Одно благочестие служит для церкви похвалой. – Врачество против порока должно быть почерпаемо из Писания. Том 9, книга 1, беседа 29

1. Смотри, Варнава предоставляет (говорить) Павлу, по­добно как Иоанн всегда – Петру. Он привел его из Дамаска, хотя тот был славнее его. Но они имели в виду общую пользу. "Встав", говорит (писатель), "и дав знак рукою". Таков был обычай у иудеев; потому и он так же обращается к ним с речью. Смотри, какое он делает вступление к слову: наперед похвалив их и показав великое промышление о них (Божие) словами: "боящиеся Бога", потом и начинает речь. Не сказал: пришельцы, потому что это название указывает на бед­ствия. "Бог народа сего избрал отцов наших". Смотри, как и он, подобно Стефану, общего людей Бога называет собственно их Богом и изображает древние великие благодеяния Его. Они делают это для того, чтобы научить их, что и ныне (Бог) по тому же благоволению послал Сына Своего. Как и Христос сказал о винограднике (Лк.20:13), так говорит и он. "Возвысил сей народ во время пребывания в земле Египетской, и мышцею вознесенною вывел их из нее". Было и противное; но они умножились; для них совершались чудеса. Об этих (чудесах), бывших в Египте, и пророки всегда вспоминают. И смотри, как он проходит молчанием времена бедствий и нигде не поставляет на вид преступлений, но человеколюбие Божие, предоставляя о том помыслить им самим. "И около сорока лет времени питал их в пустыне" (ст. 18). Потом говорит о поселении их. "И, истребив семь народов в земле Ханаанской, разделил им в наследие землю их" (ст. 19). Затем (прошло) много времени, – четыреста пятьдесят лет. "И после сего, около четырехсот пятидесяти лет, давал им судей до пророка Самуила" (ст. 20). Здесь он показал, что (Бог) различным образом промышлял о них. "Потом просили они царя" (ст. 21). Не говорит о неблагодарности их, но везде о человеколюбии Божием. "И Бог дал им Саула, сына Кисова, мужа из колена Вениаминова. Так прошло лет сорок. Отринув его, поставил им царем Давида, о котором и сказал, свидетельствуя: нашел Я мужа по сердцу Моему, Давида, сына Иессеева, который исполнит все хотения Мои" (ст. 21, 22). Не маловажно то, что Христос происходит от Давида. Потом приводит и свидетельство Иоанна в следующих словах: "из его-то потомства Бог по обетованию воздвиг Израилю Спасителя Иисуса. Перед самым явлением Его Иоанн проповедывал крещение покаяния всему народу Израильскому. При окончании же поприща своего, Иоанн говорил: за кого почитаете вы меня? я не тот; но вот, идет за мною, у Которого я недостоин развязать обувь на ногах" (ст. 23-25). Иоанн свидетельствует не просто, но, отстраняя от себя честь, хотя ее все воз­давали ему. А не одно и тоже – отказываться от чести, когда никто   не   предлагает,  или – когда  многие  воздают ее, и притом   не   просто,   но   с  таким  уничижением.  "Мужи братия, дети рода Авраамова, и боящиеся Бога между вами! вам послано слово спасения сего. Ибо жители Иерусалима и начальники их, не узнав Его и осудив, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу, и, не найдя в Нем никакой вины, достойной смерти, просили Пилата убить Его" (ст. 26-28). Везде (апостолы) стара­ются показать, что это служит к собственному благу их (иудеев), чтобы они, слушая о том, как бы о чуждом, не удалялись по той причине, что они же распяли Его. "Его", гово­рит, "не узнав"; итак, это был грех неведения. Смотри, как он слегка оправдывает их; и не только это (говорит), но прибавляет еще, что так и надлежало быть. А чтобы кто-нибудь не сказал: откуда известно, что (Христос) воскрес? – он говорит: "ныне суть свидетели Его" (ст. 31). Потом опять при­водит свидетельства из Писаний: "Когда же исполнили всё написанное о Нем, то, сняв с древа, положили Его во гроб. Но Бог воскресил Его из мертвых. Он в продолжение многих дней являлся тем, которые вышли с Ним из Галилеи в Иерусалим и которые ныне суть свидетели Его перед народом. И мы благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса, как и во втором псалме написано: Ты Сын Мой: Я ныне родил Тебя. А что воскресил Его из мертвых, так что Он уже не обратится в тление, о сем сказал так: Я дам вам милости, обещанные Давиду, верно. Посему и в другом месте говорит: не дашь Святому Твоему увидеть тление. Давид, в свое время послужив изволению Божию, почил и приложился к отцам своим, и увидел тление; а Тот, Которого Бог воскресил, не увидел тления" (ст. 29-37). Смотри, с какою силою говорит он; этого Петр никогда не говорил. "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий" (ст. 38, 39). Потом (присовокупляет) и грозные слова: "берегитесь же, чтобы не пришло на вас сказанное у пророков: смотрите, презрители, подивитесь и исчезните; ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам" (ст. 40, 41).

