Сила искушений. – Святость и непорочность Тела Христова. Том 10, книга 1, Беседа 24

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Издательство преподобного Максима Исповедника." (www.ispovednik.ru).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru). 

"Вас постигло искушение не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести" (1Кор.10:13).

1. (Апостол) достаточно возбудил в них (коринфянах) страх указанием на древние примеры и опасение словами: "кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть" (ст.12): но так как они уже претерпели много искушений и часто подвергались им: "был я у вас", говорит он, "в немощи и в страхе и в великом трепете" (2:3), – то чтобы они не сказали: "для чего ты устрашаешь нас и предупреждаешь? Нам не безызвестны бедствия, мы были гонимы и преследуемы, подвергались многоразличным и частым опасностям", – он опять смиряет гордость их и говорит: "вас постигло искушение не иное, как человеческое", т.е. малое, краткое, умеренное. Человеческое он употребляет вместо малое, как например в словах: "говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей" (Рим.6:19). Не превозноситесь, говорит, будто вы устояли против бури; вы еще не видали опасности, которая угрожала бы смертью, и искушения, которое могло бы погубить. То же говорит он и евреям: "вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха" (Евр.12:4). Устрашив и внушив смиренномудрие, далее, смотри, как он опять ободряет их: "и верен Бог", говорит, "Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил". Значит, есть искушения, которых нельзя перенести. Какие же это? Можно сказать – все, потому что возможность переносить их зависит от помощи Божией, которую мы приобретаем собственным нашим расположением. Потому, чтобы ты вполне убедился, что не только (искушений) превышающих наши силы, но и человеческих мы не можем переносить без помощи свыше, он присовокупляет: "но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести". Даже умеренных (искушений) мы не можем, как я сказал, переносить собственной силой, но и в этом случае имеем нужду в помощи (Божией), чтобы преодолеть, а прежде, нежели преодолеем, переносить их. Бог подает и терпение и скорое освобождение, так что искушение делается сносным. Это разумеет (апостол), когда говорит: "даст и облегчение, так чтобы могли перенести"; все приписывает Ему. "Итак", братие моя, "убегайте от идолослужения" (ст.14). Опять выражает свое расположение к ним, называя их родственным именем, и побуждает скорее отстать от греха; не просто сказал: отстаньте, но: бегайте; и называет дело идолослужением, чтобы они отстали от него не только потому, что оно причиняет вред ближнему, но и потому, что оно само по себе весьма гибельно. "Я говорю вам как рассудительным; сами рассудите о том, что говорю" (ст.15). Так как он сказал многое и усилил обличение, назвав идолослужением, то, чтобы не показалось, что он говорит им слишком резко и укоризненно, отдает это на их суд п похвалив поставляет их судиями: "я говорю вам", говорит, "как рассудительным". Надобно быть совершенно уверенным в собственной правоте, чтобы самого обвиняемого ставить судьей дела. Это весьма много ободряет и слушателей, когда кто беседует с ними, не как повелитель или законодатель, но как советник, ожидающий суда их самих. С иудеями, которые были несмысленны и детски малоумны, Бог не так беседовал и не везде открывал им причины повелений, а только повелевал; но здесь, так как мы удостоены великой свободы и способны участвовать в совете, (апостол) беседует, как с друзьями, и говорит: я не требую других судей, вы сами произнесите этот суд, вас беру судьями.  "Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой?" (ст.16). Что говоришь ты, блаженный Павел? Ты желаешь пристыдить слушателя и напомнить о страшных тайнах, а называешь эту страшную и грозную чашу чашей 6лагословения? Да, говорит, сказанное не маловажно; когда я говорю: благословение, то припоминаю все сокровище благодеяний Божиих и великие дары. Подлинно, приступая к чаше и приобщаясь, мы вспоминаем неизреченные благодеяния Божии и все, что получили, и благодарим, что Он избавил род человеческий от заблуждения, что бывших далеко Он приблизил, что не имевших упования и безбожников в мире Он сделал своими братиями и сонаследниками. За это и все тому подобное мы благодарим Его и таким образом приступаем. А вы, коринфяне, говорит, не поступаете ли напротив, когда благословляя Бога, что Он избавил вас от идолов, опять прибегаете к их трапезам? "Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой?" Весьма верно и страшно он выразился; а смысл слов его следующий: находящееся в чаше есть то самое, что истекло из ребра Господа: того мы и приобщаемся. Чашей благословения назвал ее потому, что мы, держа ее в руках, прославляем Его, удивляемся и изумляемся неизреченному дару, благословляя за то, что Он пролил ее для избавления нас от заблуждения, и не только пролил, но и преподал ее всем нам. Итак, говорит, если ты желаешь крови, то обагряй не жертвенник идолов пролитием крови бессловесных, но Мой жертвенник Моею кровью. Что, скажи мне, страшнее этого? Что любвеобильнее?

