Примирение изречений Павла. – Посещение верующих Петром. – Кротость и смирение Петра. – Милостыня приносит пользу умершим. Том 9, книга 1, беседа 21

1. Здесь справедливо (можно) недоумевать: в послании к Галатам (Павел) говорит:  "и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из Апостолов я не видел никого" (Гал.1:17-19); а здесь, напротив (говорится), что Варнава привел его к апо­столам. Он говорит или то, что он ходил в (Иерусалим) не с тем, чтобы остаться; там именно говорит: "не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам" (Гал.1: 16,17); или то, что умысел (против него) в Дамаске случился после пришествия его из Аравии, а потом уже, по возвращении оттуда, последовало путешествие (в Иерусалим). Таким обра­зом, он приходил не к апостолам, но "старался пристать к ученикам", как ученик, а не как учитель. Следова­тельно, приходил не для того, чтобы идти к первейшим его (апостолам), потому что от них он ничему не учился. Или он не упоминает об этом путешествии, но умалчивает, так что дело было так: он отправился в Аравию, потом пришел в Дамаск, потом в Иерусалим, потом в Сирию; или еще так: пришел в Иерусалим, потом был послан в Дамаск, потом в Сирию, потом опять в Дамаск, потом в Кесарию, и затем, спустя четырнадцать лет, может быть (опять при­шел в Иерусалим), когда привел братию с Варнавою (Гал.1:1-4). Или, если не так, то здесь речь идет о другом вре­мени. Писатель многое сокращает и соединяет различные вре­мена. Смотри, как он не тщеславится и не распространяется в рассказе об этом видении (Павла), но кратко повествует. А затем опять начинает и говорит так: "Савл прибыл в Иерусалим и старался пристать к ученикам; но все боялись его, не веря, что он ученик" (ст. 26). И отсюда опять открывается пламенная (ревность) Павла, не (только) от Анании и тех, которые удивлялись ему там (в Дамаск), но и из случившегося в Иерусалиме, так как это (обращение его) было совершено сверх чаяния человеческого. И смотри: по смирению он приходит не к апостолам, но к ученикам, как ученик, потому что ему еще не верили. "Варнава же, взяв его, пришел к Апостолам и рассказал им, как на пути он видел Господа" (ст. 27). Этот Варнава был человек по­слушный и кроткий; имя его значит: сын утешения; потому и был любим Павлом. А что он был весьма добр и кроток, это видно как из настоящего обстоятельства, так и из быв­шего с Иоанном (Марком, Деян.15:37). Отсюда он не боится, но рассказывает, "как он" (Павел) "в Дамаске смело проповедывал во имя Иисуса" (ст. 27). Вероятно, он слышал о том, что случилось с ним еще в Дамаске. Потому, когда предварительно это было совершено, тогда (Павел) делами подтвердил сказанное.  "И пребывал он с ними, входя и исходя, в Иерусалиме, и смело проповедывал во имя Господа Иисуса. Говорил также и состязался с Еллинистами" (ст. 28, 29). Так как ученики боя­лись его, апостолы же не верили ему, то этим он рассеивает страх их. "Говорил также и состязался", говорит (писатель), "с Еллинистами". Эллинами называет тех, которые говорили по-эллински; и это (делал Павел) весьма разумно, потому что прочие, закоре­нелые евреи, и видеть его не хотели. "А они покушались убить его", это свидетельствует о силе и совершенной победе (Павла), а также и о том, что они были весьма недовольны случившимся. "Братия, узнав о сем, отправили его в Кесарию" (ст. 30). Делают это из опасения. Боясь, чтобы (с ним) не случилось того же, что со Стефаном, отправляют его в Кесарию. "И препроводили в Тарс". Отправляют его, как из опасения, так вместе и с тем, чтобы он проповедовал и был в безопасности, нахо­дясь в своем отечестве. И заметь, прошу, как не все де­лается благодатию, но Бог попускает им устроять многое и собственною мудростью, по-человечески. Если так было с ним, то тем более с теми (учениками); попускает же для того, чтобы нерадивые не имели оправдания.  "Церкви же по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем; и, при утешении от Святаго Духа, умножались" (ст. 31). (Писатель) на­меревается говорить о Петре и о путешествии его ко святым. Поэтому, чтобы кто не подумал, будто это (сделал Петр) по страху, сначала он повествует о том, в каком состоянии находились церкви, и показывает, что, когда было гонение, то (Петр) находился в Иерусалиме, а когда повсюду Церковь на­ходилась в безопасности, тогда уже он и оставляет Иеруса­лим. Так он был ревностен и тверд! Он не думал, что, если был мир, то и не нужно его прибытия. Почему же, ска­жешь, он делает это и идет во время мира и после отше­ствия Павла? Потому, что на них (апостолов) больше обращали внимания, как часто являвшихся и бывших предметом удив­ления для народа, а его презирали и против него больше восставали.