2. Смотри, как он сплетает речь из настоящих собы­тий, и пророков, и обетованного семени. Но обратимся к выше­сказанному. "Мужи братия, дети рода Авраамова". Называет их по праотцу. "Вам послано слово спасения сего". Здесь словом: "вам" он не выражает, что это одни только иудеи, но дает им воз­можность отделить себя от совершивших убийство, как это видно из следующего. "Ибо жители",  говорит, "Иерусалима, не узнав Его, и осудив, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу". Великая вина, если они, постоянно слушая, не внимали. И это нисколько не удивительно: сказанное о Египте и пустыне достаточно показывает неблагодарность их.  Но как они не уразумели, скажешь, когда Иоанн говорит им? Что удивительного, когда (они не слушали) и пророков, часто говоривших им? Потом и другая вина: "и, не найдя в Нем никакой вины, достойной смерти". Это уже не было делом неведения, – положим, что они не почитали Его за Христа, но почему притом убили Его? "Просили", говорит, "Пилата убить Его. Когда же исполнили всё написанное о Нем, то, сняв с древа, положили Его во гроб". Смотри, как тщательно они делали это. Говорит об образе смерти Его и упоминает о Пилате, как для того, чтобы страдание Его было очевиднее из (производившегося над Ним) суда, так и для того, чтобы сильнее обличить их, предавших Его ино­племеннику. И не сказал: обвиняли Его, но: "и, не найдя в Нем никакой вины, достойной смерти, просили Пилата убить Его", чтобы показать, что он сде­лал это в угодность им, и в противность собственному же­ланию, – что яснее выражает Петр: "отреклись перед лицом Пилата" (Деян.3:13). Павел весьма любил их; и, однако, смотри, не останавливается на неблагодарности отцов их, но возбуждает страх в них самих. Стефан по справедливости делает это, когда готовится умереть, и притом не предлагая учения по­казывает, что закон уже прекращается; а он еще не (гово­рит этого), но только высказывает угрозы  и возбуждает страх. "Но Бог воскресил Его из мертвых. Он в продолжение многих дней являлся тем, которые вышли с Ним из Галилеи в Иерусалим". Смотри, как он, движимый самим Духом, непрестанно про­поведует о страдании и погребении (Христовом). "И мы благовествуем вам", говорит, "что обетование, данное отцам", т.е. отцы получили обетование, а вы – самое дело. Приведши в свидетели Иоанна, и сказав: "из его-то потомства Бог по обетованию воздвиг Израилю Спасителя. Перед самым явлением Его Иоанн проповедывал крещение покаяния всему народу Израильскому", он потом опять приводит слова его: "за кого почитаете вы меня? я не тот". Затем приводит и апостолов в свидетели воскресения и говорит: "и которые ныне суть свидетели Его перед народом". Далее – Давида, свидетельствующего о том же самом в следующих словах: "не дашь Святому Твоему увидеть тление" (Пс.15:10). В виду того, что ни древние (свидетель­ства) сами по себе не были бы столь сильными, ни эти (новые) без тех, он и подтверждает свою речь теми и другими. И так как они были одержимы страхом, как убившие Его, и совесть осуждала их, то (апостолы) говорят им, не как хри­стоубийцам, и преподают им (учение), не как чуждое благо, но как их собственное. Для них (иудеев) было весьма вож­деленно имя Давида, потому (Павел) и приводит его, чтобы они, по крайней мере, таким образом признали Его (Христа); он как бы так говорил: Сын его будет царствовать над вами; потому не отвергайте власти Его. Что значит: "дам вам милости, обещанные Давиду, верно"? Т.