Беседа в 1-ю седмицу Великого поста. О милостыне

Настоящий труд представляет собой перевод проповеднических произведений святителя Геннадия II (Георгия) Схолария, патриарха Константинопольского, ученика и духовного сына св. Марка Ефесского, одного из самых замечательных православных богословов, «последнего светозарного отблеска дивной Византии», по выражению переводчика его проповедей архим. Амвросия (Погодина). Проповеди (омилии, слова) святителя Геннадия являются, в сущности, трактатами на различные богословские темы, будь то догматического, будь то нравственного характера. Все эти проповеди принадлежат к его «избранным» сочинениям, причем избрал их и переписал своей собственной рукой сам великий святитель. 1. «Не таковаго поста Аз избрах». Но какой? — «Разрешай всяк соуз неправды; разрушай обдолжения насильных писаний». — Это (Господь) говорит простым людям. К властям же: «Взыщите суда, избавите обидимаго, судите сиру, и оправдите вдовицу». И еще: «Поста, и праздности, и праздников ваших ненавидит душа Моя», как возвещающая, что заповеданное выше имеет большее значение, чем пост. И затем: «Не в судах и сварах поститеся, но разрешайте всяк соуз неправды». Это чрез священных пророков заповедует Господь иудеям и посредством их всем людям. В прошедшую пятницу мы вам описали сущность поста и бывающую от него пользу; однако на этом не следует остановиться; потому что пост если и очищает плоть и помысл переносит на божественные предметы и становится как бы неким воздаянием нашего долга и возмещением за соделанные нами грехи, но при сравнении с другими добродетелями он настолько теряет в достоинстве, что даже становится ненавистным Богу и достойным Его отвращения от нас, если возьмемся совершать пост, на заботясь при этом о совершении и иных добродетелей; потому что мы живем не только для себя самих, как некий абсолютный и независимый предмет, но — установлены жить для Бога и для ближнего; и этому совершенно не противоставляется и то, чтобы каждый любил самого себя (потому что никто благоразумный не возненавидел себя), но нам велено любить Бога и ближнего от всей нашей души и сердца, и помышления: Творца нашего любить выше себя, а ближнего — как самого себя любит каждый. Итак, постом мы оказываем помощь нашему положению, прочими же добродетелями бываем полезными братьям нашим и в силу нашего попечения о них угождаем Самому Богу, Который настолько большее значение придает сему, что не ставит весь мир в сравнение с единым из них, этот мир просторный и великий и до такой степени прекрасный, что удостоился быть засвидетельствованным о своей прекрасности со стороны Того, Кто по Своему естеству является Первой Прекрасностью; если же деньги или почести, или что-либо из подобного рода мы поставим выше любви к ближнему, которого Бог так высоко ставит по Своему благословенному и исполненному премудрости человеколюбию, как и все свойства Божии, то воззрит ли Он благожелательно на нас, постящихся (при таком нашем небрежении к Его заповеди о любви к ближнему)? Не сочтет ли за мерзость наши посты, новомесячья и субботы? И примет ли наши служения в малых вещах, если в отношении необходимых и бо́льших вещей (не соблюдая нашего долга) мы так легко возбуждаем Его против нас, как, например, если бы кто пред лицом властелина, ударяя его сына или иным образом оскорбляя его, затем преподнес бы ему собаку или птицу из числа пойманных на охоте и малоценных? — Потому что ясно, что он не только не угодит ему, но и на больший гнев подвигнет его, и с пожеланием «чтобы тебя вороны заклевали!» будет с презрением изгнан вон. 2. Но долженствует быть гораздо более осмотрительными в отношении Бога, чем в отношении земных князей, — насколько Он несравненно большей обладает властью и достоинством, — и уважать ближних, и уступать им, и почитать, и удостаивать посильных услуг, делая это во внимание к Богу, которое достоит в отношении Его в гораздо большей степени, чем в отношении детей властителей, и тем более по той причине, что, по чудесному