2. Так поступают любящие: когда они увидят, что любимые ими желают чужого и чуждаются своего, то отдают им свое, чтобы отвлечь от чужого. Впрочем любящие оказывают такую щедрость в деньгах, в одеждах, в имуществах, а в крови никто и никогда; но Христос и ею доказал попечительность и горячую любовь к нам. В ветхом завете, когда люди были несовершенны, Он такую же кровь, какую (язычники) приносили идолам, благоволил и сам принимать, чтобы отвратить от идолов, – что также доказывало неизреченную Его любовь; а теперь Он преподал священнодействие более страшное и совершенное, изменив жертву, повелев вместо заклания бессловесных приносить Его самого.  "Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова?" Почему не сказал: причастие? Потому, что хотел выразить нечто большее, показать великое единение. Приобщаясь мы не только делаемся участниками и сообщниками, но соединяемся со Христом. Как тело (Христово) соединено со Христом, так и мы чрез этот хлеб соединяемся с Ним. А почему прибавил: "который преломляем"? Потому что это делается в евхаристии; а на кресте этого не было, но было даже противное: "кость", говорит Писание, "Его да не сокрушится" (Ин.19:36). Чего Он не претерпел на кресте, то претерпевает в приношении для тебя, и дает преломлять Себя, чтобы исполнить всех. Далее сказал: "приобщение Тела": так как приобщающееся отлично от того, чему оно приобщается, то уничтожает и это, по-видимому малое, различие. Именно, сказав: "приобщение Тела", хочет выразить еще теснейшую близость и говорит:  "один хлеб, и мы многие одно тело" (1Кор.10:17). Что я говорю: приобщение? – продолжает он, – мы составляем самое Тело Его. Что такое этот хлеб? Тело Христово. Чем делаются причащающиеся? Телом Христовым, не многими телами, а одним телом. Как хлеб, составляясь из многих зерен, делается единым, так что, хотя в нем есть зерна, но их не видно, и различие их неприметно по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом. Мы питаемся не один одним, другой другим, но все одним и тем же телом. Потому и присовокупляет:  "ибо все причащаемся от одного хлеба". Если же мы питаемся одним и все делаемся одним, то почему не оказываем одной и той же любви, не делаемся одним и в этом отношении? В древние времена у предков наших так именно и было: "у множества же уверовавших", говорит (Писание), "было одно сердце и одна душа" (Деян.4:32). А теперь не так, но совершенно напротив: между всеми множество разного рода браней: мы – члены – расположены друг к другу хуже диких зверей. Христос соединил с Собой тебя, столько отделившегося от Него; а ты не хочешь даже с братом соединиться надлежащим образом, но отделяешься от него, удостоившись от Владыки такой любви и жизни. Он не просто дал Свое тело, но вместо прежней плоти, которая, по естеству своему происходя из земли, была умерщвлена грехом и лишена жизни, Он привнес, так сказать, другой состав и другую закваску – свою плоть, которая хотя по естеству такая же, но чужда греха и исполнена жизни, и всем преподал ее, чтобы, питаясь ею и отложив прежнюю мертвенную (плоть), мы уготовились посредством этой трапезы в жизнь бессмертную.  "Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?" (1Кор.10:18). И это доказывает опять из Ветхого завета. А так как величие сказанного много превышало их понятия, то убеждает их прежними и обыкновенными примерами. И хорошо говорит: по плоти, – потому что они – по духу. А смысл слов его следующий: научитесь хотя из грубейших (примеров), что вкушающие от жертв делаются участниками жертвоприношения. Видишь ли, как он доказывает, что считающиеся совершенными не имеют совершенного знания, если они не знают даже того, что от такого общения у многих происходит некоторое дружество с демонами, когда они мало-помалу приобретают к тому навык? Если у людей общение соли и трапезы бывает поводом и знаком дружбы, то тоже самое может быть и в отношении к демонам. Заметь, как он об иудеях не сказал, что они были общниками Богу, но: "участники жертвенника", потому что сожигалось предлагаемое; а о теле Христовом не так, но как? Общение тела Господня есть, потому что мы делаемся общниками не жертвенника, а самого Христа. Сказав: "участники жертвенника", и опасаясь, чтобы кто не подумал, будто он говорит об идолах, как бы имеющих некоторую силу и могущих причинить вред, – смотри, как он далее отвергает эту мысль и говорит:  "что же я говорю? То ли, что идол есть что-нибудь, или идоложертвенное значит что-нибудь?" (ст. 19).

