К вопросу о проповеднических трудах Никифора Феотоки в бытность его архиепископом Астраханским и Ставропольским (поправки и дополнения)

   В № 8 «Астраханских Епархиальных Ведомостей» за текущий год перепечатана из «Труд. Киев. Дух. Академии» за 1891 г. (№ 6) наша статья библиографического характера, в виду её, как выражается глубоко­уважаемый редактор, некоторых новых данных, касающихся присно­памятного Астраханского архипастыря преосвященного Никифора Феотоки» (стр. 235, прим.). Будучи глубоко признательны за честь, оказанную нашей более чем скромной заметке, в органе, за судьбою которого мы постоянно следим с интересом, ввиду его живого отношения к историческому прошлому местного, родного нам, края, мы решаемся теперь сделать не­сколько поправок и дополнений к перепечатанной статье, которые прочтутся, как мы надеемся, не без интереса читателями „Ведомостей» и дадут еще несколько новых данных для характеристики личности знаменитого архи­пастыря Астраханской церкви, родиной которого был православный восток.
   Слово архиепископа Никифора Феотоки „на отшествие из епархии», извлеченное из рукописного, современного нам, сборника Церковно-археологического музея при Киевск. Духовн. Академии № 163 и напечатанное нами в „Труд. Киев. Дух. Академии» 1891 г. № 6, было открыто в назван­ном сборнике нами, и мы на него указали в свое время и г. Соловьеву, но „честь первого издания в свет этого замечательного „слова» при­надлежит “ не нам, хотя ошибочно и мы лично были непрочь так ду­мать („А. Е. В.» № 8, стр. 240), называя „слово на отшествие из епархии» „неизданным еще в свете». Честь эту оспаривает у нас малоизвестная в библиографии и едва-ли даже поступавшая в обычную продажу брошюра, напечатанная, „с одобрения Московской духовной цензуры“ в 1825 г. в Московской Синодальной типографии под заглавием: „ Слова
   Никифора Феотокия, архиепископа Астраханскооо, говоренные: 1-е, в кафедральном Полтавском соборе, при прибытии его в Славянскую и Херсонскую епархию 1779 года; 2-е, в кафедральном Астраханском соборе, при выбытии его из Астраханской епархии на обещание 1792 г.“. Брошюра эта в 16 долю листа состоит из 14 страниц и была напечатана на средства одного из почитателей проповедническаго таланта архиепископа Никифора Феотоки.
   „Слово на отшествие из епархии» в данной брошюре носит такое заглавие: „Слово II к пастве Астраханской и Ставропольской» и во многом разнится по тексту от напечатанного нами по рукописи Церковноархеологического музея № 163. В виду редкости указанной брошюры и довольно значительных вариантов этого действительно в первый раз напечатанного „слова» архиепископа Никифора, мы решаемся воспроизвести его на страницах Астраханскаго епархиальнаго органа с указанием разночтений по рукописному сборнику № 163. Личность автора и выдающиеся ораторские достоинства данного „слова» приковывают к себе наше внимание и внушают нам самое глубокое, исполненное благоговения, почтение.
   I. Слово к пастве Астраханской и Ставропольской, произнесенное архиепископом Никифором Феотоки в кафедральном соборе, при выбытии его из Астраханской епархии на обещание.
   „Когда приспело время, в которое святый пророк Самуил, по при­чине своей старости, престал управлять народом израилевым, тогда не хотел он разлучиться с оными прежде, нежели вопросил всех: право-ли и праведно-ли отправлял он свое звание, и прежде нежели все единогласно воскликнули: никого ты не обидел; совершенное и святое было твое о нас попечение (1 Царств. глав. XII ст. 1 — 5). Возлюбленные мои христиане! Пришло ныне время, в которое и я, по причине уже довольных лет моих и великой немощи телесной, уволен от должности по­печения о вечном вашем спасении. Не хотел бы и я проститься с вами, разве по получении от вас того, что Самуил получил от своего народа. Но позволительно ли мне просить от вас того, что просил он? Нет. Величайшая есть дерзость хотеть равняться со святым проро­ком Божиим. Чрез сие, может быть, подвергнул бы я себя опасности слышать справедливые против себя обличения.
