходит в храм Своего Отца и очищает его от торжников.
   В Иерусалиме же Он совершает несколько чудес, учит Никодима тайнам возрождения, и находя в Иерусалиме и в Иудее ещё мало расположенности к принятию Своей проповеди, снова идёт в Галилею. На пути через Самарию беседует с Самарянкой о воде живой и о поклонении Богу духом и истиной и собирает обильную жатву среди Самарян.
   В Галилее Он основывает Своё местопребывание в Капернауме, посещает Назарет, но подвергается в нём сначала упрёкам за несовершение чудес, потом и опасности смерти за обличение в неверии; чудесами и учением привлекает к Себе толпы народа и побуждает к последованию за Собою главнейших учеников.
   Но возбуждая в народе и учениках Своих удивление и внимание к Своему учению, Он в то же время в фарисеях и приверженцах синагоги вызывает неудоволъствие, которое сначала обнаруживается в спорах и состязаниях, а впоследствии ведёт к явному преследованию Назаретского Пророка. В самых чудесах Своих Иисус Христос проявил всемогущество Своё самым различным образом.
   Положив начало знамениям в претворении воды в вино, Он исцеляет больных, изгоняет бесов, очищает прокаженных, устрояет чудесную ловлю рыб и тому подобное — проникает в самыя сердца слушателей, обличает сомневающихся и неверующих, хвалит верующих и отпускает им грехи. Обращается с грешниками, вечеряет с ними и даже призывает их в число Своих учеников, а мнимых праведников осуждает и уходит от них.
   В этот же период многие из последователей Его и из массы народа — даже самые бесы — признают и исповедают Его Сыном Божиим, Мессией — а ближайшие соотечественники не хотят признать Его и пророком. Словом, вкратце сказалась вся история общественного служения Иисуса. В самых беседах Его, ведённых и прямо и приточно, в синагогах и в домах, на берегу моря и у колодца, уже намечены все главнейшие пункты учения Его: о возрождении и вступлении в Царство Божие, о замене ветхого новым и о поклонении Богу духом и истиною; и даже о вознесении Сына Человеческого на Крест и об основании Им Церкви через Воскресение Своего Тела.

Вторая Пасха

   Вторая пасха не ясно означена у Евангелистов. Иоанн говорит только о приближении праздника, не определяя его ни именем, ни временем. Другие Евангелисты не говорят вовсе об этой пасхе и только разсказывают о некоторых событиях, которыя дают право сделать вывод, что недавно была пасха.
   Так, Матфей и Марк говорят о срывании учениками Иисуса колосьев (Мф. 12:1; Мк. 2:23), а Лука (6:1) Субботу, в которую происходило срывание колосьев, называет второпервою: всё это заставляет относить это событие ко времени после пасхи, когда в Палестине начиналась жатва, а в церковном году начиналось счисление Суббот.
   В беседе с Самарянкою Иисус Христос говорит, что до жатвы — то есть до Пасхи — остаётся 4 месяца (Ин. 4:35), а название ('εορτ?), употребляемое Иоанном для означения упомянутого праздника, по объяснению всех толкователей, прилагается преимущественно к Пасхе (Мф. 26:5; Мк. 15:6; Лк. 23:17­Мф. 27:15; Ин. 12:12); тогда как при речи о других праздниках всегда прилагается и название его (Ин. 7:2; 10:22). Упоминание же о новой пасхе вскоре (6:4) указывает только, что Иоанн опустил подробности события, описанныя у других Евангелистов.
   Важнейшия события, происшедшия между второю и третьею пасхами, следующия: исцеление 38-летняго разслабленнаго, срывание учениками колосьев в Субботу и исцеление сухорукого в Субботу же, избрание 12 Апостолов и Нагорная проповедь; воскрешение сына Наинской вдовы; ответ ученикам Иоанна, посланным из темницы; прощение жены-грешницы в доме Симона фарисея; состязание с фарисеями по причине обвинения Его ими в совершении чудес силою веельзевула; учение народа в притчах; укрощение бури во время плавания по озеру; исцеление Гадаринских бесноватых; воскрешение дочери Иаира и исцеление кровоточивой; посольство Апостолов на проповедь; умерщвление Иродом Иоанна Крестителя; насыщение 5,000 человек пятью хлебами; хождение по водам; возвращение в Капернаум и беседа с народом о хлебе животном.

Исцеление 38-летняго разслабленнаго

   (Ин. 5:1-47)
   Приход Свой в Иерусалим на вторую пасху Иисус Христос ознаменовал исцелением 38-летняго разслабленнаго, который в числе множества других больных: слепых, хромых и сухих, лежал в доме призрения, устроенном при Овечьих воротах вблизи храма и названном Вифездой (­дом милосердия) и ожидал чудесного возмущения воды в находившейся здесь купели (бассейне дождевой воды).
   38 лет ожидания и желания получить исцеление от погружения в чудесно возмущаемую Ангелом воду не ослабили веры в страдальце и, на вопрос Божественного Целителя: хочешь ли быть здоровым — он отвечает прежним желанием получить исцеление от той же купели и сожалением, что не имеет человека, который помог бы ему в этом. На голос веры Иисус Христос отвечает повелением взять свою постель и идти в дом свой. Исцелённый больной тотчас же встал и понёс домой свою постель.
   Но так как это исцеление совершено было в Субботу — когда, по мнению Иудеев, не только нельзя было что-либо работать, но даже и носить никакой ноши — то, увидев разслабленнаго, нёсшого свою постель, Иудеи не столько удивляются тому, что известный им тяжко больной ходит перед ними здоровым и крепким, сколько негодуют на нарушение им Субботы. Исцелённый, не знавший, кто был его Целитель, сначала оправдывался в своём нарушении Субботы тем, что ему так сказано было Исцелившим его; потом же, когда Иисус встретил его в храме и предостерёг, чтобы он больше не грешил, чтобы не случилось с ним чего-нибудь худшаго: то он поспешил объявить Иудеям, что Виновником его исцеления был Иисус. Тогда Иудеи стали гнать Иисуса и даже искали убить Его за то, что Он делал такия дела в Субботу.
   Узнав об этом, Иисус указал Своим обвинителям, что Он делает так, как делает Его Отец. — Бог никогда не прекращает Своей творческой и промыслительной деятельности в сотворённом Им мире, но доселе делает. Посему и Он, как Сын Божий, делает то, что видит творящим Отца.
   После этих слов Иудеи еще более вознегодовали на Иисуса не только за то, что Он нарушал Субботу, но и за то, что называл Своим Отцом Бога, делая Себя равным Богу.
   Не опровергая их мнения о Себе, как о равном Богу и желая ещё более уяснить им слова Свои, Спаситель опять повторяет, что Он творит только то, что творит и Отец, и что Он получил от Отца власть — несомненно принадлежащую только Богу — воскрешать мёртвых и давать всем жизнь и судить, с тою целию, чтобы через это воздавалась и Сыну должная честь, как и Богу Отцу, почему Он и даёт жизнь всем верующим в Него. Он же некогда и воскресит всех для Суда — праведников для жизни вечной, а грешников для вечного осуждения.
   Такой Суд, впрочем, не может быть пристрастным, потому что будет совершён по воле Отца и сообразно с требованием Его — Бога правосуднаго. В подтверждение сказанному Иисус, сообразуясь с мнением Своих слушателей о недостаточности самосвидетельства о Себе (Сравните Ин. 8:13,14), говорит, что у Него есть другой Свидетель, и Свидетель Этот есть Бог Отец, Он-то и послал Иоанна Предтечу для засвидетельствования о Сыне Божием (Ин. 1:7), и это свидетельство знают Иудеи (Ин. 1:19...).
   Недостаток этого свидетельства, как чисто Человеческаго, и недоверие к нему вознаграждаются свидетельством дел, которыя Иисус Христос получил от Отца. Они так велики и так ясны, что даже не видевшие и не слышавшие Бога могли бы убедиться в Божественном посланничестве Того, Кто совершает оныя. Впрочем, Иудеи не верят и этому свидетельству. Опираясь якобы на указанные Писанием признаки Мессии, они готовы были признать за Мессию всякого обманщика, а истинного Мессию отвергали. Иисус Христос, посему, обращается к свидетельству самого Писания и указывает, что внимательное изследование Писаний могло бы привести Иудеев к убеждению в истинности Его слов и действительности Его лица. Но, к сожалению, ложное понимание заставляет их не доверять признакам Мессии, указанным у самого Моисея. Посему сей самый Моисей будет обвинителем своего народа перед Богом за его неверие в Иисуса Христа.
    Примечание. К свидетельству Св. Писания Иисус Христос обращается не только потому, что оно есть слово Божие, следовательно, свидетельство Его Отца, но и потому, что Иудеи мнили в нём имети живот вечный. Как ни односторонне это мнение и как ни опасно для веры стремление ума испытывать Писания, но, по замечанию одного отечественного писателя, это Иудейское мнение всё-таки следует предпочитать совершенному презрению к Слову Божию; и пытливость ума лучше грубого невежества в Писании.
   В беседе по поводу исцеления разслабленного Иисус Христос с очевидною ясностию открывает Иудеям Своё Божественное достоинство, Свое равенство, а следовательно и единосущие и равную славу со Отцем; из чего вытекают Его Божественные права творчества, воскрешения и Суда. Эти права Он получил от Отца, Который любит Сына и всё открывает Ему.
   Иисус Христос открывает Иудеям, что Отец откроет и совершит через Него ещё более удивительныя дела, чем те, которых свидетелями они сделались. Эти дела, без сомнения, те, которыя Он совершит в искупление падшого Человечества, и в сообщении людям новой духовной жизни. Неверующие в Божественное достоинство и всемогущество Сына Божия, явившагося во образе Сына Человеческаго, будут удивлены, увидев эти дела.
   Наступает время, — говорит Он, — и наступило уже, когда мёртвые (грехами) услышат глас Сына Божия, поверят проповеди Его и оживут для жизни духовной — святой, а вместе с тем сделаются способными и достойными к восприятию жизни безсмертной за гробом, после всеобщого воскресения; такие верующие в слово Сына Божия уже не подлежат Суду — какой ожидает неверующих — это Слово Божие воскресило их, возродило к новой жизни и таким образом освободило их и от Суда.
   Суд над людьми будет принадлежать Сыну Божию, потому что Он и Сын Человеческий, то есть как человек может судить человеков. Но так как слишком грубыя понятия слушателей о Царстве Мессии не согласовались с тем  что говорил Иисус Христос о вере в Него, о действии слова Божия на души людей, о духовном воскресении и жизни, то Он говорит им о том, что было более доступно их пониманию — о всеобщем Суде и воскресении мертвых как о конечной цели пришествия Мессии.
    1. Есть же в Иерусалиме Овчая купель. Некоторые — на том основании, что Евангелие от Иоанна написано по разорении Иерусалима — читают была вместо есть, но она могла остаться и по разрушении Иерусалима; следы ея показывали Иерониму в IV веке и другим путешественникам. Слово овчая по некоторым рукописям и по Славянскому переводу относится к купели, потому что предполагали в ней омовение жертвенных животных. Но не близкое разстояние ея от храма и существование другого бассейна в самом дворе храма для омовения жертв делают невероятным такое название купели. И потому полагают здесь купель при Овечьих воротах (Неем. 3:1), сквозь которыя прогоняли, действительно, жертвенных животных к храму (Смотрите Русский перевод Ин. 5:2).
    2. Построение при этой купели дома милосердия о 5 притворах (οτοας) — палатах — для различных больных, зависело от того, что в этой купели по временам возмущалась Ангелом вода и получала чудесную силу возвращать здоровье первому окунавшемуся в купель по возмущении Ангелом воды. Это чудесное действие происходило не от естественных свойств воды — потому что совершалось не всегда и не над всеми — а по временам (κατ? καιρ?ν) и только над первым окунавшимся в купель — и, по ясному указанию Евангелия — зависело от схождения в воду Ангела.
   Разслабленный представляет нам живой пример веры и терпеливого ожидания исцеления от долговременного недуга — силу слова Божия, исцеляющого от самых больших и продолжительных болезней — соответствие между верою со стороны человека и правдою Божиею, избирающею из множества больных только достойнейшаго. Разслабленный за свою веру находит исцеление тогда, когда меньше всего его мог ожидать.

Путешествие Иисуса Христа с учениками

   (Мф. 12:1-21, Мк. 2:23-28; 3:1—12; Лк. 6:1-11)
I. Срывание колосьев учениками в Субботу.
    I. Около 2-й пасхи Иисус Христос с учениками Своими проходил сквозь засеянныя поля. Побуждаемые голодом, ученики срывали колосья и, растирая в руках, ели; но так как это было в Субботу, то фарисеи увидели в этом поступке учеников нарушение Субботы. Иисус Христос оправдывает учеников указанием на Давида — съевшого хлебы предложения, которые можно было есть только священникам — и на священников, совершающих жертвенныя работы в храме в Субботы и праздники. Изменение, бываемое по нужде, Он утверждает Своим Божественным правом Сына Человеческого — то есть Мессии, Который есть Господин и Субботы.
    1. Суббота, в которую случилось срывание колосьев, у Луки называется (δευτεροπρω'τον) — второпервая. Это или первая Суббота по втором дне праздника пасхи, называвшаяся так потому, что с этого дня начиналось счисление семи седмиц до Пятидесятницы (Лев. 23:15,16) — или, в отличие от самой Субботы пасхи, когда пасха случалась в Субботу, или, как думают некоторые, это первая по втором празднике: по Пятидесятнице, то есть Суббота 2-го ряда, потому что был ещё ряд Суббот по 3-м празднике — кущей.
   Первое предположение вероятнее, потому что хлеба не были собраны, а в Палестине жатва оканчивалась уже к дню Пятидесятницы.
    2. Срывание колосьев и растирание их руками в Субботу нигде не запрещено в Законе Моисеевом и, следовательно, считать это нарушением Закона со стороны учеников Иисусовых было произволом фарисеев.
    3. Указание на пример Давида и священников не должно быть понимаемо в таком смысле, что пример нарушения заповеди кем-либо может быть для нас оправданием в нарушении Закона и в грехе, а, напротив, указывает на неправильную оценку факта, который сам по себе неважен. Разрешая Давиду вкушать священные хлебы, Авимелех (у Марка — Авиафар) не нарушал в собственном смысле Закона, дозволявшого вкушать хлебы только священникам (Лев. 24:5-9), но доказал, что такое вкушение принадлежало священникам только потому, что они во время священнослужения должны были быть чисты — чего нельзя было требовать от всех — если же кто был чист, подобно священникам, как например в данном случае Давид и его спутники, то и он мог вкушать священные хлебы (1 Цар. 21:4-6).
   Другое, более близкое к осуждению учеников Иисуса Христа в нарушении Субботы, оправдание взято из практики священников, и опять не для извинения нарушения Заповеди примером других нарушителей, но потому, что оно указывало яснее, как нужно понимать запрешение работ в Субботу и что значит святить седьмый день.
   Священники работают в храме для прославления Бога. Можно и вне храма в Субботу совершать какую-нибудь работу, лишь бы эта работа была следствием или имела целию прославление Бога.
   Ученики Иисуса Христа, следуя за Ним и посвящая себя служению Ему, а, следовательно, и Богу, тем самым показывали, что они приобрели себе такия же права проводить Субботы, как то делали священники в храме. По замечании же Иисуса Христа, их служение было выше служения священников в храме: яко церкве боле есть зде (Мф. 12:6) — они служили Мессии.
   В предупреждение же того возражения, что священники, работая в храме, приносят жертвы Богу, а жертва есть высшее и священнейшее установление Закона, Иисус Христос указывает, что милость ещё выше жертвы, и что они сами должны быть милостивы ко всем, а тем более к невинным, требуя, как милости, снисходительного суда к тем, которые в их глазах кажутся виновными, хотя в самом деле невинны.
    4. Раскрывая и доказывая невинность Своих учеников, вследствии их служения Мессии, Иисус Христос говорит, что Сын Человеческий есть господин и Субботы, то есть Он может определить надлежащее употребление 7-го дня для служения Богу. Он не отменяет Своих вечных определений, но указывает истинное понимание священия дня. Если Иудеи полагали его в сугубом принесении жертв, то Мессия полагает священие Субботы в милости. Суббота не отменяется и священие ея не уничтожается, но род священия изменяется: в этом смысле Мессия есть господин и Субботы.
    5. Первосвященник, дозволивший Давиду вкусить хлебы предложения, у Матфея называется Авимелехом. Это имя стоит и в 1-й Книге Царств (21:1—6), откуда взят этот разсказ о Давиде. Но Евангелист Марк называет этого первосвященника Авиафаром, который был собственно сыном Авимелеха. В объяснение этого предполагают или то, что оба эти лица безразлично носили оба имени (­2 Цар. 8:17; 1 Парал. 24:6,31), или что оба первосвященника — и отец и сын — принимали участие в деле дозволения Давиду вкусить хлебы предложения. Последнее предположение частию подтверждается тем, что Саул, наказывая Авимелеха, велел избить и других священников, как соучастников Авимелеха в потворстве Давиду. Это же, вероятно, обстоятельство побудило и самого Авиафара искать спасения от Саула в бегстве к Давиду.
6. Сын Человеческий­Мессия; взято у Даниила (7:13); название это употреблялось Иудеями в значении Мессии — Иисусом Христом — для означения Своего глубокого уничижения (Псал. 8:5).            II. Исцеление сухорукаго.
   II. Ещё яснее высказал Иисус Христос Своё учете о Субботе по случаю исцеления сухорукаго, которое Он совершил в следующую Субботу в синагоге, где книжники и фарисеи уже наблюдали за Ним, стараясь найти повод к обвинению нового Учителя в нарушении Закона — уже не по требованию нужды, а намеренно.
   Повелев больному выступить на середину и спросив предварительно фарисеев: что лучше делать в Субботу — добро или зло — он повелел сухорукому протянуть свою руку, и рука стала здорова. Для вразумления же ослеплённых своими предразсудками указывает на то, что сами они и по требованию нужды и по состраданию к животным не оставят упавшую в Субботу в яму овцу погибать там, но вытащат. Тем более нужно это делать по отношению к человеку, который гораздо лучше овцы.
    1. И здесь Иисус Христос подтвердил Своё учение, что как священие Субботы с одной стороны не нарушается исполнением дел необходимости, так, с другой стороны, оно и состоит, главным образом, в совершении добрых дел — милосердия к близким и даже к животным.
    2. По замечанию Марка, Иисус Христос, перед исцелением сухорукаго, воззрел на фарисеев и книжников со гневом, скорбя об ожесточении сердец их. Этот гнев, следовательно, есть не выражение личной досады на противников, но раздражение на явное лукавство, прикрываемое буквой Закона. Можно гневаться, но не согрешать.
    3. Враги нового учения, явно обличаемые в своём лукавстве, совещаются погубить Иисуса Христа. И так, начинается систематическое преследование Спасителя. Следовательно, не какия-либо отступления и нарушения Закона делают Его виновным перед синедрионом и Римским Правительством, а постоянно раздуваемая ненависть Иудеев против Него.
    4. В числе противников Иисуса Христа Евангелист Марк указывает Иродиан. Это или приверженцы Ирода и Римлян, покровителей Ирода, следовательно, политическая партия, совершенно противоположная патриотам фарисеям, или религиозная секта, считавшая Ирода Мессией или родоначальником Мессии, так как Ирод сделался царём по прекращении династии от Иуды. Вернее же, это придворные Ирода Антипы, отличаемые здесь как чужеземцы — потому что пришли из Галилеи, области не находящейся под властию Пилата.
    III. Из Иудеи Иисус Христос удалился в Галилею, к морю Галилейскому. За ним последовало множество народа, преимущественно ждавшого от Него чудесных исцелений. Во избежание многолюдства, для большей свободы проповеди, Иисус Христос повелевает Своим ученикам приготовить для Него лодку, из которой Он смог бы вести беседу с народом, стоявшим на берегу. В этом удалении из пределов Иудеи в Галилею, во избежание гнева фарисеев, Иисус Христос показал величайшее смирение и кротость, какими, по изображение пророков, должен был отличаться Мессия.
   Евангелист Матфей действительно видит в этом обстоятельстве исполнение пророчества Исаии (40:1—3) о Богоизбранном Отроке, Который, подвергаясь гонениям и обидам, не только не будет прекословить Своим гонителям, но даже не будет выражать жалоб на эти обиды, не будет вопиять к Небу об отмщении его врагам. Кротость Его будет так велика, что он даже трости надломленной не переломит и льна курящагося не погасит; то есть Он не будет употреблять против насилия даже таких слабых действий, какия были бы достаточны для того, чтобы переломить надломленную палку или затушить не горящий, а только тлеющий лён. Впрочем, святой Иоанн Златоустый в этих словах видит и предсказание об имеющем постигнуть Иудеев гневе Божием за непринятие Мессии.
   Трость надломленная есть Иудейскш народ, побеждённый и сокрушенный праведной десницей Божией; лён курящийся есть те же Иудеи, пылающие гневом против Мессии. Христос легко мог бы сокрушить эту надломленную трость и укротить воспламенившейся против Него гнев Иудеев; но по Своей кротости, по Своему долготерпению Он не сокрушает их, дондеже изведет в победу Суд (Мф. 12:20), то есть пока правда Его не восторжествует над ними. Тогда Он начнёт наказывать их — и вместе откроет дверь всем народам — и на имя Его языцы уповати имут (стих 21, Беседа Златоустого на Мф. 40:2).
   Между последователями Иисуса Христа Евангелист Марк указывает жителей Идумеи и окрестностей Тира и Сидона. Если это были и природные Иудеи, жившие только в чужих Землях, то присутствие их вблизи Иисуса может указывать на быстрое распространение молвы о чудесах и учении Его. Но Евангелист, кажется, хочет выразить, что в числе последователей Иисуса были и язычники.

Избрание Апостолов

   (Мк. 3:13-19; Лк. 6:12-16, Мф. 101-4)
   После многих чудес и долговременного учения Иисус Христос избирает из числа Своих постоянных последователей — 12 учеников, которых называет Апостолами. Перед избранием их Он провёл всю ночь в молитве. Имена Апостолов по спискам трёх Евангелий и Книги Деяний (1:13) следующия: Симон Пётр и брат его Андрей, сыновья Ионы, Иаков и Иоанн — сыновья Зеведеевы, Филипп и Варфоломей (иначе называемый, как догадываются, Нафанаилом), Матфей, или Левий Алфеев, мытарь и, кажется, брат его Иаков Алфеев (младший), а также Фома близнец, Иуда Иаковлев, называемый Леввеем и Фаддеем, Симон Зилот или Кананит, и Иуда Искариотский, сделавшийся впоследствии предателем своего Учителя.
    1. Двенадцатеричное число Апостолов, очевидно, имеет отношение к числу 12-ти колен Израилевых (Мф. 19:28; Лк. 22:30)­Апок. 21:12,14). Название Апостол должно было означать их Божественное посланничество и в этом смысле прилагается и к Самому Иисусу Христу по преимуществу (Евр. 3:1).
    2. Разница в порядке, в каком следуют имена Апостолов у различных Евангелистов и даже у одного и того же Луки (Лк. 6:13-16; Деян. 1:13), доказывает, что между учениками Иисуса Христа не было строгого различия в старшинстве; а различие имён некоторых из них объясняется обычаем носить несколько имён и переменять их в важных случаях жизни (­Аврам — Авраам, Иаков — Израиль, Исав — Едом, Соломон — Иеддеди и прочее).
    3. При этом можно заметить, что во всех стихах Апостолов прежде вписываются те семь учеников, призвание которых описано в Евангелиях. Только Матфей почему-то ставит Фому прежде себя, хотя о призвании Фомы нигде не говорится.
    4. При ближайшем разсмотрении списков Апостолов можем отметить следующее:
    а) Симон, сын Ионы, из Вифсаиды Галилейской, прозван от Иисуса Петром, или Кифой (по-Сирски), что значит камень. В списке Апостолов он стоит всегда первым: но это не давало ему первенства чести и власти над другими Апостолами. Он был в таком же отношении ко всем Апостолам, в каком каждый из них к своим последующим.
    б) Брат его Андрей, сначала бывший учеником Предтечи, называется Первозванным, как первый призванный Иисусом Христом к последованию (Ин. 1:41).
    в) Иаков и Иоанн, сыны громовы — воанергес (по-Сирски, Мк. 3:17), пользовались особенною любовию Иисуса Христа и вместе с Петром были в числе ближайших Его учеников и сотрудников, в важнейших случаях Его жизни. Название сынов грома они получили, вероятно, за свою ревность (Лк. 9:54), Мать их Саломия, по преданию, была дочь Иосифа Обручника, и следовательно сестра Иисуса Христа по плоти; кажется, она также была спутницею Иисуса Христа. По крайней мере, она является при погребении Его. И прежде ещё она просит Иисуса Христа о посаждении сынов ея по обе стороны Его Престола во время открытия Его царства. Иоанн называет себя любимым учеником Иисуса Христа, он возлежал на Его груди на последней вечери и, стоя при Кресте, был усыновлён Матери Божией.
    г) Из других Апостолов обращает ещё внимание Иаков Алфеев или малый, которого многие смешивают с Иаковом, братом Господним, хотя тот никогда не считался в числе 12-ти и, по преданию, был сын не Алфея или Клеопы, а Иосифа Обручника от первой жены. Прозвание его малый или младший дано ему в отличие от Иакова Зеведеева.
    д) Иуда, по всей вероятности, сын какого-нибудь Иакова, а не брат Иакова Алфеева. Другие имена Иуды — Фаддей и Леввей — считают первое Халдейским, другое — Иудейским.
    е) О Симоне замечено, что он прозывался Кананит, может быт — Хананеянин, вернее же — житель Каны; другое прозвание его Зилот есть, вероятно, перевод имени Кананит, то есть ревнитель. В последнюю войну Иудейскую была известна партия Зилотов — но едва ли она существовала во времена Иисуса Христа.
    ё) Иуда Искариот (по-Иудейски ишкариот), муж из Кариота, небольшого города в колене Иудином (Нав. 15:25, по Русскому тексту-Кириаф, по-Славянски град). Но некоторые производят название Искариота от Сирского слова скариута, которое означает мужа, или хранителя шкатулки, казначея, на что указывает и Евангелист Иоанн (12:6; 13:29).
    5. Разсматривая списки Апостолов и обращая внимание на указания мест происхождения их, мы можем заметить, что все они — за исключением Иуды предателя — были Галилеяне, жители презренной у Иудеев страны, как бы в доказательство того, что буяя мира избра Бог, да премудрых посрамит, и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая и худородная мира и уничиженная избра Бог и не сущая, да сущая упразднит (1 Кор. 1:27,28). Иуда Искариот был один из Иудеи — из того племени, которое более всех гордилось чистотою крови, хотя ещё пророк Даниил говорил, что даже старейшины среди них не Иудеи, но сыны Хамовы (13:56; Иез. 13:3,46) — и чуждалось всякого общения с язычниками Самарянами и даже Галилеянами.
   И он же сделался предателем своего Учителя — являясь, таким образом, и по имени и по отношениям своим к Иисусу представителем своего народа, который предал на смерть своего Мессию и за то отвержен Богом.
    6. Иисус избирает 12-ть Апостолов не тотчас после вступления их в общество Его, а после целого года последования их за Ним и испытания их расположенности, а следовательно, после того, как у них самих созрела решимость идти за Галилейским Учителем и разделять с Ним Его труды и опасности. Правда, они и по избрании в число 12-ти ещё долго не могли отрешиться от свойственных их народу предразсудков и обманчивых чаяний относительно царства Мессии; но под влиянием учения Христова и при виде всё более и более усиливающейся вражды вождей народа к Иисусу, они мало-помалу свыкались с мыслию о возможности предсказываемой Им смерти и готовились разделить с Ним Его участь (Ин. 11:16; Мф. 26:35; Мк. 14:31).
   Ближайшее знакомство с характером избранных Иисусом Апостолов показывает, что каждый из них отличался какою-нибудь особенною чертою добродетели, необходимою для будущого проповедника и соработника Христу в созидаемой Им на Земле Церкви. Так, Пётр отличался твёрдостью веры; Иаков ревностию и горячностию, как можно видеть из того, что он с братом своим Иоанном назван сыном грома и первый из 12-ти пострадал мученически (Деян. 12:2).
   Иоанн, кроме горячности, отличался особенно нежною любовно к своему Учителю и глубокою проницательности в тайны Царствия Божия. Варфоломей (Нафанаил) — простосердечием, Филипп дружелюбием, Матфей безкорыстием и кротостию; Фома — благоразумною осторожностью; Андрей — как и брат его Пётр — отличался твёрдостию и мужеством, почему — вероятно — и прежнее имя его оставлено за ним без перемены (Андрей — значит мужественный).
   К сожалению, ни Евангелия, ни предания не сохранили нам подробных и полных сведений о жизни и деятельности других Апостолов; но несомненно, что все они, кроме Иуды Искариотскаго, отличались ревностию в деле распространения проповеди, преданностию и послушанием своему Учителю и самоотвержением. Эти черты их характера были известны Иисусу и послужили для Него главнейшим побуждением к избранию их в число Своих ближайших учеников и друзей.
    7. Избрание Иуды в число 12-ти Апостолов показывало, что в этом ученике было много хороших качеств, которые делали его достойным лика Апостольскаго: он не оставлял Иисуса даже в то время, когда многие, соблазняясь учением Его, ушли от Него (Ин. 6:66); он разделял со своим Учителем нужды и лишения (Мф. 19:27); он вместе с другими был посылаем на проповедь во Израиле и удостоен дара исцеления и изгнания бесов (Мф. 10:5,8). К сожалению, добрыя качества и труды сего Апостола помрачены были и уничтожены страстно сребролюбия, которая привела его к совершенной гибели. Этою именно страстию, а не каким-то тайным антагонизмом между ним, как Иудеем и прочими Апостолами — как Галилеянами — объясняет Евангелист Иоанн то, почему Иуда сделался предателем Иисуса (Ин. 12:6).
    8. Предвидел ли Иисус Христос предательство Иуды? И если предвидел, то почему избрал его в число Апостолов? Евангелисты не оставляют сомнения в том, что Иисус не требоваше, да кто свидетельствует о человецех: Сам бо ведяше, что бе в человеце (Ин. 2:25), и потому часто проникал в сердца и помышления Своих слушателей — и тем более мог постигать склонности ближайших учеников Своих и предвидеть их действия (Мф. 26:31-35).
   Само избрание Апостолов сделано Иисусом уже во второй год Его служения — то есть после того, как ученики Его достаточно ознакомились с учением Его и были подготовлены к делу, для которого избирались — и сделано было после продолжительной и без сомнения горячей молитвы Богочеловека к Отцу Небесному.
   Если же, при всём том, в лик Апостолов включён был и сын погибели, то, как догадываются некоторые, сие было попущено было Отцом Небесным, по особому некоему смотрению, чтобы тот крест Голгофский, который суждено было Ему некогда понести, не оставлял Его всю жизнь и был перед очами Его в лице одного из ближайших учеников и спутников Его,
   Присутствие сего ученика вблизи Богочеловека должно было исторгать из любящого сердца Его болезненные вопли к Отцу Небесному и о том, чтобы мимо прошла чаша страданий, ожидающих Его, и о спасении сына погибельного (Ин. 17:12); присутствие Иуды при Иисусе было как бы обоюдоострым оружием, которое проникало в сердце Иисуса и возмущало радости Его, испытываемыя им от веры учеников и обращения грешников.

Нагорная проповедь

   (Мф. 5:6 и 7 главы; Лк. 6:17-49)
   Со времени избрания Апостолов Иисус Христос начинает ряд нравственных бесед, которыя служат кодексом Его нравоучения и, по всей вероятности, не раз повторялись Им перед избранными учениками и перед народом, то как особыя нравственныя поучения, то как выводы из Его притчей и длинных бесед (Сравните: Мф. 6:14,15­Мк. 4:21; Лк. 11:33; Мф. 5:18­Лк. 16:17; Мф. 5:29­Мк. 9:43,45,47).
   На равнине одного возвышенного холма, носящого ныне название Горы блаженств, Иисус Христос, окружённый Своими учениками и народом, собравшимся не только из Иудеи, Галилеи и Переи, но и из 10-градия (Мф. 4:25) и даже из приморских мест Тира и Сидона (Лк. 6:17), и скорбя о нём, как о неимущем пастыря (Мф. 9:36), предлагает ему учение и новыя заповеди — лучшия и высшия, нежели заповеди Закона Моисеева.
   Впрочем, будучи кроток и смирен сердцем, заповеди Свои Он предлагает Своим слушателям не повелевая, а ублажая тех, кои захотят наследовать спасение и, таким образом, возвещает блаженство нищим духом, плачущим, кротким, алчущим и жаждущим правды, милостивым, чистым сердцем, миротворцам, гонимым за правду и страждущим за Христа, обещая им в будущей жизни в награду Царство Божие — до самой высшей степени лицезрения Божия и усыновления Богу Отцу и поощряя к тому примером прежде бывших пророков. Напротив, богатым, пресыщенным, смеющимся и прославляемым в сей жизни Он возвещает горе в будущей жизни и указывает на пример лжепророков, которые жили при их отцах.
   Обращаясь потом от многих званных к малому числу избранных, Спаситель учит, что указанные пути блаженств — предлагаемые для свободного выбора другим званным — для них, как особенных избранников, делаются обязательными, потому что они соль и свет миру и что, потому, добродетели их должны служить к прославлению Отца их Небеснаго.
   В то же время, предупреждая ложную мысль о противоположности между Ним и Моисеем, Он утверждает, что пришёл не нарушить, но завершить Закон Моисеев и предсказанное пророками, потому что они вечны, и что всякий нарушитель даже малейшей заповеди будет лишён Царства Божия, исполнитель же получит великую награду.
   С другой стороны, предостерегая и от фарисейского понимания исполнения Закона, говорит, что одно буквальное исполнение Закона не ведёт к Царству Божию, и в подтверждение этого указывает, как нужно понимать Шестую Заповедь — об убийстве, пополняя её запрещением даже гнева и побуждая к примирению с близкими не только страхом геенны огненной, но и страхом заключения в темницу.
   Седьмую Заповедь о прелюбодеянии Спаситель пополняет осуждением даже блудных пожеланий, требуя отсечения соблазняющих членов и предметов и устанавливая правильное понимание развода.
   Заповедь о клятвопреступлении Он приводит к простому утверждению и отрицанию словами: да — нет. Это не значит, что мы всегда должны выражаться категорично и резко — жизнь не делится только на резкия грани, не богата и разнообразна — речь здесь идёт лишь о тех случаях, когда от нас требовалось бы произнести клятву, но наши слова должны быть такими весомыми, что достаточно было бы сказать: да или нет.
   Суровость Закона Моисеева, требовавшого воздаяния ока за око и прочее, Христос заменяет уступчивостью злу и неотвращением от случаев сделать близкому добро, и самую любовь к близкому возвышает до любви даже ко врагам (своим, то есть личным), в чём собственно и поставляет преимущественное совершенство добродетели Своих последователей, как сынов совершенного Отца Небеснаго, преимущественно перед мытарями и язычниками.
   Указав дух Закона в любви и поставив любовь отличительною высшею чертою совершенства, Иисус Христос указывает пути к приобретению праведности. — Эти пути были известны и некоторым древним народам, но многие из них, чуждые духа любви и ложно понимаемые, вели к осуждению или к временной славе. Эти пути — милостыня, молитва и пост. Точно так же, как и буквальное понимание Закона убивало дух Закона, а не вело к оправданию исполнителей Закона, так и наружное исполнение заповедей о милостыне, молитве и посте не вело к совершенству.
   Иисус Христос советует не творить милостыни перед глазами людей, чтобы не впасть в гордость и не сделаться милостивым только наружно – лицемерно — потому что милостыня должна совершаться без своекорыстия и должна быть следствием нашей любви к близкому. Тогда она заслуживает милость Отца Небеснаго, Который, видя совершаемое втайне, воздаст за него явно.
   Молитва также должна быть следствием искренняго желания беседовать Богом, а это исключает желание совершать молитву перед толпою или перед теми людьми, которые заняты обыкновенными житейскими делами; тем более удаляет всякую возможность пустословия в молитве. Молитва внутрь клети — то есть в тайном месте, без многословия, может быть приятна Господу и привлекает благоволение Отца Небеснаго.
   Это тем естественнее, что наши молитвы вызываются потребностями нашей души и тела, но очень часто такими, которыя имеют значение временное и, по нашей ограниченности и изменчивости, бывают изменчивы до противоположности: так что необходимое, полезное и приятное ныне может оказаться излишним, вредным и неприятным завтра.
   Бог же, как всеведущий, может гораздо лучше судить о наших потребностях и о нашей молитве; и как всемогущий, может исполнить наши желания или направить их к благим целям; и как всеблагий, может направить саму нашу молитву к добрым последствиям и не исполнить только того, что нам вредно.
   Поэтому Иисус Христос предлагает ученикам Своим во всех случаях жизни своей довериться воле Отца Небесного — и даёт им образец самой молитвы, в которой выражает существенныя потребности Человеческого духа и тела.
   Вознося ум к Богу и дерзая называть Его Отцом своим, человек должен прежде всего просить, чтобы имя Его святилось — то есть свято чтилось и прославлялось в жизни и делах всех людей, чтобы все люди, соединяясь между собою в одну великую семью или одно Царство Божие и на Земле уже желали только того, чего желает Отец Небесный; чтобы делали Его волю своею волею, как ныне безпрекословно совершают эту волю на Небе Божии Ангелы, и на Земле святые человецы; и чтобы таким образом достигли Царства Божия на Небе, которое есть правда и мир и радость о Дусе Святе.
   Это полное согласование своей воли с волею Отца Небесного должно простираться до того, чтобы даже хлеб насущный, то есть всё необходимое для жизни духовной и телесной, как например Слово Божие, пищу, питие и одежду и другие предметы необходимости мы испрашивали от Бога.
   О прощении же грехов — этих постоянных долгов наших правде Божией — молились — и они действительно будут нам прощены, когда мы, совершенно отрешившись от своей воли и творя волю Отца Небеснаго, как дети Его, будем прощать людям, по неведению или злонамеренности согрешающим перед нами. Если же, по своей ограниченности или по слабости воли, под влиянием злой чужой воли, при стечении обстоятельств, мы будем наклонны к совершению греха, то чтобы Он не допустил нас до него, не дал диаволу победить нас насильством смертного сего телесе — как ежедневно читаем мы в вечернем правиле, не дал супротивнику ввести нас в искушение, но избавил нас от зла нравственного — то есть от греха — и от зла физическаго, как естественного наказания за грех — особенно же от власти лукавого духа.
   В исполнении этой молитвы мы можем быть уверены — как потому, что в Царстве Божием ничьей воле не должно быть места, кроме воли Божией; никакая сила не может противиться силе Божией и победить её, и всё должно быть во славу Божию — а мы и просим, чтоб славилось имя Божие, чтобы пришло Царство Его, чтобы Своею силою Он дал нам всё и избавил нас от всякого зла — и в подтверждение своей веры и надежды на Бога говорим: Аминь, истинно, да будет.
   Ещё более уверенность эту подкрепляет Иисус Христос тем, что Отец Небесный обыкновенно прощает тем, которые прощают другим людям, и наоборот, не может простить тем, которые не прощают людям их проступков.
   Касательно поста, вопреки древнему взгляду на него, как на свидетельство плача, покаяния, бедствия, Иисус Христос замечает, что пост не должен сопровождаться наружными действиями, которыя привлекают лишь внимание сторонних людей и с ним и молву, славу — но должен быть направлен к цели высшей, к угождению Богу, следовательно должен иметь нравственное значение. В этом случае не внешние признаки — унылое лицо, посыпанные пеплом растрёпанные волосы — должны свидетельствовать о посте, а внутреннее сокрушение сердца, которое может и должно быть известно только Богу. Для избежания же молвы людской, постник может помазать свою голову, умыть лицо и так являться перед людьми, не показывая и вида, что он постится.
   От наружных средств Иисус Христос переходит к внутренним, и первым из них поставляет безпристрастие к земным вещам. Тленность и гибельность этих вещей, увлекающее действие их на сердце и помрачающее на ум, невозможность служить богатству и Богу и недоступность для человека, при всех его заботах превзойти своею одеждой красу полевых растений или иметь всегда готовую пищу, как имеют её птицы Небесныя: всё это доказывает человеку безплодность его забот о земных нуждах и побуждает его искать прежде всего Царствия Божия.
   Другим средством внутренняго совершенства является неосуждение других, к которому должно побуждать нас опасение суда со стороны других над нами самими и наша собственная небезупречность, которая часто бывает больше, чем у других. Вместе с тем, как необходимое средство совершенства, является сбережение святыни, этого лучшого жемчуга нашей души, от поругания или от попрания нечистыми животными, под которыми можно разуметь и наши страсти и порочных людей: так как дружба с ними и обращение могут повредить нашей чистоте и добродетели.
   Прежде Иисус Христос говорил о внешнем совершении милостыни; теперь Он побуждает к ней людей естественными чувствами родных и близких быть сострадательными к своим, и примером Отца Небеснаго, и личным разсчетом получать от других такое же обращение, какое мы оказываем другим.
   Предпочтение тесного пути широкому для входа в Царство Божие, осторожность от лжеучителей, которых впрочем легко различить по их делам, как деревья по плодам; наконец, не только слушание, но и выполнение слов Христовых, подтверждаемое притчами о двух домах, одном, построенном на камне и уцелевшем во время разлива вод и бури — и другом, основанном на песке и разрушившемся во время бури — составляют окончание и заключение учения Иисуса Христа о пути к блаженству и спасению.
   Таково было дивное учение нового Учителя, Галилейского Пророка. Божественная сила убеждения и власть, пленяющая всякий ум в послушание Богу (2 Кор. 10:5), чувствовалась в словах Христа. И народ — по замечанию Евангелиста — сразу понял отличие и превосходство Его учения перед учением фарисеев и книжников.
    Примечание 1. Нагорная беседа, как показывает само название, произнесена была на горе; и это название прилагали к ней самые древние отцы и толкователи Священного Писания (Ориген, Златоустый, Феофилакт, Евфимий Зигабен и другие). Указание же Евангелиста Луки (6:17), что эта беседа произнесена Иисусом Христом на ровном месте, нисколько не противоречит указанию Евангелиста Матфея о произнесении её на горе. Указываемая и до сих пор путешественникам вблизи Генисаретского озера гора блаженств представляет собою высокий холм с обширною плоскою (ровною) вершиною. Произнесение важнейшей и первоначальной беседы на горе, по замечанию толкователей, означало высоту предложенных в ней истин и указывало на соответствие Закона Христова Закону Моисееву, возвещённому с горы.
    Примечание 2. Нагорная беседа находится у Матфея и у Луки, но у последняго значительно короче и с небольшими разночтениями, которыя заставляли некоторых толкователей считать их различными; но сходство в содержании и порядке мыслей и в буквальных выражениях заставляет признать их тождественными. Разность объёма некоторые объясняют желанием Матфея соединить воедино все нравственныя речи Спасителя, к чему мог быть побуждением обычай Иисуса Христа неоднократно повторять одну и ту же мысль в разных видах, например, в притчах.
   Так Матфей, а также и Лука соединяют в одно место несколько притчей, чудес и прочего. Таким объяснением отвергается единство и цельность этой беседы. Но ближайшее знакомство с содержанием этой беседы и со связью мыслей, в ней излагаемых, заставляет предположить, что это не соединение нескольких речей, а одна цельная речь, со стороны Иисуса Христа имевшая характер вступительной беседы, следовательно, обнимающей по возможности весь нравственный Закон Христов, Его взгляды на Закон Моисеев, и открывающей пути к блаженству и прочее. Некоторыя места беседы прямо указывают на то, что Иисус Христос в первый раз говорит эту речь слушателям Своим (5:17,21,27,32,43; 7:28).
    Стих 3. Под именем блаженств, по слову Святого Григория Нисскаго, разумеется вся совокупность и полнота всего того, что почитается за блого и что желается как благо, без всякого недостатка в пожелании и лишения или препятствия в осуществлении. Последователями Христовыми оно не только чается как будущее, но и присуще душе их как настоящее, насколько присутствует в них Сам Христос.
   Число блаженств в сей беседе у Евангелиста Матфея девять. Но это число как можно бы было увеличить (Мф. 13:16; Лк. 1:45; Деян. 20и другия), потому что в дому Отца Небесного обители многи есть для блаженства праведных: так и сократить (у Луки только четыре блаженства), потому что все они в Боге, Который будет всяческая во всех. Святой Амвросий Медиоланский, говоря о блаженствах, по исчислению Луки, находит соответствие между ними и известными философскими добродетелями: воздержанием, правдой, благоразумием и мужеством. Воздержание видит в первом блаженстве — о нищете; правду во 2-м, потому что в нём говорится об алчущих правды; благоразумие в 3-м, так как  благоразумному свойственно оплакивать тленное и искать вечнаго; и наконец мужество в 4-м, так как оно проявляется в терпеливом перенесении преследований за веру, а не за преступления.
    Стихи 3 и 6. Исчисляя пути блаженств, Матфей говорит о нищих духом, об алчущих правды; Лука — просто о нищих и алчущих и в противоположность им полагает богатых и сытых. Но понятно, что это не может составлять большого различия в выражении мысли. Как нищета телесная часто не соответствует нищете духовной, так этой нищете не препятствует и богатство земное.
   Нищета духовная есть смиренное сознание того, что мы ничего не имеем собственнаго, ни даже добрых дел, а если чем и владеем, то дано нам Богом временно и для блага наших близких, равно как и нашего; наши же добродетели суть плоды Духа Святаго.
   То же относится и к алчбе и жажде. Эти телесныя нужды должны напоминать нам о гораздо важнейших нуждах духовных, об оправдании виновного человека перед Богом, и в таком случае могут быть путями к Небесному блаженству. Плач опять здесь разумеется как выражение страдания, несчастия, причиняемого нам другими, так преимущественно плач о грехах.
   И тот и другой могут вести к блаженству, если сопровождаются сознанием, что мы сами являемся причиною своих земных страданий, и что только путём этих страданий можно войти в Царство Небесное.
    Стих 5. Под кротостью разумеется не только тихость и уступчивость, отрекающаяся ради миролюбия от собственных прав на принадлежащее ей, но совершенное смирение духа, не превозносящееся никакими своими достоинствами и заслугами, и полное незлобие, не питающее гнева и злобы даже против врагов своих. Следовательно, она есть добродетель, совершенно противоположная гордости, насилию и другим свойствам лиц, стремящихся к возобладанию и преобладанию на Земле.
    Стих 7. Милость, обнимающая собою в обширнейшем смысле самые разнообразные способы выражения любви к близким, есть в собственном смысле Божественное свойство в человеке, делающее его наиболее подобным Богу: так как милостивый, своим милосердием к близкому и удовлетворением его нужд и недостатков, делает его равным себе и вместе делается подобным всеблагому и милостивому Богу, Который о всех промышляет по Своей милости.
    Стих 8. Чистота сердца есть совершенное удаление всего греховнаго, нечистаго, плотского — делающая внутреннее око духа светлым и способным созерцать самого Бога.
    Стих 9. Миротворцы суть те, которые и сами избегают и удаляют все поводы к ссоре, раздору, вражде и взаимному разделению людей, и начинавшееся разногласие и вражду между людьми утишают, жертвуя для того своим покоем и благами; в особенности же достойны сего названия те, которые употребляют все усилия к тому, чтобы и самим примириться и других примирить с Богом, разгневанным нашими грехами и нашею враждою против Него.
    Стих 10. Гонение, преследование за всякого рода правду, за правое слово или дело от тех, которые не любят правды во всех ея видах, Спаситель отличает от поношений, гонений, клевет и всякого рода страданий имене ради Христова. Перенесение гонений первого рода есть общеобязательная добродетель для всякого высоко нравственного человека; перенесение страданий за Христа есть мученический подвиг, доступный немногим избранным. И если первым принадлежит Царство Небесное, понимаемое в обширном смысле, то вторым обещается мзда многа, о которой по преимуществу можно сказать с Апостолом, что она обнимает блага, их же око не виде и ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2:9).
    Стихи 3—11. Между заповедями и наградами за исполнение их существует строгое соответствие.
   Нищие, ничего не имущие на Земле, нижайшие по своему положению в царстве Земном, сделаются обладателями Царствия Небеснаго; плачущие утешатся восполнением благодатными дарованиями духовных недостатков, наипаче же прощением грехов и дарованием благ Небесных; кроткие получат право на Землю, как здесь (что оправдалось в истории Христианства) — так в особенности на Земле живых — в Отечестве Небесном; алчущие и жаждущие правды насытятся ею, достигнув оправдания перед праведным Судом Правосудного Бога; и милостивые здесь помилованы будут на том же Суде; чистые сердцем узрят Бога; миротворцы удостоятся названия сынов Божиих; гонимые за правду получат Царство Небесное; все страждущие здесь, поносимые, гонимые и оскорбляемые невинно за имя Христово, будут радоваться и веселиться на Небесах и получат там в награду такия блага, которых человек и представить себе не может (1 Кор. 2:9).
    Стих 13. Сравнение избранных учеников с солью указывает на черезвычайно важное значение их на Земле и определяет многия свойства, который они должны иметь. Соль употребляется и как приправа для вкуса пищи и для предохранения разлагающихся веществ от порчи. Апостолы и их преемники своими высокими качествами должны возвышать жизнь и достоинства своих пасомых, а своею деятельностью предохранять их от нравственной порчи. Но соль — как и все предметы — может потерять свои свойства. В жарких странах известны очень часто случаи потери солью своей силы: от сильного солнечного жара она химически разлагается и хотя сохраняет наружный вид соли, но на самом деле свойств соли уже не имеет — обуяет — и, как ни к чему негодная, выбрасывается вон.
    Стих 17. Исполнение Закона, которое Иисус Христос приписывает Себе — вопреки мнению о нарушении Им этого Закона — можно понимать в двояком смысле: как завершение и окончание Закона, который был только пестун во Христа и главным образом вёл к Нему: кончина Закона Христос (Рим. 10:4­Галат. 3:24). Точно так же и пророки: их пророчества должны были исполниться и совершиться во Христе (Деян. 3и далее­Лк 24:27).
   В другом смысле — исполнение есть как бы завершение, указание самого Духа Закона, который, выражаясь в частных ограничительных заповедях, ускользал от внимания исполнителей Закона и оставлял им одну букву, умерщвляющую дух; Христос указал и самый дух животворящий — в этом смысле Он исполнил, усовершил его.
   Понимаемое в первом смысле исполнение Закона объясняет нам, почему с явлением Христа уничтожены обрядовые и гражданские законы, и условием спасения полагается не строгое исполнение Закона нравственнаго, а вера, надежда и любовь. Все жертвы и обряды были только сению грядущих благ и прообразом Царства Мессии; с наступлением Его они потеряли свою силу. Нравственный же Закон, воспитывая характер чад Израиля и приготовив их к принятию Мессии, должен был замениться Законом совершенства на более широких и вечных основаниях, на любви к Богу и близкому и на вере в Искупительный Подвиг Иисуса Христа.
   Понимаемое во втором смысле исполнение Закона объясняет видимое противоречие между Законом Моисея и благодатью Иисуса Христа, а также разногласие между Ветхим и Новым Заветами. И в Ветхом Завете царил дух любви к Богу и близкому — но ограничиваемый временными условиями и положением одного частного народа Иудейскаго, он проявлялся в некоторых частных постановлениях, так что дух любви уступал духу правды, а иногда и ожесточению сердец.
   Иисус Христос обновляет дух любви в понимании и исполнении заповедей, не отрицая их, а освобождая их от мёртвой буквы и от узкого понимания книжников. — Исполнение Закона, полнота, совершенство его — Христос. Закон в малейших чертах должен существовать, пока Христос не исполнит всего сказанного о Себе. Это не значит, что Ветхий Закон нельзя отменить, заменить другим — он лишь не может остаться неисполненным.
   Исполнение простирается на весь Закон Моисеев, так что в нём нет большого и меньшаго, как различали в нём фарисеи (Мф. 23:23), — и в отношении к исполнению не может быть великого или малаго, а только — исполнитель и не исполнитель. Нарушающий малую заповедь нарушает целый Закон и, следовательно, недостоин Царства Божия (Иак. 2:10); у Христа он называется малейшим (?ελ?χιςστος­последний, негодный) в Царстве Небесном.
   Праведность нельзя измерить количеством исполняемых заповедей и важностью их, но полнотою исполнения: только фарисеи измеряли так праведность (5:20). Они разделяли заповеди на большия и меньшия, относя к первым заповеди десятословия, или заповеди, требующия или запрещающия то или иное действие, например — заповеди об обрезании, о Субботе, о жертвах, или запрещающия убийство, прелюбодеяние, воровство; ко вторым — заповеди, не вошедшия в десятословие, или запрещения в смысле пожелания, слова, а не действия, например заповедь о несварении ягнёнка в молоке матери, о заграждении уст вола молотящаго, о злословии князей и старших, и даже из десятословия о непожелании жены близкого и прочее.
    Стихи 20—22. В объяснение недостаточности праведности, достигаемой исполнением заповедей ветхозаветных, Иисус Христос проводит параллель между определениями Закона и пониманием их с точки зрения того начала, на котором основаны эти определения. Он не отвергает и не опровергает заповедей, но сводит их к основному началу любви. По этому началу самый гнев — если он напрасен, неоснователен — подлежит суду, а осуждение близкого — осуждению на муку в геенне. Гневайтеся и не согрешайте.
     
    Примечание. Геенна, от Иудейского геенном; так называлась долина на Север от Иерусалима, по имени своих прежних владельцев — сынов Енномовых. В дни царей, покланявшихся идолам, там стоял жертвенник Молоха и раскладывались костры для проведения детей через огонь. Впоследствии сюда вывозили навоз, сор и всякую падаль, и постоянно горели огни и дымились кучи навоза для уничтожения заразы от разлагающихся трупов, как это бывает и теперь во многих Восточных и Южных городах. Огонь, смрад, дым, скрежет зубов хищных животных и прочее сделали это место образом места вечного мучения.
    Стих 23. Примирение с близкими ставится как необходимое условие успешной молитвы и благоприятной Богу жертвы. Кто примирился с близкими, тот смирил себя, укротил страсть гнева, уничтожил вражду и зависть, проникся сознанием своей виновности и малости перед близкими, возжелал им добра, почувствовал к ним любовь — словом, стал считать близких своими братьями по духу, чадами одного Отца Небеснаго. Отсюда на Земле мир и между людьми взаимное благоволение. Молитва таких людей, которые признают себя детьми Отца Небесного и стараются быть достойными Его, очистившись от всего страстнаго, земного, свободно восходит к Небу и, как воздыхание и прошение сына Божия с благоволением приемлется Отцом Небесным. Оттого прежде молитвы и жертвы требуется оставление дара перед алтарём и примирение с близким.
    Стих 24. Самое оставление дара перед алтарём для примирения с противником можно понимать и в переносном смысле: достаточно в сердце или уме примириться с врагом, то есть пожелать этого примирения, вознамериться при первом же случае сотворить мир с ним, искать случая примирения: это и будет оставление дара перед алтарём. Ещё в Ветхом Завете возвещалось от лица Господня: милости хощу, а не жертвы (Осия 6:6). В Новом Завете дух милости и мира должны сделаться господствующими.
    Стих 26. Римские законы были очень строги по отношению к должникам. Заимодавец имел право посадить должника в темницу и держать его до истребования от него полностию всего долга, как бы он мал ни был. Несчастные должники, не имевшие возможности уплатить долга — или томились всю жизнь в темнице или превращались в рабов — без возможности отработать должное или освободиться от темницы. — Кодрант — quadrans, 14 асса, то есть мелкой медной монеты, равнялся двум лептам (Мк. 12:42).
    Стих 29. Исторжение ока, хотя бы то и праваго, и отсечение руки, даже правой, нужно понимать, конечно, в смысле переносном, так как не оне, собственно, соблазняют человека, а душевныя страсти, ищущия посредством их себе удовлетворения. Отсекать значит подавлять страсти, хотя бы это было так трудно, как отсечь руку или вынуть глаз. Под соблазняющими членами нужно разуметь и лиц столь же дорогих нам, как эти члены­и их нужно удалять.
    Стих 32. Запрещение развода естественно вытекает из понятия о браке, как союзе двух лиц, составляющих одно тело. Только фактическое нарушение сего союза — прелюбодейство ведёт к юридическому расторжению. Всякая другая причина — разность лет, мыслей и других действий не может касаться этой физической и нравственной связи между двумя лицами и, следовательно, не может вести к разводу. Христос не запрещает развода, но и не одобряет (Мк. 10и далее). Ограждая права личности и в особенности права женщины, Моисей допустил развод по многим причинам. Иисус Христос эти причины назвал жестокосердием (Мф. 19:8).
    Стихи 33—37. Запрещение клятвы относится ко лжи и неисполнение обетов. Приведённыя места (Лев. 19:12; Втор. 23:21) указывают именно на такия клятвы. Чтобы избежать суда за нарушение клятвы, Иудеи прибегали к хитрости, призывая не имя Божие, а некоторые священные и дорогие предметы; но понятно, что это был обман самих себя и для глаз малопонимающих. Иисус Христос указывает, что и в этих клятвах лежит имя Божие и, следовательно, они клятвопреступники. Если же они хотят клятвою подтвердить истину слов, то для этого достаточно сказать да или нет. Клятва же не запрещается в случае необходимости. Последняя уступка отличает учение Иисуса Христа от учения ессеев, которые запрещали клятву во всех случаях.
    Стих 38. Заповедь Ветхого Завета: око за око дана была в ограждение произвола и дерзости. Страх наказания должен был удерживать от преступления и обид. Иисус Христос выше страха ставит любовь, как единственное средство удерживать зло. Простой разсчёт удерживать своею терпеливостью силу обидчика может быть сильным побуждением к терпению; но главное — любовь ко врагу. Не противься злу не значит не оказывай вовсе сопротивления. Иисус Христос Сам упрекает бившого Его несправедливо (Ин. 18:23), потому что желал привести его к сознанию своего проступка, но когда злоба не обращала внимания на кроткия замечания страдальца, Он молчал. И так указывай на неправду обидчика, но когда он не внимает указанию, безропотно переноси обиды.
   Однако, все эти правила касаются только близких или людей, принимающих этот закон — между которыми могут быть и разногласия и ссоры, но которые в итоге не желают зла и погибели друг другу (иначе это будут лже-братия, то есть волки в овечьих шкурах — о чём хорошо сказал митрополит Московский Филарет (Дроздов): «Возлюби врага своего, возненавидь врага Божия и сокруши врага Отечества»).
    Стих 43. Возлюбиши искренняго твоего и возненавидиши врага твоего (Мф. 5:43). Второй половины этого стиха нет в подлинном тексте книги Левит, как и во всём Ветхом Завете; но раввины, понимая под словом искренний, или близкий — только единоплеменника или единоверца, из заповеди, запрещающей враждовать против единоплеменников (Лев. 19:17-38), по противоположности, вывели, что всякого не-иудея должно ненавидеть. Иисус Христос в таком смысле и привёл эту заповедь.
    Стих 44. Любовь ко врагам вытекает из понятия о близком, как сыне одного с нами Отца Небеснаго. Его враждебное отношение к нам объясняется его несовершенством, болезнию, исключительным положением. Не простой разсчёт должен побуждать к хорошему обращению со врагом, но действительная любовь. Никто не осудит матери, любящей своё дитя, хотя оно по неразумию или болезненному состоянию причиняет ей огорчения. Напротив, всякий осудит того, кто враждебно относится к больному, который в припадке болезни раздражается, не помнит себя и не понимает окружающих его. А враг есть именно такой больной. И потому любить врага — любить в нём близкаго; его вражду считать болезнью, несовершенством, и молиться о прекращении этой болезни.
    Стих 48. Любовь ко всем и в особенности любовь ко врагам есть Божественное свойство. Обнаружение её ведёт к высшему совершенству, делает человека более подобным Богу, и потому она предлагается всем людям, так как все есть дети Отца Небеснаго. Если такое Богоподобие — как высочайшее совершенство — недостижимо в сей жизни и никогда, то оно всё-таки есть цель, к которой мы вечно будем и должны стремиться.
    Гл 6:2. Егда твориши милостыню, не воструби пред собою. В дни великих праздников и нарочитых дней Закон повелевал возвещать наступление торжества и начало Богослужений и священных действий трубными звуками (Числ. 10:1,10­Иоил. 2:1,15). Должно быть, применительно к этому установлению, фарисеи времён Иисуса повелевали трубить не только перед началом богослужения, но и перед совершением других действий богоугодных, как например перед раздачей милостыни: что делалось, как бы, с благой целью привлечь нуждающихся из отдалённых мест и раздать наибольшее количество милостыни; на самом же деле для того, чтобы о раздаятелях милостыни говорили и их прославляли.
   Таким образом, запрещение трубить перед собой во время раздачи милостыни означало запрещение оглашать и хвалиться своей благотворительностью.
    Стих 3. Да не увесть шуйца, яже творит десница твоя. У Иудеев правая рука предпочиталась левой, так что некоторые важныя действия совершались правой рукой без содействия и участия левой. Так, по свидетельству Маймонида принесение чаши с жертвенной кровью к алтарю (в дни существования храма) совершалось непременно правой рукой, а не левой; точно так же и теперь возношение и употребление Субботней чаши вина за столом по обычаю у Иудеев совершается одной правой рукой. Этим, конечно, выражается внимание и как бы уважение к совершаемому действию.
   В приложении к раздаянию милостыни выражение о правой и левой руке приточно означает необходимость особенного внимания со стороны творящого милостыню, чтобы к побуждениям сотворить доброе дело не примешивались какие-либо своекорыстные и себялюбивые разсчёты.
    Стих 6. Вниди в клеть твою и, затворив двери твоя, помолися Отцу, Иже втайне. То же побуждение к тайной молитве, как и к совершению тайной милостыни. Но это не исключает молитвы общественной, открытой. Как есть нужды частныя и общественныя, так есть и молитвы частныя и общественныя. Иисус Христос не запрещал последнего, но порицал фарисеев, которые частную молитву, касающуюся их лично, делали предметом общого внимания. Иисус Христос часто Сам молился перед учениками и народом, когда дело шло об общих нуждах.
    Стих 7. Не лишше глаголите­не будьте болтливы. Язычники имели обычай не только совершать продолжительные молитвы (3 Цар. 18:26), но и повторять некоторые фразы и даже слоги, чтобы своими молитвами вынудить у богов исполнение своих желаний.
   Спаситель не запрещает здесь продолжительных молитв (Он Сам пребывал в молитве целыми ночами); но, — как замечает святой Иоанн Златоустый, — не хочет, чтобы наши молитвы были пустыми и, можно прибавить, не хочет, чтобы мы полагались на продолжительность молитв, как средство достигнуть просимаго.
    Стих 8. Вест бо Отец ваш, ихже требуете, прежде прошения вашего. Это не то значит, что не нужно вовсе молиться. Молитва, как потребность души, так же естественна, как и всякая иная потребность. Но удовлетворяя ей, человек не должен думать, что она нужна Богу, то есть для того, чтобы Бог знал о наших нуждах. — Она нужна только человеку, который в этом случае направляет свою волю и свою мысль туда же, куда направлена и воля Божия — и если сам ничего не может сделать для себя, то своим безучастием не противодействует воле Божией.
    Стихи 9—13. О молитве Господней. По свидетельству Луки (11:1—2), молитва Господня была произнесена в другой раз и по другому случаю, именно, по просьбе учеников научить их молиться. Но можно думать, что Иисус Христос неоднократно повторял её Своим последователям. И потому, несмотря на сходство самой молитвы, нельзя допустить, чтобы Евангелисты говорили об одном факте различным образом.
   У Луки нет заключительных слов молитвы: Яко Твое есть Царствие и сила и слава во веки. Аминь. Нет их и во многих Греческих рукописях, в Вульгате и у некоторых Отцов Церкви. Поэтому некоторые толкователи считают их литургическим славословием, внесённым в Греческий текст Евангелия из Служебника. Но так как они есть в других Греческих рукописях, в древнем Сирийском переводе, у Златоустого (беседа на Мф. 19:6) и других отцов, то считать их позднейшей прибавкой нельзя, а только нужно думать, что Евангелист Матфей сохранил первоначальный текст молитвы полнее, а Лука — короче, как это замечено и о всей нагорной беседе.
   Точно то же нужно сказать и о необходимости на молитве прощать близких. Хотя Марк говорит о ней при других обстоятельствах (Мк. 11:25); но это не показывает, что Матфей внёс случайно сюда эту речь, взяв её из другого времени, потому что у самого Матфея это выражение повторяется почти буквально в другом месте (18:35). Значит, оно не раз произнесено было Иисусом Христом.
    Стих 22. Светильник тела есть око, то есть самая светлая часть в теле. Сравнение взято и от сходства глаза со светильником в комнате, и от значения его в жизни органической и духовной.
    Стих 24. Невозможность служить двум господам обусловливается различием требований этих лиц. Одинаковость требований иногда делают возможным совместное служение двум господам. Здесь же разумеются не только несходныя, но даже противоположныя.
    Стих 25. Не заботьтесь душею о пище. Душа здесь и везде почти ­­ жизнь. Не нужно поставлять целью жизни пищу, как не нужно делать тело вешалкой — выставкой одежды.
   Ничтожность такой цели, если бы она кому пришла в голову, обнаруживается из сравнения людских забот о пище и одежде с беззаботностью птиц и роскошью растений. Господь не запрещает забот о пище и одежде и не поощряет празднолюбия и попрошайничества, которое, оставляя все заботы об удовлетворении естественных нужд, ждёт его от помощи близких, или как говорят, от Бога. Но Иисус Христос требует, чтобы главной целью наших забот было приобретение Царства Божия. Ищите прежде Царства Божия и правды его, и сия вся приложатся вам — то есть значение забот о материальных нуждах выяснится само собой из отношения их к решению главного вопроса о достижении Царства Божия. Отсюда же может вытекать и определение забот о завтрашнем дне. По-видимому, оно стоит в противоречии с правилом житейской мудрости, которое требует именно заботы о будущем раньше, чем оно наступило.
   Но при ближайшем разсмотрении, правило о беззаботности опять сводится к исканию Царства Божия и к определению цели всякой заботы. Обезпечение своих будущих нужд, указываемое опытом и благоразумным предвидением, достигается не в тот день, когда предъявляются сами нужды, но далеко заранее. Так, земледелец заботится о будущей жатве, задолго приготовляя поле и засевая хлеб. Но его заботы нельзя назвать заботами завтрашняго дня, а того именно времени, когда он орет и сеет.
   Совместимость же забот о достижении Царства Божия с заботами об удовлетворении материальных или, лучше, житейских нужд очень легко объясняется сравнением с занятиями людей учащихся, служащих или отправляющихся в далёкое путешествие.
   У одних занятия науками, у других исполнение цели своей поездки — составляют главную и непременную заботу всего учебного и служебного времени или нахождения в пути, но при этом не забываются и сторонняя нужды: обед, отдых, переписка с родными и близкими и даже некоторыя развлечения. У усердных учащихся и служащих занятия делом, а у путников неудобства пути заставляют иногда забывать о пище, отдыхе и исполнении других обязанностей, не имеющих прямого отношения к главному предмету забот.
   С другой стороны, конечно, бывают случаи, что заботы об удовлетворении сторонних нужд или опасение трудностей пути заставляют иногда забывать о пище, отдыхе и исполнении других обязанностей, не имеющих прямого отношения к главному предмету забот.
   С другой стороны, конечно, бывают случаи, что заботы об удовлетворении сторонних нужд или опасение трудностей пути заставляют одних отказываться от учения и службы, а других от путешествия; но сущность дела от того не изменяется. То же должно происходить и у лиц, ищущих Царства Божия и правды его. Заботы о телесных нуждах, о земном, не должны препятствовать достижению Царствия Небеснаго.
    Стихи 19—34. Разсуждение о тленности вещей, о безполезности забот, относящихся к удовлетворению насущных нужд, служит вместе с тем прекрасной картиной Промышления Божия, пекущагося о малейшем в мире, как и о самом важном, и о былинке полевой, как и о владыке всей Земли — Человеке.
    Глава 7:6. Не давайте святыни псом, ни же пометайте бисер ваших пред свиньями. Псы и свиньи — животные нечистыя. Смысл притчи — не допускать святыни до осквернения, чтобы и самим не пострадать от презрителей святыни. Под святыней разумеется не только Христианство, но и всякая истина и добродетель. Под псами и свиньями Отцы Церкви разумеют и наши собственныя страсти.
    Стих 12. Сказав о любви, как основе Христианской нравственной деятельности, Иисус Христос учит ещё и справедливости: вся елика аще хощете да творят вам человецы, тако и вы творите им. На уравнении прав и отношений зиждется крепость общественного союза: в сем состоят закон и пророки Ветхого Завета. Иисус Христос к закону любви присовокупляет и этот естественный закон, чтобы показать, что между законом Божиим и законом естественным нет противоречий (Феофилакт).
    Стихи 13—14. Широта врат и простор пути служат символом необузданности страстей и свободы пожеланий, несовместимых с трудами, предпринимаемыми человеком для спасения — напротив, теснота врат и узость пути есть символ лишений, переносимых Христианином для входа в Царство Небесное, трудности подвига и обуздания страстей. И понятно, почему первые по широкому пути попадут в погибель, а другие получат жизнь (Погибель — абадонна, ад. Апок 9:11).
    Стих 21. Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в Царствие Небесное. Молитва, равно как и вера, не дают ещё права на достижение Царства Божия. Можно пророчествовать, творить чудеса силой веры, или, — как говорит Апостол, — можно говорить языками Ангельскими и человеческими (1 Кор. 13:1-3), можно быть мучеником за веру Христову и не иметь любви, не исполнить, следовательно, самой существенной заповеди о любви, и потому остаться беззаконником и не войти в Царствие Божие. Иисус Христос говорит, что Он отвергнет таких людей и скажет, что Он не знал их, то есть не признавал их и не признаёт достойными Царства Божия.
   Таким образом, Нагорная беседа представляет в себе слово:
    а) О блаженствах (5:3—12),
    б) О должности Апостольского служения (13—16);
    в) О цели Христова пришествия относительно закона (17—20);
    г) О смысле закона (21—48);
    д) Об образе подаяния милостыни (6:1—4);
    е) О подвиге молитвы (5—15);
    ё) О совершении поста (16—18);
    ж) О безпристрастии к земным вещам (19—34);
    з) О неосуждении близкого (7:1—5);
    и) О неупотреблении во зло святыни (6);
    й) Об услышании в молитвах (7—11);
    i) О сущности закона и пророков (12);
    к) О пути правды, как пути креста (13—14);
    л) О распознании лжепророков (15—20);
    м) О тщете пустосвятства (21—23);
    н) О плодах учения Христова в творящих и безплодии в нетворящих оного (24—29).
   Нагорная проповедь представляет собой сокращение всего нравственного учения Иисуса Христа. При самом поверхностном взгляде на неё можно заметить резкое различие между учением Христовым и учением Ветхого Завета. Сам Иисус Христос неоднократно в продолжении проповеди указывал на это различие.
   Такое различие естественно должно было произойти от самого назначения того и другого закона. Ветхозаветный закон дан Иудеям как условие пользования благами земными. За исполнение его обещалось счастливое и спокойное обладание Землёй, изобилующей мёдом и молоком, долголетие и многочисленное потомство (Втор. 4:40; 30и другие).
   За исполнение заповедей Христовых — Царство Небесное и вечное блаженство. Там требовалось происхождение от Авраама, внешняя принадлежность к роду Израилеву, посредством обрезания. Здесь усыновление самому Богу, внутреннее, духовное родство с Ним, уподобление Богу в делах милосердия и любви к близким. Когда Иисус начинал Свою нагорную проповедь, то Его окружали слушатели, которые, под влиянием современных раввинских учений и толкований, ожидали Мессию, земного царя, который победит всех Иудейских врагов и дарует им благоденствие земное, под его владычеством они сделаются владыками всей Земли, будут обладать огромными богатствами и наслаждаться всеми земными благами и радостями, и не будут испытывать никакого горя и никакого несчастья или лишения.
   Но вместо ожидаемых богатств, Иисус указывает Своим слушателям на необходимость нищеты, вместо радостей — плач, вместо пиршеств и наслаждения земными благами — алчбу и жажду, вместо побед над врагами и обладания Землёй — необходимость терпеливого перенесения гонений, злословия, клевет и всякого рода обид и страданий.
   К этим отрицательным добродетелям великий Учитель присоединяет и положительные: кротость, милосердие к нуждающимся, миролюбие, чистоту сердца и любовь к близким, достигающую высшего своего проявления в любви ко врагам. Понятно, что предъявленные Иисусом условия для достижения высшего блаженства, или Царства Божия, должны были для многих показаться противоречащими давно известным заповедям, и Сам Иисус нарушителем закона, данного Богом через Моисея.
   Но Иисус отклоняет от Себя такое подозрение и доказывает, что Он пришел не нарушить, но исполнить закон, указав на необходимость высшего понимания заповедей и придав высшее значение и тем особенным средствам, которые хоть и не требовались законом, но признавались необходимыми для благоугождения Богу: милостыне, посту и молитве. Иисус предостерегает Своих слушателей от фарисейской всенародной раздачи милостыни, от показного поста и лицемерной молитвы, объясняя, что такой образ совершения их заслуживает одобрения и славы только у людей, а не у Бога и потому предлагает совершать милостыню, пост и молитву втайне, перед лицом всевидящого Бога, Который воздаст за них явно.
   Представив затем величественную картину Промысла Божия, пекущагося не только о людях, но и о малейшей птичке и ничтожной полевой травке, Иисус поучает нестяжательности, презрению земными благами, внушая заботиться о приобретении благ Небесных. Наконец, советует не слушать тех учителей, которые будут учить иначе, а Его заповеди принять не слухом только, но и сердцем, и стараться осуществлять их на деле.
    Примечание 1. Как Евангелист Матфей, по сравнению его Нагорной беседы с Лукой, поместил в ней некоторыя выражения, которыя у Луки находятся в другом месте и отнесены к другому времени: так и Лука в нагорной беседе помещает некоторыя выражения, относимыя Матфеем к другому времени. Так он приводит притчу: еда может слепец слепца водити; не оба ли в яму впадут (Лк. 6:39­Мф. 15:14).
   По Матфею, эти слова были направлены против фарисеев, которые, ложно понимая закон, вели народ к такому же ложному пониманию. Ещё понятнее сделается эта притча, если припомним, что между фарисеями были такие, которые из боязни воззреть на женщину или увидеть что-нибудь соблазнительное, ходили с закрытыми глазами. Народ называл их слепыми. Другое присловие, приводимое Лукой (стих 40), также находится у Матфея (10:24) и Иоанна (13:16; 15:20) и было произнесено Иисусом Христом, как видно из этого, не один раз, а несколько раз. Несть ученик над учителя своего. Иисус Христос выражает в других случаях ту мысль, что ученики Его должны быть готовы к перенесению таких же страданий, какия переносит Он, их Учитель. Но здесь оно означает, что у кого человек учится и чему учится, то он и знает — и так знает, как его учили: ученики слепых фарисеев сами слепы; ученики Христовы, напротив, видят и понимают, но не лучше своего Учителя. Взятое отрывочно, без отношения к тому или другому положению учеников Иисуса Христа или другого кого, это выражение означает, что пока ученик остаётся учеником, до тех пор он не имеет чести выше учителя, дотоле он не может и знать больше своего учителя; хотя со временем, побывав у многих и разных учителей и сам трудясь и развиваясь, он может достигнуть и знания и почестей высших, нежели всякий из его учителей.
    Примечание 2. В заключении учения о Нагорной беседе Иисуса Христа и в частности учения Его о блаженствах следует заметить, что у Евангелиста Луки к заповедям о блаженствах присоединяются ещё четыре «горя», как противоположность четырём находящимся у Луки блаженствам: горе богатым, горе пресыщенным, горе смеющимся и горе тем, которые пользуются у людей доброй славой и обращением. Евангелист Матфей не упоминает об этих формах проклятия, конечно, с той целью, чтобы не нарушить общого течения мыслей обширной беседы Христовой. Лука же старался сохранить исторический порядок и возобновить в памяти слушателей Христовых те подробности, которыя служат прямым дополнением речи Спасителя, тем не менее легко могли быть опущены Матфеем, без нарушения плана и целости беседы. Сами слова, приводимые Лукой, заимствованы им из рассказов очевидцев и первоначальных слушателей Христа.

Чудеса в Капернауме и Наине

Исцеление раба сотника
   (Мф. 8:5-13; Лк. 7:1-10)
   Своё высокое учение Иисус Христос всегда сопровождал благодетельными чудотворениями, особенно там, где за послушанием следовала вера — а такая вера нередко обнаруживалась и у язычников, живших в Палестине и бывших невольными свидетелями учения и чудес Иисуса Христа.
   Так, вскоре после Нагорной проповеди, при входе в Капернаум, Его встретило посольство от Иродова сотника, начальствовавшого над Римским гарнизоном в Капернауме, или лучше, бывшого начальником в этом городе. Посольство обратилось к Нему с просьбой об исцелении слуги сотника. Старейшины Иудейские, бывшие в этом посольстве, склоняли Иисуса Христа к исполнению просьбы сотника тем, что сотник был расположен к Иудейству и построил на свой счёт Иудейскую синагогу.
   Но когда Иисус направил Свой путь к дому сотника, тот, не ожидавший со стороны Иисуса такого внимания к его просьбе и рассудивший, что он недостоин, да под кров его дома войдёт великий Учитель и Чудотворец, просил Его, через тех же друзей, изречь только слово исцеления, веруя, что слуга его, по слову Иисуса, будет жив и здоров. Опыт его собственной власти научил его верить, что и Божественной власти Иисуса Христа ничто не может сопротивляться, что Ему достаточно сказать слово, и оно будет исполнено. Иисус Христос не мог не указать окружавшим Его Иудеям на такую силу веры и, похвалив сотника, указал на него, как на лучшее доказательство того, что многие язычники придут с Востока и Запада и возлягут в Царстве Небесном с праотцами Иудеев, которым обетовано Царство Божие; а настоящее наследники Царствия, какими считали себя Иудеи, будут извержены из него и подвергнутся страшным мучениям. Слуга сотника, по слову Иисуса, выздоровел в тот же час.
1. В разсказе Матфея и Луки представляется, по-видимому, разногласие, именно в том, что Матфей приводит самого сотника к Иисусу Христу с просьбой об исцелении, а Лука заставляет его отправлять к Иисусу посольство с такой просьбой. Но это разногласие несущественное. Матфей только опускает те подробности, которые казались ему несущественными для рассказа о чуде. Лука же сохранил эти подробности. 2. Свидетельство Иисуса Христа, что Он и в Израиле не обрёл такой веры, какой обнаружил у сотника, не преувеличение, а утверждение действительной силы веры сотника-язычника. В то время как Иудеи требовали от Иисуса чудес и знамений наглядных, и при виде действительных чудес всё-таки сомневались в Божественном происхождении их, сотник, напротив, простосердечно, по одним слухам, верит в возможность чуда со стороны Иисуса, без всякого личного вмешательства в дело, и верит так твёрдо, что когда Иисус Христос захотел лично явиться в дом его для исцеления его слуги, то он, признав себя недостойным такого посещения, сказал, что верит в возможность для Иисуса Христа заочного исцеления, по одному слову.   Чудо для веры всегда остаётся таковым — совершит ли его Бог естественными или сверхъестественными средствами, посредственно или непосредственно.
   Чудеса есть и теперь, но они совершаются перед очами веры. Неверующий видит только естественныя явления и влиянию их приписывает или вредное действие в мире физическом и нравственном. Верующий везде видит промышляющую о мире десницу Божию, посылающую дожди и бури, солнце и ветры — на добрых и злых.
3. Обещанное верным наследие Царства Божия названо возлежанием в нём, чем показывается полное, совершенное и ближайшее обладание Небесными благами; а возлежание многих, пришедших от Востока и Запада (буквально «от востоков и западов») с Авраамом, Исааком и Иаковом, праотцами Иудеев, должно было указывать им, что не те только, кто родился от Авраама, будут наследниками обетований Божиих, а все сущие от веры Авраамовой. 4. Тьма внешняя. Сравнение взято от пира, который совершался по вечерам в освещённой комнате. Вне её находилась глубокая тьма — впрочем, выражение тьма внешняя встречается только у Матфея. Извержение во тьму значило лишение чести присутствовать на пиру и считаться близким к хозяину дома. Под «тьмою внешнею» можно ближе всего разуметь тёмную улицу грязного Восточного города и на положение человека вне царства, то есть изгоя.   В отношении людей к Богу это извержение означало лишение славы Божией и осуждение на вечныя мучения. Именно это и произошло с Иудейским народом, который за своё Богоубийство был отвергнут Богом, что символически выразилось в раздрании надвое сверху донизу завесы в храме, отделявшей святое святых (Мф. 27:51), и вхождении в Церковь тех, кто не принадлежал по плоти потомству Авраамову.
   Возлежание на пиру с Авраамом, Исааком и Иаковом — как со своими родоначальниками-патриархами — было высшим счастьем, какое только мог себе представить Иудей во дни Мессии.
Воскрешение сына Наинской вдовы
   (Лк. 7:11-17)
   Вблизи Фавора и Назарета находилось небольшое селение Наин, ныне Неин. После исцеления раба сотникова Иисус Христос посетил этот город. При входе в городе Его встретила погребальная процессия: хоронили единственного сына несчастной вдовы. Пришедший облегчить страдания Человечества не мог оставаться равнодушным при виде скорби, которая возбуждала сочувствие во многих невольных провожатых умершего юноши. Иисус остановил слезы матери, возбудив таким образом веру и надежду страдалицы, хотя она и не догадывалась, в чём будет состоять ея утешение; потом повелел и самому юноше, как живому, встать, и юноша — к ужасу всех — поднявшись, сел на одре и стал говорить. Народ прославлял как Чудотворца, так и Бога, посетившого Свой народ, пославши ему такого Пророка.
    Примечание. Воскрешение мёртвых имело значение доказательства действительности Воскресения Самого Иисуса Христа: аще бо мертвии не востают, то ни Христос воста, говорит Апостол Павел (1 Кор. 15:16). Иисус Христос как бы предупреждал и возвещал будущую победу Свою над смертью и адом.
   Возможность же воскресения мёртвых лежит на тех же основаниях, на которых лежит и возможность всякого чуда. Если возможно остановить развитие какой-нибудь болезни, возвратить здоровье потерявшим оное, то так же возможно и возвращение жизни. Разница между тем и другим чудом может быть только степенная. Здесь, впрочем, не может быть никакого сравнения с возвращением здоровья посредством врачевания.
   Если врач может сохранять надежду на исцеление больного даже при последнем издыхании и только после смерти не делает попыток к возвращению оставившей тело жизни: то это не может быть прилагаемо к лицу Иисуса Христа, потому что тогда дела исцеления и воскрешения были бы низведены на степень обыкновенных естественных явлений.

