ФЕОФАН, малейший раб Иисуса Христа, Архиерейскою благодатью, по милости Божией, предстоятельствующий Святой Никейской Церковью, по обетованию жизни в Иисусе Христе, всем призванным Христом, в различных возрастах и родах, профессиях и гражданских состояниях, разделяющим ту же веру, и по благочестию славу и упование, обитающим в Никеи и в Пруссах и всех прилежащих областях вплоть до моря, которые сочислены к нашей словесной Пастве, возлюбленным во Святом Духе чадам нашего смирения, - благодать, милость, мир и любовь да умножатся вам в плавании в настоящей о Бозе жизни, и в житии безволненном и спокойном, в наслаждении и в неизглаголанной радости будущего бессмертия, которую Бог уготовал от сложения мира, для истинно любящих Его и усердно сохраняющим Его заповеди и законы.
1. Всегда благодарю Бога за вас, возлюбленные, слыша о том, что вы сохраняете веру в добродетели Божией - чистой и непоколебимой среди противящихся Евангелию Христову и храните с благодарением терпение ваше в различных искушениях и скорбях, благодаря чему приобретаете неувядаемый венец в Пришествии Господа нашего Иисуса Христа, когда Он приидет прославить неизреченной и божественной славой Своих верных рабов, воздать же отмщение в пламени огня тем, которые Его не знают и не слушают тех, которые проповедывают Его Евангелие. Всегда я поминаю вас в молитвах, молясь, чтобы Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа дал вам быть твердыми по внутреннему человеку, дабы вооруженные верой и надеждой, вы не изнемогли до конечного издыхания, вследствие ежедневно наносимых вам скорбей и искушений от бесов и неподобных злых людей. Я бы желал, чтобы вы знали, возлюбленные, что как еда и питие являются существеннейшими в настоящей, чувственной жизни (ибо без этого совершенно невозможно кому-либо прожить), так и всякая добродетель является свойственной и существеннейшей для жизни в Боге (ибо, подобно же, без нее невозможно кому-нибудь жить в духе по внутреннему человеку); наибольшая же из всех добродетелей - терпение в скорбях и выдержка. Ибо, вот, как золото - насколько очищается ввержением в огонь, настолько становится более испытанным и более блестящим, - так и душа - борясь с искушениями и бедами, становится чистее и ярче солнца. И если желаете, в пример сказанного, представлю вам терпеливейшего и великого Иова. Так, и прежде чем постигли несчастия, он был украшен всеми добродетелями, как явствует само по себе, но еще более, как свидетельствует о сем Божественное Писание, и глаголющий нам чрез него - Бог. Потому что умеренность, целомудрие плоти и святость были ему свойственны и в высшей степени желанны. И это было до времени Ветхого Закона [1], когда ничего того, что находится в евангельском учении не было ни в понятии. Ибо он не останавливался по долгу на лицах женщин. "Завет положих очима моима, да не помышлю на девицу" (Иов.31:1) [2]. Если же в отношении дев и незамужних женщин были у него такие воздержанные и дисциплинированные очи, так что он не испытывал блуд даже в очах и мыслях, то едва ли осквернение и грязь прелюбодеяния имели какой-либо вход в его душу. Поэтому он и до такой степени удостоверяет то, чем похваляется чрез сказанное, что призывает на себя великие бедствия, если бы стал вести свою жизнь без большой постоянности и соблюдении того, что сказал. Поэтому говорит: "Аще в след иде сердце мое жены мужа инаго, и аще приседяй бех при дверях ея: угодна убо буди и жена моя иному мужу, младенцы же мои смирени да будут" (31:10) [3]. Как