   Бог свидитель, что я хотел и старался, — да будут священницы мои, яко светильники горящие, просвещая божественным словом проповеди и святым добродетельным примером. Желал и просил я от Бога, — да будут воины всегда сильные защитники отечества, народо-правители — отцы народу, судии — исполнители правосудия и законов, купцы — обществу по­лезны, художники -прилежны и правдивы. Желал, я говорю, и старался, — да будут все христиане мои согласны между собою, друг друга лю­бящи, заповедей Божиих хранители и всех добродетелей-примером, да тако благополучны будут на земли и блаженны на небесех. Но дух бодр, плоть же немощна. Хотел я и желал, но слово пропо­веди моей было немощно, пример жизни моей мрачен.
   „Вы же, исповедую не токмо ныне, в присутствии вашем, но и потом, в отсутствии вашем, доколе жить буду, признавать не престану, вы, говорю, толикую любовь, благорасположение, почтение и послушание изъ­являли ко мне, мужу иностранну, немощну, в языке вашем скудну, что я доброте вашей довольно надивиться не могу.
   „Но от сего толикого благодушия вашего и от моего какого либо попечения произошел ли некий плод духовный? Сего испытание те­перь уже не ко времени, ибо время теперь только вас благословить и по­следнее «простите» сказать.
   „Не прилично мне показалось говорить к вам так, как гово­рил Самуил к своему народу, но можно мне, прощаясь с вами, употребить слова божественнаго апостола Павла, коими прощался он с Ефесеями: и ныне се аз вем, яко к тому не узрите лица моего вы вси, в них-же проидох, проповедуя царствие Божие (Деян. XX:25).
   „Пресвиторы честные, сослужители мои, благодатию Святаго Духа чрез мои или другия руцы посвященные! Народоначальники, Богом поставленные! Все православные христиане, в пастве Астраханской живущие! Ко всем говорю, хотя и не все здесь присутствуют: род избран, царское священие, язык свят; люди обновления (1 Петр. II:9), овцы мои возлюбленные, чада во Христе возлюбленнейшие, все простите! Прости, стадо мое; — и ты, престол мой, и ты именитая Астраханская церковь, простите! Знаю я, что ни вы лица моего более не узрите, ни я вашего, ибо теперь разлучиться должно нам. Вы убо пощадите мне в моих недостатках; я же ныне предаю вас, братие, Богови и слову благодати Его, могущему наздати и дати вам наследие во освя­щенных всях (Деян. XX:32).
   „Но разлучаться отцу с любезнейшими чадами есть дело поистине тяжкое и горестное. Чего убо хощете? Хощете ли, может быть, да сотворим плач велий? Хощете ли пасть на выю мою и, ваши слезы соединив с моими, облобызать меня, как поступили Ефесеи, прощаясь с божественным Пав­лом (ст. 37), когда он отлучился от них! Но для чего сие? Для того ли, что мы друг друга более не узрим? Нет, сего да не будет. Ибо увидим мы друг друга, увидим, есть ли восхощем. Но когда и как — послушайте.
   «Два суть крыла, коими каждый летает превыше мирских лукавствий и возлетает на небо. Сих крыл просил царь пророк, вопия: Кто даст ми крылы, яко голубины, и полещу и почию (Псал. LIV:7). Одно из сих крыл есть православная вера, а другое — истин­ная добродетель. Как птица, не имея другого крыла, никак летать не может, так и человек, не имея или православной веры, или добродетели, и никак не будет превыше лукавствий, и никак не может до­стигнуть небеснаго покоя.
   „Мы, благодатию Божиею, одно из сих крыл, то есть веру свя­тую и спасительную имеем, есть ли же и другое, то есть истинную добродетель, снискать потщимся, то друг друга увидим. Но когда?
   ,,Егда Сам Господь в повелении, во гласе Архангелове и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут первые: потом же мы, живущии оставшии купно с ними восхи­щены будем на облацех в сретение Господне на воздусь (1 Солун. IV, 16, 17). Вы тогда да узрите мое лице, и я вас да узрю светлых, препрославленных, безсмертных и вечного веселия исполненных: и тако всегда с Господем будем (ст. 18). Единородный Сыне Божий, Господи неба и земли, Спасителю наш Иисусе Христе, да будет тако. Аминь.»
