О латинском догмате непорочного зачатия

Недавно вышла в свет книжка А. Мерзлюкина, разбирающая латинский догмат непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии. Книга эта дает большой материал, но ее недостатками являются неспокойствие в изложении предмета и некоторые фундаментально грубые исторические ошибки, допущенные особенно в начале книги. На с.16 именуется святым известный церковный историк епископ Кесарийский Евсевий, бывший, как известно, арианином. На с.12 именуется святым даже Трифон-иудеянин, с которым вел спор святой Иустин Философ. На с.23 Базельский латинский собор смешивается с собором Ферраро-Флорентийским. Мы считаем необходимым указать эти ошибки в православном органе, чтобы последующими католическими критиками они не были бы приписаны православному богословию в целом.

Однако нужда снова и снова напомнить о разности в почитании Пресвятой Девы Марии православным и латинским сознанием правильно понята А. Мерзлюкиным, и мы со своей стороны хотели бы изложить эту проблему самостоятельно.

Римо-католическое учение о догмате непорочного зачатия, изложенное в постановлении "Ineffabilis Deus" ["Неизреченный Бог"] от 8 декабря 1854 года папой Пием IX, гласит следующее:

"Учение, которое содержит, что Преблагословенная Дева Мария от первого момента Своего зачатия при особой благодати и преимуществах от Всемогущего Бога ввиду заслуг Иисуса Христа, Искупителя человеческого рода, была сохранена от всякого пятна первородного греха, есть учение, открытое Богом, потому должно быть твердо и решительно исповедуемо всеми верными".

(А. Мерзлюкин в своей книге приводит это определение в латинском подлиннике и в несколько отличном по деталям переводе на с.10.)

Поясняя это догматическое постановление, известный католический богослов Улларторн пишет: "Субъектом такого исключения из первородного греха является личность Девы Марии в момент создания Ее души и введения (infusio) ее в тело. Слово "зачатие" не подразумевает активного или генеративного зачатия Ее родителями. Ее тело было образовано во чреве Ее матери, и отец имел обычное участие в его образовании. Вопрос идет не о непорочности родового акта Ее родителей. Не идет также и о пассивном зачатии (conceptio seminis carnis inchoata) [несовершенное приятие плотского семени], которое, согласно природному порядку, предваряет введение разумной души. Личность истинно зачата, когда создана душа и введена в тело. Мария была сохранена от всякого пятна первородного греха с первого момента Ее одушевления, и освящающая благодать была дана Ей ранее, чем грех мог произвести какое-либо действие на Ее душу. Действенная сущность первородного греха не была снята с Ее души, как снимается она с других Крещением. Эта сущность первородного греха была исключена, она никогда не была в Ее душе. Одновременно с изъятием от греха состояние первородной святости, невинности и праведности как противоположное первородному греху было возложено на Нее, каковым даром каждое пятно и порок, все поврежденные душевные искривления, страсти и немощи, по существу, принадлежащие первородному греху, были исключены. Но Она была изъята от временных наказаний Адама: от страданий, телесных слабостей и смерти. Иммунитет от первородного греха был дан Марии по единственному исключению из всемирного закона, благодаря тем же заслугам Иисуса Христа, благодаря которым прочие люди очищаются от греха Крещением. Мария нуждалась в Искупителе, чтобы получить это исключение и быть избавленной от всемирной необходимости и долга порабощения первородному греху. Личность Марии, вследствие Ее происхождения от Адама, должна была быть порабощена греху, но, будучи Новой Евой, долженствовавшей стать Матерью Нового Адама, Она была по предвечному Божию Совету и по заслугам Христа изъята из всеобщего закона первородного греха. Ее искупление было делом Христовой искупительной премудрости. Больший искупитель тот, кто платит долг ранее, чем он был наложен, чем тот, кто платит после того, как долг был возложен на должника" [1].

Таково учение о непорочном зачатии, как оно изложено Улларторном, английским римо-католическим богословом, в его труде, специально посвященном разъяснению этого догмата англиканам и недавно перешедшим из англиканизма английским римо-католикам.

В подтверждение догмата Улларторн ссылается на свидетельство так называемого "первоевангелия", на слова Божии змию при изгнании наших прародителей из рая: вражду положу между тобою и между женою... и семенем ее. Она сотрет главу твою, а ты будешь жалить ее в пяту [2]. Но тут же добросовестно разъясняет, что чтение "она сотрет главу твою" неправильно, правильно: оно - Семя - сотрет главу змия, Семя Жены - Христос.

Ссылается Улларторн на слова архангела Гавриила: Радуйся, Благодатная, - и совершенно справедливо видит в этом свидетельство того, что Пресвятая Дева Мария преисполнена благодати, более того, соглашается, что в этом надо видеть лишь иллюстрацию преизбыточествующей благодатности Девы Марии, а не доказательство догмата. Ссылается на свидетельство Ветхого Завета (см.: Притч.8) и особенно на Песнь песней (4:7), но признает недостаточность и этих свидетельств и в заключение откровенно заявляет, что из Священного Писания нельзя вывести этот догмат, почему никаких ссылок на Священное Писание и не было включено в официальное определение догмата папой Пием IX.