будто этим он говорит: по себе подобает всякому судить о другом; как и Господь говорит: "Якоже хощете да творят вам человецы, и вы творите им такожде" (Лк.6:31). Ибо, если тебе представляется весьма тяжким и невыносимым видеть, что жена твоя любит другого, то и ты не пытайся разрушать чужие браки. И в этом выражалось воздержание свойственное сему Праведнику. О справедливости же и суде (в защиту) обидимых и беспомощных, послушай, что он говорит: "В правду облачахся, одевахся же в суд (правосудие) яко в ризу. Спасох убогаго от руки сильнаго, и сироте, емуже не бе помощника, помогох. Око бех слепым, нога же хромым: аз бех отец немощным, распрю же, еяже не ведях, изслеидих: сотрох же членовныя неправедных, от среды же зубов их грабление изъях" [4] (Иов.29:12-17). Но Праведник был выше и принятий даров на судах; ибо он говорит: "Аще рукама моима прикоснухся даров: да посею убо, а инии да поядят" (31:7-8) [5]. Праведностью же он был так облечен, как одеждой, как он говорит, гораздо более прекрасной и блистательной, чем царская порфира. Он не презрел наицарственнейшую из всех добродетелей - милосердие и странноприимничество, а, напротив, считал в высшей степени это необходимым. Ибо, что он говорит? - "Аще же и хлеб мой ядох един, и сирому не преподах от него: понеже от юности моея кормих якоже отец" (ст.17-18) [6]. И еще: "Аще же презрех нага погибающа, и не облекох его: немощнии же аще не благословиша мя, от стрижнения же агнцев моих согрешася плещы их - то и то да приключится мне" (ст.32) [7]. И еще: "Дверь моя всякому приходящему отверста бе, и аще оставих маломощнаго изыти из дверей моих тщим недром" (ст.32,34). Но и с должников он не требовал возвращения долга, так что разрывал и их расписки: "Писание, еже имех на кого, раздрав его отдах, ничтоже взем от должника" (ст.35-37) [8]. И все же, будучи таковым, если ему случилось когда-нибудь невольно согрешить, он не проявлял небрежения в исповедании сего, но все исповедывал, и не перед одним только, но пред многими. Таким образом, живя прежде Евангелия и Закона, он держался Евангельского учения. Ибо он говорит: "Аще же согрешая неволею, скрых грех мой: не посрамихся бо народнаго множества, еже не поведати пред ними" (ст.33-34) [9]. Настолько же душа Праведника была выше злопамятства, что он никогда не радовался бедствиям врагов, но готов был считать их почти любимыми друзьями; ибо говорит: "Аще же обрадовахся о падении враг моих, и рече сердце мое: благоже: да услышит убо ухо мое клятву мою" (ст.29) [10]. Кто же не удивится его соболезнованию и состраданию к потерпевшим зло". "Ибо о всяком", говорит, "немощном аз восплакахся, воздохнух же видев мужа в бедах" (30:25). Будучи весьма богатым, он нисколько не приобрел зловольный дух, и не полагался на силу его изобилия, чем страждут многие из современных богачей, о которых говорит божественный Апостол Павел, писав Тимофею: "Богатым в нынешнем веце запрещай не высокомудротвовати, ниже уповати на богатство погибающее, но на Бога жива дающаго нам вся обильно в наслаждение" (1Тим.6:17). Ибо говорит этот праведник: "Аще на камения многоценная надеяхся, аще же и возвеселихся, многу ми богатству сущу?" (31:24-25); и - немного далее: "Аще и руку мою положив на устах моих лобызах?", т.е. - если я с дерзостью и хвастливостью восхвалял мои дела, полагая, что все это результат моей смышленности, а - не Божией силы и промысла, и поэтому по обыкновению, весьма ласкал мои руки, - то и это мне представляется, как величайшее беззаконие.
