Ад и рай по учению Святых Отцов

Предисловие

И пойдут сии (грешники) в муку вечную, а праведники в жизнь вечную.
Мф. 25, 46

"Слово Божие, - говорил св. Тихон Задонский, - объявляет нам блаженную вечность, или вечное блаженство, и неблагополучную вечность в аде и геенне огненной. В блаженной вечности будет жизнь бессмертная, в неблагополучной будет смерть бессмертная" [1].

И далее он проникновенно рисует картину нравственного состояния грешника в вечности неблагополучной: там "будет удаление от лица Божия, пребывание с диаволом и бесами его, тьма кромешная, скорбь и печаль непрестанная, глас воздыхания и плача... Грешника будет грызть совесть без конца, придавая мучение к мучению. В отчаянии осужденный сам себя будет ненавидеть, сам на себя будет гневаться, будет проклинать час своего рождения, проклинать время, в которое грешил" [2]

- "О, вечность злополучная! - восклицает св. Тихон, - там страдание без утешения, не только словом, но и умом непостижимое страдание, которое всегда будет, но никогда не кончится" [3].

А избранники Божий, по окончании праведного Суда Христова, "пойдут с торжеством и восклицанием в жизнь вечную; получат царство славы и венец красоты от руки Господа (Прем. 5, 16); вселятся в горнем Иерусалиме, который имеет славу Божию (Апок. 21, И); будут видеть Бога Отца лицем к лицу (1 Кор. 13, 12), как Он есть (1 Ин. 3, 2), будут видеть Христа Сына Божия, искупившего их кровию Своею; исполнятся всяких даров, утешения, радости и сладости Духа Святого; будут иметь дружбу со святыми ангелами и вместе с ними во веки веков восхвалять Господа" [4].

Много говорили об аде и рае, о вечности, сопряженной с мучением для грешников и увенчанной блаженством для праведников, вселенские учители Церкви, богомудрые руководители наши ко спасению: св. Ефрем Сирии, св. Василий Великий и св. Иоанн Златоуст, некоторые поучения которых мы поместили ниже.

Но Милосердый Господь не словом одним, а делом убеждает нас идти по пути праведных: Он, по неизмеримому благоутробию Своему, давал некоторым людям возможность видеть ад и рай, чтобы они потом, пересказав свои видения, сильнее запечатлели в памяти людей и ужас адских мук, и блаженство райских наслаждений.

Далее мы поместили сказание о воине Таксиоте, видевшем ад, и описание видений рая, бывших преп. Евфросину и блаж. Андрею Юродивому, предварив их замечательным по глубине мыслей и по силе выражения, описанием рая, принадлежащим св. Ефрему Сирину, этому великому проповеднику покаяния, умевшему зажигать в сердцах людей пламень веры и устремлять их к искреннему и глубокому раскаянию в грехах и к упованию на бесконечное милосердие Божие к кающимся.

Леонид Денисов

Примечания
[1] См. Творения, т. II, изд. 5. М, 1889, с. 228..
[2] См. Творения, т. II, изд. 5. М., 1889, с. 228.
[3] Там же.
[4] См. т. III, с.419. 

I. Адские муки по учению св. отцов Церкви

1. Что такое будущие мучения (Св. Иоанн Златоуст)

Будущие блага превышают всякий ум, не только слово; а противоположное им, хотя выражается словами, обычными для нас, - ибо там, по словам Писания, огонь, мрак, узы, червь нескончаемый, - означают не только то, что выражают, но нечто другое, гораздо ужаснейшее. Дабы ты убедился в этом, обрати теперь же внимание во-первых на следующее. Если там огонь, то скажи мне, каким образом там же и мрак? Видишь ли, что он гораздо ужаснее здешнего? Он не угасает, потому и называется неугасаемым. Представим же, какое мучение быть сожигаемым непрестанно, находиться во мраке, постоянно испускать вопли, скрежетать зубами и не быть услышанным? Каково быть сожигаемым вместе с убийцами всей вселенной, ничего не видеть и не быть видимым, но среди такого множества людей считать себя одиноким? Ибо мрак и отсутствие света не дозволят нам распознавать даже ближних, но каждый будет в таком состоянии, как будто бы он страдал один [1].

2. О бесконечности мучений в геене (Св. Иоанн Златоуст)

Всеми людьми исследуется вопрос: будет ли иметь конец огонь геенский. Христос открыл нам, что этот огонь не имеет конца: где червь их не умирает и огонь не угасает (Мк. 9, 46). Вижу, что вы содрогнулись, но что делать? Бог повелевает непрестанно возвещать это. Впрочем, если хотите, это не будет для вас неприятно. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро (Рим. 13, 3).

Следовательно, вы можете слушать нас не только без страха, но и с удовольствием. Христос говорит о тех, которые не питали Его: И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25, 46). Не говори мне, где же справедливость, если мучение не будет иметь конца? Когда Бог делает что-либо, повинуйся Его определениям и не подчиняй их умствованиям человеческим. Притом, разве это не справедливо, если человек, получивший сначала тысячи благ, а потом сделавший достойное наказания, не умудрившийся ни от угроз, ни от благодеяний, подвергается наказанию? Если ты требуешь справедливости, то по закону правды нам следовало еще в начале тотчас же погибнуть; но Бог и тогда действовал не по одному закону правды, но действием Его человеколюбия было то, чему мы подверглись. Бог обещал тебе блага больше рая; еще не дал их, чтобы ты не обленился во время подвигов, но и не ослабевал в трудах своих. Адам, совершив один грех, навлек на себя смерть, а мы каждый день совершаем тысячи грехов. Если же он, совершив один грех, навлек на себя столько зла и ввел смерть в мир, то чему не подвергнемся мы, постоянно живущие во грехах, хотя и ожидающие Неба вместо рая? Если получивший меньшее осужден, и ничто не могло оправдать его, то тем более мы, призванные к высшему и согрешающие больше его, подвергнемся нестерпимым мучениям, которые будут вечны [2].

3. РАЗЛИЧНЫЕ СТЕПЕНИ МУЧЕНИЙ

Св. Ефрем Сирин

Различны мучения, как слышали вы в Евангелии. Посему тьма внешняя (Мф. 8, 12) в особой стране; геенна огненная (Мф. 5, 22) - иное место; скрежет зубов (Мф. 13, 42) - иное; червь неусыпающий (Мк. 9, 48) - также иное; одно место - огненное озеро (Апок. 19, 20), а другое - тартар; огонь неугасимый (Мк. 9, 48) - одно, преисподняя (Флп. 2, 10) - другое. На эти-то мучения распределены будут несчастные, каждый в меру прегрешений своих. Как различны грехи, так различны и мучения!

Иначе мучится прелюбодей, иначе блудник, иначе - убийца, иначе - вор и иначе - пьяница. Осквернившие себя ересями услышат: да возмется нечестивый, да не видит славы Господа! (Ис. 26, 10).

Кто имел вражду с другим, найдет себе неумолимое осуждение и, как ненавистник, послан будет во тьму кромешную, потому что возненавидел Христа, сказавшего: любите друг друга и прощайте друг другу.

Горе тогда будет блуднику, горе прелюбодею, горе пьянице, горе чародеям и гадателям. Горе пьющим вино с веселием и плясками, горе оскверняющим себя еретическими хулами, горе погубившим время покаяния в смехе и развлечениях. Горе оправдывающим нечестивого ради даров, горе проживающим чужое, горе отнимающим плату у наемника, потому что отнимающий то же, что проливающий кровь.

Кто на земле грабежами оскорблял Бога и скрывал дела свои, тот будет ввержен во тьму кромешную, где нет ни луча света. Кто таил в сердце своем лукавство, и в уме своем - зависть, того скроет страшная глубина, полная огня. Кто предавался гневу и не допускал в сердце свое любви, даже ненавидел ближнего, - тот предан будет на жестокое мучение ангелам. Кто не преломлял хлеба своего с алчущим, не успокаивал томимого нуждою, тот будет взывать громко посреди мук, но никто не услышит и не успокоит его. Кто при богатстве своем жил сластолюбиво и роскошно, а не отворял двери своей нуждающимся, тот в пламени будет просить себе капли воды, но никто не смочит уст его... Кто осквернял уста свои злословием и язык свой - богохульством, тот погрязнет в зловонной тине и лишен будет возможности раскрыть уста. Кто грабил и угнетал других и неправедным приобретением обогащал дом свой, того повлекут к себе безжалостные демоны: скрежет зубов будет его достоянием. Кого распаляла постыдная похоть сладострастия, тот вместе с сатаною будет вечно гореть в геенне. Кто преступал запрещение иереев и попирал повеление Самого Бога, тот подвергнется самому тяжелому и самому ужасному из всех мучений... Тогда грешные и праведные будут разлучены друг с другом, и пойдут в путь, с которого нет возврата.

Разлучены будут некогда царствовавшие: станут плакать они, как дети, и будут изгнаны, как невольники. Разлучены будут монахи, жившие в нерадении, любившие мир и рассуждавшие по-мирскому. Разлучены будут родители с детьми, друзья с друзьями. Разлучены будут супруги, не уберегшие ложа неоскверненным. Впрочем, не стану говорить более, потому что страх объемлет уже меня... Побегут тогда грешники, изгоняемые, принуждаемые и бичуемые свирепыми ангелами; побегут они, скрежеща зубами и все чаще и чаще оглядываясь назад, на праведных, с которыми разлучены. Увидят они ту радость и тот свет, в которых им нет удела, и станут горько плакать и, наконец, скроются из вида. И приблизятся они к самому страшному месту, где снова будут разлучены и распределены по родам мук.

Св. Василий Великий

Если Бог есть праведный Судия, не только добрых, но и порочных, воздающий каждому по делам его, то иной может быть достойным огня неугасимого, или слабейшего, или более пожигающего, другой - червя неумирающего, но опять или сноснее, или нестерпимее причиняющего боль, по достоинству каждого, а иной - геенны, в которой, без сомнения, есть разные роды мучений, а другой - тьмы кромешной, где один доведен до плача, а другой, от усиленных мучений, и до скрежета зубов. Самая тьма кромешная, без сомнения, показывает, что есть в ней нечто и внутреннее. И сказанное в притчах во глубине преисподней (Притч. 9, 18) дает разуметь, что некоторые, хотя во аде, но не во глубине преисподней, терпят легчайшее мучение [3].