Посольство Иоанна Крестителя к Иисусу Христу, свидетельство Господне об Иоанне и обличение неверующих городов

   (Мф. 11:1-30; Лк. 7:18-35; 10:13—22).
   Посланный свидетельствовать о свете, Иоанн не переставал свидетельствовать об Иисусе Христе и находясь в темнице. Но ученики его — разделявшие плотские взгляды своих современников на Царство Мессии — недоумевали о том, идти ли им за крестившимися у их учителя или ожидать иного Мессию, сообразного с их плотскими мечтами.
   Иоанн, услышав о многих чудесах, совершаемых Иисусом Христом, и желая дать своим ученикам последнее, как бы наглядное свидетельство о проповеданном им Христе, посылает двух из них из темницы к Иисусу с вопросом: Ты ли еси грядый, или иного чаем? Вместо ответа Иисус Христос совершил перед посланными несколько чудес и повелел им сказать Иоанну: пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвш воскресают, и нищим благовествуется (или, как в некотором издании, нищие благовествуют). И блажен, кто не соблазнится о Мне.
   По отшествии же посланников Иоанна, Иисус свидетельствовал об Иоанне перед народом как о величайшем из пророков, как о предтече, или Илии — посланном уготовать путь перед Мессией, как о величайшем из рождённых жёнами человеке, и обличил современный род Иудеев, который, удостоившись чести видеть двух величайших людей на Земле, в приёме их выказал совершенно детския понятия: Иоанна — величайшого постника и строгого подвижника — считал бесноватым, а Мессию, не ведущого такой строгой жизни, считал другом грешников и мытарей — то есть равным им грешником. В частности, обращаясь к Хоразину, Вифсаиде и Капернауму, среди которых были совершены Им очень многия чудеса, Он возвещает им горе большее чем то, которое должно постигнуть нечестивые города Τир, Сидон и даже Содом, потому что и те города, при виде таких чудес и при обилии их, покаялись бы в своём нечестии, а эти остались нераскаянными. Своё обличение городов Иисус Христос заключил прославлением Отца Небесного за сокрытие тайн Царствия Божия от мудрецов века сего и открытие их младенцам, и призванием труждающихся и обременённых к взятию на себя Его благого ига и лёгкого бремени.
    1. Вопрошение Иоанном Иисуса происходило не от того, что Иоанн сам не знал, кто таков Иисус Христос, или что он усомнился в своём прежнем веровании в Него, как думают некоторые толкователи, и не для того, чтобы возбудить Иисуса Христа к объявление себя Мессией в смысле народном; но — как утверждает Златоустый и в чём согласны все лучшие толкователи — для уверения своих учеников в действительности мессианского значения Иисуса Христа. Они неоднократно вступали в спор с учениками Его (Ин. 3:25) и, когда Иоанн указывал на полученное им откровение о месиаанском значении Его (Ин. 1:33), они — ослеплённые общими их современникам предрассудками — не соглашались признать в лице Иисуса Христа Мессию и, вероятно, требовали доказательств, за которыми Иоанн и отправил их к Самому Иисусу, а Иисус представил им оные в Своих чудесах.
   Однако, чтобы кто не подумал, будто вопрос происходил от сомнения самого Иоанна, Иисус Христос — впрочем, только по уходе учеников Иоанновых — указал народу на высокий характер и служение Иоанна.
   Он говорил, что Иоанн не может колебаться от всякого ветра сомнений, как трость в пустыне, что как строг он в своём образе жизни, в одежде, так строг и в своих суждениях, что он не пророк только, но выше пророков, или, как называет его Малахия (3:1), Ангел лица Господня, то есть ближайший к Самому Господу, предтеча Его. По этому своему значению и назначению, Иоанн является и большим из всех рожденных женами, как завершивший собою период естественного развития и возрастания Человечества и приготовления людей к принятию Мессии.
   Но в Новом Завете, в Царстве Небесном — к которому принадлежат рождённые не от крови и плоти, но от Бога — и меньший будет больше, чем Иоанн, то есть, как ни велик Иоанн сравнительно с предшествовавшими ему пророками Ветхого Завета, но меньший из провозвестников Новозаветной Церкви имеет гораздо высшая понятая о религии, чем самый величайший пророк Ветхозаветной Церкви — Иоанн. И понятно, почему: до Иоанна закон и пророки только предвещали наступление будущого Царства Небесного на Земле; а от дней Иоанна оно уже усиленно возвещается (βι?βεται — Лк. ε?αγγελ?βεται), и нуждницы (βιαστα? ­­ употребляющие усилия к преодолению препятствий) восхищают е. Поэтому Иоанна, о котором было предвозвещено, что он придёт перед явлением Мессии, справедливо можно назвать Илией, хотя на самом деле он не был Илия.
    2. Называя Иоанна большим от рожденных женами, Иисус Христос указывал на плотское рождение и обыкновенное, Человеческое, величие Иоанна, как пророка, как провозвестника Небесного Царства, и тут же для определения истинного величия прибавил: «мний в Царствии Божии — болий его есть». Этот мний (о μικρ?τερος), по мнению Златоустаго, Илария, Феофилакта, Евфимия Зигабена, есть Иисус Христос, как пришедший после Иоанна и как почитаемый таковым у учеников Иоанновых; но этот малейший (о? μικρ?τερος — лицо определённое) больше в Царствии Божием, чем самый величайший из пророков, потому что Он и основатель и глава этого Царства. Подобно сему и слова: «в рожденных женами болий» — понимаемая в смысле «всех людей» — не касаются Иисуса Христа, как рожденного не женой, но Девой, и притом от Духа Святаго.
    3. Свидетельство об Иоанне Иисус Христос закончил словами: имеяй уши слышати да слышит. Произнесением сих слов Он приглашает народ не подражать фарисеям и законникам, которые отвергли волю Божию о себе, не приняв крещения Иоаннова (Лк. 7:30). Он говорит, что этот род никем недоволен; посему его можно уподобить детям, которые, разделившись на две партии, устраивают такую игру, что когда одни поют весёлыя песни, другие плачут, или когда плачут, те смеются (Кирилл Александрийский, Феофилакт). Так и род сей: когда пришёл Иоанн ни ядый, ни пияй, и глаголете: беса имать; прииде Сын Человеческий, ядый и пияй, и глаголете: сей человек ядца и винопийца, друг мытарем и грешником. И оправдися премудрость от чад своих; то есть Божественная Премудрость оказывается правой перед чадами, перед почитателями своими. Никто не может упрекнуть её в том, что она неправильно поступает с чадами своими относительно призвания к Царствию Божию; потому что перед избранным для того народом являются провозвестники Царствия, самого противоположного характера, каковы, например, Иоанн и Иисус Христос — и между тем Иудеи ни того, ни другого не приняли. Впрочем, выражение: и оправдана премудрость чадами ея (εδικαι?θη ? σοφ?α) в отношении к лицу Иоанна и Иисуса Христа, может означать, что их поведение оправдано (­подтверждено, одобрено) теми, которые принимают (и понимают) их учение­чадами их. Но также премудрость Божия подвергается нареканию у мнимых чад ея­Иудеев, не принявших ни Иоанна, ни Иисуса (тогда: 'εδικαιωθη­осуждается, порицается).
    4. В связи с обличением фарисеев и книжников Иисус Христос поставил и обличение неверных городов, среди которых Он сотворил так много чудес. Городов этих Иисус назвал только три, но под ними должны разуметься все те города, которые, при виде чудес Христовых, намеренно или не намеренно закрывают глаза, чтобы не видеть их, не признавая их значения, остаются нераскаянными, так что их неверие и нераскаянность как бы уничтожает действие проповеди Христовой. Хоразин и Вифсаида, города на берегу Галилейского моря, вследствии постоянного пребывания Иисуса Христа, были свидетелями многих чудес Его, хотя о совершённых здесь чудесах Евангелисты не упоминают. Превозношение, в котором упрекает Иисус Христос Капернаум, есть превозношение тем, что такой великий пророк, каким был Иисус Христос, избрал его Своим городом. Ниспадение его до ада — несчастие и унижение, которыя действительно постигли эти города после падения царства Иудейскаго. В настоящее время точно неизвестны даже и места, где находились эти города.
   В доказательство того, что мудрость Человеческая не может иметь значения в познании тайн спасения, а что такое познание даётся только Богом и Сыном Его, Иисус Христос говорит: вся Мне предана суть Отцем Моим, и никтоже знает Сына токмо Отец, и Отца никтоже знает токмо Сын и емуже аще волет Сын открыти; то есть никто лучше не может знать целей и значения Жертвы Сына Божия для спасения людей, как Отец; ни глубины любви, побудившей Отца послать Своего Единородного Сына для спасения мира, как Сам посланный в мир Сын Божий, и те, которым Он благоволит открыть, потому что никто не может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12:3), посылаемым от Отца.
   Этими словами Иисус Христос показал и Своё Божество и равенство с Богом Отцом, и Своё Божественное посольство. Если Он знает Отца, то Он есть Единородный Сын, Сый в лоне Отчем, то Он есть Сам Бог, потому что Бога никто не может видеть и знать, а только такое же Божественное Лицо, как и Сам Отец.
   И наоборот, если Сына никто не может знать, только Отец, то опять стало быть, Он Бог такой же вечный, как и Сам Отец и, как единодушный с Ним, равен Ему. Если Он открывает людям и Отца и Себя, то потому что на сие был послан Отцом (Ин. 17:6,14,18 и другия) и получил от Него власть (Ин. 17:2). И наконец, если Он открыл Бога человекам, то, следовательно промышляет о них, заботится об их спасении, потому что в познании Бога и Сына Его жизнь вечна (стих 3-й).
   Как Посланник Божий, как пришедший в мир спасти Человека и дать ему мир и все блага, Иисус Христос призывает к Себе всех труждающихся и обремененных и обещает покой душам их в кротости и смирении, чему они должны научиться у Него. Эти же кротость и смирение сделают благим и данное Им иго, и лёгким накладываемое Им бремя. Труждающиеся и обремененные — это прежде всего:
    1) Вообще трудящиеся до пота лица для пропитания себя и поддержания своей жизни; затем,
    2) Изнывающие от труда и обременённые тяжестью жизни по своей ли вине или по воле людей, возлагающих на близких своих бремена неудобоносимыя; это — частнее
    3) Работающие под игом закона и обременённые тягостью законных предписаний, угроз и судов, ещё более усиливаемой преданиями старцев и измышлениями книжников и фарисеев; общее же и лучше, это
    4) Утруждённые и обременённые тяжестью греховного ига над человеком, работающие под властью диавола и несущие тяжесть проклятия Божия в делах своих на Земле; это наконец
    5) Те, которые даже на ложах своих утруждаются воздыханием своим (Псал. 6:7), ища мира духовного и не находя онаго. Всем таковым Иисус Христос обещает успокоение от трудов, через принесение на Землю мира, благоволения Божия (Лк. 2:14) и возвращения благословения проклятой в делах человека Земле, через проповедание любви и мира между людьми дальними и близкими (Еф. 2:17), через примирение с Богом кровью Своей (2 Кор. 5:19; Кол. 1:20) и вознесение на крест тяжести грехов, через подачу верующим Духа Святаго, Который способствует (подкрепляет) им в немощах их (Рим. 8:26), утешает в скорбях (Ин. 14:16), даёт мудрость и силу (1 Кор. 12:8-11) и производит в сердцах верующих любовь, радость и мир (Рим. 14:17; Гал. 5:22); наконец — через обещание ввести в покой в доме Отца Небесного всех уверовавших в Него (Евр. 4:1,3) и через обетование живота вечного (Мф. 25:34).
   Вместо безчисленных тяжёлых бремён, лежащих на Человечестве, Спаситель предлагает людям взять на себя Его иго — благое, поднять Его бремя — лёгкое. Это иго веры, освобождающей от рабства греховнаго; это иго послушания заповедям Христовым, приводящого к праведности (Рим. 6:16); это бремя креста и самоотвержения, отрешающого человека от всего временного и земного и приводящого к высшему совершенству (Мф. 16:24; 19:21). Средство к облегчению этого ига Христос указал в кротости и смирении, потому что эти чувства облегчают терпеливое перенесение страданий, освобождают от тяготы гнева, зависти, гордости, коварства; возвышают дух человека к единой надежде на Бога, Который, взирая на кроткого и смиренного (Ис. 56:2), дает ему благодать (Иак. 4:6), привлекает любовь и расположенность всех людей и отвращает ярость (Притч. 15:1).

Иисус Христос в доме фарисея. Притча о двух должниках

   (Лк. 7:36-50)
    В том живот бе и живот бе свет человеком, — говорит святой Иоанн (1—4). И действительно, Божественный Учитель не только умершим возвращал физическую жизнь, но и падшим возвращал жизнь духовную, нравственную, вносил свет в мрачныя души грешников.
   Так, когда Он после воскрешения сына Наинской вдовы возлежал за трапезой в доме одного фарисея Симона, который — вероятно — также испытал на себе благодетельное действие чудес или учения Христова, одна женщина грешница с сосудом драгоценного мира подошла к Нему и начала омывать слезами ноги Его и отирать волосами головы своей, а потом мазать их миром. Такое обращение грешницы с Мужем праведным возбудило в хозяине дома сомнение в праведности Иисуса, так как по его мнение если бы Христос был пророком, Он бы знал то, что знает весь город, а именно, что прикасающаяся к нему женщина есть грешница и оскверняет Его своим прикосновением. Однако, свидетельство веры и любви женщины низвело на неё благодать прощения грехов.
   Проникая в тайныя мысли Симона, Иисус предложенной ему притчей о двух должниках, получивших от своего заимодавца оставление долгов — одного в 500 динариев, другого в 50 — показал, что вера женщины во столько раз выше почтения Симона к Нему, во сколько долг одного превышал долг другого, и что если он при входе Иисуса не умыл Ему ног и не возлил на Него масла, то он мало любит Иисуса Христа; а сия женщина не пожалела для Него ни слез, ни мира, и как более любящая получит и больше милости. Получив прощение грехов, она была отпущена с миром.
    1. Рассказ о грешнице, помазавшей Иисуса Христа миром, находится у одного Луки. Это помазание нужно отличать от другого подобнаго, бывшого перед погребением Иисуса Христа и совершенного Марией, сестрой Лазаря. То была женщина благочестивая, это грешница; та в Вифании, эта в Галилее; там другия обстоятельства, здесь иныя (Сравните: Ин. 12:3; Мф. 26:7; Мк. 14:3). Это была скорее Мария Магдалина, как некоторые допускают, или жена-грешница, освобождённая Иисусом Христом от побиения камнями (Ин. 8:3-11). Здесь Симон-фарисей, там Симон-прокаженный. Впрочем, Западные писатели (Августин, Киприан, Григорий Великий и последующие) считают её Марией, сестрой Лазаря (Ин. 11:2), а эту последнюю отожествляют с Марией Магдалиной, и особое событие таким образом полагают происшедшим в Магдале, небольшом городе, лежавшем вблизи Капернаума и Вифсаиды; стало быть различают только времена и места двух помазаний, отожествляя лица, хотя и бездоказательно.
    2. Умовение ног и помазание маслом — Восточный обычай, по которому путешественникам, после долгого пути по жаркой дороге, омывали ноги холодной водой и в предупреждение растрескивания кожи и поранения, мазали их маслом.
   Этот обычай, вызванный сначала необходимостью и основанный на примере праотца-Авраама, умывшого ноги трём странникам (Быт. 18:164), сделался потом у Иудеев и других Восточных народов отличительной чертой гостеприимства. Чем больше уважения гостю, тем почётнее совершался этот обычай. При сем употреблялись и дорогия масла. Фарисей, как видно, не исполнил этого долга гостеприимства.
    3. Другой обычай Востока — возлежание за столом — давал женщине возможность совершить долг почтения Иисусу, не нарушая общого течения трапезы. Думают, что он заимствован Иудеями у Персов.
    4. Отпущение грехов есть не только награда за особенную услугу женщины, но необходимое следствие ея веры. Тот, кто однажды пошёл этим путём веры, не возвратится на путь греха, и если иногда погрешит, то быстро и восстанет. Поэтому Иисус Христос здесь только называет факт, обнаруживает перед другими то, что совершилось в душе грешницы.

Последователи Иисуса

   (Лк. 8:1-3)
   В числе последователей Иисуса Христа были и очень многия женщины, которыя служили Ему имением своим. Известнейшие из них или своим тогдашним положением, или постоянством последования были: Мария Магдалина, из которой Иисус Христос изгнал семь бесов, Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна. Это показывало, что с пришествием Христа в Царство Божие призываются безразлично мужи и жёны, а не одни мужчины, как думали некоторые языческие законодатели и впоследствии Магомет.
    Примечание. О Марии Магдалине Евангелист говорит, что из неё Иисус Христос изгнал семь бесов, и этим открывает прямую причину, побудившую Марию следовать за Спасителем. О других женах Евангелист не говорит; но можно догадываться, что они были привязаны к Иисусу каким-нибудь благодеянием или удивлением к Его проповеди. Так ничто не мешает признать с некоторыми в Иоанне, жене домоправителя Ирода, жену именно того Капернаумского царедворца, которого сына Иисус Христос заочно исцелил (Ин. 4:46-54). Сусанна неизвестна; но ничто не мешает предположить, что и она была одной и исцелённых от какой-нибудь болезни.

Путешествие Иисуса Христа по Галилее

   (Мф. 12:22-50; Мк. 3:20-35; Лк. 11:14-36; 8:19—21)
   Исцеления, совершаемыя Иисусом Христом, и учение Его всегда привлекали к Нему такое множество народа, что Он иногда не имел возможности вкусить хлеба.
   Сильная одушевлённая речь и проявляемая в чудесах власть над нечистыми духами давали повод некоторым думать и говорить, что Он выходит из себя, то есть находится под влиянием злого духа или в связи с ним.
   Близкие родные пользуются этим мнением, чтобы иметь повод взять Иисуса и укрыть Его от возрастающого против Него негодования фарисеев, враги — чтобы уронить в глазах народа значение чудес Его. Так, когда Он однажды, изгнанием беса возвратил зрение и язык одному несчастному, и народ с удивлением готов был признать Его Мессией, фарисеи и книжники, пришедшие из Иерусалима, утверждали, что Он изгоняет бесов силой князя бесовскаго, Веельзевула.
   Притчами о междоусобии в царстве, о разделении города и дома на две враждебныя части, Иисус Христос доказал нелепость подобной клеветы на Его чудеса и невозможность исцеления от беснований силой бесов — ведь если бесы станут воевать друг с другом, то их царство быстро придёт в упадок и сила их прекратится — а сопоставлением Своих чудес с чудесами древних пророков и мужей народа Израильского указывал настоящую причину Своих чудес в персте Божием, или в силе Духа Святого и приближении Царства Божия, которое должно естественно сопровождаться унижением и падением прежняго царства сатаны, так как у сильного имущество может отнять только более сильный.
   Разоблачив таким образом неправыя помышления книжников и фарисеев и показав им непростительность их греха — то есть хулы против Духа Святого — ни в сем веке ни в будущем, Иисус Христос раскрывает и причину такого недоброго направления: они злы, потому что рождаются от злого семени, а худое дерево всегда приносит и плоды такие же.
   Когда же некоторые из фарисеев, продолжая коварствовать против Иисуса, требовали от Него знамения с Неба для доказательства Своей Божественности, Иисус Христос указал им на единственное знамение Своего посольства от Бога — знамение подобное тому, какое они видели в Ионе-пророке, и подтвердил при этом, что, требуя себе такого знамения, они будут подлежать гораздо большему осуждению, чем Ниневитяне, потому что те, узнав о таком знамении от Ионы, раскаялись от проповеди Ионы; но этот род не послушал и не послушает никаких проповедей.
   Он будет судим и царицей Савы, которая приходила слушать Соломона из далёкой страны, а этот род затыкал уши при проповеди явившагося среди них Мессии, Который выше Соломона.
   Это упорство и противление истине, проистекающее, конечно, от действия сатаны, не останется без наказания даже здесь, на Земле. Как с исцелённым бесноватым, не принявшим предосторожностей против возобновления болезни, бывает гораздо хуже, когда злой дух через некоторое время по изгнании возвратится и приведёт с собой семь других гораздо худших бесов: так и с упорным родом может повториться такое ослепление в гораздо высшей степени. Впрочем немногие из слушателей Иисуса приходили в умиление от Его учения, и одна женщина, возвысив голос, прославила не только Его, но и Матерь Его, родившую и воспитавшую, за что Иисус Христос назвал блаженными слушателей и исполнителей слов Его.
   В это время Сама Мать Божественного Учителя, ублажаемая народом, с безпокойством заботилась о Своём Сыне, Которого враги Его искали убить и унизить. С нареченными сыновьями и дочерьми Своими Она приблизилась к дому, где происходило состязание Иисуса Христа с учителями народа и желала вызвать Его к Себе для беседы. Но Иисус Христос, услышав о Ея приходе, указал на сидящих вокруг и сказал, что Матерью Его и родными Его могут назваться только те, которые исполняют слово Божие.
    1. Всякое необыкновенное состояние души Человеческой и даже тела считалось у Иудеев действием высшей силы — Божественной или бесовской; потому Иисуса считают вышедшим из себя — бесноватым.
    2. Веельзевул (­бог, господин дома или жилища), по мнению некоторых веельзебуб (­господин мух), Филистимский идол в Аккароне (4 Цар. 1:2), названный так или самими Филистимлянами за то, что избавлял народ от ужаления несносных насекомых, столь тягостных в нижних областях Филистимской земли, или вернее Иудеями — в насмешку над его ничтожеством. Почитая идолов демонами, Иудеи перенесли само имя веелъзебуб на князя демонов — диавола.
    3. По свидетельству Флавия и даже Священного Писания (Деян. 19:13,14), во времена Иисуса Христа были многие экзорцисты — то есть заклинатели и изгнатели бесов. На них-то и указывает Сам Спаситель, упоминая о том, что они в своих заклинаниях произносили обыкновенно имя Божие или другие какия-нибудь таинственныя слова, но народ, конечно, считал их действующими силой Божией (Мф. 12:27).
    4. Хула на Духа Святого считается непростительным грехом, потому что она состоит в явном противлении истине, в упорстве против действия Духа Божия, а следовательно исключает всякую возможность раскаяния и исправления. Впрочем, выраженное здесь безусловно — никогда — можно принимать в смысле условном — почти никогда — ибо несть грех побеждающ человеколюбие Божие (из молитвы ко причащению).
    5. Странность требования Иудеями знамения с Неба, несмотря на множество чудес и знамений, совершённых Иисусом Христом, объясняется тем, что сообразно с пророчеством Иоиля, прежде наступления великого и славного дня Господня — то есть как думали Иудеи, прежде дня явления Мессии — Солнце должно было померкнуть и Луна превратиться в кровь (Иол. 2:30—31­Деян. 2:19-20). Именно этого знамения требовали Иудеи от Иисуса Христа. Но Он отказывается совершить такое знамение, хотя, по свидетельству Евангелий, оно совершилось именно в час смерти Иисуса Христа.
   Отказ был дан потому, что чудо совершается вследствии веры и есть как бы награда за веру, а не творится по заказу. Притом же, верный Своему слову и постепенно приготовляя народ к пониманию и признанию Божественного посланничества Своего Сына, Бог обещает такое же знамение совершить над Сыном Своим, какое совершилось некогда над Ионой.
   Для верующого достаточно было и тех чудес, которыя он видел от Иисуса. Смерть и Воскресение Его должны были окончательно утвердить эту веру. Неверующий не дожидается совершения этого знамения, а паче сомневается, а при виде самого знамения вопиет, что это лесть горше первой, ибо ученики украли тело Учителя.
   Иона здесь есть прообраз воскресшого Мессии и обличитель преступного рода, ищущого знамения с Неба и при виде его не верующого ему.
    6. Чудо, совершённое над Ионой, было в собственном смысле знамением, ибо оно совершено Богом. Для объяснения возможности его не допускается вмешательства каких-либо других сил, кроме непосредственного действия силы Божьей. Вот это чудо, бывшее над Ионой, Иисус избирает знамением Своего Воскресения: потому что, если воскрешение Лазаря и других лиц произошло по действию всемогущого Божественного слова Иисуса, то всё-таки оно не могло казаться непосредственным действием Самого Бога, так как Иисус в глазах людей казался простым человеком. Но этого нельзя было подумать о Воскресении Самого Иисуса, которое могло быть совершено только непосредственной силой Божией: потому что сам себя никто не мог воскресить. Как никто не может сам себе дать жизнь, так, умерев, не может и возвратить её себе.
    7. Указывая на учеников Своих как на лиц, заменивших Ему мать, братьев и сестёр, Иисус Христос, с одной стороны, указывал на преимущество любви между людьми, основанной на сходстве и сродстве духовном — преимущество перед любовью, основанной на плотском родстве, — а с другой стороны, указывает Своим ученикам те живые образцы, те примеры исполнения Его учения в лице Его матери и братьев — или, лучше, степень возвышения, до которой должны доходить люди в своей любви взаимной и в любви к Нему — все они должны быть не более, как братья и сестры между собой и по отношению к Нему.

Притчи Иисуса Христа о проповеди Евангельской

   (Мф. 13:1-53; Мк. 4:1-34; Лк. 8:4:18).
   Возвещая народу наступление Царства Божия на Земле и сея в сердцах людей спасительныя семена Слова Божия, Иисус Христос предлагал Своё учение самым различным образом: то положительно требуя и заповедуя исполнять определённыя правила, то советуя возвышаться к совершенству путём добровольных самоотречений, то ублажая ревностных исполнителей закона, то обличая суемудрых нарушителей его.
   Он предлагал Своё учение и в продолжительных беседах с книжниками и учителями закона, и в доступных для детского и народного понимания притчах, как бы во исполнение древняго пророчества (Псал. 77:2); в самом же деле для того, чтобы глубже и сильнее запечатлеть Свои слова в сердцах простого народа, ищущого прежде всего наглядности и общедоступности в учении своих учителей.
а) О сеятеле и семени.
   В тот же день, выйдя из дома, в котором Он остановился, находясь в Капернауме, Спаситель направился к берегу Галилейского моря, но народ вновь начал собираться вокруг Него, так что Иисус Христос вынужден был войти в лодку, и из неё стал поучать народ притчами.
   Желая показать действие евангельской проповеди на сердца людей, Он говорил о том, как сеятель сеял в поле семена, и как одни из них упали при дороге и были потоптаны прохожими и выклеваны птицами; другия упали на каменистую почву и, взошедши, были пожжены Солнцем; третьи попали в терние и, когда возросли, были заглушены им; наконец, четвёртыя пали на добрую землю и дали обильный плод в 100, 60 и 30 крат.
   Указав ученикам — по их вопросу — причину приточного или прикровенного способа наставления Своих слушателей в огрубении сердца и намеренном упорстве людей, Он предлагает им значение притчи, сравнивая Себя с сеятелем, учение Своё с добрым семенем, а сердца людей и их восприемлемость — с различными почвами. Затаптывание семени на пути прохожими и выклёвывание птицами приписывает диаволу, иссушение на каменистой почве — непостоянству и недостатку терпения во время скорбей, заглушение корня другими растениями — житейским заботам; а прорастание доброго семени — вниманию и охотному принятию Слова Божия.
    1. Притча — παραβολ?, иносказательное повествование, в котором, под образом действительного или вымышленного события рассказывается, с целью наставления, о другом действительном событии или действии. В этом смысле она сходится с басней и по образу замысла и по цели; но вместе с тем притча резко отличается от басни:
    а) Тем, что говорит о предметах мира духовного и предлагает истины нравственно-религиозныя; басня предлагает истины житейская и практическая, не религиозныя.
    б) В притче неудобна и недопустима ни шутка, ни насмешка, ни остроумие; басня сильна остроумием, занимательна шутливым тоном, страшна насмешкой.
    в) В притче предметы сохраняют свои естественныя отношения, и если берутся из мира животных или растений, то не меняют своих правильных отношений к человеку, как в притчах о пастыре и овцах, о неводе и рыбах, о зерне горчичном и прочем; в басне животным и неодушевлённым предметам приписываются неестественныя свойства и действия. В Священном Писании только две басни: о деревьях, избравших себе царём терние (Суд. 9и далее), и о тернии, просившем у кедра в замужество своему сыну дочь его (4 Цар. 14:9); но они принадлежат не священным писателям, а людям практическим, и содержат практическия истины, а потому не имеют никакого сходства с притчами Спасителя. То, что называется притчей в книге Притчей, а иногда и в Новом Завете (врачу, исцелися сам!), есть собственно пословица — παρο?μια, и заключает лишь результат наблюдения и житейской мудрости народа, имеет значение практическое и выражает одну простую мысль, только намёк на притчу в собственном смысле.
   Есть ещё в Новом и Ветхом Завете и аллегории, которыя имеют сходство с притчами. Но в аллегориях внутренний смысл не отделяется от внешняго образа и близко соединяется с ним, так что может быть легко заметен без объяснения; например у пророка Исаии аллегория о винограднике, перенесённом Богом из Египта; в Новом Завете притча Спасителя о виноградной лозе и ветвях, о двери и тому подобное. Сюда принадлежат и краткия сравнения Иисуса Христа о духовном рождении, о свете, об источнике воды и прочее. В притче смысл сокрыт, так что его не легко разгадать. Этим объясняется различие святоотеческих толкований на притчи, оставленныя в Священном Писании необъяснёнными.
    2. Употребление притчей объясняется наклонностью Восточных народов, и в частности Иудеев, к наглядному и образному способу выражения своих мыслей, чему способствовало богатство и разнообразие внешней природы; а значение приточного обучения открывается из того, что сказанное в притче могут принять все без различия в степени понимания и образования слушатели; как наглядное, оно скоро может быть усвоено и дальше сохранено; как не явно высказанное может только возбуждать мыслительную деятельность и скорее может быть истолковано приспособительно к понятиям и взглядам всех.
   Иисус Христос присоединяет ещё одну причину приточного изложения Своего учения — это ослепление Иудейского народа. Желая подействовать и на эту огрубевшую массу, Иисус Христос предлагает притчу, чтобы она своим незаметным влиянием предрасполагала к усвоению высоких нравственных истин сразу не удобопонятных для целой массы. Отвечая ученикам на вопрос: почему Он говорит народу в притчах — Иисус Христос сказал, что им дано, то есть они достойны и способны ведать тайны Царствия Небеснаго, а другим этого не дано — и приводит слова пророка Исаии (6:9—10), которыя указывают на черезвычайное огрубение израильтян и явное нежелание видеть и слышать истину, чтобы под влиянием услышанного не обратиться.
   Видно, следовательно, желание всегда оставаться в подобном состоянии. Эти выражения представляют как бы нежелание Божие, чтобы эти люди наконец сознали свою нечистоту и исправились; но подлинный текст не позволяет так думать о Боге. Здесь Иисус Христос как бы хотел показать ученикам пример того, как приемлется Слово Божие сердцами людей и каких плодов можно ожидать с одной стороны от окаменелых сердец массы израильского народа, и с другой — от умягчённых сердец Апостолов.
    3. На том основании, что Иисус Христос объясняет значение притчей Своим ученикам наедине, а для народа оставляет их не разъяснёнными, некоторые полагали, что в учении Иисуса Христа, как и у древних языческих философов и основателей Иудейских религиозных сект, есть различие между эзотерическим и экзотерическим учением — то есть думали, что одно Он предлагал народу, другое — избранным ученикам; одни знали немногое из Его учения, другие были посвящены во все тайны и глубины его.
   Но такое мнение несправедливо, потому что различие между учением, передаваемым народу, и тем, которое раскрывалось ученикам наедине, состояло только в относительной полноте и ясности; одним предлагалось менее пространно и прикровенно, другим — обширнее и яснее; но это зависело от степени восприемлемости слушателей, а не от различия предметов. Кроме того, и такое различие в сообщении истин было только временное. То же учение, которое сначала предлагалось только избранным ученикам, впоследствии в полноте и ясности предлагается всем без различия, и как среди ближайших учеников Христовых, так и вообще в Церкви никогда не было и речи о каком-нибудь тайном, сокровенном учении. Только у некоторых еретиков, например, у гностиков, были какия-то тайныя глубины, по справедливости названныя у Апостола сатанинскими (Апок. 2:24).
б) О плевелах.
   В другой притче Иисус Христос представляет, как к тому же доброму семени, в отсутствии господина, враг его присеял плевелы (семена сорных и негодных трав) и как господин, узнав о том через своих верных слуг, не позволил им исторгать плевелы раньше жатвы, чтобы не повредить корней доброго семени, а по наступлении жатвы повелел жнецам собрать плевелы в связки и сжечь огнём, а добрыя семена собрать в житницы.
   Этот сеятель есть Сам Иисус Христос, а враг Его — дьявол. Оба они сеют в мире свои семена, и как Сыны Царствия, так и сыны диавола растут на одном поле, щадимые долготерпением и мудростью Промыслителя мира до дня кончины мира. Тогда Ангелы ввергнут плевелы в огонь вечный, а в житницах Отца Небесного добрыя просияют как Солнце.
    Примечание. Чтобы не повредить вместе с плевелами и добрых растений, Господь запрещает исторгать их: прекрасное успокоение для тех, которые возмущаются слишком сильным распространением зла и злых! Господь медлит наказанием их, чтобы не пострадали и добрые. Но где одни плевелы или очень много их, внимательный господин жатвы истребляет их.
в) О семени, которое растёт само по себе
   В третьей притче Иисус Христос показывает, как посеянное человеком зерно всходит, растёт и созревает, помимо воли и наблюдения человека, который в это время может спать и заниматься другими делами, и только когда созреет жатва, он посылает жнецов, чтобы собирать плоды. Этим Иисус Христос показывает, что как зерно, предоставленное самому себе, действием одних сил природы, развивается и достигает зрелости, так и Слово Божие, павшее в душу человека, действием сверхъестественных сил Божиих, помимо воли и сознания человека, совершает в нём спасительный переворот и приносит святые плоды.
    Примечание. Эта притча приводится только у Евангелиста Марка (4:26—29).
г) О зерне горчичном и о закваске.
   Действие проповеди Своей на сердца людей и распространение Царства Божия на Земле Иисус Христос изобразил в двух притчах:
    1. Под видом малого зерна горчичнаго, которое, несмотря на свою относительную малость, даёт большое растение, под которым могут укрываться птицы Небесныя; и
    2. Под видом закваски, которую женщина вложила в три меры муки, и всё тесто взошло.
   Эти две притчи Иисус Христос оставил без объяснения, но смысл их уже был сам собой понятен ученикам после того, как были объяснены две первыя притчи. Как зерно горчичное — малое и едва заметное для глаз, будучи посеяно, делается большим деревом, так и Царство Божие на Земле, первоначально малое и незаметное, со временем расширилось, возросло в великое сеннолиственное дерево, под которым ищут защиты и покрова многие народы Земли: так и слово Божие, запавшее в сердце человека, мало-помалу возрастает в душе его в великое дело, покоряет себе мысли и чувства человека. Или как закваска мало-помалу заквашивает всё тесто; так и проповедь слова Божия овладевает всем существом человека и делает его верным хранителем благодатного семени.
   Название горчичного семени в Евангелии принадлежит растению, отличному от нашей горчицы. Оно действительно черезвычайно мало, но вырастающее из него растение достигает величины дерева и очень легко может служить для укрывательства Небесных птиц; живёт несколько лет.
д) О сокровище и о жемчужине.
   Высокое значение Царства Божия для человека и необходимость особенных действий со стороны его к достижению Царства Божия выражено в притчах о сокровище, которое сокрыто в поле и ради которого нашедший его человек продаёт всё имущество, чтобы иметь возможность купить поле, где найдено сокровище, и в притче о драгоценной жемчужине, которую купец приобретает ценой всего своего имущества.
   Смысл сих притч таков, что Царствие Божие есть для человека высочайшее и драгоценнейшее благо, и что для приобретения его человек не должен жалеть ничего.
е) О неводе.
   Ещё подобно Царство Божие неводу, который, будучи закинут в море, извлекает на берег множество рыб — и больших и малых, и первые из них собираются рыбаками в сосуды и сберегаются, а последние выбрасываются вон.
   Смысл этой притчи определил Сам Иисус Христос, сказав, что так будет в скончание века: изыдут Ангелы и отлучат злых от среды праведных. Посему невод есть учение Христово, рыболовы — Апостолы, море — мир, рыбы разного рода — люди, уловляемые проповедью Апостолов: Иудеи и язычники, фарисеи и мытари, праведники и грешники; отделение хороших рыб от худых есть Страшный Суд по кончине века. В конце Спаситель говорит, что всякий книжник, научившийся Царствию Небесному, подобен человеку домовитому, который выносит из своей сокровищницы и старое и новое.
   Под книжником здесь разумеется в самом обширном смысле всякий сведущий в Священном Писании Ветхого Завета, какими были и ученики Христовы, хотя они были люди не книжные. Иисус Христос Своим замечанием хочет выразить ту мысль, что ученики, зная учение Ветхого Завета о Царстве Мессии и теперь от Него научившись, в чём должно состоять это Царство Небесное на Земле и как его достигать — они должны уподобиться добрым хозяевам, которые с благоразумием и предусмотрительностью употребляют на пользу другим и себе и старое, и новое, хранящееся в их кладовых. Так и они, сделавшись истинными книжниками — то есть проповедниками Царства Божия, должны благоразумно износить из сокровища своего сердца и ветхозаветное и новозаветное учение о Царстве Небесном.

Иисус Христос в земле Гадаринской

   (Мк. 4:35-41; 5:1—20; Лк. 8:22-39; Мф. 8:18-34).
   После продолжительной беседы с народом на берегу моря и с учениками в доме, Иисус Христос вечером того дня пожелал переправиться на другой берег моря, чтобы удалиться от массы народа, жаждавшей слушать Его и теснившейся около Него. Не укрываясь от истинно ищущих Его слова и наставления, Он убегал земной славы и удалялся от тех, которые шли за Ним ради славы и из разсчётов земных, корыстных.
   Такие взгляды, не совсем чуждые и ближайшим ученикам Иисуса, были более опасны, чем явное неверие, и потому Иисус Христос удалял таких последователей от Себя или указывал неправильность их взглядов на Царство Божие и на последование за Христом. Так, книжнику, желающему следовать за Ним — вероятно с целью наследовать Царство Божие ещё тут, на Земле — Он объявляет, что Сам не имеет даже того, что имеют птицы Небесныя и звери земные — то есть не имеет ни дома, ни приюта, а потому заранее разочаровывает корыстолюбивого книжника. Другому, напротив не дозволяет проститься с родными и даже похоронить своего отца, показывая, что идущий в Царство Божие, как добрый земледелец, не должен оглядываться назад, не должен заботиться о смертных делах, о том, что безжизненно и мертво, а прямо и неуклонно должен идти к жизни, вслед за Призывающим.
   Эта противоположность ответов согласна была с внутренним расположением готовившихся последовать за Иисусом Христом и показывала в Отвечающем сердцеведение — а для последователей служила прекрасным правилом и побуждением прежде испытать себя и потом идти за Христом.
1. Неимение места, чтобы подклонить главу, показывало крайнее уничижение Сына Человеческого и таких образом изобличало ложное мнение Иудеев о Мессии, как земном царе, обладателе обширных и великолепных владений. 2. Остави мертвым хоронить своих мертвецов — речь образная, хотя и сказанная по случаю действительного события. Ученик, просивший позволения хоронить своего отца, очевидно, хотел служить и своим прежним привязанностям и своей просьбой о дозволении показывал, что он считает новыя связи выше и важнее старых. Это обнаруживало в нем колеблемость, раздвоение; а потому и ответ Иисуса Христа кажется слишком строгим и суровым. Утишение бури на море
   (Мф. 8:23-27; Мк. 4:35-41; 8:22—25)
   Своё удаление из Капернаума Иисус Христос ознаменовал новым чудом. Переправляясь с учениками на другую сторону озера, Он заснул на корме на возглавии, а между тем поднялась большая буря, волны заливали корабль, так что он уже погружался в воду. Привычные к бурям и волнам, ученики Христовы на сей раз испугались; в их душе тоже поднялась буря помышлений сумнительных.
   Опасаясь погибнуть, они разбудили спавшого Учителя, прося о помощи. Иисус Христос, пробудившись ото сна сначала утишил бурю душевную, упрекнув учеников в маловерии, потом запретил ветрам и морю, и — по слову Его — быст тишина велия на море, так что бывшие в корабле, поражённые чудом, в недоумении вопрошали: Кто есть Сей, яко и ветры и море послушают Его?
   В утишении бури Иисусом Христом сказалась древняя власть человека над Землёй и Ея стихиями и возстановление этой власти Иисусом Христом, а в упрёке Своим ученикам в боязливости указан и путь к достижению такой власти над Землёй, именно в вере (Мф. 17:20), ученики названы боязливыми и маловерными, потому что знали из многих опытов силу Иисуса Христа и несмотря на то, в Его присутствии страшились, что могут погибнуть, ибо считали, что погружение Спасителя в сон было забвением Его о них. Это же чудо должно служить для последователя Христова указанием на то, что не нужно бояться восстающих на него бурь житейских, но с твёрдой верой надеяться, что Господь сохранит его от погибели. Вместе с тем следует помнить, что самая большая опасность для верующого есть его собственное сомнение: сумняйся, — по свидетельству Апостола, — уподобися волнению морскому, ветры возметаемому и развеваемому (Иак. 1:6).
   Разность в сказании об этом событии у Матфея и у других евангелистов зависит от того, что евангелисты берут разные моменты события. Матфей говорит, что Иисус Христос, пробудившись, прежде упрекает учеников в неверии, потом утишает бурю; Марк и Лука говорят прежде об утишении бури, потом об упрёке Иисуса Христа ученикам в неверии. Из чего видно, что и после того, как утихла буря, Иисус Христос повторил и продолжал Своё обличение ученикам, так как под влиянием страха немногие, вероятно, были способны понять силу и значение этого упрека; а когда миновала внешняя опасность, тогда стали более внимательны к обличению Учителя.
   Матфей, очевидец чуда и непосредственно слышавший обличение Учителя и видевший действие Его мощного слова на стихию, передаёт нам сам момент чуда, тогда как Марк и Лука, передающие событие по рассказам очевидцев, старались сохранить все подробности его, не держась в этом случае строгого порядка событий.
Исцеление бесноватых
   (Мф. 8:28-34; Мк. 5:1-20; Лк. 8:26-39).
   В земле Гадаринской или Гергесинской (известной ещё Страбону своими горячими источниками), лежащей на Восточном берегу Галилейского озера, Иисуса Христа встретили два бесноватых, которые отличались неукротимой лютостью. Эти несчастные, мучимые бесами, рвали на себе платье, разрывали железныя цепи, которыми думали их связать и удержать, убегали в пустыню, скрывались в пещерах (гробах), бились о камни и наводили страх на проходящих, так что не мощи никому минути путем тем. Но Иисус Христос, несмотря на вопли бесов, изгоняет их из людей, хотя в одном из них был целый легион, и повелевает им, по их просьбе, войти в свиней, от чего свиное стадо бросается в воду и все погибает в волнах озера. Узнав от пастухов о гибели стада, устрашённые жители Гадары просят великого Чудотворца оставить их страну, и Он, удаляясь оттуда, оставляет им проповедников Своей славы в лице исцелённых бесноватых.
   В рассказе о Гадаринских бесноватых евангелисты дают нам приметить:
    а) Необыкновенную лютость бесноватых, особенно одного из них, на котором исключительно и останавливают своё внимание евангелисты Марк и Лука, даже не упоминая о другом товарище его несчастья;
    б) Признание бесами в Иисусе Христе Сына Божия и предуведение ими своей будущей участи;
    в) Исцеление самих бесноватых, обнаружившее в одном из них присутствие целого легиона бесов;
    г) Просьбу бесов и повеление Иисуса Христа идти им в стадо свиное;
    д) Просьбу жителей Гадары к Иисусу Христу удалиться из их страны;
    е) Просьбу исцелённого бесноватого идти за Иисусом и повеление Иисуса оставаться в стране и проповедовать о своём исцелении.
    а) Бесы вопиют: что нам и тебе, Иисусе, Сыне Божий? Пришел еси семо прежде времене мучить нас? Это невольное признание присутствия в Иисусе Христе Божественной силы — неоднократно испытанной самими бесами при изгнании из одержимых ими — есть не что иное, как повторение общого верования людей, видевших чудеса Спасителя; но оно не могло быть прямым и уверенным признанием бесами в Иисусе Христе действительного Сына Божия, потому что никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12:3) и потому что тайна явления Сына Божия в лице Иисуса, по учению Святых отец была сокрыта от диавола до времени сошествия Его в ад.
   Мучением бесы называют ограничение их власти над людьми, а прежде временным называют такое ограничение потому, что оно должно было совершиться прежде победы Семени жены над их владыкой и прежде окончательного осуждения их на последнем Суде. Из чего видно, что бесы веруют слову Господа Судии, проклявшого древняго змия и обещавшого поразить его в голову, и трепещут (Иак. 2:19), страшась Его пришествия на Землю, как для победы над диаволом, так и для Суда над ним и аггелами его.
    б) Многие из современных врачей и мыслителей считают невозможным присутствие злых духов в человеке, и упоминаемые в священных книгах и других повествованиях беснования относят к разряду эпилепсии, сумасшествия и вообще душевных болезней. Исцеления же от этих болезней заклинаниями, молитвами и тому подобным относят к числу тех удачных приспособлений, которыя употребляются некоторыми искусными врачами с целью подействовать на воображение больного, и которыя состоят в том, что врач, по-видимому, признает действительность страдания больного от известной причины и соответственно мнимой болезни употребляет лечение, устраняющее болезнь; например, из человека, воображающаго, что у него в желудке или в голове сидят гады, вынимает воображаемых животных; из мнимо бесноватых изгоняет бесов и тому подобное.
   Но рассказываемое евангелистами исцеление бесноватых служит прямым опровержением такого мнения. Этот случай сильнее других случаев убеждает нас в действительности вселения бесов в людей и в невозможности исцеления их посредством приспособления к народным понятиям и воззрениям на эти болезни и убеждениям самих больных. Упоминаемые здесь несчастные, мучимые бесами, обнаруживают страшную нечеловеческую силу, живут вдали от жилищ Человеческих и, без сомнения, не слышали и не знали об Иисусе и Его чудодейственной силе; но при первом появлении именуют Его Сыном Божиим, говорят об аде и муках в нём.
   Далее, изгоняемые бесы просят позволения войти в стадо свиное и, что особенно важно, действительно входят в животных и губят целое стадо. Если и можно предположить, что бесноватые только воображали, что в них живут бесы, а на самом деле только страдали особым видом умопомешательства (daemonomania), то уж вовсе нельзя признать, чтобы и животные могли заразиться такой болезнью.
    в) Бесы просят о дозволении им войти в стадо свиней — или потому, что нечистым существам более прилично было поселиться в нечистых животных, или потому, что они хотели истреблением стада Гадаринцев причинить досаду жителям и помешать проповеди Иисуса среди них.
    г) Разведение стад нечистых животных было запрещено Законом Моисеевым, и потому, если в стране Гадаринской были свиныя стада, то они или принадлежали язычникам, которых было много в Десятиградии, или вернее, принадлежали Иудеям, которые вели выгодную торговлю сими нечистыми животными, за что и были наказаны лишением самих животных. Евангелист прямо говорит, что выходил к Иисусу весь народ — то есть и язычники и Иудеи.
    д) В просьбе жителей Гадары слышится не столько страх присутствия Божественного Чудотворца, подобный страху Симона, просившого некогда Христа уйти от него, яко муж грешен есмь (Лк. 5:8): сколько страх потери всего имущества, если Чудотворец дольше останется у них.
    е) При удалении из Гадаринской страны Иисус Христос оставляет исцелённого больного проповедником совершенного Им чуда, чтобы он служил живым упрёком за отвержение ими Божественного Учителя из-за корыстных целей. В чуде исцеления Гадаринского бесноватого можно видеть образ Божественного посещения Господом нашей души. Одно появление Его часто освобождает её от легиона страстей и от влияния злого духа. С другой стороны, лишение некоторых земных благ — часто нечистых и незаконно приобретённых — вместо покорности Промыслу Божию, вызывает во многих сожаление о потерянном и отгоняет от человека благодать Божию.
   Будучи недовольны потерей своих стад, но в то же время страшась раздражить (судя по-человечески) великого Чудотворца своим неудовольствием на Него за отнятие имущества, жители Гадары просят Иисуса удалиться от их пределов. Как часто своекорыстные разсчёты и личныя неудовольствия лишают многих возможности наслаждаться присутствием и произведениями великих людей и входить с ними в ближайшия отношения!
Воскрешение дочери Иаира и исцеление кровоточивой жены
   (Мф. 9:18-26; Мк. 5:22-43; Лк. 8:41-56).
   По возвращении Иисуса Христа обратно на Капернаумский берег, народ тотчас стал собираться вокруг Него со всех сторон. В это время к Нему подступил начальник синагоги Иаир и просил его прийти к нему в дом для исцеления его больной 12-летней дочери.
   На пути следования к Иаиру, окружаемый множеством народа, жаждавшого слышать Его учение и еще больше желавшого видеть Его чудеса, Он слышит силу, исшедшую из тела Его от чьего-то прикосновения, и спрашивает учеников Своих, кто прикоснулся к Нему. Ученики сначала предполагали простое угнетение от народа; но Иисус Христос подтвердил, что к Нему прикоснулся кто-то. Тогда открылось, что одна женщина, 12 лет страдавшая кровотечением и истощившая без пользы для себя всё имение на излечение от болезни, сказала сама в себе: аще токмо прикоснуся риз Его, спасена буду, и, прикоснувшись, тотчас почувствовала себя исцелённой. Открыв народу силу веры кровоточивой женщины и утвердив её в надежде здравия, Иисус Христос продолжал путь к дому Иаира, откуда между прочим уже дошла до отца печальная весть о смерти больной дочери и предположение о безполезности прихода великого Целителя для спасения больной. Но Иисус Христос, исцелением кровоточивой возбудивший в сердце Иаира веру в Себя, уверил его, что дочь его будет спасена.
   Прийдя в дом начальника синагоги и удалив всех, кроме родителей умершей и трёх свидетелей из учеников Своих — Петра, Иакова и Иоанна — Он воздвигает от сна смерти умершую девицу и повелевает, в удостоверение её совершенного выздоровления, дать ей есть, чем приводит всех в изумление — как тех, кои смеялись над Его уверением, что девица не умерла, но спит, так и тех, кои услышали о чудесном событии.
    1. На пути к дому Иаира теснили Иисуса и касались Его одежды; но только одна кровоточивая получила исцеление от прикосновения к краю ризы Его, потому что прикоснулась к ней с верой. Прекрасное доказательство того, что только для веры всё возможно; а вместе доказательство и того, что Божественная сила подаётся верующим не только видимым духовным образом или непосредственным действием Самого Бога, но и через освящённые от Него предметы, через видимыя посредства, как-то: одежды, иконы, освящённую воду, масло и прочее.
    2. Нисшествие целительной или чудодейственной силы не может быть истечением магнетическаго, электрического тока или нисхождением другой какой-либо физической силы — как думали некоторые — потому что оно не происходило от физического прикосновения других лиц, а только от прикосновения верующей женщины. Оно служит только метафорическим выражением провидения Иисусом Христом тайного прикосновения к Нему и полной готовности Его помогать всем прикасающимся к Нему с верой и надеждой.
    3. Насколько Капернаумский сотник представляет нам образец веры твёрдой, а кровоточивая — веры смелой: столько Иаир являет нам пример веры слабой и колеблющейся. Но Иисус Христос, пришедший укрепить ослабевающее и восполнить оскудевающее, не гнушается и такой верой и возвышает её до степени веры твёрдой и дерзновенной.
    4. Смерть дочери Иаира Иисус Христос, вопреки общему мнению присутствовавших в доме Иаира, называет сном, потому что по отношению к будущему воскресению смерть не что иное, как успение; но нельзя думать, чтобы это был действительный сон, ошибочно принятый за смерть. Безнадёжное состояние больной, не оставлявшее сомнения в печальном исходе болезни, общее уверение всех бывших в доме, что больная умерла, не дозволяют думать, чтобы здесь могла произойти подобная ошибка. Если же Иисус Христос говорит о сне, то это потому, что намерен был воскресить умершую, что особенно видно из того, что Он говорит о ея сне тогда, когда ещё не видел больной. Удивление, обнаруженное свидетелями происшедшого в доме Иаира события, показывает, что и после воскрешения дочери Иаира они не переставали смотреть на предшествующее чуду состояние больной как на смерть, а не как на сон.
    5. Воскрешение дочери Иаира ставило Иисуса Христа в глазах народа израильского наряду с величайшими пророками Ветхого Завета — Илиёю и Елисеем — и показывало приближение того времени, когда страшный приговор Божественного правосудия — смертию умреши должен был смениться отрадным обетованием, что всяк веруяй в Него не умрет во веки; аще же и умрет, оживет (Ин. 11:26,25); а потому сие воскрешение, вместе с другими подобными случаями, служило предварением Воскресения Самого Иисуса Христа, так и уверением всеобщого последняго воскресения, по слову Того же Христа.
    6. При воскрешении дочери Иаира присутствуют только родители умершей и три ученика Иисуса — или потому что были сильнее верой (а только вера делает человека способным видеть чудеса), или потому, что Иисус Христос не хотел, бы это дело оставалось без свидетелей: так как при устех двою или триех свидетелей станет всяк глагол (Втор. 19:15).
Исцеление двух слепых, бесноватого немого и других больных в Галилее
   (Мф. 9:27-38)
   Воскрешением дочери Иаира ещё не кончился этот день, полный чудес. Едва вышел Иисус Христос от Иаира, как за Ним последовали двое слепых, прося у сына Давидова исцеления своих очей, и Он потребовал от них веры Себе, даровал им прозрение и запретил при этом разглашать о чуде; они же напротив, разгласили о сем по всей стране.
   Вслед за сим Иисус Христос изгнал беса из одного немого, и немой стал говорить. Народ удивлялся всем этим чудесам и прилагался к Иисусу, а фарисеи старались подорвать доверие народа к Нему нелепой молвой, что Он о князе бесовстем изгонит бесы.
   Оставленный своими руководителями или, лучше, ведомый по ложному пути, народ представлял собой расточенное стадо овец, не имущее пастыря и привлекал к себе милосердное сожаление Того, Кто как добрый Пастырь явился собрать расточенных и ввести их во двор овчий. Многа убо была жатва среди этого народа, но делателей мало. Итак, молитесь, — говорит Он Своим ученикам, — молитеся Господину жатвы, яко да изведет делатели на жатву Свою.
    1. Под именем сына Давидова у Иудеев времён второго храма разумелся Мессия. Он был собственно тот сын, о котором Давиду говорено было Богом через Нафана вдалеко (2 Цар. 7:12-16,19).
   Иудеи, соединяя все свои верования и чаяния с именем Мессии, любили обращать свои взоры к этому важному обетованию, данному Богом дому Давидову, и Самого Мессию называли сыном Давидовым. Таким образом, если теперь слепцы или другие Иудеи называли Иисуса сыном Давида, то очевидно не из лести и не потому только, что им было известно о происхождении Иисуса Христа из племени Давида, но потому что Он за Свои чудеса и учение, по их мнению, был достоин сей высокой чести: иначе, они не решились бы так легко играть самым священным в веровании их и всего народа именем сына Давидова, и не стали бы ожидать от простого учителя мессианских действий. Ожидание же слепцов получить от Иисуса прозрение, очевидно, основывалось на пророчестве Исаии (42:7; 61:1), возвестившаго, что Мессия придёт дать слепым прозрение.
    2. Возвращая слепым зрение, Иисус Христос сказал: по вере вашей будет вам. Это Он хотел показать им и всем, что только вера служит главным условием совершения чуда. Но отсюда было бы несправедливо заключать, что чудеса совершаются только перед очами веры и собственно составляют субъективное выражение взгляда верующого на обыкновенное явление: так что там, где обыкновенный человек видит простое естественное явление, для верующого там происходит чудо. Такое предположение несправедливо. Сколько бы слепой субъективно ни воображал, что он прозрел, но это воображение не сделает его зрячим
    3. Запрещение Иисуса Христа слепым разглашать о своём исцелении вызвано было желанием Его избежать суетной молвы о Себе, как чудотворце. Это же желание заставило Иисуса дать помощь слепым не на пути, а в доме, где вероятно было очень немного людей. Но слепые не послушались Его и стали разглашать о случившемся. К этому, конечно, побуждала их радость о получении исцеления — и может быть уверенность, что дела Божия открывати славно (Тов. 12:7).
    4. Нелепая клевета фарисеев на Иисуса Христа, будто Он силой князя бесовского изгоняет бесов, оставлена Им на сей раз без обличения — вероятно потому, что она распространяема была в народе тайно, в отсутствии Самого Чудотворца. В другом случае Иисус Христос (Мф. 12:24), разоблачает ея нелепость и ея богохульный характер.

Возвращение Иисуса Христа в Назарет

   (Мф. 13:54-58; Мк. 6:1-6)
   Хотя Иисус Христос ещё недавно подвергался на родине Своей нареканию и даже опасности быть сверженным с горы, Он не забывал Своего родного города — как потому, что был кроток и смирен сердцем и легко прощал обиды, нанесённыя Ему, так и потому что и здесь мог всегда найти последователей Себе даже между братьями Своими, которые до того времени ещё не веровали в Него. Впрочем на этот раз проповедь Его опять вызвала в Его соотечественниках те же недоумения относительно того: откуда Ему премудрость сия и силы? Опять Иисус Христос подтвердил, что несть пророк без чести токмо во отечествии своем, и опять так же мало веры в Него со стороны жителей Назарета, и так же мало чудес творится для них Иисусом.
   В Евангелиях и других новозаветных книгах неоднократно упоминаются братья и сестры Иисуса Христа; но это, конечно, дети Иосифа, мнимого отца Иисусова от первой его жены, а не от Марии, которая, по верованию Церкви, как до рождения Ею Иисуса, так и в рождении и по рождении пребыла Девой.
   Впрочем, некоторые думают, что сама Мария по праву жены Иосифовой, называлась даже после смерти Иосифа, матерью его сыновей, Иакова и Иосии (Мф. 26:56), хотя Она была только мачехой их. Но это не были двоюродные братья и сестры Иисуса Христа (α?ν??ιοι), как утверждают, вслед за Иеронимом, Феодорит, Августин и другие католические писатели; то есть это не были дети Клеопы, или Алфея, брата Иосифова, и Марии, сестры Богоматери, потому что они здесь прямо называются братьями (α?δελφο?) и, как видно из разговоров Назаретян, жили одним домом, составляли одно семейство с Марией, Матерью Иисуса, и первоначально с Самим Иисусом.
   Мнение Католических писателей основывается главным образом на отожествлении Иакова, брата Господня, с Иаковом Алфеевым — одним из 12 Апостолов — и на неправильном названии Иуды, сына Иаковля, братом Иакова, в том же лике 12-ти; причём само имя Клеопы считается за одно и то же с именем в Сирском и Иудейском языке. Но тожество это ничем не доказано. Притом же у Алфея еще был сын Левий, или Матфей, нигде не упоминаемый в числе братьев Господних; а если следовать мнению Католиков, то и он должен был принадлежать к их числу.
   Припомнив наконец, что, по свидетельству Иоанна (7:5), братья Иисусовы долго веровали в Него и тем менее могли войти в состав лика Апостольскаго, православная Церковь строго различает Иакова Алфеева и Иакова брата Господня (первого память 9 Октября, второго 23-го Октября), а равным образом Клеопу — одного из 70 Апостолов — от Алфея, у которого в Евангелии известны только сыновья.

Отправление Апостолов на проповедь

   (Мф. 10:1-42; Мк. 6:7-13; Лк. 9:1-6).
   Укрепив 12 избранных учеников Своих в вере в Себя, открыв им тайны Царствия Божия (Мф. 13:11), основываемого Им на Земле, Иисус Христос посылает их по два к погибшим овцам дома Израилева проповедовать приближение Царства Небесного и, в доказательство наступления его и разрушения царства диавола и греха, повелевает им исцелять все недуги и изгонять бесов, для чего даёт им власть над духами нечистыми. Как посланники Небесного Царя, как Раздаятеля высших благ и высших прав, они должны были подавать эти блага туне и не должны были заботиться ни о чём земном, необходимом для них, как для земных путников.
   При входе в город или селение они должны были отыскивать достойных людей и возвещать им и через них мир. Но при этом они не должны забывать, что являясь овцами среди волков и соблюдая меры благоразумной осторожности в случаях гонений на них, они не должны ничего опасаться за себя и за своё дело: Дух Отца Небесного будет глаголать в них в затруднительных случаях, и Бог Отец не попустит даже и одному волосу упасть с головы их. Впрочем, если бы кому пришлось исповедать свою любовь к Иисусу Христу, тот удостоится величайшей награды от Отца Небесного и, напротив, отрёкшийся от Христа будет отвергнут Им перед Отцом Небесным.
   Отсюда естественно выходит, что любовь к Богу должна быть выше всякой любви, и что кто примет их, не потеряет награды своей.
   Апостолы, как замечают евангелисты, пошли и проповедовали покаяние, указывая в нём средство для вступления в Царство Божие, и исцеляли больных, помазуя их маслом, чем доказывалось наступление этого Царства.
   В посольстве Апостолов на проповедь и в даровании им полной власти над духами нечистыми и над болезнями сказалось высочайшая власть Самого Иисуса Христа и превосходство Его перед всеми ветхозаветными пророками. Он не только Сам проповедует и совершает чудеса, но и другим даёт эту власть, и они действуют во имя Иисуса Христа и притом в такой силе и обширности, как ни один из пророков, бывших до Него.
   В наставлениях, данных Апостолам, при отправлении их на проповедь, Иисус Христос показал не только предвидение проницательного Учителя, предугадывающаго, что с ними может случиться, но полное предопределение их судьбы, основанное на Божественном ведении свойств мира, в который они шли, и действия проповедуемого ими слова, которое, будучи живым и действенным, как обоюдоострый меч, должно пройти в каждом человеке до разделения души и тела, членов и мозгов (Евр. 4:12), и даже в семействах произвести разделение, которое должно кончиться враждой самых ближайших членов семьи к тем, которые примут это слово.
   Но тем не менее, ни затруднения в ответах перед судилищами, ни гонения Иудейских синагог и языческих властей, ни вражда родных, ни любовь к ним и к собственной жизни — не должны быть для Апостолов препятствием к проповеданию, а для мира к слушанию их слова, если ни те, ни другие не хотят лишиться высочайшей награды от Отца Небеснаго.
   Как Царство Божие первоначально должно было открываться в народе израильском — для того избранном и подготовлявшимся — так и проповедь о приближении сего Царства должна была быть предложена сынам Царствия, а потом уже от них, через них и после них, прочим народам. Посему, как Сам Иисус Христос говорит, что Он нест послан, токмо ко овцам погибшим дому Израилева (Мф. 15:24), так и ученикам Своим повелевал на путь язык не ити и во град Самарянский не входити, но ити паче ко овцам погибшим дому Израилева.
   Сие запрещение проповедовать язычникам и Самарянам объясняется:
    а) Недостаточностью подготовки самих проповедников, не убо бе пришёл в мир Дух Святый, Его же хотяху приимати веруюиии во Имя Его (Ин. 7:39); и Который должен был научить учеников и наставить их на всякую истину (Ин. 16:13;)
    б) Трудностью проповеди язычникам — не подготовленным откровениями, обетованиями и пророчествами к пониманию тайны воплощения Сына Божия — и Самарянам, ослеплённым предубеждениями против Иудеев (Лк. 9:52,53­Ин. 4);
    в) в особенности же предубеждениями самих Иудеев против язычников и Самарян (Ин. 7и беседа с Самарянкой Ин. 4), из опасения, чтобы сами Иудеи не отвергли проповедников, если бы узнали, что они ходят к отверженным, по их мнению, язычникам и нечистым Самарянам.
   Как проповедники мира и любви, Апостолы и продолжатели их дела должны при входе в город или селение приветствовать благословением мира, хотя и обычным у Иудеев, но только у проповедников Евангелия получившим своё настоящее значение, так как они только вносили в душу человека мир с самим собой и примирение с Богом. Но если приветствуемый не был достоин мира, то мир возвращался к Апостолам, то есть мирное благожелание оставалось недействительным, как бы возвращалось к благожелателям. Но самое большее наказание тем, кои не приняли Апостолов, было удаление их от негостеприимного дома или города и отрясение праха от ног их, как бы во свидетельство того, что между ними и отвергшими их нет ничего общего.
   Следствием же такого удаления должна была быть столь печальная участь, какая не постигла даже отверженные города Содом и Гоморру. Участь эта настолько несчастна, насколько Апостолы выше Лота — проповедника покаяния отверженным городам, и насколько условия узнания истины у Иудеев выше таких же условий в погибших городах.
   Апостолы не должны брать с собой в путь ничего, кроме посоха, то есть дорожной палки (Мк. 6:8) — жезла же, символа власти и чести, который может служить для нападения или защищения, не должны брать (Мф. 10:10).
   Посланники Евангелия должны отличаться свойствами, которыя ставили бы их выше мира, среди которого они посланы проповедовать, и которые обезпечивали бы успех самой проповеди. Так как люди враждебно должны были отнестись к ним — быть для них волками — то Апостолы, в противоположность им, должны отличаться кротостью и незлобием, как и Сам их Учитель (Мф. 11:29), быть овцами среди волков. Но при этом они должны быть благоразумными или мудрыми, как змеи, и невинными, или простыми незлобивыми — как голуби, чтобы, как замечает блаженный Иероним, по благоразумию избегать коварства, а по простоте не делать зла. Мудрость без простоты может превратиться в хитрость или коварство; простота без мудрости — в наивность.
   Змея поставляется в пример благоразумия, потому, как объясняют толкователи, что она в минуты опасности всем своим телом закрывает свою голову от ударов; или же потому, что каждую весну, как бы при начале новой жизни, она сбрасывает с себя ветхую кожу и является в обновлённом виде. По сему подобию, Апостолы должны употреблять все силы для защиты своей веры в Иисуса Христа — Главу Церкви — и совлекаться ветхого человека для начала новой жизни. Невинность же голубей ставится в пример, потому что, — по замечанию толкователей, — голуби отличаются постоянством взаимной привязанности и отсутствием всякого чувства хищничества в отношении к добыванию себе корма и враждебности к другим особям своей породы, тогда как такая враждебность часто замечается между самыми кроткими из птиц.
   Посылая учеников на проповедь, Иисус Христос не определяет ни пространства, которое они должны были обойти, ни времени, какое они должны были употребить на это обхождение городов Израилевых. Но конечный предел времени означен пришествием Самого Сына Человеческого в Царствии Своём: не имате скончати грады Израилевы, дондеже приидет Сын Человеческий. Но о каком пришествии здесь речь? Так как посольство Апостолов на проповедь было временное — пробное — и должно было окончиться еще при жизни Спасителя, то и обещаемое пришествие Его было лишь откровением славы Его, торжественным явлением Его народу Израильскому.
   Таким явлением, конечно, было Воскресение Его из мертвых. И потому смысл этого обещания Иисуса Христа будет такой: Вы ещё не успеете обойти всех городов Израильского царства, как наступит время торжественного проявления Божества Сына Человеческого в страдании, смерти и Воскресении Его.
   В виду же того, что в проповеди Апостолов предызображена Иисусом судьба проповедников всех времён, то в пришествии Сына Человеческого можно видеть и Второе Славное Пришествие Его на Суд над неправедными гонителями.
   И во-первых, это суд над Иерусалимом, который совершён рукой Римлян через 35 лет после крестной смерти Иисуса Христа, когда ещё Апостолы не успели обойти с проповедью всех городов Израиля, и во-вторых, Последнее Страшное Пришествие Иисуса Христа для Суда над всем Миром, когда проповедано будет Евангелие всей твари.
   При изображении будущей участи учеников, Иисус Христос представляет им в пример Свою собственную участь и замечает, что по естественному порядку вещей: несть ученик над учителя своего, ниже раб над господина своего, то есть участь учеников Иисуса Христа не может быть лучше участи их Учителя: аще господина дому веельзевула нарекоша, кольми паче домашния его (Мф.10:25). Третье утешение Апостолам в предстоящих им страданиях заключается в том что гонители, хотя бы простёрли свои гонения до убийства, не могут сделать им существенного вреда — то есть души не могут убить. И потому Апостолы должны бояться не их, но Бога, Который может и душу и тело ввергнуть в геенну огненную (Мф. 10;28­Иак. 4:12).
   Проповедуемое Апостолами учение Евангелия — будучи само по себе учением любви и мира — должно было возбудить против себя самую ожесточённую борьбу со стороны тех элементов, которые всегда были враждебны любви и истине. Потому оно должно было произвести разделение между самыми ближайшими членами семейства, должно было внести в мир не мир, но меч.
   Впрочем, это не означает, что само Христианство должно было обнажить меч для распространения и поддержки или защиты своего учения, как это случилось в магометанстве; но что против него будет поднят меч сильными мира сего. Христианство рождает не Савлов, но Павлов — не инквизиторов, но мучеников.
   Важность и высоту Своего учения Христос определяет важностью Своего лица — конечно, как Единородного от Отца. В таком Своём достоинстве Он, как породивший человека, давший ему жизнь и определивший его участь, пришедший ныне для его спасения, а в конце веков имеющий прийти для суда над ним — Он выше всех и всего для человека и должен пользоваться самой высшей и сильнейшей его любовью — больше чем отец или мать, больше, чем самыя дорогия для человека существа на Земле. И потому, забывший о таком значении для него Его Творца и Искупителя и любящий родителей или детей больше, чем Христа, тот недостоин быть Его учеником и последователем, тот недостоин тех Небесных благ или наград, которыя уготованы Христом для любящих Его.
   Вместе с любовью Сын Божий требует от верующих в Него взять крест свой и последовать за Ним. То есть, любящий Христа, подобно Ему Самому, ради Его и из подражания Ему, должен обречь себя на все страдания и лишения и быть готовым к терпеливому перенесению их. Иначе, он не будет достоин Христа, как не любящий Его.
   Несение Креста составляет такую трудную обязанность, на исполнение которой не у всякого достанет решимости; между тем исполнение её составляет одно из необходимых условий спасения, так что обретый душу свою - сберегающий жизнь свою, щадящий себя для настоящей временной жизни — погубит душу свою в будущей вечной жизни; и наоборот, иже погубит душу свою Мене ради, кто не пощадит и жизни своей для Христа, тот обрящет душу свою, обрящет для нее спасение в будущей жизни.
   Первая проповедь Апостолов была о покаянии, как и Иоаннова, потому что они только уготовляли путь Христу и Его Евангелию, только изглаждали стропотная в пути гладки, только исправляли искривлённое, и притом лишь в Израиле, который давно подготовлялся к принятию Мессии. После совершения Иисусом Христом Дела Спасения, после сошествия Святого Духа, они уже будут проповедовать и Евангелие (­радостную весть) о Спасителе и Спасении.
   Евангелист Марк свидетельствует, что Апостолы, обходя города и селения Израильския с проповедью, мазаху масло многи недужныя и исцелеваху. Это ясное указание на употребление елея с молитвой и верой для исцеления больных, которое впоследствии послужило основанием для таинства Елеосвящения (­Иак. 5:14).

Смерть Иоанна Крестителя

   (Мф. 14:1-12; Мк. 6:14-39; Лк. 3:19-20; 9:7—9).
   Иоанн Предтеча окончил свою проповедь о Христе, а с ней и своё земное течение. Но Промыслу угодно было, чтобы он благовестил и сущим в аде душам ветхозаветных праведников Бога, явльшагося плотию и вземлющого грехи мира. Слуги диавола были избраны орудием для того, чтобы низвести Иоанна во гроб и во ад.
   Иродиада — жившая в незаконной связи с братом своего мужа, Иродом Антипой, тетрархом Галилеи и Переи — желая отомстить Иоанну за его обличения (и, может быть, даже опасаясь, чтобы его обличения не повели к расторжению ея союза с Иродом), давно искала смерти Иоанна. И вот, воспользовавшись днём рождения Ирода как удобным случаем для осуществления своей коварной мести, и через свою дочь — угодившую Ироду пляской — вместо легкомысленно обещанного им полцарства испросила от него на блюде голову Иоанна Крестителя.
   Ирод, хотя и смутился необычайностью просьбы и опасением убивать пророка, но ради данной перед возлежавшими с ним клятвы, повелел буквально исполнить нечестивую просьбу нечестивых женщин.
   Глава ея обличителя была на блюде принесена к плясунье и передана ея матери для поругания, а тело с честью погребено учениками Иоанна и о смерти его возвещено Иисусу Христу. Голос вопиявшого в пустыне умолк, но голос совести, вероятно, не раз ещё обличал нечестивого кровосмесника в его злодейском поступке с праведником. Молва о чудесах Иисуса Христа, достигшая Махерунта, заставила Ирода подумать, что обезглавленный им воскрес и творит такия чудеса. И потому он искал увидеть и погубить Иисуса, но Иисус, узнав о смерти Своего Предтечи, удалился от Галилеи в пустыню.
    1. Указание Иосифа Флавия (Древн. 18:5,2) на политическую причину смерти Иоанна — то есть на опасение Ирода, чтобы проповедь Иоанна не нарушила спокойствия государства — могло быть пущено в народ самим Иродом или его приверженцами с целью оправдания себя и перед народом и перед Римским Правительством в преступной казни человека, который не сделал ничего худого. Подобное же оправдание придумывали впоследствии и первосвященники Иудейские, искавшие убить Иисуса (Ин. 11:47-53) — с тем различием, что в Иудее, и в особенности в самом Иерусалиме (главной резиденции Римского прокуратора), нельзя было так свободно, даже и под предлогом политической вины казнить человека, как это сделал Ирод в Перее, в отдалённом Махерунте. В указании же политической вины Иоанна лежит и объяснение того, что Ирод мог казнить человека, не произведя над ним хотя фиктивного суда.
    2. В церковных песнопениях изображается, что Иоанн сошёл во ад, чтобы там проповедать о пришествии Мессии на Землю. Это верование основывается на том, что до сошествия Христова во ад все души праведников находились там в ожидании пришествия Спасителя.
   Сошествие туда же и души Иоанна было для томившихся во аде праведников предвозвещением скорого их освобождения от уз ада.

Насыщение пяти тысяч человек пятью хлебами

   (Мф. 14:13-21; Мк. 6:30-44; Лк. 9:10-17; Ин. 6:1-13).
   Насыщая души слушателей Своих словом Божиим, Иисус Христос насыщал иногда и тела их чудесным хлебом. Так, однажды, в пустынном месте, вблизи Вифсаиды, по ту сторону Галилейского озера, когда последовавшия за Ним толпы народа проголодались, Он повелел Своим ученикам дать им хлеба; но у них, как и у следовавшого за Ним народа хлеба не было, и только у одного мальчика нашлось пять ячменных хлебов и две рыбы. Однако, Тому, Который из ничего мог сотворить необъятный мир, достаточно было и сих немногих и малых хлебов и рыб, чтобы насытить ими огромную массу народа, для насыщения которой нужно было хлеба, по мнению учеников, по крайней мере, на 200 динариев.
   Повелев народу возлечь на траве, Божественный Питатель благословил Бога и, преломив хлебы и рыбы, давал ученикам Своим, а они раздавали народу. По благословенно Божию, 5000 человек, не считая жен и детей, были насыщены чудесным хлебом, и ученики могли еще собрать остатков 12 корзин — то есть в несколько раз больше того количества, какое находилось у мальчика до совершения чуда.
    1. Из множества чудес Иисуса Христа — о которых упоминают евангелисты — чудесное насыщение 5000 пятью хлебами подробно рассказывается всеми четырьмя Е?ангелистами, что одно подтверждает несомненную достоверность чудесного события. С другой стороны, это подтверждается и словами Спасителя, Который неоднократно ссылается на это чудо (Мф. 16:9; Ин. 6:26).
    2. Попытка рационалистов объяснить насыщение пятью хлебами 5000 человек не чудом, а умением Иисуса заставить народ обнаружить скрываемый в носимых им сумках и мешках запасной хлеб, противоречит прямому утверждению учеников Христовых, что ни у них, ни у народа нет хлеба; а Апостолы говорили это не наобум. Притом, если бы действительно было так, как представляют рационалисты, то Иисус Христос отнюдь не мог рассчитывать на то, что те люди, которые раз сказали, что у них нет хлеба, вынут свой спрятанный хлеб и станут и сами есть и с другими делиться. Тогда нужно предположить какое-то общее соглашение всего народа намеренно скрыть имеющейся хлеб от Иисуса, чтобы таким образом или поставить Его в затруднение или заставить Его произвести чудо. И как же один мальчик не скрыл своего запаса?
    3. Рассказывая о чудесном умножении хлебов, Иоанн упоминает, что пять хлебов и две рыбки нашлись у одного мальчика, чем показывается малость и полная недостаточность для насыщения даже пяти человек, а не 5000. Собрание же 12 корзин кусков ещё более подтверждает важность чуда.
    4. В жизни последователей Христовых часто случается такая нужда в духовной пище, что удовлетворить ей может только Божественное слово, питающее души людей. Глаголы науки и жизни часто не в состоянии удовлетворить духовному голоду человека, и на обширных и богатых рынках Человеческой мысли он иногда не находит для себя пищи, которая насытила бы его, так что он чувствует кругом себя пустыню, а в душе пустоту. В таких случаях с трапезы Галилейских рыбаков несколько благословенных хлебов Божественного глагола могут насытить алчущих с таким избытком, что крохи от Божественной трапезы могут наполнить кошницы науки и искусства.
    Примечание. «В каталоге (то есть словаре) Иудейских и Греческих речений», приложенных к Елисаветинскому изданию Библии, ценность динария определяется так: «Динарий, по-Славянски пенязь — имя монеты серебряной. Динарий был двух родов — священный и гражданский; священный был вдвое больше гражданского и назывался так потому, что употреблялся на церковныя потребности; равнялся же он 10 копейкам». По другим исследованиям, динарий — Римская монета, заключает в себе 10, а впоследствии 16 асс и делится на 4 сестерции; равнялся Греческой драхме или франку, около 25 копеек. Переложенная на наши деньги эта сумма (20—50 рублей по курсу 1913 года) не должна казаться незначительной для покупки хлеба на такое большое число людей, потому что тогда в Палестине хлеб был в таком изобилии, что покупка его на 200 динариев могла показаться для Апостолов достаточной для удовлетворения 5,000 человек.
    5. Насышение пятью хлебами произошло в пустыне вблизи Вифсаиды Юлии, по ту сторону Галилейского моря, на Восточном берегу его, как видно из того, что Иисус после этого события по морю возвращается в Капернаум (Ин. 6:17), и потому упомянутое в начале этой главы выражение: на он пол моря Галилеи Тивериадска (в Русском переводе «по ту сторону моря Галилейскаго», в окрестности Тивериады) следует перевести: насупротив или из Тивериады (της Τιβερ ι?δος), потому что Тивериада лежала на одном берегу с Капернаумом, то есть на Западном, а Вифсаида Юлия — на Восточном.