* * *

История этого догмата примечательна для нас.

Появление его связано с проникновением на Запад нашего восточного православного праздника 9 декабря - Зачатия святой Анны, егда зачат Пресвятую Богородицу. До XVIII века праздник этот в наших богослужебных книгах обычно назывался "Непорочное зачатие Пресвятыя Богородицы".

Вокруг этого праздника при его проникновении на Запад в Средние века стали создаваться легенды, приведшие некоторых западных богословов, например, Ричарда Марсельского, Петра Коместора, Николая Албанского и известную Екатерину Еммерих, к учению о том, что Дева Мария рождена была, как и Христос Спаситель, не обычным образом, но Божиим наитием. Впрочем, это крайнее мнение не утвердилось, но римская схоластика поспешила выработать изложенную выше компромиссную доктрину.

Но и против этой доктрины выступили многие авторитетные католические богословы, [такие], как святой Бернард Клервоский (почивший митрополит Антоний называл Бернарда Клервоского православным святым, несмотря на его латинство), Петр-Дамиан, Петр Ломбардский, Александр Гольский, Бонавентура, Альберт Великий и, наконец, Фома Аквинат.

Впрочем, возражения последнего против разбираемого догмата можно рассматривать как образец того, что и против неправославной доктрины можно неправославно возражать. В своей "Сумме теологии" Фома Аквинат более десяти раз возвращается к этой теме и не соглашается с учением о непорочном зачатии, недоумевая, как могла бы быть Дева Мария искуплена, если бы Она никак не согрешила бы.

Диспуты по поводу этого учения в Западной церкви продолжались очень долго. На с.19-20 своей книги А. Мерзлюкин приводит яркое и вполне православное возражение против этого учения святого Бернарда Клервоского.

Благодаря деятельному сопротивлению против введения этого учения в догмат влиятельного Доминиканского ордена догмат этот не был официально утвержден в Средние и ранние Новые века.

Чтобы ограничить споры по поводу этого догмата, папа Сикст IV в 1483 году издал декрет, угрожающий отлучением от церкви тем, кто будет считать ересью то или другое спорное мнение, а Пий V, признанный Латинской церковью святым, 1 октября 1567 года в булле "Ex omnibus afflicti opibus" ["От всех богатств отпадшие"] воспретил всякие споры по этому поводу.

Только в XIX веке, когда, по свидетельству Овербека, Римской курии для подготовки вскоре последовавшего признания папской непогрешимости потребовалось первоначальное проявление этой непогрешительной власти в области догматического учения, они избрали догмат о непорочном зачатии для своей цели.

* * *

Рассмотрим это латинское учение с православной точки зрения.

Вот что говорит величайший православный богослов преподобный Иоанн Дамаскин о Пресвятой Богородице:

"Когда Бог восхотел привести человека от небытия к бытию, то распространил небо, утвердил землю, заключил море в пределы. А когда в этом мире люди грехом подверглись тлению, милосердный Бог, не желая, чтобы совершенно уничтожилось создание рук Его, творит другое, лучшее небо, землю и море, где прежде Невместимый созданным миром благоволит вместиться для воссоздания рода человеческого. Это новое небо, земля и море есть Блаженная и Преславная Дева" [3].

Ковчег, в котором Ной спасся от Всемирного потопа, также прообразовал Пресвятую Богородицу. "Ковчег устроял Ной, чтобы избегнуть потопа, а Марию приуготовал Себе Христос, Который есть мир наш, чтобы искупить род человеческий. Сто лет был строен ковчег, долго и род человеческий приуготовлялся к рождению Пречистой Девы. Ковчег был сделан из древ негниющих, и Мария была исполнена лишь добродетелями. Тот носился невредимо над водами потопа, Она не испытала кораблекрушения греховного. Чрез ковчег избранные спаслись от потопа водного. Чрез Марию спасаются все, внимающие призывам благодати. От Ноя, вышедшего из ковчега, восприял начало заново род человеческий, а от Христа, родившегося из Марии, человечеству сообщена новая жизнь" [4].

Купина неопалимая тоже есть образ Божией Матери: "изуй сапоги от ног твоих, - говорил при купине Бог Моисею, - место бо, на немже стоиши, земля свята есть [5]. Это есть явное преобразование совершенной чистоты Богоматери, к Которой не может приблизиться ничто скверное" (Иоанн Дамаскин. Там же).

Мысль о купине как об образе Богоматери развивает святой Григорий Нисский.