Св. Иоанн Златоуст

Не за все грехи одинаково наказывает Бог; но есть многие и различные наказания, смотря по времени, по лицам, по достоинству, по разуму и по многим другим обстоятельствам.

Тяжесть греха увеличивается от того, совершен ли он сознательно, или бессознательно; и от места, на что Сам Христос указывает: между храмом и жертвенником (Мф. 23, 35); и от качества самих преступлений, и от лиц. Подобным образом, если кто превосходит своею беспечностью самых плохих людей, что Бог порицает у Иезекииля в следующих словах: даже не поступаете и по постановлениям язычников (5, 7); когда кто-либо не исправляется даже примерами других; когда кто не пользуется особенным промышлением: если бы в Тире и Сидоне явлены бъии силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись, но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам (Мф. 11, 21, 22). Видишь ли совершенную точность, и то, что не все за одни и те же грехи получают равное наказание? И мы, если не воспользуемся долготерпением Божиим, подвергнемся большему наказанию. Это подтверждает ап. Павел: по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев (Рим. 2, 5) [4].

Примечания
[1] 1 беседа на Евр. СПб., 1861, с. 21-25.
[2] 9 беседа на 1 Кор., ч. 1. СПб., 1860, с. 149-163.
[3] Творения, т. V. М., 1872. Краткие правила, 267 вопр., с. 346-347/
[4] 75 беседа на Ев. Матфея, ч. 3. М, 1887, с. 268-286. 

II. Блаженство рая по учению св. отцов Церкви

1. О рае [1] (св. Ефрем Сирин)

Духовным оком воззрел я на рай. Горные вершины не достигают до его высоты... Красота его возбуждает радость и влечет к себе шествующих, озаряя их блеском лучей и услаждая их своим благоуханием. Светоновные облака образуют кущи для достойных его... Далек от взоров рай, недосягаем он для ока; поэтому можно решиться изобразить его только в сравнениях. Представляй себе рай в виде светлого венца, окружающего луну: он также окружает собою и море, и сушу...[2]

Кто в состоянии перечислить красоты рая? Прекрасно устройство его, блистательна каждая часть его; пространен рай для обитающих в нем. Светлы чертоги его; источники его услаждают своим благоуханием, но, изливаясь к нам, теряют его на нашей земле, потому что получают вкус земной, пригодный для нашего питья... [3]

Разнообразил и умножил красоты рая создавший их Художник: для низших назначил Он низшую часть рая, для средних - среднюю, а для высших - самую высоту.

Когда праведники взойдут на степени, назначенные им в наследие, тогда каждый, по мере подвигов своих, будет возведен на ту именно степень, какой он достоин и на какой ему должно пребывать. Как велико число и различие степеней, так же велико число и различие в достоинстве помилованных: первая степень назначена покаявшимся, средина - праведным, высота победителям. Чертог Божества превознесен над всем.

И Ной в самом низу ковчега поместил животных, в середине - птицу, а сам, подобно Богу, обитал в верхней части ковчега.

И при Синае народ иудейский стоял под горой, священники - на скате ее, Аарон - на средине, Моисей - на высоте, а слава Господа покрывала вершину горы.

Ковчегом и горою Синай указана нам тайна, как разделяется сад жизни [4]. В них Творец представил нам образ благоустроенного, во всем прекрасного и всем вожделенного рая. По благоуханию и обилию растений рай красотою своею затмевает все, что можно себе представить. Им изображается Церковь [5]...

Невозможно даже мысленно представить себе образ этого величественного и превознесенного сада, на вершине которого обитает слава Господа...

Можно полагать, что благословенное древо жизни, по лучезарности своей, есть солнце рая; светоносны листья его; на них отпечатлена духовная красота сада; прочие деревья, по веянью ветров, преклоняются пред этим вождем и как бы царем деревьев.

Посреди рая насадил Бог древо познания, окружил его страхом, оградил ужасом, чтобы, подобно ограде, они охраняли его [6]...

Насадивший древо познания поместил его посреди рая, чтобы отделяло оно низшее и высшее: святое и святое святых [7]...

Ничьи уста не могут изобразить внутренность этого сада и привлекательные красоты его; даже простых украшений на ограде его нет возможности описать, как было бы должно.

Блистательны краски его, дивны благоухания, вожделенны красоты, многоценны явства.

У края ограды рая - последние из сокровищ его, но и они превосходят богатством все сокровища вселенной. Блаженство у самой ограды далеко оставляет за собой все блага земли [8]...

Там видел я кущи праведников, разливающие благоухание, убранные цветами, увенчанные вкусными плодами. Куща каждого украшена соразмерно с подвигами его: одна ниже своим убранством, другая сияет красотой; одна меньше на виду, другая блистает славою.

Но меня усладил Эдем [9] более покоем своим, нежели своей красотою. В нем обитает чистота, и нет там места скверне; в нем живет покой, и нет там места тревоге [10]...

Уже я готов был оставить рай, как внезапно внутри его раздался голос поющих при звуках трубных: свят, свят, свят! и услышал я, как славословится в раю Божество. Блажен, кто сподобится рая по праведности или по благости, по подвигам или щедротам [11].

Всего человека оковывает рай полнотою своих радостей: пленяет глаза своим убранством, слух - звуками, вкус и обоняние - явствами и благоуханиями. Благословен Призвавший в рай подвизавшихся во бдении и посте, чтобы за постничество свое насладились они утешением, упаслись на отрадных пажитях Эдема [12]!

Будьте терпеливы, сетующие: вы вступите в рай. Роса его смоет вашу нечистоту; пристанище его возвеселит вас. Вечеря его положит конец вашим трудам: она предложит алчущему утешение, которое очищает вкушающих его, и - жаждущим небесное питие, умудряющее пьющих его.

Блажен нищий, устремляющий взоры к этой стране, наполненной несметным множеством богатства! Аметисты и иные драгоценные камни изринуты оттуда, как сор: они осквернили бы эту страну славы... они показались бы мутными и темными в этой лучезарной стране...

Торжествует там девство о том, что исчез змий, тайно в слух его вливавший свой яд...

Радуется там юность, что одержала победу; видит в раю Иосифа, который отринул сладострастие, пламеневшее в безрассудных, и победил аспида в собственной его норе...

Покоятся там жены, жестоко пострадавшие в болезнях проклятия и муках деторождения. С радостью видят они, что младенцы их, которых с воплем они предавали погребению, подобно агнцам, пасутся на пажитях эдемских, поставлены на высоких степенях славы, сияют лучезарным светом, как бы будучи братьями ангелов [13]...

Прилепись духом к раю, старость! Благовоние его возвратит тебе детство, дыхание его подарит тебе юность; он облечет тебя в красоту, которой прикроются скверны твои. В Моисее видим мы твой образ. Его покрытые морщинами ланиты, цветя и сияя, стали образом старости, молодеющей в Эдеме [14]...

Нет темных пятен в обитателях рая, потому что чисты они от греха; нет в них гнева, потому что они свободны от всякой раздражительности; нет насмешки, потому что им незнакомо никакое коварство. Не делают они друг другу вреда, не питают в себе вражды, потому что для них не существует зависти; никого там не осуждают, потому что нет там обид.

Там видят себя в славе сыны человеческие; сами дивятся они, почему их природа стала спокойной и чистой, почему наружно красотой, а внутренне чистотой чияют: видимо - тело, а невидимо - душа [15].

Кто не дозволял себе ни проклятия, ни злословия, того прежде всех ожидает райское благословение. Кто взгляд очей своих постоянно хранил чистым и целомудренным, тот увидит наивысшую красоту рая. Кто всяческую горечь подавлял в своих помыслах, по членам того протекают источники сладостного веселия...

Кто с Даниилом, которому воздавали честь цари, преклоняясь перед ним в своих диадемах, - в пищу себе избрал овощи, такого постника почтут там древа, преклоняясь перед ним во всей красе своей и взывая: войди в кущи наши, живи под нашими ветвями, подкрепляйся нашей росой, наслаждайся нашими плодами!

Кто омывал ноги святым, того очистит эта роса. Кто простирал руку помощи бедным, перед тем сами собой наклонятся плоды с этих дерев. Все множество цветов радостно поспешит увенчать тех, кто ходил посещать больных, и будут оспаривать друг у друга честь первого лобзания.

Кто с мудрой умеренностью воздерживался от вина, того преимущественно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза простирает к нему свои грозды. А если он девственник, принимают его в недра свои, потому что, живя одиноко, не познал он супружеского лона, не восходил на брачное ложе [16]...

Венчавшиеся здесь мечом за Господа нашего славно в венцах своих восторжествуют там победу, потому что презрели огонь мучителей.

Блаженство страны той обновит жен, потрудившихся в служении святым.

Если хочешь прийти к древу жизни, оно ветви свои, как ступени, наклоняет к стопам твоим, призывает тебя на лоно свое, чтобы воссел ты на ложе ветвей его, готовых преклониться пред тобою, обнять и тесно сжать в обилии цветов и успокоить, как младенца на руках матери.

Кто видел трапезу на ветвях этого дерева? Целые ряды плодов разного рода под руками вкушающего; по порядку, один за другим они сами приближаются к нему. Плоды насыщают его и утоляют жажду, роса служит ему омовением, а листы - чистым платом. Не истощается сокровищница у богатого всем Господа!

Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся деревья; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головою облако, подобное куще, в которой свод из плодов, а под ногами стелется цветной ковер? Едва оставляют тебя волны одного потока отрад, - как манит уже к себе другой. Все исполнено радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питьем; здесь омываешься чистой росою, а там умащаешься благовонной влагой; здесь обоняешь благоуханье, а там внимаешь услаждающей песни [17]...

Туда и сюда носятся перед праведниками ветры. Один навевает пищу, другой изливает питье... духовно питают там ветры живущих духовно. Не утомляет там вечеря; рука не утруждается, нет дела зубам, не обременяется чрево [18].

Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питьем. Чувства утопают там в волнах наслаждений, которые изливаются на всех и во всех возможных видах. Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все без пресыщения наслаждаются ими, изумляясь величию Божию...

Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты одинаковой с самой душой. Крылья души, здесь обремененной, там становятся гораздо чище и уподобляются уму. Сам ум, который мятется здесь непрестанно, там безмятежен подобно величию Божию.