Хождение Иисуса Христа по водам и прибытие в землю Генисаретскую

   (Мф. 14:22-36; Мк. 6:45-56; Ин. 6:15-21).
   Видевшие чудесное умножение хлебов хотели сделать Иисуса, против Его воли, царём; но Иисус удалился на гору в уединение и пребывал там в молитве, а ученикам повелел вечером отправиться на другую сторону озера.
   Почти целую ночь ученики боролись с волнами и встречным ветром и едва достигли середины озера. Иисус Христос, в четвёртую стражу ночи — то есть уже перед утром, — увидев их бедствующими на море, пошёл к ним по морю и, приблизившись к лодке, показал вид, что хочет миновать их; но они, принимая Его за призрак, испугались и стали кричать. Иисус успокоил их и Своим присутствием так ободрил их, что всегда и во всём ревностный Пётр испросил и себе позволение идти к Нему по воде и действительно пошел к Нему; но, убоявшись сильного ветра, стал погружаться в воду и утопать. Упрекнув Петра в маловерии и простерев ему руку, Иисус вошёл с ним в лодку и успокоил бурю. Бывшие в лодке поклонились Ему и исповедали Его Сыном Божиим. После чего лодка вдруг прибыла к берегу. Жители Генисаретской области поспешили воспользоваться Его присутствием и привели к Нему своих больных, которых Он и исцелил.
    1. О хождении Иисуса Христа нельзя думать, что оно было хождением в брод по неглубокой воде, хотя бы то было даже вблизи берега — Апостол Пётр утопал в том самом месте, где Иисус Христос ходил по воде. Да и нельзя предположить такого хождения уже потому, что Иисус Христос в течении ночи перешел всё озеро Галилейское, через которое можно было переплыть только в лодке.
    2. Ученики увидели своего Учителя в 4-ю стражу ночи. Так делилась ночь у Римлян в войске; Иудеями это деление было принято со времён Помпея, подчинившого их Римскому владычеству. У древних Иудеев, по свидетельству Иудейских писателей, ночь делилась только на три стражи, то есть три смены сторожей.
    3. Марк и Иоанн не упоминают о хождении Апостола Петра по воде вероятно потому, что хотели главным образом остановить внимание своих читателей на лице и действиях Самого Иисуса Христа. Притом же известно, что Евангелист Марк, писавший под руководством Апостола Петра, по его желанию, опускает и другия подробности о нем, как утверждают Отцы Церкви. Апостол Иоанн, перечитывая Евангелия первых Евангелистов и дополняя их, не хотел нарушить благочестивого чувства скромности своего собрата и также не упомянул о хождении Петра по водам.
    4. Житейское море, воздвизаемое напастей бурею, часто колеблет сомнениями самых близких учеников Спасителя; но в самую глубокую ночь напастей вечно бдящий над всеми Господь приходит к душе, чтобы ободрить её и призвать к Себе; и если не много найдётся Петров, дерзающих идти по водам сомнений к своему Учителю, то во всяком случае в минуту опасности ни один утопающий в волнах сомнения и взывающий о спасении не будет оставлен без помощи. Таковой скоро будет приведён к тихому пристанищу и исповесть во истину, яко Иисус есть Сын Божий.
    5. Корабль среди бурного моря есть образ Церкви, обуреваемой волнами напастей среди мира. Иисус есть тихое пристанище всех обуреваемых. Пётр, ходящий по водам — образ верующих.

Беседа Иисуса Христа о хлебе животном

   (Ин. 6:22-71)
   На другой день после чудесного насыщения хлебами, народ, видевший, что из Вифсаиды отплыли одни ученики Иисусовы, с удивлением отметил, что на том берегу озера, где произошло чудо, Иисуса нет и пустился искать Чудотворца на берегу Капернаумском, действительно найдя Его там.
   Такое страстное искание Иисуса народом дало Ему повод к обширной и полной глубокого значения беседе о хлебе животном. В этом искании всеведущий Учитель увидел доказательство духовного голода, хотя и худо направленного и выраженнаго: ищете Мене, — говорил Он, — не яко видесте знамение, но яко яли есте хлебы и насытистеся. Делайте (ε?ργ?ξεσθε) не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный, еже Сын Человеческий Вам даст — то есть старайтесь о пище духовной, совершайте такия дела, которыя удовлетворяли бы Вашим высшим духовным стремлениям и приводили б Вас к жизни вечной, какую даст Вам один Сын Человеческий (Мессия).
   Слушатели, конечно, поняли, что Иисус говорит им о делах, но недоумевали, какия ещё дела им нужно совершать, чтобы получить жизнь вечную — ибо они были убеждены, что уже одно совершение дел, предписанных Законом Моисеевым, даёт им право на жизнь вечную. Но Иисус указал им на новое, необычайное дело — веру в Него, как Посланника Божия.
   Когда же они потребовали от Него доказать Своё посланничество с Неба каким-нибудь знамением в роде того, какое отцы их имели от Моисея, который давал им в пустыне манну с Неба: тогда Иисус объяснил им, во-первых, что ту пищу давал отцам в пустыне не Моисей, а Бог-Отец, и что манна не была истинным хлебом животным, потому что отцы ели манну в пустыне и умерли, а Он, Сын Человеческий, даёт им истинный хлеб с Неба, от которого, кто будет есть, не умрёт, но будет жить вечно.
   Иудеи сначала просили у Него такого хлеба. Но когда Он сказал, что этот хлеб есть Он Сам, и что кто будет приходить к Нему и вкушать Его, тот не будет алкать и жаждать никогда, тогда они стали роптать на Него за то, что Он назвал Себя хлебом, сошедшим с Небес, потому что признавали Его только сыном известного им Иосифа. Иисус объяснил этот ропот Иудеев тем, что к Нему никто не может прийти, если не будет привлечён Отцом Небесным, как о том писали и пророки. И затем — указав им, что Он есть хлеб животный, сошедший с Неба, что этот хлеб есть Его плоть, которую Он даёт за жизнь мира — Он прямо объявил, что кто не будет есть плоти Его и пить крови Его, тот не получит жизни вечной.
   Многие, конечно, не понимали того, как Он может дать им есть Свою плоть. Даже некоторые из учеников Его находили слова Его странными и с этих пор перестали ходить с Ним.
   Тогда Иисус спросил и избранных Им 12 учеников: не думают ли и они оставить Его. Когда же Пётр от лица всех исповедал, что они уже не оставят Его и ни к кому не пойдут — потому что уверовали в Него, признали Его Мессией, Сыном Бога живого, имеющим глаголы жизни вечной — тогда Иисус открыл им, что не все из них так веруют, как сказал Пётр, но что один из 12-ти есть диавол, то есть будет Его предателем.
   В этой беседе излагается учение прежде всего:
    а) О том, что пищу духовную составляют дела Божии, в частности вера в Иисуса Христа, как Посланника Божия;
    б) Главным же образом такой пищей служат плоть и кровь Его;
    в) Учение о том, что этот хлеб, или пища даёт вкушающим жизнь вечную, и потому превосходнее даже манны, которая дана была отцам Иудейским с Неба Богом через Моисея, но от которой отцы всё-таки умерли — а от хлеба, даваемого Иисусом Христом, никто не умрёт и даже не будет ни алкать, ни жаждать;
    г) И потому плоть Иисуса Христа должен вкушать всякий, кто хочет жить;
    д) Но веровать в Иисуса Христа может только тот, кого привлечёт Сам Бог Отец;
    е) Ропот Иудеев на Иисуса Христа за то, что Он, будучи известен им, как сын Иосифа, назвал Себя сошедшим с Небес;
    ё) Ропот учеников на то, что Он обещал дать им Свою плоть в пищу;
    ж) Предсказание Иисуса Христа о Своём страдании и Вознесении;
    з) Исповедание веры от лица Апостолов Петром, и указание Иисуса Христа, что между ними есть предатель (Искариот).
   — Вы ищете Меня не потому, что видели чудо, но потому что ели хлебы и насытились. Здесь Иисус Христос косвенно указывает на цель чуда насыщения хлебами. Очевидно, оно имело целью возбудить веру в Него, как в истинного Мессию; но Он много чудес творил и прежде, и однако же немногие уверовали в Него, потому что ожидали от Мессии открытия земного чувственного царства. Чудо умножения хлебов наиболее подходило к их плотским понятиям, и они поспешили за Ним. Иисус Христос поэтому и говорит, что они ищут не чудес — то есть не поводов к вере в Мессию — а чувственного насыщения хлебами.
   Троекратно Иисус Христос называет Себя хлебом животным (стихи 35, 48, 51), чтобы сильнее утвердить в умах слушателей сио важную истину и не дать им повода думать, что они сами не ясно уразумели слова Учителя.
    Во-первых, чтобы показать разные виды того, как Он может быть для Своих последователей хлебом жизни. Раз делается Он для них хлебом, когда они приходят к Нему, веруют в Него, ищут Его для удовлетворения алчбы духовной, тогда Он даёт им хлеб как предмет их веры, удовлетворяющей их высшим стремлениям.
    Во-вторых, Он хлеб для тех, которые видят в Нём Посланника Божия, Сына Божия, открывшего миру Отца; Он открывает им величайшее дело попечения Божия о спасении Рода Человеческаго; Он Слово Божие, питающее души глаголами живота. Наконец, Он в собственном смысле хлеб, как пода-ющий верующим в пищу Свою плоть и кровь, телесно соединяющий их с Божеством, делающий их причастниками Божественного естества (2 Пет. 1:4).
   Иудеи думали, что для того, чтобы сделаться участниками Царства Мессии, нужно только быть потомками Авраама, что они как бы сами собой войдут в Его Царство, когда Он откроет его на Земле. Разоблачая их заблуждение о сем предмете, Иисус Христос говорит, что к Нему — то есть в Царство Мессии — придёт только тот, которого привлечёт Отец Небесный. Этим не исключается самодеятельное свободное участие человека в деле своего спасения: потому что Иисус Христос только что сказал: грядущого ко Мне не изжену вон (Ин. 6:37). Но этим показывается, что ни заслуги личныя, ни происхождение человека не делают его наследником Царства Божия — но благая воля Божия.
   Говоря о том, что верующие в Сына Божия и вкушающие плоти и крови Его не умрут, но будут жить вечно, Иисус Христос прибавляет, что Он воскресит их в последшй день (мира). Стало быть, Христос не отрицает их чувственной смерти, общей всем людям — которой Он и Сам подчинился.
   Равным образом и под обещанной жизнью вечной, очевидно, Он разумеет не плотскую, чувственную жизнь, а жизнь в Боге, в соединении с Божеством — подобно тому, как и выше Он говорил (стих 35), что верующие Него не будут алкать и жаждать, но Сам Он алкал и жаждал (Мк. 11:12; Ин. 19:28) и о Своей смерти очень часто предсказывал.
   А, если бы обещая другим удовлетворение жажды и голода и вечную жизнь, Самому Себе Он не смог доставить обещаемого другим, это было бы явным противоречием Его обещанию.
   Вкушение плоти и крови Сына Человеческого верующими делается для них источником жизни вечной, потому что в Нём обитала телесне вся полнота Божества (Кол. 2:9), и кто приобщается тела и крови Христовых, тот воспринимает в себя всего Христа, соединяется с Ним в одно тело (1 Кор. 10:16,17), делается причастником Его Божества (2 Пет. 1:4).
    Стих 54. Вкушающие плоти и крови Сына Божия, верующие в Него, будут воскрешены в последний день мира. Без сомнения, воскреснут и все вообще люди; но праведники для жизни вечной, грешники же для суда и мук вечных, а се есть смерть вторая (Апок. 21:8).
    Стихи 68—71. Вопрос Иисуса Христа к ученикам о том, не думают ли и они оставить Его, вызвал с их стороны в лице Петра исповедание Его Сыном Божиим (или, как в других рукописях, Святым Божиим), имеющим в Себе глаголы живота, и в то же время обнаружил двоедушие или лицемерие Иуды, который, по всей вероятности, был из числа неверующих, но побуждаемый корыстолюбием остался при Христе. Замечательно также, что Иисус Христос не восхваляет веры Петра и Апостолов, а указывает, что и между ними есть неверующие. Такое обличение было тогда необходимо потому, что, оставаясь Его последователями и получив великия обетования, они могли возгордиться своим положением и своей верой. Когда же услышали, что и между ними есть неверующие, есть даже диавол (­орудие диавола), тогда должны были опасаться, чтобы не отпасть от веры и не быть подобными падшему ангелу (Златоустый).

Общий обзор событий второго года служения Иисуса Христа

   Дело Спасителя, начатое в первый год общественного служения, продолжалось и во второй год с такою же силой и плодотворностью. Проповедь Его достигла такой полноты и обширности, какой способны были сердца и умы слушателей.
   Призванные и уже подготовленные в первый год, некоторые последователи Его, числом 12, теперь уже окончательно избираются из среды других, более других приближаются к Учителю, получают от Него особыя наставления и разъяснения, облекаются особыми правами и силами и посылаются к Израилю на проповедь о приближении Царства Мессии — словом, делаются помощниками и продолжателями дела Христова: это 12 Апостолов.
   Само учение Христово из проповеди о приближении Царства Небесного превращается в проповедь о путях и средствах к достижению этого Царства, о недостаточности прежних средств и указаний Ветхого Закона, о преимуществах Новаго, о лицах, имеющих право на это Царство. Из отрывочных и как бы случайных бесед, это учение Христово превращается в непрерывную проповедь — на горе и на берегу моря, в домах и синагогах. В этот год произнесена Нагорная проповедь, составляющая сокращение всего нравственного учения Христова. В этот же год возвышенное и часто неудобопонятное учение Своё Иисус Христос стал предлагать народу по преимуществу в притчах, которых смысл, хотя часто и был сокровен от слушателей, но образ глубоко запечатлевался в сердцах и умах слушателей.
   Чудеса Иисуса Христа в этот год отличались тою же необыкновенностью, как в первый год, и с большей силой доказывали Божественность Чудотворца. Исцеление 38-летняго разслабленнаго, кровоточивой женщины, воскрешение Наинского юноши и дочери Иаира, исцеление Гадаринских бесноватых, насыщение 5,000 человек пятью хлебами, хождение по водам — всё это такия необыкновенныя события, подобных которым почти не представляла вся история Ветхого Завета.
   В силу этих чудес, которыми подтверждалось и сопровождалось высокое учение Иисуса, массы народа — даже прозелиты и язычники — со всех сторон Палестины, обращались к Нему, как к Мессии, следовали за Ним и жаждали открытия Его царства на Земле.
   Сам Иоанн, уже заключённый в темницу, посылал к Нему своих колеблющихся учеников, чтобы они из Его собственных уст и при виде Его чудес убедились в Его Божественности.
   Совсем не так относились к учению и чудесам Галилейского Пророка фарисеи и книжники — люди сильные или мнимым благочестием или ведением Закона и отеческих преданий. Неудовольствие их против Иисуса, начавшееся в первый год Его служения, превращается в явное на Него гонение. До сих пор это неудовольствие было чисто личное, зависело от обличений и упрёков Иисуса Христа, делаемых Им Своим соотечественникам и другим слушателям. Теперь они подыскивают своему неудовольствию законныя основания, начинают открытую борьбу с Ним, как с нарушителем Закона Моисеева о Субботе и отеческих преданий. Вражда случайная превращается в постоянную борьбу, в систематическое преследование: враги не отступают даже в виду очевидной истины, и сами факты изгнания Им бесов готовы скорее признать действием веельзевула, чем проявлением силы Божией.
   Тем не менее истина мессианского достоинства Иисуса во второй год и проповедуется и признаётся многими. Сам Иисус Христос, после исцеления 38-летняго разслабленнаго, долго беседует с фарисеями и народом о Своём посольстве от Отца и о Своих правах воскрешения мёртвых и Суда над ними — иначе сказать, беседует о Своём сыновстве у Бога.
   Другая Его беседа в конце второго года — о хлебе живом — говорит также о Нём, как о Сыне Божием, и кончилась исповеданием Петра от лица Апостолов, что Он есть Сын Божий.
   Таков вкратце ход событий второго года служения Иисуса Христа!
   Однако Господь вопросил ударившого Его по щеке: «Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьёшь Меня?» (Ин 18:23), показывая тем, что творящих зло надо призывать к ответу.-Ред.
   Многие отцы Церкви называют молитву Господню кратким Евангелием — настолько полно и ясно, а вместе и таинственно, выражает она всё содержание Благовестия Христова. Завершается она словами: и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого. А из Послания Апостола Иакова (1:13) мы знаем, что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого. Это место, по всей видимости, нужно понимать так: и не введи нас во искушение от лукаваго, но избави нас от него — как видно и из стиха 14 того же послания Апостола Иакова: но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью; похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть. Подтверждением тому является и употреблённое у Евангелиста Матфея Греческое выражение ε?ς πειρασμ?ν, которое переводится не как испытание (по-Славянски искушение) ради утверждения через научение — которым является δ?κιμον (испытанный и устоявший) — но именно как напасть (которая может быть только от диавола). Именно так и переведено это слово в Острожской Библии. — Ред.
   В Славянском переводе это выражение переведено точнее: не пецытес — то есть это вовсе не означает, что мы не должны заботиться о пище тленной, но лишь не превращать это в страсть.-Ред.
    Грядый, ? 'ερχ?μενος — Мессия, по общепринятому у современников Иисуса Христа словоупотреблению (Ин. 6:14)
   Это место следует понимать так, что Спаситель вышел на берег возле Гергесы и хотел направиться отсюда по дороге к Гадаре — если только была такая Дорога. Иосиф Флавий называет Гадару городом Греческим. — Ред.
    Впрочем, при всём нежелании Иисуса Христа посылать Апостолов к неиудеям, Сам Он беседовал и с женщиной Самарянкой, и ходил к Грекам в страну Гадаринскую, равно как и Галилея была частым местом Его проповедания.— Ред.

третья Пасха

   Чудо насыщения 5000 человек пятью хлебами, по свидетельству Евангелиста Иоанна, произошло перед праздником Пасхи (6:4); но ни Иоанн, ни другие Евангелисты не говорят о том, был ли Иисус Христос на этом празднике в Иерусалиме или нет. Из молчания Евангелистов о посещении Им Иерусалима и из упоминания, что после сего Он ходил в Галилее, заключают что Иисус Христос не приходил на этот праздник в Иерусалиме, а оставался в Галилее, во избежание преследований со стороны фарисеев. Сему противопоставляют известную из других случаев строгость Иисуса в исполнении Закона Моисеева, по которой Он не захотел бы явиться даже случайным неисполнителем Закона Моисеева — хотя обычай дозволял лицам, жившим в отдалённости от Иерусалима, являться перед лицо Господа не три раза в год, а только однажды.

Обличение фарисеев в предпочтении преданий старцев заповедям Божиим (Мф. 15:1-20; Мк. 7:1-23)

   Иерусалимские книжники и фарисеи, давно уже заметившие разницу между своим учением и учением нового Галилейского Пророка, искали лишь случая унизить Его перед народом в отступлении от правильного — по их мнению — образа учения и жизни.
   И вот однажды, заметив, что ученики Иисуса Христа едят немытыми руками — вопреки содержимому у фарисеев преданию старцев — и относя такое нарушение учениками Иисуса общепринятых и уважаемых преданий к примеру и учению Самого Учителя, спрашивали Его: почему ученики Его нарушают предание старцев относительно омовения рук перед употреблением пищи?
   Вместо оправдания учеников в приписываемом им грехе и вместо указаний обличителям, что это не грех, если не запрещается никаким законом, а установил простой обычай, Иисус обличает их самих в нарушении заповедей Божиих, указав два примера, как они дозволяют не почитать отца и матерь, требуя только принесения в дар Богу (корван) того, что дети должны бы отдавать родителям; и таким образом подтверждают давно сказанное о них Исаиею (29:13), что они приближаются к Богу устами и языком, а сердцем далеко отстоят от Него.
   При сем Иисус Христос объяснил народу, что не входящее в уста, а исходящее из уст сквернит человека, потому что из уст — то есть из сердца через уста — исходят все злыя промышления, приводящия к злым делам. У учеников Иисуса Христа естественно мог возникнуть вопрос о том, как же смотреть на фарисеев, этих вождей народа, строгих хранителей отеческих преданий.
   Сами фарисеи соблазнялись словами Иисуса Христа, но Он аллегорически объяснял ученикам, что фарисеи (и их учение), как ненасаждённыя Богом деревья, будут исторгнуты, и что слепые вожди слепых падут вместе с ними в яму — чем, конечно, указывалась и слепота фарисеев в понимании и изъяснении Закона и то, что они сами будут причиной и своей гибели, и гибели народа, которым они руководят.
    1. После плена Вавилонского у Иудеев образовался целый ряд преданий, который известен был под именем устного или неписанного Закона, будто бы данного вместе с писанным Законом на горе Синай и передаваемого старцами из рода в род. Считая этот Закон также происшедшим от Бога, как и Закон писанный, фарисеи придавали этому неписанному Закону (преданию старцев) чрезвычайно высокое значение и, как мы видим в данном случае, ставили его даже выше писанного Закона.
    В Талмуде иерусалимском (трактат Берахот) есть такое выражение: «слова книжников предпочтительнее слов Закона, ибо слова Закона бывают важные и маловажные, а слова книжников все важны». Или ещё: «слова старцев важнее, чем слова пророков».
    2. Предания Церкви Христианской отличны от преданий Иудейских. Они имеют обязательную силу, потому что происходят от Апостолов или лиц, имеющих в Церкви право и власть, дарованную Самим Богом. Предания же Иудейския и по происхождению и по обязательности имеют характер чисто человеческий.

Исцеление дочери Хананеянки

   (Мф. 15:21-28; Мк. 7:24-30).
   Взыскуя погибших овец дома Израилева, Иисус Христос не отталкивал от Себя и язычников, которых Иудеи того времени считали за псов, недостойных вкушать от одной с ними трапезы, хотя вообще Иисус Христос избегал случаев сближения с язычниками, чтобы не повредить делу проповеди среди самих Иудеев. Так, когда Он, удаляясь от преследований фарисеев, пришёл однажды в пределы Тирские и Сидонские, чтобы и там обрести заблудшия овцы дому Израилева, и хотел утаиться от молитвы и от народа, одна женщина Сиро-Финикиянка, или просто Хананеянка, припала к ногам Иисуса, прося Его об исцелении ея бесноватой дочери.
   Сначала ни просьбы женщины, ни ходатайство учеников, по-видимому, не могли склонить непреклонного Чудотворца к совершению чуда исцеления несчастной. Заявив торжественно, что Он послан только к чадам Израилевым, Он прибавил, что было бы несправедливо и жестоко отнимать хлеб у детей и отдавать псам.
   Но язычница, нисколько не смутившись отказом Иисуса Христа, с глубокой верой в Целителя и смиренным признанием себя — то есть язычников — равными псам, не переставала умолять Иисуса наделить её хотя крупицами, падающими от трапезы господ, и сей верой преклонила милосердие Сердцеведца, так что Он, похвалив её за веру, обещал заглазно исцеление дочери, что буквально и исполнил.
    1. Иисус Христос, как бы по степеням возведя веру Хананеянки к высшему совершенству, сначала ничего не отвечает на ея стенания, потом на ходатайство учеников отвечает, что послан только к дому Израилеву; наконец самой Хананеянке говорит, что нест добро отъяти хлебы чадом и поврещи псом. И только после трёх сих испытаний веры дает просимое, научая её и всех верных терпению, мужеству и смирению.
    2. Своё временное посольство Иисус Христос ограничил только народом Израильским, потому что только сей народ приготовлен был к Его принятию и усвоению Его учения. Исключение между язычниками могли составлять те, которые жили с Иудеями, какова, например, была сия Сиро-Финикиянка, которая — по всей вероятности — разделяла Иудейския чаяния Мессии, потому что Иисуса Христа называет сыном Давидовым — именем, которое имело значение только в устах Иудея.
    С другой стороны, Иисус Христос делал такое ограничение и для Себя и для учеников Своих, чтобы не оттолкнуть от Себя Иудеев, которые, по предубеждению к язычникам, могли посмотреть на обращающегося к язычникам проповедника, как на нечистаго, осквернившагося общением с нечистыми, или даже как на изменника религии. И потому Иисус Христос сами чудеса у язычников совершал не иначе, как по усиленной просьбе самих Иудеев, чтобы таким образом отклонить от себя всякое подозрение в общении с язычниками и не повредить делу проповеди. Впоследствии и Апостолы некоторое время поступали так же, хотя и получили повеление проповедовать Евангелие всем народам.
    3. Слова Иисуса Христа: нест добро отъяти хлеба чадом и поврещи псом, сказаны Им применительно к воззрению Иудеев на язычников и выражая с Его стороны не презрение, а намерение испытать веру Хананеянки и показать оную израильтянам, научить их ея смирению, и самим ученикам показать, что и между язычниками они могут найти души, высоко верующие.

Исцеление глухого косноязычного и других больных

   (Мк. 7:31-37; Мф. 15:29-31).
   Из пределов Сидонских Иисус Христос направил Свой путь через Десятоградие, к морю Галилейскому, на Восточную его сторону, ознаменовывая путь Свой многими исцелениями. Хромые, слепые, немые, увечные и страждущие другими болезнями, повергаемые к ногам Его, получали исцеление. Из множества совершённых в пределах Десятоградия исцелений Евангелист Марк рассказывает об исцелении глухого косноязычнаго, которого привели к Нему с просьбой возложить на него руку. Отведя больного в сторону от народа и вложив персты Свои в уши его и плюнув, Он коснулся языка его и по обращении молитвенного взора и вздоха к Небу, воскликнул: еффафа — отверзись — и больной к удивлению всех, тотчас выздоровел и сделался слышащим и ясно говорящим. Исцеляя больных, Иисус Христос запрещал о сем разглашать; но чем больше Он запрещал, тем больше исцелённые разглашали о Его чудесах, а народ тем больше дивился появлению великого Чудотворца.
   Посещённые Иисусом Христом пределы Тира и Сидона были первоначально жребием сынов Иакова; во время ослабления политического могущества Иудейского народа они отошли под власть иноплеменников, но большинство населения этих областей всегда состояло из Иудеев. Иисус Христос, пришедший взыскать погибших чад Израилевых, счёл особенно нужным посетить этот край, может быть, больше других частей Палестины нуждавшийся в просвещении истинным светом Христовым, как непосредственно касавшийся с тьмой язычества. Этим желанием Иисуса Христа можно объяснить и обилие чудес, совершённых Им в этой стране, в сравнительно незначительный период времени.
   Декапол, Десятоградие­союз 10 Греческих городов, с языческим населением, лежавших большей частью по ту сторону Галилейского озера, на Север и Северо-Восток от Иордана. К числу этих 10 городов относят Тивериаду, Сефет, Кедес (в колене Неффалимовом), Асор (или Гацор), Капернаум, Кесарию Филиппову, Иотапату (известную в последнюю Иудейскую войну), Вифсаиду, Хоразин и Скифополь (древний Вефсан). Другие в числе их считают Гадару и Гиппон, или Пеллу. Иные даже включают Дамаск и Филадельфию. Вообще же писатели уже со времени Плиния расходятся между собой в наименовании городов Декаполя (Corn a Lapide, in Math. 4:25).
   Чтобы примирить эти противоречивыя показания, в новейшее время высказана учёными очень вероятная догадка, что было два Десятоградия — одно Сирийское, в собственном смысле Декаполь, другое Финикийское, вдоль берега Средиземного моря.
   В исцелении глухого косноязычного замечают намеренную последовательность действий Иисуса Христа, совершаемых над больным, и имевших, вероятно, целью произвести более сильное впечатление на самого исцелённаго. Отведение в сторону от народа, вложение перстов в уши, плюновение и прикосновение к языку, возведение очей к Небу, вздох и слова: отверзись постепенно приводили исцеляемого в сознание великого действия, над ним совершаемого и, так сказать, отверзали сердце его к вере во Христа.

Насыщение 4000 человек семью хлебами

   (Мф. 15:32-39; Мк. 8:1-10).
   Многочисленныя чудеса Свои в пределах Десятоградия Иисус Христос заключил чудом насыщения 4000 человек семью хлебами и несколькими рыбами. Когда бывший с Ним в продолжении трёх дней народ не имел чего есть, а место было пустынное, то Он, сожалея об ослабевшем без пищи народе и осведомившись через учеников, что у них остаётся только 7 хлебов и несколько рыб, благословил их и повелел раздать возлегшему на землю народу и, таким образом, насытил 4000 человек, не считая женщин и детей. Причем учениками собрано было семь корзин кусков. После насыщения народ был отпущен, а Иисус Христос с учениками отплыл в пределы Магдалинские.
    1. Это чудо совершено отлично от первого чуда насыщения; и это отличие открывается как из подробностей того и другого чуда, так и из указания Самого Иисуса Христа, Который в беседе с учениками о закваске фарисейской (Мф. 16:9,10; Мк. 8:19,20) различает их и, что особенно замечательно, считает эти два действия чудесами. По подробностям же оба чуда насыщения хлебами различаются так. Первое чудо было в пределах Вифсаиды, второе неопределённо в пределах Десятиградия. Там, можно полагать, народ оставался только один день при Иисусе без пищи; здесь три дня. Там Иисус Христос сначала как бы предлагает ученикам позаботиться о накормлении народа, здесь — прямо открывает ученикам, что Он не хочет, чтобы народ без пищи ушёл от Него, и только спрашивает, сколько у них осталось хлеба. Там насыщено 5,000 человек, здесь 4,000; там пятью хлебами, здесь семью. Число собранных кусков также различно. Притом же Евангелисты Матфей и Марк, говорящие о первом чуде, не нарушая последовательности рассказа, говорят и о втором.

Отказ фарисеям в знамении с Неба

   (Мф. 16:1-12; Мк. 8:11-21; Лк. 12:54-59).
   В пределах Магдалинских снова приступают к Иисусу фарисеи и саддукеи. Обличаемые в предпочтении человеческих преданий Закону Божию, побеждаемые силой учений и чудес Его, но не убеждаемые в Его Божественном превосходстве, они требуют от Него знамений с Неба; но Тот, Кто Сам пришёл с Неба, да о Небесном свидетельствует (Ин. 3:11-12), Кто для совершения чудес требовал веры, не восхотел в угождение неверному и лукавому роду низводить знамений с Неба.
   Обличив их в том, что они, умея измерять лице Неба, не умеют распознавать знамений времени и, указав им лишь на знамение пророка Ионы — как на доказательство Своего посольства с Неба — отошёл от тех, которые Его искушали.
   На пути, во время переправы на другую сторону озера, предостерегает учеников от закваски, то есть учения фарисеев и саддукеев и коварства Иродова. Ученики, забывшие взять с собой хлеб, сначала поняли, что Он предостерегает их от вкушения хлеба фарисейскаго, за что были обличены в маловерии напоминанием о двукратном насыщении немногими хлебами многих тысяч человек. И только тогда они поняли, что Иисус Христос говорил им об учении фарисейском.
    1. Не в первый раз приступают фарисеи к Иисусу с требованием знамения с Неба, но теперь, как и прежде, Он отказывает им в знамении — впрочем, не потому что Он не желал или как бы не мог доказать им Своё мессианское достоинство и привлечь их к вере. Мы видим, напротив, что Он часто указывает фарисеям на дела Свои, которыя Он принёс с Неба от Отца Своего, как на свидетельство Своего Божественного посольства (Ин. 10:24,25). Не совершает же чудес по недостатку с их стороны веры. Как Мессия, как Сын Божий, стоящий выше грубых и чувственных представлений толпы, Он не хотел, Он не мог, Он не должен был подчиняться суду и требованию синедриона, синагоги, народа являться действующим и учащим так, как они понимали и желали. И без знамений и чудес с Неба они имели возможность поверить Его мессианскому достоинству, и потому требование знамения со стороны фарисеев было не более как искушение: имут Моисея и пророков, — говорит Авраам в притче страждущему богачу, — да послушают их; аще же Моисея и пророков не послушают, и аще кто от мертвых воскреснет, не имут веры (Лк. 16:29-31). И действительно, когда Он воскрес, то фарисеи и сему знамению не поверили.
    2. Предостерегая учеников Своих от увлечения ложным учением, Иисус Христос называет его закваской фарисейской и саддукейской, а по Евангелисту Марку квасом фарисейским и иродовым. Так как приверженцы Ирода не составляли какой-либо религиозной школы, а были только политической партией, то под квасом иродовым можно разуметь не учение подобно тому, как разумеется здесь учение фарисеев и саддукеев, а вернее образ действий — коварный и льстивый — какой замечается в поступках самого Ирода.
   Впрочем, в таком народе, каким были Иудеи, политика не отделялась от религии и политическия партии были похожи на религиозныя секты — а следовательно, и политическия убеждения иродиан могли иметь религиозный характер. В чём же состояли эти убеждения, трудно определить; но Евангелие резко различает иродиан от фарисеев и саддукеев. Некоторые полагают, что ироддане думали видеть осуществление мессианских надежд народа Иудейского в фамилии Иродов. Замена у Марка имени саддукеев именем иродиан даёт право предполагать, что их учение религиозное было близко к учению саддукеев.

Исцеление слепого в Вифсаиде

   (Мк. 8:22-26).
   Продолжая Свой путь по Восточному берегу Галилейского озера, Иисус Христос пришёл в Вифсаиду (Юлию), где к нему привели слепого и просили исцелить. Выведя слепого из селения, Он сначала плюновением на глаза его, потом прикосновением рук возвратил ему зрение и, отпуская домой, запретил рассказывать об исцелении.
    1. И в исцелении слепого замечается постепенность, с которой совершается чудо, как и в исцелении глухого косноязычного и, конечно, с той же целью — возбудить прежде всего веру и внимание к совершающемуся в самом исцелённом.
    2. Запрещение разглашать об исцелении имело главным образом цель укрыться от преследований врагов, которые с особенной настойчивостью, как видно, старались захватить Его или, по крайней мере, напасть на Него. Зная, яко не у прииде час Его, и не желая преждевременно раздражать Своих врагов распространением молвы о Своих чудесах, Иисус Христос запрещает исцелённым разглашать об исцелениях.

Исповедание Петра и учение Иисуса Христа о Церкви и о крестной смерти

   (Мф. 16:13-28; Мк. 8:27-38; 9:1; Лк. 9:18-27).
   Приближаясь к исходу Своей общественной деятельности, Иисус Христос стал подготавливать учеников Своих к уразумению величайших тайн Своего пришествия на Землю. Здесь на первом месте было утверждение учеников в вере в Его Божество; затем учение о созидаемой Им Церкви на Земле и наконец, предсказание о крестной смерти и Воскресении.
   В пределах Кесарии Филипповой Он спрашивал учеников Своих, за кого почитает Его народ и, когда ученики сказали, что народ почитает Его за Илию или Иеремию или за одного из пророков, тогда Он спросил: за кого они сами почитают Его. На это ревностный Пётр поспешил ответить, что они признают Его Христом (Мессией), Сыном Бога живого. В ответ на это исповедание, явленное Петру не людьми, а Самим Отцом Небесным, Иисус Христос называет его камнем (Кифа, Пётр), на котором Он создаст Свою Церковь, неодолимую даже для самих врат ада, обещает дать ему ключи Царствия, то есть право вязать и решать грехи, отверзать Рай для ищущих его или закрывать его для недостойных.
   Запретив, впрочем, ученикам разглашать о Нём, что Он Христос, Он стал открывать им, что Он должен идти в Иерусалим для того, чтобы там пострадать от первосвященников и книжников и быть убиту и в третий день воскреснуть. Только что исповедавший Его Сыном Божиим, Пётр, подобно тому, как некогда сатана, стал прекословить Ему, говоря: милосерд еси, Господи, не может быти Тебе сие -то есть если Ты Сын Божий, то не можешь допустить, чтобы Тебя замучили и убили.
   Отогнав его от Себя, как некогда сатану, за то, что он не мыслит Божескаго, но разсуждает по-человечески, Иисус Христос обратился ко всему народу с проповедью о необходимости для Его последователей нести крест и отвергнуться себя, то есть жертвовать для спасения своей жизнью. Этим Иисус Христос как бы указывал, что если Он от последователей Своих требует самопожертвования жизнью, несения креста, то тем более Он Сам, как Подвигоположник, должен показать им и пример и путь такого самоотвержения.
   В подтверждение необходимости жертвовать жизнью для спасения души Иисус Христос указал им на то, что сокровищ целого мира недостаточно для выкупа её, что нужно теперь обогащать душу добрыми делами, а не оставлять её пустой, потому что, когда явится Сын Человеческий в славе Своей с Ангелами Своими, тогда воздаст каждому по делам его. В заключении объявил ученикам, что некоторые из стоящих здесь не вкусят смерти, пока не увидят Сына Человеческаго, пришедшого в Царствие Свое.
   Эта многознаменательная беседа Иисуса Христа с учениками касается трёх важнейших предметов:
    а) Исповедания Петром Иисуса Христа, как Сына Божия, и учения Иисуса Христа об основании Им Церкви;
    б) Предречения Христова о будущих крестных страданиях Его; и
    в) Учения Его о необходимости самоотвержения для Его последователей.
    I. В рассказе об исповедании Апостолом Петром можно обратить внимание:
    1) На отличие верования Апостола Петра в Иисуса Христа от мнений народа о Нём;
    2) На похвалу Иисуса Христа Петру и указание происхождения Его веры от Отца Небеснаго;
    3) На обещание Иисуса Христа основать непоколебимую Церковь;
    4) На права, обетованныя Церкви Основателем Ея; и
    5) На значение самого Петра в созидаемой Христом Церкви.
    II. В предречении о крестных страданиях Иисуса Христа нужно различить время, когда Иисус Христос начал говорить о них ученикам Своим и отношение учеников к откровению сей тайны.
    III. В учении о самоотвержении — необходимость самоотвержения для последователей Христовых и высокое значение и связь сего учения с учением о кресте Христовом.
   Рассказ об исповедании Апостолом Петром с большей полнотой и подробностью передаётся у Евангелиста Матфея, как свидетеля и участника этого события. По словам Матфея, на вопрос Иисуса: за кого они, Апостолы, почитают Его? Апостол Пётр, от лица всех Апостолов, отвечал: «Ты еси Христос Сын Бога живаго» — то есть признал Его истинным Мессией и Сыном истинного Бога, живого и вечно существующаго. Следовательно, он признал Его таким же истинным Богом, каков и Бог Отец. В этом исповедании ясно слышится учение Иисуса о Себе, которое он высказывал по поводу исцеления 38-летняго расслабленнаго. Якоже Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе; и якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын их же хощет живит (Ин. 5:26,21).
   Это исповедание Петра тем важнее, что оно, будучи сказано от лица Апостолов, было первое убеждённое и определённое признание Иисуса Сыном Божиим, Богом, далеко не похожее на признание Нафанаила, поспешное и простодушно-детское, высказанное по увлечению, а не по убеждению, а потому и не заслужившее одобрения и похвалы от Иисуса, какия были высказаны исповеданию Петра.
    1. Евангельская история представляет нам многочисленныя доказательства того, что народ смотрел на Иисуса Христа не как на Мессию, а как на одного из пророков и учителей народных, и только удивлялся чудесам Иисуса Христа и учению Его; Самого же Мессию ожидал в блеске земного царствования. И такое мнение разделяли даже ученики Иисуса Христа, с тем различием, что ученики признавали Иисуса Христа истинным Мессией — только не открывшим ещё Своей славы — и терпеливо ждали этого откровения. Народ не мог признать Иисуса Мессией, потому что видел Его в уничижении, которое не соответствовало народному представлению о Мессии, как царе.
   Чудеса же и учение Иисуса заставляли народ признать в Нём одного из древних пророков воскресших, например, Илию или Иеремию, которых народ ожидал перед пришествием Мессии. Таким образом народ выражал ту мысль, что время пришествия Мессии действительно приблизилось.
2. За твёрдое признание Иисуса Христа Сыном Божиим, Иисус Христос ублажает Петра, потому что в этом признании впервые дух Апостолов возвысился над плотскими понятиями современников о Мессии и грубыми взглядами их на Христа, потому что это признание открывало миру Христа Спасителя, Человека Бога и так сказать, приводило самого Петра ко Христу — Источнику жизни и блаженства. Стало быть, с этим признанием достигалась цель пришествия Сына Божия на Землю, Который пришёл именно для того, чтобы всякий верующий в Него имел жизнь вечную. Но так как никтоже может рещи Господом Иисуса, точию Духом Святым (1 Кор. 12:3), то Иисус Христос далее и говорит, что исповедание Петрово не могло быть явлено плотью и кровью — то есть людьми, проникнутыми плотскими чаяниями и взглядами на Царство Божие — а могло быть открыто Петру только Отцом Небесным. Следовательно, Иисус Христос ублажает Петра собственно не за исповедание, которое не принадлежит ему лично а за то, что Пётр удостоился быть органом откровения Отца Небеснаго.    3. Восхваляя Апостола Петра, Иисус Христос подтверждает справедливость данного ему прежде переименования из Симона в Кифу, то есть Петра (камень) и от сего имени берёт Своё обетование о непоколебимости Церкви. Он говорит: Ты еси Петр, и на сем камне созижду Церковь Мою — то есть обещает основать её не на самом Петре (потому что Сам Иисус Христос есть основание Церкви), но на всех тех лицах, в частности на Апостолах, которых выразителем и представителем в данном случае был Апостол Пётр или, лучше, на том твёрдом исловедании, которое произнёс Апостол Пётр от лица всех верных (не только своих соучеников, но и всех последующих Христиан).
   Так и апостол Павел говорит, что Церковь создана на основании Апостол и Пророк (Еф. 2:20) — конечно, как на носителях и провозвестниках истинной веры в Сына Божия. Если Царство Божие, или Церковь Христова на Земле основана пришествием Сына Божия и составляется из тех, которые веруют в Него, как Сына Божия, пришедшого на Землю для спасения людей, то очевидно, что основным камнем в Церкви будет признание или исповедание Иисуса Христа Сыном Божиим — то есть именно то исповедание, за которое Апостол Пётр получил название камня.
    4. Как основанная Богом на вере в Сына Божия, Церковь Христова должна быть несокрушима и неодолима ни от каких сил и враждебных нападений. Самым сильным врагом Церкви, основанной Христом на Земле, естественно является диавол со всеми силами ада. Но и силы ада не в состоянии будут одолеть Церкви Христовой — то есть не сильны будут поколебать веру в Божество Иисуса Христа, в Его искупительное пришествие на Землю, в спасительное действие Его Церкви на Земле.
    5. Выражение врата адовы имеет различныя значения. Ближайшее в данном месте­смерть, близкая опасность, вообще же царство ада, диавола. Подобие взято с древних укреплённых городов, в которых особенная заботливость воюющих обращена была на ворота осаждённого города. Ворота обыкновенно делались из меди или железа, или оковывались толстыми железными и медными листами и запирались крепкими железными засовами и замками. Тут же во вратах такого укреплённого города обыкновенно ставились самые сильные и отважные воины, как для защиты города от нападающих, так ещё более — для нападения на осаждающих, потому что из врат крепости осаждённые выходили с крепкой силой и нападали на слабо укреплённые и не ограждённые крепкими стенами лагери осаждающих.
   Слова о неодолении Церкви вратами адовыми дают таким образом мысль об относительной крепости царства диавола на Земле, о том, что Христос пришёл разрушить это царство и разрушить власть диавола, и наконец, о том, что борьба между Церковью и адом будет постоянной и ожесточённой, которая, при неодолимости Церкви, должна кончиться победой Церкви над адом.
    6. Обещая Апостолу Петру основать на Земле Церковь Свою, Иисус Христос даёт ему и важное право вязать и разрешать грехи людские. Принадлежность этого права Церкви несомненна и необходима: Церковь учреждена на Земле для борьбы с диаволом или со грехом, основана на вере в Спасителя, Который Своими страданиями и смертью примирил грешное человечество с раздражённым правосудием Божиим и даровал человеку доступ в Царство Небесное. Через веру люди делаются членами Церкви Христовой, которая через своих священнослужителей, как преемников Апостольского духа и власти, делает их участниками благодатных даров Духа Святаго, подаваемых в таинствах Церкви в силу заслуг Иисуса Христа. Естественно, что пастыри Церкви, по мере веры пасомых и усвоения ими Духа благодати, имеют право признавать их чистыми и свободными от грехов и достойными Небесного Царствия. Или же наоборот неверующих и не усвояющих себе заслуг Христовых лишают прав на Небесное наследие.
    7. Как вопрос Иисуса Христа о том, за кого ученики принимают Его, относился ко всем ученикам, так и ответ Апостола Петра сказан им от лица всех учеников, и дальнейшая речь Иисуса Христа, восхваление Петра за веру, обетование устройства Церкви, власть отпускать и вязать грехи также должны относиться ко всем ученикам — как видно и из дальнейшей истории Евангельской. По Воскресении Иисуса Христа эта власть дана вообще всем Апостолам и их преемникам (Ин. 20:23), из чего видно, что и другия права, о которых Иисус Христос говорит теперь одному Апостолу Петру, должны принадлежать и всем Апостолам. Вручение Апостолам власти вязать и решать в ту торжественную минуту, когда Иисус Христос говорит об основании Церкви, показывает, что это право есть одно из существеннейших и необходимых прав Церкви, условливающих Ея существование на Земле и Ея отношение к людям и к Небу.
    8. Иисус Христос начал открывать Своим ученикам тайну Своей крестной смерти только в последний год Своего общественного служения, потому что ученики не были в состоянии согласить своего взгляда на Него, как на Сына Божия, с мыслью о Его позорной смерти от людей, как мы видим и в настоящем случае, когда Пётр вздумал прекословить Ему; даже и после Преображения они не понимали возможности смерти для Него (Лк. 9:45). И теперь, прежде чем начать открывать сию великую тайну, Иисус Христос вызывал у учеников веру в Своё Божество, чтобы таким образом твёрдостью веры укрепить их мысль в неизменности сообщаемого откровения и возвести их к уразумению или признанию высших Божественных планов и целей посольства Сына Божия на Земле и отвержению Человеческих мечтаний о пришествии Мессии.
    9. Строгое обращение Иисуса Христа к Апостолу Петру, только что исповедавшему Его Сыном Божиим, и название его сатаной дано ему за то, что он противоречил открытой Иисусом Христом тайне страдания, потому что, по словам святого Иоанна Златоустаго, сатана именно желал того, чтобы Христос не страдал, предчувствуя в этом для себя величайшее поражение. В лице Петра Господь, конечно, отразил падение, тайное искушение самого сатаны. Случай с Петром показывает, что сатана орудиями и ещё чаще предметом своих искушений избирает иногда самых высоких по вере и благочестию людей.
    10. В повествовании Евангелиста Марка об исповедании Апостола Петра и о предречении Иисусом Христом Своих страданий замечают ту особенность, что Евангелист не упоминает о похвале Иисуса Христа Апостолу Петру, а напротив, сохранил запрещение Иисуса Христа Петру, по поводу его прекословия. В этом видят ясное указание на то, что Евангелист Марк писал под влиянием Апостола Петра, который по смирению велел умолчать о похвале Господа за веру; напротив, по тому же смирению, повелел упомянуть о строгом замечании ему от Господа.
    11. Необходимость самоотвержения для последователей Христовых в деле спасения естественно открывается из того, что спасение людей совершено Богом через Иисуса Христа единственно по благости Божией, что человек сам не имел средств и сил для спасения себя, и потому должен был принять оное с полной покорностью всеблагой воле Бога спасающаго. Воля человека, как греховная, испорченная, в этом деле могла бы только противодействовать воле Божией: и потому эту волю нужно было упразднить, убить ея греховные наклонности, отречься от неё; а это-то и заповедуется Христом Спасителем.
    12. Что даст человек измену за душу свою. В связи с только что раскрытым учением о необходимости страданий и смерти Иисуса Христа и самоложертвования человека ради Него, эти слова составляют указание на невозможность для человека спасения без Искупления его Сыном Божиим. Взятые же безотносительно эти слова означают, что души или жизни человека нельзя купить ни за какия сокровища мира, что для будущей жизни душа может представить только дела, за которыя она там получит воздаяние; сокровища же мира сего не будут иметь значения.
    13. Иисус Христос обещал, что многие из слушавших Его и ожидавших скорого наступления Царства Божия не умрут до открытия этого Царства Сына Человеческаго. Евангелист Марк говорит, что Царство Божие должно открыться в силе; а такое открытие должно было произойти по Воскресении и Вознесении Иисуса Христа, по сошествии Святого Духа и распространении проповеди евангельской. До того времени дожили очень немногие из стоявших в то время при Христе. Есть и ещё мнение, что здесь Иисус Христос указывал на Своё Второе пришествие, которое удостоился видеть в таинственном откровении Апостол Иоанн прежде своей смерти, и что его именно уразумел Иисус Христос, когда говорил, что неции от зде стоящих не имут вкусити смерти, дондеже видят Сына Человеческого грядущого во Царствии Своем (­Ин. 12:22,23).
   Между признанием Иисуса Сыном Божиим, которое произнёс Апостол Пётр от лица всех Апостолов, обетованием Иисуса Христа об основании Им вечно пребывающей Церкви, предречением Его о Своих страданиях и учением о необходимости самоотвержения для Его последователей находится самая тесная связь. В признании Иисуса Мессией, Сыном Бога живаго, лежит основание для признания Его создателем Церкви вечной, неодолимой силами ада; Церкви, которая будет царством Божиим на Земле и на Небе и к которому будут принадлежать все верующие в Иисуса, которые подобно Петру будут признавать Его Мессией и Сыном Божиим так, что это признание будет вместе и главным необходимым условием для вступления их в Его Церковь.
   Но так как для спасения людей от греха, проклятия и смерти и для утверждения Церкви на Земле сошедший с Небес Сын Божий должен был принятую Им плоть предать на крестныя страдания и смерть за жизнь мира (Ин. 6:51), то верующие в Него, члены Его Церкви, Которая есть Тело Его, должны отвергнуться себя, взять крест и следовать за Ним, а это значит обречь себя на всякого рода лишения и страдания, и даже на саму смерть за имя Христово; тогда они и сами сделаются сынами Божиими, наследниками Царства Божия, сонаследниками Христу.

Преображение Господне

   (Мф. 17:1-13; Мк. 9:2-13; Лк. 9:28-36).
   Для укрепления и возвышения только что исповеданной Апостолом Петром веры и в награду за это исповедание, Иисус Христос восхотел показать ученикам славу Свою, как Единородного от Бога Отца, и с этой целью через шесть полных или восемь неполных дней после беседы с учениками в пределах Кесарии, взошёл с тремя избранными из учеников, Петром, Иаковом и Иоанном (сыновьями Зеведея) на гору — по преданию, сохранённому блаженным Иеронимом, Фавор — и преобразился перед ними. Во время молитвы лицо Его просияло как Солнце, одежда просветлела и стала бела, как снег. Ему явились Моисей и Илия, которые беседовали с Ним о предстоящей кончине Его в Иерусалиме.
   Ученики, взятые Иисусом на гору, тут же лежали вблизи, отягчённые сном. Проснувшись, они увидели Преображение Господне и мужей, беседующих с Ним. Объятый чувством восторга и страха при виде велелепной славы своего Учителя, и не будучи в состоянии выразить этим чувств (и вместе желая, чтобы как можно дольше не прекращалось это чудное видение), Пётр воскликнул: добро есть нам зде быти; аще хощеши, сотворим зде три сени: Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии. Но говорил он это, сам не ведая, что произносит.
   В это время светлое облако осенило их, и из среды его послышался глас Бога Отца — такой же, как и при Крещении Иисуса — Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих; Того послушайте. Пробудившиеся в это время ото сна, другие ученики и Пётр в страхе пали на землю. Когда Иисус поднял их, с Ним уже никого не было. Сходя с горы, Иисус Христос запретил им рассказывать о видении до Воскресения Его из мертвых. Догадываясь, что с Воскресением Иисуса Христа должна открыться слава Его, Как Мессии, ученики спросили, как понимать выражение пророка (Малах. 4:5,6), что перед пришествием Мессии должен явиться Илия, вероятно, полагая, что виденное ими сейчас на горе явление Илии и есть именно то, о котором предсказывал пророк. Но Иисус сказал им, что Илия действительно приходил, но с ним поступили, как хотели. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе.
    1. Преображение Иисуса Христа — бывшее в скором времени после исповедания Апостолом Петром веры в Божество Его — несомненно находится в тесной связи с этим исповеданием. Оно имело ближайшею целию удостоверение учеников в Божественности Иисуса Христа и вместе вразумить их относительно необходимости для Него страданий и смерти: да егда узрят Его распинаема, — как выражается церковная песнь, — страдание уразумеют вольное, мирови же проповедят, яко Он есть воистину Отчее сияние (кондак Преображению). Это было, так сказать, чувственным созерцанием славы Божества Иисуса Христа, которую Пётр и другие Апостолы доселе созерцали только верой.
   Бог Отец, явивший им Сына Своего и научивший Петра исповедать Его, в часы Преображения открыл Апостолам славу Единородного Сына Своего, сколько они могли вместить, повелев им слушать Его во всём, что Он Сам открывает о Себе. Но это откровение славы Сына Божия было, без сомнения, выше и полнее, чем то, которого удостоивались величайшие пророки Ветхого Завета — Моисей и Илия. Первый из них, во время прохождения Господа перед ним, покрыт был рукой Божией в расселине скалы и видел только след славы Божией, когда Господь прошёл перед ним (Исх. 33:12-23; 34:5—8), лице же Господне не явилось ему. Второй только ощущал тихое веяние ветра от прохождения Господа перед закрытым милотию лицем его и слышал глаголы Божии к нему (3 Цар. 19:11-13). Но Апостолы открытым лицем взирали на славу Господню и как в зеркале отразили её в лице своем (2 Кор. 3:18), и до конца жизни сохранили воспоминание об этом видении славы Божией (Ин. 1:14; 2 Пет. 1:17-18).
    2. При Преображении явились Иисусу Моисей и Илия, как представители Закона и пророков — один умерший, другой не испытавший обыкновенной смерти, чтобы показать, что Христос есть Господь Закона и пророков, Владыка живых и умерших. Явились самые славные мужи Ветхого Завета, видевшие славу Божию лицем к лицу, чтобы показать, что слава Иисуса Христа, яко Сына Божия Единороднаго, светлее и выше славы их. Они говорили с Иисусом о предстоящей Ему кончине в Иерусалиме в самыя светлыя минуты Его земной славы, чтобы показать, что самой высшей славой для Него будет Его страдания и крестная смерть (Сравните Ин.16:4).
    3. Преображение происходило на горе — вдали от мира волнений и страстей, и только в присутствии немногих избранных — происходило во время молитвы — чем показывалось, что и Христианин для совершенного преображения себя из славы временной в славу вечную должен высоко восходить на гору добродетелей, и что одним из действительнейших средств к просвещению Божественным светом служит молитва.

Исцеление бесноватаго

   (Мф. 17:14-21; Мк. 9:14-29; Лк. 9:37-43).
   Укрепив веру ближайших к Себе учеников явлением им славы Своего Божества и приготовляя их к борьбе с исконным врагом Человечества диаволом, Иисус не оставил и других учеников без поддержки и наставления. Случай к этому представился на другой день после возвращения Его с горы Преображения.
   К Апостолам, ожидавшим у подошвы горы сошествия Учителя, приведён был для исцеления бесноватый отрок; но они не могли исцелить его. Когда же возвратился Иисус Христос, к Нему обратился отец несчастного отрока с просьбой исцелить его сына, заявив при этом, что Апостолы не могли исполнить его просьбы. Упрекнув учеников и бывший при этом народ в неверии и развращённости, Иисус разспросил отца о том, давно ли страдает бесноватый и в чём выражаются действия беснования, и потребовав от отца веры в возможность исцеления, действительно изгоняет беса и отдаёт отцу совершенно здорового отрока.
   Когда вошли в дом, ученики наедине спросили Иисуса: почему мы не могли изгнать беса из страдавшого отрока? Он отвечал: «по неверию вашему», и при этом объяснил им, что род сей (бесовский) изгоняется только молитвой и постом, прибавив, что если бы они имели веру с зерно горчичное, то могли бы и горы переставлять с места на место.
   Так, в этом наставлении Своим ученикам Иисус указывает три важных средства для победы над диаволом: пост и молитву, как средства, освобождающия душу от грубых чувственных стремлений и приближающия к Богу — источнику высшей духовной силы, и веру, как средство, соединяющее человека с Богом и делающее его таким же могущественным, как и Сам Творец.
    1. Ученики Иисуса Христа не могли исцелить бесноватаго, конечно, по недостатку веры у них, и ещё более у тех, которые привели бесноватаго. Иисус Христос, по сошествии с горы, застал нескольких книжников, спорящих с учениками Его. Предметом спора, вероятнее всего, было исцеление. Книжники могли требовать от учеников показать, какой силой они изгоняют бесов Сам отец бесноватаго, как видно, находился на стороне книжников: всё это могло влиять на учеников и воспрепятствовать им совершить чудо. Вот почему Иисус Христос, при рассказе о неисцелении бесноватаго, обратился и к ним и к окружающим их книжникам с упрёком в неверии и развращённости.
2. В доказательство силы веры Иисус Христос указывает ученикам, что если бы они имели веру, как зерно горушно, то могли бы передвигать горы с места на место.   Иногда спрашивают: почему же мы не видим или не знаем случаев такого передвижения гор силой веры? Происходит ли это от недостатка веры у людей настоящого времени, или от невозможности для верующих совершать такия дела, какия Иисус приписывает силе веры? Но здесь забывают, что если не всякий верующий и не всегда пользуется верой как силой, совершающей чудеса, то потому, что та же вера, которая в состоянии двигать горы, удержит его от безплодного и суетного передвижения гор, когда оно не будет вызвано крайней необходимостью и не может быть совершено обыкновенными средствами Человеческими.
   Что касается возможности для веры совершать такия черезвычайныя действия, как передвижение гор, то сомневаться в этом — значит сомневаться вообще в возможности чудес. Здесь естественно возникает вопрос о чудесах.
   Не касаясь принципиального решения этого важного вопроса, скажем вкратце, что если и в наш век неверия и сомнения в сверхъестественном и духовном случаются факты, которые нельзя объяснить ни действием известных сил физических, ни искусством Человеческим и которые людьми верующими относятся к области чудес, каковы, например, многия черезвычайныя исцеления, то нет никаких оснований сомневаться в возможности чудес. А чудесное исцеление больного ничуть не ниже чудесного передвижения горы, с тем только различием, что в последнем случае чудо простирается на грубую бездушную природу, в то время как при исцелении на органическую и нравственную жизнь больного.

Подать на храм

   (Мф. 17:24-27).
   После тайного прохождения с учениками по Галилее и нового откровения им тайны Своих крестных страданий и Воскресения — которой, впрочем, они опять не поняли — Иисус Христос пришёл в Капернаум. Здесь сборщики податей на храм обратились к Петру с вопросом, не даст ли Учитель его подати на храм. Ученик, знающий строгость Учителя в исполнении всех требований Закона, отвечал на вопрос сборщиков утвердительно и вошёл в дом к Иисусу, чтобы сказать Ему о том. Иисус Христос, предупреждая речь Петра, показал, что Он, как Сын Божий, должен быть свободен от дани на храм, который считается домом Отца Его Небеснаго. Но во избежание соблазна повелел Петру потребную дань за Него и за себя извлечь изо рта первой пойманной на уду рыбы, что Пётр и сделал.
    1. Подать на храм установлена Моисеем (Исх. 30:11-16), равнялась полусиклю Иудейскому, или дидрахме. Впрочем, при Моисее она собрана только однажды со всех Иудеев мужеского пола и впоследствии, вероятно собиралась только с новорождённых при обрезании. Со времени ли второго храма или, как некоторые догадываются, ещё со времени Иоаса царя и Иодая первосвященника (2 Парал. 24:5,6), эта дань стала собираться ежегодно. Веспасиан, покоривший Иудею, повелел вносить её ежегодно в Капитолий (Флав., Иуд.война. 7:6,6); следовательно, к тому времени она сделалась настолько постоянной, что покоритель Иудеи мог сделать её источником военной контрибуции с побеждённого народа. Кажется, недостаток законности в сборе этой подати чувствовали сами сборщики её, когда нерешительно требовали оной от Иисуса через Петра.
    2. Вопрос  Иисуса Христа и ответ Апостола Петра о том, что цари берут дани с чужих, а не с сынов своих, в применении к настоящему случаю должен был показать, что Он, как Мессия, как Сын Божий, выше храма земного, а старший и высший не дают даней младшему и низшему. Тем не менее, унизив Себя до зрака раба, Сын Божий и здесь смиряет Себя до состояния раба и повелевает Петру уплатить дань, обещанную им сборщикам; да не соблазним их.
    3. Многих удивляет нахождение статира (монеты в 4 драхмы) в устах рыбы, которую по повелению Господа ловит Пётр — так как находят невозможным для небольшой рыбы держать во рту и монету и удочку, которой рыба была поймана. Но как улов рыбы с монетой был чудесен, так и нахождение самой монеты во рту рыбы могло быть чудесным, и потому усиливаться объяснить это явление естественным образом совершенно напрасно.

Наставление Иисуса Христа ученикам

   (Мф. 18:1-35; Мк. 9:30-55; Лк. 9:46-50; 17:1—4).
   Иисус Христос спешил уже к исходу Своей жизни на Земле. Скоро должно было открыться Его Царство — но открыться духовно, внутренне, в явлении духа и силы.
   А ученики Его всё ещё не расставались с плотскими надеждами и взглядами на это Царство и на возможность войти в него. На пути и в доме, беседуя между собой перед Сердцеведцем Учителем, они разсуждают о том: кто есть больший в Царстве Небесном. Этот вопрос дал Иисусу Христу повод научить учеников смирению. Поставив перед ними малое дитя, Он показал, что одним из душевных качеств, требуемых для вступления в Царство Небесное, служит детская простота; что соблазн ребёнка или верующого есть величайшее преступление, за которое соблазнителя должно постигнуть и величайшее наказание; что в этом отношении, всё соблазнительное, хотя бы оно было так дорого, как самые необходимые и важные члены, правая рука и правый глаз — и то не должно быть щадимо; что хранителями верующих являются Ангелы их, которые выну видят лице Отца Небеснаго и которые, конечно, спасут вручённыя их заступлению души малых сих, или низведут гнев Божий на тех, которые своими соблазнами доведут до гибели души верующих; так как Сын Человеческш для того и пришёл спасти погибших.
   Радость на Небе о спасении даже одного погибшого можно сравнить с радостью господина, который ради одной заблудшей овцы оставляет 99-ть и идёт отыскивать заблудшую и по нахождении её больше радуется о ней, чем о 99-ти незаблудших. При этом Иисус Христос научил учеников Своих благоразумному обращению с согрешающими, дозволяя отлучение близкого только после целого ряда постепенно испытанных мер обличения и увещания.
   Утвердив снова за учениками данное им прежде право отпущения и удержания грехов и научив находить успех молитвы в единодушии молящихся, Иисус Христос на вопрос Петра: должно ли прощать согрешающему брату до семи раз? — отвечал, что должно прощать не только до семи раз, но до седмижды семидесяти раз, то есть неопределённое число раз, или вернее всегда — показывая тем, что прощение грехов близкому есть постоянная и непременная наша обязанность, как доказательство нашей любви к близкому и как одно из условий, при соблюдении которого мы сами можем надеяться на получение от Бога прощения наших грехов. Нагляднее Иисус Христос выразил это в притче о человеке, получившем от своего царя прощение долга в 10 тысяч талантов, и не простившем своему должнику небольшого долга в 100 динариев, и за то подвергшемся взысканию своего долга, уже прощённого царём.
    1. Дитя принимается здесь как образец простоты, невинности, незлобия, доверчивости и смирения. Нужно обратиться в дитя, то есть смириться, не искать внешних преимуществ — как не ищут их дети — и относиться ко всем с детским незлобием и доверием. И не только самому быть таким, но и принимать всех таковых людей, то есть любить их, заботиться о них и тому подобное.
    2. Учение о соблазне как грехе, и о наказании соблазнителей является впервые в учении Иисуса Христа. Ветхий Завет не запрещал соблазнов и не наказывал за них. Но Иисус Христос указал важное нравственное значение этого греха и неизбежность наказания за него. Он прямо приравнивает соблазн к намеренному убийству, за которое в Законе Моисеевом присуждалась тягчайшая казнь — смерть. Замечательно, что указываемая Спасителем казнь для соблазнителя — потопление в пучине морской не похожа ни на одну из казней, упоминаемых в Законе Моисея. Требование потопления в море наводит на ту мысль, что соблазнитель со своим грехом должен быть удалён с лица Земли, так что даже труп его и память о нём не должны оставаться среди людей, или что соблазнитель даже не достоин и такого погребения, какое давалось самым отпетым преступникам, подвергшимся казни.
    3. Мельничный жернов, привешиваемый к шее соблазнителя, называется осельским, так как он приводился в движение силой осла, в противоположность жернову ручному, приводимому в движение рукой человека. Здесь тяжесть камня соразмеряется внешним образом с тяжестью греха соблазнителя.
    4. Соблазны необходимы, как средства испытания веры и благоразумия Христианина, но не как средства спасения, и потому горе человеку тому, имже соблазн приходит.
    5. В словах Спасителя об Ангелах, выну видящих лице Отца Небесного, раскрыто определённое учение о том, что каждый верующий (малый) имеет своего Ангела-Хранителя, что Ангелы предстоят Престолу или лицу Божию; что они ходатайствуют за нас, грешных, перед Богом.
    6. Согрешающий, обличаемый и неисправимый брат должен быть отлучён от Церкви как язычник, должен быть устраняем из общества, как мытарь. Причина отлучения или отвержения близкого — опасность заразиться грехом и упорством. Такое отвержение не противоречит Христианской любви к близкому. Можно любить близкаго, молиться за него, благотворить ему, и в то же время удаляться от него с целью сохранения своей нравственной чистоты.
   Язычник и мытарь приводятся здесь как примеры отлучения и удаления из общества, по обычаю и мнению Иудеев, но это не значит, что язычники и мытари должны быть пренебрегаемы и отчуждаемы от общества. И грешники — только упорные, неисправимые — должны быть удаляемы, пока они таковы. Иисус Христос и в язычниках обретал веру, и с мытарями ел и пил, и с грешниками милостиво обращался; но нераскаянных и упорных фарисеев и книжников порицал и удалялся от их сообщества.
    7. Как важно единодушие — признак и следствие взаимной любви — показывают слова Иисуса Христа, что всякая просьба от лица двух или трёх человек будет услышана Отцом Небесным и что во всяком собрании из двух или трёх человек Он Сам будет присутствовать.

Путешествие Иисуса Христа на праздник кущей в Иерусалим

   (Ин. 7:1-13; Лк. 9:51-56).
   Перед праздником Кущей братья Иисуса Христа — ещё не уверовавшие в Него, как в Мессию, но уже предрасположенные Его чудесами к тому, чтобы ожидать вместе с Его учениками торжественного откровения Его славного Царства — просили Его отправиться с ними на праздник в Иерусалим, чтобы там перед всем народом и перед учениками показать такия же дела, какия Он творил в Галилее, в малоизвестных местах и как бы втайне.
   Но Он отклонил их приглашение указанием на то, что время славного явления Его миру ещё не настало, что такое явление Его теперь сопряжено с опасностью для Него, так как мир ненавидит Его за то, что Он всегда свидетельствовал, что дела мира злы. И потому Он посоветовал им одним отправиться в Иерусалим, а Сам остался в Галилее.
   Но когда они ушли, Он и Сам — как бы тайно — отправился в последнее путешествие по Земле — не в Иерусалим только земной, но и от мира сего. Направив путь Свой через Самарийскую область, Он на пути имел случай научить ревностнейших из Своих учеников — сынов громовых — кротости и любви к презрителям и обидчикам, заставив их отказаться от желания казнить Огнем Небесным то Самарянское селение, которое не хотело принять к себе великого Галилейского Пророка потому только, что лицо Его бе грядущее в Иерусалим на праздник; и показал им, что Сын Человеческий пришёл не губить души Человеческия, но спасать. Успокоенные ученики пошли с Ним в другое селение.
   Между тем в Иерусалиме многие из народа ждали и искали Его во врем праздника, надеясь услышать Его учение и увидеть чудеса, и много толковали о Нём, одни говоря, что Он добр, а другие — что Он только обольщает народ, хотя толки о Нём были ведены тайно, страха ради Иудейска. Последния слова указывают на то, что самих Иудеев среди пришедшого в Иерусалим народа было незначительное количество — если таковые вообще среди них находились.
    1. Из того, что братья Иисуса Христа — ещё не уверовавшие в Ηего — предлагают Ему идти с ними в Иерусалим и там явить славу Свою, можно видеть, что они желали сами приобрести себе славы и выгод земной жизни как родственники великого человека, или опасаясь, чтобы ненависть к Нему фарисеев и саддукеев не отразилась и на их судьбе. Вот почему Иисус Христос, советуя им отправиться в Иерусалим, успокоивает их тем, что они от мира, а мир любит своих Впрочем, каковы бы ни были ожидания и разсчеты родственников Иисуса Христа на Него, мы уже в самом предложении их Иисусу идти в Иерусалим и там явить славу Свою можем видеть их предрасположенность к вере в Него, и с уверенностью можем сказать, что они вскоре — ещё во время земной жизни Его — уверовали в Него и признали Его Мессией, так как тотчас по Воскресении мы видим, что воскресший Господь является Иакову (1 Кор. 15:7), одному из братьев Своих, который по сошествии Святого Духа был поставлен Апостолами первым епископом Иерусалимским. По вознесении Господнем, в Сионской горнице, вместе с Апостолами, ожидая сошествия Святого Духа, были и братья Господни (Деян. 1:14).
    2. Иисус Христос не идёт на праздник вместе со Своими братьями, чтобы не возбудить их тайных и неправильных надежд на земное царство Мессии — чтобы дать им самим возможность понять, что чудеса совершаются Им не для Своей славы, а для спасения людей; чтобы, наконец, показать им, что Царство Божие является не по желаниям Человеческим и плотским, а по воле Отца Небеснаго.
    3. Иаков и Иоанн — сыны Зеведеевы, прозванные за свою ревность сынами грома — хотят, подобно Илии, низвести огонь с Неба на селение, не принявшее их Учителя, руководясь, вероятно, теми словами Самого Иисуса Христа, что не принявшему их городу или селению в день Суда будет горше, чем земле Содомской и Гоморрской (Мф. 10:14-15), истреблённой огнем. Вероятнее же всего они действовали так, руководясь желанием сравняться с Илией духом ревности и величием совершённых чудес, и забывая таким образом, что одушевлявший их ревностный дух Илии не есть дух Нового Завета, и что Господь, сошедший с Небес, низвёл с Неба не огонь, разрушающий и истребляющий, а огонь любви очищающей, согревающей и созидающей, и что в Новом Завете Господу приличнее всего являться не в огне, а в гласе хлада тонка (3 Цар. 19:12). Поэтому-то Иисус Христос и упрекает сынов Зеведеевых в том, что они не умеют ещё различать духов (­1 Ин. 4:1).

Посольство Семидесяти Апостолов

   (Лк. 10:1-24).
   Завершая Свою проповедь о приближении Царства Небеснаго, Иисус Христос, кроме избранных прежде 12 Апостолов избирает для той же цели (то есть для проповеди народу) из числа учеников Своих ещё 70, или (по некоторым рукописям и по Латинским переводам) 72-х и посылает их по два на проповедь по всем городам, куда хотел идти Сам — причём дал им власть исцелять недужных и изгонять духов нечистых. Посылая их на проповедь, Он повелел и им, как прежде 12-ти, не брать с собой никаких путевых запасов, не останавливаться в пути даже для приветствий, в дом приносить приветствие мира и пребывать в одном доме всё время нахождения в городе, питаясь безмездно тем, что предлагают.
   В случае же непринятия их в каком-либо городе, повелевает отрясать и прах от ног своих, во свидетельство того, что в день Суда граду тому будет хуже, чем Содому и Гоморре. В итоге Он утешает посылаемых на проповедь учеников обещанием, что принявший или непринявший их принимает или принимает в лице их Его Самого, а через Него — Самого Бога Отца, пославшого Его на Землю.
   Возвратившиеся с проповеди Апостолы с радостью свидетельствовали об успехе своего посольства, радовались тому, что именем Иисуса они могли изгонять бесов. Он же открыл им, что видел падение сатаны с Неба, и при этом сказал им, что они должны больше радоваться не тому, что имеют власть над нечистыми духами и вообще над всем вредным и нечистым, а тому, что их имена написаны на Небесах. Впрочем, радость этих простых людей обрадовала и Самого Учителя, и Он прославил Отца Небесного за то, что Он Свои тайны открывает не мудрым и разумным века сего, а младенцам по духу и вере.
   Затем, обратившись к ученикам, засвидетельствовал, что Отец Небесный всё предал и открыл Ему, а Он открывает кому хочет — и вот, они особенно блаженны, потому что видят и слышат то, чего многие пророки и цари не удостоились ни видеть, ни слышать.
   Что касается слов Спасителя «Я видел сатану, спадшого с Неба как молнию», то здесь можно думать, что речь идёт о стремительном нисхождении сатаны на Землю, с какой он бросился защищать свою власть над людьми, которой стали угрожать пошедшие по городам с вестью о Христе Апостолы. Тем самым Господь в ответ на слишком радостное заявление Своих учеников говорит им, что им предстоит ещё очень трудная борьба с сатаною, устремившимся на защиту своего царства, но что в этой борьбе они всё же одержали победу благодаря той власти, которую Он дал (δ?δωκα — по лучшим кодексам) им.
   В избрании и посольстве 70-ти останавливаются вниманием на числе их, времени избрания, цели избрания и наставлениях, преподанных им Иисусом Христом.
    а) Число их 70 или 72, по мнению некоторых, соответствует 72-м старцам, избранным Моисеем, или 72-м членам великого синедриона, как 12-ть соответствует 12-ти патриархам колен Израилевых. Некоторые же хотят видеть отношение числа их к 70-ти племенам, или родам — по мнению Иудеев — населяющим Землю.
    б) Время избрания — в Самарии, а не в Иудее, показывало, что настало время проповеди и для Самарян, тогда как при посольстве 12-ти Апостолов им прямо было запрещено входить в град Самарянский. Избрание во время последняго года служения давало разуметь, что время этого служения уже непродолжительно, что Господь спешит возвестить Евангелие всем городам и местам избранного для того народа и подготовить их к великой проповеди о совершении спасения.
    в) В этом лежит и объяснение цели избрания. Двенадцать — ученики и преемники Духа Христова — не могли и не успели бы до конца настоящого года жизни Христовой обойти все города и веси Палестинския, которыя ещё не слышали проповеди Евангельской; притом же для 12-ти в те дни было гораздо необходимее оставаться при Учителе, чем обходить грады и веси с проповедью. А вместе с тем Иисус Христос, в лице 70 учеников, готовил для Апостолов сотрудников и преемников их власти и действий, что потом и оправдалось в истории Церкви Апостольской.
    Примечание. Имена 70-ти Апостолов, написанныя на Небесах, не записаны в книгах земных и неизвестны ни из Писания, ни из предания. Евсевий Кесарийский (Ц. Ист. 1:12) прямо говорит, что «списка 70-ти учеников Господа никакого нет» и только упоминает, что к числу их некоторые относят Варнаву и Сосфена а также Матфия — впоследствии причисленного к лику 12-ти и Варсаву (Деян. 1:23). Несомненно также, что к ним принадлежал и Клеопа (Лк. 24:18). Святой Дорофей, епископ Тирскии (IV-й век), в своём Синопсисе перечисляет имена 70-ти Апостолов, собрав их из книги Деяний и Посланий Апостольских, но в число их помещает и лиц, заведомо обращённых ко Христу уже по вознесении Христовом, например Филимона, Архипа, Онисима, Тимофея, Тита и других. Но это скорее имена учеников Апостольских, а не Христовых.

Иисус на празднике кущей в Иерусалиме

   (Ин. 7:10-36).
   Отклонив предложение братьев идти с ним и в Иерусалим на праздник кущей, Иисус Христос после непродолжительного путешествия по Галилее и Самарии, тайно явился в Иерусалим. Враги Его, принявшие решение погубить Его, ждали Его прихода на праздник. Народ между тем недоумевал: считать ли Его добрым или обольстителем, обманывавшим людей.
   Когда же в половине праздника Иисус явился в храме (собственно — в синагоге при храме) и начал учить там, где обыкновенно до сих пор учили только лица, учившияся в известных школах, у знаменитых раввинов, тогда народ, удивляясь Его мудрости, с недоумением спрашивал: как Он знает (может объяснять) Писание, нигде не учившись? Иисус Христос ответил на это, что Его учение есть не Его собственное, но учение Отца, Который Его послал, и что в этом лично может убедиться только тот, кто хочет исполнять волю Божию. А что Он говорит не от Себя, а от Бога, это видно из того, что Он ищет славы не Своей, а славы пославшого Его Бога. Посланный же от Бога истинен, и нет в нем неправды.
   Обращая затем внимание слушателей на неблагоприятные толки о Нём и намерение некоторых даже убить Его и зная, что причиной такой вражды к Нему служит совершённое Им исцеление разслабленного (при Вифезде) в Субботу (Ин. 5:10-18), когда фарисеи возмутились тем, что Господь велел исцелённому взять и нести свою постель — в то время как была Суббота и что-либо делать и даже носить считалось нарушением Заповедей Божиих (Исх. 20:8-10), Иисус Христос указывает на то, что есть действия, которые могут быть совмещаемы с требованиями Закона, хотя внешне противоречат ему. Так, например, никто из Иудеев не считает нарушением Закона совершение обрезания в Субботу; напротив, неисполнение обрезания в этот день считалось бы нарушением очень важного и очень древняго Закона. «Почему же вы, — спрашивает Он слушателей, — считаете нарушением Закона совершённое Мною исцеление всего человека в Субботу и ищете Меня убить?»
   Народ же — очевидно, не подозревавший, что первосвященники решись уже погубить Галилейского Пророка за нарушение Им Субботы — отнеся заданный Им вопрос на свой счёт, отвечал Ему упрёком: «не бес ли в Тебе? кто ищет убить Тебя?». Но Иисус продолжал обличать несправедливость Своих судей и проповедовать о Себе как о Посланнике Божием.
   Эта смелая проповедь Его в самом храме, в присутствии тех, которые осудили Его на смерть и не раз хотели схватить Его, но не могли — потому что не пришёл ещё час Его — заставила некоторых иерусалимлян предполагать что сами начальники удостоверились, что Он подлинно Христос, хотя в то же время недоумевали, как можно признать Мессией известного человека, тогда как, по их мнению, о Мессии не будет известно, откуда Он.
   Последовавший затем упрек Иисуса Христа, что они знают, откуда Он пришел и кто Его послал, так раздражил врагов Его, что они искали возможность схватить Его; а других расположил к вере в Него.
   Провидя близкое отшествие Своё от мира, Иисус Христос стал говорить о сем народу; народ же думал, что Он говорит об отшествии Своём в Эллинское разсеяние (к язычникам).
    Примечание. Слова Иудеев о том, что никто не будет знать, откуда придёт Христос, собственно означали неисповедимость Его Божественного происхождения и, вероятно, основывались на словах Исаии: род же Его кто исповесть (53:8). У Иудеев же составилась целая легенда о Мессии, Который то будет явным миру, то сокроется опять. Здесь, очевидно, Иудеи разумели сокровенность или неизвестность Мессии.