3. Говорю это, продолжает он, и отклоняю вас от идолов не потому, чтобы они могли причинить какой-нибудь вред, или имели какую-нибудь силу; они – ничто; но хочу, чтобы вы презирали их. Если же он хочет, скажешь, чтобы мы презирали их, то почему с таким усилием отклоняет нас от них? Потому, что (жертвы их) приносятся не твоему Владыке.  "Но что язычники, принося жертвы", говорит, "приносят бесам, а не Богу" (ст.20). Не обращайтесь же к тому, что противно (Богу). Если бы ты был сыном царским и, участвуя в трапезе отца, захотел оставить ее и принимать участие в трапезе преступников и темничных узников, то отец позволил ли бы? Напротив, он строго запретил бы, не потому, чтобы эта трапеза могла повредить тебе, а потому, что она бесчестит благородство твое и трапезу царскую. Так и эти (приносящие жертвы идолам) суть низкие рабы, преступные и осужденные узники, соблюдаемые для тяжкого наказания и достойные тысячи казней. Как же ты не стыдишься, подобно чревоугодникам и рабам, стремиться к трапезе, которую предлагают эти преступники, и участвовать в предлагаемом? Вот почему я отклоняю тебя от этого! Цель приносящих жертвы и свойство лиц приемлющих делают предлагаемое нечистым.  "Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами". Видишь ли любовь попечительного отца? Видишь ли, как самые слова его выражают великую доброжелательность? Не хочу, говорит, чтобы вы имели какое-нибудь общение с ними (неверными). А так как он говорил в виде совета, то, чтобы кто из упорнейших не ослушался и не счел себя в праве (не делать этого), после слов: "но я не хочу: сами рассудите", далее он произносит решительное определение и говорит: "не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской" (ст.21). Одни эти выражения достаточны для вразумления. Потом говорит с укоризной:  "неужели мы [решимся] раздражать Господа? Разве мы сильнее Его?" (ст.22). Т.е., неужели мы смеем искушать Его, может ли Он наказать нас, и раздражать Его, переходя на сторону Его противников и становясь наряду с врагами Его? Здесь он напоминает о ветхозаветных событиях и беззакониях предков; потому употребляет и то самое выражение, которое некогда употребил Моисей, от лица Божия обличая иудеев в идолопоклонстве: "они", говорил он,  "раздражили Меня не богом, суетными своими огорчили Меня" (Втор.32:21). "Разве мы сильнее Его?" Видишь ли, как сильно, как страшно он поражает их, потрясая самые нервы их, доводя их суждения до нелепости, и таким образом низлагая гордость их? Но почему, скажешь, он не сказал этого в начале, чтобы скорее отклонить их? Таков его обычай: подтверждать учение свое многими доводами, полагая сильнейшие на конце, и таким образом побеждать совершенно. Так (и здесь), начав с меньшего, он дошел до самого главного; последнее гораздо скорее могло быть принято после того, как душа слушателей смягчилась прежними доводами.  "Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает. Никто не ищи своего, но каждый [пользы] другого" (1Кор.10:23-24). Видишь ли великую его мудрость? Так как иной из них мог сказать: я совершен, я властен над собою, я вкушаю предлагаемое без вреда для себя, то он говорит: положим, что ты совершен и властен над собою; но смотри не на это, а на то, не причиняет ли твое поведение какого-нибудь вреда, или какого-нибудь расстройства. То и другое он выразил словами: "не все полезно, не все назидает", разумея первое о нем самом, а второе о брате; выражение: "не  полезно" указывает на погибель его самого, а "не назидает" – на соблазн брата. Потому и присовокупляет: "никто не ищи своего". Это раскрывает он во всем послании, равно как и в послании к Римлянам, когда говорит:  "ибо и Христос не Себе угождал" (Рим.15:3); и еще:  "так, как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы" (1Кор.10:33). Также и здесь он не распространяется об этом. Выше он пространно доказывал и доказал, что он никогда не искал своей пользы, был для иудеев, как иудей, для неимеющих закона, как без закона, самой свободой и властью своей не просто пользовался, а (искал) пользы всех, служа всем; потому здесь он довольствуется немногими словами н прекращает речь, напоминая им этими немногими словами все, что сказано было прежде. Зная это, возлюбленные, будем и мы пещись о братиях и соблюдать единение с ними. К этому побуждает нас та великая, страшная и ужасная Жертва, повелевающая нам приступать к ней с совершенным единодушием и пламенной любовью, окрыляться подобно орлам, и таким образом воспарять к самому небу.  "Ибо, где будет труп", говорит Господь, "там соберутся орлы" (Мф.24:28). Трупом Он называет умершее Тело, так как если бы Он не умер, то и мы не воскресли бы; а орлами называет приступающих к этому Телу и внушает, что они должны возвышаться, не иметь ничего общего с землей, не оставаться долу, и не пресмыкаться, но непрестанно возлетать горе, стремиться к Солнцу правды и иметь острое око души. Ведь это – трапеза орлов, а не галок. Достойно причащающиеся ныне сретят тогда (Господа) грядущего с небес; а (причащающиеся) недостойно подвергнутся погибели.