2. Видел ли ты, как за бранью следует мир? Или лучше: видел ли ты, что сделала та брань? Она рассеяла творящий мир. В Самарии пристыжен был Симон; в Иудее случи­лось происшествие с Сапфирою. И тогда, как был мир, дела (их) не были безуспешны, но этот мир был такой, что и (во время его) нужно было утешение. "Случилось, что Петр, обходя всех, пришел и к святым, живущим в Лидде" (ст. 32). Он обходил, как бы некоторый военачальник, ряды, наблюдая, какая часть сомкнута, какая во всем вооружении и какая имеет нужду в его присутствии. Посмотри, как он везде успевает быть и является первым. Когда надлежало избрать апостола, он – первый; когда беседовать с иудеями о том, что (апо­столы) не были упоены вином, когда исцелить хромого, когда говорить к народу, он – прежде остальных; когда (было дело) с начальниками, когда – с Ананиею, когда совершались исце­ления от тени, был он. Где была опасность и где (требова­лась) распорядительность, там он; а где все было в мире, там все они вместе: так он не искал себе большей чести. Опять, когда надлежало творить чудеса, он является прежде других, и здесь также он сам подъемлет труд и совер­шает путешествие.  "Там нашел он одного человека, именем Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении. Петр сказал ему: Эней! исцеляет тебя Иисус Христос; встань с постели твоей. И он тотчас встал" (ст. 33, 34). Почему он не ожидал веры этого человека, и даже не спросил, желает ли он быть исцеленным? Особенно потому, что чудо было совершено и для утешения многих. Послушай, какая (отсюда произошла) польза. "И видели его все", продолжает (писатель), "живущие в Лидде и в Сароне, которые и обратились к Господу" (ст. 35). Не напрасно он так сказал; Еней был человек известный; притом он пред­ставил и доказательство знамения, взявши одр. (Апостолы) не только исцеляли от болезней, но вместе с здоровьем сооб­щали еще и силу. С другой стороны, до этого времени они еще не показали своей (чудотворной) силы, и потому справедливо не требовали веры от этого человека, как не потребовали и от хромого. Подобно тому, как Христос, начиная знамения, не тре­бовал веры, так и они. В Иерусалиме справедливо от них требовалась сначала вера; так, по вере некоторые, одержимые болезнями, полагаемы были на дорогах, чтобы хотя тень прохо­дящего Петра осенила кого-либо из них, потому что там со­вершалось много знамений; а здесь это совершается первое. И одни из знамений совершались для обращения неверовавших, а другие для утешения верующих. "В Иоппии находилась одна ученица, именем Тавифа, что значит: "серна"; она была исполнена добрых дел и творила много милостынь. Случилось в те дни, что она занемогла и умерла. Ее омыли и положили в горнице. А как Лидда была близ Иоппии, то ученики, услышав, что Петр находится там, послали к нему двух человек просить, чтобы он не замедлил придти к ним" (ст. 36-38). Почему они ждали, пока она умрет? По­чему не утруждали Петра и прежде этого? По любомудрию они считали недостойным утруждать учеников ради таких дел и отвлекать от проповеди; поэтому (писатель) и говорит, что (Петр) находился недалеко, чтобы показать, что они просили об этом как бы случайно, – а Тавифа была ученица, – но не нарочито. "Петр, встав, пошел с ними; и когда он прибыл, ввели его в горницу" (ст. 39).  