Последний день праздника кущей

   (Ин. 7:37-53).
   В последний день — торжественнейший из всех дней праздника кущей — обыкновенно Первосвященник приносил в золотой чаше воду из Силоамского источника и при трубном звуке выливал её во храме в серебряную трубу, по которой она вытекала из храма в поток Кедрский. Это напоминало Иудеям о благодеяниях Божиих в пустыне и, в частности, о той воде, которую Моисей чудесным образом исторг из камня.
   Читанная в этот день гафтара из Исаии (12и далее) переносила мысль Иудеев к тому радостному будущему, когда они будут почерпать воду с веселием от источник спасения. В этот-то день Иисус Христос снова явился в храм и призвал к Себе жаждущих, обещая, что кто будет веровать в Него, у того из чрева потекут воды жизни, то есть он вечно будет жить и других вводить в жизнь.
   По замечанию Евангелиста, под этой водой Иисус Христос разумел Духа Святаго, Которого должны были принимать верующие по прославлении Иисуса.
   Беседы Иисуса Христа в храме возбудили много толков в народе относительно Его личности. Некоторые, будучи готовы признать Его Мессией, останавливались только на Его происхождении из Галилеи, из которой, по их мнению, не могло произойти ничего добраго. Даже слуги, посланные фарисеями и первосвященниками схватить Иисуса, не дерзнули поднять на Него рук и оправдывались перед пославшими их тем, что никто так не говорил как говорил сей человек.
   Среди самого синедриона нашёлся один, который сказал, что Закон не судит никого, пока не выслушает его оправданий. Это был Никодим, тайный ученик Иисуса. Заявив Никодиму, что тот и сам, верно, из Галилеи, члены синедриона предложили ему убедиться, что из Галилеи Пророк не приходит — после чего разошлись.
    1. Существовавшее в народе мнение, что от Галилеи пророк не приходит, было не основательно, потому что история прямо указывает, что, например, пророки Илия, Иона, Наум были Галилеянами. Правда, заступничество Никодима не образумило врагов Иисуса, но всё же принесло Ему пользу, так как члены синедриона, по всей вероятности, не ожидавшие встретить противодействия и противоречия в собственной среде, должны были на этот раз отказаться от своих замыслов против Иисуса.
    2. Желая доказать свою правоту в деле преследования Иисуса и виновность Его последователей, фарисеи (из членов синедриона) указывают на то, что за Иисусом следует только простой, невежественный народ, а из начальников и фарисеев никто не уверовал в Него (о расположении Никодима к Нему они ещё не знали). Само последование народа за Иисусом фарисеи объясняют незнанием Закона (всей совокупности пророчеств и прообразов, относящихся к Мессии), которое ведёт к полнейшему осуждению, и фарисеи не боятся даже выразить против таких людей проклятия, тем более, что такое невежество, по мнению фарисеев, касалось самого важного пункта в учении их религии — Мессии.
    3. Стих 38. Р е че Писание: реки от чрева Его истекут воды живы. В Ветхом Завете этого речения буквально нет, но об обилии благодати, имеющей открыться в Новом Завете, предсказывали — Иоиль (2:28,29; 3:18), Исаия (12:3; 43:20; 44:3) и другие.

Женщина-блудница, приведённая на суд к Иисусу

   (Ин. 8:1-11).
   Во время пребывания Своего на празднике кущей в Иерусалиме Иисус Христос часто удалялся на гору Елеонскую и там проводил всю ночь в молитве, а на другой день утром возвращался опять в город и учил в храме. Когда после праздника кущей Он возвратился с горы Елеонской в храм и по обычаю начал учить народ, тогда книжники и фарисеи, с целью найти против Иисуса какое-нибудь обвинение, привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и спрашивали Его, как поступить с ней. Но Иисус, наклонившись, писал перстом на земле, не отвечая им.
   Когда же опять был повторен вопрос, Иисус Христос спросил: что повелел делать с такими женщинами Моисей? И тогда Ему ответили, что он велел побивать таковых камнями. Иисус предложил тому, кто чувствует себя безгрешным, первому бросить в неё камень, и опять начал писать на земле. Обличаемые своей совестью, обвинители один за другим вышли из храма, а Иисус, узнав от обвиняемой, что никто её не осудил, сказал ей: «и Я тебя не осуждаю; иди и больше не греши!».
    1. Рассказ Евангелиста Иоанна о жене-грешнице отсутствует во многих древних рукописях и не упоминается у многих древних толкователей, например, у Оригена, Иоанна Златоустого и других, почему приходят к выводу о его неподлинности. Но с другой стороны, он приводится у других древних писателей, например, у Папия (по свидетельству Евсевия — Ц. Ист. 3:39), у Татиана — ученика Иустина-философа, Аммония (первого разделившего Новый Завет на отделы для чтения). Амвросий Медиоланский и Августин упоминают о жене-грешнице с объяснением и того, почему другие не упоминают.
   Это, по их мнению, произошло от того, что они не хотели дать легкомыслию повод к нарушению брака, следовательно, опускали из осторожности. Рассказ этот и по духу выражаемой в событии мысли, и по связи с другими событиями, и даже по языку, вполне отвечает Евангелию от Иоанна и действиям Иисуса Христа. — Тот, Кто пришёл призвать не праведников, а грешников к покаянию, неудивительно, если и теперь, не оправдывая грешницу, мог Своим словом так разоблачить козни судей и довести их до того, что они оставили женщину и сами поспешили выйти из храма. А Он, прозревая ея обращение, не осудил её. Действие мощного слова Господа известно из многих случаев; известна и снисходительность Его к грешникам, у которых Он видел раскаяние и задаток исправления: Матфей-мытар, блудница в доме Симона фарисея, Закхей, разбойник на кресте и прочие.
    2. Цель приведения фарисеями жены-грешницы к суду Иисуса явно указывает Евангелист, когда говорит, что они искушали Его, чтобы найти предлог к обвинению Его. При этом, конечно, они предполагали только — или:
    а) Что Он отнесётся к грешнице снисходительно, и тогда они обвинят Его в отступлении от Закона Моисеева, почему они и напоминают Ему, что Моисей повелел таких побивать камнями (Лев. 20:10; Втор. 22:22); или,
    б) Думалось им, что Иисус отнесётся к грешнице с надлежащей строгостью; тогда они будут иметь возможность указать народу на жестокость любимого им Учителя. А может быть, они замышляли — в случае осуждения Им грешницы — обвинить Его в самоуправном присвоении Себе права суда, которое принадлежит только правителям народа. Могли даже перед Римской властью выставить Его, как опасного нарушителя общественного спокойствия, так как Он присваивает Себе — или внушает народу — что Ему принадлежит право жизни и смерти, принадлежащее одним Римлянам.
   Но Иисус, не обращая на них внимания, наклонился и писал перстом на земле. Этим Он хотел показать, что Он понимает их коварство, что они привели к Нему женщину не с целью разрешить затруднительный для них вопрос об осуждении или помиловании подобных грешниц. Сами они указывают на существование определённого Закона у Моисея, на исполнении которого настаивают. Об отмене этого Закона или об отступлении от него они ничего не говорят. Не говорят они и о строгости и неудобоисполнимости его. Поэтому, с их законной точки, побиение грешницы камнями должно быть делом решённым, и чтобы Иисус ни сказал в пользу Закона или против него, казнь должна была состояться — как несколько времени спустя должна была, по их настоянию, совершиться казнь и Того Самого праведника, Который теперь отпустил оправданной грешницу.
   Итак, приведение жены-блудницы на суд Учителя, Который часто говорил: Кто Мя постави судию над вы? (Лк. 12:14), было самым сильным доказательством коварства фарисеев. Но они, сказано, продолжали спрашивать. Считая первоначально молчание Иисуса следствием замешательства Его и затруднение в ответе, они скоро сами стали приходить в замешательство, предчувствуя неблагоприятный для своих замыслов ответ. И действительно, Иисус Христос ответил им так, как они никогда не могли предположить, и должны были со стыдом удалиться из храма.
    3. Высказывают разныя догадки о том, что именно Иисус Христос писал на земле. Одни предполагают, что Он писал то же, что и сказал, то есть если кто из вас безгрешен, пусть первый бросит в неё камень. Другие думают, что Он писал грехи каждого из приведших судить жену-грешницу. Иные же делают ещё иныя предположения. Евангелист, умолчавший о содержании писанного перстом на земле, таким образом научает нас не стремиться к узнаванию того, что нам не открыто.
    4. Отвечая на вопрос фарисеев о жене-грешнице, Иисус Христос предлагает, чтобы камень бросил в неё первый тот, кто не чувствует за собой греха — конечно, такого, в каком была обвиняема женщина. Такое требование было естественно и законно. По Закону Моисееву, первый камень бросали свидетели, видевшие грех и очевидно сами далёкие от греха (Втор. 17:7). А если бы и они были причастны тому же, в чём других обвиняют, то и сами подлежали бы такому же суду. Притом же можно разуметь не безгрешность в обширном смысле слова, а безгрешность относительную, так как это были не судьи, а представители общественного мнения; а мнение не может обвинять кого бы то ни было. Иисус Христос как бы говорил: Вы не облечены властью и правом суда, а являетесь судьями по совести, поэтому вы, по крайней мере, сами должны быть свободны от такого греха, в каком обвиняете её.
    5. Отпущение грешницы Иисусом Христом вовсе не может подать повода ни к какому соблазну или сомнению — как не соблазнительно прощение разбойника на кресте, Закхея-мытаря и подобных — и не должно служить поводом к мнению, что Иисус Христос как бы снисходительно смотрит на такие грехи, в которых была уличена грешница, приведённая к Нему. Иисус осуждал и обличал грех, снисходил только к грешникам, когда видел у них задатки раскаяния, начало исправления; а такой нужно представлять и ту грешницу, о которой речь.
   В этом рассказе — подлинность которого и по внутреннему характеру и по внешним свидетельствам несомненна — с наглядностью показывается:
    а) Коварство фарисеев и книжников, гордых своей мнимой праведностью и думавших приведением жены-грешницы привести в замешательство нелюбимого ими Учителя, и тем унизить Его в глазах любящого Его народа;
    б) Безмолвное обличение их Иисусом, совершённое и преклонением Его к земле, и тайным писанием на песке, и предложением безгрешному из них бросить первому камень в обличаемую грешницу; и
    в) Полное любви к грешникам неосуждение Праведным Судиёю той, которая по Закону должна была быть побита камнями за свою преступную жизнь.

Беседа Иисуса Христа у сокровищницы храма

   (Ин. 8:12-59).
   Возобновляя Свою беседу к Иудеям, Иисус Христос указал, что Он — Свет и Жизнь миру, потому что принёс на Землю истину. Внося её в мир и будучи ею, Иисус Христос возвестил людям истину благости Божией, спасающей людей, и истину падения человека, нуждающагося в спасении. Он обличил ложь и заблуждение, и таким образом стал Светом для мира, указал людям пути знания и добродетели и этими путями привёл их к примирению с Богом, к жизни для Бога и в Боге — иначе сказать, стал для людей жизнью.
    С другой стороны, явившись на Земле во плоти для спасения Человека, Он Своей крестной смертью избавил людей от смерти и даровал им жизнь, вместе с которой возсиял свет истины и радости на Земле. Авраам и истинные потомки его, провидя верой наступление великого и просвещённого дня Мессии, возрадовались. Одни фарисеи — плотские сыны Авраама, духовные же сыны диавола-человекоубийцы и отца лжи — пребывая во грехах и лжи, не захотели видеть Этого Света и отвергли Самого Светодавца Христа.
   Сомневающимся в истинности Его свидетельства о Себе Иисус Христос представляет на основании Закона Моисеева (Втор. 19:15) двух свидетелей — Себя и Отца Небеснаго, пославшого Его. Когда же они спрашивали, кто Его Отец, Он отвечал, что они, как не принадлежащие к горнему миру, не знают Его, и потому во грехах умрут. А на вопрос, кто Он, отвечает подтверждением Своего прежняго свидетельства о Себе, как о Мессии, посланном Отцом Небесным для исполнения воли Его.
   Вопросы фарисеев: кто Твой Отец, или: кто Ты? — показывают, что фарисеи очень хорошо понимали, что Иисус говорит им об Отце Небесном, но они не понимали, как Бог мог быть отцом обыкновенного человека, каковым считали Иисуса Христа, не понимая Его мессианского значения.
   И далее, ожидая явления Мессии, они представляли Его земным царём и думали, что Сам Бог пошлёт им такого именно Мессию, что Он только и скорбит о судьбе Своего народа и готовит им земного царя. Вот почему Иисус Христос говорит им: Вы ни Меня не знаете, ни Отца Моего на Небесах. Кто знал и ожидал истинного Мессию, тот должен был представлять Его в уничиженном состоянии, а не в величии царя; равно и Самого Бога нельзя представлять Существом, пекущимся только о доставлении людям одних земных благ.
   Уверовавшим в Него Иудеям Господь сказал, что исполнение Его слова приведёт их к познанию истины, которая и сделает их свободными.
   Понятно, почему: истина открывает путь заблуждения и опасности его, и таким образом предостерегает человека от греха. Когда же человек свободен от греха, тогда он свободен и от всех других бремён. Иудеи, считая рабство унизительным для себя, как потомков Авраама, недоумевали, как можно считать рабами тех, которые по самому происхождению своему считаются свободными. Иисус Христос объясняет, что Он разумеет свободу от греха, прибавив, что эту свободу может дать людям только Сын (Человеческий или Божий), то есть только Он может избавить людей от греха, проклятия и смерти.
   Новое недоумение относительно того, почему Он считает их несвободными, Спаситель разрешает указанием, что они дети не Авраама, а диавола (Ин. 8:44), потому что творят дела его (Ин. 8:37): вем, яко (то есть «какое»: ο?δα ?τι σπ?ρμα ?Αβρα?μ ?στε) семя Авраамле есте (то есть Израиль не соблюл требуемой Богом чистоты крови — Числ. 36:6-9; 1 Ездр. 10:2-10; Дан. 13:56; Иез. 16:3,45), — и являются рабами греха, от которого лишь Христос может освободить их, если они уверуют в Него не только внешне, по плоти, но и по духу, сердцем, то есть внутренне — изменив образ своего мышления и, стало быть, своей жизни, дабы жить в Боге духом, а не в соблюдении формальной обрядности, которая без сердечного расположения ничего не значит.
   Далее, в стихе 39-м Господь указывает, что если бы они и в самом деле происходили от Авраама, то и дела Авраамля бысте творили, ныне же ищете Мене убити — сказано это именно тем Иудеям, которые уверовали в Него (Ин. 8:31). И объясняет, почему Они хотят убить Его: почто беседы Моея не разумеете? Яко не можете слышати словесе Моего (Ин. 8:43) — то есть, не поверив Ему всем сердцем и не преобразившись духовно, а ожидая видеть в Нём прежде всего царя земного, который должен будет, как они считали, дать им независимость от Римлян, и покорить все народы в подножие их — не освободив в своём сердце места Богу — они не могут и вместить возвещаемой им Сыном Божиим истины, которая может сделать их свободными от властвующого в них врага Рода Человеческаго: вы отца вашего диавола есте (стих 44-й), и похоти отца вашего творити хощете.
   Затем Он описывает свойства диавола как отца лжи; объясняет причину неверия их в Него тем, что Он говорит им истину, а они, как дети лжи, не могут этой истины терпеть. Ещё раз подтверждает, что соблюдающий слова Его не узрит смерти — что подало повод Иудеям к насмешке над Ним, так как и Авраам — отец верующих — и пророки умерли, а Он обещает им жизнь за соблюдение Его слова.
   Иисус Христос, указав ещё раз на свидетельство о Себе Отца Небеснаго, говорит, что Авраам рад был видеть день Его, и виде и возрадовася. Они же, считая это или грубым обманом или самовосхвалением, схватили каменья, чтобы побить Его; но Он незаметно ушёл от них.
   Приводя беседу Иисуса Христа с фарисеями, Евангелист делает замечание, что Иисус Христос учил у сокровищницы храма — то есть в самом многолюдном месте, и между тем никто не взял Его, потому что не пришёл час Его. Это лучшее доказательство того, что Иисус Христос свободно предал Себя на смерть для спасения Рода Человеческаго, и что без Его воли никакия усилия врагов не могли причинить Ему никакого зла.
   Вместе с тем, так как мы не видим, чтобы Господь употреблял для Своей защиты какую-либо сверхъестественную силу, а между тем враги Его, поражаемые величием, покоряемые силой Его Божественного учения, не осмеливались поднять на Него свою руку — то можем заключить о силе и действенности Его слова, о внушающем невольное уважение к Нему величии в Его внешнем виде. Николи же тако глаголал человек, якоже сей, — говорили архиереям слуги, посланные схватить Иисуса. То же, вероятно, сознавали и говорили в душе и сами архиереи, видя Галилейского Пророка, хотя и не признавались в том друг другу.
    Авраам видел день Мой и возрадовася. Этот день Мессии, столь радостный для Отца верующих, есть очевидно день Искупления и Воскресения Господа, или вообще день славы Его. А такой день для Авраама был, когда он принёс в жертву сына своего Исаака и воспринял его, по слову Апостола, воскресшим из мертвых (Евр. 11:17-19).
    Стих 46. Фарисеям и книжникам, постоянно обвиняющим Иисуса в нарушении Субботы, в несоблюдении преданий старцев, в общении с мытарями и грешниками, в богохульстве и тому подобном, Иисус Христос, в своей беседе у сокровищницы храма, предложил вопрос: кто от вас обличать Мя о гресе? Но обвинители Его, постоянно объявлявшие перед народом о Его греховности, сознавая неправильность возводимых на Иисуса обвинений, на этот раз не дали Ему никакого ответа, и этим прямо подтвердили справедливость самосвидетельства Иисуса о Своей безгрешности.
   В этой же беседе Иисус указал на свидетельство о Нём Своего Отца Небеснаго. Для нас очень важно это самосвидетельство Иисуса о Себе, потому что оно показывало, что Он всегда сознавал Свою безгрешность, и в данном случае это было не самовосхваление и не самомнение — так как это было бы тем же фарисейством, против которого Иисус всю Свою жизнь возставал.
   Впрочем, не Он один свидетельствовал о Своей безгрешности. Ещё перед вступлением в общественное служение об этом свидетельствовал Иоанн Креститель, когда говорил: аз требую Тобою креститися, и Ты ли грядеши ко мне (Мф. 3:14). На это свидетельство указывал Иисус фарисеям после исцеления разслабленного (Ин. 5:33-36); но выше этого свидетельства Он поставлял свидетельство ветхозаветных писаний (стих 39-й), в особенности же свидетельство дел (чудес), которыя дал Ему совершать Отец (стих 36-й). Силу этого последняго свидетельства чувствовали сами фарисеи, когда после исцеления слепорождённого убеждали исцелённого воздать славу Богу, потому что Иисус, как грешник, по их мнению, не мог совершить такого чуда Своей силой. Но простой, непредубеждённый слепец отвечал им, что грешников Бог не послушает, а только тех, кто чтит Бога и творит волю Его (Ин. 9:31).
   На последнем суде, приведшем Иисуса на Крест, Пилат, которому Иудеи представили Иисуса как величайшого преступника, и требовали осуждения Его на смерть, также нашёл Его совершенно невинным, и только по настоянию народа и вождей его осудил Иисуса на смерть.
   Но самое сильное свидетельство безгрешности Иисуса было Его Воскресение из мёртвых. Приняв на Себя грехи Человечества, Иисус должен был умереть за них, потому что возмездие за грех — смерть (Рим. 6:23); но как Он Сам греха не сотворил (1 Пет. 2:22), то Бог Отец, допустивший Его смерть, как Искупительную Жертву за грехи людей (Флп. 2:8-9), потом и воскресил Его (Деян. 2и другия), как безгрешнаго, не подлежащего смерти. И это убеждение в безгрешности Иисуса остаётся непоколебимым навсегда. Прежде всего нельзя согласиться с теми, которые думают, что изображённый в Евангелиях и писаниях Нового Завета Господь является таким только по разсказам и описаниям Его учеников, которые приукрасили, опоэтизировали Его личность, хотя Он на самом деле не был таковым. Но это такая же клевета на Иисуса Христа, какую возводили на Него Его современники. Самые ожесточённые противники Божественности Спасителя и, следовательно, Его безгрешности — рационалисты и атеисты — невольно отдают дань удивления Человеческой личности Иисуса Христа и признают Его величайшим из людей, Которого Бог воздвиг как идеал нравственного совершенства, к которому должно стремиться человечество.
   Что касается обвинения Апостолов в преувеличениях и приукрасах, то недостаточно обратить внимания на то, что это были люди простые, неучёные и вовсе не поэты — а между тем созданный ими образ их Учителя настолько высок, светел и совершенен, что прошло XX веков, и никто, даже самые злейшие враги Иисуса Христа и Христианства, не могли найти в Нём никаких недостатков; и самые гениальные писатели и поэты не могли создать ничего высшого и лучшого даже в своих мечтах.
   Ещё менее возможно было и никогда не будет возможно появление в действительности лица, не только высшого и совершеннейшаго, чем Христос, но даже равного или близко похожого на Христа: Моисей, Конфуций, Будда, Магомет, известнейшие законодатели и основатели религии, и все величайшия историческия личности не могут даже находиться рядом в сравнении со Христом. А Его образ, начертанный простыми и неискусными в слове и писании учениками Его и переданный людям на все времена, будет вечно сиять Своей Божественной красотой, Своим совершенством, Своей безгрешностью!

Притча о милосердном Самарянине

   (Лк. 10:25-27).
   Как ни враждебно относились Иудейские учителя к Иисусу, но многие из них невольно признавали в Нём учителя и обращались к Нему за решением занимавших их вопросов; причём некоторые имели в виду показать и свою учёность и даже превосходство над вышедшим из неизвестности и не учившимся в раввинских школах Учителем.
   Так, однажды, по свидетельству Евангелиста Луки, один законник, искушая Иисуса, спросил Его: Учителю, что сотворив, живот вечный наследую? Иисус спросил его самого: в Законе что писано? Како чтеши, — тο есть какия заповеди ты считаешь более важными? Законник указал на две заповеди: о любви к Богу и о любви к близкому. Но когда Иисус подтвердил правильность его взгляда на заповеди, законник, желая оправдаться, спросил Господа: кто мой близкий?
   В ответ на это Иисус Христос сказал следующую притчу. Один Иудей, проходя из Иерусалима в Иерихон, попал в руки разбойников, которые, ограбив его, избили и оставили едва живым. Через некоторое время тем путём проходил священник; он посмотрел на избитого и поспешил дальше. То же сделал и левит. Ни тот, ни другой не оказали помощи несчастному. Наконец проезжал той же дорогой Самарянин. Увидев несчастнаго, он сжалился над ним и, забывая о собственной опасности и о племенной и религиозной вражде между Иудеями и Самарянами, слез с осла, перевязал раны, возливая на них масло и вино; потом, посадив на осла, отвёз его в ближайшую гостиницу и там ухаживал за раненым; а на другой день, отправляясь в свой путь, поручил содержателю гостиницы позаботиться о дальнейшем выздоровлении больного и дал ему на издержки два сребреника, обещая на обратном пути уплатить излишне израсходованное.
   Рассказанный Евангелистом Лукой случай показывает:
    1) Что верный путь ко спасению заключается в любви к Богу и близкому;
    2) Что этот путь был указан ещё в Ветхом Завете и ревнителям благочестия был хорошо известен; но
    3) Что, вследствии предразсудков и непонимания, он не у всех считался главным и лучшим;
    4) Что даже те, которые считали его таковым, ограничивали его узкими пределами родства, национальности, единоверия, отказываясь признать близким всякого принявшого в его судьбе искреннее и доброе участие;
    5) Что, наконец, Иисус Христос, исправляя и указывая пути к высшему совершенству, указал не только то, что для достижения жизни вечной должно любить Бога и близкаго, но и то, кого нужно разуметь под близким.
    1. Вопрос о самой большей заповеди в Законе неоднократно предлагался Иисусу Христу Иудейскими законниками. Так Евангелисты Матфей (22:35—40) и Марк (12:28—34) говорят о подобном вопросе в последние дни жизни Господа. Некоторые полагают, что разсказанное у Луки событие есть одно и то же с упоминаемым у Матфея и Марка. Действительно, и там и здесь вопрошает Иисуса законник, и притом, искушая (то есть испытывая) Его; и там и здесь ответ на вопрос одинаков. Тем не менее, смешивать эти два события нельзя ни по времени, ни по другим обстоятельствам.
   Событие, разсказанное Лукой, относится ко времени прохождения Иисуса Христа по Галилее, а описанное у Матфея и Марка — к последней пасхе. У Луки заповедь о любви приводит сам вопрошатель-законник, у Матфея и Марка — Иисус Христос. Тут прямо спрашивается о пути в Царствие Божие, а там о главной и большей заповеди в Законе. Тут есть вопрос о том, кто мой близкий и решение его в притче; там нет ни вопроса, ни притчи.
    2. Ответ законника о первой заповеди оказался правильным и был одобрен Иисусом, но законник всё же хочет оправдаться в чем-то, и предлагает Иисусу новый вопрос о том, кто мой близкий? Очевидно, он не столько хочет сам научиться у Иисуса, сколько хочет показать свою учёность. Потому и говорится, что он спросил Иисуса искушая.
    3. Заповедь о любви к Богу и близкому была известна и в Ветхом Завете, но она не считалась главной. Только в школе Галлела и Гамалиила ей придавали важное значение, но должно быть понимали её более отвлечённо, чем практически. Вот почему, как видно из другого случая (Мк. 12:28), заповедь о любви к Богу соединялась с заповедью о единстве Божием. Если Бог един — разсуждали в школе Гамалиила — то Он один и достоин любви, и Его одного должно любить. Иисус Христос указывает другия более близкия сердцу человека причины любви к Богу, когда прямо называет Его Отцом и призывает людей быть сынами Вышняго (Мф. 5:45; Лк. 6:35).
   И в самом деле, Бог не только Творец, Промыслитель и Спаситель наш, но Он и Отец наш. Он высочайшее и совершеннейшее Существо; Он Первообраз, Идеал, к которому мы стремимся; Он источник наших сил и жизни. Он Свет нашего ума, сила нашей воли, сладость нашего сердца. О Нем мы живем и движемся и есмы; мы и род Его (Деян. 17:28). Посему мы и должны любить Его всем сердцем, крепостью и разумением: всей душой. И как Бог есть больше всего, болий и сердца нашего (1 Ин. 3:20), то и любить Его нужно больше всего и так, чтобы весь человек был проникнут этой любовью.
   Приводимыя слова «некоторых стихотворцев» — мы и род Его — находятся, между прочим у Арата Киликийскаго, то есть соотечественника Павлова, жившого в ИИИ-м веке до Рождества Христова, в его астрономическом стихотворении (Φαιν?μενα), по-видимому, они и взяты с буквальной точностию.
    4. С заповедью о любви к Богу связана и заповедь о любви к близкому. Ни Ветхий Завет, ни Иисус Христос не показывают оснований, почему мы должны любить наших близких. Но когда Писание говорит, что должно любить близкаго, как самого себя, то ясно показывает эти основания в единстве природы и происхождения от Бога. Человек должен любить всякого человека, потому что должен во всяком человеке видеть подобного себе, должен видеть самого себя. Иудеи были не правы, когда говорили, что нужно любить только единоплеменников, забывая, что и Самаряне и язычники, подобно им, создания Божии, что и они такие же люди, как и Иудеи, что Бог сотворил от единые крове весь язык человеч, жити по всему лицу земному (Деян. 17:26), что следовательно все люди братья, и что следовательно, как Бог близок ко всем нам как Отец, так и все люди — как дети Его, должны быть близки к нам. Эту истину и утвердил Иисус Христос, разрешив вопрос о том, кто наш близкий, притчей о милосердном Самарянине.
    5. В притче о милосердном Самарянине святые отцы Церкви видят прекрасный образ любви Сына Божия к падшему человеку. Впадший в разбойники, Адам, или вообще человек, ограбленный и избитый злодеями. Священник и левит – люди, наиближе стоявшие к Иудею и оказавшееся наиболее невнимательными к пострадавшему. Некоторые разумеют под священником Аарона или жертвы, под левитом — Моисея или Закон, которые не спасли падшого человека. Самарянин — Сам Иисус Христос, которого Иудеи за Его учение действительно называли иногда Самарянином (Ин. 8:48). Он оказал милость и помощь страждущему человеку, возлив на раны его елей милости и вино благодати, под которыми Златоустый разумеет кровь страданий Христовых и елей помазания Святого Духа. Привезя израненного в гостиницу — Свою Церковь, Иисус оставил гостиннику — пастырю Церкви — два серебреника — два Завета — Ветхий и Новый, как думают некоторые, или две заповеди о любви, обещая воздать излишне израсходованное, когда возвратится, то есть по мнению святого Амвросия Медиоланскаго, во время Страшного суда.
    6. Кто убо от тех триех близкий мнитися быти вподшему в разбойники ? Ответив законнику на вопрос о близком, Господь Сам предлагает ему тот же вопрос, и законник, несмотря на ненависть к Самарянам, должен был сознаться, что близким оказался именно этот ненавистный Самарянин, оказавший милость пострадавшему. Иисус Христос повелел и законнику поступать так же, как поступил Самарянин, показывая, что ни различие племени и веры, никакия другия отношения между людьми не могут помешать нам видеть в страждущем близкого и оказать ему милость.
   А так как и беседа о большей заповеди и притча о Самарянине были только ответом на вопрос о том, как наследовать Царствие Божие, то последнее повеление Иисуса: иди и ты твори такожде будет вместе указанием, что лучшим средством для получения Царства Божия служат дела милосердия.
    7. Обращают ещё внимание на историчность притчи. Иисус Христос представляет в притче действительный случай милосердия, оказанного Самарянином Иудею, а не вымышляет его с целью показать значения милосердия — кем бы и кому бы оно ни было оказано, потому что для этой цели было бы достаточно разсказать факт, без указания национальности или сословий, к которым принадлежали проходившия по пути лица. Ещё менее мог Иисус Христос иметь в виду цель, указанием на милосердие Самарянина, сделать упрек Иудеям, гордившимся своими добродетелями. Такая цель была бы недостойна великого Учителя истины.
   Очевидно, в притче приведён действительный факт, и притом известный многим. Иначе и законник — вопрошавший Иисуса о том, кто мой близкий — и все слушатели возопили бы против справедливости притчи и стали бы требовать исправления ее в том именно духе, что Самарянин прошёл мимо впадшого в руки разбойника, не оказав ему милости, и левит поступил также, и только священник оказал эту милость, или по крайней мере, сделал это Иудей, а не Самарянин. Но мы таких протестов со стороны слушателей не слышим, и это убеждает нас в действительности разсказанного Иисусом Христом случая, что подтверждается отчасти ещё и тем, что законник, отвечая на вопрос Иисуса о том кто, по Его мнению, оказался близким попавшемуся в руки разбойников Иудею, не произносит даже имени Самарянина, а говорит, что это был сотворивший милость несчастному.

Иисус в доме Марфы и Марии

   (Лк. 10:38-42).
   Немного было друзей у Иисуса Христа и Его учеников — да и те не принадлежали к числу богатых и знатных. Между ними Евангелие упоминает о двух сестрах, Марфе и Марии. Это, без сомнения, те же лица, брат которых, Лазарь, впоследствии был воскрешён из мёртвых. Господь любил отдыхать в их доме, и после путешествия по Галилее Он остановился у них же. Марфа поспешила заняться угощением высокого гостя, а Мария села у ног Учителя и слушала Его учение.
   Заботливая Марфа не могла равнодушно переносить невнимательности сестры к великому Учителю, и просила Его Самого сделать замечание Марии, чтобы та шла помочь сестре в хозяйственных заботах. Но вместо порицания Спаситель одобрил поведение Марии и показал, что на потребу нужно только одно.
    1. Селение, в котором жила Марфа и Мария, было — без сомнения — Вифания, где впоследствии воскрешён Лазарь. Молчание о нём теперь заставляет предположить, что он был в отсутствии. Из двух сестёр замужем была только Марфа, потому что принимала Иисуса в доме своем и, как хозяйка, заботилась об угощении. Семейство было, как видно, небогатое, потому что не имело даже прислуги, так что сама хозяйка нуждается в помощи услуг сестры.
    2. Оправдывая невнимательность Марии к хлопотам старшей сестры, Господь говорит, что едино есть на потребу, то есть одно только нужно. По противоположности с многопопечительностью Марфы, это единое на потребу есть, без сомнения, слушание слова Божия, которому отдалась Мария — ибо с ним связано спасение. Блажени слышащие слово Божие, — говорит Спаситель другой женщине, — и хранящии е (Лк. 11:28), а Мария, конечно, слушала для того, чтобы и хранить слышанное: поэтому и часть ея благая, которая не отнимется от неё. Все же земныя заботы и телесныя нужды отнимутся от человека, и у человека самого могут отнять возможность спасения.
    3. В сокрытии имени селения и дома, где останавливался Иисус, видят косвенное указание на то, что Евангелие от Луки было написано ещё при жизни лиц, упоминаемых в разсказе и которыя, по скромности, не хотели, чтобы выставлялись их добродетели и их близкое отношение к Иисусу. Сам разсказ о посещении Господом дома Марфы, без сомнения, записан Евангелистом Лукою со слов одной из сестёр. Иоанн, писавший своё Евангелие гораздо позже — вероятно после смерти указанных лиц — открыто называет это селение Вифанией, вблизи Иерусалима — и говорит, что у этих сестёр был брат Лазарь, которого Иисус воскресил из мёртвых незадолго до Своей смерти.

Образец молитвы и учение о силе молитвы

   (Лк. 1:1-13­Мф. 6:9-13; 7:7—11).
   Случилось, — говорит Евангелист, — что когда Иисус в одном месте молился и перестал, приступили к Нему ученики Его и просили Его научить их молиться, как и Иоанн научил учеников своих.
   Божественный Учитель, обещавший услышать всякое моление и даже воздыхание верующих в Него, не отказал и в услышании моления о молитве и готовясь исполнить всё, что бы ни попросили у Него, научил Своих учеников с молитвой обращаться к Богу, как к Отцу.
   При этом люди прежде всего должны сердечно пожелать, чтоб святилось имя Божие в них, то есть чтобы они как сыны Божии, как дети, святою своею жизнию святили имя Отца Небеснаго, и чтобы и на Земле наступило Царство Его и была бы исполняема воля Его, как исполняется она на Небе; должны просить от Него хлеба насущного (?πιο?σιον — необходимого для существования), не заботясь нисколько о том, что служит не столько для нужды, сколько для удовольствия; главным же образом просить Бога о прощении грехов, охотно прощая со своей стороны всякому должнику своему; просить и о недопущении нас до напасти — И не введи нас в напасть — Славянский перевод Мф. 6(то есть состояние, когда Господь отступает от человека и человек оказывается во власти тёмных сил, стремящихся погубить его), тогда как в Русском тексте это выражение передано как «и не введи нас во искушение» — но об избавлении от лукаваго. В подтверждение же того, что всякая молитва наша будет услышана Отцом Небесным, Иисус сказал, что если человек, который приходит ночью занять у друга своего три хлеба для угощения поздно пришедшого с дороги гостя, и несмотря на позднее время и нежелание друга обезпокоить себя и спящих детей, при неотступности просьбы получает просимое, и если отец никогда не подаст просящему сыну камень вместо хлеба и скорпиона вместо яйца, то тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него.
   Всегда Сам молясь и поучая учеников Своих молитве, Иисус Христос показал, что:
    1. Молитва есть одно из необходимейших условий и средств нашего общения с Богом Отцом и преуспеяния в духовной жизни. Если Господь наш Иисус Христос — святейший и совершеннейший — всегда молился, чтобы быть в постоянном общении с Отцом Небесным, то тем более подобает нам непрестанно молиться, чтобы не отпасть от источника жизни Бога и не угасить подаваемого Им Духа жизни и святости (1 Сол. 5:17-19).
    2. И молитве, как и всякой добродетели, человек научается от Духа Святаго, а не от своих помышлений и пожеланий. О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, — говорит Апостол — но Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными; и только о Нем мы вопием: Авва, Отче (Рим. 8:26,15).
    3. В молитве мы должны обращаться к Богу как к Отцу, с детскою доверчивостью, дерзновением и, вместе, с детскою же простотою сердца иневинностию.
    4. Составляя семью Отца Небеснаго, мы должны и заботиться преждевсего о том, что принадлежит и подобает Ему: о святости имени Его, онаступлении Царства Его, об исполнении воли Его и на Земле, как на Небе.
    5. Что же касается нас самих, то должны просить от Бога только самого обходимого и избавления от того, что может воспрепятствовать нашему обшению с Богом: от грехов, от соблазнов и от лукаваго.
    6. Хотя Отец Небесный и всегда готов подать нам всё необходимое для нас и даже прежде прошения нашего; но и мы сами должны быть неотступными в молитве, настойчивыми — если желаем получить просимое.

Новыя обличения фарисеев Иисусом

   (Лк. 11:14-54; Мф. 9:32-34).
   Несмотря на неоднократныя обличения Господом фарисеев и законников, они не переставали при всяком случае клеветать на Него и распространять между народом то нелепую молву о характере Его чудес, то указывать на мнимыя нарушения Им Закона.
   В свою очередь и Спаситель не переставал обличать их в неправильных мнениях и в лицемерных добродетелях. Так, однажды после исцеления бесноватого немого, когда фарисеи снова повторили свою богохульную клевету на Иисуса Христа, что Он исцеляет бесов силою веельзевула, князя бесовскаго, Он с новою силою обличает их в клевете. В доме же одного фарисея, пригласившого Его на обед и удивлявшагося отступлению Иисуса от преданий старцев, обличает фарисеев в предпочтении внешняго внутреннему, в честолюбии и лицемерии, а законников в отягощении народа излишнею требовательности) относительно исполнения Закона и в подражании своим отцам, убившим пророков, возвещая тем и другим троекратное горе. А они с большим раздражением нападают на Него, подыскиваясь под Него и стараясь найти в Его словах что-либо к обвинению Его.
    Сего ради и Премудрость Божия рече: послю в них пророки и Апостолы, и от них убиют и изженут (Лк. 11:49).
   Где и когда сказала эти слова Премудрость Божия, толкователи разногласят. В Ветхом Завете такого выражения нет. В Новом Завете Иисус Христос Сам никогда не называл Себя Премудростью, и раньше этого никогда не говорил фарисеям и законникам об убиении ими пророков и Апостолов. И потому некоторые думали, что эти слова взяты из какой-то ныне утраченной книги — может быть, какого-нибудь апокрифического Евангелия. Но так как в параллельном месте из Евангелия от Матфея, в обличительной речи Иисуса Христа к фарисеям, буквально читаются эти слова, только без слов: Премудрость Божия рече, — то некоторые не без основания предполагают, что у Евангелиста Матфея этими словами Спаситель говорит о Себе (Мф. 11:49). В Евангелии от Матфея (23:35) Господь говорит то же: Вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьёте и распнёте, а иных будете бить в синагогах ваших, и гнать из города в город. Да приидет на вас вся кровь праведная пролитая на Земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что всё сие приидет на род сей (Мф. 34:36).
    Увещания к исповеданию истины, безкорыстию, бдительности и покаянию
(Лк. 12:1-53; сравните: Мф. 24:42-51; Лк. 13:1-9).   Высказав безбоязненно Свои обличения против фарисеев и законников, Господь Иисус Христос научает и Своих последователей такому же безбоязненному исповеданию Веры перед сильными мира, указав им на попечение Промысла не только о людях, но даже о птицах, даже о волосах на голове человека, и обещая содействие Святого Духа при ответах на судах. Когда же один из слушателей просил Иисуса произвести раздел имения между ним и братом, Иисус — отказавшись от этого права — предложил притчу о богаче, который, собравши во время урожая много добра, думал употребить его на одни удовольствия — поучая этою притчею о нестяжательности.
   Другими притчами: о рабах, ждущих господина, о хозяине, оберегающем дом от воров, о верном и злом домоправителе, — Иисус поучает всех бдительности и вниманию к наступающим важным временам. По случаю доставленного Ему известия о казни, которой подвергнуты были Пилатом некоторые Галилеяне — Иисус Христос, как в этой казни, так и в падении Силоамской башни на 18-ть человек, указал слушателям грозные уроки правосудия Божия, карающаго, впрочем, не самых виновных между людьми, а казнию некоторых призывающого всех к покаянию. При этом притчею о безплодной смоковнице, три года щадимой хозяином сада и обречённой на срубку в четвёртый год, ещё яснее показывает, что ненаказание некоторых грешников доказывает только долготерпение Божие, ожидающее исправления и покаяния и в случае нераскаянности угрожающее гибелью неисправимым грешникам.
   Лк. 12:5. Убойтесь ищущого власть по убиении воврещи в дебрь огненную (­Мф. 10— погубити в геенне). Разумеется сам Бог, Владыка жизни и смерти, праведный Судия, имеющий право осудить грешников на вечную муку в геенне (Мф. XXV:41-46); а не диавол, который, хотя искушениями и может довести человека до греха и осуждения на муки, но делает это только по допущению Божию, — и сам вместе с грешниками будет повергнут в дебрь огненную на вечныя мучения.
    Стих 8. Сын Человеческий исповест пред Ангелами Божиими того, кто исповедает (признаёт) Его Сыном Божиим перед человеками, — и отвергнет того, кто отвергнет Сына Божия перед людьми. Ангелы здесь являются не как участники суда Божия над людьми, исповедующими или не исповедующими свою веру в Сына Божия, но как призванные наравне с людьми к одинаковой славе у Бога.
   Ст 16—21. Притча о богаче, замышлявшем устроить большия житницы для собрания обильного урожая и получившем грозное предостережение об ожидающей его в ту же ночь смерти, — эта притча представляет прекрасную картину сластолюбия, безпечности о себе и безсердечности к другим, и важный урок правосудия Божия, проникающого в самые тайники сердца человеческого и посылающого смерть там, где по-видимому — ничто не угрожает смертию.
    Глава 13:1—4. Упоминаемые Лукою случаи казни Галилеян Пилатом и падения Силоамской башни на 18 человек — совершенно неизвестны из сказаний Иосифа Флавия или других историков; но это не унижает их исторического достоинства. Они важны по той нравственной истине, которую извлёк из них Иисус Христос. Как часто, видя постигающия наших ближних несчастия, мы признаём в них карающую руку правосудия Божия и, не сознавая своей греховности, не хотим видеть в тех несчастиях милостивого призыва к покаянию и остаёмся по-прежнему неисправимыми грешниками! И как часто, поэтому, и к нам должны быть обращены слова Спасителя: аще не покаетеся, вси такожде погибнете!
    Стихи 6—9. Притча о безплодной смоковнице даёт нам верное изображение нравственного состояния Иудейского народа во время явления Мессии на Земле. Несмотря на обильную почву и на все заботы о дереве, смоковница не давала ожидаемых плодов, и господин безпощадно обрёк безплодное дерево на истребление. То же произошло и с Иудейским народом, долго величавшимся перед другими народами внешними религиозными преимуществами, но не дававшим плодов добродетели и обречённым на потерю всего, чем он величался, и на совершенную гибель.
   Эту же притчу можно приложить и ко всякому грешнику, которого милость Божия долго щадит, ожидая покаяния и исправления и окружая заботами и возможными благами, чтобы расположить сердце человека к исполнению заповедей. Но по упорству своему и нераскаянному сердцу он не хочет разуметь, что благость Божия на покаяние его ведёт, — не кается и сам себе собирает гнев в день гнева и откровения праведного Суда Божия (Рим. 2:4,5).

Исцеление скорченной женщины

   (Лк. 13:10-17).
   Всё в действиях Иисуса возбуждало неудовольствие против Него со стороны Его врагов: не только учение Его — несходное с учением книжников и фарисеев — но самыя исцеления, благодетельныя для народа и, по-видимому, не имеющия никакого отношения к вождям народа, служили поводом к выражению с их стороны неудовольствия на Галилейского Учителя и Чудотворца. Так, однажды, когда Иисус, уча в Субботу в синагоге, исцелил находившуюся там скорченную женщину, 18 лет страдавшую от этого недуга, начальник синагоги — возмущённый тем, что исцеление совершилось в Субботу и не смея обратить своё негодование на Целителя — стал осыпать упрёками исцелённую. Тогда Иисус обличил его самого в лицемерии, указав, что он и сам в Субботу отвязывает и поит своих домашних животных — и что тем более следовало освободить от недуга эту женщину, которую 18 лет держал связанною сатана. Начальник синагоги и другие, разделявшее его мнение, устыдились своих слов и замолчали; народ же радовался при виде дел Иисуса.
    1. Из Евангельского разсказа не видно, чтобы страдавшая женщина просила Иисуса об исцелении; но Он — как и в других случаях — предваряет ея просьбу Своею милостию, показывая этим, что всеблагий Бог часто бывает явлен и не ищущим Его и оказывает Свои милости и не просящим у Него (Ис. 65:1).
    2. Скорченная женщина в начале разсказа называется только имеющей духа немощи, хотя эти страдания и нельзя считать беснованием в собственном смысле. Но когда Иисус Христос говорит, что скорченная женщина была 18-ть лет связана сатаною, то этим даёт разуметь, что все человеческия немощи и болезни — как следствия наших грехов — есть узы, налагаемыя на нас диаволом.

Исцеление слепорождённаго

   (Ин. 9:1-41).
   Перед праздником обновления храма (Ин. 10:22) Иисус снова пришёл в Иерусалим и по обычаю учил в храме. Народ — поражаемый учением Его и чудесами — готов был признать в Нём ожидаемого Мессию. Однако, Иудейские вожди — ослеплённые ненавистью к Нему — не только сами не хотели признать в Нём Посланника Божия, но и определили отлучать от синагоги всех, кто признает Его Христом (9:22).
   Впрочем, это определение синагоги не оставило великого Учителя в Его просветительской деятельности. Именно в подтверждение того, что Он есть Свет истинный, посланный в мир просвещать людей, Иисус Христос у врат храма — у купели Силоамской — дал зрение слепому от рождения, научив прежде учеников Своих не всегда считать причиною подобных несчастий собственные грехи людей или наследственные, а видеть в них случаи к проявлению дел Божиих.
   Это исцеление, удивившее народ своею необычайностию и раздражившее фарисеев тем, что совершено было в Субботу, послужило поводом к спору о Лице Самого Целителя, когда Он стал известным исцелённому, а через него и всем.
   Фарисеи, видя в этом деле нарушение Субботы, считали Иисуса грешником, а исцелённый — предполагая, что Бог не слушает грешников и не даёт им чудотворной силы — считал Его пришедшим от Бога. За это раздражённые фарисеи выгнали его из сонмища, но обретенный Мессией, он увидел в Нём Сына Божия и поклонился Ему. Это подало повод Иисусу Христу сказать некоторым фарисеям о Себе, что Он пришёл в мир для того, чтобы Своим судом сделать слепых зрячими, а зрячих слепыми.
    1. Исцеление слепорожденного представляется у Евангелиста одним из важнейших чудес Христовых, выходящим из ряда обыкновенных исцелений, и а) Потому что здесь исцелён такой человек, которого все знают как слепого — и родители, и Апостолы, и народ — и в котором никак нельзя было заподозрить никакого притворства, обмана, случайного состояния слепоты; б) Он исцелён перед всем народом, так что явление исцелённого возбуждает всеобщее внимание и к нему и к Целителю и, что ещё важней, в) Вызывает со стороны врагов Иисуса строгое разследование дела, произведённое с целию обличения Христа и приведшее к большей славе Его и к обличению их злобы и упорного сопротивления очевидной истине.
    2. Хотя исцеление слепорождённого вполне обусловливалось действиями Самого Иисуса Христа, Он всё же посылает ещё исцеляемого к Силоамскому источнику, чтобы Он умылся — и по умовении слепой прозрел. Значение этого посольства к Силоамскому источнику открывается из сравнения с исцелением 10 прокаженных. Посылая страждущих то к священникам, то к Силоамскому источнику, Иисус Христос как бы хотел заставить исцелённых обратить внимание на самих себя, обдумать свое положение и оценить значение совершившагося чуда, чтобы таким образом подготовить их к вере в Мессию.
   С другой стороны это отправление исцелённых к законным источникам исцеления указывало, что рядом с Законом и вместо Закона явилась новая чудесная сила, спасающая человека от всех зол. Закон же являлся здесь только для подтверждения действий этой новой силы (­Мф. 8:4).
    3. Найдя исцелённаго, Иисус Христос спрашивает его: веруешь ли ты в Сына Божия? Этот вопрос прямо показывает, что Иисус Христос и Сам признавал Себя Сыном Божиим и от других требовал веры в Себя, как в Сына Божия. С другой стороны и Иудеи — по крайней мере, немногие из них — с понятием о Мессии соединяли понятие о Сыне Божием. Иначе и исцелённый не только бы не понял вопроса Иисуса Христа, но и возстал бы против Его объявления Себя Сыном Божиим, счел бы оное за богохульство.
    4. Насколько пристрастно было отношение фарисеев к совершённому Иисусом Христом чуду, видно из того, что родители — при допросе об исцелении их сына отсылают вопрошающих к самому сыну, под предлогом, что он уже, как взрослый, сам может лучше объяснить, как совершилось его исцеление — на самом деле поступают так из боязни Иудеев, которые положили уже отлучать от синагоги тех, которые признают Его Мессией. С другой стороны это открывает нам, что в народе уже распространено было мнение об Иисусе, как о Христе (Мессии), и что синагога уже принимала свои меры против распространения этого мнения.
   В чуде исцеления слепорождённого открывается нам:
    а) Что самыя несчастия человека служат часто к славе Божией;
    б) Что Иисус Христос есть Свет Миру, всегда готовый просветить слепых;
    в) Что для возвращения зрения Он употребляет самыя незначительныя средства;
    г) Что неверие и предразсудок не убеждаются никакими очевидными доказательствами и ищут оснований для сомнения там, где оно обращается на главу сомневающихся;
    д) Что вера, напротив, находит подкрепление и утверждение для себя там и тогда, где и когда их не ожидает.

Беседа о добром пастыре

   (Ин. 10:1-42).
   Продолжая Свою беседу с фарисеями и с народом после исцеления слепорождённаго, Иисус Христос предложил им притчу, в которой изобразил свойства доброго пастыря, а вместе указал признаки и свойства пастыря-хищника, наёмника; показал и отношение овец к тому и другому пастырю. В итоге Иисус Христос сказал, что Он есть и Дверь для входа овец и Пастырь Добрый, готовый положить душу за овец, и что Он крепко оберегает Своё стадо от расхищения.
   Это заповедал Ему и Отец Его, Который, без сомнения, хощет, чтобы все люди — составляющие ныне как бы различныя стада — были приведены к единству, соединены в одно стадо под властию и руководством одного Пастыря.
   Зная волю о сем Отца, Иисус Христос созывает и приводит к единству не только овец от дома или двора Израилева, но и других овец, которыя не от сего двора (язычников). За то Отец и любит Сына, как исполнителя Его воли, как Спасителя людей, как Пастыря.
   Двор овчий это, очевидно, Церковь, основанная Христом, или во имя Христово (в Ветхом Завете). Привратник, отверзающий двери как Пастуху, так и овцам, есть Дух Святый, через таинства и иерархию вводящий новых членов во двор овчий и изводящий овец на пажити.
   Все приходившие до Христа ложные мессии и ложные учители были ворами и разбойниками, развращавшими народ Израильский. К ворам и разбойникам нужно, конечно, отнести и фарисеев, саддукеев и прочих с их ложными мнениями и взглядами на Закон, на Мессию, на средства Богоугожденя: потому что они вели народ не Царским путём Моисея и пророков, или, лучше, Духа Божия, а путём самоизмышленных толкований. Моисей и пророки не были ворами, потому что они посланы Самим Пастырем и действовали во имя Пастыря, были водителями ко Христу. Иудеи, слыша такие отзывы Иисуса Христа о Себе, негодовали на Него — одни считали Его безумным или бесноватым; другие недоумевали: как бесноватый мог бы исцелить слепорождённаго. Эти споры слушателей об Иисусе и вопросы их к Нему о том, действительно ли Он Мессия, дают повод Иисусу Христу, в один из торжественных дней праздника обновления, перед лицем всего народа, подтвердить учение о Себе как о Божественном Посланнике. В 25-й день месяца Хаслева (­Декабря), когда воспоминалось очищение храма и алтаря при Иуде Маккавее от осквернения, произведённого язычниками по повеление Антиоха Епифана (1 Мак. 4:52-59), Иисус Христос ходил в притворе Соломновом. Иудеи обступили Его и требовали положительного ответа на вопрос: Христос ли Он?
   Указав им на прежния Свои свидетельства о Себе и на чудеса, Иисус Христос говорит об их неверии и объясняет это неверие тем, что они не принадлежат к стаду Его, к числу тех, которые даны Ему Его Отцем, и которых никто не похитит у Него, как не похитит и у Его Отца, потому что Он и Отец одно. Иудеи думали видеть в этом богохульство, и подняли камни, чтобы убить Его. Но Иисус, указав на то, что и в Священном Писании часто люди называются богами, упрекает их за обвинение Его в богохульстве. Когда же Иудеи хотят схватить Его, Он удаляется за Иордан — на место, где крестил Иоанн. Впрочем, беседа Иисуса не осталась без действия; некоторые из слушавших Его уверовали в Него.
    1. В притче о пастыре Иисус Христос изображает Себя, согласно пророчествам Ветхого Завета (Псал. 22; Ис. 40:11; Иер. 23; Иез. 34; Зах. 9), такими чертами, какия были свойственны истинным Палестинским пастухам. Пастухи в Палестине и вообще на Востоке сами водят свои стада, а на ночь загоняют во двор овчий (место, ограждённое низким плетнём), имеющий одну дверь или врата, сквозь которые впускаются и выпускаются овцы и у которых стоит приставник, хорошо знающий своих овец. Вход в овчарню для посторонняго закрыт; вор входит, только перелезая через забор, но овцы не слушают его. Напротив, своего пастуха оне охотно слушают и идут за ним. На Востоке пастухи идут впереди стада и дают своим овцам имена (клички), которыя известны и самим животным.
    2. Когда Иисуса Христа спрашивали, действительно ли он Мессия, Он, по-видимому, не прямо отвечает на этот вопрос и как бы даёт повод думать, что Он Сам не считал Себя Мессией, а Его сделали таковым Его ученики. Но Иисус Христос не говорит Иудеям, что они ошибаются, считая Его Мессией, не обличает их в напрасной попытке их признать Его высокочтимым каждым Иудеем Мессией, напротив, Он прямо ссылается на Свои прежния беседы о Своём Лице, на Свои чудеса, говорит наконец о Своём единосущии со Отцем (конечно, с Богом); вследствии чего Иудеи и сочли Его богохульником и хотели побить Его камнями. Если же Иисус Христос не прямо отвечает Иудеям на вопрос о том: Христос ли Он? — то или по неискренности вопроса, за которым скрывалось желание обвинить Его в богохульстве, самозванстве и тому подобном, или потому, что их мнение о Мессии слишком резко расходилось с действительным положением дела, так что открытое объявление им Себя Мессией с одной стороны могло слишком возбудить патриотический жар Иудеев и сделаться поводом к политической манифестации со стороны Иудеев против Римлян, или привести Иудеев к слишком горькому разочарованию в мессианских надеждах. То и другое было крайне опасно для Иудеев.
    3. Приводя в оправдание Своё слова псалма 81:6: Аз рех: бози есте, — Иисус Христос не давал это им разуметь, что и Его Божество нужно понимать в таком же смысле, в каком понималось величие судей, о коих речь в псалме; но исправлял мнение Иудеев о самом названии богов в приложении к людям, то есть, если Сам Бог, означая высокое значение и превосходство судей перед людьми называет их богами даже в том случае, когда они, как сыны человеческие, умирают, то тем справедливее называться Богом Тому, Кто и словами и делами доказал, что Он от Бога послан, и Кого Сам Отец освятил, то есть избрал для величайшого служения в мире в качестве Мессии.

Последнее путешествие в Заиорданскую область

   (Мф. 19:1,2; Мк. 10:1; Лк. 13:22-35; Мф. 23:37-39).
   Час смерти Богочеловека ещё не пришёл, и покушение врагов убить Его за мнимое богохульство не удалось. Иисус удалился из Иерусалима в пределы заиорданские и там проповедовал и привлекал гораздо большия толпы верующих, чем в Иерусалиме и Иудее. Это обстоятельство дало одному из слушателей повод спросить Иисуса о числе спасающихся, а Ему говорить о трудности пути в Царствие Божие — в особенности о том, что многие потомки Авраама, почитающие себя первыми наследниками обетованного Царства, будут изгнаны из него, а язычники — пришедшие ото всех стран света — возлягут в Царствии Божием, и таким образом первые станут последними, а последние первыми. Весть же фарисеев о намерении Ирода убить Иисуса дает Ему повод предсказать приближение Своей смерти — имеющей последовать в Иерусалиме — и вызывает у Него плач об Иерусалиме, который с явным упорством отвергал все заботы Промысла Божия о нём, почему Спаситель и изрекает Иерусалиму запустение и обещает не являться в нём до дня торжественного входа в него, когда встретят Его словами: Благословен грядый во имя Господне.
    1. Иисус Христос не разрешает вопроса о числе спасающихся; а потому и мы не должны искать решения этого вопроса в каких-либо предположениях и соображениях, а заботиться более о том, чтобы и нам быть включёнными в это число. Всеведущий и всеблагий Бог знает сущих Своих и ими же хощет судьбами спасает обращающихся к Нему. При этом может случиться, что те, которые мнили себя первыми и ближайшими наследниками Царствия Божия, могут оказаться последними (по времени обращения, как по Божественному откровению предсказывал Апостол Павел — Рим. 11:25-26), или совсем недостойными Царствия; а последние, почитаемые далёкими от Царствия Божия, пренебрегаемые Иудеями (мытари и грешники, Самаряне и язычники) окажутся ближайшими наследниками его.
    2. Желающие войти в Царствие Божие должны идти к нему тесным путём и узкими вратами, что указывает на трудность достижения Царствия Божия при обыкновенных условиях и при естественных средствах: потому что немного таких, которые решаются вступить на этот путь (Мф. 7:14). Но для тех, которые взяли на себя иго Христово и идут путём креста и страданий, для тех — и только для них — это иго, при помощи благодати Божией, кажется благим и бремя — лёгким (Мф. 11:30). И потому ложно некоторые и себя и других уверяют, что только одна вера без добрых дел или одна принадлежность к обществу Христиан достаточна для спасения. Здесь повторяется то же печальное заблуждение, каковым страдали современные Христу Иудеи: ядохом пред Тобою и пихом, — скажут они некогда Иисусу, — и на распутиих наших учил еси. И речет: глаголю вам, не вем вас откуда есте: отступите от Мене вси делателие неправды (Лк. 13:26,27). Стало быть, ни участие в таинствах Церкви, ни знакомство с учением Христовым не спасёт таких последователей Христа, если они окажутся таковыми делателями неправды, каковыми были мнимые праведники времён Христовых.
    3. Упоминаемое в этом разсказе извещение фарисеев о намерении Ирода убить Иисуса у некоторых толкователей считается притворством, хитростию фарисеев, желавших напугать Иисуса Христа вестью об угрожающей опасности и таким образом заставить Его удалиться из заиорданской области в Иерусалим, где уже дни Его, так сказать, были сочтены.
   Между тем такая заботливость с их стороны о безопасности Иисуса, по их мнению, должна была служить в глазах Иисуса доказательством их расположенности к Нему. Но нельзя думать, чтобы такой опасности на самом деле не было, — Ирод, убивший Иоанна и искавший видеть Иисуса, конечно, наложил бы руку и на Иисуса, объявив Его, может быть, как и Иоанна, виновником какого-нибудь политического возмущения. Если же Ирод не находит ничего в Инсусе, когда к Нему присылает Пилат, то может быть потому, что уже видел Его в руках суда Римского и как преступника, не принадлежащого к его области. Насколько в этом обстоятельстве сошлось коварство фарисеев с коварством Ирода, показывает ответ Иисуса, Который прямо называет Ирода лисицей и обещает быть в пределах его не более трёх дней. Этим ответом Иисус Христос показывает то, что Он не боится ничьих коварных замыслов против Него, и что Он может поникнуть в их коварство и коварство Ирода.
    4. Невозможно пророк погибнути, кроме Иерусалима. — Печальное преимущество перед другими городами, которого достиг Иерусалим своими несправедливыми отношениями к посланникам Божиим! Если некоторые из пророков (например, Иеремия, Иоанн Предтеча) погибли и вне Иерусалима, то это не отнимает у него славы пророкоубийственного города по преимуществу — ибо из Иерусалима, как центра Иудейской законности и религиозности, шли главным образом враждебныя отношения к посланникам и пророкам Божиим, которые возвышали свой обличительный голос против самоуверенных и ослеплённых вождей Иудейского народа.
    5. И слова Иисуса: се оставляется дом ваш пуст, а также предсказание о непосещении Иерусалима до дня, когда встретят Его возгласом: благословен грядый во имя Господне некоторые относят к ближайшему входу Иисуса Христа в Иерусалим — и оставление дома пустым означало решительное оставление Иудейского святилища с его служителями, которые свели всю религию Моисея к пустой формальности и не поняли дня посещения своего. Но ещё лучше относить эти слова к тому запустению, которое последовало в религии и стране Иудейской после отвержения народа Иудейского за его отвержение Сына Божия, а пришествие — о котором здесь предсказано — есть второе Пришествие Иисуса Христа для последняго суда. Следовательно, словами: оставляется дом ваш пуст означает вечное запустение храма Иерусалимского и оставление всего народа. Слова же: «дондеже речете: благословен грядый во имя Господне» служат пророчеством, что и Иудеи некогда перед самым пришествием Христовым, обратятся ко Христу и встретят Его, как грядущого Мессию (­Рим. 11:25).

Иисус на обеде у одного из начальников фарисейских

   (Лк. 14:1-35).
   Недовольные Иисусом фарисеи всюду преследовали и подстерегали Его. На обеде у одного из начальников фарисейских к Иисусу подошёл человек, страждущий водяной болезнью. Вопросив фарисеев о том, позволительно ли лечить в Субботу — и не получив от них ответа — Иисус исцелил больного и указал свидетелям сего чуда на то, что каждый из них в Субботу вытащит животное, упавшее в колодезь, оправдывая этим Своё право подать руку помощи страждущему человеку.
   В дальнейшей Своей речи за обедом у фарисея Он в притчах даёт гостям наставление, что не нужно предвосхищать места на званых пирах, а хозяину дома, что на обеды нужно звать не друзей, а бедняков, которые не могут отплатить ему таким же приглашением и таким образом дают позвавшему их возможность получить воздаяние в день воскресения праведных. На замечание одного из слушателей, что блажен тот, кто вкусит хлеб в Царстве Небесном, Иисус Христос предложил притчу о великой вечере, в которой показал, что много званных в Царство Небесное, но мало избранных.
   На большой пир к одному человеку, — говорил Он, — были приглашены многие из его друзей и по разным причинам отказались прийти на пир, так что приглашены были уже хромые, слепые и нищие — званые же не удостоились отведать хлеба на пире звавшаго.
   В связи с этою притчей Иисус Христос учил, что кто любит родителей или родственников больше Его, тот нелостоин быть в Царстве Небесном, и кто не решился нести за Ним креста своего, тот не войдет в Царствие Небесное. Необходимость же приготовления себя к Царству Небесному открыл Иисус в притчах о человеке, строящем башню, и о Царе, отправляющемся на войну, которые подвергнутся насмешкам и унижению, если приступят к своим предприятиям, не разсчитав вперед своих сил и средств, необходимых для совершения своего дела. Первый – строитель башни – будет осмеян всеми, когда не будет иметь средств докончить начатую постройку; а второй – Царь, имеющий только 10 тысяч войска – увидит, что он не силен воевать с Царем, имеющим 20 тысяч, и принужден будет прежде начала войны просить своего соперника о мире.
   Предостерегая Своих последователей от пристрастия к земным вещам, которыя могут отвлечь их от главной цели своих стремлений, Иисус Христос сравнивает их, как и прежде, с солью и говорит, что как ни хороша соль, но и она может потерять свою силу и сделаться негодною. Свои наставления Господь закончил воззванием: имеяй уши слышати, да слышит.
    1. Притча о великой вечере, очевидно, означает призвание к Царствию Божию. Под звавшим домовладыкою разумеется Сам Господь; а под именем первых званных на вечерю нужно разуметь тех, которые считали себя друзьями Божиими: начальников народа Иудейскаго, законников и книжников – так как они были преемниками древних пророков. Отказ их идти на зов господина означает явное сопротивление Евангельской проповеди. Призвание к вечере слепых, хромых и прочих означает призвание грешников и мытарей. Обращенное к сим людям убеждение идти на пир показывает, что эти люди чувствуют себя недостойными и неготовыми к вступлению в Царство Божие. Но милосердие Божие с особенной заботливостью печется о призвании и спасении грешников. Лишение обеда означает лишение Царства Божия и вечной славы.
    2. Причины, выставленныя званынми, вовсе не представляются совершенно нелепыми – действительно, у купившого землю могла быть нужда посмотреть ее (чтобы не упустить, например, время посева); купивший волов также мог иметь нужду испытать их, дабы найдя животных непригодными к работе, вернуть скотоводу-хозяину, гнавшему, возможно, гурт волов в другое место и которого уже нельзя было после сыскать. Еще более основательным представляется извинение третьяго, потому что и сам Закон (Втор. 24:5) освобождал молодожена даже от исполнения общественных обязанностей. Но во всяком случае все эти причины оказываются недостаточными: ясно, что Христос под человеком, устроившим пир, разумеет Самого Бога, а для Бога, кончено, человек должен пожертвовать решительно всем в жизни.

Притчи о спасении: о потерянных и найденных овце и драхме; о блудном сыне

   (Лк. 15:1­32)
   Предлагая не раз слушателям Соим притчи о распространении Царства Божия на земле, Иисус Христос указывал и пути спасения или примеры того, как человек падший может сделаться наследником Царствия Божия.
   И прежде всего Он показал, какая радость бывает на Небе о едином кающемся грешнике, внушая тем самым мысль, что грешник может ожидать и надеяться только содействия от Бога своему спасению, только помилования и милосердия, а не суда и гнева.
   Как хозяин, потерявший из 100 овец одну, усердно разыскивает ее и радуется ея нахождению; как хозяйка, потерявшая одну драхму из 10-ти, разыскивает её и радуется ея нахождению: так и на Небе радуются о возвращении одного из грешников в общество праведников.
   Но еще нагляднее, убедительнее и совершеннее показывает возможность спасения для грешника и радость на Небе об его обращении – притча о блудном сыне, это евангелие в Евангелии, как называют её некоторые.
   У одного отца было два сына. Младший выпрашивает у отца свою часть наследства, уходит в чужую землю и там расточает своё имение, живя распутно. Наступивший в скором времени в той стране великий голод принудил его наняться к одному из жителей в пастухи свиного стада, чтобы только иметь возможность питаться хотя бы и кормом, предназначенным для свиней но и того ему никто не давал. Тогда он приходит в себя и решается возвратиться к отцу своему, признать свою виновность перед ним и просить отца, чтобы он принял его, как одного из наемников.
   Но едва отец издали увидел возвращающагося блудного сына, как побежал ему навстречу, пал ему на шею и с радостию целовал его. На слова раскаяния сына он отвечал приказанием рабам принесть прежнюю лучшую одежду его, дать перстень на руку его и сапоги на ноги, и велел устроить пир по случаю возвращения погибшого сына.
   Бывший в это время старший сын, по возвращении домой услышав пение и ликование и узнав от одного из слуг о причине такого веселия, возроптал на отца за такой прием блудного сына. И когда отец, выйдя, звал его войти в дом, чтобы разделить с ним радость о возвращении погибавшого брата, он упрекнул его в том, что за всё время жизни своей при отце он ни разу не дал ему позволения повеселиться с друзьями своими, а возвратившемуся распутному сыну устроил роскошный пир. Отец успокоивает старшого сына указанием на то, что он, живя при отце, мог всегда пользоваться всем отцовским имением, как своим; а о младшем нужно порадоваться, потому что он погибал и возвратился, умирал и ожил.
    1. Прекрасная притча о блудном сыне представляет прекрасное изображение обращения вообще всякого грешника к Отцу Небесному, и она действительно сказана с целию представить и возможность обращения для самых великих грешников и радость Отца Небесного об обращении заблудших, кто бы они ни были. Старший сын — это фарисеи, гордые своею праведностью, своим пребыванием в дому Отца Небеснаго, и не хотящие, чтобы Отец их миловал кающихся и обращающихся грешников, хотя бы они были и братья. И даже называя их сыновьями Отца Небеснаго, они не хотят признать их своими братьями: «сей сын твой расточил имение твое с блудницами; но когда пришел, ты принял его...». Они не хотят разделить радости Отца о спасении погибшого сына, не входят на пир, где находится возвратившийся на путь спасения заблудший брат их.
   Они «слишком нравственны», чтобы вступить в общение с безнравственным — хотя и раскаявшимся — братом своим; они хотят быть праведнее Самого Отца своего, и потому слишком оскорбляются тем, что доселе строгий Отец их, не дозволявший им ни малейшого отступления от своих обязанностей, ни малейшого проявления своей воли, теперь снисходительно смотрит на возвращение сына, который самовольно расточил свою часть имения. Они заняты только собою и не хотят знать ни радости Отца, Который долго болел сердцем о заблудшем сыне, ни величия брата, который имел столько силы духа, что в самом падении и унижении своём сознал своё высокое происхождение и решился возвратиться к Отцу, не опасаясь своим присутствием оскорбить Его, или лучше понимая, что возвращение сына на путь правый больше доставит Отцу радости и чести, нежели развратная жизнь на стране далёкой и нераскаянность.
    2. В притче изображено постепенное падение младшого сына и затем постепенное возстание. Он просит раздела отцовского имущества, потом через несколько дней уходит в страну далече и там расточает своё имение, живя распутно; во время голода он начинает испытывать лишения, делается наемником у одного господина и так далее. С другой стороны, он приходит в себя, размышляет о своём положении, которое сравнивает с положением наемников у отца своего: решается идти к нему и просить принять его, как наёмника, и действительно отправляется к отцу. Но отец ещё издали узнал его и идёт на встречу ему с любовию и прощением.
    3. Возвратившемуся сыну отец повелел принести обувь на ноги, надеть перстень на руку и облечь в лучшую одежду. Это показывало, что покаянием могут быть возвращены все прежния права и преимущества, какия он имел до падения. Одежда, говорят, и есть это покаяние; перстень это обручение Духа Святаго, в таинстве миропомазания и Причащения. В древности перстень на руке означал высокое достоинство и происхождение человека; сапоги на ногах — служение государству и обществу, или господство и богатство; рабы не носили сапог.
    4. Кроме вышеуказанных предметов, притча наглядно изображает опасность свободолюбия в молодом человеке и опасность жизни вне руководства родителей, великую любовь Отца Небеснаго, не стесняющого свободы людей и предоставляющого им свободно ходить по путям добра или зла; а потом любовь того же Отца, приемлющую всякого приходящого к Нему грешника; любовь всепрощающую даже тогда, когда человеческая справедливость — как это обнаружилось в действиях старшого сына — не признаёт возможным даже примирение.
Притча о неправедном управителе
   (Лк. 16:1-17)
   Вслед за притчею о блудном сыне, сказанною мытарям и фарисеям, Иисус Христос предлагает в присутствие тех же слушателей новую притчу ученикам Своим о неправедном управителе, который оклеветан бысть (в Русском — донесено было, потому что донос оказался справедливым и повёл к удалению управителя) перед господином, что он расточает его имение. Когда господин потребовал от него отчета в управлении имением, с целию устранить его от должности, то управитель, предвидя для себя затруднение в приобретении пропитания трудом или милостынею, спешит прюбресть себе расположение должников своего господина уменьшением количества их долга в росписках — в надежде, что они в благодарность за то помогут ему прожить тяжёлое время удаления от должности.
   Такая находчивость управителя вызывает похвалу со стороны господина и даёт повод Господу подать совет ученикам Своим, чтобы они приобретали себе друзей от мамоны неправды, которые в дни оскудения могли бы принять их под вечные кровы; а всем вообще слушателям указать, что нельзя служить Богу и мамоне. Причём Евангелист замечает, что такое обращение Иисуса Христа очень огорчило сребролюбивых фарисеев. Но Он указал причину их отвержения Богом в том, что они сами отвергают и изменяют Закон Божий, не подлежащий изменению ни в единой черте.
    1) Притча эта считается у толкователей одною из труднейших для толкования. Трудности эти происходят, как от неопределённости лиц, к которым притча относится, так и от характера действий и отношений, которыя избраны предметом притчи. Толкователи разногласят о том, кого имел в виду Иисус Христос, когда предлагал эту притчу, кого Он разумел под неправедным управителем, и как понимать похвалу господина управителю за его нечестный поступок, и заключительный вывод Иисуса Христа из разсказанной Им притчи.
    2) По наиболее вероятному мнению, Иисус Христос хотел этою притчею главным образом предостеречь Иуду, который собирал себе неправедное богатство и был таким же неправедным экономом над вручённым ему серебром, как и управитель притчи, только Иуде недоставало того благоразумия или лучше находчивости, какою отличался управитель притчи; и Иуда, приобретая себе богатство, не приобретал себе друзей от мамоны неправды.
   Господин хвалит домоправителя, конечно, не за поступок — который сам по себе заслуживает осуждения — а за находчивость, за умение выйти из затруднительного положения, как это и подтверждается дальнейшими словами притчи, где Иисус Христос говорит, что сыны века сего догадливее сынов света в роде своём. Последния слова Спасителя означают, что люди, заботящиеся только о своей жизни (сынове века сего) мудрее — искуснее в приобретении средств для сей жизни, в обезпечении себя в настоящей жизни, чем сыны Света, чем люди, стремящиеся к высшей правде жизни, к Богу, Источнику Света — мудрее в своё время, среди своего рода, а также и в своих делах.
   Говоря о приобретении друзей от мамоны неправды, Иоанн Златоустый разумеет здесь милостыню (беседа на Мф. 5:5): «Ты приобрёл худо? Истрать хорошо. Собрал неправедно? Расточи праведно».
   Впрочем, совет приобретать себе друзей от мамоны неправды не значит, что последователь Христов должен или может приобретать себе богатство неправедное — он показывает, что и имеющий неправедное богатство может найти средств спастись через приобретение друзей, как это старался сделать и неправедный домоправитель. Так Закхей, наживший себе большое состояние мытарством, в день посещения Господня за один раз расточил большую половину своего имения, чтобы приобресть себе друга в лице Самого Господа и получить спасение (Лк. 19:1-10).
   В подтверждение сделанного вывода и нравоучения Иисус Христос высказывает ту мысль, что человек неверный (то есть не наблюдающий своих интересов, не умеющий распоряжаться) в неправедном богатстве — малом, не истинном, временном — не заслуживает, чтобы ему было поручено богатство истинное — великое, ему предназначенное. Иначе: неумеющий приобретать себе друзей богатством (мамоной неправды), не сумеет приобресть их и на Небе или для достижения Неба.
   Таким образом, в руках ищущого Царствия Божия мамона является не более, как орудием, которое служит удовлетворению высших стремлений человека; а там, где мамона господствует над человеком, не может быть достигнута высшая цель человека, потому что человек не может служить двум господам. Служители мамоны, сребролюбивые фарисеи, конечно, должны были смеяться над этими словами Иисуса, но Он указал им, что вследствие своего служения мамоне, они в глазах Божиих низки и ничтожны, что с сего времени Царствие Божие достигается с усилием (βι?ξεται), и что слова Его непреложны, так что скорее кончится мир, нежели переменится Его слово Напротив, их слова изменчивы, потому что они сами искажают Закон; примером сего служат их постановления о разводе, противоречащия естественному и законному установлению брака.
Учение о браке и девстве
   (Мф. 19:3-12; Мк. 10:2-12; Лк. 16:18).
   Фарисеи, постоянно преследовавшие Иисуса Христа, пользовались всяким случаем для того, чтобы поставить Его в затруднение или показать перед народом несостоятельность Его учения и разногласие с учением Моисея. Так однажды, искушая Его, они предложили Ему вопрос: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою? По этому вопросу у современников Иисуса существовало несколько самых разнообразных мнений. Одни, пользуясь дозволением Закона Моисеева и защищая права мужей, часто злоупотреблявших ими, считали развод возможным по всякой вине со стороны жены — например даже потому, что у жены дурно пахнет изо рта, или что она не умеет готовить кушаний (сравните указания Талмуда по сему вопросу). Другие, отстаивая святость брака и крепость семейных уз, хотели, чтобы развод был явлением редким и исключительным. И те и другие считали себя правыми, но не могли представить твёрдых оснований для своих мнений. Иисус Христос, возводя вопросителей к правильному взгляду на брак, как на установление Божественное и потому неизменное, решает вопрос в самой его сущности в пользу тех, которые отстаивали святость брака против произвола мужей; данное же Моисеем дозволение развода объясняется жестокосердием Иудеев, то есть таким огрубением сердца и привязанностью к чувственности, по которым Иудей скорее готов был прибегнуть к насильственным и незаконным мерам против нелюбимой жены, чем уступить священному долгу супружеского союза или снисхождению хотя бы и к виновной жене. Впрочем там, где брак фактически разрушен, то есть в случае прелюбодеяния одного из супругов, там — и только там — развод возможен, но с одинаковыми правами для обоих супругов. Развод кроме словесе прелюбодейна, Иисус считает нарушением брака, так что разведшийся с женою не по причине прелюбодеяния и женившийся на другой прелюбодействует с нею и бывшую жену свою отпускает для того, чтобы она прелюбодействовала.
   Такое ограничение возможности развода, конечно, не могло понравиться тем, которые хотя и ревновали о строгом исполнении Закона, но тягость его чувствовали и старались ее устранить, по крайней мере, от себя. И потому, считая ограничение прав развода ограничением прав самого брака, некоторые из слушателей — даже из числа учеников Иисуса — высказали мнение, что лучше не жениться, чем лишиться права на развод. Но это была другая крайность, которой Иисус Христос также не мог одобрить. Он прямо сказал, что не все вмещают слово сие, но кому дано; то есть не все способны к безбрачной жизни, а только некоторые — именно те, которые естественно расположены к такому состоянию, или людьми поставлены в условия возможности и необходимости проводить безбрачную жизнь, или обладают такою силою воли, что могут сами возложить на себя и понести обеты безбрачия. Свою мысль Иисус Христос выразил приточно под образом скопчества, которое бывает или прирождённое или насильственное от людей, или добровольное от самого себя, чем показывалась необязательность безбрачия. Иисус Христос заключил Своё слово приглашением вместить сие слово тем, соторые могут выполнить его.
    Стих 12. Противоестественное учреждение скопчества, существовавшее в древнем мире, существующее и поныне в мусульманских государствах, было необходимым следствием распространения многоженства. Но как сие последнее противоречило первоначальной идее брака, соединению только двух лиц, мужчины и женщины, в одну плоть — так и скопчество было насильственным и вместе незаконным лишением физической способности к браку. Иудей с презрением отворачивался от таких людей, и самый Закон Иудейский положительно запрещал скопцам даже входить в дом Божий (Втор. 23:1). В Новом Завете, хотя скопчество и не признавалось препятствием к вступлению в Церковь (Сравни Деян. 8:27,37-38­Исайи 56:3—5), но никогда не одобрялось и не признавалось в качестве средства спасения (Правила святых Апостол 22—24; 1-е правило I Вселенского Собора). Скопцы прямо признавались самоубийцами и врагами Божия создания.
   В отношении к вопросу о браке скопчество имеет значение только как физическое препятствие к вступлению в брак. Когда ученики Иисуса Христа выразили мысль, что лучше человеку оставаться безбрачным, чем женившись не иметь права развода, тогда Иисус Христос сказал, что к безбрачию не все способны, и указал на оскопление как на одну из причин, препятствующих людям вступать в брак. Но так как речь шла вовсе не о случайных причинах, располагающих к безбрачию, а вообще о безбрачии, то и в речи Иисуса Христа нужно видеть указание не на одно только физическое препятствие к браку, а вообще на все, зависящия от самих людей или от других лиц и даже от природы, причины, препятствующия вступлению в брак. На опыте мы видим, что препятствием к вступлению в брак служит не одно скопчество — и оно даже реже всего, так как случаи оскопления очень редки даже в тех странах, где оно является, как государственное учреждение. И потому здесь речь не о естественном скопчестве, а вообще о причинах, препятствующих вступлению в брак. Между такими причинами главныя, конечно, те, которыя лежат во внутренних расположениях людей, потому что только такия причины сильны вызвать явление безбрачия.
   Иисус Христос различает три рода скопчества, иначе сказать, три рода причин, располагающих к безбрачию: от природы, от людей и от себя самого. В самом деле, есть люди, которые, вследствие болезненного состояния или естественного предрасположения, не имеют охоты и даже сил к брачной жизни, и потому остаются безбрачными. Другие, вследствии служебных своих обязанностей или общественного и семейного положения, не могут вступать в брак, часто против собственного своего желания, и таким образом остаются безбрачными по воле других. Наконец, некоторые, ревнуя по славе Божией или побуждаемые стремлением к высшему духовному совершенству, отказываются от брачной жизни и являются духовными скопцами сами по своей воле.
   Святой Иоанн Златоустый говорит: «Скопцами Христос называет здесь не тех которые отсекли у себя члены, а тех, которые отсекли помысл порочный и исполненный разврата, воспользовались для этой цели не железным ножом, но мыслию и любомудрием и при помощи Божией» (Творения, том VI, с. 548, Издание С.-Пб. Духовной Академии).
Притча о богаче и нищем Лазаре
   (Лк. 16:19-31).
   В подтверждение Своих слов о том, до чего доводит людей пристрастное служение мамоне, и неумение — или лучше, нежелание — приобретать себе друзей от мамоны неправды, которые помогли бы человеку в тяжёлую годину оскуднения, Иисус Христос разсказал притчу о богаче и Лазаре. Один богатый человек Царского рода роскошно одевался и ежедневно пиршествовал; а у ворот его дома лежал покрытый струпьями нищий Лазарь, который умирал от ран и голода, но никто не обращал на него внимания и не давал даже крошек, падающих со стола богача — лишь псы по временам приходили и лизали его раны. Но когда умер нищий, тогда ангелы отнесли душу его на лоно Авраамово; когда же умер и погребён был богач, то душа его была ввержена во ад. Претерпевая страшныя мучения в пламени ада, богач поднял глаза вверх и увидел Авраама и Лазаря на лоне его и стал просить Авраама, чтобы тот послал к нему Лазаря хотя каплею воды остудить язык его. Но Авраам, напомнив ему его роскошную жизнь на Земле и, напротив, страдальческую жизнь Лазаря, указал на противоположность испытываемых ими состояний за гробом и вместе на невозможность оказать ему просимую помощь, по причине разделяющей их великой пропасти, не дозволяющей никому переходить ни из лона Авраамова в ад, ни из ада в лоно Авраамово. Когда же затем богач просил Авраама послать Лазаря на Землю к его братьям с предостережением, чтобы они исправили свою жизнь и не попали в то же место мучений, где находился он сам, тогда Авраам ответил, что живущие на Земле имеют Моисея и пророков, которых они должны слушать; если же их не послушают, то не поверят и воскресшему из мёртвых.
   Притча изображает загробное состояние душ: блаженство праведников, проводивших на Земле святую и Богоугодную жизнь и часто переносивших разныя бедствия; и страдания грешников, которые в сем мире, живя нечестиво, наслаждались всеми благами и между прочим пренебрегали бедствиями ближних. Впрочем, из сей же притчи видно, что не бедность считается условием достижения вечного блаженства, а терпеливое перенесение страданий; и не богатство должно считаться препятствием ко спасению, причиною осуждения богача. Авраам был богат и является образцом и патриархом всех верующих; а богач Евангельский не хотел подать Лазарю даже крупиц с его стола.
    1) Из притчи не видно, чтобы богач совершал какия-либо преступныя дела. Представляется, будто виною его была одна роскошная жизнь, точно так же, как заслугой Лазаря одна нищета. Но как тот, так и другой имели, без сомнения и положительныя качества, за которыя их постигает суд Божий. У ворот богача брошен покрытый ранами ниший, который рад насытиться крошками, падающими со стола богача. Богач знает и видит этого несчастнаго, но не оказывает ему никакой помощи. Итак, богач не милосерд; он нераскаянен, горд, сладострастен. Нищий — терпелив, смирен и с другими добродетелями, которыя не указаны в притче, например, верой в Бога, преданностью Его воле, незлобием и так далее.
    2) В притче нищий поименован, а богач нет. Это во-первых показывает, что оба эти лица были хорошо известны слушателям, так как вообще притчи Спасителя имели в основе своей факты действительные; во-вторых, показывает, что для Царства Божия важнее и известнее имена бедняков ­­ праведников, между тем как для жизни здешней гораздо известнее имена богачей.
    3) Лоно Авраамово — место блаженства праведников после смерти, но не прославления их, которое последует только после всеобщого суда и будет в Царствии Отца Небеснаго. Это, может быть, такое же местопребывание душ, какое видел тайновидец под жертвенником Божиим (Откр. 6:9-11). Лоно показывает особенную близость, как бы участие в том же блаженстве, которое принадлежало Аврааму, а это последнее показывает и духовную близость Лазаря (сокращение имени Елеазар) с Авраамом в терпении, страданиях и других добродетелях.
    4) Некоторые Отцы Церкви (Августин, Григорий Великий) придавали этой притче и аллегорическое значение, разумея под богатым — Иудеев, гордых своим происхождением от Авраама, роскошно одевавшихся в светлыя ризы Закона и жречества, на всяк день веселящихся о Боге, как своём Царе, и если иногда и подававших язычникам от крупиц своей богатой трапезы, то не для удовлетворения их голода, а для собственной славы и удовольствия (­Мф. 23:15). Под Лазарем же разумели язычников, которые, живя в нищете духовной, алкали и жаждали духовной пищи; но оставаясь вдали от сытной трапезы, предложенной Иудеям в Законе и пророках, не пользовались даже крупицами Боговедения и нравоучения от Закона; и только «псы» — поэты, философы и законодатели язычества, — приходя, лизали раны его и облегчали нравственныя страдания язычества. Иудеи могли облегчить эти страдания язычников сообщением им высоких истин откровения; но они думали о своём земном Царстве и забыли о лоне Авраама, куда будут отнесены Ангелами, благовестниками Царствия, бедные и нищие духом язычники. От того наследники Царствия окажутся низверженными в бездну ада, а последние мира, язычники возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом (Мф. 8:11-12, Лк. 13:28-30). Притча имеет приложение и вообще ко всякому человеку, который, будучи сам богат или познаниями, или верою и добродетелями, или материальными средствами, оставляет других, бедняков, умирать от голода и ран, духовных ли то, или телесных.
    5) Неверие происходит не от недостатка убедительности в доказательствах, а от испорченности сердца. По словам Авраама, кто не верит Моисею и пророкам, тот не поверит и воскресшему из мёртвых. Он скажет, что это обман, хитрость, что или являющийся в виде вокресшого не умирал, или вместо умершого является другой. Это именно случилось и по Воскресении Иисуса Христа. Фарисеи и сами Ему не поверили и других старались уверить, что Он не воскрес, а что ученики украли тело Его во время сна сторожей.