Душа достоинством своим выше тела, выше нее дух, а выше ее духа - сокровенное Божество. Но при конце плоть облечется в красоту души, душа - в сияние духа, а дух уподобится величию Божию [19]...

Там на сонм созерцающих льются потоки радости от славы Отца, через Его Единородного Сына, алчущие насыщаются и упоеваются потоками славы, изливающимися от красоты Того, Кто есть Вечная красота!..

Он, Господь всяческих, есть сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы сквозь небольшое отверстие показывает Он красоту сокровенного Существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовию озаряет всякого: малого - слабым мерцанием, совершенного - лучами света. Полную же славу Его созерцает только Рожденный Им.

В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всех. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там приобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой и там приимет из сокровищ Его...

Потоки благ изливаются от благодати Его; она ежечасно обновляется в явствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах [20]...

Кто видел целые сонмы, питающиеся славою? Ризы их - свет, лица - сияние: постоянно поглощают и источают полноту благодати Божией. В устах у них - источник мудрости; в мыслях - мир, в ведении - истина, в исследованиях - страх, в славословии - любовь [21]!..

Благорастворен воздух, окружающий рай; его каждый месяц благорастворен. Пасмурный февраль там ясен, как май; холодный и бурный январь подобен там августу; июнь подобен марту, палящий июль - росоносному сентябрю...

Каждый месяц рассыпает цветы вокруг рая, чтобы во всякое время был готов венец из цветов, которым бы увенчать ему хотя стопы рая, когда недостоин увенчать его главу.

Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствует мир и тишина. Не могут коснуться они благословенного воздуха, который небесным своим дыханием делает людей бессмертными [22]...

Неиссякаемо льется там поток произведений каждого месяца, и каждый из них приносит плоды свои вскоре за цветами...

Плодоносив райских деревьев подобно непрерывной цепи. Если сняты и опали первые плоды, появляются за ними вторые и третьи [23]...

В благословенной стране блаженства нет ни вредоносного холода, ни палящего зноя. Там пристань радостей, там обитель света и веселья; там раздаются повсюду звуки гуслей и цевниц, слышны всею Церковью воспеваемые осанна, аллилуйя!...

Вместо ограды окрест рая - всевеселящий покой, вместо стен и предградия - всеумиротворяющий мир. Херувим, стерегущий рай, приветлив к блаженным, обитающим в раю, и грозен для отверженных, которые вне рая [24]...

Что слышишь о чистом и святом рае, все то чисто и духовно. Кто слушает описание рая, тот не может осуждать его, потому что изображение рая не подлежит суду. По наименованиям рая можно подумать, что он земной; по силе своей он духовен и чист...

Кто же говорит, тот кроме имен, взятых от видимых предметов, ничем иным не может слушающим изобразить невидимое.

Если бы сам Творец эдемского сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны, то как изобразили бы его наши уподобления?..

Ум твой не должен смущаться этими наименованиями. Рай облечен именами, сродными тебе не потому, что имеет нужду в образах, от тебя заимствованных, но потому, что природа твоя весьма немощна перед его величием, - хотя красоты его умаляются, когда очерчиваются слабыми, тебе сродными образами [25].

Цветы этой страны гораздо многочисленнее и блистательнее звезд, усматриваемых на видимом небе; благодатное благоухание, веющее из рая, как врач, утоляет часть болезней на земле, и целебною силою врачует ту болезнь, которая принесена на землю змием.

Веянием, исходящим из благословенной части рая, услаждается горечь нашей страны, изглаживается проклятие нашей земли. Эдемом еще дышит наш изнемогший мир: им проповедуется, что нашей мертвенности послано врачевство жизни [26]...

Взирал я на эту страну и сидел, оплакивая себя и подобных мне. Миновались дни мои, протекли, как единый день; они утратились и исчезли, а я и не замечал. Объяло душу мою раскаяние, потому что утратил я и венец, и славу, и ризу, и светлый брачный чертог, и трапезу Царствия [27]...

Со слезами да умоляют там о мне все сыны света, чтоб Господь наш даровал им единую душу, а мне новый повод славословить величие, так многообразно простирающее мощную руку свою. Воздающий по правде, но и не без благости, по щедротам Своим да дарует мне из сокровищницы милосердия Своего.

Если в страну эту невозможно войти оскверненному, то позволь мне при ограде ее обитать под тенью ее. Так как рай подобен трапезе, то дозволь из милости, хотя бы вне рая, вкусить плодов его, чтобы исполнилось на мне сказанное: и псы едят крохи, которые падают со стола господ их [28].

Всели меня при ограде этого сада,что6ы мне быть в соседях с поселенными внутри рая. Кто может вместе видеть и блаженство, и мучение, - иметь пред взорами и геенну, и сад эдемский? Венец обитающих внутри Эдема покажет мне тяжесть вины моей, а мучения кромешных вразумят меня, насколько милосерд Ты ко мне [29].

Когда выступил я из пределов рая и достиг земли, порождающей терния, встретили меня болезни и страдания всякого рода. И увидел я, что страна наша есть темница, что перед взорами моими заключенные [30].

Когда Господь довершил создание Адама, то взял его и поселил в раю. Ни душа без тела, ни тело без души не могли войти туда. Вместе вошли они, чистые и совершенные, и вместе же вышли, ставши нечистыми. А это показывает, что вместе и войдут они в рай в день Воскресения [31]!..

2. Различные степени блаженства (св. Василий Великий)

Так как в доме Отца обителей много (Ин. 14,2), и различные жребии назначены в земле наследия, которую наследуют кроткие (Мф. 5, 5); то явно, что иные упокоятся в светлости Божия явления, а иные под покровом небесных сил, другие же в славе света закроются, как бы дымом. Или, может быть, самому Сиону воссияет свет, а окрест Сиона воссияет облак во дни, не от иного чего происходящий, как от самого света. Как дым бывает от огня, так это облако составляется светом. Обитающие под ним будут наслаждаться великой славой, как озаряемые самим облаком, которое во время зноя распространяется над их головами и осенением своим доставляет приятную прохладу, а когда прольют жестокие дожди, заменяет непроницаемые завесы, достаточно закрывает собой требующих прикрытия, и своею густотою преграждает взоры [32].

Примечания
[1] Это произведение св. Ефрема в подлинном тексте имеет разделение, смотря по рукописям, то на 11, то на 15 гимнов. Мы выбрали наиболее характерное, из чего составили целый отрывок. Дивная внутренняя красота и высокая поэзия отличают это описание рая. В оригинале, на сир. яз., находится оно в изд. Assemani, Roma, 1746, t. Ill, p. 562-598; в рус. пер. Моск. Дух. Академии, ч. VII. М., 1852, с. 58-102. Далее, при каждом отрывке, мы даем ссылку на указанный перевод. Описание рая, отличающееся некоторыми чувственными чертами, следует понимать, согласно с учение Церкви, в более духовном смысле.
[2] См. с. 58-59.
[3] См. с. 63.
[4] Рай (от перс. pairadatza`, откуда и евр. pardes), древнерус. порода; собственно: сад, парк. Прим. состав.
[5] См. с. 64.
[6] См. с. 65.
[7] См. с. 67.
[8] См. с. 70.
[9] т.е. сад жизни, рай.
[10] См. с. 72.
[11] См. с. 73-74.
[12] См. с. 75.
[13] См. с. 80-82.
[14] См. с. 82.
[15] См. с. 82.
[16] См. с. 83-84.
[17] См. с. 90-91.
[18] См. с. 91.
[19]См. с. 93-94.
[20] См. с. 94-95.
[21] См. с. 95.
[22] См. с. 96.
[23] См. с. 96-97.
[24] См. с. 99.
[25] См. с. 99-100.
[26] См. с. 100
[27] См. с. 85
[28] См. с. 85.
[29] См. с. 86.
[30] См. с. 74.
[31] См. с. 89.
[32] Творения, т. П. М., 1858. Беседа на 4 гл. Исайи, с. 179. 

III. Видение рая святыми

1. Предварительные указания

Многим святым при жизни или перед смертью их даровано было благодатью Божиею видение рая.

Так, например, преподобномученица Евдокия рассказывала о себе иноку Герману, который научил ее познанию истинного Бога, что один светлый юноша, явившись ей и взяв за руку, повел на воздух и потом, как только они приблизились к небесам, с радостью встречали их ангелы (см. Минеи-Четьи, под 1/14 марта).

Ангел показывал также рай св. мученице Голиндухе, (во св. крещении Марии) - (12/25 июля) и св. мученикам Тимофею и Мавре (3/16 мая).

К игумену той обители, где жила блаженная Феодора, подвизавшаяся в мужском образе, пришли два светлые мужа, повели его на небеса, ввели в рай, показали чертог и золотой одр, и сказали: все это уготовано для чернеца твоего Феодора, который по виду только муж, естеством же жена (11/24 сентября).

Преп. Матроне перед кончиною было такое видение: ей казалось, что она находится на одном прекрасном месте, где растет множество деревьев, текут чистые воды, прекрасные птицы поют сладкозвучно, - и так хорошо то место, что невозможно его описать: это был рай Божий! Там стояли благолепные жены, которые показывали преп. Матроне пресветлую палату и говорили ей: "Матрона! Это дом твой, уготованный тебе от Бога; прииди и живи в нем!"

Ниже мы помещаем описание видения ада, бывшее воину Таксиоту, и видения рая, бывшие пресвитеру Власию (из жизни преп. Евфросина) и блаженному Андрею Юродивому.

2. Воин Таксиот и его видение ада [1] (28 марта/10 апреля)

В Карфагене, городе северной Африки, жил один человек, по имени Таксиот, по занятию воин. Он проводил свою жизнь в великих грехах.

Когда случилась в Карфагене эпидемия, Таксиот почувствовал страх и опомнился. Он стал раскаиваться в грехах своих и, выйдя со своей женой из города, поселился в одном местечке, наложив на себя молчание.

Немного времени спустя он впал в прелюбодеяние с женой человека, снимавшего у него землю и жившего с ним в одном селении.

Спустя несколько дней, Таксиот был ужален ядовитой змеей и умер.

На расстоянии одной стадии от этого селения находился монастырь. Жена Таксиота пошла туда и упросила монахов взять тело умершего, чтобы похоронить его в церкви. И вот его похоронили в девять часов утра. Когда наступило три часа дня, из его гроба послышался вопль.