   Пользуемся настоящим случаем, чтобы исправить и вторую ошибку, попавшую в ту же библиографическую статью. Слово архиепископа Ники­фора Феотоки „в неделю Фомину о добродетели», на текст из Евангелия от Иоанна глав. XX, 19, находящееся на лл. 50 — 55 названного выше сборника Церковно-археологического музея при Киевской Духовной Академии под № 163, мы отнесли к числу проповедей, произнесенных знамени­тым витиею, в бытность его архиепископом Астраханским и Ставрополь­ским. „Преосвященный Никифор об особенном к себе внимании Астра­ханцев, при произнесении им проповедей, (писали мы в упомянутой статье) говорит и в другом своем слове „о добродетели“, произнесенном им в неделю Фомину и тоже еще не напечатанном. ,, Похваляю я, говорил он во второй части этого слова, ту добродетельную склонность, которую благочестивая душа ваша ко услышанию слова Божия имеет. Добро­детель сия весьма есть великая и полезна, ибо слово Божие довольно сохранит вас чистых от всякаго греха и приохотитъ к снисканию всякой добро­детели. Похваляю я доброе ваше произволение, ибо хотя, и по невежеству моему, и не умею я проповедывать слово Божие по всем правилам витийственного искусства, хотя я не подкрепляю оного примером моих дел, потому что грешен, да, однако, вы и с охотою и с усердием слу­шать оное приходите. Итак, в награждение доброй и похвальной ва­шей склонности поручаю я всех вас покровительству общего нашего за­ступника чудотворца Спиридона» („А. Е. В“. № 8, стр. 241 — 242, прим.)
   Основанием для того, чтобы отнести приведенные слова к жителям города Астрахани, а все вообще слово архиепископа Никифора Феотоки в неделю Фомину считать за произведение, вышедшее из под пера образованнейшего иерарха, в бытность его на кафедре Астраханской, послужили для нас два следующих обстоятельства. Во-первых, интересующее нас слово на­ходится в рукописном сборнике, наполненном почти исключительно про­поведническими трудами Астраханских архипастырей, (как напр., Тихона, Антония), наставников Астраханской духовной семинарии, (как напр., пре­фекта и учителя риторики и философии священника Николая Герасимова Скопина-Сушкина, префекта иеромонаха Павла, учителя философии и бого­словия священника Сергия Андреева, учителя географии и истории пре­свитера Иоанна Максимова Рубашевскаго, учителя синтаксимы Ивана Васильевича Тимашевскаго и др.) и лиц, состоявших на службе в Астраханской епархии, (как напр., архимандрита Парфения и др.) и, во вто­рых, главным образом, помета в самом сборнике по листам, на которых находится слово в неделю Фомину, следующего содержания: „сказыванная преосвященным Никифором, архиепископом Астраханским и Ставропольским». Но, вчитываясь внимательно в содержание слова в неделю Фомину, мы пришли, однако, к заключению, что похвала арх. Никифора „за склонность к услышанию слова Божия» относилась не к Астраханцам, а к жителям острова Корфу или Керкиры, где, как известно, высокопреосвященный Никифор родился и, после окончания своего всестороннего образования, до переселения в Россию, занимал почетную должность иерокирикса или оффициального проповедника слова Божия. Этим нужно объяснить и то обстоятельство, что арх. Никифор, говоря свое слово в неделю Фомину, поручает своих слушателей „покровительству общего нашего заступника чудотворца Спиридона», мощи которого нетленно почи­вают и доселе в Керкирском кафедральном соборе и память коего свято чтится всем населением этого небольшого цветущего острова. Здесь в Керкире или на Корфу был возможен случай исцеления от мощей святителя Спиридона „беснуемой жены,» рассказанный в проповеди ора­тором и имевший место в неделю ваий, так как на этот остров и в город, носящем наименование Керкиры, единственно возможно было „отправление молебствия с ношением по граду чудотворных его мощей». К „острову» Корфу или Керкиры относятся несомненно и все другие факты чудотворений св. Спиридона, о коих говорит проповедник в данном слове, называя место произнесения проповеди „здешним островом.“
   Место первоначального происхождения настоящего слова определить было бы и еще легче, если бы, по странной случайности, в наименовании слушателей, пред которыми говорилось настоящее слово в неделю Фомину, не вкралась весьма любопытныя опечатка или описка. В рукописном сбор­нике № 163 Церковно-археологического музея при Киевской Духовной Ака­демии в русском переводе настоящего слова слушатели Никифора Феотоки называются „народом кирским», что нужно считать за описку переписчика, вместо керкирским, а в греческом печатном оригинале этого слова — „кипрским«, что несомненно — корректурный недосмотр, опять таки вместо „керкирским». Все вышеуказанные события, находящияся в связи с мощами св. Спиридона, не могли иметь место на острове Кипр.
