О мудрости. Размышление над двумя тропарями Великого канона Андрея Критского

Перед взором всех веков стоит один общепризнанный образ еврейского мудреца - царя Соломона. Его имя стало синонимом мудрости. "Соломон" - это то же, что мудрец, "премудрый Соломон". О его мудрости говорит и Святая Библия. Даде Господь, - читаем в Третьей книге Царств, - смысл и мудрость Соломону многу зело, и широту сердца, яко песок иже при мори; и умножися мудрость Соломонова зело, паче смысла всех древних человек и паче всех смысленных египетских; и умудрися паче всех человек... и прославися имя его во всех странах окрест. И изглагола Соломон три тысящы притчей, и быша песни его пять тысящ; и глагола о древех, от кедра иже в Ливане и даже до иссопа исходящаго из стены; и глагола о скотех и о птицах и о гадех и о рыбах. И прихождаху вси людие слышати премудрость Соломоню; и приимаше дары от всех царей земных, елицы слышаху премудрость его (3Цар.4:29-34).

Но вот что слышим мы в седьмой песне Великого канона Андрея Критского об этом великом мудреце: "Соломон чудный и благодати премудрости исполненный, сей лукавое иногда пред Богом сотворив, отступи от Него". "Сластьми влеком страстей своих оскверняшеся, увы мне, рачитель премудрости, рачитель блудных жен и странен от Бога".

И та же книга Царств повествует о низком падении превознесенного мудреца: И царь Соломон бе женолюбив, и поя жены чуждыя, и дщерь фараоню, моавитяныни, амманитяныни, сирианыни и идумеаныни, хеттеаныни и аморреаныни, от язык, ихже отрече Господь сыном Израилевым: не входите в ня, и тии да не входят в вас, да не отвратят душ ваших вслед идол своих; к тем прилепися Соломон любити... И бысть во время старости Соломони, и совратиша жены чуждия сердце его вслед богов иных, и не бе сердце его совершенно с Господем Богом его, якоже сердце Давида, отца его, и хождаше Соломон вслед Астарта, мерзости Сидонския, и вслед Ваала, идола сынов Аммоних. И сотвори Соломон лукавое пред Господем... Тогда созда Соломон высоко капище Хамосу, идолу Моавлю, и Ваалу, идолу сынов Аммоних, и Астарте, мерзости Сидонстей, на горе, яже пред Иерусалимом; и тако сотвори всем женам своим чуждим, яже кадяху и жряху идолом своим. И разгневася Господь на Соломона, яко уклони сердце свое от Господа Бога Изряилева (3Цар.11:1-2,4-9).

Кто следит за настроением современного общества, кто размышляет над господствующими идеями, тот не может не обратить внимания на приведенные две краткие выдержки из Великого канона. Слова Третьей книги Царств лишь поясняют то, что кратко сказано великим церковным песнописцем. В сознании современного человечества нельзя не заметить господства разума. В пантеоне идолов современного человечества "богиня разума" занимает едва ли не самое почетное место. Речи о промышленности, торговле, о бирже и о ценных бумагах все же еще не пользуются таким сочувствием, как речи о науке, о знании, о просвещении. Поклонение золотому тельцу делается почти всеобщим, но, думается, в поклонении золотому тельцу нет той искренности, какую можно наблюдать в культе "богини разума". Условия жизни заставляют человека кланяться особенно низко представителям капитала, но более искреннее поклонение все же воздается представителям разума, представителям знания. Большим уважением и почтением пользуется соединение полной головы с пустым кошельком, нежели соединение полного кошелька с пустою головою. Не признавать капиталистов, "биржевых тузов", даже из "угнетенного" племени, нельзя, у современного человека редко найдется достаточно мужества, чтобы им не поклониться, - они сила! Но сердце подсказывает человеку потребность поклониться ученому, мыслителю, профессору. Самое мировоззрение современника нашего насквозь проникнуто рассудочностью, оно насквозь интеллектуалистично. В славе теперь научное мировоззрение. Пусть этот термин не имеет никакого смысла и может быть лишь знаменем толпы, далекой от науки, но само его господство характерно для современности. Наука разрослась; поле ее исследования становится все шире и шире, ее зоркий анализ проникает в глубину предметов. Человечество знает очень много; оно может говорить не только о деревьях, животных и гадах, но и о небесных светилах, которых не видело дальнозоркое око семита Соломона, и о бактериях и микроорганизмах, которых не увидеть без микроскопа. Мудрость Соломона покажется, может быть, узкой и наивной для современного мудреца. Мудрец Соломон может быть образом нашей современности.