- Помилуйте меня, помилуйте меня! - неслось из гроба.

Приблизившиеся ко гробу услыхали голос мертвеца, быстро раскрыли гроб и нашли погребенного живым.

Все в изумлении спрашивали Таксиота, желая узнать, что было с ним, и как он ожил.

Но Таксиот ничего не мог рассказать от сильного плача. Он только просил, чтобы его вели к рабу Божию епископу Тарасию.

И привели его к епископу, который три дня принуждал Таксиота, чтобы тот рассказал ему, что он видел там.

Но Таксист на четвертый день только смог говорить.

С мучительными слезами он начал свой рассказ.

- Когда я умирал, - говорил Таксист, - я увидел каких-то эфиопов, которые стояли возле меня. Их вид был невыразимо страшен, душа моя металась и мучилась. Потом я увидел двух юношей чудно-прекрасных, и душа моя вскочила в руки их.

И тотчас мы, словно летя, стали восходить с земли в высоту. Мы встретили мытарства, подстерегающие восход души всякого человека, и каждое мытарство за свой грех истязало: одно за ложь, другое за зависть, иное за гордость...

И я видел в ковчежце, держимом ангелами, все мои добрые дела; ангелы брали их и сопоставляли с моими злыми делами. Так мы прошли мытарства. Когда же, приближаясь к вратам небесным, мы пришли к мытарству блуда, удержали меня там подстерегавшие и вынесли все мои блудные дела, совершенные мною с детства и доселе.

И сказали водившие меня ангелы:

- Все телесные грехи, которые ты совершил в городе, прощены потому что ты раскаялся в них.

И сказали мне противники мои:

- Но когда ты вышел из города, в селении ты согрешил с женою твоего земледельца.

Слыша то, ангелы не нашли доброго дела, чем возместить грех мой, и, оставив меня, ушли.

Лукавые духи, взяв меня, били и свели вниз. Сквозь расседающуюся землю я был введен узкими входами между тесных и смрадных скважин до преисподних темниц ада. Там души грешных затворены во тьме вечной, где нет им жизни, но мука вечная, неутешный плач и неисповедимый скрежет зубов. Там всегда вопиют сильным воплем, говоря:

- Горе нам, горе! Увы, увы!

Невозможно высказать существующих там бед и нельзя объяснить тех мучений, которые я видел там. Они стонут, и никто о них не жалеет; плачут, и нет утешающего; молят, и нет ни слушающего, ни избавляющего.

И я был затворен с ними в этих темных местах, и посажен в тесноте. Я плакал и рыдал, будучи заключен с девяти до трех часов.

Затем я увидел небольшой свет и двух ангелов, пришедших туда. Я стал усердно просить их, чтобы они вывели меня из этой беды, и я успел бы принести Богу раскаяние в своих грехах.

И сказали мне ангелы:

- Напрасно умоляешь, никто не выходит отсюда, пока не наступит воскресение всех.

Я сильно просил и умолял, обещаясь покаяться.

Тогда один ангел сказал другому:

- Поручаешься ли ты за него, что он покается?

- Поручаюсь, - отвечал другой. И я видел, что поручник мой дал ему руку. Ангелы вывели меня оттуда в гроб к телу моему и сказали мне:

- Войди, откуда отлучился.

И видел я естество души моей, светящееся, как жемчуг, а мертвое тело мое, как тина, черное и зловонное, и гнушался войти в него.

Тогда ангелы сказали мне:

- Невозможно тебе покаяться иначе, как с телом, которым грешил ты.

Но я умолял их, не желая входить в тело.

- Войди, - сказали мне ангелы, - если же нет, то опять отведем тебя туда, откуда взяли.

Тогда я вошел, ожил и стал кричать: "Помилуйте меня".

- Поешь пищи, - сказал ему епископ Тарасий.

Но Таксиот не хотел есть и ходил только в церковь ежедневно, припадал лицом к полу, исповедуясь Богу со слезами и воздыханием. Он говорил всем:

- Горе согрешающим, потому что их ждет вечная мука!

- Горе не кающимся, - пока есть время!

- Горе оскверняющим свое тело!

Таксиот после своего воскресения прожил сорок дней.

Очистившись покаянием и за три дня до смерти узнав час кончины своей, он отошел ко Господу Милосердому и Человеколюбивому, низводящему во ад и возводящему оттуда.

Преподобный Евфросин [2] (11/24 сентября)

В IX веке по Рождестве Христовом, в одном из египетских монастырей жил святой Евфросин. Он родился в одном амморейском городе близ Палестины [3]

В монастыре он проходил послушание повара. Он трудился без устали в поварне для братии и, разжигая вещественный огонь, разгорался в сердце невещественным огнем любви к Богу. Он видел много глумлений и обид от братии; переживал всякие унижения, оскорбления, насмешки. Но все это терпел доблестно и переносил незлобиво и благодушно.

Среди пучины зол и скорбей Евфросин имел в сердце своем единую отраду - любовь к Богу, которая давала ему радость и утешение. Эта любовь согревала его во мраке и холоде окружавшей его вражды; была светлым лучом, сладостно ласкавшим его одинокую, горькую жизнь.

Так, осмеиваемый и презираемый, как ничтожный человек, жил долгое время Евфросин. Но никто не хотел взглянуть на него иначе, никому и в голову не приходило подумать о том, как он живет. А он жил как святой, угождая и служа Богу великими добродетелями. Скрывая свои подвиги от людей, он втайне совершал благие дела, глубоко тая их от братии. Он жил в своем внутреннем, духовном мире, кроткий, любящий всех оскорбителей своих и все им прощающий, молящийся за врагов своих и благословляющий ненавидящих его.

Так жил Евфросин, и никто из братии не хотел узнать, что среди них находится человек, которого они глубоко недостойны.

И так все продолжалось, и шло время в поругании и скорби для Евфросина от окружающих его и в его непрестанной, внутри себя и втайне творимой, молитве к Богу и в пламенной любви к Нему. Этой жизнью Евфросин достиг великой святости: Бог утешал его и давал ему радость в невыносимой земной жизни. Господь посылал ангелов Своих, и они восхищали его в рай сладостей.

По временам Господь восхищал его в рай, чтобы он отдыхал и вкушал там небесное, невыразимое наслаждение, и после при продолжающемся ощущении его в своем сердце мог терпеть свою жизнь.

Вместе с Евфросином жил в монастыре один пресвитер по имени Власий. Этот Власий был соотечественник Евфросина, происходя с ним из одного и того же аммореиского города.

Власий отличался благочестием и никогда не оскорблял Евфросина. Он один старался заглянуть в его душу, предполагая в ней добродетель.

Однажды Власий долго молился Богу, прося Его показать ему Своего сокровенного угодника.

И вот Господь соблаговолил прославить Евфросина, столько лет поносимого напрасно.

Во время молитвы внезапно, сам не зная каким образом, Власий был восхищен в рай.

Ангел водил его по чудному саду, где он увидел Евфросина-повара. Власий долго стоял в удивлении и глядел на него, потом спросил:

- Ты ли Евфросин, повар нашей обители?

- Я, отец, - отвечал Евфросин. Тогда пресвитер Власий сказал:

- Умоляю тебя, скажи мне, как попал я, грешный и непотребный, в это жилище света и радости, и каким образом и ты находишься здесь?

- Ты молился, отец, - кротко и просто отвечал Евфросин, - и Господь исполнил твою молитву.

В это время дивное благоухание привлекло обоняние пресвитера. Он взглянул туда, откуда несся аромат, и увидел какие-то дивные плоды.

Человек не знает языка неба и потому не может назвать райские предметы по их имени. Созерцая неведомые ему вещи, он не может дать имени чувственным языком, но, применяя к земным понятиям, называет их так, как кажется ему сходным с известными вещами.

Так и Власий, созерцая невиданные плоды, не зная, как их назвать, подумал по-человечески, что это райские яблоки.

А эти небесные плоды стройно висели на тонких ветвях, украшая деревья, высоко поднимавшиеся в сияющем блеске. Они сияли как бы насквозь, неизъяснимое благовоние разливалось от них, и вид их пленял зрение, манил вкус, как цельбоносная, животворная пища.

- Чьи это яблоки? - спросил Власий, не умея иначе назвать эти неизвестные ему плоды.

- Мои, благодатию Божиею, - отвечал Евфросин.

- Можешь ты дать мне хоть частицу от одного яблока? - попросил Власий.

- Бери, - сказал Евфросин, - что имею, то даю по благости Бога моего.

И Евфросин снял с ветки три яблока и положил их в руки пресвитера.

Рассвет едва брезжил в рассеивающейся темноте...

В черных одеждах вставали со своих суровых лож иноки... Ударили в било... И эти простые, трогательные звуки, как чистая греза о прекрасном бытии, пронеслись в бледных просветах восходящей денницы...

Власий проснулся... Сердце его билось радостью, все оно дышало таким услаждением, какого он до сих пор еще не испытывал никогда. Он взглянул на свои руки и увидел завернутые в платок дивные плоды.

Власий вскочил со своей жесткой постели и, держа в левой руке платок с яблоками, правою несколько раз медленно и благоговейно перекрестился, потом стал ходить взад и вперед по келий. В сердце он чувствовал радость, и его захватывал восторг... В ушах Власия отдавался звон колокола, и лучи рассвета падали на его лицо... Он остановился и долго рассматривал небесные плоды... А они сияли, подобно далеким звездам, сорванным с голубой тверди...

- Это яблоки и в то же время как будто нет, - думал пресвитер, глядя на плоды.

Он брал их руками, словно желая убедиться, во сне ли это происходит или наяву... Но действительность стояла перед Власием яркая и неотразимая, заставляя увериться очевидностью события. Райские яблоки лежали в его руках прекрасные, благоуханные, и свет наступающего утра терялся, как мгла вечера, перед их лучистым отблеском...

Затем, движимый несомненной, непререкаемой действительностью, Власий устремился в церковь с дивными плодами в руках.

Там никого не было, братия не собралась еще в храм к утрени. Но лампады пред образами уже были зажжены старцем прислужником. И их огоньки мерцали в свете быстро наступающего утра... Власий остановился посередине церкви и оглянулся кругом. Евфросин уже пришел, и пресвитер увидел его. Он бросился к Евфросину и прерывающимся голосом сказал:

- Ты был в раю Бога нашего, и ты ли дал мне яблоки?

