Чтение, предложенное в публичном собрании Киевского религиозно-просветительского общества 2 февраля 1904 г.
Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856–1929), доктор церковной истории, профессор и заведующий кафедрой литургики и церковной археологии Казанской Духовной Академии, член-корреспондент Академии наук, в 1906–1917 гг. состоял секретарем Императорского Православного Палестинского Общества. Этому выдающемуся ученому принадлежат такие труды, как «Богослужение в Русской Церкви в XVI в. Часть 1, «Служба круга годичного и седмичного». Казань, 1884; «Современное богослужение на православном Востоке». Вып. 1. Казань, 1891; «Богослужение Страстной и Пасхальной седмиц в св. Иерусалиме по Уставу IX–X вв.». Казань, 1894; «Древнейшие патриаршие Типиконы Святогробский Иерусалимский и Великой Константинопольской церкви». Киев, 1907; «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока». Т. 1. Типики. Киев, 1895 и СПб. 1917; Т. 2. Евхологии. Киев, 1901. Эти исследования были основаны на результатах кропотливого изучения древних рукописей в монастырских библиотеках Афона, Синая, Патмоса и Иерусалима.
А. А. Дмитриевский также опубликовал множество статей в журнале «Руководство для сельских пастырей», в которых разбирал сложные вопросы современной богослужебной практики. Ему принадлежат также очерки о богослужебных книгах Русской Православной Церкви: Требнике, Служебнике, Триоди Постной и Цветной.
Публикуемый в сокращении очерк А. А. Дмитриевского впервые увидел свет в «Трудах Киевской Духовной Академии» в 1904 г. Работа выдающегося литургиста о посте, как представляется, весьма актуальна и представляет интерес для современного православного читателя. Хочется надеяться, что придет время издания полного собрания сочинений этого подвижника церковной науки, о котором Н. Н. Глубоковский писал так: «Это – лучший и наиболее компетентный в России литургист, заслуженно снискавший имя «русского Гоара» колоссальными, прекрасно комментированными изданиями и известный многими другими капитальными сочинениями» (Н. Н. Глубоковский. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 2002. С. 108).
Литература об А. А. Дмитриевском: Сове Б. И. Русский Гоар и его школа. //Богословские труды. Сб. 4. М., 1970; Махно Л., свящ. Список трудов А. А. Дмитриевского в порядке их публикации. //Там же; см. также Лисовой Н. Н. Обзор основных направлений русской богословской академической науки в XIX – начале XX столетия. //Богословские труды. Сб. 37. М., 2002.
Святая Православная Церковь, как нежная чадолюбивая мать, в своих неусыпных попечениях о воспитании и нравственном преуспеянии верных чад своих, учредив пост Великой Четыредесятницы, вместе с тем ввела в обычай поучать и назидать их поэтически-возвышенными и глубоко-умилительными песнопениями особой богослужебной книги, именуемой Триодъю Постной. Книга эта обнимает период времени в церковном годе от недели мытаря и фарисея, в просторечии называемой неделей всеядной, до пятницы шестой седмицы Великого поста включительно, когда мы, «душеполезную совершивше Четыредесятницу», оканчиваем Постную Триодь.
Песнопения нашей Постной Триоди в чине богослужения дней воскресных всей Четыредесятницы занимают место наряду с песнопениями Октоиха, а в обычные седмичные дни недели даже преимуществуют и вытесняют их.
Получила свое наименование Постная Триодь главным образом оттого, что важнейшие ее тексты – каноны утренние и вечерние, по будним дням на весь Великий пост состоят, вопреки установившемуся в церковной практике обычаю, не из девяти или вернее восьми песней, а всего на всего только из трех (отсюда и название – Триодь), причем последние две песни – восьмая и девятая всегда неизменно сохраняют свои места в каноне, а первая песнь каждодневно меняется в таком порядке: в понедельник первая, во вторник – вторая, в среду – третья, в четверг – четвертая, в пятницу – пятая и в субботу –шестая и седьмая.
Никифор Каллист Ксанфопул говорит, что начало указанному порядку пения канонов в церковной практике положил известный церковный песнописец Косьма Маиумский († около 776), школьный сотоварищ великого прп. Иоанна Дамаскина, но с его мнением согласиться трудно. Дело в том, что на повечериях первых трех дней Страстной седмицы ныне поются трипеснцы св. Андрея Критского († 713), жившего раньше преподобного Косьмы Маиумского. Но не подлежит уже никакому сомнению другое свидетельство того же Никифора Каллиста о том, что «паче иных (писателей-поэтов), Феодор и Иосиф Студиты... и прочим седмицам Святыя и Великия Четыредесятницы счинивше, тех обители Студийстей первее предаша. Наипаче песни учинивше и уставивше, и другая книзе, отонудуже и когда, от отец собравше и снискавше». Действительно, от этих песнотворцев, непоколебимых ратоборцев и страдальцев за иконопочитание, строгих подвижников-аскетов, мы имеем более всего песнопений и канонов, вошедших в состав нашей Постной Триоди, которая в некоторых древних рукописях прямо и называется творением Феодора и Иосифа Студитов.
Творения святых Иоанна Дамаскина, Андрея Критского, Феофана Начертанного, митрополита Никейского (каноны в неделю Православия на утрени и повечерии и в среду четвертой седмицы), Георгия Писидийского (акафист Богоматери в субботу пятой седмицы), Иоанна, митрополита Евхаитского (два канона святому мученику Феодору Тирону), Филофея, Патриарха Константинольского (служба свт. Григорию Паламе, архиепископу Солунскому, во вторую седмицу поста), Георгия, архиепископа Никомидийского (канон в неделю мытаря и фарисея), и некоторых других песнописцев, хотя и входят в состав нашей современной Триоди Постной, но составляют сравнительно незначительную часть ее содержания. К тому же большинство этих произведений появилось на страницах данной книги уже в сравнительно позднее время, в XIV–XV вв., после того, как Постная Триодь окончательно сформировалась в особую церковно-богослужебную книгу и уже имела широкое применение в богослужебной практике византийский Церкви.
Появление на страницах нашей Постной Триоди произведений указанных песнотворцев несомненно оказало влияние на исчезновение в надписании названия главных авторов, свв. братьев Студитов Феодора и Иосифа, но позднейшие редакторы этой книги сохранили, однако же, незабвенные для потомства имена в надписаниях при самых творениях их, содержащихся в Триоди. И достаточно просмотреть внимательно эту книгу, чтобы убедиться со всей очевидностью, во-первых, в громадном численном превосходстве здесь песнопений свв. братьев Студитов пред произведениями прочих песнотворцев, и, во-вторых, что древние рукописи, следовательно, не без основательных причин всю книгу надписывали их именами.
Три главные основные мотива составляют содержание всех песнопений, входящих в нашу Постную Триодь, а именно: покаяние, молитва и пост. Все эти мотивы разработаны в совершенстве святыми братьями Студитами, величайшими христианскими аскетами-подвижниками, изведавшими на опыте неоценимую пользу в нравственной жизни христианина названных добродетелей. Высокое поэтическое творчество, каким от природы были наделены знаменитые братья, породило целый ряд произведений, глубоких по мыслям, возвышенных по чувствам, которые ими пробуждаются в слушателях, и прекрасных по форме и изложению, а поэтому нисколько неудивительно, что эти творения уподобляются ангельской песни. В самом почти начале настоящей книги мы читаем следующие «стихи на Триоди»: «Зиждителю горних и дольних, Трисвятую убо песнь от ангелов: Трипеснец же и от человеков приими».
Все три мотива: покаяние, молитва и пост раскрываются свв. песнописцами с одинаковой полнотой и обстоятельностью и заслуживают глубокого внимания в равной степени и со стороны верующего человека, и пытливого исследователя, но мы, чтобы не утомить читателей, предлагаем остановить внимание на тех песнопениях и практических замечаниях нашей Постной Триоди, которые касаются христианского поста. Ближайшим для нас побуждением к этому служат, во-первых, замечаемое некоторое несоответствие в нашей Постной Триоди между теоретической и практической сторонами учения ее о христианском посте, и, во-вторых, главным образом, недостаточно ясное и правильное понимание ныне весьма многими членами Православной Церкви сущности и прямого смысла тех практических предписаний о посте, которые рассеяны в нашей Триоди и сгруппированы в 32 главе нашего Церковного Устава – Типикона. Представить исторические, доступные нам в данное время, справки относительно соблюдения иноками и мiрянами поста в древних церквах византийской, южно-славянской и нашей славяно-русской, указать источники и обоснования для предписаний, имеющих силу в ныне действующей нашей практике, и дать надлежащую оценку и освещение этим последним – вот главные задачи, которые мы намечаем для себя в настоящем сообщении.
Учение о христианском посте и его спасительности для членов Церкви Православной в нашей Постной Триоди начинается поразительным для верующего человека примером – особой службой в субботу сыропустную «в память всех преподобных и богоносных отец, в подвизе (поста) просиявших». «Тоя ради вины святии отцы настоящую святых всех память зде учиниша,– говорится в синаксаре данной службы,– яже постом и иными благими делы, Богу угождшыя приведше, поущающе нас образом сих к добродетелей поприщу, и доблественне на страсти и на демоны вооружитися, и некий образ подлагающе: яко аще и мы равное им тщание предложим, ничтоже претыкание будет содеяти, елика и они содеяша, и техже сподобитися честей: тогожде бо нам и сии общишася естества». С той же благой целью возбудить верующих к спасительному подвигу воздержания в пище, наша Постная Триодь в службе недели сыропустной предлагает верующим воспоминание об «изгнании Адамовом», дабы показать им «елика постная лечба человеческому естеству полезная, и елико паки еже от лакомства и непослушания гнусно». В целях также воспитательных, с благим намерением от обычной повседневной жизни, когда стол полон яств и пития самого разнообразного качества, сделать переход к воздержанию и ограничению себя в пище самым необходимым для сохранения сил физических, и установлена Церковью сырная неделя с ее особенными службами и песнопениями, напоминающими о покаянии и посте. «Святыми отцы умышлену быти и сию,– по словам Никифора Каллиста,– предочищения ради некоего, яко да от мяс и многоядения, абие в крайнее неснедение ведоми не тужим, и инако, телесным обычаем вредимся; но тихо и помалу мастящих и сладящих отстояще, яко кони некрепкоузднии отъятою снедию, и брозду поста восприимем. Яко бо о души притчами сотвориша, такожде и о телеси ухитриша, яже к посту претыкания помалу отсекающе».
