Записки очевидца

В этом году исполняется 75 лет со дня появления на свет "Декларации" митрополита Сергия (Страгородского) 1927 г., вызвавшей не только печальный раскол между двумя большими ветвями РПЦ, но и посеявшей смуту среди паствы Церкви внутри самой России. Предлагаемая статья о. Димитрия - результат его воспоминаний и свидетельство очевидца, который отвергает крайние оценки и выражает свое отношение к "Декларации" митрополита Сергия 1927 г.

Автор предлагаемой статьи - о. Димитрий Константинов прошел тернистый путь православного человека и священника XX века. Он родился в 1908 г. в Санкт-Петербурге в дворянской семье. Получил высшее гуманитарное образование. В тяжелые для Церкви 1920-е годы служил чтецом церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы. О. Димитрий изнутри наблюдал за событиями, происходившими в среде духовенства, в том числе высшего. Участвовал в жизни Катакомбной Церкви.

С 1941 г. Дмитрий Васильевич Константинов - в рядах действующей Красной Армии. В 1944 г. он попал в плен. По ходатайству церковных властей в Берлине был освобожден. В ноябре 1944 г. был рукоположен в сан диакона митрополитом РПЦЗ Анастасием и в сан иерея - митрополитом Серафимом. Окормлял русские антикоммунистические воинские части в Германии, а после войны - православных жителей лагерей перемещенных лиц. Служил в Аргентине. В 1960-е годы о. Димитрий служит в храмах юрисдикции Северо-Американской митрополии (ныне Американской Православной Церкви). Наряду с церковнослужением о.Димитрий вел большую антикоммунистическую работу в эмигрантской печати. В настоящее время проживает в США. Он прислал эту статью с предложением опубликовать ее к сведению читателей, в особенности молодых, которые, возможно, имеют смутное представление о том, что в действительности происходило тогда в СССР.

А. Корнилов, профессор ННГУ

Декларация митрополита Сергия (Страгородского), один из спорных и трагических моментов истории Российской Православной Церкви (РПЦ) новейшего времени, вызвала не только оживленные дискуссии, но и церковный раскол, ставший в наши дни совершенно нелепым и, к сожалению, по всей видимости, необратимым.

В свое время эта декларация вызвала различное отношение к ней духовенства и мирян. Значительная часть духовенства и верующих отвергли ее на том основании, что она призывала Церковь к лояльности к советской власти. Подобный призыв был сочтен оппозиционной к нему частью Церкви как предательство, так как призывать РПЦ к лояльности к власти, подвергавшей Церковь жесточайшим гонениям, направленным на ее уничтожение, было совершенно невозможно. Декларация рассматривалась и рассматривается поныне некоторыми церковными кругами как величайший грех против церковной правды, не допускающей никаких компромиссов с богоборческой властью, глумление над памятью мучеников, погибших в советских застенках. Митрополит Сергий, по их мнению, не имел права брать на себя ответственность за проведение тех или иных мероприятий по спасению Церкви, ибо все находится в руках Божьих, и не его дело было спасать Церковь подобными методами. Это крайняя позиция, вполне понятная и оправданная. К этому времени началось массовое закрытие храмов и усиление преследования верующих людей. Отметим, что к началу большевистского переворота в России было 54 тысячи церквей. К началу советско-германской войны 1941 г. в стране оставалось открытыми не более 500 храмов, из них патриаршей юрисдикции не более 150. При подобной ситуации храмовая жизнь Церкви висела на волоске. Оппозиционная часть духовенства и церковного актива фактически пошла в открытую атаку на власть, заранее зная, что будет уничтожена диктатурой. И именно здесь начинается т.н. "юрисдикционная война" и мученическое исповедание своей духовной правоты.

Вторая и наиболее многочисленная часть духовенства и мирян отмечала и отмечает поныне, что декларация, за малым исключением, почти не внесла каких-либо существенных изменений в жизнь РПЦ. Мы говорим "почти", потому что власть все же была вынуждена немного замедлить процесс закрытия храмов, поскольку декларацией митрополита Сергия заинтересовалась западная печать. Именно данный факт, а не сама декларация, оказал известное влияние на создавшееся положение. Церковь продолжала испытывать временно ослабленные гонения, но оппозиционная часть преследовалась властью с еще большей яростью.

Одновременно мы должны отметить, что сторонники этой точки зрения также отрицательно относились к декларации, но при этом (в свое время) отмечали, что не знают всех секретных подробностей и условий, при которых митрополит Сергий пришел к решению о необходимости подписать декларацию, поэтому они воздерживаются от окончательной оценки декларации, видя в ней необходимую дань безбожному кесарю - тяжкая необходимость которой вызывалась совершенно особыми обстоятельствами и провокациями властей.