   Определив, таким образом, место первоначального составления и произнесения даннаго слова, не трудно уже догадаться, что оно было написано на греческом языке, так как слушателями его были христиане греки керкирской паствы. На этом языке слово в неделю Фомину появляется в печати в первый раз в сборнике слов Никифора Феотоки „на святую и великую четыредесятницу с присоединением некоторых слов празднич­ных и надгробных», который был напечатан в Лейпциге в 1766 году, а потом снова перепечатан, по приказанию патриарха св. града Кирилла, в Иерусалиме в 1859 году.
   Как же теперь объяснить появление настоящей проповеди в нашем сборнике, среди трудов Астраханских проповедников и с вышеприве­денною полистною пометою: „сказыванная преосвященным Никифором, архиепископом Астраханским и Ставропольским»?
   На этот вопрос ответ возможен не категорический, но лишь более или менее вероятный. Доверяясь полистной заметке, едва ли можно сомневаться в том, что это слово архиепископ Никифор Феотоки повторил, или, выра­жаясь языком заметки, „сказывал» вторично и уже в русском переводе, в бытность свою „архиепископом Астраханским и Ставропольским.» Этим и объясняется нахождение слова в неделю Фомину в нашем сборнике, среди слов, говоренных разными лицами к Астраханской пастве. Нам хорошо известен из жизни арх. Никифора Феотоки факт, что он повто­рял свои слова по нескольку раз пред различными слушателями, и, после произнесения, эти говоренные слова переработывал и переделывал по лич­ному усмотрению. Таким образом составились его знаменитые „Кириакодромионы.»
   Слово в неделю Фомину о добродетели в упомянутые „Кириакодромионы» его не вошло и в русском переводе доселе не было известно, по­этому мы решаемся издать его в свет по указанному рукописному сбор­нику № 163. При издании, текст его мы исправили и дополнили по гре­ческому оригиналу, отметив разности в вариантах или же в самом тексте, при чем в последнем случае мы всякий раз такого рода вставки заклю­чаем в скобки, чтобы рельефнее выставить особенности оригинала от пе­ревода. Язык перевода и особенности его мы старались по возможности со­хранить целиком, чтобы наши читатели наглядно видели, с какими труд­ностями приходилось бороться знаменитому проповеднику иностранцу в деле цроповедывания слова Божия чуждой ему по языку пастве. В данном слове мы можем видеть теперь доказательство того существующего уже в литературе мнения, что арх. Никифор Феотоки, написав свои слова на греческом языке, переводил их потом на латинский язык для некоего иеромонаха Михаила, который в свою очередь потом переводил их для архиепископа Никифора уже на русский язык („Астр. Епарх. Ведом.» 1878 г. № 51 стр. 787, прим.). В слове „о добродетели» в силу этого мы ви­дим весьма значительное удаление от греческого оригинала и конструкцию в расположении слов более свойственную латинскому языку, чем греческому.
   II. Слово в неделю Фомину о добродетели, сказыванное Никифором, архиепископом Астраханским и Ставропольским.
    Мир вам. Иоанна гл. 20 ст. 19.