Желая показать верующим, в чем, по Слову Божию, заключается сущность и истинный смысл христианского поста, Святая Церковь в чтениях апостольских в недели мясопустную и сыропустную поучает их: «Брашно нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем: ниже аще не ямы лишаемся» (1 Кор. 8:1). «Ов бо верует ясти вся, а изнемогаяй зелия да яст. Ядый не ядущаго да не укоряет: и не ядый ядущаго да не осуждает: Бог бо его прият» (Рим. 14:2–3). «Ядый Господеви яст: благодарит бо Бога; и не ядый Господеви не яст и благодарит Бога» (Рим. 14:6).
Обращаемся теперь непосредственно к нашей Постной Триоди, к ее песнопениям, относящимся к данному предмету, и мы видим, что учение о сущности поста и плодах его для религиозно-нравственного воспитания верующих находится в полном гармоническом соответствии и согласии с учением апостольским.
«На всякое время пост полезен есть изволяющим и творящим и,– поет Постная Триодь о необходимости и важности поста,– ниже бо искушение демонское дерзает на постящагося; но и хранители жизни нашея ангели люботруднейше с нами пребывают, постом очистившимися» (стихира на стиховне утрени понедельника сырной седмицы).
«Любезно, людие, пост облобызаем: приспе бо духовных подвигов начало: оставим телесное сладострастие, возрастим душевныя дарования, спостраждем, яко раби Христови, и да прославимся, яко чада Божия и Дух Святый в нас вселься, просветит душы наша» (тропарь 8-й песне канона вторника сырной седмицы).
«Светлый день воздержания наста, светлым лицем приидите, усрящим, душе моя, Владыку, благодати низпослатися свыше нам просяще, и многих прегрешений исправление обрести» (тропарь 9-й песне канона утрени пятка сырной седмицы).
«Прииде пост, мати целомудрия, обличитель грехов, проповедник покаяния, жительство ангелов и спасение человеков» (стихира на стиховне утрени понедельника первой седмицы).
«Начнем, людие, непорочный пост, иже есть душам спасение, поработаим Господеви со страхом, елеем благотворения главы помажем и водою чистоты лица умыем, не много глаголем в молитвах, но яко научихомся, тако возопиим: Отче наш, иже на небесех, остави нам прегрешения наша, яко Человеколюбец» (стихира на стиховне утрени вторника первой седмицы).
Сущность и истинный смысл христианского поста, по учению нашей Постной Триоди, изображается в таких привлекательных чертах:
«Пост не ошаяние (воздержание) брашен точию совершим, но всякия вещественныя страсти отчуждение» (стихира на стиховне утрени вторника первой седмицы).
«Постимся постом приятным, благоугодным Господеви: истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления. Сих оскудение – пост истинный есть и благоприятный» (стихира на стиховне понедельника первой седмицы).
«Пост чистый, удаление греха, отчуждение страстей, любовь к Богу, молитвы прилежание, слезы со умилением и о убогих попечение, Христос в писаниях завеща» (тропарь 1-й песне канона утрени понедельника второй седмицы Великого поста).
«Духовный, братие, вземше пост, языком не глаголите льстивная, ниже полагайте претыкания брату в соблазн» (стихира на «Господи воззвах» среды второй седмицы).
«Сице нам поститися подобает: не во вражде и брани, не в зависти и рвении, не во тщеславии и лести сокровенней, но, якоже Христос, в смиренномудрии» (тропарь 8-й песне канона утрени вторника сырного).
«Духовным постом постимся, расторгнем всякое развращение, останемся же и соблазнов греха, отпустим и братии долги, да и нам оставятся прегрешения наша» (стихира на стиховне в вечер понедельника второй седмицы).
«Ныне наста время святых постов, начнем сего в добрых пребываниих: в судах бо и крамолах не поститеся глаголет» (тропарь 9-й песне канона утрени понедельника первой седмицы).
«Очистим себе, братие, от всякия скверны плоти и духа, свещы душ наших просветим нищелюбием, не снедающе друг друга оклеветанием» (стихира на стиховне субботы сырной).
«Покаяния время и жизни вечныя ходатай нам есть постный подвиг, аще прострем руки во благотворение: ничесо же бо тако спасает душу, якоже подаяние требующым. Милостыня, растворенная постом, от смерти избавляет человека: сию целуим, ей же ничто же равно, довольна бо есть спасти душы наша» (стихира на стиховне утрени четвертка второй седмицы).
«Несть царство Божие пища и питие, но правда и воздержание со святостию. Тем же не богатии внидут в не, но елицы сокровища своя в рукы нищих влагают» (стихира «на хвалитех» в неделю пятую поста).
Плоды истинного поста наша Триодь описывает так:
«Доброе пощение питает сердца, умащающее помышления богоугодная, и страстей бездну изсушающе, тучами умиления очищает, верою хвалу приносящих Вседержителю» (тропарь 1-й песне канона утрени понедельника пятой седмицы).
«Страсти всегубительныя душевныя, сласти смертоносныя пост умерщвляет и истинно в постоянии творит сердца устремления и движения: сей убо восприимем любезно» (тропарь 8-й песни канона утрени среды сырной).
«От брашен постящися, душе моя, и страстей не очистившися, всуе радуешися неядением: аще бо не вина ти будет ко исправлению, яко ложная возненавидена будеши от Бога, и злым демоном уподобишися, николиже ядущым» (стихира на стиховне среды сырной).
Какие же это правила и предписания?
Постная Триодь говорит о пощении всей братии «по преданию» до пятка первой седмицы Великого поста. При этом дается ссылка на Устав Святой Горы ничего не вкушать в первый день. 32 глава Типикона добавляет «такожде и во вторый». Именно под влиянием этих установлений Триоди и Устава сложился современный афонский обычай проводить первые дни поста в полном воздержании, не вкушая даже хлеба и воды.
Типикон, правда, предусматривает в это время послабление для немощных и стариков, которым после вечерни во вторник разрешается хлеб и квас.
Во вторник, среду и четверток первой седмицы Триодь Постная полагает на трапезе хлеб и воду, разве что с добавлением соли. Типикон добавляет в среду, после Литургии Преждеосвященных Даров «снеди овощные теплые» и «укроп с медом».
В пяток первой седмицы Постная Триодь сначала назначает вино и елей по обычаю Лавры прп. Саввы Освященного, но потом оговаривается, что сие обыкновение оставлено и «за честность дне» едят только горячее со сливами и без масла. Типикон столько же суровый режим предписывает и для среды пятой седмицы и Великого Четвертка.
В субботу первой седмицы Постная Триодь не отступает от Устава прп. Саввы, назначая вареные бобы с маслинами, варение с маслом, коливо и вино по красовуле (то есть по стакану).
В неделю Православия положена горячая пища с елеем, а также по два стакана вина днем и вечером. Такой же устав питания предусмотрен 32 главой Типикона для всех суббот и недель Святой Четыредесятницы, а также для праздников Обретения главы Иоанна Предтечи, Сорока мучеников и некоторых других.
Практика православного Востока допускает во все субботы и недели вкушение икры и черепокожих. Наша Постная Триодь допускает икру только в Лазареву субботу. Признать это разрешение на икру принадлежностью только субботы шестой седмицы, памяти воскрешения праведного Лазаря, мы не имеем никаких оснований, так как эта суббота по торжественности празднества и связанных с ним воспоминаний, стоит наравне с субботой первой седмицы Феодоровской, неделей Православия, неделей Крестопоклонной.
В среду пятой седмицы, в навечерие Великого канона Триодь Постная разрешает на елей и вино, но делает суровую оговорку: «внимающии же спастися, воздержанию прилежат», тем самым противореча Уставу. В самый же четверток этой седмицы Триодь разрешает на елей и вино, ссылаясь на афонский обычай есть дважды горячее с маслом и испивать по две чаши вина. Однако тут же упоминает и обычай Студитского устава о сухоядении в это время, предлагая спасающимся самостоятельно избирать «благоугоднейшее пред Богом».
Относительно употребления в пищу рыбы Постная Триодь и Типикон едины в определении двух дней: Благовещения и недели Цветоносной, т. е. Входа Господня в Иерусалим. Типикон даже запрещает нарушителям этого правила причащаться на Святую Пасху, требуя две недели покаяния и по 300 поклонов и днем, и ночью. Известно и более суровое правило Кормчей (Пидалион) Никодима Святогорца, которая разрешает рыбу только единожды в пост – на Благовещение, если придется до недели Ваий, или на Вербное воскресенье, если Благовещение падает на Страстную седмицу. Следовательно, и данное категорическое предписание Постной Триоди и Устава о двукратном вкушении рыбы в течение поста не имеет силы.
Возникает сам собой вопрос: чем и как объяснить неопределенность и иногда противоречивость указаний Постной Триоди и Типикона относительно жизни верующих в течение всего Великого Поста? Ответ следует искать в древних литургических памятниках.
Для большей ясности и наглядности, сводя все разнообразные замечания древних ктиторских Типиконов церквей византийской, южно-славянской и нашей славяно-русской относительно режима в пище в течение всего Великого поста, мы представим здесь на основании этих данных, так сказать, постное меню на всю Четыредесятницу до Страстной седмицы включительно.
В понедельник первой недели поста вкушали сухоядение однажды в день после вечерни (завещания прп. Феодора Студита, IX в., и прп. Афанасия Афонского). Памятники студийской практики иногда предписывали полное неядение в первый и второй дни этой недели (Орбельская Триодь, XII–XII вв.), а Святогорский Устав указывает на эти дни даже не пить и воды.