Но разве не может быть образом этой современности и другой Соломон, погрязший в чувственности, поклоняющийся идолам, отступивший от Господа Бога? Но укажите вы идола, Ваала, Астарту и прочую мерзость сидонскую, которым не кланялось бы современное человечество? Утончается порок и разврат, созидаются высокие капища всевозможным идолам и созидаются часто на горе, яже пред Иерусалимом, рядом с храмами истинного Бога. Посмотрите вы в Москве, как новые здания, новые храмы Меркурия (бога торговли) иногда совсем задавили собою старинные церкви! А какие храмы посещают усерднее и с большей охотой? Храмы ли Божии или храмы Мельпомены, Бахуса и прочих идолов сидонских?

Да, может быть, человечество мудро стало, как Соломон, но не меньше оно чувственно и развратно, не ближе оно к Господу Богу, нежели Соломон во дни старости своей.

Почему же это так? Почему жизнь Соломона как бы снова повторяется, только в более широких размерах?

Люди уважают мудрость, но не замечают того, что в течение веков самое понятие мудрости уже значительно подменено. Древний мудрец Эллады имел некоторое основание учить, будто знание есть добродетель. Тогда знание и мудрость были нечто цельное. Тогда это была философия; все возводилось к общим принципам и вместе с этими принципами восходило к религиозным основам человеческой жизни. Ведь для древних греческих философов сама классификация наук была не чем иным, как разделением философии. Долгое время философия почиталась матерью наук. Но до настоящего времени знание, наука прошли длинный путь специализации и атомизации. Теперь так много наук, что их и по именам не перечислит человек с высшим образованием. Наука перестала существовать, остались лишь науки. Знание слишком увлеклось пересчитыванием и исследованием всего, от кедра до иссопа. Место мудреца занял ученый, да и ученый тем совершеннее, чем уже круг его исследования, чем меньше он знает. Мы можем сказать, что наука совершенно напрасно претендует на то, чтобы заменить собою мудрость, напрасно хочет она быть руководительницей жизни. В самом деле, пусть человек, прошедший курс естественных наук, перечислит и назовет по-латыни все роды и виды растений от ливанского кедра до мхов сибирской тундры, пусть астроном вычислит с поразительной точностью время лунных и солнечных затмений, пусть он знает небесные пути лучше, чем переулки Москвы, - но дает ли все это ему право быть руководителем жизни, говорить истину по всем вопросам жизни человеческой? Думается, нет. Зовут историю учительницей жизни. Но это далеко не всегда так. Мало разве таких исторических вопросов, которые интересны для науки, но вовсе бесполезны для жизни? Больше всех наук может претендовать на руководство человеческой жизнью наука богословская, которая имеет дело с вопросами жизни и которая имеет в своем распоряжении бесценное сокровище ведения людей святых, глубоких знатоков души человеческой.

В своем преклонении пред знанием, пред наукой люди часто забывают, что наука - еще не мудрость, что она может привести человека к отступлению от Бога и может оказаться бессильной пред напором страстей и чувственности. Ведь кто хоть сколько-нибудь наблюдал над жизнью души своей, тот должен откровенно сознаться, что так часто наш рассудок своими софизмами лишь оправдывает нашу падающую волю. Положение "знание есть добродетель", это положение теперь нуждается в существенной оговорке. Эту оговорку на основании проникновения в глубину человеческого сознания сделал апостол Павел. По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим.7:22-23). Между знанием и добродетелью лежит великая бездна греха. Мудрость в объединении знания и добродетели, а путь к этому один - преодоление бездны, преодоление греха. Путь мудрости - путь подвига, и этот подвиг двоякий: борьба с невежеством и борьба с грехом. Вот почему в слове Божием и у святых отцов мудрость оценивается не столько по критериям логическим, сколько по критериям нравственным. Мудр ли и разумен кто из вас, докажи это на самом деле добрым поведением с мудрою кротостью. Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину. Это не есть мудрость, нисходящая свыше, но земная, душевная, бесовская... Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна (Иак.3:13-15,17). Истинная мудрость религиозна, и никакое религиозное познание невозможно без очищения сердца.