Не просят, но предоставляют ему, чтобы он по собственному побуждению даровал ей жизнь. Так здесь исполняется сказанное: "милостыня от смерти избавляет" (Тов.12:9). "И все вдовицы со слезами предстали перед ним, показывая рубашки и платья, какие делала Серна, живя с ними" (ст. 39). Приводят Петра, туда, где лежала, умершая, – может быть, думая представить ему (случай) к какому-либо назиданию. Видел ли ты, какое сделано прибавление (к имени этой жены)? Не без цели упоминается и имя ее, но чтобы мы узнали, что она соот­ветствовала этому имени, была так внимательна и деятельна, как серна. Многие имена даются с особенным значением, как мы часто говорили вам. "Она была", говорит (писа­тель), "исполнена добрых дел и творила много милостынь". Великая похвала для жены, если те и другие она творила так, что была "исполнена" тех и других; и наперед, как видно, она прилагала попе­чение о первых, а потом о последних. "Какие делала Серна", гово­рит, "живя с ними". Великое смиренномудрие! Не так, как мы; но они были все вместе, прилагая великое попечение о милостыне. "Петр выслал всех вон и, преклонив колени, помолился, и, обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань. И она открыла глаза свои и, увидев Петра, села" (ст. 40). Для чего он всех вы­сылает вон? Для того, чтобы не смутиться слезами и не поте­рять спокойствия. "И, преклонив колени, помолился". Это – знак напря­женной молитвы. "Подав", говорит, "ей руку". Раздельно показы­вает здесь, как возвращаема была, жизнь и потом сила, та чрез слово, а эта чрез руку. "Он, подав ей руку, поднял ее, и, призвав святых и вдовиц, поставил ее перед ними живою"  (ст. 41),  одним в утешение, так как они снова получили сестру и увидели чудо, а другим в помощь. "Это сделалось известным по всей Иоппии, и многие уверовали в Господа. И довольно дней пробыл он в Иоппии у некоторого Симона кожевника" (ст. 42, 43).

3. Посмотри на смирение и кротость Петра: он имеет пре­бывание не у ней (Тавифы) и не у кого-либо другого из знат­ных, но у кожевника, всеми (действиями своими) внушая сми­ренномудрие, и не попуская ни бедным стыдиться, ни великим превозноситься; он потому и решил обойти (церкви), что ве­ровавшие имели нужду в его наставлении. Но обратимся к вышесказанному. "И старался" (Павел), говорит (писатель),

"пристать к ученикам". Не с гордостью пришел, но смиренно. Учениками же называет и тех, которые не были в числе двенадцати, потому что тогда все назывались учениками по ве­ликой добродетели, которая была явным отличием учеников. "Но все", говорит, "боялись его". Смотри, как они избегали опасно­стей, и как еще был силен страх. "Варнава же, взяв его, пришел к Апостолам и рассказал им". Мне кажется,  что Варнава и прежде был близок к Павлу; потому и рассказывает все о нем. Сам же он ничего не говорит об этом; думаю, что он не стал бы и после говорить об этом пред прочими, если, бы не представилась ему какая-либо необходимость. "И пребывал он с ними, входя и исходя, в Иерусалиме, и смело проповедывал во имя Господа Иисуса". Это и остальным придавало бодрости. Видишь ли, что как там, так и здесь прочие заботятся и устраивают его путеше­ствие, а сам он доселе еще не получал Божественного вну­шения? Этим также показывается его ревность; и мне кажется, что он совершал путешествие не (только) сушею, но потом и морем. А все это было с благою целью, чтобы он и там проповедовал. Поэтому и покушения против них, и путеше­ствие во Иерусалим были с благою целью, для того, чтобы не оставалось больше сомнения касательно него. "Говорил также и состязался с Еллинистами. Церкви же по всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, назидаясь и ходя в страхе Господнем" т.