- Я, отец, - смиренно отвечал Евфросин, - я дал тебе плоды от щедрот Божиих. Но прости меня, отец, я грешник, и нуждаюсь в милосердии Божием.

Евфросин поклонился пресвитеру до земли, и прежде, чем тот успел пошевелиться, мгновенно исчез из церкви.

Власий пошел к игумену и открыл ему все, показывая яблоки. Тот созвал всех иноков и со слов Власия все рассказал им, представляя доказательством эти чудесные плоды. Братия не могли отвести восторженных взоров от них и - пораженные и умиленные - все едино-мысленно во главе с игуменом пошли к Евфросину, чтобы выпросить у него прощение за свои обиды ему и воздать ему почесть, как великому подвижнику. Но Евфросин скрылся, и они не могли его найти ни в церкви, ни в келий, и нигде по всей окрестности. Святой исчез бесследно, и где он жил последние дни своей жизни и где скончался - неизвестно.

Братия горько плакали, что оскорбляли и теснили угодника Божия и не могли выпросить у него прощение. В утешение им Власий сказал:

- Молитесь Господу о грехах своих, и Он, Милостивый, примет ваше раскаяние ради угодника Своего, и Евфросин также простит вас.

- Научитесь от него, - он подражатель Бога любви. Вы испытали на себе его любовь, когда он на все ваши обиды и насмешки отвечал незлобием и добротой, и все переносил в кротком безмолвии! Теперь воодушевитесь его подвигом, его смирением, ради которого он скрылся, чтобы избежать славы человеческой! Подражайте его добродетелям, оставьте вражду, ссоры, обиды, насмешки, имейте любовь между собой, живите в любви, и вы удостоитесь небесных благ, которые Господь так обильно даровал Евфросину!

Братия плакали и обещали измениться. Потом они раздробили яблоки на мельчайшие части, ели сами, и раздавали приходящим в монастырь мирянам. И каким кто бы ни был одержим недугом, всякий исцелялся и становился здоров.

Эти плоды имели святую силу, - больные выздоравливали, здоровые получали радость, и светлое состояние наполняло их по вкушении плодов. А Евфросин скрылся от почитания людского.

4. Блаженный Андрей Юродивый [4] (2/15 октября)

Святой Андрей Юродивый был родом славянин. Он был куплен вместе с другими рабами одним гражданином Царьграда, по имени Феогност.

Феогност полюбил его и отдал учиться Божественному Писанию. Андрей вскоре изучил Священное Писание и часто ходил в церковь. Он читал святые книги и молился Богу. Однажды он имел видение, в котором призывался на подвиг юродства. С этих пор Андрей стал юродствовать, совершая в тайне великие дела добра, любви и терпения.

Он так угодил Богу, что подобно Павлу был восхищен до третьего неба, и там слышал неизреченные глаголы и узрел невидимое. Он сам открыл об этом одному своему верному другу Никифору.

Однажды в Константинополе была зима с сильным морозом; выпал большой снег и дул северный ветер. Проносились бурные ветры, которые ломали деревья.

Тогда Андрей, не имея нигде пристанища и одежды, выносил тяжкое лишение и страдание.

Когда он приходил к нищим, чтобы хоть немного где-нибудь отдохнуть с ними под кровом, они гнали его от себя палицами, как пса.

- Уйди отсюда, - кричали они на него, - уйди, пес.

И уже не зная где укрыться, Андрей сказал сам себе:

- Благословен Бог, я если и умру от этого холода, то умру из-за любви к Нему. Но силен Бог и в холоде этом дать мне терпение.

Придя в один угол, где кончалась улица и загибался выступ дома, Андрей увидел лежащую собаку. Он лег рядом с ней, чтобы согреться от нее. Но пес встал и ушел.

- О, как грешен ты, - сказал себе, прослезившись Андрей, - не только люди, но и собаки гнушаются тобою!

В своем великом смирении он не видел красоты своей души и считал себя грешником, тогда как Бог только испытывал его.

Так Андрей лежал и уже весь посинел от холода, и, думая, что умрет, стал молиться Богу.

Вдруг он ощутил в себе какую-то теплоту и, открыв глаза, увидел юношу чудно-прекрасного, лицо которого светилось как солнце. Он держал в своей руке ветку, на которой цвели различные цветы. Этот юноша поглядел на Андрея и сказал:

- Андрей, где ты?

- Я, - отвечал Андрей, - во тьме и сени смертной.

Явившийся слегка коснулся Андрея по лицу той цветущей ветвью и проговорил:

- Прими оживление своему телу!

И тотчас Андрей обонял благоухание цветов, которое, проникнув его сердце, согрело и оживотворило все тело его.

Потом он услышал голос, который говорил:

- Ведите его, пусть утешится здесь на время, и потом опять возвратится.

И тотчас с этими словами налетел на Андрея сладкий сон, и он видел неизреченные откровения Божий, о которых подробно рассказал Никифору.

- Что было со мною - не знаю, - говорил Андрей своему другу Никифору.

- Подобно тому, как кто спит сладко всю ночь и встанет поутру, так и я две недели находился в сладостных видениях, как хотело Божие произволение. Я видел себя как бы в прекрасном и дивном раю, удивлялся и думал: "Что это такое? Я знаю, что живу в Константинополе, как же я попал сюда - не знаю".

- Я не мог понять себя - в теле я нахожусь или вне тела, Бог знает. Но я видел себя облеченным в невыразимо светлую одежду, как бы сотканную из молний. Я видел над моей головой венец, сплетенный из одного громадного цветка, который имел такой прекрасный и удивительный вид, что я не умею и не в силах рассказать тебе об этом венце. Пояс царей был надет на мне, я оглядывал себя и радовался той красоте, которой был украшен.

Я изумлялся и дивился умом и сердцем несказанному благолепию Божьего рая, и, ходя по нему, веселился и наслаждался. Светлая отрада и глубокая сладость заливали мое сердце. Мои земные страдания бледнели и исчезали, уступая место животворному счастью, которое снизошло в мое сердце, наполнило его и завладело всем существом моим. Все беды, поругание, уничижение от людей, все скорби, тяжесть и теснота моей жизни, которые я терпел из принятого на себя ради любви ко Христу юродства - как бы сжимались, свертывались, как ядовитые змеи, и потом распадались и рассеивались...

Я видел много садов... Высокие деревья колебались своими вершинами, и это колебание было чудно и веселило зрение. Благоухание исходило от их ветвей и разносилось в чистом, сияющем воздухе...

Одни из тех деревьев цвели непрестанно, другие были украшены златовидными листьями, а иные были покрыты плодами несказанной красоты.

Плоды эти были разнообразны и не походили ни на один из земных плодов, и невозможно уподобить красоты тех деревьев ни одному земному дереву.

В тех садах были бесчисленные птицы; у иных крылья сверкали, как золото, другие были белы, как снег, а иные были украшены разными пестрыми перьями. Они сидели на ветвях райских деревьев и пели так дивно и упоительно, что от сладостных звуков их пения я забыл о себе: так услаждалось мое сердце.

И мне казалось, что пение их слышится даже на высоте небесной.

Прекрасные эти сады стояли там рядами, как стоит полк против полка. Я ходил между ними, и великая радость трепетала в каждом моем дыхании, окрыляла меня чувством всецелой свободы и проникала необъятным удовлетворением. Там были обширные равнины, густая трава их светилась, а цветы походили на разноцветные лучи солнца. Среди этих цветов бегали прекрасные звери; одни были белые, другие голубые, а иные как бы обвитые розовым блеском рассвета. Они все были мирны, веселы и дружны. Какие-то тонкие, чрезвычайно приятные звуки, которыми они обменивались друг с другом, превосходили всякую земную музыку. Шерсть ли, или тончайшие шелковые нити служили им одеждой - я не мог понять.

Умиление, как усладительный напиток, растворилось в моем сердце, и я воздал хвалу Господу.

Я видел там реку великую, которая текла среди садов и напояла их. По берегам этой реки стлался виноград... Листья и гроздья его были, как золото, и свет рая отражался в них чудесными образами...

С четырех сторон там веяли тихие и благовонные ветры; их дуновение колебало сады, которые производили своими листьями дивный шум. Их шелест таким отрадным, животрепещущим покоем наполнял сердце, о каком и не ведают на земле люди.

Вдруг какой-то ужас напал на меня, и мне показалось, что я стою на верху небесной тверди. Какой-то юноша, одетый в багряницу, с солнечным лицом ходил впереди меня. Я думал, что это тот, который коснулся моего лица цветущей веткой.

Идя за ним, я увидел крест прекрасный и великий, видом похожий на радугу. Вокруг него стояли огнезрачные, как пламя, певцы.

Они пели какую-то сладостную, неведомую нам песнь. Я понял или скорее почувствовал сердцем, что они прославляют бывшего распятым на кресте Господа. Юноша, который шел впереди меня, приступил ко кресту, поцеловал его и позвал меня, чтобы и я целовал его. Я припал к святому кресту с великим страхом и радостью и лобызал его крепко.

Лобзая крест, я насыщался неизреченной сладостью, она питала меня, и я почувствовал в себе безмерную духовную силу.

Миновав крест, я поглядел вниз и увидел под собою бездну морскую. Мне показалось, что я иду в воздух, я испугался и закричал к водившему меня:

- Я боюсь, что упаду в бездну. Он обратился ко мне и сказал:

- Не бойся; нам надо взойти выше.

Он подал мне руку и, когда я взялся за нее, мы стояли уже выше второй тверди. И там я видел дивных мужей, и покой их, и радость праздника их, неизглаголанную языком человеческим.

Потом мы вошли в какое-то дивное пламя, которое не опаляло нас, но только освещало. Ужас охватил меня, и опять водящий меня подал мне руку, говоря:

- Еще выше нам надо взойти.

И тотчас мы очутились выше третьего неба.

Там я видел и слышал множество небесных сил, поющих и прославляющих Бога.

Мы пришли к какой-то завесе, блистающей как молния. Перед ней стояли страшные юноши; они были высоки, и вид их был похож на огненное пламя. Лица их сияли сильнее солнца, и огненное оружие было в руках их.