   Многия обстоятельства подлинно в себе содержит празднуемое ныне светло, от всех нас благочестивых христиан, торжество. Приходит всех Владыка, спустя осмь дней после своего воскресения, туда, где были ученики его собраны, чтобы его, увидев там, Фома осязал у него ребро. Сие есть крайним снисхождением. Вшел он тамо к уче­никам без отверзения дверей: сие есть таким таинством, кое изъявляет, что плоть живодавца Христа, после страдания и воскресения, учинилась нетленна и проницательна. Стал он посред учеников своих. Сие нам показует, что божеская его любовь ко всем простирается. Двоекратно он словом сим мир вам! их приветствует; сие нам пред­ставляет то мирное спокойствие, коим наслаждаются все истинные уче­ники Христовы. Принеси, говорит Он Фоме, перст твой семо, и виждь руци мои; и принеси руку твою и вложи в ребра мои. Сие уверило весь свет, что он воскрес из мертвых. Приказывает Фоме быть верну, и похваляет всех верующих в него без увидения; сие нас творит горячайшими в вере. Еще нынешний день есть началообразный, купно и образом началообразный, потому что он возоб­новляет живоносное востание Иисуса Христа, и новою неделею именуется; почему он началообразным есть тех обновлений, которые повсягодно во Иеру­салим отправляются, также обновление скинии, и в Галгаллех отправленныя образованныя пасхи: сей день есть и образом, потому, что будучи осьмым по воскресении день, и первый пред всеми днями воскресными, осмерицу будущаго века сыновно изобразует. Все сие привлекает ум мой к рассмотрению, все оное возбуждает дух мой ко испытанию: о всем бы том желал я поветствовать, но как все оное толь есть высоко и славно, что каждое порознь едва бы и всецелым словом какой либо преискусный, и в учении превосходной ритор мог представить, то я к вам, слышатели мои, обращаюсь, дабы мне увидеть, какое пристойнее для вас было слово, чтобъ вам сказать только оное, а прочее пропустить в мол­чании. Слышатели, я ведаю,что все вы уклонились от Вавилона, т. е. от смятения греха: все вы достигли во Иерусалим ти­шину добродетели; очистила вас исповедь, освятило причастие: все вы новым Израилем посвящены воли Божией, усердны на дела благая. И так мир вам мир вам! сие то пристойно от меня вам доказать. Блаженны и преблаженны, когда пребудете в добродетели! мир сердцу вашему, мир душе вашей всеми благополучиями имеете вы во всю жизнь вашу наслаждаться. Хотите-ли вы, чтоб я вам сие сказал? Предприемлю сие с охотою; ибо когда вы узнаете, что истинное человеческое благополучие состоит в том добродетели, то надеюсь, что вы потщитеся всяким образом производить впредь богоугодные дела добродетели.
   Часть первая
   Сугуб есть человек, яко сложенный из тела и души. Мы все тому верим, и то видим весьма ясно; найпаче же изволил создатель наш Бог толь великому и неразрывному соединению быть у душе с телом и толикую власть, и господствование иметь душе нашей над телом, что когда оно неспособствует действом телесным, тогда тело не чувствует ни сласти, ни болезни, ни радости, ни печали, но находится как бы мертвое. Из сего посмотрите, что происходит? Когда ум наш смущен, тогда и душа наша скорбна и печальна, — хотя бы имели мы и богатство и славу, и все благое в свете, пусть бы мы находились в средине самых благо­получий, то мы подлинно не благополучны; ибо мы иного не чувствуем, кроме смущения ума нашего и печалования души нашей. Напротив же, когда человек спокоен есть и смирен, а душа его весела и радостна, — то хотя бы человек был беден, болезнями удручен, находился в крайних несчастиях, совсем тем он благополучен: потому что инаго не чувствует, кроме тишины и мира во уме своем, веселия и ра­дости в душе своей. Сие есть самая истина, кою всяк видит ежедневно сам в себе. И так мы можем сказать, что оное и беспокоит нашу душу, творит нас несчастливыми: а (то), что в мире и покое ее содер­жит, то вам приносит благополучие. Теперь рассмотрим мы все вещи мирские, и едину по единому разберем подобно (подробно и мы) видим, что ничто так не смущает душу, как грех, и ничто так ее спокойну не содержит как едина добродетель. Грех (наш) возмущает душу, ибо, когда мы совершаем (грех), тогда тьма глубокая того ж часа (нас окружает, великая скорбь нас покрывает тотчас) в нас на­чинается грызение совести, которая производит толикую в сердце нашем печаль, что все его огорчевает; делается сие грызение совести червием неусыпаемым. Ибо хотя бы мы вкушали наискуснейшия какия пищи, хотя бы пили наисладчайшия пития,-хотя бы и имели всякое удовольствие, то червь совести отнюдь неусыпает, во всегда душу нашу точит, по всяк час душу нашу снедает. К тому ж и самый грех, страсти наши воз­мущает и мятет, да и всею душею вкруг вертит. Смятошася, подвигошася яко пияни (Псал. 106 ст. 27), упоминает Давид о согрешающих. Когда же мы соделаем какую добродетель, то свет не­бесный освещает душу нашу, наполняет сердце наше спокойствием духа и приятностию, чувствуем мы в самих себе радость неизглаголанную. Оправдания Господня права, веселящая сердце (Псал. 18 ст. 9). Толикую-то силу имеет добродетель над душею человеческою, что производит в ней радость и творит человека благополучным и в самых скорбех и несчастиях. Радуюся во страданиих моих (Колосс. 