Беседа Иисуса Христа о прощении обид, вере и исполнении заповедей

   (Лк. 17:1-0).
   Заключая Свои обширныя беседы с учениками о достижении Царствия Божия и сводя Свои наставления к утверждению между верующими взаимной любви, как необходимого условия созидания Царства Божия на Земле, Иисус Христос прежде всего указывает, как опасны для верующих соблазны и какой страшной ответственности подлежат виновники соблазнов.
    Невозможно есть не прийти соблазном, — говорит Спаситель. Эта, так сказать, необходимость соблазнов зависит от испорченности природы — в одном случае — соблазнителя, в другом — соблазняемаго: первого эта порча побуждает привлекать других к злой деятельности, другого побуждает искать в деятельности других повода к греху. Так, фарисеи своим потворством и своими примерами увлекали простой народ к греху; за что Иисус Христос часто осуждал их.
   С другой стороны, безупречная высокая деятельность Самого Иисуса Христа заставляла многих соблазняться о Нём — не потому, что в Его действиях было что-либо соблазнительное или достойное порицания; но потому, что соблазняемые сами были испорчены и искали случая заподозрить Его в совершении незаконных действий и обвинить Его в том, что собственно и не было грехом, например, в нарушении Субботы, несоблюдении преданий старцев и подобное. Терпеливо перенося несправедливыя подозрения со стороны врагов Своих и прощая им все порицания и хулы на Него, Иисус Христос учил и Своих учеников такому же терпеливому перенесению обид со стороны близких и прощению их. Апостолы, понимая всю трудность такой самоотверженной любви к ближнему и предполагая, что силу к преодолению этой трудности они могут обрести только в вере, просят Господа, чтобы Он умножил им веру. Но Иисус Христос показывает, что для совершения чудес любви нужна не вера, потому что и малейшее проявление ея в состоянии подвигнуть горы: нужно глубокое смирение и готовность угождать Господу и служить Ему во всём и всегда.
   Как раб, возвратившийся с поля после тяжёлой работы, не может разсчитывать на то, чтобы господин прежде посадил его за стол, но должен будет прежде послужить господину, а потом сам есть и пить; так и последователь Христов, после трудных подвигов веры и любви, исполнив вся повеленная ему, не должен разсчитывать на награду и похвалу, а должен только думать, что он раб неключимый (непотребный), что если он что и сделал, то сделал только то, что должен был сделать. Такое сознание должно быть следствием как смирения, так и сознания того, что всё совершаемое нами совершается для Бога и при помощи силы Божией, потому что мы и помыслить ни о чём добром не можем от себя как от себя, но мыслит и действует в нас Дух Божий (2 Кор. 3:5).

Исцеление десяти прокажённых

   (Лк. 17: 11-19).
   На границе между Галилеей и Самарией, при входе в одно селение встретили Иисуса Христа 10 прокаженных, которые своею просьбою привлекли милость Его, получили повеление идти к священникам для засвидетельствования их исцеления от проказы, и на пути действительно очистились от неё; но только один из них, Самарянин, счёл первым долгом возвратиться к Целителю и, прославляя Бога, пасть к ногам Иисуса и благодарить Его за исцеление. Прочие же исцелённые поспешили к законным свидетелям исцеления, забыв о виновнике сего события. Упрекнув неблагодарных, Иисус Христос милостиво утвердил исцелённого в вере и отпустил его.
   Впрочем, Иисус Христос укоряет 9 прокажённых, получивших исцеление и с благодарностью не возвратившихся к Нему, не потому, что Он требует и нуждается в благодарности, а потому, что желает, чтобы человек никогда не забывал этого долга.
    Примечание. В древности не знали и не устраивали ни лепрозорий, ни отдельных приютов для такого рода больных, как прокажённые. Только немногия богатыя и знатныя лица, подвергшияся этой болезни, как например Озия, Царь Иудейский, могли устраивать себе отдельные загородные дома (2 Пар. 26:21), где и проводили печальные остатки своей жизни. Другия же несчастные были изгоняемы из домов и городов и, лишённые крова, пищи и одежды, скитались по пустыням и полям, скрываясь в пещерах, служивших для погребения, и часто делаясь добычею диких зверей.
   Иногда такие несчастливцы соединялись в небольшия партии и разбойничали по большим дорогам, нападая на проезжающих и прохожих и отнимая у них хлеб и одежду.

Беседа о пришествии Царствия Божия на Земле и явлении Сына Человеческаго

   (Лк. 17:20-37).
   Ожидая пришествия Мессии и наступления Его Царства на Земле по известным признакам и как бы в определённое время, фарисеи на этом основании никак не могли признать Иисуса Христа за Мессию, как не могли понять и слов Его, что Царство Божие уже наступило, и что не все званные войдут в него. Иисус Христос раскрывает перед ними эти истины, доказывая, что Царство Божие не есть что-нибудь внешнее, заметное для глаз, а внутреннее, духовное, уже существующее в сердцах многих из слушателей.
   Затем, предупреждая Своих учеников, чтобы они, ожидая явления Царствия Божия на Земле — то есть вторичного пришествия Сына Божия уже во славе — не следовали в этом случае указаниям и советам фарисеев, не слушали тех, которые скажут им, что Христос здесь или там, или что Он явился где-нибудь для устроения Царства Своего на Земле. Такия вести ложны: Царство Божие, — говорит Он, не приходит с соблюдением, заметно. Как молния сверкает от Востока до Запада, так и Сын Человеческий явится вдруг во всех концах мира. Но прежде чем Он явится во славе, Ему надлежит пострадать от Своего рода. Во дни же явления Сына Человеческого произойдёт то же, что происходило во времена Ноя, когда начался потоп и захватил всех; или как было во время Лота, когда пал с Неба огонь и истребил преступные города.
   Последователи Иисуса Христа должны быть особенно осторожными в те опасныя минуты. Возвращение с поля в дом, или с кровли дома в комнату для того, чтобы взять необходимое, было бы похоже на обращение жены Лотовой, погубившее её, потому что такое возвращение Христианина, даже за самыми необходимыми вещами, показывало бы, что он дело спасения считает менее необходимым, чем дело частное, имеющее временный интерес.
   Вообще же забота о благосостоянии телесном ведёт к гибели души; а напротив, пренебрегающий своею жизнью для спасения души, спасёт её. Вместе с сим Спаситель этими словами указал быстроту наступающого опасного переворота вокруг Себя. Поэтому Апостолы спросили: Господи, где это будет? Он же ответил им притчею: где труп, там соберутся и орлы. Притча означала, что за грехами следуют бедствия так же естественно и необходимо, как и хищныя птицы за падалью. В последних словах можно ещё видеть предсказание Иисуса Христа о судьбе Иерусалима. Иерусалим — это разлагающийся труп, лишившийся духа; над ним уже парят орлы Рима, готовящиеся разорвать царство Иудейское на части, чтобы самим воспользоваться на счёт этого разлагающагося трупа.
    Стих 34. В ту ночь двое будут вместе, на поле, на мельнице и даже на одной постели, и один из них будет взят, другой оставлен. Этим Иисус Христос хочет показать, как внезапность Своего прихода, так и справедливость Судии, Который несмотря на внешнюю близость, легко различит людей различных по внутренним свойствам и расположениям.

Притча о неправедном судии

   (Лк. 18:1-8).
   Желая научить верующих постоянной молитве и избавить от уныния, Иисус Христос предложил притчу о неправедном судии, который, не из сострадания к бедной вдове, а во избежание докучливости с ея стороны, защитил её от ея врага. Оканчивая притчу, Иисус Христос спрашивает: слышите ли, что говорит судия неправедный? И возводит умы и внимание слушателей к верховному Судии Богу, Который тем скорее и неотложнее исполнит молитвы верующих и не оставить никого искуситися паче еже может, но сотворит со искушением и избытие (облегчение), яко возмощи человеку понести (1 Кор. 10:13).
    1) Побуждя разсказанною притчею страждущих к терпеливому перенесение несчастий и к ожиданию помощи от Бога, Иисус Христос вместе с тем показывает, что главным условием, как терпения в страданиях, так и упования на Бога в несчастиях и безропотной покорности Промыслу служит вера в Сына Божия, приходившего на Землю для спасения людей от величайшого несчастия — от греха, для уничтожения причины всех бедствий человечества — зла. Но при этом заметил, что во Второе Пришествие Своё на Землю едва ли Он обрящет веру в Себя на Земле, что вместе с тем служит предсказанием и того, что к концу существования мира оскудеет на Земле и терпение в страданиях и упование на Бога, от чего и самыя несчастия будут казаться для страждущих черезвычайными.
    2) Судья неправедный избран здесь для большей противоположности Богу; вдова — как чаще других подвергающаяся преследованиям и обидам. Велика, конечно, была нужда вдовы и усиленны просьбы ея, если и неправедный судия, и Бога не боявшийся и людей не стыдившийся, во избежание докучливой просьбы, решился защитить её от ея обидчика.
    3) С другой стороны, эта притча показывает пример того, что при всех неправдах наших мы можем делать добрыя дела и привлекать на себя благословение Божие и благодарность людей. Неправедный судия против своего желания оказывает доброе дело бедной вдове и, конечно, заслуживает от нея благодарность и от Бога милость. Защита вдов и сирот вообще в Священном Писании считается высокою добродетелью.

Притча о мытаре и фарисее

   (Лк. 18:9-14).
   В обличение гордящихся своею праведностью и в поощрение истинно кающихся, Иисус Христос сказал следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться; один был фарисей, другой мытарь. Фарисей благодарил Бога за то, что он не похож на других людей порочных и преступных, и ещё более не похож на стоящого здесь же вдали мытаря; потому что часто постится и даёт десятину от всего приобретённаго. Мытарь же, не смея и взглянуть на Небо и только ударяя себя в грудь, говорил: Боже, милостив буди мне, грешному! И пошёл мытарь домой более оправданным, чем фарисей — замечает в конце притчи Иисус Христос, потому что возвышающий себя будет унижен, а унижающий возвысится.
    1) Притча представляет двух человек, совершенно противоположных по внутренним свойствам. Фарисей гордится не своим происхождением от Авраама, как это делали другие Иудеи, но своими действительно добрыми делами. Став перед Господом с полным сознанием своего нравственного превосходства перед другими людьми и принося Богу благодарность за совершённое им добро, он не столько утешается своими добродетелями, сколько самоуслаждается ими; не столько благодарит Бога за добрыя дела, сколько требует от Бога себе благодарности и похвалы за них; не столько хвалится своим нравственным совершенством, сколько осуждает и уничижает других людей. Он не знает на Земле других праведников, кроме себя; все прочие люди для него только грабители, обидчики, прелюбодеи.
   Перечисляя свои добродетели, фарисей указывает преимущественно на то, что и не требовалось Законом. «Пощусь два раза в неделю» — говорит он, тогда как Закон назначал только один постный день в году, день очищения (Лев. 16:29); и постится он, конечно, не для очищения от грехов — так как ему не в чем, по его понятиям, каяться, а для того, чтобы показать себя ревностным в исполнении требований Закона. «Десятину даю из всего, что приобретаю». — Закон требовал десятины от плодов и прибыли скота (Втор. 14:22-26); но усердие фарисеев простирало это требование Закона и на такие предметы, которые не упоминались Законом, как-то: на мяту, анис, тмин и тому подобное. (Мф. 23:23). И десятину он даёт не потому, что чувствует себя обязанным выразить перед Богом благодарность за получаемыя от Него блага, но как бы для того, чтобы сделать Самого Бога должником своим за принесение Ему того, чего Он и не требовал
    2) Совершенную противоположность фарисею представляет мытарь. Может быть в первый раз он зашёл в храм, чтобы помолиться, и не находит себе более приличного места, как у порога, издали. Ему нечем хвалиться: ему и не стоять на ряду с такими праведниками, какими были и в глазах других и в собственных глазах фарисеи. Кроме грехов, он ничего не знает за собою; и ему ли, грешнику, смело и открыто смотреть не только в глаза Божии, но и в глаза людей. В груди его бьётся порочное сердце, и он ударяет себя рукою в грудь, как бы желая поразить скрывающийся там грех. Не зная за собою ничего, кроме грехов, он ничего и не просит у Бога, кроме помилования: Боже, милостив будь мне грешнику! Впрочем, он других молитв и не знает; а если бы и знал, то побоялся бы произнесть их своими нечистыми устами и обратиться к Богу, Который приемлет моления только от чистого сердца и нескверных уст.
   Как блудный сын, он чувствует, что согрешил на Небо и перед людьми, и не помышляет об усыновлении себя Богом, а о принятии лишь в число наемников Отца Небеснаго. Но его сердце сокрушенное и смиренное Бог не уничижит. И снидит он оправданным в дом свой, примирённым с совестию и готовым подобно Закхею, на дела благая, которыя покажут в нём истинного сына.
    3) Фарисеи постились два раза в седмицу, во второй и пятый день недели, то есть в Понедельник и Четверг — потому, как объясняют раввины, что в четверг Моисей взошёл на гору Синай и начал там сорокадневный пост, а в понедельник сошёл с горы, окончив пост.
    4) Высказанное в конце притчи нравоучение служит прекрасным переходом и объяснением к следующему разсказу о благословении детей Иисусом Христом.

Благословение детей

   (Лк. 18:15-17; Мф. 19:13-15; Мк. 10:13-16).
   Иисус Христос не отталкивал и самых малых членов Царства Божия, какими представлялись в глазах некоторых мытари, и какими считали ученики Христовы детей. Но Он, требуя для Царства Божия детской простоты и чистоты, с любовию принимал детей и благословлял их. На учеников же, однажды возбранявших матерям приводить детей к Нему, вознегодовал за это и напомнил им, что таковых есть Царствие Божие, и что даже все верующие должны быть подобны детям, чтобы воспринять Царствие Божие.
    1) Ученики возбраняли приводить детей к Иисусу Христу, считая их неспособными понимать и воспринимать высокия истины Царствия Божия, и потому не хотели обременять Своего Учителя таким по-видимому не важным делом, как благословение детей. Исправляя их понятия, как и во всём, Иисус Христос указал и высокое значение принадлежащих по преимуществу детскому возрасту свойств невинности и простоты, и важность благословения детей, как членов Царства Божия.
    2) К Иисусу Христу матери приносили своих детей, чтобы Он помолился о них и благословил их. Трудно угадать прямую причину, побудившую матерей просить благословения своим детям у великого Галилейского Пророка; но скорее всего этим оне выразили и свою веру в Божественную и чудодейственную силу Иисуса Христа, силу, могущую сделать их детей счастливыми в жизни, то есть способными совершать великия дела добродетели, и своё желание сохранить в душе своих детей память о важном случае в их жизни, когда они, ещё будучи младенцами, были на руках у великого Человека и получили от Него благословение. Есть прекрасное и поучительное предание, что знаменитый учитель Церкви и священномученик II-го века, Игнатий Богоносец († в 108-м году), назван так именно потому, что в младенчестве своём был одним из тех счастливых детей, которых Богочеловек Иисус Христос носил на руках (Θεοφο'ρος). Хотя сам святой Игнатий своё прозвание Богоносца объясняет тем, что он всегда носил в сердце своём Христа Бога, но предание имеет тот смысл, что ношение дитяти на руках Христом сделало его как бы способным носить Христа в сердце своём; что следовательно благословение пророка делает детей пророками, то есть способными понимать и открывать волю Божию людям и прежде всего обнаруживать это на самих себе.

О пути в Царствие Божие

   (Мф. 19:16-30; Мк. 10:17-31; Лк. 18:18-30).
   Между Иудеями времён Иисуса Христа было много ревнителей Царства Божия, которые стремились достигнуть его не только обычным путём исполнения Закона, но, как бы чувствуя его недостаточность, искали новых, более совершенных, путей и, пользуясь пребыванием нового замечательного Учителя, спрашивали у Него указания подобного совершенного пути.
   Один из начальствующих, человек ещё молодой, вопрошал Иисуса Христа о пути к животу вечному. Но когда указанный ему Спасителем обычный путь исполнения Закона Моисеева оказался, по словам юноши, известным ему и пройденным ещё с юности, то Спаситель — увидев сильную привязанность юноши к своему богатству, препятствующую его духовному совершенствованию — потребовал от юного искателя Царствия Божия, чтобы тот отрёкся от богатства и раздал его бедным.
   Но богатый юноша, уже не далёкий от Царствия Божия и похваленный Иисусом Христом за своё строгое исполнение Закона, весьма опечалился при словах Иисуса Христа и удалился, потому что имел очень большое имение, с которым он не мог разстаться. Это удаление юноши дало Иисусу Христу повод указать ученикам, как трудно богатому войти в Царство Божие. «Удобнее, — сказал Он, — верблюду пройти сквозь игольныя уши, нежели богатому войти в Царствие Божие». Когда же изумлённые ученики стали спрашивать Его: кто же при таких строгих требованиях может спастись? Иисус отвечал: невозможное для человека возможно Богу, и опять подтвердил Свои слова.
   Апостол Пётр, глубже других понявший значение указываемого Спасителем пути для достижения Царствия Божия и необходимости неоднократно требуемого Им самоотвержения и всякого рода лишений, спросил Иисуса: какая же награда будет нам, Апостолам, оставившим всё и последовавшим за Тобою? Иисус обещал им величайшую честь — какой только может удостоиться человек, именно: во Второе Пришествие Сына Человеческаго, когда Он приидет судить живых и мёртвых и воссядет на Престоле славы Своея, тогда воссядут и они на 12-ти престолах и будут судить 12-ть колен Израилевых.
   Всем же другим последователям Своим, которые подобно Апостолам отрекутся от всего ради имени Его, Он обещал сторицею воздать за все лишения и дать им жизнь вечную. Но при этом Иисус Христос заметил, что как часто в жизни бывает, так и в деле спасения будет, что первые станут последними, а последние первыми; то есть первые по общественному положению, первые по призванию к Царствию (каковыми были тогда Иудеи), сделаются последними по времени вступления в Царствие Божие, или последними в Царстве Божием.
   И наоборот, последние по общественному положению (мытари, грешники, язычники) сделаются первыми, будут предварять сынов Царствия на лоне Авраамовом. В приложении к самим Апостолам это было предостережение; чтобы они сами не думали, что, будучи первыми по времени званными в Царство Божие, они должны быть в нём первыми и по достоинству.
    1) Средствами для достижения Царствия Божия Иисус Христос устанавливает прежде всего, как и в Ветхом Завете, раз на всегда данныя Богом нравственныя заповеди: о любви и служении Богу, о почтении к родителям, о неубийстве, неворовстве и прочем (Лев. 18:5­Рим. 10:5; Гал. 3:12,21). Но для достижения высшого совершенства исполнения одних этих заповедей недостаточно. Сам юноша, хвалившийся перед Иисусом Христом тем, что он от юности соблюдал все указанныя заповеди, сознавал, что этого недостаточно, и обращался к Иисусу Христу с вопросом о том, чего ещё он не докончил. Указание Иисуса Христа на исполнение Закона, как на средство к достижению жизни, сделано приспособительно к Ветхому Завету и к состоянию юноши, как Иудея, ещё жившого под Законом и не веровавшого во Христа. Но когда этот юноша, сознавший сам недостаточность Закона, стал искать новых лучших путей, Иисус Христос указал ему другой, высший путь — добровольную нищету.
    2) Добровольная нищета, отречение от имущества и раздача его другим, есть одно из проявлений высочайшого самоотвержения, которое требуется Спасителем от Его последователей, а не единственный путь совершенства. Эта нищета имела важное значение в настоящем случае, в приложении к юноше, который был богат и которому богатство препятствовало возвыситься до самоотвержения. Так что Христос Своими словами о трудности спасения для богатаго, по замечанию святого Иоанна Златоустаго, не богатство порицает, а тех, кои пристрастились к нему. Авраам, Иов, Давид, Товит и при земном богатстве были друзьями Божиими и сделались наследниками Царства Небеснаго; а Анания и Сапфира, даже продавшие свои имения, ради приобретения сокровищ Небесных, не получили оных.
    3) Для означения трудности богатому войти в Царствие Божие Иисус Христос указывает на трудность прохода верблюда через игольныя ушки. Выражение это заимствовано из народной пословицы, сохранившейся в Талмуде и означавшей какую-либо трудность или невозможность. Самая же пословица, говорят, основана на том, что в древнем Иерусалиме, и вообще на Востоке, под именем игольных ушей разумелась небольшая калитка или дверь, устроенная рядом с большими городскими воротами. В эту калитку проходили пешеходы, иногда прогоняли мелкий скот; но ни одно большое животное, и тем более верблюд, не могли проходить сквозь эту калитку.
   Другие читают (κ?μελος) вельбуд — толстый корабельный канат, вместо (κ?μηλος)­верблюд — и понимают игольныя уши в прямом смысле, то есть что толстого корабельного каната нельзя продеть сквозь ушко обыкновенной швейной иглы. Но и без таких объяснений смысл выражения очевиден. Чрезвычайная трудность или почти невозможность богатому войти в Царствие Божие объясняется тем, что заботы о приобретении или сохранении богатства обременяют дух человека, отягощают его и как бы прикрепляют к Земле, и таким образом затрудняют его шествие по прямому пути добродетели. Кроме того, владение богатством — давая возможность человеку удовлетворять насущныя потребности — в то же время располагает его и к удовлетворению прихотей и порочных желаний, делает его безпечным, самоуверенным, глухим к нуждам и лишениям других людей и подобное. Всё это и препятствует человеку в достижении Царствия Божия.
    4) Всяк иже оставит дом или 6ратию, или сестры, или отца, или матерь, или жену, или чада, или села, имене Моего ради, сторицею приимет и живот вечный наследит. Это не значит, что спасение невозможно в семействе, в обществе, в мире, или при обладании имуществом, но — как говорит Климент Александрийский: «если у кого из нас есть неверующий отец или сын, или брат, и если кто-нибудь из них препятствует нам жить по вере и достигать жизни на Небе: то мы должны прервать с ним единение и общение... Будет ли говорить тебе богопротивное брат или сын, или жена, или кто-нибудь другой, пусть в лице твоём одержит победу Христос, ради тебя подвизающийся». (Из сочинения «Какой богач спасётся»).
    Примечание. Юноша назвал Иисуса Христа благим учителем; но Иисус заметил, что благость принадлежит только Богу. А так как юноша не мог признать Его Богом, а только простым человеком, то название благим в его устах было не более, как лестью. Стало быть, этим замечанием Иисус Христос не отрицал Своей Божественности, а только исправлял неправильное употребление Божественного имени.

Притча о работниках в винограднике

   (Мф. 20:1-16).
   В подтверждение Своего учения о первых и последних и в предостережение Апостолов от опасности самомнения, Небесный Учитель сказал притчу о домохозяине, который, наняв работников для своего сада в начале дня — по динарию за день — потом последовательно призвал для работы в своём саду и в 3-й, и в 6-й, и в 9-й, и в 11-й часы дня праздно стоявших на торжище людей; по окончании же дня заплатил и пришедшим последними по динарию, и первым не прибавил ничего к условленной плате, а на недовольство их таким, по-видимому, несправедливым распределением платы отвечал указанием на свою благость и на своё право раздавать свои дары по своему произволу, хотя бы и не заслужившим их, но без нарушения справедливости к тем, которые сами, при условии о плате, оценили свой целодневный труд не дороже динария.
   О предмете притчи разногласят толкователи. Обыкновенно относят её к разновременно званным в Царство Божие. Одни (Ириней, Ориген, Иларий) относят к Ветхому и Новому Завету, приравнивая делателей, званных в разные часы дня, к Адаму, Ною, Аврааму, Моисею, а напоследок к Апостолам, из которых первые больше потрудились под законом естественным и Моисеевым, а последние при обилии благодати снискали равное с первыми благоволение. Другие (Златоустый, Иероним) относят к различным возрастам званных: юности, мужеству, преклонным летам и старости.
   Но кажется, лучше всего признать, что в этой притче сделано предостережение Апостолам, которые, не понимая тайн Царствия Божия, воображали, что они по своей близости к Мессии, как первые званные в Его Царство, будут первыми в Царстве Небесном и должны будут получить наивысшую награду от Него то есть впадали в общий Иудейский грех относительно Мессии. Иисус Христос, в лице Петра, к которому обращена вся речь, научает Апостолов и всех верующих, что смирение есть главное условие получения награды от Бога. Званные в последний час дня работники смиренно заявили о том, что они не были никем наняты на работы и без всякого договора пошли в виноградник, предоставив самому господину оценить их труд. Первые же кичливо гордились своим целодневным трудом и ставили свою заслугу выше последних; но они получили только мзду свою.

Болезнь и смерть Лазаря. Воскрешение его и предсказание Иисусом Христом Своей смерти

   (Ин. 11:1-46; 20:17—19; Мк. 10:32-34; Лк. 18:31-34).
   В селении Вифании, вблизи Иерусалима, проживал некто Лазарь с двумя сестрами, Марфой и Марией. Это семейство очень любило Иисуса и всегда радушно принимало Его. В то время, как Иисус Христос совершал последнее путешествие по Перее, Лазарь опасно заболел, о чём сестры предупредительно уведомили Иисуса. Но Он, успокоив сестёр (через посланного ими) словами, что сия болезнь не к смерти, а к славе Сына Божия, Сам остался на том же месте ещё два дня, удерживаемый, вероятно, делом проповеди и предусмотрительно допуская, чтобы Лазарь умер, имея в виду воскресить его.
   Затем объявляет ученикам о Своём намерении идти в Иудею, где Его не раз хотели схватить и убить Иудеи. Ученики сначала отговаривали Его от такого путешествия, не понимая путей домостроительства Божия; но когда Он сказал, что для них собственно это путешествие не опасно, и сообщил им, сначала прикровенно, а потом и прямо, о смерти их друга Лазаря: то Фома предложил Апостолам идти с Ним, чтобы с Ним и умереть. Апостолы пошли за Иисусом. Но ни уверение Учителя в безопасности путешествия, ни решимость Фомы жертвовать собою не успокоили их, и они, по замечанию Марка, ужасахуся, и во след идуще бояхуся (Мк. 10:32). Тогда Иисус Христос прямо и определённее, чем прежде, объявил им, что Сын Человеческий, согласно пророчествам, будет предан на распятие, будет убит и в третий день воскреснет. Сим полагался конец всем их разсчётам на земное Царствование Мессии: предсказывался и печальный исход их шествия в Иерусалим и давалось утешение в предстоящем испытании. Но Апостолы ничего не поняли из сказанного Им (Лк. 18:34).
   Чем ближе подходит время страданий Иисуса Христа, тем чаще, тем определеннее и настойчивее открывает Он ученикам Своим будущия страдания Свои, смерть и Воскресение; с другой стороны, тем упорнее не понимают ученики сего откровения Иисуса Христа и то пререкают Ему, то своими словами и действиями показывают, что они далеки от мысли о смерти Своего Учителя. До того были ослеплены умы сих простых людей предразсудками своего времени относительно земного Царства Мессии и Его безконечного пребывания на Земле!
   Смерть Лазаря, по замечанию Евангелиста, представляется в руках Промысла Божия намеренным действием, с целию, как сказал Иисус Христос, послужить славе Божией. Чтобы дать совершиться определениям Божиим, Иисус Христос, по получении вести о болезни Лазаря, остаётся на одном месте ещё два дня. Только последствия показали, что промедление Учителя в Перее было не бездельно; для учеников же оно могло показаться ручательством скорого выздоровления Лазаря; на самом же деле, как болезнь Лазаря, так и воскрешение его Иисусом Христом послужили лучшим средством для убеждения их в Божественности их Учителя и в возможности для Него Самого воскреснуть из гроба.
   Придя ко гробу, в котором был положен Лазарь, Господь сказал: Отнимите камень. Почему Он, воскресив уже начавшого «смердеть» четырёхдневного умершого Своего друга, не сотворил чуда здесь, чудесным образом не отвалил камень? Нужно полагать, что Спаситель этим как бы показывает нам, что посильное для человека должен делать и сам человек, а Бог может явить Своё могущество и там, где возможности человека прекращаются.

Сыны Зеведеевы и их просьба к Иисусу Христу

   (Мф. 20:20-28; Мк. 10:35-45).
   Как бы в подтверждение того, что предсказание о смерти Иисуса Христа не понято учениками, двое из них, сыны Зеведеевы, в сопровождении матери, просят Его о преимущественных местах в Царстве Мессии; причём, на вопрос о готовности их страдать с Ним, или креститься огненным крещением, отвечают утвердительно. Предсказав им, на основании сего согласия, мученическую смерть, Он однако же объявил им, что право предоставления мест в Царстве Небесном принадлежит Отцу Небесному. Когда же прочие десять Апостолов начали негодовать на Иоанна и Иакова за их стремление стать выше других в Царствии Божием, то Учитель научил их смирению, высокий пример которого указал в Своём служении роду человеческому.
   Сыновья Зеведеевы просят Иисуса Христа дать им право и возможность сесть одному одесную, другому ошуюю Его в Царстве Небесном. Такое положение, по представлениям Восточных народов, означало величайшую честь и права, какия только Царь мог дать лицам из числа своих подданных. Впрочем, просьба о себе сынов Зеведеевых проистекала не из честолюбия их, а из желания стоять ближе к Тому, с Кем были связаны узами любви и общественного положения.
   В ответ на просьбу сынов Зеведея Иисус Христос указывает на необходимость страданий и креста для достижения высших степеней славы и почестей, указывая таким образом, что и Его Самого Бог превознесёт только за то, что Он смирил Себя даже до смерти крестныя. Самое назначение прав и почестей в Царстве Небесном принадлежит Богу Отцу, Который Самого Иисуса Христа прославил славою только после крестной смерти. Другим условием достижения славы в Царстве Божием поставляется смирение: болий в вас да будет всем слуга.
    1) Евангелист Марк разсказывает, что просьба сынов Зеведеевых была принесена ими самими, а Евангелист Матфей относит её к матери их, причём присутствовали и сыновья, показывая тем, что эта просьба принадлежит не матери их только, но и им; и потому Евангелист Марк, не упоминая о матери, прямо влагает просьбу в уста сыновей.
    2) Креститься крещением, пить чашу, означало перенесть очень большия страдания.
    3) Лишь только Иаков и Иоанн восхотели занять преимущественныя места в Царстве Мессии, то честолюбие и превознесение их перед другими возбудили в Апостолах зависть и негодование, которыя сейчас же улеглись, когда Иисус Христос научил их смирению.

Пребывание в доме Закхея

   (Лк. 19:1-10).
   Путь из Заиорданской области в Иерусалим лежал через Иерихон. Толпы народа сопровождали и окружали Иисуса при входе Его в этот город. Многие из народа желали только увидеть великого Чудотворца и Галилейского Пророка. В это время некто Закхей, начальник мытарей, будучи малого роста, забежал вперёд и взобрался на смоковницу, чтобы хотя взглянуть на человека Божия. Но Тот, Кто видел некогда истинного Израильтянина под смоковницею, искавшого видеть Сына Божия, узрел и сего сына Авраамова, со смоковницы пожелавшого увидеть Сына Человеческаго. Обратившись к Закхею, Он повелел, ему слезть с дерева и вести в дом свой. Обрадованный сим посещением Господа, мытарь, став перед Ним, объявил, что он половину имения своего раздаст нищим и, если кого обидел чем-либо, возвратит вчетверо более против взятаго. Жители Иерихона, с презрением смотревшие на мытарей, роптали на Пророка за то, что Он вошёл в дом грешного человека; но Друг грешников объявил, что и мытарь такой же сын Авраама, как и те мнимые праведники, которые ропщут на Него, и что Сын Человеческий пришёл взыскать и спасти погибших.
    1) История обращения Закхея представляет прекрасное продолжение или подтверждение притчи о мытаре и фарисее. Там мы видим мытаря в его внутреннем состоянии, в момент великого переворота, совершающагося в душе его и имеющого привести его к тем деяниям, какия совершает Закхей. Здесь, кроме одного сильного желания видеть Пророка, ничего не замечаем в мытаре; но едва к Нему в дом вошёл великий Учитель, как мытарь спешит заявить о происшедшей в его душе перемене и разом становится наряду с избранными сынами Авраама. И как бы для большого сходства между состоянием мытаря притчи и мытаря Иерихонскаго, здесь слышатся из уст толпы, и прежде всего из уст фарисеев такие же пренебрежительные отзывы о мытаре грешнике, как и в притче из уст фарисея. Но как там дано оправдание молящемуся мытарю, так и здесь возвещено спасение Закхею, решившемуся исправить и загладить свои вины.
    2) В обращении Закхея Иисус Христос представил наглядное доказательство того, как невозможное по человеческому суду обращение богача, притом грешника, делается возможным у Бога. Богатый юноша, и недалёкий от Царствия Божия, опечалился, как только предложено было ему раздать своё имущество нищим, и отошёл от Господа. Закхей же, богатый мытарь, грешник, едва только Господь вошёл в его дом, сам предлагает роздать половину имения своего нищим и вчетверо возвратить тем, кого обидел; и в награду за то получает спасение себе и дому своему.
   А между тем очень вероятно, что за несколько минут до того, как узрел его Иисус на смоковнице, Закхей и не думал ни о своём спасении, ни о раздаче большей части своего имущества нищим и обиженным. Так невозможное для неправедного богача спасение сделалось возможным у Бога. Своим примером Закхей, показал, как от мамоны неправды можно приобресть себе друга в лице Самого Господа, пришедшого взыскать и спасти погибшаго.
    3) В молитвах и песнопениях церковных Закхей представляется в пример обращения кающейся души и принятия ея Господом. Одного желания грешной души подняться на некоторую высоту, чтобы видеть Господа, достаточно для того, чтобы Господь обратился к такому человеку и посетил его, внёс в дом его спасение. А вместе с этим желанием приходят в душу и глубокое смирение, и безкорыстие, и милосердие и прочия добродетели, о которых грешная душа прежде и не помышляла.

Притча о десяти минах

   (Лк. 19:11-27).
   Ропщущим на посещение Закхея и ожидавшим скорого открытая Царствия Божия на Земле Иисус Христос сказал притчу о том, как один знатный человек, отправляясь в дальнюю сторону, чтобы получить Царство, роздал 10-ти рабам своим 10 мин серебра (1 мина­ста сиклям, или 1 фунту, либо 80-ти рублям по курсу 1913 года) для употребления по своему усмотрение. По возвращении в свой город он призвал к себе этих рабов и потребовал от них отчёта в употреблении данного им серебра.
   У одного из них мина принесла 10 мин, у другого 5; а третий объявил, что он, зная жестокость и жадность своего господина, сберёг его мину в целости, не приобретя на неё ничего. Наградив усердных рабов тем, что одному поручил в управление 10, а другому 5 городов, господин осудил третьяго злого раба, повелев отнять у него данное серебро и дать имеющему 10 мин. А так как некоторые из граждан, ненавидевшие его, не хотели, чтобы он царствовал над ними, то он, возвратившись на царство, повелел избить их перед своими глазами.
    1) Притча о минах, при всём сходстве своём с притчею о талантах, отлична от неё и по времени произнесения и по лицам, перед которыми она произнесена, и по частной цели, с которою сказана. Притча о минах сказана до торжественного входа в Иерусалим, притча о талантах — после входа; притча о минах сказана перед учениками и народом, а притча о талантах перед некоторыми учениками. Притча о минах имела целию разсеять неправильныя понятия о Царстве Мессии и ожидания скорого пришествия Его на Землю; притча о талантах имела в виду научить верующих бдительности в ожидании Второго Пришествия.
    2) Ожидающим скорого открытая Царства Божия на Земле притча должна была показать, что им надобно прежде позаботиться о должном употреблении розданных Царём Небесным каждому из людей даров и имений: потому что грядущий Мессия-Царь прежде всего потребует отчёта в этом и сообразно с оказавшимся определить участие в открываемом Царстве. Суд Его между прочим коснётся и тех, которые не хотят покоряться Его учению и признать в Нём Мессию-Царя. Всех таковых постигнет горькая участь: Он повелит погубить их, то есть предать на мучение в геенне огненной.
    3) Притча о 10 минах имеет ту особенность, что разсказываемое в ней событие почти буквально повторяется у Иосифа Флавия (Древн. Иуд. 17:2,1; и о войне Иуд. 11:2,1). Событие это относится к обстоятельствам воцарения Архелая, которого не хотели Иудеи иметь Царём, и перед утверждением его на Царство посылали к Августу в Рим депутацию с просьбою не ставить им царём Архелая. Но просьба не была уважена, и Архелай, конечно, воспользовался своим правом, чтобы расправиться с теми, которые не хотели признать его Царём.
   Эта притча имеет полное приложение к Иисусу Христу. И Его также ненавидели Иудеи и говорили: не имамы Царя, токмо кесаря, то есть не хотели признать Его Царём. И Он также утверждается в Царском достоинстве вдали живущим Царём — Отцом Небесным. И Он, перед отправлением к Отцу Небесному, раздал благодатные дары, в употреблении которых потребует отчёта. Остаётся прибавить, что и Он, когда приидет в Царской славе Своей и призовёт работников Своих для отчёта об употреблении данных им благ: тогда повелит злых зле погубить — противившихся Его Царской власти.

Исцеление Иерихонских слепцов

   (Мф. 20:29-34; Мк. 10:46-52; Лк. 18:35-43).
   Еще при входе Иисуса Христа в Иерихон один слепец просил Его об исцелении; но Иисус Христос, вероятно, испытывая веру его, прошёл мимо. Когда же Он выходил из Иерихона, то тот же слепой, по имени Вартимей, с присоединением другого несчастливца, узнав от проходящих, что идёт Иисус, Назаретский Пророк, стал кричать к Сыну Давидову об исцелении. Иисус Христос, остановившись, велел позвать слепцов и в присутствии множества народа исцелил их. Исцелённые пошли за Исцелителем, а народ прославил Бога, видя такое чудо.
    1) Марк и Лука упоминают об одном слепце, Матфей о двух. Но разница объясняется тем, что только один из них был очень хорошо известен народу и Апостолам, почему об одном только они и упоминают. Марк даже называет его по имени. Другой слепой, отмеченный Матфеем, может быть, только случайный товарищ Вартимея по несчастию, вероятно, совсем не был известен в народе, и самое исцеление его не могло произвести такого впечатления на людей, как исцеление Вартимея.
    2) Другое разногласие в разсказах Евангелистов то, что Лука разсказывает об исцелении слепца при входе в Иерихон, а Матфей и Марк — об исцелении при выходе. Некоторые считают, что было два случая исцеления — один перед входом в Иерихон, другой при выходе: но подробности обоих разсказов настолько сходны, что считать их за различные нельзя. И так лучше всего предположить, что ещё при входе Иисуса Христа в Иерихон Его просил слепец об исцелении; но Иисус Христос, по-видимому, не обратил внимания на его просьбу; и только на обратном пути дал прозрение слепцам.
    3) Предположение, что Иисус при входе в Иерихон, как бы оставил без внимания просьбу слепца об исцелении и только при выходе из Иерихона даровал прозрение ему и другому, находящемуся с ним слепцу, это предположение вполне сообразно и с другими случаями исцелений, совершённых Им, когда Он исцелял не сразу, а после испытания веры просивших об исцелении. Так Он исцелил дочь Хананеянки, слепца в Вифсаиде (Мк. 8:22-26) и других. И здесь Он поступил так же. Сначала Он прошёл мимо слепца, не отозвавшись на его просьбу. Когда же слепец, не получивший исцеления, может быть, в этом невнимании Сына Давидова, к его несчастию увидел указание на своё недостоинство и при выходе Иисуса из Иерихона с сокрушением сердца стал усиленно повторять свою просьбу, не теряя веры в могущество Назаретского Пророка и надежды на Его милосердие: тогда Иисус подозвал слепцов и исцелил их, заметив одному: иди, вера твоя спасла тебя. Этим предположением можно объяснить и то обстоятельство, что когда слепцы взывали к Иисусу о помиловании, народ запрещал им кричать — вероятно, после того, как видел, что Иисус при входе в Иерихон оставил их просьбу без исполнения.

Воскрешение Лазаря

   (Ин. 11:17-57).
   Прежде чем войти в Иерусалим, Иисус Христос решился зайти в Вифанию, чтобы посетить Марфу и Марию — сестёр Лазаря, скорбевших о смерти брата — но сюда Он пришёл уже на четвёртый день после смерти Лазаря. Марфа и Мария, узнав о приходе Учителя, поспешили одна за другой на встречу Его и со скорбию в сердце, но без ропота на Бога, выразили сожаление о том, что Иисус отсутствовал во время болезни их брата, высказывая при этом уверенность, что Он не допустил бы Лазарю умереть, если бы был в Вифании. Успокоив Марфу обещанием, что брат ея воскреснет, что впрочем она поняла в смысле последняго общого воскресения, а Марии выразив сочувствие пролитием слез и повелением идти на гроб умершаго, Иисус Христос, стоя у пещеры гроба, повелевает отвалить камень от входа пещеры, возносит благодарственную молитву Отцу Небесному за то, что Он услышал Его, и воззывает умершого от гроба. И мёртвый, обвязанный по рукам и ногам, вышел из гроба и предстал живой изумлённым зрителям. Многия видевшие это чудо уверовали в Христа; другие же спешили донести о сем фарисеям, которые стали совещаться о том, как прекратить в народе распространение веры в Иисуса, Который Своими чудесами привлекает к Себе многих.
   Некоторые опасались, чтобы из-за проповеди Его не произошло вомущения среди народа и чтобы Римляне не покорили окончательно Иерусалима. Каиафа, бывший первосвященником в тот год, предложил умертвить одного Иисуса, чтобы не допустить гибели всего народа. Со стороны Каиафы это было невольным предсказанием того, что Иисусу Христу должно было умереть за Свой народ. Вслед за сим первосвященниками и фарисеями было сделано распоряжение, чтобы кто узнает о местопребывании Иисуса, то донёс бы о Нём синедриону. Иисус же в это время укрывался в городе Ефреме (в колене Иудовом) вблизи пустыни.
    1) Воскрешение Лазаря было совершено Иисусом Христом для укрепления Своих последователей в вере в Его Божественность и в возможность, как Своего, так и всех воскресения; или, как выражается Церковь: «Общее воскресение прежде Твоея страсти уверяя, из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже»... Извещая учеников о смерти Лазаря, Иисус Христос между прочим прибавляет, что Он рад за них, что их не было при болящем Лазаре, потому, как надо полагать, что через это представлялась им возможность видеть величайшее чудо Иисуса Христа и в нём почерпнуть уверение, что Тот, Кто воздвиг 4-дневного мертвеца, в состоянии будет и Сам воскреснуть из мёртвых.
    2) В воскрешении Лазаря сказалась в поразительной ясности величайшая чудодейственная сила Иисуса Христа, как Бога, как Владыки мира, Источника жизни всех существ. Если и другие случаи воскрешения поражали современников Иисуса Христа своею необычайностью, то тем более должно было поразить их воскрешение Лазаря, уже 4 дня лежавшого во гробе, которого труп уже начал разлагаться и смердеть. Значит, здесь было не простое возвращение только что угасшей жизни — как у дочери Иаира, или даже у Наинского юноши; здесь жизнь давно уже отлетела из организма, и тление начало проявлять свою власть над трупом умершаго. Сами враги Иисуса Христа понимали всё значение такого чуда, когда говорили: «что нам делат? Этот человек много чудес творит» (Ин. 11:47), и решились убить не только Его, но и Лазаря (12:10) как бы намереваясь уничтожить наглядное доказательство силы Иисуса.
    3) В притче о богатом и Лазаре (Лк. 16и далее) Авраам говорит страждущему во аде богачу, что если находящиеся в живых братья его не верят Моисею и пророкам, то они не поверят и тому, кто воскреснет из мёртвых. Как бы в подтверждение этого Иисус Христос действительно воскрешает Лазаря, чтобы убедить современников в Своей Божественности; но враги Его, при виде воскрешённого Лазаря, замышляют убить и Его и воскрешённого Им, и вовсе не убеждаются в Божественности Чудотворца.
    4) Говоря о решении синедриона убить Иисуса Христа, Евангелист замечает, что Каиафа, высказавший мнение, что лучше пострадать одному человеку (Иисусу) за народ, чем погибнуть всем людям, явился невольным предсказателем смерти Иисуса Христа за Свой народ, потому что в тот год Каиафа был первосвященником. Обязанность же первосвященника была открывать народу волю Божию, и эта обязанность (или, лучше, право) принадлежала первосвященникам, каковы бы они ни были по своему характеру.

Заговор синедриона. Вечеря в доме Симона прокаженнаго

   (Мф. 26:1-13; Мк. 141-9; Лк. 22:1-2; Ин. 13:1-11).
   Скрываясь от преследований врагов, Иисус Христос, впрочем, не думал избегать смерти; но как Агнец Божий, пришедший в мир взять на Себя грехи мира, Он только хотел предать Себя на заклание в тот день и час, когда закалался прообразовательный агнец, и когда всякий Иудей в своих чаяниях и мыслях должен был представлять принесение в жертву Мессии, прообразуемого агнцем. Раньше этого предопределённого времени Он не хотел допустить Своим врагам схватить Его. Когда же наступило время, Он не препятствовал первосвященникам в исполнении их преступного определения против Него.
   Лицом, помогшим им в этом деле, является один из учеников Иисуса — Иуда Искариот. Снедаемый страстию сребролюбия и тайно удовлетворявший ей похищением части вметаемого в ковчежец на общую потребу всех учеников, этот лукавый ученик вздумал основать своё благосостояние на гнусном предательстве и решился продать или выдать своего Учителя за деньги искавшим Его членам синедриона, вероятно, разсчитывая, что великий Чудотворец сумеет избавиться от рук Своих гонителей, а сам Иуда воспользуется ценою проданного Мессии.
   Среболюбие Иуды, до этого случая, с особенною силою обнаружилось при вечере в доме Симона прокаженнаго. За шесть дней до праздника Пасхи Иисус Христос пришёл в Вифанию. Некто Симон, по прозванию Прокаженный — вероятно, родственник Лазаря — из благодарности или благоговения к великому Чудотворцу, воскресившему Лазаря, пригласил Его, а с ним и Лазаря, к вечере, где Марфа прислуживала за столом, Мария же, взяв сосуд с драгоценным миром и разбив его, стала возливать миро на главу возлежащого Иисуса и на ноги, отирая их власами своими.
   Поступок Марии вызвал негодование со стороны учеников Иисуса — особенно со стороны Иуды, который, смотря на всё корыстолюбивыми очами, громко заявил, что пролитое столь безполезно миро можно было продать за большую сумму, а деньги роздать нищим. Но Господь справедливо и достойно оценил поступок Марии, указав, что помазание послужит для Него приготовлением к погребению, а для неё — вечной славой, так как о нём будут вспоминать везде, где будет проповедано Евангелие о Нём. Что касается нищих, то нераздача им милостыни в этот раз не послужит доказательством невнимания к ним, так как нищие всегда могут быть с Апостолами, а Он — Господь — не всегда.
   В это же время, когда Он был в доме Симона, многие из Иудеев пришли из Иерусалима, чтобы посмотреть не только на Иисуса, но и на Лазаря, которого Он воскресил из мёртвых. Первосвященники же решились убить и Его и Лазаря, с целию прекратить распространение веры в Него.
    1) О помазании Иисуса Христа Марией говорят Матфей, Марк и Иоанн. Евангелист же Лука разсказывает о другом помазании Иисуса женой-блудницей, в доме фарисея Симона. Хотя обстоятельства помазания несколько сходны и даже имена лиц, в доме которых произошло то и другое помазание, одинаковы, но события совершенно различны. Разсказанное у Луки было во 2-й год проповеди Иисуса — это перед самыми страданиями Его; то происходило в одном из городов при-иорданских (может быть в Иерихоне); это в небогатой веси Вифании, вблизи Иерусалима. Там упрекают Иисуса за допущение к Себе жены блудницы, а саму её оставляют в покое; здесь, напротив, негодуют на жену, помазавшую миром, а Его оставляют в покое. Там беседа идёт с хозяином дома и пира; а здесь с учениками, возлежащими за столом.
    2) Вечеря в дому Симона прокаженнаго, по свидетельству Иоанна, происходила за шесть дней до Пасхи; Евангелисты же Матфей и Марк разсказывают о ней после того, как Иисус Христос сказал ученикам, что через два дня будет Пасха, и Сын Человечесюй будет предан на распятие. Впрочем, такое несходство в определении времени события легко объясняется тем, что Матфей и Марк говорят не в хронологической последовательности, а по связи с обстоятельствами предания Иисуса Христа Иудою. Намереваясь сказать об этом последнем событии, они вспомнили и случай, когда особенно высказалось сребролюбие Иуды, приготовление Иисуса к погребению и предсказание Им Своей смерти; Иоанн же говорит о сем событии в хронологической связи.
    3) Миро, употреблённое Марией для помазания Иисуса Христа, называется нардовым по имени растения, из которого приготовляется; а у Марка (14:3) и Иоанна (12:3) называется миром нарда целънаго, чистаго (πιστικ?ς). Думают, что название пистика, оставленное в славянском тексте непереводимым, есть не что иное, как Санскритское или Индийское название растения рода нардов, из которого добывалось самое лучшее миро. И блаженный Августин предполагал, что это название указывает на место, из которого привозился или происходил нард. Может быть, и древние Славянские переводчики потому же оставили это слово непереведённым, что считали его собственным именем. Название (πιστικ'ος), не употребительное у классиков, не встречается и в Священном Писании нигде, кроме указанных двух мест.
    4) Помазание миром и другими благовонными умащениями было в обычае на Востоке и служило одним из знаков гостеприимства, уважения и благодарности к гостю. Иисус Христос указал и ещё одно значение совершенного над ним помазания: на погребение Меня приготови. Тела мёртвых помазывались драгоценными благовониями. В указании Иисуса Христа заключалось и пророчество о близкой смерти, и упрёк Иуде, который даже в последние дни жизни Учителя не хотел выразить подобающей Ему чести.
    5) Евангелист Иоанн говорит, что против растраты дорогого мира возстал собственно Иуда; а Матфей и Марк выражаются неопределённо и называют некоторых учеников. Если действительно, кроме Иуды, и другие ученики негодовали на Марию за ея поступок, то они могли это сделать, увлёкшись примером или словами Иуды, который в оправдание своего негодования привёл очень благовидную причину: нелюбовь Учителя к роскоши и постоянно заповедуемую Им обязанность помогать нищим и неимущим.
    6) Защищая Марию от упрёка учеников в неумеренной растрате дорогого вещества, Иисус Христос указывает на то, что нищие всегда бывают с ними, а Он не всегда, и таким образом побуждает и позволяет поставлять обязанность благоговения и благодарности к Богу выше обязанностей к ближним.

Вход в Иерусалим и очищение храма

   (Мф. 21:1-17; Мк. 11:1-19; Лк. 9:29-46; Ин. 12:12-50).
   Проповеданное Иисусом Христом и Его Апостолами и уже начавшееся в сердцах многих Царство Божие на Земле должно было уже открыться торжественно перед взорами Израиля, получившого обетования. И откровение это совершилось. Мессия-Царь, чаемый народом, исповеданный Апостолами, свидетельствованный Отцом и Сам открывший Себя в учении и чудесах, благоволил явить Себя Мессией перед целым народом.
   Из Вифании, где накануне была вечеря в доме Симона, Он послал двух учеников, чтобы они привели к Нему ослицу с ослёнком, и на пути к Иерусалиму, в небольшой деревеньке Виффагии, у горы Елеонской, возсев на приведённого ослёнка, покрытого одеждами учеников, Он, подобно древним Царям, согласно с пророчествами (Зах. 9:9; Псал. 117:24-26), как Царь мира, торжественно въехал в Иерусалим, будучи окружён учениками и народом. Ученики устилали путь Его одеждами, а народ ветвями финиковых пальм, восклицая грядущему Победителю смерти: благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних!
   При вести о приближении великого Назаретского Пророка весь Иерусалим пришел в движение; но руководимый недостойными вождями, народ не разумел сего посещения своего Господом. Оплакав Его ослепление и предрекши будущую судьбу Иерусалима, Иисус Христос вошёл в храм и, нашед в нём, как и в начале Своего служения, продающих и покупающих, очистил дом молитвы от всего, что делало его вертепом разбойников. Фарисеям и первосвященникам — негодовавшим на торжественную встречу Его народом и ещё более опасавшимся Его чудес и требовавшим от Него запрещения детям и ученикам вопиять вслед Ему осанна даже в храме — Он отвечал указанием на то, что при молчании детей камни возопиют. Еллинам же (прозелитам), желавшим Его видеть, отвечал через учеников (Филиппа и Андрея), что приближается время, когда Отец Небесный прославит Его страданиями. При мысли о кресте возмущается духом, но подкрепляется голосом с Неба; после чего предсказывает Свою победу над диаволом, Своё вознесение на Крест и привлечение всех к Себе.
   Возникшее по сему поводу недоумение народа о том, что Мессия должен жить вечно, разрешает указанием на недостаток веры в Него и приглашает ходить во свете веры, пока Он в мире. Наконец, поздно вечером удаляется в Вифанию.
   По замечанию Евангелиста, в это время яснее всего исполнилось предсказание Исаии (53и 6:10) об ожесточении и неверии народа, которое доходило до того, что даже веровавшие в Него из членов синедриона, боясь фарисеев, скрывали свою веру в Него, предпочитая славу земную славе Божией. Вот почему Иисус Христос нашёл нужным возгласить перед народом, что как вера в Него, так и отвержение Его слов относится не к Нему, а к пославшему Его Отцу, Который и будет судить неверующих.
   Торжественный вход Иисуса Христа не был ни выражением Его собственного желания объявить Себя Мессией в духе современников, ни удовлетворением желания Апостолов и народа видеть в Мессии земного Царя. Самую мысль о таком Царстве Иисус Христос настойчиво отвергал и опровергал; так и теперь не мог дать повода к подобным мечтам народа. Напротив, это было мирное шествие кроткого Царя среди Своего народа, в самой простоте и неподготовленности обстановки проявившее величавую торжественность.
   Это был последний приход Мессии к Своему народу с целию отвратить его от воображаемого земного Царства Мессии и привести к действительному Небесному Царству. Это, наконец, было таинственное шествие жертвы на заклание, для спасения Своего народа, как Он Сам об этом несколько раз предсказывал Своим ученикам. И действительно, этот вход тотчас вызвал со стороны властителей народа Иудейского решение погубить Иисуса.
    1) Слова: благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних взяты из псалма 117:25,26, который пелся в эти дни. И потому дети, сами по себе, без всякого указания и примера старших, могли запеть столь знакомое всем им осанна. Это было лучшею хвалою Спасителю в устах невинных детей и точным исполнением пророчества о прославлении младенцами.
    2) Приведение ослицы с ослёнком, по мнению толкователей, ищущих таинственного смысла в действиях Иисуса Христа, означает два завета — Ветхий, ходивший под игом Закона, и Новый, на котором в первый раз возсел Иисус Христос. Марк и Лука говорят, что Иисус Христос возседал только на ослёнка. Матфей упоминает об ослице и ослёнке и выражается, что оба они были покрыты одеждами учеников и на обоих их (конечно, попеременно) возседал Иисус Христос. Но держась строже текста Евангелиста Марка и Луки, большая часть толкователей принимают слова Матфея за указание только того, что оба животныя были приведены к Иисусу, а не того, что Он попеременно возседал на обоих животных. Впрочем и последнее мнение не противоречит тексту Евангелиста Матфея и пророчеству Захарии, приведённому у Евангелиста.
    3) Евангелист Иоанн упоминает, между прочим, что побуждением к торжественной встрече Иисуса Христа народом был слух о воскрешении Им Лазаря.

Проклятие безплодной смоковницы

   (Мф. 21:18-22; Мк. 11:12-14,20-24).
   Избрав близкую к Иерусалиму Вифанию местом последняго Своего убежища — и от шума (особенно в сии дни переполненного народом города), и от преследования Своих врагов (первосвященников), Иисус Христос ежедневно на ночь удалялся из Иерусалима в Вифанию и каждое утро возвращался опять в Иерусалим для проповеди и чудотворений.
   На другой же день, по торжественном входе в Иерусалим, Он, возвращаясь из Вифании, побуждаемый голодом, подошёл к стоявшей на пути смоковнице, но плодов на ней не обрел, не убо бе время смоквам, и проклял безплодную смоковницу, чтобы от нея никто уже не вкушал плодов во веки. На другой день ученики увидели засохшую смоковницу и удивились силе проклятия Иисуса, что подало повод Иисусу указать снова ученикам на силу веры, могущей и горы переставлять.
   Жестокое по-видимому обращение Иисуса Христа со смоковницей, на которой не оказалось плодов, когда ещё не наступило время их, на самом деле было только символическим изображением Суда Божия, который должен был постигнуть безплодный народ Иудейский.
   Алкавший совершить волю Отца Небесного на Земле Сын Божий три года приходил к этому народу, ища от него плодов покаяния и добродетели, и не обретал. Только роскошные листья внешней обрядности и лицемерной добродетели украшали это дерево, насаждённое Богом, и уже приближалось время, когда секира должна была лечь при корне этого древа, чтобы посечь его; но долготерпеливый Владыка ещё медлил Своим Судом над неисправимым народом; а теперь, когда и в последнее лето посещения Своего Он не обретает нужных плодов, грозный приговор должен поразить сенолиственное, но безплодное древо. Евангелист Лука (13:6—9) сохранил нам и ту притчу, в которой Господь под видом безплодной смоковницы изобразил нравственную порчу Израиля.
   Объясняя причины строгого Суда Божия над бездушным деревом, толкователи обращают внимание на то, что на смоковнице плоды появляются прежде листьев и остаются на дереве иногда всю зиму до появления новых плодов и новых листьев, так что Господу естественно было искать плодов на дереве даже тогда, когда ещё не наступило время плодов. Отсутствие их на дереве, покрытом листьями, уже само собою было признаком безплодия смоковницы и внутренней порчи дерева. Поэтому, грозный Суд Спасителя был только выражением близкой гибели дерева, которая не замедлила бы, хотя приближение ея и скрываемо было обилием листьев.

Ответ Иисуса Христа первосвященникам и притчи к ним

   (Мф. 21:23-46; 22:1—14; Мк. 11:27-33; 12:1—12; Лк. 19:47,48; 20:1—19).
   Очищение храма Иисусом Христом показалось первосвященникам и старейшинам вторжением в их права, и потому они искали случая, чтобы потребовать от Иисуса ответа в том, какою властию Он всё творит. Предвиделось два различных ответа: или Иисус Христос укажет на Божественную власть; в таком случае от Него могли потребовать свидетельств и знамений свыше; или укажет на права человеческия; тогда они, как получившие власть от Бога, выкажут перед Ним своё превосходство. Молчание же Иисуса могло быть принято за сознание Им Своего безправия и безответности.
   Проникая коварство вопрошателей, Иисус Христос в ответ спросил их самих: как они думают о крещении Иоанновом, с Неба ли оно, или от человек, показывая таким образом, что Его власть имеет тот же источник, какой имело и крещение Иоанново. В свою очередь, уразумев значение предложенного вопроса, первосвященники совещались, что им сказать Иисусу: сказать, что крещение Иоанна с Неба значило обличить себя в неверии Божественному посланнику; сказать, что оно от человек, несогласно с всеобщим мнением об Иоанне, как о пророке. И отвечали ему: не знаем. На это и Иисус заметил, что и Он не даст ответа на их вопрос.
   Для того же, чтобы нагляднее показать им их неправильное отношение к Царствию Божию, Иисус Христос сказал им притчу о двух сыновьях, которым отец предложил работать в винограднике, и из которых один, отказавшись, впоследствии раскаялся и пошёл работать; другой же, напротив, пообещав пойти, не пошёл. По объяснению Самого Спасителя, притча эта означает, что мытари и грешники, не давшие обещания исполнять волю Божию, раскаются и предварят в Царстве Божием тех, которые, дав обет исполнения заповедей, на самом деле преступают их.
   В другой притче Иисус Христос ещё нагляднее представил вождям Иудейского народа их нравственное состояние и отношение к идее Царства Божия, на которое они считают себя в праве. Господин, насадивший виноградник, устроивший всё необходимое в нём и обнёсший его оградою, поручает его виноградарям, и когда пришло время собирания плодов, посылает к ним одного за другим слуг для сбора прибыли от плодов; но виноградари прогоняют посланных, оскорбляют, бьют и даже убивают. Долготерпеливый хозяин посылает к ним своего сына, разсчитывая, что они хотя его постыдятся; но они сговариваются и убивают самого сына его, в надежде завладеть его наследством. Притча оканчивается вопросом к фарисеям, что должен будет сделать со злыми делателями хозяин винограда, когда придёт. Фарисеи отвечали: злых зле погубит, а виноградник отдаст другим делателям, которые отдадут ему плоды в своё время. После сего, прибавляют Евангелисты, первосвященники и книжники искали схватить Его, но не осмелились наложить на Него руку, боясь народа.
   В этой притче Господь, подобно древним пророкам, под знакомыми народу образами, представил народ Иудейский, заботу Божию о нём, духовныя дарования и преимущества его, преступное отношение руководителей народа к Богу и к народу, предсказал их величайшее, вскоре имеющее совершиться, преступление над Ним Самим и Суд Божий над Иудеями, произнесённый против себя устами самих преступников. Виноград, насаждённый Самим Господином, это народ Иудейский, избранный Господом и ограждённый Законом и другими учреждениями Ветхого Завета: обрезанием, священством, пророчеством, обетованиями и откровениями; ограда — Закон; башня и точило — другия учреждения Ветхого Завета; виноградари — руководители народа, в руках которых остался виноградник в то время, когда Господь отлучился, то есть перестал открывать народу Свою волю непосредственно через пророков. Плоды, которых требовал от них Господин, покаяние и исполнение Закона. Слуги, посылаемые хозяином для сбора плодов, есть пророки и избранники Божии, проповедники покаяния, обличители неправд народа, часто подвергавшиеся оскорблениям, гонениям, страданиям и даже смерти. Той же участи подвергся и возлюбленный Сын Божий, Которого послал к ним Господь, Владыка виноградника. Его убили виноградари не потому только, что не хотели отдать должных плодов, но убили со злым намерением завладеть тем наследством, которое Ему должно было принадлежать по праву.
   Отвергая правду и милость, проповеданныя Сыном Божиим, и поставляя вместо них и выше них исполнение мелочных требований Закона и преданий старцев; не умея и не будучи в состоянии возвыситься до любви и самоотвержения, представители и руководители Иудейского народа думали, что они войдут в Царство Мессии и сделаются наследниками Его; они думали, что если они официально не признают учение Христово и силы Его за Божественныя, что если они запретят народу следовать за Галилейским Πророком, а Самого Пророка убьют, то указанный Им путь к достижению Царства Божия потеряет значение, и останутся только их пути и их право на это Царство.
   Но убив Христа, они привлекли только на себя суд великого Домовладыки, Который действительно не замедлил приити и злых зле погубить. Самая притча тотчас была понята фарисеями и первосвященниками, тем более, что Спаситель в дополнение притчи привёл изречение Псалмопевца: камень, егоже небрегоша зиждущии, сей быст во главу угла (Псал. 117:22), явно указывая в этом камне Самого Себя, отвергаемого зиждущими дом Божий на Земле, то есть руководителями народа израильскаго, и ставшого краеугольным Камнем новой Церкви, нового дивного здания Божия на Земле.
   Господь далее присоединяет, что кто упадёт на тот Камень, сам разобьётся, а на кого Камень упадёт, того раздавит. То есть кто соблазняется о Нём, не признаёт Его за Христа, тот естественно лишается прав на Царство Мессии, разбивает все свои верования и надежды на Него. Но кто, далее, упорствует в своих разсчётах и требованиях и противопоставляет свои мечты и убеждения учению Христа; на того падёт Христос Своими Судом и обличением.
    1) В вопросе, предложенном Иисусом Христом фарисеям — вместо ответа на их вопрос — прикровенно заключается и ответ. Иоанн пришёл путём праведности — то есть представлял из себя образец оправдания от Закона, какое и они проповедуют; но они не поверили ему, не приняли его строгого образа жизни и не принесли плодов, достойных покаяния. Таким образом нежелание Иисуса Христа дать ответ на вопрос фарисеев должно было служить к большему укору им в их упорстве или нежелании признавать очевидную истину. Иначе и лучше можно сказать, не потому Иисус Христос не отвечает на их вопрос, что не желает; но потому что знал, что они не пожелают понять и принять Его ответ.
    2) В притче о виноградарях говорится, что хозяин послал к ним своего возлюбленного сына, наследника своего Царства; но как это наследство ещё не в руках сего сына, а только уготовано для него, и так как сего наследника убивают злые делатели, то очевидно здесь разумеется наследник по-человечеству, потому что по Божеству, как Творец всего созданнаго, Он есть Господь всяческих и Домовладыка, а не наследник только в будущем. Ариане же хотели на основании сего места отвергать Божественность Иисуса Христа.
    3) При убиении посланного к злым делателям наследника, они выводят его вон из виноградника и там убивают его. И Спаситель был распят вне града, стало быть вне того виноградника, где сосредоточивались главныя учреждения Иудейского народа, в предзнаменование того, что и мы должны выходить вне градов земных и взыскивать Небесного (Евр. 13:12-14).
    4) Евангелист Лука (20:16) после слов осуждения виноградарей, которыя вместе с Марком относит к Самому Спасителю, замечает, что фарисеи при этом сказали: да не будет, то есть «не бывать тому, чтобы наши права и Царство Божие были отняты от нас». Это было, конечно, выражением не столько страха перед угрожающим им Судом, сколько неверия в саму угрозу Спасителя. Почему Иисус Христос и указал им на то, что это было предсказано ещё у пророков и предложил им притчу о краеугольном камне.
    5) Притча о краеугольном камне, повторяя то же, что высказано и в притче о виноградарях, указывает, что злые деятели действительно зле погибнут за отвержение камня Христова: они или сами разобьются своим неверием или будут сокрушены Судом отверженного ими Мессии. Камень (? λ?θος — драгоценный камень), отброшенный строителями здания, по усмотрению Божию и к удивлению строителей сделался таким, что стал креугольным камнем нового здания — Церкви.

Притча о браке Царского сына

   (Мф. 22:1-14).
   Учение, высказанное в притчах о двух сыновьях, о злых виноградарях и об отверженном камне, Иисус Христос с новою силою высказывает в новой притче к первосвященникам и фарисеям, и с тою же целию.
   В Царском доме приготовляется брачное пиршество для именитых людей Царства, которые заранее были приглашены на пир; но когда всё было готово и званные приглашались явиться на пир, они не захотели прийти; на новый зов отвечали оскорблением, побоями и даже смертию некоторым посланным Царя, и сами занялись каждый своим делом. Наказав дерзких подданных за отказ от пира и оскорбление посланных сожжением самого города возмутившихся, Царь велел звать на пир всех встречных и прохожих. Но когда начался пир и во время пира Царь вошёл к гостям, то увидел одного в худой одежде, в непочтительном виде и приказал выбросить его вон в тьму кромешную. Притчу Иисус Христос заключил возглашением: мнози суть званы, мало же избранных.
    1) Притча о браке Царского сына отличается от подобной притчи о великой вечери (Лк. 14и далее) и местом, где она произнесена, и подробностями разсказа. Та притча произнесена в доме Симона фарисея, за трапезой; эта в храме. Там пиршество устраивается богатым человеком для друзей и знакомых; здесь Царём для подвластных вельмож и при том по случаю брака своего сына. Там приглашённые только отказываются от пира под разными предлогами и за то лишаются чести быть на пире; здесь приглашённые оскорбляют и даже убивают посланных Царя и за то строго наказываются. И здесь и там место приглашённых занимают бедные и худородные; но там нет и речи о брачной одежде, о госте, явившемся в неприличном виде, об извержении его во тьму кромешнюю; здесь все эти подробности есть. Наконец, та притча произнесена задолго до страданий Иисуса Христа, то есть когда Он ещё не окончательно разошёлся с Иудейской синагогой; эта была произнесена незадолго до страданий Иисуса Христа, когда синагога окончательно разорвала свои связи с Галилейским Пророком и постановила запретить всякое сношение с Ним, а Его Самого обрекла на смерть.
    2) Приглашенные на брачный пир к Царскому сыну, как можно судить по которым данным, были не простые подданные государства, но важныя лица, всей вероятности, находившияся в вассальных отношениях к Царю, или начальники областей, сатрапы, которые на Востоке очень часто делались самостоятельными князьями, возмущались против своих властителей и отлагались от них и потому неприход этих лиц на пир Царя был очевидным возмущением против него. За это Царь и повелел убийц тех казнить смертью, а город их сжечь.
    3) Когда собрались на брачный пир нищие и худородные и сам Царь вошёл к возлежащим, то нашёл в числе гостей одного в небрачной одежде, которого повелел, связав по рукам и ногам, выбросить во тьму кромешнюю. В объяснение того обстоятельства, что Царь требует от нищого приличной одежды, обращают внимание на то, что у Восточных Царей был обычай: всем гостям, по надобности выдавать из Царской кладовой особо приготовленную одежду, в которой они являлись на пиршество. Поэтому, появление гостя в небрачной одежде показывало полное неприличие и небрежность гостя по отношению к звавшему.
   Но и без предположения такого обычая (выдавать гостям готовую одежду), появление гостя в неприличном виде на брак к Царю заслуживало полного осуждения, потому что гость хорошо знал, к кому и для чего его зовут, и несмотря на то явился не в брачной одежде. Что он имел возможность явиться в другом виде, доказывают другие гости, такие же худородные и нищие, как и он, но которые нашли, однако же, возможность явиться достойными Царского пира. Ещё более доказывает его молчание при вопросе о том, как он вошёл на пир.
   По объяснению Самого Иисуса Христа, эта притча изображает призвание в Царство Небесное. Небесный Царь устрояет на Земле великое торжество по случаю брака Сына Своего и издавна призвал к участию в этом пире ближайших друзей Своих — народ Израильский. Когда настало время пира, когда приблизилось время явления Сына Человеческого на Земле и устроение Царства Божия, Господь послал рабов Своих — Иоанна Крестителя и Апостолов — проповедать наступление Царства Мессии; но призванные не захотели прийти на этот зов. Господь вновь, после Своего Воскресения и вознесения, посылает Своих рабов к приглашённым на пир и, хотя и знает об их нежелании идти на зов, повелевает слугам настойчиво и определённо объявить о том, что всё готово к пиру и что только их дожидают, в надежде, что они одумаются и явятся на пир. Действительно, Апостолам повелено усиленно и мужественно проповедать наступление Царства благодати; но наследники Царствия, некогда бывшие возлюбленные Божии, не только каждый занялся своими работами и предпочёл их пиру Царскому; но и самих посланных изгнали, оскорбили, убили. Так и было с Апостолами, первыми проповедниками приближения Царствия Божия. Их гнали Иудеи, оскорбляли, заключали в темницы; некоторых убили; и они, по слову Господа, пошли на распутия мира сего, к худородным и отверженным, к язычникам и Самарянам, и стали принимать в Церковь, к общению Небесных даров, Еллинов и Варваров.
   Но и между сими призванными в Царство благодати обрелись и обретутся люди, не имеющие брачной одежды, не облечённые в ризу праведности и обновления духа, а вошедшие в Церковь в рубище страстей, пороков и прежняго нечистого жития. Посему таковые будут низвергнуты вон, когда придёт Господин брачного пира. Удалённые из светлой горницы, они будут брошены во тьму кромешнюю, в ад, где будет вечный скрежет зубов.
    Заключение притчи: много званных, а мало избранных, вполне разъясняет смысл притчи и отношение ея к народу Израильскому, который неоднократно был призываем Господом через посланников Божиих и из которого только немногие воспользовались этим призванием. Так, во время странствования по пустыне из 600 тысяч званных только два человека вошли в землю обетованную. Лучше же всего относить это избрание ко времени пришествия Сына Человеческого на Землю и устроения Его брачного пира на Земле, потому что в это время из всего народа Иудейского едва несколько тысяч последовало за Христом и приняло проповедь Апостольскую, так что сами Апостолы должны были оставить Иудеев и идти с проповедью к язычникам, Таким образом ещё при жизни их оправдалось изречение Спасителя: мнози суть званы, мало же избранных. Оправдывается оно и всегда и над всеми, потому что из многого числа призванных ко спасению и вступающих в Церковь только немногие остаются верными своему призванию и спасаются.
   И последнее явление Сына Божия и суд над земнородными представляются у Тайновидца под образом брака Агнца (Откр. 19и далее; 21и далее), куда опять собраны будут уже все народы и все племена земныя — но где из множества живых и мёртвых, призванных в Царство Божие, немногие только удостоятся войти в славу Сына Царскаго.