Здесь благоговейно стояло бесчисленное небесное воинство. Юноша, который водил меня, сказал мне:

- Когда отнимется завеса, тогда увидишь Владыку Христа, поклонись престолу славы Его.

Услышав это, я трепетал и радовался. Ужас и неизреченная радость охватили меня. Я стоял и смотрел, пока отнимется завеса.

И вот, когда какая-то пламенная рука отняла завесу, я увидел Господа моего, как некогда Исайя пророк, сидящим на высоком и превознесенном престоле, серафимы стояли окрест Его. Он был облечен в пурпурную одежду. Лицо Его испускало свет, а очи с любовью взирали на меня. Я упал ниц перед Ним, поклоняясь лучезарному и страшному престолу славы Его.

Какая тогда радость наполнила и охватила меня от видения лица Его, того невозможно высказать. И теперь, вспоминая то видение, я исполняюсь неизреченной сладости.

Я в трепете лежал перед Владыкой моим, удивляясь такому Его милосердию, что Он попустил мне, человеку грешному и нечистому, прийти к Себе, и видеть божественную красоту Его.

Исполненный умиления, я думал о недостоинстве моем и, созерцая величие Владыки моего, говорил в себе слова пророка Исайи: "О, жалкий я! Как я, будучи человек и имея нечистые уста, сподобился глазами моими видеть Господа моего".

Я услышал, что милосердый Творец мой пресладкими и пречистыми Своими устами сказал мне три божественные слова.

Эти слова так усладили сердце мое и разожгли его любовью, что я весь таял, как воск, от духовной теплоты. И исполнились на мне слова Давида: было сердце мое, как воск тающий посреди чрева моего.

Потом все воинства небесные воспели дивную и неизреченную песнь.

И после этого - не знаю, как - я опять очутился в раю. Я снова ходил по раю и думал, отчего не видел Пречистой Богородицы. И вот я увидел какого-то мужа светлого, как облако. Он носил крест и сказал мне:

- Ты хотел видеть здесь пресветлую Царицу небесных сил. Но Ее теперь нет здесь. Она ушла в страдальческий мир помогать людям и утешать скорбящих. Я показал бы тебе Ее святое место, но нет теперь времени. Тебе надо опять возвратиться туда, откуда пришел, как повелевает тебе Владыка.

Когда он говорил, мне казалось, что я сладко уснул.

Потом я проснулся и очутился на том месте, где был прежде, лежащим в углу. Я удивился тому, где был в видении, что сподобился видеть. Я нашел сердце мое исполненным неизреченной радости и благодарил Владыку моего, изволившего явить мне такую благодать.

Все это святой Андрей открыл другу своему Никифору и взял с него клятву, чтобы он не говорил об этом никому, до тех пор, пока Андрей разрешится от уз плоти.

Никифор умолял его, чтобы он сказал ему хоть одно слово из тех трех слов, которые Господь сказал ему.

Но Андрей ни за что не захотел открыть это. Андрей видел такую красоту и такие блага, каких не видело бренное око на земле, и слышал то, что не слышало смертное ухо, и усладился теми открытыми ему благами, которые не входили на сердце человеку.

Примечания
[1] Составлено по Минеям-Четьям. Таксиот не имя собственное. Это слово, в переводе с греческого, означает воин.
[2] Составлено по Прологу.
[3] См.Lambecii, Bibl. Vindobon.III, 857; также арх. Сергия, Месяц Востока, т. II, ч. 2, с. 282.
[4] Составлено по Минеям-Четьям. 

IV. Размышления об аде и рае

Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном, а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов.
Мф. 8, 11 12.

Две истины заключаются в приведенных только что словах Спасителя. Обе равно неоспоримы, и обе неразрывно связаны вместе.

Вот, действительно, радостное обещание: Многие с востока и запада придут и возлягут с Авраамом и Исааком и Иаковом в Царстве Небесном. Потому дороги слова эти, что из них можно определить, что собственно такое обещанные нам небеса; из них видна вся красота обетованной будущей жизни. Во-первых употреблено Христом слово "возлягут", а с этим словом сопряжена мысль о покое. Как же сладостна эта мысль! Какую цену должна она иметь для того, кто в поте лица снискивает пропитание свое! Как часто, утирая влажный лоб свой и будучи истомлен трудом, он с грустью спрашивает себя, есть ли предел его труду, будет ли он когда-нибудь знать отдых. Или вечером, измученный, отходя ко сну, как часто он восклицает из глубины угнетенного сердца: "Неужели нет места, где мог бы я отдохнуть, где усталые члены мои могли бы прекратить свой нескончаемый труд, где достиг бы я покоя, по которому непрестанно вздыхаю!" Да, обремененный труженик, - да: есть счастливое место, где не знают ни горестей, ни труда. Высоко над голубым сводом небесным, который представляется глазам нашим, есть светлый, радостный город: стены его из камней многоценных, а свет его затмевает свет солнца. Там злые никого не мучат; там покоятся от трудов своих обремененные. Для утомленного труженика что может казаться более желательным, более утешительным, чем вечный покой? Верх счастья! Скоро голос мой, утомленный долгими усилиями, найдет возможным замолкнуть, скоро изнуренная грудь моя не будет принуждена напрягаться сверх сил, скоро приведенный в изнеможение мозг мой не будет уже постоянно возбужден бесчисленными волнующими и угнетающими его мыслями, скоро, скоро воссяду и я за трапезою Владыки моего и отдохну от всех трудов моих!..

Мужайтесь же сыны и дщери Адама, изнемогающие под гнетом жизни! Когда достигнете Небес, прекратится для вас необходимость проводить тяжкую борозду по бесплодной почве; прекратится необходимость до зари пробуждаться от сна, поздно отходить на ложе покоя и питаться горьким, трудовым куском хлеба; не будете вы уже ни труждающимися, ни обремененными, не будете знать бурь: будете наслаждаться покоем, богатством и счастьем. И самых слов: "труд, усталость, страдание" не существует на языке той страны. И в чьем сообществе будут избранные! Они возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом. Эти слова имеют еще и тот радостный смысл, что самым положительным образом возражают против мнения, будто, переселившись в жизнь вечную, души становятся друг другу чуждыми и даже не узнают одна другую. Нам прямо и положительно сказано, что мы воссядем с Авраамом, Исааком и Иаковом; следовательно ясно, что мы их узнаем и, следовательно, узнаем всякую душу, которая сподобится обитать на Небесах. Как знали мы других и как знали нас другие на земле, так же будет и на Небесах. Дорого мне непоколебимое убеждение, что как только, по милости Господа Бога, нога моя дотронется порога вечной обители, блаженные души, родные, друзья, предупредившие меня в этом жилище, встретят меня приветом: "Войди к нам, возлюбленный! Вот, наконец, и ты в среде нашей!" Всякий отыщет своего ближнего, друг встретит друга своего. Ты опять встретишь твою набожную, богобоязненную мать, о которой ты еще, быть может, и теперь проливаешь слезы: для этого стоит только и тебе идти во след Христу. Вот она встречает тебя при самом появлении твоем у дверей райских, и хотя бы земные связи и не представляли всей той силы, какую имели они на земле - тем не менее будь убежден, что лицо ее озарится новой, великой радостью, когда, подведя тебя к престолу Всевышнего, она скажет: "Се аз, Господи, и дети мои, которых мне дал!" Утешьтесь, разлученные супруги, вы опять увидите и узнаете друг друга. Утешься, горестная мать: не навеки рассталась ты с милыми сердцу твоему существами, последние страдания которых надрывали душу твою, и на которых, к ужасу твоему, упала горсть земли, при возгласе: "Земля еси, и в землю отъидеши". Да, ты увидишь их; ты опять услышишь любимый голос их; тебе предстоит радость узнать, что тех, которых ты так любила, Господь Бог возлюбил еще больше, чем ты. Какой печальной, какой холодной представлялась бы мне жизнь будущая, если бы я здесь не считал себя странником, а туда пришел бы как странник, никого не знающий и никому не ведомый! Не мог бы я понять радости такой жизни, не мог бы согласовать с нею мысли о блаженстве, на которое надеюсь. А сколько, напротив того, заключается счастья в уповании, что на небесах мы найдем полное общение святых, что там на вечные времена водворится союз любви между всеми святыми душами, обитавшими на земле во все времена и во всех странах. Теперь уже предвкушаю я то радостное чувство, которое должно вполне овладеть мною, когда предстанут пред глазами все те чтимые мной лица, которых узнал я из Писаний, все эти служители Божий, предсказавшие пришествие Христа и посвятившие служению Ему всю жизнь свою. Да, блажен, кто сподобится войти в сонм душ этих, между которыми не будет существовать никаких различий: богатый и нищий, ученый и невежда, служитель алтаря и мирянин; все будут братьями.

Кто бы ты ни был, читатель, смирись перед таким равенством и знай, что если гордость твоя шепчет тебе, что и там, как здесь, ты имеешь право на какое-либо отличие от других людей, то отличие это может состоять единственно в том, что ты будешь исключен из числа их, т. е. из числа праведных, которые воссядут в Царствии Небесном. Гордость, тщеславие не будут иметь места в вечноблаженной обители. Прежде, чем сподобиться этой обители, мы должны смириться, должны почувствовать, что всякий человек нам брат, что в очах Господа Бога все равны. Благословляю Творца за то, что за одной трапезой воссядут там все: израильтянин и еллин, великий и малый. Все будут пастись на одних пажитях. Все будут с Авраамом, Исааком и Иаковом.

Но в словах этих кроется и другая мысль, еще более радостная. Сам Господь сказал, что великое множество, которого и сосчитать нельзя, спасется. Как же не радостна мысль эта, друзья мои! Это благая весть для каждого из нас! Если бы спасение составляло преимущество только некоторых, мы бы весьма могли бояться не попасть в число этих избранных; но так как Господь нам обещал, что спасется бесчисленное множество, то почему же не каждый из нас? Мужайся же, грешник, - кто бы ты ни был; мужайся, тобою овладели робость и сомнение: пусть надежда осенит сердце твое! Нет на земле человека, про которого можно сказать, что он вне благодати. Есть, правда, несчастные, сотворившие грех, который не отпустится им (Мф. 12, 31,32), и которых покинул Господь; но, кроме этого исключения, милосердие Божие объемлет все человечество: многие придут и возлягут с Авраамом и Исааком и Иаковом.

