Слово о душе в третью неделю Поста

Кая... польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? или что даст человек измену на души своей? (Мк.8:36-37)

Мир и душа – вот два предмета, которых люди не могут познать, ибо суждение человеческое ложно. Весь ум их как будто сосредоточен в очах: люди ценят только то, что видят, а чего не видят, того и не ценят. Видят они мир, и ценят его больше, чем это следует; не видят души, и совершенно не ценят ее, как бы это следовало. Поэтому они неправы, лживы в своих суждениях о мире и душе - лживи сынове человечестии в мерилех (Пс.61:10). Мир и душа – об этих двух предметах не умеют судить живые, умеют судить только мертвые.

Цари земные, властители городов, князья людей, богачи мира! Вы наслаждаетесь земной славой, красотой, богатством. Что же вы в конце концов стяжали? Что унесли с собой в могилу? Умерли вы, и мир умер для вас. Но, погубив душу ради мира, вы потеряли все: небо, рай, вечную жизнь, Бога. Итак, что пользы человеку, если он приобретет мир, кончающийся для него вместе с жизнью, и погубит свою душу, бессмертную? Никакой пользы, наоборот - великая потеря. О, если бы живые узнали от мертвых, что такое мир, что такое душа! Но как же? Разве мы не знаем, что такое мир? Это мы знаем очень хорошо, ибо воочию видим непостоянство мира. Мы видим, как его блага труднодостижимы, горьки в наслаждении, близки к концу. Видим, сколько забот, страхов, зависти, разорений потрясают, ослабляют, делают горькими или даже разрушают все мирское благополучие. Видим, сколько страданий и болезней, сколько войн совне и коварных умыслов колеблют жизнь и спокойствие мира. Мы видим, что воды рек не текут так быстро, полевые цветы не вянут так легко, молнии небесные не рассеиваются так мгновенно, как скоро протекает, легко увядает, мгновенно уничтожается вся сладость, наслаждение и радость мира. Мы хорошо знаем, что такое мир, ибо видим его. Но, поистине, мы не знаем, что такое душа, ибо не видим ни красоты, ни природы души. Поэтому я сегодня хочу говорить о том, первое, что такое душа; второе, что она единственная и что, потеряв ее, мы теряем все; и о том, третье, что она бессмертна и что, если мы ее раз погубим, то потеряем навсегда.

I. Если спросить мудрецов, усильствовавших исследовать глубины природы, о том, что такое душа, они дадут очень разнообразные, но мало подходящие ответы. Поэтому, оставив суесловия философов, посмотрим при свете учения отцов Церкви на чистейшее зерцало истины, на Божественное Писание, чтобы узнать, что такое душа, - это благородное, драгоценное существо, которое не может пойти в обмен на что-либо другое.

Творческая премудрость и сила Божия явила три особенности при создании человека. Прежде всего, одним словом Он создал небесное и земное; рече, и быша (Пс.148:5) – тотчас явились солнце и луна, звезды на небе и птицы в воздухе, столько животных и растений на земле. Но при создании человека Он не только сказал слово, но предварительно как бы подумал и посоветовался, ибо сказал сначала: Сотворим человека (Быт.1:26), – как бы приглашая на совет и прочие лица Святой Троицы. Этому дивился и Григорий Нисский. "О чудо, - говорит он, - все приводится к бытию одним словом и не предваряется никаким советом. К созданию же человека Творец всяческих приступает обдуманно". Далее. Для того чтобы появились прочие твари, Бог говорил только: Да будет, – больше ничего не делал. Для создания же человека Он и говорил, и действовал. Чтобы создать тело, взял Своими Божественными руками (это нужно понимать в смысле, соответственном для Бога) и слепил прах – персть (взем) от земли (Быт.2:7); чтобы создать душу, Он вдохнул в него дыхание из Своих Божественных уст - вдуну в лице его дыхание жизни (Там же). Наконец, главное: ни одно творение не создано по образу Божию. Этой чести удостоился один только человек, созданный по образу ибо Бог по природе бестелесен, а по душе, которая есть дух, как и Бог есть Дух. В этом заключается врожденное свойство души, в этом ее благородство.

Если сравнить душу и самих святых ангелов, я не знаю, в чем ее превзойдут они, эти вторые светы от первого Света, утренние звезды разумной тверди, которые так близко воспринимают блаженные сияния трисиятельного Богоначалия. Он имеют умственную природу - и душа есть разум; они бестелесны - и душа есть дух; бессмертны - и душа бессмертна. Они разделены на три троичные порядка, которые подразделяются на девять чинов, как это отмечают Ареопагит и Дамаскин.