Со вторника и в течение всей недели до пятницы ели хлеб, горох вареный или бобы, соленую капусту без масла, груши, по пяти смокв, сливы и каштаны. Иногда (Орбельская Триодь) хлеб заменялся просфорой. Питьем служили или чистая вода, или, чаще всего, теплая вода, смешанная с перцем, тмином и медом. Иногда (Устав Патриарха Алексия, 1025–1043 гг.) употребляли в качестве питья гороховый настой и сливовый сок. Вино на этой недели полагалось только для «немощных» и «замытаревших во днех». Из общего правила находим исключение лишь в Типиках Пантократорскаго монастыря (дан императором Иоанном Комненом в 1136 г.), обителей св. Маманта (1146 г.) и Илии Вомон (1162 г.), в которых предписано и в эти дни давать здоровым инокам вино, но лишь по половине красовули.
В пятницу первой недели полагалась каша (Типик прп. Саввы Сербского) или кутья (с миндалем, изюмом, орехами и другими плодами), и вливали в капусту масло и пили вино (Типик Патрарха Алексия и Пантократорский). Императрица Ирина в 1118 г. разрешила монахиням константинопольского монастыря Богородицы Благодатной вкушать в этот день два вареных блюда с маслом. В большинстве других монастырей хотя и ели два вареных блюда, но без масла. Вино пили во всех монастырях ради памяти великомученика Федора Тирона.
В субботу ели два блюда, вареные с маслом, и пили вино. Императрица Ирина и Уставы св. Маманта и Илии Вомон разрешают на черепокожих или на октаподов [осьминогов], как в Типике прп. Саввы Сербского, данном афонскому монастырю Хиландар в 1192 г. В Пантократорском Типиконе к числу черепокожих относятся устрицы, мидии и визига. Мирянам разрешалось на рыбу (Устав 1553 г.), которую монахи ели только в том случае, если приносил ее в качестве утешения христолюбец.
Режим постный в первое воскресенье поста или в неделю Православия, а равно и во все субботы и воскресные дни поста ничем не отличался от режима субботы первой недели.
В понедельники, среды и пятницы прочих недель поста пища была такая же, какая указывалась Типиками для первой недели. По Уставам Патриарха Алексия, св. Маманта и Илии Вомон, понедельник исключался из дней постных. В Пантократорском Типике на эти дни полагается два вареных блюда, из коих одно притом же с маслом, и вино по малой красовуле.
По вторникам и четвергам всего поста дозволялось есть маслины, два вареных кушанья, из коих одно с маслом, а другое без масла, и пить вино по малой красовуле. По некоторым Уставам (св Маманта, Илии Вомон и Пантократора), оба блюда варились с маслом. По Уставу Патриарха Алексия – два блюда с толчеными орехами, вместо масла, и пили, вместо вина, теплую воду – «кроп».
Во вторник третьей недели монахам полагалось, по Уставу Патриарха Алексия, разрешение на рыбу. Всю седмицу Крестопоклонную и четвертую поста, по Уставу Пантократорскаго монастыря, режим в обители был тот же, что и на первой седмице. В большинстве же Типиконов в среду Крестопоклонную, равно как и в четверг Великого канона на пятой седмице указан режим вторников и четвергов Великого поста. В Типиконах Пантократорском, св. Маманта и Илии Вомон пища иноков была та же, что и по субботам, и воскресеньям Великого поста. По Уставу иеромонаха Нила, данному Богородичному монастырю Махера на острове Кипр (1210 г.), в четверг Великого канона не полагалось ужина, а равно и в среду, но певцы получали утешение в пятницу ввиду предстоящего им труда в субботу Акафиста.
В субботу праведного Лазаря вкушали рыбу (Орбельская Триодь и Типик иеромонаха Нила), и мылись иноки в бане, что им возбранялось в течение Великого поста (Типик иеромонаха Нила).
Праздники Сретения Господня и Благовещения и памяти великих святых, приходившиеся на дни Великого поста, как например, второе обретение главы Иоанна Предтечи, сщмч. Власия, Сорока мучеников и Алексия человека Божия изменяли вышеуказанный постный режим. В эти памяти, если они падали на дни кроме среды и пятницы, монахам дозволялось есть с маслом (Орбельская Триодь). В память Алексея человека Божия 17 марта праздновались именины ктитора в его обители, и Устав Патриарха Алексия разрешал монахам даже на рыбу. На рыбу разрешали также в праздник обретения главы Иоанна Предтечи Уставы императрицы Ирины, Пантократора, св. Маманта и Илии Вомон. Прп. Савва Сербский разрешал в этот день инокам на черепокожих, а Типики Илии Вомон и св. Маманта даже дозволяли это для памяти Сорока мучеников. В то же время по Уставам Евергетидскому (1143–1152 гг.) и Богородичного монастыря Космосотира (1152 г.), в названные памяти полагалось только два вареных кушанья с маслом и по большой красовуле вина.
В праздник Благовещения, по всем уставам, разрешалось монахам и мiрянам на рыбу. Но в монастырских уставах древнейшего времени мы находим и нечто более любопытное, а именно: разрешение на рыбу в канун этого праздника (Орбельская Триодь) и на другой день праздника, если попразднество приходилось не в среду и пятницу, и если оставались в запасе у трапезаря остатки вчерашней рыбы (Типики Патриарха Алексия, прп. Саввы Сербского, Евергетидский, Космосотира и Орбельская Триодь).
В жизни древних византийских монастырей, кроме отмеченного любопытного правила доедать после великих праздников на другой день остатки рыбного стола, в котором нужно полагать, едва ли когда-нибудь ощущался чувствительный недостаток, мы встречаемся и еще с одним в высшей степени интересным явлением, свидетельствующем о широте и гуманности воззрений на христианский пост древне-византийской Церкви и общества ее, или ктиторов монастырей. Мы разумеем широко практиковавшийся в древних византийских монастырях обычай – христолюбцам приносить в обители и учреждать инокам рыбную трапезу в течение всего Великого поста. Этот обычай нарушал, конечно, принятый в обителях режим. Такое обыкновение нашло отражение даже в Тактиконе Никона Черногорца, писателя XI в., который в своих воззрениях на постный режим проявил чрезмерную суровость и оказал, как увидим ниже, сильное влияние и на предписания о посте нашей Постной Триоди. «В сих убо постных днех, пишет Никон Черногорец, аще приидет от некоего христолюбца угощение, и есть и господин приносимых, и еже аще принесет, ясти в славу Божию, за еже не оскорбити принесшаго... Аще несть принесый, подобает хранити та в субботу и в неделю и в праздник, за еже немощно быти разоряти, якоже прилучися, иже от святых отец преданное пощение». В Типиконах Ирининском, Евергетидском, Космосотира, св. Маманта, Илии Вомон и Уставе иеромонаха Нила принесенную христолюбцем рыбу разрешалось вкушать (за исключением первой седмицы и сред и пятниц всего поста) в тот самый день, когда она принесена вне зависимости от того, находился ли налицо сам даритель или отсутствовал. Евергетидский Типикон в объяснение обычая говорит, что это делалось для того, чтобы иноки не показались перед людьми истощившимися, а Типикон Махера иеромонаха Нила прибавляет, чтобы не оскорбить отказом благодетеля.
В таком виде представляют нам древнейшие литургические памятники церквей византийской, юго-славянской и нашей славяно-русской режим повседневной жизни христианина в течение всей Четыредесятницы, режим, вне всякого сомнения отличающийся широтой взглядов и истинно-христианской любовью по отношению к человеку и его телу, как жилищу души. Крайнее разнообразие этих предписаний относительно постного режима в указанных Типиках, несомненно, оказало громадное влияние на некоторую неустойчивость и непоследовательность тех практических предписаний относительно пищи во время поста, какие мы отметили выше в нашей Постной Триоди. «Неции уставы», «Студитов устав», «Святыя горы Типик», обычаи «Лавры преподобнаго отца нашего Саввы и богоноснаго отца нашего Евфимия», несомненно, хорошо были известны составителям тех правил о посте, которыми наполнена наша Постная Триодь и которые в Типиконе образовали самостоятельную 32 главу. Разнообразие указаний поставили составителей в выборе того или иного предписания относительно пищи и питья на трапезе в большое затруднение. Из него они вышли самым простым способом, предоставив «любве» нашей, а равно «внимающим» или «произволяяй спастися» избирать самим «благоугоднейшее пред Богом».
Однако наряду с этим находим и довольно суровые предписания Постной Триоди относительно пищи и питья во время Великого поста. Например, имеется замечание не вкушать в дни первой седмицы «ино ничтоже», кроме воды и хлеба с солью, несмотря на то, что Типикон разрешает в эти же дни «от снедей овощных теплых» и «укроп с медом». Впрочем, сам Типикон также имеет весьма жесткие установления относительно потребления рыбы: только в Благовещение и на Вход Господень в Иерусалим. «Аще монах святую Четыредесятницу своим лакомством разорит, еже ясти рыбу,– читаем в 32 главе,– то не причастится Святых Таин и на Святую Пасху...»
50-е правило Лаодикийского Собора повелевает поститься «во всю Четыредесятницу и довольствоваться сухоядением», но не определяет точно, что под этим разумеется. О вкушении рыбы постом церковные каноны безусловно молчат, если не иметь в виду весьма снисходительного 5-го правила Никифора Патриарха Константинопольского, которое разрешает рыбу в праздник Благовещения и даже на Страстной седмице в Великий четверток (это не помешало тому же святому отцу дозволить инокам в неделю Ваий только вино и елей).
Несомненно, что на предписания Постной Триоди и Типикона оказали влияние не только каноны и правила «святых апостол и святых отец», но и некоторые иные источники. Обратимся к Номоканону при нашем Большом Требнике и именно к 225 правилу его. Оно-то и разрешает наше недоумение, указывая прямо на источник для вышеуказанных жестких предписаний относительно запрещения в пост рыбы. 225 правило Номоканона читается так: «Ядущии же рыбу в день праведнаго Лазаря, или в неделю Креста, или святаго Федора, якоже видим многия сие творящыя, суд себе восприимут, наипаче же и в Пасху не причащаются Божественнаго Причащения, в прещение их сластолюбия: како бо дерзают в сицевыя дни, идеже ниже Цветоносную неделю повелевает правило мiрским разрешати на рыбу, аще и нецыи уставы сие глаголют, по 24 правилу святаго Никифора Константинопольскаго».