Откуда же придут эти счастливые званные? Мы читаем, что придут они с востока и запада. Все страны света примут участие в этом заселении, все будут иметь своих представителей за трапезой Господа.

И кроме этого местного или, так сказать, географического значения, слова "с востока и запада" имеют еще другой смысл. Мне кажется, эти слова преимущественно указывают на души тех людей, которых, по-видимому, следует считать далеко отпавшими от Царствия Божия. Есть грешники, спасение которых кажется делом безнадежным. Про них обыкновенно говорят: "Стоит ли и рассуждать с ними о спасении? Что извлекут они из подобных рассуждений? Все это бесполезно: они слишком развращены, слишком низко упали, слишком затвердели во зле, чтобы можно было питать какую-либо надежду обратить их к Богу". Вот подобное рассуждение и составляет преступление. Ты, который осуждаешь таким образом своего ближнего, не обращая внимания на то, что, может быть, в очах Судии, Которому принадлежит суд и правда, ты преступнее того, кого осуждаешь, послушай, что говорит Христос: Многие с востока и запада придут и возлягут в Царстве Небесном. Нет ни малейшего сомнения, что с крайних пределов царства тьмы, с крайних ступеней порока многие придут в сонм искупленных Кровью Агнца. Много будет на небесах грешников, погрязших в страстях во время земной своей жизни, много будет людей невоздержанных, много развратных женщин, отвратившихся затем силою благодати от порока и разврата и посвятивших последние дни жизни воздержанию, правде и благочестию. Обратим внимание на одно слово в приведенном изречении Христа: Он не употребил выражения, которое допускало бы малейшее сомнение в том, что они действительно придут. Как сильно, как положительно это утверждение! Человек утверждать таким образом не может: он обещает и часто обещания своего исполнить не может; он клянется и часто преступает даже клятву свою. Не то у Бога. Если он обещал что-либо сделать, то и исполнит обещанное; если сказал, что что-либо будет, то оно и будет. Тут же Он говорит, что многие придут в Царствие Его. И если бы, после того, дух тьмы употребил все усилия, чтобы воспрепятствовать этим многим прийти; если бы все множество грехов их ополчилось против слов Господа, доказывая, что они прийти не могут, если бы даже они сами сказали: "мы не можем прийти" - все тщетно: они придут, потому что так сказал Бог. И положительно, из числа тех, которые не хотели бы идти, которые ныне еще смеются над спасением и ругаются над Евангелием, есть много таких, которых пленит Христос, которых приведет Он к послушанию и исполнению предписанного. Я знаю, что найдутся люди, которые будут стараться опровергнуть истину слов моих, которые с насмешкой возразят мне: "Нас-то уж не может Бог убедить сделаться христианами". - Ложь! На вас-то и окажется вся сила дивного могущества Божия. Благодать не вымаливает согласия человека; не спрашивает, желает ли он восприять ее, но сама вселяет в него желание получить ее. Не то, чтобы она силой завладела человеком, нет; но она так преобразует его волю, что, познав всю цену ее, он сам начинает воздыхать по ней, начинает искать ее, стремится к ней, радеет о ней, пока не низойдет она на него. А если бы это так не было, то чем же объяснить обращение к Богу такого множества неверующих, положительно утверждавших, что никогда не будут иметь ничего общего не только с учением Христовым, но даже с какой бы то ни было религией? Рассказывают про одного человека, намеренно никогда не ходившего в храм Божий и зашедшего однажды в церковь не ради молитвы, а чтобы послушать церковное пение. Чтобы показать людям, что он не молиться пришел, он, как только приостановилось пение, зажал себе руками уши. Но вот муха села ему на лицо. Чтобы согнать ее, он отнимает одну руку от уха, и в это самое мгновение его поражают слова: Кто имееет уши слышать - да слышит. Пораженный этим стечением обстоятельств, он невольно прислушивается, и этим-то путем благодать низошла на него. Из церкви вышел человек обновленный. Нечестивый вышел с молитвою на устах. Не издевался он уже над тем, что тут видел и слышал, а слезы выступали из глаз его. Войдя в дом Божий для развлечения, он при выходе из него думал уже только о том, как бы войти в общение с Создателем. Неверующий исчез. Грешник освятился и стал верующим.

И как изменился этот человек, так может измениться каждый. Только не пренебрегайте призывом благодати Божией; по ее изволению и вы захотите и исполните ее предназначение. В ее власти изменить непокорное сердце презрительно говорящего: "Не нужно мне Евангелия", и заставить его воззвать: "Господи, спаси меня: погибаю". Это, однако же, не дает нам права думать, будто, восхотев спастись, мы можем и сами собою спастись, без того, чтоб душа наша прежде подверглась действию благодати Божией. Это немыслимо. Предоставленные собственному произволу, мы никогда не отвратились бы от обманчивой жизни, чтобы идти во след Христу. Благодать, действие Святого Духа - вот что необходимо, чтобы покорить сердца наши. Никто не может придти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин. 6, 44). Но когда грешники сподобятся испытать на себе божественное действие благодати, тогда они придут, тогда устремятся с востока и запада. Как бы ни восставал мир, как бы ни отвечал он смехом на дела Сына Божия, не воспрепятствует он Христу пожинать плоды Своих Страданий, Своей смерти. Если найдутся между ними такие, которые отвергнут Христа, то несомненно найдутся и другие, которые примут Его; если найдутся хотящие погибнуть - они и погибнут; но другие спасутся. Что бы ни говорили и ни делали, Иисус Христос всегда и всегда будет иметь последователей; дни Его продолжатся и не оскудеет дело Божие в руках Его. Если бы и небо, и земля, и преисподняя ополчились на Христа, не могли бы они отвратить от Него ни одной души из тех, которые дал Ему Отец.

Сердце разрывается от последней части приведенных нами слов Спасителя. Насколько отрадно мне было разбирать первую половину изречения Его, настолько же сжимается сердце пред лежащей на мне теперь обязанностью. Но светозарны ли, темны ли истины Писания - все они должны быть благовествуемы. Избави нас Бог от подражания тому проповеднику, который затруднялся даже, как назвать перед своими слушателями место, куда пойдут нелюбящие Господа Иисуса Христа. Как первый, увидавший пожар, должен немедленно кричать "горим", а не хладнокровно и спокойно разглагольствовать, что "вот, я полагаю, совершается над этим домом процесс горения", - точно так же, когда Писание говорит о тьме кромешной, о вечной погибели, прилично ли служителю Слова прикрывать завесою эту ужасающую истину и приискивать для этого неоскорбляющие ухо и непотрясающие сердце выражения? Да не допустит этого Господь Бог. Нет, служитель Слова обязан ясно и отчетливо передавать все то, что слышал от Учителя. Итак, повторяю, - в высшей степени ужасающее изречение Христа должно составить предмет нашего разбора. Сыны царства извержены будут во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов.

Кто же эти сыны царствия? В то время под этим именем подразумевались иудеи; ныне же, в том смысле, как употреблено оно здесь, название это должно принадлежать всем ложным христианам, людям, имеющим только наружный вид благочестия, и нимало не заботящимся о том, что собственно составляет силу его. Люди эти поставили себе в обязанность исполнять все внешние обряды богослужения; они не только в глазах каждого человека представляются, по-видимому, вполне благочестивыми, но и сами имеют внутри себя непоколебимое убеждение, что в их-то спасении не может быть тени сомнения: Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня (Мф. 15, 8). Итак, вот кого должны мы, во-первых, считать сынами царствия, о которых здесь говорится. В них нет ни благодати, ни жизни. Христос в них не имеет обители: и будут они ввержены во тъму внешнюю.

Во-вторых, под именем сынов царствия, Писание здесь разумеет всякого, кто, в отношении духовного развития своего, был поставлен в особенно выгодные условия и не захотел воспользоваться этими преимуществами; таково в особенности положение людей, родившихся от благочестивых родителей. К числу их принадлежишь более всего ты, слушающий или читающий меня, если Бог дал тебе неоценимое счастье родиться от богобоязненной матери, а ты не пошел путем правды. Вспомни время, когда она учила тебя произносить имя Божие или когда она указывала тебе путь благочестия. И вот, однако, все еще благодать не обрела место в сердце твоем; не можешь ты возлагать никаких надежд на вечность! Опустив голову и закрыв глаза, направляешь ты путь свой во тьму. Может даже случиться, что ты разбил сердце той, через которую получил от Творца дар жизни. Кто, например, может исчислить все страдания ее, пока сын, о котором молилась она, проводил ночи в разврате! Пойми же, насколько тяжесть преступлений твоих увеличится, если на них гнетом лягут слезы ее и молитвы. Проклятию из проклятий подвергнется тот, кто явится в преисподнюю с челом, отягощенным воспоминанием бесполезных молитв отца своего и влажным от безнадежных слез, пролитых над ним бессильным отчаянием матери. Внемлите же моим предостережениям, юноши, которым грозит подобная судьба. Не ужасаетесь ли вы при мысли о том дне, когда в обители вашей, во тьме кромешной, упадут на вас, из царства славы, печальные взгляды родителей ваших - взгляды, которые будут вам служить грустным упреком в том что, несмотря на все заботы, все старания их о вас, они доведены вами до высочайшего горя видеть вас оторванными от себя? Вы - те сыны царствия, о которых говорит Христос, - BЫ, в избытке окруженные Промыслом Божиим от самой колыбели всеми средствами получить благодать и спасение. Не льстите себя надеждой, что для спасения вашего достаточно того, что вы воспитаны во Христе, что приняли некоторые привычки людей благочестивых, придерживаетесь некоторых обрядов благочестия; что вы в семье своей постоянно дышали воздухом, пропитанным благочестием. Не льстите себя надеждой, что вам зачтены будут ревность к вере вашей матери или святость отца вашего. Не льстите себя надеждой, что без собственных усилий вы можете спастись их молитвами, к Богу за вас воссылаемыми. Не спросится у вас: "молился ли кто за тебя, а спросится: "молился ли ты о себе?" Всех молений родственников ваших, даже до третьего и четвертого поколения, хотя бы и достигли они небес, недостаточно; они не послужат вам ступенью или подножием для достижения небесной обители, если вы сами не вооружитесь верой и благочестием; без них вы погибли, хотя бы и все ваши близкие спаслись.