е., умножились и имели между собою мир, мир истинный. И хорошо, потому что внешняя брань причинила им много зла. "И, при утешении от Святаго Духа, умножались". Дух утешал (всех) их и чудесами, и делами, а также, сверх того, и каждого порознь. "Случилось, что Петр, обходя всех, пришел и к святым, живущим в Лидде. Там нашел он одного человека, именем Энея, который восемь уже лет лежал в постели в расслаблении. Петр сказал ему: Эней! исцеляет тебя Иисус Христос". Это слово  не тщесла­вия, но убеждения, что так будет.  И мне кажется несомнен­ным, что больной поверил этому слову и (потому) стал здо­ровым. А что (Петр) был чужд гордости, видно и из по­следующего. Он не сказал: во имя Иисуса; но как бы пове­ствует (только) о самом знамении. "И видели его все, живущие в Лидде и в Сароне, которые и обратились к Господу". Следовательно, не напрасно я говорил, что чудеса были совершаемы для убеждения и утешения. "В Иоппии находилась одна ученица, именем Тавифа. Случилось в те дни, что она занемогла и умерла". Видел ли ты, как повсюду совершались знамения? Не вдруг умерла Тавифа, но после болезни; а они не приглашали Петра дотоле, пока она умерла.  "А как Лидда была близ Иоппии, то ученики, услышав, что Петр находится там, послали к нему двух человек просить, чтобы он не замедлил придти к ним". Заметь, чрез других посланных приглашают; но он повинуется и приходит, не считая такого приглашения обидою. Столь великое благо – скорбь; она соединяет наши души. Там (не было) ника­кого плача, никакого рыдания. "Ее омыли и положили в горнице", т.е. сделали все, что (делается) над мертвым. "Петр, встав, пошел с ними; и когда он прибыл, ввели его в горницу, преклонив колени, помолился, и, обратившись к телу, сказал: Тавифа! встань". Не все знамения Бог попускает совершать с одинаковою легкостью. Это было полезно для самих (апостолов). Он промышлял не только о спасении других, но и их самих. Потому-то исцелявший многих (одною) тенью теперь употребляет такое (усилие) для воскрешения. Впрочем, иногда содействовала и вера присту­пающих. Таким образом, ее первую (Петр) воскрешает из мертвых, называя по имени. Она, как бы пробудившись от сна, сначала открыла глаза; потом, тотчас увидевши Петра, села, и, наконец, прикосновением руки была укреплена. За­меть опять, прошу, какая (отсюда) польза, и как плоды (этого) служили не к (удовлетворению) тщеславия. Поэтому он и вы­сылает всех вон, подражая и в этом Учителю. Где слезы, там невозможно совершаться такому таинству; или лучше: где чудеса, там не должны быть слезы. Послушайте, увещеваю: и над нынешними мертвыми совершается хотя не такое, но также великое таинство. Скажи мне: если бы к нам сидящим (здесь) царь прислал кого-либо звать в свое царское жилище, то не­ужели следовало бы плакать и рыдать? И здесь присутствуют нисшедшие с небес ангелы, посланные от самого Царя – при­звать подобного им раба, а ты плачешь? Или не знаешь, какое здесь происходит таинство, какое страшное и ужасное, но по­истине и достойное песнопений и радости?