Но 225 правило Номоканона может считаться источником лишь для заключения 32 главы нашего Церковнаго Устава. Что же касается остальных предписаний названной главы и всех тех, которые мы привели выше, то для них источником послужило первое слово из Тактикона Никона Черногорца, надписанное так: «Типик от божественных писаний избран о устроении преданного нам образа от святых отец во спасение душам и писанием вдан иже под нами братиям». Извлечения отсюда составителями нашей Постной Триоди и Церковного Устава сделаны почти дословно, с соблюдением всех текстуальных особенностей этого уважаемого нашими старинными книжниками произведения аскетической письменности. Вот относящееся сюда место из Тактикона Никона Черногорца: «В велику же Четверодесятницу, в первый убо день отнюдь не подобает ясти, по Уставу Святыя Горы. Во вторник и среду и четверток ясти подобает по единому укруху (в нашей Триоди: литре) хлеба и воду: ино же ничто же, разве соль требуяй с хлебом... В пяток же вечер святого Феодора ясти подобает варение едино без масла и ино некое сухоядение и воду пити: ино же ничтоже. В субботу же и в неделю подобает ясти масло, аще же прилучится нам и вино пити, должни есмы в неделю уставленное во славу Божию. От понедельника же вторыя недели и прочее всю Четверодесятницу сухо ясти подобает, кроме субботы и недели, по божественных правил завещанию (!!!). В средопостную же среду не достоит разрешати, яко паче день плача есть, а не праздника. Такожде и на Великий канон, зане обретеся повеление в Студитове Типице, сухо ясти всю ту неделю, паче инех, в сих убо пети должно есть Аллилуиа».
Само собой разумеется, что ни Номоканон при нашем Большом Требнике, не имевший никогда канонического значения в Церкви Православной, как это ныне выяснено ученой критикой самым положительным образом, появившийся к тому же на Афоне лишь в XV–XVI вв., ни тем более Тактикон Никона Черногорца, произведения которого совершенно незаслуженно титуловались так: «Книга преподобного и богоносного отца нашего Никона, игумена Черной горы», не могут претендовать на высший авторитет «правил святых апостол и святых отец», «яже должен всякий христианин опасно хранити». Никон Черногорец, как известно, в число «богоносных отец» нашей Церковью не принят, а составленный им Типик, отличающийся особой суровостью взгляда на иноческий подвиг вообще и, в частности, на монашеский пост, был выражением его личных воззрений, никогда не претендуя на то почетное руководящее значение за пределами вверенной его заботам обители на Черной горе в Антиохии, какое придали ему отчасти по ревности, а отчасти по недоразумению сначала афонские, а за ними и наши старинные книжники XVI–ХVII вв. Следовательно, совершенно был прав издатель нашего Номоканона при Большом Требнике, известный киевский ученый Захария Копыстенский, называя этих отцов лишь только «искуснейшими старцами» или иначе «во Святей Афонстей Горе богодухновенными отцами», на долю которых выпала скромная роль в XV–XVI вв. «от множайших правил» кратко собрать правила для иноков Святой Горы и прежде всего для «пречестнейших духовник», для которых правила эти должны были служить не нормой, а лишь руководством в их практической деятельности.
В суровости предписаний нашей Постной Триоди относительно постного режима, наконец, имели немаловажное значение и суровые климатические условия жизни нашей благословенной страны и бедность нашей родной северной природы. Все «фавы», «камбосты», «зелии», маслины черные и белые, а особенно финики, смоквы, сливы, виноград, миндаль и даже яблоки и груши, о которых часто трактуют в предписаниях о посте наши богослужебные книги, не составляют продуктов питания, доступных двум третям насельников нашего обширного Отечества. О так называемых «черепокожих» (осьминогах, морских ежах, мидиях, омарах и прочих дарах моря) вообще вряд ли может идти речь. Многие из русских людей и не слыхали об их существовании. К тому же и самое употребление их в пищу требует привычки и навыка. Многие из этих лакомых снедей Востока именуются нашими паломниками на Святой Горе и в Палестине «нечистью» и даже «поганью». Иными словами, если бы наши богослужебные книги в предписаниях о постном режиме и упоминали об этом виде пищи, то едва ли сколько-нибудь смягчили бы суровость поста.
Икра черная и красная, из которой на Востоке по субботам приготовляются весьма вкусные соусы по субботам и воскресеньям Великого поста, не составляет заурядного явления на трапезе иноков в большинстве русских обителей. Неудивительно поэтому, что вкушение икры Постная Триодь рекомендует инокам только единожды во время Великого поста – в Лазареву субботу, осторожно оговариваясь: «аще же и икру имамы, да дасться комуждо».
Итак, едва ли может подлежать, после всего вышесказаннаго, сомнению то, что в практическом воззрении на пост наши богослужебные книги – Постная Триодь и Церковный Устав весьма заметно расходятся с тем воззрением на пост, какое предлагается в Слове Божием и в дивных церковных творениях преподобных постников-аскетов Феодора и Иосифа Студитов, составляющих богослужебное содержание нашей Постной Триоди. Далеки эти правила названной книги относительно поста и от тех, проникнутых возвышенной христианской любовью, истинно гуманных предписаний, какие мы видели в древнейших монастырских уставах Византии, земель южно-славянских и нашей древней Руси и царили на Востоке с особенной силой с IX по ХIII в., а в нашем Отечестве даже до XVI в.
Учитывая поздний и не вполне канонический характер предписаний Постной Триоди о правилах пощения, пытливая мысль археолога и историка богослужения Православной Церкви и ее практических дисциплин невольно обращается от нынешнего сурового постного режима к тому гуманному и истинно христианскому распорядку, какой рисуют нам в поразительном разнообразии древние византийские монастырские Типики и наши старинные Церковные Уставы до XVI в. включительно. В самом деле, если нельзя принять на страницы наших Постной Триоди и Церковного Устава замечаний о разрешении рыбы в неделю, например, Православия, величайшего торжества Церкви и радостнейшего празднества, в неделю Крестопоклонную, когда Святая Церковь «животворящим древом честнаго и животворящаго Креста услаждает горесть постом от Четыредесятницы: и утешая нас, яко в пустыни пребывающих, дондеже ко умному Иерусалиму возведет своим воскресением» (синаксарь недели Крестопоклонной), в дни празднования памятей обретения главы Иоанна Предтечи, Сорока мучеников, Алексия человека Божия, в субботу Лазареву и др., к чему, как мы видели, серьезных и основательных препятствий не имеется в канонах церковных и в учении святоотеческом, то во всяком случае желательно было бы видеть здесь по отношению к изнемогающим от поста то снисходительное и гуманное предписание, какое принято было нашей Киево-Печерской Лаврой, а через нее и всей Русской Церковью в Уставе Патриарха Алексия, введенном в практику прп. Феодосием Печерским и державшимся у нас до XIV в. Предписание это относится к простому будничному дню – вторнику третьей недели поста, но мотив для разрешения на рыбу, выраженный в нем, может считаться выше праздничного: «Бывает утешение, и ядят мниси рыбы,– говорится в этом предписании,– яко да не како мало препочивше, на прочее сильнейше будут».
Еще более желательно видеть на страницах нашей Постной Триоди и нашего Церковного Устава широко практиковавшееся в древнехристианской Церкви замечание о христолюбце, предлагающем инокам на трапезе рыбу в дни Великого поста, кроме первой и Страстной седмиц, а также сред и пятниц всего Великого поста. Это замечание в древних ктиторских Типиконах, несомненно, дышит братской любовью, гуманностью, находится в полном соответствии и дивной гармонии с истинно евангельским и апостольским учением о христианском посте, с воззрениями отцов и великих подвижников прпп. Саввы Освященного и Евфимия, ради гостя дорогого не только разрешавших пост, но и вкушавших пищу более, чем это они делали даже в обычное время и в дни праздников.
Сказанное не противоречит воззрению на пост основного песнотворца Постной Триоди прп. Феодора Студита: «Чрез меру напрягаться в подвигах своих не будем, чтоб с успехом в духовном соблюсти и здравие телесное. Ибо какая польза сначала быстро тещи, потом совсем ослабеть и остановиться? Но лучше тещи с расчетом и сдержанностью, имея в виду расстояние до конца течения». «Скажет, может быть, кто, что каждодневное приятие пищи есть ущерб для совершенства поста. Никак. Ибо, если б было так, то Господь не повелел бы нам каждодневно просить себе хлеба насущного; то пророк Илия не был бы каждодневно питаем враном в пустыне; то св. Павел Фивейский, прежде божественного Антония начавший жить в пустыне, не получал бы каждодневно хлеба свыше; то и сам Антоний Великий не предпочел бы каждодневного вкушения пищи посту более одного дня или недельному. И мне думается, что это вот по какой причине. Так как наше тело, трудясь в продолжение целого дня, утомляется и изнемогает и требует отдыха и подкрепления, то Создатель так и устроил, чтоб оно подкрепляемо было каждодневным приятием пищи, и было опять способно к дальнейшему труду, а не измождено и расслаблено, как бывает у тех, кои по два и по три и более дней не принимают пищи, – от чего они ни поклонов класть бывают не в силах наряду с другими, ни петь громко, как следует, ни других исполнять дел послушания. Так, каждодневное вкушение пищи не немощным только допускается, но дается и для совершенных, по преданному правилу отеческому» (См. Добротолюбие. Изд. 2-е. Т. 4. М., 1901. С. 390, 514–515). Так смотрел на пост великий аскет и подвижник прп. Феодор Студит, и пред его сильным, дышущим любовью к человеку словом, наше слабое слово спешит умолкнуть.
Алексей Афанасьевич Дмитриевский (1856–1929), доктор церковной истории, профессор и заведующий кафедрой литургики и церковной археологии Казанской Духовной Академии, член-корреспондент Академии наук, в 1906–1917 гг. состоял секретарем Императорского Православного Палестинского Общества. Этому выдающемуся ученому принадлежат такие труды, как «Богослужение в Русской Церкви в XVI в. Часть 1, «Служба круга годичного и седмичного». Казань, 1884; «Современное богослужение на православном Востоке». Вып. 1. Казань, 1891; «Богослужение Страстной и Пасхальной седмиц в св. Иерусалиме по Уставу IX–X вв.». Казань, 1894; «Древнейшие патриаршие Типиконы Святогробский Иерусалимский и Великой Константинопольской церкви». Киев, 1907; «Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока». Т. 1. Типики. Киев, 1895 и СПб. 1917; Т. 2. Евхологии. Киев, 1901. Эти исследования были основаны на результатах кропотливого изучения древних рукописей в монастырских библиотеках Афона, Синая, Патмоса и Иерусалима.