В противоположность первой группе, вторая говорила, что митрополит Сергий имел полное право принимать те или иные решения и осуществлять нужные по его разумению мероприятия, так или иначе смягчающие обстоятельства полного церковного разгрома, ибо воля Божья совершается через людей, которым Господь дает разум творить Его волю в земных делах. Это, если можно так выразиться, умеренная, средняя точка зрения. Осторожность, проявленная в данном случае частью духовенства и мирян, оказалась в данном случае совсем не лишней.

Третья точка зрения - это полное, не критическое приятие декларации митрополита Сергия как необходимого акта церковной мудрости митрополита, давшего возможность не только привести в порядок церковные дела, но и спасти Церковь от окончательного разгрома, и обеспечившего Церкви возможность как-то существовать в СССР, хотя бы в самом ущербном виде. Критиков и ненавистников этой декларации в первую очередь возбуждают слова: "мы хотим быть православными и в тоже время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи". Мы можем полностью понять эмоциональную реакцию верующих людей на подобное заявление, но вместе с тем мы не можем не признать ту совершенно ясную истину, что СССР, независимо от нашего желания или нежелания, являлся нашей гражданской родиной, но одновременно он оставался для большинства из нас все той же великой Россией. И этот неснимаемый факт был несомненной реальностью, ярко доказанной в ходе Второй мировой войны. А сущность вопроса о Сергиевой декларации сводилась к следующему. Или Православная Церковь заявляет официально о своей лояльности к советской власти, или она будет в ближайшее время окончательно разгромлена. В стране не останется ни одного открытого храма. Иного решения данного вопроса не предвиделось.

Церковь может жить некоторое время и без открытых храмов, нелегально, но рассчитывать долговременно на этот путь не приходилось. Митрополит Сергий прекрасно понимал, что в стране тотальной диктатуры многомиллионная по человеческому составу нелегальная, или иначе катакомбная, Церковь существовать долго не сможет, что в общем подтвердило существование Катакомбной Церкви в СССР, оставшейся малочисленной и раздираемой внутренними противоречиями. Митрополит не мог пойти на полное уничтожение храмовой деятельности РПЦ, не мог пойти на сознательное уничтожение многих тысяч активных прихожан и приходов РПЦ, потому что закрытие храмов несомненно сопровождалось бы репрессиями в отношении всего церковного актива. И самое главное заключалось в том, что митрополит как истовый и мудрый иерарх не мог оставить верующих без возможности причащаться Святых Даров, о чем совершенно не думают и что игнорируют многочисленные критики покойного иерарха.

Центром и источником неиссякаемой силы Церкви, могуществом и несокрушимостью является Евхаристия (Таинство Причащения - объяснение для внешних). Для верующих людей одна литургия, совершенная в храме, важнее и действеннее для всего мира, чем куча всякого рода договоров, которые весьма часто или нарушаются, или аннулируются. До тех пор, пока в православных храмах совершается Таинство Тела и Крови Христовой - Церковь непобедима. Для нас, участников событий церковных в конце двадцатых годов прошедшего столетия, это было главным, а все остальное второстепенным. Для богоборцев, вершивших советскую "религиозную политику", это было неизвестно и непонятно. Для них литургия была лишь вульгарное "отправление культа". Главное для их мышления была "религиозная пропаганда", которую надо было во что бы то ни стало пресечь. Советская власть не понимала и не могла понять, с чем она имеет дело. Получив возможность совершать Божественную литургию, мы поняли уже тогда, что получили реальный шанс на конечную победу Православия в России.

Митрополит Сергий, подписывая декларацию, по мнению критиков, "предал Церковь", но сохранил главное, предопределив ее будущую победу. Этот момент в истории Русской Православной Церкви остался без внимания, зато упорная критика деяний митрополита Сергия была в изобилии.

Если бы безбожники были достаточно умны, духовно развиты и подлинно образованы, то они создали бы условия, при которых литургия не могла бы совершаться. В результате мы имели бы к концу существования СССР не 50 миллионов верующих, а нечто немного превышающее нуль, храмы были бы все закрыты и никакой Церкви бы не было. Но Промысел Божий вел свою Церковь по иному пути, и об этом никогда нельзя забывать. Для неверующих или маловерующих мы пишем вздор, для настоящих верующих чистейшую правду. В Евхаристии были заложены предпосылки для окончательной победы Церкви в России. Все сказанное выше понимали все действительно верующие люди, понимал это сам митрополит Сергий. Но промыслительность победы Церкви и именно РПЦ, возглавляемой Московской Патриархией, предупреждает всех быть осторожнее в своих суждениях, а тем паче не пытаться делать свою церковную политику на мнимых и действительных ошибках руководства РПЦ. Вопрос стоит значительно сложнее: это не "пропагандное" оправдание всего происходящего в РПЦ за годы кагебистского лихолетья, а объективный анализ того, что действительно происходило. Сохранение РПЦ в течение почти ста лет в СССР - это подлинное чудо. Задумаемся - кто же был непосредственным участником этого чуда?