Разрешение хитрых вопросов фарисеев, иродиан и прочих

   (Мф. 22:15-46; Мк. 12:13-37; Лк. 20:20-44).
   Огорчённые обличениями Иисуса, фарисеи в свою очередь искали случая уловить Его Самого в словах, чтобы унизить Его перед народом. В сообществе с иродианами они предлагают Ему вопрос: достоит ли дань даяти Кесареви, или ни? думая таким образом или обвинить Его в недостатке патриотизма — если бы Он признал дани кесарю необходимыми — или выставить Его противником власти Кесаря — если бы Он, склонясь в пользу народной свободы, отверг дань Кесарю.
   Проникая их лукавство, Иисус Христос потребовал, чтобы они показали Ему монету, которою уплачивалась дань Римским Императорам, и спросил их: чьё изображение и надпись находятся на ней? Когда же они ответили: «кесаря», то Иисус Христос повелел воздавать кесарево Кесарю, а Божие — Богу, научая таким образом как тому,
    а) Что давать дань Царям значит только воздавать им должное, возвращать им то, что дано ими же; так и тому,
    б) Что служение Кесарю и угождение Богу совмещаются и не противоречат друг другу.
   И все дивились Его мудрому ответу и ушли от Него.
   Едва отошли от Иисуса Христа посланные от фарисеев и иродиане, как подступили к нему саддукеи, отвергающие воскресение мёртвых. Думая хитросплететями случаев оправдать своё заблуждение и невозможностию решения их унизить Иисуса Христа перед народом, они разсказывают, как одна женщина, оставаясь бездетной вдовой, поочерёдно делается женою семи братьев, наконец и сама умирает, и спрашивают: чьею женою будет означенная женщина в воскресение мёртвых, если допустить таковое? На этом и подобных случаях саддукеи, очевидно, основывали свои возражения против возможности воскресения.
   Иисус Христос, указав им, что они погрешают вследствие неведения Священного Писания и силы Его, раскрывает, что в Царстве Небесном ни женятся, ни посягают, но яко Ангелы Божии живут на Небеси. И в подтверждение сего указывает на то, что Бог называется в Священном Писании Богом Авраама, Исаака и Иакова; но Он не Бог мёртвых, а живых. Значит, живы и те, которых имя приписывается Богу.
   Посрамлённые саддукеи замолчали. Это дало повод фарисеям ещё раз испытать свои силы в споре с Иисусом. Один из них, законник, предложил Иисусу Христу вопрос, который в то время казался очень важным, а именно о том: какая заповедь самая большая в Законе? Получив в ответ от самого совопросника, что первая и большая заповедь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и прочее, а также подобная ей заповедь о любви к ближнему, Иисус Христос подтвердил справедливость его мнения с прибавлением, что на сих двух заповедях основывается весь Закон и все учение пророков. Потом, чтобы обличить самих совопросников в неведении и непонимании Священного Писания, Он Сам спрашивает фарисеев: чей должен быть Мессия сын, по их мнению, и когда они сказали, что Давидов, то Иисус Христос заметил: как же Он может быть сыном Давида, когда сам Давид называет Его Господом? На этот вопрос никто не мог Ему отвечать, и больше никто не решался Его спрашивать.
    1) Фарисеи не сами непосредственно обращаются к Иисусу Христу, а подсылают к Нему иродиан, то есть, как думают некоторые, приверженцев Ирода, отстаивавших права его на подати, тогда как Иудеи вообще не соглашались давать подати на том основании, что Ирод был иностранцем (Втор. 17:15).
    2) Своё возражение против возможности воскресения саддукеи основывали на неправильном понимании Закона ужичества, который, конечно, мог иметь значение только в приложении к делу продолжения Рода Человеческаго, следовательно только в этой земной жизни человека, и отнюдь не в жизни вечной, загробной, где уже должна быть жизнь с законченным развитием, и где уже люди достигнут в меру возраста мужей совершенных.
   По отношению к той жизни настоящая жизнь должна быть не более, как подготовительная ступень, как период воспитания низшого развития. Таким образом в будущей жизни каждый предстанет перед Богом с определённым образом мыслей и чувств и даст отчёт в том, как он исполнял на Земле свои обязанности, исполнение которых служит на Земле средством развития естественных способностей человека. Отношения же между людьми гражданския, семейныя и прочия прекратятся.
   Там не будет ни отцов, ни детей, ни братьев, ни сестёр, ни мужей, ни жён, ни господ, ни слуг; следовательно и законы, управляющие означенными отношениями между людьми, потеряют всякое значение. Саддукеи же представляли и загробную жизнь полною недоразвития, несовершенства, считая её продолжением жизни земной. Посему Иисус Христос и говорит им, что они не ведают Священного Писания и силы его.       
    3) Вопрос о самой большой заповеди в Законе был не новый и не случайный во времена Иисуса Христа. Иудейские раввины и законники постоянно препирались между собой об этом, по их мнению важном вопросе. Одни из них утверждали, что большая заповедь есть первая в десятословии, что она потому первою и поставлена, что она важнее остальных. Другие придавали такое же значение заповеди о Субботе, как выводу из первых четырёх и как древнейшей по установлению. Были раввины, которые утверждали, что важнее и больше всех заповедей заповедь об обрезании. Школа Гиллела или Гамалиила, вникая более в существо Закона, чем в его временное значение и назначение, полагала, что первою и большею заповедью должно считать заповедь о единстве Божием и о любви к Богу. Законник, вопрошавший Иисуса, очевидно принадлежал к школе Гиллела или Гамалиила. В таком именно виде, то есть с указанием на заповедь о единстве Божием и о любви к Богу и представляет весь этот разговор Евангелист Марк.
   К заповеди о любви к Богу Иисус Христос присоединяет ещё заповедь о любви к ближнему (Лев. 19:18), чего не было у законников ни одной раввинской школы
   Разрешая вопрос о важнейшей и большей заповеди Закона, Иисус Христос коснулся уже самого существа Закона и его временного и вечного значения, которое должно было определиться пришествием Мессии.
   Иудеи внешним образом смотрели на Закон и в нём полагали своё спасение, тогда как спасение было в Мессии и только от Него. Правда, Иудеи, следуя пророкам, много и подробно разсуждали о Мессии и Его приходе, об отношении Его к заповедям Закона, о Его законодательной власти; но эти противоречивыя между собою суждения не сводились ни к чему: образ Мессии как Царя и завоевателя всё более и более обрисовывался в воображении Иудеев, а истинный образ Спасителя и законодателя затемнялся перед их духовными очами. Мессия-Сын Давидов, Царь завоеватель, сокрушитель Филистимлян (под образом которых Иудеи разумели всех иноплеменников, врагов Царства Иудейскаго, а стало быть и Римлян), вообще Царь, внешними деяниями подобный Давиду, всё более и более заслонял перед ними Божественный лик Мессии Господа. И потому Христос, по поводу вопроса о большей заповеди Закона, хотел напомнить им о том, от Кого Закон и к Кому приводил Закон — о Самом Законодателе и о спасении в Нём, а не в делах Закона; и вместе с тем хотел исправить их неправильное мнение о Мессии.
   Он предложил им вопрос о том: чей сын Мессия? Вопрос этот не нов был для книжников Иудейских, и потому они смело и скоро отвечали, что Мессия должен быть сыном Давида; но на этом ответе они и останавливались, не делая никаких сопоставлений этого ответа с другими местами Священного Писания, где Мессия называется Господом у самого же Давида. Следуя строго словам Закона о единстве Божием, они не могли возвыситься до различения лиц в Божестве и готовы были признать Самого Мессию простым — хотя и необыкновенным — человеком, и в таком роде строили о Нем свои предположения.
   Понятно теперь, почему предложенный Иисусом Христом вопрос о Месси был важен для Иудеев, и почему Иудеи затруднялись отвечать на него. Иисус Христос указал на текст 109 псалма: рече Господь Господеви моему. Этот псалом, и по надписям в Иудейском тексте, и по общему верованию Иудеев, приписывался самому Давиду. В псалме говорится о том, что Господь (Иегова) сказал Господу (Адонаю) моему: сиди одесную Меня.
   По мнению новейших Иудеев, здесь под видом Адоная (господина) прямо разумеется сам Давид или другой Царь; но даже одно восседание с Иеговой на одном престоле показывает, что здесь разумеется не простой Царь, а Божественный — одной природы с Самим Иеговою: простому Царю-человеку такое сидение недоступно и невозможно. Притом же во времена Иисуса Христа, как видно и из этого случая, разсказанного Евангелиями и из проповедей Апостольских (Деян. 2:34; Евр. 1:13), Иудеи относили слова 109 псалма именно к Господу, к Мессии, а не к простому человеку или Царю. Иначе они возразили бы Иисусу Христу как Учителю, искажающему смысл Священного Писания.
   Вопрос о лице Мессии предложен был Иисусом Христом с целию указать Своё высокое значение и Божественное происхождение. И хотя эта цель, как видно из Евангелия, осталась не достигнутою по отношение к Иудеям, которым был предложен вопрос, как и многое другое, что было писано для них, но не было для них: сия вся нам служаху и служат, по словам Апостола (1 Пет. 1:12). Из этого мы узнаём как Божественное достоинство Иисуса Христа, так и то, что Он Сам свидетельствовал о Своём Божестве не только перед учениками, но и перед книжниками и фарисеями и подтверждал Свое учение словами того же Писания, в которое одно верили Иудеи.

Обличительная речь Иисуса Христа против фарисеев

   (Мф. 23:1-39; Мк. 12:38-40; Лк. 20:45-47).
   Завершая Своё пророческое служение, Спаситель подобно великому пророку и Законодателю Ветхого Завета, обратился с обличительною речью к вождям и учителям народа Иудейского и, как некогда — при начале Своей проповеди — возвестил истинным последователям Своим блаженство — так теперь, наоборот, возвещает горе тем, которые, возседая на Моисеевом седалище, предписывают народу неудобоисполнимыя заповеди и сами не исполняют их; и называясь отцами и учителями, ищут только незаслуженного почёта. Преподнеся, как бы мимоходом, Своим ученикам урок смирения — в противоположность фарисейской гордости — и запрещая им называться отцами и учителями, Он призывает восьмикратное горе на книжников и фарисеев:
    1) За их превратное толкование Закона, которым они затворяют для народа доступ к Царствию Небесному;
    2) За их корыстолюбие и притворное благочестие, поядающия домы вдов;
    3) За их ложную ревность в распространении Иудейства, приводящую к гибели несчастных прозелитов;
    4) За их клятвопреступничество и кощунственное призывание имени Божия и священных предметов, дозволяющее свободно нарушать клятву, данную перед храмом или жертвенником Божиим, и осуждающее нарушение клятвы золотом или даром алтаря;
    5) За предпочтение неважного важнейшему и мелочного существенному в Законе, выражающееся в требовании не предписанных Законом десятин с огородных растений нравственного закона;
    6) За соблюдение внешней чистоты чаш и блюд и допущение внутренней нечистоты — хищения и неправды;
    7) За их лицемерие, прикрывающее внутренния беззакония, подобно тому, как красивыя гробницы прикрывают внутренность гроба, наполненного мёртвыми костями и нечистотой; и
    8) за унаследованную ими от отцов ненависть к пророкам и посланникам Божиим.
   Предвидя и предсказывая, что они изгнанием и убийством посланных к ним пророков и мудрых исполнять меру злодеяний своих отцов, Он призывает на них кровь всех праведников от Авеля до Захарии — сына Варахиина, убитого между храмом и жертвенником (2 Парал. 24:20—21). С горьким упрёком к избивающему пророков и посланников Божиих Иерусалиму, Он обращается и напоминает в последний раз многократныя попечения Божии о собрании во едино стадо чад Его и его нежелание; осуждая самый храм Божий на опустошение, предрекает, что они уже более не увидят Его, пока не воскликнут: благословен грядый во имя Господне! Это уже девятое — хотя и не названное, но тягчайшее горе за упорное сопротивление воле Божией и отвержение призвания ко спасению.
   Посрамив книжников и фарисеев мудрыми ответами на частные их вопросы и заставив их замолчать предложением им затруднительного вопроса о лице Мессии, Иисус Христос произнёс грозную обличительную речь против мнимых мудрецов и учителей народа, прикрывавшихся наружным благочестием, внутренне же полных неправды и ведущих народ к гибели.
   В этой речи Он совокупил всё, что было Им сказано против фарисеев в разныя времена Своего служения. Надлежало разоблачить перед народом, каковы его учители и какова их мудрость. Этого требовал долг справедливости и блого народа, находившагося в ослеплении относительно фарисеев. Это нужно было и для учеников Самого Христа, так как Он предвидел, что между Его последователями найдутся такие же фарисеи и книжники, которые, возседая на Его седалище, станут связывать неудобоносимыя бремена, чтобы возлагать их на плечи других, а сами не захотят и перстом двинуть, будут украшать внешность своей жизни, внутри же будут полны всякой неправды и хищения. И против христианских лицемеров Он изрёк Своё горе.
    1) В обличении книжников и фарисеев Иисус Христос прежде всего обращает внимание на то, что они связуют и возлагают на плечи людям тяжелыя и неудобоносимыя бремена, а сами не хотят перстом подвинуть их — то есть к предписаниям Закона Моисеева, который и сам по себе труден к исполнению, присоединяют новыя, ещё более сложныя и следовательно более трудныя требования, для исполнения которых не дают никаких средств, не указывают никаких ни состояний, ни обстоятельств, облегчающих ответственность нарушителя Закона; сами же, пользуясь привилегией учителей и наместников Моисея и находя, может быть, извинительныя причины для нарушения, не исполняют требований, которыя предписывают другим.
    2) Несмотря на то, что книжники и фарисеи были худыми учителями Закона и вполне заслуживали тех обличений и укоризн, каким теперь они подверглись, Иисус Христос однако же требует, чтобы народ слушал их и исполнял то, что предписывают, а только советует не поступать по их делам — освящая таким образом и авторитет власти и призывая ещё большую ответственность на тех, которые, имея право учить, развращают народ своим примером, и предостерегая людей от нарушения Закона по той только причине, что учители Закона худы.
   Учение и Закон имеют силу и обязательное значение не потому, что они передаются хорошим или дурным учителем, а в силу авторитета Божественной власти, из которой они истекают.
    3) Книжники и фарисеи расширяли хранилища свои и удлиняли воскрилия риз своих. Эти хранилища (φυλακτ?ρια — тефилин) представляют собою род 4-угольных ящичков, из которых один Иудеи повязывают на лбу, другой на правой руке, во исполнение буквально понимаемого ими повеления навяжеши я в знамение на руку и да будут непоколебима перед очима твоими (Втор. 6:8).
   В ящички вкладываются полоски пергамента, с написанными на них словами: слыши Израилю, Господь Бог наш Господь един есть. И да возлюбиши Господа Бога твоего от всего сердца твоего и от всея души твоея, и от всея силы твоея (Втор. 6:4-5). Такие тефилины употребляются и теперь Иудеями всегда во время молитвы. Фарисеи делали их гораздо шире и больше, чем другие Иудеи, чтобы показать свою особенную ревность к исполнению Закона.
    Воскрилиями назывались нити или шнурки сине-красного цвета, которые пришивались к концам верхней одежды, на подобие ниточек священнической ризы, в ознаменование того, что весь народ Иудейский есть народ священников (Числ. 15:38-40). У фарисеев они были особенно длинны. Нынешние Иудеи носят их и называют цецис.
    4) Запрещение называться учителями и отцами направлено было против обычая тогдашних раввинов, которые считали себя основателями школ и назывались отцами. Таковы были школы Шаммаи, Гиллела, Гамалиила. В таком только смысле запретил Иисус Христос Своим ученикам называться учителями и отцами. Но они и сами назывались учителями и отцами, и другие называли их так, когда дело шло не о самостоятельном учении, а об учении Христовом, о проповеди Евангельской. Когда же некоторые, по разумию, или по увлечению примером Иудейских раввинов или Греческих философов, стали называться именами Петра, Павла, Аполлоса, тогда Апостол Павел безусловно запретил называться такими именами, а требовал, чтобы все назывались Христовыми, принимая Христа не в смысле основателя какой-то философской или раввинской школы, а в смысле Спасителя и единственного Учителя веры (1 Кор. 1:12).
    5) Строить гробницы пророкам, красить и белить их ежегодно, было обычаем у Иудеев — как для того, чтобы показать усердие и уважение к усопшим, так, может быть, и для того, чтобы приходящим в Иерусалим для празднования поклонникам указать места гробниц, к которым прикосновение считалось нечистым.
    6) Построением гробниц над пророками фарисеи хотели показать, что они не разделяют мнений и чувств своих предков, которые убили сих пророков, и то же высказывали иногда и прямо. Но Иисус Христос, разоблачая их внутренния свойства, выводя наружу их ненависть к Нему Самому, их готовность убить Его, тем самым и народу и им самим доказал, что они злые сыны злых предков, и что как предки убивали пророков, так и они готовы убить и действительно убьют Его, Который выше всех пророков. Посему, завершая Свою речь, Он говорит им: исполните меру отец ваших.     
    7) Призывая на главу учителей Иудейского народа суд Божий за пролитие невинной крови праведников, от крови Авеля до крови Захария, сына Варахиина, Иисус Христос показывает, что фарисеи и книжники, подражая нечестивцам в делах, подлежат наравне с ними тому же суду правды Божией, подлежат не за свои только дела, но и за дела тех, кому подражали.
    8) О каком Захарии, сыне Варахиином, говорит Иисус Христос, мнения разногласят. Из священных книг известен с таким именем только Захария, один из 12 малых пророков, живший после плена Вавилонскаго; но о его смерти ничего неизвестно. Захарией же назывался отец Иоанна Предтечи, но был ли он сыном Варахии, также неизвестно. О смерти Захарии предание, действительно, разсказывает, что когда Ирод, искавший смерти Христа, повелел избивать всех младенцев мужеского пола в Вифлееме и окрестностях его, Елизавета — жена Захарии — жившая вблизи Вифлеема, опасаясь, чтобы и ея сын Иоанн, которому тогда было не более 1,5 лет, не был убит слугами Ирода, убежала с младенцем в горы и там скрывалась в пещере. Воины, не найдя их в доме, донесли об этом Царю. Тогда Ирод приказал потребовать от Захарии, чтобы он выдал сына, или указал, где скрывается жена его с сыном, угрожая в противном случае ему самому смертию. Захария, находившийся в то время в храме при совершении Богослужений, отвечал воинам, что он не знает, куда скрылась Елисавета с сыном. Тогда раздражённые воины, исполняя приказание Царя, оттащив Захарию от жертвенника, на котором он приносил жертву, убили его там же в святилище — то есть между алтарём и церковью, как назывался притвор, в котором собирался народ для молитвы во время Богослужения.
   Если в основе этого предания лежит исторический факт, то ясно видно, почему Иисус Христос, обличая Иудеев в пролитии крови праведников, начиная с Авеля, как первого невинно убитаго, кончил указанием на последний случай убийства, которое совершилось на глазах современников, бывших в числе слушателей Его. Впрочем, большинство толкователей держится того мнения, что здесь разумеется Захария, сын первосвященника Иодая, убитый по приказанию Царя Иоаса между храмом и жертвенником. Иисус Христос мог противопоставить смерть Захарии, сына Иодаева, смерти Авеля на том основании, что о смерти Захарии говорится в последней книге Иудейского канона, 2-й книге Паралипоменон (24:20), а о смерти Авеля в первой (книге Бытия); или же, что и тот и другой убиты вблизи алтаря, на котором приносили жертвы Богу, и убиты за своё истинное служение Богу. Название же Варахии, как почётное, могло принадлежать и Иодаю за его благочестие. Варахия значит: сын брата Господня.
    9) Изреченныя на Иудеев бедствия, многократное горе и тяжкое наказание Божие за неправедно пролитую кровь, по словам Иисуса Христа, должны были постигнуть тот самый род, который был свидетелем учения Его и проклятий. Впрочем не противоречит смыслу слов Иисуса Христа и то мнение, что здесь разумеется весь народ Иудейский, на главу у которого действительно пала и падает со времени Голгофской жертвы ответственность за всякую невинно пролитую кровь — на столько, разумеется, на сколько потомки современников Христовых подражают своим предкам в гонениях против праведников.
   Призывая горе на Иерусалим и его храм, Иисус Христос указывает на запустение сего храма, в котором некогда обитал Бог среди Своего народа: се, оставляется дом ваш пуст! Итак, начинается предреченная пророком Даниилом мерзость запустения на месте святе (Дан. 9:27)! Господь оставляет храм и уже не приидет в него, доколе не придёт в качестве Судии, когда Его будут встречать те же Иудеи с восклицанием: «благословен грядый во имя Господне».
   Из Евангелия от Луки (13:34,35) видно, что подобныя слова Иисусом Христом были произнесены задолго до торжественного входа в Иерусалим, так что их можно принимать за предсказание о входе. Но так как у Евангелиста Матфея эти слова находятся в тесной связи с речью о разрушении Иерусалима, речь, по свидетельству всех трёх Евангелистов, была произнесена после входа, то слова благословен грядый справедливее относить ко Второму Пришествию Христову.

О вдовице, положившей две лепты в сокровищницу храма

   (Мк. 12:41-44; Лк. 21:1-4).
   Выйдя из храма и сев у святых врат, против ящика — служившого для сбора пожертвований на храм и устроеннаго, вероятно, со времён Иоаса, царя Иудейского (2 Пар. 24:8) — Иисус наблюдал, как входивший в храм народ клал деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много; но вот, подошла одна бедная вдова и опустила в ящик две лепты, составлявшия один кодрант (quadrans — самая мелкая медная монета). Иисус, подозвав учеников, сказал им: «истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех: потому что все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела на пропитание своё».
   Таким образом эта вдова представляла совершенную противоположность фарисеям, которые, поедая домы вдов (Мк. 12:40) и приобретая правдой и неправдой большия имения, давали на храм десятины от всего, что приобретали, но, превозносясь своими пожертвованиями (Лк. 18:12), получали за них награду, славу от людей, а не от Бога (Мф. 6:2). Сделанным замечанием Иисус ясно показал, что жертвы приемлются Богом не по количеству, а по качеству их, равно как по усердию и внутреннему расположению жертвователя.

Беседа Иисуса Христа с учениками о судьбе Иерусалима и о последних днях мира

   (Мф. 24:1-51; Мк. 3:1-37; Лк. 21:5-38).
   В то время, как Иисус Христос, произнеся последнее Своё слово о храме, оставил его уже навсегда, ученики Его, не понимая значения только что сказанного Им о храме, или может быть желая возбудить в Учителе чувство сожаления к одному из лучших национальных памятников, хотели обратить внимание Его на великолепную картину храма, ярко освещённую лучами заходящого солнца, и просили Его посмотреть, каково здание и какие камни. В ответ на это Иисус Христос прямо сказал, что наступит время, когда не останется от этого здания камня на камне.
   Ученики же, убеждённые в том, что храм должен существовать до самого конца мира, которому будет предшествовать пришествие Мессии в Царской славе, поняли предсказание Иисуса Христа о разрушении храма за предсказание близкого наступления Его земного Царствования и кончины мира, а с нею и разрушения храма. И потому, когда Иисус Христос сел на горе Елеонской против храма, четверо из Его учеников (Пётр, Иаков, Иоанн и Андрей), предложили Ему вопрос о том, когда это будет и какой признак Его пришествия и кончины века.
   Но Иисус Христос ответил, что они не должны ожидать скорого пришествия Его в качестве Царя, так что если кто будет объявлять о таком пришествии Мессии, то это будет обман. Имеющие случиться в недалёком будущем войны, глады, моры и землетрясения не будут признаком близкого пришествия Его: это будет только началом бедствий, которыя должны обрушиться на Иерусалим.
   Против последователей Христа начнутся гонения, которыя введут многих в соблазн; но только претерпевший до конца будет спасён! В продолжении этого времени Евангелие будет проповедано между всеми народами, и тогда наступит конец того царства и того домостроительства, которое до сих пор было предметом особого попечения Божия о избранном народе.
   Иерусалим будет окружён войсками. На месте святе явится мерзость запустения, предреченная Даниилом. Верные, находящиеся в Иудее, должны бежать в горы. Бедствия постигнут так скоро, что не будет возможности ни воротиться в дом, ни приготовиться к побегу. Особенно тяжело будет состояние женщин беременных и питающих детей сосцами.
   Бедствия будут такия, о каких не слыхано было от начала Мира. Но Господь сократит дни страданий ради небольшого числа избранных. Опасность для верных будет увеличена ложными известиями о появлении Христа то в одном, то в другом месте. Но такия известия обманчивы уже потому, что пришествие Сына Человеческого будет внезапное и всеобщее, подобное молнии. На такое явление Сына Человеческого быстро соберутся, как орлы к трупу, все избранные (Мф. 24:28).
   Явление Сына Человеческого будет внезапное. Светила Небесныя померкнут и звезды будут с Небесе спадающе, и силы яже на Небесех подвижутся; на Небе явится знамение Сына Человеческаго, грядущого с силою и во славе; Ангелы будут посланы с трубным звуком собрать избранных от всех стран Света; но день Его Пришествия сокрыт будет и от них и от всех сотворённых существ.
   Как внезапен был потоп при Ное, так внезапно будет и Пришествие Сына Человеческаго. И потому верные должны быть бдительны и благоразумны. Как верный раб, поставленный господином над слугами, когда найден будет в точности исполняющим волю его, получит награду от него; напротив, раб неверный и жестокий, в отсутствии господина обижающий слуг, по приходе господина подвергнется тяжкому наказанию за свою жестокость; так и последователи Христовы должны бодрствовать и молиться о том, чтобы избежать грядущих бедствий и сделаться достойными предстать пред лице грядущого Судии.
   За судьбою храма и в связи с нею предречена и судьба Иерусалима и избранного народа. Но так как эти события должны были предзнаменовать и обстоятельства кончины Мира, а по понятию тогдашних Иудеев должны были произойти в ближайшее друг за другом время, то Иисус Христос вместе с ним предрёк и последнюю судьбу мира и указал признаки, как падения Иерусалима, так и кончины мира.
   Первым признаком приближения времени кончины Иерусалима Иисус Христос указал появление ложных мессий. Ожидание Мессии, особенно в дни отягощения Римского владычества, у Иудеев бьло так сильно, что они готовы были видеть Мессию во всяком человеке, коего деятельность и обстоятельства жизни отличались чем-нибудь необыкновенным; готовы были признать Мессией всякого проходимца и обманщика, который решался обмануть верования и надежды своих соотечественников и выдать себя за Мессию. Так было при появлении Иоанна Крестителя (Ин. 1и далее); так было и с Самим Иисусом Христом, от Которого ждали и требовали доказательств Его мессианства, хотя в слепоте и предубеждении не могли отличить истинных признаков Его мессианского значения от мнимых, раввинами придуманных и не оказавшихся во Христе.
   Евангелист Лука в книге Деяний и Иосиф Флавий в своих Древностях Иудейского народа упоминают о нескольких лжемессиях, появлявшихся перед временем Иисуса Христа и разрушения Иерусалима, например, о Февде (одном, или даже двух­Деян. 5:36; Флав. 20:5,1), об Иуде Гавлонитянине из Галилеи (Деян. 5:37­Флав. 18:1,1); о каком-то Египтянине (Деян. 21:38­Флав. 20:8,6) и других.
   У раввинов — современников Христа — составилась целая наука, если можно так сказать, о признаках Мессии, по которым они думали с пунктуальною точностью узнать и указать народу грядущого Мессию; и эти-то — большею частью обязанные своим происхождением вымыслу книжников — признаки Мессии и служили главным образом к узнанию Христа.
   Другим признаком приближения конца Иерусалима Иисус Христос указывает известия о войнах (разумеется вне Палестины), о голоде, о моровых поветриях, о землетрясениях. Книга Деяний Апостольских (11:28), Флавий (18:9,8; 20:2), Тацит (Annal. 12:43), Светоний и другие историки упоминают о такого рода бедствиях, действительно предшествовавших времени Иудейской войны с Римлянами.
   Для верующих во Христа признаком означенных времён падения Иерусалима будут служить гонения на них и всеобщая ненависть против Христиан, естественно имеющая возбудиться с распространением Евангелия, которое до того времени будет проповедано всем народам. История показывает, что действительно ещё до падения Иерусалима Евангелие было проповедано всему тогда известному миру. Один Апостол Павел прошёл с проповедью от Аравии до далёкой Испании; а другие Апостолы и их ученики, как говорит неложное предание, прошли до Ливии, Индии, Парфии, Колхиды, Скифии, Сарматии и может быть ещё далее: так что с уверенностью сказать, что все тогдашние народы слышали благовествование о Христе (Рим. 10:18). Вместе с тем и на проповедников — как и на последователей Евангелия — обрушивались гонения, как от Иудеев, так и от язычников; а в 64-м году Нерон воздвиг первое государственное гонение на Христиан, за которым почти непосредственно началась последняя Иудейская война (66-й год), кончившаяся падением Иерусалима.
   Ближайшим признаком наступления конца Иерусалима для верующих Иисус Христос указал на мерзость запустения (возбуждающую отвращение пустоту) на месте святе, согласно предсказанию Даниила (9:27). Так как совершенное запустение святого места (храма или города) произошло только после падения Иерусалима — а Спаситель предсказывает, что такое запустение будет предшествовать окончательному падению Иерусалима — то под мерзостью запустения можно разуметь, согласно со Златоустым, присутствие на святом месте предметов, возбуждавших омерзение Иудеев, например поставление знамён с орлами Римскими в храме и, может быть, изображений самих идолов, как это было по взятии Иерусалима (О Иуд. войне, 6:6,1).
   Присутствие самих войск Римских во дворе храма, по мнению Иудеев, было осквернением храма и, следовательно, мерзостью. Евангелист Лука выражается так: когда увидете Иерусалим, окружённый войсками, тогда знайте, что приблизилось запустение его, и тем самым прямо указывает, что мерзостью запустения называется окружение города войсками Римскими. Христиане, по сказанию историков и предания, увидев начало осады, поспешили уйти в Пеллу — город, лежащий по ту сторону Иордана, в горах (Евсев., Ц. Ист. 3:5; Епиф., Ерес. 1:123).
   Указывая на признаки приближающихся бедствий для Иерусалима и народа Иудейскаго, Иисус Христос говорит Своим ученикам: молитесь, чтобы бегство ваше не случилось зимою или в Субботу. Во время возстания Маккавеев враги Иудеев воспользовались покоем Субботы и истребили очень многих Иудеев, не хотевших ради Субботы защищаться от нападения (1 Мак. 2:31-38). Того же можно было ожидать и во время последней Иудейской войны. От такого именно случая предостерегает Иисус Христос Своих последователей. Другой случай — зимнее время, вообще тяжёлое для бедствующого люда, и ещё более тяжёлое для спасающихся бегством, и стало быть для людей, по необходимости остающихся без приюта под открытым Небом. В Палестине зима главным образом состоит в продолжительных непрерывных дождях, идущих кряду по несколько недель. В такое время оставаться без крова, без тёплой одежды, без пищи составляет уже само по себе бедствие, а во время войны тем более.
   Бедствие, которое должно было постигнуть народ Иудейский перед падением Иерусалима, называется великою скорбью, какой не было от начала мира и впредь не будет. По словам Флавия — очевидца последних событий — страшныя бедствия, постигшия Иудеев в последния годы существования Иерусалима и храма, были так велики, что с ними не могло сравниться никакое бедствие.
   Еще задолго до окончания войны, вся почти Иудейская страна подпала под власть Римлян: города один за другим переходили в руки победителей, тысячи народа гибли от меча, голода и мора. Неотвратимо надвигались Римляне на Иерусалим, представлявший ещё тень свободного города. Сотни тысяч Иудеев стеклись в него на последний праздник Пасхи — руководимые обуявшим всех тайным желанием принять участие в национальном торжестве свержения Римского ига — а на самом деле приведённые рукою Промысла на грозный суд за кровь Богочеловека.
   Железное кольцо осады обхватывало Богоотступный город, и попавшим него уже не было выхода. Тысячи крестов, с распятыми на них беглецами, невольно напоминали Иудеям о кресте и крови Голгофского Распятаго.
   В городе, во дворе храма и самом храме, под предлогом защиты их, свирепствовали и разбойничали шайки зилотов, Идумеян и сикарей. Голод, доводивший осаждённых до употребления в пищу кала животных и съедения детей матерями, мор, наполнявший улицы и площади города трупами непогребённых, отчаяние Иудеев, не позволявшее им внимать ни предложениям Римлян, ни увещаниям первосвященников и благоразумных людей, ни предречениям пророков, ни знамениям Небесным, ожесточение Римлян, раздражённых упорным сопротивлением: всё соединилось на главу Иудеев и гибель Иерусалима. Иерусалим падает, Храм, вопреки приказанию победителя, загорается от случайно брошенной головни, и от него не остаётся камня на камне. Город превращается в развалины.
   Из миллионного населения его едва 17 000 отводятся в плен, а остальные погибают от меча и мора. Сами язычники содрогаются от мысли о тех бедствиях, который постигли преступный город, и гордый вождь победителей, в смирении перед Промыслом Божиим, избравшим его в орудие Своего гнева, отказывается от титула Иудейскаго, которое готовилось ему, как триумфатору, сенатом и народом Римским. Самобытное царство Иудейское пало, народ разсыпался и разсеялся по всем странам Мира; немногия предметы священного поклонения Иудеев отнесены в Рим, как трофеи победителя, и там вскоре забыты, затерялись, исчезли навсегда. Однако, история народа-богоборца на этом не кончается.
   Начавшееся в дни современного Богочеловеку рода исполнение гнева Божия над преступным градом и народом не прекращается и доселе, не прекратится и до тех пор, дондеже скончаются времена язык: Иерусалим попирается то язычниками, то крестоносцами, то магометанами; храм находится в опустении, и самыя попытки возстановить его вели и ведут к исторжению последних камней из основания его.
   Народ Иудейский, разсеянный по лицу Земли, с печатью отвержения на челе, презираемый и преследуемый всеми, без родины и отечества на Земле, без священства и жертвы, без веры и чаяний в будущем, народ этот, если и наслаждается, по милости последователей Христа или Магомета, покоем и правами, то разве только для того, чтобы сильнее чувствовать их лишение. Гнев Божий видимо тяготеет над ним, и скорби его умножаются на Земле. И будет так, пока не кончатся времена язык, пока всяк народ не исповесть Христа распята; тогда и Израиль возревнует о спасении и обратится к некогда отверженному им Мессии (Рим. 11и далее). Тогда кончится и скорбь его великая.
    И абие по скорби дний тех Солнце померкнет и Луна не даст света своего и прочее, и явится знамение Сына Человеческаго, предвестие Его славного Второго Пришествия. Это пророчественное абие не показывает, что Второе Пришествие Христово должно последовать непосредственно за падением Иерусалима, так как оно относится к скорби, начавшейся в 60-х годах нашей эры и ещё не кончившейся над Иудейским народом. Не показывает это абие и того, что в пророческом представлении Иисуса Христа оба события — падение Иерусалима и конец мира — сливались как бы в одно событие: потому-то действительность разделила их настолько, что теперь смешивать их нельзя, хотя оба события по сходству признаков и могли в пророческой картине быть представлены, как события, одно другому служащее прообразом.
   Второму Пришествию Иисуса Христа будут предшествовать великия знамения Небесныя; помрачение Солнца и Луны, падение звёзд с Неба, движение или лучше смятение, самих сил Небесных, Ангелов.
   Совокупность этих явлений означает вообще полное изменение законов природы. Фактическая возможность такого изменения подтверждается астрономическими свидетельствами о великих переворотах, происходящих в Солнечной системе и в звёздном мире. Вечно горящее и не сгорающее Солнце догорит наконец, померкнет и потеряет часть своей притягательной силы; вследствии чего Земля и другия планеты сорвутся со своих путей и в своём движении представят вид падающих звёзд. С движением светил Небесных подвигнутся и Ангелы, или как обитатели их, по мнению некоторых, или как свидетели и слуги величайших событий мира, или как существа, подлежащия Суду наравне с людьми по кончине мира.
   Само Пришествие Иисуса Христа будет не духовное или аллегорически понимаемое, а чувственное, действительное. Оно будет состоять не в распространении Евангелия и признании Иисуса Христа Судиёю народов — что могло случиться ещё до падения Иерусалима или тотчас по падении. Но вся беседа Спасителя заставляет думать здесь о действительном вторичном Пришествии Его: и намерение Его предостеречь учеников от ложных мнений о пришествии в качестве земного Царя, и тон речи догматически-исторический, а не приточный, и указание признаков в природе видимой, и неоднократныя, прежде и после, и сообщения Иисуса Христа и затем Его Апостолов о действительном Пришествии Его для Суда.
   Явлению Сына Человеческого для Суда будет предшествовать явление Ангелов с громогласною трубою. У Иудеев в дни великих праздников, и в частности в так называемые судные дни, народ созывался звуком трубы. В подобие этого, на Страшный Суд будут созываться все народы посредством трубного звука — конечно, не чувственнаго.
   Желая успокоить пытливость учеников и вместе предостеречь их от напрасных ожиданий, Иисус Христос указывает верные признаки кончины Иерусалима. Как приближение лета можно узнать по ветвям, которыя весной становятся мягки и покрываются листьями, так и приближение кончины Иерусалима можно узнать по вышеуказанным признакам: окружение Иерусалима войсками, проповедь Евангельская. И заключает Иисус Христос: не прейдёт род сей дондеже вся сия будут. Род сей, современный Иисусу Христу, явится свидетелем и разрушения Иерусалима. Другие же, по связи и относят и эти слова ко Второму Пришествию Христову, и понимают род сей в приложении вообще к Иудеям, то есть, что род Иудейский не прекратится, пока не сбудется предсказанное о пришествии Иисуса Христа.
   О дне Страшного Суда, по словам Спасителя, никто не знает, даже и Сын Человеческий, и конечно только по-человечности: потому что по Божеству Он был и есть Бог всеведущий. Агносты и ариане полагали, что Иисус Христос, как не Бог, или как низший Бог, не знает дня Страшного Суда и по естеству Своему. Но Тот, Кто знает, как, Кем и над кем будет совершён Страшный Суд и к каким последствиям он приведёт, Тот, конечно, мог знать, когда произойдёт этот Суд. Если же Он говорит о Своём неведении, то по смирению и по сознанию Своего человеческого естества, которому недоступно и многое другое.

Притчи о последнем суде

   (Мф. 25:1-30).
   Свою беседу о Втором Пришествии Иисус Христос закончил увещанием к духовной бдительности и поучал сей важной истине в притчах о десяти девах и о талантах.
а) Притча о десяти девах.
   В позднюю тёмную ночь десять дев со светильниками ждут приближения брачного шествия жениха с невестою, чтобы присоединиться к нему. Между девами оказалось пять благоразумных и пять неразумных. Благоразумныя вместе со светильниками взяли запасное масло в сосудах своих, а неразумныя, взяв светильники, не взяли с собою масла. Жених замедлил приходом. Все задремали и уснули. Когда же в полночь раздался возглас, извещавший о приближении жениха, все проснулись и стали готовиться ко встрече его.
   Тогда неразумныя девы, заметив недостаток масла в своих светильниках, обратились к благоразумным с просьбою снабдить и их маслом; но те, опасаясь, чтобы у них самих не случилось недостатка в масле, предложили им отправиться за ним к торговцам, что те и должны были сделать. Между тем, пока оне ходили, пришёл жених, готовыя вошли с ним на брачный пир, и двери затворились. Когда же неразумныя девы пришли на брак и просили жениха допустить их на пир, то он не принял их, сказав, что не знает их. Притча оканчивается призывом к бдительности.
    1) Притча о 10 девах представляет верное изображение народных обычаев, соблюдавшихся и доселе соблюдаемых на Востоке при браках. Число 10 дев употреблено здесь не в значении неопределённого числа; но есть именно то число, какое обыкновенно собиралось при браках, чтобы быть подругами жениха и невесты.
    2) Толкователи объясняют, что здесь девы встречают жениха, ведущого уже невесту из дома отца в свой дом, а не идущого только за невестой: потому что шествие жениха совершается в полночь; а в такое позднее время может уже быть конец брачного пира, а не начало его, каким было бы шествие это, если бы жених только шёл к невесте и за невестой. Благословение брака следовательно начало брачного пира — как видно из примеров Ревекки, дочерей Лавана, невесты Товииной и других — совершалось вечером перед заходом или по заходе Солнца, и пиршество продолжалось до полуночи.
   В это время жених со своими друзьями вёл невесту в свой дом, с ликами и светильниками. На пути их встречали девы тоже со светильниками и присоединялись к брачной процессии. По приходе в дом жениха продолжалось общее веселье иногда на протяжении всей ночи. Эти обстоятельства брака и изображает притча. Понятно, что другого рода встреча жениха девами не имела бы смысла.
    3) Замечательна подробность притчи: у глупых светильники ещё горят, значит масло есть; но оне опасаются, что его не станет до прихода жениха и обращаются к мудрым, прося дать им масла. У древних светильники при таких случаях употреблялись очень малые, так что для долгого горения не доставало масла. Предусмотрительные люди носили или имели при себе отдельный сосуд с маслом, из которого постоянно пополняли догорающий светильник.
   Ожидание жениха девами означает ожидание людьми пришествия Господа Судии. Только бодрствующие, уготовившие для встречи Небесного Жениха свои души, подобно как мудрыя девы свои светильники, запасшиеся верою и добрыми делами, хотя бы и ослабели в своём бодрствовании при замедлении жениха, всё-таки успеют поправить свои светильники, и достойно в своё время присоединятся к брачному торжеству. Небрежные же, глупые, хотя бы и с верою ожидавшие Жениха, но не приготовившие своего елея (добрых дел), напрасно будут просить его у других: в ночь ожидания Жениха, то есть, в период загробного состояния, они не получат ни от кого пособия и не удостоятся войти в брачный чертог вместе с Женихом и невестою.
   Пред приходом жениха все задремали и даже заснули — не только глупыя, но и мудрыя девы. Что означает это общее дремание и сон, окончившийся такими различными последствиями для тех и других дев? Допустить общее ослабление бдительности всех верующих в ожидании Христова пришествия, невозможно, потому что это значило бы, что оскудел в Церкви Христовой Дух Святый, вечно живущий и бдящий над спасением избранных Божиих, и потому естественно предположить, вместе с блаженным Августином и другими древними толкователями, что здесь разумеется общий всем сон смерти, от которого пробудит глас последней Ангельской трубы, предваряющей пришествие Судии Христа. Тогда-то пробудившияся от смертного сна мудрыя души уготовят свои светильники и готовыя внидут в Царство Небесное; неготовыя же останутся вне чертога, идеже будет плач и скрежет зубом.
   Замедление жениха своим приходом, общее дремание ожидающих его приближения и потом внезапный приход жениха не означают закоснения Господня, по выражению Апостола Петра: Не коснит Господь Своего обетования, якоже неции коснение мнят, но долготерпит на нас, не хотя да кто погибнет, но да вси приидут в покаяние; приидет же день Господень, яко тать в нощи (2 Пет. 3:9,10). «Этим последним выражением Апостол объясняет внезапность явления Господня. Таким будет и последнее пришествие Господа.
    4) Таковы бывают и другия явления Его; а Он сходит в Свою Церковь при всяком знаменательном событии в Ней, при всяком проявлении Духа Его: и всякий раз верующие делятся в таком случае на «глупых и мудрых», понимающих силу и значение события или не понимающих его. По замечанию блаженного Августина, не тот любит Пришествие Господа, кто твердит о его близости или отдалённости; но тот, кто, близко ли оно или далёко, ожидает его с искреннею верою, твёрдою надеждою, пламенною любовию (Epist. 199).
    5) Неразумныя девы, возвратившияся с рынка, уже опоздали к началу торжества и не были впущены в дом пира. Напрасно оне заявляли о своём знакомстве с женихом; напрасно просили самого жениха впустить их на брак: Господь отвечает им, что не знает их; то есть Он не знает их такими ленивыми и небрежными, какими оне оказались теперь; Он не признаёт в них тех, которыя были и должны были быть внимательны к своим обязанностям, и теперь не таковы. Или короче сказать с блаженным Августином: «Господь не знает их, потому что и оне не знают Его».
б) Притча о талантах.
   Необходимость внешней деятельности или добрых дел, при вере и бдительности, Иисус Христос раскрыл в притче о талантах.
   Некоторый человек, отправляясь в чужую страну, поручил имение своё работникам. Одному из них он дал пять талантов, другому два и третьему один — каждому по силе его. Первый и второй тотчас употребили данные таланты в дело и увеличили их вдвое; а третий закопал серебро своего господина и не приобрёл на него ничего.
   По возвращении господина домой, слуги, употребившие данные таланты в дело и приобретшие на них прибыль, были похвалены господином и награждены за верность в малом; а раб ленивый, скрывший талант в землю, представил его господину без всякой прибыли, и ещё упрекнул его в жестокости и алчности к приобретению того, что ему не принадлежало.
   За это господин осудил его, приказав отнять у него данный талант и отдать имеющему 10 талантов, а непотребного раба бросить в тьму кромешную для мучения.
   Притча о талантах имеет близкое соотношение к притче о девах. В той притче изображена необходимость внутренней деятельности для верующаго, веры и бодрствования духовнаго; в притче о талантах указывается необходимость добрых дел и внешней готовности Христианства к встрече Небес-ного Судии.
   Разсматриваемая безотносительно к последней судьбе человека, эта притча может показывать значение самодеятельности человека в деле образования своих природных дарований (талантов), а равно в пользовании и употреблении даров жизни и счастия, предоставляемых Богом на долю каждого и возлагающих на каждого обязанность пользоваться ими во блого себе и на служение другим.
   Разделение даров господином, по притче, было неравномерное, но вполне соответствовало силе каждаго, то есть зависело не от произвола раздаятеля, но от способности восприемлющаго. Этим определялась более обширная деятельность, а вместе ответственность одного, и ограниченный круг действий и обязанностей другого; не унижался в дарованиях и деятельности и третий, поскольку и один талант может быть употреблён в дело и принести пользу; но он не умел пользоваться и тем малым, что ему было дано.
   Восприемлемость каждого определяется как естественными предрасположениями и силами, так и степенью веры и свободной самодеятельности; то есть дары Божии не навязываются человеку и не связывают его личной свободы. А потому и ответственность за употребление или неупотребление этих даров лежит исключительно на человеке.
   Возвращение господина и разсчёт с рабами притча относит через долгое время, показывая, что рабы в этот промежуток успели окончательно определить значение порученного им имущества и употребить его в дело с полною осмотрительностию и усердием; а равно и раб, скрывший свой талант, имел возможность изменить своё решение относительно такого употребления данного ему сокровища В приложении к делаемым из притчи выводам, долгое время отсутствия господина обнимает всю жизнь человека и загробное его состояние; возвращение господина соответствует Второму Пришествию Господа; разсчёт с рабами есть Страшный Суд, с его последствиями для верных работников и лукавых.
   Упрёк раба господину в том, что он жесток и корыстолюбив оказывается совершенно незаслуженным и несправедливым уже потому, что первые два раба не упрекают своего господина в том, в чём упрекает его ленивый раб. Господин даже прежде суда над ленивым рабом поставляет двух первых слуг господами над многими городами, в награду за их верность в малом. Такое обращение было бы непонятно, если бы господин разделял свои таланты с корыстною целию, или если бы, вручая таланты работникам, требовал, чтобы они принесли ему известный рост.
   Лукавый раб осуждается не за расточение имущества господина, как неправедный управитель, а за то только, что не употреблял в дело и скрыл в землю данный талант. Таким образом подвергнутся осуждению не только расточители имущества господина, или лица, наносящия явный вред его интересам, но и лица, не приносящая ему пользы.
   В приложении к нравственной жизни это значит, что перед Богом достойны осуждения не только явные злодеи, хищники и прочие, но и ленивые и безпечные рабы.
   Верных работников господин не только похваляет и награждает поставлением над большим количеством имения, но и приглашает внити в радость господина своего, что, по изъяснению некоторых, означает полное освобождение от рабства. Когда в древности господин сажал рядом с собою раба, то делал через это его свободным. Иисус Христос, прощаясь со Своими учениками, говорит им, что с сих пор Он уже не называет их рабами, а друзьями (Ин. 15:15­Лк. 12:37).
   Сравнение притчей о девах и талантах приводит к тому заключению, что как ложная самоуверенность глупых дев гибельна для них, так гибельна и для ленивого раба неуверенность в своих силах и в справедливости господина. Глупыя девы слишком легко смотрели на служение Господу; ленивый раб считал служение Ему очень тяжёлым. И те и другой были осуждены.
в) Учение о Страшном Суде.
   Своё предсказание о будущей судьбе Иерусалима и Мира Иисус Христос окончил учением о Страшном Суде. Когда приидёт Сын Человеческий во славе Своей с Ангелами Своими, — говорил Он, — то подобно пастырю разделит людей на две половины и находящимся по правую сторону объявит, что они призываются к наслаждению уготованным для них Царством Отца Небеснаго, за дела милости телесной; недоумение же их относительно того, за что Господь удостоивает их такого блаженства, Он разрешает объяснением, что сделанныя ими дела милосердия к низшим братиям делались Ему Самому и сделали их участниками Небесного Царствия. Напротив, немилостивое отношение стоящих по левую сторону Судии злых людей к младшей братии делает их достойными осуждения, и Он осуждает их на вечное мучение. И идут они в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его; праведники же в жизнь вечную.
   Грядущий Судия называет Себя Сыном Человеческим, чтобы этим самым показать, что Он будет судить людей по-человеческому естеству, как человек: Суд прострётся на всех людей, живых и мёртвых (воскресших), верующих и неверующих, близких и далёких.
   Стоящие по правую сторону называются благословенными Отца Небеснаго. Это благословение показывает, что и Отец будет принимать участие в Суде, который произведёт Сын Божий. Самое Царство Небесное называется уготованным от создания Мира, что показывает неизбежность определения Божия и вечного промышления Его о человеке.
   Поставленные одесную Судии и удостоенные вечного блаженства праведники составляют собственно разряд милостивых. О других, кому обещано блаженство за духовную нищету, кротость, чистоту сердца и прочее (Мф. 5), о верующих, гонимых за правду и страждущих невинно, и так далее, здесь не упоминается, не потому, впрочем, что добродетель милосердия преимуществует перед другими и одна только ведёт к блаженству; но потому что милость, как добродетель чисто внешняя, доступна всем людям и может проявляться самым различным образом. Святой Иоанн Златоустый говорит: «различен образ милования и широка заповедь сия». Потому же, конечно, Спаситель останавливается главным образом, на делах милости телесной, не упоминая о духовной. Кто отказывается напитать алчущого и напоить жаждущаго, тот не подаст и доброго совета находящемуся в опасности, не сумеет утешить и печальнаго.
   С другой стороны также, кто не накормит алчущого и не напоит жаждущаго, тот и сам не алчет и не жаждет правды и прочее. Таким образом, милость отверзает дверь к прочим добродетелям. И на Суде, где ни человеческая правда не будет иметь места, ни человеческая заслуга не будет иметь значения, а где только милость Божия найдёт возможным помиловать грешника и наградить праведника, на том Суде преимущественно милость будет похвалена, и милостивые будут помилованы. Но сим не исключаются ни нищие духом, обогатившие себя делами милосердия, ни кающиеся грешники и плачущие, ни кроткие, ни даже изгнанные правды ради, милостиво прощающие своим гонителям всякую вражду и неправду, ни верующие и полагающие всю надежду свою на Бога.
   Дела милосердия, совершаемыя людьми по отношению к нуждающимся, Иисус Христос относит к Себе, как по тесной связи, существующей между членами тела Христова, Церкви, так в особенности потому, что нуждающиеся: алчущие и жаждущие, странные и нагие, заключённые и больные, более всего носят в себе и напоминают собою образ Христа, пришедшого на Землю в уничижении и пострадавшого на Земле. А посему Сам Иисус Христос таких людей называет младшими братьями Своими.
   Призываемые к вечному блаженству праведники, по глубокому смирению, не признают себя совершившими те дела, за которыя обещается им блаженство. Они скажут: Господи, когда мы видели Тебя алчущим, жаждущим, нагим и прочее, и сотворили Тебе всё необходимое для Тебя? Это будет сказано ими по сознанию ничтожности совершенных ими дел и величии того блаженства, которое уготовано им за их дела. В свою очередь и нечестивые, осуждаемые на вечное мучение, будут стараться найти оправдание для себя в неведении и невидении страждущого и нуждающегося Христа. Но все оправдания сии не будут приняты Всеведущим и праведным Судиёю и не избавят виновных от угрожающего наказания.
   Немилостивые будут осуждены на вечное мучение за недостаток любви к ближним, хотя бы и казались имеющими другия добродетели: потому что не любящий ближняго не исполняет самой главной заповеди Закона. И как может любить Бога тот, кто не любит ближняго (1 Ин. 4:20)? Без любви же к Богу и к ближнему не может быть добродетели.
   Изображаемый в сей беседе Суд Спасителя будет окончательный и страшный. Праведники и грешники услышат Божественное определение своей судьбы — одни для вечного блаженства, другие для вечного мучения. А потому надежды на какое-либо изменение участи тех и других нет и не может быть. И идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный!
   Беседою о Страшном Суде Иисус Христос закончил Свою общественную проповедь. Начал Он её благовестием о приближении Царства Божия на Земле, а окончил проповедию о конце этого Царства на Земле и открыли Небеснаго. В связи с предыдущими беседами, эта беседа составляет последнее звено или ступень Суда Божия над людьми, и сначала над храмом и его служителями, потом над Иерусалимом и избранным народом, и наконец над Миром и Человечеством вообще. После сей беседы Иисус Христос говорит только с учениками, прощается с ними и даёт им нужныя наставления.

Общий обзор событий от 3-й Пасхи до последних дней.

   Давайте окинем здесь взором события третьяго года общественной деятельности Спасителя.
   Этот год был последним и потому важнейшим годом в деятельности Иисуса как Пророка. И Евангелисты с большею подробностию и полнотою останавливаются на этом годе жизни своего Учителя. В этот год Иисус Христос имел самыя продолжительныя и самыя важныя беседы с книжниками и фарисеями о Своём Божестве, о Своём мессианском достоинстве, о цели Своего посольства в Мир и о деле спасения.
   В этом отношении особенно замечательно Его пребывание в Иерусалиме на празднике кущей, когда Он перед многолюдным собранием выступил в качестве Учителя и самым торжественным и решительным образом объявил Себя Сыном Божиим, равным Отцу, посланным от Него в Мир для спасения Мира.
   С этой целию Он изрёк ученикам и народу и самим книжникам несколько притчей, как показывающих Его высокое назначение, так и объясняющих устроение Царства Божия на Земле, призвание в него Иудеев и язычников, праведников и грешников.
   В то же время, готовясь к исходу Своему из мира сего к Отцу и постоянно подготовляя учеников к мысли о Своих крестных страданиях и смерти, Иисус Христос и тайно и явно, и прямо и приточно, говорил о них ученикам и народу.
   Теперь же Он выступил и с Своими обличительными речами против фарисеев, сначала по частным случаям исцеления в Субботу, за которые они особенно возставали против Него — потом по поводу Его речей, в которых Он объявлял Себя Сыном Божиим и Богом, и которыя они считали богохульством, и наконец всенародно, когда Он, разрешив коварные вопросы фарисеев и саддукеев в храме, возвестив горе вождям и учителям народа, ведущим его к погибели и ищущим смерти Мессии. И затем, как Пророк и Судия, предрёк, или лучше, изрёк Суд над Иудейским народом и над всем Родом Человеческим.
   Соответственно учению Иисуса Христа и совместно с ним шла и чудотворная деятельность Его. В этот год совершены важнейшия чудеса, которыя тем большее производили впечатление, что сопровождались продолжительными беседами или, как совершённыя перед огромною толпою народа, делались вообще известными. Такими чудесами в особенности являются исцеление слепорожденного и воскрешение Лазаря. В них особенно проявилась Божественная сила Чудотворца, так что даже враги Его признали опасность распространения молвы о сих чудесах Галилейского Пророка.
   К таким же чудесам, хотя и совершённым перед малым числом избранных, принадлежит и Преображение Иисуса Христа, служившее одним из важнейших свидетельств Божества Иисуса Христа. Как ясно и определённо было учение Иисуса Христа о Своём Божестве и как убедительны были приводимыя Им свидетельства, видно из того, что случайныя и нерешительныя доселе признания учениками Его Божественности, в этом году завершены торжественным и очень определённым исповеданием Апостола Петра, произнесённым им перед всеми Апостолами и от лица их всех — исповеданием, в котором он признал Его Христом, Сыном Божиим, и за которое получил от Него высочайшее обетование об основании Церкви и важнейшее право вязать и решить грехи людские.
   Как на важнейшее доказательство признания Апостолами мессианского достоинства своего Учителя можно смотреть на посольство их и 70-ти с проповедью по городам и сёлам обетованной земли, не исключая и Самарии.
   Чтобы проповедовать, нужно прежде всего исповедовать. Вместе с распространением проповеди и убеждения о Божестве Иисуса усиливалась и вражда первосвященников и фарисеев. Преследование ими Иисуса и борьба с Галилейским Пророком повели к формальному произнесению против Него суда и к решению синедриона погубить Его, как человека, опасного для блага и спокойствия народа.
   И эту вражду не только видел и указывал на неё Своим ученикам великий Галилейский Учитель: ее уже стали замечать и от ней старались ограждать Его всеми силами сами ученики Иисуса. Но Он, как жертва, ведомая на заклание, и как владыка Своей жизни, смело идёт на встречу угрожающей Ему опасности и готовит к мысли о ней и Своих учеников.
   Завершением великого общественного служения Иисуса Христа было Царственное вшествие Его в Иерусалим и вторичное очищение храма от торгующих. Последние три дня, проведённые Иисусом Христом среди Своего народа, по большей части в храме, служили к окончательному утверждению Им Своего учения в сердцах верующих, к произнесению суда над неверующими и противящимися Его учению и к окончательному обнаружению их вражды против Назаретского Учителя, кончившейся Его смертию. Это было время приготовления пасхального Агнца к закланию — и этим Агнцем был Сам Сын Божий.
   Таков был третий год служения Иисуса Христа Роду Человеческому!
   Дело в том, что по Иудейскому обычаю, в Иерусалиме на ночь не должны были оставаться не-иудеи, кто бы они ни были и какое бы положение в обществе они не занимали. Именно поэтому Иисусу Христу, как Галилеянину — равно как и Его ученикам (кроме Иуды) — запрещено было ночевать в Иерусалиме. В некоторых районах Иерусалима это установление неукоснительно соблюдается до сих пор.
   Хранилищами (φυλακτ?ρια) называются повязки на лбу и на руках, делаемыя из чёрной кожи и разделённыя на 4 отдела, в которых вложены с выписками из Закона пергаментные листы. На них написаны Стихи из Исхода 13:9,16; Втор. 6:4-9; 11:13—21. У Иудеев они называются сефилин (thephilin)­молитвы. Воскрилия — нити синяго цвета, нашиваемыя на бахрому вокруг одежды, в напоминание заповедей Божиих (Числ. 15:38,39). По Славянски — рясны. У Иудеев теперь они называются цицит.

Последние дни земной жизни Иисуса Христа...

   Последний период земной жизни Богочеловека был посвящён исключительно первосвященническому служению. Наступала пасха, величайшая в жизни Человечества, поскольку она должна была решить участь всего мира; предстояло событие, которое должно было ознаменовать не исход одного Иудейского народа от рабства земнаго, а освобождение всего Рода Человеческого от рабства греха, и сопровождаться не истреблением первенцев Египетских, а поражением самого первенца злобы, диавола. И для этой пасхи потребен был уже не простой агнец от первородных из стада, но прежде век предызбранный Отцом Небесным, Единородный Сын Божий, уготовавший Себя к закланию от самого явления Своего на Земле. И для окропления спасаемых (1 Пет. 1:2) нужна была уже кровь не животнаго, а драгоценная кровь Христа, как непорочного и чистого Агнца (1 Пет. 1:19), который таким образом был нашею пасхою (1 Кор. 5:7), и явился не только Жертвою за нас, но и Жрецом. Как Жертва, Он закалается на Голгофе; как Первосвященник, Он предлагает Своё собственное тело и кровь на снедь верным; и потом восходит с ними на Небеса к Отцу Небесному (Евр. 9:12,24). Вот это то жертвоприношение, со всеми его последствиями и обстоятельствами, и произошло в этот последний период пребывания Иисуса Христа на Земле. Начался он предательством Иуды и окончился вознесением воскресшого Иисуса Христа на Небо.

Предательство Иуды

   (Мф. 16:14-16; Мк. 14:10,11; Лк. 22:3-6).
   Приближался праздник опресноков. Синедрион решился погубить Иисуса и искал случая исполнить своё намерение, но, вероятно, не скоро бы нашёл его, если бы этому не помогло содействие одного из учеников Иисусовых, Иуды Искариотскаго.
   Явившись тайно к членам синедриона, он прямо предложил им предать своего Учителя, если они заплатят ему за это. Обрадованные этим случаем, они не постыдились назначить, а он не постыдился принять за своё предательство, цену, какую обыкновенно давали за продаваемого раба, именно 30 сребреников (Захар. 11:13). С этих пор лукавый ученик искал только удобного случая, чтобы предать Учителя.
    1) Поступок Иуды представляет в своем роде безпримерный случай предательства. Принятый в число самых ближайших учеников, удостоенный величайших дарований наравне с другими избранниками, и наученный вместе с ними тайнам Царствия Божия, подобно им, вероятно, исповедавший Его Мессиею, сыном Божии, Иуда, несмотря на все это, решается выдать своего Учителя Его врагам за самую ничтожную плату, и это делает не по их вызову или подкупу, а сам от себя, побуждаемый только страстию сребролюбия.
   Чтобы объяснить такой психологический факт, предполагают, что Иуда, видевший неоднократные слкчаи чудесного спасения Иисуса Христа от рук, искавших Его гибели, и знавший Его Божественную силу, был того убеждения, что его Учитель не допустит предать Себя в руки врагов, или даже, преданный им, чудесно избавится от грозящей Ему смерти. Поэтому-то, когда такое предположение Иуды не оправдалось, и Иисус Христос безпрепятственно предал Себя на страдание и смерть, Иуда, с сожалением о своем поступке, возвратил полученные сребреники и с отчаяния удавился.
   Но едва ли подобные разчеты приходили на мысль Иуде. Скорее можно предположить, что он услышал о решении синедриона схватить Иисуса и о том, что синедрион искал случая взять Его тайно от народа и не находил. Потому Иуде-сребролюбцу мог показаться этот случай самым удобным для удовлетворения своей страсти; тем более, что он и на будущее время открывал ему важность такого же удовлетворения, сближая его с синедрионом, для которого со временем, вслед за Учителем, — думалось Иуде, — могут понадобиться и ученики. О последствиях же своего низкого поступка он и не рассуждал. Когда же увидел, до чего довело Учителя его сребролюбие, то раскаялся и удавился. Апостолы прямо объясняют предательство Иуды тем, что в него вошел сатана. А тут уже психологических объяснений нельзя искать.
    2) За продаваемого Иудою Иисуса члены синедриона дают ему 30 сребреников (α?ργυρ?α), ценность которых с точностию не определена. Одни полагают ее очень значительною, так как за возвращенные Иудоб сребреники куплено село или довольно обширное место для погребения странников (Мф. 27:7), и простирают почти до 600 рублей на наши деньги (по курсу 1913 года). Другие, напротив, руководясь соображениями о разчетливости синедриона и жадности предателя, полагают ее очень малою, не более 15 рублей. Естественнее и справедливее всего положить, что Евангелисты в этом случае, как и Иосиф Флавий, употребляют название сребреника для означения священной Иудейской монеты сикля, стоиомсть которого равнялась от 50 коп. до 1 р. 50 коп., и никак не более 2 рублей; следовательно, 30 сребреников равнялись 45—60 р. на наши деньги (по курсу 1913 года). Такая именно цена наиболее прилична данному случаю, так как вероятнее всего, что члены синедриона, назначая цену за Иисуса, не хотели дать за Него больше того, сколько стоил по Закону раб (Исх.21:32). С другой стороны и Иуда мог довольствоваться такою платою, чтобы на первых порах не показаться перед членами синедриона слишком сребролюбивым, в особенности, если они пообещали еще вознаградить его, когда жертва будет в их руках. Что касается покупки села за 30 среберников, то малая цена его могла зависеть от разных причин: от негодности места для хозяйственных и других целей, от желания владельца услужить благотворительной цели и подобнаго. Важна, впрочем, не великость цены, а то, что она равнялась цене раба.

Тайная вечеря.

Умовение ног. Открытие предателя. Установление Евхаристии.   (Мф. 26:17-35; Мк. 14:12-31; Лк. 22:7-38; Ин. 13:1-38).
   В первый день опресночный, или, точнее, в день предшествующий дню опресноков, когда, по установившемуся обычаю приготовляли и съедали пасхального агнца — то есть за день до пасхи — Иисус Христос на вопрос учеников о месте приготовления пасхи посылает двух из них: Петра и Иоанна, к какому-то человеку, не называя его по имени, но указывая признаки, по которым они могли узнать его при входе в город, и приказывает им приготовить у него пасху. Посланные, согласно повелению Учителя, нашли дом, хозяин которого указал им горницу, и они приготовили всё необходимое для пасхи.
   Вечером того же дня Иисус с 12-ю учениками пришёл в приготовленную горницу и возлёг за вечерю. Но перед совершением пасхи, по установившемуся обычаю, возлежащим надлежало умыть ноги, что и совершалось обыкновенно слугою. А так как в обществе Иисусовом слуги не было, и никто из учеников не хотел унизить себя до исполнения обязанностей слуги, то обычай должен был остаться неисполненным.
   Между тем, ученики начали спор о том, кто из них должен считаться большим (Лк. 22:24). Тогда Иисус, желая преподать им урок смирения и движимый любовию к остающимся в мире друзьям Своим, изливает на них всецело любовь Свою. Встав из-за пасхальной трапезы, Он умыл ноги ученикам.
   Привыкшие видеть во всех действиях Божественного Учителя особое знаменование, ученики не спрашивали Его, почему Он так поступает и не препятствовали совершить это дело высокой любви и глубочайшого смирения.
   Только вера и преданность Петра не могли допустить мысли, чтобы Учитель их — Тот, кого он считал Сыном Божиим и Который так неизмеримо велик, что он не достоин даже умыть ноги Его, чтобы Тот Учитель умывал ноги ученикам Своим. И потому Пётр два раза отрекался от чести быть умытым руками своего Учителя. Но когда Учитель сказал ему, что оставшийся с неумытыми ногами не будет иметь части с Ним, тогда Пётр поспешил просить умовения не только ног, но и головы. Учитель же сказал, что для чистых достаточно омовения только ног; причём намекнул и на присутствие между учениками одного нечистаго, то есть предателя.
   Возлёгши опять за трапезой и объяснив, почему и для чего Он совершил умовение ног, Иисус Христос научил их смирению и повелел им совершать друг другу такое же умовение ног, в знак своего смирения. При сем троекратно указал на присутствие среди учеников предателя: сначала словами Писания: ядущий со Мною хлеб поднял на Меня пяту свою (Псал. 40:10); потом свидетельством о том, что предатель находится в среде присутствующих — что вызывает со стороны недоумевающих учеников вопросы: не я ли, Господи? Но Иисус дал им один общий ответ: один из 12-ти, опустивший Мною руку в блюдо. Когда же в числе других спросил Его и Иуда: не я ли, Равви?, то Иисус отвечал ему: да, ты сказал; но отвечал так тихо, что никто не слыхал.
   Тогда Пётр, ещё более обезпокоенный неопределённостью ответа Учителя, сделал знак лежавшему на персях Иисуса любимому ученику Его, Иоанну, чтобы он спросил Его: кто это Господи? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмокнув кусок хлеба, подам. И обмокнув, подал его Иуде. И после сего куска, как замечает Евангелист, вошёл в него сатана. Тогда Иисус сказал Иуде: что делаешь, делай скорее. Ученики не поняли значения действий Иисуса и слов, сказанных Им Иуде. А Иуда, заметив, что его предательство открыто и, может быть, опасаясь уже оставаться в обществе Иисусовом, с которым он уже не имел ничего общаго, поспешил удалиться из Сионской горницы и направил свой путь к первосвященникам, которым обещал предать Учителя. Ученики же подумали, что он послан был Иисусом сделать некоторыя покупки для праздника или раздать несколько денег нищим — так как у Иуды был денежный ящик для сбора подаяний.
   Этим печальным актом кончилась последняя пасхальная вечеря Иисуса со Своими учениками. Иуда ушёл с тем, чтобы никогда уже не возвращаться в общество избранных Мессией учеников. С его уходом в Сионской горнице почувствовалось общее облегчение. В первыя минуты по выходе предателя ученики, вероятно, предались оживлённым раговорам об открытии предателя и его скором уходе с вечери. Но Учитель ещё молчал, скорбя в глубине души о погибели нераскаянного ученика и, может быть, внутренне молясь Отцу Небесному о других учениках, чтобы он не допустил их пасть безвозвратно, как пал сын погибельный: потому что диавол, исторгнув из стада Христова одну овцу, как говорил Иисус, покушался расточить всё стадо Его и затем поразить и самого Пастыря. Отец Небесный, без сомнения, услышал сию молитву возлюбленного Сына Своего и, допуская Его одного испить чашу страданий и вести борьбу с исконным врагом человека, не допустил ни одного из учеников Христовых впасть во искушение и погибнуть подобно Иуде.
    1. В сказаниях первых трёх Евангелистов и Иоанна о дне совершения Иисусом Христом пасхальной вечери существует некоторое разногласие, которое отрицательной критикой возводится на степень совершенного противоречия, а именно: синоптики говорят, что Иисус Христос совершил пасху в первый день опресноков, то есть 14 Нисана вечером, когда все Иудеи, по Закону должны были вкушать пасхального агнца с опресноками; в ту же ночь Иисус был схвачен и осуждён; из чего выходит, что Он должен был и пострадать в самый день праздника Пасхи, то есть 15 Нисана. Α Иоанн говорит, что вечеря была прежде праздника пасхи, накануне, то есть 13 Нисана; в 14-й же день, в Пятницу, Он был осуждён и распят.
   Такое кажущееся противоречие легко может быть разрешено, если мы допустим, что первые три Евангелиста употребляют название 1-го опресночного дня не в собственном смысле, а в относительном. Иоанн же говорит точнее, как употребляли Иудеи это название в то время. Что три Евангелиста разумеют день опресноков не в собственном смысле как день праздника пасхи, а как-то иначе, видно из того, что когда Иисус Христос после вечери удалился в Гефсиманский сад, туда приходит Иуда со слугами первосвященников и книжников народных, которые были вооружены мечами и дрекольями — чего настоящие Иудеи и не сделали бы в праздник. И сами первосвященники и старейшины производят суд над Иисусом, что опять не дозволялось Законом и не допускалось обычаем в праздничный день.
   Самое распятие Иисуса Христа в один из величайших праздников и казнь других двух злодеев в такой день была бы явным нарушением Закона. После смерти Иисуса Христа Иосиф Аримафейский и Никодим с учениками торопятся предать тело Иисусово погребению, конечно, по той же причине, что наступал вечер величайшого из праздников, как заметил это Иоанн. Женщины же, не успевшия оказать Умершему последней чести — помазания, не смеют нарушить покоя Субботы и приходят на гроб в следующий по Субботе день. Понятно, что и Иосиф с Никодимом не сделали бы погребения и помазания в Пятницу, если бы Пятница была великим пасхальным днём.
   Евангелист Иоанн даёт ещё больше указаний на то, что день вечери Иисусовой не был днём пасхи Иудейской. Так, он упоминает, что Иисус Христос, обличив Иуду, говорит ему: иди, и еже твориши, твори скоро; а Апостолы приняли эти слова за приказание Иуде идти на рынок купить необходимое для праздника. Но ученики Иисуса Христа не могли не знать, что с наступлением праздника никакой торговли не было в городе. Далее перед распятием Иисус Сам несет крест Свой на Голгофу; то же делает и возвращавшийся с полевой работы Симон Киринейский — и всё это делается перед глазами блюстителей Закона, которые и осудили Иисуса за мнимое нарушение Закона.
   Наконец, и положительно Иоанн говорит, что первосвященники в тот день даже не входили в преторию Пилата — язычника, — чтобы не оскверниться, но иметь право вкушать пасху. Вечером же того дня, когда Он был распят, Иудеи спешат докончить казнь распятых перебитием им голеней: понеже Пяток бе, да не останут на кресте телесе в Субботу; бе бо велик день тоя Субботы. Но Суббота не выше дня пасхи. И потому прямо можно утверждать, что Иисус Христос совершил Пасху 13-го Нисана вечером и в ту же ночь был предан и осуждён, а в 14-й день Нисана — то есть уже после смерти Иисуса Христа — Иудеи съедали пасху с опресноками. Следующий же день, 15-е Нисана, считался великим днём пасхи и первым днём опресноков.
    2) Но появляется вопрос: почему же Иисус Христос совершил последнюю пасху за день до времени законной пасхи, то есть 13 Нисана, и как смотрели на это отступление от Закона ученики Его и другие, знавшие о совершении этой пасхи? Нужно заметить, что совершенно удовлетворительного решения этого вопроса ещё не дала наука; а есть несколько гипотез, более или менее удачно решающих этот вопрос.
   Одни говорят, что во время Иисуса Христа иерусалимские Иудеи в числе многих изменений в совершении своих праздников допускали и перенесение пасхи на ближайший день недели, например, с Пятницы на Субботу, как это думают случилось в год смерти Иисуса Христа. Галилеяне же держались в этом отношении правильного празднования пасхи, и вместе с ними Иисус Христос, как Галилеянин, совершил пасху в своё время, тогда как иерусалимские Иудеи совершили её днём позже.
   Другие полагают, что Иудеи во время Иисуса Христа — то ли из-за неточности астрономических вычислений, или затруднения в совершении пасхи в один день многими десятками тысяч Иудеев, допускали празднование пасхи в два дня 13 и 14 Нисана, чем облегчалось заклание безчисленного множества пасхальных агнцев и принесение жертв в пасхальный вечер.
   При таком порядке дел, пришельцы из других городов Палестины и отдаленных стран могли начинать своё празднование пасхи днём раньше, 13 Нисана. Этим обстоятельством и мог воспользоваться Иисус Христос для того, чтобы совершить с учениками Свою последнюю ветхозаветную пасху раньше одним днём, не являясь даже в глазах Своих врагов нарушителем Закона Моисеева. Впрочем, и помимо этого обычая, Он, как Господь Субботы, а стало быть, пасхи, мог совершить преобразовательную пасху днём раньше, имея в виду в самый день заклания ветхозаветного агнца предать Себя, как агнца, на заклание, распятие на кресте, и стать для верующих новою пасхою (1 Кор. 5:7). Поэтому, может быть, и ученики, получившие повеление совершить пасху днём раньше, нисколько не удивились сему и не спрашивали Учителя, почему Он так поступает в совершении важнейшого праздника, не сообразуясь с точным требованием Закона; а напротив, ещё сами они спрашивают Иисуса о том, где приготовить Ему пасху.
   И так как пасха приготовлялась в самый день вкушения (Исх. 12:6,8), то значит они смотрели на совершение пасхи в тот день, как на вполне законное действие. Замечательно и то, что первые три Евангелиста, разсказывая о времени совершения этой пасхи Иисусом днём раньше указанного Законом срока, не делают никакого замечания по поводу ея преждвременности и несоответствия с требованием Закона, хотя вслед за разсказом о пасхальной вечере тотчас говорят о взятии Иисуса на суд архиереев, о распятии и погребении Его, то есть о таких действиях, какия не дозволялись ни в какой праздник. Стало быть, и они не видели в совершении Пасхи 13-го Нисана ничего противозаконнаго.
   Здесь, кстати, следует заметить, что у нынешних Иудеев — неизвестно с какого времени — установился обычай начало и конец важнейших праздников праздновать сугубо, то есть по два дня кряду. Тогда как у караимов, празднующих те же праздники по Закону Моисееву, для начала и конца праздников назначается по одному дню; и что особенно замечательно, у Иудеев пасха начинается днём раньше, чем у Караимов. Не есть ли это остаток древняго обычая празднования пасхи, существовавшого во время Иисуса Христа?
    3) Вместе с решением вопроса о дне пасхи связан вопрос о совершении ея Иисусом Христом. Некоторые полагали, что это была простая вечеря, без пасхального агнца, без опресноков, и потому на ней Иисус Христос мог употребить для таинства Евхаристии квасный хлеб (?ρτος). И в этом мнении хотят основаться частию на Иоанне, который, говоря о вечери, не упоминает, чтоб это была пасхальная вечеря. Но Иоанн не упоминает и об установлении Евхаристии, а между тем несомненно из других Евангелистов и апостола Павла, что в нощь, в ню же предан бываше, Иисус установил таинство Евхаристии. Но как молчание Иоанна об установлении Евхаристии не может служить поводом к сомнению в действительности этого факта, так и неупоминание его о пасхальном агнце не исключает возможности вкушения его Иисусом Христом и учениками. Ученики спрашивали Иисуса: где уготоваем Ти ясти пасху?А вкушение пасхи без агнца не мыслимо было в то время.
    4) Для приготовления пасхи Иисус Христос посылает Петра и Иоанна к какому-то человеку, не называя его по имени, а только указывая им, как найти его. Толкователи (Феофилакт, Евфимий Зигабен) предполагают, что причиной сокрытия имени человека, давшого возможность Богочеловеку совершить последнюю вечерю с учениками, было присутствие Иуды в обществе учеников. Зная о его замыслах предать Иисуса первосвященникам и не желая лишить Апостолов последних важнейших наставлений, Иисус Христос постарался скрыть имя домохозяина от Иуды, давая тем ясно понять злому ученику, что замыслы его относительно своего учителя давно открыты. Таким образом Иуда, не зная заранее места последней вечери Иисуса, не мог предупредить первосвященников о месте собрания и должен был сам присутствовать при последней вечере в обществе Иисусовом. Но кто был домохозяин, у которого совершена последняя вечеря, Евангелисты не говорят. Это должно быть был один из последователей Иисуса, потому что посланные ученики называют Иисуса Учителем, говорят с лицом, знающим образ действий их Учителя и даже ожидающую Его судьбу: время Мое близко. Но был ли это Иосиф Аримафейский, или Никодим, или Иоанн Марк, решить трудно. Древнее предание склоняется в пользу последняго лица, так как после Пятидесятницы дом его был местом собрания первых Христиан, и носил название Сионской горницы, как бывшей на Сионской горе.
    5) По Закону Моисееву и первоначальному обычаю, пасху нужно было вкушать стоя, как бы готовясь в путь. После плена Вавилонского — неизвестно впрочем с какого времени — обычай стояния заменён другим: за столом уже возлежали. Для объяснения такой перемены раввины говорят, что стояние напоминало им о рабстве и прилично лицам подвластным, возлежание же, напротив, доказывает власть господ и прилично людям, предназначенным к высшей цели, и притом должно было указывать на постоянное обладание обетованною землёю — которой, однако, они вскоре лишились.
    6) В числе обычаев при совершении пасхальной вечери у древних писателей и раввинов не упоминается омовение ног; но нахождение в Сионской горнице предметов, необходимых для омовения, и совершение этого действия Иисусом, с завещанием, чтобы ученики делали то же, что Он делает, достаточно доказывает, что это действие было одним из обрядов пасхальной вечери. Он мог образоваться то время, когда Иудеи для вкушения вечери уже отказались от обычая стоять с посохом в руках по образу путешественников, но возлежали за трапезой, в виде путников, уже возвратившихся под родной кров и гостеприимно принимаемых домовладыками. Иисус Христос упрекает между прочим фарисея Симона в том, что когда Он вошёл в дом его для того, чтобы возлечь на вечери, то Симон не дал Ему воды для умовения ног перед вечерею (Лк. 7:44), что показывает известность и широкое распространение этого обычая, так что даже совершался при обыкновенных вечерях.
    7) Омовение ног перед тайною вечерею указывало ученикам на необходимость чистоты и готовности к участию в великой жертве, совершаемой в Евхаристии, и говорило ученикам о том, что они приглашаются великим Домовладыкою на великий таинственный пир, куда они должны явиться чистыми, омытыми, облечёнными в светлыя ризы святости и правды, и что только явившийся не в брачном одеянии (Иуда) будет брошен в тьму кромешнюю, где будет плач и скрежет зубов.
    8) Обряды — соблюдаемые Иудеями при праздновали пасхи, как их частию, можно заметить из разсказа Евангелистов, большею же частию из описаний раввинов — состояли в следующем: вечером 14 Нисана, по захождении Солнца, когда все принадлежавшие к одному семейству (от 10 до 20 душ) собирались в избранный дом, где уже приготовлен был заранее заколотый во дворе храма ягнёнок; глава семейства брал большую чашу с вином (всегда, по свидетельству раввинов, красным), разведённым водою, и возглашая: «благословен еси, Господи, сотворивший плод лозы», — пил от неё сам и давал отпивать всем присутствующим. Потом все ложились; ставился стол с жареным агнцем, который назывался телом пасхи, полагались горькия травы и пресные круглые, плоские, тонкие хлебы (собственно опресноки) и блюдо с кислым соусом.
   По обхождении второй чаши с вином глава семейства брал в руки хлеб и произносил молитву: «благословен еси, Господи, произведший хлеб из земли...», ломал его на куски, и, обмакивая в соус, съедал; присутствующие делали то же. Отец семейства говорил при этом: «это хлеб бедствия, который отцы наш вкушали в Египте». Далее отец разсказывал историю пасхи и всех ея обрядов; причём, указывая на агнца, говорил: «это тело пасхи». Уже во время второй чаши съедали часть агнца с горькими травами и опресноками. После разсказа истории пасхи, вторая чаша обносилась снова вокруг стола и допивалась. Отец семейства и присутствующее вставали и пели первую половину великой аллилуи (Псалмы 113 и 114); снова ложились и доедали агнца, так как до утра не должно было ничего оставаться от него. Потом предлагалась ещё чаша, причём отец семейства благословлял Бога и благодарил Его за все великия благодеяния Божии народу Израильскому; почему эта чаша и называлась чашею благословения. В завершении пили ещё одну чашу, четвёртую, которая не носила особого названия и не имела особого значения; после неё пели вторую часть великой аллилуи (Псал. 115-118), и этим заканчивали празднество.
    9) По соображении Евангельских разсказов с обрядами празднования пасхи у Иудеев открывается, что Иисус Христос на последней вечере соблюл все эти обряды, которые в глазах учеников имели значение и историческое, и преобразовательное.
   Вместе с тем Он полагал начало и новозаветной Пасхе. Вкусив агнца и отпив вина от первой и второй чаши, Он уже не пил и не ел, а только предлагал ученикам разделить между собою благословлённую чашу, заметив при этом, что Он уже не будет пить от плода лозного до дня Царствия Божия. По съедении всего агнца и установлении Евхаристии, как замечает Евангелист, воспевше, изыдоша в гору Елеонскую, то есть пропели установленные псалмы.
    10) Для некоторых кажется странным, что когда Иисус Христос объявил ученикам о предании Его одним из них, они стали поочерёдно спрашивать Его: не я ли, Господи? тогда как каждый из них, кроме Иуды, должен был знать о себе, что он и не думает предавать своего Учителя.
   Иуда же, напротив, решившийся продать Иисуса, не опасается обличения и предлагает Учителю тот же вопрос. Но странность эта легко объяснится, если мы представим себе, что ученики Иисуса Христа недовольно ясно понимали, какого рода предательство разумел их Учитель; и вместе с тем, опасаясь со своей стороны какого-либо случайнаго, ненамеренного участия в таком поступке, могли быть встревожены известием о существовании среди них предателя и стали спрашивать каждый о себе.
   И сам Иуда, не желая подать виду, что он скрывает злой умысел, спросил Учителя о том же. Таким предположением объясняется и то обстоятельство, что несмотря на прямой ответ Иисуса, что Иуда предаст Его, и указание на то Иоанну и Петру, ученики не заподозрили в нём предателя, когда он вышел из горницы. Может быть, они подумали только, что указание на предателя должно относиться к отдалённому событию, или что сам Иуда незлонамеренно предаст Учителя, а как-нибудь по неосторожности, по неведению. Случаи подобных неосторожных оскорблений или противодействий не раз бывали в жизни Апостолов. Припомним случай, когда Иисус Христос сказал Петру: иди от Мене, сатано; или когда обличил Иакова и Иоанна за желание истребить огнём Самарянское селение; или даже, как на этой вечери предсказано было Петру и всем ученикам, что они в эту ночь соблазнятся о Нём, а Пётр даже отречётся.
    11) При вечери Иисус Христос говорит, что Он уже не будет вкушать с учениками от плода лозного (то есть вина) до тех пор пока не будет пить его в Царстве Отца Небеснаго. Очевидно, Он здесь разумеет новое таинственное вино, наслаждение благами Небесными в Царстве Отца Небеснаго. И этому не будет противоречить то, что Он ел и пил по Воскресении, для уверения учеников в том, что Он действительно воскрес и имеет не призрачную, а действительную плоть: потому что с Воскресением для Него и в Нём началось уже это Царство Божие.