е. твердыня, никогда не погибающая. Не останавливается и на этом, – потому что речь уже была до­казана, – но угрожает наказанием, переходит к вожделенному для них, показывая, что закон прекращается, и распростра­няется о полезном, о том, что великие блага ожидают по­слушных и великие бедствия постигнут непокорных. Потом опять говорит о Давиде, и притом с похвалою. "Давид", говорит, "в свое время послужив изволению Божию, почил и приложился к отцам своим"; подобно как Петр, упоминая о нем, говорит: "да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде" (Деян.2:29). Не говорит, что он умер, но: "приложился к отцам своим", что было благоприличнее. И смотри: он нигде не касается до­брых дел их, но тех, которые достойны осуждения. Именно, то самое, чего они просили (убить Христа) и получили, служит к величайшему их осуждению. Потом исчисляет благодеяния Божии. Избрал, возвысил, питал – эти похвалы  относятся не к ним, но к Богу. Восхваляет только Давида, потому что от него – Христос. Явлением, о котором он говорит в словах: перед самым явлением Его, Иоанн (Креститель) называет воплоще­ние Христово, явление Его во плоти. Подобным образом и Иоанн евангелист часто указывает на него, – потому что имя его было славно по всей вселенной. И смотри: (писатель) не гово­рит о том от себя, но приводит самое свидетельство его.

3. Видишь ли, как тщательно он показал настоящее дело домостроительства? Но послушаем, что внушали апостолы, го­воря, что (Христос) был распят. Что невероятнее того, что Он погребен теми, которым обещал спасение, что будучи погребен Он отпускает грехи, и притом более закона? Потому (Павел) и не сказал: в чем вы не хотели, но: "и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий", показывая тем бессилие закона. Прекрасно он при­бавил: "всякий", чтобы показать, что (оправдывается) всякий, кто только верует. Во всем том не было бы никакой пользы, если бы не было какого-либо благодеяния. Потому он и гово­рит наконец о "прощении" (грехов), выводя из предыдущего важнейшее и показывая, что чего не в состоянии был сделать закон, то совершившим своею смертью является По­страдавший. Итак, он хорошо сказал: "свидетели Его перед народом", т.е. к убившим Его; но они не были бы свидете­лями, если бы не были укрепляемы божественною силою, не сви­детельствовали бы этого пред людьми, готовыми на убийство пред самими убийцами. Слова: "Я ныне родил Тебя" он привел, имея в виду то, что за ними следует (Пс.2:7). Но почему он не присовокупил свидетельства, из которого они должны были убедиться, что отпущение (грехов) совершается чрез Христа? Потому что он хотел наперед доказать, что (Хри­стос) воскрес; а как скоро это будет принято, то отсюда уже становится несомненным и то, что отпущение грехов совер­шается чрез Него. С другой стороны он хотел возбудить в них желание этого великого (блага). Таким образом смерть Его была не лишением, но исполнением пророчеств. Об исто­рических событиях он упоминает потому, что, не разумея их, (иудеи) потерпели множество зол. На это он и указывает в заключение, когда говорит: "берегитесь". И смотри, как смягчает строгость самого этого (увещания). "Чтобы не пришло", говорит, "на вас сказанное" другим: "ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам". Не уди­вляйтесь потому (только), что оно кажется невероятным, как о том сказано выше. Это и к нам можно было бы по справедли­вости сказать: "берегитесь", касательно тех, которые не ве­руют воскресению. Дела Церкви находятся в весьма худом состоянии, хотя вы и думаете, что она в мире. То тяжело, что, находясь среди множества зол, мы даже не знаем, что находимся во зле.