Сегодня оставшиеся еще в живых свидетели этого чуда еще раз предупреждают своих собратьев по вере быть осторожней в отношении осуждения РПЦ, чудом выжившей в обстановке советского антирелигиозного террора.

И переходя здесь к анализу некоторых, наиболее тревожащих церковное сознание фактов, связанных с декларацией митрополита Сергия, мы должны будем остановиться на той формулировке взаимоотношений РПЦ и советской власти, которая явилась тревожным сигналом для православного сознания. Но все дело заключается в том, что текст декларации был весьма тщательно отредактирован в "органах" и сразу же после этого опубликован без всякого согласования с митрополитом. Отсюда и появились те неприемлемые для многих формулировки этого документа, в том числе и о радостях и успехах Советского Союза. Поэтому рассматривать текст декларации как подлинное мнение митрополита и его ближайшего окружения невозможно. Декларацию надо рассматривать как документ, написанный в Патриархии, измененный и "отредактированный" соответствующими "специалистами" КГБ и окончательно утвержденный в Кремле.

Спрашивается, для чего была нужна власти вся эта трагическая комедия? По нескольким причинам, по-видимому до сих пор непонятным нашим юрисдикционерам. Власть в Декларации преследовала три выборочные цели:
1) Если Церковь в лице своего центрального управления (патриарха) откажется подписать отредактированный и "идеологически выдержанный документ", то диктатура будет иметь все основания заявить о нелояльности и антисоветизме РПЦ и на этом закончить окончательный разгром Православия в стране. Данный вариант являлся предпочтительным, и на его осуществление власть уверенно рассчитывала. Одновременно советский антиклерикализм получал известное оправдание в западном общественном мнении.
2) В случае, если митрополит Сергий подпишет Декларацию, - быстрый разгром РПЦ придется отложить, но получить полное одобрение Запада, предположительно одобряющего "мир", якобы заключенный между советской властью и РПЦ. Кроме того,
3) Декларация явится яблоком раздора внутри Церкви и послужит особенно резкому разделению в зарубежном Православии, что, в свою очередь, явится существенным поводом для продолжения гонений на РПЦ. Как известно, этот провокационный замысел диктатуры получил полное осуществление в эмиграции.

Но если семьдесят лет назад трудно было понять всю "механику" провокации диктатуры, то сейчас можно было бы подумать о том, что, собственно, тогда произошло.

Повторяем, перед нами типичная провокация кремлевского руководства, провокация, имевшая несколько возможных целей и лишь частично удавшихся. Мы имеем в виду раскол церковный, не изжившийся до настоящего времени и по существу превратившийся в наше время в нечто абсолютно не поддающееся пониманию. Митрополит Сергий почти сто лет назад спас РПЦ от полного разгрома. Это уже история. И сейчас, в XXI столетии, продолжать активно наступать и отвергать Московскую Патриархию за то, что почти сто лет назад один из ее руководителей в известном смысле "обставил" большевистскую диктатуру, - нелепо и неубедительно.

Имеющее место заявление руководства РПЦЗ, что Московская Патриархия продолжает идти по сергианскому пути, по меньшей мере, не понятно. Слава Богу, советская диктатура ушла в небытие, РПЦ получила полную свободу деятельности и благожелательное к себе отношение государственных органов. Отношения между Церковью и светским государством, каким в данное время является Россия, несомненно нормализуются и имеют положительные перспективы. Быть может, продолжателям раскола не нравится нынешнее правительство России, но нельзя требовать от страны, бывшей почти сто лет под игом богоборцев, чтобы там возникла власть и порядки, которые устроили бы зарубежную иерархию. Все придет в свое время. Поэтому называть "сергианством" добрососедские отношения М.П. с президентом страны и правительственными органами совершенно не основательно.

Великая и славная Церковь Российская Православная - великая в своей красоте и святости, великая и смиренная в тягостях постигших ее бед, великая и прекрасная в своем величии тысячелетнего духовного оплота России, великая и воинствующая в принижении и убогости ее жития в прошедшем столетии. Ее святость никто не может омрачить, и все отрицательные наслоения, накопившиеся в РПЦ за время гонений на нее, растворяясь в ее духовной мощи, не изменят ход событий, ведущих в конечном счете к возрождению в России духовного оплота нашей веры.

Христос воскресе! - Воистину воскресе!