4. Хочешь ли понять и убедиться, что здесь не время сле­зам? Это – величайшее таинство Божией премудрости. Душа, как бы покидая какой дом, исходя (из тела) поспешает к своему Владыке; а ты плачешь? Поэтому следовало бы делать тоже и при рождении младенца; ведь и это есть рождение, (только) луч­шее того. Она является в другой свет; освобождается как бы из какого заключения; выходит как бы с поприща. Да, ска­жешь, справедливо так говорить о (людях) добродетельных. Но что тебе из этого, человек, когда ты не поступаешь так и по отношению к добродетельным? Скажи мне, в чем мог бы ты обвинить малого младенца? Для чего же оплакиваешь его? Для чего (оплакиваешь) новопросвещенного? И он находится в таком же состоянии. Зачем же ты плачешь о нем? Разве ты не знаешь, что как солнце восходит чистым, так и душа, оставляющая тело с чистою совестью, сияет светло? Не с та­ким безмолвием следует взирать на царя, вступающего в город, с каким на душу, оставляющую тело и отходящую с ангелами. Представь, в каком состоянии бывает тогда душа, в каком изумлении, в каком удивлении, в какой радости! Почему же ты плачешь, скажи мне? Ты ведь не над грешниками только делаешь это? О, если бы это было (только над грешни­ками)! Тогда я не стал бы останавливать слез. О, если бы та­кова была цель (их)! Это – плач апостольский, это – плач са­мого Господа. И Иисус плакал об Иерусалиме. Таким прави­лом я хотел бы различить (разные) роды плача. Когда же, оплакивая (мертвых), произносишь речи, (упоминая) и о при­вычке, и о попечении (своем), то не о том ты плачешь, а (только) притворяешься. Плачь и рыдай о грешнике, (о нем) и я буду проливать слезы; и я (буду плакать) тем больше, чем боль­шему он подлежит и наказанию; и я буду плакать с этою целью. О таком (умершем) не тебе только следует плакать, но и всему городу и (всем) встречающимся, как (плачут) о ведомых на смерть. Смерть грешников поистине лютая смерть. Но (у нас) все извращено. Такой плач, есть плач исполнен­ный любомудрия и великого назидания, а тот – (знак) малоду­шия. Если бы все мы плакали таким плачем, то исправляли бы их при жизни. Как если бы ты имел возможность доста­вить лекарство, не допускающее смерти телесной, то ты сделал бы это, так и теперь, если бы ты оплакивал эту смерть (греш­ников), то ты не допустил бы ее ни в себе, ни в другом. А теперь, непонятно, что делается: имея возможность не допу­стить этой смерти постигнуть нас, допускаем; а когда она приключилась, плачем. Поистине достойны слез (грешники); когда они предстанут пред престолом Христовым, какие они услышат слова, какие потерпят мучения! Напрасно жили они; или лучше, не напрасно, а во вред (себе). И о них прилично сказать: "лучше было бы тому человеку не родиться" (Мк.14:21). Что, в самом деле, пользы, скажи мне, истратить столько вре­мени во вред себе самому? И если бы только оно было истра­чено напрасно, то разве маловажна была бы потеря? Скажи мне: если бы какой-либо наемник потрудился напрасно двадцать лет, то не стал ли бы он плакать и рыдать и считать себя несчаст­нее всех? А этот всю жизнь трудился напрасно, и ни одного дня не жил для себя, но для удовольствий, для роскоши, для любостяжания, для греха, для диавола. О нем ли не будем пла­кать, скажи мне? Его ли не постараемся похитить от опасностей? Есть, подлинно есть возможность облегчить его наказание, если пожелаем. Так, если будем совершать за него частые молитвы; если будем подавать милостыню, – то, хотя он сам был и не­достоин, Бог услышит нас. Если ради Павла Он спасал дру­гих, и ради других милует иных, то не сделает ли того же самого и ради нас? Из собственного его имения, из твоего, из чего хочешь, окажи помощь; возлей (на него) елей, или, по крайней мере, воду. Он не может предъявить собственных дел милосердия? Пусть будут хотя родственные. Не имеет совер­шонных им самим? Пусть будут (совершённые) за него. Таким образом жена может ходатайствовать за него с дерзно­вением, представив за него потребное для спасения. Чем в больших он виновен грехах, тем более необходима для него милостыня. И не поэтому только, но и потому, что теперь она уже не имеет такой силы, но гораздо меньше. Не все равно, творит ли ее кто сам, или за него. Итак, чем она менее (по силе), тем более мы должны увеличивать ее по количеству.

Не о памятниках, не о надгробных украшениях будем заботиться. Ты собери вдовиц – вот наилучший памятник! Скажи (им) имя (покойного); пусть все творят за него молитвы и мо­ления. Это преклонит на милость Бога, хотя и не он сам, а другой за него совершает милостыню. Это сообразно с чело­веколюбием Божиим. Стоящие вокруг и плачущие вдовицы могут спасти если не от настоящей, то от будущей смерти. Многие получили пользу от милостынь, совершаемых за них другими. Если они и не совершенно (помилованы), то, по край­ней мере, получили некоторое утешение. В противном же слу­чае, как спасались бы дети, которые сами от себя ничего не представляют, а все – родители? И часто женам даруемы были дети, которые сами от себя ничего не представляли. Много путей ко спасению даровал нам Бог; только бы сами мы не были нерадивыми!