2. Таковы, возлюбленные, добрыя дела Праведника до наступления искушений и бедствий, - которые украшали его житие такими добродетелями, что окруженный большим богатством и властью и славой, он не пользовался ими для неумеренных наслаждений и захватов и жадности, чем страждут многие люди; и что удивительно, как я часто говорю, что это было прежде Евангелия и Закона, когда он отнюдь не мог видеть такого примера, лучше же сказать - совершенно обратное: он видел, что все ведут противоположный сему образ жизни, и со тщанием делают всякое зло. Он не имел никакого наставления, ничто не было слышно из Божественного Писания, ибо оно еще не было ни написано, ни дано. Будучи таковым, он впал в такие бедствия, которые следовали одно за другим, и в искушения, что в числе злостраждущих и бедствующих от начала мира, никому никогда не случалось впасть в такое во всех отношениях бедствие, в какое он впал. Ибо он перенес не только потерю всех денег, стад животных, всякого иного изобилия, но - и смерть лика семи восхитительных детей, сущих во цвете лет, которых диавол погубил горькой смертью: и все эти бедствия пришли сразу вместе, так что он не мог достойно оплакать каждое в отдельности, по причине смешения зол. Ибо "Еще сему глаголющу", говорится, "прииде ин вестник" (1:16), и еще как тот говорил - иной, возвещающий бедствия. И не только он перенес это, но и тело, которое единственно что ему осталось, все исполнилось ран, ибо "от ног до главы", говорится, он был неизлечимым и многоболезненным, и нагим сидел на гноищи; тот, кто недавно был мощным и царем. Видя же, что тело его исполнено ран, гноя и червей и нестерпимого смрада, "взя", говорится, "чреп, да острогает гной свой, и той седяше на гноищи вне града" (2:8). И еще, он говорит: "Месится мое тело в гнои червей, обливаю же грудие земли, гной стружа" (7:5). Но и этого не было достаточно диаволу, и он не насытился бедствиями праведника, но так сказать, двигает весь камень, чтобы сокрушить сего адамантового мужа, и своими ухищрениями устремляет на него эту свою башню [11]. Поэтому теперь и жену его возбуждает сначала изречь свои бедствия и тем привести его к хуле. Вы все знаете, как может ослабить и сделать немощной крепость духа мужа жалобы и слезы жены при некоем общем бедствии, и особенно при происшедшей потере детей, и как в таком случае легко убедить волю мужа действовать согласно своей воле. Поэтому диавол, пытавшийся чрез нее привлечь и погубить его, сначала поколебал надежду его, которую он имел только в ней, и ввергнул корабль его души в море несчастий и бурю. Ибо знает диавол, что от надежды укрепляется благо терпения. И, вот, она говорит: "Доколе терпиши? Се пожду еще время мало, чающи надежди спасения моего" (2:9). Затем, она приводит бедствия, чтобы чрез напоминание о них, смутить великодушие и терпение сего благородного мужа. "Се бо", говорит, "потребися от земли память твоя: сынове твои и дщери, моего чрева болезни и труды, имиже вотще трудихся с болезнями: ты же сам в гнои червей седиши, обнощевая вне без покрова, и аз скитающися и служащи, место от места преходящи, и дом от дому, ожидающи солнца, когда зайдет, да почию от трудов моих, и от болезней, яже мя ныне обдержат" (2:9). Уже этими словами лукавый ожидал легко победить душу праведника, поэтому в лице жены, как не так давно Адаму - чрез праматерь, приносит яд: "Рцы", она говорит, "глагол ко Господу, и умри". Ибо - если не ради иного чего ты не