Установление Евхаристии

   Пасхальная вечеря кончилась, а с нею кончился и Ветхий Завет. Наступала великая торжественная минута, начало Нового Завета. Ученики Христовы ещё возлежали за столом, обсуждая только что происшедшее за вечерею. Вдруг Учитель встал из-за стола и, возведя благодарный взор к Небу, воскликнул: Ныне прославися Сын человеческий, и Бог прославися о Нем (Ин. 13:31). Ученики в немом благоговении внимали этим словам Божественного Учителя, а Он, как Первосвященник Нового Завета, готовясь принести Самого Себя в жертву за грехи мира, предначиная Свой великий подвиг, восхотел прежде всего освятить Своих учеников, таинственно преподав им тело и кровь Свою.
   Взяв хлеба с трапезы, благословив и возблагодарив Бога, Он преломил его и стал раздавать ученикам, говоря: приимите, ядите, сие есть тело Мое, еже за вы ломимое; сие творите в Мое воспоминание (1 Кор. 11:24). Потом также, благословив и возблагодарив, взял чашу с вином и, подавая ученикам, сказал: пийте от нея вси; сия бо есть кровь Моя Нового Завета, яже за вы и за многия изливаемая, во оставление грехов; сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание (Мф. 26:27,28; 1 Кор. 11:25). Так установлено величайшее таинство Евхаристии, в котором проявилась величайшая любовь Богочеловека к людям. Причащаясь в Евхаристии тела и крови Христовой, верующие таинственным и теснейшим образом соединяются с Ним и между собою в одно тело, в одну Церковь.
    1) Известно, что после Синайского Законодательства Моисей, по повелению Божию, для утверждения Завета Бога с народом Израильским, принёс жертву спасения и половиною крови принесённых жертв окропил жертвенник, а другою половиною ея, влитою в чашу, окропил народ, говоря: се кровь Завета, его-же завеща Господь к вам о всех словесных сих (Исх. 24:5-8). Подобно сему и Иисус Христос, утверждая новый Завет Божий с людьми для спасения их, проливает кровь Свою и даёт её и тело Своё в снедь верным или, как говорит Апостол, в окропление их (1 Пет. 1:2), называя её кровью Нового Завета.
    2) Многим кажется странным, что Апостолы, слыша на вечери слова Иисуса: приимите, ядите, сие есть тело Мое, и: пийте от нея вси, сия есть кровь Моя, и принимая из рук Его обыкновенный хлеб и обычную, наполненную вином, чашу, не выражают никакого недоумения по поводу слов Учителя, не требуют никакого объяснения. На этом основании предполагают, что Апостолы в действиях и словах Иисуса Христа видели только символическое указание на страдания, которым будет подвергнуто тело Его, и на пролитие Им крови для спасения людей. Но тогда Иисус Христос не предлагал бы хлеба и вина в пищу ученикам, а только указал бы, что преломляемый хлеб служит образом или символом Его тела, ломимого для страждущого спасения людей, а наливаемое в чашу вино — символом проливаемой Им крови во время предстоящих страданий. Во вкушении же хлеба и питии вина из чаши не было надобности.
   Ещё меньше было надобности творить такое преломление хлеба и вкушение его, а равно и пить вино из чаши в воспоминание страданий Иисуса Христа для нашего спасения. Достаточно было бы слышать разсказ о Его страданиях или видеть крест с изображением Распятого на нём, чтобы живо вспомнить о Божественном Страдальце.
   Но, очевидно, совершение Евхаристии в том виде, как она совершалась в древней Церкви и совершается до ныне в нашей и других церквах, ведущих своё начало из древности, имеет не символическое и историческое значение, а существенное, является как таинство, как средство соединения всех верных в одно тело с Искупителем, в одну Церковь со Христом, есть средство обожения всего Человечества и доставление ему источника вечной жизни и спасения. Так, конечно, Апостолы и поняли слова и действия Иисуса и в таком смысле и предали всей Церкви учение об Евхаристии. Если же они на тайной вечери и не спрашивали своего Учителя о значении совершаемого Им причащения, то, очевидно, потому, что Иисус заранее раскрыл подробно и полно перед ними и перед народом учение о необходимости вкушения тела и крови Его для получения жизни вечной и пребывании всех верующих в Нём (Ин. 6:32-58).
    3) Был ли Иуда предатель при установлении Евхаристии и удостоен ли вместе с другими Апостолами причастия Тела и Крови Христовой? Большинство толкователей признают, что Евхаристия совершена после выхода Иуды из горницы Сионской.
   Да это и естественно нужно предположить, так как, по свидетельству Иоанна, когда Иисус сказал Свою известную беседу о хлебе животном, многие из учеников Его, не понимая значения этой беседы и не веря в возможность вкушения тела и крови Его, оставили Его: тогда в числе неверующих был и Иуда, хотя он и не оставлял Иисуса до времени тайной вечери (Ин. 6:64). Нет сомнения, что Иисус употреблял все усилия к тому, чтобы образумить и спасти погибающого ученика; но все старания Его были напрасны.
   Во время одной пасхальной вечери Иисус показал столько заботливости и снисхождения к Иуде, что всякий другой мог бы почувствовать и силу любви Учителя к ученикам, и глубину Его смирения, сказавшагося особенно в умовении ног, и безграничность терпения, обнаружившагося и в допущении предателя к одной трапезе с Собою и нежелании открыть его ученикам; но, как поёт святая Церковь: беззаконный же Иуда не восхоте разумети. И потому допущение предателя к священной трапезе могло только отягчить его преступность по отношение к Учителю, а главное, могло омрачить светлое торжество совершаемого в таинстве Причащения союза высочайшей любви Сына Божия с избранными и оставшимися верными до конца учениками. Правда, из разсказа Евангелистов о совершении Евхаристии можно сделать вывод, что причащение тела и крови Христовой было преподано ученикам во время пасхальной вечери, когда они ещё ели пасху, следовательно, когда Иуда ещё не вышел из горницы, в которой совершалась вечеря; но так как синоптики вовсе не говорят об открытии Иисусом Иоанну предателя и об уходе Иуды с вечери прежде других, то предположение о совершении Евхаристии после ухода Иуды не может считаться противоречием их разсказу.
   Если же обратить внимание на замечание Иоанна, что Иисус, открывая ему предателя, подал Иуде кусок хлеба, обмокнув его в солило, и что Иуда тотчас ушёл с вечери, то положительно можно утверждать, что он ушёл прежде установления Евхаристии. Несомненно, что подача хлеба Иуде сделана была еще во время пасхальной вечери, но уже при конце ея, когда обыкновенно глава семейства, каким здесь был Иисус, обмакивая остающееся от вечери куски хлеба, раздавал их возлежащим за столом.
   К этому нужно присоединить и то замечание Евангелиста Луки (22:20) и апостола Павла (1 Кор. 11:25), что таинственную чашу Иисус преподал ученикам после вечери (пасхальной); а это заставляет думать, что и вся Евхаристия была совершена по окончании же пасхальной вечери.
   Можно только предположить, что Евхаристический хлеб был преломлен непосредственно после вечери, тотчас после ухода Иуды, когда ещё ученики возлежали за столом и глава семейства не подавал знака к востанию от трапезы и пению заключительных псалмов великой аллилуи; чаша же с вином предложена спустя некоторое время после вечери. Наконец, что самое главное, нужно иметь в виду, что Евхаристия составляла совершенно отдельный акт, и хотя следовала непосредственно за пасхальною вечерею, но не входила в состав ея, и потому ни куски хлеба от этой вечери, ни блюдо с солилом не могли иметь места при Евхаристии и после неё.
    4) Здесь представляется вопрос: на каком хлебе, квасном или пресном, была совершена Иисусом Христом первоначальная Евхаристия. Если последняя вечеря Его с учениками была пасхальная, то по Закону Он должен был совершить её с опресноками; поэтому, — разсуждают католики, — для совершения Евхаристии, установленной непосредственно за этой вечерей, Он должен был употребить хлеб пресный, а не квасный.
   Не отрицая возможности употребления Иисусом Христом опресноков для совершения Евхаристии скажем, что против такого мнения стоит вся древность Вселенской Церкви (не исключая и Римской), учившей, что Иисус Христос совершил первоначальную Евхаристию на квасном хлебе; против него же стоит употребление Евангелистами слова хлеб (?ρτος), прилагаемого исключительно к хлебу квасному, и наконец возможность найти такой хлеб в домах Иудейских ещё 13 Нисана, когда была совершена Иисусом Христом пасха. Притом же, установляя новозаветное таинство и предлагая ученикам вкушать Своё тело под видом квасного хлеба, Иисус Христос, может быть, хотел именно того, чтобы ученики Его праздновали и вкушали новую пасху не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, и прибавим, ни в безквасии Иудейских опресноков, но в безквасиих чистоты и истины (1 Кор. 5:8).

Прощальная беседа Иисуса Христа с учениками и первосвященническая молитва Его

   (Ин. 14:1-17, 26).
   Совершив высочайший акт Божественной любви к Роду Человеческому и посредством Евхаристии вступив с учениками Своими, а через них и со всеми верующими, в Новый Завет и соединив их теснейшим образом с Собою в одно тело, Иисус вводит их в самую глубину того великого дела, для которого Он сошёл с Неба на Землю, хочет раскрыть перед ними всю Свою душу, исполненную любви к людям. Он их избрал для того, чтобы через них возвестить Миру и довершить это начатое Им дело спасения людей. Как доказательство принадлежности их к обществу Его учеников, Он даёт им заповедь о взаимной любви друг к другу. По тому узнают все, что вы Мои ученики есте, — говорит Он, — аще будете иметь любы между собою (Ин. 13:35).
   Сам Он теперь должен оставить их на некоторое время, чтобы идти Отцу. Но понимая всю трудность возлагаемого на них дела и видя смущение их при известии о том, что Он оставляет их, Он спешит успокоить их верою в Бога и в Него, а также обещанием приготовить им место в доме Отца Небесного и по приходе взять их к себе.
   На просьбы учеников показать им тот путь, по которому Он идёт и по которому они также могут прийти к Отцу, Иисус говорит, что Он-то и есть истинный и животворный путь, ведущий к Отцу: потому что Он в Отце и Отец в Нём. Если они будут веровать в Него и любить Его, то Он умолит Отца исполнять всё, что ни испросят они во имя Его. Он не оставит их сирыми, но испросит им от Отца Духа Утешителя, Духа Истиннаго, Который исходит от Отца и может заменить им Его. Этот Дух Святый будет с ними постоянно, будет руководить ими и наставлять их на всякую истину — потому что будет пребывать в них.
   Вместе с Духом Святым, и Отец и Сын приидут и будут обитать в том, кто будет любить Его, Иисуса, и соблюдать Его заповеди; тот будет возлюблен и Им и Отцом Его. Это обещание послать им Духа Святого должно успокоить их. Он оставляет им Свой мир, и они не должны ни смущаться, ни устрашаться от того, что Он уходит к Отцу.
   Напротив, они должны бы были радоваться этому уходу, потому что Он, исполняя волю Отца, идёт на борьбу с князем мира сего (диаволом); но диавол не найдёт в Нём ничего такого, что давало бы ему возможность одержать над Ним победу. Исшед из горницы Сионской в сад Гефсиманский, Он на пути учит их о Себе, как о Лозе Виноградной, от общения с которою зависит то, что и ветви дают плоды.
   Снова подтверждает необходимость исполнения заповедей и указывает, что главная заповедь Его им: любить друг друга; за исполнение ея Он уже называет их не рабами, а друзьями Своими. Открывает им ненависть мира к Нему и к ним, предсказывает им гонения от мира и самую смерть. Растворяет сие слово огорчения повторением обетования о Пришествии Утешителя, Который и мир обличит о грехе, правде и Суде, и их наставит на всякую истину, которой они теперь не понимают.
   Обещает обрадовать их и собственным явлением после кратковременной разлуки и исполнением их просьб; и снова указывает, что они разсеются и оставят Его, но прибавляет, что Он не один, потому что Отец с Ним.
   Наконец, как Сын Божий и Первосвященник, как Ходатай перед Бога за человеки, торжественно молится к Отцу Своему о Своём прославлении, о спасении Апостолов и соблюдении их в единстве от зла и освящении их истиною, а также и о спасении всех верующих и соединении их между собою и с Богом.
   В прощальной беседе Иисуса Христа с учениками сказалась вся сила той любви Сына Божия к Человечеству и в частности к ученикам, которая исполняла сердце Его и которая одна низвела Его с Неба на Землю; сказалось всё значение наступающего великого момента в жизни Искупителя, в жизни всего Человечества, когда Ходатай перед Бога за человеков, человек Христос Иисус, вступал в предназначенную от вечности славу Свою и, уходя к Отцу Небесному, оставлял Земле и ученикам обетование Святого Духа и мир от Отца.
   Любовь Искупителя к избранным Своим и вообще к Человечеству открылась в уготовании им обителей в дому Отца Небеснаго, в указании им пути к истинной жизни, которым был Он Сам, в показании им Отца Небеснаго, Который открылся в Нём, как единосущном с Ним, в обетовании о ниспослании Духа Утешителя, от Отца исходящаго. Эта же любовь делается и внутреннею связию, связующею верующих между собою и с Богом и выражается в исполнении заповедей Божиих. Научит же их всему Дух Утешитель и принесёт мир в сердца их.
    1) В дому Отца Моего обители многи суть, — говорит Иисус Христос в утешение Своим ученикам — конечно, сообразно с достоинством каждого из людей, живущих на Земле, как заметил ещё Тертуллиан, и как подтверждает это апостол Павел, который говорит, что в воскресение мёртвых будет ина слава Солнцу, и ина слава Луне, и ина слава звездам (1 Кор. 15:41,42). Чтобы поместить в эти обители Своих учеников, Он Сам придёт и возмёт их с Собою. Это, конечно, Он сделает в день смерти их, так как тотчас по Воскресении Он ещё не взял их с Собою; а во Второе Пришествие Его в качестве Судии, они уже явятся вместе с Ним сидящими на 12 Престолах для того, чтобы судить живым и мёртвым.
    2) Путь, по которому Спаситель и Сам идёт и которым обещает привести и учеников Своих к Отцу Небесному, есть путь страданий. О нём Он неоднократно говорил ученикам Своим, и они знали, что им предлежит этот путь. Называя далее Себя путём, Он показывает, что только в Нём, для Него или от Него путь страданий Его последователей получает силу и значение. Можно и страдать без пользы и без цели; можно идти путём широким; но один только путь вводяй в живот — Иисус Христос. Если затем ученики спрашивают Его о сем пути, или говорят, что они не знают его, то это потому, что они поняли слова Иисуса Христа об отшествии к Отцу в буквальном смысле, и никак не могли примириться с мыслью, что предлежащий их Учителю путь есть путь страданий и смерти.
    3) Никтоже может приити к Отцу, токмо Мною, — говорит Иисус Христос. Это показывает, что можно дойти до истинного Богопознания, до высочайшей и блаженнейшей жизни в Боге и с Богом только путём веры в Иисуса Христа, только уразумением Его великого дела на Земле; потому что путём наблюдения природы и нравственного саморазвития человеку открывается только присносущная сила и Божество Творца и Промыслителя, только премудрость, всемогущество, благость Божия; но высочайшее, всеобъемлющее свойство существа Божия, Его любовь к падшему Человечеству, Его правда и милость, долготерпение и истинность открываются преимущественно в деле Искупления, совершённом Иисусом Христом.
    4) Филипп просит Иисуса Христа показать им, Апостолам, Отца Своего, не по недостатку веры и не потому, что он или другие Апостолы не знали, что в Иисусе Христе скрывается Божество; но потому что они представляли Его несколько чувственно, просили Сына Божия явить им Отца, как некогда Моисей просил Бога явить ему Лице Свое, и видел славу Божию. Так и Апостолы видели славу Отца, потому что слышали учение Сына Божия, а это учение было Слово Самого Отца; потому что видели дела Сына Божия, которыя дал Ему Отец; потому что получили обещание, что всякое прошение их во имя Сына будет исполнено Отцом, да прославится Отец в Сыне. Наконец, они видели Отца и Сына в Духе Святом, Который, исходя от Отца и напоминая ученикам Христовым учение их Учителя, пришёл утешить их в разлуке с Ним и обитать со Отцем и Сыном в сердцах их.
   5) На пути в Гефсиманский сад Иисус Христос предсказывает ученикам, что они соблазнятся о Нём в сию ночь, то есть увидев Его предание в руки судей, усумнятся, может быть, в Его Божественности, в Его Мессианском значении (­Лк. 24:21): потому что, — прибавил Иисус Христос, обращаясь к Симону Петру, — сатана просил, чтобы ему позволено было сеять вас, как пшеницу (Лк. 22:31,32); но Я молился, чтоб не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратясь утверди братию твою.
   Все ученики обещали быть твёрдыми в вере. Пётр же с клятвою утверждал, что если бы и все оставили Его, то он не оставит, хотя бы пришлось положить жизнь свою за Учителя. Но Иисус Христос, в обличение самонадеянности Петра и для уврачевания его самовозвышения перед другими учениками, предрекает ему троекратное отречение от Него, прежде нежели пропоёт дважды петух, то есть до разсвета.
    6) Спрашивают иногда: почему готовность Петра и прочих Апостолов положить душу свою за Учителя не принимается Им и даже как бы намеренно подвергается тяжёлому испытанию, которое доводит Петра до падения.
   Для объяснения этого нужно обратить внимание на то, что преданность Апостолов в то время была как бы естественным плодом их обращения с Учителем, чисто человеческим чувством; а чтобы уверовать в Сына Божия, нужна была сверхъественная сила и помощь, нужно руководство Духа Божия, Который ещё не был тогда дан ученикам.
   Возникшая таким образом естественная привязанность учеников к Учителю также естественно могла и прерваться, что и подтвердилось на деле при малейшей внешней опасности или недоумении. Но самое падение Петра, предсказанное Иисусом и совершившееся неожиданно для самого Петра, в противоположность его крепкой уверенности, что он не оставит Учителя, самое это падение было на будущее время ограждением и предостережением как для него самого, так и для других учеников, от самоуверенности и самомнения, что они действительно любят Господа и достойны его любви. После падения такая самоуверенность должна была исчезнуть у Апостола Петра, была поучительна и для других. Вот почему Иисус Христос говорит: Я молился о тебе, чтобы не оскудела твоя вера, и ты некогда, обратясь, утверди братьев твоих (Лк. 22:32).
    7) Теснейшее соединение верующих с Христом приточно представлено под видом прозябания отраслей на лозе. Такое соединение даёт им возможность приносить плод мног, то есть исполнять заповеди Его и любить друг друга.
   Эта же любовь даёт им право уже называться не рабами, но друзьями Христовыми и надеяться на получение всего, чего бы они ни попросили от Отца во имя Христа. Но с другой стороны эта любовь ко Христу и союз с Ним разъединяет их с миром, делает их ненавистными для мира и будет причиною их страданий от мира, за что мир и будет осуждён. Суд этот будет принесён в мир обетованным Духом Утешителем, Который осудит мир за грех неверия в Иисуса Христа — в Того Христа, Который явится к Отцу Небесному не только оправдательною жертвою за людей, но и свидетелем, против тех, которые будут виновниками Его смерти и не примут Его правды. Дух Святый обличит мир и о Суде, откроет Суд, который будет произнесен над князем мира сего, над диаволом, а мир между тем не перестаёт следовать внушениям сего князя зла.
   То, что они (ученики) не поймут теперь в словах Своего Учителя, будет открыто им Тем же Духом Святым, потому что Он принесёт на Землю учение Христа; Он и послан будет для того, чтобы прославить Сына на Земле.
    8) Ученики не поняли слов Иисуса Христа о том, что Он идёт к Отцу и скоро они не увидят Его, и говорили между собою, что значат эти слова. Иисус Христос объяснил им эту печальную истину, прибавив, что Его отшествие от мира будет для мира радостно, а для них печально; но затем вскоре печаль их превратится в радость, как печаль раждающей женщины, которая скорбит, когда страдает муками рождения, и затем радуется о рождении человека в мир. И радость учеников будет состоять именно в том, что они получат всё, что ни попросят от Отца во имя Иисуса Христа, то есть через Него и в силу ходатайства Его перед Отцом, потому что Отец любит их за то, что они веруют в Него, как пришедшого от Отца.
   Ученики подтвердили, что они действительно веруют в Его пришествие от Отца Небесного. Предсказав им, что они, несмотря на такую веру, скоро оставят Его и разсеются, Он успокоивает их мыслью, что Отец не оставит Его одного, и что Он, несмотря на видимое торжество мира над Ним, победил миρ.
    9) Чтобы обнадёжить учеников в тяжкия минуты предстоящих испытаний и не допустить их до окончательного падения, Иисус Христос обещал им явиться в Галилее и даже предварить их там. В обещании Воскресения заключалось для них утешение в скорби по поводу смерти любимого Учителя; в обещании же явиться в Галилее, на месте их постоянного обращения с Господом, заключалось указание на мирный исход переживаемых ими испытаний и на то, что злоба врагов, поразив Пастыря и разсеяв избранное стадо, не воспрепятствует снова собрать расточенныя и вся привести в соединение.
    10) Давая ученикам заповедь о любви друг ко другу, Иисус Христос называет эту заповедь новою. Нова она по силе и определённости выражения: в последней беседе Иисус Христос три раза с особенною настойчивостию говорит ученикам: любите друг друга. В Ветхом Завете она высказана (Лев. 19:18) как бы мимоходом, случайно, как продолжение или завершение другой заповеди. Нова эта заповедь и по духу и широте тех отношений, какия она стала обнимать со времени Иисуса Христа. До сих пор Иудеи под ближними разумели сынов народа своего (­Лев. 19:18), то есть единоплеменников, единоверцев и даже ещё уже: присных по крови, членов одной семьи.
   В притче о милосердом Самарянине Иисус Христос раскрыл и смысл понятия о ближнем как о всяком, с любовью принимающем в нас живое участие, и указал пример того, в чём и как должна и может проявляться истинная любовь к ближнему (Лк. 10:30-37).
   Говоря о Духе Святом — Утешителе — Иисус Христос показывает Его Божественную природу, Его исхождение от Отца и отношение к Нему. Такое изображение личного свойства Духа Святого требовалось самым существом утешения, положением дела Искупления, совершаемого Христом, и отношением Духа Святого к созданной на Земле Церкви.
   Со смертию Иисуса Христа Апостолы лишались руководителя, учителя и друга, с Которым они были соединены самою чистою и крепкою любовью; они теряли Того, на Кого смотрели как на Бога, Спасителя и будущого Судию. И Тот, Кто должен был заменить им их Учителя, очевидно, должен был быть подобным Ему и по природе и по личным свойствам; а в этом Апостолы могли увериться только тогда, когда слышали, что Утешитель от Отца исходит, как о Самом Себе Он говорил: «Аз от Отца изыдох, не да творю волю Мою, а волю пославшого Мя Отца» (Ин. 6:38). Притом самое исхождение должно было быть не временным и случайным, а вечным и существенным. Такое именно исхождение и разумеет Спаситель, когда говорит, что Дух Истинный от Отца исходит.
   Иначе сказать, Утешитель должен быть таким же Божественным Лицем — как и Сын Божий, Который отходил от Апостолов — потому что только такое Лицо могло заменить на Земле Богочеловека и продолжать начатое Им дело Спасения. Он только и мог научить тому же и так же, чему и как учил Иисус Христос. Он, как всеведущий, мог напомнить Апостолам о том что говорил им Иисус Христос; как вечный, Он мог и пребывать с ними и в Церкви вечно. Как лицо Божественное, Он мог и свидетельствовать о Сыне Божием теми знамениями и чудесами, которыя совершали Апостолы во имя Иисусово и тем подтвердили, что предреченное Им исполнилось и что Он воистину Сын Божий.
   Главное же, что должен был сделать Дух Истинный, это внести истину в мир, которая освободит людей от власти отца лжи; должен был обличить мир о грехе, и о правде, и о Суде, и таким образом дать возможность Церкви побеждать диавола и продолжать спасение своих чад. Наконец, Он, Дух Святый, должен был прославить Сына продолжением учения, чудес, излиянием обильных дарований на верующих и соединением всех в одно тело со Христом и оживлением сего тела Своею благодатью.
    11) Иисус Христос говорит о Духе Святом, что Он с Апостолами пребывает (14:17), хотя в другом месте Евангелист свидетельствует (Ин. 7:39), что Дух Святый ещё не был дан верующим, потому что Иисус Христос не был ещё прославлен. Но это не противоречие: Иисус Христос на вечери начинает Свою беседу словами: ныне прославися Сын Человеческий и Бог прославися в Нем (Ин. 13:3). Стало быть, с этого же времени могло начаться пребывание Духа Святого с учениками. Притом же Иисус Христос прибавляет: и в вас будет, то есть говорит больше о будущем, нежели о настоящем пребывании.
   Наконец, в замечании Евангелиста о будущем сошествии Духа имеется в виду полнота и обилие благодатных даров Святого Духа; но начинательно и постепенно эти дары были подаваемы Апостолам и до великого сошествия Святого Духа на них в день Пятидесятницы. Подавались те дары, когда Иисус Христос открыл их сердце к восприятию Его учения и к вере в Него, когда Он давал им власть на дусех нечистых и силу творить чудеса, и наконец, когда отверзал их ум разумети писания и повелевал им отпускать грехи кающихся и совершать таинства для верующих.
   Обетование мира, оставляемого Учителем Своим ученикам (14:27), есть, конечно, одно из величайших благ, послуживших к умирению возмущённых предстоящей потерей Учителя душ Апостолов. И в самом деле, в эти страшныя минуты постигшого их несчастия и опасности со стороны Иудеев, Апостолы как-то скоро успокоиваются, не приходят в отчаяние, не разбегаются, а примиряются с мыслию о совершившемся факте.
   В то время, как злочестивый ученик приходит в отчаяние и погибает на древе, а богоборная синагога — и убив ненавистного ей Пророка — всё ещё не может успокоиться от мысли о возможности исполнения предречений Иисусовых, когда на Голгофе собравшееся множество рыдает и бьёт в перси своя при виде умирающого Господа, когда, наконец, вся природа содрогается ужасом многим: в то время над Сионской горницей, над обществом друзей Иисусовых, царит какое-то спокойствие, тихая скорбь, не обнаруживающая себя ни воплями, ни терзанием риз, ни отчаянием.
   Это вместе с тем и не тупое, мрачное окаменение сердца, дошедшее до безчувствия, до омертвения всех чувств, до непонимания того, что с человеком происходит. Нет, это благодатное успокоение любящих скорбных сердец в твердой вере словам Учителя, в скромной надежде на Его Воскресение и в горячей любви к Нему. Этот же мир не оставляет Апостолов и всю их жизнь, несмотря на гонение и бедствия, которым они подвергались. Этот же мир, как первое и необходимейшее благо, они должны были вносить в домы и сердца верующих, потому что и Царство Божие есть правда и мир и радость оДусе Святе (Рим. 14:17).
    12) Отец Мой более Мене есть (14:28), говорит Иисус Христос, конечно, по отношению к Человечеству, потому что по Божеству Они равны, как видно и из того, что Он сейчас говорил о том, что Отец во Мне и Аз в Отце; или что видевши Мене, виде Отца; или как прежде говорил: Аз и Отец едино есма. Если бы не равны, то были бы и разны, а разные не были бы едино.
   Впрочем, по объяснению святого Василия Великаго, Отец более Сына в значении причины. Поелику начало Сыну от Отца, посему Отец и более Сына, как виновник и начало. И удивительно ли, — говорит тот же святой отец в другом месте, что Отца большим Себя исповедал Тот, Кто есть Слово и стал плотию, когда показался Он умалённым и перед Ангелами по славе и перед человеками по виду.
   В связи же с тем, что Иисус Христос только что сказал о Своем отшествии к Отцу, это показывает на ту величайшую славу, которая принадлежит Отцу, и которой Сын здесь на Земле не имеет. Вот почему Иисус Христос и замечает ученикам: аще бысте любили Мя, возрадовалися бысте убо, яко рех иду ко Отцу, яко Отец болий Мене есть, то есть: вы должны бы радоваться тому, что Я иду к Отцу, потому что Я войду в большую славу, в славу Бога-Отца, которая больше и выше той славы, какую Сын имел на Земле.
    Грядет сего мира князь, и во Мне не имать ничесоже (стих 30-й). Князь сего мира — диавол; он приобрёл над миром власть по причине греха человека. Теперь он грядет для последней борьбы с Сыном Марии, чтобы и Его подчинить своей власти, грядёт в лице Иуды, готовящого гибель своему Учителю, грядёт в страхе часа смертнаго, который объял душу Иисуса в саду Гефсиманском; грядёт в суде неправедных и беззаконных судей, осудивших величайшого Праведника на позорную смерть; грядёт, наконец, в тягчайших крестных страданиях и жесточайшей смерти, когда, по-видимому, Сам Бог оставил Божественного Страдальца испить всю чашу ярости Его до дна за грехи мира.          
   Но Иисус Христос не подлежал греху, а потому диавол не найдёт в Нём ничего, касающагося его, и тем самым усилия диавола победить Иисуса Христа не будут иметь успеха.
   Словами о приближении князя мира и об исполнении воли Отца Иисус Христос кончил свою затрапезную беседу с учениками. После этого Он повелел им встать и идти с Ним. По пути к саду Гефсиманскому, Он — вероятно — заимствуя Своё слово от предметов, бывших на пути, говорит «Аз есмь лоза, вы же гроздия» (15:5). Этими словами Он объясняет таинственную связь верующих с Ним и между собою и показывает, как благодать Святого Духа живит верующих и возбуждает их к совершению Богоугодных действий.
   Сходство между отношением ветвей к лозе виноградной и верующих ко Иисусу Христу или вообще к Богу простирается до того, что как ветви, отрезанныя от лозы, не могут уже приносить плодов и расти, так и верующие, остающиеся вне общения с Иисусом Христом, не могут ни плодов приносить, ни жить духовною жизнию.
   И как с лозами поступает виноградарь — то отрезывая негодныя, то подчищая хорошия, чтобы оне приносили лучшие плоды — так и Господь действием Своего Суда то отвергает неверующих, то посылает на верующих разныя испытания и скорби, чтобы соделать их через то достойными высших наград и способными к высшим нравственным подвигам.
    13) Сия глаголах вам, да радость Моя в вас пребудет, и радость ваша исполнится (стих 11-й), то есть чтобы и вы могли радоваться тою радостию, какою радуюсь Я; а радость Моя, — говорил Он прежде, — в том, что Я соблюл заповедь Отца Моего и пребываю в Его любви. Значит, Иисус Христос хотел, чтобы Апостолы радовались об исполнении заповедей Божиих и пребывании в любви Отца Небеснаго.
    14) Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел (стих 18-й). Странное утешение во время преследования от мира; но для последователя Христова оно, действительно, великое утешение, потому что ненависть мира может служить мерилом уподобления учеников Учителю, основанием для награды, побуждением и примером для подвигов.
    Ненавидящий Меня ненавидит и Отца Моего (стих 23-й). Иудеи, ненавидевшие Иисуса Христа, старались оправдать свою ненависть к Нему строгим исполнением воли Божией, желанием угодить Богу. Теперь Иисус Христос раскрывает перед учениками Своими мысль, что ненависть Иудеев к Нему есть ненависть и к Самому Богу, Который послал Его, что эта ненависть их к Нему не только не Богоугодна, но, напротив, есть грех против Бога. Они грешны, потому что не приняли посланника Божия; они грешны, потому что видели дела, совершённыя Им, и не познали Иисуса Христа.
    15) Раскрывая эту мысль ученикам, Иисус Христос имел в виду, с одной стороны, ободрить Апостолов в их страданиях, когда они, подвергаясь, по-видимому, законному преследованию установленных властей, будут находиться в недоумении относительно их справедливости и своей невинности; с другой стороны, разоблачало еврейскую самоуверенность в том, что ненавидя Христа и учеников Его, они службу приносят Богу, тогда как на самом деле совершают величайший грех против Него и Посланника Его.
    Лучше для вас, чтобы Я пошёл, потому что, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам (16:7). Пребывание Иисуса Христа на Земле с учениками могло иметь значение только внешнее, связующее их в одно целое только присутствием Самой личности Богочеловека. Дарование Святого Духа Апостолам имело целию одушевление всей Церкви верующих одним Духом, то есть внутреннее единство; и притом не на короткое время, а навсегда. Кроме того, сошествие Святого Духа можно разсматривать, как завершение дела Христова на Земле, как следствие восхождения Сына Человеческого на Небо, к Престолу Бога Отца, как доказательство того, что жертва Иисуса Христа за Искупление Рода Человеческого принята Отцом Небесным. Поэтому, когда Иисус Христос говорит: лучше, чтоб Я шёл к Отцу Небесному, то это показывает, что для довершения дела спасения Человеческого Ему необходимо взойти на Небо и принесть к самому Престолу Всевышняго Себя в Жертву, и в знамение принятия Отцом Небесным ниспослать Духа Святаго, Утешителя верующих, Духа спасительного и животворящаго.
    16) Личное свойство Духа Утешителя (Παρ?κλητος­ходатай), Иисус Христос называет исхождением от Отца, не определяя ближе значение этого термина, а только показывая им, что это свойство отлично от рождения, которое принадлежит Сыну. Католики самовольно прибавили к слову исхождение от Отца ещё исхождение и от Сына, стараясь показать сим, что для них в самой Троице Божественной нет ничего таинственного и непонятнаго.
   Своё учение они усиливаются подтвердить праздными измышлениями: то говорят, что под словом Отец нужно разуметь и Сына, Который едино есть со Отцем; то указывают на то, что Дух Святый приимет Своё бытие от бытия Сына; поэтому Сын и говорит, что Он (Дух Святый) от Моего приимет; то ссылаются на ниспослание Духа Святого в день Пятидесятницы в силу заслуг Иисуса Христа и по Его обещанию. Но все эти разсуждения о превечном исхождении Духа Святого от Отца и Сына являются пустым еретическим разглагольствием, так как они вовсе не согласны со словами Иисуса Христа, говорившаго, что Дух Святый исходит только от Отца, и с учением Церкви, которая на II-м Вселенском Соборе, утверждая учение о Божестве Духа Святого против Македония, внесла в Символ Веры слова: от Отца исходящаго, и впоследствии постоянно отвергала и опровергала учение о мнимом исхождении Святого Духа и от Сына.
   Последняя молитва Иисуса Христа называется первосвященническою, потому что она произносится Им в то время, когда Он, готовясь принести Самого Себя в жертву за грехи всего мира, обращается к Отцу Небесному и просит не каких-нибудь благ для Себя, а соединения всех с Собою и со Отцем, чтобы таким образом возглавить всяческая в Себе; просит этого единения в силу Своего высокого посольства на Землю, в силу Своих великих заслуг и для славы, как Своей, так и Своего Отца.
   В первосвященнической молитве Своей великий Архиерей Нового Завета обнимает всё великое и славное дело спасения людей, обнимает весь мир. Его славное дело имело целию славу Отца Небесного и вечную жизнь твари; а самая жизнь состоит в познании Бога и Его Посланника, Иисуса Христа. И Он, как Посланник Божий, исполнил порученное Ему дело, явив людям имя и славу пославшого Его Отца; и люди, избранники Божии, уверовали в Бога и Его Посланника. Теперь Он молит Отца Небеснаго, чтобы Он сохранил сих избранников (Апостолов) в единении между собою и с Ним, чтобы никто из них не погиб, кроме сына погибельного (Иуды).
   Такое сохранение тем более необходимо для них, что мир возненавидел их. Иисус Христос молит Отца Небесного не о том, чтобы Он взял их от мира или спас от бедствий; но чтобы освятил их словом истины, которое спасет их от мира и соединит их с Богом и между собою. И такое соединение простирается не на одних избранников Апостолов, но на всех верующих в Него.
   И о них вечный Первосвященник возносит молитву к Отцу Небесному, чтобы Он удостоил их славы той же, которую и Он имел у Отца, чтобы и они были там со Отцем Небесным, потому что они только уверовали в Него и поняли силу любви Божией, открывающейся в ниспослании людям Сына Божия.
   Готовясь к страданиям, Иисус Христос говорит и молится о прославлении Отца, о славе Своей, потому что Его дело (страдания за Человечество и спасение людей) и составляет самое славное дело домостроительства Божия; потому что в этом деле наилучше и наиболее проявились Премудрость и Благость Божия, всемогущество и правда; или, как выражается Псалмопевец: милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася (Псал. 84:11).
    Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя единого истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин. 17:3). В этих словах указана и цель великого дела Христова на Земле и цель Евангелия и средства к достижению этой цели, именно познание Бога и признание Иисуса Христа Сыном Божиим, потом принятие и сохранение всего того, что Он возвестил им.
   Насколько это последнее не легко, видно из того, что Иисус Христос молит Отца, дабы Он сохранил их от мира, от гибели, потому что мир возненавидел их, как ненавидел и Его, потому что они могли бы также легко погибнуть, как погиб сын погибельный.
   Наоборот, насколько важно принятие открытой Богом истины, видно из того, что ещё в Ветхом Завете Сам Господь упрекал народ Израильский через пророка (Иерем. 2:13) в том, что он оставил Его, Источника воды живой, и ископал себе кладенцы сокрушенные, которые не могли сохранять воды. Иначе сказать, Израиль искал ложных источников Боговедения и благочестия и ими хотел утолить жажду своего искания истины; но вместо удовлетворения ея, он более и более раздражал ее. Таково было состояние Израиля и во дни пришествия Иисуса Христа.
   Израиль изолгался, сделался рабом страстей и грехов и искал истины в преданиях старцев и измышлениях человеческих, а не в слове истины; от того он был мёртв и безплоден: он проникся ложью, так что Спаситель называл Иудеев сынами отца лжи (диавола) и рабами греха.
   Теперь Он принёс на Землю истину, которая должна была освободить их. Он Сам, как Сын Бога живаго, как Истина, должен был освободить их от этого рабства лжи и греха; должен был дать им источник жизни, и Он действительно дал и истину и воду жизни. Ученики Его первые испили от той воды, первые и уразумели истину. Он и молится, чтобы они были соблюдены для людей, для жизни, для истины.
   Последния слова первосвященнической молитвы: да будет любовь наша в них. Вот тот живительный источник, который течёт от Бога и оживляет сердца людей, который вместо изсушающого эгоизма, отделяющего людей от Бога и разъединяющого их между собою, вносит тесную связь между ними, связывает воедино, оживляет, удаляет всякую ложь и лицемерие между людьми.
   Любовь вносит жизнь, истину и свет в отношения людей и ведёт их к Богу, Источнику Жизни, Света и всякого добра. Свою первосвященническую молитву Иисус Христос произносит в слух всех учеников с тою целию, чтобы все знали, как и о чём молился Сын Божий в последния минуты Своей жизни на Земле и как Он смотрел на совершённое Им дело Спасения людей.
   По словам блаженного Августина: «у такого Учителя доставляет назидание ученикам не только беседа Его с ними, но и молитва Его за них; и если доставляет тем, которые слышали тогда слова молитвы, то без сомнения и нам, которые будут читать написанное».
   Своею первосвященническою молитвою Иисус Христос оканчивает последнюю с учениками вечерю и беседу любви и исходит на подвиг самоотвержения и любви ко всему Роду Человеческому. Еще несколько часов совместного пребывания Его с ними покажут, как их Учитель истощил Себя до смерти крестныя ради любви к Роду Человеческому и ради нашего Спасения; и затем Он взойдёт к Отцу Своему, чтобы уготовать им и нам место!

Иисус Христос в саду Гефсиманском

   (Мф. 26:36-56; Мк. 14:32-52; Лк. 22:40-53; Ин. 18:1-12).
   Удалившись в Гефсиманский сад с учениками Своими и отделив трёх из них — свидетелей славнейших дел Его и Преображения, великий Подвигоположник просит их бдеть с Ним и молиться, а Сам, удалившись на вержение камня от них, предначинает тяжёлый подвиг страданий, скорбит и тоскует до смерти. Троекратно вопиет к Отцу Небесному о миновании чаши страданий и троекратно предаёт Себя в волю Отца.
   Отягощенный скорбию и душевными муками до пота кроваваго, Он троекратно возбуждает отягощённых сном учеников к бдению и молитве и не находит в них требуемой бодрости духа. Только Ангел Господень является для подкрепления изнемогающого плотию Богочеловека.
   Наконец является предатель с отрядом воинов и условленным заранее знаком лобзания указывает пришедшим воинам проданного им Учителя. Возбуждённые последним зовом Господа, ученики думают своими слабыми силами человеческими защитить от угрожающей опасности Того, Кто мог бы умолить Отца и испросить для Своей защиты не 12-ть учеников, а более 12-ти легионов Ангелов.
   Но Господь останавливает их ревность, кротко удерживает Петра, поднявшого меч на Его защиту, исцеляет усеченное сим учеником ухо раба Малха, упрекает слуг и старейшин за то, что они пришли с мечами и дрекольями, чтобы взять Его, как разбойника, тогда как ежедневно могли легко схватить Его, когда Он учил в храме или в другом месте, спокойно предаёт Себя связать и просит только оставить свободными Его учеников. Тогда воины, связав Иисуса, повели Его к первосвященнику Анне, а ученики, оставив Его, разбежались, как предсказывал ещё пророк Захария (13:7) и как говорил им на последней вечере Сам Иисус Христос.
   Страдания Иисуса Христа начались в Гефсиманском саду. Это был внутренний тяжёлый крест. Там страдало преимущественно тело, здесь страдает преимущественно душа, и страдает от сознания тягости грехов человеческих и великости оскорбления, нанесённого человеком безконечной правде Божией. Богочеловек в Своей молитве к Отцу Небесному обнимал весь Род Человеческий, обнимал все грехи людские — прошедшие, настоящие и будущие; испивал чашу ярости Господней до дна: и потому страдания Его должны были быть безмерны. В это время Иисус был в полном смысле слова Агнец, вземляй грехи всего мира, приносимый в жертву за всех.
   К этим внутренним, душевным страданиям нужно присоединить и страдания от искушений диавола. Князь мира сего, неоднократно нападавший на Сына Божия во время Его общественного служения, не оставил Его и теперь; напротив, в этот момент он приступил к Нему со всеми силами ада, чтобы не только отвлечь Его от Его высокого дела, но и окончательно поразить Его.
   В Евангелиях не говорится о том, с какими искушениями и нападениями приступил искуситель к Иисусу; но несомненно эти искушения были сильны и многообразны и причиняли Божественному Страдальцу величайшия внутренняя муки. Как некогда в пустыне, так и теперь, диавол, вероятно, старался внушить Иисусу ту мысль, что если Он Сын Божий, невинный и праведный, то Ему нет нужды подвергаться каким-нибудь незаслуженным страданиям, и притом столь великим, каковы крестныя страдания. Если Он откажется от этих страданий, то никто не может осудить Его за этот отказ. «Будь милосерд к Себе, — может быть, шептал искуситель Сыну Божию, как некогда устами Петра, — и не допусти, чтобы это случилось с Тобой: ведь эти страдания черезвычайно тяжелы; ведь крестная смерть так позорна! Молись Отцу, и Он отвратит от Тебя чашу страданий».
   Он молился и, как человек, в предчувствии часа смертнаго, скорбел и томился духом и, как некогда в пустыне, алкал и хотел удовлетворить Свой голод чем-нибудь, но отказался исполнить волю диавола чудесным образом превратить камни в хлебы: так и теперь Он с воплем крепким и со слезами принес моления и молитвы к Могущему спасти Его от смерти (Евр. 5:7), а также и от искушений диавола.
   Но на этот раз Бог Отец не дал ответа на вопль страждущей души Своего Сына, то есть не благоволил удалить от Него ту чашу страданий, которую Он Сам обещал испить, входя в мир и приняв на Себя человеческую плоть (Евр 10:5-9). Отец как бы оставил Своего Сына, предоставив Его Своим собственным человеческим силам и допустив, чтобы Он был искушаем от диавола всяческим образом. Это оставление Богом сильно чувствовал Иисус. Он скорбел и изнемогал под тяжестью мысли об этом, как впоследствии и во время крестных страданий, когда взывал: Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя оставил еси?
   Но как ни велики были Его страдания, как ни страшна была предстоящая смерть, Иисус с сыновнею покорностью предал Себя в волю Отца Небесного и заключил Свою молитву словами: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты. Этою решимостью предать Себя в волю Отца Иисус отразил нападение диавола и, почувствовав некоторое облегчение в Своём томлении, встал от молитвы и пришёл к избранным трем ученикам, которых просил бдеть и молиться с Ним и у которых думал найти какую-нибудь подержку в Своей внутренней борьбе с искушением, но не нашёл её, потому, что они спали.
   Понимая, что Он один должен будет испить предстоящую чашу страданий, Иисус снова молится и вопиет к Отцу Небесному об удалении этой чаши от Него.
   У Премудрого и Всемогущого и Всеблагого Бога может быть найдено и, так сказать, придумано много других средств спасения, а не такой страшный и черезвычайно тяжелый способ, как крестная смерть. И Иисус действительно молится об этом: Отче Мой, уже ли не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ея (Мф. 26:42)? То есть уже ли она не может быть заменена какою-либо другою? Уже ли Я должен испить эту именно страшную чашу? Но ответа опять не было, и Он снова покорно взывает: да будет воля Твоя.
   Вторично Иисус приходит к ученикам и опять находит их спящими от печали (Лк. 22:45).
   Наконец, в третий раз, находясь в борении и еще прилежнее моляся (стих 44-й), Он с такою же молитвою обращается к Отцу Небесному.
   В свою очередь и диавол ещё с большим ожесточением нападает на Богочеловека, обуревая его новыми искушениями.
   Так как Иисус всё решительнее и твёрже заявлял Свою покорность воле Бога Отца и готовность пострадать, то можно думать, что диавол старался внушить Ему не только ненужность и тяжесть предстоящих крестных страданий, но и унизительных для Сына Божия, опасность соблазна Креста для последователей Иисуса: так как все верующие в Него, признающие Его посланником Божиим, увидев Его на кресте, отвергнутся Его и сочтут за обманщика и какого-нибудь преступного человека, которого Бог за тайные грехи наказывает таким страшным образом.
   В числе этих грехов самый тяжкий может быть тот, что Он не только объявил Себя Мессией, но и считает Себя Сыном Божиим, равным Богу. Это именно искушение через несколько часов мы услышим из уст первосвященников во время суда над Иисусом, когда Он на заклинание Каиафы: Ты ли Христос, Сын Благословеннаго? объявил, что Он действительно Сын Божий и архиерей, считая это хулою на Бога, разорвал на себе одежды и объявил Его достойным смерти.
   То же услышим из тех же уст и при Кресте, когда архиереи говорили: если Он царь Израилев, пусть теперь сойдет со креста, и уверуем в Него, если Он угоден Ему: ибо Он сказал: Я Сын Божий (Мф. 27:42,43). Такия же мысли, вероятно, искушая Иисуса, внушал ему и диавол, но с большею дерзостью: «Объяви Себя царём Израилевым, — может быть, говорил искуситель Иисусу, — сотвори чудо, покажи знамение с Неба, и все уверуют в Тебя, и Ты уйдёшь от креста. Если Ты Сын Божий, если Ты угоден Богу, то чаша страданий пройдёт мимо Тебя; Твои ученики останутся при Тебе, и Ты откроешь Царство Божие на Земле. Не бойся того, что у Тебя нет войска и нет оружий для сражения с многочисленными врагами Твоего народа. Весь Израиль поголовно станет под Твои знамена и возстанет против своих угнетателей, Римлян, и готов будет защитить Тебя от всех врагов.
   Если же и сил всего народа недостаточно будет для начатой Тобою борьбы, то обратись к Отцу Небесному, и Он пошлёт Тебе целые легионы ангелов, которые поразят всех противящихся Тебе».
   Долги и мучительны были эти искушения, тяжелы страдания Иисуса. В изнеможении Он, коленопреклоненный, пал лицем на землю; кровавыя капли пота оросили чело и лицо Его. Но Он не пал духом, и с твёрдою решимостью произнёс в 3-й раз: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22:42). Искушения диавола были и на этот раз отражены, и он отступил от Него. С Неба явился Ангел и укрепил Подвигоположника на новыя предстоящия страдания.
   Встав от молитвы и пришед к ученикам, Иисус нашёл их всё ещё спящими и, разбудив их, повелел им бодрствовать и молиться. Вот наступает час, когда Сын Человеческий будет предан в руки грешников: потому что приблизился предающий Его. В это время действительно появился Иуда с толпою слуг архиерейских, чтобы взять Иисуса.
    1) Кровавый пот составляет черезвычайно редкое патологическое явление; но возможность его засвидетельствована указаниями многих знаменитых врачей и разсказами достоверных писателей (у Аристотеля и других). Причиною его признаётся необыкновенное изнеможение от душевного томления, соединённого со страданиями тела.
    2) В молитве Иисуса Христа к Отцу Небесному о чаше мы видим прекрасный пример покорности воли человеческой воле Божией. Когда монофелиты усиливались показать присутствие в Иисусе Христе одной только воли Божеской, эта молитва послужила одним из сильнейших доказательств присутствия в Нём и воли человеческой.
    3) В просьбе Иисуса Христа к ученикам принять участие в Его молитве и бдении Он показал нам пример того, что и самые сильные духом нуждаются в поддержке слабейших и что только при общем содействии тех и других может быть ведена борьба против искушений и нападений общого врага всех людей и всякого блага: диавола.
    4) Когда Иуда условленным заранее поцелуем указал Своего Учителя приведенной им страже, чтобы она взяла Его, тогда, по свидетельству Матфея, Иисус кротко сказал ему: друже, на сие ли пришел еси? и при этом прибавил: Иудо, лобзанием ли Сына Человеческого предаеши? Это был последний призыв Учителя коварному ученику. Называя Иуду другом, Иисус хотел образумить его и показать всю низость его поступка. Он как бы так говорит: «Иуда, если ты прислан как друг, то зачем привёл стражу, с кольями и мечами, чтобы взять Меня, который был другом твоим? Если же пришёл как враг, то зачем, даёшь Мне дружеский поцелуй? Зачем лобзанием предаёшь Сына Человеческаго? Зачем избираешь средством предательства поцелуй, который служит выражением любви и дружбы?
   Иуда очевидно, хотел скрыть от Иисуса или от бывших с Ним учеников свое предательство и после приветствия: радуйся, равви! — и поцелуя хотел отойти в сторону и, может быть, даже присоединиться к другим ученикам, показывая вид что стража не им приведена, а случайно пришла за ним. Но Иисус открыл ученикам коварство Иуды.
   Называя Себя Сыном Человеческим, самым священным и великим в глазах каждого Иудея именем Мессии, Иисус хотел показать Иуде всю безмерность его преступления. Так как Иуда, пребывший более трёх лет учеником Его, видевший важнейшия и величайшия чудеса Его, слышавший Его высокое учение, без сомнения мог убедиться, что Иисус недаром называл Себя Мессией, а действительно был им.
    5) Евангелист Иоанн разсказывает, что когда Иисус спросил искавшую Его стражу, приведённую Иудой: кого ищете? и на ея ответ: Иисуса Назорея, указал на Себя, говоря: это Я, то стража, отступив назад, пала на землю. Неизвестно, что так поразило искавших Иисуса: голос ли Его так сильно подействовал на них, как некогда действовал на торгующих в храме, или неожиданность явления Иисуса, о Котором воины знали, что Он пророк и чудотворец, и, может быть, даже боялись, чтобы Он не поразил их так, как некогда Илия попалил Небесным огнём воинов, хотевших схватить его, по приказание Охозии, царя Израильского (4 Цар. 1:9-12).
   Во всяком случае, это падение вооружённых воинов, пришедших взять безоружного Учителя, лучше всего показывает, что не злоба архиереев и фарисеев, не коварство Иуды довели Иисуса до креста, а что Он Сам добровольно предал Себя на страдания и что, если бы захотел, то и теперь мог бы уйти от искавших Его, как некогда невредимо ушёл из рук соотечественников Его, Назаретян, хотевших сбросить Его с горы (Лк. 4:28-30).
    6) Евангелист Марк разсказывает, что когда воины схватили Иисуса в саду, и вели во двор первосвященника, то один юноша, вероятно, привлечённый в сад шумом искавших Иисуса воинов, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за ними. Воины хотели взять его, но он, оставив покрывало в их руках, нагой убежал от них (Мк. 14:51,52). Этот случай, разсказанный одним Марком, заставляет догадываться, что этот юноша был он сам, из скромности скрывший своё имя. Известно, что мать Иоанна-Марка (признаваемого за одно лицо с Евангелистом Марком) имела в Иерусалиме дом, который служил местом собрания Христиан в первое время после Вознесения Иисуса (Деян. 12:12), а по преданию был тою Сионскою горницей, в которой Иисус совершил Тайную Вечерю и которая была недалеко от Гефсиманского сада.
   Для объяснения же, почему юноша неодетым явился в сад и следовал за стражею, взявшею Иисуса, можно предположить, что Иуда, выйдя из пасхальной вечери и дождавшись (во дворе первосвященника) отправления слуг и воинов для поимки Иисуса, привёл стражу сначала в дом вечери, когда же не застал уже там Иисуса и учеников, то повёл их в сад Гефсиманский, поскольку знал, что Иисус часто собирался там с учениками Своими (Ин. 18:2).
   Пока Иуда собирал стражу для взятия Учителя, Иисус успел совершить Евхаристию и вел с учениками в доме и на пути прощальную беседу, а пока Иуда отыскивал Иисуса в дому и саду, Он молился в саду, и около полуночи был схвачен воинами и отведён во двор первосвященника Анны. Поздний приход архиерейской стражи в дом, где была Вечеря, может быть, поиски, произведённые стражею в доме с целию взятия Иисуса, разбудили юношу и заставили его пойти за стражей в сад, где потом он и попал в руки воинов. Некоторые, впрочем, думают что то был Иаков, брат Господень; но с этим трудно согласиться; потому что Иаков в это время имел уже от роду более 40 лет; следовательно не мог быть назван юношей.
    7) Когда Апостол Пётр для защиты Иисуса вынул меч и отсёк одному из слуг ухо, Иисус остановил Петра и при этом сказал: все, взявшие меч, мечем погибнут. По отношению к Апостолу Петру это было предсказание Его мученической смерти. Взятое безотносительно, это выражение Иисуса Христа указывало, что и по Суду правды Божией и по обычаям права человеческого тот, кто подъемлет меч и наносит погибель другим, должен и сам погибнуть от того же.
   Самыя права самозащиты вооружают членов общества против врагов общества и под видом возмездия или наказания преследуют нарушителя общественной безопасности и обрушивают на его голову то, что он готовит другим. И по отношению к бравшим Самого Иисуса под стражу воинам и слугам это было предсказание ожидающей их участи — такой же, какую они теперь готовят Сыну Человеческому. Не были ли эти воины в числе тех четырёх четвериц, которых лет через 10 так несправедливо казнил царь Ирод Агриппа за несоблюдение Апостола Петра в темнице, осуждённого им на казнь, но чудесно спасённого (Деян. 12:4-19)?

Иисус Христос на суде первосвященников

   (Мф. 26:57-75; Мк. 14:53-72; Лк. 22:54-71; Ин. 18:13-27).
   Схваченный слугами первосвященников и связанный воинами, Иисус Христос, несмотря на позднее время ночи, был немедленно приведён в дом первосвященника Анны (тестя), а от него в дом первосвященника же Каиафы (зятя), где уже собрались и, как видно, ожидали своей жертвы члены синедриона. Тотчас начался безпримерный в истории правосудия неправедный суд над Величайшим Праведником Земли. Беззаконные судьи, жаждавшие гибели своего Обличителя, хотели прикрыть личиною законности своё беззаконие и призывали лжесвидетелей (Псал. 26:12) для обличения подсудимого в преступлениях; но долго не находили. Но когда и ложно понятое или вовсе не понятое предсказание Иисуса Христа о разрушении храма тела и тридневном Воскресении не показалось достаточным для обвинения Иисуса, первосвященник решился торжественно спросить Его, под страхом клятвы о Том, признаёт ли Он Себя Сыном Божиим, Христом. На утвердительный ответ Его и предсказание им будущей славы Своей, Каиафа, разорвав одежды свои, обвинил Его в богохульстве и признал достойным смерти. Посему после поруганий и заушений (Ис. 50:6) Он отведён был на суд к Пилату, Римскому правителю Иудеи.
   Между тем как Сын Человеческий переводим был из одного двора в другой, Апостол Пётр, желавший видеть, чем кончится суд над Учителем, издали следовал за Ним. Но в то время как он, проникнув при посредстве Иоанна во двор первосвященника, сидел у разложенного на дворе костра, одна служанка, а при выходе Петра за ворота и другая, высказали подозрение, что он был с Иисусом Назарянином; слуги же первосвященнические основывали свою догадку на том, что в разговоре Петра слышалось Галилейское наречие, доказывавшее их неиудейское происхождение.
   При возникших подозрениях и уликах, Пётр, несколько часов назад хвалившийся своим мужеством и самоотвержением, убоялся предложенного ему вопроса о принадлежности к обществу Иисусову и упорно отрицал своё знакомство с человеком, о котором шла речь. Впрочем, двукратное пение петуха напомнило Петру о его троекратном отречении, предсказанном Иисусом, и пробудило в нём раскаяние, сопровождавшееся горьким плачем.
    1) Евангелист Иоанн говорит, что взявшие Иисуса воины повели Его первоначально к первосвященнику Анне, который был тестем тогдашняго первосвященника Каиафы и сам находился в удалении от дел; но из-за своих родственных отношений к первосвященнику, он принимал деятельное участие во всех важных делах, в том числе и в осуждении Иисуса. Евангелисты-синоптики о приведении Иисуса Христа к Анне не упоминают, конечно, потому, что у Анны ничего особенного не случилось в обстоятельствах суда над Иисусом. Собственно же суд над Иисусом Христом принадлежал Каиафе.
    2) Иосиф Флавий объясняет нам, что в то время, по прихоти Римских правителей, почти ежегодно сменялись первосвященники и поставлялись новые, так что всегда было их по несколько.
   Для определения законности суда, произведённого членами синедриона над Иисусом Христом, законоведы обращают внимание на передаваемые Евангелистами подробности, и из сопоставления Евангельских разсказов с обычными правами и правилами еврейского суда выводят заключение о незаконности и несправедливости приговора, произнесённого синедрионом над Иисусом.
    а) Прежде всего обращают внимание на незаконность взятия Иисуса Христа под стражу прежде, чем произведено было следствие о Его вине. Поэтому-то Иисус Христос прежде всего и протестовал против такой незаконности взятия под стражу, указывая, что Он ежедневно учил в храме, где тот же первосвященник имел право послать взять Его под стражу и не делал этого.
    б) По взятии под стражу, в доме первосвященника (у Анны ли, или Каиафы, безразлично) производится подсудимому допрос — без сомнения, ещё ночью, до пения утренних петухов — так как отречение Петра, о котором упоминают все Евангелисты, поставляется ими после осуждения Иисуса и признания Его виновным на суде первосвященников. Но ночной суд не был допускаем Законом и обычаем евреев. По свидетельству Мишны (de Synedris, 6:1): «гражданское судопроизводство начинается только днем, но может быть оканчиваемо и по наступлении ночи; уголовное начинается только днем и должно быть кончаемо также днём. Первое может кончиться оправданием или осуждением в тот же день, в который начато; последнее может бы кончаемо в тот же день, если произносится оправдательный приговор; но должно быть отсрочиваемо до следующого дня в случае, если должно кончиться осуждением. И по этой причине уголовное судопроизводство не может быть начинаемо накануне Субботы или праздника».
   Этого показания Мишны достаточно, чтобы видеть незаконность ночного суда над Иисусом Христом и притом накануне величайшого праздника Пасхи. А кажется, не может быть никакого сомнения, что Иисус Христос пострадал именно накануне Пасхи: и между взятием Его под стражу и казнию прошла одна только ночь, или даже часть ночи, в которую Он был судим и приговорён к казни. В настоящем случае отсрочка казни была тем необходимее и тем законнее, что Обвиняемый, схваченный ночью, не мог раньше утра представить суду свидетелей, которые бы могли способствовать Его оправданию. Но до наступления утра суд над Иисусом был уже кончен.
    в) Другою несправедливостию и нарушением законности суда было искание свидетелей членами самого суда. По закону евреев суд, как и естественно, должен быть защитником обвиняемаго: он должен дать или изыскать зависящия от него средства к оправданию обвиняемаго. А потому он должен выслушивать свидетелей, которых выставляет обвинённый к своему оправданию, а не искать свидетелей против него. Здесь, напротив, судьи ищут свидетелей, но не к оправданию Обвиняемаго, а для осуждения Его. Вот почему Иисус Христос напоминает несправедливым судьям об их долге. Когда первосвященник спросил Иисуса об учениках и учении Его, Он отвечал: «что Меня спрашиваешь? Спроси слышавших, что Я говорил», напоминая таким образом судье его обязанность допросить свидетелей, поставляемых Самим Обвиняемым. Когда это не было соблюдено, Иисус Христос замолчал и уже молчал почти до конца суда.
    г) По объяснению талмудистов, показания свидетелей в делах уголовных признаются тогда только достаточными, когда они вполне согласны между собою или равносильны. Малейшее разногласие в показаниях свидетелей делало их недостаточными для обвинения подсудимаго. И Евангелисты, действительно, говорят, что такими именно признаны были свидетельства против Иисуса. Даже и такия показания, как слова о разрушении храма и создании вместо него новаго, признаны неравными, то есть, вероятно, несогласными между собою.
   При такой постановке дела суду следовало совершенно оправдать Иисуса. Но тем не менее суд, или лучше, председатель суда, прибегает к новому необычайному приему для того, чтобы обвинить Иисуса: он употребляет для этого заклинание именем Божиим.
    д) При допросе свидетелей по уголовному преступлению председатель суда обязан был внушить им страх (de Synedr. 4:5), то есть страшным заклинанием оградить подсудимого от возможности потерять жизнь вследствие неправильного показания свидетелей. Требовал ли первосвященник — судия Иисуса Христа — такой клятвы от свидетелей, вызванных к суду для показания виновности Сына Божия, не видно из Евангелий. Но мы вправе думать, что первосвященник поступил совершенно наоборот. Он употребил заклинание не для ограждения жизни Иисуса Христа, а против Него, потребовав от Него признания в том, что он счёл богохульством. Это уже было явным противоречием правилам и требованиям закона. Подсудимый выставлен свидетелем Сам против Себя! Что еще требуем свидетелей? Се, ныне слышасте хулу Его? Что вам мнится? Они же отвещавше реша: повинен есть смерти.
    е) По свидетельству Иудейских раввинов и учёных (Маймонид, Кокцей Бартенора, Сальвадор), еврейский закон никого не осуждал на смерть на основании его собственного признания. Но здесь мы видим противное: осуждают Иисуса Христа не на основании свидетельских показаний, а на основании Его собственного признания. И после того говорят, что Иисус Христос законно осуждён на смерть!
    ж) Но самое главное, что составляет предмет спора между Христианами и евреями относительно осуждения Иисуса Христа на смерть: это вопрос о том, за какую вину осуждён Иисус Христос?
   Из слов первосвященника, произнесённых после заклинания, видно, что Иисус Христос осуждён за хулу на Бога. Но в чём состояло Его богохульство? Ведь учение о Мессии очень хорошо было известно первосвященникам, и в исповедании Себя Мессией ничто не могло казаться странным и богохульным. Правда, Иудеи тогда ещё не совсем отчётливо представляли себе ту мысль, что их будущий Мессия должен быть вместе и Бог (или Сын Божий). Однако, в таком случае долг справедливости требовал, чтобы показание, чьё бы то ни было, о Себе или о ком другом, что Он Мессия и вместе Сын Божий, было подвергнуто изследованию и, конечно, повело бы к разъяснению вопроса о мессианстве и Божестве этого Лица, а не к признанию Его богохульником. Но такого именно разследования и не было произведено несмотря на то, что исповедание Себя Мессией и Сыном Божиим сделано Человеком, Которого нельзя было заподозрить ни в легкомыслии, ни в желании обмануть других, ни в заносчивости.
    з) Первосвященник, выслушав исповедание Иисуса Христа, раздирает ризы в знак величайшей печали о происшедшем — по его мнению — оскорблении величества Божия. Такое действие или естественно вызвано было убеждением первосвященника, что Иисус Христос действительно хулу глаголет: тогда Каиафа заслуживает полного оправдания в глазах безпристрастной истории; или, что гораздо вероятнее, действие первосвященника было заранее приготовлено и, вероятно, имело целию подействовать на колеблющихся членов синедриона.
    3) Во время суда над Иисусом Христом у первосвященников, Апостол Петр трижды отрекается от Иисуса Христа, несмотря на то, что за несколько часов до того обещал Иисусу Христу даже душу свою положить за Него. Странность такого легкомысленного поступка со стороны Апостола Петра объясняется тою же ревностию его, которая побуждала его обещать пожертвование жизнию за Учителя. Из Евангельского разсказа мы видим, что при взятии Иисуса Христа ученики тотчас разбежались — только Иоанн, пользуясь знакомством с архиереем, безпрепятственно вошёл во двор, где судился его Учитель. Пётр же издалече следовал за взявшими Учителя.
   Иоанн доставил ему возможность проникнуть в самый двор архиерейский и оградил его от случайностей подозрения в принадлежности к обществу Иисусову. Этих-то подозрений и боялся Апостол Пётр, опасаясь, конечно, лишиться возможности видеть, что будет с его Учителем. А потому, когда его стали спрашивать один за другим находившиеся во дворе о его принадлежности к числу учеников Иисусовых, то он стал отрекаться от знакомства с Ним — видя перед собою одну лишь цель не потерять из виду Божественного Учителя и полагая ничтожными спрашивающих, мешавших ему идти за Спасителем, совершенно забыв при этом, что несколько часов назад обещал не предавать Учителя даже в случае опасности смерти. Но едва запел петух и Иисус взглянул на Петра, Пётр вспомнил предсказание Учителя и быстро поспешил выйти, дабы омыть своё преступление горьким плачем.

Суд над Иисусом у Пилата. Смерть Иуды

   (Мф. 27:1-26; Мк. 15:1-15; Лк. 23:1-25; Ин. 18:28-40; 19:1—16).
   Определив погубить Галилейского Пророка, члены синедриона, однако, должны были получить утверждение своего приговора от Римского правителя в Иудее, которым в то время был Понтий Пилат — по словам Флавия, высокомерный и жестокий. К сему правителю приведён был Иудеями Царь их, обвинён в тяжком преступлении: возмущении народа против власти Кесаря, представителем коего был Пилат, и допрошен им о носимом имени царя и царстве.
   Но когда Иисус указал на премирность Своего царства (других же обвинений против Иисуса не было предъявлено Пилату), то Пилат не нашёл Его виновным ни в чём, и зная, что первосвященники предали Его из зависти (Мк.), и потому, не желая брать на себя ответственности за неправедный суд над невинным человеком, послал Иисуса — как Галилеянина — к правителю Галилеи, Ироду Антипе, который в те дни также прибыл в Иерусалим на праздник Пасхи.
   В свою очередь Ирод, допросив Иисуса и не получив от Него ответа ни на один вопрос, ограничился только тем, что подверг посмеянию и поруганию Его царское достоинство, отправив Его обратно к Пилату. Тогда Пилат, продолжая настаивать на оправдании Подсудимаго, предположил ограничиться одним бичеванием и усилением того поругания, какому подверг Его Ирод, после чего хотел отпустить Иисуса. Но жестокость наказания, понесённого невинным Страдальцем, не смягчила жестокости народа, требовавшого Его смерти.
   Пилат — с целию спасения Иисуса от казни — употребил ещё одну возможность, предложив обвинителям Его воспользоваться обычаем Римлян отпускать ради праздника Пасхи одного из осуждённых на свободу — в надежде, что народ будет просить освобождения Иисуса. Однако, Римский прокуратор жестоко ошибся — Иудеи, подстрекаемые архиереями и фарисеями, криками вытребовали свободу разбойнику Варавве, а Иисуса потребовали осудить на распятие.
   Когда же Пилат и после этого, убеждённый в невинности Праведника и личным допросом Его и просьбою жены своей, много пострадавшей за Него во сне, всё-таки отказывался осудить невинного на смерть, Иудейский народ стал кричать, что если Пилат освободит Иисуса Назорея, объявлявшого себя Царём, то будет врагом Кесаря. С их стороны это был безпроигрышный ход, который так испугал мятущагося Пилата, что он, умыв руки перед народом, объявил в слух всех, что он лично невиновен в крови Праведника сего.
   Иудеи, не понимая всей тяжести преступного осуждения, насильственно исторгнутого у судии — приведённого в безвыходное для него положение, и в успокоение его мнительной совести, восклицают: кровь его на нас и на чадех наших! — и тем неразумно призывают на главу свою и своего потомства и утверждают праведный гнев Божий за невинно пролитую кровь величайшого Праведника и своего Мессию!
   Тогда Пилат, уступая безумному хотению народа Иудейскаго, ударяет Иисуса бичём (φραγελλ?σας) в знак осуждения и отдаёт Его на распятие.
   Видимая пристрастность суда первосвященников над преданным в их руки Учителем, бросающееся в глаза несоблюдение обычных форм судопроизводства, неожиданно обернувшагося не в пользу Подсудимаго, привели Иуду к осознанию своей глубокой вины в предании невинного Учителя, и он спешит заявить об этом членам синедриона с возвращением им денег, полученных за предательство.
   Но ожесточенные судьи не слушают заявлений предателя, а брошенныя им деньги обращают на покупку места для погребения умирающих в Иерусалиме странников. Иуда же, мучимый сознанием бездны своего преступления и ожесточённый неуступчивостью синедриона, в отчаянии лишает себя жизни, повесившись на древе, как бы в наказание за то, что был причиною повешения его Учителя на древе и лишения Его жизни.
    1) Обращение синедриона к суду Пилата для утверждения приговора, уже произнесённого над главою Иисуса, объясняют различно. Большинство толкователей пронимают это действие синедриона так, что Иудеи в это время уже лишены были права совершения смертной казни (­Ин. 18:31) — это право Римляне оставили за собою, так что Иудеям нужно было каждый раз обращаться к Римской власти для утверждения приговоров своего судилища.
   Другие же видят в этом случае только желание синедрюна узаконить свой беззаконный суд. По нашему закону, — говорят они, — должен есть умрети.
   Пилат не даром говорит им: возьмите Его, и судите по своему закону. — Значит, они могли судить и осудить; но, конечно, в таком случае, когда дело касалось религиозных вопросов или действий, противных народным обычаям и прочем. Однако, здесь члены синедриона обвиняют Иисуса в политических преступлениях: в возмущении против власти Рима (иудеям ненавистнаго); говорят, что Он запрещает давать подать Кесарю, называя Себя Христом-Царём (Лк. 23:2).
   Обвинение, очевидно поставляло Иисуса лицом к лицу с судом и властию Рима. Как ни нелепо и ни ложно было это обвинение, но оно показывает, что синедрион — судивший и осудивший Иисуса – искал в суде Пилата не подтверждения своему суду, а просто хотел заставить Пилата его руками признать в Иисусе злодея, политического преступника и, тем самым, снять с себя ответственность за смерть Христа. Слова же: кровь Его на нас и на чадех наших, синедрион, очевидно, считал пустою фразой, которая между тем непредвиденно обратилась в страшный приговор народа над самим собою.
    2) Иосиф Флавий, характеризуя Пилата, представляет его своекорыстным, недальновидным и нерешительным. Таким представляется Пилат и при разсмотрении его действий во время суда над Иисусом Христом. Достаточно было народу и персвященникам заявить Пилату, что если он не осудит Иисуса, то не будет друг Кесаря, и он, боясь потерять милость Императора, идёт против своего убеждения и уступает явной неправде.
   Евангелист Лука говорит, что в числе главных обвинений, возведённых первосвященниками на Иисуса перед Пилатом, было то, что Иисус называет Себя Христом-Царём. Очевидно, это обвинение выставлено было с особенной силою, чтобы вернее подействовать на Римского правителя.
   Пилат, действительно, прежде всего спрашивает: Ты ли Царь Иудейский — то есть, действительно ли Ты признаёшь Себя царём? Но когда Иисус Христос объяснил встревоженному правителю, что Царство Его не от мира сего, что у Него нет земных слуг, которые боролись бы за Него, тогда Пилат увидел, что имеет дело с религиозными понятиями народа и отказался от суда над обвиняемым.
   Только настойчивость, или, лучше, дерзость представителей Иудейского народа вынудила его изречь осуждение невинному Праведнику. За то — как бы в отмщение обвинителям — Пилат велел над осуждённым сделать надпись: Иисус Назорей, Царь Иудейский -которая была оскорбительна и для национального чувства Иудеев, и для обвинителей, дабы они увидели распятым Того Мессию-Царя, Которого они так долго ждали и признать Которого не возжелали.
   Замечание Матфея и Марка о том, что правитель знал, что члены синедриона предали Иисуса зависти ради, раскрывает нам главную — хотя и прикровенную, но не безъизвестную причину осуждения Иисуса в синедрионе. Как узнал об этом Пилат — не говорят Евангелисты; но дело осуждения человека на смерть, конечно, не столь маловажное дело, чтоб правитель не постарался узнать главные пункты обвинения и тайныя причины, действовавшие в деле суда над человеком.
    3) Предание сохранило нам имя жены Пилата: Кла в дия Фулъвия Прокула — а позднейшая апокрифическая литература даже целую переписку ея с одною из своих подруг — еврейкою. Но и вся эта переписка и предания о жене Пилата привязываются главным образом к упоминанию Евангелиста Матфея о том, что жена Пилата присылала к нему во время суда над Иисусом с просьбою не делать ничего Праведнику Тому, потому что она из-за Него страдала много во сне. Какия страдания перенесла Клавдия во сне за Иисуса, и какое отношение имели эти страдания к суду над Иисусом — остаётся загадкою, в которую тщетно стараются проникнуть апокрифы. Для нас важны не эти — навсегда остающаяся неразгаданными — отношения сна Клавдии Фульвии Прокулы к суду над Иисусом, а само указание на просьбу жены Пилата. Одни эти вскользь сделанныя замечания Евангелиста служат прекрасной иллюстрацией тогдашней жизни и, стало быть, лучшим доказательством подлинности Евангелий. Новейшие изследователи подтвердили возможность и действительность пребывания жены правителя в Иерусалиме, и тем самьм подтвердили подлинность Евангельского упоминания о жене Пилата.
   Распятие на Кресте — как самая мучительная и продолжительная казнь — была самою позорною, присуждавшейся самым отъявленным злодеям.
   Иудеи, прося Пилата осудить Иисуса Христа на распятие, тем самым хотели показать Пилату, что Иисус Христос есть величайший преступник. И даже в этом отношении с их стороны не было соблюдено должной справедливости: Того Человека, Которого правитель признаёт невинным, синедрион осуждает на смертную казнь, и при том самую позорную.
   Произнося — против собственной воли — суд над Иисусом, Пилат умывает руки, следуя в этом случае или обычаю язычников, которые употребляли омовение для очищения себя от грехов, или даже обычаю Иудеев, основанному на прямом требовании Закона (Втор. 21:6), о чём Пилат — как живший долгое время в Иудее — мог хорошо знать.
   Но это умовение рук не спасло его от ответственности за неправедно пролитую кровь. По свидетельству историков, Тиверий в скорости — по жалобе Иудеев — вызвал Пилата в Рим и послал его в ссылку в Виенн, что в Галлии — где он и закончил счёты с жизнью. Христиане, как бы в вечную укоризну неправедному судье, соединили воспоминание о распятии на кресте Господа с именем виновника этого события Понтия Пилата; а его суд над Иисусом останется навсегда образцом суда неправеднаго, хотя и прикрытого личиною законности.
   Иуда перед лицем тех же членов синедриона признаётся, что он предал кровь неповинную, и бросает в храме на пол полученные им сребренники. Долг справедливых судей был переизследовать дело, так как здесь касалось оно смерти человека; долг справедливых судей требовал остановить суд над осуждённым человеком — по крайней мере, отложить дело на день, на несколько дней, когда новыя улики, новыя показания могли окончательно убедить их в справедливости или несправедливости признания Иуды. Ничего этого здесь не делается. Первосвященники умышленно спешат покончить с Иисусом и мало обращают внимания на слова Иуды. А ведь Иуда не случайно, не по увлечению, свидетельствовал о невинности Учителя. Внимательный взор мог бы уже заметить на лице его ту внутреннюю борьбу отчаяния, которая привела предателя в синедрион, а отсюда повела его к погибельному древу. Но и ужас отчаяния не тронул тех, кои решились быть убийцами Праведника! Скоро кровь Самого Сына Божия падёт на их преступныя головы; жалеть ли им о крови предателя!?
   За возвращённые Иудою сребренники первосвященники покупают село для погребения странников — то есть тех из Иудеев, которые, приходя на праздники в Иерусалим, умирали тут. Самое действие первосвященников, не решившихся возвратить в корвану церковную взятыя оттуда деньги, может служить косвенным сознанием их, что они поступили неправо. Странным только кажется, что первосвященники употребляют на издержки по взятию Иисуса деньги из церковного хранилища. Может быть, при храме была особая кружка для собирания денег на ведение дел, относящихся к религии и храму, и вот из этой-то кружки и взяты были 30 сребренников на уплату Иуде за предание Иисуса.
    4) Говоря о покупке «села крови», Матфей видит в этом обстоятельстве исполнение пророчества Иеремии и приводит самыя слова пророка; но по нынешнему тексту, приведённое место находится не у Иеремии, а у Захарии. Чтоб объяснить эту разницу в названии пророка, одни думали, что означенный текст действительно находился у Иеремии, но со временем, с порчею текста, потеряно и это место, уцелевшее только у Захарии. Но в настоящее время критика почти вполне согласилась, что нынешний текст Священного Писания Ветхого Завета нужно считать неповреждённым .
   Другие допускали, что Апостол, приводя текст пророчества на память, смешал имена пророков и употребил одно вместо другого. Но такое предположение не достойно Евангелиста и должно быть отвергнуто. Гораздо правильнее, кажется, то мнение, что так как книги малых пророков, к коим принадлежит Захария в еврейской Библии в некоторых рукописях составляли одну книгу и соединялись в один свиток с книгою пророка Иеремии, то при цитатах писатели обыкновенно называли имя того пророка, чьё имя стояло в начале свитка.
    5) В разсказе Матфея и Луки о смерти предателя замечается некоторое несходство. Матфей говорит, что Иуда удавился, то есть повесился — вероятно, на дереве; а Евангелист Лука в книге Деяний (1:18), передавая слова Апостола Петра, говорит, что Иуда низринулся и разселось чрево его и выпали внутренности его. Но это только видимое несходство. Обыкновенно представляют так, что после удавления тело Иуды оборвалось с дерева или от собственной тяжести или от непрочности дерева или верёвки, послужившей удавлению, и, упав с высоты на землю, разселось, причём выпали и внутренности предателя: об этом последнем обстоятельстве и упоминает Апостол Пётр в своей речи к Апостолам после Вознесения. А Евангелист Матфей говорит только о первоначальной причине смерти Иуды.