В первом состоят серафимы, херувимы и престолы; во втором – господства, начала, силы; в третьем – власти, архангелы и ангелы. Подобное этому мы находим в силах и способностях душевных. В серафимах пылает чистое горячее пламя любви, почему они и изображаются огненными, - точно то же и в воле души, в которой огонь любви разгорается все жарче и шире, стремится к Вожделенному. В херувимах бодрствует созерцание, почему они и называются многоочитыми, - то же самое есть и в разуме души, который есть поистине многоочитое существо, всегда готовое к созерцанию, даже и тогда, когда тело покоится в глубоком сне. На престолах восседает справедливость - в душе смысл познаваемого умом и желаемого волей есть самые точные весы. Господства имеют величие царственного достоинства в дольнем мире - и душа имеет господственное, царя страстей. Начала имеют мироправительное промышление - душа обладает рассудительностью. Силы двигают небесные тела в дивной гармонии - и душа движет членами тела со столь чудесной стройностью. Власти охраняют всеобщий строй вещей - и душа сохраняет строй жизни. В архангелах - сокровищница небесных откровений, которой вверяются неизреченные таинства Божественной премудрости, - и в душе есть память, обиталище ведения, где разум скрывает сокровища познаний. Ангелы суть служебные духи, посылаемые в служение, невещественные по существу, быстрейшие в движении, неутомимые в течении, восходят на небо, нисходят на землю, обтекают всю тварь - и душа имеет своих слуг, мысли, которые, беспрестанно рождаясь, в мгновение перелетают с востока на запад, от земли на небо, с неба в ад, преходят бесконечные пространства, стены, горы, моря, им не препятствуют стражи, замки, и печати их не сдерживают.

Душа есть образ Божий в трех отношениях: по природе, благодати и славе. По природе, ибо при создании она образована по образу Божию; по уму подобна Отцу, источнику всякого ведения; по внутреннему разуму подобна Сыну, началу премудрости; по свободной воле подобна Духу Святому, источнику всех благ. По благодати: в воссоздании она сообразуется через сыноположение с Самим Сыном Божиим, как говорит Павел: Ихже... предъуведе, (тех) и предъустави сообразных быти образу Сына Своего (Рим.8:29). По славе: в блаженстве она силой Божественного Света восприемлет образ Самого Бога; славу Господню, говорит тот же апостол, взирающе, в тойже образ преобразуемся от славы в славу (2Кор.3:18). И Иоанн говорит: подобни Ему будем, ибо узрим Его, якоже есть (1Ин.3:2). Итак, кто спрашивает, что такое душа, пусть узнает, что душа есть величайшее дело Божественного Совета, есть живой отпечаток Святой Троицы. О, неувядающая красота души! Как вы, христиане, представляете себе Царство Небесное, райское блаженство, славу праведных? Это ничто иное, как созерцание Лика Божия. Так прекрасен Лик Божий, что святые ангелы готовы всегда на него взирать. Они с жаждой смотрят на этот неисчерпаемый источник Света неприступного. Поэтому Петр и говорит: В няже желают ангели приникнути (1Пет.1:12). Если бы Он на мгновение явился в аду, ад превратился бы в рай, и если бы Он на мгновение скрылся из рая, рай превратился бы в ад. Образ этого Божественного Лика есть душа. Что же даст человек взамен души своей? Чем он может заменить существо та-кое прекрасное, подобного которому нельзя найти ни на небе, ни на земле? И, созерцая в своей душе такую красоту, могу ли я после этого взирать на какую-либо другую красоту в этом мире? Я чту дощечку, на которой написан образ царя или вельможи, и не стану чтить души моей, на которой Бог начертал Свой образ? Оскверняя душу плотским вожделением, я как бы бросаю в грязь и нечистоту образ Божий и не сознаю, что совершаю великое зло! О душа! Сколь часто уничижаю тебя! О, Боже, как Ты терпишь такое оскорбление! Вполне справедливо, что мы не имеем ничего драгоценнее души, но и ничто мы так мало не ценим, как душу. Мы отдаем это многоценное сокровище за мгновенное наслаждение грехом. Мы меняем ее на ничтожное богатство. Мы предаем ее ради однодневного блеска временной славы...