Святой Епифаний Кипрский пишет: "Первое обетование об Искупителе, данное падшему человеку, заключало уже в себе пророчество о Пресвятой Деве. И вражду положу, - говорит Господь обольстителю, - между тобою и между женою, и между семенем твоим и семенем ея; той сотрет главу твою, а ты будешь жалить его в пяту [6]. Все богомудрые толкователи в сих словах Божиих видят первое благовествование о будущем Искупителе рода человеческого. Кого же разуметь под женой, семенем которой называется будущий Искупитель, как не Пресвятую Деву Марию, Его Пречистую Матерь? Сия обещанная Жена, конечно, не Ева. Все сии слова приличествуют только Марии и Ее достопоклоняемому Сыну, а к Еве относятся только как к преобразованию Ее. Будущий Искупитель называется Семенем Жены, а не мужа. Явно, что здесь говорится не об обыкновенной жене, а о такой, которая родит без мужа. Как Адам был образом Господа нашего Иисуса Христа, так и Ева была образом Пречистой Его Матери. Если Ева названа была "матерью живущих", то только как образ Марии, потому что Ева названа была матерью живущих после того, как услышала изречение земля еси, и в землю отыдеши [7]. Сие удивительно, как после такого определения дано было ей такое имя. Ведь от Евы произошел род человеческий - умирающий, а от Марии произошла жизнь в мире, ибо Она родила Вечную Жизнь и, следовательно, сделалась поистине Матерью живущих. А Ева названа была так только потому, что она прообразовала Марию" [8].

Эту же мысль подчеркивает и святой Ириней Лионский. "Как Ева была обольщена, да удалится от Бога, так Мария преклонена к послушанию Богу, да будет девы Евы ходатаицею Дева Мария" [9].

Все эти мысли святых отцов, которые можно было бы умножить почти до бесконечности, ярко и вдохновенно повторяют относящиеся к Матери Божией песнопения Церкви. В этих песнопениях Церковь именует Деву Марию Пресвятою, Пречистою, Пренепорочною, Высшею небес, Честнейшею Херувим и славнейшею без сравнения Серафим, относит к Ней все пророчества, указывающие на Ее непричастность ко греху.

И все-таки Церковь отвергает догмат непорочного зачатия, то есть догмат о том, что Матерь Божия от рождения Своего непричастна первородному греху, именно догмат, а не термин "непорочное зачатие", потому что термин этот и появился впервые у нас на Востоке в праздновании дня 9 декабря, который до установления на Западе неправого догмата так и именовался - "праздник Непорочного зачатия праведною Анною Пресвятыя Богородицы".

Чтобы понять эту проблему, рассмотрим сначала, что такое первородный грех.

По римо-католическому представлению, первородный грех заключается в отнятии Богом у согрешивших первых людей дара "первобытной праведности" (justitia originalis), которую имели люди до грехопадения, которая была от них отнята после совершения ими греха, но по исключению из общего закона дарована душе Девы Марии при введении ее в тело. Поэтому Дева Мария вполне уподобляется Еве до грехопадения, имевшей дар justitia originalis.

По православному же представлению, первородный грех есть повреждение грехом человеческой природы, делающее ее неспособной к выполнению Божия плана, Божия замысла о человеке как о венце творения всего видимого мира.

Бог сотворил видимый (точнее, так или иначе ощутимый пятью телесными чувствами и потому доступный внешнему опыту) мир, подверженный непрестанным изменениям, нравственно безответственный, материальный мир, чтобы вместить в него духовное, созданное по образу Божию существо, которое, будучи нравственно ответственным, придаст нравственную ценность всему видимому миру и, будучи вследствие нравственной непорочности своей неизменяемым, придаст вечность населяемому им миру.

Грехом человек нарушил этот Божий о нем план, во зло употребил неотделимый от нравственной ответственности дар свободы, склонился ко злу.

Однако не вполне. Изгнанный из рая человек начал покаяние. Но для этого он должен был лишиться другого своего богоподобного свойства - неизменяемости. Чтобы спастись, чтобы исправиться, совершивший грех человек перестал быть богоподобно неизменяемым, вся его природа душевная и телесная стала, подобно всему прочему материальному миру, изменяемой, а следовательно, и подверженной смерти.

Материальный мир лишился своего венца, того, чем придавались ему нравственный смысл и бессмертие, - вечности.

Все люди, будучи потомками Адама и Евы, имеют в себе по природе только то, что имели в себе Адам и Ева, и, следовательно, на их месте в раю тоже согрешили бы. Поэтому по человеческой своей душевно-телесной природе все люди порабощены греху и, следовательно, должны изменяться и быть повинными смерти.

Все, даже самые праведные люди Ветхого Завета, совершили тот или иной грех и потому стали неизбежно повинными изменению и смерти.

Эта испорченность человеческой природы, делающая ее неспособной к вечной жизни и, следовательно, к выполнению Божия плана о материальном мире, эта существенная искривленность человеческого существа, происшедшая от греха прародителей, и есть первородный грех по учению Православной Церкви.

Наличием первородного греха, то есть искривленности человеческой природы, объясняется тщетность всех попыток пророков и философов древности принести избавление людям. Нужно было появление начала, независимого от Адама и Евы, чтобы на нем оказалось возможным обосновать спасение для людей. Такое начало принес Христос - Сын Божий, родившийся от Пренепорочной Девы.