1, 24), восклицает апостол: гладен, жажден он был, беды претер­певал и радовался; палицами его били, камнями на него кидали, цепями его ковали, в темницы заключали, смертию ему угрожали, а он радовался. Радуюся во страданиих моих. Видим мы то ясно и во Святом Писании. Два состояния имел Давид, одно убогое, бедное и нещастное: бегал он за стадом овец: зной днем, а стужу нощию претерпевать был принужден, с волками и с дивиими зверями денно и нощно боролся, молоко только у него было пищею, а вода питием: жизнь нужная, какую провождают пастухи овчие в дебрях и лесах глухих. Другое состояние возымел себе Давид презнатное, богатое и великолепное: ски­петр царский принял, и всего Иерусалима царем произведен, имел он славу, чести, богатства, пищи, пития, нежныя все роскоши, и прочия вся благая, кои имеют государи. Но в которых бы из оных двух состоя­ний думали вы быть Давиду благополучну? Я ведаю, что вы хотите ответ­ствовать: в состоянии де царском. Неправда, вы ошибаетесь: в состоянии нищенском он был благополучен. Подлинно тогда, когда пас овец у отца своего, имел он все веселия и радости; когда же воцарился, в то время был весьма скорбен и несчастлив. Заключаем мы то из самых слов и дел. Когда был царем, толикую скорбь вкушало сердце его, что во всякую нощь омывает он ложе свое, и мочил постелю свою многими сле­зами: измыю навсяку нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу (Псал. VI:7). Толика была болезнь сердца его, когда он был царем, и толика печаль души его, что изсохло у него сердце, и кости та­кия сделались, как сушила. И кости моя яко сушило сосхошася, изсше сердце мое (101, 4). Когда же он был в состоянии бедном, тогда толикое веселие и радость имел дух его, что во всякой день ничего инаго не делывал, как только в гусли играл,, пел и радовался: пасох овцы отца моего, руце мои сотвористе орган и персты моя составиша псалтырь. Да для чего ж во время царствования его между толикими веселостями и толикими благополучиями, толикая ему скорбь и толикое злополучие? Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне (Пс. XXXVII:4). Объявляет он сам тому причину, что он был грешен, ибо грызение совести за прелюбодейство и убивство им содеянное, как бы тяжкое бремя, подавляли у него сердце, и отдохновения от них не имел он всячески. Когда он был нищ и убог, пас овцы у отца своего, то был превесел и бла­гополучен, потому что еще не согрешил, был неповинен, был производцем простоты и незлобия, и всякия другия добродетели. Теперь, ка­жется мне, видите вы сами, что добродетель есть спокойствием сердца, радостию и веселием души; добродетель даровательница есть человеку бла­гополучия истинного; ибо где добродетель, там и Бог.
   Но чтобы нам увидеть, подлинно ли добродетель благополучием есть человеческим, то опишем мы оное по общему мнению света. Ска­жем, что богатства и славы суть благополучие, и что человек тогда бла­гополучен, когда богат и славен. Воины Иисуса Христовы, делатели добродетели истинные, мученики за любовь нашего создателя кровию своею жертвовавшие, преподобные за добродетель толикие поты излившие, иерархи, учители святые церковные, соберитеся вы все, и приидите сюда, чтоб вас увидели сии христиане, — и узнали, сколько вас почтила и обогатила добродетель! Прииди, прекрасный Иосиф, чтоб тебя они увидели, как ты уходишь из рук египтянки для соблюдения своей целомудренной чи­стоты: и как оная чистота представила тебя царем всему Египту. Приидите, три отроки, чтоб сии слышатели мои увидели, как вы поститеся, и за пост ваш (потом как) вы бываете из пламене седмерично разженной (пещи) сильнейшими. Прииди и ты, многострадальный Иов, из Ассирии (siс), чтоб тебя здесь увидели, как ты терпеливо сносишь болезни и раны, и за терпение твое после бываешь богат и славен. Но им уже не можно притти в мир, чтоб вы их увидели. И так воззрим мы на особу ту добродетельную, которую пред очима нашима имеем.