Это еще терпимо, если бы у нас было несколько душ; ибо если погибнет одна, останется другая. Но мы имеем одну только душу, ради которой создано небесное и земное, ради которой трудится природа, движется небо, сияет солнце, плодоносит земля, появляются растения и животные; ради которой насажден рай, уготовано Небесное Царство, бесконечное блаженство, беспредельная слава и все вообще блага вечной жизни, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор.2:9). Погубив душу, мы все решительно теряем: и небо, и землю, и мир, и рай, и эту – временную, и другую – вечную - жизнь. Все, все! Чтобы испытать терпение праведного Иова, Бог дал дьяволу власть искушать его, вредить ему, огорчать и поражать его в детях и в собственном здоровье. Се, вся, елика суть ему, даю в руку твою... токмо душу его соблюди (Иов.1:12; 2:6). Пребогатый Иов обнищал во мгновение ока; его многочисленные стада мелкого и крупного скота частью были рас-хищены разбойниками, частью попалены молнией. Его высокие чертоги пали, разрушенные бурным дыханием сильного ветра. Его сыновья и дочери в один час подверглись непредвиденной и внезапной смерти. Сам он, нищий, бездетный, бездомный, вне града, пораженный язвами с головы до ног, лежал на гноище. Днем палили его солнечные лучи, ночью еще сильнее мучил его холод. Иов потерял все: и богатство, и детей, и здоровье; нет, собственно говоря, Иов ничего не потерял, ибо не погубил души своей. Что, говорит он, я потерял? Мои богатства? Но я нагим родился, что же удивительного, что нагим же и умру? Сам наг изыдох от чрева матере моея, наг и отыду (Иов.1:21). Я потерял мое здравие? Так угодно было Богу - якоже Господеви изволися, тако и бысть (Там же). Я потерял детей? Господь даде, Господь отъят (Там же). Я все потерял, и все-таки ничего не потерял, доколе не погубил души своей. Я еще праведен перед Богом и без прежнего моего благополучия, богатства, детей, здоровья. Как Тот, Кто дал их мне, отнял, так что Тот, Кто отнял их, может возвратить мне. Хоть я и все потерял, однако и за это славлю, благословляю имя Его святое, ибо Он попустил испытать меня во всех отношениях, но только не касаться души моей. Буди имя Господне благословено. (Там же) Итак, человеколюбец Бог имеет столь великое промышление, что, когда попускает наше испытание или наказание или когда позволяет дьяволу искушать нас и вредить нам в самых драгоценных для нас в этом мире предметах, Он все же заповедует ему: токмо душу его соблюди, чтобы он был осторожен и не причинил какого-либо вреда душе, этой единородной дщери Иисуса Христа, наследнице Царства Его, которую Он главным образом вручает ангелу-хранителю, дабы он покрывал ее, смотрел за ней и хранил ее от страха нощнаго, от стрелы, летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго (Пс.90:5–6). Почему же это? "А потому, что всего другого, - говорит Златоуст, - много, и если одно потерпит ущерб, мы пользуемся услугами другого. - и продолжает: - если одно сегодня потерялось, то найдется завтра, как и Иов нашел это в двойном и тройном количестве. А душа единственна, и от нее зависит все прочее, если мы погубим ее, чем жить будем?" Поэтому если мы потеряем наши сокровища, недвижимое имущество, дома, родителей, братьев, детей, здоровье, славу, честь, но если при этом сохраним душу, мы ничего не потеряли. Но все потеряно, если мы погубили и душу. Потеря всего, если сохранена душа, нисколько не чувствительна. Приобретение всего, если загублена душа, ничего не возмещает. Одна только душа есть то, что дает людям жизнь в этом мире и что внушает надежду на блаженную жизнь в раю. Если мы погубили ее, то потеряли мир и рай, потеряли все. Почему? "Если погубим ее, чем жить будем?"

Странное дело! Если у нас есть дитя единственное, как сильно мы заботимся о том, чтобы его не опалило солнце, не повредил ветер, не огорчил бы кто-либо. А ведь наше спасение нисколько не зависит от этого ребенка. Если мы имеем какой-нибудь драгоценный камень, мы храним его с такой тщательностью, что готовы, если это возможно, спрятать его в сердце. А ведь этим камнем мы не можем купить рая. И после этого мы ни во что не ценим душу, от которой зависит благополучие нынешней и блаженство будущей жизни? Это неоценимое сокровище, с потерей которого мы теряем все небесное и земное, мы вверяем в руки, о которых я стыжусь сказать!