4. Если никто не примет просто царя, – что я говорю: царя? – если к одежде царской никто просто не посмеет прикоснуться нечистыми руками, хотя бы в сокровенном месте, хотя бы наедине, хотя бы никого другого не было, тогда как одежда есть не что иное, как ткань червей, а краска, которой ты удивляешься, есть кровь мертвой рыбы, и однако никто не решится взять ее нечистыми руками; если, говорю, к человеческой одежде никто не посмеет прикоснуться просто, – то как мы дерзнем принимать с неуважением Тело всех Бога, Тело непорочное, чистое, соединенное с божественным естеством, которым мы существуем и живем, которым сокрушены врата смерти и отверсты своды небесные? Нет, умоляю, не будем губить себя бесстыдством, но будем приступать к Нему с трепетом и со всякой чистотой. Когда ты увидишь Его предложенным, то скажи самому себе: чрез это Тело я уже не земля и пепел, уже не пленник, а свободный; чрез него я надеюсь достигнуть небес и уготованных там благ – бессмертной жизни, жребия ангелов, соединения со Христом; смерть не устояла, когда это Тело было пригвождаемо и уязвляемо; солнце сокрыло лучи свои, увидев это Тело распинаемым; раздралась в то время завеса, распались камни, потряслась вся земля; оно – то самое Тело, которое было окровавлено, прободено копием и источило всей вселенной спасительные источники – кровь и воду. Хочешь ли еще видеть силу его? Спроси кровоточивую, которая прикоснулась не к нему, а к одежде, в которую оно было облечено, и даже не к целой одежде, а к краю ее; спроси море, которое носило его на хребте своем; спроси самого диавола и скажи ему: откуда у тебя неисцельная рана? – отчего ты уже не имеешь никакой силы? – как ты подвергся плену? – кем ты удержан, когда предался бегству? – и он укажет тебе не на что иное, как на Тело распятое. Им притуплено жало его, им сокрушена глава его, им посрамлены начала и власти его: совлек, говорит (Писание), начала и власти, изведе в позор с дерзновением, победив их в себе (Кол.2:15). Спроси также смерть и скажи: чем истреблено твое жало? – чем разрушена твоя победа? – чем сокрушена твоя сила? – отчего ты сделалась посмешищем девиц и отроков, тогда как прежде была страшна всем властелинам и даже праведникам? – и она укажет на то же Тело. Когда оно было распинаемо, тогда восстали мертвые, тогда разрушилась та темница, сокрушились медные врата, и мертвые воскресли, а все стражи ада пришли в ужас. Если бы оно было одним из многих, то надлежало бы произойти противному: смерть одолела бы; но не то произошло, потому что оно не было одним из многих; потому она (смерть) и была побеждена. Как принимающие такую пищу, которой не могут удержать в себе, извергают с нею и то, что было принято ими прежде, так было и со смертью: приняв Тело, которого не могла сокрушить, она извергла и то, что имела в себе; приняв его, она испытала болезни рождения и мучилась дотоле, пока не возвратила его. Потому апостол и говорит:  "расторгнув узы [1] смерти" (Деян.2:24). Ни одна жена, рождающая ребенка, не мучится так, как мучилась и терзалась она, приняв в себя Тело Владычне. Что случилось с вавилонским змием, который, приняв пищу, сам расторгся (Дан.14:27), то же и с нею. Христос вышел обратно не чрез уста смерти, но расторгнув и растерзав самое чрево этого змия, вышел таким образом из внутренностей его с великой славой, пролив лучи не до неба только, но до самого горнего престола, куда Он и вознес с Собой Тело. Это Тело Он дал нам для обладания и ядения, чем и показал сильную любовь; ведь кого мы сильно любим, того часто и угрызаем. Так Иов, выражая любовь к нему рабов его, сказал, что они от сильной любви к нему часто говорили: "кто бы дал нам насытиться плотью его" (Иов.31:31)? Так и Христос дал нам насытиться от плотей Его, чтобы возбудить в нас сильнейшую любовь.