Божиему Домостроительству, мы определены в звание братьев друг в отношении друга; насколько же, вопреки понятию заботы и уважения, и родственного чувства по отношению к нашим ближним, мы сколько угодно делаем все противоположное сему, под предлогом, что Бог снисходит к тому, что мы презираем наших братьев, не отдавая себе отчета в том, что от этого зависит Божия милость к нам и Его долготерпение к нам, а также то, что и о нас, в разной степени, Он заботится посредством их (наших ближних), как о сынах Его и братьев (их), — то, как глубоко Он скорбит о них, когда они бедствуют, так и подвигается на гнев на наше безучастие к ним и скорбит о нас, которые своей бездеятельностью прогневляем Его, благого Бога и Отца. И доказательством сего служит то, что злоумышляющих против нас и таких, как мы, людей Он судит как неправых и дурных людей, потому что суд над нашими грехами Он оставляет только за Собой и Сам является Судьею наших дел; если же кто пожелает нам вредить и карать нас, не соблюдая принцип справедливости, но применяя чрезмерное насилие, и такого Он считает за дурного человека, хотя и ущербляющего дурных, какими бы мы ни были, и рассматривает сбывающееся с точки зрения побуждения (мотива) человека, наносящего (нам этот вред), а не то, кем является этот страдающий от него; потому что (такой вредитель) взял на себя нанести ущерб своему брату и сыну Божиему: и если бы мы все даже не имели такого великого звания, усвоенного нами от Бога, конечно, по понятию Его благостыни, и если бы этим Он не проявил ту же заботу о всех нас, все же мы не должны были бы спешить причинить неправду одному из братьев наших и этим сразу же подвергнуть себя наказанию; ныне же, на основании той же заботы, какую Он имеет о нас, Он и им также оказывает внимание и сострадание, а к нам проявляет терпение и дарует надежду на исправление; если же приходится терпеть обиды от людей, то, во-первых, следует признать, что мы — не полностью без вины, потому что — как говорится в Священном Писании — «чист никтоже от скверны»; а во-вторых, Бог не оставляет без награды тех, которые, терпя зло, мужественно переносят его, возлагая свои надежды на Него. Посему Он радуется, когда мы путем поста и иных церковных законоположений умилостивляем, угождаем Ему, но только если прежде этого исполняем бо́льшие и более совершенные добродетели, среди которых преимущественное место занимает благо Любви. На основании сего это самое Он заповедует и чрез апостола Павла, творящего: «Ревнуйте же дарований бо́льших»; т. е. с горячностью подвизайтесь в достижении сего, из каковых (дарований) на первое место он ставит Любовь: и поелику она разделяется на два вида — на любовь к Богу и на любовь к ближнему, — то любовь к ближнему является большей, потому что она подразумевает и любовь к Богу; потому что любящий ближнего исполняет закон и заповедь Божию, а соблюдающий заповедь Божию любит Бога. 3. Итак, поелику иудеям, сущим несовершенным еще и лишь вводимым во всех отношениях в понятие праведности, Бог заповедует, прежде чем соблюдать пост и совершать подобные дела, отнюдь и никоим образом в течение сего делания не обижать ближнего, оказывая ему любовь; совершеннейший же Христов закон требует, чтобы мы преизбыточествовали в праведности, и побуждает нас к добродетели милосердия как сущей некоей вершине праведности: что возвещается чрез священных пророков относительно праведности в применении к посту, то же, по справедливости, относительно милосердия нам следует внушить себе и утвердить; потому что оно составляет великую часть общей праведности и завершением и преизбыточеством возвещенной нормы. Отсюда явствует, что наш пост весьма теряет или даже и ничего не стоит в очах Божиих, если мы заключаем от наших братьев чувство нашего милосердия и сострадания к ним и, будучи в силах помочь им. пренебрегаем ими, теснимыми великой нуждой. Итак, следуя заповедям Христовым, ведущим нас к более совершенным степеням благ, ныне мы беседуем о милосердии. 