Алкивиад был изгнан из Афин. Когда прошло долгое время по изгнании, когда афиняне ради нужд возникшей войны отправили людей призвать его, послав при этом письмо, в котором все архонты подписью обязывались не причинять ему никакого зла, Алкивиад, имевший много случаев убедиться в нетвердости решений своих сограждан, не поверил и решительно отказался вернуться. "Как, Алкивиад? - сказал ему один друг. - все отечество тебя зовет, приглашает, дает тебе обещание, и ты не веришь отечеству?" – "Во всем прочем, - ответил тот, - я верю отечеству, но жизни моей я не доверю никому, даже матери, дабы она как-нибудь по неведению не положила черный шар вместо белого". - Во всем, что требуют от меня афиняне, хотел сказать Алкивиад, я им верю. Но что касается жизни моей, я не верю никому, даже родившей меня. Почему? А потому, что у меня жизнь одна, только одна, и если погублю ее, все потеряю. Так рассуждал Алкивиад о своей жизни, ибо жизнь одна. А у нас, христиане, сколько жизней? Итак, говорю я, ради нашего отечества, родителей, братьев, детей, ради учителей и всего прочего я с удовольствием согласен подвергнуть опасности деньги и имущество, вообще все, что имею в мире. Но если речь идет о душе, одной-единственной, погубив которую, я теряю все, пусть мне простят и отечество, и родители, и братья, и учителя, и друзья, моей души я никому не доверю! Алкивиад не захотел подвергнуть жизнь свою опасности, которая во всяком случае временна и имеет определенный конец, а я, если только этого требует необходимость, согласен подвергнуть опасности и жизнь. Какая разница, умру я сегодня или завтра? Но подвергать опасности свою душу, бессмертную, гибель которой есть гибель навеки? О, этого я никогда не сделаю, никогда!

Бессмертие есть другое, замечательное преимущество души. Этот суетный и тленный мир со всем красивым, хорошим и ценным, что в нем есть, имеет положенный конец. Преходит бо образ мира сего (1Кор.7:31). Рано или поздно придет смерть и принесет с собой всему конец. Все, что мы имеем, или оставляет нас, когда мы все теряем, или мы оставляем все, когда умираем. Всяка плоть сено, и всяка слава человеча яко цвет травный; изсше трава, и цвет отпаде (Ис.40:67). В нас бессмертна только душа, которая живет вечно и никогда не умирает. Кая... польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? (Мк. 8, 36). Если я потеряю вещь, могу снова ее приобрести, если потеряю честь, могу ее вернуть, если потеряю свободу, могу ее искупить, если потеряю здоровье, могу излечиться, если даже потеряю саму жизнь, могу воскреснуть. Так я верую: чаю Воскресения мертвых. Но если я погублю душу, нет уже выкупа, нет исцеления, нет воскресения. Я потерял ее раз и навсегда! О, если бы было возможно, чтобы это однажды и навсегда вошло в наш ум и сердце! Бог создал рай и ад; первый – место вечной жизни, второй – вечной муки. Там – души праведных, здесь – грешников. Идут сии в муку вечную, праведницы в живот вечный (Мф.25:46). Ключи от рая Он предал в руки людей. И дам ти, говорит Он Петру и всем апостолам, ключи царства небеснаго (Мф.16:19). Ключи от ада не даны ни людям, ни ангелам, их держит Сам Бог. Он Сам говорит это в первой главе Откровения: Имам ключи ада (18). Почему же ключи от рая, чертога Божия, царского чертога Божественной славы, Он отдал в руки людей, т.е. рабов Своих, а ключи от ада, страшной темницы кромешной тьмы, место мук терзаемых душ, удержал у Себя Бог Сам, Царь и Господь? Это для того, чтобы дать нам понять, что в этой жизни, как только мы пожелаем отворить рай для спасения в нем своей души, мы легко находим ключи. Они поручены людям здесь, на земле. Как только обратимся, мы тот же час находим их в руках епископа или каждого духовника.

Но если придет естественная и внезапная смерть и найдет нас (не дай Бог этого) отягощенными мирскими заботами или связанными мирскими цепями и мы умрем, не исправившись, не покаявшись, погубим свою душу, обреченную в ад, то где мы найдем ключи, чтобы отворить ад и спасти оттуда душу? Их не имеет человек, не получил ангел, их держит Сам Бог. Тогда Он, Судия без милости, не отверзает, ибо заключена дверь. "Нет надежды на освобождение, ибо в аде нет покаяния". Итак, несчастная душа, заключенная в аду однажды, заключена навсегда? Навсегда. Она погибла раз, погибла уже навсегда? Навсегда.

О душа моя! Вместо того чтобы тебе погибнуть, пусть лучше погибнет для меня весь мир со всем, что он имеет прекрасного и хорошего. Да и что же такое мир? Какое-то сновидение. А ты прекраснейшее творение, ибо ты – образ Божий; ты драгоценнейшее имущество, ибо, погубив тебя, я теряю все; ты бессмертна, и потерять тебя раз означает потерять навеки. Зачем мне губить тебя? Разве ты душа какого-нибудь зверя? Или какого-нибудь смертельного врага? Нет, ты моя душа. Кто не ценит свою душу в тысячу раз дороже этого суетного и тленного мира, тот или не имеет души, или же недостоин иметь ее.