Пренепорочной в каком смысле?

В том, что Она не совершила никакого личного греха, ни единого греховного движения.

Святой Афанасий Великий свидетельствует, что Она "не позна греха".

Об этом же говорит и святитель Димитрий Ростовский в своем Слове на Рождество Пресвятой Богородицы: "Греха во всей Своей жизни ни единаго не позна, и Едина глаголет: без беззакония текох".

Об этом же учит являющееся гласом всей Православной Церкви Послание патриархов (1672 и 1723 годов): "...Первый человек... пал в раю... и... отсюда распространился прародительский грех преемственно на все потомство, так что нет ни одного из рожденных по плоти, кто бы свободен был от того бремени... ...Бременем... мы называем не самый грех, как то: нечестие-ненависть и все прочее, что происходит от злого человеческого сердца... а не от природы... но удобопреклонность ко греху... к грехам же многие праотцы, пророки и преимущественно Матерь Бога Слова и Приснодева Мария были непричастны" [10].

Однако при всей святейшей Своей пренепорочности Пресвятая Дева Мария ни в коей мере не перестает быть всецело дочерью Адама. Она не имела ничего в Своей природе, чего не имел бы Адам, и Адам имел в своей природе все, что Она имела. А это и есть основание первородного греха.

Все святые мыслители и писатели не только не замалчивают, но неустанно подчеркивают органическое всецелое происхождение Девы Марии от Адама. Об этом говорят и родословные в Евангелии (из коих, по церковному Преданию, евангелист Матфей ведет родословие сродника Святой Девы Марии и Ее обручника Иосифа, а евангелист Лука - родословную Самой Пресвятой Девы, чрез Ее отца Иоакима, носившего и второе имя, Илий).

Церковь помнит и дорожит единством человеческого рода, происхождением всех нас, и Пресвятой Девы в том числе, от единого праотца, не только телом, но и душой по преимуществу, справедливо видя в этом залог нашего общего единосущия, фундамент древней и новой соборности - кафоличности, на которой построено все дело домостроительства нашего спасения. И с этим исконным церковным представлением никак не согласуемо учение об особом "введении" (infusio) души Пресвятой Девы в происшедшее от Адама лишь тело Ее, на котором построен латинский догмат 1854 года.

Будучи всецело и душою, и телом дочерью Адама, Дева Мария, хотя лично и пребыла не согрешившей, тем не менее не была "по привилегии изъята из первородного греха", как утверждает римский догмат, потому что если бы этим путем можно было бы спасти людей, то Господь, конечно, дал бы эту "привилегию" и всем остальным людям, ибо лицеприятия нет в Нем.

Но это нельзя было сделать. Не мог Бог и людей или хотя бы единственного человека спасти механическим, несправедливым путем изъятия из общего закона [11].

Благодаря Своей высочайшей личной праведности Пресвятая Дева Мария не согрешила, но Она могла бы согрешить. Ее воля не была связана никаким "иммунитетом" от греха, никаким особым "состоянием первобытной святости, невинности и праведности", как учит римский догмат, думая возвеличить, а на самом деле снижая - механизируя Ее подвиг.

Дева Мария Своим подвигом, в котором участвуют и Ее родители, и родители Ее родителей - вся приводимая Евангелием родословная и духовная среда, которая была вокруг Нее, все поколения создателей святая святых, в котором Она жила, писатели святых книг, напитавших Ее душу (вспомним, что, по церковному Преданию, в момент благовещения Пресвятая Дева Мария читала пророчество Исаии), все те, кто сберегли и сохранили эти книги, те, кто давали примеры хотя и частичной, но все же очень высокой святости и праведности в Ветхом Завете, - словом, подвигом всего, что было лучшего в человечестве, Дева Мария, оставаясь причастной первородному греху (ибо он неотделим от ветхозаветной природы человеческой, а Она, при всей высочайшей Своей святости, была ветхозаветной природы и не могла быть иной, потому что именно ветхозаветную природу пришел обновить и возродить Христос), Она сделала первородный грех в Себе лично бесплодным и тем посрамила диавола.

Первородный грех испортил человеческую природу, но не до конца. И после грехопадения оставалось нечто доброе в человеческой природе. Поэтому оказались возможными покаяние Адама и Евы, примеры великой святости в Ветхом Завете и, наконец, явление Пресвятой Девы.

Вся работа Божия над человечеством в ветхозаветный период истории и была направлена к тому, чтобы это лучшее, что сохранилось в человеческом естестве, сберечь, направить и скристаллизировать. Эта Божия работа - самое важное, самое главное в человеческой истории, пред которым ничтожны шумные исторические процессы, - происходила в тишине избраннейшей ветви избранного народа, в целомудренной тишине, недоступной никакому праздному или зложелательному наблюдению. И увенчалась эта Божия работа явлением Пресвятой Девы.

Дева Мария не склонилась ни к одному греховному акту в Своей жизни. При всех соблазнах диавола Ее воля ни разу не стала на сторону зла, и потому диавол не мог в Ней использовать первородный грех.