4. Итак, оно является завершением (совершенным результатом) любви, прилежащим к этой главенствующей из числа добродетелей, я имею в виду изображенное (выше) и истинное милосердие, совершаемое во имя Божие, а не с какой-либо привременной целью, и совершаемое с радушием и приятностью и в добром настроении и во всем подобающим ему образе; потому что иногда случается, что некоторые выходят из границ своего имущества или соответствующего естественного свободного образа мыслей, или делают это по страху или по надежде на приобретение благодаря сему большего блага — что только носит имя милосердия, но не есть понятие и сущность его. И даже если бы и не было какой-либо иной от этого пользы, милосердие довлеет само но себе, чтобы его следовало совершать; потому что если оно является завершением (полнотою) любви к Богу и к ближнему, а Бог — праведен, и взыскующим и любящим Его бывает Мздовоздаятелем, как говорит апостол, то может ли быть что-нибудь лучше того, чем быть милосердным, на основании чего мы имеем Бога нашим помощником? Но поелику, правда, будучи людьми, мы подчиняемся страстям и, злоупотребляя возможностью склонения на ту или иную сторон, присущей нашей свободе воли, пребываем в том состоянии, которое предызбрали, что происходит тогда, когда мы не следуем норме разума, но скорее предаемся побуждениям чувственного влечения, то тогда, как возвещает священное слово, посредством милостыни происходит заглаживание наших грехов, и посему следует облобызать (с любовью принять) милосердие. То, что благодаря милостыни для нас имеется надежда на награду вечными благами, это ясно представляет премудрый Иисус Сирах, говоря: «Погуби сребро твое ради брата; положи сокровище свое по заповедям Вышняго, и упользует тя паче нежели злато»; а то, что благодаря милостыне можно освободиться от грехов, это отчетливо говорится у Даниила: «Совет мой, — говорит он, — да будет тебе угоден: грехи твоя милостынями искупи». Но, конечно, и в отношении здешней жизни творение милостыни весьма полезно людям, освобождая их от могущих встретиться опасностей, потому что когда ближнему была оказана помощь путем милосердия и когда он имеет побуждение молиться за благодетелей, то Бог слышит молящегося, как бы соблюдая некую справедливость и в отношении самого облагодетельствованного, который, желая вознаградить своего благодетеля, не в силах этого сделать и поэтому отсылает его к воздаянию Свыше, веруя, что его собственное бессилие возблагодарить его будет восполнено Божественной силой, которая неизреченными судьбами пришла на помощь его нужде и его бессилию возблагодарить своего благодетеля. И это опять же ясно говорится в книге того же Иисуса Сираха: «Сотвори милостыню по отношению к бедному, и он тебя избавит от всякого зла», конечно, не своей собственной силой, но молитвами за тебя к Богу. К тому же предшествовавшую в человеке благодать она прекрасно соблюдает, а еще не пришедшую приводит к тому, чтобы она пришла, как опять же говорится там: «Милостыня мужа благодать человечу яко зеницу соблюдает». Милостыни же Корнилия, восшедшие к Богу, в награду ниспослали ему откровение истинной веры. Итак, кто не обымет, кто не охватит эту добродетель, подательницу таких великих благ, непосредственно примкнувшую к любви, возглавительнице добродетелей, объемлющую в себе праведность, избавляющую же от всякого зла, изобилующую же всеми благами и в этой жизни, и в той? 5. Лишить же себя всего своего имущества ради нуждающихся никакой закон, положенный Богом, не принуждает; потому что нечто такое скорее привело бы человеческую жизнь к извращению и к некоему бесполезному смешению, как бы в игре, когда благоденствие и бедность будут взаимно переставляться с одного на другого в отношении каждого человека чуть ли не ежедневно: потому что должно было бы сначала бывшему бедным, воспрянув от нужды, немедленно стать богатейшим, когда каждый из обладающих имуществом внесет свою часть мне, а заодно также — и всем нуждающимся, и на основании сего обедневшие, в свою очередь, должны стать