хочешь хулить, то, вот, хотя бы ради того, чтобы умереть и этим освободиться от сих многоболезненных зол. Теперь диавол ясно открыл ради чего он навел на него бесчисленные искушения, и чего он страстно желал: - чтобы Иов явно возвел богохульное слово на Бога. Он как бы говорит: все это я навлек на него с целью чтобы привести его к хуле. А так как сего не случилось, то Иову от этих зол не только не было никакого ущерба, но и был он объявлен великим победителем и венечником; и более того - тем больше сталь великим, чем тяжелее и опаснее была борьба. Ибо говорится: "Воззрев, рече к ней", - т.е. с гневом и негодованием смотря на нее, он сказал: "Вскую яко едина от безумных жен возглаголала еси? аще благая прияхом от руки Господни, злых ли не стерпим" (2:10) [12]. Но и на этом не остановился зломышленник козни, но употребляет иной метод и устремляется на него иными тяжкими и опасными искушеньями, ничем не слабейшими, чел предшествующие, если даже не еще более тяжкими. Ибо, как раньше он возбудил домашних и рабов, так теперь восставляет против Страстотерпца его друзей, которые не только не соболезнуют и не поддерживают, как это подобает друзьям, но жестоко его обличают, и поэтому не только не убавляют его страдания словами соболезнования и утешения, как это свойственно добрым врачам, но, по образу палачей, еще более раздражают и обостряют рану. И он сказал им: "Вы есте врачеве неправеднии" (6:26); и еще: "Вы наидосте на мя немилостивно; еда что у вас просих, или вашея крепости (поддержки) требую?" (6:21,22). Как бы говорит: мое лечение и освобождение от скорбей - выше ваших сил: ибо я имею нужду только в Боге. Итак, когда не можете меня излечить, то не наносите мне немилостивно раны словами упреков. И еще: "Доколе претрудну творите душу мою, и низлагаете мя словесы, и клевещете на мя? не стыдящеся належите ми и на мя величаетеся, наскакаете же ми поношением" (19:1,2,3,5). Низкопробные же и бесчестные рабы, издеваясь, насмехаясь и плюя на него, не переставали подробно приводить ему постигшие его бедствия. Ибо он говорит: как же я могу утешиться от скорби, когда "ныне поругаша ми ся малейшии" (30:1). И еще: "Возгнушалися мною отступившие далече, ни лица моего пощадеша от плюновения" (30:10). Еще и братья, сродники и ближние его презрели, как совершенно чужого: "Братия моя", говорит, "отступиша от мене, познаша чуждих паче мене, и друзи мои немилостиви быша: не снабдеша мя ближнии мои, и ведящии имя мое забыша мя. Соседи дому, и рабыни моя, яко иноплеменник бых пред ними; раба моего звах, и не послуша" (19:13-16). И еще: "Гнушахуся мене видящии мя, и ихже любях, восташа на мя" (ст.19). Знаю, что все вы по состраданию скорбите при этих словах и слезах жалобы Праведника. Если же слышание даже сего, подавляет и волнует ваше сердце, то додумайте, каково было тому Праведнику переносить и терпеть это. Даже пищу он не мог принимать без страдания, по причине сильного зловония. Ибо говорит: "Смрад зрю брашна моя" (6:7). И сном не освобождался он от скорбей (когда всем страдающим бывает некоторая передышка), но и в снах лукавый беспокоил, устрашая его и волнуя. Поэтому, полагая, что эти ужасы происходят от Бога, он сказал: "Ты устрашаешь меня снами, и в видениях ужасаешь". По этой причине тяжести дня сменялись искушениями в ночи. Поэтому он говорит: Аще усну, глаголю: когда день? Егда же востану, паки: когда вечер? Исполнен же бываю болезней от вечера до утра" (7:4).