А. А. Дмитриевский также опубликовал множество статей в журнале «Руководство для сельских пастырей», в которых разбирал сложные вопросы современной богослужебной практики. Ему принадлежат также очерки о богослужебных книгах Русской Православной Церкви: Требнике, Служебнике, Триоди Постной и Цветной.
Публикуемый в сокращении очерк А. А. Дмитриевского впервые увидел свет в «Трудах Киевской Духовной Академии» в 1904 г. Работа выдающегося литургиста о посте, как представляется, весьма актуальна и представляет интерес для современного православного читателя. Хочется надеяться, что придет время издания полного собрания сочинений этого подвижника церковной науки, о котором Н. Н. Глубоковский писал так: «Это – лучший и наиболее компетентный в России литургист, заслуженно снискавший имя «русского Гоара» колоссальными, прекрасно комментированными изданиями и известный многими другими капитальными сочинениями» (Н. Н. Глубоковский. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. М., 2002. С. 108).
Литература об А. А. Дмитриевском: Сове Б. И. Русский Гоар и его школа. //Богословские труды. Сб. 4. М., 1970; Махно Л., свящ. Список трудов А. А. Дмитриевского в порядке их публикации. //Там же; см. также Лисовой Н. Н. Обзор основных направлений русской богословской академической науки в XIX – начале XX столетия. //Богословские труды. Сб. 37. М., 2002.
Святая Православная Церковь, как нежная чадолюбивая мать, в своих неусыпных попечениях о воспитании и нравственном преуспеянии верных чад своих, учредив пост Великой Четыредесятницы, вместе с тем ввела в обычай поучать и назидать их поэтически-возвышенными и глубоко-умилительными песнопениями особой богослужебной книги, именуемой Триодъю Постной. Книга эта обнимает период времени в церковном годе от недели мытаря и фарисея, в просторечии называемой неделей всеядной, до пятницы шестой седмицы Великого поста включительно, когда мы, «душеполезную совершивше Четыредесятницу», оканчиваем Постную Триодь.
Песнопения нашей Постной Триоди в чине богослужения дней воскресных всей Четыредесятницы занимают место наряду с песнопениями Октоиха, а в обычные седмичные дни недели даже преимуществуют и вытесняют их.
Получила свое наименование Постная Триодь главным образом оттого, что важнейшие ее тексты – каноны утренние и вечерние, по будним дням на весь Великий пост состоят, вопреки установившемуся в церковной практике обычаю, не из девяти или вернее восьми песней, а всего на всего только из трех (отсюда и название – Триодь), причем последние две песни – восьмая и девятая всегда неизменно сохраняют свои места в каноне, а первая песнь каждодневно меняется в таком порядке: в понедельник первая, во вторник – вторая, в среду – третья, в четверг – четвертая, в пятницу – пятая и в субботу –шестая и седьмая.
Никифор Каллист Ксанфопул говорит, что начало указанному порядку пения канонов в церковной практике положил известный церковный песнописец Косьма Маиумский († около 776), школьный сотоварищ великого прп. Иоанна Дамаскина, но с его мнением согласиться трудно. Дело в том, что на повечериях первых трех дней Страстной седмицы ныне поются трипеснцы св. Андрея Критского († 713), жившего раньше преподобного Косьмы Маиумского. Но не подлежит уже никакому сомнению другое свидетельство того же Никифора Каллиста о том, что «паче иных (писателей-поэтов), Феодор и Иосиф Студиты... и прочим седмицам Святыя и Великия Четыредесятницы счинивше, тех обители Студийстей первее предаша. Наипаче песни учинивше и уставивше, и другая книзе, отонудуже и когда, от отец собравше и снискавше». Действительно, от этих песнотворцев, непоколебимых ратоборцев и страдальцев за иконопочитание, строгих подвижников-аскетов, мы имеем более всего песнопений и канонов, вошедших в состав нашей Постной Триоди, которая в некоторых древних рукописях прямо и называется творением Феодора и Иосифа Студитов.
Творения святых Иоанна Дамаскина, Андрея Критского, Феофана Начертанного, митрополита Никейского (каноны в неделю Православия на утрени и повечерии и в среду четвертой седмицы), Георгия Писидийского (акафист Богоматери в субботу пятой седмицы), Иоанна, митрополита Евхаитского (два канона святому мученику Феодору Тирону), Филофея, Патриарха Константинольского (служба свт. Григорию Паламе, архиепископу Солунскому, во вторую седмицу поста), Георгия, архиепископа Никомидийского (канон в неделю мытаря и фарисея), и некоторых других песнописцев, хотя и входят в состав нашей современной Триоди Постной, но составляют сравнительно незначительную часть ее содержания. К тому же большинство этих произведений появилось на страницах данной книги уже в сравнительно позднее время, в XIV–XV вв., после того, как Постная Триодь окончательно сформировалась в особую церковно-богослужебную книгу и уже имела широкое применение в богослужебной практике византийский Церкви.
Появление на страницах нашей Постной Триоди произведений указанных песнотворцев несомненно оказало влияние на исчезновение в надписании названия главных авторов, свв. братьев Студитов Феодора и Иосифа, но позднейшие редакторы этой книги сохранили, однако же, незабвенные для потомства имена в надписаниях при самых творениях их, содержащихся в Триоди. И достаточно просмотреть внимательно эту книгу, чтобы убедиться со всей очевидностью, во-первых, в громадном численном превосходстве здесь песнопений свв. братьев Студитов пред произведениями прочих песнотворцев, и, во-вторых, что древние рукописи, следовательно, не без основательных причин всю книгу надписывали их именами.
Три главные основные мотива составляют содержание всех песнопений, входящих в нашу Постную Триодь, а именно: покаяние, молитва и пост. Все эти мотивы разработаны в совершенстве святыми братьями Студитами, величайшими христианскими аскетами-подвижниками, изведавшими на опыте неоценимую пользу в нравственной жизни христианина названных добродетелей. Высокое поэтическое творчество, каким от природы были наделены знаменитые братья, породило целый ряд произведений, глубоких по мыслям, возвышенных по чувствам, которые ими пробуждаются в слушателях, и прекрасных по форме и изложению, а поэтому нисколько неудивительно, что эти творения уподобляются ангельской песни. В самом почти начале настоящей книги мы читаем следующие «стихи на Триоди»: «Зиждителю горних и дольних, Трисвятую убо песнь от ангелов: Трипеснец же и от человеков приими».
Все три мотива: покаяние, молитва и пост раскрываются свв. песнописцами с одинаковой полнотой и обстоятельностью и заслуживают глубокого внимания в равной степени и со стороны верующего человека, и пытливого исследователя, но мы, чтобы не утомить читателей, предлагаем остановить внимание на тех песнопениях и практических замечаниях нашей Постной Триоди, которые касаются христианского поста. Ближайшим для нас побуждением к этому служат, во-первых, замечаемое некоторое несоответствие в нашей Постной Триоди между теоретической и практической сторонами учения ее о христианском посте, и, во-вторых, главным образом, недостаточно ясное и правильное понимание ныне весьма многими членами Православной Церкви сущности и прямого смысла тех практических предписаний о посте, которые рассеяны в нашей Триоди и сгруппированы в 32 главе нашего Церковного Устава – Типикона. Представить исторические, доступные нам в данное время, справки относительно соблюдения иноками и мiрянами поста в древних церквах византийской, южно-славянской и нашей славяно-русской, указать источники и обоснования для предписаний, имеющих силу в ныне действующей нашей практике, и дать надлежащую оценку и освещение этим последним – вот главные задачи, которые мы намечаем для себя в настоящем сообщении.
Учение о христианском посте и его спасительности для членов Церкви Православной в нашей Постной Триоди начинается поразительным для верующего человека примером – особой службой в субботу сыропустную «в память всех преподобных и богоносных отец, в подвизе (поста) просиявших». «Тоя ради вины святии отцы настоящую святых всех память зде учиниша,– говорится в синаксаре данной службы,– яже постом и иными благими делы, Богу угождшыя приведше, поущающе нас образом сих к добродетелей поприщу, и доблественне на страсти и на демоны вооружитися, и некий образ подлагающе: яко аще и мы равное им тщание предложим, ничтоже претыкание будет содеяти, елика и они содеяша, и техже сподобитися честей: тогожде бо нам и сии общишася естества». С той же благой целью возбудить верующих к спасительному подвигу воздержания в пище, наша Постная Триодь в службе недели сыропустной предлагает верующим воспоминание об «изгнании Адамовом», дабы показать им «елика постная лечба человеческому естеству полезная, и елико паки еже от лакомства и непослушания гнусно». В целях также воспитательных, с благим намерением от обычной повседневной жизни, когда стол полон яств и пития самого разнообразного качества, сделать переход к воздержанию и ограничению себя в пище самым необходимым для сохранения сил физических, и установлена Церковью сырная неделя с ее особенными службами и песнопениями, напоминающими о покаянии и посте. «Святыми отцы умышлену быти и сию,– по словам Никифора Каллиста,– предочищения ради некоего, яко да от мяс и многоядения, абие в крайнее неснедение ведоми не тужим, и инако, телесным обычаем вредимся; но тихо и помалу мастящих и сладящих отстояще, яко кони некрепкоузднии отъятою снедию, и брозду поста восприимем. Яко бо о души притчами сотвориша, такожде и о телеси ухитриша, яже к посту претыкания помалу отсекающе».