Распятие и смерть Иисуса Христа

   (Мф. 27:27-56; Мк. 15:16-41; Лк. 23:26-49; Ин. 19:16-37).
   Проданный Своим учеником и преданный иноплеменному судье Своим народом, допрошенный на трёх судилищах — иудейском, Галилейском и Римском, признанный невинным и от Иуды, и от Ирода и от Пилата, и всё-таки осужденный на смерть, Иисус должен был теперь подвергнуться всей лютости самых тяжких истязаний и мучений прежде, чем быть распятым на кресте.
   Римские воины, исполнители казни, не щадили ни жалкой изобретательности, ни грубого безумия для того, чтобы отяготить крест Христов. Ещё Ирод, куражась над Галилейским Пророком, велел одеть Его в светлую одежду; воины одели Его в багряницу, завязали глаза, на голову надели венец из терния, в руки дали трость — образ скипетра; били, толкали Его, плевали на Него и требовали проречь: кто есть ударей Тя?, становились перед Ним на колени и всячески ругались над Ним. Он же молчал.
   После поругания, одетый в Свои одежды, утомлённый и бдением во время ночи и истязанием на судах во время целого утра, оплёванный, осмеянный, избитый, Он со беззаконными ведётся на место казни и на пути неоднократно падает под тяжестью креста, в несении которого ему помогает Симон Киринейский, а плачущим о Нём сопровождающим Его женщинам советует плакать больше о себе и о чадах своих, так как их ожидают величайшия бедствия.
   На Голгофе, в самый полдень, распинается на кресте между двумя разбойниками (Псал. 21:17-19; Зах. 13:6; Исаии 53:5,12) — но не как преступник, а как царь Иудейский, о чём возвещала треязычная надпись, положенная Пилатом на Кресте.
   Снятыя со Страдальца одежды, во исполнение пророчеств разделяются между четырьми воинами, стерёгшими Распятаго, а нешвенный хитон Его достаётся одному из них по жребию (Псал. 21:19).
   Но в то время, когда даже Солнце не дерзало освещать ужасающую картину страданий Богочеловека и покрывалось тьмою от 6-го часа до 9-го, враги, доведшие Его до креста, не переставали смеяться над Страдальцем и над Его преданностью Богу, лживо обещая уверовать в Него, если только Он сойдёт со креста и останется жив. Даже распятые с Ним думали облегчить свои страдания насмешками над невинно страждущим вместе с ними. Но Страдалец и тут молчал и только молился за распинателей. Когда же один из насмехавшихся распятых с Ним разбойников, сознавая Его невинность просил Его помянуть в Царстве Своём, Господь поспешил объявить ему, что в тот же день он будет с Ним в Раю. Стоявшую и креста и страждущую Матерь Свою Он поручает возлюбленному ученику Своему, усыновив его Ей вместо Себя.
   Мучимый жаждою телесною и жаждущий удовлетворить Своими страданиями вечной правде Божией, Он, отведав поднесённого Ему уксуса с желчью — горький яд, помрачающий умственныя способности — не захотел пить его (Псал. 68:22), а только воззвал к Богу: Или, Или, лима Сава х ф а Ни: то есть, как эти слова переводятся у Евангелиста Луки: Боже Мой, Боже Мой, изливаю Свой дух к Тебе .
   Но и этот страдальческий вопль Распятого к Богу, некоторые из стоявших при кресте обратили в насмешку над Ним, полагая, что Он призывает Илию спасти Его со креста.
   И так, после трёхчасового страдания, возгласив совершение великой жертвы спасения и исполнение пророчеств (Дан. 9:26), Иисус предал дух Богу Отцу.
   Вся природа содрогнулась при виде смерти Богочеловека: Земля потряслась, камни распались, гробы отверзлись и тела многих умерших ожили; в храме завеса раздралась надвое сверху до низу, ознаменовав прекращение Ветхого Завета; даже Римский сотник язычник, поражённый совершающимися знамениями, свидетельствовал, что это воистину был Сын Божий.
   Был на исходе 9-й час дня, когда Иисус Христос предал дух Свой в лоно Отца Своего. До конца дня оставалось не более трёх часов. С заходом Солнца начинался величайший ветхозаветный праздник Пасха. По Закону тела повешенных на древе не должны были оставаться на дереве позже захода Солнца; но страдания распятых могли продолжаться иногда по несколько дней. Изобретательная жестокость нашла средство примирить употребление безчеловечной казни над преступниками с требованиями Закона, не дозволявшого мучить казнённых дальше вечера. Чтоб не оставить тел распятых людей на кресте, и в виду наступления дня, в который соединились два великих праздника: Субботы и пасхи, Иудеи решились докончить страдания и жизнь распятых перебитием им голеней — что и было исполнено над казнёнными разбойниками.
   Однако, когда исполнители последней воли судей воины пришли к Иисусу, то нашли Его уже умершим, и потому голеней у Него не перебили — лишь один из воинов пронзил Его ребро копьём, и из раны истекли кровь и вода, как свидетельство смерти Иисуса.
   Так, во исполнение пророчества, не сокрушилась кость принесённого за грехи мира Агнца Божия, и распинатели Мессии и свидетели Его смерти увидели Его прободённым, висящим перед ними (Исх. 12:46; Зах. 12:10).
    1) Чтобы понять всю тяжесть Голгофских страданий Иисуса Христа, нужно обратить внимание на то состояние духа и тела, в котором находился Он с предшествовавшого вечера.
   Предведение близкой разлуки с учениками, ночь в Гефсимании — проведённая в душевном томлении, нравственныя и физическия пытки на судах, бичевание по приказанию Пилата, удары, оплевания и заушения со стороны воинов и, наконец, самое распятие — всё это такой крест, который при самых благоприятных условиях мог раздавить своею тяжестию самого крепкого человека. Крестныя страдания принадлежат к наиболее мучительным. Недаром и назначались они за самыя тяжкия преступления тем лицам, на коих хотели излить мучители или судьи всю ярость своего гнева или всю тяжесть суда. Мучительность страдания на кресте, по мнению врачей, состоит в том, что пригвождённые члены, находясь в напряжённом состоянии, окоченевают, омертвевают — при чём мускулы, поддерживающие тяжесть висящого тела, растягиваются и мало по малу разрываются; кровеносные сосуды наполняются кровью, оцепенение и умерщвление членов тела идёт медленно и мучительно. У распятого появляется сильнейшая жажда, которую очень часто исполнители казни, из жалости, удовлетворяют вином с примесью желчи или смирны — от чего вино действует одуряющим образом на страдающого на кресте и лишает его сознания. Иисус Христос, отведав этого напитка, не захотел пить его, дабы испить чашу горести в полном сознании.
    2) Во всех обстоятельствах страдания Иисуса Христа и Его смерти Евангелисты видят — что и действительно открылось — исполнение многих пророчеств Ветхого Завета. Так осуждение на смерть и распятие на Кресте с разбойниками произошло во исполнение предсказания, что Он со беззаконными вменится (Ис. 53:12).
   Разделение одежд Его, бросание жребия о нешвенном хитоне, пригвождение рук и ног ко Кресту, утоление жажды уксусом с желчью, насмешки проходящих (Псал. 21:7-9; 17—19; 68:22) — все эти обстоятельства с поразительною верностью представлены у Псалмопевца.
   Сама молитва, которую произнёс Иисус Христос на Кресте, находится у Него же (Псал. 21:2). И сами Иудеи, как видно из их таргумов и переводов, относили эти пророчества к ожидаемому ими Мессии.
   Постоянное указание на пророчества говорит о том, что страдания Иисуса Христа и Его смерть были следствием злобы действовавшого через иудейских вождей врага Рода Человеческого — но эту злобу предопределение Божие о нашем спасении победило и направило на поражение начальника зла, соделав Христа через Его Воскресение победителем главного орудия зла — греха, проклятия и смерти.
    3) Каким образом понимать выражение молитвы Иисуса Христа, переводимое у Матфея и Марка как: Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя оставил еси? Как известно, Несторий на буквальном понимании сих слов основал своё учение об Иисусе Христе, что Божество в Нём было соединено с человечеством не существенно-ипостасно, а нравственно, и потому отделилось от тела во время страданий, а в Воскресении опять соединилось. Такое оставление Божеством человеческой природы невозможно, ибо тогда можно было говорить не о Бого-Человеческой природе Спасителя, а лишь о со-присутствии Божества в Нём. Поэтому слова: Боже Мой, вскую Мя оставил еси, нужно понимать в том смысле, что Его страдания в этот момент равнялись как бы отречению Бога Отца от Своего собственного Сына — и это значит, что именно в этот момент Христом была изведана тайна самых величайших страданий, ставших искупительными для Человечества.
   Иисус Христос, как Заместитель, принявший на Себя ответственность за всё человечество или вообще за человека, испытывал всю силу гнева Божия, павшого на человечество за первый грех. От лица-то этого Человечества и вопиял на Кресте Иисус Христос: Боже Мой, вскую Мя оставил еси. Но ипостась Христова, как соединяющая Божество с Человечеством, никогда не может разделиться, но всегда цела и равна Себе; Божество никогда не разлучалось с Человечеством во Христе; и страдавший и умерший на Кресте как до страдания, так и в страдании и во время самой смерти был и есть истинный Бог и истинный Человек. Посему и Апостолы, говоря о страданиях и смерти Иисуса Христа, называют Его то Господом славы распятым (1 Кор. 2:8), то Начальником жизни убитым (Деян. 3:15), то прямо Богом, стяжавшим Церковь кровию Своею (Деян. 20:28).
    4) Нелепая насмешка стоявших у подножия Креста над словами страдающого Иисуса: Боже Мой, Боже Мой и т.д., основана на сходстве звуков в имени Божием, по еврейскому (у Матфея) или Сирийскому (у Марка) произношению и в имени пророка Илии. Первое произносилось: Эли, Элочи, а второе — Элия. Различие небольшое, но для привычного уха еврея оно должно было быть очень заметно, тем более, что восклицание Иисуса составляет начало очень известного евреям псалма 21-го, и притом состояло не из двух первых слов: Элои, Элои, а обнимало весь начальный стих псалма, который ни в каком случае не мог быть приложен к пророку Илии.
    5) В надписи, положенной Пилатом над Иисусом Христом, сказалось желание его унизить еврейский народ, уязвить его в том, что должно было быть для всякого еврея самым желанным и самым священным предметом.
   Распиная царя Иудейскаго, Пилат хотел показать им, что они не достойны иметь царя, что они с этих пор не составляют царства, что у них и для них с этого момента быть царём равносильно быть бунтовщиком, преступником, человеком, заслуживающим самой позорной казни. Первосвященники тотчас поняли этот молчаливый намёк Пилата и просили его прибавить к надписи только одно небольшое слово Я, чтобы таким образом представить Иисуса Христа самозванцем, заслужившим казнь за это самозванство. Но Пилат отвечал: «Еже писах — писах» (Ин. 19:22), и Иисус Христос таким образом и на деле, и — стало быть, юридически, по признанию власти — явился в самом унижении Своём царём народа, который требовал Его смерти.
    6) Смерть Иисуса Христа сопровождалась замечательными, чудесными событиями: землетрясением, воскресением многих святых, раздранием внутренней завесы храма — что явилось по учению Церкви знамением прекращения действия Ветхого Завета и разрывом отношений с народом Иудейским, его Бого-отвержением.
   Уже во время страдания Иисуса Христа Солнце затмилось, и это затмение было черезвычайным и чудесным, потому что произошло во время полнолуния, когда не может быть вовсе затмения, потому что Луна находится в стороне, противоположной Солнцу, необычайно и потому, что продолжалось три часа, тогда как обыкновенные затмения продолжаются не более получаса. Происшедшее при этом землетрясение ещё более убеждало в том, что совершившееся на Голгофе таинство явилось черезвычайно важным. Уже взор язычника сотника, при виде этих знамений, открылся настолько, что мог увидеть в страдущем и умершем на кресте не простого преступника, а Сына Божия. Но что должны были чувствовать в это время первосвященники и члены синедриона, так жаждавшие смерти Галилейского Пророка, когда вслед за происшедшим землетрясением к ним принесена была из храма от находившихся там священников весть, что во время только что случившагося землетрясешя катапетасма, отделявшая святое святых от святилища, расторглась от верхняго края до нижняго и открыла находившимся в храме то, на что непосвященный глаз не смел и смотреть.
   По мнению самих Иудеев, это могло означать приближение конца самого храма, иначе, приближение времени Мессии. Ещё более значения должно было иметь воскресение мёртвых, которое случилось в момент смерти Иисуса Христа.
    7) Евангелисты не говорят ни о цели воскресения мёртвых, ни об обстоятельствах воскресения. Но, очевидно, что цель воскресения этих праведников должна была состоять в том, чтобы убедить в Божественности Иисуса Христа, Его сошествии во ад и победе над смертию и диаволом. Апокрифическое Евангелие от Никодима в числе воскресших называет Симеона Богоприимца и его детей.
    8) Смерть Иисуса Христа не была мнимою, как думают некоторые. Ея действительность засвидетельствована сотником, который признал, что Сей воистину Сын Божий бе (Мф. 27:54). Далее она засвидетельствована перед Пилатом от Иосифа Аримафейского и от призванного сотника; засвидетельствована теми лицами, которые перебивали голени: потому что враги Иисуса, конечно, не допустили бы остаться и признакам жизни.
   Об этой смерти свидетельствует, хотя и не так ясно, погребение Иисуса Христа. В погребении участвовали очень многия лица. Быть не может, чтобы из этих лиц ни одно не обратило внимания на неожиданность и неестественность Его смерти и не постаралось спасти Его. Возможность скорой смерти объясняется сильным изнурением во время ночного подвига, истязанием и бичеванием до окончательного суда над Ним, биением по осуждении на распятие и несением тяжёлого креста, и, наконец, самим распятием. Всего этого сердце даже здорового человека могло не выдержать. Притом же, если бы и оставалась какая искра жизни в Страдальце, то сильный удар копья в бок должен был докончить агонию распятаго, а отделение крови и воды, образующейся от створожения крови в мёртвом уже человеке, показывало, что смерть наступила в результате сердечного удара и гораздо прежде сделанного удара в ребро Распятаго.
    9) Иисус Христос, невинно осуждённый на самую позорную казнь и кротко перенесший все страдания и самую смерть за грехи Рода Человеческаго, подаёт нам образ терпеливого перенесения всех страданий и несчастий в жизни — как заслуженных нашими грехами, так и незаслуженных. Он, изнемогавший во внутренней борьбе в Гефсимании, падавший под бременем креста на пути к Голгофе, нуждался во внешней помощи и получил оную в саду при посредстве Небожителя, а на крестном пути от Симона Киринейскаго. Он, оставленный, по-видимому, Самим Отцом в минуты самых страшных страданий и всё-таки предавший Свой дух Отцу, подаёт нам пример и опору надежды на то, что и мы в страшныя минуты испытаний, по промышлению Божию, получим подкрепление и от Небесных сил и от людей, и, даже несмотря на видимое оставление нас Богом, мы не должны отчаяваться, но предавать себя в волю Отца Небеснаго.
    10) Евангелисты указывают, что в числе свидетелей смертной казни Иисуса Христа находились и многия женщины, всегда следовавшия за Ним и теперь издали следившия за ходом казни Божественного Учителя. Из этих женщин Матфей и Марк называют Марию Магдалину и Марию, мать Иакова и Иосии, а также Саломию. Здесь не поименованы ни Марфа, ни Мария — сестры Лазаря, которыя по всей вероятности были тут же у креста и, что особенно замечательно, не упоминают о Матери Иисуса Христа. Только Евангелист Иоанн говорит, что Пресвятая Дева перед концом страданий приблизилась ко Кресту и получила усыновление Иоанна.
   Но оставалась ли Она и после того при Кресте до конца казни, или уже от того часа поят Ю ученик той восвояси, сам Иоанн не делает ясного указания; но трудно допустить, чтобы Богоматерь, даже и получившая сына в Иоанне, не следила скорбящим сердцем за всем ходом мучительной казни Своего возлюбленного Сына. И потому можно думать, что Евангелисты намеренно умалчивают о Ея присутствии здесь, чтобы не касаться этой тяжёлой раны материнского сердца, или же скрывают Ея имя под именем другой Марии, матери Иакова и Иосии, вероятно, сынов Иосифа, для которых Она по Закону была такою же матерью, как для Иисуса по природе.
   Впрочем, католические писатели и некоторые из Православных (Святой Григорий Нисский, Слово 2-е о Воскресении; Амвросий Медиоланский, О девстве, 3:14) отличают эту Марию от Пресвятой Девы Марии, хотя но с трудом могут примирить с этим отличием название Иакова и братьев его братьями Господа, признавая их происшедшими не от Иосифа, мужа Марии, Матери Господа, а от Алфея, мужа Марии же, сестры Пресвятой Девы.
   Гораздо более странным является в разсказе Евангелистов то, что расположенныя к Иисусу женщины стоят издали, не приближаются к Страдальцу, не выделяются из толпы, а остаются только немыми свидетельницами казни возлюбленного их Учителя. Самое появление Матери Иисуса Христа у Креста можно объяснить только участием или посредничеством Иоанна. По всей вероятности Римская стража отталкивала, не допускала к распятым никого из толпы.
   Иоанн, давший Петру возможность проникнуть во двор архиереев, мог точно так же испросить дозволения и Пресвятой Деве для доступа ко Кресту. Потому мы и видим их только двоих у Креста. Вместе с этим знаменательно и замечание Евангелиста Иоанна, что от того часа поят Ю той ученик к себе. Подведя Пресвятую Деву к Сыну для последняго прощания, Иоанн должен был тотчас же и увести Её от Креста. Этим моментом и воспользовался Иисус Христос, чтобы усыновить ей Иоанна.
    11) Закон Моисеев (Втор. 21:22,23) требовал погребения Повешенного на древе в самый день казни и, очевидно, не предполагал такой продолжительной и мучительной казни, какою была казнь крестная. Между тем, по свидетельству Иосифа Флавия — бывшого невольным свидетелем крестной казни над его соплеменниками при взятии Иерусалима Римлянами — страдания повешенных на кресте продолжались иногда целую неделю.
    12) По общепринятому мнению, общественное служение Иисуса Христа продолжалось 3,5 года, и потому год смерти Его по нынешнему летосчислению должен быть 787-й от основания Рима; но как действительный год рождения Иисуса Христа предваряет нашу эру, по крайней мере, на пять лет, то и год смерти Иисуса Христа должен быть не 787-й, а 782-й от основания Рима.

Погребение Иисуса Христа

   (Мф. 27:57-61; Мк. 15:42-47; Лк. 23:50-56; Ин. 19:38-42).
   Пострадавший и умерший на Кресте Иисус Христос, по Закону и обычаю должен был быть оставлен без погребения, так как тела казнённых преступников сбрасывались с горы и были оставляемы на съедение птицам и зверям. Впрочем, родственное участие близких часто, с дозволения судьи, спасало труп казнённого от безчестия.
   Так и теперь Господь не восхотел допустить Сына Божия до окончательного безславия и сделал самый покой Его честным (Ис. 11:10). Едва только скончался Иисус, как преданный Ему тайный ученик Его, член синедриона, Иосиф Аримафейский испросил у Пилата дозволение снять тело Иисусово и похоронить Его, и вместе с другим тайным же учеником Иисуса, Никодимом, купив аромата и плащаницы, по снятии Распятого со креста, обвили тело Его, намазали благовониями и положили в новом гробе в саду Иосифа, привалив к устью пещеры огромный камень. Только благочестивыя жёны, по обычаю, наблюдали, где и как хоронят их Учителя, но участия в погребении не принимали.
   Страдания и смерть Иисуса Христа составляют важнейший пункт всего дела Его на Земле. Со смертию Его совершилось всё, что угодно было воле Божией совершить для нашего спасения. В страдании и смерти на Кресте уничижение Сына Божия дошло до самой крайней степени. И потому всякое уничижение и безчестие после смерти не могли ничего прибавить к великому делу, совершённому Иисусом Христом, а потому и лишение погребения и всякое другое безчестие после смерти не могло бы прибавить ничего существенного к Голгофской жертве. И Господь действительно устроил так, что последний покой Сына Божия на Земле был с честию.
    1) Погребение умерших в Палестине имело свои особенности, которых не встречается в наших странах и климатах. Тело умершого тотчас после смерти приготовлялось к погребению, то есть обнажалось от находившихся на нём одежд, намазывалось мастями, между которыми главное место занимало алоэ с распущенною в нём смирною, и затем плотно обёртывалось в плащаницы (род простыни) и обвязывалось узкими полосками полотна. Вследствие клейкости алойной смеси обвитыя вокруг трупа плащаницы прилипали к коже так, что их вовсе нельзя было оторвать от неё. Голова и лицо плотно обёртывались и завязывались особым платом, который в Славянском назван судáрем.
   Благовониями же высыпали и внутренности ниши, или пещеры, в которой полагалось погребаемое тело; часть благовоний сжигали. Гроба, как бывает у нас — то есть деревянного или металлического саркофага или по-Славянски домовины для вложения мёртвого тела — на Востоке не делалось, а тело прямо полагалось в пещере, в скале. Пещера, или место погребения оставлялось открытым; но чтобы предотвратить порчу трупа от диких животных, у входа в пещеру полагался огромный камень.
   Так, или почти так, был погребён и Господь наш Иисус Христос. Никодим и Иосиф принесли достаточно большое количество благовоний (сто литров­аптекарским фунтам­около 87,5 наших фунтов по весу) и полотенец или платов для обвития тела Умершаго. В соседнем с Голгофою саду, принадлежащем тому же Иосифу, нашёлся новый гроб, или новое приготовленное в пещере место для погребения. Туда и было положено Пречистое Тело, и вход в пещеру закрыт большим камнем.
    2) При погребении Спасителя близкия и преданныя Ему жёны не принимают прямого участия в действиях и заботах Иосифа и Никодима, но только следят за тем, что совершается с драгоценными останками — и так поступают, конечно, не от недостатка усердия и не от избытка горя; но, вероятно, потому, что при этих действиях ещё присутствовали Римские воины, которые могли дозволить участвовать в погребении только Иосифу и Никодиму; или же обычай не дозволял женщинам присутствовать при погребении тела мужчины.
   Отсутствие Матери объясняют тем, что Иоанн взял Её от Креста в свой дом и может быть удержал Её там, чтобы Она не видела печальной картины смерти Сына. Впрочем, присутствие Ея может быть усмотрено, если, как и говорилось выше, мы допустим, что упоминаемая Евангелистами Мария, мать Иакова и Иосии, и есть именно Мать Иисусова.

Стража у гроба

   (Мф. 27:62-66).
   И вот, Сын Божий пострадал и умер! Казалось бы, дальше этого не могла уже идти ни правда Божия, ни неправда человеческая: всё совершилось.
   Но враги Иисуса, несмотря на величайший праздник и покой Субботы, решились преследовать Распятого и во гробе. В Субботу утром (Мф. 27:62), собравшись к Пилату, они просят у него стражи для охранения гроба (ибо неправедный тамо убоится страха, идеже не бе страх (Псал. 52:6)) – в предупреждение, как они говорили, обмана или подлога со стороны последователей Иисуса, если бы они вздумали осуществить предсказание своего Учителя, похитив тело Умершого и распустив слух, что Иисус действительно воскрес: Господине, помянухом, яко Льстец Он рече еще сый жив: по триех днех востану. Повели убо утвердити гроб до третияго дне. Да не како ученицы Его, нощию украдут Его, и рекут людем: воста от мертвых. И будет последняя лесть горша первых (62—64).
   Римская же стража нужна была им прежде всего как состоящая из воинов, отличавшихся железной дисциплиной, и в которых те были уверены что уже они-то никак не уснут ночью и не позволят ученикам Христовым исполнить своего намерения, в котором их подозревали.
   Пилат дозволил им употребить для этого свою стражу, и они поспешили исполнить задуманное.
   Стража поставлена, а в предупреждение подкупа или похищения, к камню (который возможно было сдвинуть лишь большому количеству людей) гроба приложена печать. Таким образом, отнята у ближайших почитателей Иисуса возможность даже оказать последний долг уважения успошему: гроб запечатан и у гроба стража!
    1) Поставленная стража у гроба, очевидно, была Римская, потому что, по случаю праздника Пасхи и Субботы, Иудеи не могли бы отправлять службы. Это видно и из того, что стражи называются воинами и что по Воскресении Иисуса первосвященники, подговаривая стороживших гроб Его воинов распускать молву о краже тела Иисусова, для успокоения их обещают убедить правителя, чтобы он не наказывал их за допущение кражи.
   Но если бы эти стражи были евреи и стерегли тело еврея же, притом казнённаго, то Пилат только посмеялся бы над архиереями и их неудачною попыткою уберечь тело от похищения, и отнюдь не подумал бы наказывать сторожей за допушение этой кражи, чего, очевидно, они очень боялись.
   Здесь только возникает вопрос: каким образом Римская стража могла быть в распоряжение первосвященников? (Мф. 27:65). Из Евангелия этого не видно; но можно предположить, что это были воины, наблюдавшие за порядком при храме во время Богослужения, и они-то естественно должны были находиться в распоряжение первосвященников.
    2) Кроме Матфея ни один из Евангелистов не упоминает о страже у гроба; но от этого не уменьшается достоверность разсказа, тем более, что он находится в строгой связи с предречением Иисуса Христа о смерти и со взглядом самих архиереев на слова Иисуса. Хотя они и казались мало верящими в слова Иисуса, но на предсказание Его о смерти и Воскресении в третий день обратили серьёзное внимание и поспешили предупредить исполнение пророчества.

Сошествие Иисуса Христа во ад

   (Деян. 2:24,31-32; 1 Пет. 3:18-19).
   По верованию Церкви и по указанию Священного Писания, Иисус Хритос по смерти, прежде Воскресения, совершил сошествие во ад, чтобы извести оттуда души всех ветхозаветных праведников и разрушить царство диавола в самых основах его. Но как совершилось это схождение во ад, Священное Писание умалчивает. Оно довольствуется только указанием на то, что Иисус Христос сущим в темнице (аде) духовном сошед проповеда (1 Пет 3:19), и вышед из ада, пленил есть плен (Еф. 4:8-9), то есть, как объясняет Церковь, извёл из ада от века держимых там узников — души праведников, с верою ожидавших Его сошествия.
   В церковных песнопениях это сошествие изображается так: Во гробе плотски, во аде же душею, яко Бог, в Раи же с разбойником и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняй Неописанный (тропарь на часах Пасхи); или ещё выразительнее: Снизшел еси в преисподняя Земли и сокрушил еси вереи вечныя, содержащия связанная, Христе, и тридневен, яко от кита Иона, воскресл еси от гроба. Днесь Владыка плени ада, воздвигнувый узники, яже от века имеяше, люте одержимыя. Смерти празднуем у мерщвление, адово разрушение, иного жития вечного начало..., и т.д. (См. Канон Пасхи, песни 6,7 и 9).
   Таким образом, целию схождения Иисуса Христа во ад было поражение диавола, разрушение царства его, освобождение душ ветхозаветных праведников, с верою ожидавших пришествия Мессии, возведение их в царство Отца Небесного и, наконец, уничтожение силы смерти и ея власти над людьми, то есть, довершение той великой борьбы с диаволом, которая начата была ещё в Раю и завершена непосредственным участием Бога, для чего потребовалось сошествие Сына Божия на Землю, воплощение Его, жизнь и страдания на Земле и самая смерть.
   Без этого схождения Богочеловека во ад диавол не был бы окончательно поражён и царство его не было бы разрушено и уничтожено; да и самое Воскресение Иисуса Христа не было бы возможно: потому что души всех умерших людей — грешных и праведных, ветхозаветных и новозаветных — как добыча диавола, должны были сходить во ад, откуда диавол не отпускал ни одного пленника, не отпустил бы и Сына Марии, не будучи сам связан и поражён Сильнейшим (Мф. 12:29).
   Стало быть, и великое дело спасения Человечества не достигло бы своей цели, и люди по-прежнему оставались бы во власти диавола и смерти. А это означало бы не победу Семени Жены над диаволом, а напротив, торжество диавола над Самим Сыном Божиим, над Богом.

Воскресение Иисуса Христа из мертвых

   (Мф. 28:1-10; Мк. 16:1-11; Лк. 24:1-12; Ин. 20:1-18).
   На третий день после смерти, в день, следующий за Субботою, женщины, видевшия погребение Иисуса Христа, очень рано, ещё до разсвета, отправились для помазания тела Умершого и, очевидно, не зная, что ко гробу приставлена стража, по пути размышляли о том, кто отвалит им камень от гроба; но по приближении ко гробу нашли камень отваленным, потому что Ангел Господень сошёл с Неба и отвалил камень; причём произошло сильное землетрясение, устрашившее стражей и заставившее их бежать.
   Мироносицы нашли во гробе только пустыя, как бы нетронутыя свитыя пелены и Ангела сидящаго, который возвестил им и повелел возвестить и ученикам Воскресение Христово. Апостол Пётр и другой ученик (Иоанн), услышав эту весть от мироносиц, не поверили ей и сами поспешили ко гробу. Но, вошед во гроб, они нашли головной плат и бывшия на теле Иисуса пелены особ свитыми, то есть нетронутыми сверху и пустыми изнутри — так что один из вошедших (Иоанн), при виде сих пелен, поверил вести о Воскресении.
   Впрочем, не зная из Писания о том, что Иисусу должно воскреснуть — а это не было известно никому и из учителей Иудейских (ведь и Сам Христос говорил о том не прямо, но образно) — как он, так и Пётр с недоумением возвратились домой. Между тем женщины, успевшия вторично побывать на гробе Спасителя, удостоились увидеть Самого Воскресшаго. Сначала Мария Магдалина, увидев Его, приняла за вертоградаря и просила указать ей, где сокрыто взятое из гроба тело Господа, но когда Он назвал её по имени, она узнала Его и бросилась к ногам Его. Запретив ей прикасаться к Нему, Он повелел ей, а потом и другим присединившимся к ней мироносицам возвестить ученикам радость Воскресения; но ученики и после того не поверили женам.
    1) По верованию Церкви, Воскресение Христово последовало в полночь, в чём убеждает отчасти и разсказ Евангелистов, которые говорят, что мироносицы пришли ко гробу ещё очень рано, при разсвете, в первый день седмицы — то есть в Воскресение по современному счислению — и уже не нашли тела Господа во гробе, и самая стража разбежалась. Стало быть, Иисус Христос воскрес гораздо раньше прихода мироносиц, но, конечно, не раньше полуночи. Ангел же явился ко гробу и произвёл землетрясение уже не задолго до прихода мироносиц. Были ли стражи свидетелями Воскресения Иисуса Христа, сказать трудно — скорее всего, что были, ибо Евангелист Матфей сообщает, что сотник вместе со стражей оставались и во время и после землетрясения, хотя и устрашились весьма (27:54—55); к тому же воспитанное в них чувство воинского долга могло заставить их скорее пожертвовать жизнью, нежели оставить свой пост — его они могли покинуть лишь в случае смены стражи, которая, придя, увидела отверстый гроб пустым и была за ненадобностью отпущена начальником караула.
    2) Воскресение Господа нашего Иисуса Христа произошло не более, как через 33 часа после смерти. Однако, эти часы принадлежали к трём различным дням (Григорий Нисский, Слово 2-е о Воскресении). Иисус Христос умер, по замечанию Евангелистов, в 9-м часу дня в Пятницу, то есть до конца того дня, по Иудейскому счислению оставалось не более трёх часов.
   Затем, если пребывание Иисуса Христа во гробе продолжалось от захода Солнца в Пятницу до полуночи, следующей за Субботой — или по нашему счислению, от 6 часов вечера в Пятницу до 12 часов ночи в Субботу — то время оставления Им Своего Тела безжизненным, в области смерти, продолжалось всего 33 часа: три часа Пятницы (от часа девятого до захода Солнца), 24 часа Субботы и 6 часов следующого по Субботе дня. Так как в Палестине время суточного счисления начинается с вечера, то время, прошедшее от захода Солнца в Субботу до времени Воскресения Иисуса Христа, должно считаться временем, принадлежащим к дню послесубботнему (у нас воскресному).
   Такая принадлежность часов времени смерти Иисуса Христа к трём различным дням даёт возможность считать время, проведённое Иисусом Христом во гробе за три дня, как это и предсказано было пророками, хотя из этих дней был полным только один — Суббота.
    3) Свидетельство Евангелиста Матфея о том, что при гробе Иисуса Христа была стража и что она испугалась во время землетрясения, произведённого Ангелом, очень важно и в том отношении, что показывает, что Воскресение Иисуса Христа не было случайностию, но было заранее и с известною определённостью предсказано Иисусом Христом; и в том, что Воскресение действительно было, так что не Апостолы выдумали этот разсказ и что, с другой стороны, Апостолы не могли и скрыть (если бы только захотели) это обстоятельство, потому что оно произошло при посторонних свидетелях.
   Не будь Воскресения, и страже не зачем уходить было от гроба. Не будь стражи, Иудеи бы смело утверждали, что Воскресения не было и что ученики Иисуса Христа украли тело Его и распространили слух, что Он воскрес. Так самая злоба врагов, не желавшая оставить в покое даже умершого Господа, послужила к обнаружению славы Его Воскресения!
    4) Недолговременность пребывания Иисуса Христа во гробе, вместе со скорою смертью Его, некоторые выставляют как доказательство того, что Иисус Христос на самом деле не умер, а находился только в сильном обмороке, происшедшем от большого ослабления и упадка сил, в результате чего был принят за умершаго, снят со Креста и погребён, причём ни близкие Иисуса Христа, ни даже враги Его, за краткостью времени не имели возможности изследовать действительности смерти Его.
   Но действие ароматов, которыми обильно было умащено тело Погребённаго, влияние пещерного холодного воздуха мало-помалу привели Иисуса Христа в чувство, так что Он поднялся и, хотя ещё слабый, попытался выйти из заключения. Его крик и стук извнутри пещеры могли испугать стражей, и они убежали; садовник же или кто-нибудь из учеников, пользуясь отсутствием стражи, отвалил камень от пещеры и дал возможность выйти Иисусу из гроба. Появление Его в белом саване могло быть истолковано и принято в смысле явления Ангела, Вестника Воскресения.
   Эта гипотеза не выдерживает критики и в ней имеется множество противоречий фактам. Скорая смерть Иисуса Христа объясняется предшествовавшими распятию страданиями Его, и внутренними и внешними — а влияние их было замечено даже воинами, ведшими Его на распятие, потому что они задеша Симону Киринейскому понести крест; иначе, Он не донёс бы его до Голгофы, а, может быть, и умер бы до распятия от истощения физических сил.
   Ещё прежде кончины Иисуса, первосвященники для ускорения казни предложили перебить голени распятым. Но когда пришли к Иисусу, то Он уже оказался умершим. Быть не может, чтобы враги Иисуса легко доверились наружному виду смерти Его и допустили снять Его со креста прежде, чем убедились в Его смерти. Затем удар копьем в ребро, как мы уже видели, по мнению врачей, достаточен был для того, чтобы удалить из организма последнюю искру жизни, если бы она еще оставалась в нем.
   Истечение воды и крови, вероятно, означавшее отделение сукровицы, показывало, что в теле Иисуса кровь уже перестала течь правильным образом и смерть наступила именно по причине разрыва сердца.
   В действительности смерти Иисуса должны были убедиться и те, которые снимали Тело Его со Креста, и те, которые полагали Его в гроб. При этом погребении присутствовали самые преданные Иисусу люди, которые с трудом могли допустить возможность смерти Его. Эти лица, конечно, не могли оставить без внимания ни одного признака, который мог бы обнаружить в теле присутствие жизни.
   Далее, следует обратить внимание на самый способ погребения, причём закрывалось плотно плащаницею — напитанною ароматическими клейкими мазями — не только всё тело, но и голова, так что к телу прекращался всякий доступ внешняго воздуха, а стало быть, и всякая возможность дыхания. При таком способе погребения — если бы в организме и скрывалась какая жизнь, то при недостатке дыхания, она бы должна была прекратиться. Да и возможно ли было слабому, измученному, произвести такой крик и так поколебать камень у входа в пещеру, что даже Римские воины испугались и разбежались?
   После Воскресения Иисус Христос является ученикам Своим и самым видом Своим, словами и действиями оставляет в них такое неизгладимое впечатление, что они всю жизнь сохраняют убеждение в действительности Воскресения. Но мог ли бы произвести на них такое сильное впечатление человек слабый, измученный, едва-едва избавившийся от смерти?
   Наконец, если бы произошло только мнимое Воскресение, то рано или поздно должна была последовать и действительная смерть Иисуса, после которой естественно должна была прекратиться всякая деятельность и все разсчёты Его учеников. Но не то мы видим на самом деле.
   Едва прошло 50 дней после Воскресения Иисуса, как ученики Его начинают свою проповедническую деятельность и притом с такою силою и уверенностью, какой мы не встречаем у них при жизни Самого Учителя — и что особенно важно, утверждают всю свою проповедь на одной вере в Воскресение Христа. Стали ли бы они так действовать, если бы не были убеждены в действительности Воскресения, или если бы Иисус Христос через несколько времени после мнимого Воскресения умер, как обыкновенный смертный?
    5) Евангелист Матфей упоминает только о двух Мариях-мироносицах, тогда как Марк к ним присоединяет ещё и Саломию; а Лука упоминает, что мироносицами были те именно женщины, которыя присутствовали при погребении Иисуса, с присоединением и других.
   Священное предание доводит их число до 7, присоединяя к упоминаемым в Евангелиях мать Иисуса и сестёр Лазаря. Можно думать, что все оне, присутствуя при погребении, сговорились в первый день недельный утром посетить гроб любимого Учителя и заранее купили ароматы. И действительно, все оне в означенное утро явились ко гробу — но не вместе, а порознь, почему и не упомянуты всеми Евангелистами.
   Разсказывая о Воскресении Иисуса Христа и упоминая о первых вестниках и, так сказать, свидетелях Воскресения Христова, Евангелисты останавливают внимание на том, что наиболее служило к утверждению истины Воскресения. Частности и подробности, даже порядок прихода мироносиц и возвращения их от гроба к Апостолам, порядок явления Самого Воскресшого женщинам и ученикам для дела не составляют такой важности, как самый факт Воскресения и явления Иисуса Христа ученикам по Воскресении.
    Порядок событий в первый день Воскресения, по Евангелистам, можно представить так: незадолго до разсвета — слово «рано» (Мк. 16:9) может означать лишь время непосредственно перед разсветом, то есть по прошествии ночи, которая считается «поздним временем» — произошло Воскресение Иисуса Христа, и что видно из всего хода событий, без повреждения печати у дверей гроба.
   На разсвете же обе Марии-мироносицы вместе с Иоанной и другими женщинами (Лк. 24:10), неся приготовленные ароматы (Мк. 16:1­Лк. 24:1) и не зная о существовании охранявшей гроб стражи, пришли «посмотреть гроб» (Мф. 28:1) и помазать пречистое Тело миром, только недоумевали: кто отвалит им камень?
   Войдя, однако, они видят, что камень уже отвален — поскольку незадолго перед тем произошло сильное землетрясение — ибо Ангел Господень, сошедший с Небес, приступив, отвалил камень от гроба; стража, устрашившись, пришла в трепет и стала как мёртвая (Мф. 28:2-4).
   Мария Магдалина по ревности своей пошла скорее и упредила других мироносиц. Придя в пещеру, она увидела гроб отверстым и, не найдя тела Иисусова (Ин. 20:1-4), в растерянности побежала к Симону-Петру и Иоанну, и те стремглав кинулись ко гробу.
   Между тем подошли другия мироносцы, которыя увидели двух Ангелов (Лк. 24:4), от одного из которых, сидящого на камне (Мф. 28:5), оне получили весть о Воскресении Господа. С этою вестью одни из них поспешили к ученикам Спасителя, и по дороге встретили Самого Воскресшаго, Который подтвердил им повеление передать ученикам идти в Галилею, и сообщили им эту радостную весть — которая, однако, показалась ученикам пустою (Лк. 24:11) — а другия мироносицы, ранее также получившие от Ангела повеление ученикам предварить воскресшого Христа в Галилее (Мк. 16:7), испугавшись, никому ничего не сказали (Мк. 16:8) — только Пётр и Иоанн, узнавшие о том от Марии Магдалины, тотчас по получении этого известия стремглав кинулись ко гробу (Ин. 20:3-4).
   Иоанн, добежавший до гроба ранее Петра, войдя в пещеру и увидев лишь пустыя пелены, уверовал в Воскресение Иисуса Христа (Ин. 20:8). Пётр, войдя во гроб и увидев то же, что видел и Иоанн, только дивился виденному (Лк. 24:12). Затем оба ученика вместе возвратились в дом, чтобы возвестить и другим свои предположения, что Христос действительно воскрес.
   Шедшая же за учениками ко гробу и отставшая от них Мария Магдалина, встала рядом и стала плакать. В это время она увидела тех же двух Ангелов, которых видели другия мироносицы и Они обрадовали и её вестью о Воскресении, а вслед затем явился ей и Сам Воскресший, Которого Магдалина первоначально приняла за садовника (Мк. 16:9­Ин. 20:11-17). Обрадованная, она спешит к остальным ученикам, чтобы им возвестить радость Воскресения (Ин. 20:18).
   Перед вечером Сам Воскресший присоединяется в пути к двум ученикам, шедшим в Еммаус, познаётся ими в преломлении хлеба (Лк. 24:13-31) и скрывается от взоров учеников (Лк. 24:31). По возвращении их в Иерусалим Он является одиннадцати ученикам (Мк. 16:14), собранным вместе, и обличает их в недоверии к Себе, в незнании Священного Писания, и даёт им наставление, благословляя на проповедь, и ниспослав им Духа Святого (Ин. 20:22).
    Примечание. Говоря о Галилее, куда должны были поспешить Апостолы, чтоб встретить воскресшого Господа, Евангелисты, очевидно, разумели не в собственном смысле Галилею как страну, а какое-нибудь место в Иерусалиме: так как Иисус, не желая долгое время оставлять Своих учеников в неведении о Своем Воскресении, в первый же день по Воскресении явился всем им, кроме Фомы, когда те собрались в одном месте. Поэтому толкователи очень справедливо предполагают, что в Иерусалиме существовал целый квартал или часть города, куда собирались и имели своё местопребывание Галилеяне, приходившее на поклонение в Иерусалим в большие праздники.
   Из книги Деяний (6:9) мы видим, что пришельцы из Киринеи, Александрии, Киликии и других областей имели в Иерусалиме свои отдельный синагоги. Такия же синагоги, по всей вероятности, были и у Галилеян. Так как коренные жители Иудеи и особенно Иерусалима не любили смешиваться с пришельцами из Галилеи, то сии последние принуждены были составлять особое общество и жить отдельно от чистокровных Иудеев. Вот это отдельное место, где останавливались Галилеяне, и могло носить название Малой Галилеи. Такое место, называемое Малой Галилеей, и теперь показывают в Иерусалиме, с объяснением, что там именно воскресший Господь явился первоначально Апостолам по Воскресении.

Распространение между Иудеями ложной молвы о похищении тела Иисусова (Мф. 28:11-15)

   В то время, когда жёны-мироносицы направлялись к ученикам Христовым с радостною вестью о Его Воскресении, некоторые из стражи, войдя в Иерусалим, объявили первосвященникам о произошедшем, сделавшись перед самими врагами Христа невольными вестниками Воскресения Его.
   Но ослеплённые ненавистью против Иисуса, вожди народа Иудейского и при таком поразительном знамении Божественности Распятого ими, не захотели отверзти очи свои, чтобы уразуметь день посещения Господня: они решились самую истину Воскресения затмить нелепою клеветою на учеников Христовых. Собравшись его старейшинами, они дали довольно денег стражам — свидетелям Воскресения — и велели разсказывать всем, что во время сна их ученики Иисуса похитили тело Его из гроба, и за распространение такой молвы обещали защитить их перед игемоном, если бы он вздумал наказать воинов за несоблюдение порученной им задачи. По замечанию Евангелиста, эта нелепая молва и распространилась между Иудеями до сего времени (то есть до написания Евангелия).
    1) Архиереи ещё до поставления стражи высказывают Пилату опасение, что ученики Иисуса могут украсть тело Его и распространить молву о Воскресении, и приняли все возможныя меры, чтобы не допустить этого. Стало быть, если бы даже ученики Иисуса и не приходили ко гробу Его, архиереи все-таки обвинили бы их в похищении тела Распятаго.
    2) Новейшие рационалисты, отвергая чудо Воскресения Христова, намеренно останавливаются на вымышленной архиереями молве о похищении тела Иисусова и думают этим похищением объяснить распространившуюся между Христианами веру в Воскресение Иисуса Христа, то есть предполагают, что ученики Его действительно украли тело и погребли в другом месте; между же последователями распустили слух, что Он воскрес и являлся многим из учеников. Но подобное предположение не выдерживает самой слабой критики. Оно не оправдывается самим характером учеников, выказавших со времени взятия Иисуса Христа в саду такую робость, что даже самый ревностный из них, Пётр, едва осмеливается издали следовать за Учителем.
   При распятии и погребении мы не видим никого из учеников, кроме Иоанна; в самый день Воскресения ученики собираются в запертом доме, чтобы не быть схваченными. Путники Эммаусские с прискорбием говорят о своём разочаровании относительно Иисуса, Которого они приняли было за Мессию и Который между тем распят, умер и погребён, и с недоверием упоминают о женах, которыя утром смутили их известием о Воскресении. Затем, при виде пустого гроба, и даже при явлении Самого Воскресшого по большей части показывают сомнение в действительности Воскресения. Этим ли робким и неверующим ученикам могла прийти в голову мысль о краже тела из-под стражи и о распространении молвы о Воскресении наперекор совершившимся фактам?
   Но если и допустить возможность похищения, то чего бы можно было ожидать от случая похищения для учеников и для верующих? Предполагают, что ученики, украв тело, объявили, что Иисус воскрес.
   Но возможен ли такой обман нескольких сот человек при недействительности факта Воскресения? И если бы нашлись легковерные, то можно ли было уверить в этом событии тех, которые долго и упорно отрицали возможность его, как, например, Фому? И как бы действовали с уверенностью и самоотвержением те, которые были виновниками похищения и ложного слуха о Воскресении?
   Если Христос не воскрес, — говорит один из позднейших очевидцев Воскресшаго, — то для чего мы ежечасно подвергаемся бгъдствиям; для чего я каждый день умираю (1 Кор. 15:30-31)? Можно бы допустить некоторую вероятность подобного обмана со стороны тех, которые разсчитывали бы извлечь из обстоятельств похищения тела Учителя какую-нибудь выгоду для себя: но ученики Иисуса Христа со времени Воскресения отказываются от всего земного и делаются по-видимому несчастнейшими из всех людей. Могли ли эти люди иметь какой-нибудь интерес в похищении тела Иисусова?
   Далее, мы знаем, что при гробе была стража из Римских воинов, которые ни в каком случае не могли позволить себе спать во время стояния на страже. При одной мысли о возможности сна во время караула Римский воин приходил в содрогание, так как его ожидала за то смертная казнь или самое строгое наказание (Деян. 12:19-16:27). Вот почему первоначально воины и протестовали против объявления, что ученики Иисуса украли тело во время сна и согласились на это только тогда, когда первосвященники обещали утолить гнев игемона.
   Если бы, наконец, и случилась кража, то почему предполагаемые виновники (ученики) неоднократно являются у гроба, не боясь, что их могут схватить и обвинить в похищении тела Учителя. Мало того, вместо сокрытия следов своего преступления, что можно было сделать через распространение молвы о Воскресени Иисуса, они высказывают упорное сомнение в справедливости сообщаемых им женщинами вестей о Воскресении.
   Далее непонятно, почему ни воины — на которых главным образом падала вся ответственность за допущение похищения — ни первосвященники, для которых весьма важно было не допустить похищения тела, не принимают никаких мер к отысканию украденного тела и виновников похищения. Наконец, почему первосвященники вместо того, чтобы требовать наказания спавших воинов, допустивших совершиться краже, дают им деньги и берутся защитить от справедливого наказания со стороны правителя? Словом, похищение представляется не только невероятным, но и невозможным фактом. И на основании подобного невероятного факта хотят отвергать действительность Воскресения.

Явление воскресшого Господа ученикам в первый день

   (Мк. 16:12-14; Лк. 24:13-48; Ин. 20:19-31).
   Воскреснув из мёртвых, Иисус Христос не сразу явился всем ученикам Своим; но возбуждая постепенно в них веру и приводя к ней путём саморазмышления, напоминания предсказанного в Писаниях и сказанного Им самим, Он избирал такие моменты в их душевном состоянии, когда они были наиболее способны не только видением, но и верою узреть Его воскресшим.
   Так, после того, как утреннее известие женщин о Воскресении Иисуса, сообщённое ими со слов явившихся во гробе Ангелов и подтверждённое и нахождением пустого гроба и явлением Самого Господа женам-мироносицам и Петру, смутила всех остальных Апостолов и учеников Иисусовых, почти целый день прошел, вероятно, в размышлениях и недоумении о случившемся. От самой живой и детской радости о Воскресении, они легко переходили к тяжкому раздумью и унынию, то припоминая сказанное некогда Господом о Своём Воскресении, то разбирая и подвергая сомнению самыя малейшия подробности в разсказах очевидцев Воскресшаго.
   И вот в таких, вероятно, размышлениях двое из учеников Христовых — Клеопа и другой, как думают, Лука — перед наступлением вечера этого знаменитого дня, отправились в Эммаус, небольшое селение в 60-ти стадиях от Иерусалима (10,5 вёрст), и на пути разговаривали между собою о случившемся, когда к ним присоединился Сам Воскресший.
   Под видом незнакомца Он стал распрашивать их о предмете разговора. Когда же они разсказали о страданиях своего Учителя, о своих несбывшихся надеждах и расчётах на Него, а в итоге упомянули о смутившей их вести женщин о Воскресении Его, то Он упрекнул их в неверии и раскрыл смысл пророчеств о Нём, начиная от Моисея и до последних писаний.
   В Эммаусе, приглашённый ими разделить с ними ужин и ночлег, Он открывает Себя в преломлении хлеба и тотчас делается невидимым, оставив их в крайнем недоумении о том, не было ли всё это явление и весь их разговор плодом сильно возбуждённого и разгорячённого воображения. Но оставшийся перед ними преломленный хлеб и нормальность их состояния тотчас удостоверили их, что это было не мечта, а действительность. И потому, несмотря на дальность пути и на позднее время, они поспешили обратно в Иерусалим с радостною вестью о своём видении Воскресшаго.
   В Сионскои горнице они застали всех Апостолов и других учеников, разговаривавших о явлениях Воскресшого жёнам и Симону Петру, и разсказали о том,  как явился им Иисус Христос на пути и как они узнали Его в преломлении хлеба; но и этим свидетелям не было дано веры.
   И вот в то время, когда двери дома были заперты, из опасения каких-нибудь поисков или нападений со стороны Иудеев, и Апостолы поздно вечером возлежали за столом, предстал среди них Сам Иисус и, возвестив мир собравшимся, стал укорять их за неверие и жестокосердие.
   Поражённые внезапностью и чудесностью явления, Апостолы сначала подумали, что видят духа, но Воскресший пригласил их осмотреть и осязать Его руки, ноги и рёбра, с находящимися на них ранами, и потребовав что-нибудь съестное, съел перед ними часть печёной рыбы и сотового мёда. Обрадовав учеников сим явлением, Иисус Христос раскрыл им смысл ветхозаветных пророчеств о Его страданиях, Воскресении и распространении о Нём проповеди по всему миру. В завершении Иисус вторично преподал им мир и вместе дар Святого Духа со властию прощать грехи, став невидимым.
   Во время этого явления Воскресшого ученикам Апостол Фома не был с прочими Апостолами и не удостоился видения Воскресшаго. Когда же Апостолы разсказали ему о явлении Господа, он не поверил им и сказал, что поверит Его Воскресению только тогда, когда своими руками осяжет язвы на теле Распятаго. И Господь не захотел оставить и сего Своего ученика в тяжёлом сомнении о Своём Воскресении. Он явился Фоме и другим Апостолам только на 8-й день по Воскресении и при такой же обстановке, как и в первый раз Апостолам — то есть при запертых дверях.
   И в этот раз возвестив всем находящимся в доме мир, Иисус Христос обратился прямо к Фоме и пригласил его осязать своими перстами Его ноги, руки и ребро, и не быть неверным. Поражённый явлением и уверовавший, Фома только восклицал: Господь мой и Бог мой! Причём Иисус Христос восхвалил тех, которые уверовали в Него, не видя Его.
    1) Почему Иисус Христос по Воскресении прежде всего явился женам-мироносицам и потом уже Апостолам, святые отцы догадываются, что как женщина была первой причиной смерти человека, так и первая весть о Воскресении должна была принадлежать также женщине. Не безосновательно и то мнение, что первая увидела Воскресшаго, может быть, в самый час Воскресения находившаяся в доме Иоанна Богослова, Пречистая Богоматерь, но по обычаю скрыла в сердце своём слово о Воскресении Сына, чтобы слышавшие от Неё эту радостную весть не подумали, что Она от великой скорби приняла какой-нибудь сон или призрак за явление воскресшого Сына, и враги Иисуса не говорили бы потом, что первую весть о Воскресении Его распространила Мать, чем подвергалась бы сомнению самая истинность Воскресения.
   И потом, хотя в числе жён, приходивших на гроб Иисуса утром в день Воскресения, Евангелисты и не упоминают о Пресвятой Деве — как-будто Она могла менее, чем Магдалина и другия женщины, скорбеть и плакать о безвременно отнятом у Нее Сыне; но несомненно, что возвестивший жёнам-мироносицам радость Воскресения Христова ангел вопияше и Благодатней, и — быть может — даже Ей прежде других: чистая Дево, радуйся, и паки реку: радуйся, Твой Сын воскресе тридневен от гроба!
    2) В разсказываемом случае явления Господа Эммаусским путникам, Евангелист Лука говорит, что эти два ученика Христовы, поражённые необычайностью явления Воскресшого и затем Его исчезновения, говорят друг другу: не сердце ли наше горело в нас, когда на пути мы разговаривали с Незнакомцем. И Иоанн замечает, что при первом явлении Иисуса Хрисга ученикам они сначала подумали, что видят духа. И вообще при всех почти явлениях Воскресшого Евангелисты указывают, что некоторые из видевших уверовали, другие сомневались.
   Это замечание даёт повод новейшим ращоналистам признать все случаи явления Иисуса Христа по Воскресении не более, как обманом разстроенного воображения учеников, желавших видеть Воскресение. Таким образом предполагается, что эти видения были иллюзией, галлюцинацией, мечтою.
   Но самое различие лиц, удостоившихся видеть Господа, разнообразие мест и способов явления не позволят ни в одном из упоминаемых в Евангелии случаев явления Господа признать возможность галлюцинации. Он является не только Апостолам, но и другим верующим, является в Иудее и Галилее, в доме и на пути, на горе и при море, наедине, перед небольшим числом учеников (как например, в Эммаусе), так и перед всеми 11-ю и даже перед 500-ми человек — как верующих, так и сомневающихся.
   Такия многочисленныя и разнохарактерныя явления служат безусловным доказательством их действительности, и таким образом действительности Воскресения Иисуса Христа. Притом же, что особенно замечательно, такая явления продолжаются не более 40 дней и затем прекращаются.
   Если они зависели от лиц, видевших Господа, то они могли и должны были продолжаться, по крайней мере, у некоторых очень долго. Наконец, при допущении визионерства, остаётся необъяснимым факт осязания Фомы, вкушения Иисусом Христом рыбы, хлеба и подобное.
   Спустя несколько лет после всех этих событий, Воскресший является Савлу (Павлу), и это явление имело для него такое решающее значение, что он всю жизнь свою посвятил на служение и на проповедь о Воскресшем, Которого прежде так долго гнал.
   Можно ли предположить, чтобы иллюзия или мечта могла произвесть такое действие на Савла — гонителя Христиан? чтобы этот человек, близко знакомый с разного рода видениями, не сумел в течение 30-летняго служения своего Господу отрезвиться от мечты и убедиться, что все его видения Господа — как первоначальное, так и последующее — не более, как призрачныя видения? А между тем некоторые, подводя факты явления Воскресшого под разряд иллюзий, думают объяснить Воскресение Иисуса Христа иллюзией, и настойчиво утверждают, что воскресшого Господа миру дало настроение Марии Магдалины!
   Сомнение Апостолов не только при первой, но и при дальнейших вестях о Воскресении — в особенности же неверие Фомы, который не хотел поверить разсказу всех Апостолов — служат лучшим доказательством того, с какою осторожностью Апостолы относились к факту Воскресения Христова, хотя они знали, что Иисус Христос предсказывал Своё Воскресение и вполне могли верить правдивости разсказа соучеников своих. И потому, если кто-либо вообще и может подлежать упрёку в легкомысленном увлечении ложною молвою о Воскресении Божественного Учителя или в преднамеренном вымысле разсказов о мнимых явлениях Его по Воскресении — то менее всего в этом можно обвинить Апостолов.

Явление Воскресшого Господа в Галилее

   (Ин. 21:1-25; Мф. 28:16-20).
   Проведя большую часть времени Своего общественного служения в Галилее, Иисус Христос не хотел оставить и по Воскресении эту страну без Своего посещения и ещё до смерти повелевал ученикам ожидать Его там, в Галилее. И тотчас после Воскресения повторяет через мироносиц то же веление ученикам Своим идти в Галилею и ожидать Его там, что они поспешили исполнить.
   Одно из явлений Господа в Галилее было на море Тивериадском в то время, когда ученики Его заняты были ловлею рыбы. По свидетельству Евангелиста, там было семь учеников: Симон Пётр, Фома, Нафанаил, сыновья Зеведеевы и двое не названных по имени. После напрасного труда в течении целой ночи, они утром увидели на берегу Господа, Который спросил у них, есть ли у них что съестное, и когда услышал, что нет ничего, повелел им бросить сеть по правую сторону корабля.
   Лов был так обилен, что рыбаки только с помощию других товарищей могли вытащить сеть, в которой оказалось 153 больших рыбы; причем ученики тотчас догадались. Кто был явившийся им на берегу Человек.
   Выйдя на берег, они нашли уже разложенный огонь и на нём рыбу и хлеб, и по приглашению Его сели обедать. За обедом Иисус Христос троекратно вопрошает Симона о том, любит ли он Его более, чем другие ученики, и на утвердительный ответ его, поручает ему троекратно же пасти агнцев и овец своих, возстановляя таким образом троекратно отпавшого во время страданий Его Апостола в прежнее достоинство, и назнаменует, далее, какою смертию Апостол Петр прославит Бога.
   Наконец, Он повелевает ему идти за Собою, как повелевал это при начале призвания к апостольству. Радостно последовавший этому новому призыву своего Господа, Пётр осмелился вопросить Его о другом, безмолвно следовавшем за ними ученике, которого любил Иисус, именно о смерти того ученика, и услышал в ответ, что если Он (Иисус) захочет, чтобы тот ученик пребывал до времени пришествия Его, то ему, Петру, нет до того дела, и он всё-таки должен идти за Господом. Такой ответ Господа подал прочим ученикам мысль, что Иоанн (это был он) не умрёт; но сам Иоанн опровергает это мнение соучеников, замечая, что Иисус не говорил, что он не умрёт, а только сказал, что если Он захочет, то этот ученик не умрёт, пока Он не придёт.
   И завершает словами, что этот именно ученик и написал сие Евангелие и что написанное им есть истинно; что ещё многое, совершённое Иисусом, не написано в сих книгах и если бы всё то вписать в книги, то, по мнению Евангелиста, и весь мир не вместил бы пишемых книг.
   Другое не менее важное явление Воскресшого ученикам в Галилее было на одной из Галилейских гор. Одиннадцать, вероятно, в сопровождении и других последователей, число которых превосходило 500 (Сравните: 1 Кор. 15:6), увидели Воскресшого и поклонились Ему, а некоторые (вероятно не из 11) усумнились. Иисус Христос, обращаясь к ученикам, по силе данной Ему власти на Небе и на Земле, повелел им проповедать Евангелие всем народам, крестя их во имя Отца и Сына Святого Духа, уча исполнение Его заповедей, обещая за то вечное пребывание с ними.
   1) Разсказ о явлении Воскресшого Господа на море Тивериадском даёт повод неверующей критике заподозрить его историческую достоверность, во-первых, потому что разсказ этот помещён в 21-й главе Иоанна — то есть после того, как Иоанн закончил свою 20-ю главу указанием на многое, соделанное Иисусом Христом и не написанное в книгах сих, с прибавлением, что написанное имеет целию возбудить в читателях веру во Иисуса Христа, как Сына Божия; а такое замечание Евангелиста считается заключением всего Евангелия, после котораго, по мнению критики, уже немыслимо какое-либо прибавление или продолжение. Нашлось, действительно, два-три манускрипта, в которых этой главы недостаёт, и критика окончательно отвергает подлинность этого разсказа и принадлежность его Иоанну. Но несуществование той или другой главы в древних рукописях ещё не доказывает ея неподлинности. Глава же 21-я представляет такое прямое и правильное продолжение и завершение всего Евангелия, что скорее потеря этой главы свидетельствовала бы против подлинности Евангелия, чем в ея пользу. При том же эта глава и по слогу, и по характеру вполне отвечает языку и характеру возлюбленного ученика Христова, ничем не отличаясь от других глав того же Евангелия.
   Нахождение учеников в Галилее, возстановление Петра в Апостольском достоинстве после троекратного отречения, предсказание судьбы ближайшого и любимого ученика Христова: всё это такие вопросы, которые ясно вытекали из всей Евангельской деятельности Христовой, и мы напрасно искали бы для них указания и решения в других Евангелиях.
   О явлении Иисуса Христа в Галилее упоминает и Евангелист Матфей, но только мимоходом; а здесь Иоанн не только подтверждает действительность, но передаёт и подробности пребывания Апостолов в Галилее. Явившись им в 1-й и 8-й день по Воскресении, Иисус Христос, вероятно, уже не являлся им в Иерусалиме, а повелел ожидать Его в Галилее. Там, на любимом Его месте у берега моря, и собрались они в ожидании своего Учителя.
   На это путешествие в Галилею, как и опять на возвращение в Иерусалим ко дню вознесения, потребовалось не более 10 дней, так что из 40-дневного пребывания Его на Земле по Воскресении и за исключением 8 дней, в которые Он являлся ученикам в Иерусалиме, остаётся ещё довольно времени и для путешествия учеников в Галилею и на возвращение их из Галилеи опять в Иерусалим.
    2) В числе учеников, бывших у Тивериадского озера во время явления Иисуса Христа воскресшаго, был и Нафанаил, не упоминаемый ни в одном списке Апостолов. Древнее предание отожествляет его с Варфоломеем, полагая, что это последнее имя есть не что иное, как Сирская переделка имени отца: бар Фоломей, или Птоломей — сын Птоломея; собственное же имя Апостола было Нафанаил. Иоанн, разсказавший о призвании Нафанаила к апостольству, разсказал и о присутствии Нафанаила при одном из важнейших явлений Воскресшаго; но ни там, ни здесь не называет его Варфоломеем.
    3) Никто не сомневается, что, предлагая вопросы самому Петру о том, любит ли он Его больше, чем другие соученики, Иисус Христос имел в виду возстановить Апостола Петра в его Апостольстве после троекратного отречения его от Христа во время страданий Его. Может быть, ещё в первый день своего явления Иисус Христос простил Симону грех его отречения; но как отречение его было всем известно, то Господу угодно было и возвращение Симону-Петру Апостольского достоинства совершить при всех же или при многих учениках. Поручение Петру пасти агнцев, пасти овец есть именно указание Апостольского служения, равного с другими Апостолами, и отнюдь не означает права пасти не только овец, но и самих пастырей, как то утверждают католики, так как нигде в Священном Писании пастыри не сравниваются с овцами или агнцами.
    4) Предсказанное Иисусом Христом пребывание Иоанна до времени Второго Пришествия Его, вызвавшее неправильные толки среди Апостолов и оставленное самим Иоанном без объяснения, вызывает и теперь многочисленный мнения. Из них наиболее вероятным признаётся то, что Иисус Христос хотел указать, что Иоанн прежде своей смерти удостоится таинственно видеть Второе Пришествие Христово и кончину мира.
   Действительно, находясь в изгнании на острове Патмос, Иоанн своим Богопросвещённым взором видел Сына Человеческаго, грядущого на облаках (Апок. 1:7), и слышал, как Он говорил: время близко; се гряду скоро, чтобы воздать каждому по делом его (Апок. 22:10,12). Свои видения грядущого Сына Божия и картину кончины мира и начала царства Божия на Земле Иоанн изложил в особой книге «Откровение» (Апокалипсисе), которую заканчивает словами: ей, гряди, Господи Иисусе (22:20).
    5) Евангелист Матфей из всех явлений воскресшого Господа ученикам избирает только одно, бывшее в Галилее — вероятно, самое торжественное, где были все ученики Его и многие верующие, и где Он дал им важнейшия повеления о проповеди во всём мире, о Крещении и о научении исполнению заповедей и вместе изрёк самое утешительное обетование пребывать с ними вечно. Когда было это явление, мы не можем с точностью определить, но по всей вероятности, после того явления, которое было при море Тивериадском и о котором разсказывает Иоанн, потому что то называется у Иоанна третьим, после первых двух, бывших в Иерусалиме (разумеются явления всем ученикам, а не частныя — мироносицам, Симону, Эммаусским путникам и другие). Может быть, явление, описываемое у Матфея, было последним для Галилеи. После того, к концу 40 дней, мы опять видим Иисуса в Иудее, вблизи Иерусалима, где с горы Елеонской Он и вознёсся на Небо.
   Евангелист Матфей ничего не говорит ни о продолжительности пребывания Иисуса Христа на Земле по Воскресении, ни о Вознесении Его на Небо. Он сообщает, как воскресший Господь является ученикам и верующим то в Иудее, то в Галилее, то здесь, то там, по мере надобности, и как обещал вечно пребывать с ними, так и действительно остаётся с ними. Видимое телесное Вознесение Его на Небо не отлучило Его от учеников.
   Пребывая с верующими постоянно духом Своим, Он и телесно не разлучён с ними, присутствуя в тайне Святейшей Евхаристии. А потому Евангелист, как бы с целию возбуждения нашей веры в постоянное общение с воскресшим Господом, ничего не говорит о Его Вознесении, а заканчивает своё Евангелие обетованием вечного пребывания Господа с нами.

Последнее явление Иисуса Христа ученикам и вознесение на Небо

   (Мк. 16:14-20; Лк. 24:49-53; Деян. 1:1-12).
   В течении 40 дней Своего пребывания на Земле по Воскресении, Господь, являясь неоднократно Своим ученикам и подтверждая им действительность Своего Воскресения, беседовал с ними о Царствии Божии, отверзши им ум к разумению Писаний. Наконец, собрав их в последний раз, Он подтвердил им прежде данное обетование о ниспослании Святого Духа от Отца и в ожидании Онаго, повелел не отлучаться от Иерусалима.
   Ученики сначала подумали, что Он говорит им о начале славного Своего царствования на Земле и стали спрашивать Его, не в это ли лето Он возстановит царство Израилево; но Иисус, исправляя их понятия о Царствии Божием, указал, что это зависит от Отца Небеснаго, но что они сами послужат устройству этого Царства на Земле.
   Почему и повелел им, по получении обетованного Духа Святаго, проповедовать Евангелие во всём мире; верующим обещал дать дар языков и благодатныя силы к совершению чудес и сохранению от всего злого. Наконец, выведя их из Иерусалима к Вифании на гору Елеонскую, благословил их и Сам поднялся на Небо.
   Поклонившись Возносящемуся на Небо, они долго стояли и смотрели вслед за Ним, пока светлое облако сокрыло Его от их глаз, а явившиеся два Ангела утешили их обещанием вторичного Его Пришествия на Землю в таком же виде, в каком они видели Его восхождение на Небо. Тогда, возвратившись с великою радостию в Иерусалим, они пребывали в Сионской горнице, ожидая исполнения данных им обетований.
   Иисус же, вознесшись на Небо, возсел одесную Бога Отца, где и пребывает в вечной славе, дондеже покорена Ему будут всяческая.
    1) О 40-дневном пребывании Иисуса Христа по Воскресении говорит только Лука; но более или менее продолжительное пребывание Воскресшого на Земле предполагают и другие Евангелисты, когда упоминают о явлениях Его Своим ученикам в Галилее и вообще о неоднократных явлениях Его по Воскресении. О Вознесении же Иисуса Христа, кроме Луки, говорит ещё Евангелист Марк — хотя без объяснения подробностей самого Вознесения — и Апостол Павел (1 Тим. 3:16; Евр. 8:1; 9:24); но это не уменьшает ни достоверности факта Вознесения, ни его значения для верующих. Иисус Христос Сам говорил ученикам, что Он пойдёт к Отцу уготовать им место, и что лучше для них, если Он пойдёт, потому что Он пошлёт им от Отца Утешителя — Духа Святого (Ин. 16:7). Теперь-то в Вознесении фактически совершается отшествие Господа ко Отцу и затем, как плод этого, совершится сошествие Святого Духа на Апостолов.
    2) Иисус Христос в течении 40 дней беседует с учениками о Царствии Божием, то есть Церкви Своей на Земле. К этому именно периоду пребывания Господа с учениками и бесед Его с ними нужно относить все те Божественный установления таинств и других священных действий и начало тех священных преданий, относящихся к внешнему Богослужению и порядку в Церкви, которыя сохранились в Церкви от времён Апостольских и которыя составляют всю практику Церкви. Здесь же Он мог напомнить им и пополнить учение Своё, которое более трёх лет Он проповедовал им и которого они, ослеплённые предразсудками, не понимали тогда; но что они легко поняли по Воскресении Его (­Ин. 2:22).
   Вознесение Иисуса Христа на Небо составляет конечный акт Его земной жизни и находится в строгом соответствии с фактом Воплощения и Сошествия Сына Божия на Землю. Никтоже взыде на Небо, — говорит Сам Иисус Христос (Ин. 3:13), — токмо сшедый с Небесе Сын Человеческий, сый на Небеси. Сей Сын Человеческий, принёсший на Земле Самого Себя в жертву за спасение Рода Человеческаго, должен был с Своею плотию и кровию, как с умилостивительною жертвою, взойти на Небо, к Самому Престолу Бога Отца; иначе, жертвоприношение не могло считаться законченным. Иисус Христос, как Человек, не мог вечно оставаться с людьми на Земле.
   Совершив дело спасения людей на Земле, Он и по Закону правды Божией должен был взойти на Небо, чтобы восприять по человеческому естеству венец славы за Своё великое дело, исполненное на Земле; а вместе, чтобы и там на Небе возглавит всяческая (Еф. 1:21,22). Далее, Он обещал ученикам приготовить место в доме Отца Небеснаго; а потому Вознесение Его на Небо перед учениками было явным доказательством действительности и возможности исполнения данного Им обетования.
   Явившиеся во время Вознесения Небожители указали ещё одно значение Вознесения, именно предначатие, открытие того славного Сошествия Сына Божия, когда Он явится с Неба во всей славе Своей судить живых и мёртвых. Сей Иисус такожде приидёт с Неба, якоже видесте Его идуща на Небо.
     
   1) О возможности и достоверности чуда Вознесения на Небо говорит и сама Евангельская история. Если возможно и действительно было Воскресение, то возможно и легко объяснимо и вознесение Сына Божия на Небо. Тот, Кто ещё до смерти настолько был духовен, что ходил по водам, а по Воскресении мог являться дверем затворенным, Тот, без сомнения, мог и вознестись в высоты Небесныя и скрыться в светлом облаке от взора учеников.
   Новейшая критика, отвергая факт Воскресения, так же точно старается отвергнуть и факт Вознесения. Те, которые говорят о похищении тела Иисусова, думают, что Вознесение придумано для того, чтобы объяснить исчезновение Воскресшого из среды их. Но эта гипотеза не объясняет того энтузиазма, с которым Апостолы начали свою проповедь о Воскресшем после Его Вознесения. Вместо того чтобы разсеяться, возвратиться к мирным занятиям в Галилее и других местах Палестины, мнимые похитители тела Иисусова начинают проповедовать Христа распятаго, воскресшого и вознёсшагося на Небо.
   Ещё менее объяснимы и энтузиазм Апостолов и продолжение деятельности Иисуса по теории тех, которые считают Иисуса не действительно умершим, а находившимся в летаргическом сне и потом очнувшимся и заставившим признать Себя воскресшим. По этой теории Иисус, случайно спасшийся от смерти и на третий день явившийся из гроба как воскресший, должен был продолжать Свою деятельность и действительно продолжал оную до тех пор, пока умер где-то в неизвестности.
   Но тогда Апостолы придумали бы другое какое-либо объяснение Его смерти и очевидно сохранили бы самый прах любимого Учителя. Если бы они разочаровались в Нём, или паче чаяния заподозрили, что Он не действительно воскрес, а только случайно остался жив, то конечно совсем оставили бы Его и не стали бы проповедовать о Нём, как о воскресшем.
   Наконец и галлюцинаторы не объясняют, как могло произойти в глазах лиц, привыкших к галлюцинациям, такое явление, которое должно было положить конец всем галлюцинациям, потому что мы не видим, чтобы Иисус уже после Вознесения являлся Своим ученикам в таком плотском виде, как являлся Он им в течении 40 дней по Воскресении.
   Итак, Иисус Христос вознёсся на Небо и пребывает одесную Бога (Пс. 109:1; Дан. 7:13,14), откуда и послал всем верующим Духа Святаго, пребывая неразлучно и со Отцом и со всеми верующими, Сый на Небе и на Земле Тому слава и поклонение со Отцем и Святым Духом во веки. Аминь.

Обзор последних дней жизни Иисуса Христа на Земле

   Последний период жизни Иисуса Христа на Земле представляется самым важным в деле совершения Им нашего спасения. Здесь Богочеловек приносит Себя в жертву за грехи людей.
   Предобречённый синедрионом на смерть и преданный одним из ближайших учеников в руки врагов, Он и Сам приготовляет Себя в Жертву Отцу Небесному и употребляет последния минуты Своей жизни на прощание со Своими земными друзьями — учениками.
   Накануне великого праздника Пасхи Он совершает с ними ветхозаветную пасху и в то же время преподаёт им, под видом хлеба и вина, Тело и Кровь Свою, тайноводственно беседуя с ними об обителях в доме Отца Небеснаго; утешает их обетованием ниспослания Святого Духа от Отца, говорит об исполнении заповедей, о бедствиях, ожидающих Апостолов, и заключает Свою беседу первосвященническою молитвою о ближайших учениках и о всех верующих.
   В саду Гефсиманском Он предначинает великий подвиг страдания изнурительною, до кровавого пота, молитвою, вслед за тем схватывается приведённою предателем стражею, переходит из одного судилища в другое и, хотя признаётся невинным, но по настоянию народа Иудейского и князей его, осуждается Пилатом на распятие.
   Сам несёт крест на Лобное место, распинается посреде двух разбойников и после трёх часов страданий на Кресте умирает и с честию погребается во гробе тайного Своего ученика.
   В предупреждение же обмана или похищения тела, тщательно оберегается во гробе приставленною врагами стражею, но на третий день победносно воскресает, как победитель смерти и ада, и по Воскресении является жёнам-мироносицам, Апостолам и многим верующим, даёт ученикам Своим окончательныя наставления относительно устроения Царствия Божия на Земле, и после сорокадневного пребывания торжественно восходит на Небо и возседает одесную Бога Отца.
   Таким образом, в этот период окончательно совершается то великое дело, для которого Сын Божий приходил на Землю, и полагается начало устроению благодатного Царства Божия на Земле, которое должно привести людей к Царству славы.
   Как проповедь Иисуса Христа была выражением Его пророческого служения Роду Человеческому, а чудеса — царскаго; так страдания и смерть Его, Воскресение и Вознесение на Небо были теми важнейшими действиями, в которых выразилось Его первосвященническое служение. Впрочем, как вся земная жизнь Богочеловека, и в особенности время Его общественного служения, были несением креста к Голгофе, были приготовлением к первосвященническому служению: так пророческое и первосвященническое служение Его, в свою очередь носили характер Его царского достоинства: так что можно сказать, что во всех важнейших случаях Своей жизни и во всех Своих действиях Он является Царём, Первосвященником и Пророком.
   Происходящий от царского рода Давидова, Он предвозвещён был Архангелом Его Матери, Марии, как Наследник престола Давида, отца Своего, указан волхвам чудесною звездою и родился, как царь Иудейский. Явившись миру облечённый силою чудес, как пророк, имеющий власть учить, исцелять недуги, отпускать грехи, повелевать ветрам и морю, возвращать жизнь умершим и изгонять бесов, Он исповедуется не только ближайшими учениками, но и народом — даже детьми — как сын Давидов, как царь Израилев.
   В то же время Он, начиная со дня Своего рождения, терпит разного рода лишения и гонения, а со времени вступления в общественное служение подвергается преследованиям, оскорблениям и обвинениям в нарушении Законов и народных обычаев. Наконец, схватывается начальниками народа, судится и предаётся казни и смерти — но не как преступник, а именно как царь Иудейский.
   В самой смерти Своей, схождении во ад, особенно в Воскресении и Вознесении на Небо и пребывании одесную Бога Отца Царя славы, Он является истинным царём, победителем диавола, ада и смерти, владыкою Неба и Земли, устроителем Царства Божия на Земле.
   С самого появления Своего на проповедь Он возвещал приближение этого Царства и потом наступление его, указал пути и средства к достижению его людьми, показал его характер и силу, а также лиц, которыя могут сделаться членами этого Царства.
   Положив незыблемыя основания Царства Божия — Церкви — Он избрал и учеников, которым дал повеление распространять и устроять эту Церковь на Земле, облёк их правами и силами для продолжения и совершения этого дела, обещал послать и потом действительно ниспослал Божественного Духа, как Освятителя, Руководителя и Жизнеподателя основанной Им Церкви, вечно и Сам пребывая в Ней и давая право всем верным быть сынами Божиими, царями, пророками и священниками в этом Царстве — Церкви (Апок. 1:6; Ин. 2:27).

Послесловие к Евангельской истории.

   Святой Евангелист Иоанн, оканчивая своё Богодухновенное слово о Христе, говорит: многа же и ина знамения сотвори Иисус пред ученики Своими, яже не суть писана в книгах сих. Сия же писана быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во имя Его (Ин. 20:30, 31).
   И нам, оканчивающим слово свое о том, о Ком писали Богодухновенные Евангелисты, да позволено будет сказать, что ещё многое и весьма многое следовало бы писать о Нём; но мы, из многого избрав немногое, по мере своих сил и разумения, изложили здесь Евангельскую историю так, чтобы читающий и изучающий её веровал и действительно познал, что проповеданный в Евангелиях и исповедуемый во всём мире Иисус есть воистину Христос, Сын Божий, пришедый в мир грешныя спасти, и чтобы, веруя во имя Его, каждый мог сделаться истинным учеником Его и получить жизнь вечную.
   О преднамеренной порче текста Иудеями писал ещё святой Иустин Философ (память 1 июня) в трактате «Разговор с Трифоном-иудеем»; вопросы же о подлинности текста поднимали митрополит Филарет (Дроздов, память 19 Декабря), протоиерей Герасим Петрович Павский, преподобный Макарий (Глухарёв) и целый ряд других выдающихся учёных Богословов. В настоящее время эта проблема вновь приобрела актуальное значение в связи с находками в Кумране, приведшими к обнаружению рукописей с текстами Священного Писания Ветхого Завета — значительно отличающимися от известных на сей день, — публикация которых, однако, прекратилась вскоре после их открытия. Что касается Септуагинты, то известно, что когда Иерусалимский синедрион узнал о переводе Семидесяти двух толковников Священного Иудейского Писания на Греческий язык, то немедленно наложил на переводчиков «херем» (проклятие), однако познакомившись с текстом, члены синедриона проклятие сняли. Сами же современные раввины указывают, что Библия на Русском языке «при всём кажущемся сходстве принципиально от неё отличается, не передаёт истинного смысла текста оригинала и неприемлема с еврейских позиций» (Тора, Пятикнижие Моисеево. Москва — Иерусалим, «Шамир», 1993, с. 9) — Ред.
   Евангелисты Матфей и Марк эти слова переводят как: Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя оставил еси? (Псал. 21:2).— Ред.

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).