богатыми, когда, опять же, мы в равной степени возместим их, и в конечном счете все обеднеют в результате смен из рук в руки и взаимной уплаты имуществ, до такой степени быстро происходящих, кроме того, весь уклад жизни делающих нарушенным и недейственным, и постепенно все приводящих к гибели и ничему не способствующих. Но Божий закон провозглашает, чтобы мы оказывали милостыню из наших плодов и из того, что у нас имеется про запас, то, что для нас самих и нашего семейства будет превосходить нужду: ближнего же из преизбытка сего и излишества следует утешать в том, что является необходимым для жизни; и вообще таким образом нам повелевается исполнять милостыню, чтобы и сами мы не нуждались позднее в том, чтобы кто-нибудь нам оказывал милостыню, не стали бы позором нашему семейству или отечеству, и не во вред людям, надеющимся на нас, и в соблазн относительно заповеди Христовой, в равной же степени и в ущерб нам самим, если кто из нас, добровольно лишившись всего, возымеет после сего раскаяние. Если же наш Владыка и говорит продать свое имущество и раздать бедным и следовать за Ним, но при этом прибавляет: «Аще хощеши совершен быти»; потому что ради Христа расточающий все свое имущество делает совершенное дело, перенося себя в иной разряд и оторвавшись от связи со всеми; потому что так и наш Иисус не имел где главы преклонить и считал безразлично за мать и за братьев всех внемлющих Божиим словам и соблюдающим их. Итак, кто, ревнуя Ему, все свое имущество уступает бедным, тот уже не нуждается в житейских удобствах или в заботе о себе или о близких ему по роду; потому что так и в древнее время Елисей заклал всех своих волов и дал в пищу бедным, предпочетши не быть удержанным уже никакой заботой, как бы предвозглашая совершенство имеющих любомудрствовать по Христу, т. е. истинных монахов; не принуждает уже Владыка наш к совершенству, но «если хочешь», говорит, чтобы подготовить (оного юношу) к ристалищу для достижения совершенства; потому что то, что могут делать все люди, это — хочешь или не хочешь — Он повелевает грозить силой закона; а то, что принадлежит совершенству и редко (потому что не все обладают совершенством во всех видах и вещах), это Он допускает желанию только тех, кто благородно предпочитают любомудрствовать. 6. Таким образом, эта прекрасность милосердия общедоступна и, для всех незатруднительна, — так, чтобы никто не обеднел от этого дела, даже если бы кто был и беден; потому что не количеству даемого, но возможности дающего и его расположению внимает Исследователь наших дел, Который и вдовицу похвалил, от своей нужды совнесшую жертву на храм, и потому, соответственно, с этим превосходящую всех; таким же образом возможно и всем людям в малом количестве подаяния проявить великую любовь, на основании которой оказание милостыни приобретает свое действенное значение, и не будет никого из всех, кто мог бы избежать ответственности, сославшись на невозможность оказать ее, несмотря на то, что слово заповеди этого требует от него. Относительно того, чтобы оказать денежную помощь, конечно, может встретиться затруднение, однако иметь расположение и желание оказать добро все могут иметь, которое и при малых свидетельствах может велико проявить себя; так, возможно и холодной водой напоить жаждущего или дать убежище бездомному страннику, даже если бы это и был какой шалаш (потому что может случиться, что кто-нибудь благовременно будет нуждаться и в этом виде крова над головой); можно посодействовать больному или послав за врачом, или разжегши печку, или постелив ему постель, или приготовив еду, если родственники его имеют затруднение это сделать, или нечто подобное делая, что возможно совершить и без денег. Если же кому было бы суждено быть совершенно бессильным даже и это сделать (пусть будет допущено такое положение), то не только телесным потребностям, которые Спаситель упомянул в Евангелиях, но и иным, духовным утратам и нуждам подвержено человеческое естество, оказывая помощь при которых, человек и гораздо