Что ты говоришь (скажете вы)? Мы содержим церкви, у нас имущество, все прочее, бывают собрания, ежедневно при­ходит народ, и – мы нерадивы? Но не это надобно ставить в похвалу Церкви. Что же, скажешь? То, если есть в ней благо­честие, если мы уходим домой каждый день с пользою, собрав более или менее плодов, а, не исполняя только закон или показывая вид благочестия. Сделался ли кто лучше, бывая в собрании в продолжение целого месяца? Вот о чем надобно спросить. То самое, что кажется добрым делом, не есть дело доброе, если по совершении его ничего  больше от него не происходит. И о, если бы ничего больше! Но ныне происходит еще худшее. Какую пользу получаете вы от собраний? Если бы была для вас какая-нибудь польза, то вам всем уже давно следовало бы вести жизнь любомудрую, после того как с вами беседуют дважды в неделю столько пророков, столько апостолов, евангелистов и все они предлагают спасительные догматы и с великою ревностью представляют вам убеждения к исправлению ваших нравов. Воин, приходя на место учения, становится искуснее в военном дел; атлет, приходя на ристалище, делается опытнее в борьбе; изучающий врачебное искусство, приходя к учителю, становится более сведущим, более узнает и большему научается; а ты какую приобрел пользу? Не говорю о тех, которые в продолжение одного года, но о тех, которые с юного возраста приходят в (церковные) собрания. Или то вы считаете благочестием, что часто бываете в собраниях? Это не значит ничего, если мы не получаем никакой пользы; если (здесь) не собираем никаких плодов, то лучше  оставаться дома. Предки построили  нам церкви, конечно, не для того, чтобы мы, собираясь из своих домов, показывали себя друг другу, – это можно было бы делать и на площади, и в банях, и на празднествах, – но чтобы собирались вместе ученики и учители, и первые делались лучшими при помощи последних. Наши (собрания) стали просто обычаем и видом благочестия, остальное дело – привычкой. Наступает пасха; (здесь) большой шум, большая сутолока, не скажу – толпа людей, так как это не свойственно людям. Прошел праздник; шум прекращается, но это безмолвие опять бесплодно. Сколько (бывает)  всенощных бдений, сколько  священных песнопений! А что из этого? Еще хуже: многие даже делают это из тщеславия. Как, думаете вы, я сокрушаюсь внутренно, когда вижу, что все это протекает, как бы сквозь дырявую бочку? Но вы, без сомнения, скажете мне: мы знаем Писания. А что из этого? Если бы вы показывали это делами, то было бы приобретение, была бы польза. Церковь – это красильня; если вы всегда уходите, не получив никакой окраски, то какая польза от того, что вы часто  сюда ходите? Только больший вред. Кто-нибудь (из вас) прибавил ли что-либо к обычаям, которые наследовал от предков? Например: кто-нибудь имеет обыкновение поминать мать, жену или сына; он делает это, – слышал ли о том от нас, или не слышал, – руководствуясь обычаем и совестью. Так на это ты негодуешь, скажут? Да не будет! Напротив, я весьма радуюсь этому; но желал бы, чтобы он получил какую-нибудь пользу и от нашей беседы и, что сделала привычка, то произошло бы и от нас, чтобы образовалась и другая привычка. Иначе для чего мне напрасно трудиться и пустословить, если вы намерены оставаться при одном и том же, если наши собрания не производят в вас ничего доброго?