II. Душа и мир, повторяю, это два таких предмета, о которых люди судят очень несправедливо. Вся забота людей, вся любовь и попечение обращены на мир! А на долю души осталось нерадение и пренебрежение. По молитве Илии Фесвитянина, заключившего небо, так что оно не одождило три с половиной года, бе глад крепок в Самарии (3Цар.18:2). Какое плачевное зрелище представляло все царство! Земля иссохла, деревья обнажились, растения завяли, люди полумертвы или совершенно перемерли. Царь, которым был тогда Ахаав, старается подать какую-либо помощь. И призва Ахаав Авдиа строителя дому... И рече Ахаав ко Авдию: гряди, и прейдем на землю и на источники водныя, и на вся потоки, да негли како обрящем былие... И разделиша себе путь ити по нему: Ахаав иде путем единым един, и Авдий иде путем другим един (3Цар.18:3–6). Какой хороший царь, хороший отец своего народа! Он сам берет на себя труд и отправляется искать пищу! О нет, мы ошиблись, слушатели мои! Знаете ли, чего идет искать царь Ахаав? Сена для своих коней и мулов. Прекормим кони и мски, да не изгибнут от скот (3Цар.18:5). Сколько людей гибнет от голода, а царь этого народа старается напитать своих животных, а не людей! И это предмет его заботы, совещания и труда! Это ли царь, это ли отец? Это тиран и убийца. Не так поступал его эконом Авдий. Он боялся Бога, помнил о душе: егда нача избивати Иезавель пророки Господни, и взя Авдий сто мужей пророки и скры я по пятидесяти во двоих вертепех, и кормяше их хлебом и водою (3Цар.18:4).

О, если бы среди людей только немногие разделяли бы образ мыслей бесчеловечного Ахаава! Но сколько из них заботятся и стараются больше о животных, чем о людях! Неужели и десятой части того, что расходуется на содержание лошадей в стойлах и гончих собак, нельзя бы уделить на пропитание вдов и сирот? Но так требует мир, и это исполняется, а то, что необходимо для души, не исполняется. То, что отдается на корм ненасытным зверям, не лучше ли было употребить на освобождение заключенного должника? На выдачу замуж бедной девушки? Но исполняются лишь требования мира, а не нужды души. То, чем откармливают псов, умеющих только кусаться и лаять, не лучше ли бы отдать на пропитание голодающей семьи бедняка? Но исполняются лишь требования мира, а не нужды души. И что расточается на зрелища и распутство, не лучше ли было отдать на церкви и монастыри? Но первого хочет мир, и оно исполняется, а второе нужно для души и потому не исполняется. Все подражают тому худому царю Ахааву, который во время голода заботился о прокормлении своих коней и мулов, но никто не подражает доброму строителю Авдию, который заботился о пропитании ста голодающих пророков. Что требует мир, то исполняется, а чего хочет душа – нет. И все пойдет на яства и наряды для этого животного тела, но ничего – на милостыни для души. О, несправедливость человеческая! О, несчастье души! Твоя душа, о человек, погибает от голода добрых дел, а тебя это не касается? И после этого ты раздумываешь и трудишься, чтобы напитать животных, совершенно не сознающих твоей милости. Ты должен поступать совсем наоборот, говорит тебе Василий Великий. "Что другое ты должен делать, как не заботиться только о душе своей, отложив все другие заботы?"

Распятый Иисусе мой, Сыне Бога Живаго! Ты дал Свое дыхание, чтобы создать эту душу; пролил кровь Свою, чтобы искупить ее, даровал купель Божественного крещения, чтобы омыть ее; установил еще второе крещение покаяния, чтобы ее очистить; уготовал трапезу пречистых Твоих Тайн, чтобы напитать ее; устроил здесь Церковь, чтобы освятить ее; а там – рай, чтобы даровать ей блаженство; Ты сделал все, что могла совершить крайняя твоя благость, чтобы спасти эту душу. А мы делаем все, что только может сделать наша крайняя злоба, чтобы погубить ее! Да не будет этого, вечный Женише душ наших, да не будет! Лучше пусть мы потеряем все, но сохраним душу. Ибо спасши ее раз, мы спасаем ее навсегда. Какая... польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? Даруй нам Твою благодать, чтобы мы стяжали ее для Твоего царства. Аминь.