Может возникнуть вопрос: почему же тогда понадобилось явление Христа Спасителя, если причастное первородному греху человеческое существо могло устоять и не соблазниться греховным актом?

Именно потому, что, оставаясь непорочной, Дева Мария продолжала быть ветхозаветным существом, несущим в Себе все бедственные последствия греха: повинность изменению, смерти и аду. Природа в Ней оставалась Адамова. В Ней еще не было ничего из того, чего не было в Адаме.

Но, как мы уже говорили, Ее подвигом и подвигом всего лучшего, что было во всем человечестве, с помощью благодати Божией - но благодати не исключительной, а благодати такой, какую все время всем людям готов подать Бог, - с помощью этой благодати Божией Она пребыла пренепорочной.

И как только созрела в человечестве такая непорочная Личность, тотчас же явилась возможность и необходимость Сыну Божию явиться в мир. В том смысле, в каком мы разъясняли учение о всемогуществе Божием, Сын Божий не мог не прийти в мир тотчас же, как только явился чистейший сосуд, способный принять Его. Не могло не явиться тотчас же спасение, как только явилась человеческая личность, не виновная лично в том, что Она обречена на гибель, нимало не заслуживающая гибели, В этом смысл предызбранничества Пресвятой Девы Марии от начала веков в Предвечном Божием Совете. Провидя падение человеков и страшную искривленность человеческого естества, явившуюся следствием этого падения, Господь провидит, однако, что, несмотря на по видимости непоправимую крайнюю искривленность, она не безнадежна, провидит, что будет возможность тщательным бережным процессом выхолить, выпестовать, взрастить в глубине человеческого рода Непорочный Цвет, Который сможет принять в Себя Сына Божия. Но этот Цвет обязательно должен быть именно цветом человеческого рода, возросшим в неразрывном единстве со всей человеческой природой, а не в отрыве от нее, не в привилегированном исключении, не от иной природы.

Для спасения человеческого естества, искривленного грехом Адама и Евы и бессильного победить грех в унаследованной от тех же Адама и Евы своей природе, приходит Христос, принося с Собою иное, не Адамово начало - Божественное, как совершенный Бог и совершенный Человек.

Воплотивши в человеческий мир новое Божественное начало, Христос открыл для каждого не желающего порабощаться греху человека возможность присоединения к Нему и тем спасения не через свою человеческую праведность, но чрез Его Божественную святость.

Кто же этой открытой Христом возможностью мог воспользоваться с большей полнотой, как не Пресвятая Матерь Его, единая с Ним по телесной природе и не запятнавшая Себя ни единым личным грехом?

Она и соединяется со Христом, Сыном Божиим, теснейшим соединением, воплощая Его, и тем самым становится первым после Христа человеком, входящим в Церковь, в Богочеловеческий организм, соединяющий нас с Богом чрез Христа, Сына Божия.

Осуществлению этого единства всех людей с Богом в Церкви препятствует грех. Творящий грех, находящийся в грехе человек не может соединиться со Христом, ибо нельзя в единение с Ним принести грех.

Пресвятая же Дева Мария, как не имеющая личного греха, наиполнее всех осуществляет единение со Христом, и потому Церковь относит к Ней все то, что в Писании и в творениях святых отцов говорится о Церкви. После приобщения ко Христу в зачатии Его Дева Мария становится наиболее полным осуществлением Церкви.

В процессе постепенного соединения с Богом, обожения, о котором подробно говорит святой Дионисий Ареопагит, в процессе, к которому призвана вся богоподобная тварь, то есть Ангелы и человеки, в этом процессе Дева Мария идет впереди всех. Она наиболее обоженная Тварь, и потому мы "по Бозе к Ней прибегаем, яко к нерушимей стене и предстательству". Поэтому Ей молятся и высочайшие чины ангельские как своей Владычице.

Вот что пишет об этом святой Дионисий: "Поелику небесная иерархия так устроена, что низшие духовные существа принимают просвещение от высших, то Пресвятая Дева, возвысившись выше всех прочих сотворенных существ, сделалась и для Ангелов лестницею восхождения на высшее совершенство. Ибо в Ней созерцают они новые тайны и от Нее получают большее озарение" [12]

* * *

Итак, мы отвергаем исключенность Девы Марии из всеобщей дохристианской подчиненности первородному греху, но исповедуем Ее высшею всея твари, Честнейшею Херувим и славнейшею без сравнения Серафим, Животворящим Светом и для Ангелов, и для человеков.

Но если мы отвергаем римский догмат 1854 года о непорочном зачатии Девы Марии, то что значит термин "непорочное зачатие", существовавший в нашем Типиконе до второй половины XIX столетия?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить, что слово "непорочный", будучи сложным, может иметь два смысла. Тот, в каком мы называем Самую Пресвятую Богородицу Пренепорочной. В этом смысле слово "непорочный" однозначаще со словом "святой" - пренепорочная, пресвятая. Но можно применить слово "непорочный" и в смысле указания, что в данном явлении нет порока. Тогда слово "непорочный" не будет совпадать со словом "святой". Например: такой-то человек не порочный, но и не святой.