большую милость являет, насколько дух сотворен более ценным, чем тело, и попечение о душе имеет преимущество над заботой о теле; так что если бы ты не имел пищи, чтобы дать бедному, но имеешь вразумительное слово, которым возможешь научить спасительным вещам и накормить душу, страдающую от духовного глада; если не возможешь напоить жаждущего телесно, но можешь посоветовать нуждающемуся в совете и сущую в нем засуху (скудость) здравого мышления оросить (восполнить) исходящим от тебя половодьем (здравого совета). Не можешь одеть нагого? — Уцеломудри (вразуми) терпящего позор, вследствие бесчинного вожделения, и одеждой благоговения покрой брата. Бессилен ли ты физически оказать какое-либо внимание больному? — Утешь словом болезнующего скорбью или при немощи силы воли в человеке приготовь для него целебные (духовные) лекарства, показав, что ты сам первый разделяешь его страдания. Не имеешь возможности принять странника? — Направь его к Божиим щедротам и проистекающему оттуда покрову; твоя молитва послужит ему крышей; укажи ему дорогу, посредством которой он найдет человека, который ему окажет гостеприимство, и посодействуй ему. Не имеешь средств, чтобы искупить пленника от телесных уз? — Но ты в силах дать прощение согрешившему против тебя и разрешить должника и этим освободить его от душевной повинности. Не можешь позаботиться об умершем? — Но можешь тяготы ближнего взять на себя; потому что поелику Провидение сделало тебя более сильным по духу, ты должен нести на себе немощи бессильных, и как на плечах ты бы понес умерших, так в отношении живущих с тобою ты можешь проявлять, если захочешь, безропотность и сносить их, когда по малодушию и впустую они обижают тебя. 7. Видите, как широка эта добродетель? До какой степени всеобъемлюща? Добродетель милосердия способна вместить в себе всякий род, всякий возраст, всякий чин, всякую возможность, всякое положение; чрез все простирается, всем желающим доступна. Какое слово возмогло бы передать сущность ее? Какой Поликлит, или Фидий, или Мирон, ими Зевксид, или Аппелес, или Лисипп, или Пародий, или Пракситель возмогли бы хорошо изобразить или вырубить (из камня), или изваять некий образ такого великого благолепия, достойный такой великой красоты? — Действительно, сила милости распространяется не только на целокупность людского рода, но даже и на всю окружающую нас природу: она исполняет всю землю: «Милости Господни исполнь земля», говорится; она переживает все промежутки времени: «Милость Господня от века и до века на боящихся Его». Ей как сущей у Бога и мощные земли подражая и воздавая Давшему им такую силу, землю — насколько возможно — всю исполняют милостью и оставляют после себя бессмертную память добродетели; путем ее мы примирились с Богом; путем ее ежедневно примиряемся; она, больше чем какое-либо иное из общих свойств, относящихся к Богу, является характерной особенностью Его и вещью, достойной всемогущего величия: «Будите убо милосердии, — говорит Христос, — якоже и Отец ваш милосерд есть»; и если (бесстрастному) Богу не свойственно испытывать страдания, каковыми являются боль и скорбь, испытываемые со стороны терпящего злоденствие, но Ему свойственно оказывать милость, в силу которой Он изливает блага нуждающимся и облегчает нужды страждущих. Итак, следует ее почитать и с любовью приветствовать, насколько есть сил, и более, чем жертвы, приносить ее Богу, «милости хотящему, а не жертву» и нашей благотворительностью более, чем иными жертвами, благоугождаемому, как это, в свою очередь, говорит божественный апостол. 