5. Итак, будем приступать к нему с пламенной любовью, чтобы нам не подвергнуться наказанию, так как чем более мы облагодетельствованы, тем более будем наказаны, если окажемся недостойными благодеяний. Это тело почтили волхвы, когда оно лежало в яслях. Люди не знавшие истинного Бога и чужеземные, оставив дом и отечество, предприняли далекий путь, и пришедши поклонились ему с великим страхом и трепетом. Будем же подражать хотя этим чужеземцам мы, граждане неба. Они, увидев Его в хижине и в яслях и не увидев ничего такого, что (видишь) ты теперь, приступили с великим трепетом; а ты видишь его не в яслях, а на жертвеннике, видишь не жену держащую, а священника предстоящего и Духа, осеняющего предложенное с великой щедростью; и не просто только видишь это Тело, как они (видели), но знаешь и силу Его и все домостроительство, знаешь все, что совершилось чрез Него, будучи тщательно научен всем тайнам. Потому будем приступать с трепетом и показывать более благоговения, нежели те чужеземцы, чтобы, приступая к Нему просто и невнимательно, не собрать нам огня на свою голову. Впрочем говорю это не к тому, чтобы мы не приступали, но чтобы не приступали недостойно, потому что как опасно приступать без рассуждения, так и не приобщаться этой таинственной вечери есть голод и смерть. Эта трапеза есть сила для души нашей, крепость для сердца, основание упования, надежда, спасение, свет, жизнь. Отошедши туда с этой жертвой, мы с великим дерзновением вступим в священные обители, как бы огражденные со всех сторон золотым оружием. Но что я говорю о будущем? Это таинство и здесь делает для тебя землю небом. Открой же врата неба и взгляни, или лучше, врата не неба, а неба небес, и ты увидишь тогда сказанное. Что там есть самого драгоценного, то же самое я покажу тебе и на земле. Как в царских чертогах всего важнее не стены и не золотая крыша, а тело царя, сидящего на престоле, так и на небесах – тело Царя. Но то же самое ты можешь видеть и ныне на земле, видеть не ангелов и архангелов, не небеса и небеса небес, а самого Владыку всего этого. Не правда ли, что ты видишь на земле то, что всего важнее, не только видишь, но и прикасаешься, не только прикасаешься, но и вкушаешь, и, вкусив, отходишь в дом свой? Очищай же душу, уготовляй сердце к принятию этих таин. Если бы тебе поручено было держать на руках царского сына во всем великолепии порфиры и диадемы, то ты без сомнения отверг бы все прочее земное. А теперь ты принимаешь не сына царя человеческого, а самого Единородного Сына Божия, и как не трепещешь, скажи мне, как не оставляешь пристрастия ко всему житейскому, и вместо того, чтобы восхищаться одной этой драгоценностью, склоняешься к земле, предаешься страсти к деньгам и любви к золоту? Можешь ли иметь какое-нибудь извинение, какое-нибудь оправдание? Или ты не знаешь, что Владыка твой отвращается от всякого житейского великолепия? – что потому Он благоволил по рождении Своем возлежать в яслях и избрал бедную Матерь? – что потому Он преданному житейским выгодам отвечал: "Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову" (Мф.8:20)? А что ученики Его? Не ту же ли самую заповедь соблюдали и они, останавливаясь для жительства в домах людей бедных, один у кожевника, другой у скинотворца и порфиропродательницы? Они искали не знатных домов, а добродетельных душ. Будем же и мы соревновать им: станем восхищаться не красотой колонн и мраморов, а стремиться к горним обителям, презирать всякое здешнее великолепие и пристрастие к деньгам и возвышаться мыслями своими горе. Если судить здраво, то и самый мир этот недостоин нас, не только что портики и галереи. Потому увещеваю, будем украшать свою душу, устроять этот дом, который мы возьмем с собой, когда переселимся отсюда, чтобы нам сподобиться и благ вечных, благодатию и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).