С актом зачатия обычно связана большая или меньшая греховность. Ни в одну область человеческой жизни не проник грех так глубоко, как в эту родовую область.

Но это не обязательно - не неизбежно так. В самой по себе родовой области онтологически нет греховности. Сама по себе эта область может быть столь же нейтральной, как и всякая иная телесная область. Поэтому Церковь могла освятить родовую жизнь в Таинстве Брака. Если бы грех онтологически был присущ этой области, то Таинства Брака не могло бы быть. Грех никогда и ничем освящен быть не может.

Если брак законен, то есть не связан с нарушением во имя себя никаких моральных устоев, если он заключен не против Бога, а по Божию благословению, то в таком браке вся его область может стать негреховной, чистой, непорочной.

В еще большей степени это можно сказать о Богом благословенных браках в Ветхом Завете, когда с брачным сочетанием и рождением детей связано было глубокое религиозное чувство: желание в детях своих, в плоти от плоти своей послужить будущему Мессии - Христу.

Такими чистыми от греха были многие благочестивые супружества в Ветхом Завете. И в особенно полной степени таковыми были супружества Иоакима и Анны - родителей Девы Марии - и Захарии и Елисаветы - родителей святого Иоанна Предтечи.

Непорочны были супружества, непорочны были и зачатия как Пресвятой Девы Марии, так и святого Иоанна Предтечи. Оба этих события празднуются Церковью. Раз они непорочны, не грешны, они могут прославляться Церковью. А поскольку они являются началом великих и спасительных событий - рождения в мир Преблагословенной Богородицы и величайшего среди рожденных женами пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна, они прославляются и празднуются торжественно.

Святая Церковь об этом учит так: "Многая матери зачинают чада, но мало тех, ихже бы зачатие славила и праздновала Святая Божия Церковь. Три убо точию таковыя матери обретошася, в ихже утробах сотворшаяся зачатия мир удивиша: святая праведная Анна, святая Елисавета и Пресвятая Пречистая Дева Мария. Анна праведная - Богородицу, Елисавета - Предтечу, Дева Мария зача Христа Спаса нашего. Вся же та зачатия вестниками небесными благовестишася, благодатию Божиею совершишася, но требоваше Бог и соизволения зачинающих" [13].

В Службе преблагословенного Зачатия Девы Марии 9 декабря мы в противоположность схоластическим и часто оскорбляющим чувство благоговения рассуждениям об этом римском догмате видим целомудренное, исполненное истинного благопочитания прославление святого события, которым знаменуется воссияние первых лучей Той Зари Таинственного Дне, явление Которой знаменовало скорое восхождение Солнца - Христа:

"Из корене прозябшая Давидова и Иессеева, Анна ныне расmumu начинает Божественный Жезл, прозябший таинственный цвет Христа, всех Зиждителя" [14].

"Пророческая речения ныне исполняются: гора бо святая в ложеснах водружается; Лествица Божественная насаждается; Престол великий Царев проуготовляется; место украшается боговходимое; Купина Неопалимая начинает прозябати; Мироположница святыни уже истекает, неплодствия реки простирающи богомудренныя Анны, юже верою ублажаем" [15].

Мы видим здесь радость по поводу зачатия Пресвятой Девы Марии и прославление святой Анны, ставшей матерью Богоматери, и не видим тут никаких схоластических ухищрений и домыслов.

Сходно прославляется и зачатие святого Иоанна Крестителя - как начало, как заря радостного явления в мир Христова Предтечи. А поскольку рождение Пресвятой Девы Марии является событием большим, чем рождение святого Иоанна Крестителя, постольку и начало рождения - зачатие Девы Марии - является праздником большим, чем зачатие святого Иоанна.

Проведение в жизнь догмата непорочного зачатия Римско-католической церковью, кроме ошибочности в самом этом догмате, связано и с прегрешением против соборности, то есть кафоличности внутри самой Римско-католической церкви. Против доктрины о непорочном зачатии совершенно ясно и недвусмысленно возражали и восставали такие выдающиеся католические церковные лидеры, как святой Бернард Клервоский, Фома Аквинат, Бонавентура, Петр Ломбардский.

Обязательность "для всех верных" верить в догмат непорочного зачатия ложится осуждением на всех этих богословов.

По-видимому, понимая это, папа Пий IX, провозглашая догмат непорочного зачатия, не присоединил к нему, как это неизменно делает Вселенская Церковь, анафемы инаковерующим. Но ведь по всему смыслу церковного сознания о провозглашаемых Церковью истинах такое упущение является лишь дипломатическим приемом. По существу же, конечно, анафематствование - отделение, отсечение всех, неправо верующих, неизбежно сопровождает каждое церковное определение истины.

И Церковь никогда не боялась этого.