   Не знатность сего рода, потому что род его был убог; ни высо­кость его звания, потому что он был овчий пастух; ниже сведение света его мудрости, потому что он в училищах не обучался; ниже другая какая вещь, кроме добродетели возвели на толикую высоту его чудо­творца и представителя нашего Спиридона; так что августейший кесарь и самодержавец великий Константин, бывший почти всея вселенныя обла­датель, со скипетром в руках, с венцем на главе, с порфирою на раменах, к ногам Спиридоновым припал, и тысящекратно их лобы­зал, теплыми обмывал слезами, когда он в царском его дворе от проказы его очистил. Какая другая честь больше сей? Какая другая слава превосходнее сей? Тогда повелел пред ним отверсть сокровища царския, чтоб он себе из них брал что хощет. Сам царь просил его о прия­тии от него злата и драгоценных даров ему приносимых. Когда же опять он в Александрии молитвою своею сокрушил идола, то не припала ли к его ногам вся Александрия? Да и до нынешняго дня не покланяются ли ему все славные и владетельные князи? Не поставляем ли мы все за великую себе честь целовать не токмо его главу, но еще и ноги? (И так), добродетель, ты то находишься ли чьею, по которой восходит человек на высшую высоту славы: ты то сокровище драгоценное, обогащающее лю­бителей своих всеми богатствами; ты то, наконец, превеселый сад, в коем добродетельный находит все цветы благополучий.
   Но поглядите, куда меня завело слово без очувствования? Земныя и временныя за добродетель награды описывал по сей час; а царство веч­ное, всеблагополучное и не кончаемое ожидает вас, добродетельные! Царство оное, в коем безпрерывно сияет свет и от коего весьма отстоит далеко всякая печаль: не видно в нем никогда слезы, не слышно никогда (там) воздыхания; царствия онаго вечным царем — невидимый жених душ наших, Богочеловек Иисус. Спокойное там и мирно пребывание, везде светлость великая во всяком месте, веселие видит во всех лицах: куда не обратишся, слышиш славословие и радости: там прекраснейшия до­броты, (там) сладчайшия песни, (там) безсмертныя чести, там-свет, радость, слава, блаженство. И зачем, тело, меня удерживаешь? За­чем ты, душа (моя), мешкаешь? Для тебя все оное приуготовлено. Возлети туда скорее птицы; войди в любезныя селениия Господа твоего, в царские дворы мирнаго спокойствия, на духовные браки Сына Божия. Но что есть слышимое мною? Строгий глас царский меня укоряет. Како вшел еси семо? царь ко мне вопиет, како вшел еси семо, не имый одея­ния брачна! (Мат. гл. XXII с. 12). О, какой я нещастливый! А какая на мне одежда? любодеяниями покрыто мое тело, гордостию окружен мой ум. Како вшел еси семо, не имый одеяния брачна? И какой ты от меня одежды требуешь, Христе мой? какая-то брачная одежда? Во вражду облечено мое сердце, завистию покрыта моя утроба. Како вшел еси семо, не имый одеяния брачна? О какой я пребедный, царю безсмертный! Одежды на мне все скверныя и грешныя: не содеял я никакой добродетели, ни сотворил я никакого добра во всю мою жизнь. Грехи моей души, грехи моего языка, грехи моей плоти, страсти мои многи, они-то прикрывают с головы до ног: како вшел еси семо, не имый одеяния брачна? По истине теперь я узнал, царю всех, что одежды мои недостойны, да вниду в чертог твой небесный и предстану пред величеством твоим, но молю тя: покажи божескую твою силу ко мне милость. О, посмотрите: вот ангелы меня вяжут. Ангелы милосердные, ангелы хранители душе моей, умилосердитеся надо мною, за что вы меня вяжете? По указу царскому. Связывают они мои руки и ноги, ввергают меня в кромешный огнь, на вечное там горение, за то что я на себе брачнаго одеяния не имел. Святый апостол о сем одеянии толкует, какое оно, есть, говоря, что оно состоит в правд, святости и истине. Аще облецытеся в новаго человека по Богу созданнаго в правде и в преподобии истины (Ефес. IV:24). Впрочем, счастливы вы все, во светлейшую одежду до­бродетели облеченные, вы прославлены и почтены в свете, вы в покое наслаждаетесь и истинным благополучием здесь на земли, вы получите веч­ное царство Божие и на небеси.