Из глубокой древности церковной, из II века доносится рассуждение Феофила Антиохийского: "Если ты скажешь: покажи мне твоего Бога, то я отвечу тебе: покажи мне твоего человека, и я покажу тебе моего Бога. Покажи, что очи души твоей видят и уши сердца твоего слышат. Ибо как телесные глаза у зрячих людей видят предметы этой жизни и усматривают различие, например, между светом и тьмой, между белым и черным, между безобразным и красивым... или как уши различают звуки, подлежащие слуху - резкие, тяжелые или приятные; так точно есть уши сердца и очи души, чтобы видеть Бога. И Бог бывает видим для тех, кто способны видеть Его, у кого именно открыты очи душевные. Все имеют глаза, но у иных они покрыты мраком и не видят солнечного света. И хотя слепые не видят свет солнечный, все-таки существует и свет, а слепые пусть жалуются на самих себя и на свои глаза. Так и у тебя, друг мой, очи твоей души помрачены грехами и злыми делами твоими. Человек должен иметь душу чистую, как блестящее зеркало. Когда на зеркале есть ржавчина, то не может быть видимо в зеркале лицо человеческое: так и человек, когда в нем есть грех, не может созерцать Бога. Итак, покажи ты себя самого, не прелюбодей ли ты, не блудник ли ты, не злоречив ли, не гневлив ли, не завистлив ли, не надменен ли, не горд ли, не буен ли. Ибо Бог не открывается тем, кто это делают, если наперед не очистят себя от всякой скверны" (К Автолику. I,2).

Перейдем в VIII век и возьмем "Творения иже во святых отца нашего аввы Исаака Сириянина, подвижника и отшельника, бывшего епископа христолюбивого града Ниневии". У этого великого богослова и глубокомысленного философа мы найдем такие речи: "Может быть, ты думаешь, что такое духовное ведение приобретает кто-либо душевным ведением? Не только невозможно сим душевным ведением оное принять духовное, но даже нет возможности ощутить его и чувством или сподобиться его кому-либо из ревностно упражняющихся в ведении душевном. И если некоторые из них желают приблизиться к оному ведению Духа, то пока не отрекутся от сего душевного и от всяких изворотов его тонкости и многосложных его способов и не поставят себя в младенческий образ мыслей, дотоле не возмогут приблизиться, хотя мало, к ведению духовному. Напротив того, великим препятствием бывают для них навык и понятия душевного ведения, пока не изгладят сего мало-помалу. Оное ведение Духа просто и не просиявает в помыслах душевных. Пока разум не освободится от помыслов многих и не придет в единую простоту чистоты, дотоле не возможет ощутить оного духовного ведения... Оного духовного ведения никто не может приять, если не обратится и не будет как дитя... обретается оно не делами помыслов, но может быть вкушаемо по благодати. И пока не очистит себя человек, не имеет он достаточных сил и слышать о нем, потому что никто не может приобрести оного изучением. Если ты, чадо, достигнешь чистоты сердца, производимой верою в безмолвии от людей, и позабудешь знание мира сего, так что не будешь и ощущать его, - то внезапно обретется пред тобою духовное ведение, без разыскания о нем" (Слово 49).

Так, по разуму отцов Церкви, истинная мудрость неотделима от нравственного совершенствования человеческой личности. Забвение этих простых и понятных истин и уподобляет человечество мудрецу Соломону под старость. Заботясь о просвещении ума, теперь считают излишней борьбу с грехом, и мудрость ниспадает в бездну нравственного разврата. Теперь так охотно встречают все речи о расширении учебных программ, но обыкновенно все воспитательные приемы подвергаются осуждению в нашей прессе с огнем священного негодования.

Святой Андрей Критский своей краткой антитезой "рачитель премудрости - рачитель блудных жен и странен от Бога" ставит серьезное возражение современному узко интеллектуалистическому направлению обучения и всего миросозерцания, указывая на злые плоды рассудка, отрешенного от нравственного подвига борьбы с грехом.

Примечания
Печатается по изданию: О мудрости. Размышление над двумя тропарями Великого канона Андрея Критского. - Церковь как союз любви. М.: Изд. ПСТБИ, 1998. Впервые опубликовано в газете "Московские церковные ведомости". 1914. №7. Подписано: архимандрит Иларион.