Когда Церковь провозглашала неоспоримой истиной единосущие Сына Божия с Богом Отцом, она не колебалась провозгласить анафему всем, мыслящим и мыслившим иначе, когда бы они ни жили - до или после провозглашения этого догмата. И при этом Церковь не боялась, что под провозглашаемую ею анафему подпадут ее отцы и учители, хотя у доникейских святых отцов и встречаются довольно часто выражения, внешне противоречащие Никейскому определению.

Но там это действительно были только выражения, а тут, в случае с догматом о непорочном зачатии, величайшие церковные учители Западной церкви определенно ясно, по существу, восставали против определенной доктрины. Папа угрожал анафемой тому, кто будет именовать ересью отвержение непорочного зачатия, а потом вдруг единоличным актом римского епископа, даже без собора, хотя бы условного, это учение провозглашается обязательным догматом вопреки и современной этому провозглашению вере значительных частей латинского мира, например, мощного ордена доминиканцев, настолько не желавшего принимать новое учение до самого момента его официального провозглашения, что даже праздник Непорочного зачатия был доминиканцами именуем праздником Благословенного зачатия.

* * *

С вопросом зачатия Пресвятой Девы Марии тесно связан очень важный вопрос о происхождении души человеческой?

Творятся ли души людей каждый раз особым, новым творческим актом Божиим в момент рождения человека (так называемый креационизм) или души происходят от родителей, подобно тому как от них же происходит и тело ребенка (традиционизм)?

Римско-католическая церковь для оформления догмата непорочного зачатия стала, по-видимому, на точку зрения креационизма, ибо утверждает сотворение души Девы Марии без первородного греха особым творческим актом Божиим и уже в таком безгрешном состоянии введение ее в рожденное от Иоакима и Анны только тело Ее.

Православное же богословие с его живой памятью о соборном единосущии человеческого рода, конечно, всегда будет стоять за традиционизм.

Святой Макарий Великий прямо говорит: "Земные родители рождают из собственной природы детей и тела их, и души" [16].

Догматическое определение, усвояемое святому Афанасию Великому (по мнению многих исследователей, написанное на основании трудов святого Афанасия Великого Фульгентием, епископом Руспийским), помещаемое в начале Псалтири именно для того, чтобы каждый православный христианин был знаком с ним, говорит о Христе Спасителе следующее: "...Бог от существа Отча прежде век рожденный; и Человек есть от существа Матерня во времени рожденный. ...Совершенный Человек от души словесныя и человеческия плоти" [17]. То есть тут ясно выражается учение о том, что Христос родился как Человек от Матери и душою, и телом.

Кроме того, в слове "Против Аполлинария" святой Афанасий Великий пишет: "Сущий прежде веков Бог Слово из Назарета явился Человеком, родившись от Марии Девы и от Святаго Духа в Вифлееме Иудейском, по написанному, от семени Давидова, Авраамова и Адамова, прияв от Девы все, что Бог вначале образовал в составе человека и сотворил, кроме греха, как и апостол говорит: по подобию, по всяческим, разве греха (ср.: Евр.4:15)" [18].

Далее в той же книге и в той же главе святой Афанасий пишет: "Господь ясно показал, что имеет и плоть, и кровь, и кости, и душу, которая возмущается и тужит. Но никто да не скажет, что это в естестве Божием. Соделалося же это (то есть плоть, кровь, кости и душа) по естеству собственным Богу, когда Слово благоволило принять человеческое рождение от Девы и создание Свое, расслабленное грехом, тлением и смертию, восстановить в Себе в обновленном образе".

Только в свете такого представления - не плотского лишь, но всецелого: и душою, и телом - единства человеческого рода становится понятным учение святых Василия Великого, Григория Нисского, Афанасия Великого и Дионисия Ареопагита о единосущии людей, и церковное выражение "человеческий род", и помещение в Евангелии родословия Иисуса Христа, и ублажение и прославление отцев и праотцев Христовых в недели пред праздником Рождества Христова, и ответственность наша за грех Адама, и возможность восстановления человеческой природы во Христе Спасителе.

При предположении же каждый раз нового творения Богом человеческой души совершенно непонятна возможность появления чего-либо греховного в человеческой душе. Бог творит лишь вся добра зело [19], а не поврежденное печатью греха.

Противоречит креационистическое представление о происхождении человеческой души и церковному учению о Божием субботствовании в седьмой день, который, по церковному учению, длится от дней миротворения доныне, чтобы после Второго Пришествия Христова смениться осьмым днем.

Да и самое выражение Библии и богословия: такой-то человек родился от таких-то родителей, - может значить только полное рождение душою и телом, потому что Библия и богословие, говоря о человеке, всегда разумеют полного человека, а не одно его тело.

Тем не менее по этому вопросу Церковь никогда не сказала окончательного, решающего слова, и есть среди святых отцов держащиеся иного мнения.

Протоиерей С. Булгаков в книге "Купина неопалимая" справедливо пишет: "Является неуместным, нескромным и даже наивным спрашивать: достаточно ли было Богу однажды вдунуть в тело Адама душу живу и тем отобразить в нем Свой образ или же это повторяется многократно. Ведь и то и другое уже содержится в едином творческом акте создания человека".