Желая показать верующим, в чем, по Слову Божию, заключается сущность и истинный смысл христианского поста, Святая Церковь в чтениях апостольских в недели мясопустную и сыропустную поучает их: «Брашно нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем: ниже аще не ямы лишаемся» (1 Кор. 8:1). «Ов бо верует ясти вся, а изнемогаяй зелия да яст. Ядый не ядущаго да не укоряет: и не ядый ядущаго да не осуждает: Бог бо его прият» (Рим. 14:2–3). «Ядый Господеви яст: благодарит бо Бога; и не ядый Господеви не яст и благодарит Бога» (Рим. 14:6).
Обращаемся теперь непосредственно к нашей Постной Триоди, к ее песнопениям, относящимся к данному предмету, и мы видим, что учение о сущности поста и плодах его для религиозно-нравственного воспитания верующих находится в полном гармоническом соответствии и согласии с учением апостольским.
«На всякое время пост полезен есть изволяющим и творящим и,– поет Постная Триодь о необходимости и важности поста,– ниже бо искушение демонское дерзает на постящагося; но и хранители жизни нашея ангели люботруднейше с нами пребывают, постом очистившимися» (стихира на стиховне утрени понедельника сырной седмицы).
«Любезно, людие, пост облобызаем: приспе бо духовных подвигов начало: оставим телесное сладострастие, возрастим душевныя дарования, спостраждем, яко раби Христови, и да прославимся, яко чада Божия и Дух Святый в нас вселься, просветит душы наша» (тропарь 8-й песне канона вторника сырной седмицы).
«Светлый день воздержания наста, светлым лицем приидите, усрящим, душе моя, Владыку, благодати низпослатися свыше нам просяще, и многих прегрешений исправление обрести» (тропарь 9-й песне канона утрени пятка сырной седмицы).
«Прииде пост, мати целомудрия, обличитель грехов, проповедник покаяния, жительство ангелов и спасение человеков» (стихира на стиховне утрени понедельника первой седмицы).
«Начнем, людие, непорочный пост, иже есть душам спасение, поработаим Господеви со страхом, елеем благотворения главы помажем и водою чистоты лица умыем, не много глаголем в молитвах, но яко научихомся, тако возопиим: Отче наш, иже на небесех, остави нам прегрешения наша, яко Человеколюбец» (стихира на стиховне утрени вторника первой седмицы).
Сущность и истинный смысл христианского поста, по учению нашей Постной Триоди, изображается в таких привлекательных чертах:
«Пост не ошаяние (воздержание) брашен точию совершим, но всякия вещественныя страсти отчуждение» (стихира на стиховне утрени вторника первой седмицы).
«Постимся постом приятным, благоугодным Господеви: истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости отложение, похотей отлучение, оглаголания, лжи и клятвопреступления. Сих оскудение – пост истинный есть и благоприятный» (стихира на стиховне понедельника первой седмицы).
«Пост чистый, удаление греха, отчуждение страстей, любовь к Богу, молитвы прилежание, слезы со умилением и о убогих попечение, Христос в писаниях завеща» (тропарь 1-й песне канона утрени понедельника второй седмицы Великого поста).
«Духовный, братие, вземше пост, языком не глаголите льстивная, ниже полагайте претыкания брату в соблазн» (стихира на «Господи воззвах» среды второй седмицы).
«Сице нам поститися подобает: не во вражде и брани, не в зависти и рвении, не во тщеславии и лести сокровенней, но, якоже Христос, в смиренномудрии» (тропарь 8-й песне канона утрени вторника сырного).
«Духовным постом постимся, расторгнем всякое развращение, останемся же и соблазнов греха, отпустим и братии долги, да и нам оставятся прегрешения наша» (стихира на стиховне в вечер понедельника второй седмицы).
«Ныне наста время святых постов, начнем сего в добрых пребываниих: в судах бо и крамолах не поститеся глаголет» (тропарь 9-й песне канона утрени понедельника первой седмицы).
«Очистим себе, братие, от всякия скверны плоти и духа, свещы душ наших просветим нищелюбием, не снедающе друг друга оклеветанием» (стихира на стиховне субботы сырной).
«Покаяния время и жизни вечныя ходатай нам есть постный подвиг, аще прострем руки во благотворение: ничесо же бо тако спасает душу, якоже подаяние требующым. Милостыня, растворенная постом, от смерти избавляет человека: сию целуим, ей же ничто же равно, довольна бо есть спасти душы наша» (стихира на стиховне утрени четвертка второй седмицы).
«Несть царство Божие пища и питие, но правда и воздержание со святостию. Тем же не богатии внидут в не, но елицы сокровища своя в рукы нищих влагают» (стихира «на хвалитех» в неделю пятую поста).
Плоды истинного поста наша Триодь описывает так:
«Доброе пощение питает сердца, умащающее помышления богоугодная, и страстей бездну изсушающе, тучами умиления очищает, верою хвалу приносящих Вседержителю» (тропарь 1-й песне канона утрени понедельника пятой седмицы).
«Страсти всегубительныя душевныя, сласти смертоносныя пост умерщвляет и истинно в постоянии творит сердца устремления и движения: сей убо восприимем любезно» (тропарь 8-й песни канона утрени среды сырной).
«От брашен постящися, душе моя, и страстей не очистившися, всуе радуешися неядением: аще бо не вина ти будет ко исправлению, яко ложная возненавидена будеши от Бога, и злым демоном уподобишися, николиже ядущым» (стихира на стиховне среды сырной).
Если теперь от этих возвышенных и проникнутых глубоким чувством всепрощения, братской любви, смирения и сердечного сокрушения о грехах песнопений нашей Постной Триоди мы перейдем к тем практическим правилам и предписаниям, имеющим в жизни христиан регулирующее значение и доселе, какие рассеяны в этой книге намногих ее страницах, то увидим, что эти предписания и правила находятся в некотором несоответствии и как бы дисгармонии с изложенным теоретическим учением этой книги, не отличаются достодолжной определенностью, устойчивостью и последовательностью, а в некоторых случаях стоят даже в противоречии с ныне действующим Церковным Уставом, и именно с 32 главою его, надписываемой так: «От правил святых апостол и святых отец о святей Велицей Четыредесятнице, яже должен всякий христианин опасно хранити».
Какие же это правила и предписания?
Постная Триодь говорит о пощении всей братии «по преданию» до пятка первой седмицы Великого поста. При этом дается ссылка на Устав Святой Горы ничего не вкушать в первый день. 32 глава Типикона добавляет «такожде и во вторый». Именно под влиянием этих установлений Триоди и Устава сложился современный афонский обычай проводить первые дни поста в полном воздержании, не вкушая даже хлеба и воды.
Типикон, правда, предусматривает в это время послабление для немощных и стариков, которым после вечерни во вторник разрешается хлеб и квас.
Во вторник, среду и четверток первой седмицы Триодь Постная полагает на трапезе хлеб и воду, разве что с добавлением соли. Типикон добавляет в среду, после Литургии Преждеосвященных Даров «снеди овощные теплые» и «укроп с медом».
В пяток первой седмицы Постная Триодь сначала назначает вино и елей по обычаю Лавры прп. Саввы Освященного, но потом оговаривается, что сие обыкновение оставлено и «за честность дне» едят только горячее со сливами и без масла. Типикон столько же суровый режим предписывает и для среды пятой седмицы и Великого Четвертка.
В субботу первой седмицы Постная Триодь не отступает от Устава прп. Саввы, назначая вареные бобы с маслинами, варение с маслом, коливо и вино по красовуле (то есть по стакану).
В неделю Православия положена горячая пища с елеем, а также по два стакана вина днем и вечером. Такой же устав питания предусмотрен 32 главой Типикона для всех суббот и недель Святой Четыредесятницы, а также для праздников Обретения главы Иоанна Предтечи, Сорока мучеников и некоторых других.
Практика православного Востока допускает во все субботы и недели вкушение икры и черепокожих. Наша Постная Триодь допускает икру только в Лазареву субботу. Признать это разрешение на икру принадлежностью только субботы шестой седмицы, памяти воскрешения праведного Лазаря, мы не имеем никаких оснований, так как эта суббота по торжественности празднества и связанных с ним воспоминаний, стоит наравне с субботой первой седмицы Феодоровской, неделей Православия, неделей Крестопоклонной.
В среду пятой седмицы, в навечерие Великого канона Триодь Постная разрешает на елей и вино, но делает суровую оговорку: «внимающии же спастися, воздержанию прилежат», тем самым противореча Уставу. В самый же четверток этой седмицы Триодь разрешает на елей и вино, ссылаясь на афонский обычай есть дважды горячее с маслом и испивать по две чаши вина. Однако тут же упоминает и обычай Студитского устава о сухоядении в это время, предлагая спасающимся самостоятельно избирать «благоугоднейшее пред Богом».
Относительно употребления в пищу рыбы Постная Триодь и Типикон едины в определении двух дней: Благовещения и недели Цветоносной, т. е. Входа Господня в Иерусалим. Типикон даже запрещает нарушителям этого правила причащаться на Святую Пасху, требуя две недели покаяния и по 300 поклонов и днем, и ночью. Известно и более суровое правило Кормчей (Пидалион) Никодима Святогорца, которая разрешает рыбу только единожды в пост – на Благовещение, если придется до недели Ваий, или на Вербное воскресенье, если Благовещение падает на Страстную седмицу. Следовательно, и данное категорическое предписание Постной Триоди и Устава о двукратном вкушении рыбы в течение поста не имеет силы.
Возникает сам собой вопрос: чем и как объяснить неопределенность и иногда противоречивость указаний Постной Триоди и Типикона относительно жизни верующих в течение всего Великого Поста? Ответ следует искать в древних литургических памятниках.
Для большей ясности и наглядности, сводя все разнообразные замечания древних ктиторских Типиконов церквей византийской, южно-славянской и нашей славяно-русской относительно режима в пище в течение всего Великого поста, мы представим здесь на основании этих данных, так сказать, постное меню на всю Четыредесятницу до Страстной седмицы включительно.
В понедельник первой недели поста вкушали сухоядение однажды в день после вечерни (завещания прп. Феодора Студита, IX в., и прп. Афанасия Афонского). Памятники студийской практики иногда предписывали полное неядение в первый и второй дни этой недели (Орбельская Триодь, XII–XII вв.), а Святогорский Устав указывает на эти дни даже не пить и воды.