8. И, насколько возможно, милосердие следует оказывать всем; а если не можем всем, то следует наметить некое правило для различения предмета. И больше следует заботиться о людях порядочных и полезных для общества, чем о тех, кто по родственной связи близки к нам, за исключением из этого правила родителей наших: им следует оказывать милосердие в первую очередь; из числа же остальных родственников следует предпочесть тех, с которыми мы больше связаны любовью; потому что так представляется общий критерий предпочтения, и подобие людей друг другу в отношении добра, явление духовного порядка, конечно, предпочтительнее родственности по природе, сущей плотского порядка; потому что это — те, о которых говорится в Евангелии, которые «примут вы в вечныя кровы», и о которых говорит апостол: «Утробы святых почиша тобою, брате». Затем, родственных нам по плоти следует предпочитать посторонним. «Аще кто о своих, паче же о присных (о домашних) не промышляет, веры отверглся есть, и невернаго горший есть»; и скорее следует родителям щедро помогать, чем детям; скорее же детям, чем всем остальным; из числа же посторонних — скорее тем, которые заступались бы за нас, если бы у нас возникла нужда, чем тем, которые начальствуют над нами, а из числа находящихся под нашим начальством — скорее тем, которых мы должны благодарить, чем тем, которых не должны; и относительно количества милостыни скорее следует ее распределять на многих нуждающихся, чем все отдать одному, если возможно, чтобы понемногу ее хватало для нужд многих. И вообще при благотворительности хорошо пользоваться этим правилом; случается же, что и единичной нужде следует отдать свое внимание: потому что тому, кому вообще меньше, чем иным, мы обязаны помогать, когда у него случится какая беда, следует облегчать тяготу нужды, уже не заботясь о других, которым скорее по обязанности мы помогаем, поскольку они и не очень бедствуют. 9. Долженствует же уделять из нажитого нами праведным путем, а не из того, что мы похищаем, совершая неправду, потому что «мамоной неправды» (неправедным богатством) Владыка желает наименовать добытое неправдой, и Праведный Судия не принимает в исчисление (для награды) нам нарушение правды (прочь, такая мысль!), но «мамоной неправды», т. е. неравенства (или: несправедливости) называет всякое богатство, хотя бы и нажитое под справедливыми предлогами: потому что не одинаково всем людям распределено богатством: в то время как один нуждается в необходимых вещах, другой же умеренно благоденствует, третий лопается от изобилия; и в другом смысле богатство является неправедным, так что разновидными тяготами и заботами отягощает наши мысли наподобие некоего жестокого мытаря, сборщика податей, отягощая нашу свободу превышающими силы беспокойствами. Благотворительность не должна быть оказываема из процентов, взимаемых с должника, но только из наших собственных плодов (заработков), так как оказывая милость другим из взимаемых нами процентов, мы сами себя ставим в опасное положение; ни в коем случае не надо брать процентов с денег; захваченные же некогда жаждой денег, мы должны возместить тем, которых мы обидели, и таким образом снискать к себе Божие человеколюбие; и так следует поступать и всем нажившимся неправым путем. А то, что взимать проценты выше сумм, которые отдаются в долг, является тяжким грехом, это сначала Сам Бог возвещает: «Аще даси сребро взаим, — говорит, — народу Моему нищему, иже у тебе, не буди его понуждаяй, ниже наложный ему лихвы...» 10. Прибавив это к благотворительности, я остановлюсь, чтобы необходимость заповеди относительно нее вы бы восприяли из самих слов Господних; так, в учинении расчета с рабами, все остальное оставив в стороне. Он на этом сосредоточивает дело, и тем, которые были милостивы, как превосходящую естество награду непосредственно дает им Царство Небесное; а тех, которые были немилостиво расположены к ближнему, назначает в адские муки, все совершаемое в отношении ближних принимает на Свой счет, называя их «братьями»; я ничего не говорю о страданиях, увы, оных и прохожу мимо тех, которые насильничают и поднимают руку на ближнего; и, помимо изложенной здесь необходимости (быть милосердным), является известной естественной добродетелью принимать участие в делах ближнего, потому что, по общему определению, цивилизованный человек является общественным существом. Посему необходимо для живущего согласно природе находиться во взаимоотношениях с другими людьми