В день Страшного Суда, в час вечного отделения овец от козлов, дети будут льнуть к матери, стараясь удержаться за нее: "Мать, мать, не оставляй нас!" А она, обвивая их руками, скажет с горестью сквозь потоки слез: "Дети мои возлюбленные, как могу я от вас оторваться!" Но вот ангел прикоснется к ней, и мгновенно иссякнут слезы ее. Вдруг все связи родства разрываются неестественною силою и теряют всякую власть; воля Божия становится и ее единственной волей. "Дети мои, - говорит она, - во Христе растила я вас; путями Божьими учила вас ходить; но вы их отвергли; что же могу я теперь, как разве только сказать о вашем осуждении - аминь!"

Вы, юноши, вы, девы, не достигшие еще зрелого возраста, живущие вне Бога, не щемит ли сердце ваше при мысли о том, что и вам может предстоять такая будущность? Каково-то будет сердцу вашему, когда в последний страшный день придется вам услышать знакомый голос, - голос отца вашего, голос матери вашей, невольно произносящий "аминь", когда к вам обратятся жестокие слова приговора: Идите от Меня проклятые в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его"... Истинно, истинно говорю вам, сыны царствия: мытари и грешники прежде вас войдут в Царствие! Великие преступники покаются, со слезами припадут ко Кресту Христову -и спасутся; богоотступники, хулители, повинные в возмущающих душу грехах, но обращенные благодатью Божией - спасутся; а из вас многие будут изгнаны, и единственно вследствие того, что не хотели всем сердцем положиться на Господа Иисуса и вполне принять благовествование Его. И будете вы ощущать горечь из горечей, преданы казни из казней; достигнете крайних пределов ада, когда увидите худшего из грешников на лоне Авраама, тогда как вы, сыны царствия, первенцы дома Господня, которые по благодати Божией, родились, так сказать, на пороге Царствия Божия, - останетесь в среде отринутых.

Но этим я не закончил: мой плачевный долг, моя горестная обязанность, простираются еще далее. Мне предстоит описать вам ужасную участь, уготованную всем живущим и умирающим не в Боге. Иисус Христос изрек так, что они будут извержены во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов.

Не сказал Христос, что они пойдут во тьму кромешную, но - что будут извержены. И в другом месте Евангелия от Матфея (25, 30) сказано, что неключимый раб будет ввержен во тьму кромешную. Итак: вот предстает на Суд сын царствия лукавый, почитавший Бога лишь на словах. В очах Судьи праведного недостоин он Царствия Небесного, и должен быть издержек. Вот тяготеет на нем рука Ангела, служителя Царя правды, и отступает он к отверзающейся под ногами его бездне; туда должен он быть ввержен. Содрогается он при виде ее; замирает сердце; как воск тают от ужаса кости. Глаза ищут предела бездны, имеющей поглотить его; но бездна ни дна, ни предела не имеет, и только раздаются из нее вздохи, и стоны, и крики отчаяния. Где же твоя сила, на которую ты так полагался, несчастный? Отчего ты смущаешься? Где твоя гордость, твоя самоуверенность? Увы, ты плачешь, ты трепещешь, ты молишь о пощаде! Но времена прошли; запоздал твой вопль. Ты делаешь еще шаг перед изгоняющим тебя - и падаешь, падаешь, и будешь продолжать падать все ниже и ниже, и глубже и глубже; будешь вечно опускаться далее и далее, из пропасти в пропасть, и никогда уже не найдет нога твоя места, где могла бы опереться! Ты будешь ввержен во тьму кромешную.

Что такое тьма кромешная? Как светом Писание называет надежду, так под словом тьма следует разуметь то место, откуда навеки изгнана всякая надежда. Может ли кто жить без надежды? - Едва ли! Человек запутался в долгах; грозит ему бесчестие; он не может возвратить денег людям, положившимся на честь его; но он не унывает, он говорит: "Правда, плохо мне; но не все еще пропало; есть надежда поправиться и рассчитаться". Другому не везет в его предприятиях. "Грустно, - говорит он, - но Бог дал мне ум и руки; буду работать, может быть мне и улыбнется судьба; надежда не исчезла". Третий говорит: "Много забот на душе моей, но надеюсь, Бог мне поможет". "У меня, - говорит четвертый, - друг болен; кажется, состояние его отчаянно, но все же я надеюсь; может быть в болезни явится перелом". И всякий надеется; без надежды никто на земле не живет. Но там уж нет надежды. В аду нет даже надежды умереть, нет надежды быть уничтоженным. Вечно и вечно: эти слова начертаны на страданиях адских. Безвозвратно, навсегда погибла душа. Повсюду горят там слова эти, освещенные адским пламенем вечно и вечно! Постоянно жгут они глаза осужденных, преследуют их, вселяют в них непрестанный ужас и отчаянье: вечно... Почему не могу я возвестить, что аду есть конец, что для страдальца настанет светлый день спасения? Почему не могу сказать, что настанет время, когда возрадуется и восплещет ад от этой счастливой вести? - Но нет, это немыслимо: не будет этого, потому что нам сказано, что навсегда будут сыны царствия ввержены во тьму кромешную. И пойдут сии в муку вечную, а праведники в жизнь вечную (Мф. 25, 46).

Тягостны мне слова мои; хотел бы я остановиться и не продолжать говорить об этом предмете. Но долг мой требует, чтобы я продолжал учение до конца.

Чем же грозит ад тому, кто в нем должен обитать до конца? Мы слышим: там будет плач и скрежет зубов. Скрежетание зубов означает или сильное страдание или сильный гнев. Во аде же непрестанное скрежетание. От которой из двух причин происходит оно? От обеих. Отчего скрежещут друг на друга осужденные? Один говорит: "Ты злодей, ты причина тому, что я здесь мучаюсь; ты указал мне путь порока". А тот, с таким же скрежетанием отвечает: "В чем можешь ты меня упрекать? Я бы исправился, но ты манил меня все дальше и дальше, и твоим примером увлеченный, все более и более погружался я в неправду". Вот дочь скрежещет на мать свою: "Ты погубила и душу мою, и тело"; а мать точно так же скрежещет: "Не жалею о твоей участи; ты превзошла меня в разврате". И отец скрежещет на сына, и сын на отца. Но мнится мне, что всех больше страдают и скрежещут зубами презренные соблазнители, слышащие голос жертв, совращенных ими с пути добродетели, непрестанно с насмешкой и презрением вопиющих им: "Радуемся: и вы приведены в это место страданий и разделяете с нами мучения".

Довольно. Отвратимся от этого ужасающего зрелища. Нет сил останавливать на нем взор. Предостерег я вас со тщанием. Указал я вам на Божий гнев. Вечереет, ночь близится, загорается заря вечности. Настает она для вас, старцы; как встретите вы ее? Желаю я знать, составляют ли седины венец славы вашей, или служат они предметом презрения и посмешищем для людей? Стоите вы в дверях рая, или колеблющаяся нога ваша уже содрогается на краю пропасти? Что же, несчастный старец: неужели ты чувствуешь влечение перешагнуть эту последнюю ступень, отделяющую тебя от погибели? Преклонны годы твои, но приими совет и от младшего, старающегося остановить тебя и предлагающего тебе одуматься. Посох, на который опираешься ты, уже не находит точки опоры; земля разверзается под ногой твоей... Одумайся, пока есть время, и исследуй пути свои. Пусть восстанут перед тобой семьдесят лет, в продолжение которых владел тобой грех. Пусть, как привидения, представятся глазам твоим бесчисленные твои преступления. Что предпримешь ты, когда семьдесят лет, безвозвратно погубленных тобой, семьдесят лет, проведенных в непрестанном возмущении против Творца твоего, будут свидетельствовать против тебя перед престолом Всевышнего? О, старец, старец, да пошлет тебе Господь в сей же день покаяние, и да возложишь ты упование свое на Христа Бога!

Не в меньшей опасности находятся и те, которые еще не достигли преклонных лет. И их может застать врасплох роковой их час. Ночь может настать тогда, когда они ее не ожидают. Как часто бывает, что внезапно занеможет человек во цвете лет и здоровья. Испуганные ближние его бегут за помощью духовной; но желание их оказывается бесполезным: служитель Господа Вышнего успевает прийти только, чтоб утешать друзей; тот же, о ком заботились, уже предстал пред Судиею; не с ним уже приходится читать молитвы, а о нем. И подобная участь грозит каждому. Долгота дней наших никому не известна. Обращусь к вам, как брат к брату, во имя Господа Бога. Желал бы, чтоб проникли слова мои в сердца ваши. Поймите, какая бессмертная радость ожидает тех многих, которые придут с востока и запада и воссядут за трапезой Отца Небесного. И эта радость может выпасть на долю каждого из нас; кто обратится к Господу, спасен будет, и не отвратится Отец от того, кого приведет к Нему Христос.

И к тебе обращаюсь, юное поколение, полагающее, может быть, что ради этой юности не имеешь надобности заботиться о благочестии. "Нам веселие, нам радости, - восклицаешь ты, - будущность нам принадлежит!" А долго ли полагаешь ты идти тем путем, по которому влечет тебя сердце твое и любовь к жизни? "До двадцати одного года", - ответит один; "до тридцати", - скажет другой. Кто же тебе ручается, что ты достигнешь этого возраста? Да если и даст тебе Господь такое число дней, помни, что если сегодня не хочешь ты принять благодати Божией, то завтра еще менее будешь о ней радеть. Если оставить сердце человеческое на собственный произвол, оно не улучшается; напротив того, оно склонно стремиться ко злу. В этом отношении оно подобно саду, постепенно зарастающему сорными травами, если только дать им завестись. Послушать людей - подумаешь, что от них зависит покаяться, когда им самим это захочется. Нет, не так легко дается истинное покаяние; мы должны ловить то мгновение, когда угодно будет Господу Богу послать нам благодать, и горе тому, кто пропустит час своего посещения! Не твердите же с самоуверенностью: "Обращусь я тогда-то, или тогда-то". Пусть, напротив того, сердце ваше научит вас не терять ни часа, а более всего страшиться, не умереть бы без покаяния, и пусть не знает оно покоя, пока не сознает над собой благословения Божия.

Не станем же медлить, а будем молить Бога, чтобы в великий день вечности всем нам встретиться на небесах и получить участие в блаженстве этого дня.

Составил Леонид Денисов