Со вторника и в течение всей недели до пятницы ели хлеб, горох вареный или бобы, соленую капусту без масла, груши, по пяти смокв, сливы и каштаны. Иногда (Орбельская Триодь) хлеб заменялся просфорой. Питьем служили или чистая вода, или, чаще всего, теплая вода, смешанная с перцем, тмином и медом. Иногда (Устав Патриарха Алексия, 1025–1043 гг.) употребляли в качестве питья гороховый настой и сливовый сок. Вино на этой недели полагалось только для «немощных» и «замытаревших во днех». Из общего правила находим исключение лишь в Типиках Пантократорскаго монастыря (дан императором Иоанном Комненом в 1136 г.), обителей св. Маманта (1146 г.) и Илии Вомон (1162 г.), в которых предписано и в эти дни давать здоровым инокам вино, но лишь по половине красовули.
В пятницу первой недели полагалась каша (Типик прп. Саввы Сербского) или кутья (с миндалем, изюмом, орехами и другими плодами), и вливали в капусту масло и пили вино (Типик Патрарха Алексия и Пантократорский). Императрица Ирина в 1118 г. разрешила монахиням константинопольского монастыря Богородицы Благодатной вкушать в этот день два вареных блюда с маслом. В большинстве других монастырей хотя и ели два вареных блюда, но без масла. Вино пили во всех монастырях ради памяти великомученика Федора Тирона.
В субботу ели два блюда, вареные с маслом, и пили вино. Императрица Ирина и Уставы св. Маманта и Илии Вомон разрешают на черепокожих или на октаподов [осьминогов], как в Типике прп. Саввы Сербского, данном афонскому монастырю Хиландар в 1192 г. В Пантократорском Типиконе к числу черепокожих относятся устрицы, мидии и визига. Мирянам разрешалось на рыбу (Устав 1553 г.), которую монахи ели только в том случае, если приносил ее в качестве утешения христолюбец.
Режим постный в первое воскресенье поста или в неделю Православия, а равно и во все субботы и воскресные дни поста ничем не отличался от режима субботы первой недели.
В понедельники, среды и пятницы прочих недель поста пища была такая же, какая указывалась Типиками для первой недели. По Уставам Патриарха Алексия, св. Маманта и Илии Вомон, понедельник исключался из дней постных. В Пантократорском Типике на эти дни полагается два вареных блюда, из коих одно притом же с маслом, и вино по малой красовуле.
По вторникам и четвергам всего поста дозволялось есть маслины, два вареных кушанья, из коих одно с маслом, а другое без масла, и пить вино по малой красовуле. По некоторым Уставам (св Маманта, Илии Вомон и Пантократора), оба блюда варились с маслом. По Уставу Патриарха Алексия – два блюда с толчеными орехами, вместо масла, и пили, вместо вина, теплую воду – «кроп».
Во вторник третьей недели монахам полагалось, по Уставу Патриарха Алексия, разрешение на рыбу. Всю седмицу Крестопоклонную и четвертую поста, по Уставу Пантократорскаго монастыря, режим в обители был тот же, что и на первой седмице. В большинстве же Типиконов в среду Крестопоклонную, равно как и в четверг Великого канона на пятой седмице указан режим вторников и четвергов Великого поста. В Типиконах Пантократорском, св. Маманта и Илии Вомон пища иноков была та же, что и по субботам, и воскресеньям Великого поста. По Уставу иеромонаха Нила, данному Богородичному монастырю Махера на острове Кипр (1210 г.), в четверг Великого канона не полагалось ужина, а равно и в среду, но певцы получали утешение в пятницу ввиду предстоящего им труда в субботу Акафиста.
В субботу праведного Лазаря вкушали рыбу (Орбельская Триодь и Типик иеромонаха Нила), и мылись иноки в бане, что им возбранялось в течение Великого поста (Типик иеромонаха Нила).
Праздники Сретения Господня и Благовещения и памяти великих святых, приходившиеся на дни Великого поста, как например, второе обретение главы Иоанна Предтечи, сщмч. Власия, Сорока мучеников и Алексия человека Божия изменяли вышеуказанный постный режим. В эти памяти, если они падали на дни кроме среды и пятницы, монахам дозволялось есть с маслом (Орбельская Триодь). В память Алексея человека Божия 17 марта праздновались именины ктитора в его обители, и Устав Патриарха Алексия разрешал монахам даже на рыбу. На рыбу разрешали также в праздник обретения главы Иоанна Предтечи Уставы императрицы Ирины, Пантократора, св. Маманта и Илии Вомон. Прп. Савва Сербский разрешал в этот день инокам на черепокожих, а Типики Илии Вомон и св. Маманта даже дозволяли это для памяти Сорока мучеников. В то же время по Уставам Евергетидскому (1143–1152 гг.) и Богородичного монастыря Космосотира (1152 г.), в названные памяти полагалось только два вареных кушанья с маслом и по большой красовуле вина.
В праздник Благовещения, по всем уставам, разрешалось монахам и мiрянам на рыбу. Но в монастырских уставах древнейшего времени мы находим и нечто более любопытное, а именно: разрешение на рыбу в канун этого праздника (Орбельская Триодь) и на другой день праздника, если попразднество приходилось не в среду и пятницу, и если оставались в запасе у трапезаря остатки вчерашней рыбы (Типики Патриарха Алексия, прп. Саввы Сербского, Евергетидский, Космосотира и Орбельская Триодь).
В жизни древних византийских монастырей, кроме отмеченного любопытного правила доедать после великих праздников на другой день остатки рыбного стола, в котором нужно полагать, едва ли когда-нибудь ощущался чувствительный недостаток, мы встречаемся и еще с одним в высшей степени интересным явлением, свидетельствующем о широте и гуманности воззрений на христианский пост древне-византийской Церкви и общества ее, или ктиторов монастырей. Мы разумеем широко практиковавшийся в древних византийских монастырях обычай – христолюбцам приносить в обители и учреждать инокам рыбную трапезу в течение всего Великого поста. Этот обычай нарушал, конечно, принятый в обителях режим. Такое обыкновение нашло отражение даже в Тактиконе Никона Черногорца, писателя XI в., который в своих воззрениях на постный режим проявил чрезмерную суровость и оказал, как увидим ниже, сильное влияние и на предписания о посте нашей Постной Триоди. «В сих убо постных днех, пишет Никон Черногорец, аще приидет от некоего христолюбца угощение, и есть и господин приносимых, и еже аще принесет, ясти в славу Божию, за еже не оскорбити принесшаго... Аще несть принесый, подобает хранити та в субботу и в неделю и в праздник, за еже немощно быти разоряти, якоже прилучися, иже от святых отец преданное пощение». В Типиконах Ирининском, Евергетидском, Космосотира, св. Маманта, Илии Вомон и Уставе иеромонаха Нила принесенную христолюбцем рыбу разрешалось вкушать (за исключением первой седмицы и сред и пятниц всего поста) в тот самый день, когда она принесена вне зависимости от того, находился ли налицо сам даритель или отсутствовал. Евергетидский Типикон в объяснение обычая говорит, что это делалось для того, чтобы иноки не показались перед людьми истощившимися, а Типикон Махера иеромонаха Нила прибавляет, чтобы не оскорбить отказом благодетеля.
В таком виде представляют нам древнейшие литургические памятники церквей византийской, юго-славянской и нашей славяно-русской режим повседневной жизни христианина в течение всей Четыредесятницы, режим, вне всякого сомнения отличающийся широтой взглядов и истинно-христианской любовью по отношению к человеку и его телу, как жилищу души. Крайнее разнообразие этих предписаний относительно постного режима в указанных Типиках, несомненно, оказало громадное влияние на некоторую неустойчивость и непоследовательность тех практических предписаний относительно пищи во время поста, какие мы отметили выше в нашей Постной Триоди. «Неции уставы», «Студитов устав», «Святыя горы Типик», обычаи «Лавры преподобнаго отца нашего Саввы и богоноснаго отца нашего Евфимия», несомненно, хорошо были известны составителям тех правил о посте, которыми наполнена наша Постная Триодь и которые в Типиконе образовали самостоятельную 32 главу. Разнообразие указаний поставили составителей в выборе того или иного предписания относительно пищи и питья на трапезе в большое затруднение. Из него они вышли самым простым способом, предоставив «любве» нашей, а равно «внимающим» или «произволяяй спастися» избирать самим «благоугоднейшее пред Богом».
Однако наряду с этим находим и довольно суровые предписания Постной Триоди относительно пищи и питья во время Великого поста. Например, имеется замечание не вкушать в дни первой седмицы «ино ничтоже», кроме воды и хлеба с солью, несмотря на то, что Типикон разрешает в эти же дни «от снедей овощных теплых» и «укроп с медом». Впрочем, сам Типикон также имеет весьма жесткие установления относительно потребления рыбы: только в Благовещение и на Вход Господень в Иерусалим. «Аще монах святую Четыредесятницу своим лакомством разорит, еже ясти рыбу,– читаем в 32 главе,– то не причастится Святых Таин и на Святую Пасху...»
50-е правило Лаодикийского Собора повелевает поститься «во всю Четыредесятницу и довольствоваться сухоядением», но не определяет точно, что под этим разумеется. О вкушении рыбы постом церковные каноны безусловно молчат, если не иметь в виду весьма снисходительного 5-го правила Никифора Патриарха Константинопольского, которое разрешает рыбу в праздник Благовещения и даже на Страстной седмице в Великий четверток (это не помешало тому же святому отцу дозволить инокам в неделю Ваий только вино и елей).
Несомненно, что на предписания Постной Триоди и Типикона оказали влияние не только каноны и правила «святых апостол и святых отец», но и некоторые иные источники. Обратимся к Номоканону при нашем Большом Требнике и именно к 225 правилу его. Оно-то и разрешает наше недоумение, указывая прямо на источник для вышеуказанных жестких предписаний относительно запрещения в пост рыбы. 225 правило Номоканона читается так: «Ядущии же рыбу в день праведнаго Лазаря, или в неделю Креста, или святаго Федора, якоже видим многия сие творящыя, суд себе восприимут, наипаче же и в Пасху не причащаются Божественнаго Причащения, в прещение их сластолюбия: како бо дерзают в сицевыя дни, идеже ниже Цветоносную неделю повелевает правило мiрским разрешати на рыбу, аще и нецыи уставы сие глаголют, по 24 правилу святаго Никифора Константинопольскаго».