3. Достаточно было сказано об искушениях. Итак, что касается дел добродетели, которыми он просиял прежде оного борения и подвигов, когда еще изобиловал в богатстве и во всяком довольстве, то, как уже явило слово, они воистину были великими и совершенно в духе Евангельского учения: ибо это были - воздержание и святость тела, сохраняющееся даже до чистоты взгляда и мысли, праведность и соболезнование и обильная участливость, непамятование зла и долготерпение и под. Но не так это сделало его светлым и явленным, как те различные и бесчисленные искушения, которые, подобно буре, все вместе устремились на него, и, однако, не были в силах сокрушить крепость его души, прочно утвержденную на камне веры и любви к Богу, так чтобы извлечь от него слово ропота и хулы на Бога; но более того - он возслал оные блаженные и знаменитые слова: "Наг изыдох от чрева матере моея, наг и отъиду тамо: Господь даде, Господь отъят: яко Господеви изволися, тако и бысть: буди имя Господне благословенно" (1:21). Поэтому до искушения и бедствий, вот Сам Бог свидетельствует пред диаволом, что Иов является совершенным и лучшим всех людей на земле: "Внял ли еси мыслию твоею на раба Моего Иова? Зане несть, яко он, на земли человек непорочен, истинен, богочестив, удаляяйся от всякия лукавыя вещи" (1:8). Тем не менее, лукавый бесстыдно и дерзко не постыдился противиться похвалам Праведника и низлагать достоинство его добродетели и славу. Он говорит: "Еда туне (бесплатно) Иов чтит Господа, не Ты ли оградил еси внешняя его и внутренняя дому его" (1:10). После же тех многоболезненных борений, перенесенных с терпением и благодарением, он совершенно сокрушил уста обвиняющего и оскорбляющего беса: и тот больше совершенно не стал противоречить, но покрыв со стыдом свое лицо, бежал побежденный силою. И именно после перетерпения искушений, Иов был удостоен видения Бога и оного божественного возвещения. Ибо Венцедатель объявляет его победителем: "Мниши ли Мя инако тебе сотворша, разве да явишися правдив" (40:3); т.е.: разве Я для чего-нибудь иного допустил, чтобы на тебя нашли искушения, и ныне удостоил беседы, как ни для того, чтобы ты явил себя праведником, чтобы стали явны твоя праведность, твой образ жизни и любовь к Богу, как для самого диавола, так и для всех людей до конца мира. Эти слова были неувядающим венцом за борение Страстотерпца, украшающим и прославляющим его на веки. Это было победной наградной ветвью его подвига. Это - награда за терпение. Эти слова немедленно разрешили ту многоболезненную скорбь и вдвойне возвратили всякое изобилие того, что было (прежде) отнято; из той нищеты и болезни и бесславия, внезапно восстановили в великой славе и богатстве и здравии, и явили его славным и в этой и в будущей жизни.
4. Итак, возлюбленные, будем стараться этому подражать: богатые и бедные, рабы и свободные, здравые и больные, радующиеся и скорбящие. Потому что и Праведник все это прошел: и приятное и болезненное, и то и другое - с совершенством, - и явился испытан во всем. Потому что ни богатство, ни бедность, ни болезнь, ни здравие, ни слава, ни бесславие - не разрушили богатства его добродетели. Но как чистое и без примесей золото, ни в огне, ни в воде, ни в чем-либо ином, не теряет своего блеска и сияния, но остается совершенно таким же, так, подобно сему, и оный благородный и гораздо чистейший золота Праведник. Ибо он возлюбил Бога от всей души, и ничего из существующего он не предпочел Ему в своей любви: ни богатство, ни славу, ни жену, ни детей, ни сыновей, ни сродников, ни свою собственную жизнь. Поэтому сразу лишившись всего, он не отчаялся; не сказал, как многие: "Что это такое? Поэтому ли я открыл мой дом всякому страннику и нуждающемуся, чтобы видеть его упавшим? Чтобы видеть его могилой моих детей? Рада ли того я согревал, увы, бедных от стрижения моих ягнят? Ради этого ли ежедневными жертвами телят и овец я служил Богу, чтобы, с одной стороны, пленившие расхитили их, с другой, чтобы они стали ненужной пищей огня?" Ничего из того он не сказал, и даже не подумал; но выражает благодарение Владыке. Итак, возлюбленные, взирая на него, как