и участвовать в общей жизни, взаимно давая друг другу и принимая друг от друга; а захватив, как бы в театре, удобное место, делать свое благосостояние уделом только своих удовольствий, а от брата, нуждающегося в наших излишках, отвращаться, — далеко отстоит от понятия общения и от цивилизованности и превосходит, думаю, даже все звериные черты. Ведь не быть милосердным является делом неправды, и делом неправды не только в отношении отдельного человека, но и в отношении всей человеческой природы (всего человеческого общества). И вот в отношении отдельного человека это ясно показывает Василий Великий, говоря; «Если эти временные блага ты признаешь, что пришли к тебе от Бога, то не несправедлив ли Бог, неравно распределивший нам вещи? Почему, вот, ты имеешь во всем изобилие, а тот просит подаяния, не для того ли, чтобы ты получил воздаяние за благое распоряжение благами, а тот был увенчан наградами за терпение? Хлеб, которым ты довольствуешься до пресыщения, принадлежит голодному; одежда, которую ты держишь в сундуке, принадлежит нагому; обувь, которая гниет у тебя, принадлежит необутому; деньги, которые ты стяжал, даже не считая, принадлежат нуждающемуся. Поэтому ты стольким причиняешь неправду, скольким мог бы помочь». 11. Это говорит божественный Василий; и я бы хотел прибавить от себя: что если кто презрит единого из братии, страдающего в острой нужде бедности, то в своем лице он причиняет неправду всему человеческому естеству (всему человеческому обществу) не только потому, что сохранение отдельного атома необходимо для сохранения всего вида, но и потому, что каждый атом заключает в себе неким образом все естество; и это не в том смысле, что род не может существовать, как только во многих видах, так что вид для своего существования по необходимости ищет множество атомов, но возможно, чтобы и весь вид устраивался в форме одного атома; вследствие сего и некие из видов заключаются в единственных атомах, являясь в форме монад. А что человек, не оказывающий милосердия нуждающемуся, этим наносит вред всему естеству, явствует из следующего: такой человек нарушает и приводит в расстройство по своему почину пределы (законы) естества, которые Творец установил согласно естеству для всего существующего вместе; потому что явствует, что все вместе составляющее по природе одно целое не является в своих отдельных частях чем-то самодовлеющим и существующим само по себе, и это видно не только на зарождении и исчезновении, но и все связано друг с другом и достаточно имеет нужду в помощи друг друга, и так все в мipe происходит: огонь воскормляется, конечно, газами, находящимися в воздухе (кислородом), и сам воздух на основании этого же принимает живительную силу; и вода, испаряющаяся в воздух, получает оттуда восполнение путем дождей; и земля является основой всего, будучи материей и фундаментом всего, всему же из нее возникающему она дает существо и материю, в то время как иные элементы придают разновидность; земля же питает и животных, и растения, и людей; люди же, со своей стороны, трудясь над этим, содержат свои семьи, и это происходит во всем мире и у людей, и у многих животных, которые помогают друг другу и которым не присущи ни алчность, ни скупость, если только они еще не заразились от нас нашей злобой и порочностью в результате наших страстей, уклонившись от свойственного их природе чувства меры. Какая нужда ссылаться на примеры других? — Сама душа, находящаяся в теле, ничего бы не знала о существующих вещах помимо тела: потому что чувства, принадлежащие телу, создают представления в душе, и таким образом создается некий предмет мыслей и основа осознания, как светом производится яркость, как это представляется философам. Однако, с другой стороны, душа, сущая вне тела, собою вносит в тело жизнь и движение, и как без представлений (поступающих от телесных чувств) душа отнюдь не имела бы осознания принципа, так и тело, отдельно от души, не могло бы иметь (внутреннего) движения. Поэтому «весь день», говорится, «милует