Но 225 правило Номоканона может считаться источником лишь для заключения 32 главы нашего Церковнаго Устава. Что же касается остальных предписаний названной главы и всех тех, которые мы привели выше, то для них источником послужило первое слово из Тактикона Никона Черногорца, надписанное так: «Типик от божественных писаний избран о устроении преданного нам образа от святых отец во спасение душам и писанием вдан иже под нами братиям». Извлечения отсюда составителями нашей Постной Триоди и Церковного Устава сделаны почти дословно, с соблюдением всех текстуальных особенностей этого уважаемого нашими старинными книжниками произведения аскетической письменности. Вот относящееся сюда место из Тактикона Никона Черногорца: «В велику же Четверодесятницу, в первый убо день отнюдь не подобает ясти, по Уставу Святыя Горы. Во вторник и среду и четверток ясти подобает по единому укруху (в нашей Триоди: литре) хлеба и воду: ино же ничто же, разве соль требуяй с хлебом... В пяток же вечер святого Феодора ясти подобает варение едино без масла и ино некое сухоядение и воду пити: ино же ничтоже. В субботу же и в неделю подобает ясти масло, аще же прилучится нам и вино пити, должни есмы в неделю уставленное во славу Божию. От понедельника же вторыя недели и прочее всю Четверодесятницу сухо ясти подобает, кроме субботы и недели, по божественных правил завещанию (!!!). В средопостную же среду не достоит разрешати, яко паче день плача есть, а не праздника. Такожде и на Великий канон, зане обретеся повеление в Студитове Типице, сухо ясти всю ту неделю, паче инех, в сих убо пети должно есть Аллилуиа».
Само собой разумеется, что ни Номоканон при нашем Большом Требнике, не имевший никогда канонического значения в Церкви Православной, как это ныне выяснено ученой критикой самым положительным образом, появившийся к тому же на Афоне лишь в XV–XVI вв., ни тем более Тактикон Никона Черногорца, произведения которого совершенно незаслуженно титуловались так: «Книга преподобного и богоносного отца нашего Никона, игумена Черной горы», не могут претендовать на высший авторитет «правил святых апостол и святых отец», «яже должен всякий христианин опасно хранити». Никон Черногорец, как известно, в число «богоносных отец» нашей Церковью не принят, а составленный им Типик, отличающийся особой суровостью взгляда на иноческий подвиг вообще и, в частности, на монашеский пост, был выражением его личных воззрений, никогда не претендуя на то почетное руководящее значение за пределами вверенной его заботам обители на Черной горе в Антиохии, какое придали ему отчасти по ревности, а отчасти по недоразумению сначала афонские, а за ними и наши старинные книжники XVI–ХVII вв. Следовательно, совершенно был прав издатель нашего Номоканона при Большом Требнике, известный киевский ученый Захария Копыстенский, называя этих отцов лишь только «искуснейшими старцами» или иначе «во Святей Афонстей Горе богодухновенными отцами», на долю которых выпала скромная роль в XV–XVI вв. «от множайших правил» кратко собрать правила для иноков Святой Горы и прежде всего для «пречестнейших духовник», для которых правила эти должны были служить не нормой, а лишь руководством в их практической деятельности.
В суровости предписаний нашей Постной Триоди относительно постного режима, наконец, имели немаловажное значение и суровые климатические условия жизни нашей благословенной страны и бедность нашей родной северной природы. Все «фавы», «камбосты», «зелии», маслины черные и белые, а особенно финики, смоквы, сливы, виноград, миндаль и даже яблоки и груши, о которых часто трактуют в предписаниях о посте наши богослужебные книги, не составляют продуктов питания, доступных двум третям насельников нашего обширного Отечества. О так называемых «черепокожих» (осьминогах, морских ежах, мидиях, омарах и прочих дарах моря) вообще вряд ли может идти речь. Многие из русских людей и не слыхали об их существовании. К тому же и самое употребление их в пищу требует привычки и навыка. Многие из этих лакомых снедей Востока именуются нашими паломниками на Святой Горе и в Палестине «нечистью» и даже «поганью». Иными словами, если бы наши богослужебные книги в предписаниях о постном режиме и упоминали об этом виде пищи, то едва ли сколько-нибудь смягчили бы суровость поста.
Икра черная и красная, из которой на Востоке по субботам приготовляются весьма вкусные соусы по субботам и воскресеньям Великого поста, не составляет заурядного явления на трапезе иноков в большинстве русских обителей. Неудивительно поэтому, что вкушение икры Постная Триодь рекомендует инокам только единожды во время Великого поста – в Лазареву субботу, осторожно оговариваясь: «аще же и икру имамы, да дасться комуждо».
Итак, едва ли может подлежать, после всего вышесказаннаго, сомнению то, что в практическом воззрении на пост наши богослужебные книги – Постная Триодь и Церковный Устав весьма заметно расходятся с тем воззрением на пост, какое предлагается в Слове Божием и в дивных церковных творениях преподобных постников-аскетов Феодора и Иосифа Студитов, составляющих богослужебное содержание нашей Постной Триоди. Далеки эти правила названной книги относительно поста и от тех, проникнутых возвышенной христианской любовью, истинно гуманных предписаний, какие мы видели в древнейших монастырских уставах Византии, земель южно-славянских и нашей древней Руси и царили на Востоке с особенной силой с IX по ХIII в., а в нашем Отечестве даже до XVI в.
Учитывая поздний и не вполне канонический характер предписаний Постной Триоди о правилах пощения, пытливая мысль археолога и историка богослужения Православной Церкви и ее практических дисциплин невольно обращается от нынешнего сурового постного режима к тому гуманному и истинно христианскому распорядку, какой рисуют нам в поразительном разнообразии древние византийские монастырские Типики и наши старинные Церковные Уставы до XVI в. включительно. В самом деле, если нельзя принять на страницы наших Постной Триоди и Церковного Устава замечаний о разрешении рыбы в неделю, например, Православия, величайшего торжества Церкви и радостнейшего празднества, в неделю Крестопоклонную, когда Святая Церковь «животворящим древом честнаго и животворящаго Креста услаждает горесть постом от Четыредесятницы: и утешая нас, яко в пустыни пребывающих, дондеже ко умному Иерусалиму возведет своим воскресением» (синаксарь недели Крестопоклонной), в дни празднования памятей обретения главы Иоанна Предтечи, Сорока мучеников, Алексия человека Божия, в субботу Лазареву и др., к чему, как мы видели, серьезных и основательных препятствий не имеется в канонах церковных и в учении святоотеческом, то во всяком случае желательно было бы видеть здесь по отношению к изнемогающим от поста то снисходительное и гуманное предписание, какое принято было нашей Киево-Печерской Лаврой, а через нее и всей Русской Церковью в Уставе Патриарха Алексия, введенном в практику прп. Феодосием Печерским и державшимся у нас до XIV в. Предписание это относится к простому будничному дню – вторнику третьей недели поста, но мотив для разрешения на рыбу, выраженный в нем, может считаться выше праздничного: «Бывает утешение, и ядят мниси рыбы,– говорится в этом предписании,– яко да не како мало препочивше, на прочее сильнейше будут».
Еще более желательно видеть на страницах нашей Постной Триоди и нашего Церковного Устава широко практиковавшееся в древнехристианской Церкви замечание о христолюбце, предлагающем инокам на трапезе рыбу в дни Великого поста, кроме первой и Страстной седмиц, а также сред и пятниц всего Великого поста. Это замечание в древних ктиторских Типиконах, несомненно, дышит братской любовью, гуманностью, находится в полном соответствии и дивной гармонии с истинно евангельским и апостольским учением о христианском посте, с воззрениями отцов и великих подвижников прпп. Саввы Освященного и Евфимия, ради гостя дорогого не только разрешавших пост, но и вкушавших пищу более, чем это они делали даже в обычное время и в дни праздников.
Сказанное не противоречит воззрению на пост основного песнотворца Постной Триоди прп. Феодора Студита: «Чрез меру напрягаться в подвигах своих не будем, чтоб с успехом в духовном соблюсти и здравие телесное. Ибо какая польза сначала быстро тещи, потом совсем ослабеть и остановиться? Но лучше тещи с расчетом и сдержанностью, имея в виду расстояние до конца течения». «Скажет, может быть, кто, что каждодневное приятие пищи есть ущерб для совершенства поста. Никак. Ибо, если б было так, то Господь не повелел бы нам каждодневно просить себе хлеба насущного; то пророк Илия не был бы каждодневно питаем враном в пустыне; то св. Павел Фивейский, прежде божественного Антония начавший жить в пустыне, не получал бы каждодневно хлеба свыше; то и сам Антоний Великий не предпочел бы каждодневного вкушения пищи посту более одного дня или недельному. И мне думается, что это вот по какой причине. Так как наше тело, трудясь в продолжение целого дня, утомляется и изнемогает и требует отдыха и подкрепления, то Создатель так и устроил, чтоб оно подкрепляемо было каждодневным приятием пищи, и было опять способно к дальнейшему труду, а не измождено и расслаблено, как бывает у тех, кои по два и по три и более дней не принимают пищи, – от чего они ни поклонов класть бывают не в силах наряду с другими, ни петь громко, как следует, ни других исполнять дел послушания. Так, каждодневное вкушение пищи не немощным только допускается, но дается и для совершенных, по преданному правилу отеческому» (См. Добротолюбие. Изд. 2-е. Т. 4. М., 1901. С. 390, 514–515). Так смотрел на пост великий аскет и подвижник прп. Феодор Студит, и пред его сильным, дышущим любовью к человеку словом, наше слабое слово спешит умолкнуть.
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
В Православной электронной библиотеке
использованы материалы
"Издательства сестричества им. свт. Игнатия Ставропольского";
онлайн-библиотек
pagez.ru,
lib.eparhia-saratov.ru,
wco.ru,
sedmitza.ru,
pravbeseda.ru,
orthlib.ru
и других открытых ресурсов.