   Часть вторая
   Похваляю я ту добродетельную склонность, которую благочестивая ваша душа ко услышанию слова Божия имеет: добродетель сия весьма есть ве­ликая и полезна; ибо слово Божие довольно сохранит вас чистых от всякаго греха и приохотит к снисканию всякой добродетели. Похваляю я доброе ваше произволение, ибо хотя, и по невежеству моему, и не умею я проповедывать слово Божие по всем правилам витийственнаго искусства, хотя я не подкрепляю онаго примером моих дел, потому что грешен, да однако вы и с охотою и с усердием слушать оное приходите. Итак, в награждение доброй и похвальной вашей склонности поручаю я всех вас покровительству общаго нашего заступника чудотворца Спиридона. Я вижу его ко услушанию верных готовейша, и приемлю дерзко в том уповании, что он смиренное мое моление услышит. Как скоро только он увидел, что народ кирский в бедствии находился от бездождия и от смертоносной язвы, тот час очистил воздух от вредительных паров и туманов, тот час, как Илия, свел дождь с неба. Как только его попросили о прощении диакону, он того ж часа и разрешение языка
   ему даровал. Кой час только припала к ногам его Арианка, он тотчас сына ея воскресил; речное течение для друга своего воспятил; змиев в злато ради убогих превратил; из мертвых дщерь свою вос­кресил во утешение бедной вдове. Но оставляю я все древнее. Не готов ли он был моление наше услышит, когда вы о прогнании Агарян, здешний остров осудивших, его просили? Не утишил ли он по молениям нашим неоднократно землю от трясения, не прогнал ли он окружившую нас моровую язву, и не привел ли пшеницу в пристанище чудным образом, для прекращения бывшаго у нас глада? В прошедшую у нас вербную неделю, когда вы отправляли молебствие с ношением по граду чудотворных его мощей, все вы видели оную беснуемую жену, как она из себя пены испускала, зубами скрежетала: и хотя у нея связаны были руки и ноги, однако с нуждою два и три человека могли безчинное ея движений стремление удерживать. Видели вы, как уму ея не походило на чело­веческое; слышали ея голосы, как она иногда по подобию вола ревела, иногда как щенок лаяла, иногда как младенец рыдала. И когда на землю ея положа, троекратно мощи чудотворцевы во образ святыя Тройцы, посреди собора им проповеданныя, чрез оное перенесли, то в третие преношение — О, преславное чудо! -немедленно образ человеч восприяла, от разновидного движения успокоилась, от ужасного кликания престала, говорит как человек стала. И там немедленно ее развязали, и она, сама воставши, со излиянием слез к ногам святого припала и ему со благодарением поклонилась. О чудо! О дар, о слава, в нас православных христиан сущая: Велий Господь наш Иисус Христос вчера и днесь, той же и во веки (Евр. XIII:8). Яко ты, знаменосный и богодухновенный святителю Спиридоне, всякаго приемлеши молитву его слушатели, то я посвящаю заступлению твоему всех здешних христолюбивых людей. Умоли ты из мертвых воскресшаго Господа и Фомою сего дня осязаннаго, да их наставит на истину свою, утвердит во страхе своем, покрыет кровом божественных крыл своих. Ей, Владыко человеколюбче, умо­лен буди молитвами возлюбленного своего иерарха Спиридова, ниспосли на них небесное свое благословение и благослови их. Бог да ущедрит вас и благословит вас, просветит лице свое на вас и помилует вас. Аминь.
    Доцент Киевской Духовной Академии Алексей Дмитриевский
    Отдельный оттиск из № 4 «Астрах. Епарх. Ведом.» 1895 г.
    Типография Н. Л. Рослякова в Астрахани.

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).