и взаим дает праведный», как сознающий, что наше естество весь день существует по иконам взаимного давания и взаимного получения, установленным Первой Причиной; и поистине, праведен тот, кто поступает таким образом, не только потому, что милосердие является верхом праведности, как мы сказали вначале, — (потому что никакой неправедный человек не мог бы быть милостивым, и до тех пор он будет неправедным, пока его милостыня состоит в том, что от одних он отнимает, а другим дает, и этим он совершает не милостыню, а крайнюю неправду, как сказал Василий Великий: не гармонирует также милосердие и с состоянием неправедного, даже если творящий милостыню, действительно, не только дурным способом не отнимал бы чужого имущества, но также и от своего собственного проявлял бы милосердие, однако действуя по честолюбивым побуждениям), — но и потому, что оказывающий милосердие ради того, чтобы соблюсти праведность по Божиему закону, соблюдает этим и законы естества. 12. В надлежащей мере я вам, вот, обрисовал сущность милосердия, побуждения же к нему вопиют (возвещают) Учители Церкви каждый день и непрестанно, и им долженствует и совершенно необходимо оказывать послушание. Но какое увещание будет более грозным и большим тех, которые в Священных Евангелиях говорят о сем? Молю же вас только, дабы этот ваш пост вы восслали Богу, сочетав его с милостыней, потому что она проходит небо с великой скоростью и с большим дерзновением предстоит пред Царским судилищем и всякий иной вид нашего благочестия и покаяние в наших согрешениях представляет Божиему человеколюбию в благоприятном свете и благолепным, и благоприемлемым, а лучше сказать: как наш подвиг взойдет к Нему существо же ее и совершенство ее, которое мы все в известной степени разделяем, является ходатаем о нас перед нашим Владыкой, и она свыше управляет всем миром. Ввиду сего наше пощение и наше покаяние имеют объять в себе и наше милосердие, и наше сострадание (к ближнему), чтобы стать ходатаем о нашем подвиге; милосердие же наше, со своей стороны, будет возлюблено милосердием Божием по отношению к нам. Итак, будем миловать, дабы и мы были помилованы; сознавая же, что «доброхотна даятеля любит Бог» и что оказывающие милосердие ради человеческой славы «восприемлют свою награду», — явите сию добродетель чистой и незапятнанной ни тщеславием, ни черствостью при оказании ее; потому что это сурово — плод любви не предварять расположением и выражением и словами любви, или величайшей и небесной добродетели предпочесть пустячное и привременное награждение (в виде человеческой похвалы), но нам следует быть побуждаемыми надеждами на вечную славу; и расходовать деньги на нуждающихся по показному человеколюбию и при этом лишиться вечных наград по причине скрывающегося в нем тщеславия было бы совершенно недостойно; даже до́лжно сказать, что нам следует совершать добродетель не как имеющим получить там награды, — а это относится не только к обсуждаемой нами ныне добродетели, но и ко всякой, — но как воздающим свой долг Богу и природе; Бог же, будучи человеколюбец, наш долг Ему засчитывает за наш дар Ему. Если же вы пожелаете более совершенно совершать милость, то всякий раз, когда будете оказывать милостыню, скорбите при этом относительно дела вашего благотворения, именно — что, будучи в силах больше помочь, вы не соизволили это сделать или по скупости пожелания, или препятствуемые жизненными обстоятельствами, или что, по силе оказывая помощь, вы не возмогли больше проявить плод любви; так поступать является истинным милосердием. Итак, таким образом явите ваш пост благоприятным; и если так будете поститься, то и Владыка наш уже не скажет вам так, как тогда Он говорил иудеям, но, напротив, скажет вам: «Сицевой пост Аз избрах и возлюбих».

Информация о первоисточнике

При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.
При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).

Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир. Электронная библиотека" (lib.pravmir.ru).