4. Но, скажут, мы молимся. А что из того, если это бывает без дел? Послушай, что говорит Христос: "не всякий, говорящий Мне: "Господи! Господи!", войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного" (Мф.7:21). Часто я решался замолчать, видя, что от моих слов в вас не происходит никакого преуспения; а может быть и происходит, только я по чрезмерности своих требований и желаний уподоб­ляюсь тем, которые слишком пристрастны к деньгам. Как они, сколько ни собирают, всегда думают, что ничего не имеют, так и я, сильно желая вашего спасения, пока не увижу вашего преуспения, думаю, что ничего не сделал, потому что я весьма желаю, чтобы вы достигли самой высшей степени. Я желал бы, чтобы это было так, чтобы это происходило от моего недовольства, а не от вашего нерадения; но боюсь, что мой намек окажется верным. Ведь вы должны согласиться, что если бы была какая-нибудь польза в продолжение такого времени, то нам уже следовало бы прекратить свои беседы; и вам не нужны были бы наши слова, когда их сказано так довольно, что вы могли бы научить и других, если бы вы сколько-нибудь заботились о пользе отсутствующих. Но вы непрестанно имеете нужду в поучениях, и это показывает не что иное, как то, что вы не очень в хорошем состоянии.

Что же делать? Не обличать же только? Прошу и умоляю, старайтесь не о том только, чтобы приходить в церковь, но чтобы уходить и домой, получив какое-нибудь врачество про­тив своих страстей, чтобы если не от нас, то от Писаний заимствовать соответственные врачества. Например, предается ли кто гневу? Пусть внимает чтениям Писаний, и непременно найдет (врачество) или в повествованиях, или в поучениях; в поучениях, когда говорится: "движение гнева есть падение для человека" (Сир.1:22), и: "муж гневливый не благовиден" (Притч.11:25), и тому подобное; и еще: "человек злоязычный не исправится" (Пс.139: 12). Также Христос (говорит): "гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду" (Мф.5:22), и пророк: "гневаясь, не согрешайте" (Пс.4: 5), и еще: "проклят гнев их, ибо жесток" (Быт.49:7). В повествованиях, какие например слышишь о фараоне, испол­нившемся великого гнева (Исх.14:5), и о (царе) ассирийском (4Цар.19:35), которые потому и погибли. Одержим ли кто сребролюбием? Пусть послушает, что нет ничего беззаконнее лихоимца, что и самую душу свою он отдает за имущество (Сир.14:1-10); и Христос говорит: "не можете служить Богу и маммоне" (Мф.6:24), и апостол: "корень всех зол есть сребролюбие" (1Тим.6:10), и пророк: "если богатство притекает, не прилагайте (к нему) сердца" (Пс.61:11), и много тому подобного. В по­вествованиях (слышишь) о Гиезие, Иуде, старейшинах книжни­ков,  и что  "дары ослепляют глаза мудрых"  (Втор.16:19). Гордится ли кто? Пусть послушает, что "если над кощунниками Он посмевается, то смиренным дает благодать" (Прит.3:34), и: "начало гордости – удаление человека от Господа" (Сир.10:14), и: "мерзость пред Господом всякий надменный сердцем" (Притч.16:5); а из повествова­ний (знаешь) о диаволе и всех других. Вообще, – невозможно ведь перечислить всего, – пусть каждый избирает из боже­ственных Писаний врачества для своих ран; если не все вдруг, то часть  сегодня, часть завтра, и таким образом очистите все. И касательно покаяния, и исповедания (грехов), и милостыни, и кротости, и целомудрия, и касательно всего найдешь (там) много примеров. "Все, что писано было прежде, написано нам в наставление", говорится (Рим.15: 4). Если же в них все – для нашего наставления, то станем внимать им, как следует внимать. Для чего мы понапрасну обманываем себя самих? Боюсь, чтобы и о нас кто-нибудь не сказал: "и проходили дни их в суете и лета их поспешно" (Пс.77:33). Кто, слушая нас, отстал от зрелищ, кто отстал от любо­стяжания, кто стал усерднее к милостыне? Я желал бы узнать это, не из тщеславия, но чтобы сделаться ревностнее, видя прекрасный плод трудов своих. Ныне