Добавим к этому, что ведь весь человек полностью, и душою, и телом, получил Божественный наказ: плодитесь и множитесь, и наполняйте землю [20].

Далее протоиерей С. Булгаков говорит: "Утверждение радикального креационизма о полной независимости сотворенной души от рождаемого тела вело бы к полному отрицанию наследственности и генеалогии, единства и связи всего человеческого рода, первородного греха и всего ветхозаветного домостроительства с родословной Спасителя включительно. Ибо смысл последней при этом сводился бы, самое большее, к приготовлению только тела Спасителя, отрешенно от всякой духовной связи. Креационизм в этом смысле является грубым и наивным окказионализмом и атомизмом в понимании человеческих судеб: каждый человек возникает отдельно, имеет свою судьбу, отделяется от себе подобных через свое происхождение в силу нового творческого акта. При последовательном проведении это учение разрывает всю христологию и сотериологию, как учение о едином Адаме - ветхом и Новом.

Поскольку же креационизм готов включить в себя предустановленное отношение между творимым от Бога духом и рождающимся от родителей телом, он фактически сдает свои позиции и представляет собой лишь разновидность традиционизма".

Конечно, христианский традиционизм не может представлять себе происхождение и души, и тела человека исключительно силой наследственности, без творческой направляющей Божией силы. Если волос с головы человека не упадет без воли Божией, то, конечно, мы должны представлять себе, что рождение человека, и душевное, и телесное, совершается под непрестанным воздействием Божией направляющей десницы. И, может быть, действительно: в деле появления на свет новой души при рождении более непосредственно проявляется направляющая сила Божия, чем при рождении тела, потому что и вначале, при сотворении первого человека, тело было Богом создано (асса) из праха земного, а дух человека сотворен (бара) из ничего словом Господним, по образу и подобию Божию. Но во всяком случае смысл традиционизма заключается в том, что он утверждает единосущную, следовательно, и соборную, кафолическую, преемственность между родителями и детьми, и то, что, в отличие от души первого человека, сотворенной из ничего, души всех последующих людей, подобно и телам их, творятся Богом из душ и телес их родителей, а не из ничего.

И Матерь Божия, получившая душу и тело от Своих благословенных родителей, являлась соборно, кафолически связанной с ними, а через них со всей линией Своих предков до Адама и Евы включительно и, следовательно, со всем человеческим родом, для которого именно поэтому явилась Она спасительным Ковчегом, славою и украшением.

Так верует и так исповедует Православная Церковь.

Примечания
Изд. по: Нафанаил (Львов), архиеп. Беседы о Священном Писании и о вере и Церкви. Нью-Йорк, 1991. Т.1. С.90-111. - Изд.
1. Ullarthorne. Immaculate Conception [Улларторн. Непорочное зачатие].
2. Ср.: Быт.3:15. - Изд.
3. Иоанн Дамаскин, прп. Слово на Рождество Пресвятой Богородицы // Христианское чтение. 1841. С.395.
4. Иоанн Дамаскин, св. // Величие Пресвятой Богородицы. С.20.
5. Исх.3:5. - Изд.
6. Ср.: Быт.3:15. - Изд.
7. Быт.3:19. - Изд.
8. Епифаний, св. Против ересей. Кн.III, гл.18.
9. Ириней Лионский, св. Против ересей. Кн.5, гл.19.
10. Ср.: Послание патриархов Восточно-Кафолической Церкви о православной вере (1723 г.). Член 6 // Догматические послания православных иерархов XVII-XIX веков о православной вере. [Сергиев Посад], 1995. С.153-154. - Изд.
11. Тут мы касаемся темы возможности или невозможности для Бога сделать то или иное. Коснемся этого вкратце: мы исповедуем Бога Всемогущим в том смысле, что нет никакой внешней силы, которая Его ограничивала бы. Но Он ограничивается Самим Собой, Своей Божественной природой: Он не может совершить чего-либо противного Себе, например, греха, неправды, несправедливости, бессмыслицы и т.п.
12. Дионисий, св. // Величие Пресвятой Богородицы. С.22.
13. Синаксарий на Зачатие честнаго славнаго пророка Предтечи и Крестителя Иоанна. Месяца септемврия в 23-й день.
14. Минея. Месяц декемврий, 9. Утреня. Канон. Песнь 5, тропарь 1. - Изд.
15. Там же. Вечерня. На Господи, воззвах, стихира 3, - Изд.
16. Макарий Египетский, прп. Духовные беседы, послание и слова. Беседа 30:1. - Изд.
17. Символ, рекше Исповедание иже во святых отца нашего Афанасия, патриарха Александрийского. О Христе // Псалтирь. М., 1996. С.2 об. - 3. - Изд.
18. Афанасий Великий, св. Против Аполлинария. Кн.1, гл.5. - Изд.
19. Ср.: Быт.1:31. - Изд.
20. Ср.: Быт.1:28. - Изд.