на первообразную икону, как я оказал, будем подражать ему. И по той причине благодать Божия благоволила передать писанием все относящееся к нему - не для того, чтобы с тех пор он пользовался от нас славой, ибо не нуждается в нашем восхвалении и славе тот, кто прославлен Богом, - но чтобы, во-первых, мы прославили Бога, давшему ему таковое терпение и выдержку, Который воздал ему обильными наградами в отношении и тела и души, а, во-вторых, чтобы мы не подумали, что Божественные Заповеди выше человеческих сил, ибо и тот был такой же человек, подверженный страстности, как и мы; но так как он возжелал, то и обрел содействующую ему благодать Божию, и в изобилии успел во всякой добродетели; и не только это - но и во свидетельство, дабы мы не стали говорить тогда, когда Бог будет судить всех: "Да разве мы видели или слышали, что кто-нибудь из людей возмог сохранить эти Божественные Заповеди и стойко перетерпеть искушения, которому и мы бы могли стараться во всем подражать?". Поэтому Священное Писание наперед отстраняет это извинение, подробно повествуя все исправления этого Праведника. Поэтому и говорится: "Кто бы дал, да напишутся словеса моя, и положатся оная в книзе во веки?". (Иов.19:23,24) во свидетельство. Это было написано ради нас, как говорит Блаженный Павел: "Елика бо преднаписана быша, в наше наказание преднаписашеся: да терпением и утешением писаний, упование имамы" (Рим.15:4).
Прошу же вас, братие, будем терпеть! Ибо: "Аще терпим", говорится, "с Ним и воцаримся" (2Тим.2:12). И если кому когда случится искушение, либо смерть детей, либо потеря денег, или болезнь тела, или презрение со стороны друзей или ближних или чужих, пусть он сделает сравнение с бедствиями Иова, и он найдет свои собственные бедствия гораздо меньшими и легкими бедствий оного Праведника; и пусть он сам перетерпит, как тот Праведник говоря: "Яко Господеви изволися, тако бысть: буди имя Господне благословенно" (Иов.1:21). Бог же мира и терпения и утешения да утвердит и соделает вас способными в силе Его мощи, в силе противостать козням диавола, и да утешит сердца ваши веселием и радостью Его благодати, чтобы и настоящую жизнь благополучно и богоугодно вам пройти, и будущих вечных благ достигнуть, молитвами Преблагословенныя Богородицы и всех Святых, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу и Св. Духу, слава, держава, честь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Примечания:
1. Т.е. прежде Моисеева Законодательства.
2. "Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице".
3. "Если сердце мое шло в следы чужой жены, и я настойчиво выжидал при дверях ее, то пусть, вот, и моя жена станет угодной другому мужу, младенцы же мои пусть станут униженными".
4. "Я облекался в правду, одевался же в правосудие, как в мантию. Я спасал убогого из руки сильного, и сироте, у которого не было помощника, я помогал. Я был глазами для слепого и ногами для хромого; отцом я был для нищих, и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно; сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное".
5. "Если руками моими я прикасался к подаркам, то пусть я сею, а другой ест".
6. "Один ли я съедал кусок мой хлеба, и не подавал от него сироте? Ибо с детства я кормил как отец".
7. "Оставил ли я без внимания гибнущаго без одежды и не одел его? Не благословляли ли меня немощные? И если шерстью овец моих не согрелись их спины, то пусть и мне приключатся бедствия".
8. "Расписку, какую я имел относительно кого, разорвав я отдавал, ничего не беря от должников".
9. "Если бы я согрешил невольно, скрывал ли я мой грех? Я не стыдился того, чтобы перед множеством людей исповедывать мой грех".
10. "Если же я обрадовался падению моих врагов, и мое сердце сказало: "хорошо же!" - то пусть мои уши услышат, как меня проклинают".
11. Имеется ввиду древнее оружие: деревянная, укрепленная башня, на колесах, с которой большими камнями разбивали стену крепостей.
12. "Зачем ты говоришь так, как одна из безумных женщин? - Если мы приняли доброе от руки Господни, то не перенесем ли и дурное?"
© Онлайн библиотека сайта Православие и мир, 2011–2024