5. Но что, скажешь, если кто беден? Опять скажу, что о достоинстве милостыни судится не только потому, что дается, но и по усердию. Но давай только меньше того, сколько можешь, и исполнишь все. А. если кто, скажешь, одинок, чужой и никого не имеет? А почему он никого не имеет, скажи мне? За то самое он и подвергается наказанию, что не имеет никого, так близкого, так добродетельного. Поэтому, если мы сами не добро­детельны, то должны стараться иметь добродетельных товари­щей и друзей, жену и сына, для того, чтобы получить какую-нибудь пользу и чрез них, хотя и малую, однако же, пользу. Если постараешься взять за себя не богатую, но благочестивую жену, то будешь иметь это утешение. Равным образом, если постараешься оставить по себе не богатого, но благочестивого сына и честную дочь, то и тогда будешь иметь это утешение. А если будешь заботиться об этом, то и сам будешь таков. Добродетели свойственно иметь таких и друзей, и жену, и детей. Не напрасно бывают приношения за умерших, не напрасно молитвы, не напрасно милостыни. Все это установил Дух, же­лая, чтобы мы приносили друг другу взаимную пользу. Смотри: тот получает пользу чрез тебя, а ты получаешь пользу ради него. Ты истратил имущество решившись сделать доброе дело, – и ты для него стал виновником спасения, а он для тебя (ви­новником) милостыни. Не сомневайся, что это принесет добрый плод. Не напрасно диакон возглашает: о иже о Христе усоп­ших, и о иже памяти о них совершающих.  Не диакон изре­кает эти слова, но Дух Святый; разумею дарование (Его). А ты что говоришь? Жертва в руках (священнослужителей) и все предлежит уготованное; предстоят ангелы, архангелы; присутствует Сын Божий; все стоят с таким трепетом; те предстоят, возглашая среди общего молчания; и ты думаешь, что это бывает напрасно? В таком случае и все прочее на­прасно: и приношения за Церковь, и за священников и за всех (христиан). Но, да не будет! Напротив, все это совершается с верою. Для чего, думаешь ты, бывают приношения за мучени­ков, и они призываются в этот час? Хотя они – мученики, хотя это – (приношения) за мучеников, но великая честь быть воспомянутым в присутствии Господа, во время совершения та­кой смерти, страшной жертвы, неизреченных таинств. Как пред лицом седящего царя всякий может испрашивать, чего хочет, когда же он встанет (с своего места), тогда, что бы ни говорил, будет говорить напрасно, – так и здесь, пока предлежат таинства, то для всех величайшая честь – удо­стоиться поминовения. Смотри: здесь возвещается то страшное таинство, что Бог предал Себя за вселенную. Вместе с этим тайнодействием благовременно воспоминаются и согрешившие. Подобно тому, как в то время, когда празднуются победы ца­рей, прославляются и те, которые участвовали в победе, и освобождаются те, которые в то время находятся в узах, а когда пройдет это время, то не успевший получить уже не по­лучает ничего, так точно и здесь; это – время победного тор­жества. "Ибо всякий раз", говорит (апостол), "когда вы едите

хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете" (1Кор.11:26). Не будем же при­ступать легкомысленно и думать, будто это совершается так, без цели. А вместе будем поминать и мучеников, и, при­том, с верою, что Господь не умер; а что Он был мер­твым, то это – знак умерщвления смерти. Зная это, будем по­мнить, какие утешения мы можем доставить умершим, – вме­сто слез, вместо рыданий, вместо надгробных памятников милостыни, молитвы, приношения, – чтобы и им и нам сподобиться обещанных благ, по благодати и человеколюбию Еди­нородного Сына, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.