же, как я примусь за дело, видя, что дождь учения нисходил в таком количестве, а нивы наши остаются в том же состоянии и растения нисколько не делаются выше? Уже наступило время жатвы, (готова) ве­ятельная лопата; боюсь, чтобы все не оказалось плевелами; боюсь, чтобы всем нам не быть вверженными в печь (Мф.3:12). Прошло лето, пришла зима, а мы сидим, и юноши и старцы, одержимые своими страстями. Не говори мне: я не блудодействую. Какая польза, что ты не блудодействуешь, когда ты сребро­любив? Если воробей хотя не всем телом, а только за ногу будет удержан, то он погиб и остался в западне, и уже нисколько не помогут крылья, когда удержана нога: так и ты не пленен блудодеянием, но пленен сребролюбием, а все же пленен. Дело не в том, как ты пленен, но в том, что ты пленен. Не говори ты, юноша: я не сребролюбив; может быть, ты предаешься прелюбодеянию. И оттого опять, какая польза? Невозможно же, чтобы все страсти овладевали нами в одном возрасте; но они разделены, и это по человеколюбию Божию, чтобы, напав на нас вместе, они не сделались неодолимыми, и борьба с ними не была для нас слишком трудною. Какое неразумие – быть не в состоянии побеждать и раздельные страсти, но поко­ряться им во всякое время, и еще гордиться тем, что укро­щается не нашим старанием, но самим возрастом! Не видите ли, какое старание, и упражнение, и труды прилагают возницы, употребляя и хлеб и все другое, чтобы не быть сброшенными с колесниц и влачимыми (по земле)? Видишь, сколько здесь искусства? Часто человек взрослый не может справиться с одним конем; а мальчик, с искусством взявши двух коней легко ведет и управляет ими. У индийцев, говорят, великий зверь и страшный – слон с великою покорностью повинуется пятнадцатилетнему отроку. Для чего я говорю все это? Для того, что если мы при старании укрощаем слонов и диких коней, то тем более (можем укрощать) наши страсти. Почему же мы так нерадивы во всю жизнь? Мы никогда не старались приобре­сти это искусство; никогда в свободное время, когда нет борьбы, не беседовали друг с другом о чем-нибудь полез­ном. Нас тогда можно видеть стоящими на колеснице, когда борьба началась, потому-то мы и бываем достойны осмеяния. Не говорил ли я часто: будем упражняться на домашних своих прежде искушения? Мы часто сердимся дома на детей; удержим здесь гнев, чтобы нам легко было обуздывать его пред друзьями. Если бы так мы упражнялись и во всем дру­гом, то во время борьбы не подвергались бы осмеянию. Для других искусств и подвигов ныне есть и оружие, и упраж­нение, и старание; для добродетели же ничего. Земледелец не осмелится прикоснуться к винограду прежде, нежели хорошо научится земледелию; и кормчий не станет на корме, пока не сделается сведущим в этом деле; а мы, будучи совершенно неопытными, желаем получить первенство. Надлежало бы мол­чать, надлежало бы ни с кем не иметь общения ни делом, ни словом, пока не укротим зверя, находящегося в нас самих. Не свирепее ли всякого зверя нападают на нас гнев и вожделение? Не выходи на площадь с этими зверями, пока не наложишь хорошо узду на них, пока не укротишь их, пока не сделаешь ручными. Не видишь ли тех, которые водят укро­щенных львов по площади, какую они получают прибыль и как им удивляются, что они в бессловесном животном произвели такую кротость? Но если бы внезапно этот зверь рассвирепел, то он разогнал бы всех, находящихся на площади, и сам водящий его подвергся бы опасности и сделался бы виновником погибели других. Так и ты наперед укроти льва, и потом води его с собою, не для того, чтобы собирать серебро, но чтобы получить прибыль, которой нет ничего рав­ного. И действительно нет ничего равного кротости, которая приносит великую пользу и тем, кто имеет ее, и тем на кого она действует. Будем же достигать ее, чтобы, совершив надлежащим образом путь добродетели, нам сподобиться вечных благ, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.